Небо на улице уже посветлело, запели первые птицы. Утро вступало в свои права, но Иван Иванович не спешил ложиться спать. Завтра выходной, а, значит, можно уделить время борьбе за правое дело - клеймить позором гнусных очернителей истории.
Оппонент поту сторону экрана не сдавался, он публиковал один мерзкий пасквиль за другим. Сегодня попался опытный боец - он постоянно цеплялся к орфографии, запятым, большим буквам, неточностям в датах и сыпал ссылками на лживую пропаганду.
- Не иначе агент госдепа, - предположил Иван Иванович и отхлебнул пива из банки. - Или путинский наймит?
Он поднял глаза и взглянул на портрет. Ленин почему-то смотрел на него с укоризной.
"Антисоветчик - всегда русафоб", - пальцы Иван Ивановича запорхали над клавиатурой. - "Каждый белоэмигрант - придатель Родины. Настоящий патриот остался бы в России. Эмиграция - путь придателей. Ничто не мешало им остаться дома и строить новую Красную империю".
Иван Иванович словно поднял взгляд на Ленина. На мгновение ему показалось, что глаза вождя мирового пролетариата стали в два раза больше, но потом он тряхнул головой и наваждение пропало.
"А красный террор - это антисоветская, а, значит, русафобская чушь! Во-первых, он появился в ответ на белый террор! Во-вторых, его размеры сильно приувеличины антисоветчиками! Никаких стотысяч миллионов расстрелянных, учите историю по нормальным книгам, не по огоньку времен перестройки! Всего тысяч семьсот в тридцатые и гораздо меньше в гражданскую. И, в-четвертых, если кого и шлепнули, то это был бандит, или матерый палачь, у которого руки по плечи в крови. Органы никого просто так не расстреливали, а внимательно разбирались с каждым!"
Выдохнув и еще раз выпив пива, Иван Иванович скопировал текст в текстовый редактор. Умная программа подчеркнула красным не понравившиеся ей слова.
Иван Иванович исправил орфографию, клокоча от ярости. Он вспомнил как неделю назад этот же оппонент, глупая жертва ЕГЭ, посмел задать ехидный вопрос "а вы точно получили "самое лучшее в мире образование?". По вашим постам не видно, борец с "придателями" родины".
Отправив сообщение, Иван Иванович откинулся на стул и раскурил сигарету. Раньше жена возмущалась, что он курит в комнате, но после развода наступила долгожданная свобода.
- Как я приложил сволочь! - сказал Иван Иванович портрету вождя. Только Ленину, казалось, было безразлично.
Включив "Мир танков", он выбрал верный StuG III Ausf. G и откатал пару боев. Ночь не лучшее время для игр, приходилось долго ждать, пока наберется команда, да и игроки сильнее чем вечером, когда после учебы приходят школьники.
После того как его оба раза убили вражеские Т-34-85 Иван Иванович ругнулся и пересел на другого любимца, Hellcat. Команда как водится, не поддержала его план, и попытка пойти в атаку закончилась встречей с ИС-3 с печальным результатом.
Он вышел из игры вовремя - появился ответ. Как всегда бестолковый.
Оппонент выложил кучу ссылок на википедию, зачем-то рекомендовал изучить статьи про красный террор и красный террор в Крыму. Потом отослал на какую-то лживую статистику очередных антисоветских наймитов.
"Учи историю, жертва ЕГЭ. Хватит повторять байки...", - ответ сам собой рождался в голове.
Перед отправкой сообщения он обновил страницу и увидел два новых поста. Некто со змеей на аватарке и ником на немецком ни к селу ни к городу написал "Говорил же, неисправим. Он слишком верит в своих кумиров".
Ниже появился ответ, некий человек всего с парой постов и огненным мечом на аватарке возражал:
"Каждый может измениться. Он закрыл глаза и не хочет видеть правду".
"Проверим"
Отправив жалобы модераторам на флуд в теме, Иван Иванович встал и потянулся. Он в очередной раз бросил взгляд на портрет и заметил, что Ленин висит как-то криво.
Иван Иванович встал на стол, поправил портрет и вдруг оступился. Последнее, что он увидел, летя на пол - спокойный взгляд Ленина.
***
В себя Иван Иванович пришел от того, что ему в живот впивалось нечто острое и холодное. Он открыл глаза и изумился - вместо пола в комнате лежала галька.
