В пять утра Николая Петровича разбудила ворона. Наглая птица требовательно орала, стучала клювом в стекло, и отвратительно скребла когтями по жести карниза.
Старик торопливо поднялся, набросил халат, и приоткрыл окно. Строго посмотрел на нежданную гостью: - Ты соображаешь, сколько времени? Ещё не рассвело даже. А мне всё-таки не шестнадцать лет. И даже не шестьдесят шесть.
Ворона прошмыгнула под рукавом халата, перепрыгнула на тумбочку, и виновато каркнула. Николай Петрович обречённо вздохнул и отправился на кухню. Через несколько минут вернулся с полной мисочкой мелко нарезанного мяса, молча поставил её на подоконник, и уселся в кресло.
Виновато помаргивая и старательно изображая раскаяние, птица перепорхнула к окну, по пути смахнув крылом бумаги с тумбочки, и принялась за угощение, время от времени отрываясь и поворачивая голову - как будто вслушиваясь в монолог хозяина.
- Вот что теперь прикажешь делать? Ложиться спать на час - глупо. Поработать - так я до завтрака никогда не работаю. А Оленька его только к шести приготовит. И что тебя в такую рань принесло? Проголодалась? Или дела срочные появились?
Ворона отвлеклась от еды и утвердительно каркнула. Николай Петрович кивнул, как будто понял ответ. Иногда ему казалось, что он действительно понимает животных - как минимум, некоторых. Эту вот чёрную приятельницу, кот один ещё иногда во дворе появляется, очень выразительно мяукает - когда снисходит до беседы. Понятно, что иллюзия, не было у него никаких способностей. Но иногда мечталось - а вдруг да и появятся. Вот идёшь на какую-нибудь встречу, а воробьи тебе диспозицию докладывают.
Приятные мечты были прерваны стуком в дверь. Не дожидаясь ответа, в спальню вплыла домоправительница: назвать столь солидную даму домработницей ни у кого бы язык не повернулся. Естественно, что и Оленькой назвал её исключительно Николай Петрович, а частые гости величали по имени отчеству и слегка побаивались.
- Доброе утро. Только не слишком ли раннее? Разве это дело - в такое время вас поднимать.
Оленька осуждающее посмотрела на ворону, которая попыталась слиться со шторами, и продолжила: - Распустили вы эту попрошайку. Ещё кота домой приведите - он тоже начнёт здесь командовать. И не смотрите на меня - видела я серого бандита, которого вы прикармливаете. Так, завтрак будет готов через десять минут, прошу в столовую.
Домоправительница развернулась и вышла. Николай Петрович переглянулся с вороной, вздохнул и пожал плечами: - Ну вот, чёрная, рассердила ты Оленьку. Как бы не забыла она теперь для тебя мяса купить. И Серому заодно досталось. Доела? Тогда давай уже, отправляйся по своим срочным делам. И смотри там, поосторожнее, а то опять с ободранным хвостом вернёшься.
Закрыв за вороной окно, Николай Петрович занялся утренним туалетом. К завтраку вышел уже не старик в халате, а пожилой джентльмен неопределённого возраста. Почти не поредевшая шевелюра, умело подкрашенная, чтобы создать эффект "соли с перцем", аккуратная щёточка усов, пристойный домашний костюм. Стандартный английский завтрак, с поправками на рекомендации личного диетолога, был съеден неторопливо и с удовольствием. Если уж положено есть овсянку - лучше приучить себя наслаждаться ей, а не уныло жевать, упиваясь собственной добропорядочностью.
Ровно в семь Николай Петрович был в тренажёрном зале. Сорок минут приятных мучений под руководством персонального инструктора - и можно спокойно поплавать в бассейне. Пять минут в хамаме, ледяная купель, пять - в сауне, опять купель и солнечная ванна во внутреннем дворике. Конечно, в сауне хотелось бы посидеть подольше, но врач не рекомендовал - возраст.
Посмотревшись в зеркало возле раздевалки, Николай Петрович с привычным удовольствием отметил, что на свои годы он никак не выглядит - так, между пятью и шестью десятками, какие там семьдесят с хвостиком. Ладно, не с хвостиком, а с хорошим таким хвостом. Всё равно дамочки средних лет, да и девчонки молодые с интересом поглядывают. А что - рост высокий, фигура сухая и поджарая, мышцы, никакой старческой дряблости. И явная аура состоятельности и успешности.
