Аннотация: Об одном ангеле-хранителе с Земли и его подопечном. Рассказ основан на реальных событиях из жизни Дональда "Дона" Ричи, ангела-спасителя из Австралии. Мир и покой его светлой душе.
Смерть - это стрела, пущенная в тебя,
а жизнь - то мгновенье, что она до тебя долетит.
Восточная мудрость
За окном был океан.
Синее пространство воды сливалось с голубизной летнего неба. Белые, как шарики сливочного мороженого, облака почти не двигались - ветра не было. В тишине пустого дома было что-то чужое.
Он не привык к такому. Всегда здесь были голоса, веселые, громкие - жены, детей, внуков. Сантьяго строил этот дом сорок лет назад большим специально для того, чтобы в нем жили люди, и жили вольно, не наступая друг другу на пятки. И так оно и шло: босые детские ножки оставляли отпечатки на широких ступенях лестницы, шаловливые ручонки метили стекла и стены мазками варенья из манго и акварельными красками, смех раздавался из всех углов.
Хорошо, когда в доме есть дети. Много детей. Своих или чужих - неважно.
А в эти выходные всё сошлось - все его бросили. Сыновья давно уже жили отдельно, старший, Луис, в Риме, младшенький Пабло - в ЮАР. А младшая дочь Росариа на две недели улетела в командировку, захватив детей. Анаис, жена, маленькая и деловитая, похожая на перепелочку старушка, долго выпрашивала подарок к дню рождения старшей дочери Стеллы. Хотела съездить с дочкой, тремя внучатами-подростками, их школьными друзьями и еще кучей людей в парк развлечений в Мехико.
Что они там нашли? Уму непостижимо. Смог, грязь, злые лица, вечная суета... То ли дело здесь, у моря.
Он снова посмотрел в окно и вздрогнул. Показалось?
Нет. Человек. Маленькая фигурка медленно шла к обрыву.
Утес Плачущих Вдов пользовался недоброй славой. Когда-то, выбирая место для постройки родового гнезда, Сантьяго встречался с рыбаками и ремесленниками. Те охотно пили за его счет и уговаривали поискать другого местечка. 'Смотри, hombre. Тут такое дело - каждый год с Вдов куча людей прыгает. Смерти ищут. Дурни, что с них взять. Ну и по ночам потом... сам понимаешь, не маленький'.
Он никогда не был особенно суеверен, ходил в церковь и верил, что вовремя произнесенная Pater noster способна отогнать любого духа - доброго или злого. Поэтому промолчал, а потом поехал к нотариусу оформлять сделку с хозяином земли. Тот был рад-радешенек, что кто-то позарился на нехорошее место. Отдал землю за скромную сумму, да еще подарил хорошего леса для постройки особняка.
Сантьяго решил сделать мостик из спальни. Настоящий мостик - он был десять метров в длину, с перилами. А под ним - пропасть и морские волны. Анаис, когда увидела его впервые, зажмурилась и закричала: 'Санти, ах, Санти!' И засмеялась, а потом они, забыв обо всем, любили друг друга на новенькой упругой кровати.
С мостика утес был отлично виден. И в любую погоду Сантьяго выходил, садился на скамеечку, покуривал и смотрел. Долго. Иногда ничего не происходило, и он уходил обратно в спальню, шел работать. Делал очередной проект для архитектурного бюро. Играл с детьми, кормил любимую жену сливочным мороженым с ложки. Иногда же...
Сантьяго вышел из дома и направился к утесу. Он не торопился, хотя очень хотелось побежать, заорать во всю глотку: 'Стой!'. Нельзя было - самоубийцы очень нервные, пугаются резких звуков, движений. Сердце глухо стучало, разгоняя старческую кровь. Старость не радость.
Мужчина стоял к нему спиной. Рядом на траве валялись какие-то бумаги. Глаза Сантьяго пока не подводили, он обходился без очков, и потому сразу заметил линеечки и нотные знаки. Музыкант.
- Доброго дня и мирного настроения вам, синьор, - поздоровался он тихо.
Самоубийца вздрогнул, обернулся. Нахмурился.
- Не подходите. Оставьте меня в покое.
Сантьяго выставил перед собой раскрытые ладони:
- Si. Конечно. Я только вышел поприветствовать вас. Мой дом вон там. Видите?
Мужчина невольно проследил за его рукой. Передернул плечами, но промолчал. Сантьяго счел это добрым знаком.
Несколько минут они молчали. Ветер вдруг выскочил откуда ни возьмись, схватил листки и стал трепать их. Один вспорхнул и умчался вниз.
Сантьяго сделал движение, чтобы поймать остальные.
- Нет, - хрипло отрезал мужчина. - Пусть летит. Пусть все гибнет. Как она погибла.
- Она?
Самоубийца не отвечал. Сантьяго осторожно сдвинулся в сторону, сделал пару шагов вперед. Сел прямо на траву.
- А хороший вид отсюда. Каждый день смотрю - и все другое. Небо. Вода. Птицы. Люди.
Он говорил будто бы сам с собой, но по напряженному молчанию соседа понимал - слушает.
- Живете как король, - внезапно и зло выкрикнул собеседник. - Наверное, жена и дети! Любите их!
- Люблю, - смиренно сказал Сантьяго. - Очень.
- Я тоже любил, - что-то почти зримо выливалось в воздух из уст мужчины, что-то сильное, страшное, черное - Сантьяго увидел это как тучу дыма, и затрепетал, и про себя повторил Pater noster. - А Бог их забрал. Моих девочек. Лусию, малышек. Они учились играть на флейте, хотели выступать вместе с мамой. Летели в Майами.
Сантьяго молчал.
- Пилот выжил. Был суд. Его оправдали. Какая-то чудовищная отговорка нашлась - будто случился приступ головокружения при посадке. Я узнал его адрес. Ночевал в машине трое суток, караулил его детей. Жену. С ружьем.
Сантьяго молчал. Мужчина скрипнул зубами. Сантьяго на мгновение поднял глаза - и опустил. Так страшно было смотреть на лицо, где кипела обнаженная ярость.
- Смогли? - совсем тихо спросил архитектор.
Собеседник снова заскрипел зубами. Он не ответил. Сантьяго понял, что это и был ответ.
- Анаис потеряла троих, прежде чем родился наш первенец, - бросил он, рассеянно оглядывая волны и паривших птиц. - А после того моя мать заболела лейкемией. Долго уходила. Тяжело. Это ведь ее ноты? Лусии?
Мужчина вдруг сломался, как складной нож, сел рядом. Он сгорбился, покачивался взад и вперед, что-то бормоча. Сантьяго понял, что то, черное, отступило. Но не полностью. Ждало.
И он сделал то, что и всегда. Протянул руку, взял мужчину за плечо.
- Они не уходят. Никогда не уходят. И всегда что-то остается.
- Музыка, - глухо произнес мужчина.
- Музыка.
Море шумело. Птицы, покружившись, улетели к своим гнездам. Сантьяго смотрел, как садится солнце, и думал, что вот сейчас пойдет домой. И поставит чайник сто тридцать первому человеку, для которого стал ангелом.