Аннотация: Богов ждут похороны леди Джанети, чтение завещания и другие развлечения (в частности, отчет от обетах).
Глава 14. Похоронно-игровая
Почему они веселятся?! Это же похороны!! - Но это ведь не их похороны
Автор неизвестен
- Сегодня у этой леди праздник.
- Праздник?
- Да. Последний и величайший праздник в жизни, похороны.
м/ф анимэ 'Темный дворецкий' (Kuroshitsuji)
О наслажденье, скользить по краю!
Замрите, ангелы, смотрите, я играю!
Моих грехов разбор оставьте до поры,
Вы оцените красоту игры!
песня из к/ф '12 стульев'
Обещание, которое невозможно выполнить, ни к чему не обязывает.
Джеймс Риз. Книга теней
Те несколько часов, что оставили богине поиски веера и улаживание проблемы с менестрелем, были использованы с толком. К тому времени, когда в десять прозвучал легкий предупредительный звон тройного зеркала в будуаре, Элия уже успела позавтракать и облачиться в закрытое темно-серое платье со скромной вышивкой серебряными нитками крохотных язычков пламени.
- Войди, - разрешила богиня, и из зеркала шагнул элегантный мужчина в черно-зеленом одеянии.
- Прекрасный день, моя дорогая, - подходя, промолвил Злат, поцеловал принцессе руку, и, сделав еще один шаг, запечатлел нежный поцелуй на шее богини, а потом несколько озадаченно принахмурившись, поинтересовался: - Или для сегодняшнего дня эти слова не подходят?
- Нет, все в порядке, - успокоила гостя Элия. - Они - официальная форма приветствия и вполне уместны в любой из дней. Хотя, должна сказать, тебе действительно повезло с программой в это Новогодье: балы, маскарады, Праздник Лозы, турниры и даже похороны. Пока не скучаешь?
- С такой прекрасной спутницей, как ты, я не скучал бы нигде, - в неожиданно-романтичном порыве признался Злат. - Но ваши развлечения действительно весьма забавны и познавательны для гостя, чуждого обычаям Уровней.
- Не жалеешь о том, что не стал участвовать в турнире? - полюбопытствовала богиня.
- Только если потому, что не я возложил венец на твою прелестную головку, дорогая, - задумчиво улыбнулся собеседник. - Но я не соврал твоему другу Рэту, мои клинки и луки не созданы для турнирных забав, так же как и я сам. Любое оружие в руках Повелителя Межуровнья будет убивать и причинять страдания, даже помимо моего желания. Уж лучше я останусь простым зрителем опасных развлечений, - и, переводя тему, мужчина поинтересовался, кивком указывая на наряд принцессы: - Кстати, я тоже должен быть в сером?
- Для всех, кто приходит проститься с покойной, это - обязательный цвет, символ души, переходящей в следующую инкарнацию, - дала справку богиня.
- Что ж, понятно, - согласился Злат.
Принцесса не заметила никаких магических действий или других проявлений силы, но черно-зеленое облачение Повелителя Межуровнья в одно мгновение словно выцвело, став серым.
-. За время своего пребывания в Лоуленде я просто влюбился в ваш символизм. Расскажи мне еще что-нибудь об этом, - с легкой иронией попросил турист из Межуровнья.
- Как серое - символ перехода души, так и украшения из серебра тоже связаны с духовной сферой, а золото - с миром плоти, физической стороной бытия, поэтому изделия из этого металла не надевают на похороны, ведь мы провожаем дух, а не скорбим по умершему телу, - охотно поведала Элия.
- То-то горе для франтов, - усмехнулся Злат.
- На церемонии обязаны присутствовать только родственники покойного и его душеприказчик, чтобы убедится в смерти клиента. Конечно, в день смерти дворянина известие доставляется письмом-телепортом во все дома Лоуленда, провинций и владения умершего. Если погибает кровный родич королевской семьи, церемония проходит в гроте Источника, для остальных, в зависимости от места гибели - или на Площади Фонтанов, что тоже символично, ибо вода смывает зло самой тяжкой смерти, или в собственном поместье. Обычно на похоронах народу никогда не бывает много.
- Развлечение для узкого круга лиц, - с понимающей миной кивнул Повелитель.
Элия хихикнула:
- Еще бы: в шикарных нарядах не пощеголяешь, танцев не бывает, выпить не дадут, закусить тоже. Одна радость для поклонников спецэффектов - костер Источника.
- Я уже заинтригован, - Злат изобразил на своем лице неподдельный интерес. - Хочу собственными глазами увидеть единственное мероприятие Лоуленда, не сопровождающееся возлияниями и поглощением пищи. До сих пор я был уверен, что вы ухитряетесь всунуть сие действо в любой процесс.
Элия не выдержала и расхохоталась.
Все еще улыбаясь, она взяла Злата под руку, и они телепортировались на Площадь Фонтанов, на которой уже стоял почетный караул, а вокруг находилось оцепление из стражников. Посреди площади на мраморном постаменте лежало тело леди Джанети, обряженное в ярко-красное платье, без обычной золотой вышивки, и обожаемых ею изумрудов. Огненные кудри женщины разметались по светлому мрамору в элегантном беспорядке. Покалеченное лицо леди-матери было исправлено магическим заклинанием восстановления.
Издалека казалось, что темпераментная красавица просто немного утомилась, прилегла в столь странном месте и нечаянно уснула. А боги прибыли сюда, чтобы посмотреть на спящую, и облачились в серые одежды, дабы еще ярче сиял огонь красоты Джанети.
По площади прогуливались немногочисленные дворяне Лоуленда и провинций. Внезапные смерти длинной череды жен его величества были слишком обыденным явлением, чтобы ради него отвлекаться от излюбленных развлечений Новогодья. Так что собрались в основном деловые партнеры Джанети, несколько поддавшихся сентиментальному порыву любовников, кучка злорадствующих недоброжелателей обоего пола, вассалы из владений леди, в том числе душеприказчик, худой суровый мужичок с крысиным личиком и громадным свитком в массивных сургучно-магических печатях. Горстка родственников, с которыми, впрочем, леди уже очень давно не поддерживала никаких отношений, толклась поблизости.
У постамента собрались практически все члены королевской семьи в традиционно сером. Энтиор и Мелиор красовались в элегантных одеяниях серого цвета, сшитых запуганными портными по последней моде в кратчайшие сроки. Остальные предпочли не тратиться на обновки по столь незначительному случаю, как смерть мамаши Рика. Впрочем, в старом сером костюме был и сам маг, со своей огненной шевелюрой походивший на яркий уголек в груде пепла. Как раз по этому поводу Рик и Джей сейчас ломали комедию на потеху родственникам.
- Что же вы, господин верховный маг, опять все в том же камзоле, его высочество Энтиор за вас со стыда полиняет, принц Мелиор сна лишится! И в день похорон драгоценной леди-матери не приоделись! - укоряюще тыкал пальцем в грудь брата вор при каждом слове.