Иван Иванович приподнялся, сел, и открыл рот от изумления.
Вместо комнаты галечный пляж. Рядом плескалось море, с которого дул пронизывающий ветер, неподалеку виднелись высокие горы и какой-то смутно знакомый поселок.
- Где я? - Иван Иванович вскочил, оглядываясь по сторонам. - Что за афера? До чего страну довели? Сталина на вас нет!
Картина была совершенно ясная. Квартирные аферисты вскрыли замок. Застали его дома, оглушили, переодели в пальто из шкафа, вывезли куда-то далеко и бросили на берегу море. Судя по погоде - это либо крайний север, либо южное полушарие.
Отряхнувшись от пыли, Иван Иванович решительно зашагал к симпатичным домикам неподалеку. Чем скорее он доберется в Москву, тем скорее подаст заявление в полицию, тем легче будет отстоять собственность. До чего страну довели! При Сталине такого не было!
У ближайшего домика стоял удивленный немолодой мужчина интеллигентного вида и смотрел на Иван Ивановича так, будто видел что-то необычное - например, слона.
- Добрый день, не подскажешь, это что за город?
- Ялта, - ответил интеллигент и быстро спросил: - А как это вы возникли из воздуха?
- Из воздуха? - Иван Иванович подумал, что ослышался. - Ялта?
Он бросил взгляд на горы и тут же узнал их. Конечно, он несколько раз отдыхал здесь, еще при советской власти! Только город и пляж совсем другие.
Вдруг до Иван Ивановича дошло. Сколько раз он читал на работе книги о попаданцах, и мечтал так же попасть в прошлое и предупредить, сообщить! А теперь судьба дала ему шанс!
Город совсем другой. Значит не восьмидесятые. Еще не поздно, есть шансы все исправить! Можно повернуть колесо истории на нужную колею! Только...
По спине прошелся холодок. В книгах герои часто проваливались прямо на войну. Вокруг не июнь, но... Оказаться в окопе очень не хотелось.
- Постой, а немцы в городе есть? - спросил он у интеллигента, еще больше открывшего рот. - Ну, оккупанты? Или уже освободили?
- Так давно, два года уже с небольшим.
- Два года! - воскликнул Иван Иванович и обрадовался. Крым освободили в сорок третьем или сорок четвертом, значит сейчас сорок пятый-сорок шестой! Еще не поздно предупредить Сталина о Хрущеве!
- Простите, так как вы оказались на пляже? Я шел мимо, смотрел на море, вас только что не было, а потом вы появились из пустоты.
- Товарищ, вы не поверите! Я из будущего, - он похлопал по карманам и достал паспорт, при виде которого абориген почему-то побледнел. - Мои документы. А вот техника будущего, айфон. Смотрите, это железное доказательство, разве могут в ваши годы создать такое чудо? У вас-то и телевизоров ещё нет! Вот, здесь фотоаппарат, смотрите!
- До чего техника дошла. Так, пойдемте за мной и быстрее, я вам помогу!
***
Туземца звали почти как проклятого Хрущева, только наоборот - Сергей Никитович. Дом нес следы разграбления - немецкие оккупанты тут отметились по-полной.
- Вы голодны? - спросил хозяин дома, Иван Иванович кивнул, и Сергей по быстрому растопил пеку-буржуйку, грея чай и кашу на воде. - Так как там живут в две тысячи двадцать первом?
- После реставрации капитализма с каждым годом все хуже и хуже, - начал Иван Иванович жаловаться на наболевшее. - Народ нищает, промышленность разваливается, страна на грани распада. В том году мировое правительство придумало эпидемию, что бы загнать нас в дома и носить намордники. Сказали - новый супер-пупер страшный вирус, тогда как простая простуда.
- Много умерло?
- Да говорят тысяч шестьдесят, но это мелочи - от машин и убийств в год гибнет больше.
- У вас в паспорте орле с коронами. В Россию вернулась монархия?
- Нет, что вы, - Иван Иванович махнул рукой. - До этого не дошло. У нас президент, правда сидит уже с двухтысячного года.
- Скажите, вы с какой целью направились в наше время?
- Если честно - как-то случайно вышло. Неизвестный природный феномен. Но теперь, оказавшись в СССР, я вижу своим гражданским долгом сдаться в НКВД и предупредить родную коммунистическую партию и правительство о грозящих бедах.
