В крепкий утренний сон девушки ворвался треск и рокот отъезжающего мотоцикла. Вечно спешащий на работу отец уехал и теперь можно ещё несколько минут понежиться в постели. Но не успела она погрузиться в негу Морфея, как из его сладких объятий вырвал надтреснутый спросонья голос матери:
- Ксанка, слышишь? Поднимайся! Задай поедуху свиньям, потом курам насыпь зерна... Прибери там малость, водичку поменяй...
- Мам, ну мам, мне ведь в школу надо, когда я всё успею?!
- Если будешь валяться, то ничего не успеешь! Я в твои годы всё хозяйство на себе тащила...
- Всё, мамочка, поехали... снова оседлала любимого конька - я в твои годы, я в твои годы...
Девушка резко откинула одеяло, и спрыгнув с кровати на прохладный пол, заметалась по светёлке. Несколькими ловкими ударами взбила подушку, на всю постель расправила одеяло и застелила перину атласным покрывалом.
Привычным движением сорвала через голову ночную рубашку и аккуратно сложив, запихнула под подушку. Совершенно нагая и босая выбежала в сени к умывальнику. Обливая лицо холодной водой, она беспощадно снимала с себя остатки крепкого юного сна, невольно фыркая от удовольствия.
Звонко клацнув щеколдой, в избу вошла, вернувшаяся из хлева, мать и всплеснула руками:
- Ксанка, бесстыдница, тебе ведь уже не десять лет! В таком виде маячишь напротив входных дверей, а вдруг кто-то посторонний войдёт, а ты тут стоишь с голыми сиськами и волоснёй трясёшь!
Девушка смутилась и быстрым движением накинула на себя большое полотенце. Никак она не могла привыкнуть, что за последние два года её тело претерпело столь значительные перемены и настолько, что стала часто ловить на себе взгляды не только парней, но и взрослых мужчин, включая своего отца.
После посещения свинарника и курятника она вновь тщательно намыливала руки, шею и лицо, но стойкий запах подсобных помещений, казалось, въелся в её юное тело навечно. Буквально на ходу пила остывший чай, прикусывая булку с вареньем. Затем воровски выглянула из своей комнаты и убедившись, что родительница далеко, украдкой достала из школьной сумки пузырёк с духами и несколько раз брызнула себе на волосы и платье.
В эту же минуту хулиганский свист влетел через открытое окно, оглашая пространство избы и отталкиваясь многоповторяющимся эхом от стен горницы - Оксана улыбнулась, конечно же, это Натка Игнатова. Уф, сейчас мамочка опять начнёт воспитывать, и она не ошиблась:
- Иди-иди, твоя подруженька, прости господи, вон уже "соловьём разбойником" заливается! Ни стыда, ни совести нет у этой девки! Ведёт себя, как босяк с большой дороги!
Оксана не стала обращать внимания на привычное ворчание матери, а в три секунды вылетела за двери. Сбежав по ступенькам крыльца, помчалась к калитке, за которой стояла подруга. Та крепкой ладонью приветственно хлопнула её пониже поясницы:
- Ух ты, как от тебя вкусно пахнет, обалдеть!
Оксана, увлекая подругу подальше от дома, заговорчески зашептала:
- На Пасху к нам приезжала тётка из Одессы и мамке подарила эти духи, а та, как обычно, засунула их глубоко в шкаф под постельное бельё. Я подглядела, а вчера вечером тихонько достала и - в свою сумочку. Всё равно, она будет беречь их на самые большие праздники и скоро забудет, а мне надоело вонять хлевом и курятником! Я, когда начну сама зарабатывать деньги, буду покупать самые лучшие духи, чтобы навсегда отбить от себя въедливый и противный деревенский запах!
- Ну куда мне до тебя! Ты ведь в институт намылилась, городской скоро станешь!
- Натка, ты ведь тоже собиралась из деревни слинять...
