Одна дорога, два пути
"Самиздат":
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Столица горит в пламени революции, король убит. Юный принц и его друг виконт остались без всего. Их ждёт путешествие в поисках того, что может помочь им вернуть принадлежащее по праву и навести порядок в стране... но куда заведёт выбранный путь каждого? Закончено.
|
В небе сияла луна, бросая свет на зеленоватые крыши прижавшихся друг к другу домов. Отблески играли на дрожащей от ветра воде в каналах, пронизывающих столицу. Морской ветер шелестел листвой деревьев, скрипел флюгерами, свистел в щелях окон. Город устало спал, отдыхая от дневной жары.
При свете трёх свечей принц Доминик сидел с потрёпанной веками книгой, закинув ноги на обшарпанный стол. Строчки разбегались перед глазами, и отнюдь не содержимое фолианта занимало мысли юноши. Принц размышлял о событиях прошедшего дня. Душа трепетала от грозящих перемен в размеренной и спокойной жизни, и отнюдь не восторженно.
День был действительно жарким: резня, вопли, давка, беготня. Во всём этом принц, к его счастью, не участвовал, но происходящее сулило ему большие неприятности.
Потому что это не очередное восстание бедняков, к которому столица за последние десятилетия почти привыкла, а профессионально подготовленная революция. В один момент из города исчезли все жизненно необходимые товары, и столица погрузилась в хаос. Магазины разгромлены, но там ничего не нашлось. Отчаявшиеся бедняки, которым некуда идти, оставшись без куска хлеба, вооружились всем, чем смогли. Оружие в этой стране не было запрещённым, поэтому нашли они его немало. Сбившись в толпу, представители низшего сословия отправились на штурм дворца. К вечеру слабых от голода и болезней, возникавших в условиях городской антисанитарии, бедняков разогнала армия, но Доминик понимал, что на следующий день всё начнётся снова, потому что есть хотят все, даже самые лояльные к власти граждане.
Самым удручающим для принца стало то, что сбежал его отец - король, символ власти, оплот веры, не только и не столько правитель, сколько возможность удерживать народ в узде силой веры в его божественное происхождение - тем, что делало его выше простых смертных, тем, что позволяло королю требовать права властвовать.
Юноша прекрасно понимал, как можно в такой важный, можно даже сказать, переломный момент покинуть неблагожелательную столицу, он и сам представитель "божественной" династии, и потому не понаслышке знал, что тот, в чьих жилах течёт королевская кровь, ничем не отличается от любого другого человека. Разве что некоторыми способностями к магии, но ими также обладало и несколько сотен дворян. Принц подозревал, что это следствие похождений его предков, не отличавшихся целомудрием и супружеской верностью, но факт оставался фактом - правители не уникальны. Многие из них даже скорее приносили вред государству, чем пользу. Так и с его отцом. За двадцать шесть лет своего правления он умудрился довести страну почти до обнищания. Суровые законы и огромные налоги, казалось бы, позволили улучшить экономику, прилить средства в казну, но как обычно, всё разворовали, и богатства вновь перераспределились, вот только немного не так, как надо. Прирост населения приблизился к нулю, зато избранные (те, что успели урвать кусок или подлизаться к королю) получили возможность исполнения любых своих капризов.
Доминик понимал и то, что дело гиблое, и что надо уносить ноги, но он не представлял, как это сделать в условиях давки у всех ворот, да и при условии такого негативного отношения населения, по мнению его высочества способного растерзать любого богатого человека, не то что принца. Бежать же без хорошей одежды и без соответствующего снаряжения - чистой воды безумие. Принцу казалось, что он не выживет один, без поддержки, в отдалённых землях, где, как он думал, царило полное беззаконие. Столица - это ведь только начало, и революция покатится дальше, обветшалые крепостные стены и бурлящее море ей не преграда.
Немало времени прошло с последней войны, когда такая сильная защита - единственный способ выжить. Давно не нападали сгинувшие где-то в горах великаны, не покушались на неплодородные земли соседи, не возмущались жившие неподалёку карлики, видимо, разработавшие все ресурсы и ушедшие вслед за великанами вглубь. Керды спокойно пасли овец или выращивали пшеницу и холодостойкий виноград на склонах гор, немного рыбачили по побережью. А стены столицы так и стояли, обветшалые, заросшие мхом и лишайниками, изрезанные ветром. Люди долго набивались в некогда просторный город, хаотично застроив его домами разных архитектурных стилей. Величественный особняк эпохи Карона Одиннадцатого мог стоять рядом с грузным строением времён Карона Второго или воздушным домиком с множеством арок, построенным при правлении Доминика Пятого. Королей столица с её интригами перемалывала, как жернова мельницы зерно. Зерна в столице всегда было мало, королей и то больше. Надо отдать должное последнему - он продержался на троне рекордный срок, может быть, потому, что потворствовал прихотям приближённых, сталкивая всё государство в яму экономического кризиса.
Раздался стук в дверь: два тихих удара, два громких, три слабых. Доминик вздрогнул, едва не выронив книгу, но тут же торопливо выпрямился в кресле и принял спокойно-горделивую позу. Правитель (пусть даже и будущий) должен сохранять собственное достоинство всегда и везде.
- Войдите, - произнёс принц, нежно проведя пальцами по тонкому стилету, припрятанному между страниц книги. Если что, у него есть шанс успеть первым...
Дверь отворилась, и в комнату вошёл молодой человек в одежде дворянина. По помещению тут же разнёсся едва заметный запах одеколона. Вошедший был одет по последней моде, но тщательно припудренные и напомаженные волосы растрепались, приведя посетителя в нелицеприятный вид. Доминик нахмурился - обычно этот человек не позволял выбиться и прядке из своей причёски. Сигнал о том, что случилось что-то действительно серьёзное?
Однако манеры юноши оставались всё так же жеманны, на лице красовалось задорно-небрежное выражение - одним словом, обычный щеголь, прожигатель жизни, завзятый дуэлянт и гроза светских красавиц. Можно было бы подумать, что он сбежал из опочивальни очередной придворной дамы. Эти мысли возникали у всякого, кто видел виконта д'Асиера. Именно за это Его Высочество так ценил своего лучшего друга: кто распознает в придворном гуляке тайного агента? А если и распознают, рассказать об этом никому уже не успеют, д'Асиер не зря считался великолепным бретером.
- Ваше Высочество, я рад вас приветствовать, - агент чуть поклонился. Доминик чуть-чуть улыбнулся - подобное обращение он воспринимал как игру. Виконт не так уж часто утруждал себя соблюдением этикета в разговоре с принцем наедине. Или опасается слежки?.. - Прошу прощения за то, что вынужден был вас побеспокоить. Мадам де Шелл прислала вам записку, надеюсь, вы не откажете в милости прочесть её?
Виконт с поклоном протянул принцу сложенную вчетверо записку, затем неслышно выскользнул из комнаты.
Доминик развернул бумагу, с трудом скрывая нетерпеливую дрожь. Он не сомневался, что сведения чрезвычайно важные, и шифр "мадам де Шелл" подтверждал его догадку о послании, касающегося обстановки во дворце. Письмо было также написано придуманным самолично принцем кодом, посторонний читатель не обнаружил бы в нём ничего, кроме любовных излияний одинокой вдовушки. Принц прекрасно знал, что информация владеет миром, и давать преимущества противникам не собирался. По мере чтения принц становился всё мрачнее и мрачнее: новости были одна другой хуже. Порадовало только одно: король на самом деле не сбежал, а был убит. Один из осведомителей собственными глазами видел труп, правда, мельком, но этого хватало, Его Величество шпионы принца узнали бы даже в парике и гриме. Однако на этом хорошее заканчивалось. Дворец заполонили неизвестные личности - не приходилось сомневаться, что начнись штурм, и они с радостью откроют ворота. Гвардия дезорганизована, в регулярной армии ни с того, ни с сего началось массовое дезертирство... Доминик призадумался: для того, чтобы подвигнуть такую массу народа на восстание, да ещё одновременно, нужна весьма и весьма завлекательная идеология. А продумано и осуществлено всё настолько тщательно, что юноша невольно восхитился талантом организатора. Пожалуй, перед тем, как покинуть город (а принц всё-таки собирался это сделать, тем или иным образом), надо внимательнейшим образом изучить все лозунги восставших. Умный человек, как известно, учится не только на своих ошибках, но и на чужих успехах.
