Францева Оксана : другие произведения.

Нет, говорю тебе, нет

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Над комодом висела кукла в белом балахоне, руки на ниточках - все, как положено. А ноги - так, просто болтаются. В те времена ее непросто было достать, нашел папа. Почти сразу Аля покрасила куклу лаком, хотела - только губы, а получилось на пол-лица, и даже волосы у щек были испачканы красным. Совсем как у индийской богини Кали, которая пьет кровь своих жертв. Лак много раз пытались стереть, но только размазали его в большое кровавое пятно. Так и осталось...
  - Руки поражены больше, чем ноги. В отношении ног прогноз благоприятный, возможно полное выравнивание. Задержка речи, приступы, да, возможно, но не обязательно. А в целом адаптация будет зависеть от интеллектуальных возможностей... Ну, не плачьте. Не стоит изводить себя понапрасну, у вас впереди еще много работы.
  
  Первое воспоминание детства - мама, плачущая в больничном коридоре. Стены, до половины выкрашенные в зеленый, плафоны в форме груш. И папины руки, как колыбель.
  
  Контрактуры. Заниматься и заниматься. Еще. Попробуйте иглоукалывание - оно дает результаты. Грязи, электроимпульс, массаж, массаж, массаж. А вам не обещали быстрого улучшения. Нужно время.
  
  Папа: "Не поднимай! Не поднимай же руку!", иногда было желание дать подзатыльник - ну сколько можно повторять?!
  
  Новые упражнения по новой системе. В прошлом году у пациентов был хороший эффект.
  Напрасно, все напрасно. Нет, у нее уже получается, я вижу.
  
  - Ненавижу вас, всех ненавижу! Ваши пыточные тренажеры, ваши укольчики и таблетки! Убейте меня, убейте!.. Или хотя бы оставьте в покое...
  
  Все говорили, что ей повезло: сначала такие родители - положили всю жизнь. Потом замечательный Виталий Семенович, друг семьи. Как в сказке: из одних заботливых рук - в другие.
  
  Руки слушались плохо. Много лет училась держать карандаш... столовую ложку. Нет, сначала ложку, а потом - карандаш. "Не ныть!" - говорила она себе, со злостью, с досадой.
  - Не поднимай руку! Не прижимай ее!
  Папа, кто знает, если бы ты не одергивал меня...
  
  Второе воспоминание - поход в кукольный театр. Большое фойе, с лепным потолком. Полушарие зала, полумрак, запах старых штор, шелест фольги - шоколад "Театральный". У кукол были ручки на веревочках, статичные, замершие пальчики и ладони. По ходу действия, ручки вздрагивали и поднимались, вслед за ниткой. Это было очень похоже на Алины руки, тоже сломанные в суставах. Да, я забыла сказать, ее звали Аля.
  
  Каждую зиму она подолгу жила в санатории. Заснеженный курорт, пустынный в это время года. Тишина, кружение снежинок, аккуратно почищенные тропинки парка. Ворона каркает на голубой елке - один звук на всю округу. Холодно стоять, если долго стоишь на месте. Внутри корпуса - одинаковые мальчики и девочки, разные внешне, но с похожими глазами. Было стыдно ровно ходить и говорить, на фоне больных и очень больных, - здесь Аля чувствовала себя симулянткой. Друзья не заводились... В одну из зим в нее влюбился Олег, мальчик со светлыми локонами, как принц из сказки про Дюймовочку (полтела скручено, небольшой дефект речи, задержка психического развития). Долго смотрел издалека, в столовой, и не мог заговорить. Аля тоже смотрела и прятала глаза, когда он поднимал свое тело на костыли и выбрасывал ноги вперед; проходя мимо, Олег улыбался. Несколько раз они гуляли по парку. Аля чувствовала его, как хромую ногу, которую приволакиваешь, вслед за здоровой. Разговаривать с Олегом тоже было не о чем, и прогулки сошли на нет.
  - Это потому, что ты ходишь хорошо, как здоровая, - сказал он и заплакал.
  Ей пришлось уехать на несколько дней раньше.
  
