- С новым, 1991 годом! - провозгласил телевизор, и его тут же выключили, чтобы он не мешал праздновать. Вместо него был включен большой магнитофон с новейшей RADIORAMой в кассетнике, которую удалось достать по таким извилистым каналам, что сам хозяин с трудом верил в ее реальность. Еще бы - лучшая для танцев музыка такого качества редко попадалась в студиях звукозаписи, в свободной продаже. Впрочем, для меломана нет ничего невозможного, Эдгар знал, где искать. Еще у него были приготовлены записи "Кар-Мэн" и "Мираж", новые. Родители Эдгара ушли праздновать к родственникам, а дом, целиком и полностью, предоставили сыну и его друзьям - кроме Нового года, тот отмечал еще и день рождения, семнадцатилетие, и по этому поводу собрал всех своих одноклассников, которые смогли отпроситься у взрослых в такой день. Но, хотя Эдгар и был тут сегодня главным, бразды правления держал в руках другой юноша, самый старший из них, студент института иностранных языков. Он жил здесь во время учебы, так как родители Эдгара дружили с его родителями, Бориса Новикова, а отцы даже были коллегами, оба занимали видные политические посты. Тимофеев - тут, в Горьком, Новиков - в райцентре Горьковской области.
Двухэтажный особняк Тимофеевых находился в микрорайоне Верхние Печеры, рядом с остановкой Подновье. К праздникам особого лоска здесь не наводили - родители знали, что уедут к теткам и сестрам, а для детворы стараться - все равно не оценят, и после них везде будет хаос, как после нашествия Мамая. Правда, сами ребята, Эдгар и Борис, дождавшись плановой уборки, украсили стены и полки мишурой, самодельным серпантином и воздушными шариками, на которых они фломастерами писали поздравления и рисовали забавные рожицы. И по просьбе родителей перенесли вниз, в гостиную, все необходимое, чтобы гости не особенно-то разгуливали по комнатам. Была еще и персональная мамина просьба: удовлетвориться двумя бутылками шампанского, пепси-колой и яблочным компотом, и ни в коем случае не допускать появления в доме водки. И, по возможности, сигарет тоже. Оба юноши согласно закивали головами, но за ее спиной одновременно хмыкнули. Водкой Эдгар не увлекался и почти не курил сигарет, а вот Борис, с высоты своего возраста и положения, увлекался и тем, и другим, и еще девушками, поэтому в предвкушении вечеринки он буквально облизывался, как мартовский кот. Со стороны Тимофеевых было более чем легкомысленно оставлять жилье и малолеток под ответственность столь несерьезного человека.
Пришли, разумеется, далеко не все одноклассники Эдгара. Все-таки Новый год, семейный праздник. Но и те, кто пришли, создавали весьма оживленную атмосферу. Ребята открыли шампанское, разлили его по бокалам, поровну на всех, и, как взрослые, встретили Новый год с тостом, который произносил именинник. Затем RADIORAMA поглотила внимание танцующих, Борис Новиков выключил большой свет и оставил только развешенные по стенам и на елке разноцветные гирлянды. Стало совсем темно, и через несколько минут Эдгар, обеспокоенный слишком частым звоном разбитой посуды, включил торшер, стоявший в углу возле лестницы. С этим компания и примирилась.
Время от времени из круга танцующих выходили то один, то другой, скрывались в темной прихожей или вовсе на крыльце, чтобы глотнуть спиртного и выкурить сигарету. Они вообразили себя излишне взрослыми. Эдгар, чтобы не выглядеть белой вороной, тоже попробовал водки и решил, что хватит, так как она была отвратительна на вкус, из ларька возле соседней остановки, и смог осилить половину сигареты. Окурок он выбросил тайком, пока никто не обратил на это внимание. И тут его отвлек Борис - нашел на крыльце рядом с Сеней и Юрой, схватил за руку и втащил обратно в дом.
- Что такое? В чем дело? - спрашивал Эдгар, пытаясь выдернуть руку.
- Я хотел у тебя узнать, кто вон та девушка, - и указал в сторону стола.
- Где?
- Да вон там, смотри. Таких красивых я еще не видел. Богиня.
Тут одна из девушек взобралась на стул, встала на нем во весь рост с бокалом в руке и провозгласила:
- С Новым годом! С новым счастьем! Я люблю вас!
В бокале у нее была пепси-кола, но она тоже успела побывать в прихожей и хлебнуть водки, поэтому вела себя вызывающе до наглости, воображая себя королевой бала. И впрямь, девочек пришло куда меньше, чем мальчиков, и она была среди них самой яркой. Во всяком случае, ее макияж блистал, как боевая раскраска, грандиозные белые серьги в ушах напоминали части ожерелья из монет с профилем Цезаря, какое носила египетская царица Клеопатра. Крохотное черное платьице из тонкого трикотажа прилегало к телу, словно гладкая шерсть пантеры. На ногах у нее были черные колготы сеточкой, а вокруг осиной талии она завязала бантом кусок серебристой елочной мишуры.
- Я же тебе говорил, - отбивался от Бориса Эдгар. - Это Райка Белова. Ты же с ней уже танцевал!
- Да я не про нее говорю, - махнул рукой Борис. - Вон та девушка, смотри, на лестнице. Видишь?
Эдгар присмотрелся и все равно девушку увидел не сразу. Она сидела на ступеньках с унылым видом и прикрывала лицо рукой. И хотя тут сегодня собралась разношерстная публика, эта девушка представляла собой нечто особенное, даже на таком пестром фоне. Прежде всего, одета она была не так нарядно, как все остальные. На ней была длинная прямая черная юбка, расклешенная книзу, и голубая блузка с глухим воротником-стойкой и вышитыми на груди белыми букетами цветов. Ни дать ни взять какая-нибудь гувернантка среди распоясавшихся подопечных.