- Слиняешь тут, батька кричит, что дом надо держать в порядке, а не жопой вилять перед городскими воображалами... да и хочет он меня замуж сразу же после школы отдать за Митьку-тракториста...
- Так он ведь пьяница и у него пятилетняя дочка осталась на руках...
- Вот именно! Поэтому он срочно хочет новую мамочку для своей Светки подобрать, а я ему глянулась, и он к батьке моему уже подъезжал с банкой самогона...
- А ты что? Так и пойдёшь замуж, как корова на скотобойню - мыча и не рыпаясь?!
- Ксюха, ну их к хренам, мне восемнадцать только в ноябре, а к тому времени видно будет. Лучше скажи - завтра пойдёшь со мной в клуб на танцы? Петькины дружки из города приезжают с электрогитарами и барабанами! Обещали такие танцульки завернуть, что все наши собаки завоют! Говорили, что устроят пляски почище, чем в самой Москве забацивают!
- А что Петька уже из армии вернулся?
- Ну даёшь! Ты, сидя в своей халупе, ничего не знаешь! Завтра, почитай, неделя, как в свою хату ввалился.
На протяжении всех уроков из головы Оксаны не выходила новость, поведанная Наткой, не подозревающей о её сильных чувствах к парню - Петька вернулся, Петька вернулся... Вот паразит вероломный! А ещё называется её жених! Только назывался, ведь целую неделю по деревне околачивается, а сам ни ногой к ней, а ведь перед армией клялся и божился, что когда вернётся, закрутит с ней крутой роман со свадьбой... А ведь как они тогда с ним целовались!.. Как целовались!..
Петька, правда, хотел большего, но она сумела устоять. Смешно, ведь ей на тот момент было всего пятнадцать годиков! Ребёнок, только цицки отскочили, не то что сейчас... От этой мысли ей стало нестерпимо жарко и предательски заныло внизу живота.
Вернувшись из школы, Оксана была покладистой, стараясь ни в чём не перечить приставучей и ворчливой матери, выполнла её бесконечные мелкие поручения. Всячески сдерживала себя, чтобы не огрызаться с отцом, не смотря на его назойливые пьяные бредни со скабрёзными намёками, такими как: тёлку уже пора к племенному бычку вести на случку, а иначе она подсунет свою задницу какому-нибудь безродному бугаю...
Чем ближе подходили выпускные экзамены в школе, тем чаще, постоянно находящийся в подпитии отец, намекал на то, что она в ближайшем будущем должна будет выйти замуж за Алексея Капского, сына главного агронома. Не считаясь с мнением дочери, он настойчиво вдалбливал в её сознание совсем не радующие перспективы. Оксане не нравился этот некрасивый долговязый парнишка с вечно сопливым носом, пристроенным папашей счетоводом в колхозное управление. Если честно, то кроме Петьки она никого в их деревне не видела в своих потенциальных женихах, да и замуж идти пока не собиралась. Главная цель была - вырваться из деревни: вначале в институт, а потом поселиться в городе и желательно вместе с Петькой. Об этом они с ним говорили ещё до ухода парня в армию и постоянно обсуждали в регулярной переписке.
Правда, в последние месяцы он редко ей писал и как-то охладел в своих письмах, но она это списывала на его душевное состояние перед дембелем.
Вот завтра встретятся на танцах и многое прояснится... Правда, за два года после расставания, она порядком от него отвыкла и теперь не могла с точной уверенностью сказать, что по-прежнему хочет связать свою жизнь с этим парнем. Последний раз в клубе она была перед Новым годом, когда колхозное руководство пригласило к ним какую-то группу молодых артистов из области. Да-а-а, тогда она здорово оторвалась с Наткой на танцплощадке, но отвергла все ухаживания местных и городских кавалеров.
На следующий день после этого мероприятия подружка поведала ей по секрету, что лишилась невинности с одним из городских лохматых парней, здорово играющих на барабанах.
