Битый многими бурями трехмачтовый клипер всё приближался и приближался к желанному берегу. Матросы, поочередно сменяя друг друга на высокой мачте, маялись там под палящими лучами солнца и всматривались в однообразную линию морского горизонта, моля господа об удаче. Тому, кто первым увидит землю, на этом судне по традиции полагалось приличное вознаграждение от капитана и многочисленные пожертвования от истомившихся в долгом путешествии пассажиров. Каждый из них считал своим долгом щедро отблагодарить матроса, возвестившего, что утомительному странствию подошел конец. В радости щедрость людей гораздо выше, чем при прочих обстоятельствах. До рези в глазах вглядывались в горизонт и не умудренные дальними странствиями пассажиры: около десятка мужчин и одна девушка. Рядом с девушкой стоял помощник капитана и рассказывал ей что-то веселое, но молоденькая путешественница слушала его невнимательно, без особого интереса, одно у неё было на уме: скорей бы берег, где же он, где...
А вот опытные путешественники относились к ожиданию долгожданного брега с показным равнодушием. Пятеро из них уединились в кают-компании и неторопливо беседовали при беспокойном свете покачивающихся ламп.
Во главе стола сидел дородный виноторговец из Иллинойса Эндрю Пауэрс, по правую руку от него расположились горный инженер Гарри Майлс, коммивояжер Френк Вудс, а по левую - торговец гидравлическими машинами Крис Смоллинг и представитель крупной сталелитейной компании Джесс Янг. На этот раз в центре внимания достопочтенного собрания оказались мистические свойства драгоценных камней. А о чем еще можно поговорить, приближаясь со скоростью семь узлов в час к африканскому Кейптауну?
- Чтобы вы мне не говорили, господа, - отнимая от губ толстую сигару, обвел взглядом спутников инженер Майлс, - но нет ничего удивительней и страшней рокового влияния на судьбы людей синего алмаза "Хоуп". Это же исчадие ада! Когда-то он был глазом бога Рамы в индийском храме. Представляете: еще в древности люди ведали о его страшной силе, написав стене храма строгое предупреждение...
- Это всё ерунда, - махнул рукой Джесс Янг, - я не верю во все эти мистические россказни. Это же сказки! Неужели непонятно? Привезли камень в Европу в тот же год, когда началась эпидемия чумы, и тут же кто-то додумался связать эти два события воедино. Всё притянуто за уши. Я поклонник строгой логики и презираю всяческие бредни. Из сотен смертей выбирают одну и связывают её с каким-то камнем... Чушь...
- Позвольте не согласиться, - трубным басом перебил сталелитейщика виноторговец. - Я руку готов дать на отсечение, что перстень Альфонса Двенадцатого погубил пять человек. Об этом рассказывал мой отец да я и сам видел то проклятое кольцо в Мадриде. Алмазы - страшная и беспощадная сила.
- Точно, мистер Пауэрс! - охотно поддержал с виноторговца Майлс. - Страшная сила! Вот, возьмем, к примеру, алмаз "Регент". Этот камень всем приносил удачу. Наполеон, владея им, стал императором, но стоило ему заложить "Регент", так сразу же императора постигла страшная неудача в России. После поражения Наполеон выкупает камень, вставляет его в эфес свой шпаги и вы, конечно же, знаете его триумфальное возвращение в Париж. А перед битвой под Ватерлоо шпага с алмазом таинственным образом исчезает и...
- Вы еще мне расскажите, как от козлиной крови алмаз становится мягким, словно губка, - насмешливо подмигнул присутствующим Янг, но эта насмешка не возымела желанного для него результата. Сотоварищи призыва к веселью не поддержали.
Никто из них даже не улыбнулся. Наоборот, на покрасневшем лице Эндрю Пауэрса зашевелились желваки - первые предвестники взрыва негодующей от оскорбления души, а инженер Майлс сжал кулаки так крепко, что загорелая кожа на них обрела бледно-матовый оттенок. Мир в каюте оказался на той тонкой грани, когда любое неосторожное слово может превратить дружескую беседу в жаркую ссору. И в этой напряженной тишине, нарушаемой лишь жалобным скрипом корабельных переборок, заговорил Френк Вудс, доселе активного участия в беседе не принимавший.
- Господа, - сказал он, обводя взором своих попутчиков, - я хочу рассказать вам одну странную историю, в которой я был не только свидетелем, но и непосредственным участником. Случилось это несколько лет назад здесь в Африке: на одной из алмазодобывающих шахт в Кимберли. Я служил на той шахте охранником.
На лицах собеседников коммивояжера промелькнуло недоумение с некоторой, пусть и еле заметной, долей брезгливости. Эндрю Пауэрс тихонько покачал головой и потрогал большим пальцем седеющий ус. Лицо Янга дрогнуло в презрительной усмешке. Майлс удивленно поднял брови, а Смоллинг округлил глаза и приоткрыл рот.
- Так сложились обстоятельства, - вздохнул Френк. - У меня не было выбора, а потому и пришлось согласиться на эту грязную и тяжелую работу. Именно - тяжелую: алмазы на шахтах воровали всегда, поэтому нам приходилось день за днем копаться в дерьме и разгадывать всё новые и новые загадки. Рабочие, жившие месяцами за колючей проволокой, чего только не придумывали, чтоб обмануть охрану. Они глотали алмазы, прятали их во все без исключения части тела, в раны, давали вместе с мясом бродячим собакам, чтоб сообщник на воле, выпотрошил бедное животное, безжалостно прикончив его. Вокруг колючей загородки нашего лагеря трупы собак с распоротыми животами валялись десятками.
- А орлов ваши похитители не пробовали использовать? - усмехнулся инженер Майлс.
