Че Гевара Фернандо. Загадочное письмо

Загадочное письмо.

Зазвенел телефон, Петр еще спал, и звон мобильника, порвал виртуальную реальность сна, пришлось Марченко, проснуться, и протянув руку взять бесновавшийся аппарат.

- Алло?

- Питро, как дела, це я, Мыкола.

- Ну, ты сволочь, Колян, чего так рано звонишь?

- Да як же рано? Время десять часов утра? Тем более вторник, а не воскресение.

- У меня выходной сегодня, и я собирался спать до обеда.

- Прости, брат, я же не знал, я насчет выезда на поле, поедем или отменим? Сам видишь ситуевина какова, другие теперь у нас герои, Бандеры в чести с Шухевичами, а Ковпаки с Кожедубами в загоне.

Петр, мгновенно от услышанных слов, вырвался из последних оков Морфея.

- Ты что, вообще с глузду съехал? У меня были, и навсегда останутся героями Сидор, Артемьевич и другие, те что боролись против Гитлера. А Бандеры для меня не герои, понял?

- Так я не про личные предпочтения в истории, я про взгляды нового правительства на историю.

- Да плевать на них, у них свои герои, у нас свои.

- Слава богу, Питро, порадовал ты меня, вон Сашка вовсю перекрасился, собирает группу, будут "копать" оуновцев.

- А он мне не указ, "копал" красноармейцев, и буду продолжать!

- Значит, скоро выезжаем?

- Да, конечно, надо ребят всех обзвонить, да я сам и обзвоню, спасибо за звонок Мыкола.

Так получилось, что из-за изменений в правительстве Украины, страна поменяла своих героев, если раньше Шухевичами восторгались "оранжевые" ющенкисты, теперь пришлось всем украинцам. И вот в назначенный погожий день, десять ребят с Киева, Львова и Харькова, высадились из автобуса, вблизи Новоград-Волынского Ура, где приняли когда-то неравный бой, красноармейцы.

- Слышь, Мыкола, если мы против бандеровцев, мы что получается, за Путина?

- Да ты что Вася, разве Путин это Сталин? Или в кабинете у Путина висит потрет Ленина? А может над Кремлем развевается красный стяг? Нет, брат, Путин это такой же Порошенко, и если первый под бандеровским флагом, то второй под власовским.

- Ну, вообще-то ты прав, но в России почитают героев войны, а у нас...

- Да ты что? Там это политика, если почитали бы героев войны, то паршивый Волгоград давно бы переназвали в Сталинград. И снимали бы "Судьбу человека", "Отец солдата", а не "Шрафбат", да "Сволочи". Сам читал, как пытаются там оправдать Власова с Красновым, так что петух кукарекает везде одинаково, Гелетей наш тоже объявлял Великую Отечественную против России. В результате получил котлы.

- Согласен, иногда россияне в своей антисоветской риторике запросто переплюнут и Порошенку, и Арсюху нашего. Путин часто цитирует некоего Ильина, а то реальный нацист-фашист был, говорят, даже Гитлер с ним был вась-вась, - добавил свои три копейки, обычно молчаливый Владимир.

Беседуя, таким образом, поисковый отряд имени С. А. Ковпака, начал поиски, на месте бывшего УР-а, чуть западней города Славута. За неделю ребята, нашли останки пятнадцать красноармейцев, сгинувших в лихую годину. У троих нашлись смертные медальоны, у еще четверых документы, по которым можно было разобрать их данные (комсомольские билеты). А остальные, навеки остались неизвестными солдатами, зато все обрели последний приют и упокоились в братской могиле.

Все погибшие красноармейцы, лежали вокруг ДОТ-ов, в предполье УР-а, поиски в самих железобетонных коробках, ничего не дали, видимо красноармейцы приняли бой или в предполье, или вовремя покинули ДОТ-ы.