Натка притушила у Оксаны жалость и разгорающийся пожар осуждения:
- Подумаешь, трахнулась... Ну скажи, для чего и для кого хранить эту плёнку?! Когда-нибудь всё равно ведь это должно было случиться! Честно скажу, очень хотелось, в конце концов, попробовать этого траха, которым мамка с папкой часто занимаются...
Оксана с любопытством выдохнула:
- И как? Тебе было больно или приятно? Ну расскажи, расскажи, как всё произошло?!
Натка рассмеялась:
- Да я почти ничего не помню, ведь перед этим мы выдули из горла по бутылке вина, а потом, считай, прямо на его барабанах он стянул с меня юбку вместе с колготками и трусами... не успела одуматься, а он меня уже шпокает...
- Натка, какая ты пошлая, ведь так совершенно не романтично!
- Про сопливую романтику в книжках читай, а в жизни всё гораздо проще...
- Наточка, а он тебе после этого что-нибудь обещал?
- Какая ты дурища, он даже, наверное, не понял, что я целкой была, а на завтра забыл моё имя...
- Натулька, разве так можно?
- А отдавать меня за пьяницу Митьку с ребёнком на руках можно?!
После этого события подруга ещё несколько раз делилась своими любовными похождениями, в которых Оксана ничего, кроме грязного распутства, не видела. Хотя у самой сердце замирало и по телу пробегали мурашки, когда мысленно представляла, как всё, рассказанное Наткой, происходит с ней.
Тем же вечером, после возвращения из школы, она быстро справилась с домашним заданием, задала корм свиньям и курам, подоила корову и прибралась в избе. Затем тщательно вымылась на заднем дворе и подсела к столу к ужинающим родителям. К этому моменту по багровому лицу отца уже текли путики пота, а покрасневшие глаза заволокла пьяная муть:
- Что, дочка, выпьешь грамульку? А то мать уже сдалась после второй чарки, стареет моя старушонка...
Хихикая, он взял в руки бутылку.
- Папа, мне ещё надо до глубокой ночи готовиться к экзаменам, ведь через две недели сочинение писать...
- Век учись, а замуж выйдешь и дурой за ладным мужиком проживёшь...
Пьяный смех отца прокатился по избе, вслед тоненько захихикала, всегда вторящая ему, мать.
Девушка решила воспользоваться хорошим настроением родителей. Ей показалось, что лучшего момента для просьбы не подобрать:
- А можно я завтра на танцы в клуб сбегаю?
Отец тут же насупился и, сведя брови, сурово уставился на дочь.
- У тебя одни танцульки в голове, а пора уже подумать и о будущем! Что, так и будешь до сивой манды сидеть на нашем горбу? Закончится летняя страда
и можно будет сватов принимать... Мне Михаил Алексеевич уже дал понять, что совсем не против с нами породниться... Как думаешь, мать, аграномыч хорошая партия для нашего брата?
- Папа, но мне ведь только весной исполнится восемнадцать!
- Так мы раньше следующего лета ничего и не планируем.
Девушка широко распахнула глаза.
- А институт, а Петька?
- В институт поезжай - это дело хорошее! Не хвосты же коровам всю жизнь крутить, может, в люди выбьешься - училкой или дохторшей заделаешься...
Отец попробовал на вкус это, волнующее его сознание, слово.
- А что, правда, сможешь колхоз возглавить или ремонтную мастерскую?
Девушка поняла, что лёд тронулся и особо не следует вдаваться в детали, потому что в деревню возвращаться она была не намерена:
- Колхоз - нет, потому что поступаю не в сельхозакадемию, а на мастерские - потяну...
- Ну-ну, тяни, а Петьку голодраного из головы выкинь навсегда, тем более, он, я слышал от мужиков, на какие-то молодёжные стройки намылился, ведь с корками водилы из армии вернулся.
