Ты, наверное, думаешь, что наша планета - единственная обитаемая во Вселенной. А ты когда-нибудь пробовал подняться до созвездия Ориона, а потом лететь все прямо и прямо сквозь черноту космоса? Скорее всего, нет - иначе ты бы знал, что если долго лететь со скоростью света, рано или поздно за иллюминатором корабля покажется желто-зеленая планета в голубой дымке. Она очень напоминает нашу Землю, только гораздо меньше размером. Океанов и морей там нет вовсе. Зато есть множество густых лесов, высоких холмов и рек с прозрачной, как стеклышко, водой. В долинах между холмами стоят города, на первый взгляд совсем не похожие на наши: дома в них не квадратные, а круглые, словно башни, а по улицам ездят гривастики, запряженные в разноцветные повозки. По вечерам на улицах тихо играет музыка, но музыкантов не видно. Из открытых окон доносятся голоса и смех, а в воздухе пахнет сладкими цветами. Кажется, что там никогда не бывает зимы.
Если ты приземлишься в самом южном городе этой планеты, а потом пройдешь насквозь улицу с большим садом, то окажешься прямо перед трехэтажной башней. Стены ее выкрашены в ярко-лимонный цвет (будто солнце грело их так долго, что они пожелтели), а крыша выпуклая, точно лупа. Парадная дверь, ведущая сразу на кухню, открыта, и оттуда пахнет горячей сдобой. Наверное, там пекут хлеб - а может, пирожки или торт. Проскользнем мимо сосредоточенной женщины в фартуке (она чем-то напоминает твою маму, тебе не кажется?) и заглянем в комнату на втором этаже. Самодельные картины на стенах, книжки на подоконнике, сваленные на стуле платья, шорты и носки... Кажется, здесь живет девочка? Ну конечно, а вот и она: пушистое облако черных волос, карие глаза и звонкий голос. Что же она говорит? Давай прислушаемся.
- Анда, приберись в комнате!
- Хорошо!
Анда перевернулась на живот и от души потянулась. Видимо, делать этого не следовало: пятка тут же уткнулась во что-то мягкое и теплое, а из угла кровати раздалось возмущенное рычание.
- Анда!
- Я прибираюсь!
- Не ври мне!
- Откуда ты знаешь, что я вру, если ты на кухне?
- Потому что я мать! Немедленно встань с кровати и собери одежду.
Анда насупилась и переползла на темно-синий ковер.
- Ты встала?
- Я уже не на кровати, - подумав, честно ответила девочка.
Вопросов с кухни больше не поступало, так что Анда подтянула к себе стопку чистой бумаги, разноцветные угольные палочки и осторожно разгладила незаконченный рисунок. На взгляд случайного зрителя он представлял собой сплошное черное поле, посреди которого висел ярко-голубой шарик в зеленых и желтых пятнах.
- Рряф!
Заскучавший гаврик спрыгнул с кровати и, подползя к рисунку, шумно его обнюхал. Кудрявые висячие уши проехались по палочкам, выстроенным в пестрый забор, и те раскатились по ковру.
- Фу, Пес! - Анда оттолкнула лобастую голову, закрывшую весь лист. - Не мешай!
'Пес не мешать! Пес помогать! Хозяйка не сердиться. Шарик! Шарик вкусно?'
Девочка поморщилась.
- Это не шарик, это карта.
'Карта! Карта вкусно?'
- Карты несъедобные! Их рисуют картографы, чтобы люди не заблудились, когда попадут в незнакомую местность.
'Хозяйка картограф!'
- Никакой я не картограф, - вздох вышел глубже, чем хотелось бы самой Анде. - Чтобы стать картографом, надо много учиться... А мама говорит, что это бесполезно. Что главное - научиться готовить, стирать и штопать. Этого хватит, чтобы устроиться в жизни. А я не хочу готовить! И шить не хочу. Вот рисовать карты - это да...
Пес понял, что настроение хозяйки с рисовательного сменилось на мечтательное, и уже без опаски положил морду на рисунок. Круглый черный нос оказался ровно посреди шарика.
