В Е Ч Н А Я Л Ю Б О В Ь / Б Л И З Н Е Ц О В Ы Е П Л А М Е Н А кн.1 /
На ложе моем ночью искала я того,
Которого любит душа моя, искала и не
Нашла его. Встану я, пойду по городу, по
Улицам и площадям, и буду искать того,
Которого любит душа моя, искала я его и не
Нашла его. Встретили меня стражи, обходящие
Город: " не видели ли вы того, которого
Любит душа моя?" Но едва я отошла от них,
Как нашла того, которого любит душа моя,
Ухватилась за него и не отпустила его,
Доколе не привела его в дом.
Книга Песни Песней Соломона (3.1-4)
Московский поезд с одной из станций Северного Кавказа отправлялся где-то за полночь, посадка была свободной, время было не летнее, не предпраздничное, не праздничное и не школьных или студенческих каникул. Знакомая проводница помогла поднять и занести вещи в купе вагона, женщина на нижней противоположной полке крепко спала, ее не потревожило мое появление. Еще позднее меня верхние полки заняли работники поездного ресторана, рано утром они ушли, и весь долгий день мы ехали с соседкой по купе одни.
Освободившись от формальностей по паспортному контролю и таможенной проверке на российско-украинской границе, наконец- то, можно было выпить стакан чая с лимончиком. Перед границей, когда женщина проснулась, и мы обменялись утренними приветствиями, я обратила внимание на черную повязку у нее на голове. С подобным обычаем я столкнулась впервые только на Кавказе. Если в доме кто-то умирает или несчастье постигает близких родственников, все женщины семьи носят траурные косынки или повязки какое-то определенное время.
Женщину звали Анна, вопросов я ей никаких не задавала. Проводница принесла два стакана чая, Анна не спеша, стала доставать из сумки под столиком еду, довольно-таки разнообразную и много, чисто по кавказскому обычаю. Я с собой никогда не беру в дорогу еду, во-первых, лишняя тяжесть, во-вторых, даю организму отдых, прием только воды, в крайнем случае, чай - за знакомство. Анна пригласила к накрытому столу, получалось, как ритуал поминок, я не отказалась, беседа за столом ей была необходима. Она рассказала, что ездила на похороны отца, который жил в Пятигорске с семьей сына, ее старшего брата, сама же давно уехала из Пятигорска и живет с семьей в Туле. Остановок поезда по Украине мало, к нам никого не подсаживали, я уже говорила, нашей беседе никто не мешал. В Пятигорске также живет ее тетка, сестра отца со своей взрослой внучкой.
-Я очень люблю Кавказ, добавила она, но так сложилась жизнь...
- Мне все это было знакомо, - вставила я, - школьницей уехала из родного дома, и больше не пришлось жить с родителями, встречались, гостили у них во время отпуска, родители редко приезжали к нам, встречались при экстремальных житейских ситуациях.
Грустные воспоминания нахлынули на меня.
-Вы знаете, Анна, я вам сейчас передам один интересный разговор, который давно состоялся у меня с ясновидящей, она себя так называла, - неожиданно для себя разоткровенничалась я.
- Мой отец умер давно, да и я уже далеко не молодая. Мы все очень любили его, нас было четыре дочери и один сводный брат. На похоронах я держалась хорошо, если так можно сказать о подобных ситуациях: не рыдала, в обморок не падала, лекарств не принимала, пыталась нести гроб. Но потом.... На протяжении лет пятнадцати, даже больше, я не могла не плакать при любом воспоминании об отце, смотрела ли я на его портрет в моем доме, вспоминала ли с сестрами о нем, или упоминала о нем с кем-либо из знакомых. Однажды я заговорила об отце и о своей нескончаемой боли при воспоминаниях о нем, и ясновидящая мне сказала, что в прошлой жизни мой отец был моим мужем, но вы тоскуете не о нем, продолжала она, вы тоскуете о своем небесном муже.
- Он что умер? - спросила я ее, - или нас еще ждет на земле встреча?
- Нет, нет, - возразила ясновидящая, - вы уже встречались, но вы его не узнали, вам не дано было его узнать, ему надо было раньше вас покинуть землю, вы бы не выдержали разлуки, так как ваша душа не готова к таким испытаниям. У вас в этом воплощении другие задачи.
Больше она мне ничего не сказала, ни за деньги, ни в честь дружбы, как только я ее не умоляла.
Выслушав внимательно, не перебивая, Анна спросила:
-А кто такой небесный муж? Как вы это понимаете?
Все вопросы, связанные с реинкарнацией, кармой были мне ясны, и я начала вводить ее в понятие, что такое "браки на небесах".
-Брак, освященный таинством венчания, - объясняла я, - есть брак ответственный перед Богом, брак всегда есть ответственность перед детьми, супругами друг перед другом, но это земной брак с земным мужем или с земной женой, тем более, когда они венчаются в церкви. Когда Всевышний создавал души мужчины и женщины из божественной субстанции (единой энергетической сферы), он совершал бракосочетание небесного венчания, поэтому этот брак называется "браком на небесах", а мужчина и женщина называются близнецовыми пламенами. Есть интересная популярная литература на эту тему, - и я добавила, - могу подсказать, как ее найти.
Анна промолчала. Я легла, успела подремать, а может, и поспала, но Анна не спала, она сидела в той же позе, облакатясь двумя руками на столик, как я ее и оставила, и молчаливая, ушедшая в себя, о чем-то думала или что-то вспоминала. Мне не хотелось тревожить ее, но более лежать я не могла и зашуршала пакетом, доставая книгу. Вдруг Анна поразила меня фразой:
-Вы знаете, - назвала она мое имя, - я встречала в жизни свое близнецовое пламя!
Отрицать я не имела права, она не производила впечатления продвинутой в духовном отношении личности и знать об этом не могла, рассуждала я, но с другой стороны, ей виднее, она прочувствовала эту встречу, ее "небесный муж" мог знать предназначение этой встречи, да и вообще-то, что мы можем и как мы можем рассуждать, утверждать или сомневаться в решение Небес. Я не торопила ее, я приготовилась слушать, вспоминала рассказы о близнецовых пламенах, об их встречах, расставаниях, бракосочетаниях, разлуках, разводах, о неземной страсти и не земном влечении друг к другу.
