Аннотация: Темы: "Дом, в который нельзя вернуться"; "В чертогах разума"
ЯБЛОЧНЫЙ СПАС
Первый снаряд рванул с той стороны изгороди. Дрогнул пол под ногами. Посыпались стёкла на веранде и в столовой.
Мама выронила тарелку с яблочным пирогом, а отец вскочил, опрокинув чашку со свежесваренным кофе. Матвей помнил жуткое коричневое пятно, быстро расползающееся по белоснежной скатерти.
Грохнуло за стеной. Брызнули куски штукатурки. И сразу стало нечем дышать.
- В подпол! Быстро! - скомандовал отец.
Где-то далеко возник и стал стремительно нарастать вой воздушной сирены - зацепился на высокой ноте и повис, высверливая мозг.
Спотыкаясь, ссыпались по лестнице вниз. Матвея трясло, и он влип в мамино плечо в кромешной темноте. Отец захлопнул ляду, и на какой-то момент показалось, что они в безопасности. Потом их накрыло по-настоящему.
К дому вела такая знакомая дорожка, мощёная жёлтым кирпичом.
- Странное место, - сказал внезапный солдатик с эмблемой миротворческих войск ООН на рукаве. - Морок. Обманка. Каждому здесь видится что-то своё.
- Я только посмотреть, - жалобно произнёс Матвей.
- Охота вам... - Губы солдатика тронула еле заметная усмешка. - Ничего же не разберёшь.
- Ну а вдруг?.. Вдруг получится?
- Не получится, - сказал солдатик. - Вы не первый.
Их откопали через несколько суток - когда время уже перестало иметь значение. Наверное, Матвея сберегло Небо. К несчастью - только его. Тела родителей лежали неподалёку, накрытые серым брезентом. Дом был полностью разрушен. Торчали обломки брёвен. Битая черепица валялась под чудом уцелевшей яблоней.
Матвей, не веря, повёл взглядом справа налево и глубоко втянул в лёгкие августовский яблочный дурман.
Крыльцо не просто выглядело знакомым. Это было то самое крыльцо. Две ступеньки. Резные перильца. Фонарик над входом.
Из столовой доносились родные голоса.
Матвей почувствовал, как слабеют ноги. Шаги давались ему с превеликим трудом.
Он двигался - словно плыл сквозь густое масло: так, как это обычно бывает во сне.
Если бы это только было возможным! Увидеть маму и отца - живыми и молодыми, смеющимися и счастливыми! Спустя тридцать лет войти в уничтоженный дом своего детства. Насладиться куском маминого пирога, запивая его топлёным молоком из заветной синей кружки. Ощутить запах отцовских сигарет, смешанный с ароматом утреннего кофе.
Счастье! Да он бы, не задумываясь, отдал половину оставшихся лет жизни.
Солдатик наблюдал издали. Пойди пойми этих русских! Намолят себе место на свалке и ходят потом, кланяются куче строительного мусора. А ты тут стой и охраняй неизвестно что и неизвестно от кого. Он достал из кармана пачку сигарет, чиркнул "зиппой", затянулся. Покосился в сторону явно тронутого "посетителя" и изумленно затряс головой.
Субтильный седоватый дядька куда-то запропастился, а на его месте стоял мальчишка, подросток лет одиннадцати-двенадцати.
- Эй! - окликнул его солдатик. - А где тут был... такой...
- Извините, - сказал Матвей тихо. - Я не мог не прийти.
Пока он вприпрыжку нёсся к автобусу, его неотступно преследовал запах спелых яблок.