В 1954 и 1957 гг. с должным размахом и заслуженным уважением к творчеству и личности основоположника русской классической музыки М.И.Глинки были отмечены две знаменательные даты - 150-летний юбилей великого композитора и 100-летие со дня его кончины. Вокруг этих дат было опубликовано, видимо, в последний раз перед изданием многотомного Полного собрания сочинений М.И.Глинки, значительное число работ, включавшее в себя анализ творческого пути композитора, его биографии, а также воспроизводившие многие подлинные документы, в том числе и вновь обнаруженные, выверенные и прокомментированные выдающимися глинковедами. Было выпущено несколько специальных сборников под общим наименованием "М.И.Глинка. Новые материалы и документы", изданы два тома "Литературного наследия" М.И.Глинки. Увидели свет собранные воедино из разных источников многочисленные воспоминания о нем его современников, а также скрупулезный труд А.А.Орловой "Летопись жизни и творчества М.И.Глинки" под редакцией академика Б.В.Асафьева. Исключительную ценность представила библиография литературы о Глинке за 1822 - 1856 гг., составившая значительный объем сборника статей "М.И.Глинка" (М.,Музгиз,1958). Важной публикацией в 1958 г. стало также издание Академией наук СССР однотомника исследований и материалов "Памяти Глинки.1857 - 1957".Составители этой книги подчеркивали, что несмотря на наличие столь богатой литературы о Глинке все еще остается место для новых публикаций, тщательой редакции старых и обстоятельного комментирования всех без исключения. Наше внимание в упомянутом томе привлекла небольшая статья В.А.Киселева "Автографы Глинки за рубежом". В числе мест, где эти автографы находятся, называется Берлинская государственная библиотека (автор статьи именует ее Публичной научной библиотекой в Берлине). В конце своего краткого сообщения о наличии в этой библиотеке клавира оперы "Руслан и Людмила" с дарственной надписью Зигфриду Дену и пометками Глинки В.Киселев пишет: "Известно, что по просьбе Дена Глинка послал ему для Королевской библиотеки рукописные копии партитур своих опер. Однако они до сих пор не обнаружены. Указанный печатный экземпляр является единственным известным нам дарственным экземпляром, подаренным великим композитором З.Дену". На самом деле это не совсем так. Помимо упомянутого клавира оперы "Руслан и Людмила", которого более подробно коснемся позднее, в Берлинской государственной библиотеке прусского националього наследия хранятся и значатся в ее каталогах, а, следовательно, вполне обнаружены, несколько других автографов и рукописных партитур М.И. Глинки. Еще в 1927 году их просматривал и аннотировал для библиотеки музыковед Евгений фон Фальковски. Мы стремимся несколько подробнее и в хронологическом порядке рассмотреть вопрос о взаимоотношениях Глинки с Королевской библиотекой через его друга - Зигфрида Дена, фактического создателя ее музыкального собрания. После первого длительного пребывания Глинки в Берлине в 1833 / 34 гг. и знакомства с Деном должно было пройти 10 лет до их нового свидания в июле 1844 года, когда Глинка пересекал Европу по дороге в Париж. В своих "Записках": он вспоминал об этой встрече: "Там |в Берлине| я провел несколько дней с З.Деном (бывшим моим учителем контрапункта). Со мною были партитуры моих опер. Ден остался чрезвычайно доволен моим терцетом из "Жизни за царя" "Не томи, родимый". Надо отметить, что в ту пору З.Ден являлся главным редактором музыкального журнала "Caecilia" ("Цецилия") и еще ранее, в 1842 году был назначен хранителем (кустосом) Музыкального отдела Королевской библиотеки. Партитуры, о которых упоминает Глинка, тогда еще не были изданы, т.е. представляли собой рукописи, потому оставить их у Дена (в подарок ли ему или для библиотеки) он не мог. В Париже, который поначалу был главной целью его путешествия, он надеялся на встречи с музыкантами и публикой и также желал познакомить их со своими сочинениями. Что, кстати, и произошло с помощью Гектора Берлиоза. Побывав, кроме Франции, в Испании, Глинка вернулся в Россию, минуя Берлин. В следующий раз он оказался в этом городе во второй половине июня 1852 года, когда он выезжал заграницу с намерением вновь посетить Испанию, и задержался в Берлине на целую неделю в тесном общении с Деном. Тем не менее и при этой встрече Глинка не оставил Дену своих партитур, хотя, как сообщается в "Записках", он имел при себе "печатные экземпляры ... "Жизни за царя" и "Руслана и Людмилы". Скорее всего, это были, как отмечает А.Ляпунова в работе об истории издания произведений Глинки, переложения для пения с фортепиано обеих опер, выпущенные - первая в 1836 г. фирмой Л.Снегирева и вторая - в 1842 году фирмой "Одеон". До 1856 года другие такие издания не выходили. Безусловно, Глинка не мог не везти с собой, помимо клавиров опер, также и партитуры некоторых других своих произведений. Часть из них он, видимо, обещал Дену оставить в Берлине на обратном пути в Россию, потому что действительно сделал это через два года, в апреле 1854 года. Подтверждением тому служит письмо Глинки Дену, отправленное уже из Царского Села 31 июля (12 августа) того же года с В.П.Энгельгардтом, который в это время уезжал за границу. "Шлю Вам, - писал композитор Дену, рекомендуя В.П.Энгельгардта как одного из лучших своих друзей, - три пьесы для оркестра, различные по характеру, и в числе их вариант Арагонской хоты, которая уже находится у Вас (выделено мной. - Ю.Ф.) с того времени, как я побывал в Берлине. Даруйте, прошу Вас, этим детям Вашего верного ученика скромное место на одной из полок Королевской библиотеки Берлина". К сожалению, Михаил Иванович не привел названий других произведений, переданных с Энгельгардтом, но и то хорошо, что мы узнали конкретно хотя бы о получении З. Деном Арагонской хоты или, в ее полном названии, "Блестящего каприччио на тему Арагонской хоты" ("Испанская увертюра N 1"). В дальнейшем мы выскажем свои предположения относительно иных присланных тогда партитур. Как оказалось впоследствии, Ден не поспешил с немедленной передачей глин-кинского дара в фонд библиотеки. Как можно судить из его ответного письма композитору от 2 сентября 1854 г., Ден решил употребить собственный авторитет, чтобы непосредственно знакомить ведущих немецких музыкантов с творчеством своего друга. И в самом деле, в Регистрационной книге поступлений в фонд музыкального отдела Королевской библиотеки ("Zugangsbuch") за 1854 год отсутствуют какие бы то ни было записи о произведениях Глинки; значит, они до поры до времени оставались у Дена. В.П.Энгельгардт дал Зигфриду Дену лишь возможность прочесть фортепианное переложение оперы "Руслан и Людмила", и тот, не поскупившись на самые высокие оценки творчества композитора, просил переслать ему как это переложение, так и другие его сочинения. "Я считаю своим долгом, - писал он, - представить Вас как можно большим количеством произведений в музыкальном собрании здешней Королевской библиотеки. ... Я с благодарностью приму любую Вашу, пусть даже не столь значительную по объему пьесу и я позволю себе только обратить Ваше внимание на то, что до сих пор мне все еще не удалось получить ни одного из Ваших напечатанных сочинений". Под впечатлением от столь дружественного обращения Глинка загорелся желанием собрать воедино все написанные им за 30 лет романсы, а также сделать копии партитур обеих опер. Л.