Пишу тогда, когда прилетает мой Муз, довольно ветреный и своеобразный. Люблю соединять реальность и фантазию, вплетать нити сказки в полотно повседневности, и ткать цветастый гобелен фэнтези... В моих произведениях вампиры становятся главными героями просто потому, что я не хочу писать ни о "зелёных человечках", ни о сказочных персонажах.
Так что, если вы любите любовные романы, основанные на психологически обоснованных поступках героев, - милости прошу в мой мир!
Аннотация к разделу: Что было бы, если бы вампиры существовали? И не кровожадные монстры, а вполне человечные? Как существовали бы они в нашем мире, и что делали бы люди, столкнувшиеся с ними?
Под одобрительные возгласы гостей, Эдор и Линна совершенно недвусмысленно выразили своё желание вступить в брак, которое тут же и было исполнено. Оставалось закрепить обряд взаимным надеванием ритуальных украшений, и я заранее содрогалась при мысли, сколько же килограмм должно было весить то, которое могло удовлетворить запросы моей бывшей подруги. Предчувствия меня не обманули: мачо вынул из сундучка, поданного ему одним из служителей, многорядное ожерелье, составленное словно бы из полупрозрачных голубых звёзд.
На церемонию бракосочетания, которая должна была проходить у дома Эдора на пляже, мы с Вайятху прилетели заранее, за три часа до начала, потому что об этом настойчиво просил жених. Зачем ему понадобилась эта полутайная встреча, он не объяснил, но я сама всё поняла, когда на одной из аллей нового парка, только-только разбитого позади строений будущего курорта, под кружевной пурпурной листвой высаженных деревцев увидела рядом с мачо седого мужчину, сидящего в передвижном кресле. Мне понадобилось несколько полноценных секунд, чтобы понять: Хранитель прилетел на свадьбу сына, как и обещал!
В следующий раз мы вернулись к теме поселения через несколько дней, когда обсуждали это с императором. Была уже ночь, и мы почти заснули, когда позвонил зевающий Эктор и поинтересовался, как там обстоят дела с выбором места под посёлок для Вайятху. Пришлось разбудить Маугли, и мы принялись втроём прикидывать, что можно сделать. Возможно, я и промолчала бы о том, что не хочу жить вдали от людей, но лягушонок сам рассказал всё императору, и самодержец, особенно душераздирающе зевнув, спросил: - Ну, и в чём проблема? Давайте построим город. Сколько народу тебе там надо, Тэш?
Я попыталась представить, что можно было бы "подправить" в лице Эдора, без потери привлекательности. Увы! Ни курносый нос, ни более массивная челюсть, ни оттопыренные уши, ни пухлые щёки не стали бы "изюминкой" его новой внешности. Или я была совершенно необъективна?.. К слову, сами генно-изменённые относились к своей внешности достаточно прозаически и без пиетета, даже девушки, поэтому, думаю, для них вопрос о "потере красоты" вообще не стоял.
Вигор, из которого я вымучила обещание сегодня же начать строить модели для выращивания гуманоидов, кажется, даже обрадовался, когда мы собрались уходить, а вот Лавиния упорно раздумывала над чем-то. Проводив нас до дверей медкабинета, она пообещала полететь в резиденцию завтра, вместе с нами, и ушла отдыхать (как я надеялась), а мы погрузились с головой в работу по перепрограммированию шестнадцати "смертников". Дело было привычным и даже рутинным, но отнимало довольно много времени, так что управились мы только глубокой ночью.
Я задумалась. Что-то похожее и раньше приходило мне в голову, но высказанное устами мирасского аристократа, оно приобретало монолитность догмы. Да, пожалуй, всё так: простолюдины, узнав о рабском прошлом Вайятху, скорее всего, постарались бы самоутвердиться за их счёт, а высший свет ни за что не смирился бы с тем, что их постельные игрушки приобрели такую пугающую власть над окружающим миром.
Мой лесной принц улыбнулся, повернул ручку двери и шагнул в комнату, чтобы встретиться с собственным прошлым лицом к лицу. Возможно, никто, кроме меня, ну и ещё Эдора, не догадался бы, что он боится. Боится осознать полностью весь ужас того, что именно сделал с ним и другими Вайятху Грасс со своими вивисекторами, и что продолжали делать потом хозяева. Я тоже боялась за него, но понимала, что он прав: рано или поздно ему пришлось бы войти, фигурально выражаясь, в клетку со своими тиграми, и укротить их. Почему не сейчас?
Слава Всевидящему, он ни в чём не обвинял меня, хотя какое-то иррациональное чувство вины я всё-таки ощущала. Пусть и знала, что повторись та жуткая ночь опять, поступила бы точно так же, и совесть моя была бы чиста, но - увы! Всё равно сожалела о том, что пришлось менять настройки Вайятху именно так.
Зажмурившись, сосредоточилась на желании сообщить ему, как сильно соскучилась и хочу его, и почувствовала, что кожа отозвалась на мои эмоции: по поверхности тела словно забегали тысячи муравьёв, вызывая какие-то совершенно неописуемые ощущения одновременного напряжения и расслабления. Открыв глаза, я убедилась, что цвета действительно изменились.
Дочитав до самого конца, я, наконец-то осознала очевидную вещь: никакого моего согласия или несогласия вообще не предполагалось. Император с самого начала намеревался просто-напросто вынудить меня принять любые его условия, не стесняя себя в средствах давления. И нам ещё повезло, что он не потребовал чего-нибудь, более масштабного и невыполнимого, чем сохранение в неприкосновенности его вселенской славы. Всевидящий знает, почему он выбрал именно меня для этого разговора, - возможно, в силу своей неприязни к ГИО-изменённым, или ещё почему, но это пока неважно. Важно то, что у меня выбора реально нет. Даже умозрительного.
Пробыв положенное время, поучаствовав в разделе праздничного пирога, выпив пару бокалов вина, и даже протанцевав какой-то несложный танец, я предупредила Лавинию (которая, в отличие от меня, не развлекалась на свадьбе, а работала), что покидаю резиденцию молодых, и улетела обратно, к сорока спящим подопечным, которые отчаянно нуждались во мне, хоть и не знали этого.
День, когда Эктор и Кария стали первой коронованной парой, и произошла смена династии (по крайней мере, для всех, кто не был посвящён в тайну Грасса), прошёл для меня в каком-то тумане. Я и потом могла вспомнить только какие-то отдельные отрывки: толпа, волнующаяся перед воротами коронационного зала, приглушённый шум голосов, создающий томительную атмосферу ожидания чего-то тревожного или нежеланного.
Мы были готовы к тому, что нас засмеют, обвинят в халатности или потребуют призвать к ответственности виновных. Вигор, который в сумасшедшем темпе заканчивал дела на Второй, чтобы лететь к нам, ухитрялся ещё и подыскивать аргументы и доводы в пользу нашей сомнительной теории. Но, вот к чему мы точно не были готовы, так это к тому, что аристократы начнут спешно избавляться от своих Вайятху!