- Каких орлов? - не понял вопроса рассказчик.
- Разве вы не знаете легенды об Александре Македонском?
- Что еще за легенда?
- Однажды в горах Индии войско Александра набрело на ущелье, дно которого сияло нестерпимым для глаз блеском, от множества сверкающих на солнце алмазов. Однако добраться до этих алмазов никакой возможности не было: ущелье кишело ядовитыми змеями. Смельчаки, попытавшиеся ступить на дно ущелья, погибли от укусов безжалостных гадов. И тогда Александр придумал способ, как добыть эти драгоценности. Он приказал нарезать кусками сырое мясо и бросить его в ущелье. Скоро туда слетелись горные орлы. Они хватали куски кровавого мяса и несли его в свои гнезда, вместе с мясом в орлиных гнездах оказывались и прилипшие к нему алмазы...
Джесс Янг с превеликим нетерпением дослушивал легенду, намереваясь откликнуться на неё очередным едким замечанием, но сидевший во главе стола виноторговец строгим взглядом пресек очередную вылазку возмутителя спокойствия и велел Френку продолжить рассказ.
- Нет, - покачал тот головой, - случаев хищения при помощи птиц я не помню, хотя...
- Достаточно отвлекаться, мистер Вудс, - бесцеремонно перебил размышления коммивояжера Пауэрс, - иначе мы никогда не услышим сути твоего рассказа.
- Да, да, конечно. В тот день мы вчетвером дежурили в помещении перехода из шахты в жилую зону, - вздохнул Френк, раскуривая сигару. - Одно из самых противных мест: здесь мы обыскивали всех рабочих выходивших из шахты в жилую зону лагеря. Мы же работали и в комнате очищения.
- Это что такое? - переспросил рассказчика инженер Майлс.
- Ужасная комната, - утер рукавом лоб Френк. - Если надсмотрщик в шахте заподозрил кого-то в глотании алмазов, то мы обязаны были пропустить этого негодяя через комнату очищения. Там его заставляли проглотить пять помеченных галек, поили касторкой и ждали, пока он не извергнет из себя меченые гальки со всем прочим содержимым естественным образом. Представляете, что это за работа?
Все слушатели поморщились и сглотнули, прогоняя легкий приступ тошноты. И даже стюард, убиравший со стола, торопливо вышел из каюты, чтобы презрительно сплюнуть в море.
- Где-то около полудня к нам привели негра-зулуса с перевязанной рукой. Как звали этого зулуса по-настоящему, я не знаю, но он всегда откликался на прозвище Полифем. И хотя Полифем никогда не был замечен в кражах, я сразу заподозрил что-то неладное. Мне показалась странной его рана на предплечье левой руки, как раз в том месте, где её очень удобно нанести себе самому. Я тут же потребовал от негра, чтобы он развязал руку и показал мне рану, но он не захотел выполнить моего законного требования. Тогда мы с Лохматым Гарри повалили его и сорвали повязку силой. Рана на руке зулуса была ужасной и сильно кровоточила, но это не остановило меня. Проснувшийся в моей душе охотничий дух подсказывал, что удача где-то рядом. За поимку вора с поличным нам неплохо платили. Презрев истошные вопли Полифема, я нанес ему по лицу пару ударов, отлично отработанных мною во время занятий боксом "сават", и сунул указательный палец в его рану. Негр взвыл так, что у меня волосы встали дыбом, но я не намеревался отступать. Полифем отчаянно бился и вырывался из наших рук, а потому первая попытка обследовать рану надлежащим образом сорвалась. На помощь к нам подбежал Курт и мы опять повалили эту сволочь на пол. Засунув палец в рану второй раз, я тут же извлек на свет божий камень каратов на тридцать. Он был весь в крови, и я стал отмывать его в корыте, где мы всегда мыли после работы руки. Я ожидал увидеть прозрачный камень с обычным для этих мест легким желтоватым оттенком, но каково же было моё удивление, когда я вынул камень из воды. Алмаз оказался прозрачно-красным!
- Красным? - удивился Майлз. - Это же очень дорогой камень. Я слышал, что три месяца назад подобный алмаз красного цвета продали по семнадцать тысяч долларов за карат.
- Значит, тот камень, о котором рассказывает мистер Вудс, потянет на полмиллиона долларов?
- Все может быть, - улыбнулся инженер. - Так что же было дальше?
- А дальше началось самое загадочное, - потер рукой подбородок Френк Вудс. - Мы долго рассматривали диковинный камень, передавая его из рук в руки. Это был кристалл несколько неправильной вытянутой формы, четыре грани его, похожие на остриё, оказались длиннее других раза в два. Формой своей он немного напоминал каплеобразный бриолет. Удивительный, одним словом, камень. Потом старший нашей смены Иоганн Свенсен положил его в специальный шелковый мешочек и убрал в карман. И тут же все занялись своими обычными делами: мы с Куртом сели к столу перекусить, Лохматый Гарри стал ножницами ровнять свою буйную растительность на лице, а Свенсен прилег на лавке вздремнуть. Всё снова вошло в обычное русло, вот только негр никак не мог успокоиться. Он скулил в углу и ругался: то непонятно по-своему, то на корявом английском и постоянно грозил нам страшными карами. Дескать, алмаз этот ему послали боги, это застыли их кровавые слезы и в чужих руках камень обязательно обратится в кровь, а мы жестоко заплатим, за то, что силой отняли у него святыню. И ныл он так до тех пор, пока не иссякло терпение старшего нашей смены. Свенсен сперва бросил в надоедливую сволочь старым сапогом, а потом велел мне успокоить его и перевязать рану. Мне нередко приходилось оказывать помощь рабочим, потому как я, проработав больше года в швейцарской лечебнице доктора Готлиба Буркхардта, владел многими приемами медицинской помощи.