Оксана не стала развивать тему о своём парне, а удовлетворилась тем, что родители отпустили её на завтрашние танцы. Девушка часто задумывалась над тем, хорошо или плохо, что она оказалась единственным ребёнком у престарелых родителей. Они её сотворили уже в достаточно пожилом возрасте, когда и не чаяли, что появится дитя. С одной стороны, ей повезло - с самого раннего детства она познала повышенную заботу и внимание быстро стареющих родителей. С другой, после того как Оксана заневестилась, излишняя опека превратилась в жуткую муку. Каждый шаг подвергался контролю, девушку ограничивали в общении с молодёжью, и этот полицейский надзор изрядно тяготил Оксану, вызывая желание поскорей вырваться на волю. Ей хотелось участвовать в деревенских ночных посиделках и наряжаться в, свойственные юному возрасту, одежды.
Глава 2
Тщательно умывшись, девушка не стала заплетать длинные волосы в косу, а, взбивая их расчёской, аккуратно разложила по плечам и те, высыхая, красиво распушились, чуть завившись на кончиках. Она в последний раз оглядела себя в зеркале и улыбнулась своему отражению. Поймав весёлый блеск широко распахнутых небесно-голубых глаз, невольно усмехнулась. Трудно назвать её красавицей, но светло-русые волосы и большие голубые глаза делали её весьма симпатичной. Правда, лицо портил чуть приплюснутый носик и крупный рот, но ведь фигурка у неё была ладненькой - без намёка на излишнюю полноту или болезненную худобу.
Скептически оглядела свой наряд - деревня и есть деревня! Но что поделаешь?.. Родители всячески противятся тому, чтобы их единственная дочь уподоблялась городским вертихвосткам, так их называла вечно ворчащая мать и, сурово относящийся к современным модам, брюзжащий отец.
Чтобы не будить зверя в лице, лёгкого на запрет, отца и не выслушивать придирчивые наставления матери, Оксана воровато обрызгала себя духами и загодя вышла из хаты. Она за пять минут добежала до дома, где жила Натка, и взволнованно переступила порог. Та её встретила в бюстгальтере и трусах:
- Тебя что из хаты выгнали? Чего припёрлась так рано?
- Не выгнали, но боюсь, чтобы не передумали отпустить на танцы, а то придётся вечер куковать в одиночестве и скулить, глядя в окошко. Ты ведь знаешь моих предков... Дрожат над своей единственной дочуркой, словно я для них клад какой-то!
Натка придирчиво оглядела подругу, а после осмотра схватилась от смеху за живот:
- Ксюха, ты что это нацепила на себя? В этой юбке по колено и в белой кофточке выглядишь, как пионерка, осталось только красный галстук повязать!
Оксана не обиделась, а только смущённо опустила глаза.
- Мой папа считает, что короткое носят только девушки лёгкого поведения...
- Тьфу ты, можно подумать, что большая разница, какую юбку на голову задрать...
После этих слов Натка опять покатилась со смеху, да так, что упала на кровать и задрыгала ногами.
Оксана, на сей раз, обиженно поджала губы, готовая развернуться и уйти домой.
- Да не кукожься, сейчас твою монашескую одёвку подвернём и булавочками подколем, будешь у меня лытками сверкать на всю деревню, у тебя вон какие ножки стройные!
Смеркалось, когда девушки подошли к клубу, где на ступеньках стояло несколько курящих ребят. Среди них Оксана сразу же заметила Петьку. Увидев свою доармейскую зазнобу, он тут же затушил каблуком туфля окурок и подошёл к мгновенно взволновавшейся девушке:
- Привет, подружка! А я смотрю, ты здорово расцвела, выглядишь достаточно взрослой, а два года назад вон каким цыплёночком нещупаным по грядкам ходила...
Оксана смерила оценивающим взглядом парня.
- Ты тоже не подкачал, вон какой стал здоровущий...
- Ксанка, а я ведь ожидал тебя сегодня здесь увидеть...
- Ожидал, ожидал... а почему раньше сам не пришёл? Мне Натка только вчера сказала, что ты уже неделю назад вернулся из армии.
