...из миниколонок современного сотового телефона моего нового друга чеченца Имрана периодически звучит лирическая песня о шахидах. Исполняется на русском, очень проникновенно. Пропаганда. На Северном Кавказе, как и во всем остальном мире, террористы существуют благодаря цифровым носителям - в пределах от сайта интернета до взрывного устройства. Через искусственные коммуникационные сети реальность форматируется под заказ. Виртуальная оболочка превратила Кавказ в мегазвезду-монстра, населенную зверьми. Реальность же такова, что сюда еще не ступала нога навязчивого маркетингового движения тысяч фирм, структур и корпораций. Дичь. И чистота от бизнес-шумов. Сознанию жителя этого региона более привычны шумы природного характера, нежели воздействие схем рекламных акций. В простом маршрутном автобусе, набитом людьми, вывешенная "Схема опасных маршрутов на дорогах" не смущает абсолютно никого, а вот открытие игорного зала вызывает гнев и возмущение целого района.
--
Камни с гор скатываются, падают, не часто, но
бывает. Иногда потоки воды такие сходят, - делится со мной жизненным опытом попутчица пенсионного возраста, - что вместе с собой выносят на дорогу вырванные с корнем огромные деревья. В объезд ездим, восстанавливают. А, вот этот мост года три назад вообще полностью смыло, новый отстраивали...
На Кавказе мне понравилось сразу. Тут суеты мало. И истеричности тоже. Не только на улицах небольших поселков, но и в самих людях. В чеченцах, аварцах, карачаевцах, черкесах, лезгинах, даргинцах, в каждом из них. Суета - плохой товарищ там, где с неба в любой момент может свалиться здоровенный валун. Или там, где в твое тело может вонзиться чужой нож. На Кавказе трагедии с холодным оружием происходят не так часто только потому, что люди здесь рассудительны и сдержаны в словах, ибо всегда надо думать над тем, чтобы случайно не обидеть кого-нибудь - нож в руку готовы взять многие.
--
У нас во всей Карачаево-Черкессии, - убедительно
говорил мне 19-ти летний паренек без переднего зуба, с которым я познакомился возле общественного турника для физических упражнений, - убийств в месяц совершается меньше, чем в Москве за один день. И к нам еще боятся ездить!
С ножами в карманах все равны, заточка стирает весовые категории, подлинная демократия.
- Драки у нас в поселке, - делился опытом аварец
Хайбула из дагестанского селения, - бывают от того, что кто-то пошутил, а кто-то эту шутку не понял.
- Численность?
- И один на один, и компания на компанию.
Примитивный мордобой - самый доступный вид досуга горской молодежи. В соседней Чечне были времена, когда ситуация зашла намного дальше кулачных столкновений.
- После первой чеченской войны, - вспоминает Саид, у которого в нашейном мешочке вместе с сурами из Корана лежат сим-карты для телефона, - все мои друзья, нам тогда было лет по 14-15, постоянно носили с собой огнестрельное оружие и гранаты, по дорогам мы гоняли на моей "Волге" со скоростью 140 километров в час. Никаких органов правопорядка, полная свобода. Это был как фильм Тарантино, длиною в четыре года.
- Нравилось?
- Да.
В Грозном 1996-1999 годов существовал целый рынок, на котором торговали пистолетами, автоматами, пулеметами и гранатами. Так называемая "Биржа". Подошел к прилавку, взял ТТ, попробовал пару раз в воздух шмальнуть, понравилось, купил, всунул за пояс, ходишь, гуляешь. "Приезжайте на дискотеку в Грозный. Пулеметчик прокрутит вам два новых диска". В один прекрасный день, 1 октября 1999 года, с корабля Каспийского моря через спутниковую систему наведения на "Биржу" приземлилось три ракеты. Точность попадания 100 %. Сила русской военной техники, сценарий для удачного рекламного ролика. Триста человек, замешанных в незаконном обороте оружия, погибли. На этом рынке еще доллары меняли, и после взрыва у одного из менял оторвало ноги, он упал, а пачка купюр так и осталась в его руке. Долго она там не задержалась. Деньги выхватили, менялу бросили умирать, он просил увезти его в больницу. "Держите деньги в Сберегательном банке РФ". Вот такая крепкая нация. Но все это - война, это - преступление, у таких событий другого лица нет, в такой среде человек действительно становится зверем. Чеченский торговец оружием ничем не отличается от русского. Другое лицо есть у мира. На Кавказе я не встречал фанатиков, о которых нам постоянно говорят с экранов ТВ. Мирные, дружелюбные народы. Встречаясь глазами с незнакомцем из местных горцев, приветствуешь его кивком головы, этого достаточно, чтобы установить контакт, и суровость на его лице сменяется доверием и доброжелательностью. Это как секретный пароль. Кодовый знак. В ответ он тоже приветствует тебя, подходит, жмет руку, мы обмениваемся фразами как старые друзья. Еще десять секунд назад сознание могло увидеть в нем угрозу. А угрозы не бывает даже тогда, когда она по всем показателям есть.