- Кто она? - теребил Эдгара за рукав Борис.
- Ты действительно имеешь в виду ту, на лестнице?
- Я, по-моему, ясно выразился.
Эдгар вздохнул.
- Ее зовут Фаина...
- Какая прелесть!
- ... и она пришла сюда с Райкой Беловой. У Райки больше нет подруг, так как она боится соперничества.
- Соперничества? - изумился Борис. - А Фаина, по-твоему, не соперница ей? Или она, твоя Райка, сумасшедшая?
Эдгар снова вздохнул.
- Боря, сумасшедшая не Райка, а скорее Фаина. И я не советую тебе к ней приближаться. Все равно у тебя ничего не получится.
- Почему это?
- Потому что она верующая.
Борис беспомощно заморгал глазами, как после нокаутирующего удара. И даже еще хлебнул из бокала огнеопасной смеси из водки и пепси-колы. Причем пепси-кола была добавлена для цвета - маскировка.
- Не гони, - наконец, произнес он. - Что значит - верующая?
- Глупый, что ли? - рассердился Эдгар. - Верующая - это значит, она верит в Бога, регулярно ходит в церковь, знает наизусть Библию, слушается священника как командира отряда и шарахается от всяких грехов, как от пожара. Я доходчиво объясняю?
- Не может быть!
Эдгар пожал плечами:
- Я учусь с ней с первого класса. У нас в школе уже все мальчишки поняли, что ей прямая дорога в монастырь... если, конечно, сейчас есть где-нибудь монастыри.
- Идиотизм!
- Не веришь мне - можешь попробовать. Только я за последствия не ручаюсь. Предупреждаю сразу, когда на тебя нападут полчища ангелов небесных и покалечат, я тут ни при чем.
- Шутишь.
И Борис, не веривший ни в сон, ни в чох, долил в бокал еще водки и еще пепси-колы и отправился покорять будущую монахиню. Эдгару было интересно, чем это закончится, и он принялся наблюдать. Борис подошел к лестнице ленивой, вальяжной походкой покорителя сердец и выученным наизусть возле зеркала движением облокотился о перила. Это не произвело на девушку никакого впечатления, она его даже не заметила. Тогда Борис был вынужден обратиться к ней словесно. Она вздрогнула, словно ее разбудили, и подняла голову. Обнадеженный Борис обошел ее и присел рядом на ступеньку, продолжая свою речь. Но не успел он как следует приземлиться, как она сначала отодвинулась от него, затем на лице ее выразился настоящий ужас, но Борис этого не замечал. Потом она, не выдержав, вскочила и убежала, прежде, чем ее неожиданный кавалер понял, в чем, собственно, дело. Эдгар невольно хмыкнул в кулак и тоже налил себе пепси-колы, правда, без водки. Борис не меньше трех минут переваривал случившееся. Для признанного Дон-Жуана факультета немецкого языка такой вот красноречивый отказ - событие не из приятных. Уяснив наконец, что будущая монахиня спряталась где-нибудь в труднодоступном для ухажеров месте и искать ее бесполезно, он не менее красноречиво выругался, чем привлек к себе всеобщее внимание, так как именно в этот момент Эдгар переворачивал кассету на другую сторону. Затем Борис с трудом поднялся с низкой ступеньки, ринулся в круг танцующих, как ястреб на дичь, и начал выплясывать с Раей Беловой, которая была весьма польщена таким вниманием к своей персоне со стороны не надоевших одноклассников, а студента, да еще такого симпатичного.
Вообще-то именинник планировал и сам станцевать с королевой бала, а потом пригласить ее на очень важный разговор в другую комнату или на кухню. Но куда уж было ему, школьнику, соперничать с более опытным приятелем. Он сделал было шаг к ним, но остановился, решив отложить разговор с Раей на другое время, хотя ему и стало не по себе от заигрываний Бориса с ней - тот даже отставил бокал на стол, чтобы не отвлекал, и теребил мишуру у нее на поясе, она щекотала руки и мешала ему обнять девушку покрепче.
От созерцания сладкой парочки именинника оторвал Игорь Белояр. Вот уж кто не нуждался ни в водке, ни в сигаретах, чтобы самоутвердиться! У этого парня не было ни влиятельного отца, ни знаменитого старшего брата, более того, у него вообще не было никакого отца и братьев и сестер, и все равно вся школа знала твердо: Игорь Белояр - самый сильный мальчик в городе. Причем не только физически.
- Эдик, ты обещал спросить у своего папы гражданский кодекс, - напомнил Игорь. - Но я не удивлюсь, если ты забыл об этом в праздничной суматохе.
- Не забыл, - спохватился Эдгар. - Папа принес вчера. Хорошо, что ты подошел сейчас, а то бы я точно забыл отдать. Пойдем наверх, она у меня в комнате, эта книжка.
Они поднялись по лестнице на второй этаж, где находились спальни. У Эдгара в комнате была наряжена еще одна елочка, маленькая и зеленая, и главное - живая. Это была макушка большой ели, которая не вмещалась по высоте в гостиной. На самом видном месте в спальне сына стояли рядами аудиокассеты с лучшими записями. Из книг же здесь имелись лишь учебники - родители не разрешали делить большую семейную библиотеку на части, поэтому все книги хранились на стеллажах в кабинете отца. Зато на стенах и двери своей комнаты Эдгар развесил плакаты и фотографии любимых "звезд": Виктор Цой, Джон Бон Джови, Юрген Клинсманн, Роберто Баджо, "Наутилус Помпилиус", Брюс Ли. Игорь слегка улыбнулся. Почти такой же набор знаменитостей висел на стенах и в его комнате, разница была лишь в пропорциях, у Игоря было намного больше Брюса Ли, чем Джона Бон Джови.