Закончив чтение, принц скомкал письмо и положил его на оловянную тарелку, стоявшую на столе. Всё убранство в доме было чрезвычайно скромным, да и само строение внешне выглядело неказисто. Зайдя внутрь, человек не сразу бы догадался, что ныне в этом домике пребывает наследник престола. Ради конспирации Доминик даже использовал вместо привычных магических светляков банальные свечи, причём не лучшего качества. Сейчас это даже пошло на пользу, не пришлось тратить магическую энергию на то, чтобы сжечь записку. Юноша подождал, пока вся бумага прогорит, затем тщательно растёр пепел по тарелке. Кто-то посчитал бы это излишней предосторожностью, но не Его Высочество. Шестнадцать лет прожив в королевской семье, Доминик твёрдо запомнил: перестраховка лишней не бывает. А разбрасываться информацией, тем более в его положении - неоправданная роскошь.
Д'Асиер снова зашёл в комнату, он умел выбирать нужный момент.
- Что предлагаешь делать? - принц перевёл взгляд с пепла на виконта.
- Уносить ноги! - усмехнулся д'Асиер. - Простите, Ваше Высочество, за неподобающий дворянину язык. - Принц качнул головой, показывая, что правила этикета и возвышенность выражений его в данный момент нисколько не волнует. - Одни боги знают, что сейчас творится во дворце, на улицах ещё более или менее спокойно, но это только до рассвета, и то некоторые самые отчаянные продолжают всё громить. Где-то на западе города вспыхнул пожар, сгорел целый квартал, но в данной ситуации это не столь страшно. Неплохо было бы, если бы сгорела большая часть домов бедняков, тогда бы можно восстановить город более богатым и просторным. И я полагаю, что через недолгое время город будет гореть весь. Однако вам лучше не оставаться здесь после рассвета, это будет серьёзным риском. Готов побиться об заклад, те, кто всё это затеял, догадываются, что Ваше Высочество где-то скрывается, и им потребуется не так много времени, чтобы вас найти. Я советовал бы потушить все свечи, кроме одной - они привлекают много внимания.
- Согласен с тобой. Нам нужна информация о том, что происходит во дворце. Достаточно ли ты смел, чтобы отправиться на разведку в место, в котором раньше чувствовал себя как дома? - принц прекрасно понимал, как глупо звучат его слова, понимал это и д'Асиер, но не позволил себе даже немного поморщиться от такого вопроса. Такие понятия, как честь, отвага и достоинство, давно утратили свой первоначальный смысл в столице Кердлера. Но Виконт знал, что информация им нужна как воздух, без неё они - покойники, и предпочитал рисковать жизнью активно.
- Готов выполнить ваше поручение, мой принц или уже мой король. - Юноша поклонился.
- Тогда мы пойдём во дворец и выясним, кто за всем этим стоит.
- Нет, Ваше Высочество, я пойду один. Я, как верноподданный, не хочу, чтобы вы рисковали своей жизнью. - Виконт не хотел этого хотя бы потому, что если погибнет единственный прямой наследник короля, то исчезнет сам символ монархии и не останется аргументов против нового режима. Д'Асиер предпочитал старый, слишком привык он к роскоши, чтобы пренебречь возможностью её вернуть.
- Возвращайся не позднее часа до рассвета. - Слова звучали ободряюще, как будто принц искренне верил, что д'Асиер вернётся живым.
Юноша поклонился и вышел. Доминик задул свечи и лёг, размышляя, что несёт ему день грядущий.
Д'Асиер споро накинул плащ с капюшоном, сейчас так ходили многие, не вызывая подозрений, но пробуждая острую неприязнь у простого люда. Виконт шёл по узким улочкам, стараясь не попадаться на глаза мародёрам. Набат уже умолк, тушить что-то не хватало людей. Местами зияли проёмы выбитых дверей и ставен, местами на улицах валялась сломанная мебель. Периодически откуда-то слышались крики, принадлежавшие, по всей видимости, оставшимся без домов беззащитным женщинам. Виконту хотелось убить всех тех тварей, что смеют называть себя людьми и при этом пользоваться беспомощностью женщины. Д'Асиер считал, что женщина должна проявлять благосклонность к мужчине, по собственной воле выбирая наиболее приятного ей кавалера, а мужчина должен быть достаточно хорош, чтобы выбрали именно его. Но Виконт понимал также и то, что в обратном направлении то же самое - мужчина не будет добиваться благосклонности неприятной ему женщины, только, разве что, если это не какая-нибудь богатая вдовушка. Однако д'Асиер ничем не мог помочь несчастным, как и не мог наказать всех, кого считал недочеловеком. Несмотря на несколько лет при дворе среди самых циничных представителей дворянства, виконт умудрился сохранить представления о чести как о чём-то ценном, и поэтому его искренне огорчало нежелание остальных сохранить эту нематериальную ценность. Но правила игры виконт принял.
Тёмный булыжник мостовых перемежался лужами или грязными участками. Где-то через полчаса д'Асиер добрался до дворца. Тайными путями, которыми ещё в детстве так любил убегать от нянек, он прокрался внутрь. В конце пути его ждал неприятный сюрприз в виде двух охранников. Они умерли быстро и бесшумно от молниеносных ударов стилетами в обеих руках виконта. Шпагу он не носил, иначе в нём сразу бы опознали дворянина.
Виконт внимательно осмотрел трупы в свете трёх свечей взятого со столика неподалёку канделябра. Пожав плечами, д'Асиер отправился дальше. Трупы как трупы. Виконт их немало повидал, да и на тот свет людей отправил.
Внезапный шорох за спиной заставил юношу вздрогнуть и оглянуться, и ему спасло жизнь только то, что при этом он рефлекторно шарахнулся вбок. Топор просвистел совсем недалеко от его лица. Коридор был достаточно широк, чтобы в нём могли разминуться двое, или даже трое. Поэтому виконту не составило труда вывести из строя и этих противников, воспользовавшись простеньким заклинанием вспышки света, на пару мгновений сбивших людей с толку. Прикинув дальнейшее, д'Асиер снял с одного из убитых одежду и накинул поверх своей, скатав плащ в комок.
Убедившись, что коридор чист, юноша отправился дальше. Петляя по знакомым проходам с арками, он вскоре нашёл одного из свободно прохаживающихся людей. Наблюдая за ним, д'Асиер запомнил все шифры и пароли.
Пробравшись вслед за человеком, виконт почти дополз до комнаты, откуда доносилось несколько голосов. Притаившись в скрытой нише, которыми изобиловал дворец, д'Асиер стал слушать обсуждение, как ему казалось, организаторов.
