Оксанка слишком любит море, чтобы в тот вечер в Тайфуне не принять моего бредового предложения насчет отпуска. Да и на Канарах не была никогда. А когда мы с ней в те же выходные всерьез принимаемся планировать отпуск, часами не отходя от ноута, она резко забывает свою стервозность, что почти стала для нее привычной. Она прощает мне даже то, что до конца ротации я уже не приезжаю, настолько живет ожиданием этих первых двух октябрьских недель. Будто они способны все изменить и будто она в это верит.
Поэтому, когда мы приземляемся в северном аэропорту и нас довозят до бывшей рыбацкой деревеньки, ныне вполне приличного и не беспредельного курорта Лос Кристианос, Оксанка дрожит от восхищения. Было бы, чем. Ландшафт вокруг ничем не напоминает райские уголки где-нибудь в Тихом Океане. Нет, пока мы едем, нам кажется, будто мы попали на Луну, только местный лунный ландшафт где глиняно-рыжий, а где покрыт мелким черным песком. Пологие холмы задерживают взгляд, которому иначе впору устремиться за горизонт, а оттуда куда-нибудь на соседнюю планету. Пальмы в курортных зонах - своего рода прижившийся здесь фейк, как и на многих других курортах Земного шара, примечательных лишь морем да климатом, но не природой. Нет, кактусы, алоэ, араукарии - вот колючие, но родные дети этих островов. Но в наши дни это никому уже неинтересно.
Еще утро, но над рыже-черной лунной пустошью палит солнце, сильно, впрочем, не грея. Если в окно аэропорт-шаттла из-за линии холмов проглядывают бирюзовые пятнышки Атлантика, Оксанка почти подскакивает, а я как раз отправляю имэйл на рабочий о том, что только приземлился и буду доступен часа через два, сам же только улыбаюсь ее трепету. Сейчас, уже скоро она увидит море, с которым не виделась давно, а в этих широтах не виделась никогда. Потом, визжа от радости, залезет в воду, будет пищать, плескаться и не захочет вылезать. И забудет обо всем напрочь.
Мы взяли себе однокомнатное - "А зачем нам больше комнат?" - смеялась она, - бунгало на берегу. Смеемся, когда видим темно-зеленую плитку на полу и широченную кровать, задрапированную тяжелой, лиловой тканью.
- А вообще здесь стильненько! - заявляет она, озираясь по сторонам и плюхаясь на лиловую кровать.
- Ага, - я только что удостоверился, что вай-фай здесь тоже в норме.
Да и два часа истекут еще не скоро. А она как раз вскочила, чтобы достать из чемодана купальник и вот так вот у меня перед носом в него переодеться.
- М-м-м...
Так, проверить почту успею и потом, соображаю, а сам падаю на кровать и тяну ее на себя: - Блин, Оксан, у меня тако-о-ой... ДЖЕТЛЭГ. А ну, зацени сама...
- Эй! - она уже голенькая и делает вид, что пытается вырваться из моих цепких лап.
- А ты думала, такие номера проходят с нами безнаказанно? - осведомляюсь я, целуя ее.
В последний раз у нас было аж вчера вечером да и то как-то впопыхах между сбором чемоданов, который она оттянула до последнего.
- А мы уже перешли на плюралис майестатис?
- А почему бы и нет, если нас с ним двое? - раздвигаю ее ножки, пока она полулежит на мне, пытаюсь доказать ей этот факт. Попытке суждено увенчаться таким головокружительным успехом, что два часа заметно растягиваются, а нас, вероятно, хорошо слышно в дверь, приоткрытую на террасу.
- Ну ты даешь, - смеется она после, лежа на мне, поглаживая меня всего, в том числе и мое множественное величия. Только великим его теперь не назовешь. - Что это, а? Андрюш? Воздух морской? Или канарское солнышко?
- Просто кровать хотел опробовать, ну и - увлекся... Оторваться не смог... Оторвешься тут от тебя, - бурчу я, почти засыпая.
Меня действительно разморило, сам не знаю, от чего. Да, наверное, это все перелет. И вообще, последние месяцы...