  Виталий Семенович часто заходил в гости. Приносил игрушки, со временем - книги, альбомы с глянцевыми картинками. Книг в доме и без того было навалом... Сначала - руководитель проекта, потом - соучредитель. Солидный человек. Когда умер отец, Аля досталась ему в наследство, вместе со второй половиной бизнеса.
  - Пальчики... маленькие, беленькие... - шептал он и целовал каждый по очереди. Пальцы, с заклиненными суставами, были тонкие, бледно-розовые. Как у куклы.
  
  Успешно закончила филфак, но работать пошла почему-то в музей, экскурсоводом. В просторных залах и коридорах она давно была, как дома. Медленно передвигалась по залу, подолгу замирала на одном месте, откинув голову и спрятав ладони под мышки. Смотрела внимательно, как будто хотела шагнуть через раму и уйти, в сторону горизонта. С выбором места помогли и альбомы, в подарочных переплетах, с тиснением, гладким срезом, стопкой лежащие возле книжного шкафа. Вечерами она любила шуршать их страницами, нюхать типографскую краску, прижимаясь носом. Страницы хрустели, как накрахмаленные салфетки. Несколько картинных галерей помещались в одной небольшой комнате. В универе ее назвали эльфом - за странный разрез глаз, удлиненный к вискам (видно, что-то с лицевыми мышцами) и светлые волосы колоколом. А в музее дали новое прозвище - инопланетянка... Она не обижалась...
  Среди мастеров русской живописи, искренне влюбленных в многоцветье и стремящихся найти соответствующий колористический образ, должен быть назван... Четыре шага назад: раз, два, три, четыре... без сомнения, Константин Коровин... О возрастающем живописном мастерстве художника свидетельствует этюд "Сарай", созданный в 1900м году... И легкое движение рукой, в направлении картины. Дескать, обратите внимание. Немного резкий поворот кисти, как на шарнире. Но этого никто не заметит. Посмотрите направо... или, как говорил сатирик, давайте перенесемся в верхний угол картины...
  
  Просто фантастика, говорили врачи. Такой прогресс, такое заметное улучшение. Памятник нужно поставить вашим родителям. Но не стоит прекращать, это главное. И все продолжалось - физкабинет, ЛФК, иголки, таблеточки... Мама, заботливый Виталий Семенович. Только папы не было, ему памятник уже стоял.
  
  Вечером Виталий Семенович фотографировал ее на пляже, с раскрытой книгой. Она должна была опереться на одну руку, а другой перелистывать страницы. Вокруг не было ни души, только ряды зонтов и сложенные стопкой шезлонги.
  - Холодно, я совсем замерзла.
  Песок влажный, даже мокрый, после полуденного дождя. В Алином голосе звучали хнык и досада. Что может быть противнее мокрого песка после захода солнца? Она поймала зубами прядь волос, прикусила.
  - Мне холодно.
  Он придвинулся вплотную, стал обхватывать своим плотным телом.
  - Я тебя согрею...
  Пальцы свело судорогой, рука подвернулась, и они упали в песок. Мокрый песок прилипает к спине и скрипит на зубах. "Не ныть!" - запретила она себе.
  
  Дома она срывала колечки, скручивала, стряхивала. Потом - висюльки с шеи, порвала цепочку, не справилась с другой, швырнула снятую под стол. Зажала уши, смешно выставив руки назад, согнулась к самому полу
  - А-а-а....
  Виталий Семенович привычно зазвенел ампулами, засуетился. Куда-то девался спирт.
  - Мама, пусть колет мама.
  - Мама!.. Антонина Евгеньевна!
  У мамы самые нежные руки, она колет лучше всех на свете. А потом всегда дует на место укола, как маленькой.
  Она вбежала мелкими шагами, на ходу попадая в рукав халата. Совсем старушка уже. В глазах - привычная готовность положить жизнь, прямо сейчас. Они быстро обменялись взглядами - он и мама, Аля была единственным, что их объединяло...
  - Оставьте, оставьте меня в покое, - бормотала она, засыпая. И улыбалась.
  
