Эта книга рождена опытом человеческой судьбы, накопившимся в результате долгого наблюдения за всем сущим. Такая книга нужна современному, думающему человеку - нужна как воздух.
Я надеюсь, что она одна сможет заменить собой целые горы бездумного чтива, которыми забиты полки книжных магазинов, и буду рад, если ты примешь ее всем своим сердцем: мои размышления - это твои размышления.
Я писал о глобальной катастрофе, происходящей в недалеком будущем, и ты конечно спросишь, а будет ли она на самом деле... Читай внимательно, и сам все поймешь. Не пугайся, если уверишься в неизбежности скорого катаклизма: я показал в своей книге, как нужно поступать тогда.
Всякое планетное помешательство не бывает долгим - жизнь продолжается и после него. А происходит она из прошлого... поняв прошлое, сумеешь понять и настоящее, и будущее.
Больше чем о катастрофе, я хотел написать о жизни - чудесном богатстве, дарованном людям великой Природой. Ты сам видишь, что наша с тобой повседневная жизнь далека от идеала; подумай вместе с моими героями - какой же стоит ей быть.
Прошу не очень обижаться, если ты верующий или иной со мной национальности, и я больно задел тебя своим словом: меньше всего я хотел кого-то обидеть. Попробуй глубже вникнуть в чтение, и может быть, ты разделишь мое мнение.
Читай мою книгу, человек Земли, и ты поймешь все!..
С искренним уважением, Александр Фролов.
Все будет совсем не так.
Автор
КНИГА ПЕРВАЯ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
1
- М-м, твою мать! - взвыл Орлов, кувыркнувшись метров с пяти и сочно сев прямо на "пятую точку".
Автомат упал рядом, морозозащитные очки соскочили на подбородок; стеганная мехом "полярка" смягчила удар, не то бы копчику - каюк. Скрипя зубами от боли, пытался встать, переворачиваясь на бок и колени, но не смог.
Лег на спину и огляделся: кругом та же темень, что и снаружи. Да и откуда здесь взяться свету? Света не может быть нигде - с тех самых пор, когда еще полгода назад солнце скрылось за плотной пеленой пыли, поднятой по всей планете нескончаемыми ураганами, и небо заволокло копотью пожарищ и вулканической сажей. Все, что могло гореть, уже давным-давно прогорело: по всей Земле сейчас нет ни огонька, ни искорки - только сплошная сумеречная мгла. Мгла, мгла и пыль, что скрипит на зубах и под унтами на черном снегу. Завывающий ветер из края в край и бесконечное царство стужи, сковавшей мир.
Хоть что-нибудь живое уже давно вымерзло, окоченело. И так - всюду.
С трудом повернулся на правый бок, освобождая карман с сигаретами. Прикурил, осторожно покашлял, пережидая боль; онемевшие пальцы спрятал в рукавицы и скоро почувствовал, как они отогреваются. Заметно было, что тут намного теплее, чем на улице: не ниже минус двадцати-пятнадцати - прямо Ташкент.
Достал зажигалку, посветил вокруг, ничего толком не разобрал: бетонные стены в нескольких метрах, пол, высокий потолок; поодаль - угловатые стеллажи. Бункер какой-то... Решил долго здесь не задерживаться.
- Отлежусь немного - побреду своих искать; похоже, к вокзалу они рванули. Давят "черные"!.. Не догоню наших - поймают: они сейчас везде рыскают, ловят отступающих. Уже не издеваются, торопятся... просто добивают.
Бросил окурок, повернулся на спину. Слушал свое сиплое дыхание и смотрел в потолок - там едва заметно светилась дыра, через которую провалился в подземелье. Наверху чуть светлее, чем в бункере: если бы не пыль, которая висит и висит в воздухе уже многие месяцы, то там была бы картина черной звездной ночи. А теперь и на улице - в десятке метров ничего не разглядишь.
Боль унималась с трудом; боец тревожился:
- Неужто конец мне?.. Без своих не оклематься: в поясницу, гадство, будто лом вбили. А ноги ничего, шевелятся... Значит, позвоночник цел. Может, разойдусь как-нибудь? Доберусь... доползу до наших! Лишь бы "черти" не поймали: две гранаты осталось да полтора магазина в "калаше".
Больно сдавило под ложечкой.
- Пожрать бы еще чего-нибудь... "Сундук" - прапор, позавчера последние сухарики раздал; и по банке тушенки на четверых.
Снова лежал, закрыв глаза. Взглянул на часы: светящиеся стрелки показывали пять двадцать утра.
- Утра!.. - хмыкнул про себя. - Утром солнышко встает, птички поют. А птички-то - еще когда окочурились... Какие не дуры, на юг улетели; там ничего, жить можно. Там - как здесь в бункере: ниже минус двадцати температура не опускается.
Полежал еще... Спина ныла, но сел без труда; нехотя размышлял:
- Скоро час, как здесь - надо идти. Где же тут выход может быть?.. До дыры не дотянуться. А-а, ладно! Если что, веревку какую-нибудь найду, "кошку" сделаю. По стенке, ногами... так и вылезу, поди?
И вдруг обмер: в кромешной тишине ясно уловил шорох крадущихся шагов.
Пошарил возле себя, подтянул за ремень автомат, судорожно вцепился в рукоятку. Подполз задом к стене, оперся головой.
Шаги уже близко... Понял: "черные" подбираются.
Быстро достал гранаты из нагрудника, положил на живот. В мозгу страшная мысль: - Все... хана! Подойдут ближе - "эргэдэшку" кинут.
Опять лежал, слушал: шагов больше не было. Ушли, что ли?..
И вдруг звонко:
- Эй, чурка! Автомат клади и ползком ко мне. Че не так - очередь схаваешь. Давай без дуры... ну, ползи.
- Наши! - аж засмеялся беззвучно. Хотел крикнуть: свой... эй, я свой! - а из груди сиплое: - О-ой... о-ой.
- Че ты там?.. Ползи давай, щас врежу.
- Да свой я, свой! - выдавил, наконец.
- Че гонишь, тварь?.. какой "свой"?
- Свой, русский - Орлов я!
- Свой?.. Ну все одно ползи. Давай-давай, ползи!
Орлов пополз вперед, и тут тьма озарилась маленьким огоньком: в руках неизвестного зажглась свеча. Простая фабричная свечка, которой уже давным-давно нигде и не увидишь - все, что могло гореть освещая дорогу, сожгли. Он поднял голову и посмотрел на державшего свечу.
Небольшого роста, укутанный в ворох всевозможных одежек, военных и гражданских; на ногах какие-то бахилы из тряпья, на голове лохматый собачий малахай. Лицо узкое, курносое, в пятнах сажи от рук; светлый чуб из-под шапки, неясного тона глаза.
- Ну вставай, коли русский. Давай, помогу.
Вдвоем поплелись по коридору, скоро приведшему к большому каземату, заполненному остатками таких же, как и в соседнем, стеллажей. Уцелевшие еще стеллажи заставлены коробками, жестянками, мешками и мешочками. Угол в каземате отгорожен фанерой и обломками досок, образующих подобие хижины; скорее даже, каптерки - метра три на четыре.
Вход завешен плотной тканью, похожей на ковер или кошму, внутри "каптерки" солидный топчан с трех сторон, посредине ящики. На них чашки и кружки, несколько пустых жестяных и стеклянных банок, и штык-нож. А главное - в углу от входа настоящая, полыхающая огоньками тускло освещающими помещение печка-буржуйка, и на ней - эмалированный чайник!
Спаситель вошел первым, распорядился:
- Давай, падай! Щас чаю попьем. Задубел, ага?..
Оружие поставили в угол. Орлов скинул рукавицы на топчан, бросился к печке - и грел, грел руки и лицо у столь нежданного источника тепла, жадно тянулся к нему всем своим существом. Какое чудо: оказаться у случайного огонька среди снежной пустыни в жуткий восьмидесятиградусный мороз!
Изо рта валил пар, а он дышал и дышал струящимся жаром, торопясь насладиться им. Согревал заледеневшие ладони, подносил их к закоростившимся от мороза щекам, и снова протягивал к раскаленной печке. Вот оно - блаженство!.. Уже четыре дня не сидел так у огня; грелся бы и грелся.
Но вот начал поколачивать озноб от входившего внутрь тепла, застучали зубы. Незнакомец ухмыльнулся, быстро налил кипятка в кружки, всыпал по щепотке чая. Снял с самодельной полки коробочки с рафинадом и галетами, подмигнул в полутьме:
- Давай пей, земеля! Пожуй вот, да еще налью.
Минут двадцать сидели молча, прихлебывая чай и хрустя галетами с сахаром. Говорить не хотелось: все силы уходили на жадное приобретение шальной бодрящей энергии.
Наконец новый друг поставил кружку на ящик. Приподнявшись, передвинул свечу, снял с полки жестянку; поддев ногтем крышку, протянул ее:
- На, харю смажь... топленое сало это.
