Я заметил ее на третий день поездок в метро на работу в Манхеттен.
Наверное, это знакомо многим - ощущение deja vu от ежедневных поездок на метро. Выходя из дому в одно и то же время, сначала замечаешь одних и тех же людей, стоящих на платформе в ожидании поезда. Затем, начинаешь запоминать лица людей, едущих с тобой в одном и том же поезде. Идеал совпадения - это когда ты обнаруживаешь людей, с которыми садишься в один и тот же поезд, затем делаешь пересадку на одной и той же станции и, заканчивая почти часовой скачок в пространстве, выходишь на поверхность земли в одной и той же точке. С такими людьми начинаешь чувствовать почти родственную близость.
Она не была таким удивительным совпадением. Точнее, она была частичным совпадением, ибо присоединялась к моей поездке где-то в середине пути. Она всегда стояла на Лексингтон Авеню и ждала поезда "Е", на котором и я добирался до работы. Как и я, она всегда садилась в первый вагон и доезжала до той же самой 42-й улицы, где мы и выходили вместе.
Впервые я заметил ее потому, что не заметить было трудно: она была блондинкой с несколькими вкраплениями ярко-красных прядей. Пряди были выкрашены нарочито контрастно в ярко-свекольный цвет, и горели осенними кленовыми листьями на пепельной головке. Ей было слегка за тридцать, она не была красивой или хотя бы привлекательной. Она не была и особо стройной. Она была совершенно обыкновенной по росту, комплекции и чертам лица, но ее выделял необычный эклектизм, который даже в Нью-Йорке, мировой столице эклектики, выглядел странным для меня. Она была всегда в строгом костюме деловой бизнес-дамы с прической панка с этими диковинными вкраплениями гранатового сока, пролитого на голову.
Обычно мы ехали вместе минут двадцать до 42-й улицы, все это время я сидел или стоял поодаль и украдкой разглядывал ее. Сейчас уже не могу сказать, что именно притягивало меня, но привычка видеть ее по утрам в поезде стала какой-то болезненной необходимостью. Пару раз она садилась в другой вагон, и мне было грустно ехать в одиночестве. Странное это было одиночество - в переполненном вагоне... Я стал выходить на Лексингтон Авеню - чтобы незаметно, одними глазами, найти ее на платформе и возвратиться в поезд уже уверенным, что мы едем в одном вагоне.
Было в ней что-то, совершенно непонятное мне. Отрешенность во взгляде, полное равнодушие к происходящему вокруг, блуждающий взгляд серых печальных глаз - все это притягивало мое внимание изо дня в день. Она никогда не бросала даже мимолетный взгляд на меня. Я для нее не существовал. Похоже, она вообще ни на кого не смотрела. Точнее, смотрела, но никого вокруг не замечала...
По всем признакам, она работала в каком-нибудь офисе, скорее всего - менеджером. Во всяком случае, ее портфель и костюмы не давали мне повода думать, что она - продавец или простой клерк, цена одежды и портфеля была явно выше средней.
Наверное, уже месяц или полтора мы ездили в одном поезде, и для меня это стало ежедневным ритуалом - видеть ее в вагоне метро. Она превратилась в талисман, тайный знак, дававший мне надежду на то, что все идет по плану. Я стал привыкать к тому, что мой рабочий день начинался с ожидания увидеть ее, стоящую в многотысячной толпе на платформе станции. Поезд подходил к станции, постепенно замедляя ход, а я, прилипнув к еще закрытым дверям, лихорадочно искал в толпе знакомую белокурую женскую голову с красными каплями-маяками, приветливо подающими мне сигнал о ее местонахождении. Затем, стоя поодаль в вагоне, я наблюдал за ней пристально, хотя и пассивно. В ней не было ничего особенного, она не интересовала меня ни как женщина, ни как личность, но так случилось, что она стала частью ежедневного ритуала моих поездок на работу. Наши утренние "встречи" ограничивались только поездкой в метро.
Выйдя на поверхность и направляясь к офису, я сразу же терял ее из виду - мы расходились в разные стороны. Мне надо было спуститься вниз два квартала до 40-й улицы, а затем, повернув налево, пройти еще два квартала к Мэдисон Авеню, где находился офис моей компании. Моя незнакомка выходила и шла прямо по 42-й улице, пересекая вертикальные авеню. Мы явно работали близко друг от друга, но не в одном и том же месте.