- Кроме RADIORAMы, записал еще что-нибудь? - спросил Игорь, пока Эдгар рылся в ящике стола в поисках гражданского кодекса.
- Угу. Fancy и даже "Санкт-Петербург". Еле успел - отрывают с руками!
- Дашь "Санкт-Петербург" послушать?
- Бери прямо сейчас, если хочешь. Мне сейчас не до него. Слушай, я ведь своими руками клал его сюда - такая книжка розовая. Посмотрю еще раз.
И он с удвоенными усилиями зарылся в стол.
- Кстати, - вспомнил Эдгар, - ты не говорил с Райкой сегодня?
- Нет, а что?
- Да так. Интересно просто, зачем она притащила сюда Фаину. Ведь все знают, что Файка вечеринки только портит. Госпожа проповедница, ну то ей здесь делать?
Игорь пожал плечами, проводя пальцем по ровным рядам аудиокассет.
- Понятия не имею. Прикалывается над ней, беднягой, наверное, ну что ты, Раиску, не знаешь, что ли?
- Вот, нашел! Нет, просто ее действительно жалко, ведь, по ее понятиям, она совершает грех, даже находясь на таком празднике, как у нас. Я видел, у нее в глазах такая мука, словно она не на вечеринке, а уже в аду на сковородке.
Игорь взял у него книгу и присовокупил к ней кассету.
- Надеюсь, ты еще не уходишь, - с намеком произнес Эдгар. - Если ты оставишь меня одного в этом вертепе, я с тобой поссорюсь.
- Я не ухожу! - засмеялся Игорь. - Но ведь ты здесь не один. С тобой Борис.
Эдгар скривился.
- Борис, Борис... - пробормотал он. - Сказать по правде, он мне надоел. Корчит из себя невесть что, а сам-то пустой, как пивная бутылка. Ему не нравится музыка, он ничего не умеет делать, кроме как болтать по-немецки, он не интересуется спортом, он даже в газетах читает только телепрограмму. С ним так скучно, что я зеваю.
- Ну, Эдик, на тебя не угодишь. Он только начинает учиться.
- Он на третьем курсе.
- Видишь, он еще долго у вас проживет. А почему его отец не снимет ему квартиру?
- Да у них есть. Но мои родители почему-то думают, что он хорошо на меня влияет, вот он и живет у нас. Прямо-таки мой старший брат. Кошмар какой-то.
Они спустились вниз. Там продолжались танцы, у Бориса уже заплетались ноги, а Рая Белова висела на нем, чтобы не упасть на пол. Она смеялась не переставая, с ее плеча сползало платье, а она его не поправляла. Когда Эдгар увидел это, его передернуло с ног до головы. Он начал подумывать, что очень важный разговор с Раей лучше не отложить, а отменить совсем. Или, может быть, это всего лишь временное явление, праздничный кураж плюс немножечко водки? Нет, Эдгар так долго готовился к этому разговору, что ему стало жаль усилий. Скорее всего, разговор все-таки состоится, только в другой раз.
- Спасибо за кодекс, - сказал Игорь, отходя от него туда, где стояли еще ребята.
- Не за что, - рассеянно ответил Эдгар. - Мне не трудно.
Вскоре танцевать стало уже невозможно - все устали и упились до отвала, как комары. Расселись по диванам, креслам, лестнице. Уменьшили звук у магнитофона, и "Кар-Мэн" играл едва слышно. В доме стало тихо и даже уютно. Каждый задумался о чем-то своем, либо задремал. Но такое положение дел не устраивало Раю Белову, которая сразу исчезла в серой массе и искала повод выделиться.
- А давайте гадать! - предложила она, почувствовала какими-то сенсорами одобрение толпы и мгновенно оживилась. - Да, правда! Сегодня Новый год, полночь уже давно прошла, самое подходящее время для гадания!
Борис смотрел на нее со снисходительным превосходством:
- И как же ты собираешься гадать?
- А как мы гадали в прошлый раз? Впрочем, ты не был тогда с нами. Мы писали на бумажках всякие события, кидали эти бумажки в мешочек, а потом тянули, каждому доставалось какое-нибудь предсказание.
- Прекрасная идея, - одобрил Сеня Шевченко. - Надо попробовать. А кто будет писать на бумажках предсказания?
- Боря, - ответил Эдгар. - Похоже, он среди нас единственный скептик.
- Не единственный, - с усмешкой возразил Игорь. - Но раз он скептик, он вам напишет всяких приколов, и вы достанете себе что-то вроде "Медведь наступит на ухо" или "Весь год вас будут кусать мухи".
Несколько минут все озадаченно молчали
- Тогда писать будет не Боря, - задумчиво протянул Эдгар, водя взглядом по лицам своих одноклассников и выискивая наиболее подходящую кандидатуру. И каждый раз он дольше всего смотрел на Игоря. Тот заметил это и шутливо замахал руками:
- Ради Бога, Эдик! Опомнись! Если хочешь знать, я еще больший скептик, чем Борис. Вы занимаетесь ерундой, честное слово.
- Ты скептик, я знаю, - настаивал Эдгар. - Но ты намного серьезнее Бориса, и поэтому напишешь нам нормальные предсказания, а не приколы.
- Да не хочу я ничего писать! Что за чушь!
- Напишешь, напишешь, - Эдгар схватил его за локоть и потащил к столу, затем бросился наверх, в сою комнату, за тетрадкой и ручкой. Игорь понял, что ему не отвертеться от участия в этом показательном выступлении, и с видом фаталиста присел к столу. Эдгар принес ему бумагу и ручку, и он обреченно принялся сгибать и рвать листы на части, по числу участников гадания. Спросил:
- Алё, мужики! А нас всего сколько? Я насчитал тринадцать. Вам еще не страшно?
