Несмотря на кризис, начало этого Нового года мало чем отличается от других начал, коих мне уже выдалось испытать несколько, работая в Гринхиллз. Только в этом году у меня перед глазами реальная цель, и я к ней стремлюсь. Словом, все так же работаю. После первых двух недель раскачки в январе у нас обычно хорошо прорывает. Вот и опять все на работе слоняются, как привидения, с потухшим взором ввалившихся от недосыпа глаз.
А я благодарен за то, что работы так много. Я заваливаюсь домой, чтоб там ночевать, от выходных тоже нередко спасаюсь бегством в офис, потом в спортзал. И так по кругу. Уверен, что на работе говорят, будто это я к принсипалу готовлюсь, стараюсь перед финишем не налажать. Карьерист, типа. Нет, это тоже, конечно.
Проходит январь. Я больше не вижу и не слышу ее. Видать, хорошо постарался, плейбой-трудоголик. Что, весть о нашем походе в Кинг Калакауа разнеслась за пределы Гринхиллз? Не удивлюсь, если так. Однажды, случайно оказавшись на северном балконе, попытался вычислить окно ее кабинета - дохлый номер, там теперь все светится. Все мы работаем.
Сегодня середина февраля, будем говорить точнее, сегодня Валентина. Я уже упоминал, что вдобавок к снам, которых не заказывал, но которые приходят теперь с зубодробительной закономерностью, во мне также выработалась способность вспоминать даты и события, которой позавидовала бы любая домохозяйка. И вроде на Валентина у нас в прошлом году ничего такого с ней не было, но я чувствую, что сегодня мне понадобится профессиональная помощь. Я чувствую такие дни, чувствую заранее. Вдобавок сегодня выходной, а на работе в порядке исключения делать нечего. Вот я и затарился еще с утра, потому что с еще утра чувствовал вибрации.
Но мне понадобится только ближе к вечеру, я знаю теперь. В такие дни бывают периоды, когда мне кажется, нет, я уверен, что совсем не захочу. Но это мираж. Фата Моргана. Я научился принимать эту уверенность такой, какая она есть, не ругать себя за нее, а каждый раз окунаться в нее и не сожалеть о ее уходе. Просто встречать и провожать ее подобающим образом.
Сейчас холодно, осадков нет. День ясный. Когда я делаю очень хороший объезд вдоль Нидды, потом переобуваюсь и даю еще восемь кэ-мэ через парки, а потом - гулять, так гулять, иду в бассейн и полтора часа нарезаю дорожки, то после чувствую себя отлично, офигительно просто. Ближе к лету триатлон можно. Надо продолжать в том же духе и получится.
А потом наступает вечер. Сначала я отворачиваюсь от него, а он, смеясь, подтрунивает надо мной издалека, мол, сейча-а-а-ас попадешься мне. Я все отворачиваюсь, уворачиваюсь и ему наконец надоедает. Он со смехом, слишком сердечным и открытым, чтобы показаться злорадным, хватает меня за шкиряк и тянет к себе и пипец Фата Моргане.
Тут мне обычно сразу становится очень хреново. Это так кошмарно, что он, вечер, не должен смеяться так по-доброму. Его смех, радостный и беззаботный, с этим не вяжется. Он должен показать свое истинное лицо, уродливое и отвратное, он должен реветь ревом подобно музыкальной сопроводиловке в ужастиках, а у него прямо, как в "Молчании ягнят", получается. Чувак слушает энергичную музыку, кайфует, радуется, а у него телка в подземелье сидит, ждет, что он ее прикончит и сдерет с нее кожу.
Так что я уже через это проходил и не раз. И чем перед самим собой выеживаться, лучше взглянуть правде в глаза: будет хреново, надо подготовиться. И я рад, что утром проявил благоразумие и съездил на Жандармскую.
Никто не знает, чем я тут занимаюсь. Санек уехал после Нового года, так ничего и не узнав. Никто и не должен знать. Никому не скажу. А потому что я завязал уже. Да-да, завязал, конечно. Это так, иногда, когда больше не помогает ничего.
Если снег у меня обычно на десерт, то тот ролик с берговского корпоратива - это своего рода полуночный ужин. Mitternachtsmahl. И сегодня я с крайним неудовольствием обнаруживаю, что он вдруг начинает глючить и не открывается. Значит, недовольно закатываю сам перед собой глаза, опять надо будет лезть в ее аккаунт и скачивать заново. Вот запара.
