Мужик, надо сказать, был суперкрутой. Мне в нём понравилось всё. Во-первых, то, что при своём богатстве он не ездил в лимузине с шофёром, а предпочитал сам сидеть за рулём спортивной тачки. Но про себя я подумала, что если сумею заарканить его, то, пожалуй, раскручу на лимузин. Пусть сам продолжает кататься на винтажном Мазерати, а вот для моей персоны ему понадобятся и лимузин, и шофёр, - и пусть попробует что-нибудь возразить. Ну, можно будет завести ещё маленькую "бздюльку" для ближнего шоппинга и вообще для таких случаев, когда не хочешь чувствовать себя связанной присутствием шофёра. На блошиный рынок на лимузине не поедешь, а это одно из моих многочисленных хобби. Пока же я разъезжала на взятом напрокат автомобиле.
Во-вторых, все богатенькие уже давно вскочили в мешковатые "обамовские" джинсы, а этот щеголял в чёрных слаксах в облипку, совсем как в старые добрые времена. И, кстати говоря, там было что облипать! Зад у него был что надо, и это обещало славные ощущения в постели, да и спереди вырисовывался внушительный рельеф, который скрыть слаксами было трудновато. В общем, меня в случае благоприятного развития событий должны были ожидать райские наслаждения.
Я его не сходя с места прямым текстом тут же и спросила, а чего это он ходит в слаксах, а он ответил, что мешковатые джинсы ему уже успели надоесть: он носил их тогда, когда все носили слаксы, а Обама ещё не был образцом моды.
Морда у него была вполне мужская. Бугристые щёки со следами могучих юношеских прыщей, так и не заглаженными до конца, несмотря на усилия всех дорогостоящих пластических хирургов, отливали синевой, прямо как воронёная сталь револьвера. Бриться ему приходилось два или три раза в день, он не запускал модную "трёхдневную небритость", да ему это и не было нужно - только что выбритый, он всё равно выглядел заросшим, так обильна была просвечивающая сквозь кожу щетина. Точнее, щетины было настолько много, что для самой кожи почти что не оставалось места. В отличие от других мужиков щетина на нём росла кустами, а не отдельными волосками.
Но оказалось, что со сказочным героем по прозвищу "Синяя Борода" его роднило не только это. Он был восьмикратным вдовцом, все его жёны погибли довольно быстро после заключения брака, но на первый взгляд по вполне естественным причинам. Тем не менее я насторожилась - и оказалось, что не зря.
Он довольно легко раскусил мои замыслы, да я не очень-то их и скрывала. Было вполне естественным, что всякая попавшая в его орбиту девушка постарается оказаться девятой женой такого перспективного красавца. Мне, разумеется, не хотелось, чтобы он заметил мои манёвры по отношению к нему, но потом даже почувствовала облегчение - можно было воевать за его благосклонность вполне открыто. Но он оказался ещё хитрее. Он поймал меня на том, что при виде его зада и других облипнутых слаксами деталей у меня начиналась настоящая течка, и затащил меня в постель почти сразу же. Любая охотница за супругом знает, что это - неудачное начало, если хочешь довести дело до алтаря. Однако он и тут меня ошеломил, довольно легко согласившись на официальное оформление отношений. В общем, я потеряла инициативу, и в результате условия брака оказались совсем не такими, на какие я рассчитывала.
Разумеется, был составлен брачный контракт, но очень жёсткий. При разводе по моей инициативе или же вине я вообще оставалась ни с чем. В противном случае я тоже не могла рассчитывать на слишком большую долю имущества - скажем так, мне бы хватило, чтобы продержаться до следующего кандидата, но разгуляться особенно не на что. У него служили хорошие юристы, настоящие акулы, и мне невозможно было с ними тягаться.
