Фельдман Ирина Игоревна : другие произведения.

Братство чудовищ. Глава 2. Бубновая дама и Пиковый валет

"Самиздат": [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:


ГЛАВА 2

БУБНОВАЯ ДАМА И ПИКОВЫЙ ВАЛЕТ

   Всего лишь одна фраза перевесила мою жалость и желание помочь человеку. Эта словесная пощёчина отрезвила меня, вызвав в душе бурное негодование. Я не приемлю высокомерия, тем более такого, граничащего с жестокостью. Конечно, со слугами не стоит фамильярничать, но держать их за рабочий скот низко.
   Наверное, я всё же человек мысли, а не действия. Я ничего не сказал Луи, всё равно одной лекции не хватит на то, чтобы его переубедить. Быстро перевоспитать мизантропа - задача не из лёгких. А если вдуматься глубже, грех сердиться на того, кто вырос в замкнутом пространстве вдали от нормального общества. Немаловажно, что редкий недуг внушил ему идею о своей исключительности, и неизвестно, как бы я вёл себя на его месте...
   Я бы ещё порассуждал на эту тему, если бы не въедливый голос мадам Саваж. Она уверяла, будто моё появление в её доме благотворно повлияло на Луи. Якобы он повеселел, и его глаза засияли радостью. Когда поток приторных речей закончился, женщина перешла к вполне ожидаемой для меня теме. Никто же не позвал бы к себе в гости какого-то там секретаря, а знаменитость, пускай и такая сомнительная, то, что надо.
   Сказать, что мне было некомфортно - ничего не сказать. Мало того, что в голову лезли обрывки ужасных воспоминаний, так ещё немалый сумбур вносил интерьер гостиной, где мы втроём расположились. Было заметно, что хозяйка пыталась придать своему жилищу уют, и в этом она явно перестаралась. Синие обои вели негласную войну с кроваво-красным ковром и гарнитуром, состоящим из дивана и кресел зелёного цвета с вкраплением золотых нитей. Небольшой камин, кофейный стол и этажерки были заставлены всевозможными вазами, подсвечниками и фигурками. По отдельности вещи смотрелись бы хорошо, некоторые даже изысканно, вместе же они были хламом.
   Луи не вмешивался в нашу беседу. Он неотрывно смотрел на меня, но так и не проронил ни слова.
   Появление дворецкого с небольшой коробкой в руках наконец позволило мне перевести дух - внимание Луи и его матери мигом ослабло.
   - Ах, скорее ставьте на стол, скорее, - засуетилась мадам Саваж. - Смотри, Луи, твоего котёнка уже привезли. Наконец-то он у тебя, моя радость.
   Юноша медленно поднялся с кресла и, не изменившись в лице, подошёл к кофейному столику, что можно было расценить как крайнее возбуждение.
   Я с облегчением откинулся на мягкую спинку. Если Луи любит животных, значит, ещё не всё потеряно. Есть в нём что-то, не загубленное его недалёкой матерью.
   Тем временем дворецкий сдвинул в сторону поднос с чайными принадлежностями и поставил рядом коробку. Боже, в ней ни единой дырки. Как бы малыш не задохнулся...
   Луи самостоятельно снял крышку и извлёк из недр коробки нечто, меньше всего похожее на пушистого питомца.
   В мутной зелёной жидкости, наполняющей банку, застыло существо из кошмарных снов. Нет, это была не сказочная химера, а новорождённый котёнок с двумя головами. Это чудо природы беспомощно раскинуло тонкие лапки, словно пытаясь выплыть наружу. Оба ротика были раскрыты в вечном безмолвном плаче.
   Мне случалось видеть заспиртованных лягушек, но они никогда не вызывали во мне эмоций!
   - Прелестно. Он прекрасен. Какой чудесный экземпляр для моей коллекции, - с придыханием прошептал Луи, водя пальцами по стеклу.
   - Мой сын обожает животных, - возвестила мадам Саваж, даже не поморщившаяся при виде уродца. - Это у него от отца. Мой муж раньше часто выезжал на охоту в местные леса, а теперь присылает трофеи из дальних стран. Недавно прислал Луи голову зебры. Право слово, такая лошадь потешная, я бы не отказалась от парочки живых для своего экипажа. Сейчас уже время ужина, но обещаю, мсье Сандерс, после Луи с удовольствием вам покажет свою коллекцию.
