Родился он в середине девяностых - первенец строек, чья цель была расселить хрущобы. Наверное, потому так напоминает поставленную на попа пятиэтажку: узкий, белый, двадцатидвухэтажный.

  Входишь иной раз в лифт - тепло пахнет куркумой и ещё чем-то... может, имбирь? Значит, таджикская пара с двадцать первого проехала, малыш у них ещё, глазёнки - море в полнолуние.

  А на третьем иной раз до пяти человек загружается. Все, как на подбор, смуглые красавцы - каждого хоть сейчас на персидскую миниатюру и в Музей народов Востока её! Где-то они чернорабочими? Что чернорабочими - по одежде понятно: кто повыше стоит, в торговле, например, ни в жизнь не наденет ни курток этих занюханных, ни башмаков стоптанных, ни дешевых турецких джинсов, нет! Он, прежде всего, будет в роскошном и тонком в то же время аромате духов. Настоящих, и не какая-то там Франция! Плюс костюм моднючий с искрой и непременно узкие туфли из чистой кожи - такой вот шик. И чело - не чёрное от работы невесть где и сна вповалку среди двадцати других соплеменников, а светлый лик доброго мусульманина, честным трудом занятого.

  Светлый, точно как у дедка с четырнадцатого, который на нашем рыночке капустой квашеной торгует. Уютный дедок, остроносый, улыбчивый. А румяный! Мне и не снилось... вот что значит целый день на свежем воздушке. Супруга евойная готовит - капустка своя, деревенская - а он, значит, ведёрки с утра пораньше волочёт.

  А дядя Валера, который со смены пришёл, уже стоит на крыльце с другим соседом, оба хорошенькие, смолят, и всем "здрасьте" обязательно. Там у них типа завалинка. Зимой, летом...

  Летом и бабульки на солнышко посудачить выползают. Раньше на одном заводе трудились, теперь вот одну пенсию коротают. И голуби чисто курицы у их подолов. И слышишь вослед: "Я бы такую короткую куртку ни за что..."

  А и ладно! Ещё годик-другой... ну, пяток, может - и я тоже больше такую короткую ни за что. Но пока...

  Пока в машину прыг - и давай из прочих иномарок выруливать. Понаставили тут!