Аннотация: Книга "Освободительная кО/Ампания"(серия "Божий промысел по контракту". Гулинские маги рассказываю печальную историю "затемнения", а Гал читает стихи.
Глава 8. Краткий экскурс в историю и мир любовной поэзии
Гулин вынырнул из-за поворота петляющей, точно пьяница, дороги неожиданно и резко. Вот еще ничего не было видно над высокими стеблями, гнущимися под весом гигантских початков кукурузы, а в следующую секунду показались крыши домов, крытых серой и красной черепицей, уложенной в шахматном порядке. Деревня не бедствовала, видно сладкая кукуруза, прихваченная первым морозцем и чарами, пользовалась на Алторане большим спросом. Трактир, стоящий не в центре поселения, а у хорошо наезженной дороги, привлекая внимание голодных и страждущих путешественников, был побольше 'Трактира' в Луговине Эда и даже имел собственное название.
- А почему 'Сломанная подкова'? - издалека прочтя название на флюгере заведения, заинтересовалась Элька.
- Говорят, когда место под фундамент у дороги выбирали, лошадь трактирщика аккурат на этом месте подкову потеряла, - отозвался Люсин из-за спины Нала.
- Только, когда бродячий мазилка мимо Гулина проходил, он названию иное толкование дал, - с добродушным смешком подхватил Телам.
В это время подул ветерок, и большой флюгер лениво повернулся к гостям другой стороной, на которой пьяно покачивался на трех копытах довольный гнедой жеребец, зажавший в четвертом большую кружку, над которой шапкой вздымалась пена. Элька рассмеялась, любуясь комичным рисунком.
Люсина и Телама в 'Сломанной подкове' знали превосходно. Стоило только магам показаться со старыми и новыми знакомыми в дверях уже изрядно заполненного заведения, как тут же отыскалось несколько свободных столов в углу трактира, где и умостилась вся честная компания. Не дожидаясь заказа, пара пышнотелых девиц обнесла гостей пивом и плюхнула на стол несколько блюд, источающих восхитительные ароматы тушеного мяса и, конечно, чугунки с горячей мягкой кукурузой, приправленной ароматными травками. Все это даже на взгляд переборчивого в еде Лукаса и Эльки, безжалостно избалованной самобранкой, оказалось вполне съедобно. Последним на стол шлепнулся поднос с еще горячими булочками. Две пухлые ручки Люсина и Телама тут же устремились к сдобе. Глядя, как гулинские маги уплетают булочки, Элька едва не расхохоталась вслух, сообразив, наконец, на кого похожи ее новые знакомые и теперь жалела только о том, что не с кем поделиться идеей:
'Точно пара Карлсонов! Так вот где их разводят, а пропеллеры, наверное, уже в Швеции приделывают!'
К разочарованию любопытного трактирного люда, даны и их гости, уединившиеся за столами, сотворили какие-то чары, лишив деревню возможности подслушать, о чем идет речь, а потом всласть посудачить о мажьих делах. Впрочем, пищи для сплетен все равно хватило с лихвой. Во-первых, в кои-веки Люсин и Телам - ребята свойские в доску, нечета зазнайкам из Зада, делали тайну из болтовни. Во-вторых, кроме гостей обычного человеческого облика они принимали какое-то загадочное лопоухое создание. И в третьих, не стали заказывать деревенской 'Белухи', что гнали из все той же кукурузы и очень уважали в Гулине и окрестностях. По всем этим веским поводам можно было высказать и было высказано немало самых сумасбродных догадок, но никакая из них даже близко не подобралась к истине.
На строгом лице Минтаны играла легкая, приветливая полуулыбка, женщина действительно дорожила дружбой магов из Гулина и радовалась встрече, даровавшей возможность перемолвиться словечком и посоветоваться. Внешне расслабленный Нал, развалившись на стуле в углу, так, чтобы держать в поле зрения всех, с наслаждением прихлебывал любимое пиво, но настороженности не терял. Лумал, принятый в компанию и посвящаемый в тайны заодно с Люсином, Теламом и Терей (не гнать же ученика), слушая историю, восторженно топорщил уши, и временами прижимал их к голове, когда речь шла о чем-нибудь драматическом. Трогг целиком и полностью принял сторону людей, которые готовы были нанять всех представителей почтенного рода троггов и платить им блестящими монетками.
Лукас и Минтана поведали об отряде хрялков и мордодрале в Луговине Эда, о Старых Путях и о 'битве за урожай кукурузы'.
- Значит, мы не ошиблись. До Гулина добралась Черная Братия, - вздохнул Люсин, услышав о 'вороньих магах'.
- Кто? - спросила Элька.