- Прошу простить меня, - Сергей Никитович с каким-то недоверием посмотрел на гостя. - Но что такое СССР и НКВД?
- Ээээ.... Иван Иванович с удивлением посмотрел по сторонам. - А какой сейчас год и месяц?
- Тысяча девятьсот двадцать первый, декабрь. Девятнадцатое число по новому стилю.
- О, я-то думал что сорок пятый, - на мгновение новость выбила его из колеи. Подготовленная в уме изобличительная речь про Хрущева оказалась никому не нужной.
Впрочем, Иван Иванович быстро нашел выход. Двадцатый год - еще лучше! Есть время подготовиться к войне! Можно покончить с троцкистами, бухаринцами и прочей нечистью гораздо раньше! Есть время на тщательную чистку страны от всяческого контрреволюционного элемента. Сталин торопился к войне и пощадил слишком многих - а теперь есть время!
- Угощайтесь, это все что есть, - Сергей Никитович выложил на стол кашу, и налил чай. - Расскажите мне о своем будущем. Что ждет нас?
Ивану Ивановичу хотелось поведать все важное о будущем, и он невольно скакал с темы на тему. С обличения Хрущева - на Горбачёва и Ельцина. С Великой отечественной войны на Афганистан и Чечню. С вражеских баек о голоде в Поволжье и в тридцатых - на трудности жизни при капитализме. С перестроечной чуши о красном терроре и репрессиях - на безжалостный путинский режим. С путинских слов про "атомную бомбу под фундамент СССР", якобы заложенную Лениным, на президента, рассорившего страну с братскими народами.
- Да вы настоящий большевик, - произнес вдруг Сергей Никитович, и в его голосе послышалась какая-то странная ирония.
- Да, я коммунист!
Чай уже давно закончился, опустела и тарелка с кашей. Сергей Никитович внимательно слушал, порой что-то чиркал карандашом на клочках бумаги.
- Прошу вас, расскажите еще про так называемый красный террор в Крыму и судьбы бывших белых.
Иван Иванович охотно пошел на встречу туземцу и повторил то, что утверждал на форуме и читал в постах проверенных товарищей.
- Понимаете, им было нечего бояться. Тем, кто себя не запятнал борьбой с советской властью даровали амнистию! Но они предпочли сбежать и вредить стране исподтишка! Коммунисты были слишком милосердны!
- Сводить бы вас на дорогу к усадьбе Фролова-Багреева, - Сергей Никитович вдруг нахмурился.
- А что там?
- По ночам гонят людей на расстрел.
- Либо слухи, либо есть за что, - резко махнул рукой Иван Иванович. - Советская власть не устраивала террор! Дела каждого рассматривались внимательно и индивидуально, со всей социалистической законностью!
- Слухи? Есть за что? - карандаш в руках Сергей Никитовича вдруг треснул. - Знаете, Иван Иванович, вы ведь хотели сдаться властям? Я помогу вам попасть в ЧК... Не благодарите. Не стоит.
- Понимаю, это ваш долг перед советской властью.
***
В жарко натопленном помещении сидели трое. На столе валялась тонкая топка дел, перед одним лежало несколько листов, набранных на печатной машинке.
- Что там дальше?
- Тохов, семьдесят шестого года, уроженец Ростова, из купцов, беженец, - зачитал Тольцман начало анкеты и передал её дальше.
- Бежал от соввласти? Значит есть чего бояться. Расстрелять, - Удрис решительно вывел в анкете резолюцию и в общем списке поставил напротив фамилии точку. - Дальше.
Тольцман взял в руки дело, открыл и снова зачитал начало анкеты.
- Третьяк, восемьдесят четвертого года, Харьковская губерния. Сапожник, солдат Белой армии.
- Все ясно, - новая резолюция "Расстрелят" - без мягкого знака на конце легла на анкету, новая точка на лист.
- Трубецая, семидесятого, опять из Харькова. Княжна, сестра милосердия госпиталя в Ливадии.
- Это о ней писали ходатайство врачи и пациенты поскорее рассмотреть дело и отпустить? - спросил Удрис и нахмурился, глядя на фамилию.
- Да! - Тольцман пролистал дело и вытащил листочек. - Шестнадцать подписей.