Мы спускались вниз по довольно узкому проходу, рассчитанному явно на одного входящего, всё ниже и ниже, пока не упёрлись в очередную дверь, очень мощную, усиленную бронёй. Но отпечаток длани Эктора открыл и её, и мы вышли на узкую площадку, возвышавшуюся над сплошным серо-синим полем. Вглядевшись, я подавила вскрик: это были не дюны и не тюки, разбросанные по всему необъятному подземному помещению. Это были мёртвые гвардейцы.
Император ронял слова, одно за другим, но я почему-то думала не о том, что судьба Мирассы меняется прямо у меня на глазах, а о том, что есть всё-таки высшая справедливость: очередной человек, возомнивший себя богом, заканчивал жизнь ровно так же, как и все подобные ему: согнутый обстоятельствами, растеряв власть, друзей, соратников и даже просто родных... Но жаль мне его по-прежнему не было.
Наверное, у каждого человека есть предел, перейдя который, уже не остаётся сил ни на удивление, ни даже на ненависть, и, похоже, я только что его миновала. Во всяком случае, с этого момента откровения садиста и извращенца уже не пугали. Как будто меня заморозили изнутри, сделали эмоциональную анестезию, позволяющую смотреть на величайшего безумца и злодея даже с некоторым сочувствием и отстранённым изумлением. Невероятно, до какой степени бесчеловечности может дойти человек. И кто там говорил, что гении не могут быть злодеями? Ошибались, ах, как ошибались...
Дочитав до самого конца, я, наконец-то осознала простую вещь: никакого моего согласия или несогласия вообще не предполагалось. Император с самого начала намеревался просто-напросто вынудить меня принять любые его условия, не стесняя себя в средствах давления. И нам ещё повезло, что он не потребовал чего-нибудь, более масштабного и невыполнимого, чем всего лишь сохранение в неприкосновенности его вселенской славы. Всевидящий знает, почему он выбрал именно меня для этого разговора, - возможно, в силу своей неприязни к ГИО-изменённым, или ещё почему, но это пока неважно. Важно то, что у меня выбора реально нет. Даже умозрительного.
Динор, прости нас... Мы притащили тебя сюда на смерть. Но кто же знал, что самая большая опасность подстерегала нас на самом верху пирамиды власти на Мирассе! Пожалуй, нам никак не удалось бы избежать встречи с императором, а это, как теперь выясняется, был конец всему: ему достаточно было увидеть кого-то из ГИО-изменённых, чтобы всё понять. В который раз захотелось сказать: ведь я вас предупреждала! Зачем надо было лезть именно на эту проклятую планету, как будто не было других, менее красивых, но куда более безопасных?!
Наим преклонил одно колено, дряхлый аристократ надел золотой обод на его голову и тут же отъехал в сторону, давая всем рассмотреть коронованного императора. Внезапно позади Наима по краю площадки стали проявляться фигуры в синем. Я вздрогнула: оказывается, на возвышении стояли не менее тридцати гвардейцев! Вдруг всегда молчаливые охранники коротко и слаженно трижды прокричали что-то и отсалютовали императору, вскинув правую руку, сжатую в кулак, к левому плечу.
Палантин Наима проплыл мимо, а следом за ним ещё два. Лавиния громко перечисляла тех, кто сидел внутри: мать принца и принцессы, её мужа и сестру. А потом мы увидели знакомый профиль Карии, живо разглядывавшей толпу вокруг. Она, в отличие от брата, прекрасно видела всех, и явно искала кого-то глазами. Увидев Эктора, подавшегося к окну, принцесса едва заметно кивнула ему, прижав на секунду кончики пальцев к губам. При этом глаза у неё сияли совершенно неподобающим образом. Стратег номер два изобразил почтительный поклон, и палантин Её высочества миновал нас.
Мы продолжали говорить какую-то чепуху, обсуждать детали и подробности, наверное, потому что оба инстинктивно пытались отвлечься от страшного смысла того, что произошло. Погиб ГИО-изменённый, несмотря на все свои сверх-способности. Причём, погиб около заражённой планеты. И попал он туда совершенно непонятным способом, - каждый прокол пространства для гипера тщательно отслеживался специальными службами, каждую точку входа и выхода контролировали и тоже отслеживали. Как удалось организовать, по сути, похищение целого корабля с пилотом, я не представляла! Но факт оставался фактом - это случилось, и нам надо было как можно быстрее выяснить, что произошло, пока наши враги не нанесли нового удара.
Зрелище было необычное и впечатляющее, одновременно. В море словно застыл смерч, но таких гигантских смерчей мне никогда не приходилось видеть: в окружности он был не менее четырёх километров! Удивительный столб стоял, практически, на одном месте, не сдвигаясь. Только иногда отдельные, словно бы дымные, струи отрывались от него и падали обратно в море, из которого были подняты невероятной силой колосса. Венчала его пенно-облачная шапка, вздымавшаяся, казалось, к самому небу! По мере того, как мы подлетали ближе, я всё больше и больше поражалась невероятному явлению: даже сквозь защиту окон было слышно, как шумит и ревёт вода, сворачивающаяся в гигантскую спираль.
Стратег стоял на террасе, повернувшись к нам спиной. На первый взгляд, он просто любовался видом, но что-то в его фигуре, - может быть, чересчур напряжённая линия плеч, или чуть выше, чем обычно, вскинутая голова, - выдавало его беспокойство. Горничная расставила чашки на столе и вышла, окинув всех нас напоследок тревожным пытливым взглядом. Когда дверь за ней закрылась, стратег обернулся. Пожалуй, ничем, кроме сдвинутых бровей, его вид не отличался от обычного. Тем неожиданнее были для меня его слова, прозвучавшие, как гром среди ясного неба: - Он нашёлся, Тэш.
Я подключила своего консультанта к домашнему киберу. Эдор извлёк из потайного кармана маленький кристалл, дождался, когда моя помощница полностью активируется, и принялся излагать задачи. Поскольку я их уже слышала, то попыталась найти какое-нибудь объяснение случившемуся. Любые фантастические версии, типа провала в пространстве или времени, я отмела сразу. А из реальных оставалось или трагическое происшествие... или чья-то злая воля. О последнем даже думать не хотелось, поэтому я решила подождать с паникой, пока мы не будем точно знать, что все другие варианты исключены.
На следующий день с утра Кария планировала посетить ещё один организованный ею приют, но не для людей, а для животных, точнее, для местного аналога лошадей. Вообще, их завозили на многие планеты, но Мирасса и тут пошла своим путём: горных байваров как-то ухитрились скрестить с лошадьми, и получился необычный гибрид. Более высокие, чем земные кони, более ручные и покладистые, чем их дикие прародители байвары, как правило, чисто-чёрные красавцы, с гривами разных оттенков синего и лилового. Их называли здесь "буо" и с удовольствием использовали.
Выводы были неутешительными: принцесса, или тот, кто набирал персонал в приюты, собрал редкостную коллекцию бездельниц и непрофессионалов, знающих о своих воспитанниках только то, что они не должны попадаться на глаза принцессе и её гостям, и обязаны быть тише воды и ниже травы. Пока они выполняли эти требования, директрисы были уверены, что всё идёт прекрасно. Кария никогда не пыталась взглянуть на тех, кого опекала, поэтому мои требования показать детей, вызвали у персонала поначалу чуть ли не шок.