--
Я люблю при знакомстве с человеком, -
рассказывает аварец Тагир, - психологически надавить на него, проверить на стойкость, на бесстрашие, узнать то, насколько он сам себя уважает. Если он даст мне отпор, если я не почувствую в нем страх, то он мне друг, я его уважаю, готов многое для него сделать. Но зачем я буду уважать того, кто сам себе отводит низкие роли трусов, "шестерок", паникеров и истериков. Это не только моя позиция. У нас так на Кавказе принято.
Тагира вполне устраивает закономерная реакция на его проверки:
--
Рога не включай.
Теперь мы друзья. Кавказ ценит силу. Духовную, в первую очередь. Сексуальное воздержание является оплотом высокой духовности. Массы мужчин, проживающих в небольших населенных пунктах, не знают женщин достаточно долго. Коренные им никогда не дадут до свадьбы. В Бабаюртовском районе Дагестана одной из пользуемых местным населением юмористических тем являются шутки на счет интимных отношений с ослицами. Это как раз те шутки, из-за которых хватаются за ножи, если они громко высказаны в публичном месте. Крупные города, Махачкала, Черкесск уже познают на себе плоды цивилизации. К подобному юмору там относятся спокойнее. Зачем кого-то резать, если уважение можно купить, его можно одеть, на нем можно ездить. Новый мировой порядок - это когда ты начинаешь придавать главное значение в списке достоинств человека его цацкам, шмоткам и приборам. На Кавказе новый мировой порядок еще не повсеместен. Если в Карачаевске рядом со строящейся мечетью работает зал игровых автоматов, то в Чечне игровые аппараты долго не профункционировали - народ изгнал открытую коммерцию на человеческих слабостях со своей земли. Здесь еще глубоко царят родо-племенные отношения. Кровная месть занимает в этих краях весьма серьезные позиции в сознании людей. Человек должен отомстить. Убийство - бесспорный повод для ответного прямого действия. Разыгрываются целые сериалы в духе "Санта-Барбары". По кровной мести, убивают обычно не самого убийцу, а его родственника, брата, или жену, или двух братьев, чтобы обидчик остался жить и мучился. Они лишены жизни по его вине! В ответ опять убиваются родственники, и пошло, поехало. Не редко, на дагестанской свадьбе присутствует человек 300, и все они родственники друг другу. И у всех у них есть враги по крови из покон веков. В Чечне террористическими считаются так же и те военные действия, которые ведутся между представителями тейпов. Межтейповая вражда для чеченцев значится намного важнее, чем борьба с федералами. С древних времен абреки крадут друг у друга скот и жен, а потом из-за этого воюют. Система жизнедеятельности нации.
--
Арби Бараев, - рассказывает Рамазан из Наурского
района Чечни, - в 1996, в 1997 годах лично расстреливал стариков и детей из тейпа Мялхе, у нас этот тейп считается самым грязным. Подъезжал к людям на джипе, доставал автомат и стрелял.
На данный момент ближе всего к власти, к деньгам, к привилегиям оказались представители тейпа, в состав которого входит семья Кадырова. Представители других тейпов, в том числе и издревле враждебных, остались на задворках и обозначаются, как террористы. Сам Кадыров несколько лет назад объявлял России священную войну.
--
Сейчас в Чечне, - продолжает Рамазан, - кадыровцы
творят беспредел. Отбирают имущество, деньги, бизнес у своих врагов и имеют на это разрешительную грамоту от федеральной власти. За связь с терроризмом можно повязать любого, основываясь на его родственных отношениях с каким-нибудь боевиком. Это очень многих не устраивает.