- Я же поклялся, что закажу обновку только на похороны герцога Лиенского. Там весь высший свет соберется, стыдно будет в старье показаться, - отбрехивался Рикардо.
- Ой, господин верховный маг, плохое вы обещание дали, - покачивал головой с видом убеленного сединами старца Джей. - Этак вы свой костюмчик до дыр сносите, события сего ожидаючи, в лохмотьях на церемонии являться придется! Позор королевскому роду!
Как верховный маг Лоуленда, принц Рикардо Гильен Рейнард был обязан присутствовать на церемониях похорон всех дворян государства, потому и новых костюмов не заказывал, справедливо полагая, что даже боги в огромной стране мрут чаще, чем изнашивается ткань камзола с заклинанием сохранности, одеваемого на один час по каждому случаю проводов. Кроме того, яркий принц просто ненавидел серый мышиный цвет и никак не мог смириться с тем, что будет вынужден платить свои кровные денежки за убогие одеяния.
Так братья подкалывали друг друга до наступления назначенного часа. За это время на площадь явились последние зрители, среди которых были суровый Нрэн, Лейм и любопытная, очень гордая тем, что ее второй день подряд берут на какое-то взрослое мероприятие, малышка Бэль в новом сером платьице. Первом в жизни траурном наряде.
Ровно в половине одиннадцатого почетная стража ударила древками алебард по светло-серым плитам площади, и струи фонтанов уменьшились вдвое. Вперед выступил Лимбер, Хранитель Источника Узла, чтобы изречь положенные случаю слова:
- Леди Джанети по воле Сил перешла в другую инкарнацию, и ее физическая оболочка, согласно обычаю, будет предана священному огню Источника!
Король умолк, по мертвому телу прошла зримая, похожая на легкое облачко тумана, волна Силы. Источник убеждался в том, что душа богини действительно покинула тело, и показывал это всем присутствующим.
Его величество, сыграв отведенную ему роль, шагнул назад к детям, и перед телом встал Верховный Маг Узла - Рикардо Гильен Рейнард. Он воздел руки, призывая силу Источника, и радужный огонь разом охватил останки леди Джанети.
Не было треска сгораемой плоти, запаха, только блеск пламени, перетекающего из многоцветья в абсолютно белый, цвет единения и равновесия. В несколько мгновений волшебный огонь, оставляя после себя абсолютно чистую плиту, сжался до размеров магического шара-светильника и яркой лентой перетек в урну, установленную на малом постаменте рядом и оплетенную силой Источника. Узор на последнем убежище праха Джанети вспыхнул и вновь сделался невидимым простому глазу. Сетка Источника стала неотделимой от структуры сосуда, которому суждено было хранить останки леди-матери принца Рикардо, чтобы ничья злая магия не смогла использовать прах в собственных темных целях.
Обычай сжигать мертвых богов и любых сильных духом существ потому и прижился в Лоуленде, что давал дополнительную защиту против частых в других местах трупно-зомбических диверсий. От горстки пепла, даже если ею завладеет враг, толк невелик. Но, несмотря на это, для дополнительной перестраховки сосуды с прахом членов королевской семьи хранили в нишах склепа, находящегося под защитой Источника глубоко в знаменитых магических подземельях Лоулендского замка, безупречно ориентироваться в которых и даже просто передвигаться было способно только семейство Лимбера.
Но Джанети не принадлежала к королевской семье по крови. И потому последним местом упокоения леди-матери должен был стать замковый склеп в ее владениях. Рик вновь простер руки над еще теплой урной и, мгновенно установив мысленную связь с точкой привязки телепорта, отправил посылку с прахом родительницы по назначению, то есть в заранее приготовленный склеп, где его уже ждали приближенные.
Все время, пока шла торжественная церемония, братья Элии, да и она сама, едва сдерживали смех, старательно придавая лицам серьезные выражения, соответствующие ответственному мероприятию. Но удавалось это с трудом, поскольку тоненький голосок Бэль, впервые присутствующей на церемонии прощания, без конца вываливал на Лейма горы удивительных вопросов. Принц честно пытался отвечать на них шепотом. Но каждый его ответ непременно порождал десяток новых, еще более каверзных вопросов:
- Тёте Джанети больно, когда огонь?
- А почему нельзя вынимать душу из тела, когда ушибешься, чтобы было не больно?
- А тетя будет помнить нас в следующей жизни?
- Значит, она не будет к нам в гости приходить?
- А мы к ней сможем прийти?
- Где сейчас ее душа?
- А почему огонь радужный?
- А что это за красивая сеточка на вазе?
- Ой, куда это вазочка исчезла?
Лейм отвечал и отвечал, вполголоса, чтобы не мешать церемонии, и время от времени поглядывал в сторону Нрэна, каждый раз ожидая наткнуться на уничижающий взгляд, не обещающий ничего хорошего как маленькой почемучке, так и ему самому. Но Нрэн стоял с непроницаемой физиономией и, кажется, даже не слышал и не видел ничего творящегося вокруг, ничего, кроме Элии. Взор бога был прикован к принцессе, что стояла, держа под руку Повелителя Межуровнья. И было в глазах Нрэна столько ревности, любви и желания, замешанных на смущении, стыде и страхе, что Лейм с облегчением понял: брату сегодня не до воспитания Бэль.
Исчезновение урны с прахом стало заключительным аккордом церемонии. А поскольку на ней, как верно подметила Элия, питие и закуски участникам не полагалось по определению, то народ, удовлетворив свою жажду зрелищ или мести, отдав дань сентиментальности или долгу, начал быстро исчезать с площади. Очень скоро у фонтанов осталась лишь почетная стража, которой полагалось уходить последней, королевская семья, небольшая горстка дальних родственников леди Джанети (какие-то троюродные тетушки и десятиюродные братья) и душеприказчик.
Этот щуплый мужчина подождал, пока Рикардо картинно выполнит свой последний магический жест, удаляя мраморный постамент для тела и урны в хранилище, и торжественно сказал:
- Исполняя волю леди Джанети, я, Горт Шелнс, должен ознакомить с завещанием наследников покойной.
Дальние родственники с шевелюрами всех оттенков рыжего цвета насторожились, кое у кого начали разгораться глаза, королевская семейка спокойно ожидала продолжения спектакля.
- Поскольку основным наследником является принц Рикардо, единственный отпрыск леди Джанети, завещание должно быть оглашено в замке, в присутствии членов королевской семьи. Наследники второй очереди смогут ознакомиться с последней волей леди позднее.
Горящие глаза дальних родственничков разочарованно попритухли, негодующе поджались губы, поникли носы, но вслух никто возмущаться не осмелился.