Мои слова вызывают у нее прилив нежности, и она принимается покрывать поцелуями мое лицо: - И не надо отрываться... Э-э-э, ты чего - спать? А на море? Нам же до обеда надо хоть разок успеть... окунуться...
- А, бля, а сколько уже? - вскакиваю, тянусь за соткой... Забыл реально... Там же гребаные англичане ждут моего подтверждения или разгрома... все мне специально в имэйл вставили, чтоб я на ходу почитал...
- Да ну! - всплескивает она руками. - Ты это серьезно? Посмотри вокруг только, красота какая, - порывается вытянуть меня на террасу, откуда открывается обзор на бухту, бескрайнюю водную гладь нереального цвета, подернутую легкой рябью. Сегодня океан спокоен и весь сверкает солнечными звездами на поверхности. - Да тут каждый миг ловить надо!
Да, повезло с местом, что и говорить. Хорошо виден порт, про который Оксанка, начитавшись интернет-альманахов, успела сообщить мне, что это один из самых крупных портов на всем Тенерифе. Отсюда плавают и на Ля Гомеру, и на другие Канары. Готов поспорить, у нее на этот счет уже наполеоновские планы.
- Зай, я быстренько... сейчас...
Она права, конечно, насчет красоты, и вот я самым халатным образом пролистываю имэйл по диагонали и забиваю в ответ немногочисленные комменты, на что у меня уходит минут десять вместо получаса. Она тем временем раскладывает вещи, зануда маленькая - все у нее всегда должно быть на своем месте. Зато хоть я время выиграю.
"Thank you, Andreas. Have a great holiday." Спасибо, Андреас. Приятного отпуска.
Суки, как узнали? Вроде ассистента-вне-офиса я не устанавливал - в команде у Вольфинга подобный самовол влечет за собой вышку. Ладно, они на расслабоне вроде. А значит, можно и мне.
И вот мы с ней идем на наш пляж, который, как и большой местный пляж, засыпали песком из Сахары. Океан тут тот же, только с другой стороны. Те же широты. Так что считай, что мы в Африке.
Мы с ней очень любим плавать, только чтобы по-настоящему и подолгу. Валяния на пляже она не признает. А я вообще конопатый черт и даже непродолжительное пребывание на солнце творит со мной такое, что даже думать об этом не хочется. Когда мы в первый раз заходим в воду, она делает это очень смешно и осторожненько. Вода Атлантика кажется ей неимоверно холодной, а в ответ на мои попытки обрызгать она реагирует с нешуточной агрессивностью. Зато когда и она наконец привыкает, мы плещемся долго, что называется, до посинения, пока у нее не начинают дрожать губки.
нас многие на этом фактически закрытом, примыкающем к нашему ресору пляже загорают топлесс. Сказывается, что Канары - часть раскрепощенной, эмансипированной Испании. Со смехом также склоняю ее к этому. И мне хочется не столько увидеть ее такой на пляже, сколько того, чтобы мои маленькие тоже загорели - ведь если в пределах разумного, то это даже полезно для здоровья, убеждаю ее. Но кто бы мог подумать, мой маленький ежик - та еще пуританка. Какой бы ни была в постели - уговорить ее на подобное безобидное безобразие оказывается непросто. В конце концов, она сдается. Сначала ложится на животик, подставляя солнышку голенькую спинку, потом, задержав дыхание, переворачивается. Почувствовав, какой это кайф, когда солнышко и морской ветерок ласкают ее сисечки, она подсаживается на это и вскоре уже не больше не комплексует и в основном загорает именно так. Зато я скоро начинаю жалеть о том, что подал ей идею. Дело в том, что не все мужики любят большую грудь. А у нее она же еще и красивенькая, в чем я лишний раз убеждаюсь сегодня, изредка перехватывая тот или иной не нравящийся мне взгляд.
Солнце греет нормально и каждый заход в холодную воду, нагревшись, дается ей тяжело и даже немного омрачает ее радость. Омрачает ее и то, что я с каждым днем все позже следую за ней на пляж, потому что вынужден работать. Если вообще следую. Подобное отношение к работе в моем новом отделе считается законом. В отпуск можно поехать, если отпускник гарантирует респонсивнесс. Думаю, моя респонсивнесс может потягаться с кем угодно. Но что поделать, если у Вольфинга проекты поистине гигантских масштабов, как в квантитативном, так и в квалитативном, и плевать на кризис.