Она неожиданно встрепенулась, глаза ее заблестели, но не от слез, улыбнулась и произнесла:
-Да, это была роковая встреча, и не потому, что она принесла мне беспокойство, тревогу, неудовлетворенность жизнью, все было наоборот, я приобрела покой, уверенность в себе, в завтрашнем дне, в принятии решений, это было не притворство, не игра, не везение в чем-либо, это было полнейшее понимание происходящего и творимого.
Пятнадцать лет тому назад я родила долгожданную доченьку, старшему сыну было тогда восемь лет. Во время протекания беременности, у меня заболели почки, после родов процесс то обострялся, то затихал, потом вылился в хроническое заболевание. Когда дочери исполнился год, и я перестала кормить ее грудью, врач настоятельно стал предлагать мне поехать на лечение в Кисловодск на воды, муж поддерживал врача.
Было начало апреля, на Кавказе в этот год установилась ранняя и теплая весна, мой сын учился самостоятельно и хорошо, муж с сыном дружили, понимали друг друга, доверяли, я без тени сомнения и какого-либо беспокойства могла оставить сыночка на мужа. Решение было принято. Брат приобрел для меня путевку, тетя Валя, сестра отца, дала согласие с большим удовольствием повозиться с внучатой племянницей. Не задерживаясь долго в доме тетушки, договорившись с ней предварительно, что посещение дочери должно быть лишь по выходным, чтобы не нервировать ребенка, с легкой тоской и без особой радости, я уехала в сопровождении брата на его машине в Кисловодск в санаторий.
В приемном отделении при оформлении документов в санаторий я познакомилась с симпатичной женщиной из Астрахани, у нас было одно лечебное отделение, мы поселились в один двуместный номер. Два дня ушло на посещение врачей, сдачу анализов, назначение процедур, ванн, выбор лечебного источника. Мы записались на посещение многих замечательных уголков Кавминвод, на экскурсии по Северному Кавказу. Я многое видела, знала, но я так соскучилась по своему родному краю, что с удовольствием поддержала свою соседку по номеру на все экскурсии, которые она выбирала. Светлана, так звали мою сопалатницу, на Кавказе была впервые.
Наконец, завершив дневную беготню, утомительные ожидания в очередях по кабинетам, после ужина мы отправились в кинотеатр около санатория на какой-то старый, знакомый, но интересный фильм. Здание кинотеатра, перестроенное под прокат фильмов, было дореволюционной постройки, кресла были на двоих, с подлокотниками с обеих сторон, сиденья широкие, жесткие. Наши места находились в разных креслах, но рядышком. Я придвинулась к Светлане, до начала сеанса мы с ней тихо переговарились. Во время разговора я не заметила, что кто-то сел в общее со мной кресло, так же как и не заметила, было ли второе место в моем кресле занято к моему приходу в зал кинотеатра или нет.
Отодвинувшись от подлокотника буквально чуть-чуть и выпрямившись, я приготовилась смотреть фильм, как волна теплого воздуха со стороны сидящего мужчины в моем кресле окатила весь мой левый бок. Сделав резкое движение к подлокотнику, взглянула на рядом сидящего мужчину: высокий торс, голова как у римского гладиатора прочно сидела на крепкой шее, короткая стрижка, взгляд был направлен, как я понимаю по развороту головы, на экран. Что можно было увидеть в полумраке зала кинотеатра, я чувствовала его спокойствие и полнейшее безразличие к взволновавшей меня ситуации. Через некоторое время я расслабилась, смеялась, фильм был смешной, (французская комедия), и, как я потом вспоминала, "потеряла бдительность".
Неожиданно для себя, в очередной приступ смеха моего и всего зала, я дернулась на сиденье кресла, надо сказать, что смеюсь я всегда откровенно, свободно, не зажато, и плотно прижалась к его бедру. Отскочила я, конечно, мгновенно, но не потому, что мне стало неловко, как будто какая-то сила отодвинула меня от него, но в те секунды, что я касалась бедра мужчины, в мое бедро безболезненно вонзились тысячи острых накаленных иголок, пронизывая одежду, кожу, мышцы и кости. Ничего не понимая, не осознавая, я стала левой рукой ощупывать правое бедро мужчины. Мужчина спокойно, без слов, без эмоций взял мою руку за запястье и медленно, словно задерживая ее в своей руке, опустил руку на мое колено, тут же встал и вышел через левый проход между кресел. Но это были еще не все испытания тех минут. Когда он брал и держал мою руку, раздался невидимый и неслышимый разряд молнии, и стрелы молнии вонзились в сердце, я задохнулась, мне казалось, сердце остановилось.
- О! Как я понимаю, что такое "стрелы амура" - это не выдумка, это - жизнь, - проговорила Анна взволнованно. Продолжала.
Светлана предложила мне подвинуться на свободное место и села со мной в общее кресло. Я не просто заняла место покинувшего зал мужчины, я окунулась в его ауру, существующую реальным образом, ощутимую, пронизывающую, но никем не видимую, никем не чувствуемую кроме меня субстанцию - я была помещена в кокон тепла, нежности, расслабления. Постепенно ощущение какого-то особенного необъяснимого состояния прошло, к фильму я потеряла всякий интерес.
После сеанса, выпив стакан кефира в фойе столовой (вечерний ритуал), мы отправились в свой корпус. В голове путались разные мысли, но мне было на удивление спокойно: мне не хотелось думать о случившемся в кинотеатре, тем более, я не желала что-либо понимать, и разбираться в не понятом мною вечернем происшествии.
Утром, выполнив ряд прописанных процедур, я с небольшим опозданием (условно) пришла в столовую, Светлана была уже там. Обычно на прием пищи в санатории отводится один час, но отдыхающие собираются в столовую к ее открытию, опоздать практически почти не возможно.