- Ах, мама! - патетично воскликнул Рик полушепотом и смахнул несуществующую слезу. Впрочем, зная, что Жанти терпеть не могла своих жадных родственничков, он ожидал такого исхода. Но, в то же время, принцу было знакомо и несколько жестокое чувство юмора мамочки, которая вполне могла отдать все имущество на благотворительные цели, скажем, на поддержание вымирающего вида карликовых белых драконов вересковых пустошей, только чтобы досадить всем разом.
Слово покойной - закон. Королевская семья, прихватив с собой и душеприказчика, телепортировалась в один из больших замковых кабинетов на втором этаже, оформленном в нейтрально-бежевых тонах. Элия послала напоследок извиняющуюся улыбку Злату. Дальние родственнички некоторое время разочарованно потоптались на опустевшей площади и подались восвояси.
В большом овальном кабинете места хватило всем. Семейство Лимбера практически в полном составе, не считая малютки Бэль, переданной Леймом на попечение нянюшки, не спеша рассредоточилось по диванчикам, креслам и стульям. Горт Шелнс встал посредине кабинета у круглого стола, снял с пояса небольшой мешочек черного бархата, расшитый рунами, и высыпал из него на столешницу изрядную горку зачарованных серебряных печаток и ритуальный нож из обсидиана.
Потом маленький крысеныш, тихонько бормоча себе под нос отпирающее заклинание, начал выбирать из кучки печаток нужные ему экземпляры и прикладывать их к колдовским печатям на свитке, после чего те легко соскребались ножом. Наконец, через десять минут свиток был освобожден из сургучного плена и торжественно развернут.
Горт откашлялся и начал читать:
- Я, леди Джанети дель Ренар Гиль в здравом уме, твердой памяти, владея божественными силами, находясь под покровительством Источника Лоуленда, завещаю все свои владения в Гильедаре, Валкерте, Араикисе и Чалуне своему единственному сыну Рикардо Гильену Рейнарду. Ему же я завещаю все свои капиталы, хранящиеся в Королевском Банке Лоуленда на счетах личном, коммерческом и родовом, передаю ему в наследство торговые предприятия 'Изумруды Джанети' и 'Камушки для леди' с условием сохранения торговых марок.
Огласив первый общий абзац, душеприказчик перешел к конкретизации элементов имущества, достающегося в наследство принцу Рику. Чем больше он говорил, тем ярче сияли глаза принца, уже давно и не без основания подозревающего об изрядных коммерческих талантах леди Джанети и величине ее 'скромных' доходов.
- Ах, мама, я так растроган, - тихонько бормотал бог, а в голове его интенсивно работал калькулятор. - Даже после смерти вы не оставили меня своей родительской заботой!
А Горт Шелнс тем временем продолжал чтение завещания, дальнейшее содержание которого касалось наследников второй очереди:
- Моим любимым кузенам: Баленту, Сигору и Фанкору, в память о чудесных годах детства (парни неплохо потретировали малышку Жанти в ту пору), я завещаю в совместное владение свои земли и дом в Дироке.
По кабинету прокатилась волна смешков. Стерва Джанети оставила своим жадным родственничкам кусок каменистой бесплодной почвы, не дающий никакого дохода, и полуразрушенный особняк, ремонтировать который никогда не считала делом выгодным.
Шелнс-душеприказчик, нотариус леди, спрятал усмешку в глубине темных глаз и после небольшой паузы продолжил:
- Моим обожаемым тетушкам Зульвирели, Фаризе, Милане и кузинам Аврелине, Китаржине, Иврет я отписываю все свои платья.
Элия вспомнила габариты вышеперечисленных родственниц Джанети и улыбнулась, представляя тщетные попытки полных дам влезть мощными телесами в изящные платья покойной или бесполезные усилия худых, как щепки, не утонуть в них. Менее тактичные братья принцессы заржали в голос, тоже воображая себе сию дивную клоунаду. Фигуристые и симпатичные кузины и тетушки в завещании были упомянуты дальше, им леди отписывала свою обувь, малюсенький размер которой годился всегда только самой Жанти.
А Горт все читал:
- Свой городской дом в Лоуленде я завещаю любимой горничной Розалинде за то, что она никогда не перечила мне и великолепно причесывала волосы. Загородный особняк в предместье Лоуленда вместе с садом и прилегающими землями я завещаю своим дорогим лапочкам, снежным болонкам: Софи, Лизет, Мими и Жульет.
Королевская семья снова начала потихоньку ухмыляться, предвкушая очередные приколы из последнего сочинения леди Джанети, и они не заставили себя ждать.
Душеприказчик выдал сногсшибательное продолжение:
- Моему бывшему супругу, королю Лоуленда Лимберу Велинтайну, отцу моего драгоценного сына, я отдаю свою кровать из загородного особняка, завещанного снежным болонкам Софи, Лизет, Мими и Жульет.
- Да ладно, чего уж там, - 'смутился' король, водя пальцем по подлокотнику кресла. - Я отрекаюсь в пользу болонок, дабы им было, где преклонить головы и поднять лапки.
- Папа, они же сучки! - заржали принцы. - Ты что, забыл зоологию?
- Ах, не придирайтесь дети, дело в сути, - отмахнулся Лимбер.
- Из поместья, отписанного болонкам Софи, Лизет, Мими и Жульет, я завещаю принцу Джею, лучшему другу моего возлюбленного сына, коллекцию золотых канделябров с изумрудами общим числом сто восемнадцать штук.
- Ну, теперь-то ты у нас не пожульничаешь, ворюга! Чуть что, так мы тебя 'завещанием' и по морде! Его ведь, этого 'завещания', на всех желающих хватит.
Принц обиженно запыхтел и, показав самым ярым насмешникам кулак, надменно с долей презрительного превосходства, до оттенка интонации копируя Энтиора, бросил:
- Вандалы! Все, на что вы способны, это из зависти пытаться изуродовать совершенство!
А душеприказчик все читал:
- Принцессе Элии, единственной сестре моего дорогого отпрыска, из поместья, отписанного болонкам Софи, Лизет, Мими и Жульет, я завещаю свое любимое зеркало размером два на три метра с оправой из серебра.
- О, Элия, - радостно прогудел Кэлер с тысячами лукавых чертей в глазах. - Теперь Злату к тебе в гости ходить будет удобно, дверь широкая! Может, даже со свитой заглянет!
- Чем больше красивых мужчин, тем лучше, - одобрила богиня.
- Принцу Энтиору, дабы он, как и прежде, был примером элегантности и красоты для моего единственного сына, - вещал Горт, - я завещаю походный несессер из Драогнара, он хранится в будуаре поместья, отписанного болонкам Софи, Лизет, Мими и Жульет.
- Ах, Жанти, дорогая, - 'расчувствовался' вампир, обмахиваясь кружевным платочком. - Жаль, что я не ценил тебя по достоинству при жизни.
- Великому воителю Нрэну, идеалу мужественности и стойкости для моего ненаглядного сына Рика, из поместья, отписанного болонкам Софи, Лизет, Мими и Жульет, на добрую память обо мне завещаю любимый веер из семнадцати многоцветных пластин дерева фароха.