Подождал, пока гость освободит руки, подал пачку сигарет.
Курили, глядя друг на друга, молча смеялись и пускали колечки дыма. Дыхание уже не перехватывало: в каптерке было тепло, чуть ли не плюс. Подкинули в печку чурочек - огненные зайчики заплясали на стенах веселее.
Из-под ног вылезла живая кошка - пушистая, с улыбающейся мордой. Запрыгнула на топчан, ближе к хозяину, стала деловито облизываться.
- Ну, и хто ты?.. - спросил хозяин каптерки. Так и сказал "хто" - деревенский, однако.
- Орлов Александр - сержант, фельдшер Сводного отряда Нижегородского УВД. А ты?
- А я - Хорьков Леха, ни от кого и ни с кем. Рядовой.
- Как здесь-то очутился?.. и что это вообще?
- Тут склад МЧС был. Меня по мобилизации сюда кинули, охранять; с-под Курска я. Наши уже тогда отступали. Джигит танками как даванул - все посыпалось!.. Армия большая, а толку хрен. Как солнышко пылью да сажей затягивать стало, стужа нахлынула - так кто куда поперли. Полками разбегались!.. Седня четыре батальона, а завтра и роты не наберешь. Да оно и понятно: все мобилизованные, к части не привыкшие; "возраста" большие, про срочную уж забыли начисто. У всех семьи недалеко - километров двести-триста; их спасать надо. А тут еще кавказец: прет несметно! И тю-тю... всей армии. Тока просчиталась братва: кто до дому и добрался, да-авно уже ледышками сделался - вместе с семьями. Прямо к Деду Морозу в гости прибежали, ха-ха!.. А уж трибуналы лютовали... прости господи. Я видал, как дезертиров во рву пулеметами резали - ду-уже гарно! Так я из части и не побег: войска МЧС народ эвакуируют, запасы еды, шмутья, горючки - под пули не лезут. Этот вот склад набили, охрану поставили, а сами дальше: думали вернуться. Да какая тут охрана!.. С Воронежа две бригады отступали - все на хрен смели, по очереди. Охрана ж... в горсть, и маху отсюда!.. Дезертиры остальное подчистили. Так то - сверху, про подвалы никто ж не знал. А я хитрый: за две недели входы обломками засыпал, себе тока лаз оставил - "маскировку" навел. И сижу здесь... Еды тут много, всякой... стеллажи ломаю, печку топлю. Тут и уголь есть! За стеной котельная была - я дырку пробил туда, натаскал себе. Снег с глубины копаю, на печке растаиваю. Тут две войны пересидеть можно; даже витамины есть - в медскладе. А ты же медик?.. врубаешься в "пилюлях"?
- Угу.
- Вот и оставайся! Вместе "куковать" будем. Склад же не военный, а эмчеэсовский - тут всякого добра полно. То, что надо...
- Мне своих догонять нужно - они вроде к вокзалу побежали.
- Зачем тебе к вокзалу?
- Наш отряд там. Мы в разведке были: искали, как пробиться.
- К вокзалу не пройдешь - я же местность знаю.
- А что так?
- Вы по "железке", через элеватор шли?..
- Да вроде.
- С этой стороны овраги, и снега с трехэтажку: как в воду булькнешься! Обратно только опять по "железке", а вы там духов растревожили. Поймают сходу, и... "прощай мой инкубатор": вмиг отрежут.
- Что же тогда?
- Ничего... здесь сиди. Давай закурим еще.
- Ну давай...
Курили молча. Когда недалеко от бункера ударил крупнокалиберный ДШК, Орлов аж подпрыгнул!.. Леха "заржал". И сразу же пошла перестрелка подальше - все гуще и гуще.
Снова долго бубнил ДШК, поодаль другой и еще другой; рвались гранаты, взвизгивали автоматы. Постепенно все стихло.
Долго молчали. Леха первым подал голос:
- Понял?.. Нет больше твоих.
Орлов не ответил. Еще помолчали...
- Знаешь что, Санек? Давай помянем ребят.
- А у тебя есть?
- Да тут все есть! Щас тушенку открою... голубцы из банок, салаты мороженные. Разогреем - и все путем!.. Хлеба только нет, зато сухарей полно.
Быстро сварганили стол, зажгли новую свечку, разлили.
- Запьешь, или так?
- А что - чистый?..
- Медицинский же!
- Нет, лучше запью.
Первой помянули ребят. Орлов поставил кружку, поморщился.