- Вот и рассматриваем поскорее, только вчера арестовали, - подал голос Агафонов и ухмыльнулся.
- Хватит, пожила за нас счет, - Удрис вдавил карандаш в бумагу и вывел "Расстрелят".
- Как достали эти глупые ходатайства, - возмутился Агафонов. - Все никак не уймутся. То какой-то письмоводитель нужен им для дела, то поручик якобы правильных взглядов, то эта баба...
- Выпиши фамилии из ходатайства, надо кого-нибудь арестовать и расстрелять!
- С большим удовольствием, - Агафонов придвинул к себе дело и взял со стола карандаш.
- Узлов, восемьдесят второго года, Донская область, крестьянин, казак белой армии...
- Тут и думать нечего, - новая резолюция.
Тольцман потянулся за делом, открыл его и недовольно буркнул.
- Совсем страх потеряли машинистки, не по алфавиту положили! Иванов, год семьдесят восьмой, из Москвы. Из семьи чиновника.
- Иванов? - Удрис прошелся по списку. - Почему здесь нет?
- Так это псих-агитатор, что вчера вечером арестовали.
- А, который говорил что из будущего и нес антисоветскую агитацию?
- Да-да, еще нагло требовал доставить его к самому товарищу Дзержинскому.
- Оборзела контра, - Агафонов выругался. - Это ему ты зубы выбил?
- Да. Чтоб не говорил, что Красный террор выдумки и что мы слишком милосердны к врагам.
"Расстрелят".
***
Иван Иванович вскочил, резко озираясь, и содрал майку. На груди не было ни единой раны, во рту вместо окровавленных осколков зубы, а вокруг не холодный ров на окраине крымского поместья, а его комната.
- Привиделось! Галлюцинации. До чего же реалистично!
Иван Иванович сел за компьютер и тут же забил в поисковик "Красный террор в Ялте". Он вчитался в страничку на википедии, покрываясь холодным потом, потом прошелся по ссылкам.
- Это все было?! Я не знал этого! Не мог вспомнить, не мог придумать! Я правда попал в прошлое?!
Он поднял глаза на Ленина, потом вскочил на стол, сорвал портрет кровавого диктатора, швырнул на пол и стал его гневно топтать.
***
Прошло два дня. Иван Иванович нашел в интернете хорошую мастерскую, они сделали ему новый портрет. Три портрета - пришлось разыскать на балконе дрель и вспомнить, как ей работать.
Истинные герои отечества заняли свое законное место, и Иван Иванович зарегистрировался на форуме под новым ником. Тема про белый террор нашлась в том же разделе, что и про красный, и в ней было в два раза больше сообщений. Проклятые коммунисты возводили чудовищную ложь про рыцарей белой мечты.
Пришло время бороться с агентами госдепа, сталинистами и путинцами, нагло очерняющими историю!
"Учите историю, жертвы коммунистического образования! Белый террор это наглый коммунистический миф. Во-первых, он появился в ответ на белый террор! Во-вторых, его размеры сильно приувеличины комми! Никаких стотысяч миллионов расстрелянных, учите историю по нормальным книгам! И, в-четвертых, если кого и шлепнули, то это был бандит, или матерый палачь, у которого руки по плечи в крови..." - первый пост родился как вдохновленный свыше, будто-то кто стоял у него за левым плечом и диктовал.
Иван Иванович исправил "приувеличины" на "преувеличены", убрал мягкий знак в конце слова "палач" и выложил текст.
Не успел он допить пиво, как появилось сразу три новых сообщения в теме.
"Говорил же - феерический идиот", - написал некто со смутно-знакомым ником и аватаркой в виде змея, обвивающего яблоню. - "От смены кумиров человек не меняется. Он все равно выступает за массовые убийства, пусть и под иными лозунгами".
"Я верю в лучшее в людях", - ответил человек с странными ником и огненным мечом. - "Однажды он поймет, что нельзя впадать в крайности и превозносить одну сторону. В той войне не было святых. Однажды он поймет, что любой террор чудовищен и неважно, кто первый начал"
"Я верю в людей. Не поймет".
Иван Иванович поднял глаза и увидел что портрет господина Краснова, всю жизнь боровшегося с проклятыми большевиками наклонился в сторону генерала Корнилова. Он осторожно встал на стол, поправил его, чуть смахнул пыль с атамана Семенова...