Ехать в Варварино мне не хотелось. Как говорят некоторые особо продвинутые граждане - от слова "совсем". Не то настроение. Но Славка настаивал.
- Ты чего? - стучал он себя пальцем по лбу. - Совсем что ли, от такого дела отказываться? Сенсация в руки лезет, а он кочевряжится? Ещё журналист...
- Какая сенсация? - спросил я и сделал попытку поймать присевшую на стол муху. Не получилось. Муха ловко увернулась от моей ладони и взвилась к потолку.
- Какая? - Славка наморщил лоб и глянул на меня с каким-то потаённым сочувствием, дескать, вот дурень. -Ты ничего не знаешь о деле Коковина?
- Какого ещё Коковина?
- Как тут всё запущено, - теперь Славик на мгновение прикрыл ладонями лицо и принялся просвещать меня. - Это же дело о хищении крупнейшего уральского изумруда. Тайна покрытая мраком! По всей России дело гремело... И ты не знаешь? Темнота... Это же... Ну, если честно, то я тоже не знал, но тут с одним перцем разговорился, вот он мне и поведал... Кстати сказать, у него в Варварино родственники живут. Он в гости к ним приехал и узнал...
- Чего узнал? - надумал я немного подсократить словесный фонтан своего двоюродного братца. - говори толком.
- Как чего? - развёл руками тот и посмотрел на меня так, как смотрят на забредшего в кулуары на научного симпозиума идиота . - Тайну похищенного изумруда!
- Да пошёл ты, - решил я пока не поздно прекратить эту бестолковую беседу и опять прицелился изловить муху.
- Ты, это, - Славка схватил меня за рукав, - кончай. Посылает он... Тут дело серьёзное... Короче... В Варварино след огромного богатства нарисовался. Такие бабки, что... Впрочем, дело тут вовсе не в деньгах.
- А в чём же? - вздохнул я, провожая глазами несостоявшуюся добычу. Муха улетела в другую комнату.
- Это же сенсация мирового, можно сказать, масштаба. След крупнейшей коллекции уральских изумрудов. Разгадка покрытой мраком тайны. И ты, как журналист, просто обязан распутать эту загадку. Я тебе помогу. Пока дистанционно, а дальше - посмотрим...
- Какую еще загадку? - поняв, что от кузена так просто не отвязаться и муху мне сегодня поймать не суждено, стал я изображать заинтересованность. - Давай ближе к делу.
- Я знал, что тебя дельце это зацепит, - Славка помахал у меня перед носом сжатым кулаком, потом выхватил из кармана газетную вырезку. - Я же тебя как облупленного... Знал же! Давно бы так, а то: не буду, не хочу... Короче, в Варварино местный краевед нашёл дневники внучки последнего владельца Варваринской усадьбы. Вот, в газете областной администрации об этом даже написано... А в такой газете, сам понимаешь, по такому случаю врать особо не будут. Так-то. И в тех дневниках сказано о каких-то там огромных изумрудах. Таких огромных, что за них можно лимона три евриков выручить, а то и больше. Это по прикидке областного корреспондента. Понял?
- Пока нет, - честно признался я и вздохнул.
- Ну, ты вообще что ли? - Славик скривился и махнул рукой. - Я ему битый час толкую, а он не в зуб ногой. Чего тут непонятного? В усадьбе клад спрятан и теперь там его ищут. Краевед этот говорит всем, что знает - где богатство зарыто и на празднике села народу об этом объявит, но я думаю, что врёт. Знал бы, так давно сам бы откопал...
- Я-то здесь с какого бока? - тряхнул я головой.
- Как с какого? - братец сунул мне в руку газетный листок. - Ты должен поехать туда, провести расследование и найти клад. Встретишься с краеведом, постараешься вытянуть побольше информации из него, а дальше по обстоятельствам... Я бы и сам поехал, но у меня на службе полный затык. Начальство рвёт и мечет... А ты в отпуске... Поезжай и дядю Вика заодно навестишь... А если с ним договоришься, то он тебе и поможет. Дядя Вик умный... На две палаты ума хватит да ещё на три останется...
- Ага, договоришься с ним...
- А ты попробуй. Напряги извилины... Или у тебя вместо извилин одни завитки вокруг лысины остались. Ха-ха-ха! Ладно, шутки в сторону. Дело серьёзное. Если найдём клад, то за реализацию не волнуйся. Нужные каналы имеются. Такие, что и хотелось бы понадёжнее, но уж дальше некуда. Ох, и заживём мы с тобой ВиктОр... Как только бабки срубим, я в тот же день богадельню свою подальше пошлю. Домик у моря прикуплю...
Богадельней Славик называет городской отдел полиции, где служит оперативным работником в чине старшего лейтенанта. Только не уйдёт он из своей "богадельни" ни за какие деньги. Это уж ни к какой бабке не ходи. Да и где эти деньги взять? Я уже не в том возрасте, когда о кладах мечтают. Приземлённые теперь у меня мечты. Квартирку бы мне отдельную... Родителей бы уговорить, чтоб "двушку" нашу разменять. Такая у меня сейчас заветная мечта. Вот в детстве - да, полазили мы со Славкой по разным развалинам в родном Варварино. И даже кое-что нашли, например, шпагу старинную. Вот радости-то было... Славка страсть как любил разные древности искать, благо, село у нас старинное. У Славки даже прозвище было под стать увлечению - Шлиманок. Мы все думали, что будет он археологом, да вот всё получилось иначе. Ищет Славка, но не древности редкие, а всяческий преступный элемент. Однако и увлечения отрочества нет да нет дают о себе знать. Как вот сейчас, например. Правда, решил он на этот раз искать древние богатства чужими руками - моим, стало быть. Это с одной стороны, а с другой стороны - добра мне хочет Славка. У меня на личном фронте случилась полнейшая засада, такая, что дело до развода докатилось. На той неделе мы с моей, теперь уже бышей, разбежались официально... А ведь совсем недавно любили друг друга до помрачения ума, потому и настроение у меня ни в какие ворота. Славка знает о моих печалях как никто другой, потому и старается изо всех сил отвлечь от мрачного настроя. Так что, надо в Варварино ехать, хотя и не хочется. А с другой стороны - всё лучше, чем дома у родителей на диване лежать да думать об одном и том же.
