Аннотация: Историческая зарисовка на тему правления индийского царя Ашоки Великого из династии Маурьев. Четыре брата - четыре соперника и врага, одна доска для игры, одна партия. Кто выиграет, а кто проиграет?
"Все люди мои дети. Все, чего я желаю для своих детей, а я желаю им богатства и счастья в этом мире и в следующем, того я желаю и для всех людей"
Дэванамприя Пиядаси
Белый зал дворца Ашоки Великого, третьего правителя династии Маурьев, непобедимого завоевателя, ученика Сиддхартхи, был пуст.
Посередине, на великолепном, вышитом золотыми узорами ковре, возвышался небольшой квадратный столик из черного дерева, инкрустированный слоновой костью и серебром. На нем лежала доска для чатуранги, раскрашенная в четыре цвета - белый, черный, красный и голубой. Фигуры уже были расставлены по углам. Игра ждала игроков.
И они появились.
Четверо молодых людей в разноцветных одеждах, указывающих на их высокое положение, вошли в зал. Они были очень похожи внешне - высокие, большеглазые, с резкими, не вполне гармоничными, но приятными чертами лиц, порывистыми движениями и живой мимикой. Впрочем, сейчас на их лицах никто не смог бы прочитать и малейшего оттенка какого-либо чувства. Молча, не глядя друг на друга, юноши подошли к столику, встали по бокам, сложили руки в ритуальном приветствии и сели на ковер.
- Что ж, - нарушил тяжелое молчание старший, Арджун. - Мне выпал жребий играть белыми. Я начинаю.
И он взял свою пешку и двинул ее на одну клетку вперед. Его напарник, Капил, одобрительно кивнул и тоже бросил в бой своего отважного пехотинца. Это была первая и единственная привилегия напарника "открывающего" игрока. Все последующие ходы делались только после броска костей - побеждал тот, у кого очков было больше.
Время шло. В процессе становилась ясной тактика и стратегия игроков - первая пара, Арджун и Капил, воевали осторожнее, не рисковали зря, тщательно продумывали каждый ход. В то же время их соперники - Нилам и Ракеш - действовали жестко, наступая по всем направлениям и выталкивая соперников из самой желанной, но и самой опасной зоны - центра доски.
Целью было полное уничтожение всей армии противника, включая боевых слонов, конницу, боевые колесницы и пехоту, и захват предводителя-раджи.
- Поговорим? - вдруг спросил Ракеш, делая очередной ход - его слон скинул с клетки боевую колесницу Капила и победоносно утвердился на ней.
- О чем это? - фыркнул Арджун. - О том, как твоя Шьямала каждый раз, когда отец выходит на прогулку в сад, сладко закатывает глазки и лепечет: "Ах, великий император, до чего же приятно видеть вас в добром здравии"? Или, может, о том, как любимая женушка Нилама ежедневно готовит самые любимые его блюда и чуть не на коленках ползет к императорскому порогу, умоляя Ашоку отведать "вкусняшечек"?
Капил, самый смуглый и вспыльчивый из братьев, закатился беззвучным смехом.
- Я ее никуда не посылал, брат, - напряженным голосом проговорил Ракеш, делая знак помрачневшему напарнику. - Точно так же, как и Нилам.
- Тогда это тем более смешно, - Капил изящным движением руки смахнул с доски коня Ракеша и поставил на освободившуюся клетку своего раджу. - Похоже, вы так увлеклись борьбой за отцовский трон, что забыли о воспитании собственных жен.
- Следи за своими словами, брат, - прорычал уже черный от гнева Нилам. - Или ты ими подавишься. Рано или поздно.
- Уж лучше позже, чем раньше, - философски заметил шутник. - Что-то вы с Ракешем увлеклись погоней за моими пехотинцами. И... зевнули кое-что важное.
И Капил посмотрел на Арджуна, который как раз бросил кости и получил право следующего хода. Старший царевич не преминул воспользоваться счастливой возможностью и стремительным броском вывел из игры слона Ракеша.
Арджуна и Капил вскочили, машинально поднося руки к поясам, на которых сейчас не висели ни кинжалы, ни мечи. Все оружие у них отняли при входе тренированные опытные стражники.
- Тихо, - властно вскинул правую руку Ракеш. - Сядь на место, брат. Укроти злость и вспомни, что мы пришли не драться, а играть. И пусть победит достойнейший, как и хочет Ашока.
Братья скрестили взгляды, как клинки. Прошло несколько мгновений, в течение которых Ракеш мысленно умолял всех богов ниспослать родственникам хоть немного терпения и мудрости. Наконец трое царевичей успокоились и вновь заняли свои места за доской. Ракеш тихонько выдохнул и улыбнулся, разряжая напряжение:
- А помните, как в детстве мы с Капилом взобрались на самое высокое дерево, то, что под окном императрицы Сонал? И бросили туда гнилую хурму?