И.Шестакова в своих воспоминаниях "Последние годы жизни и кончина М. И. Глинки" сообщала: "Отыскать и собрать романсы он возложил на меня". Задача сестры была из нелегких: Глинка помнил, когда были написаны им те или иные романсы, но не мог ничего сказать, подарены ли они были кому-нибудь или проданы. Часть удалось найти путем переписки со многими людьми как в России, так и за границей. Некоторые романсы ему пришлось восстанавливать по памяти. Так, в октябре 1854 г. он жаловался Д.В.Стасову: " Русскую песню |"Что, красотка молодая" на слова А.А.Дельвига,1827 г.| я написал, а романс "Венецианская ночь" не могу, потому что слов не помню; их можно найти в сочинениях Козлова, которые по сему случаю ... прошу доставить мне поскорее". О той же заботе сообщал он 12 (24) ноября 1854 г. Н. В. Кукольнику: "Привожу в порядок издание моих романсов. Часть их находится у Бернарда |музыкальный издатель. - Ю.Ф.| в довольно опрятном виде, почти все остальные постепенно печатаются в подобном формате у Стелловского. Я внимательно пересматриваю, поправляю ошибки и выставляю движение по метроному". В то же самое время Глинка работал над инструментовкой ноктюрна "В память дружбы" И. Н. Гуммеля, закончил ее 9 (21) октября 1854 г. и посвятил Людмиле Ивановне Шестаковой. К середине марта 1855 г. все романсы были отпечатаны. Получилось наиболее полное из прижизненных изданий романсов собрание. Одну подборку уже 17 (29) марта 1855 г. композитор преподнес Д. В. Стасову, а другую - примерно тогда же - верному собирателю его сочинений В. П. Энгельгардту. В мае этого года представился случай удовлетворить настоятельную просьбу Дена: 21 мая (2 июня) уезжал из России многолетний спутник в заграничных поездках и личный секретарь Глинки Дон Педро Фернандес с ласково-насмешливым прозвищем Педрилло. По дороге он мог завезти это собрание в Берлин. Глинка скомпоновал для Дена 62 романса, расположив их в хронологическом порядке согласно ранее собственноручно написанному перечню. Л.И.Шестакова вспоминала, что перед самой отправкой "брат вздумал пересмотреть их, и ему попался дуэт, переделанный из баркаролы "Уснули голубые сегодня, как вчера". ... Переложение было ужасное и тут же было напечатано, что переложено Глинкою. Брат вышел из себя и взяв тот дуэт, поехал жаловаться, но приехав к квартире Дубельта |"Управляющего Ш отделением Собственной Его Величества канцелярии". - Ю.Ф.|, заметил, что свертка уже не было; верно, садясь в экипаж, он выронил его из рук". Без этой баркаролы и не вычеркнув ее названия из оглавления, Глинка и послал свои романсы Зигфриду Дену. Благодаря за этот подарок бывший учитель Глинки и неизменный его благожелатель писал ему 3 сентября 1855 г: "Вокальными сочинениями, которые Вы переслали с Вашим испанцем Педрилло, Вы очень обрадовали не только меня, но и многих настоящих музыкантов, однако и Вас, вероятно, не менее обрадует известие о том, что Ваши сочинения к а ж д ы й д е н ь переходят из рук в руки; я передал их как ценнейший дар в Королевскую библиотеку и распорядился переплести в 2 тома. ... Ваши мелодии, вместе с очарованием глубокого чувства и благородной простоты, имеют в себе, благодаря их гениальным оборотам, нечто притягательное и вместе с тем волшебное, так что оба эти тома принадлежат к числу произведений, излюбленных образованными музыкантами, и пробуждают в них интерес и к другим Вашим сочинениям. ... Пришлите же мне все, что вышло из-под Вашего пера, а если это возможно, то и партитуру одной из Ваших опер. Учреждение, подобное Музыкальному отделу Корол|евской| библиотеки, которым я руковожу - единственное место, где Вы, мой лучший друг, найдете подобающее Вам уважение". След воли и рук Дена мы нашли в записи под N 2582 за 3 июля 1855 г. в уже упоминавшейся Регистрационной книге новых поступлений в фонд Музыкального отдела Королевской библиотеки (Илл.1-2): "Mich.de Glinka. Sammlung russischer Romanzen und Lieder aus den Jahren 1825 - 55. Geschenk des Custos Hon. Prof. Dehn". / Перевод: "Мих. Глинка. Сборник русских романсов и песен за 1825 - 1855 гг. Дар Кустоса поч. проф. Дена"/. Под названием "62 Lieder" ("62 песни") эти два тома и поныне бережно сохраняются в фонде раритетов музыкального отдела Берлинской государственной библиотеки прусского культурного наследия под шифрами: Kg 100(1) и Kg 100(2) Rara На микрофише каталожной карточки значится частично по-французски и по-немецки: Romances et autres pieces de chant av accomp.de piano dans l'ordre chronologique - komp.1827; 2 Bd. 1855 v. Komp. hs. m. Bleistift datiert u. zusammengestellt. Verzeichnis d. Lieder v. Glinka Hand. /Перевод: "Романсы и другие пьесы в хронологическом порядке для пения в сопровождении фортепиано - комп.1827; 2 т. Составлено и датировано карандашом рукой композитора в 1855 г. Список песен - автограф Глинки"/. Указатель содержания обоих томов находится в начале 1-го тома и написан тушью по-французски на двух листах - на лицевой стороне первого и на его обороте и только на лицевой стороне второго ( Заголовок приводится с сохранением орфографии оригинала и разбивки по строкам) (Илл.3-5): Index des romances et autres pieces de chant avec accompagnement de Pianoforte, compose par Michel Glinka, dans l'order cronologique Всего в указателе 62 порядковых номера, эти номера проставлены Глинкой крупно карандашом на заглавном листе каждой нотной тетрадки, содержащей партитуру только одного романса, его название подчеркнуто также карандашом в ти-пографском оглавлении тетрадки. Группы из нескольких романсов и песен в указателе объединены Глинкой фигурными скобками, против которых проставлены годы их сочинения - с 1825 г. ("Не искушай меня без нужды") по 1855 г. ("Молитва" на слова М.Ю.Лермонтова). Жанры произведений обозначены большей частью на французском языке, названия романсов и песен - по-русски. В 1-ом томе - 34 номера, во 2-м - 28. Романсы "Бедный певец" и "Утешение", имеющие в указателе номера 2 и 3, в самом томе поменялись местами. Романс "Победитель"("Сто красавиц светлооких") назван Глинкой в указателе "Турниръ" (N19). Романсы "Не говори, любовь пройдет" (N20) и "Дубрава шумитъ" (N21), написанные в 1834 году, сопровождены каждый дополнительной пометкой по-французски: Composee a Berlin ("Сочинен в Берлине"). В правом нижнем углу титульных страниц крупными цифрами обозначен год создания. Перед номером 35 в указателе содержания - подзаголовок по-французски: 12 Romances, sous le titre: Adieux a S.Petersbourg , т.е. "12 романсов под названием: "Прощание с Петербургом". Среди этих романсов действительно отсутствует N 45 - та самая "Баркарола", о случае с которой вспоминала Л.И.Шестакова. В то же время после элегии "Не искушай меня без нужды" (N1,обозначен как новое издание) под N1а следует еще одна тетрадка с этим романсом, аналогично после "Колыбельной песни" под N 39 следует та же "Песня", но в другом издании - под N 39а. Далее под NN 41 и 41а - два разных издания романса "Жаворонок". Таким образом, в двух томах " Varia" содержиться 64 партитуры, из них 61 несовпадающих названий. * * *