Воцарилась абсолютная тишина. Каждый пересчитывал присутствующих, убеждался, что их действительно тринадцать, и медленно мертвел от пьяного ужаса.
- Вот это да... - протянула Рая Белова, уже готовая отказаться от своей затеи. И хотя это была мелочь, пустячок, но от этого пустячка в сердцах компании прошелся холодок. А Игорь знай себе усмехался:
- Бойтесь, бойтесь, дуралеи. Нас тринадцать человек в новогоднюю ночь! Классно! Пишите и читайте "The Omen" и трепещите, несчастные! Ха-ха! Я вам сейчас такого напишу, что от ваших причесок ничего не останется, и вы протрезвеете, не успев и глазом моргнуть.
- Что ты несешь! - возмутился Эдгар. - Не пугай моих гостей! И вообще, что вы понимаете? Тринадцать - это счастливое число. И только суеверные глупцы придумали ему такую характеристику плохую. Все будет нормально.
Игорь посмотрел на него в упор:
- Ты сам-то веришь в то, что говоришь? Судя по твоей гримасе, не очень. Пожалуйста, я призываю вас раскинуть мозгами, если они у вас еще есть. Мы взрослые люди, живем в конце двадцатого века. Какие гадания могут сбываться в эпоху научно-технического прогресса?
- Белояр, не возникай, - перебила его Рая Белова. - Эдик прав. Все будет хорошо. Ты только пиши быстрее, мы устали ждать.
- Какие нетерпеливые. Что же мне еще для вас придумать? Пострашнее чтобы и поправдоподобнее. А, Эдик?
- Игорь, - свирепо предупредил тот.
- Ладно, ладно. Думаешь, это так легко? Самые лучшие предсказания я придумаю только дня через три, не раньше.
- Пиши что хочешь, только скорее. Иначе тебя поколотят.
- С ума сошли? Из-за гадания?
- Игорь!!!
- Вот, написал.
Вся орава кинулась к нему, но он во мгновение ока сгреб бумажки в кулак и спрятал за спину:
- Куда? В порядке очереди, господа хорошие! Мешок сюда, а еще лучше - чью-нибудь шапку. Доставать себе бумажки будете сами. А мне, уж так и быть, последняя пусть достанется. За вредность.
- Вот это правильно, - согласился Эдгар. - Несите шапку!
Буквально через секунду Игорю под нос ткнули пушистую, связанную из мохера желтую, как цыпленок, шапочку с белой полоской. Если бы в этот момент гости поглядели на Фаину, то увидели бы, как она покраснела. Это была ее шапка. Но возражать этой пьяной компании было бесполезно - поднимут на смех и поступят по-своему. Поэтому она промолчала, держась поодаль от всех, в тени, и не замечая, что Борис на нее пристально смотрит.
- Ну-с, начнем.
Игорь бросил кучку свернутых в тугие трубочки бумажек в шапку, просунул внутрь руку и демонстративно перемешал. Не удержался от ехидства:
- Иду по часовой стрелке. Готовьтесь к обморокам. Эдик, у тебя есть валерьянка или нашатырный спирт? Или сразу придется вызывать "скорую"?
- Чур, бумажки не прятать и читать вслух! - провозгласил Эдгар. - На следующий Новый год мы снова соберемся вместе и проверим, что сбылось! Чтобы решить, будем ли мы гадать так еще раз. Читаем вслух!
Никто не возражал. Все замерли от нетерпеливого ожидания. Первой тянула свой жребий Светочка Лосева. Ее пальчики дрожали от волнения, когда она разворачивала листок бумаги, дрожал и голосок, когда она начала читать:
- "В вашем аттестате не будет ни единой "тройки", и вы закончите школу с медалью". Вот здорово! Проверим это летом. Кстати, было бы смешно, если бы этот лист вытянул Борис. Он же уже закончил школу.
- С золотой медалью, - добавил Борис самодовольно. - Это ничего не значит, так как пока подойдет моя очередь, в шапке останутся семь бумажек. Даже если бы этот лист еще оставался там, то шансы были бы один к шести. Это достаточно слабая вероятность. Хотя элемент случайности присутствует всегда.
- Совершенно верно, - подтвердил Игорь. - Теперь ты, Ковалев.
Ковалев с наигранным равнодушием запустил руку в шапку.
- "Со здоровьем возникнут проблемы. Вы регулярно посещаете поликлинику?" Ну, это уж точно ерунда. Я здоров, как бык.
Но голос у него предательски охрип, и он вынужден был прокашляться, что вызвало немилосердный поток насмешек со всех сторон, так что ему оставалось лишь сопеть от досады.
Маша Рослякова долго не решалась достать свою бумажку. Ее толкали локтями, сталкивали с дивана, обижались на нее, что тормозит всех остальных. В конце концов, она робко вынула листочек, развернула его и плаксиво прочла:
- "Гаси огни, крошка. В твоей жизни в этом году ничего не изменится". Ну вот, я так и знала. Белояр, разве можно писать такие предсказания? Ты козел!
Он смеялся, как сумасшедший, вместе со всеми.
- Машка, у тебя нет чувства юмора, - с трудом, сквозь хохот произнес Эдгар. - Радуйся лучше, у тебя, может быть, самое удачное предсказание из всех тринадцати!
- Не исключено, - подхватил Игорь. - Марина, твоя очередь.
Марина не стала задерживать общественность:
- Спасибо, Игорёчек. Что тут? Ага. "Хотя вы еще слишком молоды, есть риск, что у вас появится своя семья. Запаситесь распашонками и чепчиками и подумайте, умеете ли вы стирать пеленки". Белояр, я тебя убью.