- Товарищи! Наши планы завершились успехом! Король мёртв, принц бежал, народ на нашей стороне. Давайте же порадуемся этому знаменательному событию в жизни нашей Родины! - За этими пафосными словами последовали рукоплескания. Виконт досадливо поморщился. - Ещё немного, и мы изменим не только политический режим, но и самосознание граждан! Если сейчас перед нами печальная картина: блага достаются не тому, кто их заработал, а тому, кто их получил по наследству... - д'Асиер мысленно фыркнул - знал бы этот оратор, каким трудом и с каким риском доставалось, казалось бы, законное наследство, он бы так не говорил. Двор был прудом, кишащим хищными рыбами, так и норовящими отнять друг у друга лакомый кусок или загрызть вовсе.
Оратор тем временем продолжал:
- Но мы построим новое общество! В нём все будут равны от рождения и получать одинаковые блага. Никто не будет обижен судьбой, никто не получит больше, чем заработал сам. - Виконт опять фыркнул. Он был уверен, что люди не рождаются одинаковыми. Кто-то более красив, кто-то более умён, кто-то более талантлив. А врождённые способности и качества ни одна магия не сможет уравнять, тем более в целом государстве. И как можно провернуть это сейчас? Если большая часть населения безграмотна и умеет разве что кое-как обеспечить себя едой и кустарно выполненными вещами. Пожалуй, изменения будут не такими уж сильными - разве много наработаешь, не имея образования? Дворяне так и останутся самыми востребованными людьми, ибо никто, кроме них, не сможет взять на себя функцию управления...
- Мы уничтожим дворянство не только политически, но и физически! - д'Асиер чуть не уронил челюсть на пол. Он представил себе весь тот хаос, который после таких действий начнётся. - Мы уничтожим всех магов и, главное, принца! Тогда никто не сможет претендовать на трон, потому что ни в ком не останется ни капли божественной крови. Равенство - вот наша цель!
Юноше в пылу его горячих девятнадцати лет хотелось выбежать к оратору и снести ему голову шпагой с криком "Вы совсем обезумели! Что же вы творите?!", но опыт придворного позволил ему не проронить ни звука, и шпаги у него тоже не было. Виконт продолжил слушать.
- Мы освободим народ от ига, никто никому не будет подчиняться, в этом и заключается идея нового режима! Вся страна - конгломерат сотрудников во взаимовыгодном взаимодействии! - по комнате прошёл одобряющий гул. Никто не спорил с оратором, все восхищённо смотрели на него, как на пришедшее из астрального мира божество. А может быть, они уже всё это знали и лишь давали предводителю выговориться. Виконт не знал причин их молчания, но склонялся к первому варианту. Неожиданно он заметил несколько знакомых лиц среди слушателей. Ему сразу же пришла в голову мысль, что все молчат только лишь потому, что боятся выдать свою неосведомлённость или причастность, и что всё совсем не так гладко в рядах сторонников нового режима.
Но д'Асиер был не настолько самонадеянным, чтобы сразу отмести вариант полного подавления воли подданных. К тому же он не помнил некоторых дворян, вполне возможно, они побывали в опале, и любви к королю не испытывали.
- Теперь мы должны представить оборот дела так, будто король и его сын сбежали, а на страну надвигаются армии врагов, и нужно срочно защищаться. Это ещё больше пошатнёт веру в короля у народа, заставит его сплачиваться, и нам легче будет установить новый, справедливый режим! Итак, наши главные цели: справедливость, равенство, свобода! Каждому!
Виконт, мысленно бормоча что-то в духе "совсем с ума люди посходили", выбирался из комнаты. Дорогу он помнил прекрасно и до тайного выхода добрался без происшествий.
Бегом он кинулся к дому принца, он должен успеть предупредить его раньше, чем убийцы вынюхают след, а они такую заметную личность, как Доминик, даже из-под земли достанут.
Вообще виконту казалось, что всё, сказанное оратором в той комнате - пыль в глаза, потому что не может человек, здравомыслящий настолько, чтобы организовать революцию, устраивать подобное. Это же безумие! Скорее всего, маги отошли бы в тень, и уже оттуда дёргали за ниточки, управляя государством. Юноше не понравилась эта догадка - ведь тогда революция затеяна дворянами, а раз виконт об этом ничего не знал, то его врагами, чего д'Асиеру совсем не хотелось бы. Врагов у него хватало.
Юноша взмок под накинутым плащом и был готов упасть и умереть. Но им двигал долг, мстительность, упорство, жадность и многие другие чувства. Он бежал, периодически давая себе отдохнуть, пройдясь быстрым шагом. Д'Асиер вслушивался в каждый шорох, крик, звон, топот... Возможно, только это ему и помогло добраться до принца, не столкнувшись на улице ни с одним из бунтарей.
По-особому постучав в дверь, юноша с замирающим сердцем отошёл в тень, ожидая, что вместо принца оттуда выглянут уже убийцы. Но нет, всё тихо. "Неужели убили и ушли?" - переживал д'Асиер. Через несколько минут дверь приоткрылась, и оттуда выглянул настороженный принц, потирающий глаза. Виконт проскользнул внутрь дома и плотно закрыл за собой дверь, задвинул засов.
- Всё совсем плохо. - Без церемониальных приветствий выпалил д'Асиер. - Высочество, ты даже не представляешь, что они затеяли! Они говорят, что хотят уничтожить всех магов! Всех, до единого! И первая их цель - это ты! Надо срочно, как можно быстрее, желательно прямо сейчас, убраться из этого места. А ты спишь!
- Тише, тише! - шикнул принц.
- Доминик, да какого?.. - прошипел д'Асиер. Подобная фамильярность означала, что виконт больше не притворяется. - Они нас всех убьют! Они хотят справедливости, равенства, свободы. Их не устраивает не правитель или система власти, им хочется поменять самосознание народа! - д'Асиер и сам не заметил, как начал использовать слова из речи предводителя. - Нам надо сбежать, срочно! Всё равно они делают вид, что король вместе со всей своей семьёй сбежали.
- Так пусть это соответствует правде, ты это хочешь сказать? - поток слов виконта немного разозлил принца. - Будь сдержаннее, мой друг, успокойся. Я не думаю, что ситуация настолько ужасна...
- Это потому что мимо твоей головы не летали топоры мятежников, тёмные боги бы побрали этих революционеров... - последнее д'Асиер сказал с такой гримасой, что принц проникся в полной мере.
- Хорошо, ты меня убедил. И как мы сбежим?
- Я думаю, найти какой-нибудь лаз не так сложно...
- Если бы его было не так сложно найти, это был бы уже не лаз. Надо придумать другой способ. Что мы имеем сейчас? Что-нибудь готово к "отступлению"? - принц сосредоточился на проблеме. От его решения зависело многое, в том числе его собственная жизнь. А своей шкурой Доминик очень дорожил.
- Есть кое-что, но в нашей ситуации... - Виконт грустно вздохнул. - Я не уверен, что хоть один может сработать, тем более что некоторые планы взаимоисключающие. К тому же, нам надо не только выбраться из столицы, но и идти дальше.
- Подожди... - принц налил в бокал дрянного вина. - С тем, что мы будем делать после, разберёмся потом. Надо сначала выбраться, а не делить шкуру неубитого медведя. Какие конкретно есть наработки?
- Маскировочная одежда должна найтись здесь же, но надо как-то решить проблему слишком ухоженного лица. Причём так, чтобы одежда и лицо соответствовали друг другу, а я слабо разбираюсь в моде простолюдинов.
- Какая мода, они одевают то, что находят, - фыркнул принц.
- И всё-таки... вдруг мы случайно облачимся в одеяния врача и перемажем себе лица сажей? Это будет слишком подозрительно, а мне не хочется рисковать лишний раз.
- Параноик. Кто сейчас будет приглядываться к случайному прохожему?
- Все. Потому что каждый боится встретить в другом шпиона.
- Кстати, - спохватился Доминик, - где все наши шпионы, исполнители?