   - Это тоже прислал мсье Саваж? - мой голос неожиданно осип.
   - Не угадали, - рассмеялась женщина. - Это мой подарок.
  
   Чувство справедливости подсказывало, что мне стоит злиться на Элен, а благородство стояло на том, что во всём виновата моя собственная бесхребетность. В итоге я пришёл к выводу, что мы оба хороши. Однако... Ладно, я повёлся на жалостливые ужимки Луи, так Элен же могла хотя бы догадываться о том, что её подруга, мягко говоря, со странностями. Слепо потакает сыночку в его капризах и подаёт ему дурной пример во всём. Если мсье Саваж нормальный человек, то неудивительно, почему он сбежал от семьи в дальние края.
   За ужином мне кусок в горло не лез, а от вида желе с застывшими внутри ягодами, к которому я так и не притронулся, подступала тошнота. От созерцания коллекции меня неожиданно спасла сама мадам Саваж. Ей показалось, что со мной что-то не так, и я незамедлительно этим воспользовался, соврав про головную боль. Она нисколько не усомнилась в моих словах, более того, пожаловалась, что её в данный момент беспокоит тот же недуг.
   - Да что это за напасть такая! Все мучаются, и молодёжь, и старики, - сокрушалась женщина, запивая досаду вином, от которого больная голова должна была взорваться. - Завтра погода резко изменится, точно вам говорю. У меня не организм, а барометр. Луи, солнце моё, порадуй матушку, скажи, что ты хорошо себя чувствуешь. Ах, я вижу, что ты устал, у тебя был такой насыщенный день. По-моему, всем нам следует отдохнуть.
  
   Ночью я спал плохо. Постель была слишком мягкой для меня, и я весь извертелся в попытке принять удобную позу. Время от времени я проваливался в сон и просыпался с чувством облегчения, потому как снились мне всевозможные мерзости. Очнувшись от кошмара, в котором я видел карету, запряжённую обезглавленными зебрами и управляемую мадам Саваж, я встал с кровати и для собственного успокоения медленно прошёлся по комнате. Холодный пол, по которому я ходил босиком, отчасти помог избавиться от налипшей, как паутина, дремоты. Окончательно проснувшись, я приблизился к окну и, придерживая пропахшую пылью штору, выглянул на улицу. Было ещё совсем темно. Из щелей между рамами вырывался промозглый сквозняк, так что пришлось спешно ретироваться. Я зажёг свет и, стараясь ступать по ковру, побродил по комнате, чтобы найти часы и узнать время, но ничего похожего так и не попалось мне на глаза. Как назло, забыл дома часы! Теперь только Бог знает, сколько ещё терпеть до утра...
   Утро я встретил в продавленном кресле, укутанный одеялом по самую макушку.
  
   При моём появлении в зимнем саду мадам Саваж отвлеклась от раскладывания пасьянса и поприветствовала меня акульей улыбкой.
   - Вы так долго спите. Уже почти полдень, вы в курсе?
   Насчёт "почти полдень" она преувеличивала. Было всего десять часов утра. Поздно, но не критично для человека, почти не спавшего всю ночь.
   - Я бы хотел поговорить с вами о своём отъезде, мадам, - уверенно начал я, но всё равно был перебит.
   - Ни о каком отъезде не может быть и речи. Я вас пока не отпускала, - ухмыльнулась мадам Саваж и сделала вид, будто внимательно изучает карты. - Для вас накрыть в столовой или будете завтракать на кухне?
   - Я благодарен вам за гостеприимство, но мне нужно срочно уехать.
   - И куда же вы так спешите, позвольте узнать? Графиня не проживёт без вас пары дней?
   - Вы совершенно правы, - ответил я, игнорируя её игривый тон.
   - А не много ли вы о себе возомнили? Всего лишь секретарь старой карги, а гонору, как у министра.
   Несмотря на неизменно сладкую интонацию, её слова прозвучали зловеще. Я сжал кулаки и больно закусил губу, чтобы контролировать эмоции.
   - Как вы можете так говорить? Вы же подруги.
   - Дружочек, вы уже взрослый и должны всё понимать, - снисходительно протянула мадам Саваж, перебирая карты короткими толстыми пальцами. - Женской дружбы не существует. А если бы она существовала, я бы вас не пригласила к себе. Это понятно или тоже придётся объяснить?