- До заточения Темного никто из данов и помыслить не мог о том, чтобы встать на сторону Зла. Сила Мира отказывалась повиноваться тому, кто таил в своем сердце скверну и жаждал обладания нечестивым могуществом, - с ностальгией о светлом прошлом объяснил Телам. - Теперь истоки испоганены Владыкой Сумерек. До нас доходили слухи о данах, ради власти и продления жизни поклявшихся в верности Темному и творящих злые чары, но мы, глупцы, надеялись, что это лишь слухи. Значит, новая правда пришла в наш несчастный мир. А тот знак - клык или капля, что составили в воздухе птицы - это символ горы, где заточен Темный Недруг, тот, кому поклоняется Черная Братия.
Люсин и Телам попросили гостей немного обождать и отлучились к столу в другом углу заведения, где наскоро перебросились несколькими словами с жилистым, уже начавшим лысеть кряжистым мужичком. Тот внимательно выслушал толстячков-данов, уважительно кивнул, хлопнул по плечам нескольких дюжих парней, и вся компания без споров покинула 'Сломанную подкову' во главе со своим худосочным командиром.
- Это Ликрус. Он со своими ребятушками зимой на волков и медведей ходит, ворон ли ему не сыскать, - просветил команду Нал.
Исполнив свой долг блюстителей порядка, гулинские маги вернулись к гостям. И Тере тут же было дано ответственное поручение. Ученику магов велели побеседовать о важнейших обычаях троггов и составить подробный конспект беседы. Словом молодежь - бедолагу-парня вместе с Лумалом - услали за стол на другом конце таверны. Пусть от большого и добродушного трогга с большими ушами и иммунитетом к колдовству нельзя было отгородиться заклятьем, зато можно было настолько увлечь его другим занятием, чтобы он позабыл обо всем. А что для любого живого, разумного и самолюбивого существа может быть более привлекательным, нежели рассказ о себе любимом? Теря бросил на учителей и Нала печальный взгляд, но черствые сердца данов и защитника остались неприступны, юноше осталось только подчиниться произволу старших.
Теперь настал черед для серьезной беседы. Даны Гулина словно скинули маски безобидных глуповатых толстячков и с маниакальной жадностью истинных ученых буквально впитывали каждое слово, мгновенно сортируя информацию и перекладывая ее на нужную полочку. Рассказ, изредка прерываемый вдумчивыми вопросами данов, да появлением служанок с очередными кувшинами пива, уходящими в Нала, как в бездонную прорву, по сравнению с которой бочка Данаид не выдерживала никакой критики, длился немало. В конце концов, Люсин и Телам уяснили не только суть уникальных событий, водоворотом завертевшихся вокруг посланцев богов, но и то, почему Минтана, никогда не разбрасывающаяся тайнами направо и налево, копившая их как иная знатная леди украшения, была до такой степени откровенна с посланцами и рассчитывала на их помощь.
- Я мыслю, дарована вам немалая сила. Вопрос лишь в том, куда ее применить и нуждается ли Алторан в ее применении. Вам нужно знать, истинно ли Темный Недруг виновен во всех наших невзгодах или могут быть иные причины, - подытожил Люсин, после всех уточняющих вопросов, на которые ему дали честные хоть и не пространные ответы.
- Именно так, - поворачивая перстень-символ Совета Богов, чтобы он бросался в глаза, подтвердил на редкость коротко, не вдаваясь в излюбленные дебри демагогии мосье Лукас, как обычно, к своему удовольствию делегированный командой для ведения переговоров.
А как же иначе? За время службы Совету Богов Элька успела убедиться, что маг способен если не уговорить, то заговорить кого угодно, а заговоренный субъект, обмотанный лапшой словес Д'Агара от кончиков ушей по самые пятки, очень скоро переходит в разряд уговоренных.
- Что ж, кое в чем мы можем вам помочь разобраться, - признал Телам, и у Елены еще более окрепло ощущение того, что эти два человечка живут, мыслят и действуют, как одно существо. Может, они и были любовниками, но, что куда более важно, они были друг для друга соратниками и сомыслителями.
- Мы долго изучали старые архивные записи и с некоторых пор получили возможность сравнить их с новыми данными. Вырисовывается страшная закономерность... - продолжил Люсин.
'Статистика знает все', - про себя прокомментировала Элька.