- Я никого не смог найти. Они если и живы, то предпочли не являться сюда, чтобы случайно не привести хвост. Я опасаюсь, как бы хвоста не было за мной, но я вроде бы никого не заметил... Тем не менее, мы болтаем слишком долго. Собирайся. Можно было бы переодеться женщинами, но у нас движения не те, сразу засекут.
Д'Асиер глотнул вина, скривился и стал помогать принцу в выборе одежды.
Надев что-то более или менее соответствующее простолюдину, скрыв изящество кистей под холщовыми рукавицами, измазав лицо сажей из очага, повязав на голову какую-то грязную тряпку, принц повернулся к виконту. Д'Асиер одобрительно кивнул:
- Я бы не узнал, встретив на улице. А сейчас последний штрих для завершения образа... - д'Асиер резко, без замаха, ткнул Доминика кулаком под глаз, а затем вторым в челюсть с другой стороны. Принц в долгу не остался и от души врезал виконту.
- Вот теперь нас никто не узнает, - простонал д'Асиер, схватившись за распухшее ухо.
Покачав головой, Доминик вытер кровь с разбитой губы. Он прекрасно понял, зачем виконт так сделал - с синяком под глазом и распухшей щекой он действительно сам на себя не похож.
- Здесь в подполе должен быть бурдюк с вином, кусочком сыра и парой булочек. Неплохо взять с собой, но если отнимут, нам не поздоровится.
Доминик отодвинул стол, открыл крышку и достал котомку.
- Что делать с оружием? Простолюдины со шпагами не ходят... - задумался виконт.
- Без него идти - самоубийство! - возмутился принц. - У меня только стилет.
- У меня два, этого достаточно. Если что, спасайся без меня. - Фраза звучала благородно, но для д'Асиера она лишь была поводом не тащить котомку.
- Всё, идём.
Товарищи по несчастью тихо вышли во дворик, перелезли забор, потом другой, и ещё три, и только потом оказались на дороге. Вокруг никого не было. До рассвета оставалось несколько минут. Туман стелился по грязной утоптанной земле, перемежающейся булыжниками, некогда бывшими мостовой. Всё выглядело омерзительно серым, вонючим и противным.
- Давай уберёмся отсюда побыстрее... - прошептал принц, поёживаясь от утренней прохлады. - Меня от этой части города уже тошнит.
- А многие тут живут... Так что не жалуйся, это не смертельно. - Д'Асиер напоследок окинул взглядом обшарпанные стены, кривые постройки, выбитые рамы в окнах. - Одного я не понимаю, почему твой отец ничего не делал, чтобы благоустроить город? Всех этих бедняков, которые ничего не делали, потому что работы нет, можно ведь было выселить...
Они бодро зашагали по грязевому месиву.
- Далеко идти? Мы хоть туда идём?
- Обижаешь. Конечно туда.
- И куда? Ты мне так ничего и не рассказал о планах, - укоризненно заметил Доминик.
- Конечно, чтобы на случай, если тебя поймают, ты не сдал меня, - рассмеялся д'Асиер. Доминику показалось, что это не шутка. - Всего есть три более или менее проработанных плана, но я их не знаю, мне известно только то, что они есть. Поэтому будем импровизировать. Страшно?
- Короли не знают страха... - пропел Доминик слова из гимна.
- Ах да... - улыбнулся д'Асиер. - Короли не знают страха, для них презренна боль. Что в короне, что в рубахе, король всегда король.
- Тише... Если услышат эти слова, нас убьют не задумываясь...
- Ты первый начал...
Солнце уже встало, когда товарищи добрались до стены. Красноватые отблески плясали на зелёных от времени медных крышах, добавляя грязноватого оттенка в общий пейзаж.
- Я думаю, сейчас мало кто бодрствует среди караула, - заметил д'Асиер. - Давай попробуем перелезть стену.
- Как?
- Может, ты и забыл, но мы вообще-то немного маги... - покачал головой виконт.
- Я левитировать не умею, - нахмурился Доминик.
- Я тоже, но этого и не надо. Немного маскировочных чар, и немного магии земли, нам достаточно будет выдвинувшихся из стены камней. - Глаза виконта горели энтузиазмом.
- Что ж, рискнём. - Доминик приготовился к действиям. Он придерживал маскировочный полог, пока виконт выдёргивал камни из стены.
- Уф... - присел на землю виконт, - треть сил израсходовал. Голова кружится. Крепкая стена, а я ведь только небольшие камни дёргал. Ты как?
- Я в полном порядке. Лезем? Пока не очень светло...
д'Асиер собрался с силами и встал. Юноши, страхуя друг друга, полезли на стену. Доминик продолжал удерживать маскировочный полог, однако против прямого взгляда он бы не помог. Но и посмотреть прямо на это место удалось бы лишь профессионалу, маскировочная магия, применяемая принцем, включала в себя и отвод глаз. Замшелые камни так и норовили выскользнуть из-под ног, но юноши продолжали карабкаться вверх.
Они забрались на стену и посмотрели вниз. Ниже располагались какие-то домики. Недолго думая, виконт прыгнул вниз, кувыркнулся по скату крыши и повис на её краю. Подтянулся, забросил своё тело на крышу и помахал принцу. Доминик кинул товарищу котомку и отрицательно покачал головой. Он немного боялся высоты после того, как упал с дерева и сломал руку. Но что ему оставалось? И принц прыгнул. Приземлился он не очень удачно, ушибившись, но благодаря виконту не упал с крыши.
- А теперь через дымоход? - улыбнулся Доминик, потирая локоть.
- Мы в него не пролезем, хоть полнотой и не отличаемся. Теперь по деревцу.
- А может не надо дерево? - заныл принц.
- Короли не знают страха... Давай.
Тяжко вздохнув, принц пополз по заросшей лишайниками ветке, подозрительно похрустывающей. Приложив огромные усилия, чтобы не зажмуриться, прыгнул, зацепившись за сучок и оставив на нём лоскут штанов.
Рядом аккуратно опустился виконт, которому не помешала даже котомка.
- Ловкач, - усмехнулся Доминик. - Мне бы так... А то я неуклюж, как корова на льду.
- Ваше Высочество, вы, как всегда, на высоте, - поклонился виконт, не скрывая ехидства. - Зато теперь выглядишь, как настоящий простолюдин, в драной одежде.
- У тебя оптимизма на двоих бы хватило, поделись, что ли?
- Я бы с радостью... но ты лучше забери котомку. А нам, между прочим, пора уходить отсюда, а то разбуженные топотом соседи уже, кажется, стремятся выбежать и задушить нас отнюдь не в радостных объятиях.
Юноши зашагали по улочке к окраине. Здесь было просторнее, но пахло ещё хуже - столицу пронизывали канавы и каналы, уносящие нечистоты в море, а за крепостными стенами не было даже этого. Дороги изобиловали лужами, частично заросшими тиной. Кричали петухи, кудахтали куры, лаяли собаки, слышалось лошадиное ржание. Заборы оплетал виноград, во дворах росли яблони, вишни, абрикосовые деревья, груши, тютина, малина.
- А тут всё совсем не так плохо, не правда ли? - заметил д'Асиер.
- Чтобы подвигнуть на революцию сельских жителей, надо гораздо больше усилий... - принц встряхнул неудобную котомку. Шагать было тяжело. Три часа сна не позволили Доминику как следует отдохнуть, оставив после себя лёгкую тошноту и общую слабость. Виконт не спал вовсе.
- Это оставляет нам шансы первыми добраться до некоторых дворян и организовать контрреволюцию... Мы обязаны справиться. Нужны лошади. Я думаю отправиться к графу Шитренья...
- К этому старому маразматику? - задумчиво уточнил д'Асиер.