- В какой лечебнице ты работал? - неожиданно встрял в рассказ коммивояжера Крис Смоллинг.
- У Буркхардта, в Швейцарии, а что тут особенного? - пожал плечами Френк Вудс.
Смоллинг намеревался еще что-то уточнить, но тут виноторговец резко хлопнул ладонью по столу.
- Не перебивай! Дай рассказать человеку!
- Я подошел к Полифему, - с шумным вздохом продолжил своё повествование Вудс, - и взял его за руку, чтоб перевязать кровоточащую рану, но не тут-то было. Негодяй зашипел, словно дикая кошка, рванулся вперед, намереваясь вцепиться ногтями мне в глаза, но я на мгновение оказался быстрее и ударил его боковым в голову. Удар меня поставлен неплохо, однако на негра (вы же знаете этих африканцев) он не произвел должного действия. Мерзавец тут же вскочил на ноги и вновь нацелился в моё лицо. На помощь мне поспешил Курт, он с размаху ударил негодяя по носу, а я тут же провел серию коротких ударов. Кровь летела от лица этой гниды брызгами, но он снова бросился на нас. Теперь уже ни Лохматый Гарри, ни Свенсен не захотели оставаться в стороне от битвы. Бить эту тварь пришлось долго и где-то мы перестарались. Когда наша команда выбилась из сил и отступила от подлого вора, тот уже содрогался в последнем приступе агонии. Кто-то из нас сломал ему шею. Лицо зулуса превратилось в сплошное кровавое месиво, возле губ едва пузырилась красная слюна. Мы со Свенсеном попытались его как-то оживить, но, сами понимаете, с того света возврата нет. Зулус дико закричал и испустил дух у нас на руках. Скоро пришел начальник охраны лагеря с доктором Собесски, и Свенсен наскоро изложил суть происшествия. Доктор пощупал шею негра, приоткрыл его глаз и развел руками. Начальник же охраны приказал Свенсену показать камень, из-за которого случился весь этот сыр-бор. Старший нашей команды стал торопливо рыться в карманах, а потом задрожал от смертельного ужаса, в его карманах мешочка с камнем не было! Все стали искать пропажу. Нашли мы её в том же самом углу, где валялся мертвый зулус, но камня и след простыл. Мешочек оказался пуст. Начальник охраны взял его в руки и стал рассматривать. Никаких повреждений на мешке не было, но он оказался, буквально, насквозь пропитан кровью. Это обстоятельство повергло нас в еще больший шок, а Курт даже прошептал еле слышно: "Камень обратился в кровь. Проклятье сбывается. Что теперь будет?". И мне показалось, что это на самом деле так, что камень, превратившись в кровь, впитался в серо-желтую материю, но начальник охраны лагеря никогда, ни при каких обстоятельствах не поддавался мистическим настроениям. Быстро прибежали его верные подручные и стали производить тщательный обыск. Нас сперва раздели догола, пропустили через комнату очищения, а потом бросили в одиночные камеры и беспрерывно допрашивали почти месяц. Камень так и не нашли. Хотя у начальства шахты не оказалось доказательств в нашей причастности к исчезновению драгоценного алмаза, но из охраны лагеря нас уволили и заставили уехать из Кимберли. А потом пошла странная череда смертей тех, кто каким-то образом оказался причастен к этой истории с камнем цвета крови. Сперва погиб от несчастного случая на охоте начальник охраны лагеря: он случайно выронил заряженное ружье, оно ударилось прикладом о камень, и заряд дроби угодил несчастному прямо в глаз. Потом в пьяной драке возле портового кабака убили Курта: его так крепко ударили по голове, что брызги мозга вылетели из треснувшего черепа. Лохматого Гарри смыло волной, когда он поплыл из Африки на родину, так и не отыскав чудесного алмаза, ради которого он добрался до черного континента, а месяц назад на своем ранчо в Калифорнии был зверски убит доктор Собесски.
- Я читал об этом в газетах, - кивнул головой Майлс. - Доктора перед смертью жестоко пытали...
- А что было с трупом негра? - заинтересованно нахмурив бровь, бесцеремонного перебил инженера Янг.
- Как всегда, - развел руками Френк. - Доктор Собесски вскрыл его: обследовал пищевод, желудок, выпотрошил кишечник и... ничего не нашел.
Мистер Янг почесал ладонью щеку и явно намеревался задать еще какой-то вопрос, но не успел. Сверху раздался неимоверно радостный крик:
- Земля!!!
И все поспешили на палубу. В туманной дымке моря пока еще едва- едва просматривалась плоская вершина Столовой горы да остроконечные пики Апостолов, Дьявола и Львиной головы. И хотя на клипер, как и на многие парусные суда, недавно поставили паровую машину, но она на третий день пути поломалась, и шел теперь корабль в бухту Кейптауна только на парусах. Владыка ветров Эол в тот день, видимо, особо усердствовать не пожелал, а потому земля приближалась потихоньку да еле-еле, но все мысли путников были уже там - на берегу.
