Глава 14. Алое среди алого, или Открытый разум
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Нахотел Светлый детей вперёд и надолго (с) Fiery Rat "Ангелы" =)
|
Алые головки мака мерно качались на едва заметном ветерке. Вправо-влево, вправо-влево. Они завораживали, очищали голову до пустого звона, усыпляли. Они забрали мысли, желания, тягу к действию. Утащили, увели и тупую, ноющую и скучную боль. Обволокли туманом спокойствия и бездумья.
Впрочем, вряд ли во всём был виноват исключительно мак. Да и не мак это.
После боя на берёзовой "ступеньке" в Романде что-то оборвалось. Он утратил какую-либо способность воспринимать окружающее. Юноша не удивлялся поведению брата, не радовался появлению Марго, не приставал с вопросами. Не видел, что сделали с оставшимся в живых воином, с которым он сцепился. Не замечал яростной неприязни, вспыхнувшей между Имлундом и капитаном, очевидной и бешеной ненависти мужчин друг к другу, хотя во время стычки они действовали как одно целое.
Романд сидел в траве, здоровой левой рукой теребил белоснежную кашку, пугая вернувшихся шмелей. Трудяги недовольно гулко и низко жужжали, но не трогали наглого человека, возможно, понимая его состояние или, что вероятнее, осознавая - им здесь, на такой высоте не место, как и кашке, как и лесу на предыдущей "ступеньке", светлой рощице на этой или даже маку на следующей.
Юноша сидел и смотрел на закат. Розовый и золотой, нежно-голубой, белый цвета смешались в причудливый узор, неповторимый и виденный сотни раз, вечный и мимолётный. Романд неотрывно смотрел перед собой, в небо и слушал ласковый шёпот берёз. Молодые листочки на верхушках деревьев обсуждали грядущую ночь, те, что пониже, - отгремевшую битву или молодого чародея, застывшего подобно статуе древнему божеству.
Голову медленно покидала последняя мысль.
Лита.
Так проще, безопаснее.
Марго заявил, что пока светло, следует спуститься вниз - не оставаться же в окружении трупов. Имлунд и Ёорундо согласились. Романд покорно поднялся и последовал за остальными, не отрывая взгляда от заката. Не раз падал, но так ничего себе не повредив, продолжал путь. Когда старшие остановились, он - тоже. Вновь сел.
На миг разум взорвало удивление: то, что Романд принимал за мак, оказалось сонничкой. Юношу неожиданно посетила уверенность, что весь склон зарос этим, в общем-то не редким, но не любящим большие пространства цветком. Бесполезным в этом Мире, где магия жила лишь внутри предметов, цветком.
Однако любопытство не смогло справиться с апатией - огонёк в глазах Романда угас, юноша улёгся прямо на землю и наблюдал за алыми цветами, пока сон не взял своё, не смежил усталые веки, не отправил дух в мир эфемерных грёз и бессильных кошмаров. Впрочем, только со стороны казалось, что Романд спал: он всё так же смотрел на качающуюся сонничку. Теперь - вверх-вниз, вверх-вниз.
* * *
Сон к Ёорундо не шёл, но совсем по другой причине, нежели к Романду. Если чародей не думал, то рыцарь только этим и занимался. И ему очень не нравилась складывающаяся в голове картина. К тому же, воина беспокоило внезапно появившееся желание опекать младшего братца, наконец-то соизволившего свихнуться. Удивляло поведение отца, готового носить ублюдка на руках, раздражал и отчего-то пугал странный Марго. Странный и чем-то неуловимо похожий, словно Ёорундо смотрел на себя в зеркало времени. Не каждого порадует такое зрелище.
В попытке отвлечься воин сквозь ресницы посмотрел в небеса. Что в них увидели безумные глаза Романда? Буйство красок заката уже давно уступили место глубокой, с просинью, черноте с яркими, пожалуй, неуместными точками звёзд. Луны не было. Незнакомое небо. Но человеческий мозг, жаждущий во всём увидеть строгий порядок, уже складывал хаотичный крап в фигуры новых или, чем демоны не шутят, старых, привычных созвездий.
Крест и Треугольник. Лук, Меч и Щит. Лик Прекрасной девы. Тёмный магистр. Охотник. Боевой серп - кукри...
Ёорундо вздрогнул и оторвался от созерцания далёкого неба - кто-то поднялся. На слух не определить - Имлунд или Марго, настолько их повадки похожи. Одна школа - вольники. Крадущийся, ласковый, как медленная отрава, шаг - и встаёт второй из воинов. Шпик напрягся, осторожно перекатился на бок, чтобы незаметно наблюдать за происходящим.
- Куда-то собрался, Марго... или как там тебя?
- Какое твоё дело, Зелеш?
Оба произносят слова тихо, но отчётливо - так говорят в ночной засаде, когда приходится говорить. Враг не должен услышать, но раз открыл рот, свои обязаны уловить всё.
- Мы сейчас вместе. Согласен - вынуждено, но вместе. Следовательно, всё, что касается тебя... Марго, касается и меня.
- Вряд ли, - отозвался знакомец Романда. Ёорундо отчётливо уловил в голосе кривую ухмылку. - Зелеш, ты меня в чём-то подозреваешь?
- Что ты! Просто интересуюсь твоими действиями, - судя по тону, лицо герцога по эмоциональности разве что камень переспорит. И тот с натяжкой. Кажется, припомнил Ёорундо, Учителя Школы называли Имлунда Ледышкой. - Но если ты по нужде, то извини...