Петька не ответил, а дыхнул на девушку недавно выпитой водкой и покровительственно обняв за плечи, подвёл к группе парней, стоящих на крыльце:
- Ребята, это Оксанка... Она обещала меня ждать из армии... Клялась за это время ни на кого не обращать внимания и только для меня хранить свою невинность!
Он с подобострастной улыбкой смотрел на достаточно взрослых парней, которые мерили девушку оценивающими взглядами. Оксану разозлил тон Петьки, и её смущали плотоядные глаза, бегающие по её стройной фигурке. Девушка, с зардевшимся от смущения лицом, отступила за плечи Петьки. Парни по очереди подали руки для приветствия и знакомства. Конечно же, Оксана не запомнила, кого и как зовут, потому что в голове горел пожар от нахлынувших всевозможных чувств и мыслей. Она поняла, что ребята не местные и, похоже, это и есть Петькины городские друзья, о которых рассказывала Натка. Смущённо, подавая каждому из них ладонь, Оксана называла своё имя, ловя на себе похотливые взгляды уже подвыпивших парней. Давая всем знать, что это его девушка, не снимая руку с плеч, Петька завёл Оксану в здание клуба. Там уже работал магнитофон и девчонки, собравшись в середине зала, смеясь и подначивая друг друга, топчась на месте, изображали современные танцы.
Оксана резким движением скинула со своего плеча руку парня и всем телом развернулась в его сторону, с надеждой заглядывая в пьяненькие глаза:
- Петь, а Петь, скажи правду, ты там, в городе, нашёл другую девушку и решил меня бросить? Если так, то не дури мне голову и отвали подальше!
Петька зло ощерился.
- Ещё неизвестно, кто и кого решил бросить! Между прочим, тут до меня дошло, что ты очень скоро будешь посватана за сыночка агронома!
- Петь, это родители хотят меня сосватать, а я пока молчу, чтобы они не помешали мне вырваться из деревни. Я же тебе много раз писала, что собираюсь поступать в институт. Мысли даже не было идти замуж за этого доходягу, низачто не пойду! Лучше скажи, а правда, что ты скоро покинешь деревню и куда-то поедешь на заработки?
- Ну видишь, для чего нам было раньше встречаться, слухи по деревне разлетаются быстрей собачьего лая, только увиделись, а уже всё знаем друг о друге... Да, поеду на БАМ, слыхала про такое?
- Ну кто не слышал, по радио, телику и в школе только про это и говорят...
- А я говорить не буду, а поеду - пять годиков баранку там покручу, вернусь, куплю себе "Жигули" и в городе кооперативную квартиру построю...
Девушка восхищённо посмотрела на Петьку, покровительственно положившего опять руку ей на плечо.
- О, отлично! Я к этому времени как раз окончу институт, и мы с тобой поженимся!
Парень зло скрипнул зубами.
- Да тебя к этому моменту уже сто раз замуж отдадут! Что я твоих стариков не знаю и думаешь мне не известно, как ты их во всём слушаешься!
- Петя, ведь я тебя честно ждала из армии и готова ещё пять лет ждать, пока окончу институт. Ты вернёшься из того БАМа, и мы с тобой заживём не хуже многих других, а может и лучше! Не слушай ты никого, обещаю, что не пойду я ни за кого замуж, тем более за Лёшку. Просто не хочу пока особо перечить родителям, чтобы не помешали вырваться из опостылевшей деревни!
Умоляющие глаза девушки буквально впились в лицо парня, но тот быстро отвёл блуждающий взгляд и, крепко ухватив Оксану за руку, потащил её в толпу танцующих.
Как раз к этому времени, из боковых дверей, на сцену вышли городские артисты и заняли места за музыкальными инструментами.
Самый старший из них встал за орган, один расположился за ударной установкой, а двое других взяли в руки яркие электрогитары. Репертуар вокально-инструментального ансамбля был достаточно разнообразным. Они не стали петь популярную на то время песню "За того парня", а в основном налегали на переделки иностранных композиций, особое место среди них занимала известная на весь союз песня "Толстый Карлсон", мелодия которой полностью была украдена у знаменитых "Битлз".
