Аннотация: Если для кого-то пятница, 13 - несчастливый день, наверняка для кого-то он будет удачным. Для равновесия.
До сих пор не уверена, что пятница, 13 - день для несчастий и неприятностей. Пыталась вспоминать и анализировать - ну не помню я никаких особых бед, приключившихся со мной именно в эту дату. А насчет одного из двенадцати месяцев вообще четко уверена: во все черные пятница всех декабрей (совпадало 3 или 4 раза) наблюдались только приятности - у отца как раз 13 декабря день рождения, и ни один из них ни разу не был чем-либо омрачен.
Так что для меня эта дата вроде бы не страшна, хотя новые и рискованные дела в этот день стараюсь не начинать, так, для перестраховки. В памяти сохранилось только одно происшествие, подсознанием четко привязанное именно к этому демонизируемому сочетанию.
Ах, лихие девяностые! Кто их не пережил - вряд ли поймет то невероятное сочетание эйфории, страха, отваги, надежды, недоверия, безбашенного веселья и трагедийного надрыва, которое царило в душах у многих и заставляло людей совершать дикие и непредсказуемые поступки. Безумное воспринималось как норма, нормальное вызывало подозрения и опасения. Городские джунгли были полны опасностей и приключений, но, при некоторой удаче, наглости и знании привычек диких зверей, могли принести и весомую добычу. Естественно, что приметам и суевериям значение придавалось огромное - как еще одному дополнительному, пусть и эфемерному, шансу на выживание и успех.
Работала я в те времена в крупной международной фирме, в переулке за Сухаревской площадью (в те времена - вроде бы еще Колхозной). Основной костяк фирмы - англы и американцы, весьма суеверные. Лето или поздняя весна, точно не помню, главное - тепло и солнечно. Пятница 13. Особенно активно никто не работает, у всех куча ляпов и ошибок, которые списываются на ту самую пятницу. К вечеру звонит секретарша (само жужжание телефона напрягает - что еще за гадость приключилась?): - С Вами хочет поговорить Варвара из Нью-Йорка.
- Соединяй скорее! - Надо же, любимая подруга Варька прорезалась, уже больше месяца не общались!
- Соня, я Москве, вчера прилетела всего на три дня, бросай все и давай ко мне!
Они еще про пятницу рассказывать будут - а тут такая радость. Спрашиваю, что захватить. Получают ответ, что ничего не нужно, все есть и бутылка шампанского тоже. Рабочий день практически закончился, так что хватаю сумку, выскакиваю из офиса и несусь к метро. На бегу осознаю, что двум интеллигентным девушкам после полугодовой разлуки одной бутылки шампанского будет явно мало. Вдоль всей проезжей части садового кольца плотно стоят ларьки со спиртным и всякой всячиной. Подбегаю к ближайшему: шампанское 25 рублей (или 250 - сейчас уже не вспомню, но цифры 2 и 5 в памяти четко отложились). Как же так - только вчера было 20! Не то, чтобы разница для моего бюджета неподъемная, платили буржуи хорошо. Но ведь реально обидно! Да и навык поиска более выгодных цен в кровь уже въелся. Инспектирую все ларьки подряд - везде 25. Понимаю, что найти бутылку по старой цене превращается в навязчивую идею, пытаюсь остановить себя, и вдруг замечаю еще не обследованный ларек, одиноко стоящий за углом следующего переулка, в арке довольно облезлого дома.
Подбегаю к загроможденной витрине - о чудо! Шампанское - 20 рублей. Вытаскиваю бумажки из кошелька, протягиваю продавцу: - Два шампанских.
Остановим мгновение. Я стою, просунув руку с деньгами в окошко. Продавец стоит в пол-оборота ко мне, подняв руку к боковой полке. В этот момент распахивается задняя дверка и в ларек протискиваются два крупных парня характерного вида. Один их них отталкивает продавца к стенке и утыкает ему в живот нечто, весьма похожее на пистолет. Продавец довольно спокойно стоит, подняв и вторую руку. Второй налетчик наклоняется к окошку, недобро смотрит на меня и говорит: - Брысь!