- Я хочу проверить, как там малыш.
- С мечом в руке?
- Повторюсь: ты меня в чём-то подозреваешь?
- Нет.
- Тогда, что тебе от меня нужно, Зелеш?!
- Поговорить, - хмыкнул Имлунд. - Вспомнить прошлое. Ведь у нас с тобой столько общего! Мы служили в Вольных Отрядах. Ты, как я слышал, в легендарных "Гончих Псах", а я... в их кровниках, "Голодных Волках".
- Паскуда! - взревел Марго.
Меч со свистом разрезал воздух - и клинок ударился о клинок, звон всколыхнул маковое поле.
Ёорундо вскочил, чтобы увидеть потрясающий танец смерти в исполнении двух Магистров Меча. Имлунд не зря пророчил сыну пост Директора своей Школы - младший Зелеш сумел по достоинству оценить зрелище. Отец искусно владел мечом - впору быть не Директором, а Учителем Школы, - однако Марго имел перед Имлундом множество преимуществ.
Приятель (или телохранитель?) Романда мог похвастаться куда более молодым телом, нежели герцог, а следовательно, большими силой, выносливостью и здоровьем. С другой стороны, чувствовалось, что Марго много раньше взялся за свой первый клинок - значит, в опыте Имлунд тоже проигрывал. И отец держал в руках трофейный меч, когда его противник сражался своим, привычным, удобным. Имлунд отступал.
Понимая, что вряд ли сможет оказать достойное сопротивление, Ёорундо всё же кинулся на выручку отцу. Да, между ними имелись разногласия, но рыцарь точно знал одно: никогда Зелеш не предаст принадлежащего роду. Убить может, но не предать. Ёорундо атаковал.
- Подожди, змеёныш, когда зубки ядом наполнятся, - рыкнул Марго и с лёгкостью не только отбил выпад шпика, но и вывел из поединка - родной меч отлетел в одну сторону, Ёорундо в другую. Однако тем самым Имлунд получил возможность перевести дух... которая ему не помогла.
Противники двигали мечами иной раз так нарочито медленно, словно мастера, показывающие приёмы ученикам, то вдруг клинки исчезали, превращаясь в смертельные вихри. Битва порой распадалась на отдельные па-передышки, то становилась стремительным, неразделимым целым - нельзя прервать выполнение фигуры, не испортив танцевальный узор. Но всё имеет конец - завершился и этот поединок-танец.
Мужчины застыли друг напротив друга. Меч Имлунда со звоном переломился и стёк из рук в траву, острый клинок Марго уже резал кожу на шее герцога - кровь тоненькой струйкой стекала на драный кружевной воротник, когда...
- Что происходит? - из травы поднялся позабытый всеми Романд. Было бы странно, если бы шум битвы не разбудил мальчишку, но чудом казался блеск мысли в зелёных, фосфоресцирующих, как у Имлунда, глазах. - Марго? Отец?
Герцог молчал - чуть дёрнется и лишится головы, - а Марго заговорил.
- Отец?.. - повторил он вслед за чародеем. - Как бы не так! А что происходит? Я убиваю этого подонка!
- Почему? - нахмурился Романд.
- Много причин, малыш. Слишком много. И одна из них - ты.
- Марго, если ты о том, что Имлунд лишил меня имени, то не беспокойся. Мне даже удобней, - юноша казался озадаченным. И он точно не понимал, что герцогу грозит реальная смерть. - Имя ведь не только права, но и обязанности...
- Имя?! К демонам имя, Романд! Он лишил тебя не имени! Он лишил тебя ВСЕГО!!!
- У меня разве что-то было?
- Да, Романд! - Марго старался проявить терпение. - Он оставил тебя без империи! Ты сын самого Льеэфы Л-лотая! Ты! Ты престолонаследник, а не какой-то Феллон Зелеш! Понимаешь?.. Или тебе нужны доказательства? Тогда поройся у себя в карманах - наверняка найдёшь золотую монетку. Ты увидишь на ней своё лицо... Лицо настоящего отца!
Юноша послушно запустил здоровую руку в карман, потом, скрючившись, полез в другой, отрицательно покачал головой.
- Нет? Но тогда поверь мне, твоему другу, на слово.
- Не слушай его! - попытался вмешаться Ёорундо и осёкся. В глазах младшего брата он прочёл приговор, то же увидели и Марго с Имлундом.
Победитель не стал дольше, чем требовалось, медлить - он сделал молниеносный замах и... Романд сдёрнул левой рукой с пояса серебряный жезл. "Отомстить за себя! - сверкали зелёные глаза. - Отплатить за все годы, проведённые под крышей родового замка Зелешей! Наконец, сделать то, что хотелось всегда!" Но как этого собирался добиться мальчишка, Ёорундо не понимал. Наверное, даже сам Романд не ведал, что творил. Он швырнул в Имлунда жезл, словно копьё. Глупо! К тому же, неумело - чародей был правшой... Но вряд ли здесь и сейчас стоял умненький мальчик Романд - только обиженный ребёнок.
Жезл пролетел половину пути, когда вдруг над маками раздался бесшумный звон - так откликается меч на зов хозяина. Странный клинок из оружейной чёрного мага сорвался с перевязи, слился с жезлом в одну серебряную молнию... которая воткнулась прямо в глаз Марго. Романд элементарно промазал.
- Звеня, сойдётся серебро: из двух - одно, - взгляд юного чародея остекленел. - Случайно, роком и судьбою разрушит Мира все устои. Смещает верх, смещает низ дитя всевластного каприз.