По иронии судьбы, одного из идентифицированных красноармейцев, а именно командира роты 281-го мотострелкового полка 109-ой моторизированной дивизии, старшего лейтенанта РККА, звали Арсением Яценюком. И неизвестно, был ли он родственником современного политика, или просто тезкой и однофамильцем. Его документы, были найдены в жестяной коробочке-портсигаре, которую павший герой, хранил в нагрудном кармане гимнастерки. Гимнастерка расползлась в руках поисковиков, на другом нагрудном кармане, ребята обнаружили орден "Боевого Красного Знамени", видимо командир до войны отличился или в Финскую, или в боях с японскими милитаристами. Но точно, не в Великой Отечественной, ибо времени в то лето ему дано было мало, погиб он в начале июля сорок первого...

По схеме, слева должен был быть еще один ДОТ, но ни холма, ни самого бункера не было, и ребята начали копать то место, где он должен был быть.

В результате раскопок выяснилось, немцы взорвали ДОТ, и он обрушился, зато под кусками бетона, поисковики нашли еще двух павших героев. Один оказался по знаками различия капитаном, а второй простым красноармейцем, и у обоих не оказалось ни смертных медальонов, ни документов. При повторном и тщательном поиске, Петр обнаружил стеклянный пузырек, в кармане у рядового красноармейца. А в пузырьке, скрученными, нашлись бумаги, написанные химическим карандашом, на неизвестном языке.

Сколько парни ни бились, они не смогли прочитать написанное, и сфотографировав письмена, восстановили статус кво. Письмо было на латинице, но это не был ни немецкий, ни польский, ни английский, ни один из следопытов не смог понять на каком языке письмо.

Потом, случайно обнаружили на куске бетона, нацарапанные латиницей слова "Ulamanu Vatanimni sotmaiman". Когда по приезду обратно, ребята разместили и эту надпись, и фото бумаг из пузырька, из далекого Татарстана, пришла разгадка. Письма были на одном из тюркских языков Средней Азии, до войны, до сороковых годов, в Средней Азии писали на латинице, и только потом перешли на кириллицу. Ну и комментарий Сергея Звонарева, из Тулы, бывшего жителя узбекского Янгиюля, расставило все точки над и.

А надпись на стене ДОТ-а - "Ulamanu Vatanimni sotmaiman", в переводе на русский, звучала как - "Умру, но Родину не предам".

Ребята решили переслать последний привет погибшего бойца, по адресу, который был указан в начале второго письма. И письмо ушло в теперь уже независимый (от кого?) Узбекистан, и в середине октября две тысячи пятнадцатого года, письмо получил Акрам Рахимов. Павшего бойца звали Хайрулла Рахимов, а письмо получил его внучатый племянник.

В ходе переписки по интернету, поисковики добавили к письмам, несколько строк о том, как были найдены останки героя, и приписали свои электронные адреса.

Хайрулла, погиб двадцатилетним, женат он не был, потому у парня не осталось прямых потомков. Вот те письма.

Письмо первое.

Здравствуй, мамочка!

Как ты там дорогая? Братья тебя не мучают, Аскарбек, уже взрослый, наверно помогает тебе.

У меня все хорошо, немца бьем, и бьем сильно, правда приходится отступать, ничего это не страшно, много приходило врагов на наши земли. И Чингисхан был, и арабы, и турки всякие, но никто не смог нас завоевать, так что и фашисты здесь подохнут. У меня все хорошо, видела бы ты мамочка меня в моей форме, с десятизарядкой, с гранатами и пистолетом. Пистолет я забрал у убитого немца, да мама я убил троих немцев.

Командиры меня уважают, сам комроты Яценюк, обещал представить меня к ордену. Представляешь, вернусь я с войны, а на груди орден, ведь все девушки будут мечтать о том, как бы стать твоей невесткой.

Кстати как учится Авазбек, не балуется? Если не слушает тебя, то пусть Аскарбек проучит шалопая, мы немного избаловали Авазбека, потому что он младшенький. Ладно, придется отступать, надо собираться.

Твой сын Хайрулла.

Письмо второе.

Мамочка, чувствую, не увидимся мы больше с тобой. А письмо отправить я не успел, не до того было. Положу все листки в носдон, и залью крышку воском, если выживу, то ничего, а нет, то письмо после войны дойдет до тебя.

Узбекская ССР.

Ташкентская область, Бекабадский район, сельсовет Кзыл Байрак, кишлак Гулзор.

Рахимовой Назокат.