   - Не нужно объяснений, просто позвольте мне покинуть ваш дом. Если не хотите предоставить мне экипаж, я не буду настаивать. Пройдусь пешком.
   Ещё год назад я бы пришёл в ужас от собственной наглости, однако теперь я был уверен в правильности своих поступков. В последнее время я не раз сталкивался с реальной опасностью, так что какая-то вздорная, лишённая интеллекта женщина меня не напугает.
   Я думал, что мадам Саваж покраснеет, схватиться за сердце или без прелюдий закатит истерику, но её самообладанию можно было позавидовать. Она грузно откинулась на спинку плетёного кресла.
   - А у вас есть характер. Вчера вы вели себя как маленький паж и не произвели на меня особого впечатления. Вот сейчас я вижу перед собой мужчину, такого же решительного, как на той фотографии в газетах. Желаете вернуться к своей ненаглядной графине? Что ж, я исполню ваше желание, но прежде вы исполните моё.
   - Это шантаж? Знайте, я на это не поведусь.
   - Значит, не хотите по-хорошему...
   - С какой стати я должен вам повиноваться?
   Мадам Саваж потянулась к столу и взяла две карты.
   - Что вы видите? - не дожидаясь ответа, она сама ответила на свой вопрос. - Бубновая дама и Пиковый валет. Он весь такой из себя благородный и неприступный, но сможет ли он устоять перед ней? Нет, ведь эта дама ненасытна и всегда получает всё что захочет.
   До меня быстро дошёл смысл аллюзии, но я нарочно проигнорировал старания мадам Саваж.
   - Простите, не понимаю, о чём вы, - от волнения слишком резко сказал я.
   Больше нет сил терпеть семейку, в которой все мнят себя королевскими особами. Осталась пара завершающих штрихов, и я покину поместье с гордо поднятой головой, неважно, пешком или нет. Вчера, на ночь глядя, я бы не рискнул добираться до дома в темноте, теперь же меня ничто не могло удержать.
   - Мы с вами напрасно теряем время, - уже менее дружелюбно заговорила мадам Саваж. - Я хочу вас. Мне не интересно, кого вы убили и на кого работаете, я вас хочу. Как мужчину. И не надо строить из себя невинную овечку, графиня вас обожает явно не за умение перекладывать бумажки на письменном столе. Даже не спорьте! Я не слепая, заметила, как вы друг на друга смотрите. А перед отъездом она хотела вас обнять, но приличия взяли верх над душевным порывом.
   Пусть она замолчит!
   - Нет! - я пытался не сорваться на грубость. - Вы заблуждаетесь. Ваши домыслы оскорбительны и для меня, и для Элен...
   Я почувствовал, как щёки загорелись от румянца, и как обжигающая волна стала растекаться от головы по всему телу. Я назвал её по имени! Господи, кто тянул меня за язык!
   Так, надо успокоиться. Хорошо, пусть считает нас любовниками. Главное, чтобы никто не узнал, что мы родственники, иначе всплывёт вся правда, и тогда Элен лишится титула и, что ещё хуже, свободы.
   Мадам Саваж гадко хихикнула и окинула меня торжествующим взглядом.
   - Маленький Керубино такой неосторожный. Может, хватит уже? Здесь нет Элен, и вы только мой. А я - ваша.
   - Мне надоело это слушать. Прощайте.
   Я развернулся и, не оглядываясь, пошёл прочь. Был бы дома, незамедлительно бы залез в ванну, чтобы отмыться от всей этой грязи. Слишком много я здесь увидел и услышал.
   Далеко уйти не удалось. В коридоре мне преградили путь дворецкий и лакей, который вчера отвёл меня в библиотеку к Луи. Когда я решил их обойти, они стали меня окружать.
   - Дайте пройти! - воскликнул я, заранее зная, что на них не подействует даже слово "пожалуйста".
   Проскочу. Не побегут же они за мной, в самом деле.
   Не успел я воплотить свою идею в жизнь, как эти оба накинулись на меня. Дворецкий попытался схватить меня за руку, но действовал он неуверенно, и я отмахнулся от него. Его напарник оказался смелее. Он так толкнул меня, что я ударился о стену и едва не потерял равновесие. Не успев опомниться, я получил хороший удар в ухо и всё-таки упал.