Капил тоже усмехнулся и повел широкими плечами:
- Как не помнить. Она как раз намазала личико... э... смесью свежего коровьего навоза и сливок. Там еще были...
- Лепестки лотоса, - Арджуна согнулся от смеха, едва не задев длинным рукавом собственного раджу. - Я ее тоже видел. Ох и страшна была!
- Как самый злобный демон-ракшаси, - не выдержал и Нилам. - Она высунулась в окно и стала визжать... "Негодные мальчишки! Грязные недоноски! Вот погодите, все расскажу императору, а он прикажет выпороть вас, а матерей ваших выгонит из дворца!"
Белый зал огласился дружным мужским смехом.
- Постойте-ка, - задумчиво молвил Ракеш. - Так ведь она и правда пожаловалась. И нас побили, на глазах Ашоки и матерей. А потом...
- Да-да, - вскинул на него глаза Капил. Его рука замерла над доской, а потом вдруг опустилась на колени. - И ведь после порки матери нас порядком потрепали... моя так мне добавила, что я сидеть не мог два дня.
- А я не то что сидеть - и лежать нормально не мог, - пробурчал Арджун. - Зад пострадал во время официальной части наказания, а спина... позже.
- И мой, - вздохнул Нилам.
- Да и мой долго побаливал, - кивнул Ракеш. - А потом что было - помните? Моя приказала мне не водиться больше с вами. Я все хотел подойти, когда никто не видит, объяснить все... и не мог.
Враждующая троица молча глядела друг другу в глаза.
- И, наверное, у вас тоже так было? Матери запретили вам дружить, не так ли? - мягко добавил младший, убирая с доски пешку Капила. - Ну вот, братик мой, и ты зевнул бойца, который храбро держал последнюю линию обороны. Твой раджа остался без прикрытия.
- Так значит, - побледневший Капил даже не обратил внимания на смерть пехотинца, - значит, мы превратились во врагов из-за...
- Из-за одной дуры и коровьей лепешки с лотосом, - Арджун досадливо поморщился и взъерошил непослушные длинные кудри. - Проклятье! Мы столько лет грызлись, не понимая причины. А став взрослыми, стали ненавидеть друг друга, искренне считая, что все дело в наследстве...
Нилам понурился и стал внимательно рассматривать кисточки пояса, сверкавшие драгоценными камнями. Затем он вскинул голову и посмотрел на Капила открыто - глаза его горели хорошим, светлым чувством:
- Брат, мне стыдно, но я должен признаться. Это ведь мои слуги устроили тебе засаду в прошлом месяце. Вреда я не хотел, просто... если бы ты свалился с коня и ушибся, то не попал бы на прием к отцу... и не рассказал о тех улучшениях в законе о бесплатных гостиницах...
- ...и не получил бы его похвалы, - грустно сказал Капил и потер подбородок пальцем. - Да. Все так. Только ведь и я провинился перед тобой. Я приказал поймать твоего любимого ястреба, увезти на восток и там выпустить. Знал, как ты любишь охоту... и как расстроишься, и не сможешь сопровождать Ашоку. А ведь тогда он хотел познакомить тебя с египетским послом, хотел даже отправить тебя вместе с ним к Птолемею как дута - наставника в учении Сиддхартхи...
Арджун смотрел на братьев, и его глаза подозрительно блестели.
- А я все думал, как же свести вас вместе, - сказал Ракеш. - И ничего не выходило - при каждой встрече вы бросались, как спущенные с цепи псы. И тогда... я предложил отцу решение.
Теперь все взгляды устремились на младшего. Он смущенно кашлянул:
- Ну да. И вот... Мы здесь. Играем. Разговариваем. И даже... смеемся. Вместе.
- Вместе, - закивал Арджун. - Это действительно так.
- И это прекрасно, - продолжил Нилам. - Я чувствую, что сердце снова обрело крылья.
- Надежда. Ее крылья самые сильные, - дернул уголком рта Капил.
И все братья склонили головы, подтверждая сказанное.
- Кто-то проиграет, кто-то выиграет. Потом игроков останется двое, они сразятся. И победит сильнейший, - сказал Ракеш.
- И станет правителем наследного удела империи Маурьев, - Капил спокойно опрокинул своего раджу, показывая, что он сдается. - А мы получим обычные уделы-четвертины. Разъедемся по своим землям и будем редко видеться. Жаль.
Молчание длилось недолго. Не сговариваясь, мужчины протянули руки над доской и соединили их. Случайно влетевший в распахнутое окно лепесток дерева-ашоки лег на перекрестье смуглых ладоней, спорхнул и полетел дальше.