- Минтана рассказала вам о постепенном усугублении темного начала на Алторане, на свою беду изолированного от всех миров заклятьем, пленившим Темного. Вы - первые, кто пришел в наш мир из-за запертых границ, первые, кто может взглянуть на все происходящее со стороны и, возможно, разглядеть то, что не видим мы, и вынести верный вердикт. Это начиналось совершенно незаметно, почти исподволь, - покашлял Люсин. - В течение столетия, после заточения Темного изменились характеристики магической силы нашего мира и магов. По-настоящему сильные даны прежде рождались лишь от союза двух магов, когда переплеталось мужское и женское начало истоков силы. Они один за другим ушли из жизни. Теперь тех, кто помнит времена сотворения Узилища, не сыскать. Следующее поколение данов оказалось не способно и на четверть того, что творили их предки, а там и того хуже. Самое плохое, что из магического искусства ушло истинное вдохновение, позволявшее импровизировать, создавая новые чары. Ныне мы пользуемся лишь жалкими крохами наследия предков, словно пытаемся зачерпнуть водопад дырявой чашей. По сути, мы не только деградируем, но и вымираем, подтверждением тому значительно сократившаяся за последние сотни лет продолжительность жизни данов. Мы стали жить впятеро меньше обычных людей. Списки смертей и рождений из архива за три века слишком явное тому доказательство, - маг полез за пазуху и извлек оттуда весьма потрепанную, будто сопровождавшую его всюду тетрадь, все листы которой были испещрены схемами, диаграммами и столбиками шокирующей цифири. Пододвинув тетрадь к Лукасу, Люсин и Телам наперебой принялись объяснять гостям значение своих записей, ставших математическим подтверждением их гипотезы.
Элька сунула нос в заветную тетрадочку и только присвистнула: уже успевшая привыкнуть к тому, что люди в магических мирах живут не одно столетие, девушка была не по-хорошему изумлена: здешние маги доживали едва ли до шестидесяти пяти - семидесяти лет, если не гибли от болезней, наводнивших Алторан или глупейших несчастных случаев. За какие-то четыреста пятьдесят лет магическая мощь мира ослабла более чем существенно.
- Но даже это можно было бы счесть естественным поворотом в развитии мира, отрезающем те нити с прялки Мироздания, которые сочли гнилыми или порченными, - вздохнул Люсин, печально обкусывая булочку. - Если б не сопутствующие перемены к худшему. Все начиналось всеобщим ожесточением нравов, мрачными слухами о грядущей черной године, неурожаях, море, а закончилось появлением прежде невиданных тварей, видящих смысл своего бытия лишь в кровавых убийствах и сокрушении созидательного начала Алторана. С каждым годом все больше скверны рождается в нашем мире...
- Особенно резкий поворот к худшему, - едва прожевав сдобный кусок, подхватил нить повествования Телам, - отмечен в последние семьдесят лет, когда одна за другой треснули вторая и третья печати на узилище Властелина Беспорядка. А теперь, после того, как в прошлом году трещина прочертила четвертую из шести печатей мордодралы и хрялки, бывшие раньше лишь кошмарными легендами и снами, снова стали являться въяве и чинить кровавые побоища.
- А почему трескаются печати? - ввинтилась с вопросом Элька, катая по тарелке остатки кукурузы. - Что происходит вначале: явление нового зла или разрушение магических затворов на этом вашем узилище - вы не путаете причины и следствия?
- Мы не погрязли окончательно в архивной пыли и внимательно наблюдаем за происходящим. Информация о бесчинствах мордодралов пришла в Гулин позже, чем сведения о последней сломанной печати. Я не назову эту случайность счастливой, но среди стражей узилища и в Меддоке близ Хрялковых пустошей - одном из первых мест, подвергнувшихся нашествию нежити, у нас с Люсином есть хорошие знакомые. Мы могли сопоставить даты, - пояснил Телам, вздохнув всем телом, и осушил кружку пива, словно надеялся смыть горечь своих слов.
- Все дело в том, что мы догадываемся, почему трескаются печати, - неожиданно решившись, признался Люсин, почему-то бросив на Минтану виноватый взгляд, руки мага пришли в движение, пальцы то сжимались, то разжимались, словно мечтали убежать от владельца, ступившего на опасно-откровенный путь, - Но ничего не можем с этим поделать! Изучая описи из уцелевших при пожаре архивов, мы наткнулись на подробные генеалогические древа шести данов. Кое-какие пометки дали понять нам, почему столь пристальное внимание было уделено этой теме. Заклятия, сотворившие печати, разумеется, никогда не были нам известны, но метод их привязки к шестигранникам теурита, из которых сделана материальная форма печати, сравнительно прост. Они сотворены несколькими сотнями могущественных данов, но держатся лишь именем крови шести магов, накладывавших печати на Узилище. Чем выше магическая сила дана или его потомка, тем прочнее печать.
- Печати рушатся из-за вырождения данов, их сила не в состоянии выдержать напора могущественного пленника, - резюмировал догадливый Лукас.