2
Поезд к станции подошёл во втором часу ночи. В вагоне унылый полумрак. Все, кроме сердитого проводника, спали. На улице тоже ничего из приятного. Наигрустнейшая картина - холодно и темно. Когда поезд, отстояв положенные две минуты, пополз во тьму за станционными огнями, навстречу ему из той тьмы вырвался другой состав. Я обрадовался, что ещё кто-то скрасит моё унылое одиночества, но никто не сошёл с поезда, лишь проводник ближнего вагона глянул на меня из открывшейся с лязгом двери, нахмурился, зевнул да опять убрался восвояси. Поезд дёрнулся и пошёл... Опять я один. Темно и уныло кругом. Только над крыльцом местного вокзала светилась тусклая лампочка. Она светила то бледно, то совсем бледно.
"Перегорит скоро, - подумал я - и поспешил к свету".
В кустах возле вокзала затрещал мотоцикл. Я ещё прибавил шагу. А чем чёрт не шутит: вдруг мне с этим местным байкером по пути. Только не дождался меня байкер. Прибавил он газу и я успел заметить лишь проблеск красного фонаря.
Сразу за вокзалом стояла автобусная остановка и серого бетона. На остановке естественно - никого. Первый автобус будет часа через четыре. Я вышел на шоссе. Вдалеке справа светился город, слева тьма. В эту тьму я и пошёл. Там Варварино. Километров шесть мне идти по шоссе, а потом с километр по дороге просёлочной. Очень хотелось, чтоб догнала меня попутная машина, но не случилось так - как хотелось. Лишь луна составила мне компанию на тёмном шоссе, да только пользы от неё - что с козла молока. Смотрит сверху и молчит. Это тебе не добросердечный водитель-балагур рядом с которым тепло и весело. Прошлось идти пешком и никак иначе...
Село встретило меня удивительной тишиной и покоем. Ни единого шевеления вокруг. Даже и не облаял никто. Казалось, что вымерло здесь всё. И только три купола местного храма в свете бледной луны строго смотрели на меня, будто вопрошая: кто ты? зачем здесь? Изба дяди Вика стояла третьей с краю. Я прошел мимо крайней, мимо другой и тут кто-то маленький и серый пробежал прямо передо мной. Потом тихий-тихий шепот из кустов, словно шипение встревоженного гада:
- Кис-ш, кис-ш, кис-ш
Я встал и замер, словно столп соляной, но опять тихо всё кругом. Тихо и жутко. Да и луна спряталась, будто испугалась подлого шипения. Я постоял чуток и поспешил к нужной мне избе. Вот она. Одно окно чуть приоткрыто. Из-за сереньких занавесок пробивался свет. Другой бы удивился этакому лучу света в темном царстве, но меня это ничуть не смутило. Мой дядя - Викентий Сергеевич около тридцати лет преподавал в школе математику, сначала в областном центре, потом у нас в селе, и был для всех образцом порядка и точности. Никто не помнил случая, чтобы Викентий Сергеевич куда-то хоть на минуту опоздал. Всегда одет с иголочки, причёсан, надушен - хоть картину пиши. Короче, идеал всем и и во всём. Но стоило ему выйти на пенсию, вся любовь к порядку испарилась, словно лужа на асфальте в знойный день. И стал теперь дядя Вик - порядка враг и расточитель. Одевался кое-как, стригся раз в полгода и бороду отпустил чуть ли не по пояс. Он теперь мог весь день проспать, а потом всю ночь заниматься любимым делом. Вот как сейчас, например. А любимое дело его - искать математические закономерности в архитектуре православных храмов. Вот такой у моего дяди случился задор. Казалось бы, чего там искать, все одинаково, но всё ищет и ищет...
Дверь в избу оказалась незапертой, так что и стучать не пришлось. Когда я вошёл в избу, дядя Вик стоял на коленях перед большим листом ватмана и что-то отмерял циркулем. А по полу разбросаны листы с разными математическими вычислениями.
- Поешь там на кухне, - сказал дядя Вик, глянув на меня кое-как мельком, словно расстались мы с ним всего полчаса назад.
Я поел гречневой каши с тушенкой, выпил бокал чая и подошёл к Вику, чтобы переброситься хотя бы парой слов, но не тут-то было. Дядя решительно показал мне на диван в тесной каморке, дескать, ложись и не мешай работать. Пришлось подчиниться. В избе тихо, только ходики чуть слышно стучат - так-так, так-так... И дальний стрекот мотоцикла припозднившегося путешественника - тд-д-д, тд-д-д... Всё дальше и дальше...
3
Когда я проснулся, дядя Вик стоял перед ватманом всё в той же позе и часто чесал циркулем затылок.
- Доброе утро, дядя Викентий, - улыбнулся я родственнику, ожидая ответного радушия, ответом мне стал лёгкий кивок в сторону кухни.
- Ешь там...
Пришлось идти есть. Отзавтракав бутербродами, я попытался ещё раз поговорить с дядей, но опять без особого успеха. После этакой неудачи мне стало малость грустно и захотелось уйти поскорее куда глаза глядят. Глаза поглядели на дверь и я пошёл на улицу. А на улице радостно. Погода разгулялась. Утреннее солнце весёлое и ласковое. От красоты летнего утра дух захватывает.
Как я уже говорил - изба дяди Вика стояла третьей с края, а у крайней избы толпился народ. Мне стало интересно и я пошёл к народу, благо увидел там знакомые лица.
- Тётя Оля, - тронул я за локоть стоявшую чуть поодаль от толпы возле куста бузины пожилую женщину, - чего тут у вас?
- Витёк, - чуть обернувшись, сразу же узнала меня старушка и обрадовалась, - ты как тут?