Только вот никакого ответного интереса они не вызывали. Были у него три проверенные профессионалки средних лет: беленькая, чёрненькая и рыженькая. Пары раз в месяц ему хватало. Вот только как долго удастся такую форму сохранять? Пока ещё не в тягость, но часы-то тикают... Да уж, молодость не вернёшь - но помечтать-то можно?
Привычно расспросив гардеробщицу про сына, а девочку на стойке - про здоровье мамы, отбыл домой, благо, что и идти-то минут пять. По дороге осмыслил информацию о перестановках на шереметьевской таможне - месте работы сына гардеробщицы, и нереальном увеличении нагрузки у девочкиной мамы - медсестры в больнице. Отложил в памяти - пока было не нужно, но кто знает...
Люди были искренне интересны Николаю Петровичу с детства. Он с непритворным вниманием выслушивал длинные рассказы о родственниках и знакомых, даже задавал вопросы. И, главное, почему-то ничего не забывал. До сих пор помнил, и как звали кошку рыжей Ляли из детского сада, и где работала мама соседа по парте, очкастого коротышки Виталика, и кем был папа у девушки соседа по общаге на мехмате, и за что по малолетке сидел парень секретарши в деканате ... Даже скучные подробности жизни случайно встреченных людей оседали в памяти навсегда: где воевал дедушка попутчицы в электричке, чем занимался на Северах гость соседей по даче, у кого служила домработницей жена таксиста.
Бесполезные сведения множились. В какой-то момент Николай начал их записывать и систематизировать - вдруг когда-нибудь понадобится, а он забыл. Копились записные книжки, начиная с третьего курса - карточки, что очень помогло после появления компьютеров.
;А потом накопленная информация стала приносить доход. Оказалось, что Коля знает практически всех в этом мире, и может помочь в любом деле - от решения вопросов в военкомате до покупки ондатровой шапки или Жигулей. Нет, разумеется, сам он ничего не делал - просто сводил страждущих с нужными людьми. И получал вознаграждение с обеих сторон. Реже - деньгами, чаще - ответными услугами или просто искренней симпатией, которая, как выяснилось, тоже немало стоит.
Хотя учился Николай так себе, очень уж избирательная была у него память, получил не только распределение в престижный НИИ, занимающийся в компьютерами, но и комнату в коммуналке вместе с московской пропиской, что по тем временам считалось настоящим чудом.
На работе, как и на последних курсах института, большая часть времени уходила на решение чужих проблем. Он даже написал для этого специальную программку, позволяющую группировать возможности и потребности фигурантов из его списков. Смешную и примитивную. Но помогала - данных накопилось столько, что собственная память иногда буксовала. А лет пять назад заказать нормальную разработку профессионалам. Теперь составление нескольких вариантов двенадцатиходовой комбинации занимало какие-то минуты.
Разумеется, выбирать лучшую схему приходилось самому, да и корректировать её вручную - ни одна программа не способна учесть все параметры, которые хранились в бездонной памяти Николая Петровича. Нет, наверное, способна - так эти параметры ещё нужно в неё ввести. А не всегда получалось. То времени не хватало, то забывал, а то просто не находилось нужных категорий. Иногда появлялась мысль заказать новую программу, но быстро угасала - сколько там ему ещё осталось. Давно мог бы отойти от дел, но чем тогда заниматься? С другой стороны, первые звоночки уже прозвенели, память иногда стала подводить: недавно вот долго не мог вспомнить, как зовут консьержку в подъезде. Да интересные дела стали попадаться всё реже, и всё чаще сводились к банальной организации передачи взяток.
То ли дело раньше! Например, профессору-кардиологу потребовалось узаконить дом в деревне, купленный, в нарушение закона, как дача. Это было одно из самых красивых дел. Цепочка из пятнадцати участников, от начальника паспортного стола, для выставочной овчарки которого удалось без очереди обеспечить вязку с элитным кобелём, до деревенской соседки, всего лишь за вспахивание огорода подтвердившей постоянное проживание в доме престарелой матушки врача, тоже профессора. В промежутке: пара дефицитных книг, билеты на Московский кинофестиваль, два килограмма копчёной колбасы, проход без очереди в Мавзолей, профсоюзная путёвка в санаторий, организация знакомства со вторым секретарём райкома... От бесплатного щенка Николай благоразумно отказался, так что в итоге остался остался при своих - за исключением вечной благодарности всех участников процесса. Но до чего красиво получилось!