-Я говорила вам, - сказала Анна, - что стояла ранняя весна, первая половина апреля, санаторий не был переполнен, и даже не был заполнен, судя по свободным местам в столовой. Столики последнего ряда, ближе к фойе, к входу, были сдвинуты по двое, и из квадратных превратились в прямоугольные для шестерых посетителей. Наш столик стоял справа от главного прохода в столовую и был прижат к колонне, мое место было рядом с колонной, спиной к входу. В течение двух дней, проведенных в санатории, за столом нас сидело трое.
Когда ОН шел по проходу в зал столовой, четко, с его шагом в такт, стучало мое сердце, движение рук, челюстей - все остановилось, я успела закрыть рот, положить кисти рук на стол, и замерла в ожидании, опустив глаза в тарелку. ОН за моей спиной обогнул справа колонну, выдвинул стул за нашим столиком, присел, но в эту минуту к единственно не занятому месту нашего стола со стороны главного прохода подошла высокая статная моложавая женщина. ОН быстро, но без поспешности, без тени угодничества, галантно, с каким-то аристократизмом, что, на мой взгляд, всегда отсутствует у окружающих мужчин, отодвинул ей стул, пригласил сесть, слегка снова его придвинул и сел.
-Вот теперь все в сборе, - слегка улыбаясь, (я не видела, я чувствовала), сказал ОН, - давайте знакомиться, - и назвал свое имя.
Далее, глядя любезно на моложавую женщину и выслушав ее имя, произнес: Очень приятно, - и переводил взгляд на следующую застольницу, сидящую от него против часовой стрелки. Когда же Светлана назвала свое имя, я тут же назвала свое, подняла и повернула голову в его сторону и, наконец-то, встретилась с ним взглядом. На меня смотрели давно мне знакомые глаза, они мне говорили: здравствуй, родная моя, вот мы и увиделись, вчера в кинотеатре было темно, я не мог тебя рассмотреть, и времени было мало.
Я до сих пор не знаю, как я его слышала, может, я это все придумывала, может, мне все это хотелось в тот миг услышать, не знаю....
-У вас когда-нибудь болело сердце? - неожиданно прервала Анна свое повествование и добавила, не выслушав моего ответа:
-Не то, что бы сильная боль, а как-будто кто-то крепко держит в руке ваше сердце и тянет его вниз, не больно, не уютно и хочется избавиться от этого состояния. Что-то подобное я испытала, когда наши взгляды встретились.
Немного помолчав, она продолжала.
Казалось, неведомая сила через мои глаза по лучам его взгляда вытягивала из меня мою энергию, а его энергия проникала в меня, наполняя и наполняя все мое существо. Шел невидимый обмен потоков наших энергий. Взаимное проникновение энергий длилось несколько секунд, незаметное для сидящих рядом. ОН отвел взгляд, все дружно и весело переговаривались, я что-то говорила. Слава Богу, за нашим столом никто никого не ждал, все расходились, кто, когда поел, кто, куда спешил.
Из-за стола я вышла последней. Перед лестницей вверх ОН подошел ко мне, взял под локоток и прошептал:
-Здравствуй, я очень рад, я счастлив тебя видеть.
По-прежнему ничего, не понимая, я мысленно задавала бесконечное число вопросов - кто ты, почему, что все это значит, почему я? - и молча поднималась по второй лестнице от столовой рядом с ним.
Неожиданно ОН сказал:
-Не волнуйся, успокойся, все будет хорошо.
Когда мы вышли на прямую дорожку к лечебному корпусу, я попросила его отпустить мою руку, на что он ответил:
- Нет.
Спросила, - почему же? - Ответ был категоричный, - привыкай!
Я сделала шаг вперед, с разворотом к нему навстречу, и медленно в растяжку произнесла:
- Зачем? - ОН ответил тихо и медленно:
- Это наша судьба.
Чтобы вы ответили незнакомому мужчине на такое сверхсерьезное заявление? Я молчала, переваривала - другого слова не подобрать. У дверей корпуса ОН произнес:
- До обеда день твой заполнен, я тоже занят по работе, встретимся у столовой после обеда, независимо, буду я на обеде или нет.
Чувства притяжения кролика перед пастью удава у меня не было, но чувство полного согласия с ним, независимо от змеиного клубка копошащихся в голове вопросов, у меня было. Мне даже не было странным, что он знал о моей занятости, когда и куда мне идти, я принимала все, что связано с ним, как данность, уже не спрашивая, когда, с кем, зачем, почему. После процедур и прогулки к источникам у меня еще оставалось время отдохнуть в номере, не от усталости, не от необычайного возбуждения, которое принесла мне встреча с Ним, а от желания уединиться, от желания молчать и непреодолимого желания что-то вспомнить, что - я не понимала.
Вскоре после меня вернулась и Светлана. Вспоминая дни и часы, проведенные в санатории, я думаю, как мне повезло, что со мной рядом была эта женщина -у нее абсолютно отсутствовало чувство любопытства, она не задавала никаких вопросов, она умела отсутствовать при своем присутствии, она не вмешивалась ни словом, ни взглядом в мою бурную жизнь, но с радостью и участием отвечала на просьбы и вопросы, без слов понимала меня. Я ей не однократно повторяла: Светуля, сам Господь Бог послал тебя ко мне, как говорится, случайного ничего не бывает.
От послеобеденной предстоявшей экскурсии я отказалась и предложила Свете пригласить вместо себя соседку по столу, которую мы знали с первого дня нашего приезда в санаторий. В последствии, как посоветовал мне ОН, я отдала все билеты и талоны на все экскурсии. Мы объездили все, что нам хотелось увидеть и услышать.
С внутренним трепетом я шла на обед в столовую. Знала, что ехала сюда только лечиться, я никого не искала, я никого не желала, я не о ком не мечтала, домашняя обстановка в семье была стабильной, со своими радостями и огорчениями, но они не вносили какой-либо раскол в наши доверительные отношения любящих супругов. Я входила в столовую с поднятой головой и открытым взглядом, я не боялась увидеть любопытные и насмешливые взгляды, мне даже казалось, что какая-то пелена не давала им проникнуть в мои глаза и разум - волнение и трепет шел при мысли о нем. К моему покою, на обеде его не было, наверное, мои волнения ему передались.