- Или потому, что не осталось ни одного прямого потомка в роду. Списки смертей и рождений и родословные, находящиеся в нашем распоряжении, рисуют удручающую картину, - открывая новые страницы тетради, где, как сообразила Элька, были прочерчены родословные линии, закивал Телам. В глазах его стоял свет искренней боли за будущее мира и неприкрытый страх. - Маги умирают своей или насильственной смертью, мы не знаем, ведома ли тайна печатей Недругу или Темному Братству, но даже если нет, это лишь ненадолго сможет отсрочить неизбежный конец. Первая из печатей начала крошиться двести пятьдесят шесть лет назад, когда трагически погиб бездетный дан Ашаран, чихнув во время составления огненного заклятья... - Люсин углубился в дебри из родословных древ, поневоле увлекая за собой слушателей.
- Пока держатся нерушимыми лишь две печати: одна сотворена словом матери Высокого Табурета, а вторая прабабкой Минтаны, - закончил открытием последней тайны, почерпнутой в пыльных архивах Твердыни Зад, Терин, вцепившись в свою кружку, словно в последний якорь мира. - Но время играет на руку лишь Темному Недругу. Та, что восседает в Твердыне Зад, уже очень стара и не имеет прямых потомков. Даже если предполагаемые наследники дан Минтаны будут обладать небывалой силой, одна целая печать не удержит Зло в Узилище. А если трещины покроют все печати, то заклятье, удерживающее Темного Властелина в недрах Арродрима, рухнет. Печати разобьются окончательно и двери в Узилище распахнуться. Это будет концом Алторана. Страшным концом.
- Лишь два замка пока не заржавели. Неужели кроме вас это никому сна не портит? - в очередной раз удивилась Элька обычной людской слепоте.
- Мы были в Твердыне, - хором вздохнули гулинские маги. - Нас выслушали, забрали доклад и велели возвращаться к заботам о кукурузе, а прочие дела оставить тем, кто в них истинно сведущ.
- Если не можешь решить проблему, сделай вид, что ее нет? - выгнул бровь Лукас.
- Это было еще одной из причин, заставившей нас с Налом покинуть Ильмокар, - вставила Минтана, сцепив руки.
- Но раз вы получили письмо из Твердыни, Высокий Табурет все-таки приняла наши опасения всерьез и все это время искала выход. Признаться, ее ход лучшее, чем все, что могли бы предложить даны Алторана, - не без облегчения рассудил Телам. - Старые печати уже не укрепить, а новые не установить. Секрет их создания, хранившийся в страшной тайне, утерян безвозвратно. Все, что Высокий Табурет могла делать, это поддерживать видимость прежней славы Твердыни, сражаться с мелкими порождениями мрака и одновременно просить помощи в вышних сферах. Хвала Свету Лучезарному, что помощь пришла!
- Я так чувствую, мы вовремя заглянули на Алторан? - задумчиво заметила Элька.
- Мы все делаем вовремя, - веско уронил Гал, разомкнув свои уста впервые за весь разговор, до этой минуты все участие воина в беседе сводилось к утвердительным кивкам.
- Без сомнения, мадемуазель, - согласился маг, осторожно скользя кончиком пальца по ободку кружки, словно рисовал маршрут. - Определенно, одной из целей нашего путешествия по Алторану должно стать место, считающееся у жителей Узилищем Владыки Сумерек.
- Следующий пункт экскурсионной программы - озеро Аверуса, гора Арродрим, - довольно объявила Элька, ни в малейшей степени не запуганная, но сильно заинтригованная.
Поймав вопросительный взгляд Минтаны, маг немного поправился:
- Разумеется, для начала нам нужно будет посетить Ильмокар и Твердыню Зад...
- Да одно название чего стоит. Если вы туда не зайдете, никогда не прощу! - весело пригрозил Рэнд, похрустывая чипсами у зеркала наблюдения. Постоянные трапезы коллег поневоле возбуждали аппетит впечатлительного и падкого на провокации вора.
Игнорируя слышную только узкому кругу посвященных остроту, Лукас, как ни в чем небывало, продолжил:
- И заручиться разрешением Высокого Табурета на приближение к столь бдительно охраняемой местности. Кроме того, у нашей команды остались вопросы касательно содержания и, скажем так, оформления письма из Алторана с просьбой о помощи.
- Ночевать-то в Гулине будете? - пряча тетрадь с доказательствами в потайном нагрудном кармане камзола, с надеждой спросил Люсин, намереваясь всласть порасспрашивать гостей на тему 'есть ли жизнь вне Алторана'.