Ажиотаж среди танцующих был необыкновенным, потому что такую сильную музыкальную группу в их деревню до сих пор не заносило.
Оксана лихо отплясывала вместе с другой деревенской молодёжью. В эти минуты ей было хорошо среди воняющей потом, спиртным, сигаретами и дешёвыми духами толпы танцующих. Подошло время перерыва.
Разогретый до предела народ повалил в туалет и, конечно же, промочить горло спиртным. Всё это можно было сделать тайком в ближайших кустах. Ребята старались скрыться подальше от глаз дружинников, присланных руководством следить за порядком, а иначе потом будут разборки в управлении колхоза и в школе.
Петька во время всех танцев не отходил от Оксаны. Когда звучали медленные песни, он приглашал девушку и, по-хозяйски плотно прижавшись к её телу, без стеснения изучал пальцами спину, а иногда, без зазрения совести, опускал ладонь пониже.
В перерыве, схватил девушку за руку и потащил через сцену к боковой двери. Не успела Оксана понять, в чём дело, как попала в подсобку, где в вальяжных позах восседали уставшие музыканты и после каждого очередного анекдота громко гоготали:
- А, Петюня!
Самый старший из музыкантов, которого Оксана заметила играющим на органе, протянул её парню стакан с водкой.
- Ты - молоток! Благодаря тебе мы тут не сохнем!
Он многозначительно посмотрел на бутылки, а затем перевёл взгляд на Оксану.
- Твоя чувиха будет или она ещё титьку сосёт?
Петька быстро закивал головой.
- Будет, Гена, будет, но вы на неё не обращайте внимание.
Он протянул девушке свой не до конца допитый стакан с водкой.
- Давай, Ксанка, за наше будущее...
- Ой, Петя, это для меня много, я только глоточек...
- Ладно, не ломайся, пей сколько можешь.
Пятнадцать минут перерыва пролетели, как одно мгновение. Гена, руководитель ансамбля, и за столом был на высоте положения. Он ловко разливал водку не хуже, чем играл на музыкальном инструменте. На закуску лежала только одна пачка печенья, но это нисколько не смущало музыкантов, которые только чуть отщипывали после каждого принятия на грудь. Оксана, по настоянию Петьки, несколько раз прикладывалась к стакану. Вроде отпивала только по глоточку, но когда парень вёл её обратно в танцевальный зал, то заметно покачивалась. Программа вечера закончилась далеко за полночь, и молодёжь шумно повалила на улицу, расходясь во все стороны по посёлку. В темноте тут и там сверкали огоньки сигарет, слышался пьяный гогот парней и заливистый смех девушек, постепенно затихающий вдали.
Оксана попыталась разыскать Натку, но той поблизости не оказалось. Она заглянула обратно в клуб и натолкнулась на спешащего к ней Петю:
- Ксанка, куда ты сорвалась? Мы что не влюблённые и не погуляем с тобой под луной?
- Петюша, меня же родители съедят с потрохами, если я в ближайшее время не попаду домой! Ты не видел, куда Натка запропастилась?
- Как не видел? Она меня и послала за тобой, чтобы привёл в каптёрку. У нас там славная компашка собралась, идём, идём...
Он схватил девушку за локоть и утащил вглубь клуба.
Через мгновение они оказались в той же подсобке, куда заходили во время перерыва. Там было тесно, шумно и жутко накурено.
Кроме музыкантов в комнатке находились также несколько деревенских парней и девушек, среди них была и Натка. Она сидела на коленях у руководителя ансамбля и пила самогон из подставленного к её рту стакана. Завидев подругу, Натка лихо допила и, захрустев солёным огурцом, весело глянула на сконфуженную Оксану:
- Ты чего надулась, как моя индюшка, увидев, что наш индюк