На выходе из столовой ОН встретил меня, как мы и договорились. На приветствие - День добрый, - я попросила его, скорей уехать из санатория. Ответ был незамедлительный:
- Да, да, такси уже ждет.
В машине, на заднем сиденье, скованность отпустила, волнение ушло, я расслабилась. И с этой минуты все изменилось. Его присутствие действовало на меня противоположно первой встрече: я не уклонялась от его близости ко мне, от его, обволакивающие все мое тело, тепла и нежности. Теперь меня безудержно тянуло к нему, хотелось хотя бы чуть-чуть, слегка придвинуться и коснуться его. ОН слышал меня, ОН понимал меня, ОН чувствовал меня каким-то способом и возможностями, не понятными человеческому разуму, во всяком случае, моему. Его рука легла на мое плечо, легким движением наклонила мое тело к себе... и я провалилась или взлетела - глаза мои прикрылись, я вся обмякла, как будто пружина жесткости моего тела рассыпалась или разорвалась на тысячи звеньев, сознание или душа, а может, и сознание и душа, взлетели над бренным земным телом, почувствовав легкость и свободу. Это было безвременье!
Сначала из далека, потом рядом я услышала знакомый голос:
-Я отвезу тебя в тихое безлюдное местечко, прекраснейший уголок, мы там пообедаем, я знаю, ты голодна, (я действительно лишь поковыряла вилкой второе блюдо), отдохнем на природе.
Наконец-то, за неторопливым обедом, лицом к лицу, я могла рассмотреть его. Он был готов к этому, ОН ждал этого часа, Он ждал этой минуты. ОН спокойно смотрел на меня, не спеша, пережевывая и глотая пищу, и запивал минеральной водой, (вино мы не заказывали - это было наше обоюдное желание). Я с постоянной улыбкой рассматривала его лицо: ОН был красив, очень красив, я не могу описать черты его лица, но оторваться от этой красоты я не могла, она притягивала мой взгляд какой-то внутренней силой, и хотелось смотреть на него все снова и снова. Где-то я его видела, я его знала, мы были с ним знакомы хорошо и близко, но где, когда, при каких обстоятельствах - тщетно! - память моя молчала.
-Может, ты поешь горячего? - прервал он мои терзания, взглядом показывая на тарелку с дымящим блюдом, только что поданную официантом.
Но глаза его говорили: я прошу тебя, дорогая моя, и очень, не беспокойся ты так, придет время, все поймешь, тебе хорошо, ты же счастлива, наслаждайся этими радостными часами для нас. И опять, покой и нежность лучами его глаз влились в меня.
Мы бродили в окрестностях этого строения, ОН рассказывал о верной, пылкой любви героев замка из старинной легенды, дошедшей до наших времен. И вдруг для себя я сделала печальный вывод, такой же древний, как легенда: ничто не вечно под луной. Мы полушутя, полусерьезно стали разбирать мною озвученную эту фразу.
-Понятно, - говорила я, - исчезают материки, рушатся горы, меняется угол вращения даже оси земли, изменяется климат планеты, исчезают оазисы, реки, виды животных, флоры, а луна здесь причем, все равно на земле ничто не вечно, исчезают цивилизации, умирают люди.
- Луна здесь действительно не причем, - ответил ОН, - не вечно на земле, - акцентировал ОН, - под луной или без луны.
-Но если есть понятие "не вечно", - заговорила я, - то естественно, есть понятие о вечности - звезды, солнце, галактики, планеты и вся вселенная в конечном итоге, но это же не о земле?- вопросом ответила сама себе я.
-Нет, - возразил ОН, - о земле. Вернее, о людях, населяющих землю, вечна их духовная Божественная субстанция, или Душа. Это общеизвестно, когда человек покидает этот видимый ему мир, душа его возносится, покидает землю, с последующим перевоплощением; отсюда и выражение: ничто не вечно на земле (под луной), кроме вечной души человека. Бессмертие души доказано многочисленными опытами жизней Востока. Учение о реинкарнации было частью древних духовных верований и религий народов Индии, Европы, Азии (буддизма, ламаизма, сикхизма), много литературы о жизни их святых, а также жизнь Иисуса Христа.
Время летело быстро. Желание перекусить в этом же ресторане вместо ужина в столовой появилось у нас одновременно. Прошли сутки, целые сутки, с мгновения нашей встречи, а у меня крутилось слово - вечность, я знала его вечность, прошла целая вечность с минуты нашей встречи, вечность, не знаю в каком временном измерении, но вечность. ОН молчал, ОН знал, что я сделала, еще не осознавая того, первые шаги в понимании чего-то важного и необходимого.
На площадке около ресторана было много свободных машин, люди приезжали на вечерний отдых, мы сели в машину и покинули этот уже не тихий и не безлюдный уголок. На заднем сидении я снова купалась в его ауре.
- Представь себе, - сказала Анна, - маленький шар, сгусток энергии, живой, осознанной, с хвостиком кометы, в пропорции, конечно, так вот, я себя ощущала этим живым существом. Я летала, кружила вокруг его головы, шеи, рук, туловища, ласкала его глаза, гладила щеки, руки, целовала в губы. Я порхала в его ауре.
При приближении к санаторию, ОН сказал:
-Ты отдай женщине за нашим столом все остальные билеты и талоны на экскурсии, чтобы не ломать неожиданно возникшие у нас планы, мы все наверстаем самостоятельно, если появится интерес. Я так и сделала на следующее утро с большой благодарностью от нее.
Завтрашний график лечения и встреч оставался прежним. Мы вышли из машины, ОН взял мои руки в свои, прижал их ладонями к своим щекам, мы стояли не шелохнувшись. Люди выходили и заходили на территорию санатория, наши застывшие фигуры никому не были в диковинку. Наконец, как бы пробуждаясь от забытья, ОН нежно провел моими ладошками по своим гладко выбритым щекам, расцеловал их и прошептал: - До встречи, до завтра.