Но самый главный разговор состоялся между нами в один из первых же дней нашей семейной жизни, и завёл его опять же он, в ловко подобранный момент, когда я, совершенно голая, нежилась после ошеломляющих утех, и не была готова к тому, чтобы вести серьёзные переговоры. При мне не было не только спрятанного диктофона, а просто вообще ничего. Умный мне достался противник, ничего не скажешь. Умный и опасный, но зато как он трахался! И пока что денег на меня не жалел.
Однако разговор оказался как раз на эту тему. Мой суженый сразу взял быка за рога и объяснил главный принцип наших отношений. Он был прост. Мне предоставляется полная финансовая свобода, я могу позволить себе любую роскошь за его счёт, и всякая моя прихоть будет исполнена в кратчайшие сроки. Вплоть до покупки царских дворцов, но... Существует лимит, мне неизвестный. О его размере я могу только догадываться, оценив величину его состояния, и прикинув, какую долю примерно он должен составлять.
Очередной мой каприз, суммарно со всеми прочими превысивший, как он выразился, "лимит на наглость" будет также по возможности исполнен. Как моё последнее желание перед исполнением приговора. После чего меня ждёт участь предыдущих жён, смерть которых была вовсе не естественной. Просто он умело прятал концы в воду, и его даже ни разу не заподозрили, хотя восемь смертей подряд хоть у кого вызовут подозрения... Тем не менее ни в одном изо всех восьми случаев ему не было возможно ничего предъявить, и следствие, зная, каковы в деле его юрисконсульты, никогда даже и не пыталось включить его в список подозреваемых. Всё проделывалось очень аккуратно и чисто, никаких улик, никаких видимых мотивов, железное алиби - и свора консультантов, готовых разорвать на части любого, кто выскажет хоть тень сомнения в его невиновности.
Ну да, разумеется, я влипла, но влипла, как говорится, в хорошие руки. По прикидкам, лимит был солидным, и на первых порах бояться мне было нечего. Так что я сразу же осуществила свои самые простые пожелания - ни лимузин с шофёром, ни дополнительная малышка явно не могли превысить этот смертельный предел, так что обе тачки очень скоро оказались в моём распоряжении. Вечером я выезжала на лимузине - иногда одна, но гораздо чаще в сопровождении супруга, а днём рассекала на бздюльке, которая везде могла пролезть и всюду находила место для парковки.
Вообще-то в девичьих грёзах я представляла себе малолитражку, раскрашенную под что-нибудь живое и забавное. Но когда я присматривала себе подходящий вариант в автосалоне, прямо на моих глазах мою добрачную мечту - смартик, разрисованный под божью коровку, - купила какая-то беременная девчонка. Но мне уже было не до той стремительно устаревшей мечты, божья коровка с моими планами плохо сочеталась. Да и заводить точно такую же, как у брюхатой дурёхи, мне сразу же расхотелось. И я остановила свой выбор на столь же маленьком по размерам ситроенчике серо-буро-зелёных оттенков. Про себя я его назвала "воробышком", и подумала, что если бы на фирме догадались дать ему имя "Пиаф", то продажи резко бы подскочили. Но мне было начхать на их проблемы, и делиться идеей я ни с кем не стала.
После того судьбоносного разговора я уже старалась быть начеку, везде и всюду у меня были распиханы "жучки" и диктофоны, при каждом удобном случае я заводила разговор о лимите, но муж был очень ловок и аккуратен. Он явно знал о том, что я пытаюсь записать какую-нибудь его оговорку на тему лимита, но даже не пробовал ликвидировать жучки, и это меня здорово пугало, зато он очень осторожно реагировал на мои провокации. Каждый раз он заводил разговоры о страшном сне или моей навязчивой идее, поэтому, наоборот, уже мне приходилось быть очень сдержанной в выражениях. Его акулам ничего не стоило объявить меня умалишённой.