Ее мой трудоголизм обижает, злит - не знаю, что еще. Она пока шифруется, не высказывает мне всего, что ей явно хочется высказать - только мне ли не знать. Так вот и работаю я на террасе за ширмочкой из бальзаминов, прохлаждаюсь пивом и любуюсь своей злючкой. Мне хорошо видно, как она либо топает в воду, смехотворно дрожа, либо греет на солнышке почти все части своего сладенького тела. Так что работать мне, собственно, приходилось в гораздо худших условиях.
- Ну что, какие у нас на сегодня планы? - спрашиваю утром день на пятый, ранее хорошенько ее оттрахав и ныне сладко потягиваясь. Спрашиваю прямо в ее затылок, затем целую уже пониже. - М-м-м, шоколадка моя... И сладенькая такая же.
Она лежит рядом со мной, уже золотисто-смугленькая почти везде, еще горяченькая после секса. Когда поворачивает ко мне личико, вижу, что она недовольно дует губки и морщит носик.
Дело в том, что Оксанка - тот еще экскурсовод-организатор. Казалось бы - ну чего тут смотреть, в этих канарских деревушках? Купайся, загорай, ну, сходи вечером на шопинг, когда после сиесты вновь открываются магазины. Но нет, у нее был составлен обширный план сайтсиинга. Как я и думал, она собиралась сплавать еще куда-то на другие острова, где такая же скукота. В план входил и подъем на вулкан Эль Тейде, тот самый. Так что Макс Канненбеккер мог не утруждать себя советами. Жаль только, что из-за меня мы самым безбожнейшим образом пропустили уже так много дней, которые, по ее словам, могли бы потратить на что-нибудь путное. Я с ней ни в какой стеб не ввязывался, решив, что так только хуже будет и предоставлял ей ныть потихоньку и тушить свое недовольство в море.
Вообще-то, теперь я ей предлагаю именно то, что она хотела, но не в ее правилах просто обрадоваться. Вместо этого она уворачивается от моих объятий, вскакивает и спрашивает с насмешливым недоверием:
- А что, это кому-то интересно?
Сначала же нужно еще поломаться. Но у меня настроение отличное, поэтому я не ведусь на это. Вместо этого чмокаю, а потом шлепаю ее посмуглевшую попку, затем мы одеваемся, завтракаем и, прихватив треккинговую обувь да палки для ходьбы, своим ходом, то есть, на маленьком арендованном джипе отправляемся смотреть на вулкан. Как по мне, так он ничем таким не примечателен, но я решаю благоразумно молчать по этому поводу, предоставляя ей болтать без умолку. А известно ли мне, что Эль Тейде является самой высокой точкой Испании. И что как раз недавно его причислили ко всемирному наследию ЮНЕСКО. Ладно, пусть хоть один из нас получает удовольствие.
Перед восхождением мы прибиваемся к англоязычной группе туристов и идем с ними наверх. Кажется, на восхождение с самого подножия времени нужно с полдня, поэтому мы проезжаем часть пути на канатке, а затем отправляемся по сокращенному маршруту. По первой мы то и дело фоткаемся возле вулканических валунов странной формы, похожих один на другой. Она восхищается видами, хотя кроме пустынного, примелькавшегося уже ландшафта там смотреть особо не на что. Потом мы тупо устаем и топаем почти уже молча. Интересно, а есть другой вариант восхождения, то есть, заезда на велосипеде? Надо было узнать. На вершине - все то же, только выше и с буглосами, этими странными гигантскими растениями, цветущими красным.
Она, по-видимому, устала от моего равнодушия к этим красотам, и поэтому после фоток и с буглосами тоже смолкает окончательно и стоит, в раздумье разглядывая бескрайнюю и бесконечно неинтересную пустоту перед нами.
- Чего видно? - подхожу к ней.