- К дяде Викентию в гости приехал.
- К чудику?
- К нему.
- Ночью что ли?
- Ночью. А что тут у вас за волнение?
- Короеда нашего убили, - стала креститься тётя Оля. - Царство ему небесное...
- Кого? - не сразу понял я ответ на свой спрос.
- Вовку Филькина. Историка. Всё чего-то он выискивал, вынюхивал, вот и донюхался. Жил бы спокойно да детишек уму-разуму учил, а он клады начал искать. Вот и доискался...
- Витька, ты что ли? - подошли к нам ещё два моих старинных знакомых: Сеня и Веня.
Два местных прощелыги в пиджаках на голое тело - гроза незапертых сараев и прочих хозяйственных построек. К моей персоне они тоже подвалили с целью чем-то поживиться, а потому, торопливо поинтересовавшись - когда и зачем я приехал, сразу приступили к делу - попросили денег взаймы. Настойчиво попросили: сперва слёзно, а потом к слезам примешались кое-какие намёки на угрозы. Так себе угрозы, но стало понятно, что односельчане скоро не отвяжутся да и дух от них здорово мешал наслаждаться утренним деревенским воздухом. Пришлось дать им сто рублей. Дежурную сотню, какую всегда держу в кармане. Пока Сеня с Веней благодарили меня и клялись в вечной дружбе, подошёл племянник тёти Оли - Игорёк. Этот сразу сообщил, что на прошлой неделе освободился, спросил: когда я приехал и попросил денег в долг.
Тётя Оля отогнала наглого родственника, высказав пару достаточно веских нецензурных фраз, но тут её осадил вежливый голос.
- Что же ты, Ольга Васильевна богохульствуешь?
- А чего я? - сразу же засуетилась старушка. - Я ничего... Отец Евлогий... Чего я? Человек сегодня ночью только приехал, а они... Я ничего...
К нам подошёл человек в рясе. Священник. Тётя Оля принялась лобзать его руку, а я решил поближе подойти к избе, где свершилось преступление, но тут кто-то положил тяжеленую руку мне на плечо.
- А ваши документики можно посмотреть? - услышал я за спиной строгий голос.
Передо мной стоя полицейский лейтенант, молодой, но с чрезвычайно строгим лицом и колючими глазами.
- Ты чего, Петюня? - оторвавшись от руки батюшки, попробовала отмазать меня от представителя закона тётя Оля. - Это же Витька Смолин. Нашенский он. Василия Петровича сын... А Василий Петрович председателем сельсовета лет, почитай, двадцать был, пока на повышение не уехал. Нашенский он...
Веня с Сеней, стоявшие чуть поодаль, а с ними и примкнувший Игорёк куда-то юркнули, будто тараканы из-под тапка рассерженного домовладельца. Священник перекрестился и тоже отступил в сторону от греха подальше. Так что на мою защиту смогла встать только тётя Оля, но авторитета у ней оказалось маловато. И ей об этом сразу же было сообщено.
- Дура-ш ты, - прохрипел плешивый старик в серой прожжённой много раз спецовке. - Куда лезешшшь? Шшалава, едри твою... Чего власти-ш перечишь? Ты ж шмакодявка, а туда же шш...
- Пошёл ты, чёрт шепелявый, - огрызнулась тётя на доброхота, и опять повернулась к полицейскому. - Петюня, отстань от него. Он же наш...
- Документики, - пропустил страж мимо ушей ещё одну попытку доброй женщины спасти меня от напасти.
- Нет у меня, - развёл я руками.
- Документики, - глаза полицейского нехорошо заблестели.
- Они в сумке, - вздохнул я и глянул на крыльцо дяди Вика. - Дома у дяди... Если хотите, пойдёмте, я покажу...
- Пойдёмте...
Дома дядя Вик, чуть высунув бледный язык, строил по лекалу какую-то замысловатую кривую, и не обратил на нас с полицейским ни малейшего внимания. Полицейский тоже воспринял его, как предмет неодушевлённый, всё своё внимание сосредоточил страж порядка на моей персоне. Я покопался в сумке и достал паспорт, а, когда доставал, на пол выпало почти всё содержимое потайного кармана сумки, в том числе и вырезка из газеты. Та самая, какую мне сунул Славка, снаряжая в экспедицию до Варварино. Полицейский ринулся на эту вырезку, будто ястреб на зазевавшегося цыпленка.
- Так, так, - довольно усмехнулся страж, развернув газетный листок. - За сокровищами, значит, явились? Вот теперь полная ясность момента. Пройдёмте!
- Куда?
- К начальству, - нагнулся и мгновенно выпрямился лейтенант.
- За что это ты его в полицию тащишь? - не отрывая глаз от чертежа, поинтересовался дядя Вик.
- Не твоё дело, - огрызнулся полицейский, пока я собирал рассыпавшееся содержимое потайного кармана.
- Как это не моё? - переспросил дядя и соединил ещё пару точек на кривой. - Это мой племянник и гость, а ты его из дома уводишь. Нехорошо...
Ответом полицейский хозяина избы не удостоил, подтолкнул мне носком ботинка ещё одну свёрнутую вчетверо купюру и приказал следовать за порог. Мы вышли на деревенскую улицу и я, следуя строгим указаниям стража, пошёл к крайней избе. Полицейский шёл следом, старательно выполняя основные правила конвоирования преступников.
4
Возле крыльца, куда приказал мне войти мой конвоир, лежала большая рыжая собака. Я глянул на неё и лёгкий морозец пробежал промеж лопаток - у собаки было перерезано горло. А в сенях я столкнулся грудь в грудь с Колькой Клячиным. Мы с ним за одной партой не один год просидели.
- Витёк! - Колька чуть похлопал глазами, а потом заграбастал меня в свои богатырские объятия. - Ты как здесь?
- Это я его задержал, - дал мне ответить сопровождавший меня милиционер.
- Зачем?