Никакую Россию никто не разрушает, и делать этого не собирается. В большинстве своем взрывы устраивают родственники погибших от российских солдат чеченцев, никаких других целей, кроме кровной мести, акты не несут. А потом показывают Басаева и говорят, что взрыв устроил именно он. Истерия вокруг исламской угрозы - итог работы журналистов и их заказчиков. Но, видимо, при любом раскладе в здании администрации Чеченской республики, на этой несчастной земле будут недовольные тейпы, а, значит, будут новые взрывы, шахиды и Арби Бараевы.
Русских на Кавказе уважают, Россию любят.
- Мы, горцы, - говорил 20-ти летний житель дагестанского города Кизляр Руслан, - относимся к человеку так, как он относится к нам. Мы ценим тех, кто ценит нас. И презираем в ответ на презрение. Никаких национальных предрассудков. Это есть правило. Менталитет. Но нас часто за людей не считают. Напрасно. Мы такие же, как и вы - русские. Все говорят, что мы дикие, тупые, отсталые, как негры. Может быть. Но в душе мы - белые...
Международным языком на Кавказе является русский, город-порт Махачкалу основал в начале 18 века русский царь Петр 1, но, несмотря на все это, горская молодежь с гордостью продолжает танцевать народную лезгинку. Как делали их отцы, их деды, их прадеды. Лезгинка занимает приоритетное место по отношению к западной музыке и российской попсе; рок, транс, блюз, джаз не котируются вовсе. На свадьбах лезгинку танцуют под мелодию автоматных очередей. Оружие в горах в почете. В Дагестане 25-ти летние охотники в начале 21 века зарабатывают неслабые деньги, эта профессия тут считается в норме. Уникальная строчка в резюме на www.job.ru. За мясо медведя можно получить 1000 долларов, плюс - дорогостоящая печень, плюс - шкура. Браконьерство, конечно, работают в тени. Бараньи шкуры - это целый легализованный бизнес. Сколько ему осталось жить? Возле палатки с надписью "Прием шкур" в Карачаевске сидит старик, прямо на улице стоит стол для обдирания шкур, мимо по автомобильной дороге проезжает поток легковых машин, центр столицы.
- Я занимаюсь этим уже тридцать лет, - говорит он, -
до этого тридцать лет пас барашков. Времена изменились. Раньше стада полностью покрывали собой горы. Куда не посмотришь - везде барашки. Сейчас уже не так. Молодежь уезжает в города, в Россию, деньги зарабатывают, воруют. По телевизору стали плохое показывать, вот и молодежь стала это плохое повторять. Так нельзя.
- Ведь Кавказ так может опустеть?! Как горы опустели от барашков.
- Не опустеет. К старости все сюда все равно вернутся.
Вернуться на Кавказ хочется даже после кратковременного гостевого посещения. Потрясающая природа этого края - это настоящий наркотик. После того, как три часа поднимаешься в гору и, наконец, достигаешь заснеженной вершины, в которую врезается облако, и его мелкие частички проходят сквозь тебя, кажется, что оказался в раю. Покой безбрежный. Ни звука. Тишина, как энергия, как стихия. Путешествие в тишину мира. Смотришь вниз с высоты птичьего полета на поселочек у подножья горы, и вся эта земная жизнь теряет свою грандиозную доселе значимость. Сверху все наши дела, домишки, машинки, огородики видятся такими ничтожными по сравнению с масштабами планеты, что аж дух захватывает. А-а-а-а! Так вот кто мы есть - букашки! И от этого становится ни плохо и ни хорошо, только более реально оцениваешь свое место на земле. И более спокойно относишься к рвениям, стремлениям, целеполаганиям, политикам, экономикам, художественным культурам и всей остальной мишуре, которой мы привыкли наполнять наше бытие. Рационализм истины. Иного рода покой ощущается под непрерывное журчание горной реки. Думать о чем-либо в этих звуках не возможно. Так и сидишь возле речки целый час с совершенно чистым мозгом, вставать не хочется, ощущаешь себя частью природы. Без знаний, умений и навыков. Наверное, цветы или бабочки испытывают нечто подобное. Никаких оценок окружающей действительности, никаких самокопаний, просто существовать, просто быть. И довольствоваться только этим. К таким внутренним состояниям надо стремится годами и десятилетиями, мимолетно их можно испытать на Кавказе. Лучшие фрагменты России. Лучшие фрагменты Чечни, по мнению Рамазана, попали на 1996 -1999 года:
--
Когда у нас в поселке существовал шариат, то был
введен сухой закон, не стало никакого алкоголя и наркотиков, уличенных в пьянстве наказывали палками на центральной площади. Меня несколько раз били за то, что я раньше уходил с молитвы. Кто-то бросил пить вообще, кто-то продолжил это делать тайно, но по улице пьяные не ходили.