Просьба Дена - выслать ему партитуру хотя бы одной из опер - совпадало с желанием самого композитора. В письмах к В.П.Энгельгардту и Н.В.Кукольнику еще в конце ноября 1854 года Глинка сообщал своим корреспондентам, что известный музыкальный издатель Ф.Т.Стелловский выразил намерение "приступить к полному изданию |обеих опер| для фортепиано с пением, с Русским и Немецким текстом". С разрешения Глинки Стелловский купил у владельца музыкальной издательской фирмы "Одеон" П.И.Гурскалина принадлежавшие ему до того времени права на "Жизнь за царя" и "Руслана и Людмилу". В апреле 1855 года Глинка пишет Энгельгардту, что он "тщательно пересмотрел переложенные NN Вильбуом |К.П.Вильбоа, занимался оперой "Жизнь за царя". - Ю.Ф.|, исправил их (около половины всей оперы)". И все же несмотря на ожидания Глинки первая тетрадь переложения оперы "Жизнь за царя" вышла из печати только в ноябре 1856 года. Зато достаточно быстро управился Стелловский с изданием аналогичного переложения оперы "Руслан и Людмила". Он получил разрешение цензора на печатание 9 февраля 1856 года и к лету тираж был готов. Глинка однако не ограничил себя подготовкой и изданием фортепьянных переложений своих опер. После пожара, случившегося в московском Большом театре в 1853 году, когда сгорели партитуры той и другой оперы, им постоянно владел страх таким же образом потерять полные авторские оркестровые и вокальные партитуры своих "детей", как он их называл, которые в единственном экземпляре каждая хранились в Петербургской театральной дирекции. Потому, как рассказала в своих воспоминаниях Л.И.Шестакова, эти партитуры были отданы в переписку опытнейшему и аккуратнейшему Иоганну Вестфалю, артисту оркестра русской оперы Петербургских императорских театров. Итак, 27 апреля (9 мая) 1856 г. Глинка отправился в свое последнее путешествие за границу - к Дену, в Берлин. Конечно же, в его багаже находились прежде всего партитуры собственных сочинений, каких - об этом речь еще впереди. Факты говорят о том, что переписывание партитуры "Жизни за царя" было к его отъезду завершено, и он захватил ее с собой. В дальнейшем мы покажем, чем это суждение подтверждается. Коль скоро это было именно так, то Глинка имел полную возможность спокойно просмотреть в Берлине только что переписанную для него партитуру первой своей оперы, сделать на ней кой-какие пометки и передать Дену, возможно, пока не в дар, а для внимательного чтения и изучения особенностей. Но более всего ему хотелось поскорее подарить Дену свою любимую оперу - "Руслана и Людмилу", столь понравившуюся его другу, когда тот читал ее из рук В.П.Энгельгардта. Пользуясь возвращением в Россию артиста оркестра Петербургских императорских театров А.Мемеля, который сопровождал Глинку в этой его последней поездке за границу, Михаил Иванович посылает с ним письмо братьям Стасовым и А.Н.Серову, условно датируемое 15/27 июня 1856 года (Мемель отплывал пароходом из Штеттина 23 июня/ 5 июля 1856 г.). Обращаясь непосредственно к одному из "братии", Дмитрию, и будучи уверенным, что тираж клавира оперы уже отпечатан Ф.Стелловским, Глинка "убедительнейше" просит: "выслать как можно скорее сюда в Берлин, Marienstrasse, N 6, на мое имя (подчеркнуто мной. - Ю.Ф.): 1-е) Clavierauszug Руслана и Людмилы, 2) 3 фотографии от Левицкого без отделки. 3) ...". К еще одной просьбе, высказанной Глинкой в этом письме, мы еще вернемся. Проживая летом 1856 года на Мариенштрассе рядом с Деном, радуясь общению с ним и его повседневным заботам о себе, Глинка тоже хочет доставить другу удовольствие. И в самом деле - как только пришли ноты, он их в тот же день дарит Дену вместе со своей последней фотографией. В письме Д.В.Стасову от 11 / 23 августа 1856 г. благодарит за посылку и сообщает, что Дену "отдал два экземпляра /фотографии/: один для него, а другой для Королевской библиотеки, где мой портрет будет обретаться около Глюка, ибо портреты расположены по Алфавиту. Это мне очень по нутру!" В упомянутой уже выше Регистрационной книге новых поступлений в фонд музыкального отдела Библиотеки записи о передаче дара при жизни Дена ожидать, естественно, не приходилось, но ее не нашлось и среди наследства, учтенного 10 июня 1858 года; не удалось также пока проследить судьбу портрета Глинки. Тем не менее, радостно, что дарственный клавир не пропал и переходя, возможно, через какие-то руки, оказался в конце концов в библиотеке, где бережно сохраняется здесь по сей день (Илл.6-7). Шифр его в хранилище раритетов: Mus. 2060 R. Мusik Rara Формат партитуры - ин-фолио, переплет из твердого картона. За форзацем и перед титульным листом вклеен полупрозрачный лист пергаментного вида, в нижней трети его - надпись на французском языке: A son ami et maestro S.W. Dehn. M.Glinka Le 22 Aout 1856 Berlin /Перевод с фр.языка: "Моему другу и учителю З.В.Дену. М.Глинка 22 августа 1856 г., Берлин"/ Подпись свою Глинка воспроизвел, к сожалению, неудачно: перо, видимо, зацепилось, и в середине фамилии образовалась небольшая клякса. Но - тем милее. На титульном листе - полное название: Русланъ и Людмила
Волшебная Опера в пяти дѣйствияхъ
для
пѣнiя съ фортепiано
М.И.Глинки
Для всѣх странъ собственность издателя
С.Петербургъ, у Ф.Стелловского
На листе, следующем за титульным, текст от издателя: Его Сiятельству
графу Николаю Александровичу
Кушелеву - Безбородко
посвящает Ф.Стелловский.
Следующий лист - рисованный портрет Михаила Ивановича Глинки неизвестного автора - копия более раннего портрета карандашом на бумаге, сделанного Н.С.Волковым в 1837 году в Санкт-Петербурге на следующий год после дебюта Глинки в качестве оперного композитора (воспроизведен в ПСС, т.5, Музгиз, М.,1957). Композитор изображен сидящим в кресле с овальной спинкой, взгляд направлен к зрителю вправо. Сюртук застегнут только на одну верхнюю пуговицу. По сравнению с оригиналом в копии добавлена еще одна пуговица. У правого локтя Глинки видны две рукописные латинские буквы: L.G, а под ними цифры: 49. Возможно, эти буквы представляют собой инициалы сестры - Людмилы Ивановны (она иногда подписывалась "Шестакова-Глинка"), цифры - год, 1849. Под портретом - не собственная подпись: М.Глинка. На левой стороне последнего разворота партитуры, содержащей, помимо "Увертюры", 26 номеров, после слов "Конецъ" и "Ende" в самом низу страницы - цензурное разрешение (в одну строку): "Печатать позволяется С.Петербургъ, Февраля 9 дня 1856 г. Ценсоръ Н.Пейкеръ. Литографiя А.Ершова". На правой стороне разворота - полный перечень действующих лиц оперы на русском и немецком языках с указанием характера голосов исполнителей. Перед тем как передать партитуру Зигфриду Дену, Глинка, конечно, не мог не просмотреть ее, потому среди нотных строк встречаются его пометки карандашом. Те, что заслуживают внимания, перечислены В.Киселевым: в N 2 - Каватина Людмилы - composee (en G-dur) , в N 5 - Баллада Финна - (en F-dur) , в N 17 - Сцена и ария Людмилы: под начальным Allegro agitato - comp. en h-moll , над Allegretto, предшествующим самой арии - comp. en Es-dur, а над фортепианной партией - instr. а vent. Интересно отметить, что в Библиотеке имеется еще один экземпляр этой же партитуры как дар издательства, о чем свидетельствует небольшой круглый штамп на титульном листе: Geschenk des Verlags. Шифр: DMS 22847. В томе нет, конечно, посвящения графу Кушелеву - Безбородко, отсутствует и портрет Глинки, а также перечень действующих лиц оперы. Графическое оформление титульного листа отличается от того, что в подарочном экземпляре. Бывшая типографская обложка - лилового цвета, вклеена при переплете тома в Берлине на месте, где портрет Глинки в подарочном экземпляре. Можно предположить, что вдова Дена не решилась сразу передать в Библиотеку драгоценную память о друге семьи до ее собственной кончины, а когда клавир был издан и подарен издательством, то он на время послужил детищу Хранителя эквивалентной заменой раритета. * * *