Родственники встретили это заявление выразительным дипломатичным молчанием, которое было красноречивее любых слов. Нрэн смутился, пара розовых пятен выступила на скулах бога. Ведь принц всегда считал, что его маленькие извращенные слабости - тайна за семью печатями для всех, кроме него самого. А тут еще бог вспомнил в деталях тот самый веер, о котором говорилось в завещании, представил его в изящных ручках Элии и, перейдя к мечтам о возможных способах применения галантерейной вещицы, заалел окончательно, проклиная свое извращенное воображение.
Мелиору из поместья, отписанного болонкам Софи, Лизет, Мими и Жульет, досталось небольшое собрание картин, Элтону - несколько редких книг по истории из библиотеки Жанти, которые он всегда мечтал получить, а Кэлеру - все содержимое погреба, включая знаменитые колбасы и коллекцию вин...
Слушая завещание, принцы уже не улыбались, они просто сползали со своих мест, корчась в судорогах беззвучного хохота, особенно сильные приступы начинались каждый раз, когда душеприказчик с совершенного постной миной провозглашал 'из поместья, отписанного болонкам Софи, Лизет, Мими и Жульет....'
Настал черед принца Лейма.
- Из поместья отписанного болонкам Софи, Лизет, Мими и Жульет... - хором простонали сквозь смех принцы.
- Нет, ваши высочества, - неожиданно для всех возразил с улыбкой Горт Шелнс и зачитал: - Принца Лейма, зная его неестественную для отпрыска королевской семьи порядочность и чистую любовь к животным, я назначаю опекуном моих любимых снежных болонок и их имущества. После кончины Софи, Лизет, Мими и Жульет мое загородное поместье перейдет в полное владение его высочества...
Лейм немного смутился. Он всегда любезно общался с яркой и деловитой мамой кузена, но никогда не поддерживал особенно близких отношений и не ожидал, что она упомянет его в завещании иначе, чем шуточным образом, как всех прочих родственников.
- Была у тебя, кузен, на попечении только Бэль, а теперь повесили еще четырех с... собачек, - мило улыбнувшись, заметил Энтиор.
- Заткнись, - улыбнувшись столь же любезно, в ответ посоветовал Лейм вампиру, с наслаждением выполняя свой обет.
А душеприказчик продолжил чтение документа...
- Я лучшего завещания еще не слышал, - после минутной паузы, наступившей, когда Шелнс закончил декламацию свитка, с усмешкой заметил король. - Жанти превзошла саму себя.
Сейчас его величество даже гордился своей бывшей супругой. Впрочем, он никогда и не считал ее только смазливой игрушкой. Другое дело, что даже хитрая красивая стерва, какой была Жанти, ему, любителю разнообразия в постели, все равно надоела довольно быстро.
- Я внесу это завещание в сборник 'Последних словес' без сокращений, - как королевский историк деловито подтвердил Элтон и подошел к душеприказчику, чтобы договориться о времени копирования.
- Это надо отметить, - ненавязчиво намекнул Кэлер и многозначительно посмотрел на Рика.
- Ах, мама всегда была великолепна! - невпопад согласился рыжий и нахально заявил: - Пойду, поскорблю о ней в одиночестве.
- Что, даже мне не нальешь? - возопил Джей, от искреннего возмущения подпрыгнув в кресле.
- Тебе налью, поскорбим в одиночестве вместе, - ответил Рик, понимая, что со злопамятным другом придется делиться в любом случае.
- О, они будут делать это только вдвоем, медленно и печально, - иронично протянул Энтиор с двусмысленной улыбкой на устах.
- Поскорбите потом, - неожиданно вмешался Нрэн, прекрасно понимая, на сколь продолжительное время может растянуться 'скорбь' кузенов. - Как Зеркало 'Колеса Случая' напоминаю - сегодня до начала суточного бала мы еще должны собраться для оглашения обетов.
- О да, это святое! - радостно согласился Джей и печально сказал Рику: - Прости, друг, ради оглашения обетов я вынужден отложить распитие поминального бокала по тете Джанети.
- Ой, да чего уж там, я и сам отложу, - беспечно пожал плечами рыжий. - Мама всегда понимала, что игра - мое высокое призвание, да и сама знала в ней толк!
Леди не зря считалась в Лоулендских игорных заведениях одним из самых удачливых игроков женского пола.
Итак, повинуясь предложению, или, вернее сказать, приказу Зеркала 'Колеса Случая' все, кто присутствовал на первой игре, перенеслись в малую залу и расселись за большим столом в том же самом порядке, как прежде. Причем Элия одновременно с процессом перехода в другое помещение благодаря звездочкам успела сменить свое траурное платье на атласное светло-голубое дневное платье с пышной юбкой до лодыжек и неглубоким декольте. Энтиор и Мелиор завистливо вздохнули, но сами переодеваться не пошли, справедливо рассудив, что суровый Нрэн ни за что не отпустит их на пару часов ради перемены туалета, а вот врезать за подобную просьбу вполне может.
Объединив свои силы, родичи сняли запутанное заклинание замка с запечатанной двери в помещение, где томились два столика с их жребиями.
Нрэн самолично, во избежание жульничества и подстав, вытаскивал столики с кругами карт, прикрепленными к столешницам заклинанием 'липучка', и устанавливал их перед большим столом. Маленькие предметы мебели, зажатые в его железных объятиях, беспомощно болтали ножками в воздухе и процессу передислокации не сопротивлялись.
Пока принц занимался этим ответственным делом, все наседали на Рика, требуя от скорбящего наследника угощения для родственников, и сурово обещали ему в случае жмотнического поведения вычеркнуть из своих завещаний. В конце концов, рыжий сломался, понимая, что отметить большие деньги сами Силы Случая велели.
Под вино и закуски смотреть за трудами Нрэна стало значительно веселее, особенно радовались те, кто исполнил обет, ведь им даже в случае выпадения плохой карты не о чем было волноваться.
Наконец воитель педантично установил столики на расстоянии двух метров от большого стола и ни миллиметром дальше, ликвидировал чары липучки, взял жесткий стул с высокой спинкой, поместил его между столиками и сел, всем своим видом показывая, что готов к игре. Чтобы и поглощенные поглощением пищи родственники тоже поняли это, Нрэн тяжело уронил:
- Начинаем!
- Ах да, я первая, - припомнила богиня, поставив на стол бокал, и со скорбью в голосе (впрочем, эта скорбь никак не вязалась с торжествующей улыбкой на ее губах и лукавым блеском в глазах) провозгласила: - Я обещала, что в Новогодье не буду заниматься любовью с блондинами.
Нрэн вздрогнул как от удара и испытал сильное желание мгновенно очутиться как можно дальше от этого зала, особенно от кузины, но, повинуясь правилам, взял себя в руки и с трудом просипел 'зеркальную' оценку:
- Да, для Богини Любви обет невозможный.