Я глубоко вздохнула и посмотрела на Маугли, который ободряюще сжал мне руку. Ну, вот сейчас и увидим, где мне предстоит работать, если я, конечно, окончательно соглашусь. Впрочем, похоже, это был уже решённый вопрос, потому что предложение принцессы разом решало все проблемы, связанные с моим пребыванием на Мирассе. Я никому ничего не была больше должна, могла сама себя содержать, и даже работать по выбранной специальности. В-общем, стоило настраиваться на рабочий лад сразу, чем я и занялась. Вдруг именно здесь мы и осядем?
Пока я пыталась придумать, как незаметно вернуться в дом, вопрос решился просто и незатейливо: Вайятху взвалил меня на спину и, придерживая одной рукой, ловко взобрался по стене, цепляясь за какие-то неприметные выступы. Хорошо, что я к этому моменту совершенно охрипла, иначе точно перебудила бы всех истошным визгом. А так - только выдавила какое-то невразумительное сипение.
Переступив замёрзшими ногами, я приготовилась ждать окончания разговора. А то, что это был именно разговор, и он затягивался, двух мнений не могло быть. Я уже не просто замёрзла, а окоченела, когда высокая гибкая фигура оторвалась, наконец, от морщинистого, уже не блещущего буйством красок, ствола, и направилась ко мне.
Поскольку этот визит на родину кикиморыша был, скорее, ознакомительным, мы планировали вернуться на Вторую довольно быстро, недели через три максимум. Никаких особых процедур в этот раз не понадобилось, так что, мы с лягушонком и Деоной в запланированный срок вылетели на моём катерке. Честное слово, я даже не предполагала, что у меня будет такой острый приступ дежавю! Маугли, похоже, тоже накрыло воспоминаниями, потому что, как только мы зашли на борт, он пошёл всеми цветами радуги и оглядывался вокруг так, словно увидел толпу привидений.
На этот раз кабинет стратега наводил на мысли о нашествии грабителей: экран кибера опрокинулся на бок, блокнот валялся на полу, там же были рассыпаны какие-то мелочи, а прямо посередине стола лежала небрежно брошенная белая сумочка. Буквально через несколько секунд в кадре появилась Линна. Выглядела дорогая подруга тоже слегка... потрёпанно: платье сбилось на сторону, одна бретелька упала с плеча, вторая вообще отстегнулась и стекала сверкающей струйкой по её спине, от укладки остались одни воспоминания, щёки явственно алели, а на плече виднелся весьма характерный след.
Пусть наши походы были с приключениями, но их итоги меня порадовали: Маугли с честью выдержал испытание, почти не терял контроля над сменой цветов, и вообще, держался молодцом. Может, только был излишне застенчивым, но это не выглядело ни искусственно, ни чрезмерно. В-общем, я сочла, что наши занятия дали свои плоды. Пожалуй, ещё пара недель, и кикиморыша можно будет выпускать "в люди", не особенно беспокоясь о том, что он что-то натворит.
Закрыв за собой входной шлюз катера, я вздохнула с облегчением: визит на Мирассу прошёл спокойнее, чем я предполагала. Зная свою подругу Линну, которая всегда отличалась несдержанностью характера и разнообразием капризов, я ожидала чего-то более... страшного. Когда она внезапно прислала мне приглашение, да ещё и с уже готовым разрешением на посещение одной из самых закрытых планет системы Омега-Рову, я удержаться не смогла. Хотя и ожидала всяческих неприятностей и неожиданных последствий для себя...
Разборки между Эдором и Скроссом прекратились, так и не начавшись, потому что крокораус самолично извинился перед стратегом за поведение, своё и своих близких, и предложил в качестве компенсации недельный отпуск с отдыхом на лучшем курорте. Мачо жест оценил, но компенсацией не воспользовался, тактично предложив финансовому мегалодону отправить туда дочь с зятем, на предмет оживления их чувств. Крокораус фыркнул было, но совету последовал. Не знаю, что именно наговорил коварный ГИО-соблазнитель Альдору, но мирассец вдруг загорелся идеей спасения своего брака.
Вигор присвистнул, Лавиния сжала губы, и только Эктор не шевельнул ни единым мускулом, весь превратившись в слух, как это водилось у стратегов при сильной концентрации. Я же почувствовала что-то вроде разочарования и облегчения одновременно. Если идеи Скросса поддерживает не самая сильная сторона, да ещё и имеющая влиятельных противников, значит, наша миссия, скорее всего, обречена на провал. А это значит, что статус-кво сохраняется, по крайней мере, ещё какое-то время, и лягушонок остаётся здесь... Впрочем, Эдор не закончил, так что торопиться с выводами не стоило.
Чуть позже на нас чуть не свалился большущий флайер, в котором прилетели Лон, Бикем и две моих подруги, Мона и Зандра, с которыми мы были неразлей вода, пока не появился лягушонок. Девчонки радостно полезли обниматься, а Лон произнёс прочувствованную речь, состоящую сплошь из старинных слов, так причудливо перемешанных, что о содержании можно было только догадываться. Бикем, самый романтичный из всех, тут же пригласил меня танцевать, и мы закружились под музыку, зазвучавшую сразу отовсюду. Мастера фирмы знали своё дело!
Всё складывалось прекрасно, всё шло своим чередом. Первым звоночком, что на горизонте сгущаются тучи, стал неожиданный визит господина Скросса. Случился он как раз за два дня до праздника, довольно поздно вечером. Крокораус от бизнеса не счёл нужным предупредить заранее о своём желании посетить нас, поэтому застал буквально врасплох.
К полному моему удивлению, целых две недели прошли совершенно спокойно, - можно было подумать, что все про нас забыли. Два раза слетали к Вигору, он убедился, что никаких осложнений после операции не возникло, провёл ещё пару сеансов облучения заморыша и снабдил меня подробными инструкциями, когда и что ему давать. Количество препаратов, которые принимал кикиморыш, увеличилось: и обезболивающее, и витамины, и минеральные вещества. А ещё - успокоительное и снотворное, потому что именно к ночи боли усиливались, как и предупреждал эскулап.
На Второй нас никто не встречал, кроме служащих крокорауса от бизнеса, так что домой, в лесную глушь мы добирались сами, благо флайер стратега стоял тут же, возле космопорта. Милый дом встретил нас тишиной, ярким солнечным светом и шелестом листвы. Стараниями лягушонка вокруг нашего жилища выросли уже настоящие дикие заросли, я подозревала, что втайне Маугли пытается устроить тут любезную его сердцу борийскую непроходимую чащобу.
Я посмотрела на стратега, который состроил каменную физиономию, и в самых вежливых выражениях, прямо-таки изысканно, направил просительницу на поиски другого кавалера. Неизвестно, что отколола бы обиженная Линна, но тут вернулись Альдор и господин Скросс, за спинами которых мелькнуло что-то синее, заставившее меня непроизвольно вжаться в спинку дивана. Папаша Линны, узнав о нашем знакомстве с наследником, слегка посветлел лицом, видимо, высчитывая, какие дивиденды может сулить ему благорасположение будущего императора. Заодно, он явно успел прикинуть и возможные масштабы бедствий со стороны надувшейся дочери, потому что приказным тоном отправил Линну танцевать с Альдором, причем немедленно.