- Он только притворяется им.
- Как знаешь... - пожал плечами виконт. - Только он ведь далеко живёт. Может, выберем кого поближе?
- Нет, нам нужен именно он, - упрямо сказал принц.
- Почему? - д'Асиер с любопытством посмотрел на Доминика. Принц что-то знает? Чего не знает виконт?
- Ходили слухи, что он был замешан в каких-то шпионских играх в молодости, и собирался устроить восстание, но кто-то ему сильно насолил, и с тех пор граф точит зуб на всех революционеров. - Принц понизил голос. - Отец его даже не ссылал, но Шитренья предпочёл сам удалиться со двора, понимая, что и доверять ему никто не будет. С тех пор он посвятил себя изучению магии. В том числе её раздела, предназначенного для сбора информации. Поэтому он-то должен быть в курсе всех событий. Вот только не уверен, что он захочет просвещать нас, но следует попробовать.
- И почему я этого не знаю?.. - удивился виконт.
- Потому что это было довольно давно, и я сам узнал об этом случайно от жёнушки, так как она внучатая племянница графини Шитренья. А при дворе про старика уже давно забыли. И зря. - Доминик улыбнулся. Затем подпрыгнул до ветки абрикосового дерева, мимо которого они проходили. Д'Асиер понял, что всё остальное о графе он узнает, только когда сам его увидит, и тоже сорвал пару плодов.
- Давно собирался стать вегетарианцем, - усмехнулся принц, выбрасывая косточку. Вытерев руки о штаны, он продолжил: - Не так плохо быть простолюдином, не находишь? Можно не следить за речью, руки можно вытереть о штаны, можно прыгать за абрикосами и есть их без вилки и ножа, можно не делать лицо каменной маской, можно не сидеть в холодном тронном зале по полдня, можно обращаться к друзьям на "ты", можно не думать о том, что подарить жене, хотя тебе, как холостяку, этого не понять... Можно... сколько же всего можно! - Доминик от переизбытка эмоций крутанулся на месте и взмахнул руками.
- Спокойнее. А то ещё за сумасшедшего примут. К тому же кое в чём ты ошибаешься. Простолюдинам приходится работать. Много работать.
- Не спорю. Но мы не простолюдины. И поэтому надо радоваться возможности почувствовать себя свободным.
- Свободным? Когда столица сотрясается от революции, когда всего в двух часах ходьбы от тебя горят дома, - д'Асиер оглянулся назад, на поднимающийся от города дым, - когда ты - единственный, кто может что-то исправить... Ты чувствуешь себя свободным?!
- Да. Потому что мы идём в нужном направлении, и идти будем долго, и незачем мучиться угрызениями совести, если делаешь и так всё, что можешь... Кстати, о направлении. Мы идём и идём, а нам надо выбрать более конкретный маршрут. Граф живёт на юго-западе, нам повезло - не придётся огибать город, можно двигаться по побережью.
- Выберемся пешком за пределы застройки, и будем искать более быстрое средство передвижения.
- Как думаешь, за нами нет хвоста? - Принц огляделся по сторонам.
- Если бы за нами был хвост, твоё тело уже остывало бы в какой-нибудь канавке, - мрачно ответил д'Асиер. Настроение у него было отвратительное. Воняло гарью и нечистотами, в животе урчало от непривычной еды. Жизнерадостного Доминика ему и вовсе хотелось медленно и с чувством задушить. Но перед глазами всплыли картины убитых им людей, с перерезанным горлом, выпущенными кишками или колотыми ранами, и, налагаясь на образ золотоволосого принца, умерили его злость. Виконт зябко передёрнул плечами. Ему было холодно, он привык к тёплой, порой даже слишком, официальной одежде, а утро только начиналось. Он не спал трое суток, глаза его слипались, ноги после прыжков неприятно ныли, и каждый шаг стал для виконта преодолением себя. Силы отнимало и восстановление магического резерва. Ему хотелось лечь и умереть, только бы никуда не идти. Он устал после ночных бега и драк. Но он считал себя сильным мужчиной и продолжал быстро шагать по грязной дороге. Ему не хотелось даже разговаривать, что, в общем-то, было несвойственно виконту. Его раздражало всё - вонь, лай, блеянье овец, неровность дороги, начинающее припекать солнце, постоянные повороты, переграждающие путь ветви деревьев или заборы...
- Тебя что-то печалит, друг мой? - обернулся обогнавший виконта на пару шагов принц.
- Нет, мой господин. - Д'Асиер улыбнулся, старательно натягивая маску жизнерадостности. Свобода? Где? Будь всё по-прежнему, он бы сейчас с превеликим удовольствием растянулся на своей широкой кровати и уснул. Но ему приходилось насиловать свой организм и продолжать идти вперёд. По мнению д'Асиера, свобода заключается в возможности делать то, что хочешь, тогда, когда хочешь. Двор всегда был для него развлечением, пусть и опасным. Он хотел вновь упасть с головой в светскую жизнь - пить вино, драться в честных дуэлях (а не защищаться сразу от четверых), очаровывать женщин, спать до полудня и гулять по дворцовому парку, растирая в пальцах лепестки роз.
- Тогда не отставай. У нас длинный путь впереди.
Д'Асиер тяжко вздохнул, ускоряя шаг. Он взмолился богам, чтобы те дали ему сил и терпения. Почувствовав прилив бодрости, он догнал принца. Дальше они шли в молчании, погрузившись в свои думы.
Доминик мечтал о том, как он вернётся в столицу, восстановит прежний режим. Как будут ему рукоплескать подданные, когда поймут, что к власти пришёл хороший правитель. Он размышлял о том, как привести экономику в порядок и что сделать в первую очередь для улучшения жизни в государстве. В пылу своих шестнадцати лет он был готов долго и усердно трудится на благо своей страны. Тем более что вся его жизнь была посвящена подготовке к этому. Предстоящие в далёком будущем трудности заставляли его облизываться от предвкушения того, как изящно он их решит. О ближайшем будущем он и не думал. Оно казалось ему простым и понятным - добраться до Шитренья. А там видно будет. Не занимали его думы и возможные опасности, происходящее казалось ему весёлым приключением, о котором он давно мечтал, принц не видел смерти в лицо, а потому и не боялся её. Никогда не доводилось ему испытывать лишений и трудностей, вся жизнь его прошла в безмятежности, и худшее, что в ней было - долгие уроки и разозлившийся учитель. И, пожалуй, женитьба. Полгода назад, когда принц достиг совершеннолетия, его женили на герцогине Шарэль. Она была ему ровесницей, но сблизиться они так и не сумели. Доминик и не вспоминал о жене, хотя она явно находилась в опасности.
Д'Асиер мечтал о кровати и ванной. Ещё его мысли заменяли прочие прелести комфорта и еда. Через некоторое время он понял, что таким образом только больше устаёт, и стал вспоминать всё, что с ним приключалось. Тягот, выпавших на его долю, было не так уж много. Но всё-таки они были. Как ему приходилось залечивать раны после не очень удачных дуэлей, как ещё в детстве желавший сделать из него военного отец заставлял его спать в холодной комнате на соломенном тюфяке, вставать на рассвете, и за малейшую провинность ставил в угол на горох. Хотя надо отдать отцу должное, именно он научил виконта великолепному владению шпагой, и за это юноша готов был простить своему родителю все издевательства.
Людей на улицах становилось всё больше и больше, они с ужасом смотрели на дым, ругались, пытались выяснить друг у друга, что же всё это значит, естественно, никто ничего не знал. Слухи ходили один ужаснее другого, но никто и представить себе не мог, насколько всё плохо на самом деле. Передвигаться по улице стало труднее, ещё и из-за постоянных окриков "Ребята, вы откуда? Вы ничего не знаете? Не слышали? Не видели? Что горит? Что сгорело?" и сотни вариаций этих вопросов, не отвечать на которые юноши опасались, не будучи уверенными, что молчание их не выдаст.