- У нас, Леха, от Ростова и доныне от восьмисот человек - тридцать два оставалось. Из них половина раненых, все обморожены.
- Дак че ж теперь?.. Знамо дело.
-Жалко ребят: столько вынесли, а к своим не вырвались.
- Всех жалко.
Закурили. От сытной пищи и спирта теплота пошла по всем жилкам - хорошо, однако! А душа требушится:
- Знаешь, Леха, я ведь предатель теперь... дезертир.
- Так и че?
- Как что?.. Стыдно.
- Стыдно - у кого видно! А у тебя ниче не видно... давай еще лучше.
- Ну давай...
Заметно было, что охота Лехе поговорить: наскучило, видать, одному.
Выпили, закусили. Леха все ерзает:
- Ты сам откуда? Расскажи!
- Сам откуда? Издалека... Сибиряк я - из Кузбасса. Когда Сибирь заливать стало, мы первыми оттуда сбежали; даже квартиру продать успели - потом уже никто не взял бы. Я заранее знал, что происходит... Дом купили через Волгу от Нижнего - в Борском районе. Три года прожили в деревне, там и мобилизацией накрыло: приехали три красавца на "уазике", и в военкомат. Зоны тогда разгоняли: зэков в штрафроты - кровью искупать, а ментов и охранников в Сводный отряд УВД. Меня в штат, фельдшером: медики везде нужны. Как "сознательных", бросили под Ростов сначала... Кубань - уже вся горела! Ставрополье тоже. Две недели подступы держали на стыке Псковской и Краснодарской дивизий: у джигитов тогда бронетехники еще мало было. Так, суки, в штабе фронта продали, конечно! - сидела же там какая-то мразь. Краснодарская дивизия еще только сформированная: ни тяти, ни мамы - едва держится. Ей с тыла Нахичеванская и Кабардинская бригады ка-ак в ж... всуропили!.. Ошметки дерьма летели. Наши же, по приказу из штаба фронта, их в тыл пропустили - будто бы свои это части. Купили приказ за "бабки", ежу понятно... Казаков сбили, и сразу "десантуре" по рогам. Тем и так Грозненская и Моздокская бригады в рыло давили, а тут еще эти. Короче, до города Шахты добежали... Им тут же хохлы во фланг, двумя дивизиями. И - крандец!.. Всему Северо-Кавказскому фронту.
Незаметно "завелся":
- Это уже в Генштабе не чесались!.. Думали малыми силами обойтись. Они, видишь ли, не придавали значения передислокациям "мелких бандформирований". Да как же не придавать значения, если от Грозного до Ростова уже допятились?.. Это "черным" и хохлам бежать некуда: на них море сзади наступает, все заливает; они по любому вперед пойдут. А в Москве - тишь да благодать!.. Ведь только у Курска - Воронежа второй эшелон обороны сформировали. К тому времени уже и кавказцы перегруппировались, техники нахватали... и хохлы всерьез через Белгород и Брянск ломанули. И - прорвали этот эшелон!.. Теперь вот на Тульско - Калужском рубеже на честном слове наши держатся. Свою-то технику еще в степях побросали: на таком морозе ни один движок не заводится, автоматики только едва-едва попукивают. А противнику другого хода нет - только к Москве!.. Только здесь сухое место остается, морем не залитое и не заледенелое.
Орлов перевел дух и с горечью добавил:
- Сил - нет уже!.. Одна надежда вечная на мороз; слава богу, не обманула. И они уже выдыхаются: мрут как мухи... последние вымерзают. Ведь как и мы - пешкодралом прут и без жратвы. Наши хоть из теплых убежищ, складов подогреваются, а им негде и нечего взять!.. Мороз уже под сотню жмет; еще неделя-другая, и все это кончится... по лесам околеют. Да ты в курсе дела: все же было заранее понятно. Ребят вот наших жалко... это да.
- Ну давай, Сань!
- Давай.
2
Они понимали друг друга - и понимали, что происходит.
Земля начала переворачиваться уже давно. Ученые замечали дрейф магнитных полюсов - с каждым годом понемногу ускоряющийся, но какой-то еще не выраженный, не внушающий серьезной тревоги. На учащение природных катаклизмов закрывали глаза, к идее близящегося "конца света" относились легковесно, с усмешкой: поповские бредни! Никто не хотел ничего осознавать - и без того забот хватало. На вопросы беспокойных журналистов отвечали: "Лет через пятьдесят... или сто, может, и случится что-то. А сейчас? Да что вы!.. Такого просто не может быть".