Как помним, в заключение цитированного выше короткого сообщения В.А.Киселева сказано: "Известно, что по просьбе Дена Глинка послал ему для Королевской библиотеки рукописные копии партитур своих опер. Однако они до сих пор не обнаружены". Следует отметить, что автор оказался не совсем прав. Глинка действительно собирался подарить Библиотеке полные партитуры своих опер, но исполнить свое намерение лично он сумел лишь косвенно и частично, хотя обе партитуры все же в итоге оказались в Королевской библиотеке и вполне явно давно присутствуют в ее каталогах. Но попали они сюда несколько разными путями. Рукописная партитура "Жизни за царя" прибыла в Берлин с Глинкой в мае 1856 года и сразу была им временно передана Дену для знакомства. Это подтверждает записка Глинки от 16 / 28 ноября 1856 г., в которой он сообщает Дену, что встреченный им накануне в театре Джакомо Мейербер "предложил ... воспользоваться его посредничеством, чтобы исполнить несколько отрывков из ... оперы "Жизнь за царя" в большом концерте ... при дворе этой зимой" (Мейербер был генеральным музыкальным директором при дворе прусского короля. - Ю.Ф.). Потому "прошу Вас, - писал Глинка далее, - прислать мне в с ю партитуру моей оперы |подчеркнуто мной. Разрядка - Глинки. - Ю.Ф.|: Ж и з н ь з а ц а р я , чтобы хорошенько ее просмотрев и обдумав, я мог бы представить на Ваше критическое суждение мои соображения по поводу выбора о т р ы в к о в " оттуда. Вероятнее всего, что после обсуждения с Деном и показа отобранных номеров Мейерберу, партитура продолжала оставаться в распоряжении Глинки: предстояла работа с исполнителями и репетиции. Возможно, Мейербером рассматривался также вопрос о сценическом исполнении всей оперы. Во всяком случае, за неделю до концерта в Королевском дворце на Шпрее в письме к сестре Глинка вспоминал, естественно, только об одной ещё переписываемой в Петербурге партитуре "Руслана и Людмилы", но при этом просил ее "не торопиться высылкою Руслана. ... Дело в том, что, несмотря на искренне-дружеские отношения с Мейербером, который здесь играет весьма важную роль, до сих пор о постановке Жизни за царя ничего не известно". Через три с половиной недели после триумфального для композитора концерта 21 января 1857 года в Белом зале Королевского дворца, когда с большим успехом был исполнен терцет из оперы "Жизнь за царя", Глинка скончался. Дену, который при жизни Глинки занимался его финансовыми делами, пришлось взять к себе для сохранения вещи и письменные материалы, оставшиеся после смерти Михаила Ивановича. Из воспоминаний Л.И.Шестаковой ("Последние годы жизни и кончина М.И. Глинки", сентябрь 1870 года) известно, что вещи и письма он по ее просьбе переправил в Петербург. При этом он просил, возможно, разрешения оставить для последующей передачи в Библиотеку найденные им в бумагах композитора его сочинения и получил на это согласие: сестра, конечно, знала о более ранних просьбах Дена, а также о желании Глинки удовлетворить их. Много лет спустя Людмила Ивановна писала ("М. И. Глинка в воспоминаниях его сестры", февраль 1880 года), что по окончании переписки партитур опер она послала "их" Дену. На деле же верно - лишь одну - "Руслана и Людмилу", поскольку, как мы убедились, "Жизнь за царя" Глинка успел взять с собой. Л.И. могла эту деталь к 1880 году и позабыть, помня лишь, что обе партитуры переписывались почти одновременно. В воспоминаниях 1870-го года Людмила Ивановна указывает, что вскоре после смерти Глинки "уезжал за границу В.П.Энгельгардт. ... |Он | присутствовал в Берлине |вместе с Деном | при отрытии тела брата"(26 мая 1857 г.). Именно с ним и состоялась передача партитуры "Руслана и Людмилы" в руки самого З. Дена: не было более ни иной возможности, ни иного времени, ибо менее чем через год - 12 апреля 1858 г. - скончался скоропостижно сам Ден. Музыкальный и эпистолярный архив Дена унаследовал Музыкальный отдел Королевской библиотеки - плод его трудов и неутомимых забот. Так наряду с множеством партитур, любовно собранных Деном в своем доме, попали в Библиотеку также и сочинения Глинки. Партитуры "Жизни за царя" (Илл.8) и "Руслана и Людмилы" были внесены 10 июня 1858 года в Регистрационную книгу новых поступлений, упоминавшуюся выше, под NN 3021 и 3022 соответственно и с пометкой "Дар композитора". Возможно, именно последняя ввела в заблуждение Е. фон Фальковски, сделавшего в 1927 г. машинописные аннотации на немецком языке к просмотренному им фонду рукописных партитур Глинки (вклеены под обложку переплетов партитур). Опираясь целиком на букву воспоминаний Л.И.Шестаковой, он не сопоставил косвенных фактов столь же подробно, как мы сделали это выше. О его невнимательности даже к этим воспоминаниям говорит хотя бы тот факт, что местом, где сохранились партитуры опер Глинки после пожара Большого театра в Москве в 1853 году, он назвал Московскую театральную дирекцию в то время, как у Л.И.Шестаковой указана Петербургская. Партитура оперы "Жизнь за царя" находится в библиотеке под шифром: Mus. ms. 7710 Glinka Текст описания на каталожной карточке: Das Leben fuer den Zaar Oper in 4 Akten u. Epilog (Russischer u. deutscher Text) Part. 3 voll. fol. Вся партитура содержится в 3-х переплетенных в твердый картон томах формата ин-фолио. Свидетельством того, что переплетные работы сделаны в Берлине, является тисненый золотом прусский одноглавый орел на передней странице обложки. В 1-ом томе соединены 1-ый и 2-ой акты (190 и 164 нотных страниц соответственно), во 2-ом томе - 3-ий акт (332 стр.), в 3-ьем - 4-ый акт и Эпилог (160 и 92 стр.). Всего в трех томах 938 нотных страниц. Как правильно отметил в своей аннотации Е. фон Фальковски, в этой рукописной партитуре отсутствует N 18,а - Первая картина 4-го акта, прибавочная сцена "Ваня перед монастырем", которая была сочинена композитором на основе текста Н.В.Кукольника почти через год после премьеры оперы в Большом театре в Петербурге. Инструментовка была готова к началу октября 1837 года, а первое исполнение в составе оперы состоялось уже во второй половине того же месяца - 18 / 30 октября - в бенефис О.А.