На заре Перестройки. Я тогда ребенком была. А вот название фильма запомнила.
Словом покаяние - чрезвычайно полезное явление.
Вот недавно я своего деда, (вернее 2-юродного деда, но это не имеет значения) водила на исповедь каяться.
Вернее это он сам меня заставил.
Он вообще человек церковный, хоть и бывший партработник. Но характер у него ужасно склочный, его нельзя одного никуда выпускать.
С другой стороны, помощь близким в приобщении их к церкви - дело положительное. За это даже собственные провинности извиняются. Правда, есть поверье, что если прибить одного паука, то простятся аж 40 грехов. Но я не думаю, чтобы это были убийства или супружеские измены. Иначе бы тогда каждый целыми сотнями этих пауков авансом убивал бы. Я еще понимаю, если эпидемия, нашествие саранчи или пауков, и кто-то их всех дихлофосом уничтожит и спасет тем самым отечество. А от одного безобидного паучка какой прок будет? Словом пауки пауками, а грехи грехами.
Да, возвращаюсь к моему деду на исповеди.
Так вот, все начиналось хорошо, а потом слышу, они со священником стали спорить. И мой дед, старый паразит, даже обзываться стал - сопляком и щенком того обозвал. Разругался и вышел вон.
Я его нагоняю за дверьми храма и пытаюсь урезонить - это нехорошо обзывать духовное лицо, хоть тебе тот и во внуки годится, - у всех ведь людей равные права, потому обзываться нехорошо.
А дед мне так злобно отвечает:
- А нахрена он издевается?
- Неужели священник станет издеваться над своими прихожанами? - удивляюсь я, - это даже противоречит правилам маркетинга - потенциальных клиентов и покупателей свечей нельзя отгонять, их надо наоборот завлекать, как это делают мерчандайзеры в ширпотребоских магазинах.
А дед рассказывает далее:
- Спрашивает он меня: делал ли я аборт. Я отвечаю: как же возможно, нет, это просто невозможно для меня. А он мне: мало ли чего бывает, каждый должен обвинять сам себя, даже в том, чего не было. А я не соглашаюсь: помилуйте, как же мне сделать аборт, когда я рожать не могу? А он мне опять: оттого и бесплодие, что аборты делали. Я говорю опять: лучше я в гневливости покаюсь и что октябренком и пионером в детстве был, до сих пор не исповедывал эти проступки. А он: не-е-ет, вы не уклоняйтесь, не уклоняйтесь! это у вас САМООПРАВДАНИЕ, раз для вас аборт вовсе и не грех. - Вот и поговори с таким болваном!
Я возражаю деду:
- Если батюшка сказал, значит, это возможно. Был случай, писали в газетах, какой-то сержант армии США родил. А ведь мог, очевидно, сделать аборт.
- Так то - в армии...
- Ну и что? В обычной жизни, тем более бывает, только об этом не говорят.
Дед только рукой махнул:
- Эх, молодежь! Все у вас с ног на голову теперь поставлено.
Тут я нашла, как успокоить его:
- Да священник-то тебя за старуху принял. В старости все на одно лицо, похожи друг на друга. А ты не сказал сразу своего имени. Надо перед исповедью говорить имя или что ты не баба, а лицо мужеского полу.
- А это верно! - обрадовался дед, - это ж я сам и виноват, получается, старый ротозей.
А потом дед отрастил усы и бороду. Это уже покаяние в действии, значит. Осознал, что бритая физиономия не годится для пожилого человека. Мне так кажется. А если и не тек, если и не ради покаяния отрастил он бороду, то оно и само по себе хорошо - все ж стал на Хаменгуэя теперь похож.