И близорукие ученые кроты - геофизики и гидрометеорологи - пели колыбельную с волшебными словами о "данных многолетних наблюдений, опровергающих катастрофические гипотезы", об "отсутствии полноценных исторических климатических прецедентов". Уверяли, что похожее уже было: в таком-то веке... и в таком-то веке - так ничего же страшного не произошло!.. И все же понимание чего-то необычного в состоянии планеты, качественно нового и необъяснимого пока, уже назревало. Возникающие догадки таили.
Орлов понял суть надвигавшегося неожиданно.
В декабре 1999 года смотрел передачу Александра Гордона о катастрофах. Уловил мимолетное сообщение о смещении Южного полюса в направлении Индийского океана, совместил с датами, вычисленными супругами Зима в пророчествах Нострадамуса, и вдруг его озарило: а ведь "конец света" - уже близко!
Заставил напрячься мозги, пытаясь представить, что будет, если Земля сильно накренится... может, даже опрокинется. Как будут развиваться события?..
Мысли рождались на удивление легко: картины чудовищной силы катаклизмов мелькали в сознании, как в страшном кино. И все было так логично связано, одно вытекало из другого, что просто опешил.
- Пора в "дурничку"! - перебил сам себя.
В следующие дни старался отгонять лишние думы, но покоя не было. Ведь ясно понимал: конец света, о котором говорили тысячи лет, и которого ждали в 2000 году - наступает!.. И не в 2000 году дело: просто он произойдет после 2000 года... начиная с 2000 года. И правда: по "телику" все чаще и чаще говорят о природных катастрофах, с климатом творится что-то неладное, и все собирается одно к одному.
А если Земля в самом деле переворачивается, то почему?.. Какова причина этого?
И вдруг в какой-то передаче увидел неизвестного ученого-геофизика, который подтвердил его догадку о перевороте планеты, и назвал это "переполюсовкой" - обычным и регулярным для всех планет явлением. Даже объяснил, отчего это происходит!.. В волнении Орлов не запомнил ни названия передачи, ни фамилии того исследователя - думал теперь об услышанном.
Оказывается, во время движения Земли в космосе на ее поверхности постоянно оседает электрозаряженная космическая пыль, образуя за тысячелетия некое подобие шапки. Эта "шапка" своим зарядом влияет на собственное магнитное поле планеты и изменяет его конфигурацию так, что солнечное тепло все больше и больше притекает к полюсам. Приполярные ледники тают тогда быстрее, чем раньше, и сам собой включается естественный механизм последующей катастрофы, развивающейся по строгому и неизбежному алгоритму. Только катастрофой переворот Земли оборачивается лишь для живности на ее поверхности, а сама планета просто... "стряхивает" эту шапку! И движется себе дальше во Вселенной, вновь накапливая космическую пыль. Чтобы опять когда-то стряхнуть ее.
- Получается, что все мы, все наше поколение землян, просто попадаем в пик неизбежного природного цикла. Ну, спаси-ибо, "матушка-кормилица"... этого нам еще не хватало! - думал Орлов, и в нем возникало желание немедленно сообщить открытое людям, предупредить их об опасности.
Остановило здравое сомнение:
- Что я - умнее всех, что ли?.. Никто не смог до такого додуматься, а я смог? Чушь какая! - и остался один на один со своим открытием.
...А день шел за днем, и никто не тревожил народ. Между тем, Александр еще несколько раз наткнулся в газетах и на ТВ на косвенное подтверждение его догадок другими людьми.
Прямо о катастрофе никто ничего не говорил, но вольно или невольно они сообщали о том, что только подтверждало опасную близость роковых перемен. Народ же в целом так ни о чем и не подозревал.
Решение сказать все людям наконец созрело: сама собой сложилась статья. Быстро, без осечек - мысли просто лились на бумагу! Отпечатал написанное на старенькой машинке "Москва", договорился со знакомым редактором, и в апреле 2000 года статью решили опубликовать в областной газете "Томь". Орлов с таким трепетом нес рукопись в редакцию, как нес бы бесценное сокровище: наконец-то люди узнают о том, что ожидает их вскоре! Пусть немногие, но поймут...
И вот изданный номер оказался у него в руках.
