Однажды около полудня я вышел на балкон своей квартиры и посмотрел вниз. Я увидел женщину, идущую по дорожке. Когда я на мгновение отвернулся, а затем вновь взглянул на тротуар, женщины там уже не было. "Странно", - подумал я. Через некоторое время я вновь взглянул на эту дорожку и увидел идущего по ней мужчину. Вновь ненадолго отвернувшись, а затем, возвратив свой взгляд, я заметил, что и мужчины там уже нет. Такие непонятные исчезновения людей мне чрезвычайно не понравились. Я понял, что это одно из двух: либо окончательное съезжание с катушек, либо сдвиг с места мира. Что-то надо было делать.
Постояв еще немного на балконе, я ощутил потребность куда-то идти. Я оделся, вышел из квартиры и отправился непонятно куда, предоставив своему телу самостоятельно выбрать направление движения. Тело завело меня в метро. Я обнаружил начало нового приступа паранойи.
У меня периодически случаются легкие приступы паранойи. Во время них я вижу врага едва ли не в каждом встречном, пытаюсь сбить с толку возможную погоню, избирая наиболее запутанные и непредсказуемые маршруты передвижения, периодически срываюсь на бег, избегаю общения с окружающими. На этот раз приступ был особенно тяжелым. Нервы мои были на пределе.
Особое опасение вызывали почему-то милиционеры. Надо сказать, что у меня были в этот день причины их опасаться. Когда я вошел в метро, находившиеся там пятеро работников МВД вели себя весьма странно. Они о чем-то шептались, время от времени поглядывая по сторонам. Один из ментов открыл зачем-то зонт. Постояв так некоторое время, он закрыл зонт, отошел и сел на лавочку в нескольких метрах от своих коллег.
Дожидаясь электропоезда, я время от времени поглядывал на экран телевизора. Показывался весьма жуткий мультфильм о белке, которую задавило горой орехов. Люди на платформе все как один смотрели на экран и смеялись. Мне было неуютно.
Электричка наконец-то приехала. Людей в вагоне было не так уж много. Я осмотрелся и не увидел ничего подозрительного, пассажиры опасений не вызывали, паранойя потихоньку покидала меня. Внезапно взгляд мой упал на окно, через которое было видно соседний вагон. Там стояли те пятеро милиционеров, которых я видел на станции. Мне снова стало неуютно.
Выйдя на следующей станции, я быстро пошел к выходу. Несмотря на быстрый темп ходьбы, я заметил странный процесс у турникетов. Вот, какой-то гражданин, спешащий по своим делам, прошел через турникет. Все бы ничего, но идущую за ним девушку турникет почему-то не пропустил. Девушка выждала немного, увидела, что группа парней проходит без проблем, и предприняла вторую попытку. Вновь неудачно. Наверно это был мужской турникет.
Выйдя из подземки, я оглянулся. Менты неотступно следовали за мной, в руке одного из них по-прежнему был зонт. Я принялся петлять по дворам. Но как я, простой житель Харькова, мог уйти от профессионалов из МВД? Конечно же они меня догнали. Я был повален на землю, и почувствовал, что мне в рот засовывают горлышко бутылки. Из него полилась жидкость, оказавшаяся пивом. Влив мне в глотку двухлитровую баклажку пива, милиционеры успокоились, отпустили меня и ушли.
2
"When that fat old sun in the sky is falling, Summer evening birds are calling. Summer's thunder time of year, The sound of music in my ears."
Pink Floyd
Оно шло по улице. Впрочем, о том, что это улица оно могло только догадываться. Было оно слепое, как крот. Хотя не совсем так. Оно могло видеть. Но видеть оно могло только Солнце. Тяжело привыкнуть к жизни в мертвом мире, в котором существует лишь Солнце. Причем Солнце было видно отчетливо. Даже во сне Солнце приходило к нему и не давало покоя. Но оно шло, шло за Солнцем, а Солнце было везде. Оно не всегда воспринимало окружающих. Оно металось по улицам, чудом уворачиваясь от невидимых автомобилей и пешеходов. Солнце не давала ему видеть окружающий мир. Но Солнце уберегало его от опасностей. Оно не раз сидело в психушке, но Солнце выводило его от туда. Как бы ни охраняли его, оно все равно исчезало. Стоило стражам отвернуться, оно пропадало бесследно. Словно в воздухе растворялось. Никто не мог объяснить это явление. Даже оно само не могло. Могло только Солнце. Но Солнце не разговаривало. А оно бегало по улицам, пугая прохожих и выкрикивая: "Follow the Sun!".