Следуя логике поведения любопытной вороны, я не смог остановиться на простом рассматривании попутчицы в метро. Это уже начинало наскучивать. Я решил продлить ежедневные наблюдения и, пошел к своему офису в обход - по 42-й улице. Она проходила те же самые два квартала и входила в здание на углу 42-й и Мэдисон, а я поворачивал направо и спускался к зданию, в котором работал.
До сих пор не пойму, зачем я удлинял свой путь вдвое... Я не испытывал к той даме никакого чувственно-сексуального интереса, в моем любопытстве не было ничего (или почти ничего) из области влечения мужчины к женщине. В ней была какая-то непонятная грусть и притягивавшая меня меланхолия.
После нескольких дней следования за ней на улице, я заметил одну интересную деталь. Поднимаясь на поверхность по лестнице подземного перехода, она всегда делала короткий звонок по своему мобильному телефону - говорила буквально два слова и заканчивала разговор. Затем, выйдя на улицу, останавливалась, доставала из сумки сигарету, не спеша, закуривала и ныряла в утреннюю толпу, плывущую к своим бетонным коробкам.
Я уже начал терять интерес к той женщине, хотя и по привычке "преследовал" изо дня в день, когда вдруг однажды заметил странную вещь. В тот день, выйдя из метро, она закурила длинную тонкую сигарету "Данхилл". Такие сигареты обычно курят дамы, не испытывающие настоящей потребности в никотине, они курят их из неких эстетских соображений. Для них курение - скорее, игра в светскость, нежели потребность в очередной доле яда, зависимость от которого стала болезненной потребностью.
Она закурила свою длинную изящную соломинку и устремилась в толпу, а я уже привычно последовал за ней. Через минуту пути, я заметил, как что-то изменилось в ней, но что именно, я сразу не смог уловить... Пройдя еще пару десятков метров, я понял, что меня сбило с толку: теперь она курила нормальную сигарету, обычную, типа "Мальборо", белую сигарету с желтым фильтром. Как и когда она могла закурить новую сигарету, я понять не мог. Что-то явно не стыковалось.
На следующий день история повторилась в точности до мелочей, и опять я не смог увидеть момента смены сигареты. В тот день, работая в офисе, я постоянно возвращался к мыслям об увиденном. Что-то загадочное было в этой непонятной мне смене сигареты. Моя воронья любознательность обострилась до предела. Никогда еще я не ждал следующего рабочего дня с таким нетерпением. Дух комиссара Мегрэ вселился в меня основательно и уже не отпускал ни на минуту...
2.
На следующий день я ехал в поезде и с ужасом думал о том, что если она решит взять выходной и не поедет на работу, то моя жизнь сильно потеряет в цвете и вкусе. Однако, она была пунктуальна и стояла на платформе в привычное время, вошла в первый вагон, прошла немного вглубь и остановилась, взявшись за поручень. Ее отсутствующий взгляд скользил по головам стоящих вокруг людей и, как всегда, не останавливался ни на ком конкретно.
За прошедшие сутки я так много думал о ней, что сейчас, наконец-то увидев ее, почувствовал странную радость, сродни радости свидания с женщиной, которую любишь. Она стояла совсем недалеко от меня, и я мог рассмотреть ее более детально, чем обычно. Лицо незнакомки, к моему удивлению, оказалось испещренным мелкими морщинками, а под глазами, хотя и запудренными, были видны синеватые круги. При ближайшем рассмотрении я понял, что ей скорее "под сорок", чем "слегка за тридцать". Ее волосы слегка отросли с момента покраски, и теперь белые и красные пряди начинались с собственного неопределенно-бурого цвета. Сейчас я еще более отчетливо увидел ее тусклые черты лица и отсутствующий взгляд. По большому счету, этот невидящий взгляд даже шел к ее "никакому" лицу. В то утро, стоя совсем близко к ней, я почувствовал, как, даже жалкие зачатки моего интереса к ней, начали увядать на корню. Если бы не вопрос, сидевший в мозгу, я мог бы, пожалуй, совсем разочароваться в ней.
Поезд остановился на 42-й улице и мы, выйдя из вагона, вместе с толпой, спешившей к своим офисам, понеслись к выходу на поверхность. Следуя за ней на расстоянии, минимально допустимом для того, чтобы быть незаметным, я увидел ее делающую свой ежедневный короткий телефонный звонок. Закончив звонить, не останавливаясь, она продолжила путь к выходу.