  Следующим утром работы не было. Полдня Аля слонялась по комнате, как будто потеряла себя. Шагала: раз, два, три, четыре - поворот. Раз, два...
  Над комодом висела кукла в белом балахоне, руки на ниточках - все, как положено. А ноги - так, просто болтаются. В те времена ее непросто было достать, нашел папа. Почти сразу Аля покрасила куклу лаком, хотела - только губы, а получилось на пол-лица, и даже волосы у щек были испачканы красным. Совсем как у индийской богини Кали, которая пьет кровь своих жертв. Лак много раз пытались стереть, но только размазали его в большое кровавое пятно. Так и осталось... Глядя кукле в лицо, Аля решила: хватит. И пошла. Пробежав двор, у первого мусорного бака она остановилась и выбросила таблетки из сумки. Потом подумала: "Зря!"... помедлила, но не будешь ведь рыться в помойке. Значит, правильно сделала - решила она, и зашагала дальше.
  
  Ей совершенно некуда было идти. Вот так, решишь уйти из дома, и голову приклонить не к чему - насмешливо думала Аля. Она любила над собой подсмеиваться (себе - можно).
  Единственным вариантом была тетя Наташа, из соседнего города... Столько лет прожила - и ни друзей, ни подруг... разве так бывает, с обычными людьми? Только дом и музей, и все. Больше не о чем говорить.
  Поездка в новеньком автобусе стала целым приключением: так давно, даже не вспомнить сколько, не ездила Аля в общественном транспорте. Ее возили, привозили, от-возили, под-возили, вынимая с сиденья, как из цветной коробки, с бантами... За широким окном расстилались пейзажи - она бы сказала, этюды, написанные сочными ударами кисти; вдоль полей шла "густая зелень, поглощающая лучи вечернего солнца, мягкая, как изумрудный бархат". Во рту стало сладко. "Фу, - сказала она себе, - это просто пыльные кусты".
  
  В автобусном радио играла музыка. Сначала Земфира, потом Дима Билан, потом еще кто-то, из самых новых. Внутри зрело чувство. Какое? Аля рылась в памяти, листая страницы, словно в альбоме, искала нужное воспоминание. Что так томит душу и рвется из горла... "Корабли в моей гавани жечь, на рубли поменяю билет... я никогда не вернусь домой..." Похоже на полет над водой, на носу "Титаника", с раскинутыми руками. Вот! Сво. Бо. Да?.. Она заметила, что поет, вместе с динамиком, и замолчала.
  
  Проводив взглядом отъезжающий автобус, Аля огляделась по сторонам. Ну? Как отсюда добраться до Нагорной, 15, квартира 26? Большой, светлый автобус свернул за поворот, увозя с собой мягкое сиденье с подголовником, в чехле, поющий динамик и окна с видом на поля, до горизонта... Стоять, в растерянности, в сумерках, на пустой автостанции, тоже был не вариант, и Аля махнула проезжающей мимо машине - она много раз видела такое в кино, это называлось "поймать попутку".
  - Куда тебе, красавица?
  Она назвала адрес и села рядом.
  - Ты неместная, да? - поинтересовался водитель.
  - Приехала к тете в гости, - ответила она.
  Он внимательно осмотрел ее колени, с острыми косточками, и всю фигуру в профиль, от коленей вверх, до подбородка, и нажал на газ.
  - А как насчет планов на вечер? Может, прокатимся вместе? - спросил он, не поворачивая головы.
  - Нет, - сухо сказала она, - мне надо к тете...
  Мужик ей не понравился, хотелось скорее выйти.
  Машина свернула в темный двор и остановилась у подъезда.
  - Приехали, - сказал водитель.
  Аля выбралась наружу, с трудом открыв дверь. Забыла предложить деньги. Он вышел за ней следом, взял за руку и потянул с собой.
  - Шт? - дернула она плечами, - Куда? Это что?.. Отпустите! Пус-ти!!! - гнев захлестнул ее жаром. Посягательство на свободу было неслыханным, и это возмутило больше всего. Для локтей не хватало размаха, зато можно было лягаться ногами, но в ней было слишком мало веса - при желании, он нес бы ее под мышкой, почувствовала Аля и, проходя, вцепилась в проволоку под диким виноградом, у самого подъезда. Пальцы сомкнулись намертво, две руки - как два карабина. Она испугалась, что не сможет закричать, не будет голоса, один хрип (так было во сне), но вдохнула и крикнула:
  - Помогите!!!
  Совсем рядом были чьи-то окна, и где-то шипела сковорода.
  - Помогите!!! - голос слушался ее хорошо.
  - Глупая, - бормотал он, разжимая ее пальцы, - Никто не придет. Они сидят перед телевизорами и жрут. Зачем им чужие проблемы?..
  - А-а-а-а!
  На этом пальцы заклинило, и руки вывернулись в запястьях - больше нечего было разжимать. И тут глухой удар из темноты свалил мужика на землю. Аля упала вместе с ним, ударилась лбом об асфальт, несильно. Медленно вытащила из-под него ноги. Перед ней стоял ее спаситель. Парня звали Тимур.
  