- Конца и края этому городу нет... - не выдержал виконт.
- Отнюдь, - возразил Доминик, встряхивая котомку. - Дома уже гораздо реже. Дорога шире и сильнее укатана, значит, мы на главной, выводящей из города. Ещё полчаса, и мы покинем сие неприятное место.
Солнце уже поднялось выше и нещадно палило. На улице было пекло, мёрзший утром виконт теперь обливался потом, как и принц.
- На побережье должно быть прохладнее... - с надеждой сказал Доминик. - Котомка эта мне уже неподъёмной кажется. Давай вина из неё отопьём? Виноград, конечно, неплохо утоляет жажду, но я не хочу рисковать и обдирать чужие лозы у всех на глазах, так и на неприятности недолго напороться.
Д'Асиер с радостью согласился. Его мучила жажда, но сказать об этом до того, как захочет пить сам принц, ему не позволяла гордость и светские привычки.
Вино было тёплым и кислым, для привыкшим к изысканности юношам - отвратительным. Но выбора у них не оставалось. Сделав по три глотка, они убрали бурдюк обратно в котомку.
- Ты прав. Никакая это не свобода, - вздохнул Доминик, устраивая котомку поудобнее. - Это рабство. Какая разница, погонщик или долг заставляет идти?
- Ты тоже уже устал? - с некоторой обречённостью спросил д'Асиер.
- Если бы не жара... - вздохнул принц.
- Может вызвать дождь?.. - неуверенно предложил виконт.
- Да, а моё безвольное тело ты потом на себе потащишь под дождём? Ты представь, на сколько миль вокруг нет подходящих туч, и сколько сил потребуется на вызов дождя.
- Согласен, плохая идея. - Д'Асиер помотал головой, чтобы хоть немного прийти в себя. Он засыпал на ходу. - Я бы полжизни отдал за возможность выспаться сейчас.
- Не говори так, - нахмурился Доминик. - А то, не дай боги, придут те, кто готов выполнить твоё желание.
Вслед за словами принца д'Асиер услышал шёпот в ушах "Спать... Ты хочешь спать. Мы можем тебе помочь...". Он ещё раз встряхнул головой, думая, что от недосыпания совсем разум помрачился. Он не верил в богов и демонов. Он допускал их существование, но не понимал, зачем им вмешиваться в человеческую жизнь. Особенно богам.
- Давай я понесу котомку. - Доминик с радостью избавился от груза. Виконту котомка придала большую связанность с материальным миром. Всё-таки она из-за набитых туда вещей была не такой уж лёгкой - там были сменные рубашки и штаны, немного еды и две куртки. Д'Асиер перестал слышать шёпот.
Через обещанные принцем полчаса юноши всё-таки вышли за пределы поселений. Дорога вилась вдоль каменистого побережья, перемежаемого песчаными проплешинами. Подул бриз, взъерошив растрёпанные волосы виконта. Д'Асиер вздрогнул, холодок пробежал по его спине. Нахмурившись, юноша посмотрел на принца и решительно сказал:
- Нам нужен отдых. Мне - сон.
- Я тоже не откажусь поспать, за то недолгое время, что я спал, моя голова не успела отдохнуть... В конце концов, наш путь займёт, быть может, недели две, какие-то полдня ничего не изменят.
- Две недели? Далеко живёт граф... - задумчиво протянул д'Асиер.
- Нет, не так далеко, - успокоил виконта принц, - я ещё беру в расчёт непредвиденные обстоятельства. На лошадях мы доберёмся, в лучшем случае, за неделю. Стандартное удвоение, как правило, приводит к достаточно близкому к действительности результату.
- Согласен. Где будем отдыхать?
- В тени любого дерева! - воскликнул Доминик. - Как ты вообще на ногах держишься? Я бы умер.
Д'Асиер зевнул, чуть не вывихнув челюсть.
- Я скоро упаду, - категорично заявил он.
- Решено, ближайшая подходящая тень - место нашего привала.
Подходящую тень юноши встретили только спустя полчаса, и когда они её всё-таки нашли, оба заснули прямо на песке. Под головой принца оказалась котомка, а виконту достались замшелые корни дерева, казавшиеся ему теперь самой мягкой подушкой, на которой он когда-либо спал. Но перед тем, как вырубиться, д'Асиер силой мысли всё же растянул тоненькую сигнальную сеточку вокруг себя. Он, в отличие Доминика, помнил, что им угрожает опасность.
Не смотря на все страхи виконта, пробуждение было вполне спокойным. Пекло неимоверно, может быть, это и послужило поводом проснуться. Было около двух часов дня, юноши проспали достаточно долго, чтобы продолжать путь в относительно бодром состоянии.
Д'Асиер размял затёкшую шею и помассировал голову. Принц потянулся и с тоской взглянул на небо. Одежда на юношах была влажной и горячей, и только лёгкий бриз хоть немного спасал от невыносимой жары. Деревья почти плакали, их листья печально обвисли.
- Помнишь, ты года три назад, пока был жив твой старший брат, хотел стать странником? - виконт снял рубашку и повязал её на голову. - Я, кажется, хотел стать твоим оруженосцем. И что в итоге? Оружия у нас - три стилета на двоих, еды почти нет, как и денег...
- Почему денег нет? - перебил товарища Доминик.
- А у тебя есть? - скептически поинтересовался виконт.
- Нет, - обречённо буркнул принц. - Особам королевской крови не подобает думать о таких приземлённых вещах. Я же в столице мог потребовать всё, что захочу, совершенно бесплатно.
- И у меня нет. Так что мы без денег, значит, без лошадей. Замечательно. - Д'Асиер зло ударил кулаком по стволу ни в чём неповинного дерева.
- Не переживай, мы найдём выход. Мы же маги, в конце концов.
- Да, только наличие у себя магических способностей нам придётся скрывать. Интересно, что сейчас в столице.
Товарищи по несчастью стали всматриваться в горизонт, но через жаркое марево было сложно что-то увидеть. Однако стелющийся над вершинами деревьев дым они заметили.
- Столица продолжает гореть. И, похоже, подожгли уже и дома за стеной. Дорога назад нам заказана. Я уверен, если мы выйдем на дорогу, то увидим поток погорельцев. Нам совсем ни к чему присутствие других людей. Хотя может мы и сможем извлечь из этого какую-нибудь выгоду. - Доминик не перебивал виконта, пока тот не договорил, и только после этого заметил:
- Тебе не кажется странным, что нас никто не потревожил за всё это время?
- Кому мы нужны? - усмехнулся виконт. - Смирись с мыслью, что ты теперь один из тысяч таких же, как ты - обычный простолюдин, ничем не примечательный. Разве что от девушек придётся отбиваться с такой-то внешностью...
Доминик пригладил золотистые волосы. Он слышал тысячи комплиментов в свой адрес, но по-прежнему не считал себя красивым, полагая, что ему льстят, пытаясь добиться расположения. От д'Асиера он слышал это первый раз и потому немного смутился, что, впрочем, нисколько не изменило выражение его лица.
- На себя посмотри, - отмахнулся принц.
- Зеркала нет. А то я бы с радостью, - рассмеялся виконт, показывая белоснежные зубы. Он любил себя и свою внешность. Он не был красавцем, хоть и имел довольно правильные черты лица. Глаза его были бледно-серые, густые волосы до плеч - чёрные как смоль, что в сочетании с аристократично-белой кожей, просвечивающей вены, вызывало ощущение некой болезненности. Но за счёт уверенности в себе, кошачьей грации и потрясающего обаяния виконт пользовался бешеной популярностью у женщин. Пока ни одна представительница противоположного пола не устояла под натиском д'Асиера. Какая дама отказалась бы от возможности потискать барса?