Компания вновь грянула дружным хохотом, так что Игорь чуть не уронил на пол шапку. Марина сделала страшные глаза и показала ему весьма красноречивыми жестами, что свернет ему шею, прихлопнет, как таракана, и вообще, ему конец.
- Андрюха, тяни.
Андрюха был веселый парень и ломаться не стал. Ему даже нравилось это развлечение.
- "Все будет хорошо, приятель. Никаких катастроф. Но в институт поступить не удастся, так и знай". - Он засмеялся. - Конечно, не удастся, я и не буду туда поступать. Сельхозтехникум, друзья мои - вот о чем мы договорились с отцом.
- А как же политех? - спросил Эдгар.
Андрюха махнул рукой, но сожаления скрыть не смог.
- Мечта идиота, Эдик. Какой политех, когда у меня "тройка" на "тройке"?
- Ну, к экзаменам подтянешься. Если хочешь, мы с Игорем тебя подтянем.
Андрюха улыбнулся:
- Спасибо, я подумаю. Но гораздо реальнее получить специальность, а уже после армии рассчитывать на политех.
- Ты умница, - похвалил Эдгар. - Все равно мы тебя подтянем.
- Юрочка, твоя очередь.
Юрочка пробовал было отлынить, но на него прикрикнули, и он, вздохнув, с довольно-таки обреченным видом подчинился большинству. С одной стороны, он понимал, что это всего лишь игра, не более того, а с другой стороны, он был человек суеверный и боялся вытянуть дурное предсказание - а вдруг оно действительно сбудется?
- "Покинешь родителей и начнешь жить самостоятельно. Дерзай, даже если ты не готов к этому". Слава Богу! Белояр, ты гений. Откуда ты узнал, что это моя мечта?
Игорь хмыкнул:
- Ты странный. Я для тебя, что ли, специально писал? Радуйся, раз выпало.
- Ну, вот и до меня очередь дошла, - развел руками Борис Новиков. - Вообще-то это ерунда, конечно, но надо поддержать молодежь. Давай, что у тебя там осталось.
Игорь любезно, с театральными расшаркиваниями, преподнес ему шапку Фаины, и тот, явно делая одолжение глупым юнцам, достал оттуда свое предсказание:
- "Самый скучный год в твоей жизни. Сплошные разочарования, мне очень жаль, но не осуществится ничего из того, что ты задумал". Хм, неплохо! Какой-нибудь слабак непременно размяк бы, но даже в случае исполнения этого предсказания, что лично я посчитаю чистой случайностью, можно будет похвастаться приобретенным жизненным опытом и, в определенном смысле, силой воли. Хотя, конечно же, все это чушь собачья.
- Поживем - увидим, - заверил его Эдгар. - Витька, приготовься. Удар будет, скорее всего, неожиданным. Предупреждаю заранее.
- Что я, дурак, что ли? - обиделся Витька. - Это же просто игра! Давай сюда шапку. "Родители устроят тебя на тяжелую работу, уборщицей или грузчиком, и ты будешь пахать весь год без выходных и перерывов на обед". Ну спасибо, Игорёчек, удружил!
Послышались скрытые смешки - Витька был всем известный лентяй, и единственное, что он мог делать - это валяться на кровати в наушниках и слушать музыку. Поэтому перспектива запрячь этого борова в телегу всех без исключения порадовала. Пусть лишь в эту новогоднюю ночь, но он почувствует над собой опасность - кто знает, как распорядится судьба. Вдруг его папочка устанет содержать такого нахлебника. Предсказание Игоря на сей раз попало в точку.
Сеня Шевченко выглядел беспомощно. Он откровенно боялся, тем более что в шапке оставалось все меньше и меньше листочков. Он протянул было руку, но замер на полпути и поинтересовался:
- А ты сам-то помнишь, какие предсказания там остались?
- Конечно, помню. Не трусь, смерть я никому не пророчил.
Сеня вздрогнул:
- Ну и шуточки у тебя.
Игорь по-доброму улыбнулся:
- На Новый год все шутят. Сеня, это всего лишь игра. Не занимайся самовнушением, и все будет о-кей. Смотри, даже Юрочка достал свой жребий. И очень доволен, как я погляжу.
Сеня еще колебался, но недолго. И все же пальцы его дрожали, он с трудом развернул бумажку и не хотел читать написанное вслух, пока компания не вышла из себя и начала проявлять агрессивность. Сеня несколько минут озирался вокруг, как затравленный звереныш, потом сдался на милость победителя и прочел:
- Ну, ничего здесь такого нет, ну, чего пристали... "Поосторожнее на поворотах, не упади в пропасть. Еще не все потеряно". Я не знаю, о чем это. Игорь, о чем ты здесь написал?
- Ерунда на постном масле, - возмутился Эдгар. - Зачем ты напустил такого туману?
- А ты не понимаешь? - ответил Борис. - Этим приемом пользуются абсолютно все гадалки и ясновидящие, они выражаются такими вот расплывчатыми формулировками, которые можно толковать как угодно, ведь в любом случае можно будет сказать, что это сбылось, даже если имелось в виду нечто совсем другое.
- Борис прав, - подтвердил Игорь. - На вас не угодишь, господа хорошие. Я тут старался, старался, чтобы всем вам было комфортно. В конце концов, если бы здесь находились одни ребята, я бы написал что-нибудь про армию, а если бы гадали одни девчонки - про замужество. Да что я с вами объясняюсь, лучше бы вам и правда писал Борис. Заканчивайте быстрее эту дикость, я от вас устал, вы мне со своими претензиями надоели.