Я только улыбнулась. Несмотря на многочасовое хождение с хитрым сооружением на голове, подруга была прекрасна. Растрёпана, немного бледна, но всё-таки прекрасна. Что и подтвердил Вайолет, который, достигнув консенсуса с Линной и госпожой Скросс, обернулся к нам с каким-то вопросом, но, увидев лицо златовласки, осёкся на полуслове и замолчал. Лавиния отвела глаза в сторону и принялась вертеть в пальцах свой брелок. Госпожа Скросс отчётливо фыркнула, видимо, от всей души осудив подобное нарушение этикета.
Разумеется, никаких попыток со стороны Мирассы заговорить с нами или как-то иначе установить контакт, я не заметила, если только не начинать толковать пролёты птиц и шум волн с точки зрения каких-нибудь доисторических жрецов. Так что я совсем успокоилась и пришла к выводу, что россказни бугая по большей части - выдумка, выдаваемая за действительность. Собственно, все дикие племена проходили период обожествления кустов, лесов, рек и гор. Почему бы мирассцам не пойти чуточку дальше, и не обожествить всю планету целиком?
Ко всем прочим радостям выяснилось, что мачо арендовал до следующего утра совершенно замечательный туристический островок, специально оборудованный для любителей природы и избранного общества. Там было несколько бунгало, выстроенных вокруг довольно большого круглого бассейна, просторная беседка со столом, уставленным всякой снедью, неподалёку - чистейший ручей с пресной водой, почти нетронутая цивилизацией роща и ни одного человека в округе!
Бизнес-посланцы вернулись уже через три дня, вполне довольные поездкой и преисполненные надежд на будущее. Скросса мы, конечно, не видали, а стратега удалось залучить к нам довольно быстро. Всего лишь по шесть звонков от каждой из нас на вифон, - и мачо сдался. Тем же вечером мы имели удовольствие лицезреть его у нас в домике.
В гостиной сидели Вигор, Эктор и Лавиния, но самого виновника сборища не наблюдалось. На мой вопрос: "Где он?" златовласка сказала, что брат появился четыре часа назад, потребовал много "нормальной еды" и заперся в кабинете, наказав не трогать его, пока он сам не выйдет. Дескать, некоторые вопросы требовалось срочно проработать и обдумать, прежде чем говорить с нами.
Златовласка и напоминала своих собратьев, и в то же время разительно отличалась от них. Она не была сверхцелеустремлённой, как эскулап; не страдала нарциссизмом, как иногда это случалось со стратегами; не казалась молчаливой или замкнутой, как инженеры-электронщики. ГИО-девушка производила впечатление очень... милой особы. И я, почти незаметно для себя самой, расслабилась, поверив, что её первые слова о подруге были правдой.
Смешно, но раньше мои собственные планы оканчивались точно так же: лягушонок благополучно вырастет, он и ГИО-изменённые устроятся жить на Мирассе, справедливость восторжествует, и я спокойно займусь, наконец, собственными делами. Однако сейчас выходило, что за прошедшие месяцы мои собственные дела куда-то исчезли за ненадобностью или перестали казаться интересными и важными. Да что там! Теперь вся моя жизнь крутилась только вокруг Маугли, как вокруг некой оси: выдерни её, и всё рассыплется...
Наводящие вопросы прояснили, что я несколько неправильно поняла расклад, сложившийся на сказочной планетке. Прежде всего, гуманоидное население Мирассы никогда не было многочисленным. Даже в самые лучшие годы оно составляло не более, чем миллион особей, рассеянных по четырём материкам. В среднем же, общее число всех народностей вкупе не превышало семисот тысяч особей. Капля в море, по сравнению с планетами, населёнными людьми, где количество жителей колебалось от двух до пяти миллиардов человек! И роль населения Храиссы (так бугай упорно называл свою родину) была обозначена достаточно жёстко, хотя и туманно, на мой взгляд: оно должно было способствовать хорошему самочувствию и счастью Мирассы! Каково?!
Увидев подсвеченный зеленоватым куб, я сначала с недоумением на него вытаращилась, а потом принялась хихикать. Помнится, Вигор объяснял, что для душевного спокойствия ГИО-изменённых очень важно иметь подопечных, и если нет подходящего человека, то они заводят зверюшек... Стало быть, живя под водой, Эдор завёл себе рыбок. Ну, что ж, логично! Хотя и очень забавно. Эдор и рыбки? Интересно, их он тоже дрессировал, как Маугли?
Только когда страшилище подплыло совсем вплотную, я поняла, в чём была опасность: она убивала не ядом, а, видимо, специфическим звуком, который ощущался, как ввинчивающийся в мозг штопор, ослеплявший и лишавший ориентации. И это при том, что шлем должен был защищать каждого из нас! Я, не удержавшись на ногах, упала, краем глаза заметив, что ещё одна фигура согнулась, явно тоже от боли.
Заметив по-прежнему сидящего на корточках заморыша, полосатый мордоворот вдруг встал, как вкопанный, сверля лягушонка круглыми глазами. Выражение его лица я не могла понять, - он просто застыл, как будто его заморозили. Кикиморыш тоже уставился на пришельца, но слегка испуганно и... как-то выжидающе, что ли. Так смотрят дети на Снежного деда, приносящего подарки в Последний праздник года: что-то он там вынет из своего волшебного дисколёта?..
Наведя везде порядок, я с чистой совестью расположилась в кабинете, намереваясь заняться чем-нибудь полезным, но, в результате, просто пробездельничала до самого прибытия лягушонка, наслаждаясь возможностью расслабиться. Оказалось, что это - настоящее счастье: никаких гостей, любимый дом и предвкушение появления кикиморыша. Это была моя настоящая жизнь, которая мне очень нравилась, и менять её на шум и блеск Большого бизнеса я никогда и ни за что не стала бы.
Что бы мы ни пытались предусмотреть, но такого не ожидали! По-видимому, получив от меня отказ, крокораус решил не терять зря времени и подкупить моего "жениха". Ну, собственно, это было логично, - если не получается контролировать меня, нужно попытаться контролировать того, кто мне важен. В чём-то это было бы даже более эффективно. Но доля в бизнесе означала, что дорога на Мирассу была открыта. И не кем-нибудь из окружения Скросса, а им самим! Всевидящий, да это было много лучше, чем мы планировали!
Мы молча спустились со второго этажа, прошли мимо нескольких десятков столиков, за которыми веселящиеся компании бурно обсуждали что-то, заставив меня вспомнить слова стратега о составе поданного угощения, и, наконец, подошли к святая святых: персональному столу Хозяина всего этого изобилия. Крокораус сидел в одиночестве, глядя на толкущихся в отдалении подданных с таким выражением, которое бывает у человека, переевшего чего-то кислого. Тем не менее, приветствовал он нас вполне любезно и в своём духе: издалека, и никому не подав руки.
Я закатила глаза. По этому поводу мы успели поругаться ещё по вифону. Мне хотелось связаться с кибер-помощницей Скросса, как и предлагал крокораус, чтобы переложить поиск одежды и аксессуаров на неё, но ГИО-красавчик неожиданно встал на дыбы и заявил, что это "совершенно неприемлемо". Я уже знала, что, когда он переставал дурачиться и начинал выражаться, как Парламентский секретарь по протоколам, - значит, дело дыра.
