Аннотация: Про старика со старухой, золотую рыбку и сироту Моню.
Жили-были старик со старухой.
У них почти не было детей.
Вернее был один, Моня такой. Сирота-найденыш. Ничего себе, вполне нормальный.
Старик его на берегу морском подобрал, когда сам рыбу ловил.
Видит: малец какой-то ходит по берегу и ракушки собирает.
Старик его спрашивает:
- И нахрена тебе ракушки? Ты бы ловлей рыбы лучше занялся. Рыба - это дело.
А мальчик объясняет, что ракушки он разным шарамыжникам-барыгам продает по рублю за ракушку, а те их продают потом иностранным туристам по сто рублей.
- А звать тебя как? Не Власом ли?
- Это ты "Влас", а я Рабинович, - отвечает мальчик, - у нас все Рабиновичи и все ракушками занимаемся, потому что это доходное место.
- Чего же доходного?
- Я ракушки продаю Фрадкину, а он покрасив лаком, перепродает Цахису, а тот отвозит в Бердичев и продает Абрамзонычеву. А в Бердичеве про ракушки никогда не слыхали, поэтому их можно загнать как продукт Индийского океана. А Абрамзонычев, очень важный, у него даже часы на серебряной цепочке...
- Ишь, маленький такой, а уже бизнесом занимается, наверно в министры пойдет, - усмехнулся старик и решил взять мальчика к себе в дом.
Вырос Моня красавцем - роста такого, что в дверь не пролазит, и в плечах косая сажень - это на рыбной ухе так откормился.
- Небось ты вовсе и не еврей, а чучмек, раз такой здоровенный, - любил подтрунивать над ним старик, сидя в сортире и читая антисемитские газеты.
А Моня - ничего, взял в свои руки все хозяйство, даже рыбу стал ловить. Старик только сидит на завалинке, да трубку покуривает.
Раз пришел Моня домой без улова. Старик спрашивает:
- Что так?
А тот рассказывает, что ничего не ловилось, только одну золотую рыбку поймал.
- Эй ты, рохля, жидовская морда! - в сердцах закричал на него старик, - Я вот ту рыбку двадцать лет назад поймал и думал уже больше ее не поймаю. А тебе повезло, так ты не воспользовался! Иди вот снова и покликай золотую рыбку, прикажи ей чтобы хоть корыто у нас было новое...
- Не хочу корыто, это все мы уже проходили, это все кидалово, - вмещалась в разговор старуха, - а хочу чтоб мне помолодеть лет на семьдесят, и этого достаточно.
Пошел Моня снова кликать рыбку. Целый час орал с берега, всех чаек перепугал - ни хрена. Пришлось возвращаться домой ни с чем.
- Экий ты не путевый, а еще жидовская твоя морда, - процедил сквозь беззубый рот старик, - дай лучше я пойду сам покликаю.
И пошел. Как пришел на берег, золотая рыбка тут как тут, из глубин морских всплывает и спрашивает, нету ли у старика какой просьбы.
Ну тот говорит, что старуха совсем обезумела, хочет лет на семьдесят помолодеть.
- А ты что же? - спрашивает рыбка.
- А мне нахрена надо?
- Ну как хочешь, - отвечает рыбка, - как просишь, так и будет.
Возвращается домой старик, заходит в сени, а там - на тебе! Старуха с Моней, извините, любовью всерьез занимаются.
- Ты что, старая кляча, мальчика портишь? - хотел сказать старик, а потом смотрит - глазам собственным не верит - старуха-то его уже не старуха, а девица-красавица, как семьдесят лет назад.
- Ах ты жидовская морда, прохиндей! - заорал тут старик на Моню, - единственную жену, так и ту увел! Где моя честь?! Я буду жаловаться! Я в суд подам!
А молодая старуха в старика тапочком швыряет - мол поди ты куда подальше, прервал на самом важном месте.
На следующий день старуха заявляет старику:
- Мы с тобой в гражданском браке жили семьдесят лет, и ничего хорошего; а с Мовсеем мы официально зарегистрировались, так что ты теперь будешь официально свекром.
- Этак ты тоже Рабинович?! Это возмутительно.. - начал было протестовать старик.
Но старуха жестко отрубила:
- Не лезь в чужую личную жизнь! Мы вообще можем уйти и жить на морском берегу, только сначала ты за хату выплати нашу долю.
Нечего делать старику, приходится согласиться. А куда деваться? Рыбу-то кто-то ловить должен. Да и хата не своя собственная, в другую не переедешь.
- Ладно, - проворчал старик, - хрен с вами, живите. Только вы там по ночам потише; любовь у них, понимаешь ли, а мне спать не даете, да еще курей в хлеву перепугаете, нестись перестанут.
- Ах, старый ты пень, никакой в тебе романтики, - засмеялась бывшая старуха, - не нравится, так не подлушивай, или затыкай уши берушами.
- Этот жид ее испортил, везде одни жиды засели, - подумал старик.
И с тех пор старик от злости стал скрипеть по ночам зубами.