- Убей... - продолжил хриплым шёпотом Марго. - Не сможешь...
И победитель упал, побеждённый. Вместе с ним без сил рухнул Имлунд.
- Романд? - позвал Ёорундо.
Юноша моргнул и посмотрел на брата.
- Что ты натворил?
- То, что должен был.
- Ты целился в Марго, своего друга? - не поверил рыцарь.
- Да.
- Но почему?
- Ну-у, - Романд пожал плечами. - Как говорил Марго... или кто уж он там на самом деле... у меня имелось много причин. Например, я знал и без него, что мой настоящий отец император Гулума.
- И ты не боишься говорить об этом при Имлунде?
- Ёорундо! Прошу тебя! Не притворяйся идиотом!
- Да, ты прав. Отец знал. Нуйита, твоя мать, была такой честной... она не могла не признаться...
- Ёорундо! - юный чародей, казалось, хотел крикнуть, но выдал лишь усталый вздох. - Ты вправду столь наивен, как изображаешь?!
- Ты... - средний Зелеш запнулся. - Ты хочешь сказать, что Имлунд просто-напросто свёл Эфу с Нуйи? Мальчишка! Да что ты себе...
- А как ты думаешь, где лучше прятать престолонаследника, последнего в роду, - в обветшалом замке обедневшего дворянского рода или в надёжной крепости Зелешей? - оборвал гневную отповедь Романд.
- Да... я понял. Но зачем ему?
- Вот сейчас и спросим... - юноша осёкся, увидев, как побледнел брат - тот вглядывался куда-то за чародея. - Что?
Романд резко обернулся. Спрашивать было уже не у кого - рядом с трупом Марго лежал герцог. Из его шеи торчал меч - смертельные судороги сыграли смертельную шутку.
* * *
Известие об исчезновении Имлунда Зелеша застало Феллона в пути - отец отправил старшего сына проверить семейные владения. Что да как? Не отбились ли вассалы от рук? Работают ли крестьяне? Не нужна ли где помощь господина? Не требуется ли суд или наказание?
Раньше Феллон не любил инспекторские проверки - лучше по бабам шляться, чем выполнять обязанности наследника рода. Но на этот раз младший герцог просто жаждал покинуть столицу - как же всё надоело! Хотелось спокойствия, отдыха, жену увидеть. Пусть дура, зато родная... Ох, на какое деяние она подвигла не более умного мужа! Феллон до сих пор, хотя минуло полгода, краснел от сты... нет, не краснел - бледнел от горя и всё никак не мог понять, почему отец простил эту "выходку"!
Романд всегда был для Имлунда особенным - Феллон по молодости бесился, теперь же он отчётливо понял, что ему повезло. Несказанно повезло...
...Имлунд и Феллон не спеша прогуливались по галерее Предков, довольно-таки длинному, заметно скруглённому коридору с чуть ощутимым уклоном пола. Наверху, в глухом конце разместились покои главы рода Зелеш. Непривычное и странное расположение. Неподобающее!
Покои назывались Детскими, или комнатами Воспитания. В них рос Имлунд, но ни Феллон, ни Ёорундо не успели там похозяйничать - во времена их младенчества дед с бабушкой занимали истинные покои Рода, Брачные покои Зелешей. Сейчас они принадлежали Феллону, его молодой жене и полугодовалой дочке. В этом не было ничего удивительного - оба брака Имлунда Зелеша не длились сколько-нибудь долго, потому никаких претензий на Брачные покои с его стороны не поступало. Однако почему не устроиться получше?
Герцог уж давно взрослый мужчина... если не старик. Хотя нет - ему всего тридцать пять лет, но когда на них смотришь с девятнадцати... Сейчас в Детские покои следовало заселить малыша Рода. Впрочем, Романд там и жил - лишь оттуда не доносился дикий, страшный плач младенца. Но отчего-то Имлунд остался вместе с младшим сыном.
Феллон, кажется, догадывался о причине. Отец и дед испытывали друг к другу острую неприязнь, к счастью, не перешедшую в ненависть.
О! Имлунд всегда был послушным сыном. По крайней мере, на то намекали воспитатели, слуги, бабушка. Да и дед никогда не утверждал обратного.
Решил прежний герцог Зелеш, что Имлунда пора к наукам приобщать, и мальчишка вместо игры в цветные камушки, волшебную тарелочку и прочей детской возни просиживал дни, вечера, а порой и ночи в душных пыльных комнатах в строгой компании учителей - магов, ведунов-алхимиков, архивариусов и других учёных мужей.
Сверкнул молнией первый десяток - наследнику рода меч в руки пора брать. И без вопросов Имлунд уезжает прочь из родного гнезда, но не пажом к кому-нибудь, а отправляется в Западную Школу Меча. Ох, несладко там пришлось герцогскому сынку. Риск, к тому же, немалый и неоправданный: Имлунд - единственный ребёнок Зелешей и другого не будет. Мать Имлунда, первая жена прежнего герцога, постаралась. Обладая слабеньким магическим даром, она сумела наложить на мужа... вдовца чары бесплодия, чтобы именно к её сыну перешёл титул герцога.
Дед пытался избавиться от заклятья, но чароплёты только руками разводили - смертные заклинания сильны и устойчивы.