В правой части первой страницы еженедельника бросался в глаза анонс: Сибирский прорицатель предсказывает будущее. Саму статью поместили в середине газеты - Александр и сейчас помнил ее почти дословно. Заголовок был шикарный: ЗЕМЛЯ ПОВОРАЧИВАЕТ! И ниже: Индия и Китай утонут, Кузбасс вспотеет. Слева от заголовка располагалось вступление:
"Много шума наделали книги Дмитрия и Надежды Зима о пророчествах Нострадамуса, где в итоге все сводится к мировой войне с ее ядерной зимой, ураганами, землетрясениями, всеобщим отравлением, неизбежным одичанием оставшихся в живых, и медленным "выползанием" из катаклизма. Отмечаются, кстати, ключевые даты: обострение мирового политико-экономического кризиса к 2004-5 гг., который поставит мир на грань ядерного уничтожения (подразумевается конфликт Россия - НАТО); максимальное развитие его к 2010-15 гг.; затухание к 2020-2025 гг. и, наконец, восстановление условий обитания с наступлением в 2034-35 гг. нового "золотого века".
Красочные картины катастрофы взяты из Нострадамуса - вплоть до описания пожаров и разрушений, звериной жестокости, убиения младенцев о каменные стены, бесконечной резни, потопов, смерчей, землетрясений".
Читая вступление уже напечатанным в газете, Орлов чувствовал себя немного изворотливым иезуитом: какой там шум вокруг книг семейства Зима!.. Их вообще никто не заметил. Может, и добрались до них такие "книжные черви" как он, но таких - раз, два и обчелся. Кого ни спрашивал из знакомых, и фамилии-то авторов даже не слышали. Где уж там читать... Да и у самого Нострадамуса "картинки" зверств весьма-а бледные, хотя с темой связаны.
А уж к основному тексту просто "присобачил" то, что на самом деле помнил еще из школы:
"В книгах Зима и других авторов речь идет чаще всего именно о мировой, с обострениями и затуханиями сражений, войне. Причем допускается, что ее и вовсе можно избежать, если суметь "договориться", уладить конфликты миром. Множество "если бы да кабы", упований на божью помощь и на собственное благоразумие человечества переводят повествование в разряд моралите и фантастики. Ну мало ли, о чем "наплел" Нострадамус!..
А действительно - о чем? Да и при чем здесь война?.. Сейчас уже каждый понимает губительность большой войны - для всех, сразу. Об этом ли нужно вести речь?.. Давайте поразмышляем.
При всей привязанности пророческих дат к рубежу второго-третьего тысячелетий ни отрицать огульно, ни верить безоглядно этим пророчествам и их толкователям не следует. Но!.. В одном из прошлогодних декабрьских выпусков телепередачи "Собрание заблуждений" на фоне рассказов о причинах глобального потепления, вызванного как деятельностью человека, так и более усиленным, чем ранее, проникновением солнечного тепла в полярные области Земли (районы "озоновых дыр"), вполслова замечено, что полюса меняют свое положение. Например южный магнитный полюс (а значит, и северный) уже сдвинулся от "нормального" положения на несколько сот километров в сторону Индийского океана, и скорость этого сдвига возрастает.
Известно (еще из школы), что Земля уже не раз "меняла" положение своих полюсов. Что в этом особенного? Да то, что полюса, будучи связаны с Солнцем в жесткую электромагнитную систему, не могут менять своего положения. А следовательно - медленно поворачивается сама Земля, причем угловая скорость ее поворота растет.
Поворот начался (стал заметен) в послевоенное время: сначала на десятки, сотни метров в год, затем - в 60-70-х гг. - уже на километры, десятки километров. В ближайшие годы счет пойдет уже на сотни и более километров в год. Что будет тогда с атмосферой и океанами, "стоящими" на месте на поверхности планеты? Да они как бы "хлынут" в обратную повороту сторону, продолжая оставаться на месте! Вот вам и ураганы, и землетрясения, и цунами (земная кора тонка, и будет лопаться и сдвигаться). Вслед за этим - закрытое пылью небо без солнца, ужасное похолодание, гибель растений и животных, как при "ядерной зиме". А значит - голод, соблазн грабежа, войны, озверение голодных и т.д. Продолжите сами.
Похоже на мировую войну?.. Отчасти. А на конец света?.. Еще как! Ведь и впрямь тогда живые позавидуют мертвым (так в Библии).
Поворот Земли станет реально ощутим учащением природных катаклизмов как раз в 2004-5 гг. (как у Нострадамуса). В 2012-15 гг. будет его пик, к 2020-25 гг. - значительное замедление. До 2034-35 гг. полностью восстановятся условия прежней жизни на планете, будут преодолены последствия разрушений. И вперед - в новый "золотой век"!.. Как "завещал нам" великий Нострадамус. Погибнет, правда, треть или даже две трети населения Земли (в Библии указана треть).