Потом произошло ещё одно событие, сильно насторожившее меня, - любящий супруг подарил мне кольцо с пятнадцатикаратным бриллиантом. При его качестве цена должна была составлять полтора-два миллиона, это вроде бы не превышало лимита, но было заметной величиной. Я тут же завела разговор о лимите на наглость, но муженёк опять перевёл всё на тему моих навязчивых идей и в осторожных выражениях объявил, что я могу не бояться - в любом случае подарок в лимит не входит. Каждый такой разговор для обоих был как ходьба по минному полю, но мы ещё были полны сил и надежд на победу - каждый на свою. При драгоценном кольце была приложена точная копия с высококачественным стразом - настоящую вещь было положено хранить в банке или хотя бы в сейфе, а носить поддельную. Но я завела демонстративную (для мужа, разумеется, а не для посторонних) манеру носить подлинное кольцо даже там, где все нормальные люди носили бы страз. Но мне было наплевать - я больше опасалась не уличных грабителей, а собственного мужа.
Наш город - далеко не Нью-Йорк, но Центральный Парк в нём тоже есть. Он, кстати, побольше американского, да и выглядит более диким и заросшим. Но все события моего рассказа всё равно произошли поблизости от широких аллей, по которым можно было проехать на авто. Вообще-то на автомобилях в парк не пускали, но за большие деньги - пускали, довольно-таки официально, и я этим частенько пользовалась. А моя бздюлька вообще легко проникала в парк даже там, где въезд машин не был предусмотрен, да и не попадаться на глаза конной полиции на незаметном "воробушке" было довольно легко, хотя я всегда имела при себе билетик на въезд с неясной датой и какую-нибудь жалостливую историю про заблудившуюся собачку. Правда, воспользоваться своим сочинением на вольную тему мне так и не пришлось. Понятное дело, меня интересовала совсем не экономия на плате, а возможность въезжать в парк на автомобиле самыми разными способами. В результате своих экспедиций я изучила парк вдоль и поперёк и прекрасно там ориентировалась даже вечером.
Следующим пунктом моей программы было заманить в парк дражайшего муженька. Для этого я постепенно завела привычку по вечерам при необходимости и без неё проезжать парк насквозь по центральной аллее на лимузине. Так что как по дороге на какой-нибудь раут, так частенько и на обратном пути, за дополнительную немалую мзду, поскольку уже было поздно и официально парк был закрыт, мы с ним оказывались на территории, хорошо мною изученной. В присутствии шофёра, разумеется, но это тоже входило в мой план.
Потом как-то однажды я начала скандал с ним прямо на людях, на каком-то вечернем приёме с коктейлями, и появилась необходимость побыстрее меня оттуда вывезти. По дороге через парк я разжигала ссору как могла, привычно пытаясь поймать суженого на скользком вопросе о лимите на наглость. Он так же привычно уворачивался, используя заезженные формулы насчёт кошмаров и мании. Ссора подошла к апогею как раз возле намеченной мной полянки, где я скомандовала шофёру остановиться, выскочила наружу, супруг последовал за мной, и ругались мы уже на лоне природы. Слово за слово - и двухмиллионный бриллиант полетел прямо в морду любимому. Не знаю, был ли он уверен, что это страз, или же просто хорошо владел собой, но он даже не попытался его поднять. Кольцо было с настоящим камнем - в своей игре я не мелочилась. Ссора заглохла, мы погрузились в лимузин и направились дальше по направлению к дому.
Через некоторое время после того, как мы выехали с территории парка, я опять приказала остановиться и выбралась из машины. Супругу, поспешившему за мной, я объявила, что разведусь с ним, а жить буду на деньги от проданного перстня. Поэтому я была намерена срочно отправиться на его розыски. Напрасно он меня отговаривал, и даже пообещал подарить второй точно такой же (опять якобы без лимита) - я уже выбежала на другую полосу бульвара и ловила такси. Такси у нас тоже непохожи на нью-йоркские - это такие высокие, но узенькие кабинки фирмы Рено, в них внутри довольно комфортно, но большой компанией не влезешь. Зато наружными габаритами автомобиль был лишь ненамного больше моего "воробышка", разве что раза в два выше и гораздо более квадратный. Когда я остановила такси, муж уже догнал меня, а сзади на некотором расстоянии за ним поспешал и водитель лимузина.