И он с крайне недовольным видом протянул шапку Раисе Беловой, которая и не подумала бояться. Похоже, она одна воспринимала это шоу всерьез - все-таки она первая запустила идею погадать - и не скрывала этого, но вела себя с заметной наигранностью, как драматическая актриса. Она очень ловко и быстро извлекла из шапки очередной листок, деловито его развернула и продекламировала:
- "Трудиться, трудиться и еще раз трудиться, как завещал великий Ленин. В поте лица, друг мой. Тогда, может быть, у тебя все получится. Все зависит от тебя, понимаешь?" Замечательно, Игорёчек! Я привыкла трудиться, поэтому у меня обязательно все получится. Ты лапочка, Белояр. Можно, я тебя поцелую?
- Не сейчас, - отклонил это сомнительное предложение он. - Но все равно спасибо. Ты пока что единственная, кому мои предсказания доставляют удовольствие.
- Ты душка.
- Я знаю. Ну что, Эдик? Тебе не страшно? Осталось всего три штучки. Проклятие, почему ты уселся так далеко от начала?
- Я ничего не боюсь.
Он даже бравировал своей храбростью, так что казалось иногда, что этим он прикрывает волнение, более сильное, чем хочет показать гостям. Бумажка вдруг выпала у него из рук, а в комнате была такая напряженная атмосфера, вся компания от неожиданности ахнула, хором, и заулыбалась тоже хором, понимая комизм ситуации. Вот такое гадание - ну что может быть глупее и нелепее? Стоит ли так переживать? Разумеется, не стоит.
- Ну вот, что тут написано? "Слишком много испытаний для тебя, дружок, не знаю, выдержишь ли ты. И не знаю, придет ли вовремя помощь, но надежда умирает последней". - Он несколько минут озадаченно молчал, затем попробовал пошутить. - По-моему, про надежду ты писать не хотел, но сжалился над несчастным, чтобы он не похоронил себя заранее. Так ведь?
- Может быть, - ответил Игорь, задумчиво глядя на него. Несмотря на легкомысленный смех компании, он заметил кривую усмешку Эдгара и эту его неудачную попытку пошутить.
Возникла небольшая пауза, и Фаина увидела перед собой собственную шапку, где лежали еще два листочка. Все умолкли и с любопытством уставились на нее: что за штучку отколет этот невиданный зверь? Она отступила от шапки и сказала непреклонно:
- Гадание - грех непрощенный. Тем более в пост. Сейчас рождественский пост.
- А если бы не пост? - напористо спросил Борис.
Она бросила на него быстрый взгляд и повторила:
- Грех непрощенный.
Игорь попросил ее очень мягко:
- Фая, это всего лишь игра. Пожалуйста, там останется только мое собственное предсказание. Пожалуйста, это же понарошку.
- Грех, - еще короче повторила она и отступила еще на шаг.
Игорь вздохнул и не стал настаивать. Его выручила Рая Белова:
- Белояр, давай шапку сюда. Я вытяну ее предсказание. Сейчас мы все узнаем, что ждет нашу проповедницу в новом, тысяча девятьсот девяносто первом году... Давай сюда.
Судьбу Фаины она доставала из ее шапки аристократически-лениво, и разворачивала не спеша, напоминая движения толстой персидской кошки, вылизывающей переднюю лапу, лежа на боку. Но постепенно глаза ее расширились:
- "Вы молодец, товарищ. В этом году исполнятся все ваши желания. Смело в бой, победа будет за вами". Ну, Файка, тебе, как всегда, везет!
Персидская кошка разгневанно зафыркала и отшвырнула от себя ненавистный листок, доставшийся другой девушке. Был повод для обширнейших комментариев, однако Игорь пощадил Фаину, которая попала сюда не по своей воле и страдала от этого, и перевел стрелки на себя, тем паче что он видел навязчивое желание Бориса высказаться по этому случаю.
- Ну что ж, господа присяжные заседатели, в шапке всего одна бумаженция. Она моя. Я примерно помню, что в ней записано, но раз уж мы договорились читать вслух, так и быть, потешу ваши любопытные мозги.
Он вынул листок, перевернул шапку и потряс ею - в доказательство того, что там больше ничего нет. Развернул очень спокойно и прочитал:
- "Ничего говорить не буду. Оракул оставляет за собой право не отвечать". Вот так-то. Финита ля комедия.
От такого темного предсказания всем вдруг снова стало страшно.
- Судьба, - прошептал суеверный и боязливый Сеня Шевченко.
Игорь посмотрел на него и тоном наставника произнес:
- Судьба определяется не всякой ерундой, написанной на каких-то бумажках от нечего делать. Не будь ребенком, Семен. Судьбу каждый из нас творит для себя своими руками, а если она и определена, как думают фаталисты, то предсказания на бумажках в новогоднюю ночь на нее никак не влияют. Чего вы все затихли? Видимо, я сегодня ваш злой гений, уже второй раз пугаю вас до потери сознания. Эдик, включай музыку громче. Пусть гости побыстрее забудут это невинное развлечение. Танцуют все!
Эдгар с трудом заставил себя шевелиться, под таким он находился впечатлением. В кассетник вновь вставили RADIORAMу, но танцевать почему-то не хотелось. Компания, тесно сплоченная тем, что каждый теперь знает свое ближайшее будущее, сидела на своих местах и думала мучительно, как теперь себя вести и что делать. Некоторые медленно потягивали пепси-колу, из бокалов или прямо из бутылок. Да, порядком огорошили собравшихся последние новости. И только Борис Новиков и Рая Белова в неземном упоении танцевали медленный танец, очень медленный, как во сне, вразнобой с динамичной музыкой. Фаина призраком возмездия возвышалась в темном углу, возле лестницы, и грустным взглядом взирала на это скопище зла и всевозможных пороков, вопиющих о каре небесной. А Игорь, держа в руках гражданский кодекс и кассету с записью группы "Санкт-Петербург", опирался локтями о спинку выдвинутого в комнату дивана позади Сени Шевченко и иронично улыбался. А когда Эдгар обернулся и спросил у него, как он себя чувствует, ответил, качая головой:
- Детский сад, ей-богу.