- Мы желали бы уже сегодня добраться до Твердыни Зад Си Дан, - разочаровал архивистов Лукас, которому успела несколько поднадоесть жанровая оригинальность сельских кабаков.
- Нам пора, - подтвердил Гал.
- Да уж, если вы в каждом мире столько по харчевням гулять будете, Связист в бумагах нас и похоронит, - 'оптимистично' согласился Рэнд.
- Дождь пережидать станем или так поедем? - вмешался в разговор Нал, покосившись на дальний стол, где приветливо стучали по столу кости и гремел стаканчик. Потомок знаменитых королей, одержимый погибельным для кошелька грехом азарта, был совсем не против задержаться в Гулине подольше и скоротать остаток дня, вечер, а возможно и ночь (что выносливому воину какая-то ночка без сна) за любимым развлечением.
- Дождь? - удивленно переспросила Элька, выворачивая голову к окну.
- Витлица к земле стелилась, да ветерок шептал, точно дождь собирается, - уверенно подтвердил Нал, в подтверждение слов синоптика-натуралиста раздалось пока еще отдаленное громыхание.
- Лукас, ты поколдуешь? Не мокнуть же в дороге? - сходу попросила Елена, расстраивая рыцаря Минтаны.
- О, мадемуазель, погодные чары в незнакомом мире занятие далеко не безопасное и в первую очередь для природного баланса мира, - прижав руку к камзолу где-то на уровне сердца, заявил Лукас, - я не могу применять сильных заклинаний, не зная в каком равновесии пребывают потоки Алторана, но, разумеется, - маг на мгновение потупился, - я сделаю все, что в моих скромных силах. Но нам придется обождать с полчаса, дабы убедиться, что заклятья действуют в нужном направлении.
- Иди, - посоветовал Гал, пресекая нарочито скромный спич опытного мага, словно напрашивающегося на комплимент о своем искусстве и блестящем умении манипулировать материями куда более хрупкими, нежели атмосферные массы.
И Лукас пошел... на крыльцо. За ним, испросив 'высочайшего' соизволения, потянулась поглядеть на работу заезжего маэстро Минтана и местные маги-архивариусы с Лумалом, приведшим их в совершенный восторг. Через некоторое время до Эльки донеслись очередные стишки мага, на сей раз даже с забавным переводом:
Я вас тучи заклинаю
Не в угоду урожаю!
Стороною обойдите,
И в пути не навредите!...
Пока мосье Д'Агар колдовал, практичный Нал, сообразив, что у него есть полчаса, поспешил за столик игроков, на ходу развязывая кошель, дабы сделать пару ставок по маленькой. Элька, оставшаяся в трактире, чтобы не толкаться в толпе местных почитателей Лукасова таланта, даже изумилась тому, как изменилось строгое выражение лица Нала: маниакальным светом засверкали глаза, даже классический профиль, казалось, вытянулся, а губы нервически загуляли по лицу. 'Никогда не буду пробовать наркотики', - почему-то решила Элька, приравнивая азарт игры к другим вредным привычкам.
Но замешкалась девушка рядом с Галом еще и потому, что хотела шепнуть коллеге пару слов тет-а-тет. Придвинувшись к воину поближе, Элька загадочно улыбнулась мужчине и прошептала:
- Гал, этот парень из Гулина - Теря - с тебя глаз не сводит, кажется, вот-вот домогаться будет.
- Если будет, покалечу, - деловито отозвался воин, прихлебывая пиво. Чуть повернувшись к Тере для проверки, не шутит ли девушка, наткнулся на глуповато-блаженную улыбку юнца и честно поправился: - или убью!
- Нет, это мало того, что не педагогично, еще и не дипломатично, - наставительно заверила друга Элька, опережая Мирей, готовую встать на защиту несчастного подростка с нетрадиционной ориентацией.
- Что ты предлагаешь? - решил посоветоваться мужчина строгих моральных правил.
- Покажи, что место в твоем сердце уже занято! - торжественно объявила Элька, лукаво сверкнув серо-голубыми глазами.
- Я не буду притворяться любовником Лукаса! - категорично отрезал принципиальный воитель, подкрепив фразу хмурым взглядом.
- А кто говорит о Лукасе? - удивилась Елена, наклоняясь еще ближе к приятелю. - Давай-ка притворимся, что у нас роман, паренек поймет, что ты другого поля ягода, и живо отвянет.
Мири и Рэнд затихли и намертво прилипли к экрану, боясь пропустить хоть секундочку из грядущего увлекательного представления.
- Что нужно делать? - Гал обдумал предложение девушки и, найдя его вполне приемлемым, потребовал подробного инструктажа.