Для большинства путешественников многолюдный и суетливый Кейптаун, с его виноградниками и великолепными садами - всего лишь промежуточный пункт, поэтому на берегу каждый старался скорее найти себе место в обозе, который через дикие африканские дебри доставлял путешественников в удивительный край, озаренный блистательным приступом алмазной лихорадки. И уже на следующий день трудолюбивые и выносливые быки, запряженные по десятку в один огромный фургон, везли странников по раскаленным просторам бесконечной саванны. В первый день странствия по саванне путники увидели много интересного: стадо жирафов, огромный баобаб и смерть молоденькой антилопы в когтях свирепого леопарда. На третий день страдальцы, недавно всей душой желавшие поскорее закончить надоевшее морское путешествие, теперь вспоминали о море со вздохом сожаления. Сорокоградусная жара, изнуряющая духота, тучи насекомых и унылый серо-желтый пейзаж с редкими деревцами и кустарниками все чаще и чаще навевали мрачные мысли: то о преисподней ада, то об испытаниях жарой и каленым железом. Жирафы и прочая живность опротивели до омерзения. Еще через пару дней просто хотелось поскорее умереть, сил терпеть невзгоды этой страшной поездки уже ни у кого почти не осталось, но на смену тем силам пришло полнейшее безразличие. Оно и спасало многих необдуманных действий. Все перестали считать пройденный путь и время. Немного скрашивали жизнь странникам попадавшиеся на пути реки, но ненадолго. Страдали путники больше двадцати дней так, что у них даже не осталось сил обрадоваться окончанию томительного пути: приехал и, слава богу.
Джесс Янг снял себе комнату в доме пожилой вдовы: дамы говорливой и повсюду подозревающей происки нечистой силы при пособничестве соседей. Послушав речи домохозяйки около часа, Янг понял, что надо искать спасения. Он дождался, когда вдова отвернулась, шмыгнул за порог, оглянулся пару раз на улице, прибавил шагу и скоро отыскал небольшую таверну, чтоб спрятаться в её веселом шуме. Сталепромышленник взял себе пинту вина, высмотрел в дальнем углу свободное место и сел там, раздумывая о неисчерпаемых возможностях женского языка и вкусовых свойствах местного алкоголя. Вино ему не понравилось.
- И чего Пауэрс так расхваливал африканское вино? - подумал Янг, мелкими глотками пробуя хмельной напиток. - Ничего особенного.
Народу в таверне всё прибывало. Множество разговоров слились в монотонный шум, иногда взрываемый громовым хохотом или резким криком. Янг уже более чем на половину осушил кружку, когда у входа занялась тревожная суета. Люди с удивленно-заинтересованными лицами стали выскакивать за порог.
- Чего там? - спросил сталепромышленник проходившего мимо бородача в широкополой шляпе.
- Опять кого-то убили, - равнодушно пожал тот плечами.
Вина больше не хотелось, а потому любопытство мигом заставило Янга двинуться к порогу.
На улице, чуть поодаль от крыльца таверны, собралась толпа. Сталепромышленник протиснулся в передние ряды и увидел лежащего на грязной земле мертвеца. Янг сразу же узнал его: это был его попутчик в морском путешествии - Френк Вудс. Тот самый Вудс, который рассказывал таинственную историю о пропаже драгоценного камня алого цвета. Другой на месте Джесса Янга, вспомнив рассказ Вудса о смертях его товарищей по охранной службе на шахте, тут же подумал бы о мистической составляющей этого несчастья, но Джесс был не таков. Он определенно не верил ни в какие чудеса и всегда всё пытался объяснить при помощи достоверных фактов да логики. Среди своих друзей он давно слыл материалистом, причем, материалистом любопытным: его хлебом не корми, дай, только, какую-нибудь мистическую нелепицу на чистую воду вывести.
Толпа стояла у таверны, пока не пришел полицейский.
В эту ночь Янг долго не мог уснуть, размышляя о смерти своего сотоварища по морскому путешествию. Мысли вращались в его голове, словно вода на повороте глубокой реки: иногда закручиваясь большой воронкой, затем разбиваясь на несколько мелких завихрений, потом ненадолго обращаясь в сплошную гладь и опять водоворот...
- Череда смертей в какой-то отдельной группе людей крайне редко происходит лишь по воле случая, - размышлял Янг, вглядываясь в плеяды ярких звезд на краешке бархатно-темного неба, хорошо видного из окна. - Случайно может погибнуть один человек из определенной группы, в крайнем случае - два, но если погибших пять из шести, то тут должны быть веские причины. В случае с Вудсом, конечно же, виной всему - драгоценный камень. Именно он стал катализатором, запустившим смертельную реакцию череды страшных преступлений.
Янг любил мысленно рассуждать на всяческие темы: он, то выдвигал гипотезы, выстраивая к ним неопровержимую систему доказательств, а потом разносил все эти доказательства в пух и прах. Такого метода он чаще всего старался придерживаться, хотя и не всегда это получалось. О том, что Вудса убили из-за камня, Янг не сомневался ни минуты. Однако для пытливого ума мало сказать "из-за чего", ему важнее понять "почему".
- Камень был украден по сговору всех лиц причастных к этой истории, - выдвинул Джесс первую гипотезу и почесал кончик носа. - Вряд ли кто-то один смог бы за тот краткий промежуток времени так лихо обстряпать это дельце.
Янг улыбнулся внезапно пришедшему в голову выражению - "обстряпать дельце" и, прикрыв глаза, попытался представить, как могло произойти хищение камня из шахты. Начальник охраны с доктором вошли в караульное помещение и им тут же предложили совершить кражу особо ценного камня, потому как без них (Янг неплохо знал о строгостях охраны на крупных алмазодобывающих шахтах) вынести драгоценность за пределы лагеря никак невозможно. Эта идея владела умом Джесса недолго, разваливаясь на куски от единственного вопроса: а почему это, вдруг, начальник охраны согласился на такую кражу?
- Дурака на такую ответственную должность не поставят, - чесал пальцами оконечность бакенбарда Янг, - а любой недурак всегда согласен с поговоркой о том, что если знают двое, то знает и свинья. А тут о краже знали шестеро... Весьма сомнительно, что начальник охраны поддался на эту провокацию. Сомнительно. Его смерть на охоте - случайность. А вот доктор... Врачи, в большинстве своем, циники...