Долго "прохлаждаться" в стенах школы Меча дед Имлунду не позволил - взбрело герцогу женить сыночка. И двенадцатилетний мальчишка покорно шагает под венец с девочкой, мягко говоря, не красавицей, зато последней в захудалой ветви рода О-оваш, уже несуществующего королевского рода исчезнувшего Овиса.
Приказал дед обзавестись наследником - и пятнадцатилетние подростки родили Феллона. А вот Ёорундо появился у них уже по личной инициативе... ещё один сын не увидел Мира, унеся с собой и мать. Тогда же дед отлучил наследника от дома на целых три года - Имлунд и здесь не сказал ни слова против. Вот только вернулся из изгнания отец истинным главой рода Змей. Деду пришлось смириться с этим, как и с титулом старшего герцога, всего лишь отца герцога Зелеша.
Потом несчастный случай унёс из Мира деда и его вторую жену, но Имлунд так и оставался в своих, Детских, покоях. Не один, но одинокий.
Пятнадцать месяцев назад его одиночество растворилось в заботе сначала о белокурой, ранившей пасынков своей неземной красотой Нуйите, затем об их сыне Романде. Эх! Такая ведь ладная пара была! А малыш их, наверное, без разума... Любимый малыш, первенец.
Сейчас, оставив Рода разбираться со своими игрушками, отец и сын вышли в галерею Предков на разговор. Имлунд не зря выбрал этот коридор, а не свой рабочий кабинет - разговор предстоял очень серьёзный и важный.
- Феллон, ты плохо поступаешь, - герцог, как обычно, спокоен, но эмоции без труда угадываются: усталость и недовольство сыном. Впрочем, его Имлунд хорошо понимает, поэтому недовольство - скорее лёгкое осуждение. - Возвращайся к жене. Иначе её взгляд остановится на ком-нибудь из окружения, прислуги... Нет, не возражай. Ты не можешь приставить к ней уродов - не велика разница, и по ночам темно, а в холодной постели неуютно. Вовсе оградить от мужчин тоже не получится. Но даже если удастся, то ей придётся пользоваться тем, что есть.
- Женщинами? - осмелился вставить Феллон.
- И ими тоже, - кивнул отец. - И это всё на глазах твоей дочери. Ты хочешь научить их обеих греху, а то и непотребству?
Сын испуганно мотнул головой. Сам он был не прочь, когда его ласкали сразу две, а то и три женщины, но...
- А когда желание перестанет приходить при взгляде на чью-то пышную грудь, обратишь внимание на мальчиков?
Феллон внутренне похолодел - вчера так и вышло. Он-то списал на общую усталость после долгой тренировки. А что если это то, о чём говорит отец?
- Ты любишь дочь и свою жену. Я знаю. Но зачем ты заставляешь свою малышку смотреть, как её мать плачет? И теряет за непрерывными слёзами свою красоту? - герцог на мгновение замолк. - И как мне смотреть в глаза твоего тестя? Он отдавал в мой дом неповторимо прекрасную девушку, а что он увидит, когда приедет навестить дочь и внучку?
Младший герцог залился краской вины, отвернулся от отца, чтобы не видеть его осуждающего взгляда. И наткнулся на множество таких же взоров прежних Зелешей. Не зря Имлунд выбрал для наставлений галерею Предков.
Одна из стен коридора была обшита светлыми, почти белыми, деревянными панелями. Они сияли в солнечных лучах, врывающихся днём из многочисленных окон напротив, и таинственно мерцали в свете волшебных ламп по ночам. На этой стене через равные промежутки висели портреты предков Змей. Не все, конечно, начиная с сына Зелеша, последнего короля Офидии, - Зелеша-младшего. Того самого, который помог отцу создать империю Гулум и отказался от её короны в пользу младшего брата Лоххаля Ехидны, родоначальника первой императорской династии.
Потом род захирел и, в конце концов, разродился единственной дочерью. Она приняла имя Лиххиль и через своего последнего потомка, Нуйиту, вернулась к Зелешам. На трон взошёл потомок Л-лотая Гюрзы, третьего сына Зелеша Офидийского. Династия формально сменилась, а недавно чуть было не прервалась в результате мятежа. Впрочем, если бы прервалась, корона просто-напросто вернулась бы к законным владельцам - Зелешам.
С каждого портрета на Феллона взирали мудрые, пронизывающие разум, читающие душу глаза. Чаще всего зелёные, иногда желтоватые и нередко - с узким вертикальным зрачком. Змеиные. Неуютные взгляды. За этими взглядами не видно ни внешности (обычно притягательной), ни одежды (та разнилась в зависимости от эпохи), ни мастерства художника.
Сейчас глаза, казалось, фосфоресцировали.
Феллон в испуге обежал одним быстрым взглядом все портреты и наткнулся на отца. В конце ряда, у выхода из галереи висело зеркало в деревянной раме. Оно обозначало ныне здравствующего главу рода. Имлунда Зелеша. Его застывшее отражение в тот миг ничем не отличалось от предков, навечно вмёрзших в древние холсты.
Все они осуждали потомка. Не за измену жене - мужчина имеет право расслабиться, а за безответственное поведение.
Провинившийся наследник рода сдался и опустил очи долу. Да так и застыл в изумлении - по холодному каменному полу никем не замеченный и вовсе позабытый полз за взрослыми Романд.
Малыш, наверное, хотел, чтобы папа с ним поиграл. Но папа ушёл, не слыша ни зова, ни крика обиды. Папа был занят. Однако младенцу того не понять. Папа не видит, потому и не замечает, что сын приглашает на игру. Значит, надо показаться папе на глаза - тогда он всё поймёт! Вполне возможно, что именно так рассуждая, Род решился на долгое и неудобное путешествие прочь из своей комнаты.