   - Не изуродуй его, - рыкнул дворецкий явно не из жалости. Должно быть, госпожа заранее дала им распоряжения с чёткими указаниями. Значит, предполагала, что я не соглашусь на её условия.
   Естественно, в тот момент эти мысли пронеслись в голове бессвязными обрывками. Трудно нормально соображать под таким-то давлением.
   В любом случае длинные и внятные размышления были абсолютно лишними. Я яростно отбивался. В результате у лакея была разбита губа, дворецкий не досчитался пуговиц на фраке, а кто-то третий ударил меня чем-то тяжёлым по затылку.
  
   Сознание вернулось ко мне раньше, чем способность двигаться. Слуги мадам Саваж, не жалея неприличных выражений, переругивались между собой и, судя по ощущениям, куда-то меня тащили... Как странно, в мешке, что ли?! Я с трудом открыл глаза и вяло дёрнулся. Нет, сюда проникает свет, а материал слишком плотный.
   Дворецкий шикнул на своих помощников, и те живо заткнулись. Следом послышался тонкий скрип двери и вульгарный женский хохот.
   - Это что, бежевый ковёр? Хоть на что-то сгодился, а я уже хотела его выкинуть, - мадам Саваж просто давилась от смеха. - Упаковка так себе, но подарок неплох. Мсье, я разве не говорила вам, что получаю всё что хочу?
   - Вы не в своём уме. Отпустите меня сейчас же!
   Я снова дёрнулся. Правая рука, согнутая в локте, уже начинала затекать.
   - Ну-ну, незачем грубить даме.
   - Я сейчас обращаюсь не к даме, а к сумасшедшей извращенке.
   - В ваших же интересах сдаться, иначе...
   - Замолчите! Если со мной хоть что-нибудь случится, я не буду это скрывать от графини, а у неё такие связи, что вам и не снилось.
   Затянувшееся молчание нервировало меня. Оно могло означать две вещи: либо мадам Саваж испугалась нависшей над ней угрозы, либо она обдумывала новый план. Скорее всего, первое, умом эта особа не блещет. Только почему так тревожно?
   Гулко стуча каблуками, мадам Саваж приблизилась ко мне.
   - Я вам клянусь, у меня и в мыслях не было обидеть вас, - с неестественным заискиванием проговорила она. - Наше с вами, так сказать, сотрудничество для вас было бы даже выгоднее, чем для меня. Вы бы получили не только редкий шанс насладиться обществом шикарной женщины, но и материальное вознаграждение. Поверьте, я умею быть щедрой. За сколько вы готовы продать ваше упрямство?
   - Что вы себе позволяете! Немедленно отпустите меня! Слышите?!
   Я бы орал и дальше до хрипоты, если бы меня не бросили на пол. Вряд ли мои мучители испугались моего гнева, наверное, мадам Саваж дала знак слугам. Эти же ребята освободили меня от ковра и, крепко поддерживая за предплечья, довели до стола с разбросанными картами и против воли усадили в кресло. Никогда прежде не чувствовал себя таким раздавленным. Неприятно терпеть поражение от сильного врага, но ещё унизительней пасть жертвой существа, которого можно уничтожить не осиновым колом, а всего лишь лишив денег.
   Мадам Саваж села напротив.
   - Я дам вам время подумать. А пока вы думаете над суммой вознаграждения, напишите письмо вашей драгоценной Элен. Предупредите, что задержитесь, в её возрасте вредно волноваться.
   Она придвинула в мою сторону бумагу с пишущими принадлежностями.
   - Как я буду писать, если мне даже пошевелиться не дают? - огрызнулся я.
   От правой руки тут же отцепились.
   - Я левша.
   Никакой реакции. Словно никто не понял, что я имел в виду.
   - Да не буду я драться. Говорю же, я не умею писать правой.
   - Отстаньте от него, - закатила глаза мадам Саваж. - Пусть как угодно пишет, лишь бы написал.
   Убегать я не стал. Стоит только дать повод, меня изобьют и свяжут. Или, что ещё унизительней, вновь воспользуются первыми попавшимися предметами, если не найдут поблизости верёвку.
   Чёрт, что же делать? Конечно, послание с мольбой о помощи даже не отошлют. А в рассказ о том, как я мечтаю остаться здесь ещё на пару дней, Элен ни за что не поверит, так как знает, что я ответственно отношусь к работе в школе и ни за что не пропущу уроки по собственной прихоти.
   Не поверит? А это стоящая идея! Элен тогда сразу поймёт, что здесь что-то происходит. Но надо так написать, чтобы она нисколько в этом не усомнилась и помогла мне сбежать.
   Было бы чудесно, если бы у меня была рука славы. Незаменимая вещь при побеге! Она способна усыплять людей и вскрывать любые замки. Этот магический артефакт достался мне по наследству от деда, Родерика Сандерса, а Элен забрала его, чтобы уберечь меня от всякого рода авантюр.
   Меня подгоняли, но я не знал, что писать. В открытую просить руку славы было бы слишком опасно. И завуалировано о ней не напишешь, и вдруг ещё кто-нибудь увидит мумифицированную руку... Но у меня же есть ещё кое-что!
   Воодушевившись, я принялся за дело. Никаких официальных обращений и сухого делового стиля. Сейчас Элен - моя любовница, по которой я неимоверно скучаю. Как ведут себя влюблённые? Не спят и не едят, потому что думают друг о друге, говорят глупости... Уж как-нибудь справлюсь с этой ролью.
   Каждый раз, когда на бумаге появлялась новая сентиментальная чушь, я неподдельно вздыхал и закрывал глаза ладонью. Надеюсь, Элен простит меня за всё это.
   "Молю тебя, дорогая, облегчи мои страдания. Пришли мне свою любимую подвеску, ту самую в виде бронзовой капли с рунами. Она будет напоминать о тебе и твоём теле. Обещаю, я сберегу её вплоть до нашей встречи".
   Это не рука славы, однако, и оборотный кулон может оказаться полезен. С его помощью я скрылся от полиции, когда меня везли в участок.
   Когда я закончил, мадам Саваж без разрешения взяла письмо и стала читать с таким вниманием, будто выискивала грамматические ошибки.
   - Подвеска? - она недоверчиво покосилась на меня.
   - Именно. Без неё я не буду продолжать с вами разговор.
   - Если это не медальон с ядом, то я не против. Будет вам подвеска.
  
   Похоже, мадам Саваж так переживала за свою новую игрушку, что изолировала меня даже от сына. Единственной связью с внешним миром был шнур от звонка для прислуги, которым мне великодушно разрешили пользоваться. Ожидание было сущей пыткой. Несмотря на то, что мне после настойчивой просьбы принесли часы, время не стало лететь быстрее. Запертый в комнате, где я до этого промаялся всю ночь, я места себе не находил от волнения. Сомнения и страхи изрядно подтачивали мою уверенность в благополучном исходе ситуации. Вдруг письмо так и не дойдёт до Элен? А если дойдёт, поймёт ли она, что нужно всего лишь выполнить мою просьбу, а не мчаться спасать невезучего племянника? Я же не уберегу её, если она кинется на подружку с кулаками, ну или как там женщины дерутся! Или она не пришлёт кулон потому что...
   От мысли, что Элен просто-напросто избавилась от вещей Родерика, мне становилось не по себе. После того, как тётушка узнала обо всех моих приключениях, она вынудила меня отдать ей ларец с наследством, предельно ясно дав понять, что я не должен даже вспоминать о нём. Единственное, что мне удалось оставить, было припрятано дома в комоде под стопкой одежды и не помогло бы ни при каких обстоятельствах. Я имею в виду Гулливера, маленького игрушечного солдатика, из которого Родерик сделал голема. Несколько раз я втихаря оживлял его с помощью заклинания, чтобы получше изучить, и больших результатов эти исследования не приносили. Гулливер не воспринимает ни английскую, ни французскую речь. Можно рассказывать ему о погоде или обещать растоптать, а он будет одинаково спокоен. Слова из латинского словаря также не производят на него впечатления, хотя заклинания, оживляющие его и вновь обращающие в неподвижную фигурку, звучат именно на латыни. Изредка он реагирует на резкое изменение интонации, но без особого энтузиазма. Короче, даром что солдат, а приказы не выполняет и вообще не имеет понятия о дисциплине. Раз Гулливера заинтересовали шнурки у меня на ботинках, так я еле оторвал его от них, а когда этот дурак сиганул со стола, я поймал его чуть ли не у самого пола. Как можно догадаться, он слишком глупый и оттого храбрый. По-настоящему он испугался только одной вещи. В качестве эксперимента я поставил его перед зеркалом для бритья, так он, едва увидев собственное отражение, рванул назад и, съёжившись, вцепился в мой рукав. До сих пор гадаю, почему так произошло: всё же Гулливер выглядит как добродушный паренёк, а не как суровый бородатый викинг в рогатом шлеме.