И уже новая картина преступления обозначилась в сознании Джесса Янга: в центре сего действа - доктор, как организатор хищений алмазов при посредстве трупов.
- Алмаз сунули убитому негру в рот, - почти радостно воспроизводил предполагаемую хронологию преступления Янг, - доктору же подали условный знак. И что еще важно при таком развитии событий: необязательно к хищению причастны все охранники. Скорее всего их было.... Один или двое... Остальных потом убрали, как ненужных свидетелей. Так, так... Доктор вынул из трупа драгоценность и сразу же уехал с ней из Африки. Не пожелал делиться. Решил скрыться на ранчо, но и тут его достали. Не лишнее доказательство здесь - пытки, которым подвергся врач перед смертью. Значит, Вудс забрал у доктора камень и возвращался к своему подельнику, а тот его убил. Простейший метод исключения: всё сходится. Преступник определен. Это единственный из оставшихся в живых охранников - старший их смены. Как же его звали? Хадсон? Петерсен? Свенсен! Точно: Иоганн Свенсен!
Джесс Янг, по всей видимости, не знал, что при вскрытии трупа, рядом с врачом всегда стояли не менее трех охранников. Там, где много алмазов, доверия нет никому. А вот своей интуиции Джесс доверился всецело и так обрадовался столь быстрому распутыванию сложного дела, что чуть не уснул в радости, но когда он стал впадать в дремотное полузабытье, в мозгу молнией сверкнула мысль.
- А для чего преступник Вудс рассказывал эту историю на корабле?! Зачем ему это надо было???
Сон исчез, точно кот, которого застали над горшком сметаны. Джесс перебирал один за другим возможные варианты столь удивительной откровенности преступника, но, ни один из них не показался ему правдоподобным.
Утром, не выспавшийся, одолеваемый сомнениями, да еще застигнутый врасплох рассказом хозяйки о братстве её соседа с дьяволом, Джесс Янг брел по пыльным улочкам окраины Кимберли. Янг прибыл в Африку не ради праздного удовольствия, а исключительно по делу. Хозяин сталелитейной фирмы, где работал Джесс, прослышал о том, что владельцы алмазодобывающих компаний хотят построить железную дорогу от Кимберли аж до Каира и сразу же послал Джесса Янга для разведки на месте. Первым делом Янг решил отправиться в городскую управу, чтоб там с кем-нибудь познакомиться (длинная дорога всегда начинается с первого шага) и заодно разузнать чего-нибудь о вчерашнем убийстве. Никак это злодеяние не хотело давать покоя агенту сталелитейной компании. Первым, с кем столкнулся Джесс перед входом в управу, оказался полицейский. Тот самый, который вчера пришел на место убийства Вудса.
- Жарковато у вас тут, - сразу же решил завязать разговор с полицейским Джесс. - Как вы в такой жаре умудряетесь выжить? Не понимаю. Как тут можно жить?
Полицейский ничего не ответил разговорчивому незнакомцу, лишь сердито нахмурился. Не любил он, когда кто-то пытался заговорить с ним, да к тому же на улице. Незнакомец же, недовольства стража порядка не заметил и продолжил свою пустую болтовню.
- Сейчас бы неплохо выпить что-то холодное. Из глубокого погреба чтоб... Представляете: прохлада, запотевший стакан и приятная компания. Что может быть на свете лучше этого? Вы не хотите со мной выпить? Я угощаю.
Бена Крайса (именно так звали стража порядка) в городе уважали и здорово побаивались. С ним лишь самые отчаянные решались вступить в разговор, а потому на странное для сурового полисмена предложение: выпить за чужой счет, изумленный Крайс (неожиданно даже для себя) ответил согласием. Произошло с ним это как-то машинально, а пойти на попятную он не смог. Принцип жизни у него сложился такой: на попятную не ходить.
Разговор поначалу никак не клеился. Полисмен Крайс строительством железной дороги не интересовался, а всяких там умниках-инженерах он отзывался с презрением, сжимая огромные кулаки. Говорил Бен скупо и односложно, казалось, что в его лексиконе не наберется и пары десятков слов. Даже о вчерашнем убийстве полисмен побеседовать не захотел, отмахнувшись от этой темы, как от надоедливой мухи. А вот стоило Джессу упомянуть фамилию Иоганна Свенсена, на каменном лице стража порядка мелькнуло еле заметное оживление.
- Не тот ли это Свенсен, который работал здесь старшим смены на охране шахты? - прищурился полисмен и стал так пристально вглядываться в лицо собеседника, что душа того суетливо покатилась к пяткам.
- Тот, - ответил Джесс, изо всех сил стараясь выдержать сверлящий взор полисмена. - Так ты его знаешь?
- Как не знать? - впервые за всё утро улыбнулся Крайс. - Он вляпался тут в грязную историю и мне поручили вывезти его вон из пределов Кимберли.
- Его одного?
- Нет, - покачал головой полисмен, - их было четверо.
- Так, значит, ты знаешь Френка Вудса?! - Янг так обрадовался внезапно мелькнувшей перед ним удачей, что неожиданно схватил Крайса за рукав.
Нет, - вновь нахмурился полисмен и резким движением стряхнул со своего рукава ладонь собеседника. - Никакого Вудса я не знаю.
- Как же не знаешь?! - горячился Джесс. - Он же вместе со Свенсеном шахту охранял! Ты должен его знать! Его за ту же историю с красным камнем из Кимберли выслали.
- А ты откуда про историю с красным алмазом знаешь? - теперь уже наступал полисмен.
- Я? - Джесс как-то сразу обмяк. - Мне её Френк Вудс рассказал...