Выйдя на поверхность, моя незнакомка на минуту остановилась, совершенно не обращая внимания на происходящее вокруг, достала из сумочки сигарету (на сей раз обычную), прикурила ее и пошла по улице вдоль ограды городской Публичной Библиотеки. Я был весь внимание и, похоже, перестал осторожничать, приблизившись недопустимо близко. Меня успокаивало лишь то, что я никогда так не шел столь близко, и, случившись однажды, это не могло выглядеть подозрительным. Мы плыли с ней в общем потоке людей, вышедших из метро. Навстречу шло гораздо меньше народу и этим немногочисленным встречным приходилось лавировать в потоках людской реки.
Она шла в толпе, "сигналя" мне своим бело-красным маячком, и пока ничего не происходило. Я уже было отчаялся увидеть что-то интересное, как вдруг заметил, как она столкнулась в толпе с каким-то идущим навстречу молодым человеком весьма неприметной внешности. Парень был лет двадцати пяти, светловолосый, худощавый, с бегающими беспокойными глазами, в каком-то свитере не первой свежести и ботинках на толстой подошве. Их столкновение было самым обычным, какие происходят с нами ежедневно в густой толпе возле станций метро. Была одна маленькая деталь, отличавшая то утреннее столкновение от обычного. У парня в руках была сигарета, которую он во время столкновения обменял на сигарету у моей "подопечной". Это произошло так молниеносно и неожиданно, что, оторопевший, я даже остановился, пытаясь осмыслить увиденное. Мое секундное замешательство и рой мыслей в голове отвлекли меня от дальнейшего развития событий, а когда я вернулся к ситуации - все изменилось. Парень исчез в толпе, а она была уже метрах в десяти-пятнадцати от меня. Бежать за ней было бы просто неумно.
Я пошел по улице не спеша, даже не пытаясь догнать ее: нужно было время на обдумывание увиденного. Я понял, что прикоснулся к чему-то закрытому от посторонних глаз, возможно даже небезопасному, и это привело меня в какое-то нездоровое возбуждение гончей собаки. Моя трансформация из вороны в пса произошла всего в течение нескольких секунд, но от этого мне не стало легче, ибо все, что я увидел, произошло утром в пятницу, и теперь ждать продолжения событий предстояло три долгих дня до понедельника.
3.
Описывать тот уикенд нет смысла. Он не был бесконечным ожиданием понедельника. Конечно, я вспоминал пару раз о ней, но жизнь моя была наполнена множеством других проблем и задач, и эта тема отошла на второй план. В полную силу мое любопытство опять заработало только утром понедельника, когда я вошел в метро и знакомые лица обступили меня со всех сторон.
Все шло по уже знакомому сценарию. Она вошла в поезд на Лексингтон Авеню. Ничто в ней не изменилось внешне, разве что лицо было бледнее обычного. Мы ехали в поезде, и я обдумывал свой план действий. Сегодня я решил быть максимально близко к ней во время разговора по телефону. Я хотел узнать, о чем она говорит. Это было важно для моих дальнейших действий.
Выходя из поезда, толпа смешала нас так, что совершенно неожиданно я столкнулся с ней лицом к лицу. По привычке улыбнувшись, я не получил ответной улыбки, она была явно сосредоточена на чем-то другом и, скорее всего, даже не заметила моей персоны, что идеально устраивало меня в тот момент.
В огромной толпе воронкой устремлявшейся к эскалатору я потерял ее. Уже двигаясь вверх по эскалатору, я обнаружил знакомую белокурую голову на соседней ленте чуть позади меня. Если бы в этот момент она сделала свой ежедневный звонок, то у меня не было бы никакого шанса услышать сказанное. К счастью, мобильные телефоны не работали в метро и ближайшей точкой, из которой она могла позвонить, было фойе перед выходом на поверхность.
В фойе я приехал первым и остановился у настенной карты в ожидании прибытия моей незнакомки из чрева подземки. Она появилась через полминуты. Я стоял максимально близко к выходу и тут же влился в толпу прямо позади нее, буквально наступая ей на пятки. Она достала телефон, набрала номер и, не здороваясь и не обращаясь к кому-либо, произнесла одну фразу: "I"m here!", затем, выслушав что-то, сказанное на другом конце, коротко ответила: "ОК!"