Как ребёнок без посторонней помощи да столь быстро сумел выбраться из огороженного вольерчика, Феллон не представлял. Однако, как-то выбрался и теперь упорно полз вперёд, не обращая внимания на холод и пыль. Те не были заметны под сапогом на толстой подошве - слуги следили за порядком, но для младенческой ладошки и коленок, пусть и скрытых за вязаным комбинезоном, малейшая песчинка являлась опасностью, сравнимой с осколком стекла. К тому же, Род передвигался, словно раненая собака, на трёх конечностях. В правой ручке он сжимал свою дурацкую погремушку. И какая скотина подсовывает эту дрянь ребёнку?!
Эта погремушка была семейной реликвией, которую прятали в сокровищнице, так как боялись или не могли избавиться. На вид, в целом, ничего особенного, кроме отменного качества: она представляла собой гроздь разнокалиберных, разноцветных шариков. Если умудриться тряхануть отдельный шарик, то услышишь свой, неповторимый звук. Вся гроздь тоже гремела по-особенному. Неплохое развлечение для младенца, если бы не тёмная аура.
Давно эту погремушку подарил для кого-то из новорожденных Зелешей не очень близкий родственник, могущественный чёрный маг, после чего случилось множество неприятных, если не сказать хуже, событий. Игрушку решили уничтожить - не получилось. Тогда её запрятали в сокровищнице. Но надо же было такому приключиться - беременной, уже очевидно не переживущей родов Нуйите очень понравилось перебирать драгоценности.
Любила мачеха разглядывать серебряные цепочки и разноцветные топазы да траурные шерлы и гагаты, при этом сама если и носила, то исключительно фамильные украшения, где явное предпочтение отдавалось золоту и горному хрусталю. Уж что приключилось с Нуйитой - драконова болезнь или иное затмение ума, свойственное беременным женщинам, не понять, однако по приближении срока она всё чаще и чаще пробиралась в сокровищницу и сидела там часами, пока кто-нибудь не спохватывался и не забирал молодую герцогиню обратно в её покои. Из-за этой странности, а ещё умения Нуйиты выскальзывать из-под опеки, Романд даже родился на россыпи серебра.
Рядом с новорожденным и его умирающей матерью лежала погремушка.
Игрушку забирали, прятали, увозили из замка, но по прошествии какого-то времени она всегда оказывалась в колыбели Рода... Вот теперь она была в его руках и определённо мешала ползти. Малыш пытался догнать папу побыстрее, но и не хотел расстаться с погремушкой. Не понимает, глупый, что придётся выбирать - либо скорость и удобство, либо игрушка.
Видя мучения брата, Феллон со вздохом шагнул к нему и натолкнулся на твёрдую руку отца.
- Не стоит, Фел, - покачал он головой. Оказывается, герцог внимательно наблюдал за обоими сыновьями.
- Он же себе все руки с этой гадостью сотрёт!
- Мы его с собой не брали, - хмыкнул отец. - Сам захотел - пусть сам и выкручивается.
Чтобы ни чувствовал Феллон к Романду, одно младший герцог знал точно - отец сейчас поступил очень жестоко. Нельзя так с неразумным ребёнком. Единственная надежда, что малыш догадается выкинуть игрушку, хотя с его-то предполагаемой болезнью...
В очередной раз ухнувшись на животик и ушибив ручку о любимые шарики, Род всё-таки остановился и сосредоточенно посмотрел перед собой. На две пары ног. Явственно хмыкнул, глянул на свои ручки, затем на ножки в пинетках с пушистыми помпонами. Всё-таки отложил погремушку и упёрся ладошками в холодный пол. Однако на этом свою деятельность не ограничил.
Род поставил ножку не привычно на коленку, а как у взрослых - на ступню. Утвердился. Затем повторил то же со второй своей ногой. После чего оттолкнулся руками от пола и упал на попку. Однако неудача малыша не остановила - он попытался ещё раз. Получилось. Род стоял, чуть раскачиваясь с непривычки, и рассматривал пространство вокруг себя. Необычно, как необычно! - говорили его глаза.
И снова брат не остановился на достигнутом. Он потянулся за погремушкой - конечно упал. На этот раз малышу понадобилось целых четыре попытки, чтобы сообразить: игрушку не поднять. Тогда Род подполз к шторе и встал на ноги, цепляясь за угрожающе трещащую ткань. Теперь, чтобы добраться побыстрее до взрослых, требовалось научиться ходить.
Перед первым падением малыш умудрился сделать целых пять шагов. Потом был только один и уже отчего-то не требовалась штора. На третий раз после двух шагов Род обнаружил, что за ним следят, - с размаху плюхнулся на попку и заревел.
Феллон бросился поднимать ребёнка, однако его опять не пустил отец.
- Не надо, Фел. Он может, но не хочет. Ему лень.
Видя, что помощи не дождаться, Род судорожно всхлипнул, поднялся и проделал оставшиеся до взрослых семь шагов за один раз. Однако подошёл не к отцу, а к брату. Теперь-то Феллон взял малыша на руки.
- Романд, ты хотел мне что-то показать? - позвал Имлунд.
Ребёнок после очевидной паузы обернулся, обиженно надул губки, а потом протянул отцу погремушку.
- На, папа, - первые слова в жизни и надолго, чуть ли не на год, единственные.