- Держи меня, - попросила Элька, шустро перелезла на колени воина, поерзала для удобства, обвила его шею руками и велела: - А теперь посмотри на меня ласково и громко скажи что-нибудь романтичное!
Эсгал выполнил первый пункт программы - обнимание - и Елена тут же прошипела, чудом удержав на лице мечтательную улыбку:
- Не так крепко! Теперь-то я понимаю, почему тебе приходится платить женщинам. Даже если ты нравишься бедняжкам, им все равно потом понадобятся деньги на лекаря или их родственникам на гробовщика!
Воин поспешно ослабил объятье, надел на лицо подобие улыбки, более походящей на гримасу, вызванную реакцией на слезоточивый или нервно-паралитический газ, и едва слышно спросил, соблюдая конспирацию:
- А что романтичное говорить?
- О боже! - Элька возвела глаза к потолку трактира, но, конечно, никакого типа этой профессии там не обнаружила, а потому, ответила сама:
- Комплимент какой-нибудь скажи...
Лицо Гала явственно отразило мучительный поиск по базе данных, поэтому Елена милостиво подбросила приятелю намек:
- Ну что-нибудь тебе во мне нравиться? Опиши это!
- Нравится?.. - воин задумался, формулируя ответ, и, наконец, родил его задумчивым полушепотом:
- Ты живешь не разумом, но сердцем, по его велению. Я ценю это, хотя временами и злюсь на твою неосмотрительность.
- Нет, так дело не пойдет, - категорично заявила польщенная девушка. - Народ нас не поймет! Комплименты должны касаться внешности. Глаз, губ, ну и, - Элька неопределенно помахала в воздухе рукой, - всего прочего. Короткий взгляд на Гала явственно подсказал, что на такой описательный подвиг мужчина не способен в принципе, и Элька предложила: - Стихи что ли почитай. Ты знаешь какие-нибудь стихи? Лиричные стихи, а не героические оды о сражениях и великих героях?
- Да, - почему-то резко посмурнев, кивнул Эсгал. - Но я не знаю, понравятся ли они тебе.
- Да какая на фиг разница, главное читай с выражением и погромче! - покрепче вцепившись в шею 'любовника' и нежно заглядывая ему в глаза посоветовала Елена, ожидая каких-нибудь рифм в стиле несравненной королевы Бьянхе, но ради 'мира в мире Алторана' готовая вынести и не такое.
Сосредоточившись на предмете, Эсгал начал громко, как просили, и даже с выражением читать, роняя слова, точно мелкие жемчужины. Это был мелодичный и звучный язык, почти незнакомый Эльке, и стихи, словно ожившая музыка, застывали в пропитанном запахами стряпни воздухе трактира, даруя на несколько секунд, что звучали, иной, куда более возвышенный аромат. В той речи были дивный ритм и мелодия, с трудом поддававшаяся переводу:
Сравню ли я тебя с благоуханной розой,
Чей дивный аромат пленяет и манит,
Что заставляет сердце буйно биться,
И кружит голову, пьяней вина пьянит.
Сравню ли я тебя с звездою, воссиявшей
В глухой ночи, чей путеводный свет
Меня привел на верную дорогу,
Чью красоту не гасит ветер лет.
Сравню ль тебя с костром, чье пламя согревает
И в самый жуткий хлад мой одинокий стан.
Любуюсь и молюсь, в твоем огне сгорая,
И радуюсь тому, что светом я избран...
Ты жизнь и красота! К чему мои сравненья,
Пустых словес тщета и шелуха,
Ты - это только ты, живое воплощение
Всего, что я люблю. Так будет на века.
Только когда последнее слово повисло в полной тишине трактира под поэтичным название 'Сломанная подкова', люди, замершие неподвижно и ловившие каждое слово незнакомого мужчины, вспомнили о кружках с недопитым пивом и мисках с не успевшим остыть мясом. Игроки вернулись к начатой игре в кости. Перевернул свой стаканчик и выругался сквозь зубы проигравший в очередной раз Нал. В зал вновь словно бы неохотно возвратились обычные приземленные звуки. Никто не собирался выяснять, с чего это суровому мужчине с большим мечом вздумалось читать стихи именно здесь и сейчас, но в душах людей остался отзвук чуда.
Разочарованный в своих надеждах Теря, в глазах которого отразился весь мир обманутых романтиков, быстро вскочил из-за стола и выбежал из трактира. Он явственно понял, что мужчине, читающему такие стихи женщине, не нужны ухаживания ученика данов.
'Великая сила искусства!' - мельком подумала Елена и, нежно погладив длинные волосы Гала, протянула:
- Чудесные стихи. Эльфийские, кажется? Ты знаешь автора?