  - Знаешь, где я в последний раз видела это имя? - смеялась она, сидя на подоконнике.
  - Знаю, на обложке книжки Гайдара, - ответил он, набирая воду в чайник.
  - Что, все спрашивают одно и то же? - Аля прыснула и изобразила огорчение.
  - Не все, - улыбнулся Тимур, - только очень начитанные.
  Снова шипела сковорода, и Аля во все глаза смотрела на яичницу с колбасой. "Я буду это есть?!" - восторженно думала она про себя. Запах дразнил все возможные рецепторы.
  - Странно ты вилку держишь, - заметил Тимур, глядя на нее, - не так, как все.
  - Видишь ли, я просто с другой планеты, - понизив голос, сказала она.
  - Инопланетянка, - кивнул головой Тимур, цепляя кусок колбасы.
  - Ты тоже так думаешь? - серьезно спросила она.
  - Да, - ответил он, подняв на нее глаза, - ты очень красивая.
  - А можно я останусь? - неожиданно спросила Аля. Яичница как раз закончилась.
  
  "Все. Теперь все будет хорошо. Теперь наконец-то все будет хорошо".
  Она повторяла это, как заклинание. Она нюхала его волосы и закрывала глаза. По ночам она вскакивала с кровати и кружилась, в лунном свете, размахивая руками, как крыльями. Прошлого не было, будущего тоже. Время остановилось, оно больше не было нужно. И где-то в глубине шевелился маленький страх, что так не может быть долго. Аля прожила у Тимура неделю, а он так и не заметил дефект ее рук. Она ходила в магазин, наводила порядок, жарила картошку, порезала палец, закапала зеленкой раковину. Ему казалось, что Аля была всегда, с острыми коленками, прозрачными, как шелк, висками. Взять ее на руки и кружить, кружить по комнате. И тоже скреблось что-то, на дне...
  
  Потом случился приступ. Тимур вернулся немного позже обычного и уже с порога почувствовал: что-то не так. Аля сидела за столом, опустив голову в руки, и что-то шептала. Он прислушался - это была песня. Обрывки фраз, почти без мелодии. "Видишь, я горю... Кто-то спутал и поджег меня. Ариведерчи-и-и" Он принялся трясти ее за плечи, заглянул в лицо и почти не узнал...
  По дороге в больницу она спала. Снова было темно, внутри скорой скользили огни фонарей, от начала - к концу, как будто отщелкивали время - раз, два... Тимур ясно видел ее вытянутые руки, согнутые под странным углом. Хотелось крикнуть что-нибудь, но не было голоса.
  
  Кап. Кап. Кап. Можно сидеть вот так часами, смотреть на каплю внутри трубок и думать, что делать дальше. Зачем вы тут сидите? Она проснется только утром. Нет, я еще побуду.
  
  Утром приехал Виталий Семенович, и она сразу проснулась. Посмотрела понимающим взглядом, на все его кульки и пакетики. Еда, лекарства, домашнее полотенце, таблеточки, мама очень волнуется, хотела приехать... Он склонился и стал целовать ее пальчики, один за другим. На широкой левой руке тикали часы, дергалась секундная стрелка. Поверх его круглого плеча Аля увидела Тимура и покачала головой, вдруг ощутив на губах вкус крови. Есть время или нет его - кто ответит? "Нет, - сказала она одними глазами, - говорю тебе, нет"
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"