- Цветочки. Во-о-он там, неподалеку.
- Так они у нас на фотках есть уже. Со всех ракурсов.
- Хорошо же.
- Конечно, - не могу удержаться я от подкола. - Уже только ради них стоило лезть сюда.
- Ты не рад, что мы в кои-то веки куда-то выбрались?
Да, зря я. Ей же только повод дай. Но вопреки моим ожиданиям она не углубляется в наезды здесь, на вершине, на которой якобы чувствуешь себя повелителем мира - вот уж умеют эти туроператоры разрекламировать. Молчит и, когда мы возвращаемся. До того, что это становится невыносимым.
- Слушай, да какие тебе экскурсии... - пожимаю плечами, когда мы садимся с ней обратно в машину. - Тебе дома сидеть надо. Вон, как грузишься.
- И вовсе это не из-за экскурсии.
- А из-за чего?
уже реально раздражен. Но она сумела испортить мне настроение только на пятый день после приезда. По телефону на это порой хватало двух минут, так что в этом можно усмотреть своего рода прогресс.
- Да так.
Что - так? Мало времени с ней провожу? В отпуске работаю? Или что-то еще? Почему-то склонен верить последнему. Но она упорно молчит.
- Слушай, - ее молчание уже выводит меня из себя. Но я не собираюсь вестись на нее. Вот, бляха, приедем, и пойду лучше поработаю. - Если не хочешь говорить - твое дело. Просто...
- Отстать от тебя? В покое оставить, да?
Молчу. Все. Буду молчать, пока не приедем. А потом - пусть пойдет освежится. Ей это полезно.
Едем обратно в безмолвии, вместо того, чтобы обсуждать вулкан, ландшафт, отпуск, да что угодно. Изредка поглядываю на ее насупившуюся мордашку. Пыль кругом какая. На зубах хрустит. Так, хорош ими скрежетать, говорю сам себе внезапно. Ты со своей девушкой в отпуске. Будь мужиком. Будь взрослее. Будь умнее. Ну, подумаешь, у нее очередной заскок. Приедете сейчас, переоденетесь и - марш купаться. А вечером сводишь ее куда-нибудь. Все. Решено.
На остаток дня этот план действий оказывается правильным и вечером, когда после ужина предлагаю ей куда-нибудь съездить, у нее загораются глазки. Без нытья, неподдельным таким огоньком.
Неподалеку от нашего довольно сонного городка есть Плая де лас Америкас, мы с ней прочитали, что там можно потусоваться. Когда приезжаем туда, обнаруживаем, что потусоваться, безусловно, можно. Особенно если ты - семнадцатилетний англичанин, любишь английское пиво, спортсбары, показывающие футбол и бои Федора Емельяненко и ценишь танцполы, на которых ставят Скутера и подобный дэнс-поп, хоть и пришедший от нас, но жестко популярный у них. Но нам с Оксанкой как-то все равно. Мы дергаемся даже под это, я покупаю ей коктейли, ее глазки не прекращают сиять даже, когда мы прикалываемся над другими посетителями этой английской Майорки. А на настоящей Майорке те же самые англичане точно так же ржут над нашими. В отпуске человек отрывается, как может, показывает себя с той самой неподдельной и порой не самой выгодной своей стороны, так что пусть показывают и они. Они не мешают нам. Мы веселимся часиков до трех. Потом едем к себе и еще занимаемся любовью, хоть до этого нам и казалось, что вымотались немного.
На следующий день мне снова приходится провести некоторое время за ноутом, но утренний секс мы с ней никогда не пропускаем. Да она и полна еще впечатлениями вчерашнего дня, который весь занимались только друг другом, с утра до ночи. Так что она мне улыбается, соскучившись, не злится, а прерывает свое плавание, чтобы проведать меня, мягко наехать, мол, ты же замучился уже за компом, долго тебе еще, не, зай, почти все уже - я и вправду собирался заканчивать - дай, массажик сделаю... Так... Так... И вот так. Массажик завершается минетом, который эта маленькая беспредельщица делает мне прямо на террасе за бальзаминами, а потом я нахожу в себе силы затолкнуть ее внутрь, и мы очень бурно догоняемся на коврике на полу.