Петрова. Партитура оперы "Руслан и Людмила" имеет в библиотеке шифр Mus. ms. 7711 Текст описания на каталожной карточке (с подчеркиванием в оригинале): M.I.Glinka Rouslanje et Ludmila, opera feerique en 5 actes, composee 1842. Part. 5 voll. fol Интересно отметить, что вместо 5 в последней строке ранее стояла перечеркнутая карандашом цифра 4. Возможно, поначалу партитура была переплетена в 4 тома. Несколько необычно здесь транскрибирован Ъ в имени героя оперы (Русланъ), составитель описания (и шифра) стремился, видимо, передать значение непонятного ему в русском заглавии партитуры твердого знака, которым в старой русской орфографии оканчивались слова на согласную. Партитура содержится в указанном числе томов того же формата ин-фолио, что и партитура "Жизни за царя". Тот же твердый картон и тисненый прусский орел, но в случае с партитурой "Руслана и Людмилы" имеется еще одно убедительное свидетельство того, что переплет ее был сделан в Берлине, как говорится, постфактум (см. ниже). Каждому акту оперы отведен отдельный том, соответственно на 283, 259, 259, 239 и 210 нотных страницах, всего 1250. С учетом изложенных выше представлений о том, к а к в конечном счете рукописные партитуры опер Глинки оказались в Берлинской библиотеке, полагаем неосновательным безапелляционное заключение Е. фон Фальковски, содержащееся в его аннотации, подклеенной под обложки первых томов партитур "Жизни за царя" и "Руслана и Людмилы", что пометки и поправки мелких ошибок переписчика в последней принадлежат ("без сомнения", как он пишет) руке Глинки. Удивительно, что при этом он проглядел действительный автограф композитора! Под общим переплетом с четвертым актом партитуры оперы "Руслан и Людмила" оказалась знаменитая гениальная "Камаринская" или Scherzo Russe (Русское скерцо), как Глинка еще любил ее называть. Она находится сразу после текста заглавной партитуры (стр. 239) и занимает 39 нотных страниц (Илл.9). Ей предпослан титульный лист, написанный рукой Глинки на нотной бумаге: Scherzo Russe par Michel Glinka compose l'an 1848 a Varsovie /Перевод с фр.языка: Русское скерцо Михаила Глинки, сочинено в 1848 году в Варшаве/. Вообще "Камаринская" не присутствует ни в перечне наследства Дена, ни в каком-либо другом месте Регистрационной книги новых поступлений за 1847 - 1880 гг. В то же время, в каталоге манускриптов библиотеки фигурирует название этого произведения под шифром Мb 0.472. При стандартном библиотечном запросе (Илл.10) в выдаче отказывают, мотивируя утратой этой единицы хранения вследствие войны ("Kriegsverlust"). Возможно, так и было. Что же касается партитуры, обнаруженной под переплетом оперы, то она не имеет никаких библиотечных пометок, в том числе и шифра, и путь ее в Берлин прошел, вероятнее всего, через бельгийский курорт Спа. На то есть свои соображения. В упоминавшейся выше записке Дену от 16/28 ноября 1856 года Глинка писал также, что его произведения, как стало ему известно, исполнялись на бельгийском курорте в Спа. Их, слышал истекшим летом сам Мейербер, о чем он с комплиментами и сообщил композитору при встрече в театре, при этом он, видимо, ничего не сказал о своем общении на курорте с одним хорошо знакомым Глинке русским аристократом. Глинка узнал об этом несколько позже от самого соотечественника. Приведем сначала свидетельство Мейербера из его дневника, ранее не публиковавшееся на русском языке: "Donnerstag 31.07.1856 /Spa/. Graf Wielhorsky liess von dem hiesigen Orchester einige hoechst interessante und affektreiche Musikstuecke von Glinka spielen, namentlich eine Fantasie ueber russisches Volkslied Kamarinskaya, eine Mazurka /ранее в русской глинкиане не упоминалась.-Ю.Ф./ und eine Polonaise.Abend kleine Soiree beim Grafen Wielhorsky,wo derselbe...sehr schoen auf dem Violoncell spielte." /Перевод с нем.языка: "Граф Виельгорский пожелал, чтобы местным оркестром были исполнены несколько чрезвычайно интересных и эмоционально богатых музыкальных произведений Глинки, а именно, Фантазия на тему русской народной песни Камаринская, а также Мазурка и Полонез. Вечером - небольшой суаре (званый вечер) у графа Виельгорского, где он сам прекрасно играл ... на виолончели"/. А если пожелал, то и передал местному оркестру соответствующие партитуры. Иначе откуда бы они взялись там, в заштатном курортном городке? Граф Матвей Юрьевич Виельгорский(1794-1866), являясь в то время одним из руководителей Концертного общества в Петербурге, был горячим приверженцем музыки Глинки. Он мастерски владел виолончелью. Как и любой музыкант, даже отправляясь на курорт, он не мог не захватить с собой ноты, тем более сочинения любимого Глинки, о пребывании которого в Берлине ему было известно. Совершенно естественно, что с ним были ноты и из "Жизни за царя", и "Камаринская", и новейший "Полонез" Глинки к предстоящей коронации. Как же ему было не воспользоваться случаем, чтобы показать за границей высокие достижения русской симфонической музыки? Возвращаясь на родину Виельгорский, заехал, естественно, в Берлин, чтобы повидаться с Глинкой. Состоялась встреча, о которой Глинка написал сестре 1/13 декабря 1856 года: "Я навестил его: был принят как р о д н о й. Он был один и мы пробеседовали около часа времени: между прочим, он был вместе с Мейербером в С п а" , и тот сказал ему по-французски, что услышав музыку Глинки, он был изумлен. Теперь с большой степенью уверенности можно предположить, что Виельгорский, узнав о предстоящем концерте в Королевском дворце, оставил Глинке и партитуру "Камаринской" (с некоторыми пометками, сделанными карандашом, похожими на пометки дирижера), для возможного ее дальнейшего исполнения в Берлине. Так партитура оказалась на столе у Глинки, а затем попала к Дену, когда Глинки уже не было в живых, и приложена самим Деном при чтении, возможно, совсем не случайно к 4-му акту оперы, характерному блистательными Восточными танцами. Фантазия на темы русских свадебной и плясовой песен была для него той же экзотикой. Партитуры опер получили после смерти Дена свои шифры и были отправлены в переплет, а библиотечный переплетчик, никак не мудрствуя и не обращая внимания на разнородность нотного материала, сделал свое дело. Завершая рассказ о рукописных партитурах опер Глинки, находящихся в Берлинской государственной библиотеке, хочется остановиться на одной "сенсации", прогремевшей в Москве в начале 2003 года и поставившей в неловкое положение тогдашнего министра культуры России М.Швыдкого. Приведем сначала довольно пространную, но показательную цитату из статьи журналиста И.Камирова под названием "Возвращение к аналоговому искусству" (ежедневная электронная газета "Yтро" от 7.04.2003г.). Автор статьи сообщает: "23 апреля на основной сцене Большого театра будет представлена концертно-сценическая постановка оперы "Руслан и Людмила". Спектакль обещает стать сенсацией сезона, поскольку российские ученые музыковеды, научные консультанты ГАБТа Евгений Левашев, композитор Юрий Потеенко и музыковед Надежда Тетерина сделали открытие, значение которого трудно переоценить. В Государственной библиотеке в Берлине обнаружены считавшиеся в течение полутораста лет утерянными рукописные партитуры Михаила Ивановича Глинки, среди которых оперы "Жизнь за царя" и "Руслан и Людмила", а также не известные ранее произведения. Только из авторизованных (то есть просмотренных и собственноручно исправленных) Глинкой нотных рукописей в Берлине удалось выявить 2610 страниц. Побудительным мотивом к проведению источниковедческих изысканий стала неудовлетворенность как дореволюционной партитурой оперы, так и существующим академическим изданием. Целостного автографа оперы не существовало, так как композитор писал ее второпях, надиктовывая переписчикам. Однако сохранилось несколько прижизненных авторизованных копий. Обнаруженная в Берлине партитура "Руслана" - носящая характер автографа авторизованная рукопись крепостного музыкального секретаря композитора Якова Нетоева, которого Глинка сам обучал приемам нотной записи. Страдая тяжелым полиартритом, Глинка