- Каюсь, я его не исполнила! - ликующе объявила Элия.
- Ничего, милая, я охотно прощаю тебе сие прегрешение во имя любви, - утешил принцессу Джей с самым благостным выражением на хитрой физиономии.
Начавший было конфузливо опускать очи под заинтересованными взглядами родственников Нрэн живо взревновал и пристально уставился на белобрысого кузена. Чувство стыда за свои негодяйские поступки смело вихрем подозрительности.
- Спасибо, милый, - рассмеялась Элия и, с удовольствием взъерошив густую шевелюру брата, встала со своего места. - Твое ободрение даст мне силы выполнить любую карту, какой бы суровой она ни была.
Джей довольно улыбнулся, чувствуя, что сестра больше не сердится на него, и на данный момент они помирились окончательно. Все-таки не смотря на все злые слова в адрес Элии, коварные планы жестокой мести и злость, принц не мог надолго ожесточить свое сердце против сестры, и ссора с ней была его болью, болью настолько сильной, что за ее исчезновение он был готов заплатить практически любую цену. Слишком многое для Джея значила благосклонность богини, ее улыбка.
Принцесса подошла к столику для не исполнивших обет, инкрустированному темными породами дерева. На нем было кругом выложено девять карт, по общему числу игроков. Решительно протянув руку, богиня взяла первую приглянувшуюся ей карту и огласила:
- Приветствие. Круг игроков, решайте, как я должна приветствовать Зеркало Обетов.
Общество напрягло извилины и занялось телепатическим совещанием, соображая, что бы придумать такое забавное, чтобы и Элия не рассердилась и Нрэну немножко досадить, но не перегнуть палку.
Через минуту Кэлберт объявил, искусно пользуясь своим глубоким, низким и, как считали очень многие дамы, весьма эротичным голосом:
- Мы предлагаем тебе подойти поближе к кузену, сделать перед ним глубокий реверанс, а потом поцеловать его... в обе щеки.
- Понятно, - кивнула Элия и жалобно спросила: - А табуретом можно пользоваться? Я ведь иначе до его щек не достану.
- Табуретом можно, - после некоторого раздумья дозволил Кэлберт.
Нрэн встал и замер в позе по стойке смирно, руки по швам, пристально глядя на приближающуюся кузину своими желтыми полубезумными глазами. Вот принцесса подошла к нему почти вплотную, обольстительно улыбнулась, томно склонив голову, и начала делать реверанс. Чем ниже она опускалась, тем лучше становился вид на два соблазнительных полушария, полускрытых нежно-голубой тканью лифа.
Нрэн мысленно взмолился о том, чтобы Силы Войны, его покровители, даровали ему твердости духовной и сделали не столь заметной твердость телесную.
Элия между тем закончила официальный реверанс, который умудрилась превратить в настоящее эротическое представление, от которого горло пересохло не только у Нрэна. Потом под смешки родичей принцесса действительно материализовала рядом с собой низкий табурет и забралась на него. Лицо богини теперь оказалось вровень с лицом Нрэна, ее гибкое тело прижалось к кузену соблазнительными округлостями, руки доверчиво легли на плечи. Серые глаза с лукавыми искрами заглянули в глубины желтых, горящих страстью, и принцесса еще раз убедилась в том, что она победила, еще одно дополнительное доказательство этого чувствовалось несколько ниже. Губы богини нежным бархатом коснулись щеки бога, язычок быстрой змейкой пощекотал кожу Нрэна. Тот судорожно вздохнул, еще сильнее прижав ладони к телу, чтобы они не начали действовать самостоятельно, и невероятным усилием воли пережил в состоянии ступора второй 'сестринский' поцелуй.
С чувством выполненного долга принцесса спрыгнула с табурета и, удалив его, вернулась на свое место под горячие аплодисменты публики. Джей тут же наполнил ее бокал фельранским. Отсалютовав бокалом все еще пребывающему в ступоре Нрэну, Элия пригубила сладкое вино.
Настал черед принца Лейма, самого юного из участников игры. Он с некоторым смущением, закономерно ожидая неодобрения сурового Нрэна, объявил:
- Я обещал хамить каждому, кто меня разозлит, вне зависимости от титула, пола и возраста.
Но на сей раз воитель не оправдал негативных ожиданий юноши. Нрэну было не до поучений младшему брату, бог напряженно пытался разобраться в происходящем и логике поступков Элии, в которых, казалось, не было никакой логики. Но с каждым витком размышлений только еще больше запутывался. Поэтому Нрэн просто сказал:
- Признаю обет невозможным! - и предоставил игре течь своим чередом.
- Я исполнил свой обет, - оповестил собравшихся обязательный Лейм, с удовольствием вспоминая некоторые моменты своего раскованного поведения.
Круг богов тоже перебрал в памяти все эпизоды с участием хамящего юноши, очевидцами которых присутствующие были в течение праздников Новогодья, и единогласно постановил:
- Возражений нет, обет считать исполненным.
- Тяни карту, братишка! - потер в предвкушении ладони Рик, наблюдая за тем, как юноша задумчиво разглядывает разложенный на светлом столике круг награды.
Лейм выбрал самую ближнюю к нему и оповестил родственников:
- Карта 'желание'.
- Повезло мальчику! - констатировали игроки, гадая, что выпадет сегодня на их горькую или сладкую долю.
- Я хочу, чтобы ты, Элия, меня поцеловала. Наедине, - решившись, попросил Лейм, умоляюще глядя на сестру своими зелеными глазами.
- О юность, о невинность, - хмыкнул про себя Джей, понимающе переглянувшись с Риком. Уж если б им выпала такая карта, то они знали бы, что загадать Богине Любви.
- Пойдем, дорогой, - охотно согласилась принцесса и встала из-за стола, оставив родственников привычно раздумывать над тем, оказана такая честь кузену только из-за того, что богине не хочется платить тройной штраф исполнившему обет, или же потому, что она жалеет мальчика. А может быть, дело в том, что романтичный малыш вырос достаточно, чтобы рассчитывать на нечто большее, чем теплые улыбки и ласковые похлопывания по плечу? Тогда стоило начинать ревновать всерьез или что-то предпринимать.
- И куда же он хочет получить поцелуй, если просил сделать это наедине? - в игривой задумчивости протянул Энтиор, с распутной улыбкой провожая парочку взглядом.
- Всё-то тебе расскажи, ишь, какой любопытный, старый развратник, - с коротким смешком погрозил пальцем вампиру Элтон. - Должны же быть у мальчика тайны от старших родственников.
- Да уж, - двусмысленно констатировал Кэлберт с хищной усмешкой. - Такую тайну захочет иметь каждый.
Зеркало обетов только тяжко вздохнуло, ревнуя Элию к Лейму.
Притворив за собой дверь, принцесса обернулась к терпеливо ожидающему ее юноше. Умилившись его стеснительной робкой радости, романтическому предвкушению, волнению, с удовольствием окунулась в океан нежной романтической любви, преданного поклонения.