- Не было там ни какого Вудса, - теперь схватил Джесса за рукав полицейский. - Что-то ты темнишь, братец. Рассказывай мне всё, чего тебе про камень цвета кровавых слез известно.
Янг торопливо пересказал полицейскому рассказ Вудса, а так же все свои догадки о личности убийцы.
- Говоришь, что Свенсен его прибил? - переспросил полисмен, освобождая одежду собеседника из своей стальной хватки. - Может быть. С месяц назад он появился в Кимберли. Потом, правда, опять куда-то пропал. А этот твой Вудс странный тип. Вчера бы ты мне всё это рассказал...
- И что бы тогда?
- Я тогда так просто не отдал бы его тело для погребения.
- Кому???
- Сегодня рано утром пришла молодая леди и представилась кузиной убитого. А мне, как гора с плеч. Не надо с похоронами возиться. При нашей жаре через двое суток от трупа такая вонь, что не продохнешь...
- Подождите, - вытаращил глаза Янг, - это же убийство! Как же без расследования?
- У меня таких убийств - по пять-шесть в неделю, - усмехнулся полисмен. - Здесь со всего мира сброд отирается. Кого только нет, за всеми не усмотришь. Тем более, убитый не из нашего города. Ладно, пойдем поищем эту кузину. Что-то тут не то...
- А как же мы её найдем?
- Найдем: город наш невелик, все на виду.
Солнце почти подобралось к зениту. На улицах пустынно и пыльно. Полисмен шел впереди широким шагом, Янг едва поспевал за ним. Вышли к городскому кладбищу, заросшему рыжей травой и колючим кустарником. Росло здесь и несколько деревьев. Возле одного из них ютилась странная постройка, отдаленно напоминающая хижину. Полисмен так резко распахнул ветхую дверь, что та со стоном сорвалась с ржавых петель. Еще через мгновение страж порядка выдернул из полутемного пространства за шиворот чернокожего мужчину и стал вести строгий спрос. Результатом этого спроса стал поход на местный рынок, и беседа полисмена с продавцом сушеных фруктов, затем разговор с погонщиком быков и расспросы метиса с плутоватым взглядом. Именно этот метис привел Крайса с Янгом к двухэтажному дому, где квартировала нужная им леди.
- А она уехала, - вежливо кланяясь, доложил полисмену бородатый хозяин дома.
- Куда?
- Я не знаю, - развел руками бородач. - Она выспрашивала всех об Иоганне Свенсене. Вы знаете его, господин полицейский, тот самый Иоганн, какого подозревали в краже красного алмаза.
- А ты знаешь, где он?
- Земля слухами полнится, - еле заметно улыбнулся домовладелец. - Его видели выше по реке рядом с брошенной деревней ндебеле, там, где сейчас вольная добыча алмазов.
- Значит, твоя постоялица уехала туда? - решил тоже поучаствовать в разговоре Янг.
- Я б так уверенно не сказал, - замельтешил руками бородач, - но всё может быть. А иначе к чему столько вопросов о Свенсене. Я ведь так понимаю...
- Почему не сегодня? - поинтересовался Янг, которому крайне не терпелось разгадать запутанную тайну.
- Не успеем вернуться обратно. Не хочу там ночевать. Завтра поедем.
Утром Джесса Янга разбудила хозяйка. Довольное, но чуть испуганное лицо дамы наводило на мысли о визите в её пенаты чудесного ангела.
- Господин Янг, - молвила она, прижимая руки к груди и радостно вздыхая, - вас внизу ожидает сам полисмен Крайс. Выдающийся человек. Вы бы только знали, что он сделал для нашего города. Какой человек, какой человек...
- Едем к Свенсену? - на ходу одеваясь, торопливо сбежал с лестницы Янг.
- Пошли, - мотнул головой полисмен и, круто развернувшись, широким шагом двинулся вдоль улицы. И опять Джесс едва поспевал за ним самым быстрым шагом, а то и вприпрыжку. Минут через десять они подошли к окраине кладбища. Около корявого дерева с пепельно-серой корой стояли люди. Заметив полицейского, они быстро разбежались, вспугнув с ветвей дерева стаю плешивых стервятников. У дерева лежал труп.
- Свенсен, - указал пальцем на мертвеца полисмен. - Утром сегодня нашли.
Метрах в пяти от трупа около огромного валуна, похожего на спящего бегемота, была разрыта большая яма, возле которой валялось не меньше десятка черепов. Янг осторожно, опасаясь задеть ногой какой-нибудь череп, подошел к яме, там оказалось полно костей. В яму же упали два обгоревших факела.
- Зачем же они выбрасывали из могилы черепа? - всё также осторожно отойдя от края ямы, спросил Джесс полицейского. Тот только плечами пожал.
Крайс сдвинул шляпу на затылок и внимательно рассматривал окрестность ямы. При этом двигалась еле заметно лишь голова полисмена, остальное же тело его, будто в камень обратилось. И вдруг, словно взрыв, словно вспышка какой-то неведомой энергии сорвала Крайза с места и направила к свежей куче грунта. С неимоверной быстротой полисмен вытащил из той кучи обломок от черенка лопаты. Черенок тот оказался не просто палкой, а гладкой, отшлифованной мозолистыми ладонями палкой с еле заметным выжженным узором. Крайс немного повертел обломок в руках, сунул палец в рот, потер мокрым от слюны пальцем по гладкому дереву, потом вынул из кармана белую тряпку и тщательно потер ею черенок. По всей видимости, после всех этих манипуляций полисмен обнаружил на тряпице что-то важное: он резко развернулся и пошел с кладбища прочь, повелевая Янгу взмахом руки идти следом. И хотя они вновь шагали достаточно быстро, Джесс Янг при этом не переставал размышлять над терзающей его душу загадкой. И особенно взбудоражили те размышления увиденные кости и черепа. Откуда-то, будто из тумана выплыло словосочетание: череп циклопа.