Для целого поколения чеченцев боевики являются
героями не потому, что они выступили против России, а потому что они просто нашли в себе дерзость выступить против. Они - воевали. Бунтари. В Карачаево-Черкессии выпускники школ на последнем звонке разрисовывают вечными граффити "11А" или "9Б 2000 год" не родное учебное заведение, совершенно чистое фасадом, а стены соседнего отделения милиции. Кавказские поселки завалены старыми автомобилями и деталями из них, молодежь живо конструирует на этом материале мопеды, вместо бензобака идет пустая пластиковая бутылка от лимонада. Магазины, парикмахерские работают в зависимости от приоритетов жизнедеятельности его владельца. В центре двора, между тремя единственными пятиэтажными домами, натянута волейбольная сетка, идет игра. Мимо бегает малышня с самодельными луками - орешник без сучков, капроновая веревка, стрелы. Те, кто постарше облепляют действующую машину. Копаются, изучают, просят дать порулить. Все балконы пятиэтажных домов выложены инородным кирпичом с недостроенной поликлиники. Ходят коровы, бегают собаки.
--
В моем селе, - Рамазан снова рассказывает о Чечне,
- живет 2000 человек, воевать ушло 70, вернулось 15. На видео-касетах, распространяемых по республике, я видел мертвые головы своих знакомых с соседних улиц, а один паренек, вообще, себя увидел, когда его гнали в плен. После этого он уже отсидел и сейчас уехал в Казахстан. В Чечне жить бы ему не дали.
Рамазан был одним из тех, кто молился по пять раз в день, шугался женщин и не пил. Он изучал Коран. Ислам мало чем отличается от христианства - те же грехи и то же раскаяние. Однако, по сравнению с учением Иисуса Христа, мусульманство в обрядах носит более строгий регламентированный характер. Каждый шаг верующего прописан. Свободы выбора, присущей христианам, у мусульман спустя 500 лет уже не было, а судить о религии по поведению чеченцев, торгующих оружием, нельзя. Бог везде, во всем, что нас окружает на этой земле, но в одном месте его может не быть. Только в одном.
--
Где?
В твоей голове, если ты не думаешь о Нем. Кому-т о
легче думать самому, кому-то под прессом жестких религиозных норм, но складывается такое впечатление, что когда с противоположного фронта давит пресс разврата и бешеных страстей, думать самому с каждым поколением становится все сложнее и сложнее. 21 век начался с обострения противостояния двух мировоззренческих позиций. Глобализация, должная объединять человечество, идет по миру рука об руку с мощнейшей антирелигиозной истерией и раздором. Ислам - это терроризм. Ведь это уже сидит у нас в головах. Бог - это терроргизм? Травля веры - спутник глобализации. Терроризм, тридцать психов-головорезов во главе с Шамилем Басаевым, периодически мелькающих по ТВ, в первую очередь, наносят удар по самому исламу. Антимусульманская провокация. Чтобы новый мировой порядок под американским флагом укоренился на новой территории, там должны быть уничтожены старые традиции. И нас, русских, это касается в первую очередь, потому что мы, победители нацистов Германии, сами не заметили того, как за 10 последних лет стали фашистами, разделяющими людей по национальному признаку на первый сорт и народы низшего порядка, таджиков, чурок, хачиков, мусульман. Как учил Гитлер. Наше сознание фашизировано; уже много лет есть - мы и есть - они, а потом мы недоумеваем, почему они так себя хамски ведут. Интересно, гитлеровцы в 1943 году недоумевали, почему русские устроили партизанскую войну. Война... Посмотрите внутрь себя - гребанный нацизм крепко засел в наших душах.
--
Куда ты хочешь поехать? - недоумевали москвичи,
когда я сообщал, что уезжаю временно жить на Кавказ, - ты что, долбанулся что ли, там тебя в ж... вые..ут носатые... Там же война... Я как-то плохо отношусь ко всем этим южным нациям...
А южные нации пока еще держатся за Россию, там далеко не у всех играет из телефона лирическая песня о шахидах.
- У нас в Дагестане, - рассказывает махачкалинка
Фатима, - проживает 36 наций. Я - лачка. Говорят, что когда лакец родился, то еврей поперхнулся, но это к слову, речь не об этом. Последний год в Махачкале стали часто взрывать бомбы, каждую неделю. Вы представьте, что в вашем городе, где вы сейчас живете и читаете эту статью, каждую неделю - взрыв со случайными погибшими, среди которых может оказаться любой. Мы уже привыкли. До этого Махачкала был обыкновенный, спокойный город, как и любой другой в России. Но кто-то начал расшатывать стабильность и здесь. Дагестан - это не Чечня, где живет один народ. Если здесь начнется война, если отсюда уйдут русские, то мне страшно представить, что здесь будет. Резня. Просто страшно...
Не будем идеализировать Кавказ - друг друга народы этого региона не уважают, не любят, не терпят. Кавказец горд за свою нацию, склонен к обидам, с пренебрежением смотрит на представителей остальных горских этносов. Ничего хорошего о соседних народах здесь не говорят. И не думают тоже. Поэтому Россия - это мир. Без нее все разом схватятся за ножи, как это уже показали тейпы Чечни. Роль России понимают тоже все. И до тех пор, пока здесь, у нас, в Москве, русские люди будут желать видеть Кавказ в своем составе, пока мы сами не отмахнемся от него - "да на х.. он нам нужен, этот Кавказ с их войной" - Россия будет мощным государством. И не случайно горцы расселяются в русских городах. Это как легкая инъекция микробом, должная спровоцировать оздоровительный процесс. Вот, смотрите на них, и делайте выводы, пока еще не поздно. Нам есть чему поучиться у кавказских народов. Крепкие многодетные семьи - только по законам, установленным Богом. Секс до брака исключен, никакого разврата, никаких измен со стороны женщин, ибо такую особу выгоняют из дома, а ребенка мужчина оставляет себе.
--
У нас, - рассказывает аверец Хаджимурат, - когда
приходишь в гости, то первым делом смотреть надо в глаза хозяйке, что там у нее внутри. Если напряженность, нервозность, то бежать надо из такого дома. Если спокойствие и радость, то надо за счастье почитать дружбу с такой семьей.
На Кавказе вся жизнь держится на мужчинах. Отец с детства приучает своего ребенка быть суровым. Как к себе, так и к окружающим. Без такой позиции все рухнет. Суровость часто переплетается с жесткостью, даже грубостью.
--
У нас не принято, - говорит чеченец Имран, - ни
подпускать к себе людей слишком близко, ни отпускать их слишком далеко. А, в случае конфликта ответить надо обязательно, хоть как, но дать сдачи, даже если это чревато жестким прессом. Тебя от..дят, но уважать будут. И сам себя уважать будешь.
Я вспоминаю слова, услышанные неделей ранее от аварца из Республики Дагестан Хаджимурата. "Ненавижу чеченцев, - произнес он, - эти гады моего троюродного брата убили в Первомайском, он в СОБРЕ служил. Все чеченцы - пидарасы". Эпоха самого настоящего фашизма в России начала 21 века распространяется на всех ее представителей. Сегодня на нашей Родине есть одна единственная идеология. Она захватила бессознательные умы самых пассивных аполитичных слоев населения и объединила разрозненные массы. Это идеология оголтелого расизма. Гитлеризм - превалирующее настроение современного общества.
--
...когда возвращаешься в Чечню из России, -
продолжает Имран, - обыскивают полностью, все из сумок вытаскивают на землю, требуют назвать точную сумму денег, которую имеешь при себе.
Он наливает водку, пьет, закусывает ее кусочком сырого мяса. В маленьких количествах - очень вкусно. Мы сидим в одном из кафе на Донбае, оно врезано прямо в гору, вокруг - только ветер, луга, скалы, снег и небо. Это самое красивое место на земле. Земля ли это вообще? Что-то неописуемое творится в моем сердце, а в голову настойчиво лезут меркантильные, согласно эпохе, мысли. Здесь можно на заграничных туристах дикие бабки делать. 3200 метров над уровнем моря. Просто другой уровень мира. Но сейчас не получится, Кавказ - брэнд негативный - эмоции, связанные с этим регионом, вызывают в умах населения отрицательный психологический фон. Эпоха оставляет следы в сознании каждого ее представителя, мы сами не замечаем, что являемся всего лишь пешками в игре, цели которой нам не ясны. Каждый из нас - это всего лишь нота бесконечной мелодии, прослушать которую можно только из внеземных областей, а из миниколонок современного сотового телефона моего нового друга чеченца Имрана периодически звучит лирическая песня о шахидах. Исполняется на русском...