3
"Тарантино, сними меня в своем кино,
Чтоб было грязно и смешно.
Еще одно кино о том, что все говно."
КПП
Пробуждение. Какая же мерзость это пробуждение. Особенно когда оно совершено не по своей воле. Лежишь ты под теплым одеялом, смотришь успокаивающие психоделичные сны, и вот - пробуждение под звуки будильника. Звук будильника - гимн худшей стороне нашей реальности. В это утро он ворвался в ее сон особенно неожиданно.
- Блядь! Какого хуя?! - воскликнула она, проснувшись и взглянув на часы.
Часы показывали пол шестого утра. Размышляя о том, какой недоумок поставил будильник на это время, она вылезла из-под одеяла и отключила эту адскую машину. Затем, решив покурить, она подошла к окну. Открыв окно и ударившись ногой о батарею, она негромко и практически беззлобно матюгнулась и закурила. Запасы злобы были на исходе. Она ничуть не удивилась тому, что ударилась. Боль преследовала ее на каждом шагу. Двери открывались, как только она проходила мимо, турникеты в метро переставали работать... Создавалось впечатление, что вокруг нее плотность негативной энергии намного больше, чем в других местах.
Глядя на звезды, она думала о том, что же надо делать, чтобы избавиться от постоянной боли. "Надо только выпить море", - пронеслось в голове. Интересно, море чего? Раскаленной смолы? Расплавленного металла? Настойки на кофе? Еще не известно, что хуже.
Ее жизнь была смесью дебильной американской комедии и фантасмагорического фильма времен развала Советского Союза с легкой примесью тарантиновских примочек. Жизнь была настолько нелепа, что даже не вызывала отвращения. Она не знала, куда и зачем ей идти.
4
"По выжженной равнине
За метром метр
Идут по Украине
Солдаты группы Центр"
В. Высоцкий
На протяжении долгого времени ему было страшно жить. Все окружающее казалось нереальным и будто бы окутанным туманом. Туман был везде. Туман фиолетово-черного цвета, невидимый для окружающих.
Туман был густым и тяжелым. Он боялся идти через туман. Он сидел на месте, не рыпался и не искал выхода. Он думал, что выхода нет, а если и есть, то в тумане. Выход недостижим. Остается сидеть и ждать. Чего ждать? А ничего. Вот парадокс ведь, ха-ха. Жизнь - насмешка Судьбы. Туман - ее оружие. И нет в человеке силы, чтобы побороть его.
Просто сидеть на месте было скучно и нелепо. Поэтому он занимал свой досуг чтением умных книг, учился умным вещам, в общем, всячески пытался получить "полезные нужные знания".
Через много лет знаний накопилось невероятно много. Они лежали в недрах его мозга, словно на чердаке. И пол чердака готов был провалиться под их тяжестью. Какие-то высшие силы(не спрашивайте меня о том, какие именно, но это был явно не Пиздец Иваныч), заметив это, сжалились над ним и ниспослали некое подобие просветления.
Отныне он видел дорогу, идущую сквозь туман куда-то далеко-далеко. Теперь он шел по этой дороге, чувствуя себя солдатом, машиной войны. Он хотел быть машиной. Машиной без чувств. Машиной без эмоций. Машиной, функционирующей независимо от сознания и не имеющей души. Безликой машиной.
И он хотел нести эту правду в народ, вести их за собой. К Истине. Но почему-то мало кто шел. Глупые люди.
5
"Фрау маркиза, что за луна.
Ленива, капризна и холодна..."