   Больше, чем о големе, я думал об оборотном кулоне. Гоня прочь дурные мысли, я представлял как наконец получу его, как надену на шею прохладную цепочку и... Нет, всё равно это похоже на сказку. Вроде не так давно я пользовался им, но воспоминания о превращениях с каждым днём становятся более смазанными, словно всё это мне приснилось.
   Услышав знакомые сухие щелчки, я подскочил к двери и глазам своим не поверил, когда лакей с опухшей губой всучил мне конверт и оборотный кулон. Он начал что-то говорить про свою госпожу, но я оборвал его и, велев не беспокоить хотя бы пять минут, захлопнул дверь.
   В подлинности кулона я не усомнился, однако конверт вызвал определённые подозрения. Как-никак я секретарь Элен, и поэтому прекрасно знаю, что у нас есть белоснежные конверты для важных писем и сероватые для писем попроще. Квадратных конвертов из желтоватой бумаги у нас никогда и не было.
   Всё ясно. Письмо вскрывали.
   Само послание меня успокоило. Я узнал почерк Элен, хотя было заметно, что она нервничала, когда писала: некоторые буквы "подпрыгивали", нарушая идеальную линию письма. Содержание было бестолковым и полным любовной белиберды, и это внушало оптимизм. По крайней мере, тётя приняла правила игры и доверилась мне. Её слова по поводу кулона "Для моего котика ничего жалко" ещё больше приободрили меня, ведь вряд ли тот, кто теоретически мог подделать письмо, знал, что я превращаюсь именно в кота. Для полного успокоения я провёл пальцами по чернилам - высохли, значит, написано давно. Не сдерживая счастливую улыбку, я поднёс бумагу к лицу и с удовольствием вдохнул аромат духов Элен. Аж в носу защипало. Наверное, полфлакона извела.
   Всё ещё не веря удаче, я надел кулон и выудил из памяти образ серого полосатого кота, но превращения так и не последовало. Вроде бы нет ничего сложного, а магический артефакт по-прежнему невозмутимо прикидывается безделушкой. Чёрт, что же я забыл?
   Самое главное.
   Недостаточно просто желать превращения. Я должен осознавать, что животное - также мой облик, ничуть не уступающий истинному, человеческому, и поэтому не стоит ему противиться. Надо выпустить наружу свою тайную сущность.
   Глубокий вдох. Закрыл глаза. Я всегда так делаю.
   На меня обрушилось захватывающее чувство падения. Захотелось встать и вытянуться во весь рост, только в моём случае это было невозможно. Я и так стоял - на четырёх лапах. Первым делом я потянулся и зевнул, за что мысленно отругал себя. Безусловно, контроль над разумом сохранялся, но кошачье тело иногда подсказывало такое, до чего будучи человеком и не додумаешься. А по сути, идея свернуться клубком и заснуть в каком-нибудь тёплом местечке была соблазнительна, не спорю... Чтобы согнать лень и заодно привыкнуть к новому облику, я запрыгнул на стул, а оттуда перемахнул на кровать. Хотя "перемахнул" сильно сказано, скорее, перелез. Трудности начались сразу. Из-за тонкого покрывала передвигаться по мягкой постели было неудобно, лапы проваливались как в сугробы. Не очень грациозно запрыгнув на прикроватную тумбочку, я сбил лампу, которая с глухим стуком упала и покатилась по полу. Возможно, я не такой ловкий, как Жужу, зато старательный.
   С высоты тумбочки комната казалась ещё более впечатляющей. Я как будто был не котом, а пронырливым крестьянином Джеком, вознамерившимся обокрасть дворец великана. До того всё передо мной было огромным, словно предназначалось вовсе не для людей. Если я был в тот момент человеком, я бы усмехнулся, - в принципе, так оно и есть. Слуг здесь за людей не считают, а хозяева мнят себя чуть не богами.
   Уловив снаружи посторонние звуки, я спрыгнул вниз и ощутил еле заметную вибрацию. Кто-то был совсем близко.