Мама, немец очень силен, у него много танков, оружия и людей, у нас всего этого не хватает. Не ждала наша страна войны, не готовилась к ней, ведь мы были заняты работой. Подлый Гитлер напал, исподтишка, и теперь нам приходится туго. Даже если мы погибнем, то придут другие, наши братья. Помнишь мама, как в "Сказе о Кибальчише", который я тебе читал. Прости родная, опять эти гады ползут, сейчас постреляю и снова к тебе...

Отбились мама, силен он был, а мы сильней! Забыл рассказать тебе, я не под открытым небом воюю, а с удобствами. Я в ДОТ-е, это такой каменный дом из бетона, у нас тут пушка и два пулемета, так что жить и воевать можно. У нас есть все, и еда, и оружие и патроны и даже вода. Тут два пулемета, и они любят очень воду, потому у нас есть запас воды и хватает, как пулеметам, так и людям.

Да они пьют много воды, но знаешь, как они стреляют, немцы так и падают, а мы их стреляем. Так нечего же было лезть к нам, в нашу страну.

Черт, связи нет, провода фашисты перерезали, хотя может и бомбой порвало. Нас сейчас сильно бомбят, но нам не страшно, над нами метровый слой бетона, так что пусть бомбят.

Сейчас вернулись ребята, из третьего взвода, они там лежали на улице под бомбами. У них погибло шесть человек, и восемь ранены, командир разрешил понести раненных ребят в тыл. Я отказался, пусть несет, кто хочет, я буду немцев стрелять.

Прости мама, отвлекся, да опять немцы полезли, и мы их пушкой да пулеметами, но вот незадача, вокруг ДОТа нашего остается все меньше бойцов. Без них мы долго не продержимся, просто фашисты могут обойти зону обстрела, подойдут к ДОТ-у, и забросают нас гранатами. Потому пришлось из ДОТ-а отправлять людей наружу. Снаряды и патроны еще есть, их много, да и воды с едой тоже, так что держимся мам.

Опять отбивались от немцев, жалко зениток у нас нет. Зенитка мама это такая пушка, ну или пулемет, которым по самолетам стреляют. Просто немцы бомбят и бомбят, нам-то все равно, а те кто снаружи... им намного трудней.

Все мама, снаружи людей не осталось, кто погиб, кто ушли, и я их понимаю, бомбежка это ужас, с ума можно сойти. Старший лейтенант опять послал людей в предполье, внутри остались только пушкари, пулеметчик Речников, сам командир и я, я на втором пулемете.

Опять стреляли фашистов, у артиллеристов кончились снаряды, старший лейтенант послал их на улицу, охранять нас сзади. Если продержимся до вечера, то ночью можем уйти.

Теперь все, нам не уйти, осколком убило Речникова, командир ранен, а я жив, стреляю. Перевязал старшего лейтенанта, он лежит, без памяти, я один, вокруг никого не осталось. Пусть и я умру, но умру как настоящий джигит. Немцы уже шебуршатся, пытались открыть двери, ни за что!

Допишу сейчас, закрою носдон, закапаю воском, и выйду к немцам, у меня десятизарядка, много патронов и восемь гранат. Фашисты сильно пожалеют.

Ладно мама, помни твой сын не отступил и не предал, стоял до конца . Хотя чего я тут черные тучи нагоняю. Может это еще не конец. Ладно, схожу немцев поубиваю, потом продолжу писать.

Больше ничего не было написано, что случилось, убил Хайрулла еще несколько немцев, или нет, мы уже никогда не узнаем...

Носдон, емкость для насвая, табакерка. Обычно стеклянный или металлический пузырек, в старые времена использовали маленькую, высушенную и выдолбленную тыковку. В данном случае пузырек из под лекарства.

Комментарии: 3, последний от 18/11/2019. © Copyright Че Гевара Фернандо (fernando.chegevara@mail.ru) Размещен: 01/01/2016, изменен: 01/01/2016. 12k. Статистика. Рассказ: Проза, История Иллюстрации/приложения: 2 шт. Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Последний (на данный момент) рассказ из цикла "Пропавшие без вести"

Че Гевара Фернандо : другие произведения.

Загадочное письмо