Чье небо зачеркнуть метеоритом,
Сверкающими брызгами зажечь?
Чью жизнь наполнить негой, страхом, ритмом,
Что голову слизнет с упрямых плеч?

Какую выбрать новую повадку,
Растерзанное сердце заглушив,
И раствориться в роли без остатка,
Меж рычагов Уверенных машин?

Я не умею ни о ком не думать -
Иначе - гасну в считанные дни.
Размерянно, привычно и угрюмо
Дороги в небо меряю гранит.

Но ненадолго. - Слава Богу! - Коготочки
В мою хандру впивает старый оптимизм -
Вот уж болезнь! И когти на самозаточке! -
Бросаюсь вниз, чтобы разбиться вдрызг.

Ну, дайте ж мне любой - хоть черной крови!
Еще никто об этом не жалел!
И пяля мне во след глаза коровьи,
Они скорей бы согласились на расстрел, 

Чем без меня.
Но это - скучно, мало.
И я ломала ребра о других,
О редких, что из камня и металла,
Их пульс так ровен, голос сердца тих.

Да, меня резали как глупого теленка,
Мне ж им хотелось ноги волосами мыть.
И я вилась у ног пушистою болонкой,
И я хвостом виляла, проявляла прыть...

И в моей совести гвоздем сидит иное,
Ведь зная боль, я говорила "нет".
И снова, за порог мое каноэ
Летело в бездну, разрывая пенный бред.

А любящих травить - что бить ребенка.
Цедить сквозь зубы:"Вешаться? Вперед!"
Я - говорила. В сердце щелкала заслонка.
И пепел мотыльком стремил полет.

И душит стыд, что хищною сиреной
Пускала когти в души, их сводя с ума
Уже после того, как на коленях
Перед любимыми умертвлена была сама.

Ах! Есть же те, кто сердцем осторожен!
А вдруг и мне легко удастся жить!
Но - снова в Путь. И жаркие подошвы
Опять остудит голубой гранит.