часто не мог писать самостоятельно, а диктовал своему секретарю ноты. Из доселе известных разной полноты рукописных комплектов партитур оперы вновь обнаруженная берлинская более поздняя (1850 или 1854), - наиболее тщательно проработанная и потому ярче раскрывающая авторский замысел". Конец цитаты. Читая все это, диву даешься, к чему приводят погони за сенсациями - при наличии обширнейшей глинкианы, созданной за полтораста лет трудами вдумчивых исследователей жизни и творчества великого композитора. Чего стоят, например, заявления о том, что Глинка писал любимейшую свою оперу "второпях", что он "надиктовывал" ее переписчикам, что полуграмотный слуга - крепостной Яков Ульянович Нетоев, к которому Глинка потерял доверие еще в 1845 году и в дальнейшем отказался от его услуг и которого если и учил, то лишь азам нотной записи, якобы переписал партитуры (а Глинка авторизовал - после своей смерти! - присланную его сестрой Дену "Руслана и Людмилу") великолепным каллиграфическим почерком профессионального переписчика с текстами на русском и старом немецком готическом шрифтах. Один лишь такой специалист, владевший подобным искусством и знанием родного ему немецкого языка, был известен М.И. Глинке и Л.И.Шестаковой. Это - Иоганн Мартин Вестфаль, образованный музыкант. Ему сам Глинка поручал в 1854 / 55 гг. переписку своей "Арагонской хоты" и других собственных оркестровых партий к концерту Д. М. Леоновой, об устройстве которого он всемерно хлопотал (Письма Д.В. Стасову и В.П. Энгельгардту, февраль-апрель 1855 г.). Именно Вестфаль по желанию Глинки и по поручению Л.И.Шестаковой в 1856 году (а не ранее) переписал обе партитуры в ДВУХ экземплярах, и один комплект "по окончании этого труда", она, как сообщается в "Воспоминаниях его /М.И.Глинки/ сестры", "отдала Стасовым" (а другой был предназначен для Дена и в конечном счете к нему и попал). Напомним, что Владимир Васильевич Стасов был в 1856 - 1906 годах сотрудником отделения искусств Публичной библиотеки в Санкт-Петербурге. Именно там его усилиями собирались произведения Глинки и там - в Государственной библиотеке имени М.Е. Салтыкова-Щедрина - надо было бы в первую очередь делать "открытия" рукописных партитур, "считавшихся в течение полутораста лет утерянными". Заканчивая свой рассказ о переписке партитур и передаче их Стасовым, Людмила Ивановна писала: " Этому моему распоряжеию (без хвастовства могу сказать) искусство и публика обязаны, что слышат "Руслана". ... |Когда | сгорел Мариинский театр в Петербурге и с ним "Руслан" ... , дирекция ... брала списывать партитуру "Руслана" у Стасовых". К сожалению, в Министерстве культуры России поверили в "сенсацию" и министр сообщил о ней в интервью газете "Ди Вельт" в начале 2003 г. Более того, на этой основе Президент Российской Федерации В.В.Путин, выступая в Берлине 9 февраля 2003 г. на церемонии открытия Российско-германских культурных встреч 2003-2004 годов, сказал: "Настоящим событием для музыкального мира стала находка в Берлинской библиотеке уникальных партитур выдающегося, гениального русского композитора М.И.Глинки". В Берлинской библиотеке обратили внимание на интервью М.Швыдкого как на первоисточник этих "сенсационных" сведений и, насколько нам стало известно от сотрудников ее Музыкального отдела, созданного Зигфридом Деном, направили в Департамент по сохранению культурных ценностей Министерства культуры Российской Федерации официальную информацию с указанием на то, что в упомянутом интервью "речь идет о копиях, которые значатся с 50-х годов 19 века в инвентаризационном списке тогдашней Королевской библиотеки г. Берлина". Правда, опираясь на запись в этой книге, о которой мы уже упоминали, составители процитированного замечания закончили его сообщением, что "композитор в свое время передал их в библиотеку из чувства дружбы с первым хранителем Отдела музыки Зигфридом Деном". Против последнего по большому счету, зная всю историю, особенно возражать не приходится. * * *
Вернемся в Берлинскую библиотеку, так как тема еще не исчерпана. Помимо уже упомянутых автографов и рукописных партитур, под именем М.И.Глинки в каталоге манускриптов значится том с произвольным названием "Varia" ("Разное"), придуманное, возможно, еще Деном, когда в руках его после смерти Глинки оказались бумаги композитора. Вспомним, что он уже располагал некоторыми произведениями Глинки, полученными от него самого в апреле 1854 года и позднее в том же году, в августе, через В.П.Энгельгардта. Теперь на основании содержания сохраняющегося в Библиотеке тома, в котором объединено под одним переплетом шесть произведений Глинки, созданных в разное время, мы можем определить с большой степенью вероятности, какие из них Глинка подарил Дену тогда и какие привез с собой в Берлин в 1856 году. Шифр тома "Varia" в хранилище манускриптов: Mus.ms. 7712 Переплет тома, его формат ин-фолио и золотой прусский орел на передней странице обложки такие же, как и для партитур обеих опер. Оглавление тома - рукописное, выполненное, очевидно, работником библиотеки в произвольном порядке поступивших материалов вне какой-либо осмысленной последовательности. Во всех партитурах, включенных в том, имеются многочисленные собственноручные пометки и замечания Глинки и большинству из них предшествует написанное рукой Глинки название произведения. Ниже приводим это оглавление (Илл.11): 1) M.I.Glinka : Souvenir d'amitie. Nocturne de Hummel op. 99 arrange pour l'orchestre. 2) -------- Capriccio brillante sobra la "Jota Aragonesa" pure gran orchestro. 3) -------- Jota aragonesa (commencement d'Allegro) Handschrift des Componisten. 4) -------- Polonaise pour le couronnement de Leur Majeste L' Empereur et L' Imperatrice de Russie. 1856. Petersburg. 5) -------- Scherzo (Valse - Fantaisce) composee et instrumente pour la 3 me foi . 1856. Petersburg 6) -------- Cracovienne de l'opera : La vie pour le Tzar (comp. l'an 1836 a St. Petersbourg) 7) -------- Danse Orientale de l'opera fantastique : Rouslane et Loudmila, composee l'an 1842. Первым в томе представлен ноктюрн Я.Н.Гуммеля "В память дружбы", инструментованный Глинкой для симфонического оркестра (Илл.12). Композитор работал над ним в Петербурге осенью 1854 года (на рукописи, хранящейся в Государственной публичной библиотеке в Петербурге, стоит дата окончания - 9 октября 1854 г.). Партитура, которая находится в Берлинской библиотеке, насчитывает 90 страниц, из них 89 - с нотными записями, воспроизведенными переписчиком, а на первой странице - в таких же линейках под нотные знаки - написанное рукой Глинки по-французски название произведения и посвящение его сестре Людмиле Ивановне Шестаковой. Вторым следует "Блестящее каприччио"(Capriccio brillante) на тему Арагонской хоты для оркестра - "Испанская увертюра N 1" (Илл.13). Глинка сочинил это произведение, судя по его письму матери от 10 / 22 сентября 1845 г., находясь в Мадриде в октябре того же года. Партитура содержит 94 страницы, 93 - от переписчика, а титульный лист - написан рукой Глинки на испанском языке. К полному тексту "Блестящего каприччио" примыкают далее в сборнике семь заполненных нотами страниц со сделанными Глинкой пометками. Эти ноты были учтены в Регистрационной книге 10 июня 1858 г. (по смерти Дена, дата которой указана в правой части разворота книги за это число) под N 3023. Название рукописи - Jota Aragonesa (по-испански) находится в самом верху первой страницы, по нему можно судить о характере рукописи - это вариант начала аллегро "Блестящего каприччио" (Илл.14). Под четвертым номером в томе "Varia" находится партитура с названием по-русски, исполненным каллиграфически крупными буквами: "Польскiй соч. М.