'Хозяйка рисовать. Все хвалить'.
- Да уж, хвалить, - усмехнулась девочка. - Я один раз попробовала показать их маме. Знаешь, что она сказала? 'Мило'. Нет, Пес, ты представляешь? Мило - о карте Южного полушария, над которой я билась два месяца!
Мысли Пса были похожи на упругие мячики. Они ударялись о сознание Анды, смешивались и постепенно растворялись под натиском новых мыслей - таких же добрых и бесхитростных.
Девочка вздохнула и вытащила чуть расплывшийся рисунок из-под морды гаврика.
- Помнишь, Учитель в школе рассказывал, что планет много, но наша - единственная обитаемая? Так вот, я в это не верю. Я точно знаю, что во Вселенной должны быть еще люди, просто мы когда-то давно потерялись и теперь никак не можем найтись... Мне недавно приснилась планета, где воды так много, что если встать на одном берегу, не увидишь другого. Глупо, правда? А еще там была всего одна луна и одно солнце, но гораздо горячее, чем у нас. Если бы я только когда-нибудь...
- Анда!
Девочка зажмурилась.
- Я убираюсь!
- Говорят, кто-то нашел себя.
- Правда?!
Спотыкаясь о рассыпанные палочки, тапки и Пса, Анда вылетела из комнаты и застучала босыми пятками по винтовой лестнице. Из кухни ей навстречу дохнуло жаром, который не ослабляли даже распахнутые настежь окна. Над столом висел густой мучной туман, в котором смутно угадывался силуэт матери. От очага доносился сладкий, с еле ощутимой травяной горечью, запах сдобы.
- Как нашел? Кто?
Мама пожала плечами, и туман слегка колыхнулся.
- Вот уж не знаю. То ли писатель, то ли историк, я в них не разбираюсь...
- Давно?
- Говорят, на Старой площади как раз заканчивается официальная часть.
Анда отважно метнулась сквозь мучную завесу и повисла на шее у матери.
- Мамочка! Милая! Отпусти меня! Я только туда и обратно. Посмотрю хоть одним глазком!
- Куда ты пойдешь одна? Сумерки уже.
- Я только на пять минуточек, ты и оглянуться не успеешь. Я с собой Пса возьму, вместе нам никто не страшен!
Мать серьезно задумалась.
- Только в честь последнего дня каникул. А потом ты все-таки приберешься в комнате!
Но девочка уже не слушала. Запечатлев на испачканной щеке матери звонкий поцелуй, она сунула ноги в сапожки и выбежала на улицу. Пес не отставал ни на шаг.
'Находить себя? Кто? Зачем?'
- Потом, Пес, все потом!
Анда обогнула соседний дом-башню, стрелой пронеслась через темный сад в розовых огнях светильников и остановилась перед дорогой. Та была вымощена черными и белыми гладкими камнями. Центральная черная часть сейчас пустовала. Вдоль двух белых дорожек по ее сторонам стояли мозаичные скамейки со спинками-волнами. На одной скамейке сидел совершенной седой дедушка с книгой, а на остальных спали, свернувшись клубками, пятнистые мурлыки.
- Мы так не успеем!
'Хозяйка сердиться? Хозяйка бежать!'
- До площади полчаса. К этому времени все уже закончится.
'Хозяйка бежать быстро-быстро!'
Пропустив последнюю фразу Пса мимо ушей, Анда наугад хлопнула ладонью по карману штанов и с радостью нащупала твердый кружок талона.
- Поедем на извозчике!
Словно отвечая ее словам, с конца улицы донеслось негромкое ржание и перезвон бубенцов.
'Пес не ехать! Дорога, копыто! Копыто больно!'
- Не трусь! Если не будешь лаять на гривастиков, они тебя не тронут.
'Копыто больно, ой-ой-ой...'
Но Анда уже неслась к извозчику, размахивая талоном, и Псу пришлось поторопиться, чтобы не потерять хозяйку из виду.