- Мы не похожи на простолюдинов, - твёрдо сказал принц, глядя на улыбку виконта, и достал из сумки остатки еды. - Ты, например, слишком гибок и белозуб. А они - могучи, но неповоротливы. - Виконт не стал убеждать его, что простолюдины тощи, сутулы и убоги. - Нас даже могут счесть ворами, я так думаю. Надо замаскироваться под кого-нибудь другого.
- И кого же ты предлагаешь? - д'Асиер взял у Доминика свою половину. Еда у них кончалась. Вина оставалось ещё достаточно.
- Послушников или жрецов. - Принц пылал энтузиазмом.
- Тогда я буду послушником Кайеры, богини любви, - рассмеялся виконт и глотнул вина. - Ходить в сандалиях и короткой юбочке. Пить вино и служить лучшей из богинь.
- Идея неплоха, - улыбнулся Доминик. - Особенно по такой жаре.
- Осталось раздобыть юбочки и сандалии, - скривился виконт.
- В сутках пути находится Кордейл, довольно крупный город, там есть храм Кайеры. Вполне возможно, нас примут в послушники. Почему бы и нет? Я слышал, туда всех дворян берут.
- Зря я пренебрегал уроками географии в детстве. Столько полезного не знаю. Тогда в путь. Он хоть по пути?
- Да, но небольшой крюк придётся сделать. Если будем идти непрерывно, к утру дойдём. Ночью идти легче, тем более полнолуние было совсем недавно, будет достаточно светло.
Юноши поднялись на ноги, принц взвалил на плечо котомку, и они двинулись в путь.
По дороге действительно шло много людей с пожитками. Большая их часть была перемазана сажей или пеплом. На лицах было написано отчаяние. Куда они идут? У всех ли есть родственники в других городах? Все ли найдут себе пристанище? Кто-то из них потеряет жену или мужа, нашедшего работу в другом месте, кто-то так и умрёт от голода, кто-то уйдёт в монастырь, кто-то станет нищенствовать, влача жалкое существование. Кто-то из них, возможно, устроится даже лучше, чем раньше, но таких явно будет немного - люди не любят чужаков. Впрочем, в условиях революции они могли бы надеяться на то, что рабочие станут во главе нового режима и будут жить лучше остальных, ибо каждому воздастся за труд, а кто, если не рабочие, работает больше всего не на себя, а на других, производя востребованный товар? Но мало кто из них сейчас верил в светлое будущее, слишком прочно в головах людей засела рабская покорность, они привыкли к монархическому режиму, и далеко не каждый из них мог теперь прогнозировать своё будущее на основе последних событий, они представляли себе своё будущее, как будто всё ещё жив был король. К тому же столицу потрясало множество восстаний, и некоторые считали революцию очередным, думая, что скоро всё утрясётся и станет по-прежнему.
Друзья шли по пыльной, растрескавшейся глинистой дороге и обсуждали популярных бардов. Это было тоской по дворцу, они полагали, что ещё не скоро услышат звуки лютни и чистый баритон любимого певца.
- А тебе какая песня у Рэнена больше всего нравится? - поинтересовался д'Асиер.
- Всё, что я у него слышал, на высшем уровне... Рэнен вообще замечательный певец. А какой у него голос...
- Я слышу, тут говорят о музыке! - раздался контратенор за спиной юношей, отчего они вздрогнули. Этот голос пробирал до дрожи.
- Ты?! - воскликнули принц и виконт, поворачиваясь к юноше. - Ты что здесь делаешь?
- Я в бегах. - Парень развернул давних знакомых и вклинился между ними. Компания двинулась дальше. - Магов в столице вырезают. Твою жену убили, ходят слухи, что и тебя тоже вместе с ней в спальне жестоко зарезали. Я подглядел - там кровищи, труп изуродован, вполне сойдёт за тебя, - усмехнулся лысый парень - бард Ксотт.
- Всё-таки она мне изменяла, - нервно рассмеялся Доминик. На месте любовника мог быть и он...
- Не факт. Его могли и подбросить. А на самом деле наши противники могут знать, что ты жив, иначе не стали бы так уродовать труп, - вмешался д'Асиер.
- Он прав, - кивнул Ксотт. - Поэтому идём вперёд и как можно быстрее! У вас деньги есть? Нет? Что же, придётся, как в старые добрые времена, петь на площади и собирать мелочь в футляр от лютни.
- Ты хотя бы петь умеешь, - рассмеялся виконт. - А куда податься нам, ничего не умеющим, кроме как управлять подданными? Мы собрались в храм Кайеры в Кордейле, стать послушниками. Это лучшая маскировка, чем одежда простолюдинов, на которых мы совершенно не похожи.
- Я уже давно жрец Артанолии, богини искусств. Так что я не с вами. - Улыбка на лице Ксотта выглядела немного жутковато. - Но идея хорошая. А почему именно Кайера?
- А кто ещё может быть?
- Например, богиня мудрости, или бог смерти, можно выбирать... В Кордейле много храмов, я там жил в детстве.
- Я думаю, мы недостаточно мудры, чтобы податься в храм Сагессы. А в храм Морта я отправиться не рискну, - отверг предложение виконт.
- Зря, зря. Его жрецы сильны, - покачал головой Ксотт.
- Это же самые жуткие твари, - задумчиво сказал принц. - Я слышал, они приносят в жертву людей...
- Есть такое дело, - рассмеялся лысый юноша. - Но они же приносят в жертву только стариков, которые добровольно к ним приходят. Или не стариков, а отчаявшихся людей. Они не убивают тех, кто хочет жить.
- Всё равно это неправильно! - воскликнул принц и закрыл себе рот ладонью. Не хватало ещё, чтобы его услышали идущие мимо люди. Впрочем, вокруг них как-то само собой образовалось пустое пространство. Кто-то отстал, кто-то обогнал. - Нельзя убивать людей. Кеми бы они ни были.
- Ты так говоришь, потому что никогда проблем не видел, - нахмурился бард. - Представь себя стариком, который немощен и не в силах даже до сортира дойти, его ненавидят родственники, ему уже не будет лучше. Зачем ему жить, если он сам не хочет? Зачем ему жить, когда зимой на него требуется еда, а дети его еле-еле сводят концы с концами и с трудом могут прокормить своих. Что лучше, если умрёт старик или младенец? Вот то-то и оно, - Ксотт тяжко вздохнул. Его огорчала эта сторона жизни. Он видел, что за каждую следующую жизнь жизнью должен заплатить кто-кто другой, и не понимал, почему так. Прирост населения в Кердлере стал уже меньше нуля. - К тому же жрецы Морта убивают милосердно, в отличие от старости. Они лишь выполняют его функцию.
- Не всегда они милосердно убивают. Иным приходится перед смертью от рук жреца помучиться несколько дней, - заметил Доминик.
- Милосердно они убивают лишь тех, кто этого заслужил. А плохих людей надо наказывать, - возразил Ксотт.
- А чем они платят за возможности отнимать жизни? - Усомнился принц.
- Болью, - печально ответил бард. - И одиночеством. Они испытывают их до тех пор, пока не отдадут свою душу Морту, а до этого... они не умирают и их невозможно убить... - юноша начал напевать что-то себе под нос. Спутники его погрузились в свои думы.