Никто не обиделся на такое определение, к тому же из уст такого же малолетки, ровесника. Никто попросту не заметил этих слов, так все углубились в свои невеселые размышления. Тревожные симптомы! И вдруг на верхней площадке лестницы, вовсе не к месту, сработал будильник хозяина дома, заведенный, как обычно, на половину седьмого. Звон у него был ужасающей силы, все вздрогнули, словно он их и в самом деле разбудил, и стали громко возмущаться вслед Эдгару, который нёсся верх по лестнице его отключать.
- Ты что, спятил, Эдька? Убить тебя мало, придурок! Разве можно так пугать людей! Какого черта он у тебя здесь, а не в спальне?
- Мы его вынесли, когда делали уборку. А поставить обратно забыли.
Запыхавшись от неожиданности и досады, он схватил будильник и нажал на кнопку. Звон прекратился, и от тишины сразу заложило уши. Настроение новогодней ночи было уже вспугнуто, как птичка, начиналось утро первого января, начинался новый день, новый год. Не то чтобы гостей отрезвил этот дикий звон, но праздник уже явно завершился, от него почти ничего не осталось, кроме похмелья, сонливости и головной боли После недолгого затишья гости в массовом порядке зашевелились, засобирались по домам, причем сделали это так быстро, что дом опустел буквально в считанные минуты. Уходили ребята в основном не поодиночке - и безопаснее, и девчат проводить надо, и самим удобнее, потому как подвыпили.
Борису Новикову уходить было вроде бы некуда, однако обе его пассии отправлялись восвояси, а он внезапно вспомнил о необходимости приводить в порядок жилое помещение - мыть посуду, таскать в контейнер горы мусора, складывать объедки для собаки в кастрюлю, пылесосить и выполнять еще много всякой грязной работы по дому. Борис тут же надел куртку, шапку и сапоги и исчез вместе с Раей Беловой и Фаиной - какая-никакая, а защита от всяческих хулиганов на улицах. Весомый повод для отлынивания от уборки! На это обратил внимание Игорь Белояр, но не Эдгар, который в тот момент провожал Сеню Шевченко с крыльца. А вернувшись в гостиную, он окинул ее глазами и с обреченным видом сжал пальцами лоб.
- О нет, - простонал он. - Неужели это всё мне?
- О да, - ответил Игорь, по-прежнему опираясь локтями о спинку дивана и держа в руках книгу и кассету. - Жаль, я не догадался попросить ее остаться и помочь. Тогда даже невооруженному глазу стало бы ясно, стоит ли иметь с ней дело.
Эдгар вдруг так смутился, что покраснел:
- Кого? С ума сошел? И что ты вообще имеешь в виду?
Игорь улыбался мягко, как взрослый.
- Глупый, - сказал он. - Или ты думаешь, что никто ничего не увидел?
- И что же ты увидел?
- Что это Раиса Белова. Ну и влип же ты, дружочек. Неужели это и правда Рая?
- Фаина, - сердито ответил Эдгар.
- Эдька, я тебя умоляю. Фаина, конечно, живет в каком-то совершенно другом мире, но если сравнивать их, то не она, а Раиса - настоящее извращение.
- Почему это?
Эдгар уже ничего не отрицал, а Игорь качал головой и разводил руками.
- Эдик, ну ты же не ребенок. Я не скажу ни единого слова, потому что не хочу с тобой ссориться, но ведь у тебя тоже есть глаза, и ты далеко не дурак. Правда?
Эдгар помолчал, затем угрюмо произнес:
- Вот уж не думал никогда, что она клюнет на Бориса. Сегодня праздник, а она любит блистать. Впрочем, он тоже это любит. К тому же, она, наверное, выпила.
Игорь смотрел на него не мигая и ничего не отвечал, только сделал гримасу и самоустранился:
- Дело твое, Эдик. Кто там? По-моему, кто-то пришел.
Со звоном захлопнулась железная калитка, потом - входная дверь, на крыльце кто-то долго отряхивал от снега одежду и обувь, потом Эдгар услышал голоса и вздохнул. Это явились его родители, что означало окончательное завершение праздника, по крайней мере, их личного, юношеского праздника. Первой в гостиную вошла мать Эдгара, огляделась и ахнула. Грандиозный бардак безраздельно царил на первом этаже их дома, такой, что отец Эдгара, войдя сюда минутой позже, скептически приподнял брови и сказал:
- Опа! Надо припомнить, праздновал ли я сам в твои годы с этаким размахом.
Эдгар еще раз вздохнул и потупился:
- Я все уберу. Я уже почти начал, но не успел - гости ушли буквально только что, перед вашим приходом. Я все уберу сам.
Но скепсис его отца отнюдь не уменьшился:
- Свежо предание!
- Я уже начинаю.
- Не беспокойтесь, пожалуйста, я ему помогу, - заступился за друга Игорь и получил от него в награду самый благодарный взгляд, какой можно себе представить.
- Да здесь работы хватит на целую неделю! - воскликнула хозяйка, обретя наконец дар речи.
Но Игорь возразил с улыбкой:
- Глаза страшатся, а руки делают. Да, Виктор Егорович, большое спасибо за кодекс.
- Не за что, Игорь. Если что-нибудь еще понадобится, спрашивай, я постараюсь сделать. Ты все так же намерен поступать на юридический факультет? Тогда будь так добр, постарайся взять с собой и Эдика. У юристов всегда большие перспективы.