Она говорила с легким, похожим на немецкий, голландский или шведский акцентом. Даже в одной фразе, сказанной ею, было слышно твердое "Х", похожее на "Х" Арнольда Шварценеггера. Осознание того, что она тоже иностранка, пусть даже и в далеком прошлом, ничего не изменило, но вызвало у меня мощный прилив подозрительности. Я с оторопью стал осознавать, что, вполне возможно, сую свой нос в нечто, меня совершенно не касающееся и могущее сильно осложнить мне жизнь. С такими мыслями я вышел на угол 6-й авеню и 42-й улицы, где она остановилась и полезла в сумку за сигаретами, а мне ничего не оставалось делать, кроме как притормозить у газетного киоска и купить какую-то газету.
Она достала из сумки сигарету, но зажигать ее не стала, а просто пошла по улице, держа ее в руке и разминая пальцами. Это было что-то новое... Я сконцентрировал внимание на сигарете и не заметил, как она столкнулась с чернокожим парнем в дутой куртке с эмблемой "Yankees" на спине. Эмблему эту я увидел уже, когда они разминулись, и посмотрел парню вслед. Проследив за парнем несколько секунд, я вернулся взглядом назад и увидел, как она уже ушла вперед и сигарета (скорее всего взятая уже зажженной у этого парня) дымилась у нее во рту. Я хотел рвануть за ней, но какое-то внутренне чутье подсказало мне этого не делать. Я понял, что это, скорее всего, происходит ежедневно и, если я обнаружу себя, то уже больше не смогу увидеть и разгадать это загадочное утреннее шоу...
4.
Следующее утро было повторением предыдущего с той лишь разницей, что я решил не слушать телефонного разговора, не обращать внимания на обмен сигаретами, не следить за тем, с кем она встречается, а сконцентрировать свое внимание только на полученной ею сигарете.
Все было уже обыденно знакомо: короткий звонок, прикуривание сигареты и даже парень, с которым ей предстояло столкнуться, был мне уже знаком. Я увидел его издалека, их столкновение с моей "знакомой незнакомкой" было вполне предсказуемым. Обмен сигаретой произошел без всяких проблем, и парень растворился в толпе. Следить за исчезнувшим парнем не входило в мои планы, сегодня меня интересовала судьба полученной сигареты.
Она шла не спеша размеренным шагом. Ее прическа была видна издалека, но я, дабы не пропустить деталей, приблизился к ней максимально близко, оставляя между нами не более одного прохожего. Полученную сигарету она не спешила курить, сделав всего одну затяжку. Она просто шла, держа ее, дымящуюся, в руке и не курила, как этого следовало бы ожидать. У меня появилось подозрение, что она ее вообще курить не собирается и, скорее всего, потушит, а затем, придя в офис, разберет на части и достанет оттуда что-то важное и ценное. Шпиономания во мне бушевала не на шутку, варианты развития событий роились в голове, создавая картины одна другой страшнее.
Идя за ней и придумывая в уме всякие невероятные сюжеты, я несколько отвлекся, но вдруг увидел то, чего менее всего ожидал увидеть. Она опять столкнулась, на сей раз с неизвестным мне человеком, и они... ВНОВЬ ОБМЕНЯЛИСЬ СИГАРЕТАМИ!!!
Я ожидал всего, чего угодно, но только не этого... Зачем им понадобилось повторять этот трюк? Было похоже на то, что она выступала связным и, забрав сигарету у одного человека, передала ее другому. Я резко увеличил скорость движения и практически поравнялся с ней. Эту, третью в то утро сигарету, она курила совершенно спокойно и нормально. На ее лице даже появилась едва заметная улыбка, какую можно увидеть у людей, выполнивших нечто важное или даже опасное. В ее движении перестала ощущаться нервозность или напряженность. Она просто плыла в толпе и с наслаждением курила свою первую сигарету в тот еще только начинавшийся долгий день...
5.
Я "шпионил" за ней целую неделю изо дня в день. Ничего не менялось, если не считать пятницы, когда моей незнакомки вообще не оказалось в поезде. В остальные четыре дня, что она появлялась, все повторялось и стало уже малоинтересным: две смены сигареты и... ничего более. Люди, с которыми она менялась сигаретами, были одни и те же: парень, появившийся в самый первый день, чернокожий паренек и третий, ничем не приметный мужчина лет тридцати. Они менялись местами в цепочке появления, но ничего другого не происходило.