- Тебе понравилось? - неподдельно удивился суровый воитель, выглядевший каким-то удивительно уязвимым и беззащитным, даже не смотря на перевязь с длинным мечом. Он искал малейший подвох в словах Елены и не находил.
- Очень, - как всегда искренне призналась девушка. - Я не профессиональный литературный критик. Все точности рифм, соблюдения размеров - фигня, это не для меня, главное, есть в стихах душа или нет, мертвые они, или живые. В твоих есть жизнь, поэтому они мне очень нравятся. Спасибо, что прочел!
- А ей никогда не нравилось, она смеялась и говорила, что мое дело война, а поэзию надо оставить Джерису, - словно про себя пробормотал воин, кажется, даже не сознавая, что говорит вслух.
- Это действительно твои стихи? - благоговейно догадалась Элька.
- Да, - смущенно покаялся воитель, будь у него возможность исчезнуть из зала, он бы без сомнения воспользовался ею, хоть и не в привычках Гала было спасаться бегством от чего бы то ни было.
- Знаешь, я тебе сейчас одну гадость скажу, ты только не обижайся сильно, - отключив слышимость всей команде, заодно с окружающей толпой, шепнула девушка на ухо мужчине, еще сильнее вцепившись в него для страховки, чтобы не вздумал скрыться с 'места преступления'. - Хоть о покойниках или хорошо или никак, но я все равно промолчать не смогу. Твоя жена была сука неблагодарная! После таких стихов не смеяться надо, а крепко-крепко целовать поэта и тащить в спальню!
Эсгал по цвету почти сравнялся со свеклой, но попытки вскочить или ссадить Эльку с колен оставил, только как-то судорожно вздохнул и в ответ неуверенно погладил девушку по светлым, чуть растрепавшимся волосам.
- Блин, почему одним всё, а другим ничего? - тем временем, выйдя из культурного шока, в шутливом возмущении бормотал Рэнд на ухо Мирей. - Галу и меч, и талант воителя, и двойное оборотничество, да теперь еще, оказывается, он - поэт, а я? Я только шулер и вор!
- Ну ладно, - зашмыгал носом 'утешенный' Фин и вернулся к наблюдению как раз вовремя. С крыльца трактира вернулись довольно потирающий руки Лукас и горстка его восхищенных почитателей. Люсин и Телам не уставали бормотать на ходу:
- Какое оригинальное решение, какая тонкость плетения! Настоящий мастер! А где Теря?
- Теря убежал, может, живот скрутило, - просветила гулинцев проказница Элька, соскакивая с коленей Гала, и спросила Лукаса, опуская самодовольного мага из эмпирий на землю:
- Ну как? Разогнал тучи?
- Нет, мадемуазель, но отправил их странствовать несколько западнее Гулина, чтобы гроза не выбралась на дорогу, по которой мы собираемся следовать, - присев на свое место отчитался Лукас и приложился к кружке пива, восполняя недостаток влаги в организме, вызванный сложными магическими манипуляциями на неизвестном поле. - Но, надеюсь, нам больше не придется заниматься управлением погоды. Я не рискую использовать местную энергию, а мои личные запасы силы отнюдь не безграничны.
- Ты смотри там, колдуй аккуратнее, - заволновался о приятеля Рэнд. - А то нашарманишь там чего-нибудь лишнего, и Мирей не поможет!
- Я не враг самому себе, мосье, - уверил заботливого вора Лукас.
- Когда отправляемся? - уточнил Эсгал.
- Как только Минтана оттащит своего верного, но падкого на азартные игры рыцаря от костей, - улыбнулась Элька и предложила женщине: - Помощь нужна?
- Я справлюсь, - решительно отказалась колдунья, изготавливаясь к привычному бою и, оправив юбку, направилась к столу игроков. Гал проводил женщину почти сочувствующим взглядом. С воина можно было бы в эту минуту ваять статую молчаливого неодобрения поведению коллеги.
- Бедняга Нал, - посетовал Люсин, кивая в сторону игорного стола, где, прихватив разгоряченного и все порывавшегося сделать ставку воина за локоть, Минтана что-то втолковывала ему.
- Несчастный мальчик, - подтвердил Телам, почесав в затылке. - Как хорошо, что Минтана за ним присматривает. И сыт, и одет, и при благородном деле! Его матушка Альдора, если не ушла еще в следующий цикл из Колеса Перерождений, должна быть спокойна за сына более, чем некогда за отца. Со старым Киндором никто совладать не мог на ратном поле, но за игорным столом догола раздевали. Единственное, что он оставил Налу и Альдоре - это долги.