- Причем здесь циклоп? - думал Янг, стараясь не отстать от полисмена.
И тут еще одно озарение. Вспомнились лекции по греческой мифологии. Это же всё так просто! Циклопа, которому вонзил хитроумный Одиссей в единственный глаз остро заточенный кол, звали Полифемом! И прозвище убитого зулуса - Полифем! Спроста ли такое совпадение?
- Мистер Крайс, - поравнялся с полисменом сталепромышленник, - а ты знал того негра, который нашел алый алмаз?
- Знал.
- Его звали - Полифем?
- Нет. Я всегда называл его Филом. А настоящее имя зулуса я даже выговорить не возьмусь. Язык сломаешь.
- А сколько у него было глаз?
Полисмен даже остановился, услышав столь неожиданный вопрос.
- Как, сколько? - заморгал он выцветшими ресницами. - Два. А хотя.... Бельмо у него было на левом глазу. Противное бельмо: смесь серого с красным... А зачем тебе всё это?
- Так, - отмахнулся Джесс и замолчал.
Вновь, пока еще не совсем ясная цепочка выстраивалась в его трудолюбивом мозгу: алмаз - одноглазый негр - череп - кол... И тут его осенило!
Янг хотел поделиться своей идеей с полисменом, но тот как раз начал беседу со своим коллегой - полицейским, собирающим на выезде из города пошлину. О чем они говорили, Джесс не слышал, но Крайс встревожился и велел Янгу бежать за ним следом. Скоро они добежали до какой-то конюшни, где безоговорочно и почти любезно им одолжили лошадей, на которых тот час же началась погоня. Где-то, через пару часов они нагнали караван, вышедший из Кимберли сегодня утром.
- Сейчас будем смотреть у всех руки, - прохрипел Крайс, когда по его команде возница первой повозки дал сигнал: всем остановиться. - На поломанном черенке лопаты я видел кровь... Кровь от сорванных мозолей. У Свенсена мозолей не было, он к лопате привычный, а вот у напарника его это добра должно быть в достатке.
Крайс с Янгом проверили руки путешественников с первой повозки, со второй, а на третьей повозке Джесс увидел своего знакомого по морскому путешествию в Кейптаун. - Криса Смоллинга.
- Джесс! - радостно распахнул руки для объятий Крис. - Сколько лет, сколько зим! Ну как? Нашел покупателей для своих рельсов? А я уезжаю. Никому здесь гидравлические машины не нужны. У нас, говорят, без ваших машин есть кому работать. Дикая страна. У меня виски есть. Давай выпьем, Джесс.
- Чуть позже, - похлопал приятеля по плечу Янг и хотел уж потребовать у следующего путешественника, что тот показал руки, но тут услышал за спиной сердитый голос полисмена.
- Показывай руки, Крис! А ведь я тебя признал!
Джесс резко обернулся, но ничего увидеть не успел: чья-то сильная рука сдавила ему шею. Еще он почуял болезненный укол, как раз под правой скулой. Боль в шее оказалась до того резкой и нестерпимой, у Янга потемнело в глазах и ему показалось, что он становится всём меньше, меньше и меньше, а кто-то огромный орет над ним благим матом.
- Лошадь сюда! Лошадь! Убью его!
Очнулся Джесс Янг от того, что к его лицу прикоснулась шершавая влажно-теплая субстанция. Он вздрогнул, открыл глаза и увидел прямо над собой огромную бычью голову. Явно, что быку на вкус Джесс не понравился, и он стал осматриваться по сторонам: чего бы более приятного лизнуть. Над задумавшейся головой животного вился рой насекомых, а уж над роем ослепительно блестело солнце. Янг зажмурился и тут же каким-то шестым чувством почуял, что к его лицу опять кто-то наклоняется. Джесс осторожно набрал горсть горячего песка, чтоб надолго отвадить от своей персоны любопытную тварь, но приоткрыв глаза, он вместо бычьей морды увидел полисмена Крайса.
- Могу, - вздохнул Янг, поднимаясь медленно и со стоном.
- А я все-таки его нашел, - улыбнулся полисмен, показывая Джессу искрящийся от солнечного луча камень алого цвета.
Допрашивали злодея вечером в полицейском участке.
- И как же вы камень вынесли из охранной зоны? - первым делом спросил Крайс.
- Не дождетесь, - мотнул головой связанный по рукам Смоллинг. - Я рассказывать ничего не собираюсь, а самим вам никогда не догадаться.
- Да ничего сложного в вашей идее не было, - вздохнул Янг, вглядываясь в лицо преступника. - Вы жестоко избили зулуса, чтоб как можно больше обезобразить его лицо. Потом приподняли веко несчастного, прижали немного вниз глазное яблоко и через глазницу вонзили острый камень в мозг...
- Откуда ты знаешь? - заерзал преступник на стуле, лицо его исказила такая гримаса злобы, что Янга аж передернуло.
- После рассказа Вудса, - немного слукавил Джесс, - найти истину оказалось сущим пустяком. Всё же на виду: Полифем, кол, каким Одиссей ослепил циклопа, заостренный алмаз, гибель начальника охраны от заряда в глаз, мозги Курта, выползшие через трещину в черепе и так далее. У Вудса столько намеков в рассказе было...
- Откуда-то этот гад всё знал! - заскрипел зубами связанный злодей.
- Какой гад?
- Вудс!
- А ты встречался с ним прежде? - продолжил допрос Крайс.
- Нет! - закричал преступник. - Но откуда он знал о том, как всё случилось?! Откуда?!
Смоллинг так активно завертелся на стуле, что полисмену пришлось применить силу. Всего два умелых удара и преступник опять присмирел. Он опустил голову вниз и долго молчал, потом выдавил сквозь зубы.
- Он знал много, но не всё в точности. Если б я нашел камень, то всё было бы по-другому, но его нашел Курт. И этот идиот показал алмаз всем... А идея вогнать алмаз в мозг мертвеца пришла мне в голову, когда меня поставили контролировать вскрытие покойников, доставленных из шахты. Доктор проверял всё: нос, рот, уши, внутренности, но не мозг... У него даже в мыслях этого не было... И не могло быть... А я работал санитаром в психиатрической больнице в Швейцарии. Главный врач больницы Буркхардт всё искал способы, как добраться до мозга, не вскрывая черепа. Я видел, как он это пробовал делать через глазницу... И мне пришла эта мысль... Я поделился своей идеей со Свенсеном. Он не поверил, что такое возможно, но предложил попробовать. Мы ждали удобного случая. И вот удача. А потом пошло всё наперекосяк: нас месяц держали в тюрьме, потом под конвоем вывезли из Кимберли. Мы решили немного подождать, пока всё утихнет. Убивать Курта и Гарри мы не хотели, но они нас стали подозревать... Когда мы через год тайно вернулись в Кимберли, то никто нам не мог сказать, где зарыли того зулуса. Кладбище большое... Об этом точно знал доктор Собесски, но он к тому времени из Африки уехал... Я решил найти его в Америки. Я нашел его, сделал всё, чтоб подружиться... Я не хотел ему зла.... Но однажды я допустил ошибку: в беседе за стаканом виски рассказал Собесски об операциях на мозг, которые пытался делать швейцарский врач... Это была глупость. Я никому кроме Свенсена об этом не рассказывал и, вдруг... Сначала он только удивился, но через несколько дней сказал мне, что в мозгу мертвецов можно было бы выносить алмазы из шахты... Я понял, что он скоро догадается... И мне пришлось... Оказалось, что доктор Собесски очень боялся боли. Он хорошо помнил, где закопали негра, там лежит приметный камень, а потому мучился Собесски недолго. И если бы не этот Вудс... У меня колени задрожали, когда он начал свой рассказ, перемежая правду, фантазию и намеки. Я понимал все его намеки...
Смоллинг замолчал, замер и стал вновь внимательно разглядывать пол. Сидел он так несколько минут, а потом опять взревел.
- Откуда он знал!!!
Крайс решил увести преступника в тюрьму, а Янг остался ждать полисмена в участке. И вновь водоворот предположений завертелся в его голове. На этот раз в центре водоворота таинственная фигура Вудса. Кто он? Откуда знает подробности истории похищения камня? Для чего он своим рассказом провоцировал Смоллинга на корабле? Есть ли у него сообщники? И кто такая кузина, пожелавшая похоронить Вудса? Факты, на основе которых Янг выдвигал свои гипотезы, сводились к следующему: Вудс знал эту историю понаслышке; Вудс понимал, что Смоллинг непосредственный участник той темной истории; так же он знал имена всех непосредственных того инцидента и некоторые малоизвестные факты биографии Смоллинга (работа в психиатрической лечебнице). Плодом продолжительных размышлений Янга стала идея о том, что Вудс услышал где-то эту историю, выследил Смоллинга, собрал на него подробное досье и решил шантажировать. Задумка этого публичного рассказа в кают-компании вовсе не лишена смысла. Основную суть понимали двое, для остальных это было всего лишь занимательное повествование. Если бы Вудс обратился к Смолингу один на один, то тот, быть может, и слушать его не стал, а тут пришлось.
Уверенность в правоте своей гипотезы грела душу Джесса Янга где-то около двух часов, а потом в участок пришла та самая молодая леди, какая представилась кузиной Вудса. Джесс сразу признал её: она плыла с ним на одном корабле до Кейптауна.
- Я дочь доктора Собесски, - представилась девушка и своим рассказом разбила гипотезу сталепромышленника в пух и прах. Ни одна гипотеза не в состоянии с правдой сразиться, и остается ей лишь спрятаться куда-нибудь от злобных насмешек и издевательств.
- Я жила в городе и редко виделась с отцом, - начала своё повествование дочь доктора. - А за три дня до смерти он приезжал в город по делам и остановился у меня переночевать. Мы проговорили всю ночь. Вот тогда мне отец и рассказал об этой истории с драгоценным камнем и своем друге Смоллинге, бывшем непосредственным участником тех событий. Потом отца убили. Смоллинг попал под подозрение, но у него оказалось алиби. Полиция долго без успеха искала злоумышленника. И тогда я решила нанять детектива в агентстве Пинкертона. Этот детектив - Френк Вудс. Он выяснил, что Смоллинг отправляется в Африку и предложил проследить за ним. От отца мне остались приличные сбережения, поэтому я не только согласилась оплатить эту слежку, но и решила тоже отправиться в Африку. Френк сказал мне, что необходимо заставить Смоллинга поверить, что кто-то еще знает его тайну. И Вудс придумал этот спектакль, что якобы он сам участвовал в той истории с камнем цвета крови. Если у Смоллинг не причастен к хищению алмаза, - рассуждал детектив, - то он сразу же разоблачит мою ложь, а если у него рыло в пуху, то он промолчит. Это молчание будет для нас знаком, что мы на правильном пути. А что случилось дальше - вы знаете...
Девушка завершила рассказ и так горько расплакалась, что даже Бен Крайс вытер тыльной стороной ладони усталые глаза. Крайс хотел успокоить девушку, но тут ему сообщили об еще одном убийстве в таверне.