В итоге мне и правда удается закончить работу пораньше, и после ужина мы гуляем по берегу. В канарских сумерках любим друг друга на пляже под одной из завезенных пальм, не заботясь о том, что тут могут быть еще гуляющие. После этого она со смехом жалуется, что эта спонтанная любовь на песке в силу физиологических особенностей несет для женщины определенные неудобства. Но в общем и целом настроение у нее прекрасное, как и у меня. И мы дублируем пляжный секс уже более обыденной, но и более удобной вариацией в постели. Засыпаю в ее объятиях под шум моря. Впервые осознанно отмечаю это в тот вечер. И вспоминаю: в этот вечер она впервые долго и восхищенно говорила о море, впервые после нашего разговора в моей комнате десять лет тому назад.
Мы стояли на мысе, я согревал ее своим телом, наблюдая, как сотни прибрежных огней - отелей и ресторанов на набережной, теплоходов, катеров и яхт в порту, всего-всего - отражаются в ее глазах, ловил каждый из этих огоньков губами, целуя ее глаза, еще и еще, а она нежилась у меня в руках, плавилась, несмотря на ночную прохладу. Слава богу, заставил ее надеть брюки, окочурилась бы в своих летних платьицах, в которых обычно ходит.
- На море часами могу смотреть, не надоест. А ты?
- А я - на тебя. Любишь меня? - я не отошел еще от наших беззаботно-безобидных выходок за пальмой.
Смеясь, насильно притягиваю ее к себе и долго целую, пока она не повисает в моих руках: - Так я не понял - любишь, нет?
- Люблю, сказала же, - смеется она.
- А-а-а, ну-ну... А то я чет сразу не того... не разобрал...
- А ты - меня?
- М-гм, - передразниваю ее. - Так чего грузилась-то сегодня на вулкане?
- Так. Пока там стояла, я... я просто поняла, насколько больше море люблю. Меня один уже ропот его завораживает. И что оно разное такое. И бескрайнее. Уму непостижимое. Столько воды... Невероятно.
Она словно поражена сделанным ею только что открытием, а меня забавит эта ее наивная восприимчивость.
Так проходит неделя нашего первого совместного отдыха. Конец этой первой недели мне опять проходится провести за работой. Она было пытается проявлять такое же терпение, как и днем раньше, только удается ей это хуже. А на следующий день она уже не пытается даже. Когда после завтрака мы идем к себе переодеться, она, заметив, что переодеваться я не собираюсь, лишь спрашивает коротко и, как мне кажется, спокойно:
- Подойдешь попозже? - мол, опять на весь день оставишь меня одну, козел? - и, получив утвердительный ответ, даже не дает мне вымолвить больше ни слова - я собирался сказать, что сегодня поработаю только пару часов, - ну, тогда я уже пойду, - сваливает на пляж, не дождавшись моей реакции, не поцеловав меня, не обернувшись даже перед выходом. Усмехаюсь ей вслед. Накупается - отойдет.
Да, вот и прошла первая неделя. Я все так же продолжаю считать, что мне здесь хорошо, а она - да сама не знает, чего хочет.
***
Саундтрек-ретроспектива
Sting - Desert Rose
Hans Zimmer - First Step (OST Interstellar)
Thomas Newman - OST Пассажиры
Очень красивая нежная мелодия - Спокойная музыка
Wolf Colony - Calling
The motorcycle diaries - Soundtrack
***
Андрюхин словарик
ассистент-вне-офиса - установка на деловом аккаунте электронной почты, рассылающая автоматические ответы на электронные письма о том, что получатель находится вне офиса
джетлэг - недомогание в связи с акклиматизацией после перелета
Лоро парк - один из самых значительных и посещаемых зоопарков на острове Тенерифе
плюралис майестатис - множественное величия
респонсивнесс - доступность, готовность ответить на сообщения
Фуэртевентура, Ланцароте, Ля Гомера - Канарские острова
![[]](/img/f/flo_rencen/glava11vidsostoronyafrikiczast1/20190521_160036_improved.jpg)