- Как же он еще Минтану по миру не пустил? - заинтриговано спросила Элька, обрисовывая пальчиком сучки на столешнице.
- А она бабенка умная, все деньги у себя держит и ему больше трех серебряков на руки не дает. Если и проиграется, а я ни разу не видел, чтоб он в плюсе уходил, невелика беда, - усмехнувшись, раскрыл тайну Люсин.
- Правильно, женщина лучше за деньгами следить умеет, - простодушно согласился Лумал, хлопнув ушами. - Мне и мама всегда так говорила.
- Это, наверное, очень обидно - все время проигрывать, - задумалась Елена, - знать, что проигрывали все твои предки, что раз за разом проигрываешь сам и упрямо пытаться перебороть судьбу, оседлать удачу. Я помню, как-то играла в одну компьютерную игрушку...
- Во что? - переспросил Лумал.
- В игру, чем-то напоминающую стратегию, - уточнила девушка, машинально вертя по столешнице тяжелую кружку Нала, где еще оставалось немного пива. - И мне никак не удавалось провести своих героев через один этап. Мне даже ночью эта игра снилась, я все пробовала мысленно и так и эдак поступить. В каждую свободную минутку за нее садилась. А потом у меня все получилось, я выиграла и... как отрезало. Всякий интерес я к игрушке потеряла. Может, если Нал по-настоящему крупно выиграет, он сможет бороться с тягой к игре? Найдет новый повод для сражения: не собственную неудачливость, а страсть преодолеть захочет? Ему бы только выиграть раз, чтобы неистовый азарт угас!?
- Оригинальное предположение, - согласился Лукас и, предупредительно поднеся палец к губам, замолчал.
К столу, наконец, возвратились строгая Минтана и как обычно проигравшийся в пух и прах воитель. Правда, все три серебряка он, за неимением времени, спустить не успел, ограничившись только двумя. Осушив остатки пива из кружки, Нал удовлетворенно крякнул и, стукнув пустой посудой по столу, спросил с преувеличенной бодростью:
- Когда в путь?
- Только вас и ждали, - не удержался от ехидной шпильки мосье маг, вставая из-за стола. - Подберем на здешней конюшне конька нашему другу Лумалу и в дорогу.
Застегнув куртку и распихав по карманам весь оставшийся хлеб, Элька одной из первых вышла на улицу. В воздухе явственно пахло далекой грозой: озоном, прибитой к земле пылью и влагой, но в Гулине, как и обещал искусник Лукас, было сухо. Зато к вечеру стало ощутимо прохладнее, но осень на то и осень: побалует день теплом, а вечер прохладой о далекой пока еще зиме напомнит.
Подойдя к коновязи, девушка ласково заулыбалась и, достав из глубоких карманов горбушки, поочередно угостила Налового грозного жеребца, лошадку Минтаны и всех трех Каурок. Рожденная в урбанизированном мире, Элька не уставала умиляться тому, как осторожно мягкими бархатными губами, поводя ушами и пофыркивая большие лошади берут протянутый хлебушек с ладони. Для Елены покормить их было одним из новых удовольствий. Довольные угощением животные в два счета сметелили весь хлеб. Последнюю оставшуюся горбушку оглаживающая лошадей девушка протянула Лумалу, чтобы тот познакомился и заручился поддержкой своего кряжистого конька с короткой гривой-щеточкой, выбранного для трогга Налом.
Трогг и конь, одинаково пофыркивая, внимательно осмотрели и обнюхали друг друга, Лумал угостил животное горбушкой и, достигнув первичного взаимопонимания, неловко взгромоздился в седло. Кое-как умостившись, трогг попытался гордо выпрямиться и заулыбался: подросток уже чувствовал себя героем большого приключения и предвкушал рассказы, с которыми вернется домой. Шутка ли? Стольких магов повидал, колдовство видел и даже дракона!
Что касается Минтаны, то Элька, уже успевшая счесть женщину чем-то вроде местного эквивалента 'моржихи', щеголяющей и в дождь и в снег в легком платье, была несколько разочарована, когда колдунья достала из седельного тюка подбитый мехом теплый темно-зеленый плащ и закуталась в него.
Провожаемые добрыми напутствиями гулинских магов, к удивлению Эльки смолотивших весь поднос плюшек и еще способных после этого резво передвигаться, интересоваться всем на свете, а не валяться с отдышкой кверху пузом, компания тронулась в путь. Опечаленные скорым расставанием, но получившие от Минтаны обещание непременно написать о том, чем дело кончится в Твердыне и давшие обещание написать в ответ о поисках Темной Братии с вороньими мозгами Люсин и Телам еще долго махали вслед друзьям.