Такое уже бывало на Земле и повторяется, судя по всему, через несколько десятков-сотен тысяч лет. Вспомним "утопшую" Атлантиду, всемирный потоп, неожиданно исчезнувших динозавров и мамонтов, которым стало нечего есть... морские донные отложения на континентальных просторах, пустыни "не там, где надо" и всякую прочую "всячину". Не настаиваю на своей версии: возможны и другие причины возникновения древних катаклизмов - метеориты, кометы и т.д. Но нынче ученые как-то "дружно" молчат про злополучные полюса. Может, напугать боятся?.. Тогда их позиция слишком напоминает позицию страуса, спрятавшего голову в песок и считающего, что угрозы больше нет. Проблема остается, и нужно готовиться к ее решению, чтобы неожиданно не остаться полностью безоружными перед стихией.
Теперь добавим, что поскольку южный магнитный полюс смещается в сторону Индийского океана (допустим это), то Южный географический - прямо противоположно. То есть Земля переворачивается "вверх тормашками" и, видимо, в этом положении зафиксируется. Дело в том, что ледяные шапки служат стабилизаторами вращения планеты - через них проходит его невидимая ось (как у юлы). Масса океанской воды много больше массы полярных ледников, и это обусловливает вращение планеты строго по экватору. А вследствие таяния полярного льда, обращающегося в более тяжелую воду, такая разница масс уменьшается и возникает дисбаланс земной системы вращения; она колеблется, все больше и больше, затем идет "вразнос": достаточно раскачавшаяся планета - опрокидывается!.. В результате последующего резкого похолодания в связи с затемненностью неба приполярные ледники быстро образуются вновь, и система вращения стабилизируется тогда ими уже в другом положении (скорее всего, хотя и не обязательно, географические полюса поменяются местами).
Между прочим, сейчас магнитные полюса Земли расположены наоборот относительно географических сторон света: южный магнитный полюс на севере, а северный - на юге (об этом смотри в Физической энциклопедии). Так вот, они просто займут свое "нормальное" (планете все равно, какое) положение. Арктика и Антарктика поменяются тогда местами в пространстве, и Солнце будет всходить на западе, а заходить на востоке. Ничего необычного: Венера и Уран и сейчас вращаются "наоборот" по сравнению с другими планетами. Значит, и с ними такое уже бывало, как и с любыми другими.
Если считать от Южного географического полюса, то главный меридиан поворота (наклона) пройдет приблизительно через Индийский океан, Западный Китай, Кузбасс, Северный полюс, и далее - через обе Америки - снова к Южному полюсу. По его ходу произойдут наибольшие разрушения и перепады температур. Таким образом район Кузбасса - Красноярска, например, с приближением к экватору "вспотеет" (хотя бананы вырасти не успеют), затем хорошо промерзнет, и пройдя через южный магнитный полюс, займет свое "законное" место в Южном полушарии, где привычный климат восстановится. Не учитываю некоторого наклона реальной оси вращения Земли относительно плоскости эклиптики - это несущественно.
Поскольку Россия "вытянута" с запада на восток, то ее Восток и Запад менее всего ощутят перемены климата, хотя и им достанется. Вся Европа замерзнет, ибо теплый Гольфстрим повернет в обратную сторону.
Хуже всего будет обеим "Америкам": они целиком "протащатся" через Северный полюс (только Бразилия окажется несколько в стороне), поэтому их экономика рухнет первой, будучи рассчитанной на теплый климат. Там ведь и хваленые дома-особняки - в одну досточку!.. Мало пострадает от температурных перепадов Африка (т.к. точки выхода оси поворота будут в Тихом океане и Атлантике, а вокруг них - наименьшее вращение).
Добавим, что прибрежные города и целые страны будут просто "смыты". Индию и Китай, например, может накрыть океаном аж до Тибета - не говоря уже обо всем индокитайском побережье и Японии. Австралия испытает большие трудности.
Опускаю другие подробности (например, что многие реки пойдут вспять), но общая картина и так ясна. Если подобное случится, никакой мировой войны не потребуется: все и так будет по "полной программе". Уцелевшие - выживут.
Надо только пережить несколько лет без урожаев и солнца - это будет труднее всего (в Библии на самый тяжелый период "отводится" сорок два месяца). Сельчанам кстати придется легче: города будут напрочь разрушены повсеместными ураганами и землетрясениями. А потом - действительно, будет новый "золотой век", и все потихоньку наладится. Звезды, правда, над головой будут уже другие...