И я услышала, как ОН сказал далее: я люблю тебя. Эти слова не были произнесены, но я слышала, губы молчали, глаза были прикрыты, но я услышала. Затем ОН повернулся и пошел от санатория. Я опять осталась в полном недоумении - почему он не проводил меня до моего корпуса, почему он не пошел к себе в корпус.
Наступала долгая ночь ожидания. Светочка не навязчиво отвлекала меня от событий дня, рассказывая о прошедшей экскурсии. Утром, уплотнив свой график, до завтрака мы сбегали на "водичку". День, как всегда, был солнечный, теплый, счастливые и слегка возбужденные от быстрой ходьбы, мы пришли в столовую. Обе наши дамы уже завтракали, в санатории все всегда куда-то спешили.
Что ОН идет к столу, я поняла по взгляду Светланы на вход в зал столовой, а потом и своим особым ощущением. Стоя у стола, отодвигая стул, ОН произнес:
-Доброе солнечное утро, соседки, - потом добавил весело, уже сидя за столом: вы, наверное, забыли мое лицо.
Такое лицо не забудется во век, - не глядя на него, подумала я, радуясь его шутливому тону и веселому настроению.
Дама справа от него быстро парировала на последнюю фразу его обращения к нам: - конечно, конечно, дорогой вы наш, единственный.
Я же смело и с улыбкой сказала:
-не все забыли, - и взглянула сначала на него, потом на даму, все заулыбались, а дама тихо, глядя на меня, громким шепотом произнесла:
-да, да, милочка, простите великодушно.
За столиком все зачирикали, заворковали, они были все славные женщины. Завтрак заканчивался, почти одновременно все разошлись.
- Планы поменялись - спросила сразу же я, и мысленно добавила: встреча не состоится?
ОН помотал отрицательно головой на мой молчаливый вопрос и сказал:
-У тебя процедуры сегодня заканчиваются в одиннадцать, после одиннадцати я буду ждать тебя справа на выходе из санатория, договорились, - утвердил ОН.
Встав из-за стола, отодвинул мой стул, подал мне руку, мы вышли из столовой. Перед ступеньками ОН взял меня под руку, и я поймала себя на мысли, что я не только привыкаю ходить с ним под руку, я уже привыкла к такому обращению, вчера, сегодня, давно - не знаю! Перед лечебным корпусом ОН положил руки на мои плечи, поцеловал в голову и прошептал:
-До встречи, я тебя люблю.
-Ты очень рискуешь, я ведь могу упасть и умереть - еле слышно пробормотала я.
Крепко прижав меня к себе, какую-то секундную вечность мы стояли посреди людной площадки у корпуса, закутанные непроницаемой нежной вуалью, потом я услышала его голос:
-Не умирай, не умрешь, ты будешь жить долго, иначе, зачем же мы встретились на этой прекрасной грешной земле.
Его слова, голос наполнили меня покоем и уравновешенностью, мы разошлись.
Около одиннадцати мы встретились и прошли вдоль ограды санатория до конца квартала, повернули за угол той же ограды; метров в пяти от перекрестка, припаркованная плотно к тротуару, стояла белая легковая машина. Открыв ключом правую дверцу машины - это была "Волга", ОН предложил мне сесть, сиденье было удобным, дверца захлопнулась, сам же занял место водителя.
-И как, удобно? - последовал вопрос
-Даже очень, - ответила я и продолжала - чувствую себя царицей!
-Царица - это прекрасно, но какая ответственность, какое самопожертвование, власть и помилование, требование и понимание, справедливость и милосердие, любовь и уважение, нелюбовь и великое терпение - проговорил ОН, - уж лучше- принцессой.
-Почему лучше? Та же ответственность, то же самопожертвование, те же требования, понимание и милосердие, те же уважение и великое терпение, а любовь... - она остается для всех всегда любовью!
ОН вел машину и молчал. Чтобы прервать тишину, я сказала:
-Мне здесь в машине нравится, знаешь чем? - тем, что нет лишних ушей и лишнего затылка, а не нравится тем, что ты далеко от меня.
-Это поправимо, - произнес ОН, задумчиво улыбаясь, глядя на дорогу. Повернув голову ко мне, добавил:
-Отсутствие ушей я тебе обещаю.
-И затылка тоже, - вставила я.
-И затылка тоже, - подтвердил ОН.
Машина подъехала к административному зданию, его долго не было, я терпеливо ждала на правах принцессы, ездили мы еще за город, спешить мне, как всегда, было некуда. Меня удивляло одно, ОН входил во все учреждения, где бы мы ни останавливались без портфеля, без папки, без каких-либо документов в руках, но я молчала и при нем об этом не думала, так и остались его работа, все его передвижения по городу со мной и без меня полнейшей загадкой, отгадывать которую я не пыталась, мне не нужен был на нее ответ, главное, ОН был у меня, ОН был со мной, а с ним всегда было мое счастье.
Где-то на окраине Кисловодска, машина замедлила скорость, мы проезжали двухэтажный особняк в лжеклассическом русском архитектурном стиле, потом свернули налево в проезд, обогнув особняк, еще раз повернув налево и остановились у ворот заднего его двора.
-Ты помнишь, мое обещание? - развернувшись ко мне, спросил ОН.
Я не помнила, но сказала:
-Не помню, все равно очень хочу, чтобы ты его выполнил.
-Уже.
Ворота автоматически открылись, машина въехала во двор особняка.
-Выходи, пожалуйста, из машины, - попросил ОН, открывая мне дверцу.
Ворота автоматически закрылись. Из флигеля, пристроенного к основному корпусу, вышла немолодая, приятная на вид, полнеющая женщина, она ожидала нас у входа в дом, вошла после нас, еще раз поздоровалась и сообщила, что обед уже готов, и что мы немного припозднились. Нас познакомили, и мы прошли через тамбур и освещенный широкий сквозной по длине особняка коридор в столовую.
Стол был накрыт, без горячего. Через главную дверь столовой мы попали в гостиную, потолки были высокие, был полумрак, торшер у широкого г-образной формы дивана светил в полнакала, напротив дивана догорал огонь в камине. Этот старинной постройки с толстыми стенами особняк, конечно, надо было хорошо протапливать.