Имя его стало широко известно в узких кругах. Один раз даже пришлось отступить от главного принципа - ничего не делать самому. Залетела секретарша достаточно высокого партийного чина. Николай Петрович, к тому времени - старший научный сотрудник, долго думал, и понял, что решение может быть только одно. И женился. Жену видел три раза - при подаче заявления, на регистрации и на разводе. Но и доход получил самый большой за всю карьеру - вот эту квартиру, в сталинке, на Садовом кольце. Ребёнок так и носил его фамилию, что ничуть не мешало - люди все порядочные. В последние годы даже встречались - и у него, и у мамаши периодически возникали проблемы, которые Николай Петрович по-родственному решал.
Сейчас жалел лишь об одном: что не перешёл на работу в московский обком комсомола, как предлагал благодарный папаша. Идиот. Сейчас был бы олигархом или близко к тому. И не числился бы в сотнях записных книжек под похабным ником "Нужник". Слияние имени, которым он с какого-то момента начал представляться - Ник - с функцией "нужный человек" дало жизнь это малоаппетитной аббревиатуре, прилипшей к нему, похоже, на всю жизнь. Один раз его так назвали в лицо: клиент из "малиновых пиджаков", которому он помогал организовать диссертацию, а до этого - и диплом, прямо заявил: - Ну, Колян, ты реальный нужник. Всем нужен, без тебя ни один вопрос конкретно не решить. Что, Ник? Не, на Старого Ника ты не тянешь, молод еще. Ага, не ты один тут образованный, кой-чё и мы знаем.
Сейчас уровень, разумеется, совсем другой. "Пиджаки", те, которые выжили, облагородились и переоделись в Вивьен Вествуд. Бывших комсомольских лидеров рукой не достать. Но все отзываются, помогают, в схемы встраиваются. А он так и остался "нужником", пусть и далеко не бедным. Если бы знать тогда...
С другой стороны, выжил же. И устроился в этой жизни вполне комфортно. А ведь многие, многие сгинули. Включая тех же самых комсомольцев. Кого-то посадили, кого-то просто в лесочке прикопали, кто-то сам на машине разбился. А всё почему - в авантюры пускались. Риски плохо просчитывали - если вообще считали.
А вот он просчитывал всё, на десять, на двадцать шагов вперёд, по всем сценариям. Потому и уцелел, и процветает. Мало кто из этих, сгинувших, понимал, что риски разные бывают. Что, если человечка, на которого всё завязано, инсульт разобьёт, а? У машины тормоза откажут, слесарь в запой уйдёт... А если у самого в ненужный момент почечная колика, или вообще инфаркт? Если, разумеется, для них вообще можно подобрать подходящий момент. Так что предвидеть, просчитывать, и предотвращать. Каждый раз, десятки, сотни опасностей.
Когда Николая Петровича называли авантюристом, что часто случалось после особенно изощрённых комбинаций, для постороннего взгляда - невероятно рискованных - он не возражал. Просто слегка опускал взгляд - мол, думайте, что хотите, и переводил разговор на погоду. Или на последнюю премьеру на Таганке, или ещё на что-нибудь, наиболее уместное в данный момент и с данным человеком.
Сам себя он втайне ото всех называл Вычислителем. Именно так, с заглавной буквы. Обрадовался, когда натолкнулся на фантастический роман с таким же названием. Подумал, что главный герой прямо с него списан. Может быть, так оно и было - вроде бы с отцом автора он пересекался, и подросток какой-то там вертелся. Хотел проверить по своим файлам, но не стал: финал уж больно неприятый для самолюбия оказался.
Единственный плюс - открыл для себя фантастику, очень она развитию воображения способствовала. Да и душой отдыхал, почитывая вечерами про попаданцев и всяких там эльфов. И иногда возникала мысль - вот если бы он... И безжалостно изгонялась. Слишком много переменных, слишком рискованно, так что и мечтать об этом смысла не было.