Ничего не спрашивая, богиня за ворот камзола легонько потянула кузена к себе, вынудив встать вплотную, запрокинула голову и коснулась его губ. Юноша склонился к принцессе, с жарким энтузиазмом первой любви отвечая на поцелуй, касаясь ладонью дивного шелка волос богини. Подвернись сейчас принцу под руку демон-искуситель, Лейм охотно продал бы ему свою бессмертную божественную душу только за то, чтобы это волшебное мгновение не кончалось. Но подходящего демона не нашлось, и реальность выгнала романтические грезы ласковым шепотом:
- Пойдем, дорогой, пора вернуться к игре.
- Хорошая штука игра 'Колесо Случая', а, малыш? - подмигнул присаживающемуся на свое место кузену Джей с завистливой усмешкой.
- Еще бы, - неожиданно дерзко согласился Лейм. - Особенно когда в ней везет мне, а не кому-нибудь другому.
- Ты, как я погляжу, уже суть процесса точно уловил, - подметил вор.
- Учителя у меня хорошие были, - с милой улыбкой пояснил юноша.
- И учительницы... - пробормотал Джей.
- Мы будем продолжать научную дискуссию о достоинствах педагогики в королевской семье или все-таки вернемся к самой игре? - оскорбленно спросил Энтиор. Ведь подошла его очередь отчитываться в выполнении обета.
- Говори, Энтиор, - велел Нрэн, задумчиво кроша подлокотники своего кресла. Было вытянуто всего две карты, но душевное равновесие бога уже подверглось суровому испытанию. То ли еще будет?
- Я клялся, что буду играть с Бэль и выполнять любую ее просьбу, - поморщившись (но даже эта гримаса смотрелась на лице Энтиора как образец всех презрительных гримас) сказал принц.
- Обет, для вампира невыполнимый, - коротко вынес свой вердикт Нрэн, с некоторой долей злорадства представляя, как бесконечно жалующийся на Мирабэль кузен 'забавлялся' с неугомонной малышкой.
- Поэтому я его и не исполнил, но я терпел Бэль почти целую семидневку. Моему героизму нужно поставить памятник, - уточнил принц.
- Ты, наверное, оговорился, имея в виду мазохизм, - услужливо подсказал Рик с любезной улыбкой.
- Да уж, мазохизм нашего брата заслуживает самого большого памятника. Предлагаю установить монумент на замковой площади. Осталась мелочь - продумать его композицию и заказать скульптору, - затараторил Джей.
Энтиор прожег двух шутов презрительным взглядом и собрался дать им достойный ответ. Но вмешался Нрэн, слегка стукнув ладонью по столу для не выполнивших обеты игроков:
- Хватит трепаться, возьми карту, кузен.
Вампир досадливо скрипнул зубами, но встал и сделал то, что 'предложил' ему воитель. С таким Зеркалом обетов, как в этой игре, не рекомендовалось спорить существам, заботящимся о своем физическом здоровье.
- Карта обмена долгами, - холодно констатировал Энтиор. Теперь ему, никогда ничего не одалживавшему у сурового Нрэна, предстояло сообразить, каким образом можно исполнить фант, чтобы не пришлось платить тройной штраф.
А воитель уже почти усмехался, глядя на вампира.
Но, видно, Творец не покинул своей милостью Энтиора, ведь ему, Творцу, разумеется, по разным теологическим толкованиям полагалось либо равно любить каждую существующую во Вселенной тварь, либо быть одинаково ко всем равнодушным. Короче, так или иначе, но на принца снизошло вдохновение, и он заявил:
- Предлагаю тебе, кузен, такой обмен: Я прощаю моральный ущерб, нанесенный мне Бэль, и не выставляю счета за материальный урон: семь разбитых бокалов редчайшего джарентийского хрусталя, пять флаконов пролитых духов эксклюзивной композиции 'Лесной аромат', 'Кровавый закат', 'Совершенство', 'Принц', 'Ночной соблазн', по средней цене восемьдесят диадов за один миллилитр, рассыпанную пудру, испорченный голубой ковер...
- Хватит, говори по существу, - не выдержал Нрэн.
- Итак, - продолжил Энтиор с самодовольной улыбкой. - Я не выставляю счета за все разрушения, что учинила эта маленькая фурия Бэль в моих покоях, а ты прощаешь мне штраф, который я должен буду выплатить тебе за то, что долгов к тебе не имею.
- Договорились, - мрачно ответил воитель, в который уж раз гадая, за что наказали его Силы, дав младшей сестренке столь беспокойный шкодливый дух.
Энтиор с видом победителя снова сел за стол. Настал черед отчета для Кэлберта.
- Я обещал отказаться от посещения портовых таверн в течение всего Новогодья, - ухмыльнувшись, поведал пират. - Но обета, каюсь, не сдержал. Что делать бедному принцу, если только там, в порту, подают рыбу под его любимым маринадом?
- Знаем мы твой маринад, - рассмеялся Кэлер, отхлебнув вина. - Подраться, небось, захотелось, кулачки почесать или перышком кого под ребра пырнуть.
- Так это и есть мой любимый маринад к рыбе, - скромно признался Кэлберт с очередной ухмылкой на смуглом обветренном лице. А рука принца невольно скользнула к поясу, поглаживая рукоять кинжала, инкрустированную изумрудами.
- Тяни карту, - спокойно велел брату Нрэн. Не так давно присоединившийся к семье пират был по сердцу принцу, хотя бы потому, что укреплял мощь Лоуленда в Океане Миров.
Иногда Нрэн завидовал спокойной уверенности в себе, которую источал Кэлберт, его довольству собой и миром. Сам великий воин постоянно искал и находил в душе, характере и внешности массу новых недостатков. Единственное, в чем Нрэн был абсолютно уверен, так это в том, что он хороший воин, во всяком случае, неплохой по меркам своего Уровня, поскольку равных противников не встречал уже несколько тысячелетий. И потому за маской непробиваемого спокойствия великого воителя слишком часто бушевали бури сомнений.
Кэлберт мягким плывущим шагом двинулся к темному столу. Несколько мгновений принц созерцал оставшиеся на столе карты, потом решительно выбрал свою участь.
- Любые ласки, - фыркнул пират и сразу полез в кошель за деньгами. Кэлберт отсчитал на столе тройной штраф за отказ от выполнения фанта и Нрэн, не проверяя, пересыпал деньги в свой потертый кожаный кошель. Несколько приободрившись, Зеркало начало подозревать, что Силы Случая, наконец, переменили свое отношение к нему в плане расположения своего метафизического зада.
- Ах, ну почему самые лучшие карты всегда достаются тем, кто не может оценить их по достоинству? - задал Энтиор риторический вопрос, полный сожалений о несбывшемся.
- Потому что даже Нрэну не может все время не везти в игре, - логично пояснила Элия.