Доминик думал, как, наверное, ужасно быть жрецом Морта. Наталкиваться на испуганные взгляды, чувствовать запах страха. Не иметь ни одного близкого человека, потому что он будет знать - однажды настанет и его час. Д'Асиер думал, как хорошо быть жрецом этого тёмного бога. Широкие возможности, преклонение, страх. Власть над самой жизнью и смертью. Виконт всегда был чем-то вроде собачки у ног принца, и его порой это злило. Он и так чувствовал себя одиноким, ему было нечего терять. Но ему было и страшно тоже, он боялся вдруг стать особенным, взять на себя какую-то ответственность. Ему хотелось оставаться придворным щёголем, не видел он своей жизни без развлечений, и тем более не знал, как сможет существовать без любовных похождений - ведь женщины будут его бояться. Но возможности и власть его манили, как огонь мотылька.
Ксотта же волновало, какие лучше взять аккорды для уже складывающихся в стихи слов. Тяжко вздохнув, бард покосился на спутников. Он считал себя плохим поэтом и редко пел то, что сочинил сам. Да, он не споёт и этого. Он жалел, что никогда не будет принцем, у которого есть преданный друг-виконт, и никогда не будет д'Асиером, имеющим собственного повелителя, заботящегося о нём. А он, Ксотт, навсегда останется одиноким. Тридцать семь лет уже бродил бард по просторам мира, но выглядел и оставался юнцом. И никогда не было у него человека, которого он бы мог искренне назвать другом, кому мог бы спеть любую из своих баллад. Никогда не открывал он ни перед кем свою душу, и лишь тот, кто случайно мог подслушать его пение в чистом поле, знал, каково ему было жить. Когда-то, двадцать лет назад, душа его просачивалась в музыку, но он повзрослел, и понял, что его переживания никому не нужны. С тех пор лютня стала ему не другом, а инструментом. Магия хранила его голос и лицо, но никакая магия не могла уберечь его от холода непонимания.
Последние годы Ксотт смирился со своей участью, и стал больше наблюдать и поглощать, чем выплёскивать. И теперь он замечал проблески сомнений на лице виконта, несмотря на то, что тот превосходно владел собой.
Встретившись взглядом с д'Асиером, Ксотт понял, что его дружба с принцем весьма условна, и что виконт не перегрызёт ему горло лишь потому, что ему нужен король для возвращения монархического режима. Горько усмехнувшись, бард перевёл взгляд на клонящееся к горизонту солнце. Они уже долго идут. Но предстоит ещё дольше. Дорога была привычна для лысого юноши. Но вид идущих по дороге погорельцев приводил его в уныние. Он отвлёкся от мысли о своём одиночестве и переключился на горе других людей.
- Как насчёт привала? - нарушил молчание виконт, когда солнце коснулось морских волн.
- Я тоже устал, - согласился Ксотт. - А то я за полгода при дворе порядком отвык от таких нагрузок...
- Согласен с вами, друзья, - улыбнулся принц. - Дойдём до ближайшего ручья, и остановимся. Я уже вижу переправу. Но спать мы не будем!
- Почему не будем? - удивился бард.
- Во-первых, не на чем, во-вторых, нам надо двигаться быстрее, в-третьих, мы недавно спали, в-четвёртых, хотелось бы добраться до Кордейла утром, чтобы попасть в храм.
- Будем идти всю ночь? А не темно?
- Луна сейчас большая, всё видно, - качнул головой принц. - Впрочем, ты можешь...
- Нет, я иду с вами, - перебил Ксотт. - Хотелось бы дойти до города раньше, чем остальные погорельцы; чую я, вместе с ними докатится туда и революция.
- Вот поэтому мы и идём. К тому же ночью идти легче - не так жарко, как днём, а мы не на лошадях, чтобы бояться темноты.
До ручья они добрались только в сгущающейся темноте, темнело по-летнему стремительно. Они успели набрать воды в пустой к тому времени бурдюк, кипятить её, к сожалению, им было не в чем. Еды тоже не осталось.
Виконт растянулся на мерцающей траве, взяв в зубы травинку. Рядом сели его товарищи.
На небе зажигались первые звёзды. Д'Асиеру всё равно хотелось спать, но не сильно. Над горизонтом висела луна, заливая синеватым светом иссушенную дорогу. На ней уже никого не было - остальные не так спешили, чтобы пройти мимо предыдущего ручья.
Растения потихоньку приходили в себя, впитывая остатки влаги из земли. Какие-то из них так и стояли повядшими, не в силах дотянуться корнями до нужной глубины. Стрекотали кузнечики и сверчки, заполняя ночную тишину. Плескались волны о берег, на море дул ветер. Температура упала, стало даже слишком прохладно.
Товарищи по несчастью спустились к морю понаблюдать за играющими на воде лунными бликами. Каждый из них хотел что-то сказать, но никто так и не решился нарушить умиротворение своим голосом. Доминик поднял с камней несколько ракушек, найти их в отлив было легко даже во мгле. Начинал подниматься туман.
- Мне это не нравится... - глядя на сгущающуюся влагу, сказал Ксотт и поёжился. - Идёмте, здесь жутко.
Д'Асиер рассмеялся:
- Параноик! - и сам прислушался к тишине. Мурашки поползли по его спине.
- Я подольше тебя живу! - огрызнулся бард. - Идёмте. Всё равно нам надо.
Виконт пожал плечами и двинулся обратно. Над ладонью его вспыхнул светящийся шарик, но тут же погас.
- Что, вспомнил, что магов ловят? - подколол принц, пытаясь разрядить обстановку, - сначала делаешь, потом думаешь?
Д'Асиер повернулся к Доминику, и тот увидел, насколько побледнел его друг.
- Он сам погас. Точнее, его погасили, - сказал он.
- Я же говорил, что здесь жутко, - усмехнулся Ксотт. - Кто-то глушит мою магию. И твою, как ты заметил, тоже.
- А ты маг? - удивился Доминик. - Сколько тебе вообще лет?
- Не время, мой друг, не время выяснять подробности моей биографии. Вы видите их?
- Кого?! - судорожно огляделся принц. - Они пришли нас убить? Это шпионы революционеров?
- Хуже, - коротко ответил певец.
- А кто? Что может быть хуже? - спросил Доминик. Виконт, всей кожей ощущавший присутствие невидимых существ, не мог вымолвить и слова. Будь у него возможность, он бы начал плести защитную сеть, но, лишившись магии, чувствовал себя беспомощным.
- Молчите, - приказал Ксотт и вытащил из чехла лютню. Звон струн увяз в воздухе. - Плохо дело. Молитесь.
- Кому?! - принц от нечеловеческого страха, вздыбившего волосы, плохо соображал. Виконт был уже спокоен.
- Проданные души ищут магов, чтобы отдать их души вместо себя, да? - тихо сказал он. - А за ними по пятам следуют демо...
- Не смей! - крикнул Ксотт, но виконт и сам уже испуганно зажал рот ладонями. - С ума сошёл, поминать их сейчас?
- Они... они... они сами лезут в мысли. - Д'Асиер зажал голову ладонями.
- Прогоняй их! Всеми силами. А я буду играть. - Ксотт улыбнулся и тронул струны.
Зазвучали струны и ритмичное постукивание твёрдыми пальцами по дереву лютни. Приглушённый перезвон казался лишним в ночи, всей своей сущностью отвергавшей весёлую мелодию. Ксотт понял, что это бесполезно, и в отчаянии опустил лютню. Сгорбившись, он с замиранием сердца ждал наступления этих странных сущностей.
Подумав, что всё равно ничего не теряет, бард снова заиграл. Струны плакали под его пальцами, он пел и пел... Устремив взгляд в небо - туда, где жила его богиня, он просил:
Забери мою смерть, накажи тревогой,
Забери мою жизнь - но не тронь души.