За воспоминаниями Николай Петрович и не заметил, как дошёл до дома. Недовольно поморщился - долгонько у него дорога заняла, теперь весь график коту под хвост. Оглянулся в поисках серого приятеля - не увидел. Пожал плечами и поспешил ко второму завтраку.
Выйдя со второй за день чашкой кофе на балкон, устроился с ноутом в удобном кресле, открыл начатый накануне проект, но работа не пошла. Мысли упорно возвращались к прошлому, и крайне обидным обвинениям в авантюризме.
Да он за всю сознательную жизнь ни одного не просчитанного шага не сделал! Даже к собственному здоровью относился как к сложному долговременному проекту. И вот результат - встречи и со сверстниками, и с намного более молодыми друзьями и бывшими партнёрами в последние годы проходят по одному и тому же сценарию: они спокойно лежат в парадном костюме между венками и букетами, а он стоит в толпе молодёжи, весь в чёрном и с печальным лицом.
Нельзя сказать, что уж совсем никакого экстрима у него в жизни не было. Зачастую клиенты расплачивались с ним 'борзыми щенками' - кто чем мог. Так что за долгую жизнь и на горных лыжах несколько сезонов в Альпах откатался, и бальными танцами занимался, и в карате ногами дрыгал - надо бы старые фотки с соревнований найти и на компьютер закачать. И Линди-хоп отплясывал - когда уже за полтинник перевалило, старый дурак. Так, что ещё? С парашютом прыгал, на параплане летал, на сафари пару раз был - в Кении и в Танзании. Верховая езда - даже своя кобыла была, на Центральном ипподроме целых два года держал, фехтование... И ещё много всякого разного. Понемногу, по верхам.
А ещё как-то полковник, страстно желавший попасть в Академию Генштаба, его на истребителе прокатил. Вспомнил - и опять ощутил охвативший его при взлете восторженный ужас, сменившийся просто восторгом; почувствовал на губах вкус степной астраханской пыли и палящий солнечный жар. Улыбнулся, встал, отодвинул кресло с добравшегося до балкона солнца, и отправился к полке со старыми альбомами. Вот же она! Он и тот полковник, как же его, Фадеев, кажется, стоят у самолёта, в руках - шлемы. У него на лице идиотская улыбка. Решено, срочно отдаем все альбомы на оцифровку.
На кухне, виновато оглядываясь, сделал себе третью за день чашку кофе, вернулся на балкон, положил альбом на колени и начал лениво листать. Да уж, показать кому - сразу решат, что на фотографиях авантюрист и адреналиновый наркоман. Да ничего подобного! Всё было просчитано, риски учтены, люди проверены... И есть что вспомнить.
Вот единственную в его жизни настоящую авантюру вспоминать неприятно. До дрожи. По глупости - видишь ли, на высшем уровне поиграть захотелось - влез пятой спицей в колеснице в сделку по военным африканским долгам. Хорошо хоть, вовремя соскочить сумел. Для многих участников его уровня очень печально тогда всё закончилось.
Повезло. Повезло, что именно тогда он встретил Лиззи. И весь остальной мир перестал существовать.
А начиналось ведь всё прозаически, как обычная многоходовая комбинация. Ещё думал в начале - тратить на неё время или нет, не до того было. Числился в те времена среди его многочисленных шапочных знакомых знаменитый бард, Лекс. Пел исключительно про любовь, хрипловатым проникновенным голосом. И молодые девицы, и пожилые матроны млели в экстазе. Одну песню он и сам иногда напевал в моменты задумчивости:
Дожди в небе свили гнездо,
В грязи осенней тонет луна,
Что где-то рядом ходит и ждет Она.
Меня ищет Та-которой-в общем-то-нет.
1/
На очередной тусовке - Николай Петрович как раз выгуливал партнеров по оружейной сделке - Лекс затащил Николай Петровича в гримёрку и смущённо признался: - Ник, у меня проблема. И только ты сможешь её решить.
Повернулся к ширме, и вытащил из-за неё совсем молоденькую девчонку. Ноги от подмышек, тяжёлый узел золотистых волос, испуганные глаза.