- Зачем же рассматривать это как невезение? - капризно надул губы вампир, но, поймав на себе холодный презрительный взгляд воителя, поспешно замял тему, заинтересовавшись дизайном канапе на ближайшем блюде.
Следом за Кэлбертом подошла очередь короля.
- Что ж, ребятки, я обещал, что за все Новогодье не подпишу ни одной государственной бумаги. Но бог предполагает, а Творец располагает, - вздохнул Лимбер и, немного паясничая - теперь он мог себе это позволить - с пафосом, предназначенным для официальных речей, продолжил: - Коварные происки могущественных врагов с Верхних Уровней поставили под угрозу безопасность нашего великого королевства, жизнь и здоровье моих драгоценных детей, возлюбленной дочери, и вынудили меня взять в руки перо.
- Вот так всегда, только соберешься выполнить обет, а тут коварные происки врагов с верхних Уровней. Хорошее оправдание, пап, - с ухмылкой встрял Рик, на чьих документах король и ставил свою подпись.
- Уже по матушке соскучился, сынок? Свидеться хочешь, спешишь? - ласково поинтересовался король, откидываясь на стуле и сжимая ладонь в мощный кулак. Обычно это предостережение всегда действовало на оппонентов безукоризненно.
- Ах, мама, пусть ее уход не был своевременен, но я предпочитаю скорбеть о ней здесь, в тепле и уюте, - честно признался рыжий, на всякий случай насторожившись.
- Скорбь мужчины предполагает молчание, - намекнул Лимбер.
- Понял, - ухмыльнулся Рик, крутя в руках вилочку с наколотой на нее ало-красной, как капелька свежей крови, сливой. - В следующий раз, когда я потеряю родителя, буду знать, как скорбеть правильно. Спасибо, папа, что научил, ведь потом тебе будет затруднительно сделать это.
Принцы оглушительно заржали, усмехнулся и Лимбер, а потом мстительно ответил:
- Сообразительный ты у меня, сынок. Любой король таким наследником бы гордился.
Прозрачный намек его величества заставил Рика несколько измениться в лице. Оно, простите авторский неологизм, выбледнилось (кстати, слово 'бледнилось' в словаре есть) так, что каждая веснушка на остром носе и щеках принца засияла маленьким солнышком. Рыжий маг живо понял, что переборщил со своими шутками и, поперхнувшись смешком, затараторил, умоляюще уставившись на отца:
- Это тебе показалось, что я сообразительный. На самом деле я очень глупый, просто тупой, а еще азартный и вообще транжира, совсем безответственный, у меня бывают провалы в памяти и вспышки необоснованной жестокости и... и... и... вообще Нрэн гораздо сообразительней, чем я.
- Хватит стрелки переводить, рыжий жулик, - рявкнул 'сообразительный' Нрэн, которому совсем не по душе пришелся такой крутой поворот в вопросе престолонаследия. Обратившись к королю, принц сухо сказал: - Бери карту, дядя.
Король, уевший сынка, излишне распустившего язык, с ехидной усмешкой встал и выбрал на столе карту.
- Брудершафт! - радостно провозгласил Лимбер, довольный выпавшим жребием, показал карту всем и бросил ее назад, в центр круга к уже отыгравшим.
Правда, для не исполнившего обета напиток должен был выбрать круг игроков, но даже это не слишком расстроило короля, ведь кошачьей мочи на столе не было. Зеркало же имело право взять любую бутылку по собственному вкусу.
Пошептавшись, детишки мстительно избрали для отца двухлитровую бутылку самого крепкого пойла под зловещим названием 'Темный огонь Мэссленда', чудом затесавшегося в батарею престижных вин Лиенского производства. Об этом вежливо оповестил дядю душка Лейм, делегированный массами из соображений личной безопасности.
Король только хмыкнул и принял из рук племянника емкость лилового цвета, думая о том, что, к счастью, никто не додумался притащить на игру еще и пятилитровую бутылку злополучного 'Огонька'. Такой дозы не выдержал бы без ощутимых последствий даже богатырский организм его величества.
Нрэн, как всегда, остановил свой выбор на одной из своих любимых кислятин из разряда 'сухое, белое'.
Двое лоулендских богов, вернее, их луженые глотки и желудки самоотверженно справились с 'самой трудной' картой колоды, сглотнув спиртное словно водицу, и разошлись по местам. Пустые бутылки отправились в ящик под большим столом к уже ожидающим их товаркам.
'Отстрелявшийся' король плюхнулся на стул и изрек, не удержавшись от злорадной шпильки:
- Вот пришла и твоя очередь, об обете нам рассказать, наследничек.
- Конечно, папа, - смиренно согласился Рик, понимая, что 'первый тур' отец выиграл, ведь на его стороне был гораздо больший опыт перепалок. Но сдаваться принц не собирался, а потому собрался с силами и забацал речь: - Я обещал не заключать сделок все Новогодье, но коварные происки могущественных врагов с Верхних Уровней, поставившие под угрозу безопасность нашего великого суверенного королевства, благополучие семьи и жизнь моей возлюбленной бесценной сестры, вынудили меня нарушить священный обет. Жертвуя своей клятвой во имя высокого долга, я героически заключил ряд контрактов на поставки и изготовление зеркал Марлессина.
- Бессовестный ворюга, ты стащил лучшие фразы из моей речи, - искренне возмутился Лимбер под смешки детей.
- Ага, - покаянно согласился рыжий. - А что мне оставалось делать? Все лучшие оправдания оказались в твоем выдающемся монологе, настоящем произведении высокой речи. А я в риторике не силен, вот незадача, крупный недостаток для наследника престола.
Все присутствующие за столом затаили дыхание, кое-кто даже закусил губы, чтобы своим диким ржанием не мешать столь захватывающему диалогу.
- Ничего страшного, сынок, - сменив гнев на милость, утешил отпрыска король. - Если знаешь, у кого украсть, уже хорошо.
- Значит, папа, в случае кончины, ты официально разрешаешь мне тревожить твой дух для составления речей!? - уточнил Рик с лукавым блеском в хитрющих глазах.
- Я те потревожу! - его величество показали 'наследнику' увесистый и массивный предмет, именуемый кулаком.
- Это ответ 'нет'? - вежливо поинтересовался принц.
- А что, похоже на согласие? - удивился король, на всякий случай подозрительно оглядев свой кулак. Обычно столь весомый аргумент все непонятливые собеседники воспринимали однозначно.
- Ну, я же говорил, что я тупой и многого не понимаю, - торжествующе заявил Рикардо.
- Это хорошо, сынок, значит, никто не сможет повлиять на тебя, действуя с позиции силы. Неприятие угроз - отличное качество для короля сильного государства, - поучающе-ласково ответил Лимбер, только что по головке мальчика не погладил.
Первым вырвался на волю клокочущий в горле неудержимый смех Кэлера. Следом за ним, признавая победу короля, загоготали остальные родственники, в конце концов, рассмеялся и сам Рик, убеждаясь окончательно, что отец обыграл его вчистую.