-Как уютно и приятно здесь! - воскликнула я.
-Правда? - спросил ОН, - очень рад за тебя и за нас.
В глубине гостиной тускло горела лампочка. ОН взял меня за руку, и мы пошли по коридору. Остановился неожиданно, включил свет в ванной (как у себя дома!).
-Ты здесь сама сориентируешься, а я подброшу поленья в камин.
Ванная комната была просторной, зеркала по стенам значительно раздвигали ее, на правой стене по ходу движения по коридору была небольшая дверь в туалетную комнату, с отдельным выходом в коридор. На вешалке в ванной висел новый халатик моего размера, под ним на полу стояли новые домашние тапочки (слов не было!). Приведя себя в порядок, я вышла в гостиную.
-Я не очень... задержалась, - спросила я.
-Нет, я просто скучал без тебя, как всегда, - и ушел вымыть руки.
Я смотрела на огонь горящих поленьев, и понимала - разгорается костер нашей любви. Словно в забытьи я почувствовала его объятья, он стоял сзади, опрокинула голову ему на плечо и смотрела, смотрела в его глаза, мне казалось, я не видела его вечность, ту самую вечность, о которой мы говорили вчера, в эти минуты я была в той самой вечности, когда мир исчезает, и сам исчезаешь, и остается то вечное, что недосягаемо человеческому земному разуму. Мы присели на диван. Когда я "отрывалась" от него, от его объятий - я опускалась на землю и могла здраво мыслить.
В одну из таких минут ОН спросил:
-Может, вина принести, или сначала немного перекусим?
И тут меня осенила запоздалая мысль, какая же я невнимательная, незаботливая. Мужчина голоден, целый день за рулем, в бегах по работе, а я? Я со своим неудержимым чувством, бесконечным страстным желанием быть рядом и близко, забыла совсем о его желаниях, о простом и необходимом. Но я совершенно выпустила из виду, не помнила, не привыкшая к тому, что ОН понимал меня.
Его руки быстро развернули мое тело к нему, они закутали меня в нем, и ОН страстно и долго, нежно и сладко поцеловал меня в губы. Все клеточки наших тел перемешались друг в друге, все электроны моего тела перепрыгнули на орбиты клеток его тела, это был великий катаклизм в микрокосме наших тел. Когда наши губы расстались, ОН прошептал, касаясь своим лбом моего, наклонив голову, не выпуская из объятий.
-Прости меня, что я заставил тебя, так думать обо мне и о самой себе, прости, я очень люблю тебя; твои страсти - это мои страсти, твои желания - это мои желания, у нас одна любовь на двоих, и нет у нас в любви ни больше и ни меньше, ни сильнее и ни слабее, она едина, наша любовь едина и не разделима!
И я опять провалилась, растворилась, исчезла, улетела с этой планеты в другую галактику! Мы понимали, надо вернуться на Землю. И здесь уже я, не освобождаясь из его объятий, предложила:
-А не попробовать ли нам теперь чего-нибудь земного, я "за"!
ОН был прекрасным официантом, умел накрывать, умел подавать, ОН был прекрасным поклонником, умел ухаживать, умел развлекать, ОН был прекрасным танцором, умел элегантно держаться, красиво водить в танце, ОН был прекрасен во всем, во всех ипостасях, в каких может предстать мужчина. Из столовой мы ушли, не убрав со стола, в нашей с ним жизни на хозяйские дела не было времени, вернее, оно было бесценным, чтобы его терять. Прихватив с собой бутылку белого полусухого вина и два фужера, мы перешли в гостиную, закрыв на ключ дверь из столовой (без затылка, без ушей).
Когда ОН ушел протопить спальню, я с удовольствием расположилась на диване напротив камина, недалеко от столика торшера; подобрав под себя ноги, и, не отрываясь, смотрела и смотрела на разрывающееся и разлетающееся пламя костра камина. Такова наша любовь, ощущала я - яркая, пылающая, разметающая все в клочья, но которая легко погаснет, если не добавлять источника энергии горения.
Я думала, что ОН вышел специально, чтобы мне собраться духом для большого и важного разговора. Почувствовав мою собранность и спокойствие, ОН вернулся переодетым в светлый спортивный костюм, лег боком на диван лицом к камину, приблизился ко мне головой, спина его опиралась на вертикальную подушку дивана, голова лежала на ладони его согнутой в локте руки, взял левой рукой мою правую руку - электроды соприкоснулись в контакте! - и сказал, не поднимая головы, глядя на огонь:
-Спрашивай, милая, спрашивай, обо всем, что тебя волнует, тревожит, беспокоит.
Я была готова задавать вопросы, я ждала этого момента бесконечные двое суток в постоянном напряжении. Я волновалась, даже какой-то необъяснимый страх перед раскрытием этих неожиданных, таинственных событий и любовных отношений этой встречи, такой, непонятно как увлекшей мое тело и разум, пугал меня.
-У меня два главных вопроса, - начала я тихим, слегка дрожащим голосом долгожданный разговор, - первый: кто ты, откуда ты, почему ты, встречались ли мы раньше, почему я тебя помню и не помню, где, когда, при каких обстоятельствах, почему сейчас, не раньше, не позже, зачем, почему я... и второй вопрос.
Я не успела его озвучить, как ОН произнес коротко
-Твоя семья.
-Да! - быстро согласилась я в испуге. - Ты можешь ответить на все эти вопросы?
Последовал ответ:
-Если бы я не знал ответы на предложенные тобой вопросы, если бы я не был уверен в тебе, если бы я хоть чуточку сомневался в том, что ты меня поймешь, если бы я не знал, что наша встреча принесет тебе в жизнь радость, покой, счастье, если бы я не был уверен в том, что разлука, которая ждет нас впереди, не принесет те6е страдания, неуверенность, душевный разлад, опустошенность, наша встреча никогда бы не состоялась. Я бы не согласился на нашу встречу, какое бы безумное желание мною не владело, нам бы не позволили ей состояться, то есть обстоятельства не сложились так, обстоятельства не были такими, каковы они есть сейчас.