- Вот. Это Лиззи, моя жена. Ушла за мной из... Неважно, ушла, и всё. Ищут её, и долго ещё искать будут. Паспорт у неё есть, но так себе - братки сделали. И прописка в деревне Гадюкино. Нужно нормальный сделать, чтобы мы как люди пожениться могли. С этим в ЗАГС идти боюсь, а на настоящий моих связей не хватит.
Николай Петрович уже хотел было отказаться, порекомендовать молодого коллегу-конкурента, но взглянул ещё раз - и пропал. Утонул в зелёных глазах. Захотелось схватить и унести отсюда, оберегать и защищать. И любить.
Понимая, что шансов нет, да и никогда не будет, неожиданно для себя предложил: - Как вариант. Я сам на твоей девушке женюсь. Меняем паспорт. Прописываю. Развожусь, выписываю. Жаль, на свадьбу не пригласите, люди не поймут.
Лекс воодушевился: на такую невероятную удачу - Нужник сам займётся - и не рассчитывал. Заверил в вечной благодарности, засунул в карман Нику нехилую пачку денег. Правда, добавил, что есть ещё маленькая проблема, совсем маленькая. Так, проблемочка.
Проблемочка оказалось заковыристой: уши. Острые, вызывающе торчащие, с трудом скрываемые густой шевелюрой. Удалось найти неболтливого пластического хирурга в глухой провинции - комбинация всего лишь из восьми участников. Ушки стали очаровательными, маленькими и кругленькими.
Прописал молодую жену, пристроил на работу - секретаршей в большой проектный институт. Девица на удивление быстро освоилась, даже в самодеятельность записалась.
Видел её Николай Петрович нечасто, в основном - на концертах Лекса. А потом грянула сенсация: никому не известную девицу из самодеятельного вокально-инструментального ансамбля пригласили в Большой театр. Примой. Сопрано нереального диапазона, от меццо до колоратурного, тембр, завораживающая красота, пластика... На оперном небосклоне появилась новая звезда. Хотя - какое там - появилась. Вспыхнула и ослепительно засияла. Единственная и неповторимая...
Второй сенсацией стала свадьба Лиззи и Лекса, последовавшая за разводом. Николай Петрович попал в вихрь светских сплетен, что не порадовало - публичности он старался избегать. А а со временем заслужил и бесчисленные упоминания в Интернете в качестве первого мужа звезды: доктор математических наук, и прочая, и прочая.
Накануне развода Лиззи назначила ему свидание. В неприметную кафешку пришла закамуфлированная под домохозяйку, в тёмных очках - не очень-то и помогало, всё равно мужики оглядывались.
- Послушай, Ник. Ты нас выручил - просто так, ничего не просил, ни о чём не спрашивал. И теперь я счастлива. У меня есть всё, о чём я мечтала. И даже не могла мечтать. Я мало чем смогу тебя отблагодарить. Но всё, что смогу, сделаю. У тебя будет долгая, очень долгая жизнь. А ещё - здоровье и удача.
Лиззи смущённо улыбнулась: - Это я не смогу. Насчёт животных - не знаю, может быть, и получится, хотя вряд ли. А молодость вернуть только высшие маги могут, да и то - там столько условий. Но ты долго, очень долго проживёшь.
- Слушай, Лиззи, а можно я спрошу...
- Не нужно. Фантастику ведь читаешь? Вот сам историю и придумаешь. И да, эльфийка. Из другого мира. А больше тебе знать и не нужно. Как у вас говорят - меньше знаешь...
Больше Николай Петрович ни с ней, ни с Лексом не встречался. Читал про феерические гастроли в Европе и Америке. Про рождение сына. Про гибель Лекса в автомобильной катастрофе и скоропостижную смерти Лиззи на следующий день после похорон. Тогда он первый раз в жизни напился до бессознательного состояния.
Прошло всё, быльём поросло. Образ Лиззи возникал в памяти всё реже, но всё равно жил где-то в глубине души, мерцал как далёкая недоступная звёздочка. И, кажется, не только согревал, но и подталкивал на странные и необъяснимые поступки. Вот что его понесло на Килиманджаро? Но оно того стоило. Ах, Лиззи, Лиззи...