- Давай его сюда, Фел, - герцог ласково и довольно улыбнулся. Ему было, чем гордиться: Род такой маленький, а уже умеет ходить и говорить. Вот только нормально ли это?
- Кажется, он мокрый.
- С младенцами такое случается, - хмыкнул отец и сам отобрал младшего сына у старшего. - А ты, Фел, возвращайся к жене. Правильно это. К тому же, пора бы и наследником обзавестись.
- Но?
- Я уже обзавёлся, - напомнил Имлунд. - И мои сыновья - это только мои сыновья, а тебе, Фел, род Зелеш продолжать!
И пошёл прочь, к своим покоям, сюсюкаясь с Родом. Отчитывая и одновременно хваля, оттирая грязные ладошки своим белоснежным платком, звеня погремушкой... Как же тогда Феллон ненавидел брата! За... за... Да, хотя бы за то, как менялся голос отца в разговоре с Романдом! И только теперь, сейчас, младший герцог вдруг понял. Если со старшими сыновьями Имлунд Зелеш разговаривал всего лишь спокойно, то младшему доставался исключительно лёд... ненависти...
Всё к демонам! Во Тьму! - Феллон стряхнул с себя воспоминания. Сейчас его интересовало одно: он жаждал увидеть жену и дочерей...
В замок - Феллон добирался на шуршах - младший герцог прибыл глубокой ночью и не успел перешагнуть порог, как рухнул на пол. Сердце распухло от боли. Горячей, нестерпимой, плавящей рёбра, жгущей лёгкие.
- Отец...
Очнувшись, Феллон оттолкнул от себя перепуганных слуг и бросился в кабинет Имлунда. Там, за зачарованной стенкой прятался простой кувшин, без украшений, без рисунка - только с надписью.
- Вскрыть после моей смерти, - разум отказывался воспринимать очевидное, поэтому Феллон зачитал её вслух и снял печать. Внутри покоился свиток с последней волей герцога Зелеша.
Феллон прочёл и активировал магический амулет перемещения. Как ни стремился новый глава рода прочь из столицы, ему пришлось в неё возвращаться. В скором порядке. На Имперский совет.
* * *
- А-а-а!!!
От последнего, особенно громкого и протяжного крика дочери Керлик оглох на одно ухо. Это чародею ещё повезло - остальные уже давно на оба.
За окном медленно, но неумолимо светало, а Лита всё никак не могла разрешиться от бремени. Конечно, для первых родов это в порядке вещей - по-хорошему пустым схваткам длиться ещё половину дня... Нет, по-хорошему схваткам начаться следовало через месяц, но безумное и безответственное поведение девочки ускорило процесс. Впрочем, сейчас время не ругать малышку - сам вырастил, - а помогать ей. Лита уже рожала.
Рядом с Керликом и Любавухой пристроились Алай Строптивая и Керейн. Хозяин, сняв замыкающее заклятье, отпустил Чёрный Круг - Имперский совет объявил общий сбор. Оставшемуся чародею тоже требовалось явиться в Главель, но, быстро разобравшись в плачевном состоянии молодой хозяйки замка, чёрный маг категорически отказался уходить. И хорошо - Керлик вдвоём с Любавухой не справился бы.
- Вот так, правильно, - ласково прошептала Алай.
И новоявленный дед оглох-таки на второе ухо - внучок надрывался, словно две тысячи двести двадцать два демона.
- Ой, посмотри, какой у тебя мальчик, - не слыша себя, забормотал Керлик и поднёс к матери сына. - Глаза маменькины, а в остальном такой весь страшненький, в папеньку. Только волосёнки чёрненькие - Романду не понравится. Ну ничего, я что-нибудь убедительное придумаю: типа у тёмных магинь светловолосые дети не рождаются. Честно-честно, я Сельку не выдам.
Лита устало улыбнулась дурацким шуточкам отца. Она видела, что их с Романдом сын самый красивый в Мире мальчик. Чародейка хотела протянуть руки, коснуться маленького создания, чтобы увериться в его реальности, когда вдруг побледнела и часто-часто задышала. Глаза молодой матери округлились в панике.
- Ой, - оценил Керлик.
- Ага, - согласилась Любавуха, нисколько не ждавшая такого поворота событий.
- Я этого не выдержу! - признался Керейн.
И лишь женщина-рыцарь Алай Тхай оставалась спокойной.
- Тихо, девочка, тихо, - заговорила она. - Дыши медленнее. Ты уже это проходила. Сейчас будет куда легче.
Спальню прорезал новый крик. Лита всё так же отчаянно боялась, но знала, что сможет сделать это.
* * *
Романд застыл, глядя на отца. Герцог всё такой же величественный и ледяной, хозяин жизни, но скованный смертью распластался среди спящей соннички. Рядом валялся изуродованный и бесконечно мёртвый Марго, но, казалось, что Имлунд отстранился от стражника. Каждый из павших воинов был сам по себе. Впрочем, сейчас чародей не замечал наставника Меча.
Потом, когда они выберутся из этого проклятого Мира, когда Романду придётся объясняться с Зо, когда тесть не поверит словам, тогда юноша вспомнит о Марго. Сейчас время Имлунда.
Герцог лежал на земле, вокруг плакала сонничка... Или это Романд плачет? Меч, удивительный, изогнутый, но непривычно заточенный с обеих сторон, чистый, словно не участвовал ни в одном бою, серебрился в свете звёзд. Или, может, его заставляла сиять собственная, внутренняя сила.