Видимо, от страха, мозг у меня отключается полностью. То есть совсем. К сожалению, язык продолжает функционировать в автоматическом режиме:
- Я свое шампанское наконец получу?
- Девка, ты совсем того? Бип-бип-бип. Пшла вон!
Мозг не включается, потому продолжаю стоять на месте с засунутой в окошко рукой. Язык работает бесперебойно:
- Судя по всему, вы пришли сюда за деньгами. Если мне сейчас дадут две бутылки шампанского, у вас будет на сорок рублей больше.
Как ни странно, бугай выдает мне две бутылки, забирает деньги и только открывает рот, чтобы обозначить мне дальнейший путь следования, как мои глаза видят россыпь батончиков "Марс" и каким-то образом передают информацию напрямик языку: - И пару "Марсов", пожалуйста. Сейчас деньги достану.
Открываю сумку, поднимаю ее поближе к лицу и пытаюсь вычленить кошелек - и как доставать буду с бутылками в руках?. Только собираюсь поставить бутылки на приступочку, как молодой человек высовывается из окошка по плечи и высыпает мне в сумку пол-коробки батончиков с воплем: - Вали отсюда, придурочная.
Внутри ларька слышно какое-то шевеление. Крем глаза вижу, что продавец, все еще с поднятыми руками, тихо сползает на пол. К счастью, от этой сцены мозг включается и я начинаю осторожно пятиться от ларька. Через пару шагов натыкаюсь спиной на что-то большое и более-менее мягкое. С тихим писком приседаю, оборачиваюсь, и вижу двух милиционеров. Один высокий и толстый - это в его живот я уперлась, другой мелкий и суетливый.
- Девушка, Вы наконец все купили? Вот ведь бабы...
Отодвинув меня с дороги, стражи порядка подходят к ларьку и начинают вдумчиво выбирать минеральную воду и сигареты, покрикивая на самозваного продавца: - Давай, шевелись шустрее, бип-бип-бип.
Отхожу к фонарному столбу, прислоняюсь, разворачиваю один батончик и, откусывая маленькие кусочки, в прострации наблюдаю за разворачивающимся действом. В двух шагах останавливается троллейбус, вываливается толпа народа и, по большей части, направляется к ларьку. Образуется небольшая очередь. Продавцы трудятся в поте лица, бросая вороватые взгляды на милицейских, пристроившихся в двух шагах на какой-то тумбе с минералкой. Проходит минут пять, милиционеры закончили с водой и, закурив, завели неспешную беседу. Очередь не уменьшается, работа в ларьке спорится, выручка явно растет - наверное, с моей легкой руки.
Благостность трудовых будней прерывает оглушительный вопль из недр палатки: - Убивают! Пожар! Помогитяяяя! - и звон бьющегося стекла. Милиция с интересом прислушивается, затем бодрой трусцой направляется к задней двери ларька. Очередь мгновенно рассеивается, как будто и не было никого. Ларек слегка покачивается, вылетает стекло. Слышен выстрел, а за ним - опять стеклянный грохот. Спокойно проезжавшая мимо патрульная машины с визгом тормозит, из нее выскакивают служивые и тоже пытаются ввинтиться в уже переполненный ларек. Благоразумно перехожу на другую сторону переулка и уже оттуда наблюдаю торжественное выволакивание наружу неудачливых налетчиков.
Рядом со мной толпятся заинтересованные зрители. Неторопливо подъезжает неотложка и в нее ведут продавца с окровавленной головой. Двигается тот довольно бодро, но одну руку почему-то так и держит поднятой. Налетчиков увозят. Зрители потихоньку разбредаются, слышен разочарованный женский голос: - Да разве это налет! Вот на прошлой неделе у нас в Люберцах аж три трупа...
Сцена пустеет. Рядом с ларьком остаются только два милиционера. Вид у них слегка помятый, но довольный. Толстый поворачивается к мелкому и я слышу уже знакомый густой бас: - Это мы хорошо зашли водички попить. А ты все "пятница 13, пятница 13". А тут во как все удачно повернулось. Бип-бип-бип.
Посидели мы с Варварой хорошо, мой стресс снимали. А ларек в понедельник опять работал. Только шампанское стало уже по тридцать.