Её сын, на удивление, не стал певцом, несмотря на великолепные данные. Был он, в отличие от блондинки-матери и рыжеватого отца, смугл и черноволос. Превратился в успешного банкира, по слухам - олигарха, весьма жёсткого и властного. Как ни странно, регулярно поздравлял Николая Петровича с Новым годом и днями рождения.
Лиззи, Лиззи... Николай Петрович грустно вздохнул, прикрыл глаза, и тут же распахнул их, вздрогнув от недовольного голоса Оленьки: - И какая это чашка кофе, скажите на милость?
Повинился: - Да я как-то со счёта сбился. Вторая?
- Вы, со счёта сбились? Ну-ну. А чашка - третья. Так что потом не жалуйтесь.
Оленька забрала грязную посуду и вышла, всей спиной выражая осуждение. Николай Петрович вздохнул ещё раз, отложил альбом и наконец-то принялся за работу: шли сразу три операции, к тому же пересекавшиеся в нескольких точках. Для него лично на выходе ожидался маленький пакет акций очень большой компании, так что Николай Петрович проработал до ужина. Даже обед пропустил, к ещё больше возросшему неудовольствию Оленьки.
А к вечеру позвонил давний партнёр, которому он никак не мог отказать: слишком уж много было на него завязано. Рекомендованные им клиенты заявились уже к полуночи. Старик и молодой парень. Одеты стандартно, только причёски необычные: густые волосы, забранные в хвост у самой шеи. Забавно - у каждого в ухе по клипсе в виде маленькой жемчужины. И не обратил бы внимания, да оба периодически жемчужинку потирали, как бы в задумчивости.
Дело у них было простое, но к сфере деятельности Николая Петровича совсем не относящееся - поиск пропавшей девушки. Историю про сбежавшую с возлюбленным много лет назад дочку "очень, очень влиятельного человека", он выслушал с показным интересом, вытащил из компьютера координаты проверенного специалиста и уже собрался было спровадить не очень интересных клиентов, как увидел острый край уха, предательски просматривающийся через пышную шевелюру младшего из визитёров.
Выпрямился, снова взглянул на фотографию, сосредоточился. Никакого сомнения: Лиззи. Только черноволосая, смуглая, с карими глазами. Видимо, цвет волос и кожи поменяла, а уши не смогла. Попросил пару минут на размышления.
Торговаться он любил и умел. Разумеется, заезжие эльфы сдались. Не сразу. Долго отпирались, изображали тупых охранников, потом долго рассказывали о том, почему это невозможно. Естественно, в итоге смирились с неизбежным. Историю поведали стандартную, как будто со второстепенной фантазюхи списанную.
В их мире династический кризис. И единственный выход - отыскать и вернуть домой дочь последнего Императора, сбежавшую с возлюбленным в этот мир. Или её наследников. И да, они могут вернуть Николая Петрович в прошлое. Не больше, чем на пятьдесят лет назад. Да, в его же тело. И с сохранением памяти. Нет, нельзя. Хорошо, можно небольшой груз можно прихватить.
Николай Петрович спокойно выслушал предостережения, и информацию о том, что напрягли не только его. И что награду получит только тот, кто успеет первым. И что излишняя разговорчивость может повредить здоровью. И много чего ещё.
Обещал связаться не позже, чем завтра к обеду, и выпроводил. Вернувшись к кабинет, чуть не наступил на матово блеснувшую жемчужинку - видимо, кто-то из визитёров потерял. Немного подумал - и спрятал в карман. Наверняка, нужная вещь. А не универсальный ли переводчик? Судя по читанным фантазийным романам, ничем другим быть не должен. Подумал, что впадает в маразм, и что всё это бред, но бурную деятельность развил.
Связаться с сыном Лиззи оказалось просто - он ответил сразу, как будто ждал. Информацию о возможности занять трон воспринял спокойно - явно что-то знал. И явно же был рад возможности свалить из нашего мира.