Глаза в первый раз обманули юношу: клинок вошёл не в шею Имлунду, а рядом, в плечо, после таких ран бывает... Романд кинулся к отцу, в отчаянной надежде приложил левую руку к его груди. Кажется? Нет? Не понять!.. Юноша позвал собственный меч. Странное посох-копьё дёрнулось, выскочило прочь из тела Марго и распалось на составляющие. Жезл упал к ногам владельца, клинок скользнул в потную ладонь.
- Что? Ты? - Ёорундо мгновенно оказался рядом, но Романд опередил брата. Юноша осторожно поднёс вдруг заледеневший меч ко рту отца - на клинке образовались капельки. Герцог дышал.
- Ёорундо! Он жив!
Воин ошарашено кивнул. Однако, что им с этого? Имлунд жив, но ненадолго - без магии и опытных лекарей это всего лишь краткая отсрочка замешкавшейся где-то смерти.
- Надо обыскать Марго! У него наверняка имеется исцеляющий амулет!
Ёорундо вновь согласился и обшарил труп, но кроме цепочек ничего не обнаружил - если Марго и имел какие-то артефакты, то они все разрушились. Ничего не оставлять врагу - принцип вольников.
Романд поник. Он всё так же сидел рядом с отцом, вновь возложив левую руку на его грудь. По обе стороны от герцога лежало волшебное оружие мага - Жезл и Меч, они как и прежде сияли. На щеке юноши сверкала одинокая звёздочка-слезинка. Между маковыми головками, алыми, несмотря на темень, вился туман, белёсая, какая-то склизкая на вид мгла. На эту нереальную картину взирало сверху равнодушное чёрное небо в белую, едва уловимую крапинку.
Где-то Ёорундо уже встречался с подобным. Иллюстрация в книге? Витраж в позабытом храме? Воин не помнил, но знал - он видел. Что-то должно случиться, что-то предвещала эта картина.
- Род, - детское, младенческое имя брата всплыло в мозгу неожиданно. - Род, не надо. Оставь. Пусть отец умрёт спокойно. Не плачь над ним, пожалуйста!
Юноша вздрогнул, будто бесцеремонно вырванный из глубокого сна. Моргнул. Слезинка пробежала по щеке и, на миг зависнув на подбородке, упала на герцога.
- Ты хоть представляешь, Руно, - голос Романда был мёртвым, ненастоящим, как, казалось, и всё вокруг, - всю мою силу? Нет. А я - да. Теперь - да. Я очень сильный маг, я обладаю мощью, которой сейчас не в состоянии похвастаться никто... но я ничто. В этом проклятом Мире, я ничто! - теперь юноша говорил страстно, с жаром... с ненавистью. - Я ничего не могу!
- Не можешь, - согласился Ёорундо. - Но даже если бы мог, ты умеешь исцелять?
- Нет. Но, порой, достаточно одного сильного желания.
- Неосознанного желания, Род!
- Нет, - чародей решил зациклиться на этом маленьком словечке. - Маг становится великим не только тогда, когда научается владеть своей силой, но и когда умеет понимать и исполнять свои неподкреплённые знанием желания!
- Хорошо, я понял. Но здесь...
- Да! Здесь всё это бесполезно! Этот Мир бесполезен! Он наполнен магией, которую не достать! В каждом предмете - камне, дереве, шмеле, даже в маковой росинке полно волшебства, но... - Романд осёкся, круглыми глазами посмотрел на брата, потом на себя, здоровой рукой огладил свои плечи. - Подожди... Руно! Я же тоже предмет! Предмет, который заполнен магией!
- Верно. Но ты не можешь её достать. Твоя магия не взаимодействует с этим Миром! - напомнил Ёорундо.
- Не взаимодействует, - Романд вскочил.
От резкого движения у парня, по всей видимости, закружилась голова, так как он упал, но снова поднялся и кинулся чуть в сторону, к маку. Схватил первый попавшийся цветок, будто намереваясь высыпать в ладонь семена, но одной рукой, естественно, ничего не получилось.
- Романд! Что ты?! - вот теперь-то юный чародей точно свихнулся.
- Руно, помоги, нарви цветов!
- Зачем?
- Мне нужен сок!
- Малыш, ты хочешь забыться больным сном? - догадавшись, охнул воин. - Маленький! Не надо! Имлунд всё равно бы когда-нибудь умер! Мы ведь все смертные! Не надо обращаться к больному маку!
- Ты не понимаешь, Руно! Это не мак! - Романд смотрел на Ёорундо отчаянными, но вовсе не безумными глазами. - Это сонничка. Ты же сам сказал, что моя магия не взаимодействует с этим Миром, то есть, я не соединён с ним, а сонничка... Сонничка любым чародеем используется именно для того, чтобы заставлять взаимодействовать несоединимое!
- Ты полагаешь, что если измажешься её соком, получишь волшебство?
- Это надежда.
Ёорундо замер. Брат умел преподносить сюрпризы. Он не сходил и не собирался сходить с ума. Одна лишь последняя фраза неоспоримо доказывала: Романд отлично понимает, чем занимается, что делает. Он надеется на Истинное Чудо и осознаёт, что оно не обязано свершаться. Истинное Чудо - это не желание, это надежда.
Воин больше не задавал вопросов и не медлил - он собирал так похожие на больные маки цветы, затем выдавливал из них сок, смазывал руки брату. Потом отступил.
Романд вновь застыл над телом отца. Вполне возможно, что уже мёртвого - они не проверяли.