   В одно мгновение меня выкинуло из кошачьего облика. Стоя на коленях, я в недоумении уставился на свои руки. Проклятье! Наверное, я от испуга на какую-то долю секунды решил, будто в таком виде будет безопаснее. Чёрт, надо было остаться котом, спрятаться под кровать, а оттуда караулить дверь, чтобы не упустить шанс сбежать.
   Лучше бы руку славы выпросил. Вряд ли бы она напугала женщину, покупающую заспиртованных котят.
   Господи, почему я такой дурак?
   Я встал и неожиданно встретился глазами с Луи. Он стоял на пороге, в ленивой позе прислонившись к косяку.
   - Тебя забыли запереть, - как бы между прочим обронил он.
   - И что с того?
   - Я думал, ты попробуешь сбежать, - растягивая слова, проговорил Луи. - А тебя на самом деле всё устраивает. Я бы тоже на твоём месте остался, хоть это и отвратительно. Нет ничего приятного в том, что тебя поглощает более крупный хищник.
   - О чём ты говоришь?
   Его безжизненное лицо не выражало ни намёка на эмоции.
   - Моя мать тупая похотливая самка. К тому же очень неразборчивая в средствах. Ты у неё не первый.
   Мадам Саваж умерла бы от разрыва сердца, скажи он ей это прямо в лицо. Мне самому было противно это слышать из уст меланхоличного юноши. Дико так отзываться о собственной матери, какой бы дурой она ни была.
   - Я бы помог тебе, - неожиданно мягко сказал Луи и сделал шаг мне навстречу. - Если ты не против, я уведу тебя отсюда, и ты больше никогда не увидишь её.
   Как всё просто получалось. Нужно было только дождаться, когда появится Луи и предложит помощь, а не устраивать трагикомедию с любовными записками и магией. Не верится. Не стоит быть таким простодушным.
   - Поможешь? Бескорыстно?
   - По-твоему, если я урод, то и помыслы мои ужасны? Как знал, ты из тех, кто судит по внешнему виду.
   Стыд подействовал на меня болезненней, чем его, далёкие от изящества, манеры. И не подозревал, что во мне столько жестокости! Сконфузившись от собственной чёрствости, пришлось довериться странному сыну странной женщины.
  
   В том, что мои моральные качества отставляют желать лучшего, я лишний раз убедился, когда оценивающе оглядел Луи перед тем, как последовать за ним в мрачную подсобку. Мол, с таким тщедушным существом я справлюсь в случае чего.
   Изнутри пахло сыростью и, кажется, немного плесенью.
   - Что это за помещение? - я еле удержался от того, чтобы не повернуть назад.
   - Тут чёрный вход для прислуги. Осторожно, здесь ступени.
   Учитывая, как тут относятся к наёмным работникам, я не удивился. Через подвал, так через подвал.
   - Здесь так темно, - спускаясь, я придерживался за прохладную стену, так как не было перил. После последней ступени стало легче.
   - Ты боишься темноты?
   - Нет, конечно.
   - А чего ты боишься?
   - Ничего, - ответил я, лишь бы отвязался.
   - Ненавижу, когда мне врут.
   Он больно вцепился мне в плечо, и от неожиданного толчка меня отбросило в сторону. Я упал на холодный, воняющий сырой землёй пол.
   - Что на тебя нашло? - я хотел встать, но Луи накинулся на меня, и руку сквозь одежду обожгло что-то ледяное. Раздался лязг металла.
   - Теперь ты мой.
   Я дёрнулся и ощутил, как натянулась короткая цепь.
   - Ты что творишь, убери это! Я тебе не животное!
   - Не кричи. Не выношу громких звуков. Да и не услышит тебя никто. Отсюда никогда никого не слышали. Я сейчас уйду, и тогда можешь кричать, сколько угодно.
   Протяжно заскрипели петли, и я разглядел очертания решётки.
   Нет, я не просто дурак. Я - последний идиот. Надо же было поверить в добрые намерения Луи!
   - Зачем тебе это нужно? Отпусти меня, иначе пожалеешь!
   - Чем ты недоволен? Я сдержал своё слово. Ты никогда больше не увидишь мою мать.
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
Э.Бланк "Пленница чужого мира" О.Копылова "Невеста звездного принца" А.Позин "Меч Тамерлана.Крестьянский сын,дворянская дочь"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"