На следующий день сделка была завершена. Счастливые подданные обрели Императора, а Николай Петрович - бумажку с заклинанием и инструкцией по её применению. За месяц он закрыл все дела, предупредил знакомых о завершении карьеры и отбытии в Израиль на лечение. Продал всё, включая квартиру. Купил безутешной Оленьке роскошную двушку в хорошем районе. И обменял все наличные на золото - найти достаточное количество долларов старого выпуска оказалось проблематично. Закачал в ноут всё, что могло пригодиться - валютные курсы, цены на нефть и золото, целиком свою базу. Добавил ещё персоналий, из известных. Немного подумал, и добавил с полсотни романов и сколько успел - музыкальных хитов. Не обеднеют авторы, ещё напишут. Не зря, не зря он столько романов про попаданцев прочитал.
В качестве даты возвращения определил тот день, когда ему предложили перейти в обком, а он, дурак, отказался. Место - малолюдный переулок за гостиницей "Космос". Присел, ещё раз изучил инструкцию. Так, выключить свет, встать перед закрытой дверью. Прочитать на память заклинание. Полный оборот через правое плечо. Ещё раз заклинание, с дополнением. Полный поворот через левое плечо. Открыть дверь, шагнуть вперёд. И всё: мелкий Нужник исчезнет, уважаемый партийный функционер начнёт своё восхождение к высотам власти и бизнеса. И лучше не ошибаться: пришельцы предупредили, что можно просто исчезнуть.
Вот ведь как судьба распорядилась - берёгся-берёгся, а под конец жизни ввязался в абсолютно безумную авантюру. Поверил вот этим подозрительным остроухим - а ведь велик шанс, что они от него просто избавиться хотят, вон ведь как разоткровенничались. С другой стороны, а чем он рискует? Жизнь прожита, а что риск огромный - так годом раньше, годом позже, какая разница. Ах, Лиззи, Лиззи...
Зажав ручку тяжеленного портфеля, выключил свет. Подошёл к двери. Прочитал заклинание, повернулся налево - и застыл. Нужно было направо? Или всё правильно и можно продолжать? На ощупь включил свет, достал из кармана бумажку. Ну, естественно, ошибся. На всякий случай повторил зазубренный текст, спрятал бумажку в карман.
Выключил свет. Так, заклинание, направо, заклинание, налево, открыть дверь.
Всё ещё зажмурившись, сделал широкий шаг вперёд. Открыл глаза. Никакого "Космоса". Средневекового вида улочка. Через дорогу - то ли гостиница, то ли трактир, с непонятной вывеской. У крыльца что-то бурно обсуждает колоритная пара: явный вояка, с мечом, весь в коже и заклёпках, и аристократического вида старик в бархате, с торчащими из-под берета остроконечными ушами.
Интересно, о чём спор? Достал жемчужинку из кармана бархатного камзола. Камзола? Потёр в пальцах. Посмотрел: жемчужина заблестела, пальцы... Пальцы были сильные, загорелые, без отёчных суставов, с гладкой молодой кожей. Засмеялся, пощупал уши - нет, нормальные, круглые.
С неожиданным спокойствием подумал, что это он удачно ошибся с заклинанием. Дурная ведь была идея - исправлять старые ошибки. Да и кому нужен и этот обком, и ещё одни лихие девяностые, если ему подарили не только молодость, но новый мир? Хорошо, пусть не эльфы подарили, сам взял. По ошибке, но сам. Или Лиззи это напоследок помогла, в нужную сторону подтолкнула?
Компьютер, ясное дело, долго не проработает - с электричеством здесь, наверняка, так себе. Хотя, если есть магия, могут и придумать что-нибудь. С другой стороны - а зачем он? Информация об олигархах явно не понадобится. И песни попсовые эльфам вряд ли по вкусу придутся - хотя тут не только эльфы. Ладно, разберёмся. Золота много - а оно везде золото. А информацию новую соберём, не привыкать.
С другой стороны, а может быть - а ну её, эту информацию? Если уж судьба так распорядилась, наверное, нужно её послушаться и не пытаться строить в новом мире старую жизнь. Купить хорошего коня, и отправиться, куда глаза глядят. Только нмного обустроится и оглядится...
Ещё раз потёр жемчужину, немного послушал беседу на повышенных тонах: об оплате за фураж и ремонт сбруи. Без особого удивления прочитал надпись над входом: гостиница "Кот и ворона". И совсем не удивился, увидев сидящего на перилах знакомого серого кота, который взирал на Николая Петровича, как и обычно, снисходительно и с лёгким неодобрением. Поводил глазами по крышам в поисках вороны - неужели старая подруга тоже здесь обретается? Никого похожего не увидел, но не расстроился - ещё не вечер.