- Мне понадобится твоя помощь!
Ёорундо понял без дополнительных объяснений, подошёл к Имлунду и ухватился за меч. Прежде чем залечивать рану, следует удалить из неё лишние предметы.
- Давай!
Воин дёрнул. Из плеча фонтаном брызнула кровь - значит, герцог всё ещё жив, - окатила с ног до головы Романда, обагрила утоптанную землю.
- Род! Если сейчас ничего не случится, то мы уже не сможем ему помочь! Он потеряет слишком много крови! У нас нечем перевязать такую рану!
Юноша не откликнулся, сосредоточенно вглядываясь в свои, покрытые чужой кровью ладони, возложенные на грудь отца.
- Романд!
- Свет! Помоги! Приди!
- Романд! Ты с ума сошёл?! Взывать к Свету ночью, во Тьме!
- А к чему, по-твоему, должен взывать белый маг? - чародей обратил бешеный взор на брата. Ёорундо вдруг заметил, что Романда колотит в истерике. - Хотя... ты прав. Во Тьме не обращаются к Свету... - юноша запрокинул голову к чёрным небесам. - И я уже делал по-другому... Тьма! Мы все твои дети! Мы все вышли из тебя! Дай дорогу Свету! Пожа-алуйста!
Ёорундо понял, что Романд всё испортил - сила признаёт силу, от силы надо требовать, а не просить, но...
Юноша дёрнулся. В макушку, как тогда, четыре дня назад, на экзамене, словно ударила невидимая молния. Тёплая, гудящая волна-дрожь прокатилась по кровеносным сосудам, ушла в ноги, рванула в землю. Ниже, ещё ниже. И в этом странном Мире, как когда-то в родном, всё замерло - даже сонничка не качалась на ветру. Впрочем, каком ветру? Тот тоже застыл. Не исчез, а именно застыл. Но сам Мир пришёл в движение.
Приветствую!
Сила приближалась, готовая вернуться обратно в Романда.
- Помоги!
Ты хочешь?
- Да!
Даже ты обязан заплатить.
- Знаю. Понимаю. Согласен.
Хорошо...
Мироздание... Мир отозвались. Сила прокатилась по телу Романда и вырвалась из рук - одной живой, другой сейчас мёртвой. Свет. Слепящий, яростный. Властный.
- Случайно, роком и судьбою разрушит Мира все устои, - казалось, это говорил не Романд, а вызванный... призванный им Свет. Собственно, наверное, здесь и сейчас не было Романда.
Свет скатился с кончиков пальцев, окутал герцога, ворвался в него. И исчез.
На миг Ёорундо почудилось, что весь этот грандиозный спектакль так ни к чему и не привёл. В следующее мгновение Имлунд открыл глаза.
- Романд?
Юноша безмолвно рухнул на грудь к отцу. Чародей был жив, но дух его покинул и вряд ли собирался возвращаться.
* * *
Лита спала, несмотря на то, что её дети нет. Мальчик надрывался в руках Керлика, девочка - в объятиях Любавухи.
- Нов обрадуется, - хмыкнул Керейн, наблюдая за семейной идиллией.
- Что? - не понял новоявленный дважды дедушка.
- Эфель говорил, Нов боялся, что ты выводишь двуцветного мага.
- Такие специально не выводятся, знаешь ли! - возмутился Керлик.
- А что до этого Нову-то? - отмахнулся маг-оружейник. - Зато теперь обрадуется - всё оказалось куда банальнее. Не двуцветный маг, а близнецы - белый и чёрный.
- Ага...
- Кер, ты извини, но нам с госпожой Алай пора на Совет. И будь готов, тебя могут вызвать.
- А император будет? - с надеждой уточнил Керлик, хотя прекрасно знал ответ.
- Конечно. Это же Имперский совет, а не сбор Круга Старших Гильдии.
- Но мне Нов говорил, что Льеэфа не в Главели.
- Вернулся, - Керейн несколькими волшебными пассами привёл в порядок одежду и взял женщину-рыцаря за руку.
- Тогда я к вам не приду. Принципиально.
- Почему?
- Меня император убьёт. Одним взглядом.
- К-ха, его величество в курсе, что Романд его сын? - недоверчиво хихикнул гость. - Ну, не бойся, Кер, - мы тебя в обиду не дадим. Это же какая возможность ткнуть Хрона в его беспомощность!
Маг и рыцарь исчезли. Любавуха посмотрела на господина, господин на Любавуху. В глазах обоих поселилось недоумение.
- А мне-то, дуре, всегда казалось, что смеяться над временным бессилием таких как ты, чароплёт, опасно, - наконец смогла выговорить бабка трепыхающуюся раненой птицей мысль.
- Может, Мир вдруг взял и изменился? - соглашаясь, предположил Керлик.
- Это вряд ли. Слушай, чароплёт, а ты чего мне не сказал, что наша тощая смазливость императорский сыночек? Или не знал?
- Ну, почему же? Знал. Меня интересует другое: а есть ли кто-нибудь, кто не знает?
Чёрный замок с интересом изучал новое приобретение. Оно ему нравилось - такое симметрично-гармоничное. Правда, Замок не предполагал, что хозяйка ради него пойдёт на такие жестокие мучения. Вообще-то Замок думал, что подобные подарки доставляются в корзинах к воротам странными светящимися женщинами... но люди, они непонятные существа, непредсказуемые. И разные. Потому и выбирают разные способы. А Замку-то что? Ему хорошо.