ОН замолчал. Я долго думала и пыталась осмыслить его не однозначный и не простой ответ. Но Он своим ответом, не отвечая ни на один мой вопрос, снял все мои вопросы, отпала просто необходимость в том знании, которое, как мне казалось, было важным, эти сведения были бессмысленны, они мне были не интересны, главное, был ОН, главное, есть МЫ!
-Хорошо, - сказала я, - мне все понятно, не знаю, как, - я внимательно посмотрела на него, - но я получила от тебя ответы на все вопросы, кроме одного - ответ о моей семье, но и на него мне сейчас, сегодня твой ответ не нужен, я должна к нему сама подойти, - да?- спросила я.
ОН не ответил, ОН ждал следующего нового вопроса. Я молчала. ОН встал, подошел к столику торшера, налил в бокалы немного вина, сел близко ко мне, прозвучало - за тебя, за нас, - мы выпили, вернее, пригубили, поставили бокалы на пол.
- Я хочу тебя целовать,- сказала я.
И этого было достаточно, чтобы многочисленные электроды наших тел, находящиеся давно под высоким напряжением, заискрились, засверкали, затрещали.
-Пойдем отдыхать, - попросил ОН меня, правда, я не представляла нового дополнительного понимания в слове - отдых, но с радостью с ним согласилась.
Мы прошли по коридору, дверь справа была приоткрыта, в комнате горел неяркий свет, это и была спальная. ОН открыл дверь шире, чтобы я не плутала, и я отправилась в ванную. Вода! - великое творение природы! Если халат весит - значит, нужно его надеть, и в тапочки я тоже нырнула ногами, - такие мягкие, пушистые. В спальни его не было. Я легла на большую широкую кровать поверх плотного покрывала, бочком, лицом к притягивающему огню в камине, поленья разгорались с треском и выбросом нового яркого пламени, словно солнечные протуберанцы. - На огонь можно смотреть бесконечно, говорят, это осталось у человечества в генах от пещерных людей. Я с этими генами и выводами никогда не была согласна, мне больше нравится миф древней Греции о подвиге Прометея, который украл огонь у Небожителей для людей Земли.
ОН вошел в спальню из двери, не заметную в углу стены, в которую был встроен и камин, присел у меня в изголовье, спросил:
-О чем думаем, о чем вспоминаем?
Я отодвинулась от края кровати, предлагая лечь рядом. Его голова покоилась на высокой подушке, я легла к нему боком, голову положила на грудь, моя рука проскользнула в широкий рукав его халата к плечу, и силой магнита двух разных полюсов притянулась и застыла. Указывая на угловую дверь, я спросила:
-Это ванная?
-Да, - был ответ одними губами, потом добавил, - можешь пользоваться.
-Спасибо.
На нем был халат такой же расцветки, как и у меня - бледно-фиолетовый с голубовато-розовыми разводами, японского покроя - кимоно. Примостившись на нем с удобством и любовью, я стала отвечать на его вопрос (он дважды вопросы не задавал). Говорила о завораживающей силе огня, о кострах пещерных первобытных, о Прометее.
-Я понимаю, огонь - великий Дар Небес, знаю, что он может нести страшную разрушительную силу, понимаю, что он согревает, выручает, кормит в каком-то смысле, оберегает, объединяет, но откуда в нем та притягательная сила, что вечно живет в людях к огню? От Бога? Как?
ОН повернулся ко мне, обнял и прижал к себе.
-А тебе не хочется ответить еще на один вопрос: откуда между нами такая притягательная сила, что вот уже двое суток не дает нам расстаться и оторваться друг от друга!
Мне уже не хотелось ни вопросов, ни ответов, мне было с головой достаточно того, что ОН здесь, рядом, очень близко, и нам не надо отрываться друг от друга, мы не хотим отрываться друг от друга, нам невозможно оторваться друг от друга! ОН слышал мои мысли, выдержав небольшую паузу, сказал:
-Ночная сорочка лежит под подушкой.
-Зачем, чтобы одеть и снять, - подумала я...
Я вернулась с небес, когда он ворошил догоравшие угли, подбросил несколько сухих поленьев, оглянулся на меня с улыбкой, спросил:
-Чего-нибудь хочешь, вина, кофе, чай?
-Нет, простой водички, мне надо притушить неугасаемый огонь сердца, а может, и сердца и души.
Я лежала под белым покрывалом, приподняла подушку, села, натянула покрывало на себя, в ногах кровати, на банкетке, лежали мой халатик и сложенная ночная сорочка. Выпила стакан воды, любезно поданный им.
-Ты знаешь, я привыкла к тебе и ко всему, что связано с тобой, мне везде и всегда необыкновенно хорошо с тобой - в машине, в столовой, на прогулке, в этом волшебном рукотворном дворце. И это, может, потому, что нам никуда не надо в обязательном порядке спешить, может, потому, что у меня нет никаких забот и житейских проблем в этот неземной временной отрезок жизни, и может быть, если бы мы опустились на землю к работе, к детям, в мир веры и безбожья, то наша любовь не выстояла бы перед суетой бытия, она сгорела бы от напряжения жизни, как в электрическом поле высокого напряжения?
-Нет, все не так, - сказал ОН, целуя меня, - наша любовь никогда не исчезнет, мы можем измениться, не поняв своей любви, или пройти мимо. Это трагедия для любящих сердец, это страдание для любящих душ, и эта разлука для любви равноценна потери жизни, но любовь не исчезнет - она всегда была, есть и будет с нами, независимо вместе мы или нет.
ОН все еще стоял у прикроватного столика, не выпив из бокала ни глотка вина, и как мне казалось, был огорчен моими сомнениями. У меня заныло сердце, я понимала, я нанесла ему неожиданно боль - у нас одно сердце, у нас одна любовь на двоих - стучало в голове.