Глинки", и весьма мелко - между строчками - по-французски - Polonaise. M.Glinka, т.е. Польский на тему испанского болеро или Торжественный польский (Полонез для оркестра F-dur).(Илл.15). Глинка сочинил его в Петербурге с 1 по 5 апреля 1855 года, "следуя влечению чувства" и желая "иметь счастье посвятить государю-императору для бала в день коронации" (письмо В.П.Энгельгардту от 7 / 19 апреля 1855 г.). "Главная тема, - сообщал Глинка далее в том же письме, - заимствована из настоящего испанского болеро. Трио - мое; оно наводит на сердобольные слезы умиления, зане вельми по-русски устроено. Болеро взял потому, что не могу подносить польских замашек белому русскому царю". (Выделено мной к тому, что не мог Глинка также "списать" у "польских католиков", как утверждали в 2000 году некоторые ангажированные "музыковеды", ноты в виде наброска, найденного в его архиве еще в 19 веке и опубликованного тогда же Н.Ф.Финдейзеном под названием "Патриотическая песня". - Примеч. Ю.Ф). В партитуре, исполненной переписчиком, 20 страниц, включая заглавную. На ней рукой Глинки обведена тушью более ранняя надпись карандашом: "Polonaise pour le couronnement de Leur Majeste l'Empereur et l'Imperatrice de Russie par Glinka 1856 S.Petersbourg"(с французского:Полонез на коронацию Их Величеств Императора и Императрицы России соч. Глинки. 1856.С.-Петербург). Полагаем, что дата - 1856 - не является ошибкой памяти. Она относится не ко времени создания Полонеза(6.04.1855г), а к его памятному триумфальному трехкратному исполнению в период коронационных торжеств в Москве в начале сентября этого знаменательного для Глинки года. За Польским в сборнике помещен "Вальс - фантазия" (Скерцо в форме вальса, Меланхолический вальс, h-moll) на 66 страницах, включая столь же каллиграфически исполненную переписчиком заглавную (Илл.16).Между второй и третьей строчками названия произведения рукой Глинки вписано карандашом по-французски "compose"(сочинено) и внизу страницы обведена тушью прежняя его же надпись карандашом: "1856 S.Petersbourg". Вальс-фантазия, как известно, любимейшее произведение самого Глинки. Сочинив его для фортепиано еще летом 1839 года, Глинка считал партитуру утраченной и потому инструментовал его по памяти в Петербурге в марте 1856 года для большого оркестра "в 3й раз с нарочитым усовершенствованием и ухищрением злобы" (выражение его учителя пансионного времени) и посвятил своему давнему другу К.А.Булгакову. Предпоследним в сборник включен "Краковяк" из оперы "Жизнь за царя" с заглавной страницей, написанной Глинкой по-французски на нотных линейках, как и в других партитурах здесь, с указанием места и года сочинения - Санкт-Петербург, 1836 г. (Илл.17). Нотный текст размещен переписчиком на дальнейших 47 страницах. Внизу его первой страницы - глинкинское " NB" и пять строк собственноручных указаний для духовых инструментов оркестра. (Илл.18). Сборник замыкают "Восточные танцы" из оперы "Руслан и Людмила". Заглавная страница (с датой и местом сочинения: "compose l'an 1842 г. a S.Petersbourg")(Илл.19) и нотабене на ее обороте (Илл.20) написаны рукой Глинки по-французски. Всего текстом заняты 57 нотных страниц: страницы с 2 по 10 - турецкий танец, с 11 по 40 - арабский и далее до страницы, обозначенной как 56, - лезгинка.(Илл.21). Из-за нарушения счета страниц - страница, долженствовшая быть 41, обозначена 42. Перед ней - прошивка блока нотных страниц. "NB" содержит указания композитора, касающиеся особенностей исполнения танцев, связанных с предусмотренным партитурой участием двух оркестров, одного - на сцене (имеющем в составе как деревянные и медные духовые инструменты, так и ударные) и другого (основного) - на обычном театральном месте. Оркестры должны быть размещены на некотором удалении друг от друга, что обеспечивает тот эффект, на который рассчитывает композитор. Глинка вспоминает о творческом сотрудничестве с Г.Берлиозом, для громадного оркестра которого он специально оркестровал это произведение в Париже в 1845 году. Требуемый эффект в концерте был, однако, утрачен, несмотря на все мастерство знаменитого музыканта, в чем Глинке довелось убедиться лично. Таким образом, исходя из содержания тома "Varia", скомпонованного на основе оркестровых партитур Глинки, можно заключить, что ноктюрн Я.Н.Гуммеля "В память дружбы",инструментованный Глинкой для симфонического оркестра в сентябре-начале октября 1854 г., не мог попасть к Дену иначе, как со стола покойного Глинки, привезшего его с собой в Берлин в 1856 году. Это подтверждается наличием на заглавном листе собственноручного посвящения сестре Людмиле Ивановне, а также тем фактом, что эта работа была закончена значительно позже отъезда в Берлин посланца Глинки В.П.Энгельгардта в начале августа 1854 г. Уместно также напомнить, что в следующем, 1855 году Глинка посылал в Берлин только свои романсы (см. письмо З.Дена Глинке от 3 сентября 1855 года, где говорится о вокальных произведениях). В цитировавшемся выше сопроводительном письме от 31 июля / 2 августа 1854 г. Глинка извещал Дена, что передает с "подателем ... письма", "три пьесы для оркестра, различные по характеру, и в числе их вариант А р а г о н с к о й х о т ы" (Разрядка Глинки.- Ю.Ф.), которая уже находится у вас с того времени, как я побывал в Берлине". Оставленный Глинкой в Берлине в апреле 1854 г. вариант Jota aragonesa, был внесен в Регистрационную книгу Музыкального отдела 10 июня 1858 г. из наследия Дена под N 3023 как "рукопись" и "дар композитора" и стал стержнем тома. Таким образом, приходим к выводу, что именно - "Capriccio brillante" (Блестящее каприччио), "Краковяк" из "Жизни за царя" (1836 г.) и "Восточные танцы" из "Руслана и Людмилы" (1842 г.), единообразно снабженные Глинкой рукописными титульными листами, были именно теми оркестровыми пьесами, которые доставил В.П.Энгельгардт З. Дену по поручению Глинки в 1854 году. И стали впоследствии его посмертным вкладом в фонд Библиотеки. Что касается "Вальса-фантазии" и "Полонеза", то эти произведения были на столе у Глинки вместе с Ноктюрном в момент неожиданной кончины композитора, и Дену невольно пришлось стать на время его берлинским душеприказчиком. Вспомним незаконченную выше цитату из письма Глинки братьям Стасовым и А.Н.Серову от 15/27 июня 1856 года. В нем, помимо прочего, была выражена также просьба "выслать как можно скорее сюда в Берлин, Marienstrasse, N 6, на мое имя: ... ... 3) Valse-Fantaisie, партитуру, ежели можно, закажите Вестфалю". Спустя всего две недели (Мемель едва лишь успел прибыть пароходом в Петербург) Глинка посылает вдогонку письмо, из которого явствует, что помимо произведений, перечисленных ранее, имелась просьба, возможно, устная, напоследок, переслать ему партитуру Полонеза. Он пишет А.В.