Аннотация: Еще один мир из "Очень маленькой двери". Пишется, обновление - по пятницам.
От июльской жары город даже не плавился, а испарялся. Нависшее над центром марево то повторяло контуры башен и башенок, украшающих чуть ли каждый второй дом, то закрывало их, и казалось, что архитектурные уродцы тихо тают в тяжелом воздухе с оставляя горчичные разводы.
Ирия вяло брела сквозь загустевший горячий воздух, проклиная тот момент, когда решила надеть сабо на шпильках. Можно ведь было выбрать лодочки на маленьком каблуке или просто балетки, но они совсем не подходили к новой юбке. А сейчас каблуки застревали в размякшем асфальте, при этом правый каблук проваливался почему-то глубже, и после получаса мучений начало казаться, что эта хромающая походка уже навсегда.
Голову напекло, мысли были вялые и отрывочные, они как будто растворялись в жарком мареве, едва успев возникнуть: за год все сильно изменилось и теперь непонятно, куда идти за покупками; не нужно было с утра так долго сидеть на пляже, тогда успела бы в центр до самой жары; пойти в кино сейчас и отдохнуть в прохладе или вечером на последний сеанс; хорошо бы сейчас босиком постоять в прохладной лужице или хотя бы пройтись по влажной траве.
Лужу в такую погоду найти маловероятно, трава на газоне в маленьком скверике издалека выглядела пересохшей и уже начинала желтеть, а вблизи демонстрировала россыпи окурков. Зато рядом со сквериком стоял редкий теперь в Москве киоск с мороженым. Ирия долго искала среди странных названий что-нибудь знакомое и не очень ядовитого цвета, нашла знакомый с детства стаканчик, поудивлялась на цену и уже веселее похромала дальше, радуясь ощущению прохлады. Правда, держать стаканчик мешали пакеты с покупками. Сначала взяла оба в левую руку, но оказалось тяжело и неудобно, пришлось более легкий повесить на правую руку, а второй так и тащить в левой, иногда цепляя им за асфальт. Откусывая крошечные кусочки безумно холодного мороженого подумала, что легкий-то он легкий, но ужасно неудобный - десять водяных пистолетов и два автомата, хотя она и постаралась уложить их покомпактнее, выпирали через нагревшийся пластик пакета и то задевали за юбку, то неприятно били по бедру.
К счастью, асфальт наконец-то закончился, и началась плитка. Пусть и не очень ровная, зато каблуки не проваливаются, хотя несколько первых шагов походка оставалась немного прыгающей. Через десяток шагов походка выровнялась - насколько это возможно в сабо на шпильках - и Ирия уже бодро подошла к переходу через небольшой переулок. Дождалась зеленого человечка на светофоре и, продолжая облизывать уже тающее мороженое, твердыми шагами стала переходить дорогу. За что и была немедленно наказана - точно на середине переулка уже оба каблука влипли в асфальт по самую пятку. Ирия заметалась - попыталась резко дернуть сабо, напрягая пальцы, но в итоге сабо осталась в асфальте, а она, балансируя на одной ноге; осторожно потрогала босой ногой асфальт - горячий, неуверенно наклонилась, чтобы руками вытащить туфельку, но пакеты начали опасно перевешивать, да и вытаскивать было особенно нечем - обе руки заняты. На светофоре убывали секунды, осталось всего две.
Услышав за спиной смех, Ирия оглянулась, ухитрившись не упасть. Перед ней стоял очень крупный молодой человек - заметно выше нее, плотный и даже тяжеловатый - и ехидно, как ей показалось, улыбался. Стало очень обидно.
- Чем смеяться над чужой бедой, лучше бы помог.
- Извините. - Противный тип резко перестал смеяться, как будто выключили звук, сделал пару шагов в сторону, оказавшись у Ирии за спиной, схватил здоровенными лапами за талию и одним движением вытащил из туфель. Потом перекинул ее на одну руку - очень унизительно, животом вниз, так, что с одной стороны болтались ноги, а с другой - голова и руки с пакетами и почти растаявшим мороженым, и одним движением задвинул куда-то в район подмышки. Ирия ошеломленно повисла, машинально слизнула с руки подтек мороженого, и подняла голову, чтобы посмотреть, не видит ли кто этот позор. Позор видели все. Хотя светофор давно переключился, никто никуда не ехал и даже не сигналил, наслаждаясь представлением. Водитель в ближайшей к Ирии машине лежал на руле, сотрясаясь от смеха. Вытирая слезы, показал большой палец. Ирия попыталась подмигнуть в ответ, дернула рукой и уронила остатки мороженого. Машинально попыталась поймать размякший стаканчик, но в этот момент тип наклонился, свободной рукой выдернул сабо из асфальта, обтерев ее косой остатки мороженого с асфальта, перенес добычу на другую сторону, ловко развернул головой вверх, прицелившись, вставил ее ноги в сабо и гордо сказал: - Вот.
- За спасение, разумеется, спасибо. - Ирия невольно улыбнулась. - Только зачем было так противно смеяться?
- Я не нарочно. Просто ты в этот момент была очень на Матильду похожа.
Ирия поправила юбку, закинула за спину растрепавшуюся косу и заинтересовалась:
- А Матильда - это кто? Кто-то известный?
Верзила засмущался.
- У меня дома крыска декоративная живет, Матильда, очень красивая, серо-голубая с белым пояском. Вчера утром бегала на кухне по столу - мы завтракаем вместе - и влипла передними лапками в бутерброд с медом. Очень похоже на тебя дергалась, и при этом не забывала мед подлизывать. И хвостом мела, как ты косой.
- Я обиделась. Во-первых, я не серо-голубая, а загорелая, и во-вторых, ты мне теперь мороженое должен.
- Да не вопрос. Вон на углу кафешка, пойдем. С меня - мороженое, с тебя - рассказ, откуда ты с такой косищей взялась.