Сзади послышались невнятное бормотание и громкие всхлипывания. Обернулся и увидел на обочине плачущего малыша, лет шести, не больше. С торчащими через взлохмаченные волосы, трагически вздрагивающими острыми ушками. Николай Петрович присел рядом на корточки и попытался узнать причину рыданий. Оказалась она достаточно стандартной: мальчишка потерял серебрушку - мать в лавку послала, а он потерял.
Николай Петрович, порывшись в саквояже, достал золотую монетку с Георгием Победоносцем: - Видишь? Нанимаю тебя на работу, по поручениям бегать. Золотой в месяц. Так кем, ты говоришь, твоя мама работает? Уборщицей в магистрате? Тяжёлая работа? Всё, не плачь. Сейчас в гостинице устроюсь, купим всё, что мама велела, и пойдём с ней знакомиться. Да, а император сейчас кто? А то меня давно в ваших краях не было. И блокнот где-нибудь можно купить?
Приземлившаяся на конёк крыши ворона приветственно каркнула. Николай Петрович поднял голову и улыбнулся: - Привет, подруга. Хорошо, уже двое знакомых в этом мире есть.
Ворона помахала крыльями и снова каркнула: - Имперрраторрр?
- Так-так. Значит, всё-таки он? Хороший старт получится. Только вот старт чего? Сделки и интриги на высшем уровне? Потянуть-то он потянет, не вопрос. Сразу лезть не стоит, сначала освоиться, расклад сил понять, связи наработать... Столица у нас где? Не близко. Вот пока доберётся, как раз форму и наберёт. Вояку вон проводником можно нанять.
Ворона спорхнула на перила и разразилась длинной неразборчивой тирадой, явно возмущённой. Кот, которого она задела крылом, недовольно дёрнул шкурой, и развернулся к зрителям упитанным задом.
Николай Петрович усмехнулся. Достал из саквояжа ещё одну монету, покатал в пальцах, пошевелил губами, подбросил в воздух, поймал, раскрыл ладонь: решка. Обернулся к коту с вороной: - Что, довольны?
Подошёл к уныло стоящему у крыльца воину, представился: - Ник. Путешественник. Ищу проводника. Куда? Нет, не в столицу - что там делать. Для начала - к морю. Что, так далеко? Через гномьи горы и орочьи степи? Прелестно, всю жизнь мечтал...
Ворона одобрительно каркнула, кот не пошевелился, но одно ухо поднял и развернул к собеседникам. Воин оживился, почувствовав возможность крупного контракта, забросал вопросами о сроках и размерах отряда - ведь не вдвоём же в такой путь пускаться.
Не обращая внимания на нетерпеливо приплясывающего мальчишку, Ник отвечал обстоятельно, с широкой улыбкой. Отряд - на его усмотрение. Верхом - да, может. С саблей и мечом - так себе, но в любом случае лучше, чем с готовкой. Крови не боится. Магия? Ничего себе вопрос, из серии "умеете вы играть на скрипке". Машинально ответил словами анекдота: - Не знаю, не пробовал.
Договорился встретиться вечером в ресторанчике при гостинице, выпить эля и обговорить все детали. И, да, разумеется, согласовать цену. Сообщил расстроенному пацанёнку, что планы изменились, но золотой он может себе оставить. Только завтра утром проведёт его по рынку, поможет с покупками, и свободен.
Да, ведь ещё и имя для новой жизни придумать нужно. Старое здесь совсем никуда, забыть его нужно, как и всю прошлую жизнь. Может, Путник? Хотя - чего тут придумывать? Уже представился как Ник - Ником и останется. А вот какая приставка к имени прилипнет - уже только он него самого зависит. И от удачи. Ну, удачи-то ему Лиззи от души отсыпала, и на эту жизнь должно хватить.
Расправил плечи, погладил кота по бархатной спине, властно кивнул вороне - мол, ты со мной, и это не обсуждается - и направился к приглашающе распахнувшейся двери гостиницы, чуть слышно напевая: