Аннотация: Не ходите дети... А коли будете ходить, то не говорите потом, что не предупреждал. Размышления в мороз и глюки, глюки, глюки...
Моя Москва
Ветер пошевелил занавеску, и я очнулся. Оказывается, я уже час сидел, тупо уставившись в окно. И что я там увидел? Уже не помню. У ног мурлыкнул кот, с улицы повеяло паленой резиной и все опять стало как и было. А ведь минуту назад что-то изменилось. Или нет? Голубое небо и белая, снежная земля. Это не та ситуация, которая мне нравится - почему когда сверху все ОК, под ногами сплошное дерьмо?
Из недр принтера уже был выплюнут любовно составленный реферат, я надел куртку и вышел в мороз: когда настроение не к черту, его надо заморить холодом - изведанный способ!
Я запер зверинец, предварительно прервав коннект и выключив весь свет. Лифт долго не приходил - кто-то усердно грузил мебель на первом этаже. Пешком идти не хотелось, так как это неизбежно приближало ненавистный мороз. В мозгу складывались ладные строчки чужой песни, а ноги уже притоптывали в такт неслышимой гитаре... И вот, наконец, полный потными грузчиками лифт добрался до меня, я закутался поудобнее в куртку в предвкушении холода.
Со вчерашнего дня улица разительно не изменилась. Такая погода странным образом влияет на мой мыслительный процесс: он, с одной стороны, ускоряется, а с другой - не возможно запомнить ни мысли. За только начавшуюся дветысячипервую христианскую зиму я потерял уже около сотни гениальных сюжетов и мудрых строчек - так и не суждено мне поразить ими умы пронзительного читателя и почтенного критика, так что свобода это все, что останется при мне. Я повернулся на право и пошел куда глаза глядят. Пока я был в задумчивости, я не заметил, как попал в какой-то не знакомый мне район - кругом были заборы заводов и фабрик, стоянки грузовиков и подозрительного вида кирпичные здания. Прохожих стало совсем мало и все они были с какими-то бесцветными, изможденными лицами, на которых было написано безразличие и усталость. Медленно проезжали отдельные машины - ветхие запорожцы и дряхлые "Мерседесы", тентовые грузовики и странные микроавтобусы. Дорога была узкая и прямая, ее окончания странным образом скрывалось в призрачном зимнем воздухе. Снег под ногами давно сменился на грязное месиво, а затем даже и месиво как-то странно растеклось, а я все шел и шел. Впереди показался поворот. Свернув, я увидел довольно обширную площадь.Тут ездили машины, троллейбусы и прочий транспорт. Но такой площади я ни когда не видел в Москве. Я, наверное, довольно долго стоял вот так, тупо уставившись в эту площадь. Тут ко мне подошел какой-то парнишка, подергал за рукав и спросил.
- Не подскажите, сколько время?
Я посмотрел на часы и ответил. Вдруг что-то в мальчишке меня насторожило. И тут я понял, что смотрю в СВОИ глаза!
- Слушай, - спросил я его, - а как тебя зовут?
- Меня? Илья. А что?
Я немножко побледнел. Я не знаю, увидел ли это... он?
- А-а.. А что это за город, Илья?
- Как какой? - Спросил он - Москва, конечно. А ты как думал?
- Я - та-ак и думал. - Протянул я
- Мо-ло-де-ец, Илья! - Прошкрипел он вдруг изменившимся, старческим голосом. Я обернулся:
- Что-о?
Но рядом уже ни кого не было, я опять стоял один посреди площади. "Странно.. я ведь ни куда не двигался с места..." Я обернулся, и увидел сзади, за собой, ютившуюся между бетонными стенами, ту самую улочку, по которой я пришел сюда. "Как я мог перейти дорогу и не заметить этого" - спросил я, но не смог ответить и на этот вопрос. Я стоял посреди площади, вокруг все таким же плотным потоком лились машины.
"Это не Моя Москва. Не Моя..." - вертелось у меня в голове. "А знал ли ты Свою Москву?" - больно кусала меня назойливая и неприятная мысль -
"Ты ведь не знаешь совсем, какова она на самом деле, Твоя Москва. Вспомни, - твердила мне она, - вспомни как ты оказался посреди Южно-портового округа. Вспомнил? Там было хуже чем здесь, но тогда было лето. Ты не знаешь Своей Москвы. Ты не знаешь Своей Страны. Ты не знаешь даже того, что ни чего не знаешь! Ты не Сократ, ты - не ты. Потому что ты - вон, ты видел, маленький парнишка с честными глазами. Но и его тут уже нет. Он ушел, а что осталось? Ты? Нет. Остался подспудный сгусток информации, осталось лишь бестелесное существо, которое ты был склонен считать телесным и называться "Я". Но это не ты. Это - не ты."
Я повернул голову.. И тут же понял, что ни какой головы и не было. Мысль не врала. Мысли ни когда не врут. Я - Сгусток Энергии. А может ли сгусток иметь "я"? Меня подхватил ветер и понес. Я поднимался все выше и выше и выше - над деревьями, над фонарными столбами, над крышами домов, в небеса. Этот город был у меня как на ладони, которой у меня не могло быть. А, может быть, могло и так оно и было? Это вопрос веры, но это было не важно; ветер стих и я просто двигался по инерции под самыми облаками и видел и слышал все: вон мама отчитывает малыша за непослушание; вот бедный музыкант пытается пробится на радиостанцию сквозь заветное заклинание всех программных директоров - " Не формат"; вот группа Скин-хедов избивает мальчонку, которому, к его несчастью, дядя из Америки прислал модные широкие джинсы. Вот в подворотне панки, в похмелии, стреляют сигареты у прохожих. Вот милиция разыскала вора-карманника и вернула всем его жертвам их деньги. Вот в бандитской перестрелке умер не в чем не повинный ребенок. Он просто искал своего папу. Почему я этого ни когда не видел? Ведь это - Моя Москва?! Боль и радость всегда идут под руку, они как две сестры ни когда не отстают друг от дружки, и когда в одной квартире сын приходит с войны, в соседней обязательно умирает муж, подавившись апельсиновой косточкой. Когда в России идет война, в Китае рожают детей. Великий незримый баланс присутствует во всем и ведет свой бесконечный счет.
Погода улучшилась и ветер переменился - и вот я уже лечу к родной стороне. Я уже не помню, что я не я, мне просто хочется побыстрее оказаться дома...
Ветер пошевелил занавеску, и я очнулся. Оказывается, я уже час наблюдал за тем, как играют собаки во дворе. Или не собаки то - люди?! О чем это я думал? Не помню. Я сел за компьютер, и руки мои непроизвольно набрали: