Определённо, жизнь моя дала трещину, а ещё недавно всё казалось таким радужным, настроенным на светлое будущее.
Какие-то два года назад была памятная встреча на катке, потом свидания, цветы, поцелуи... и вскорости свадьба.
После окончания института я работала в частном банке, а мой любящий муж мотался по России, что-то кому-то строил, получая за это, по всей видимости, совсем неплохие деньги.
Позади пышная свадьба, медовый месяц - целая неделя в Турции, а потом начались семейные будни в моей двухкомнатной квартире, куда переехал мой благоверный после свадьбы. Претензии ко мне начались почти сразу, и суть их сводилась к тому, что я встречаюсь с подругами после работы, что я не готовлю для него каждый день свежую пищу, что уделяю много внимания своей персоне - люблю хорошую парфюмерию и косметику, и что каждую неделю посещаю личного парикмахера и делаю маникюр.
Я попыталась ему объяснить, что именно такую он и полюбил, ведь я не восемнадцатилетняя девушка, а вполне уже сложившаяся за двадцать пять лет женщина, с хорошей работой, квартирой и определённым укладом жизни. А вот, оказывается, этот уклад его и не устраивает, и я должна его в корне изменить, и неважно, что его порой по две-три недели не бывает дома. Я же под сомнение не ставлю, где и чем он занимается, говорит - работает, значит работает. А стоит ему появиться, как я должна давать отчёт о двух-трёх часах, проведённых вне его общества.
Ну, думала, эта ревность пройдёт, что она от большой любви или потому, что до него у меня было несколько интимных контактов с парнями, о которых я ему рассказала ещё до свадьбы, и о которых уже даже и не вспоминаю. Ведь я по своему характеру очень верная и даже мысли не допускала, что после замужества у меня может появиться какой-то другой мужчина, кроме моего мужа.
Я сидела в купе скорого поезда, который уносил меня на юг, в уже не совсем ласковый месяц октябрь, подальше от бездны, куда в последнее время меня тянула жизнь.
Позади аборт и развод, судебная тяжба по поводу моей квартиры, которую мой уже бывший муженёк хотел разделить вопреки здравой логике.
По совету родителей и подруг я купила путёвку в пансионат в Адлере и на двадцать дней поехала отдохнуть душой и телом от всех этих навалившихся на меня неприятностей и загладить временем разочарование о любимом в недавнем прошлом мужчине.
Явно был не сезон, и поэтому в купе я ехала одна. Сразу же переоделась в домашний халатик, постелила постель и углубилась в книжку, хотя мысли нет-нет да возвращались в недалёкое прошлое, где мой "благоверный" супруг омерзительно отнёсся к моей беременности, выказал сомнения в его причастности к этому, что и стало основной причиной для нашего развода. Такую напраслину и грязь я выдержать не могла и одновременно с абортом подала на развод.
Вдруг дверь купе с шумом растворилась, я подняла голову от книжки и увидела новую пассажирку, которая вкатывала чемодан на колёсиках. Она, улыбаясь, кивнула мне в знак приветствия и стала располагаться в купе.
И вот багаж водружён уже под нижнюю полку, курточка висит над изголовьем на плечиках, и женщина вопрошающе смотрит на меня, ожидая разрешения переодеться здесь в купе, чтобы не идти для этого в туалет. Конечно же, я разрешила, демонстративно уставившись в книгу, чтобы не смущать женщину любопытным взглядом.
Когда я через несколько минут подняла глаза, моя попутчица сидела в уголке на своей нижней полке, поджав под себя ноги, перед ней на столике лежала открытая книга. Наши взгляды встретились, и мы обе не отводили глаз друг от друга, понимая, что каждая из нас изучает внешность другой. Если честно, мне не хотелось вылезать из скорлупы своих тяжёлых воспоминаний о недалёком прошлом, где я старалась всё же разобраться в причинах произошедшего, тщетно пытаясь найти оправдания своему бывшему и определить степень своей вины.
Изучение друг друга длилось недолго, моя неожиданная попутчица с улыбкой прервала молчание:
- Меня зовут Настя, еду в Сочи, а точнее в Адлер, где в одноимённом пансионате собираюсь хорошо провести время, не столько отдохнуть - я особо не уставшая, - а просто развлечься и отвлечься от будней...
Мне ничего не оставалось, как отложить книгу, принять сидячее положение и улыбнуться в ответ:
- Татьяна, можно, конечно, звать Таней, по стечению обстоятельств еду в тот же пансионат и примерно по тем же причинам...
Моя попутчица, но с этого момента буду называть её Настей, встрепенулась, скинула ноги с полки на пол, окунув их в изящные домашние тапочки на маленьких каблучках, и засуетилась:
- Танюша, давай перекусим вместе, у меня кое-что есть... - и она начала выкладывать на столик варёные куриные яйца, жареную курицу, огурцы и помидоры.
Я в свою очередь достала свой "тормозок", к которому и не знала даже, когда подступлюсь, потому что аппетита в последнее время вовсе не чувствовала, и стала извлекать на белый свет свой провиант - копчёную колбаску, сыр, крекеры, баночки шпрот и маринованных огурчиков.
Пока мы готовились к обеду, я мысленно предположила, что Настя была явно старше меня лет на десять, хотя выглядела отлично, видно было, что ухоженная. Волосы, ногти, глаза, фигурка указывали на то, что о них тщательно заботятся, и это вполне гармонировало с моим взглядом на жизнь и себя.
Тем временем Настя подняла свою полку, покопалась в чемодане и на свет появилась бутылка армянского коньяка с этикеткой, разукрашенной звёздами:
Ну что, по маленькой за знакомство? Думала по приезду с соседкой по комнате познакомиться под коньячок, а тут явно случай раньше представился...
По чести сказать, я не любитель крепких напитков, обычно в компании обхожусь одним, от силы двумя бокалами вина, а тут мне как-то не захотелось выказывать свои предпочтения, вдруг сочтёт за апломб, и я молча достала из своей походной сумки одноразовые стаканчики.
Настя ловким движением перочинного ножичка отковырнула пробку и налила в наши стаканчики по приличной порции коньяка.
По моим вытаращенным глазам она поняла моё замешательство:
Не дрейфь, Танюха, это мы по первой так смахнём, потом будем по чуть-чуть, это для того, чтобы разговор разогреть, нам же с тобой в этом купе больше суток ещё чухать...
Мы подняли наши импровизированные бокалы, и, не сговариваясь, произнесли
"дзинь-дзинь", и обе рассмеялись.
Я с большим трудом пила этот обжигающий горло и всё нутро напиток.
Хмель почти сразу же обрушился на мои внутренности и голову.
Допив до конца щедрую порцию, я наверно сидела с вытаращенными глазами, потому что Настя, щедро посолив огурчик, всунула мне его в открытый рот, и я остервенело захрустела, гася огонь на языке и в животе.
Моя компаньонка приняла ухаживание за мной, как само разумеющее, в одной руке я уже держала крекер с колбаской и сыром, а в другой - кусок курицы и с жадностью поглощала эту неприхотливую пищу.
Хочу заметить, что с таким аппетитом я не ела уже давно.
Коньяк играл во мне, переливаясь из головы к телу и обратно, лицо разгладилось, глаза заблестели, и, наверное, глупейшая улыбка бродила по моим недавно печально опущенным губам.
Ну, давай, Танюшка-подружка, ещё по маленькой, закусим и пойдём перекурим, грех дымку не глотнуть после принятия на грудь коньячка...
Мне не хотелось ни в чём возражать новой подруге - я безропотно выпила новую порцию уже не столь обжигающей внутренности жидкости, быстренько загасила её маринованным огурчиком, стукнулись шаловливо с Настей носиками яиц, словно на Пасху, и казалось, что мы знакомы уже целую вечность.
Мы вышли из купе и двинулись в тамбур на перекур. Меня изрядно качало, к чему способствовало ещё дёргание поезда.
Настя обняла меня за талию и уверенно увлекла вперёд, а иначе, мне так казалось, я могла бы и упасть.
Я не была заядлой курильщицей, но в компании позволяла себе одну или две сигаретки, примерно такой же курильщицей была и Настя.
Она тут же спрятала своё Мальборо и приняла мою дамскую - длинненькую чёрную:
О, подруга, шикуем, тамбур не кафе, но наше ещё впереди...
Вернувшись после перекура в своё купе, мы выпили ещё по капельке, и я, что называется, поплыла, наверное, и сигарета оказала губительную силу, да и привычки к крепким напиткам у меня не было.
Почему-то вдруг мне стало так жалко себя, и я разрыдалась, уткнувшись в подушку...
Настя тут же пересела на мою полку и стала гладить по плечам и волосам, приговаривая:
Поплачь, поплачь, я вижу, что у тебя далеко не всё ладно в жизни, но поверь, всё пройдёт, всё образуется, ты такая красивая, такая приятная во всех отношениях девочка, пройдёт время и раны в душе заживут, и ты ещё со смехом будешь вспоминать эту боль и душевные муки, а пока поплачь, нам бабам обязательно надо выплакаться, мужчинам бывает намного сложней выбраться из этого болота неприятностей и горестей...
Постепенно слёзы мои иссякли, я присела, уже сама налила по граммульке коньяка, и смущённо улыбаясь, подняла стаканчик, и мы вновь произнесли
"дзинь-дзинь" и вновь рассмеялись.
Потом мы уселись, каждая на своей полке, поджав под себя ноги и облокотившись о стол, и я без всякого стеснения поведала Насте свою историю любви, замужества, недолгой несчастливой жизни в браке и печальную развязку.
По мере того, как я рассказывала свою историю, на душе у меня становилось всё легче и легче.
Моя новая подруга оказалась хорошим слушателем, она не перебивала меня, кивала и качала головой, откликаясь на повествование, иногда поощрительно улыбалась, а бывало, сводила свои тонкие бровки, негодуя от услышанного.
И вот мой рассказ дошёл до финального аккорда, до нашего купе, где я так бесстыдно расплакалась.
Повисла пауза, но длилась она недолго. Настя налила ещё по маленькой коньячку и без всякого тоста и не предлагая мне, выпила, рассеянно захрустев огурчиком.
Глаза её погрустнели, и я увидела перед собой женщину, на долю которой свалилось немало трудностей, а возможно, и горя.
Я тоже выпила содержимое своего стаканчика и тоже стала неспешно закусывать, не спуская взгляда с лица Насти, и она вдруг прервала молчание:
Ах, Таня, Танечка, я никому не рассказывала историю своей жизни, а вот тебе расскажу, и не потому, что мне хочется высказаться, хотя не скрою, порой хочется тоже и поплакать и пожаловаться на судьбу.
Я закончила школу и поступила в институт на факультет иностранных языков.
Мои родители были строгими в моём воспитании и с детства прививали мне любовь к порядку, к стремлению постичь определённые высоты, и поэтому я прилежно училась и была паинькой.
До того, как я встретила своего будущего мужа, а это уже было на втором курсе института, я ни разу не бегала на свиданки, и только не смейся, ни разу не целовалась.
Ты же сама видишь, что я совсем не дурнушка, и характер тогда у меня не был замкнутым, просто я вся отдавалась учёбе, общественной жизни в институте, и наверное, самое главное, я не встречала того молодого человека, который мог бы меня распалить на любовь или на какие-то нежные чувства.
И я этим совершенно не тяготилась, потому что свободного времени практически не было.
Однажды, в конце второго курса, а шёл месяц май, я возвращалась домой из института и решила пройтись пешком.
Ничего не предвещало грозы, но вдруг разверзлись хляби небесные, и пошёл такой ливень, что я за минуту промокла до нитки, а тут ещё проезжавший мимо автомобиль обдал меня из лужи грязью.
Видон у меня был, наверное, ещё тот.
Обдавший грязью автомобиль вдруг остановился, дал задний ход и из него выскочил молодой человек, накинул на меня плащевую куртку, стал извиняться и звать в свою машину спрятаться от дождя.
Глянув на него, я не заподозрила ничего плохого, тем более в машине на шофёрском месте сидел пожилой человек и извиняюще улыбался.
Мы уселись на заднее сиденье, и парень протянул мне пачку бумажных салфеток, чтобы я хоть как-то привела себя в порядок.
До моего дома было совсем недалеко, и в считанные минуты "Вольва", в которой меня подвозили, остановилась напротив моего подъезда, мы даже познакомиться не успели.
Я скинула с себя куртку парня, попрощалась и побежала домой не оглядываясь.
На следующее утро, когда я вышла из подъезда своего дома, чтобы отправиться в институт, увидела припаркованную вчерашнюю "Вольву", из которой улыбаясь мне махал рукой вчерашний парень.
В этот раз он сам был за рулём. Выскочив из машины, услужливо открыл передо мною дверь автомобиля и предложил сесть на место рядом с шофёром.
Я не стала церемониться, пусть институтские увидят, что я всё же не серая мышка, что меня вон на какой шикарной "тачке" подвозят.
Прежде чем мы тронулись с места, парень перегнулся и достал с заднего сиденья букет жёлто-оранжевых пионов и положил мне на колени, сообщив, что это в знак извинения за вчерашнее происшествие, когда его шофёр окатил меня грязью.
Я взяла цветы в руки, приложила к своему разгорячённому лицу и ехидно спросила, что только ради этого стоило так волноваться, караулить меня около дома и покупать эти шикарные цветы и ещё подвозить до института...
Парень рассмеялся и сказал, что я сразу произвела на него благоприятное впечатление, а извинения и цветы - это повод, чтобы познакомиться.
Вот так я познакомилась с Сергеем.
В этот момент, постучавшись, вошёл проводник, гремя подстаканниками, и предложил чаю.
Мы быстренько отодвинули закуску от края столика и попросили по два стакана чаю и также взяли предложенное нам печенье.
Мы не спеша пили чай, похрустывая печеньем, а Настя продолжала свой рассказ:
- Танюша, ты даже представить не можешь, какое это было красивое ухаживание -
ни одного свидания не обходилось без букета цветов, он одаривал меня мелкими, а позже и серьёзными подарками.
Я узнала, что такое французские духи, модные сумочки, а потом - и золотые украшения.
Даже мои родители не выказывали негодования и недоумения, потому что Сергей на них производил самое благоприятное впечатление.
Мы с ним посещали кафе и рестораны, какие-то презентации, выставки и корпоративные мероприятия, устраиваемые воротилами города.
Мой Сергей был каким-то брокером и ещё кем-то, в общем, довольно уважаемым и состоятельным человеком, но при этом был не ровня новым русским - одевался изысканно, но без крикливости, присутствующей новоявленным хозяевам жизни, минимум украшений - цепочка на шее, браслетик на руке и дорогие швейцарские часы, но всё это на нём смотрелось изящно, как будто они и должны быть на этом месте и на этом человеке.
Так мы встречались больше двух лет. При прощании Сергей целовал вначале мне руку, а потом осмелился целовать в губы, и голова от этих поцелуев у меня шла кругом. И если бы только он проявил инициативу, то я готова была ему отдаться без всяких разговоров и обещаний.
Я даже представить не могла, что рядом со мной может быть другой парень, и более того, я уже давно рисовала наше будущее, ведь до конца моего обучения в институте оставалось меньше года. Сергей уже давно мне подыскал подходящую работу переводчика при приёме иностранных гостей в мэрии, а также на меня сыпались частные переводы технической и научной документации.
Институтские подруги явно мне завидовали, ни один из парней и приблизиться не пытался ко мне, ведь рядом всё время был Сергей - высокий, красивый, богатый и так элегантно ухаживающий за мной.
После какого-то приёма мы возвращались домой поздно ночью, я была немного выпившая и, наверное, поэтому осмелилась почти без намёков поинтересоваться, когда состоится наша свадьба...
Сергей вначале опешил от моей наглости, а потом улыбнулся и сказал, чтобы я ждала завтра - он придёт свататься.
И, действительно, на следующий день он пришёл к нам в квартиру и честь по чести сделал мне предложение и попросил моей руки у родителей.
Они были на седьмом небе от счастья, потому что лучшей партии они и ожидать не могли для своей дочери, ведь впереди её, то есть меня, ожидала счастливая, безбедная, полная впечатлений семейная жизнь, а к этому ещё и великолепная карьера, на которую, конечно, повлияет мой важный будущий муж.
Свадьбу решили гулять уже после моего окончания института, да и ждать-то оставалось уже немного, каких-то полгода.
И вот институт позади, я работаю при мэрии переводчиком, плюс нет отбоя от частных заказов переводов научной и технической литературы, мы по-прежнему с Сергеем входящие во все самые высокие инстанции.
Свадьба состоялась в лучшем ресторане нашего города в присутствии огромного количества гостей. Свадьбу обслуживали музыканты, приглашённые из Москвы, даже не буду тебе их называть, потому что тебе трудно в это поверится, услышь ты их имена.
Сразу же из ресторана, где проходила свадьба, мы отправились ночью в аэропорт, а оттуда улетели в свадебное путешествие по Европе, и первая остановка была в Париже.
Танечка, вот ты смотришь на меня и думаешь, а что столько трагизма в голосе этой Настьки, купается в счастье и золоте, а туда же...
Нет, я так не думала, ведь и у меня всё было достаточно красиво до совместной жизни после свадьбы, а ухаживание и знаки внимания хоть и были не такими изысканными и богатыми, но тоже на высоком уровне, и свадебное путешествие тоже было, и хоть Анталия - это не Париж, но тут у меня никакой зависти не возникало, каждому своё, а сохранилась бы наша семья, так были бы и Париж, и Рим, и прочие столицы Европы, и кто его знает, какие страны и города открылись бы перед нами.
Я понимала, что рассказ Насти подходит к кульминации, и мне почему-то хотелось оттянуть её, потому что красивая сказка явно имела не очень хорошее продолжение.
Я взяла в руки бутылку с коньяком, которого уже оставалось на четверть, и налила в наши стаканчики чуть щедрей, чем мы наливали до этого.
Настя не отказалась, мы посмотрели друг другу в глаза, приподняли и выпили, словно на поминках, без тоста и чоканья... да, мы поминали нашу юность.
Закусив, мы пошли перекурить, говоря о разных пустяках, перескакивая от любимых писателей к фильмам, от артистов к косметике, от духов к предпочтениям в одежде, но ни одна не касалась неоконченного рассказа.
Уже стемнело за окнами поезда, по крышам вагонов дробно молотил дождь, но нас это не пугало, мы ведь ехали на юг.
Расстелив постели, мы улеглись под одеяла, выключили по просьбе Насти ночники, и она продолжила уже впотьмах свой рассказ:
Танюша, я понимаю, что у тебя в голове роятся всевозможные продолжения развития событий, на самом деле всё не так просто в том, что произошло дальше.
Мы разместились в шикарной гостинице, в великолепном номере - шампанское, конфеты, фрукты... и вот мы уже в постели. Кровать - настоящий аэродром, наверное, три метра на три, играет тихая невероятно красивая музыка и мой жених прижимает к себе моё обнажённое, горящее желанием, тело.
Мы сладко целуемся, руки Сергея обследуют мои эрогенные зоны, о которых я даже раньше и не подозревала, его губы, обцеловав моё лицо, опускаются по шее к груди, и я кажется сейчас взорвусь изнутри.
Пойми, я, конечно, была не искушённая в половой жизни, но я столько читала и столько слышала рассказов девчонок про интимную связь, что для меня не было секрета, чем всё должно закончиться или с чего всё должно начаться, но ничего не было.
Ласки моего Серёжи как-то ослабли и вскоре вовсе закончились, он отодвинулся от меня, вцепился зубами в подушку и заревел, словно раненный зверь.
Я была обескуражена, в голове у меня закопошились всевозможные мысли, одна из них, что я в чём-то виновата, что я что-то не то делаю или как-то не так...
Наконец, Сергей выпустил из зубов ни в чём неповинную подушку, сел на кровати, натянул на себя одеяло и заговорил голосом, в котором слышалась печаль, а скорее горе:
Настенька, ты ни в чём не виновата, всё дело во мне, и я, проклятый эгоист, испортил тебе жизнь.
Я думал, что в твоих объятиях я смогу вновь стать полноценным мужчиной, и я много, что для этого делал, к каким только лекарям и знахарям не обращался, я ведь и в Израиль ездил, говорили, что там специалисты - высший класс по этому вопросу, а всё тщетно...
И он всхлипнул, как ребёнок.
Я подскочила на кровати, обняла его за шею, и стала покрывать поцелуями, ещё не догадываясь обо всей трагичности ситуации.
Он отстранил меня от себя и продолжил рассказ:
В 1986 году я служил в армии, когда произошла авария на Чернобыльской атомной станции, и наш взвод перекинули в зону аварии для оцепления, чтобы никто посторонний не проник на территорию станции.
Мы ничего не понимали и принимали всё, как какие-то учения.
После того, как мы с другом отстояли свой пост, вместо того, чтобы как все наши солдатики пойти в казарму, сбежали на Припять искупаться, ведь стояла чудесная предмайская погода.
Вода, правда, была холодная, я только окунулся, а мой приятель даже сделал заплыв, он был отличным спортсменом и даже зимой окунался в прорубь.
Все наши ребята нахватали этой радиации по самое "не могу", а у нас с приятелем вскоре на теле появились язвочки, нас тошнило, кружилась голова.
Прошло две недели, мы уже были в своей части. В той зоне нас продержали три дня и поменяли на других.
Мы обратились с приятелем в санчасть и нас тут же отправили в медицинский центр в Москву, где таких, как мы, было уже сотни.
Я не буду тебе рассказывать, какие проходил там процедуры, но через два месяца меня выписали вполне здоровым, а мой приятель умер.
Меня демобилизовали, даже давали группу инвалидности, но я не стал ходить на эти комиссии, а поступил в институт, закончил его, и на волне перестройки и последующих событий сумел стать тем, кем являюсь сегодня, но мужская сила так и не вернулась ко мне, а ведь за дело брались и опытные проститутки.
Я ничтожный слабак и страшный эгоист, мне бы пройти мимо тебя, а не смог, мне так было хорошо в твоей компании, ты такая чистая, свежая, такая умная и интересная, с тобой рядом я чувствовал себя молодым и здоровым.
Твоя невинность позволяла мне просто ухаживать за тобой, но всё это время я продолжал искать панацею от своей немощи, и один врач за очень большие деньги обнадёжил меня и выдал какие-то пилюли, и я рискнул.
Ну а теперь ты видишь, что из этого вышло, поэтому любое решение, какое ты примешь, я одобрю и сделаю так, что ни одна досужая собака не кинет камень в твой огород.
Если ты хочешь, мы можем даже уехать за границу, а там тихонько развестись, а через парочку лет ты вернёшься свободной и богатой.
Я же была неискушённая девушка, интимная связь мне казалась далеко не потолком межчеловеческих отношений, я и сейчас почти так думаю, и всё же, в этих радостях в постели тоже есть своя изюминка и своё предназначение, но в тот момент я решила, что это для меня не столь важно, и я заверяла своего мужа, что ему не нужно на этот счёт волноваться, нам хорошо вдвоём, нам интересно вдвоём, а без половой связи я как-то обойдусь, ведь я даже и не знаю, что это такое.
На том и порешили, тем более мой муж не оставил надежду на науку и прогресс в медицине и, наверное, на его пылкую любовь ко мне и мою к нему.
И в свадебном путешествии, и по возвращении домой мы продолжали наши постельные игры - мы целовались, мы ласкали друг друга до изнеможения, его пальцы и губы доводили меня до оргазма, нам по-настоящему было хорошо вдвоём.
Мы поселились в его особняке и окружили друг друга любовью, заботой и уютом.
Окружающие смотрели на нас и исходили желчью от зависти или елейностью восхищения от наших влюблённых глаз.
Единственное, что смущало нас то, что родители, друзья и так знакомые доставали вопросами о продолжении рода, наследниках или просто о потомстве.
Мы всячески отшучивались, но подумывали как-то устроить усыновление втайне ото всех, и были на этот счёт уже определённые планы.
К этому времени прошло три года с момента нашей свадьбы, и со мной стало происходить что-то непонятное - я стала заметно худеть, потеряла аппетит, стали выпадать волосы и появился такой зуд на теле, что я просто выла от этого неприятного чувства и во сне так себя расчёсывала, что стыдно было показаться на люди, потому что эти расчёсы появлялись на шее и лице, не говоря о руках и ногах.
После уговоров Сергея, обратилась к врачам, но они недоумевали. Все анализы были хорошими, но когда я попала к гинекологу, и тот выяснил, что я находясь три года замужем, до сих пор являюсь девственницей, забил тревогу и отправил меня к психиатру.
Естественно, что все эти обследования были дискретными, под строгим наблюдением моего мужа и проводились в другом городе и за большие деньги.
И вот опытный психиатр вместе с опытным гинекологом пришли к выводу, что наше дальнейшее совместное проживание может довести меня до смерти, а если и нет, то до психушки обязательно.
После возвращения домой мой муж перестал прикасаться ко мне, и совместная наша жизнь превратилась вовсе в муку, мы даже стали спать в разных комнатах, и это в нашем-то возрасте, мне ведь было тогда примерно столько, сколько тебе сейчас.
Я, действительно, вскорости перестала худеть, а более того, стала стремительно набирать вес, восстановились волосы и аппетит, но погасли глаза и душа.
Примерно то же самое происходило и с моим мужем - он стал мрачен и ершист, раздражался по всякому поводу, стал много курить и часто выпивать и при том в одиночку.
Всё реже и реже мы вместе выходили из дому. Пребывание в компании выливалось для нас в сущую муку, потому что играть спектакли, под названием супружеская любовь мы не умели и не хотели.
Однажды вечером, сидя у телевизора, он вдруг заявил мне:
Настенька, ты совершенно не обязана влачить рядом со мной это жалкое существование, тебе нужен мужчина, который подарит тебе обыкновенное женское счастье в постели, а я ничтожество в этом плане и поэтому думаю, что тебе нужно оставить меня и пока не поздно устроить свою личную жизнь.
Он думал, что играет в благородство, но он нанёс мне смертельную рану, а ведь я его продолжала любить, и, возможно, прошло бы немного времени, и мы нашли бы выход из этого положения, ведь тело моё успокоилось, и надо было только дать времени сыграть на нашей стороне, и мысль об усыновлённом ребёнке можно было уже воплотить в жизнь, и я уверенна, что всё бы вернулось на круги своя.
А мой муж сдался, и не смотря на то, что любил меня до самопожертвования, решил отдать меня в чужие руки, благородный, сукин сын.
Как много мне ему хотелось сказать, но, посмотрев в его глаза подбитой собаки, я поднялась в свою комнату, собрала в чемодан необходимые на первый случай вещи, села в свою машину и уехала на городскую квартиру.
В считанные дни я уволилась с работы, села опять-таки в ту же свою машину и уехала в другой город.
И тут я не выдержала, потому что молчание затягивалось, а моё нетерпение достигло высшей точки накаливания:
Настенька, а что дальше, ты вышла замуж, родила детей, что с Сергеем?..
Настя от души рассмеялась на своей полке в темноте:
Нет, я не вышла замуж, встретила одного женатого мужчину и стала его любовницей, а когда забеременела от него, порвала эту связь и уехала опять в другой город, родила мальчика... - и опять она надолго замолчала.
Настя, а что с Сергеем, мне его так жалко, он мне так симпатичен?..
Настя подскочила на своей полке, включила свет, открыла недопитую нами бутылку коньяка и разлила остатки в стаканы:
Вставай, вставай, завтра ещё отоспимся в Адлере, для этого у нас будет времени предостаточно.
Улыбаясь, я тоже подсела к столу и взяла свой стаканчик:
Настя, за твоего сына...
Не только, за моего мужа Сергея, за моего сына Серёжу маленького и за мою дочь Настю маленькую...
Мы выпили и стали закусывать, в голове опять зашумело, потому что последняя порция коньяка опять была непристойно большая, язык мой уже не знал сдержки, и я задала нескромный вопрос:
А Сергей тот же или другой?..
Танюха, тот же, тот же...
Он случайно встретил меня в другом городе и больше от себя не отпустил, мы удочерили нашу Настеньку и переехали совсем в другой город, даже по нынешним понятиям, совсем в другую страну. Мы счастливы в браке, если бы ты только знала, как он любит наших детей, и как мы любим друг друга...
Вот только в нём живёт комплекс неполноценности. Он считает, что я нуждаюсь в половых связях и поэтому каждый год отправляет меня одну на юг, и я его не разочаровываю...
И, посмотрев в мои ошалевшие глаза, громко рассмеялась...
Говорю, что отлично оторвалась с очередным кавказцем, а на самом деле, никогда даже мысли не было лечь с кем-то в постель. Мне никто, кроме него, не нужен. Мы были в Италии и купили игрушку, и она вместе с его телом меня вполне устраивает...
И она опять заливисто рассмеялась...
Потом, посерьёзнев, сказала: а ту встречу с Сергеем в другом городе я нарочно устроила. Я знала, что как только он нас увидит, то сразу же позовёт меня к себе, потому что жить без него я не могла.
Я долго не спала в эту ночь, всё обдумывала и обдумывала услышанное от Насти и радовалась, что судьба свела нас в этом купе, потому что собственные проблемы и горести стали уже не такими острыми, и у меня появилась уверенность, что я ещё встречу своё счастье, и что за него надо бороться...