Агата Кристи
Волк бежал по лесу. Глаза его светились безумным огнем. Он бежал, не замечая ничего вокруг. Волк был голоден. Ему хотелось жрать. Рвать зубами горячую плоть, глотать, почти не пережевывая куски свежего сырого мяса, пить живую кровь. Но волк сдерживал себя. Он набрал в рот шишек и бежал по лесной тропинке. Шишки хрустели на зубах, из пасти капала кровь от нанесенных ими порезами. Но волку было все равно. Он бежал, бежал к Ней.
Зайцы глазели на волка из кустов и давились от смеха. Они смеялись, громко обсуждали поведение волка, которого прежде так боялись. Теперешний волк казался им смешным и нелепым. Он напоминал побитую собаку. Зайцы ели тушеную морковку из картонных пакетов и просто таки покатывались со смеху.
Сова изумленно вытаращилась на все это. Она много перевидала за свою долгую жизнь, но подобное представление наблюдала впервые.
Волк бежал, петляя между деревьями, бежал к опушке. И вот - он выбежал из леса. Он поднял голову и увидел Ее. Луну. Луна вызывала ощущение эйфории. Она была лучшим из того, что когда-либо доводилось созерцать волку, воплощением гармонии и чистой красоты. Волк некоторое время, затаив дыхание, любовался на Луну и молчал. Затем он потянулся к небу и завыл.
6
"Кто сказал, что бесполезно
Биться головой об стену?
Хлоп - на лоб глаза полезли,
Лоб становится кременным"
Наутилус Помпилиус
Оно бежало по улице. Бежало по ней, хотя о существовании самой улицы могло только догадываться. Бежало от солнца, которое оставалось перед ним. Бежало от от того, что перед. Оно беспорядочно мотало головой, и солнечные блики плясали перед глазами. Бесконечный калейдоскоп ярко-неопределенных оттенков сливался в нечто невыносимое. Оно боялось. Его гнал страх. Ему казалось, что солнечные лучи издают невыносимый скрежет при трении друг о друга. Оно бежало, чудом не врезаясь в столбы и не попадая под колеса автомобилей. Пешеходы уворачивались и изумленно смотрели вслед.
Я шагал по улице, думая о чем-то своем. Внезапно что-то привлекло мое внимание. Я увидел весьма странное существо, бегущее по зигзагообразной траектории и быстро мотающее головой. Внешне существо походило на человека, но назвать его человеком язык не поворачивался. Оно пробежало мимо меня и врезалось в стену здания. Практически не затормозив, оно побежало дальше. В стене осталась дыра в виде человеческого силуэта. Не думал, что такое случается и в реальной жизни, а не только лишь в американских мультфильмах.
7
"Коснись губами тока,
Дотронься языком.
Коснись устами тока,
Будь проводником."
Ногу Свело
Она бежала, петляя в бесконечном лабиринте городских улиц и переулков. Но оторваться от погони не удавалось. Ее преследовали менты. Почему они это делали? Об этом знали только они сами. "Где я? Зачем я здесь? Кто эти мусора? Зачем я им понадобилась?" - думала она на бегу.
Я спокойно шел по своим делам, пока перед моими глазами не предстало весьма странное зрелище. Я увидел бегущую девушку и настигавших ее милиционеров. Менты выглядели совершенно обычно: в кительках, беретиках - все при них. Менты со стажем. Интересно, зачем им девушка? Нелепо это как-то. Разве что поиздеваться им не над кем. "Это менты-садисты", - понял я. Они приведут несчастную девченку в участок, будут пытать ее и, радостно посмеиваясь предаваться разврату.
Подобного допускать было нельзя. И тут(весьма кстати) я увидел продавца воздушных шаров. В голове созрел безумный план. Я подхватил бегущую девушку одной рукой, а другой - шарики. Оставалось только пробудить в себе стремление к полету. И мы полетели.
Мы летели над расчудесной страной на воздушных шариках. Как в сказке. Как в песне Гражданской Обороны "Про дурачка". Это было непередаваемое ощущение.
- Давай быть вместе, - предложил я, когда мы спустились на землю.
- Давай, - согласилась она.
Я отдал ей зонт и пошел домой.
8
"Ненужный кто-то за окном
Стоял и требовал любви.
Я все оставил на потом,
Я говорил себе:
Не за что биться,
Нечем делиться,
Все об одном."
Аукцыон
В этот день у него было предчувствие, что вот-вот должен случиться коренной перелом в его жизни. Он чувствовал себя готовым к переменам, чувствовал, что находится на правильном пути. Он четко следовал своему пути, чувствовал себя машиной.
Он сидел на диване и читал мудрую книгу, приводя свое сознание в подобающее состояние. Он должен был достойно принять предстоящее, показать себя стопроцентно готовым.
Когда раздался звонок в дверь, он понял - свершилось. Вот оно. Он открыл и опешил. На пороге стоял... клоун! На клоуне было пестрое трико, рыжий парик, сиреневый и желтый ботфорты соответственно на правой и левой ногах. Также у него был огромный клоунский нос.
Войдя в квартиру, клоун первым делом залез в холодильник и посидел там секунд пять. Затем он подошел к печке и поставил на конфорку сковородку. Он налил масла и бросил туда мудрую книгу. Пока она поджаривалась, клоун осматривал квартиру. Заглянув в каждый уголок, он скривился, бросил уже хорошенько поджарившуюся книгу в тарелку и ушел.
Он так и стоял на пороге с открытым ртом. Через несколько секунд после того, как клоун ушел, он в изнеможении опустился на пол и сидел там до вечера. Он чувствовал себя оплеванным.
9
"Девятый скотч за одну эту ночь,
Нам уже никто не сможет помочь..."
Наутилус Помпилиус
Этой ночью я решил сходить в лес. А почему бы и нет? Живу я в Харькове, леса у нас нет. То есть лес есть, но настоящим лесом его назвать нельзя. Какой же это лес? Там и зверей то нет. Разве что собаки забегают в надежде на подачки со стороны выбравшихся на природу горожан. А так - кучи мусора повсюду и никакой живности. Раньше, говорят, звери в лесу были, кто-то там, по-моему, оленей видел. Или лосей. Не помню. Но сейчас совсем другие времена.
Я шел по лесу. Было темно, меня окружали антрацитовые силуэты деревьев. Подняв голову вверх, я мог увидеть кусочек звездного неба. Атмосфера в лесу была мистической и немного сказочной.
Я невольно проассоциировал этот лес со Сказочной тайгой, воспетой "Агатой Кристи". "А ночью по лесу идет Сатана и собирает свежие души..." Казалось, что вот-вот ко мне подойдет Сатана. Он посмотрит на меня внимательно и спросит:
- Извините, у Вас душа свежая?
- Вчерашняя, - резко отвечу ему я, поправлю очки и отвернусь.
Да уж, странные фантазии. Особенно учитывая то, что очков у меня нет и близко, да и трудно сказать, почему душа у меня вчерашняя. Какой-то необычный эпитет применительно к душе.
Уханье совы вдалеке вызывало у меня чувство умиротворения. Мне было невероятно легко и уютно в этом лесу. "Здесь, наверное, волки водятся", - подумал я, не испытывая ни капли страха. Мне почему-то казалось, что даже если в эту ночь мне встретятся на пути волки, они меня не тронут.
Через некоторое время тропинка закончилась, и я вышел на поляну. Она была полностью освещена лунным светом. В центре поляны стоял пенек, прислонившись к которому сидел волк. Волк сидел не так, как обычно сидят животные, его поза больше походила на человечью. Он сжимал что-то в передних лапах, и, подойдя поближе, я разглядел что именно.
Волк сидел и пил водку.
- Какой ты в жопу после этого волк?! - возмущенно спросил я и пошел в направлении опушки.
10
Чеширский кот смотрел на все это и улыбался.
Часть 2. Нежизнь и жизнь неживого
У портрета Маяковского было растроение личности. Оно проявлялось, когда портрет думал о своем отношении к людям. "Я создан человеком и должен быть ему благодарен, - думала одна часть его души, - человеку не жаль было для меня ни холста, ни красок, ни этой прекрасной деревянной рамки. Человек - высшее существо". Вторая его личность мыслила совершенно иначе: "Ну что мне эти люди? Они совершенно мне безразличны. Ходят по своим людским улицам, делают свои человечьи дела, рождаются, учатся, работают, женятся, выходят на пенсию, умирают. Что мне до них? Я вишу себе на гвозде и наслаждаюсь гармоничностью мира". Третья личность и вовсе была настроена агрессивно. Она думала так: "Да, я портрет. Картинка. Декорация. Фон. Но я не просто портрет, я портрет Маяковского, бунтаря и гениального поэта. Что бы подумал этот человек, если бы он мог взглянуть на все это? Ничего хорошего. А ведь он изображен на мне. Людишки влачат свое жалкое, обывательское существование перед его взглядом".
Пять лет висела картина на стене одной квартиры, в которой проживала самая обыкновенная среднестатистическая семья. И никто из членов этой семьи даже не подозревал, что творится в душе у портрета. Они даже и не думали, что душа у него и впрямь есть. Даже не знали, кто на портрете изображен.
Однажды одна из личностей все-таки победила. Картина упала на голову одному из хозяев и убила его.
***
Прогуливаясь в центре города, горожане и приезжие могли заметить весьма странную вещь. Но замечали ее далеко не все. А если и замечали, то не придавали особого значения. Их совершенно не удивляло, что памятник выдающемуся украинскому поэту Тарасу Григорьевичу Шевченко был повернут задом к прохожим.
Памятник же Тарасу Шевченко нередко задумывался над этим вопросом. Почему же национальный герой повернулся жопой к своей нации? Только что штаны не спустил. Возможно, таким образом выражается презрение к примитивным обывателям, недостойным даже чистить касторкой поэтовы валенки? Или же поэт завидовал людям, живущим в более-менее свободном обществе, а не при рабовладельческом строе как он сам? Существовало и другое, более красивое, объяснение. Некоторые люди все же могли увидеть памятник и спереди. Правда, места перед памятником не так то и много было. Напрашивалось предположение, что поэт повернулся лицом к немногим особенным людям, гордо показывая свою поэтову жопу попсовой толпе. С другой стороны нетрудно догадаться, что большей части представителей городского андеграунда было насрать на Тараса Григорьевича Шевченко. Вот как все запутано.
***
Вы когда-нибудь задумывались о том, как же тяжело быть... мостом? Нет? А напрасно. Ведь у моста была очень непростая судьба.
По нему ходили люди, они топтали его грязными сапогами и ботинками, выбрасывали на него пакетики из-под сушеных тараканов, бутылки с остатками абсента и окурки папирос "Черноморец - чемпион". Кроме того они плевали на мост, блевали на него а иногда и танцевали на нем вальс средь бела дня.
Но это еще не все. Мост был придавлен тяжестью лежащего на нем асфальта. А ведь по этому асфальту, словно издеваясь, ездили автомобили. Они ездили по асфальту своими грязными проколотыми колесами и выпускали из выхлопных труб зловонные ароматы.
Но особенно раздражали мост граждане, которые ходили под него мочиться и испражняться. А такое случалось довольно часто. Почему-то все принимали пространство под мостом за общественную уборную.
Но сдаваться мост не собирался. Однажды в нем образовалась дырка. Она росла, пока не превратилась в довольно немаленькую дыру около полутора метров в диаметре. Просто грех не воспользоваться таким подарком судьбы.
Однажды ночью один случайный прохожий провалился в эту дыру. И так сложилось, что он как раз упал на голову человеку, мочившемуся под мостом. И убил его.
Жаль, что никто не напишет роман об этой изощренной мести. Ведь по сравнению с мостом граф Монте-Кристо отдыхает.
***
Если вы считаете, что все герои - существа неординарные, вы ошибаетесь. На героический поступок способен любой, вне зависимости от того, что это за человек, человек ли вообще, а также от того, намерен ли он совершить что-нибудь в этом роде. Подчас все происходит совершенно случайно. Ярким примером может служить необычайное происшествие, по непонятным причинам имевшее место в существовании журнала "ПромСтрой".
Несмотря на то, что в редакции трудилось довольно много народу, и печатался журнал на хорошей глянцевой бумаге, число его читателей было весьма ограниченным.