Я вскинула голову и посмотрела Скроссу прямо в глаза. Он и не подумал отвести взгляд. Значит, и впрямь считал меня способной солгать и украсть. Замечательно! Просто-таки воодушевляет, когда тебя принимают за свою. М-дааа... Хотя, если заглянуть немножко вперёд, и вспомнить мои планы... Так, ну, будем считать, что Скросс предупреждён. Но на душе всё равно мерзко, несмотря на то, что я сейчас отчётливо поняла: если бы компания, прилетевшая с Лоном, увидела гуманоида, начала трепаться о нём, и возникла бы даже теоретическая угроза репутации Скросса, лягушонок уже сегодня оказался бы в закрытой больнице. А я... Ну, нельзя сомневаться, что и для меня папашка Линн заранее приготовил какой-нибудь схожий вариант. Бррр...
Ухмыльнувшись, я демонстративно запустила пальцы в слегка растрёпанную шевелюру мачо и, наклонившись, потёрлась о его щёку. Эдор тут же повернул ко мне лицо, и наши губы встретились. Встреча затянулась так надолго, что я успела забыть, кто тут есть, и что, собственно, происходит вокруг, поэтому, когда настоятельная потребность дышать заставила меня оторваться от губ контрабандиста, я слегка обалдела, обнаружив, что мы целовались взахлёб под пристальными взглядами пяти человек.
Я невольно вытаращила глаза. Означенная планета являлась, по сути, одним большим игорно-развлекательным заведением. А проще говоря - галактическим притоном, в котором, в отличие от вполне приличных аналогичных местечек, кучкующихся вдоль курортных зон, собирались все отбросы общества, коих, к сожалению, до сих пор имелось немало на просторах Содружества. И как это ГИО-стратега могло угораздить отправиться именно в такое место?! Да ещё и первым делом?
Тем временем, Эдор вовсю гонял лягушонка по списку приветствий, дополнив его ещё парочкой выражений из сленга. Бедный кикиморыш мужественно сражался за право обихаживать ползающий куст, который застыл на том месте, куда его поставили, только изредка шевеля своими отростками-корнями. По-моему, он уже ушёл в нирвану. Ещё бы - столько воды!.. Покачав головой, я покинула тот дурдом, что творился у бассейна, решив озаботиться ужином. Сейчас надрессируются, и кто-нибудь окажется голодным, наверняка. Лягушонок, например, никогда не отказывался от еды.
Сначала я подумала, что это - какая-нибудь гигантская Камера поддержания здоровья, настроенная на режим "Весна" или ещё что-нибудь эдакое, романтическое. Но потом присмотрелась и поняла, что вижу реальный сад! Прямо в отсеке росли деревья. Видимо, по местному календарю и вправду была весна, потому что они цвели. Везде, куда доставал глаз, пространство было заполнено облаками нежно-розовых, белых и светло-лиловых цветов, окутывающих почти голые ветви невысоких деревьев. На какую-то секунду мне показалось, что я буквально чувствую их свежий сладковатый запах. Всмотревшись, узнала сипону, яблони, капари, вишни... Даже освещение было в точности таким, как бывает весною, ясным утром.
Я потрясла Маугли за плечо, отчего он резко дёрнулся и подскочил, стукнувшись головой о всё ещё продолжавшую подниматься крышку капсулы. На первый взгляд в нём ровным счётом ничего не изменилось. Вообще-то, эскулап предупреждал меня, что результаты облучения никогда не бывают видны сразу, организму требуется время на исправление и перестройку, но я всё равно присматривалась к телу заморыша, словно ожидая увидеть зримые следы произведённой процедуры.
Я собралась было возразить, что ни в какую школу в ближайшее время Маугли не пойдёт, но осеклась, поняв, что, вообще-то, мачо прав. Что толку будет, если Вигор вырастит его до взрослого, но на деле я получу двухметрового ребёнка, при малейшем испуге хватающегося за мои ноги? Надо как-то совместить несовместимое, - с одной стороны, не перегружать кикиморыша новыми правилами, а с другой - не давать ему вести себя, как постельная игрушка.
Дошлёпав до ванной, я посмотрела в зеркало и досадливо вздохнула. Всегда подозревала, что утверждение о ночах любви, красящих женщину, - некоторое преувеличение, но сегодня оно вообще выглядело явной ложью. Последствия накатившего накануне безумия сегодня вылились в синяки под глазами, особую бледность лица, несколько красноречивых ссадин, разбросанных в живописном беспорядке там и сям, а ещё головной боли и ощущении, что меня придавили персональной бетульной плитой, - из тех, что используются при строительстве космодромов.
Через несколько часов я проснулась в поту, с бешено колотящимся сердцем и полным ощущением реальности происходящего: мне приснилось, что ГИО-люди объявили на нас с Маугли охоту, и мы оказались в ловушке, окружённые толпой молчаливых чёрных теней, со светящимися красным глазами. Они неумолимо, глухо и молчаливо надвигались на нас, неся смерть. Отдышавшись и осознав, что вокруг всё спокойно, я попыталась уснуть снова, но ненадолго: очередной кошмар заставил меня очнуться от собственного крика. В этот раз, для разнообразия, нас ловили силы Охраны порядка, заодно с теми же генно-изменёнными, и тоже собирались уничтожить, не слушая никаких объяснений и просьб.
Я дотащила его за руку до своей спальни, подвела к кровати и толчком заставила лечь, потому что лягушонку вдруг приспичило впасть в сомнения. Он заглядывал мне в глаза, словно пытаясь прочесть там что-то. Читать, между нами говоря, было совершенно нечего: я устала, получила все желаемые на сегодня впечатления, включая цветовые эффекты, и теперь хотела только спать. И чтоб Маугли сопел под боком... Всё-таки иногда его хотелось использовать именно в качестве плюшевой игрушки - обнять и заснуть.
Но одно было несомненно: я больше не воспринимала Вигора, как угрозу для себя или лягушонка. Сделал ли он точный психологически рассчитанный ход или поведал реальную историю существ, ставших заложниками ситуации, но я сочувствовала им. Оставалось только надеяться, что мне не придётся пожалеть об этом...
Я смотрела на золотоволосого бога варваров, наверное, целую минуту, стараясь уложить в сознании страшный смысл его слов. По мере того, как до меня доходило, что это не было шуткой или неудачной попыткой испугать меня, по спине опять начали маршировать полчища холодных мурашек, подбираясь к затылку. Постепенно они взбирались всё выше и выше, пока не побежали колючими ледяными лапками прямо по голове, отчего у меня зашевелились волосы.
Я удивлённо подняла брови. Действительно, странно... Почему-то я никогда не задумывалась о том, чем закончилась жизнь Грасса. Всем известная фигура, герой всех планет, образец для подражания, - но информация о нём плавно заканчивалась его триумфом и последующей всенародной и всегуманоидной любовью. Он ведь не только планеты, населённые людьми, спас от Вторжения. Я сама, своими глазами, видела памятники генералу на всех планетах, где мне довелось побывать.