Пес не любил извозчиков. После одного неловкого случая, который он предпочитал не вспоминать, его не привлекала ни красно-золотая повозка, чьи дверцы были украшены фонариками, ни красногорлик в клетке на крыше, призванный песнями развлечь пассажиров во время поездки, ни тем более четверка гривастиков, в нетерпении бьющих копытами по мостовой. А уж полосатый столб, который отмечал место стоянки, и вовсе вызывал у Пса исключительно неприличные желания.
Анда протянула талон пожилому извозчику с пышными рыжими усами.
- Два билета до Старой площади, пожалуйста!
Усы недоуменно встопорщились.
- А кто второй?
- Да вот он.
'Ой-ой-ой...'
- Возьми гаврика на руки, я один пропишу.
- Спасибо большое!
Поставив на жетоне загадочную закорючку, извозчик вернул его девочке, ударил в колокол и легко подстегнул гривастиков прутом из коры. Те коротко заржали, и повозка тронулась.
Мимо поплыли жилые башни - персиковые, голубые, салатовые. В некоторых окнах было темно, другие светились теплым янтарным светом. За занавесками мелькали тени: вот кто-то читает письмо, сидя на подоконнике, а вот кто-то пробежал из кухни в гостиную со стопкой тарелок - поздно же они собрались ужинать!
Торжественно проплыл мимо городской парк, обычно веселый и шумный, а сейчас сонный и тенистый. За воротами, увитыми плющом, виднелся фонтан в виде поднявшегося на дыбы гривастика. До Анды донеслось тихое журчание воды - но и оно тут же осталось позади.
Повозка обогнула деревянный фонарь, в котором сидел на жердочке большой светляк, и покатила на север. Успокоенный мерным шагом гривастиков, Пес рискнул приподнять уши, которыми прикрыл глаза еще в начале поездки. Кроме них с хозяйкой, на красных кожаных диванчиках никого не было: теплая погода и вечерний час скорее располагали к пешей прогулке.
Анда улыбнулась и пересадила Пса с коленей на сиденье у окна. На улицу тут же высунулся любопытный нос.
- Ну? Не страшно?
'Пес храбрый! Гривастик глупый. Хозяйка искать себя, рассказывать'.
- А, да! Минут пять у нас есть, - Анда задумалась. - Ты же знаешь, что у каждого человека есть предназначение?
'А Пес?'
- У Пса, наверное, тоже. У всех есть. И цель любого чело... существа - это предназначение воплотить. Понять, для чего ты здесь, какой дар в тебя заложен. Я точно не знаю, но учителя говорят, что это ужасно сложно. Редко кто находит себя молодым. Большинство - ну, как мама - уверены, что надо жить повседневными делами, а поискать себя можно и в старости, когда наступит время отдыха. Но это неправильно! В старости будет уже поздно. Нужно искать себя каждую минуту, все время проверять - я занимаюсь своим делом или нет? К чему меня тянет? Что у меня получается лучше всего? Если ответишь на эти вопросы правильно, дар раскроется в полную силу...
Повозка замедлила ход: до центра города осталось не больше тысячи шагов. Теперь извозчику приходилось следить, чтобы не столкнуться с едущими навстречу гривастиками. Встречаясь с собратьями, они приветственно ржали и встряхивали длинными гривами.
Анда рассеянно повертела в руках талон.
- Я несколько раз видела людей, которые нашли себя. Знаешь, Пес, они удивительные. Как маленькие солнышки. Нет, правда! У них кожа светится золотым. И в глазах есть что-то такое - будто они знают тайну, только ее не объяснить словами. И все стараются к ним прикоснуться. Говорят, это на удачу...
- Тпру! - извозчик натянул поводья и обернулся к девочке. - Приехали! Дальше хода нет, вон какая толкучка. Пожар, что ли?
- Спасибо! Мы дальше пешком, - Анда подхватила убаюканного поездкой Пса на руки и спрыгнула на дорогу.