В первый раз скачал его месяца два назад. Ну что, прибавилось у нее в почте экшна? Да ни фига. Как это можно так скучно жить - или все доверять рабочему. А если внутренняя ревизия, цыкая, качаю головой. Мало ли, какой клиент накосячит, так трусить потом и юрисконсультов будут.
А, что это? На Новый год что-то пришло. Чуть ли тебе не сразу после боя часов. Час-тридцать, ага. Опять с того же адреса скинули. Давай тогда и это сюда. Всегда рады свеженькому.
Решаю растянуть удовольствие. Сначала просматриваю еще раз первый ролик. Потом включаю второй.
Новогодняя вечеринка, место не узнаю сходу, но, видимо, где-то здесь, в наших краях. Кажется, это народ с ее работы, но сходка не формальная, а так, сами. Она никогда не встречалась с этими помимо работы и афтер ворков, но все меняется.
Музыка, шум, смех, разговоры за кадром. Обычные кулисы и сопроводиловка. Снимающий перекидывает ракурс то на танцпол, что перед ним, то на людей рядом с собой. Раздаются вступительные звуки песни, которую здесь обожают, несмотря на ее преклонный возраст. Здесь любят восьмидесятые. Как ни странно, и эта песня тоже называется "Сила любви". Но это не то, танцевальное, а медляк.
"Блин, что за фигня, Дженнифер Раш" - кто-то - недовольно за кадром. "Кто медляк заказал, а?"
"Да вон."
"А-а-а, растанцовывает... Что, фирменное свое опять? Запарил уже."
Шепот влюбленных поутру,
что крепко спали,
Теперь рокочет, словно гром,
Когда смотрю в твои глаза.
Чувак, уже не тот, ее, а новенький какой-то ведет ее за ручку на танцпол. Она смеется, выделывается. Как и в другом ролике, она тут в приподнятом расположении духа, а значит, если и страдала после моих недавних эксцессов, то недолго. Она прикалывается над песней. Он серьезен.
На ней короткое, сексуальное платье с длинными рукавами. Цвет плохо видно. Да нет, видно - на нее попадает свет прожектора. Блестяще-зеленый бархат, облегающий выпуклую попу. Рождественская елка. Она поворачивается ко мне спиной, и я вижу эту ее спину, сверкающую своей белизной, оголенную почти до талии. Голая елка.
Прижавшись к телу твоему,
Я ощущаю каждое движение.
Твой голос, что звучит тепло и нежно -
А в нем - любовь, с которой уж расстаться не смогу.
Песня вплывает в свое драматическое медлячное русло, подчеркиваемое ударными. Они танцуют какой-то медленный танец, не знаю, как они там называются. Никогда не ходил с ней на курсы танцев.
"Гля, опять румбу свою."
"Хорошо ведет."
А, ясно, спасибо.
Ведь я - твоя женщина,
А ты - мой мужчина
Когда меня ты позовешь,
Я сделаю все для тебя.
Он ведет ее, раскручивая за длинные руки, покачивая в нужном ему ритме ее бархатное тело. Он ведет ее, а она ведется, изредка кривляясь и посмеиваясь. Со временем ее кривляний становится все меньше, в итоге они исчезают совсем.
Ударные сгущаются, стучат, стучат. Или это сердце у меня стучит, или кровь в висках или еще что-нибудь? Вон, завывания какие-то добавились. Голливуд отдыхает. Если этот музон - фирменное того чувака, то он должен и сам кайфовать под него.
Не знаю, так ли. Только ему оказывается мало румбы. В этой части у него своя хореография. Он обхватывает ее талию, прижимает ее к себе и тупо танцует с ней медляк. Его рука лежит на ее голой спине, которую замечают и комментаторы, заткнувшиеся доселе:
"Ein schöner Rücken kann auch entzücken. Какое же диво, когда спинка красива."
"So isses. Так и есть."
Внезапно все я поняла, услышав
Твоего сердца стук.
И вот на световые годы скрылось
Отчаяние исчезло вдруг.
Голливудские завывания сгущаются. Сейчас или кого-нибудь убьют, или у этих двух дебилов прямо на танцполе кто-нибудь родится.
"Нравится тебе такой дешевый драматизм?" - спрашиваю ее мысленно.
Посылаю ей этот сигнал, хоть и бесполезно это. Это ж полтора месяца назад было. А он, этот ее... ведущий склоняется над ней и шепчет ей на ушко.
Пояснения за кадром:
"Стопудово он ей сейчас говорит, что, мол, кажется, влюбился."