Посмотреть было на что! Уж насколько викинг поражал своей внешностью, но эти двое не уступали ему ни в чём! Один - шатен, с вьющимися волосами и большими голубыми глазами, второй - блондин, как Вигор, но темнее, скорее, медового оттенка, с серыми глазами. Эти были похожи на... наверное, на греческих богов! Светловолосый на Аполлона, а второй - на типа, который чего-то там героическое совершил, стащил у богов огонь, кажется... Однако, меня заклинило на мифологии пра-планеты. Последствия шока, что ли...
Прозрачное тело "оделось" мускулами, потом кожей. На голове "выросли" волосы, последними открылись глаза. Я жадно рассматривала Вайятху, каким он должен был быть, и каким, если позволит Всевидящий, у меня есть шанс ещё его увидеть. Конечно, до Эдора или того же циника-врача ему было далеко, но он выглядел очень симпатичным. Я пыталась рассмотреть во вполне взрослом лице черты того подростка, которым он был сейчас, но тщетно!
Закончив внешний осмотр, потомок викингов загнал лягушонка в специальное кресло, пристегнул ремнями и установил медицинский модуль, похожий на мой, корабельный, только куда круче. Включил сканирование и повернулся ко мне. Судя по недоброму прищуру прекрасных голубых глаз, пришла моя очередь.
Я чувствовала себя ужасно глупо: сидеть в лаборатории на полу, вот так, когда вокруг ходят ассистенты, готовя оборудование, байон Вольп негромко раздаёт распоряжения, а у тебя на коленях лежит голова настроенного помереть заморыша... Какой-то театр абсурда!
Окинув взглядом обстановку, я особого беспорядка не обнаружила и достала сок грейпфрута, который лягушонку особенно нравился. Пока он пил, медленно, по глоточку, вертя стакан в руках, я раздумывала, как намекнуть своему нежданному любовнику, что "вечеринка" закончилась, и ему пора домой... Забывшись, села за стол, и тут же была вытряхнута из своих мыслей внезапно вскочившим кикиморышем.
Приподнявшись на локтях, он секунду смотрел мне в глаза, а потом резко качнулся вперёд и приник ко мне. Я не сразу даже поверила в то, что всё происходит на самом деле! Его губы, сухие и горячие, оказались неожиданно нежными, настойчивыми, трепетными... В голове мгновенно воцарился настоящий хаос. Да, целовался он просто волшебно!
Я спустилась вниз, улыбаясь: кикиморыш, прилипший к ванне и заворожено созерцающий воду, производил неизгладимое впечатление! Это он ещё не знал, что ванна готовится для него... Как раз, когда я вошла в кухню, перед входной дверью опустился диск-разносчик и запиликал, вызывая меня.
До конца дня мы оба достигли значительных успехов в своих занятиях: я упаковала, практически, все свои вещи, а лягушонок сломал колорайтер, в результате чего все стены в квартире окрасились в разные цвета, причём, неоднородные. Далее, до самой ночи, я набрасывала в блокноте планы на различное возможное развитие событий, а кикиморыш развлекался тем, что, встав рядом со стенкой, пытался полностью слиться с ней, воспроизведя её окраску на своём теле. Очень даже небезуспешно...
Ещё раз широко улыбнувшись, я занялась своим раритетом и тайной гордостью - настоящей кофемашиной, сделанной ещё лет сто назад. Теперь любителей кофе стало так мало, что домашние аппараты для его приготовления - музейные экспонаты. Даже кафе, где готовят этот напиток так, как надо, почти не осталось... Но самым сложным было найти требуемое молоко: именно от земных животных, коров. С этим возникали самые большие проблемы. Я искала, как могла, замену этому продукту. Вот сейчас, например, делала кофе с молоком буйволиц. По крайней мере, тоже с Земли, и рогатые... Вроде.
Кикиморыш съёжился и примёрз к стулу. О, Всевидящий! Опять всё сначала?! Ругаясь про себя самыми чёрными словами, я подняла его и потащила за собой. Сама, сама, всё сама... Да когда же этот паразит начнёт хоть что-нибудь делать?! Вымыла ему руки, вытерла, стараясь не показывать, что в душе всё кипит и бушует, ну, не виноват же он, что на каждом новом месте ему надо заново учиться всему... Ррррррррр! А впереди ещё переезд!.. И там опять всё по-новой... О, Всевидящий, чем я заслужила столько счастья?!
Я встала, подошла к нему, забрала из дрожащих рук еду, поставила на стол и присела на корточки около него. Н-да, видимо, это было неосмотрительно, потому что в глазах у лягушонка появился такой ужас, как будто произошло святотатство, и он начал спонтанно стекать со стула вниз, намереваясь, видимо, бухнуться передо мной на колени.
Нет, это просто уму непостижимо! Я состарюсь и умру ещё до окончания этого полёта, если зелёный паршивец не прекратит подкидывать мне сюрприз за сюрпризом! Просто печёнкой чувствую, что у меня появились седые волосы!! Всё, вылечу мерзавца, а потом сама прибью. Чтобы не мучился, и других не мучил. Только такая дура, как Линн, могла вообразить, что Вайятху - "безобидные и нежные", ничего подобного! Это самые гнусные в Галактике мотатели нервов тем несчастным, которые имели глупость их пожалеть...
Тихо бесясь от злости, я облазила все кухонные агрегаты на камбузе и поняла, что открытого пламени мне не найти. Разогревочный шкаф для накаливания металлических предметов не подходил, духовой - тоже. Ничего, похожего на плиту, на моём камбузе отродясь не стояло. Ну и ну, проблема нашлась там, где её не ждали...
Обычно в эти секунды я ни о чём не думаю, просто жду, когда наступит ни с чем несравнимое ощущение пространственного переноса материи на миллиарды комсеков, в заданную точку. Передать словами это невозможно, это нужно пережить. Среди пилотов кораблей бытует байка, что гипер-прыжок или принимает тебя, или отвергает. Если принимает, - то каждый раз ты будешь испытывать чувство необъяснимой эйфории, если нет - это будут худшие мгновения твоей жизни.
Анамнез медицинского блока по результатам диагностики был однозначным: "Субъект исследований является носителем более чем пятнадцати серьёзных заболеваний, и испытывает постоянные мучения. Непосредственной угрозы жизни в настоящий момент нет, но рекомендуется немедленно начать лечение". И список из 23 пунктов, как его надо лечить...
Следующие два часа пролетели незаметно. Я с увлечением читала документы, которые накопала мне Деона. Воистину, правы были древние, говоря, что многия знания влекут за собой многия печали.
До каюты мы добрались таким же порядком: я вела за собой кикиморыша, который шёл, как по льду, еле-еле переступая ногами. Ну, главное, что шёл... Заведя это недоразумение в каюту, я посадила его на кровать и задумалась. Вообще-то, надо делать полный осмотр и диагностику. Конечно, оборудование на моём кораблике рассчитано на человеческий организм, но, вроде, заморыш, хотя бы внешне, на человека похож... Ладно, будем надеяться, что различия не до такой степени велики, чтобы аппаратура приняла его за искалеченного, до несовместимости с жизнью, человека и принялась кромсать в экстренном порядке, чтобы всё исправить...