- Короче, свой обет я не выполнил и готов понести заслуженную кару, - ухмыляясь, закончил рыжий маг, отказываясь от дальнейшей словесной дуэли.
- Тяни карту, трепло, - фыркнул Нрэн.
- Да, о мой грозный брат, великий воитель, - смиренно согласился бог-сплетник, подлетел к столу, быстренько избрал свою участь в виде маленькой белой карточки с рисунком стоящего на коленях мужчины и огласил: - Покаяние!
- О! Наконец-то! Есть во Вселенной справедливость, просто ее проявления иногда запаздывают!- удовлетворенно констатировал Джей, злобно потирая руки. - Чаша терпения великого Творца все-таки переполнилась, и настал твой черед каяться!
- Это вряд ли, - весело огрызнулся рыжий. - Просто тебя ему слушать уже надоело.
- Карта, - сурово напомнил Нрэн, не давая игре свернуть в русло пустой перебранки. Согласно правилам, рыжему магу предстояло признаться в каком-нибудь проступке по отношению к самому воителю. 'Хоть какая-то будет польза от этого пустого времяпрепровождения', - подумал бог.
- Я каюсь, мой грозный, целомудренный брат, - всхлипнул Рик, предусмотрительно вставая подальше от Нрэна, - в том, что на прошлой семидневке именно я подбросил в твои покои на порог комнаты отдыха некий предмет белого цвета с отделкой...
- Хватит. Покаяние принимается, - рявкнул Нрэн, больше всего надеясь, что родичи в целом, а особенно Элия в частности, не заметят, как кровь приливает к его щекам, и не догадаются, о чем толкует гнусный сплетник, впрочем, на последнее было мало надежды.
- А я ведь только начал облегчать свою совесть, - укоризненно вздохнул рыжий. Но воин пригвоздил его таким мрачным взглядом, что принц тут же заткнулся и, обойдя стол, молча сел на свое место, всем своим видом демонстрируя обиженное недоумение.
Разряжая обстановку заговорил Кэлер:
- Молодец, Рик, быстро ты отчитался. Жаль, что такая краткость у тебя - гостья редкая. Напомню, я давал обет есть только во время завтраков, обедов, ужинов, воздерживаясь от любых иных перекусов. Обет этот я исполнил.
- Обет для тебя невозможный, - согласился Нрэн и, укоризненно глядя на Кэлера, продолжил, - от кого угодно, но не от прямодушного брата он ожидал вранья. Вот только выполнил ли ты его? Я видел тебя позавчера с кружкой сметаны.
- Так это я пил, а не ел, - добродушно рассмеялся принц, прикладываясь к кубку.
- Понятно, - кратко ответил воитель, кивком признавая резонность доводов брата и чистую логику его победы. - Можешь взять карту.
Кэлер подошел к столу с кругом карт для исполнивших невозможные обеты и небрежно выбрал свою судьбу на ближайшие несколько минут.
- Любые ласки, - хмыкнул принц. - Я отказываюсь от выполнения этой карты, ты, я думаю, тоже, Нрэн, так что плати деньги.
Вздохнув про себя, принц полез за деньгами. По правилам игры на сей раз платить должен был он. И тройной штраф, уплаченный Кэлбертом, перешел в собственность рационально питающегося Кэлера, пробыв в кошельке Нрэна не более получаса.
- Настал мой звездный час! - торжественно провозгласил Джей, прекращая раскачиваться на стуле и вскакивая со своего места. - Но прежде, чем звезда моей ослепительной славы засияет для всех, напоминаю, Нрэн, по правилам игры Зеркало не имеет права мстить игрокам за выполнение обетов.
- Я помню, - мрачно кивнул Нрэн, тут же начиная подозревать пройдоху Джея во всех смертных грехах.
- Прекрасно! - воскликнул принц. - Итак, я клялся, что сделаю так, чтобы ты пренебрег правилами официального этикета и покинул Лоуленд до окончания праздников Новогодья. Скажи блистательному обществу, кузен, ты оставлял город?
- Ты выполнил свой обет, - мрачно, словно на похоронах возлюбленной, констатировал принц, начиная подозревать, что никаких покушений, угроз сверху и всего прочего, даже безумных преступных ночей с Элией, не было, что он просто стал жертвой крупномасштабного розыгрыша, замешанного на искусных наваждениях. - И мстить тебе я за это не буду, правила есть правила, но никогда не прощу того, что ты заставил меня думать, будто Лоуленду грозит опасность.
- Эй, минуточку, не понял, - вскинулся Джей. - Причем здесь Лоуленд? Лифчики, чулочки, девочки из борделя, тиоль, вопросики Бэль, сны-наваждения, сладкие салатики, шум, хохот и песни за дверью - что из этого ты счел угрозой государству?
- Инсценировку покушений на Элию и мнимую смерть Джанети, - хмуро бросил воитель свое обвинение.
- А я-то здесь причем? - искренне удивился польщенный принц, оценивая глобальность подозрений кузена и степень их параноидальности.
Нрэн угрюмо оглядел родственников, чувствуя себя зверем-одиночкой, загнанным в ловушку стаей. Они все разыгрывали его, насмехались над ним, его тревогами и болью, заставили поверить, что кузина в беде, что угроза нависла и над Лоулендом, подстраивали ловушки, глумились над его любовью. Все, даже Элия. Они подговорили ее на это. А иначе, почему же еще она вела себя так ласково с ним в последнее время? Раньше всегда дразнила, смеялась, а потом вдруг враз изменилась, чтобы сделать реалистичным то наваждение, в которое он угодил. Стала такой беззащитной, нежной... Наблюдала ли она за тем, как он был с той шлюхой, прикинувшейся ею? Слышала ли, как он кричал ее имя? Позор, бесчестие. Жаркой волной стала подниматься ненависть.
Родственники с любопытством наблюдали за воителем, пытаясь проследить ход его странных мыслей. Чувствуя грозу, Элия мягко заговорила:
- Ты переоцениваешь возможности Джея и нашу готовность участвовать в его розыгрышах, дорогой. Орден Созерцающих и Плетущих с верхних Уровней и его угроза нашей семье - реальность. Покушение Демона-посланника и многочисленные попытки убить меня тоже явь, как и смерть Джанети. Сам знаешь, Рик никогда не смог бы столь искренне радоваться несуществующему наследству. Так что, масштабы мистификации были куда скромнее, как уже честно признался Джей.
- Честность - мое второе имя, - гордо вставил принц. Все захихикали, громко осведомляясь, не 'брехун' ли первое.
- Понял, - резко ответил Нрэн, зная, что Элия не станет ему лгать. Вот только она так ничего и не сказала о наваждениях, о тех безумных ночах, когда он думал, что был с ней... Не захотела позорить его при всех? Что ж, и на том спасибо, любимая.