Ржач в ответ. Спасибо. Всегда хотел знать, о чем мужики шепчут бабам под медляк. Сам не шептал никогда, теперь хоть знать буду.
А у него, у ведущего этого, хореография отточенная-преотточенная. Он уже знает, что у него там заготовлено на этом месте. Она не знает, по ее зачарованному взгляду видно, что не знает. Теленок. И сейчас он удивит ее.
Он проводит пальцем по ее щеке, как я делал гребаную сотню раз или больше. Когда я делал это, она закрывала глазки и терлась щечкой о мою руку. Сейчас она не закрывает, ей интересно, что будет дальше. А он склоняется над ней и целует ее.
"Вау, охренеть."
Этого даже они не ожидали.
Она отдается его поцелую. Она как раз повернулась ко мне спиной, и я вижу только его рожу и его руки, аккуратненько мацающие ее голую спину, деликатно не спускающиеся ниже. Уберите, бл...ть. Нах...й мне он. Мне ее надо.
Они медленно поворачиваются, и вот я вижу ее. Она закрыла глаза. Кажется, она тихонько отвечает на его поцелуй, а я чувствую вкус ее губ на своих губах, закрываю глаза и сплетаюсь с ней языком. Ласкаю языком ее язык, весь ее рот изнутри. Глажу зеленый бархат, чувствую сквозь него теплую мягкость ее маленькой, нежной груди. Глажу ее голую спину, чувствуя, как она дрожит от моих прикосновений. Кажется, у меня стояк. Так и есть. Эта сука возбуждает меня на любом расстоянии, и пох...й, с кем она там и чем как раз занимается... занималась...
Мы направляемся за чем-то
Туда, где мне пока не довелось бывать.
И пусть порой мне страшно -
Учиться я готова
У силы любви.
Так, открой, бл...ть, глаза и будь мужиком, а не тупым, томным, обдолбанным оленем. Я открываю глаза и вижу, как он мягко, но настойчиво тянет ее с танцпола. Наверняка трахаться поедут. Хореографию провел успешно. Девку разогрел, теперь можно фазу "В" его плана под кодовым названием "Сила любви". Она вроде не особо рвется, но, кажется, сейчас даст увести себя. Ага, точно, уходит с ним. Бл...дь.
"Ну-у-у во-о-от."
"Все, блин, финиш. Дальше нам все равно не покажут."
"А ты посмотрел бы?"
"Посмотрел бы."
"А че смотреть впустую, лучше участвовать."
"А кто те даст."
Тихий смешок.
Видимо, рассуждения эти еще некоторое время продолжались за кадром, но мне не дают больше послушать.
А мне не надо ничего слышать. Теперь мне нужна разрядка - вручную или иначе. На "иначе" у меня уже ничего не осталось. Израсходовал и впрок никогда не беру, а переться сейчас на Жандармскую не в тему.
Я выбираю вручную. Странно, но за все это время я никогда не призывал ее образ, делая это, а теперь призываю. Меня возбудило то, как ее облизывал очередной левый чувак, но над этим я не запариваюсь. Не прогоняю даже и чувака, а позволяю ему делать то, что он, вероятно, делал с ней. А сам смотрю на нее. Заводит, сука. Смотрю и разряжаюсь прямо на нее, ей на лицо. И получаю желаемое облегчение.
После этого облегчения почти моментально становится так хреново, что я жалею о своем нежелании подсуетиться и сходить на Жанку. А сейчас тупо нет сил ни идти, ни ехать куда-либо.
Кто там сгинул на световые годы? Это она сгинула на световые годы. Так далеко, что это не укладывается в моей задроченной башке.
Я валяюсь на кровати, на которой мы с ней делали это миллион раз, делали то, что она после этого танца делала с тем, и посылаю ей сигнал.
Приснись мне, твою же мать. Ты никогда не снишься. Всегда снятся только твои дети. Или какой-нибудь глюк. Ты не снишься. Приснись. Я сам не знаю, для чего. Приснись...
Она слушается. Не сразу, но слушается. Она всегда слушается меня.
***
Примечания автора: в начале части 2 этой главы будет только сон и в чем-то экспериментальный артхаус.
***
Порадуйте Андрюху - подпишитесь, добавьте в библиотеку, поставьте лайк и оставьте отзыв! Спасибо!
![[]](/img/f/flo_rencen/glava19poletyvalentinaczast1/20190613_001638_cut_cut_redacted__slightly_improved_mini.jpg)