- Подозрительный, - еле слышно сказал милиционер. - Прибыл в село как раз в то время, когда совершено убийство. И вот это у него ещё было.
Бдительный страж подал Кольке газетную вырезку.
- Ты чего, Витёк, тоже на эту пургу купился? - засмеялся однокашник.
- Это Славка всё, - малость смутившись, отмахнулся я от подозрений в кладоискательстве.
- Шлиманок?
- Он.
- Капитана ему дали?
- Нет, - вздохнул я, - из-за языка всё, не умеет он его в нужное время на привязи держать, потому и со званием всегда напряг. С начальством спорить всегда себе дороже...
- Это точно, - засмеялся Колька, - а я вот майора скоро получу, у нас в провинции с этим проще...
- Товарищ капитан, - попробовал вмешаться в разговор мой конвоир и опять о своём, - подозрительный гражданин. Он как раз пришёл в село, в то самое время...
- Слушай, Сидоркин, - Коля сердито глянул на лейтенанта, - я понял тебя... Понял... Иди занимайся своим делом. Ты у нас участковый или кто? Иди с населением работай... Свидетелей ищи...
- Вот, чудо, - усмехнулся одноклассник, когда участковый скрылся за углом избы. - Всё великого сыщика из себя изображает... Мегре недоделанный. А ты сегодня приехал?
- Ночью.
- Ночью?
- Ну...
- Это в час пятнадцать ты сошёл с поезда, а потом?
- А потом пешком.
- Так... Семь километров... Значит, здесь ты был около трёх... Так?
- Наверное, - пожал я плечами. - Я на часы не смотрел.
- Ничего подозрительного не заметил? - сыщик потёр кончик носа.
- Нет... Тихо всё было.
- Так, так... Никто ничего не заметил... А Виксер спал?
Виксером дядю Викентия называли почти все школьники, ну, кроме, конечно, родственников и особо преданных ему отличников.
- Нет, - мотнул я головой, - чего-то чертил...
- Пошли к нему, - решительно сказал Колька и пошагал в сторону дома дяди Вика.
- А толку? - крикнул я ему и поспешил следом. Думал я, что накормит нас дядя Вик да уложит спать, вместо ответов на интересующие вопросы,но ошибся.
Застали мы дядю Вика не за математическими изысканиями, а за приготовлением каши.
- Клячин, - спросил дядя Кольку, стоило нам заглянуть на кухню, - доказательство теоремы Пифагора помнишь?
- А на хрена оно мне, Викентий Сергеевич? - засмеялся Колька. - У меня из без него в голове дым коромыслом.
- Вот именно, что коромыслом, - вздохнул дядя, помешивая ложкой в кастрюле кашу. - А знал бы хорошо математику, так и в голове порядок наладился и методы дедукции в работе помогли.
- Ни к чему мне эти самые методы, - подмигнул мне Колька, мол, у самого Виксера в голове с порядком не ахти. - Это только в книжках сыщики дедукциями занимаются, а в жизни от них толку - как от колорадского жука на картофельном поле. В жизни главное крепкая агентура, толковые свидетели и горячий след не терять, а остальное - чепуха. Пустая трата времени... Но это всё лирика... А я вот чего пришёл... Сегодня ночью Филькина Владимира Петровича убили.
- Знаю, - кивнул дядя Вик, бросая в кастрюлю щепотку соли. - Пытали, убили... И собаку его тоже ... Ингула...
- Откуда? - изумились мы с Колькой почти в один голос.
- Люди на улице говорили, - сказал дядя и потянулся к солонке ещё за одной щепотью. - Есть подозрения, что из-за кладоискательства своего пострадал. Говорил я ему, чтоб бросал это дело поскорей, а он не слушался...
- Так вы с ним говорили насчёт клада этого? - насторожился Колька.
- И не раз, - ответил дядя, почесав ручкой ложки затылок. - Он все всё интересовался математикой древнего Египта, в частности пропорциями пирамид.
- А зачем ему всё это? - сыщик нахмурился.
- Точно не знаю...
- Ну и ладно, сейчас это не существенно. Лучше расскажите мне, Викентий Сергеевич, что ночью было.
- В два пятьдесят четыре пришёл Виктор, - сказал дядя Вик, помешивая кашу, - а в час сорок семь минут, в сторону дома Филькина прошли двое.
- Кто? - Колька чуть ли не задрожал в охотничьем азарте.
- А я почём знаю, - развёл руками дядя, - но шли, как мне показалось, осторожно...
- А собака лаяла? - быстро стал уточнять информацию сыщик.
- Ну, как тебе сказать, - дядя почерпнул ложкой чуть каши и стал на неё дуть.- Тявкнула пару раз, но не зло. Узнала, видно, гостей и, похоже, обрадовалась, а потом повизжала чуть-чуть, явно не от радости... Я подумал, что на хвост ей случайно наступили... Вскрыть вам собаку надо...
- Чего?
Пищевод посмотреть, угостить её могли чем-то перед смертью.
- Ну, Викентий Сергеевич, вы даёте, - не удержался Колька от смеха. - Положим, что найдём мы там кусок сахара, а дальше что?
- Сахар сахару рознь, - сказал дядя Вик и ещё посолил своё варево. - Можно посмотреть его химический состав, найти производителя... Помните какие выводы мог сделать Шерлок Холмс по шепотке пепла трубочного табака? Умение из самых малозначительных фактов делать выводы - великая сила...
- Это совсем ни в какие ворота, - махнул рукой мой одноклассник и пошёл на улицу. - Всё какие-то фантазии у вас, Викентий Сергеевич.
Я пошёл следом за Колькой. Интересно стало - чего дальше он делать будет? Профессионал, всё-таки, а нее любитель всяких там Шерлоков с Холмсами. Мой однокашник подошёл к избе, где произошло преступление, и стал шептаться там с пожилым мужиком. Мужик сначала слушал его внимательно, потом покрутил пальцем у виска и даже оттолкнул сыщика, но тот не сдавался. Видно, умеет Колька убеждать. Не с первой попытки, не со второй, но убедил.