Для разрешения загадки мне не хватало информации. Из того, что я узнал, пока сделать выводов не удавалось. Мне было необходимо дополнительное звено для связи происходившего в единую цепь. Я понял, что невозможно узнать всю историю, не разобравшись в том, кто эти люди, встречающиеся с ней. Следить за ними - означало начать заниматься совсем другим делом, возможно небезопасным и почти наверняка - проигрышным. В слежке я ничего не понимал. Надо было придумать план действий, и я решил начать с первого звена - проследить за тем, кто передает моей незнакомке первую сигарету.
В следующий понедельник все началось как обычно: ее посадка в середине пути, совместная поездка до 42-й улицы, короткий звонок и обмен первой сигаретой. В тот день обмен сделал чернокожий паренек и я, увидев его в толпе, еще не дожидаясь самого процесса передачи сигареты, заранее, повернулся и пошел в обратную сторону. Меня уже не интересовало то, что происходит с моей незнакомкой, я хотел увидеть дальнейшие действия парня. Я шел медленно, давая возможность парню перегнать меня, а затем, оставшись позади, выражаясь профессиональным языком шпионов "сел ему на хвост". Парень подошел к входу в метро и начал спускаться по лестнице. Примерно в середине пути он столкнулся с поднимавшимся вверх мужчиной средних лет, прилично одетым и ничем особенным не выделявшимся в толпе. Во время столкновения мужчина обменялся с моим "подопечным" сигаретами. Сигареты у обоих были незажженными. Все было знакомо, и я уже ничему не удивлялся, а только следовал за негром. Спустившись вниз в подземный переход, он точно таким же способом передал еще одну сигарету стоящей на платформе женщине, а затем выскочил на поверхность на другой стороне улицы. Идти за ним так далеко я не решился - полученной информации и так хватило для раздумий.
Картина начала вырисовываться, одновременно запутываясь до предела. Мне стало ясно, что это группа дистрибьюторов сигарет, очевидно с марихуаной или какой-то другой травой. Но почему это происходит так сложно? Почему первая сигарета передается дальше? Как расплачиваются за полученный "товар"? Если моя "подопечная" передавала сигарету дальше, то получается, что и она в этой цепочке распространения сигарет? Что-то тут не стыковалось. А может быть в этих сигаретах что-то другое? Но тогда их не должны были курить... Может быть, это был какой-то тайный знак? Нет, информации все так же не хватало.
На следующий день я решил последить за человеком, передающим вторую сигарету моей незнакомке. Им был самый первый парень, я узнал его в толпе и сделал то же самое, что и в предыдущий день: заранее повернул назад, едва увидев, как парень приближается к моей даме. После передачи сигареты, парень подошел к урне и выбросил полученную сигарету. Немедленно достал из кармана пачку сигарет, вынул из нее одну - новую, закурил и продолжил свое движение в направлении метро. Буквально через несколько метров он "сдал" сигарету женщине, одетой по моде хиппи 70-x годов. Он была в джинсах, седоволосая, худая как жердь. Своим недобрым колючим взглядом она осматривала все вокруг, идя в никуда и не обращая внимания ни на кого конкретно. Полученную сигарету она сунула в рот, сделала затяжку и, не вынимая изо рта, пошла дальше. Она вошла в сквер городской библиотеки, села на лавочку и не спеша, с наслаждением выкурила всю сигарету до самого фильтра. Сомнений не было: сигарета была с наркотиком. На лице дамы появилось некоторое подобие улыбки, черты лица разгласились и глаза стали более туманны и влажны.
Итак, я, совершенно не желая того, а просто, будучи чрезмерно любопытным и наивным, оказался в центре цепи распространения наркотиков. У меня все еще оставались вопросы, которые предстояло решить, но в целом, я, наконец, хотя бы отчасти понял смысл происходящего...
6.
То, что сигареты начинены "травкой", мне стало понятно, а вот как происходит оплата "товара" - мне еще только предстояло узнать. Сделать это можно было только одним способом - продолжая наблюдать за моей "подопечной". Следить за другими людьми было невозможно: у меня не было таких прав, знаний, а главное - времени. На свое неуклюжее расследование я мог тратить не более 10 минут в день, ибо ровно в 9 утра я должен был быть на работе, а не бродить по улицам, подглядывая за незнакомыми людьми. В то утро я решил, не обращая внимания ни на какие передачи сигарет, идти за ней до конца в надежде увидеть оплату полученной сигареты.