Лишь иногда, в синагогах, материалы зачитывались вслух прихожанам. Так как качество статей оставляло желать лучшего, уже минут через десять после начала чтения все без исключения иудеи, даже наиболее богобоязненные начинали зевать. Еще минут через пять около половины засыпало, остальные же доставали из заплечных мешков кока-колу, воздушную кукурузу начинали все это поедать, причем ржали при этом, словно лошади. Если чтение журнала не обрывалось, минут через десять евреи начинали закидывать своего доброго раввина гнилой капустой, крошками от мацы и форшмаком на пластиковых тарелочках. На этом месте даже самые терпеливые раввины останавливались. Впрочем, ходили слухи, что один, будучи религиозным фанатиком, читал "ПромСтрой" сорок пять минут. После чего его били сапогами по лицу, пока он не умер, попросив предварительно прощения и отпустив всем грехи. Но это были всего лишь слухи.
Что касается людей других национальностей, не говоря уже о кошках и обезьянах, они "ПромСтрой" не читали вообще. Лишь иногда они покупали этот журнал: он использовался как подстилка, как бумага для разжигания костра и.т.п.
Некоторое время данным журналом было модно подтираться. Но после череды трагических происшествий под мостом о "ПромСтрое" пошла дурная слава. Его даже подстилать перестали во избежание неприятностей.
Но однажды один клоун, выходя из цирка после провального выступления, решил напиться. Он купил две бутылки водки, бутылку портвейна, анчоусов и сухариков. Клоун выпил портвейн, вылил водку себе в карман, вылил на воск и поев сухариков. Затем, после того, как он отпустил анчоусы на волю, затолкав их в пакет с кефиром, у героя арены случилось минутное помутнение сознание. Он купил журнал "ПромСтрой", смастерил из него колпак и до вечера в нем ходил, пугая случайных прохожих и обретая дурную славу.
Так забытый Богом печатный орган послужил высокому искусству.
***
Самолет имел все основания гордиться собой. Его появление - не просто торжество аппаратов тяжелее воздуха, это осуществление мечты человечества о полетах. Конечно, человечество могло пойти и другим путем: учиться летать самостоятельно, презрев открытые какими-то приземленными гражданами физические законы. Но не всем дано понять, что подобное возможно.
Самолет... Аппарат, воспетый футуристами. Именно они и дали ему это романтическое имя. Самолет, о котором идет речь, слышал о той волне начала двадцатого века, о той волне восторга, когда люди, глаза которых горели огнем, стремились к полетам, и, поднимаясь в воздух, чувствовали себя победителями природы. Почему бы ему и не гордиться?
С помощью самолета в наши дни путешествуют миллионы людей. Ежедневно аэропорты больших городов заполнены желающими перелететь океан, за несколько часов оказаться в другой части планеты. Даже наиболее приземленные особи пользуются самолетами, даже они признают всю очевидную пользу перелетов по воздуху. Сегодня ты здесь, завтра - в Америке, послезавтра - в Индии. И все благодаря самолету. Не правда ли ответственная у него миссия?
А самолет одолевала тоска. Он чувствовал свою тяжесть, свою металличность и неповоротливость, свою зависимость от пилота, от того, залил ли кто-нибудь топливо в его баки. Он не мог просто раскинуть крылья, взмахнуть ими и полететь. Полететь куда угодно, куда стремиться самолетова душа, заключенная в тяжелое металлическое тело. А ему так хотелось стать птицей.
***
Знаете ли вы, что такое старость? Об этом и пойдет речь в нашем повествовании. Это грустно. Но это правда.
Танк стоял на площади конституции славного града Харькова. Да был ли он танком, достоин ли был носить это почетное звание? Когда-то его боялись, сотни солдат далеко не последних армий умирали под его гусеницами, десятки вражеских орудий уничтожались выстрелами из него.
В наши дни по танку лазили дети, на нем устраивалась выпить пива молодежь. Он больше никого не мог устрашить. Всего лишь бесполезная груда металла, нелепая железяка на городской площади.