Я попросила, впрочем, довольно приказным тоном, таксиста выйти из машины, пообещав, что ему хорошо заплатят, мужу скомандовала, чтобы он распорядился выдать шофёру такси пять сотенных, а сама неожиданно вскочила на водительское место и включила зажигание. Я была уверена в хорошей реакции и ловкости мужа - он успел и приказать нашему шофёру заплатить таксисту, а затем догонять нас, и вскочить на сиденье с другой стороны - рядом со мной. В молчании мы понеслись к парку, причём не к главному входу, а к заранее выбранному мной боковому. Разыскать поляну с пятнадцатью каратами для меня не составляло труда, всё было заблаговременно разведано, и вскоре мы оказались в намеченном месте наедине с супругом. Лимузину же предстояло долго разворачиваться и ехать более длинным путём.
Теперь мы уже нарушили молчание, продолжив разговор на тему о том, что нафик его искать, мне будет подарен другой - я же в ответ выражала сомнение, что подобные дары не будут включены в подлежащую лимиту сумму затрат. Это было уже привычное словесное фехтование, и я сумела всерьёз разозлить муженька, однако, надо отдать ему должное, даже в ярости он продолжал формулировать свои реплики всё так же аккуратно и осторожно. Да, я имела дело с незаурядным соперником.
В качестве развязки мною было предусмотрено появление на сцене типичного представителя местной фауны. В отличие от Нью-Йорка, где таковым в тёмное время суток является здоровенный негр, вооружённый обрезком стальной трубы, у нас это обычно здоровенный румын, вооружённый обрезком стальной трубы. В тот самый момент, когда я с радостным криком нашла выброшенную драгоценность, он очень кстати выскочил из-за ближайшего куста и со всей дури влупил моему мужу трубой по затылку. Что-то хрустнуло. Шансы на выживание ещё были, но по первому впечатлению незначительные. Кольцо перекочевало к румыну в карман, а я стала судорожно копаться в сумочке, пытаясь лихорадочно отсчитать положенную румыну плату за труды.
- Нет, мадам, уж давайте сюда всё, - прорычал румын, грозно замахнувшись трубой теперь уже на меня. О таком мы, естественно, не договаривались, но я была уверена, что он меня не подведёт и аккуратно подыграет в кульминационный момент. Отсчитанные купюры, а вслед за ними и сумочка полетели в лицо грабителю, совсем как в своё время бриллиант в моего благоверного. У меня же в руках остался короткоствольный, но мощный револьвер.
- Ты, парень, превысил лимит на наглость! - эта моя заключительная реплика сопровождалась пятью выстрелами почти что в упор. Румын рухнул на землю замертво. Муж мой также был мёртв. Доставать кольцо из кармана трупа я не стала - не царское это занятие. К месту событий уже поспешали как лимузин с обоими шофёрами, так и полисмены, привлечённые выстрелами. Меня вполне натурально трясло, не столько от страха, сколько от азарта.
Акулы юриспруденции, служившие верой и правдой моему мужу, моментально переключились на столь же преданную службу мне, да и само дело было очевидным и простым: я защищалась от грабежа, а супруга убил румын. На память о моём муже-противнике у меня остался превосходный пятнадцатикаратный бриллиант, не говоря уж обо всём ином имуществе. Я избежала участи стать его девятой жертвой, а он у меня был всего лишь вторым, причём с первого я не очень-то многим поживилась. Частенько я смотрела на безупречный камень и вспоминала мужа, думая, что мы бы прекрасно могли с ним жить - долго и счастливо. В конце концов, он так замечательно трахался! Эх, если бы он не превысил лимит на наглость...