До сих пор не могу понять моего тогдашнего возбуждения и желания докопаться до сути. Ну, зачем мне это было нужно? Допустим, я все узнал и понял. И что дальше? Какой смысл был в том расследовании? Скорее всего, смысл был такой же, как в лазании по горам или в прыжках с парашютом: страшновато, рискованно, но неудержимо притягивающим было желание докопаться до сути. Извечная тяга к знаниям, детская любовь к приключениям и киножурналу "Хочу все знать" делали свое дело.
Сидя в вагоне, я почти не думал о том, что предстоит сделать. Надо было, пропустив две знакомые операции по обмену сигаретами, сосредоточиться на окончании ее пути к офису и постараться увидеть логический конец этого ежедневного скрытого от посторонних глаз утреннего детектива. Увидев и поняв этот конец, я, наверняка, перестал бы интересоваться всем этим в дальнейшем.
Мы вышли из вагона и влились в толпу на эскалаторе. Она шла впереди меня метров на восемь. Знакомый петушиный раскрас ее головы виднелся отчетливо и уже привычно. Она сошла с эскалатора и пошла по длинному коридору перехода. Обычно, это был отрезок, на котором она делала телефонный звонок. На сей раз, она такого звонка не сделала, а пошла несколько медленнее обычного. Расстояние между нами медленно, но неуклонно сокращалось. Уже на самом верху лестницы из подземного перехода она резко повернулась и пошла в обратном направлении, прямо на меня. Она шла ко мне - сомнений не оставалось, ибо мы смотрели в глаза друг другу. При взгляде в упор ее глаза оказались не столь уж пустыми, зато очень холодными и злыми. Все дальнейшее произошло за секунды. Она подошла ко мне в упор и, сузив свои злющие глаза, почти беззвучно, одними губами прошипела:
- Stop chasing me, you fucking pervert!
Ошеломленный, я не смог ничего ответить, да это было и невозможно - она моментально развернулась и пошла вниз по улице в направлении офиса.
Я стоял и слушал стук крови в голове. Виски ломило, и дыхание было сбито, как будто я долго бежал за поездом. Ничего и никого не видя вокруг себя, я вошел в сквер Городской библиотеки и сел на лавку. Мне нужно было время для того, чтобы прийти в себя и осмыслить произошедшее...
Стало ясно, что она меня не первый раз уже замечала. Понятно было и то, что она не хочет всему этому давать огласку - иначе могла бы обратиться к любому из десятка полицейских, стоящих в метро. Скорее всего, она обратила на меня внимание в поезде, когда я подглядывал за ней, но теряла в толпе - за это говорил тот факт, что она до вчерашнего дня еще безбоязненно получала сигареты, и то, что она назвала меня извращенцем. Похоже, она была уверена, что я - сексуальный маньяк, преследующий ее. Ей даже не пришло в голову то, что я устроил целое расследование. Первичная и поверхностная реакция женщины вытеснила из ее головы любое другое объяснение моему поведению.
С одной стороны, было обидно, что меня приняли за маньяка-извращенца. С другой стороны, мне повезло, что она не поделилась своими тревогами с людьми, сбывавшими ей сигареты. Если бы она это сделала, то, возможно, сегодня и некому было бы рассказывать эту историю.
Я сидел на лавочке, раздумывал над сложившейся ситуацией и явно опаздывал на работу. Стало ясно, что больше никакими расследованиями мне заниматься не стоит. Дай Бог, из этой истории выйти без осложнений. Шок, перенесенный от очной встречи с незнакомкой, сильно притупил мою любознательность. В тот момент уже не очень-то и хотелось узнать все детали этого бизнеса. Я обдумывал свое дальнейшее поведение и возможные пути выхода из создавшейся ситуации...
Решив выйти из этой игры, со следующего дня я сознательно начал выходить на работу на 15 минут раньше, садился теперь только в середину поезда и уже старался никак не пересекаться с ней. Парней, разносивших сигареты, я продолжал видеть, но теперь перестал следить за их руками и столкновениями. Что-то во мне перегорело, и задор пса-ищейки выветрился почти окончательно.
Через 3 месяца я нашел новую работу в другом месте и перестал ездить в Манхеттен. История осталась незавершенной, многочисленные вопросительные знаки повисли в воздухе, дожидаясь следующего любопытного дилетанта-следопыта. Моя любознательность сошла на "нет"...