- Иди сюда, мне плохо без тебя, не огорчайся, что я всего еще не понимаю, - шептала я ему в ухо, - я люблю тебя, и любовь подарит мне озарение, мы с тобой только на подъеме больших откровений для меня. Какое счастье! Какое счастье, что ты есть! Какое счастье, что мы есть! Но я ничего не понимаю, что со мной, прости.
Мы долго молчали, не отрываясь друг от друга, я не могла совладеть своим дыханием, то я вздыхала, то я глубоко вдыхала воздух, то я выдыхала воздух какими-то маленькими объемами, то я задыхалась, и останавливалось дыхание. В одну из таких минут ОН спросил:
-Ты еще там жива?
-Жива, жива, - отозвалась я, рассмеявшись, - я не могу ровно дышать рядом с тобой.
-Это потому, - сказал ОН, - что ты ко мне не равнодушна!
-А ты?
-Если мы с тобой оба вместе начнем вздыхать и выдыхать в полную силу, то и стены рухнут, и где же тогда мы проведем так счастливо начавшийся наш звездный месяц?
И мы рассмеялись, радостные и любящие. Напряжение спало. Мне было легко с ним. Все вопросы удалились, хотелось осознавать только эти минуты, эти часы, здесь и сейчас. За всю нашу короткую совместную жизнь, ОН никогда не говорил - пора спать, который бы час ночи ни был, никогда не спрашивал, хочу ли я спать, никогда не говорил, хочу лечь, отдохнуть. Слово "я" в его лексиконе в повелительном наклонении отсутствовало. И когда бы я не открыла глаза, или после звездных взлетов, или после легкого забвения, на меня всегда был устремлен его сияющий, влюбленный взгляд. Спал ли ОН вообще, наверное.
Пошли третьи сутки нашей встречи, нашей звездной встречи. Радость витала в комнате, разгоняя сон и усталость. Мы выпили по глотку вина, не отрывая счастливых глаз друг от друга, как будто за долгое время нашей вечной встречи не могли насмотреться, даже стены казались давно знакомыми. Я чувствовала себя давней, давней любящей и любимой спутницей его жизни.
-Ты удивишься, но я меняюсь с тобой в своих собственных глазах, - поспешила обрадовать его я:
- те прошедшие два дня, которые мы сегодня отметили, я не отнимаю от двадцати, подаренных судьбой, и не считаю оставшиеся дни с легкой грустью, в лучшем случае; каждый прожитый счастливый день с тобой, я прибавляю к прошедшим счастливым дням, и их становится у нас, любимый, все больше и больше! Я права, я умница?
ОН целовал меня долго, не давая отдышаться; ОН говорил о нашей вечной любви, я чувствовала эту любовь, и когда наступил покой вечности, ОН повторял и повторял: я был уверен в тебе, я спокоен за тебя, о, как я в тебя верил. В эти минуты я жила его счастьем...
Утро наступило быстро. Мы решили внешне для меня соблюдать распорядок дня. У источника я вышла из машины, как всегда в эти ранние часы там уже было много народа. Времени у меня было достаточно до завтрака, я прогуливалась по аллее парка, когда меня догнала Светочка, мой ангел- хранитель, и мы не спеша вошли на территорию санатория, в корпус, поднялись в номер. У Светы на тумбочке лежал томик Проспера Мериме и другие книги, взятые из библиотеки санатория, в которую она успела записаться. По моей просьбе она разрешила мне взять с собой томик Мериме почитать. После завтрака мы ушли сразу на процедуры и разошлись по своим кабинетам, как всегда, работала наша договоренность - друг друга не ждать. Выполнив все свои "лечебные обязанности", я присела с книжкой под солнышком на лавочке в скверике у нашего корпуса.
-Тебе все равно, где читать, - услышала я знакомый голос.
Мне было странно, что я не услышала его шагов. Зачиталась. Я быстро с радостью встала, встала с готовностью ехать, чувствовала, что приехали за мной. Моя белая царская карета поджидала меня на нашем месте. Он объяснил, что будет проезжать мимо особняка, меня высадит, и на обратном пути ему не надо делать петлю за мной в санаторий; в особняке, со стороны главного фасада, есть хороший закрытый дворик с прекрасным садом, тебя кухарка проводит, не забудь надеть теплое пальто, хотя местечко безветренное, уютное; я вернусь к обеду или чуть позже, не скучай.
ОН спешил, не забывая про мелочи. В машине он меня поцеловал, посигналил, кухарка встретила, и все происходило так, как ОН говорил.
Была уже пятница, заканчивалась первая неделя моего пребывания в санатории. Необходимо продумать день и время поездки в Пятигорск, скорее всего - вечером в субботу, не забыть созвониться с тетей Валей, муж должен был позвонить в воскресенье после обеда, к разговору с ним я еще не была готова. Принятия всех решений я отложила до встречи с Ним.
Солнце зашло за угол дома, стало прохладно - не лето! Я вернулась в дом, прошла в гостиную, заботливая хозяйка растапливала камин, она сообщила, что ОН звонил, к обеду не приедет, обедать без него, будет, по всей вероятности, поздно. От обеда без него я отказалась, женщина предложила идти отдыхать в спальню - там тепло, протоплено. И я ушла, пальто оставила на диване. В своей ванной я приняла горячий душ, весенняя погода еще не согревала, надела ночную сорочку, захватила с собой халатик и забралась с книжкой в постель. Этот роман Проспера Мериме я когда-то читала, он был интересен и необычен изложением одних и тех же событий разными людьми: влюбленной немолодой девицы и молодого человека, приглашенного в дом учителем. С книжкой в руке, полусидя, опираясь спиной на высокую подушку, после волнующей и бессонной ночи, после часов, проведенных на свежем воздухе, после горячего душа я быстро уснула. Сколько времени я так безмятежно спала - не знаю.
Проснулась я от движения книжки в руке, открыла глаза, его улыбающееся лицо было рядом, развернулась к нему, прижалась головой к его груди.
-Я так долго и крепко спала, я не слышала, как ты лег, мы потеряли из-за меня дрогоценейшие минуты бодрствования, - засыпала я его возгласами, - горе мне, горе, - с притворным театральным пафосом произнесла я.