Стасову (28 июня/10 июля 1856 г.), что ввиду возможности представления некоторых своих произведений оркестром оперного Королевского театра, "я не прочь от этого, желаю только начать Полонезом, посвященным их императорским величествам, коль скоро получим здесь известие о том, что совершена коронация ... потому другие мои поручения и пьесы, о коих упомянуто в заметке, данной мною Мемелю, к р о м е П о л о н е з а (разрядка Глинки. - Ю.Ф.), все еще терпят время". С заказом на копирование он рекомендовал обратиться к издателю В.Деноткину. Настоятельность желания Глинки получить, "как можно скорее", партитуру Полонеза выразилась и в его письме Л.А.Гейденрейху, посланному в том же июле(14/26) и с той же просьбой относительно В.Деноткина. Видно, все концы сошлись, и друзья позаботились о срочном удовлетворении его просьбы. Все затребованные ноты пришли 22 августа 1856 года. К сожалению, Полонез тогда в Берлине так и не был исполнен, но все же (как мы уже говорили) его этим летом вместе с Камаринской (и Мазуркой!) довелось услышать Дж. Мейерберу на бельгийском курорте Спа, и это позволило Глинке в дальнейшем "дебютировать как композитор в Берлине" (из июльского письма Гейденрейху) в гала-концерте в Королевском дворце на Шпрее 21 января 1857 года. Все произведения Глинки, включенные в том Varia, имеют титульные листы, носящие на себе следы руки Глинки. Представляется, что этот факт лишает основания иное предположение - о поступлении партитур Арагонской хоты и Ноктюрна Гуммеля в состав данного тома после смерти композитора, поскольку просьба Глинки о заказе копирования "Хоты (Jota aragonesa )" и "Souvenir d`amitie ... т.е. Nocturne Гуммеля", содержавшаяся в его предпоследнем письме сестре от 1/13 января 1857 года, возможно, еще и не успела приобрести форму реального исполнения к тому времени, как из Берлина поступило трагическое сообщение о его кончине. * * *
Вернемся в последний раз к записям в Регистрационой книге за 10 июня 1858 года, описывающим музыкальные произведения, поступившие в Библиотеку из личного собрания Зигфрида Дена посмертно. Он и при жизни приобретал на свои средства и дарил своему детищу - Музыкальному отделу - немало, об этом говорят записи в Книге за предшествовавшие его кончине годы. В.П.Энгельгардт, который привез Дену рукописную партитуру оперы "Руслан и Людмила", не мог не сообщить ему при последней их, видимо, встрече в мае 1857 года, что имеет поручение Людмилы Ивановны Шестаковой издать за границей "партитуры четырех увертюр брата, а именно "Жизнь за царя", "Руслан и Людми-ла", "Арагонская хота" и "Ночь в Мадриде" и посвятить их Мейерберу, Берлиозу, Листу и Дену, ... потому, что все они сочувственно отзывались о музыке брата". Возможно, сам Ден, хорошо знавший немецкий музыкально-издательский мир, оказал содействие В.П. Энгельгардту в выборе издателя, иначе не была бы так скоро исполнена просьба Людмилы Ивановны. Как сообщает А.С.Ляпунова в своем "Кратком обзоре истории издания произведеий М.И.Глинки" (См. М.А.Балакирев. Переписка с нотоиздательством П.Юргенсона. М., Музгиз, 1956), "партитуры вышли в свет к началу 1858 года". Выпущены они были в Лейпциге издателем Зигелем (C.F.W. Siegel). Конечно, З.Ден немедленно приобрел их, и партитуры находились уже у него, когда его самого внезапно настигла смерть. Так эти произведения Глинки оказались в Библиотеке и были внесены в ее Регистрационную книгу 10 июня 1858 года под следующими номерами и названиями по-французски (Илл.22-24): N 3012 - Ouverture de l'opera Rouslane et Ludmila , N 3013 - "Ouverture de l'opera Ivane Soussanine , N 3014 - Souvenirs d'une nuit d'ete ... , N 3015 - Capriccio brillante. В той же последовательности эти партитуры были впоследствии внесены в каталог Библиотеки и отражены на его карточках под следующими шифрами и более расширенными названиями: Mus. 0.1459 Glinka,Mich. Ouverture de l'opera feerique Rouslane et Ludmila. Editee ... p.la soeur du compositeur L.Schestakoff ; Mus. 0.1460 Glinka,Michail Ouverture de l'opera Ivane Soussanine ou la Vie pour le Zaar (Zisn' za Carja). Editee ... p.la soeur du compositeur L.Schestakoff ; Mus. 0.1461 Glinka, Mich. Souvenirs d'une nuit d'ete a Madrid. Fantasie p.orch. sur des Ahemis Espagnolo. Editee ... p.la soeur du compositeur L.Schestakoff ; Mus. 0.1462 Glinka,Mich. Capriccio brillante en forme d'ouverture p.grand orch. sur le theme de la Jota aragonesa. К сожалению, сегодня в фонде Библиотеки они лишь фантом, ибо физически отсутствуют, оказавшись в составе многих других "утраченных" или "перемещенных" в результате войны культурных ценностей. Листки запросов об их выдаче возвращаются с крестами и штемпелем: "Военная утрата" ("Kriegsverlust"). Где обретаются теперь они, изданные впервые за границей и на средства родной сестры композитора партитуры, можно узнать лишь где-либо в иных архивах. Почему не исчезли с полок Библиотеки подобным выборочным способом другие упомянутые здесь ранние партитуры Глинки, приходится лишь гадать. Возможно, согласно инструкции, автографы изымать не полагалось. Иначе не сохранился бы здесь еще один автограф М.И. Глинки, о котором нельзя не сказать в заключение (Илл.25). Под шифром: Mus. ms. autogr Glinka, Mich. 1 Albumblatt в каталоге автографов, хранящихся в Библиотеке, находится карточка - указатель со следующим текстом на французском языке Albumblatt .Theme(finlandais) de la Ballade du sorcier, tire de l'opera : Rouslan et Loudmila, represente pour la 1re fois a S.P|eters|bourg le 27 Novembr (9 decemb.) 1842 Klav. 2 Ldg Ms. autogr. " S.P.bourg Michel de Glinka" 1 Bl (1 beschr.S.) qu - 8 (Перевод с фр.языка: Лист из альбома. Тема (финская) Баллады волшебника, из оперы Руслан и Людмила, представленной в 1-ый раз в С.-П/етер/бурге 27 ноября (9 декабря)1842 Клавир) Сам объект хранения представляет собой складное картонное паспарту с вклеенным в него листком бумаги размером 20,2 х 26,7 см, где на трех парах нотных линеек на одной стороне листка записана тема "Баллады Финна" из оперы "Руслан и Людмила". В верхней части листка - над нотами от руки - название произведения (как в карточке) и указание на темп исполнения: All.: moderato; внизу, под нотной записью - рукой Глинки: S.P.bourg Michel de Glinka. На самой нижней кромке листка обозначены служебные данные: m.1928.1236, которые представляют собой ссылку на год и номер, под которым автограф был внесен в Регистрационную книгу. Обращение к Книге дает лишь имя владелицы автографа, у которой он был приобретен в 1928 году: г-жа Гуркхаус, Лейпциг (Frau Gurkhaus, Leipzig). Какими путями он попал к ней, выяснить теперь уже вряд ли станет возможным. 1998,2004, Берлин Иллюстрации
1. Регистрационная книга новых поступлений в фонд Музыкального отдела Королевской библиотеки, разворот с записями за июнь-июль 1855 года. Под N 2582 - романсы М.И.Глинки, составившие сборник "62 Lieder" с его оглавлением 1,а. Левая страница разворота с записями за июнь-июль 1855 года ![[]](/img/f/fost_j_n/pra_ab/reg.kniga_-1855_-_lev._str..jpg)
2. Увеличенный фрагмент разворота (Илл.1) ![[]](/img/f/fost_j_n/pra_ab/reg.kniga_-1855__fragm.s_no.2582.jpg)
3. Автограф М.И.Глинки - оглавление сборника романсов под библиотечным названием "62 Lieder", лист 1, лицевая сторона ![[]](/img/f/fost_j_n/pra_ab/avtograf_1.1_-__62_lieder.jpg)
4. То же, лист 1, оборотная сторона ![[]](/img/f/fost_j_n/pra_ab/avtograf_1.2_-_62_lieder.jpg)
![[]](/img/f/fost_j_n/pra_ab/reg.kniga_-1855.jpg)