В своё оправдание всем, кто ждёт продолжение "Сундука с приданым", выкладываю то, что "пододвинуло" его пока... Никогда не говори "никогда"! Не успела я публично заявить, что не люблю никаких инопланетян, особенно зелёных человечков, как тут же мне начала приходить история о гуманоиде. Ну, и догадайтесь, какого он оказался цвета... В-общем, - прошу любить и жаловать! Мои новые герои, совсем из другой области: нескорое будущее, космос, межпланетные полёты, равноправие и счастье... Вот на таком фоне и начинаются приключения героини, банально отправившейся в гости к своей подруге...
Комната, действительно, выглядела, как поле боя: под окном валялся разбившийся горшок с цветком, который эта тварь опрокинула, убегая. Горка рассыпанной земли перемешалась с поломанными листьями. Матрас Ангела сбился на сторону, стул упал, а главное - везде были пятна крови!
Конечно, я подпрыгивала и нервничала всё то время, пока их не было. Слава Богу, что Ангел умеет хранить спокойствие даже тогда, когда я уже лежу в обмороке, или мечусь, как тигр в клетке. Но и ему пришлось нелегко в течение тех двух часов, пока доморощенных "следопытов" не было. Только услышав, как звякнул засов у калитки, я облегчённо выдохнула. Вернулись!
Я всерьёз раздумывала, что мне нужнее: выздороветь или поесть, потому что одновременно, похоже, эти процессы не могут происходить. Если вампиры всегда так реагируют на нашу пищу, то я понимала Цветана, который исчезал из кухни каждый раз, когда я приходила туда, например, пообедать, или попить чаю с булочкой. Только мой любимый терпел все неудобства, ничем не показывая, что ему неприятно. Однако было непонятно, что теперь делать? Может, попробовать дождаться времени, когда вся вампирская кровь усвоится в организме, а потом уже что-то есть?
Словно в дурном сне, я слушала, как любимый здоровается с моей мамой, произносит какие-то банальности, спрашивает о её здоровье, и в то же самое время Цветан суёт мне под нос руку с набухающей багрово-чёрным чертой. Внутри опять как будто щёлкнул предохранитель, и я словно отстранилась от происходящего, безэмоционально позволив вампирской крови потечь в рот. Цветан сильно прижимал запястье к моим губам, чтобы ничего не лилось мимо, но я всё равно чувствовала, как тёплые капли бегут по щеке, пролагая холодящую дорожку куда-то к уху.
Сделав ещё шаг, я остановилась, вглядываясь в темноту. Прошло несколько секунд прежде, чем глаза привыкли к мраку настолько, что я начала что-то различать. Мне показалось, что передо мной бугрились какие-то холмы, перемежающиеся провалами, как будто я попала не в комнату, а, например, на кладбище, где недавно вырыли несколько новых могил...
Деревенька казалась вымершей: ни лая собак, ни голосов, ни одного человека на улице, даже просто открытых дверей в домиках нет. Как будто здесь вообще никто не жил. На старой сосне, на нижней ветке, болтались оборванные верёвки с петлями. Я, конечно, догадалась, что когда-то это были качели, но смотрелось жутковато. Такой странный посёлок-призрак...
В нём вдруг появилось что-то незнакомое, пугающее до обморока. И это был вовсе не звериный оскал, или жуткое "истинное" лицо вампира, - нет. Я внезапно увидела в нём абсолютную готовность, не колеблясь ни секунды, сломать или убить другого человека. Я даже представить подобного не могла: мой нежный, ранимый возлюбленный стоит над потеющим человечком и смотрит на него мёртвыми глазам убийцы! Такое может привидеться разве что только в ночном кошмаре...
Вторая попытка тоже не увенчалась успехом, и только когда Ангел прибегнул к вампирскому гипнозу, а потом уже напоил меня, требуемое количество крови всё-таки осталось в организме, что и привело к нужному результату: метки исчезли, и я снова стала свободной или "ничьей", выражаясь вампирским языком.
А ещё через пятнадцать минут у нас всех встали волосы дыбом: вместо упорядоченных записей, из принтера повалило неизвестно что. Первым это заметил Цветан, который выгребал страницы из поддона и складывал на стол, чтобы потом разложить. Я случайно посмотрела на него, и как раз застала момент, когда его глаза расширились, брови поползли вверх, а губы сложились в трубочку. Эта гримаса удивления, как правило, заставляла меня смущённо отворачиваться, чтобы не поедать его взглядом, - очень уж сексапильно это у него получалось. Но тут, впервые на моей памяти, его изумительные губы не просто округлились, а ещё и очень чётко выговорили: - Какого ***?
Время, замедлившись, начало тянуться долгими, стеклянными струйками, как густая патока. Звуки распались на отдельные кусочки, и теперь неторопливо сыпались сквозь меня, как пригоршня песчинок. В застывшем мире снова проявлялась картинка, как две капли воды, похожая на ту, что я сейчас видела перед собой. Замерев, я смотрела, как меняется выражение лица Цветана: безупречные брови почти соединяются в одну линию, темнеют глаза, а лицо, наоборот, бледнеет, почти до снежной, нечеловеческой белизны.
Я смотрела на него, открыв рот и потеряв дар речи. Вот когда я почувствовала, что узел, связавший мне все внутренности, постепенно ослабевает. Моё сердце забилось с удвоенной силой, а в лёгкие, наконец, стал проходить воздух. Только теперь я поняла, чего боялась: потерять его. Неважно, что он скажет, отругает меня или нет, лишь бы он не оставил меня, не бросил одну, потому что это будет концом всего.
Я продолжала сидеть за "моим" столиком, снова чувствуя странную усталость и озноб. Вообще-то, мне следовало бежать в гостиную, чтобы не пропустить ничего из того, что будет там происходить, но сил абсолютно не было. После кофе меня начало еще и подташнивать. Я невольно подумала, что, наверное, простудилась вчера, когда сидела на мокрой земле. А, может, это просто мой организм высказывает мне, наконец, свое "фи" за дикий напряг и нервотрепку последнего месяца.
Я дошагала до прудика в парке, и тут только почувствовала, что совсем запыхалась. Я дышала так, как будто пробежала марафон. Обнаружив, что больше идти не могу, я машинально подошла к берегу, и присела на травяной откос, окаймлявший берег амфитеатром. Вокруг шли люди, многие смотрели на меня с удивлением, но мне было глубоко наплевать. Так же сильно, как только что бежать куда-нибудь, теперь я хотела сесть, закрыть глаза и перестать думать, совсем, хоть на несколько минут, перестать мыслить, превратиться в растение, в стрекозу, в блик на воде...
И тут у меня словно все поплыло перед глазами: я вдруг почувствовала странную уверенность, что все это уже было. Я уже сидела на кухне с Цветаном, который курил сигарету, и точно так же стряхивал пепел... куда? А, ну конечно, в эту маленькую чашку на столе! И он точно был в одних пижамных штанах, а я... Ну да, а я была в его куртке...