- Никакого юридического! - запальчиво крикнул Эдгар. - Даже не мечтайте об этом. Я буду журналистом на телевидении. Идем убирать.
Ребята решили начать с кухни и ушли туда. Родители переглянулись и развели руками, словно хотели сказать извечное: "Переходный возраст".
А в это время Борис Новиков вел под руку Раю Белову, а Фаина, несмотря на все его старания, не позволила ему сделать то же самое и с ней и шла рядом, чуть-чуть позади. Молчала и думала о чем-то своем. А Рая висела на руке Бориса и хихикала, слушая его плоские шутки и самодовольные рассуждения. Этот кавалер нравился ей все больше и больше, она не понимала и не способна была понять, что он, этот завидный со всех сторон кавалер, так распинается тут вовсе не перед ней, а перед Фаиной, которой он был не нужен, даже за вознаграждение.
По той же дороге, только немного впереди, домой шел Сеня Шевченко, неуверенной походкой, он поминутно скользил и всплескивал руками. Он, Рая и Фаина жили в соседних девятиэтажках, недалеко от Подновья, в Печерах, в глубине жилого массива. Сеня тоже думал о своем и почти, как на странно, не вспоминал прошедшую вечеринку. У него было какое-то дурное предчувствие, в течение уже нескольких дней. Оно отвлекало его от действительности и отравляло ее, так что он все свободное время пытался разобраться, что же это за напасть. Наступали моменты, когда ему казалось: его существование на земле - сплошная аномалия, которую надо срочно прекратить, пока не случилось что-то ужасное. И тут его окликнул знакомый голос, голос соседа по площадке, священника по имени Александр.
- Сенечка! Здравствуй. Подожди меня, дойдем вместе. Я должен тебе кое-что сказать.
Сеня обрадовался этой встрече, так как она отвлекла его от тягостных мыслей. Поэтому он дождался отца Александра, и дальше они пошли вместе.
- Сенечка, я недавно видел Людмилку и не узнал ее. Она была слишком вульгарно одета и накрашена, но это ерунда. Сеня, она была среди ребят Димы Красноплескова, одна девочка среди этих хулиганов! Я боюсь за нее, Сеня. Неужели ты совсем ею не занимаешься? Ей уже тринадцать, она повзрослела очень, и Сеня, пожалуйста, проследи за ней, она сейчас в таком возрасте, когда ее нужно контролировать, иначе будет поздно. Это для ее же пользы, Сеня, потом она будет благодарна тебе за то, что ты не позволил ей скатиться в пропасть. Понимаешь? Сеня, ты слышишь меня? У тебя есть мать и бабушка с дедушкой, и младшая сестренка, за которую ты несешь ответственность перед людьми и Богом, потому что ты старше и потому что ты - мужчина!
Сеня ничего из его речи не слышал - его опять отвлекли какие-то интуитивные предчувствия, чуть ли не ясновидение, он будто бы находился под гипнозом и не осознавал, что делает.
- Сеня! Сенечка!
Отец Александр звал его и теребил за рукав, но не смог возвратить к реальности до конца. Сеня ответил:
- Да-да, я поговорю с ней.
Отец Александр только покачал головой. Тут мимо них, мимо их подъезда, прошла шумная, хохочущая парочка. Это были Борис Новиков и Рая Белова. Они избавились от осуждающего присутствия Фаины, которая вошла в свой дом, напротив этого, через квадратный двор. Вообще-то, Рая жила в одном подъезде с Сеней и отцом Александром, этажом ниже, но они с Борисом решили еще немного пройтись, им было хорошо вдвоем. Одно лишь портило эту идиллию - Борис уже планировал новую встречу с Фаиной, по возможности - без посторонних.
Беловы
Ей снились вовсе не цветы и не поющие птицы. Принимая во внимание нежный возраст девушки и очаровательную наружность, это легко можно было бы предположить. Нет, райские кущи - вовсе не для Раи, она предпочитала земной рай. Ей снилась поистине царская комната - она видела такие в Эрмитаже, когда их класс ездил на экскурсию в Ленинград. Возле открытого окна стояла она, Рая, в пышном атласном платье и с дымчатой накидкой на плечах, она окутывала фигуру с ног до головы, подобно облаку... И глаза округлялись всё удивленнее, и тонкие ноздри, трепеща, жадно вдыхали редкостный аромат амбры...
- Рая! Раечка!
Хлопнула дверь.
- Дочка, вставай, - прозвучал ласковый голос совсем близко, над кроватью.
Рая продрала глаза, застланные туманом.
К ней наклонилась Полина Михайловна, ее лицо сияло радостью.
- Вставай, дочка, уже пора.
- Не называйте меня так! - крикнула Рая, в ярости забывая желание спать. - Я не ваша дочь!
Лицо Полины Михайловны потухло.
- Хорошо, Раечка. Я открою форточку? - Но голос остался кротким и очень нежным.
- Открывайте, - буркнула Рая.
Полина Михайловна подошла, раздвинула шторки, растворила форточку. В комнату ворвалась морозная свежесть, вытеснила теплый домашний воздух, казавшийся теперь противным и нездоровым. Рая встала у трюмо и оглядела себя пристальным взглядом. Всё было донельзя привлекательно. Она олицетворяла собой (так ей казалось) все страсти мира грешного, какие только можно себе представить: любовь, ненависть, азарт и месть. Худенькая фигура просвечивала сквозь тонкую ночную рубашку с широким вырезом. Узкое белое кружево украшало рукавчики и длинный, до самого пола, подол.
Осмотрев себя в зеркале и оставшись довольной этим осмотром, Рая повернулась в комнату. У окна стояла Полина Михайловна прижатой к груди рукой и восхищенными глазами.