На площади творилось что-то невообразимое. Повозки с беспокойно фыркающими гривастиками стояли впритык друг к другу, а все место между ними занимала толпа. Кого здесь только не было! Главный библиотекарь в парадном фраке и пенсне; круглая и румяная, как печеное яблоко, старушка-кондитер; хор мальчиков из музыкальной школы в полном составе; крохотная цветочница с уже пустой корзиной; целых двое портных, прибежавших прямо с сантиметрами через плечо; знакомый мальчонка-газетчик и взволнованная учительница чтения... И вся эта толпа толкалась и гудела в попытке еще хоть на шаг приблизиться к центральному фонтану. Анда разочарованно вздохнула: разумеется, нечего было и думать к нему пробиться.
'Хозяйка!'
- Ну что еще?
'Фонарь высокий! Хозяйка залезать, смотреть, потом рассказывать!'
В другое время Псу было бы не избежать нагоняя за подобные глупости, но сейчас...
Анда смерила ближайший столб суровым взглядом, закатала рукава рубашки, поплевала на ладони и полезла. Пес наматывал круги возле фонаря, поскуливая от страха и восторга.
'Хозяйка высоко! Хозяйка храбрая!'
Подошвы сапожек не желали цепляться за столб, ноги дрожали и соскальзывали. Наконец Анда добралась до прозрачного набалдашника, ухватилась за него обеими руками и перевела дух. Дремлющий в фонаре светляк раскрыл один глаз и от потрясения увиденным свалился с жердочки. Девочке стало стыдно.
- Простите, пожалуйста! Я только на минутку.
- Поэтому предлагаю еще раз поздравить... - Гулко донеслось с площади. - Пожелать успехов...
Анда прищурилась и разглядела на бортике фонтана Управителя города, а рядом с ним - молодого человека с темными кудрявыми волосами и носом с горбинкой. Даже с такого расстояния было видно, что ему не по себе от сотен взглядов и протянутых рук. А еще - что его силуэт, как грифелем, обведен тонким золотым свечением.
- Пес! - крикнула Анда вниз. - Это поэт! Я его узнала. Он к нам в школу приходил читать стихи в прошлом году.
'Читать стихи? Стихи вкусно?'
- Тьфу, вечно у тебя на одно на уме! Стихи - это такие рифмованные слова-а-а!..
Правый сапожок все-таки соскользнул, и девочка под насмешливым взглядом светляка съехала по фонарю на землю. В голове вспыхнул сразу целый рой тревожных гавриковых мыслей: 'Хозяйка ушибиться?', 'Поэт хороший?' и почему-то - 'Рифмы с маком?'
Анда помотала головой. Два скачущих вокруг Пса постепенно соединились в одного.
- Все, больше мы тут ничего не увидим. Пошли обратно.
Всю дорогу Анда думала о чем-то своем. Пес, почувствовав настроение хозяйки, тоже примолк. Добравшись до дома, девочка вкратце пересказала матери увиденное (та отвоевывала кухню у муки и была не слишком расположена к беседе), стянула со стола еще обжигающий пальцы черничный пирог и поднялась в комнату. Над городом уже зажглись крохотные, словно острия серебряных иголок, звезды. Уличный шум то накатывал, как прибой огромной реки, то снова стихал. Холодало.
Анда твердо пообещала себе, что приберется утром до ухода на занятия, бросила рубашку и штаны на стул, который грозился вот-вот опрокинуться под тяжестью одежды, и забралась под лоскутное одеяло. Пес вспрыгнул на кровать и улегся на ногах у девочки живой мохнатой грелкой.
- Пес?
- Рряф!
- Напомни завтра купить новых угольных палочек.
'Хозяйка рисовать! Все хвалить!'
- Хорошо бы...
Постепенно город затих. Две огромные, почти в полнеба, сиреневые луны с любопытством заглядывали в окно комнаты, где спала, подложив ладонь под щеку, лохматая насупленная девочка. Вокруг бледной, в созвездиях веснушек, кожи начинало разгораться слабое пока золотое сияние.