- Тащите собаку в сарай! - крикнул Колькин собеседник полицейским.
Вышли они из сарая минут через десять и теперь уже кричал Колька.
- Обёртку от карамели ищите! Чего встали?! Искать! Свежую!
Из сарая вышел тот самый товарищ, с которым шептался мой одноклассник. Товарищ снял перчатки и ещё что-то шепнул Кольки, и тот сразу в крик.
- Две обёртки! Искать!
Кто ищет -тот всегда найдёт. Это известное наблюдение подтвердилось и на этот раз. Нашли полицейские, правда, только оду бумажку. Белую с незамысловатым зелёным узором, мятую, но свежую.
- Где участковый? - завертел Колька головой, лишь только получил в руки желанную находку. - Где этот Мегре местного разлива?!
5
Не отозвался Мегре и пришлось Кольке послать в местный магазин на разведку первого попавшегося на глаза сержанта. Только сержант убежал, а на деревенскую околицу выкатывает авто, из тех на каких любят кататься руководители районного масштаба. Машина подкатила к покосившемуся забору, остановилась и выпустила к народу полицейского подполковника.
- Начальник райотдела, - шепнул мне Колька и утёр рукавом взмокший лоб. - Принесла нелёгкая...
Вслед за начальником вылез из машины и здешний участковый. Как уж он туда попал, тайна покрытая мраком, но разгонять этот мрак было некогда. Уж очень начальник сердился: то бледнел он, словно снежное покрывало, то краснел, хоть прикуривай. Когда Колька отрапортовал о проделанной работе, участковый Сидоркин что-то шепнул начальнику и тот сразу же устремил в мою сторону пронзительно сверлящий взгляд. Честно скажу, от этого взгляда душа моя опустилась на уровень пяток, а уж как заговорил начальник, так душа и из пяток вон.
- В машину его! - ткнул в мою сторону пальцем шеф церберов местного разлива, и два худощавых сержанта подхватили меня под руки.
Я попробовал воспротивиться, но добился тем не того, чего возжелал, а щелчка наручников на запястьях.
- Товарищ подполковник! - сразу же встрепенулся Колька. - За что его! У него алиби! Никак не мог он так быстро от станции прийти?
- Мог! - от горячего порыва моего одноклассника начальник. - Его от станции на машине довезли...
- Кто?!
- Я - вышел из толпы мужик лет сорока и, глядя в сторону тёмного леса, понёс какую-то ересь с пургой. - Я его у станции подхватил, и около двух он уже в Варварино был. Зуб даю... А расплатился он со мной вот этой сотней.
Подлый лжесвидетель выхватил из кармана купюру и поднял над головой, словно флаг на демонстрации в честь революционного праздника. Но любовался народ на купюру недолго, отобрал её участковый, скорее всего, на предмет выявления наличия моих отпечатков.
Отпечатки сняли уже в райотделе, куда меня привезли где-то через час. А этот час здорово походил на комедию абсурда. Я пытался доказать свою невиновность, а мне все (кроме Кольки, конечно) предлагали признаться, дескать, сразу полегче станет. Скоро "выяснилось", что у меня точно должен быть сообщник, которого собака убитого историка знала в лицо. Немного подумали - кого бы подсадить на эту роль, и никого, кроме дяди Вика, не нашли.
- У него не все дома, - выдвинул свой главный аргумент участковый Сидоркин. - Я давно за ним наблюдаю... Что-то маньячное есть на душе придурка этого: ни с кем не корешится - всё один да один. И меня всё про какую-то теорему спрашивает... Сразу видно - запутать хочет... Или дурдом по нём плачет... Или... Короче, уж очень подозрительный типчик.
А тут ещё, на нашу с дядей беду, прошёл слушок, будто обнаружили у Виксера на кухне конфету, завёрнутую в ту самую обёртку, какую нашли во дворе убитого краеведа. Нашлась ли обертка конфетная на столе дяди Вика или намеренно кто-то такой слух запустил - никому пока ведомо не было, но сошлось всё один к одному. Привезли в райотдел и дядю Вика.
Я думал, испугается дядя этакого оборота, смутится и запаникует, но не тут-то было.
- Заместитель губернатора у меня учился, - сообщил бывший педагог сердитому подполковнику. - И заместитель вашего областного управления по тылу тоже... Я с ними до сих пор в хороших отношениях, стало быть, они очень заинтересуются обоснованностью моего задержания. Готовьтесь аргументировать, господа, я уже позвонил куда следует. Готовьтесь... Вот такой мой вам совет.
Подполковник быстро глянул на Кольку, тот еле заметно кивнул, дескать, не врёт бывший учитель. Полицейское начальство сразу же вышло в коридор пошептаться и, после недолгого совета, отправили дядю Вика домой, а меня определили в камеру.
- Тебя б тоже выпустили, - шепнул мне Колька, не пришёл конвойный, - но на сотке отпечатки твоих пальцев...
- На какой сотке, - ни с того ни с сего рассердился я на одноклассника. - Чего ты мне пургу гонишь?
- На той, которой ты с водилой расплатился...
- С каким ещё водилой?
- Который тебя от станции в село привёз...
- Не привозил меня никто... Пешком я шёл... И отпечатков на его сотне никак не может быть ...
Короче, хотя и не верил Колька в мою виновность, но факты были явно не в нашу пользу. И я остался в неволе. Ночь в камере - это не булка с маслом. И спать жёстко, и от противных ароматов дух воротит, а самое главное - нельзя пойти туда, куда хочется. Пойдёшь навстречу желанному и сразу упираешься в стену или в железную дверь на замке.
Утром сотрудник следственного комитета вызвал меня и завёл песнь о различных выгодах своевременной явки с повинной. Я не соглашался. Следователь перешёл к угрозам, не к тем легковесным как у Сени с Веней, а вполне достоверным и страшным. Жутко стало, но я нашёл всё-таки силы не отступить со своих позиций.
- Ты совсем дурак что ли? - шлёпнул следователь ладонью по столу. - Всё же против тебя! У нас свидетель, а у тебя пшик и тот без масла...
- Какой ещё свидетель? - как-то машинально переспросил я, но следователь оживился.
- Водитель, который тебя в село привёз. Ты скажешь, мол, вру, а деньги, какими ты с ним расплатился? А отпечатки пальцев? Что на это ответишь? Куда ты против такой улики? Признавайся, сразу легче станет. Из личного опыта тебе скажу...
- И вот тут я вспомнил о сотне, которой одарил Веню с Сеней. Вот она - разгадка этой зловредной фальсификации! Я хотел сразу же поделиться радостью озарения со следователем, но в тот же миг передумал. Этот следак явно настроен против меня, и станет он рубить мои аргументы - как казак капусту после праздника Покрова. Вместо честного признания и попросил встречи с Николаем Клячиным.
- Это ещё зачем? - искренне удивился следователь.
- Посоветоваться...
- О чём?
- Ну, надо мне, - поглядел я в глаза работника следственного комитета. - Надо... О явке с повинной...
Видимо, в глазах у меня таились такие беспросветные печаль с тоской, что следователь решил пойти навстречу и позвать Кольку. Тот ждать себя не заставил, я ещё не успел все свои беспокойные мысли собрать в единый узел, а одноклассник мой - тут как тут. Постоянно оглядываясь на унылую стену, выкрашенную мрачной зелёной краской, я поведал однокласснику версию - как мои отпечатки пальцев попали на денежную улику.
- Вряд ли Веня с Сеней такую комбинацию замутили, - почесал щёку пальцем Колька, - слишком уж мудрёно для этих обормотов, но я с ними поработаю. Жди...
Ждал я опять в камере. Ждал долго. Так долго, что успел заподозрить своего однокашника в подлом предательстве, мол, не стал он мою версию должным образом прорабатывать, а поржал вместе со следователем над фантазиями подозреваемого и пошёл пиво пить. Почему пиво? Да, потому что пить мне очень хотелось.
Колька объявился вечером и несказанно обрадовал меня. Свободой обрадовал. Правда, подписку о невыезде взяли, но после душной и вонючей камеры - это такой пустяк, что о нём и думать грешно.
- Как так? - спросил я одноклассника, как только мы спустились с с бетонного крыльца местного полицейского заведения.
- Как-то так, - махнул рукой Колька и кивнул в сторону небольшого кафе. - Пойдём посидим...
- Я уж насиделся, - отозвался я усмешкой бывалого сидельца, но к кафе повернул без малейшего сомнения.
В кафе меня слегка разморило от вкусной еды, но одноклассника я слушал внимательно.
- Сеня с Веней, как и ожидалось, - неторопливо ведал мне Колька, терзая ножом и вилкой сочный бифштекс, - держать ту сотню у себя не стали и сразу пошли к Клавке Чивилиной... Сам понимаешь с какой целью...
- Угу, - кивнул я, - знаю я эту цель... Пятьдесят градусов, горит синим пламенем... Пахнет не особо, на вкус дальше некуда, но дешево и сердито...
- Вот именно... Допросил я, стало быть, Клавку. Поартачилась она малость, потом сдалась, но сотни той у неё на руках уже не было. В церковь она её снесла. Годовщина по дальнему родственнику у Клавки случилась, и потрачена была твоя сотня на свечи. А в храме найти след нужной купюры, сам понимаешь, не представляется возможным... Сунулся я туда, но...
И тут я слегка поперхнулся гарниром.
- Так ты не нашёл того, кто её "свидетелю" передал?
- А как тут найдёшь? - развёл руками одноклассник. - Но я решил пойти другим путём, задумал тряхнуть этого водилу, а он куда-то пропал. Сожительница плачет: утром собрал вещи и наутёк... У доверчивой женщины уже многие планы нарисовались, а она теперь и адреса не знает. Шофёр этот у неё уж третий месяц живёт, и всё у них чин-чинарём, привыкли друг к другу, а тут такой облом. Короче, с полчаса рыдала у меня на плече расстроенная женщина. Она бы ещё поплакала, но я её к нашему начальнику повёл... А тут ему ещё из области зам по тылу позвонил... В общем, наслаждайся свободой, Витёк, а я убийцу краеведа искать буду.
Наевшись, я долго благодарил Кольку за освобождение, а потом пошёл к дяде Вику. Смеркалось. Дядя Вик чертил. И всё дальше было по вчерашнему распорядку. Я поел, лёг спать и спал, пока кто-то не схватил меня за плечо.
6
- Всё спим? - услышал я хриплый голос, ещё и не открыв глаз. А как открыл, так сразу узрел двоюродного братца Славку. - А я, как узнал, что тебя местные захомутали, так сразу стал отпуск требовать, мол, войдите в положение: родственник погибает. Сжалился над тобой начальник и отпустил на неделю. Потом Кляче позвонил, он всё и растолковал в подробностях. Разберутся они с этим убийством в два счёта. Найдут водилу, который наклепал на тебя, поднажмут и дело в шляпе. А мы с тобой давай делом заниматься.
- Каким ещё делом?
- Изумруды надо искать.
- Прямо сейчас, - усмехнулся я, мотнув головой в сторону тикающих ходиков, которые показывали пятнадцать минут четвёртого.
- А чего? - слегка прищурился Славка. - Можно и сейчас... С моим-то опытом, с твоей дотошностью да с знаниями дяди Вика... Дядя Викентий!
- Чего орёшь как оглашенный? - отозвался хлопотавший у самовара дядя.
- Дядя Викентий, - широко улыбнулся многоопытный опер, - а расскажи-ка нам о деле Коковина...
- Чего?
- Ну, как чего, о деле хищения самого крупного уральского изумруда.
- Чего там рассказывать? - дядя Вик снял трубу и поставил кипящий самовар на стол. - Ничего интересного. Засудили человека ни за что.