Братья согласились, что мы оба вели себя крайне неосмотрительно, и Ангелу следовало, по крайней мере, спросить у меня паспорт, прежде, чем выбираться из сундука, а еще лучше - дождаться представителей власти. Насмеявшись вволю, мы как будто отодвинули назад в прошлое те тени, которые вылезли наружу. Теперь все сразу вспомнили, что уже месяц, как Леокадии нет, - слава Богу! - Ангел свободен и может ходить, куда пожелает, и пользоваться ванной в свое удовольствие...
Когда пошла вторая запись, Ангел едва заметно вздрогнул, я почувствовала, как участилось его сердцебиение, и по лицу прошла невольная судорога, будто от ожога. Почти сразу он опустил глаза и на экран больше не смотрел, только переплел пальцы с такой силой, что костяшки побелели.
У меня не было сил даже отвернуться, и я продолжала тупо смотреть на экран, не в состоянии отвести взгляд. Леокадия медленно приподнялась, оторвавшись от распростертого на полу Ангела, и, повернувшись, потянулась к камере, видимо, чтобы ее выключить. Так я увидела ее в первый раз в жизни. Она оказалась красавицей. Самой настоящей.
Я еще немного покопалась в бумажках, а потом мне стало нестерпимо скучно, и появилось чувство, которое с недавних пор возникало всегда, когда уходил Ангел: как-будто вскрылась какая-то незажившая рана и саднила. Ну вот, теперь будет болеть, пока он не вернется. Я пока не могла привыкнуть к этому. Мне срочно нужно было занять себя чем-нибудь, иначе боль усилится, и я начну невольно звать Ангела обратно, он почувствует это, прибежит, но поохотиться не успеет, и все будет напрасно.
Увидев своего соперника, Андрюша слегка отшатнулся от неожиданности, и несколько секунд пожирал его глазами. Видно было, что сбылись все его самые худшие подозрения. Бросив на меня очередной презрительный взгляд, он с самым независимым видом вошел в квартиру. Ангел, не оборачиваясь, прошел на кухню, и Андрюше не оставалось ничего другого, как идти за ним следом. Подойдя к столику, мой возлюбленный резко повернулся и присел на край, скрестив на груди руки.
Когда я смогла снова дышать, я вдохнула с таким облегчением, словно не дышала целую тысячу лет. Этот поцелуй как будто разбудил меня, я проснулась и, наконец, поняла простую вещь: он мой, этот непостижимый, загадочный, сдержанный, ослепительно красивый вампир! Он мой. И это так же очевидно, как то, что Земля круглая, Солнце греет, а снег холодный.
Мое беспамятство закончилось так же внезапно, как и началось. Я вдруг очнулась, и обнаружила, что по-прежнему, стою перед Цветаном, вцепившись в его плечи, и смотрю ему прямо в глаза. На его лице, мгновенно сменяясь, отражались недоверие, ужас, потрясение, и, наконец, ледяная решимость. Он впился в меня глазами, ставшими непроглядно-черными, и смотрел не отрываясь, как будто увидел меня только сейчас, в самый первый раз, а до сих пор он меня просто не видел!
Конечно, это было против правил, и я не должна была этого делать...но, раз уж он первый начал, я не удержалась. Понимая, что захожу слишком далеко, и нарушаю свои же собственные запреты, я просунула руки под его блейзер, и крепко обняла за талию, постаравшись полностью отключиться от всяких "левых" мыслей, и сосредоточиться на настоящем мгновении: мне хорошо, я его обнимаю, это так классно, он обнимает меня, - это еще лучше, и ...стоп! Вот на этом и остановимся, нам обоим хорошо, и точка.
Я как раз стояла на четвереньках, пытаясь выцарапать из-под двух тюков многообещающего вида коробку, когда в дверь позвонили. Ангел застыл в почти балетной позе на стремянке, куда он забрался, чтобы дотянуться до люстры и снять с нее плафоны, а Цветан вынырнул из-за сундука, где просматривал книги, составленные в стопки, высотой в человеческий рост. Мы с одинаковым удивлением переглянулись.
Елки-палки! Ну что есть такого в этих вампирах, что заставляет меня леденеть при мысли, что я их могу... потерять?! Хотя, как можно потерять то, что тебе не принадлежит? Но, вопреки рассудку и здравому смыслу, я чувствовала, что они были моими, гораздо более близкими, нужными и родными, чем собственная семья. И это всего лишь через три дня!
Мы вышли на улицу, и я снова открыла рот от восхищения: все вокруг светилось, мерцало, переливалось разными цветами! Деревья, кусты, какие-то блестки на асфальте... Это было сказочно! Я невольно потянулась к цветку на клумбе, чтобы потрогать его лепестки, и засмотрелась на бледно-желтое сияние. Краем глаза я уловила знакомое голубое свечение сбоку и, подняв голову, увидела подошедшего вплотную Ангела.
Поднявшись со всей скоростью, на какую я была способна, я поковыляла к зеркалу, которое висело на стенке. Среди грязи и пятен, покрывавших его, мне удалось рассмотреть знакомые шрамы под воротником, именно там, где я чувствовала неясную боль, как будто застудила шею. Открытие меня добило. Я села опять на пол, и уставилась на свои руки, на шрамы от укусов вампира. Попытавшись собрать остатки здравого смысла, я велела сама себе не расклеиваться, и подумать, что делать дальше.
Я еще посидела, пытаясь сообразить, о чем можно говорить с парнем, который при первой же встрече вот так спокойно заявляет: "Я - вампир". Как-то на обычные светские разговоры после этого не тянет... Ну, не погоду же с ним обсуждать?! Помучившись немного, я вспомнила, о чем еще можно спросить даже сумасшедшего: - А как тебя зовут? - Ангел. Я вытаращилась на него: - Что?! Ангел?!! Вампир-ангел? Это что, кличка такая? Как в кино? - У меня было такое чувство, как будто он подслушал мои мысли, и теперь вывернул их самым противоестественным образом; как будто он толкнул меня в грязь, и выставил на всеобщее осмеяние, - ведь я вполне искренне называла его про себя ангелом!
- Рада, пожалуйста, уже пора, просыпайся, - продолжал уговаривать голос, но теперь добавилось еще и поглаживание по щеке, по лбу, по подбородку. Поежившись, я, наконец, открыла глаза. А потом опять закрыла, и зажмурилась. Нет, это просто невыносимо! Или, может, именно так и сходят с ума? Мои галлюцинации не только продолжались, но и удвоились: теперь юношей из сундука стало двое!
Мысленно чертыхаясь, я попыталась опять закрыть глаза, чтобы хоть как-то избавиться от наваждения, мне это удалось, но зато я отчетливо услышала, как колотится мое сердце. Караул! Меня просто трясло от напряжения и нестерпимого желания опять посмотреть на него. Поколебавшись, я сдалась и открыла глаза. Ну не виновата я, что он такой... притягательный!
Я знала со слов адвоката, что баба Люка умерла в больнице, от сердечного приступа, и в этой квартире не лежала мертвой. Прямо из больницы ее увезли и кремировали, прах подсыпали к розовому кусту, - распоряжался этим все тот же юрист. Но я никак не могла отделаться от ощущения, что она была здесь, что если я повернусь, то увижу ее прямо за спиной, мрачно наблюдающую за тем, как я хожу, спотыкаясь, трогаю ее вещи, пробираюсь через баррикады старья, и заглядываю в ее чуланы.