7.
Совсем неожиданно, года через четыре после этой истории, я получил ответы на все свои вопросы. Сосед по даче, отставной полицейский Джо, после перенесенного огнестрельного ранения был отправлен на пенсию и жил в лесу постоянно. От скуки и одиночества, видя нас по выходным, он несколько раз заходил на чашку кофе. Джо был немногословен, как все ирландцы, и только пара стакашек виски развязывали ему язык. В такие моменты он рассказывал истории из своей полицейской карьеры, и некоторые из его историй не были сильно романтическими.
Познакомившись с Джо поближе, мы стали обмениваться историями, и я рассказал ему эту мою детективную сагу без окончания. Он вовсе не был удивлен и с удовольствием и знанием дела рассказал и объяснил то, что я увидел и не мог забыть уже несколько лет.
Мой первый Джо вопрос был: зачем две сигареты? Он спокойно, глядя на меня с улыбкой, объяснил. То, что я увидел, было не простой уличной продажей, когда так называемые "драг-пушеры" ходят в толпе и, как будто про себя, бубнят под нос: "Smoke, smoke, smoke..." и продают сигареты поштучно, постоянно находясь в страхе быть пойманными переодетыми полицейскими.
То, во что я влез по случайному стечению обстоятельств, на самом деле - весьма разветвленная сеть продажи наркотиков "белым воротничкам" - офисным работникам, дилерам, биржевым маклерам. Наркотики им продаются по двойной, тройной цене по сравнению с обычной уличной продажей. Тут каждого покупателя знают в лицо, ибо его рекомендуют друзья, пользующиеся услугами этой сети. Люди, покупающие траву по утрам, снимают таким образом предстоящий стресс и снижают депрессию. Эти люди - не наркоманы в классическом понимании этого слова. Им, наравне с утренним кофе, нужен стимул, допинг, и они его получают таким образом.
Подобно какому-нибудь фитнесс-клубу, на каждого нового клиента в этой сети открывают аккаунт. Покупателям здесь, при необходимости, дают траву в кредит, или могут давать несколько дней подряд, а в конце недели получить расчет за купленные дозы. Тут царит доверие и конфиденциальность. Это не наркосеть, а сервис, подобный массажу или секс-услугам. Здесь очень непросто внедрить подставного полицейского, ибо все друг друга знают.
Почему два обмена сигаретами?
Первый обмен происходит обыкновенными сигаретами без травы. Делается это по двум причинам.
Во-первых, для проверки на слежку, ибо смысл слежки - поймать продавца за руку в момент передачи. В данном случае, даже если его и хватают за руку, то получается конфуз - ничего противозаконного не было проделано.
Во-вторых, у наркодилеров с утра заготовлены сигареты определенного сорта, и, если происходит обмен "Мальборо" на "Данхилл" (как это было с моей дамой), то это визуально заметно. С простыми сигаретами это, даже будучи заметно, совершенно безопасно. Если же менять "простую сигарету на "заряженную", то, снятое на скрытую камеру, это будет доказательством продажи. Таким образом, первый обмен - это проверочно-подготовительный, зачастую даже незажженными сигаретами.
Второй обмен происходит абсолютно идентичными сигаретами, одного сорта, чаще всего зажженными и, визуально, если не видеть самого обмена, ничто не дает повода думать о том, что произошла преступная сделка.
Рассказ Джо расставил все на свои места.
Единственное, что мне оставалось узнать - как происходит оплата.
Это, по словам Джо - самая большая проблема для полиции. Для доказательства факта торговли наркотиками нужно показать, что была произведена продажа, т.е. обмен товара на денежные знаки. Такого, сказал Джо, никогда не бывает. Деньги передаются третьему человеку, никак не связанному с теми, кто раздает или меняет сигареты. Эти люди собирают деньги со своих "аккаунтов" далеко не каждый день и делают это весьма изощренно.
Уточнив, где именно проходила моя история, Джо усмехнулся:
- Знакомое место! На Мэдисон Авеню, в отличие от Уолл-Стрита распространена весьма простая схема. Там деньги "сбрасываются", например, нищим в виде подаяния. Об этом знают все, но доказать это совершенно невозможно, ибо нищие отвозят деньги вечером в такие развалины, куда копу пройти незаметным совершенно невозможно, да и за всеми нищими не уследишь...