- Как это ни за что?
- А так, - дядя стал сервировать стол. - Нашли на Урале огромный изумруд в фунт весом. Нашли и решили отправить диковинку в Петербург. Только не доехал туда ценный камень, пропал где-то. Первым делом заподозрили директора гранильной фабрики Якова Коковина. Он камень у себя в кабинете хранил и в столицу сам должен был отправить. Тут ещё донос на Якова Васильевича поступил, мол, не гнушается он присвоением ценных камней. Затеяли следствие, хотя ничего особенного против Коковина не нашли, но осудили. Он отсидел пару лет в тюрьме, потом, освободившись, всё старался свою невиновность насчёт пропажи огромного изумруда доказать. Только всё впустую... А изумруд в фунт весом как в воду канул. Потом прошёл слух, что присвоил его себе граф Перовский. Он тогда служил вице президентом Департамента уделов и управлял землями, какие находились в собственности царской семьи. Землями Урала занимался тоже он. Кто-то пустил слух, что присвоил граф изумруд, распилил его на несколько частей и продал. Правда ли то, неправда ли - никто теперь не знает...
- Подожди, дядя Викентий, - нахмурился Славка, - а Варварино здесь с какой стати?
- Здесь тоже всё вилами на воде, - вздохнул дядя Вик и жестом пригласил нас к столу. - Перовский был женат на княжне Горчаковой, в браке детей у них не было, а вот внебрачные отпрыски у графа были. А одна из его дочерей вышла замуж за хозяина здешних имений. Соответственно, и приданым её Перовский хорошим обеспечил. Не обошлось там, видимо, и без уральских изумрудов. Мог и тот чудо-камень здесь оказаться, хотя вряд ли... Но скоро дочь Перовского умерла, помещик женился на другой, только это уже к делу не относится... А у нас дальше дело так было, прошлой осенью в нашем районном центре ломали старый дом и нашли на чердаке много всяческого хлама... Вы, давайте, ешьте. Чего сидите, словно в гостях? Ешьте...
- В общем, - продолжил свой рассказ дядя Вик, - нашли в хламе том очень очень старые тетради, в одной из которых был дневник внучки последнего владельца усадьбы. Володя Филькин стал читать дневник и узнал, что видела девочка, как укладывал её дедушка в чугунный горшок крупные зелёные камни. Ешьте, ешьте... Потом дед ей сказал, что не хочет, чтобы камни те достались дуракам. Шараду он придумал. Кто разгадает её, тому клад и достанется. И ежели девочка выучится да будет знать математику и Египет, то эти камни запросто найдёт. Чего уж с девчонкой той стало не ведаю и записей тех сам не видел. Со слов Володи рассказываю...
- А причем же здесь Египет? - переспросил я рассказчика.
- Не знаю, - пожал тот плечами. - Этот наш помещик служил некоторое время в Египте. В компании судоходной, какая организовала рейсы между Александрией и Одессой. Видимо, и заинтересовался Египтом... Это я так думаю, а уж что на самом деле там было, не могу знать в точности... Но шараду тот барин внучке сообщил с какой-то египетской фантазией. Володя Филькин считал, что дело в пропорциях египетских пирамид, в соотношениях этих отгадка и всё обмерял строения, оставшиеся в усадьбе с позапрошлого века. Всё закономерности искал...
- Какие закономерности? - Славка выудил из банки солёный огурец.
- Ну, например, отношение периметра сторон пирамиды к её удвоенной высоте составляет число "пи". Слышали, поди, о таком?
- Как же, как же, - Славка с хрустом откусил половину солёного огурца. - Слыхали... И чего на самом деле так?
- Ерунда всё это, - махнул рукой дядя Вик. - Число "пи" это число чудесное... Иррациональное и неповторимое! Это хаос выраженный в числах, и в этом хаосе можно найти что угодно. А тут чепуха какая-то... И говорить не стоит. Или - высота пирамиды составляет одну миллиардную часть расстояния до Солнца. И люди верят в это. С таким же успехом можно сказать, что удвоенное произведение высоты храма Покрова на Нерли составляет одну миллионную часть окружности Земли по экватору. За уши всё притянуто... Я так Филькину и сказал, а он не поверил и по развалинам усадьбы с рулеткой всё ползал... А дальше, сами знаете... Теперь всё, мне работать надо...
Мы со Славкой переглянулись, пожали плечами и посмотрели на дверь каморки - где скучал диван, а рядом с ним расстеленный на полу полосатый матрас.
7
Утром мы решили осмотреть жильё убитого краеведа. Вернее, Славка решил, а я не посмел его решению перечить. Не то настроение...
- Зачем? - только и спросил я.
- Дневник надо почитать, где о кладе написано, а дальше посмотрим, - ответил мне братец и первым шагнул за порог. - Когда информация из первых рук, гораздо легче работать. Поверь моему опыту...
На двери нужного нам крыльца висел замок и бумажная лента с печатью. Пока мы думали у калитки - как дальше быть, подошёл участковый и нагло потребовал у Славки документ. Удостоверение моего братца слегка притушило спесь местного стража, но пройти в избу он не позволил категорически.
- Не положено, товарищ старший лейтенант, - твердил участковый загораживая широкой грудью калитку. - Следственные действия ещё не закончились. Посторонним нельзя.
Славка настаивал, грозил, ругался, но участковый умело отбил эту психологическую атаку и упорно стоя на своём. Я гадал, скоро ли Славка перейдёт с психологии на приёмы физического воздействия, всё-таки мастер спорта по самбо, но брак решил сегодня волю рукам не давать. Мы пошли к автобусной остановке, чтобы поехать город и там попробовать добиться своего законным путём. А где можно этаким путём воспользоваться? Только там, где хранители закона обитают - в местном отделе полиции, стало быть. В сим обиталище стражей закона с порядком первым делом нашли мы Кольку Клячина.
После крепких дружеских объятий, Славка приобнял местного капитана этак и заворковал елейным голоском.