Однажды два каких-то странноватых студента, пьющих пиво под проливным дождем даже хотели забраться внутрь танка, укрывшись от дождя. Это ли не позор? Служить убежищем от дождя, словно беседка какая-нибудь.
А танку так хотелось выстрелить в самую гущу этой толпы довольных обывателей. Но было нечем. Даже если бы были снаряды, он бы все равно уже не мог стрелять, он мог лишь стоять на всеобщем обозрении в центре города, сгорая от стыда.
Так стареют танки.
***
На одной детской площадке в одном из малоизвестных за рубежом районов славного града Харькова лежала разбитая бутылка. Или правильнее будет сказать "осколки разбитой бутылки"? Действительно, остается ли, разбившись, бутылка чем-то единым, или же превращается в не зависящие друг от друга, полностью утратившие все связи осколки стекла? Способны ли осколки существовать и мыслить отдельно. Конечно же, нет! Как сказал бы доктор Гонзо из небезызвестного произведения Хантера Томпсона: "Это ж кислоты обожраться нужно, чтобы решить, что осколки способны мыслить!" А вот бутылка способна. Даже разбитая бутылка.
Бутылка размышляла о собственном будущем. Естественно, что перспективы были далеко не радостными. Логично было предположить, что кто-нибудь по пьяни вздумает пройтись по площадке босиком, порежется и будет долго и разнообразно ругать ни в чем не повинную, и без того несчастную бутылку.
Был и другой вариант сценария: на площадке могла возникнуть драка, в которой осколки были бы использованы в качестве холодного оружия. Тогда бутылка могла стать соучастником убийства человека. Представив себе перерезанное горло, разбитый сосуд мысленно усмехнулся. В нем еще с юных лет жили садистские наклонности, да и жажда мести давала о себе знать. Ведь разбил бутылку именно человек. Правда, о голову другого человека, но все равно это было неприятно.
И, наконец - то, чего бутылка боялась больше всего на свете: просто придет дворник в розовом фартуке и с новой метлой, посмотрит на асфальт добрыми пьяными глазами, потянется и сметет стекло в совок. Более бесславную кончину было трудно себе представить.
Но ни один из сценариев, рожденных в сознании бутылки, так и не был воплощен в жизнь. То есть, может и был, но это не важно. А важно то, что один харьковский деятель искусства, сидя на лавочке неподалеку, увидел осколки и восхитился той гармоничностью, с которой они располагались. На этом и прервемся: дальнейшие его размышления не поддаются пониманию наших скудных умов.
***
Музыка сливного бачка, знакомая с детства музыка, прошедшая со мной бок о бок сквозь годы, вечно звучащая в ушах, даже когда я был вдалеке от цивилизации и сливных бачков, она отдавалась в моей голове, создавая божественные симфонии.
Невыносимая прелесть зеленеющей травы, открывающаяся внезапно, прорывающаяся сквозь преграды головной боли, дабы вернуть меня к жизни, вернуть мне чувство прекрасного. Трава и битое стекло - два удивительнейших произведения изобразительного искусства, когда-либо виденные мною.
Будь я богачом, я бы купил фабрику и стал одной из наиболее значимых личностей в отечественной пищевой промышленности. Я бы наладил серийный выпуск сухариков со вкусом резины и полиэтилена. И люди бы покупали эти сухарики ящиками, ведь вкус резины и полиэтилена - вкус жизни.
Моя Родина гордилась бы мной, своим достойным сыном. Моя Великая Советская Родина, ушедшая в непонятном направлении и оставившая своим детям лишь хамоватых продавщиц и вкус полиэтилена и резины в наследство.
Я уношусь под землю, сидя в трамвае, движущимся задним ходом, и вновь выныриваю на поверхность, полный стремления лететь к звездам далеких галактик и гасить их старым огнетушителем, украденным в магазине несколькими часами ранее.
Все живое и неживое слишком тревожат волны внутри самих себя. Погрузившись в их изучение, они не придают значения волнам вокруг. А ведь стоит только поймать волну и постоять несколько секунд на ее гребне. И утонуть с чувством полной удовлетворенности.
2005г.