- Николя, нам бы в избушке вашего краеведа убиенного малость пошурудить...
- Чего? - вытаращил Николя глаза на ласкового гостя.
- Бумаги почитать...
- Славик, - Колька трону указательным пальцем висок, - ты совсем что ли? Это же место преступления... Мы же там работаем...
- Да, знаю я как вы работаете, - ласковость в голосе и повадках братца дошла до такой степени, что казалось вот-вот хитрый гость лизнёт местного опера в плохо выбритую щёку. - Сам такой... Не первый год в науке... А мы всё в лучшем виде оставим. Комар носа не подточит: почитаем мы бумаги убиенного и всё... Пойдём с нами, если хочешь...
- Делать мне больше нечего! - Колька толкнул слегка назойливого гостя и отступил на шаг. - У меня работы выше крыши...
- Да, знаю я твою работу, - Славка опять попробовал ухватить Клячина за рукав, но тот на этот раз не дался. - Ты нам только устрой, чтоб мы бумажки посмотрели, а потом я тебе помогу. Чего хочешь сделаю... Чего ты хочешь?
Колька усмехнулся, мотнул головой и вздохнул.
- Нет у тебя того, чего я хочу. И не будет... Слава, Слава.... Пятнадцать лет прошло, а ты ничуть не изменился. Всё такой же приставучий, словно репей на болоте. Ладно, к следаку схожу, а там посмотрим...
Мой школьный товарищ махнул рукой и открыл дверь.
Вернулся он скоро и с радостным лицом.
- Короче, - Колька хлопнул ладонью по столу, - всё норм. Следак сказал, что ничего больше в избе краеведа смотреть не будет и доступ туда открыт, но...
- Приехала дочь Филькина. Регина. Вот с ней идите и договаривайтесь, а моё дело теперь - сторона.
В Варварино мы вернулись ближе к обеду, но о еде пока решили не думать, а пошли к крыльцу погибшего краеведа.
- Делу время, а остальное по боку, - отрезал Славка, стоило мне намекнуть о пустоте в желудке и хлебосольстве дяди Вика.
Пришлось согласится с утверждением брата, его же с намеченного пути трактором не свернуть. Это уж мне лучше всякого другого известно, а потому я и противиться не стал.
На этот раз вместо ржавого замка на крыльце нас встречала молодая женщина удивительно приятной наружности. Золотистые волосы, на редкость правильные черты лица, а главное - зелёные глаза светились, будто изумруды в золотой оправе. Правда, чуть туманом подёрнут изумруд... Чуть-чуть туман блеск тушил, и от этого чуть-чуть ещё прекрасней очи те... Красота... Я даже малость запнулся от этакого видения, а вот у Славки ноль эмоций. Он сунул к лицу красавицы удостоверение и представился сухо да казённо.
- Так меня уж допрашивали, - несколько морщинок, словно мелкие трещинки замельтешили на светлом челе Регины Филькиной. - Чего я могу сказать? Я уж тут больше двух недель не была...
- Открылись новые обстоятельства, - сказал Славка, убирая удостоверение в карман. - Нам надо посмотреть бумаги вашего отца.
- Так нет в избе никаких бумаг, - улыбнулась красавица и пригласила нас в избу. - Всё вынесли под чистую...
Перед раскрытыми ящиками комода мы стояли в недоумении: Славка чесал затылок, я часто сглатывал от какого-то томного наваждения, исподволь поглядывая на хозяйку.
- Не хотел я в эту каку лезть, а придётся, - вздохнул мой брательник и, почесав затылок, обернулся к красавице. - А ещё чего унесли?
- Я сразу и не соображу, - тронула красавица ладошкой щёку и кивнула в сторону красного угла. - Икона вон там старинная стояла. Теперь её нет... Остальное, вроде, на месте...
- Так, так, - Славка почесал бок, посмотрел туда, где стояла икона, потом на порог и махнул мне рукой. - Пошли...
Я, вздохнув ещё горестней, двинулся следом, хотя и никуда не хотел двигаться. Мне так не хотелось уходить, что я решил не оглядываться, чтоб лишний раз душу бередить, но тут лёгкое прикосновение к моей руке и тихий голос.
- А вы мне не поможете?
- Чего? - встрепенулся я и повернулся так стремительно, что чуть было не сшиб новоявленную хозяйку избы с ног.
- Щеколду бы починить, - показала она на внутренний дверной запор, болтавшийся вверх тормашками на одном шурупе. - А то одна здесь ночевать... Боязно... Меня Регина зовут...
- Виктор, - представился и я.
- Так почините вы мне щеколду, Витя?
- Конечно, конечно, - засуетился я, потирая руки, которые чесались от нетерпения оказать услугу этой удивительной женщине. - Инструменты есть?
- А я и не знаю, - развела она руками и улыбнулась.
У меня от той улыбки чуть дрогнули колени и потеплело в глазах от желания вечно смотреть на это прекрасное лицо.
- Сейчас, - тряхнул я головой, прогоняя наваждение. - У дяди много инструментов... Сейчас я... Сейчас... Одну минуту... Сейчас...
Сбегая с крыльца, я чуть не сшиб Славку, остановившегося на последней ступеньке. Вернее, он чуть не упал, отступив в сторону, после того, как я его в спешке задел плечом. Славка что-то крикнул мне вслед, но я его не слушал.
Я сбегал за инструментом, и уже через пару минут крутил ржавые винты. Винты не сразу, но поддались, а новые ввернуть - пара пустяков. Пяти минут не прошло, а я положил на табуретку отвёртку и принялся испытывать дело рук своих. Щеколда работала, как новенькая. Очень хотелось пылкой благодарности за труды с последующей взаимностью, но благодарность оказалась довольно прохладной с оглядкой на порог. Сказав несколько раз "спасибо", хозяйка посетовала на дорожную усталость, сама приоткрыла мне дверь и даже слегка подтолкнула в спину. Причём не было в толчке том даже намёка на ласку. Пришлось уходить не солоно хлебавши.