Это - всего лишь гипотеза, основанная на смещении полюсов. Но ведь смещение зафиксировано!.. Дофантазируйте за меня. Напоследок добавлю, что в такой беде возможна и внеземная помощь, почему бы и нет? Главное - не бояться развязывания ядерной войны и учиться выживанию.
Желаю выжить!"
Статья была слабенькая, дилетантская, но Орлов с нетерпением ждал отзывов: забеспокоятся ведь люди, поймут, что надо что-то делать - не сидеть, сложа руки, готовиться заранее.
Отзывы... оглушили. Самое лучшее было: "Ничего, интересно"; хуже: "Чепуха какая-то, я и читать не стала!"
Растерялся - ужасно. Да как же они не понимают, насколько все это важно и серьезно?.. Ведь это касается всех, и будет совсем скоро - через какие-то десять-пятнадцать лет.
Хотел броситься в Москву, опубликовать там. Хотел звонить во все колокола! Но неожиданно пришло отрезвление. Понял простое: а зачем?.. ведь все равно - ни-че-го не поймут!
Невозможно в голове нормального здорового человека уложить то, что он скоро погибнет по независящим от него причинам. Погибнут его близкие, знакомые, соседи; погибнут все: и молодые, и старые... и больные, и здоровые. Все сразу, и вместе. Сама цивилизация рухнет, которая с таким трудом, с такой кровью рождалась тысячелетиями. Все!.. Конец всей жизни: завтра - уже ничего не будет.
Что ответит этот человек, если настаивать на своем? А вот что: "И ты, сволочь, так спокойно об этом говоришь?.. Ты еще предупреждаешь?!"
Убьют скорей, но не поверят.
Долго чувствовал себя опустошенным, пока вновь не обрел способность мыслить. Пытался теперь оправдаться перед собой, как будто совершил что-то гнусное:
- А быть может, и не конец?.. Ведь кому-то удастся выжить; пусть в бункерах, убежищах, но выжить!.. Потери будут ужасные, но род людской все равно ведь не прервется: когда-то потеплеет... снова будут жить, трудиться, растить хлеб и детей. Как там будет дальше, кто знает? Да и произойдет ли вообще то, о чем написал?.. И что сейчас изменит эта статья? Да ничего! Так нечего и народ тормошить...
Тогда лишь он сел и успокоился. Стал жить так, как и раньше жил, только зная наперед, что вскоре должно произойти.
От этого знания стал цепко всматриваться и вслушиваться в каждое новое сообщение о природных катастрофах. А их с каждым годом, даже месяцем становилось все больше и больше.
Когда Европу стало замораживать, засыпать невиданными снегами, потом топить весенними паводками и летними дождями, "злорадно" восклицал:
- А-а, вот оно... вот оно! Вот как!..
Проносились по землям и океанам участившиеся ураганы, грохотали землетрясения, просыпались один за другим навсегда, казалось бы, потухшие вулканы. Внимание уже притуплялось: смотрел вполглаза, слушал в пол-уха.
Когда цунами обрушилось на Индонезию и Таиланд, уловил: вот где пройдет главный меридиан вращения!.. Намного восточнее, чем я думал. Там уже сталкиваются материковые плиты, лопается подводная земная кора под напором внутренних масс планеты.
Ледники продолжали таять - об этом знали уже все; огромные массы влаги обрушивались дождями и снегом в самых разных уголках Земли. "Круговорот воды в природе"! - с усмешкой вспомнил он как-то название главы из школьного учебника "Природоведение".
В Европейской России и Сибири становилось все холоднее зимой после десятилетий потепления, как будто возвращалась пора детства Александра с его морозными, по-настоящему сибирскими зимами.
- Ну правильно... - думал он. - Если на полюсах теплеет, то где-то должно холодать. Гольфстрим, вон и впрямь разворачивается обратно: от Нью-Йорка акулы массово мигрируют к Мексике, где теплее; по "телику" передавали. Что ж они, враги себе?.. Так и должно быть, потому что теплые массы воды выдавливаются прибывающими из Арктики холодными в южные широты. Зато любящие прохладную воду большие белые акулы плывут, наоборот, из тропиков на север, и появились уже у берегов Британии в Атлантике и у Владивостока в Тихом океане. На таких высоких широтах раньше их не было... Похоже, что во всех океанах сейчас закручиваются огромные воронки, которые породят новые ураганы и цунами. Держись тогда, земляне!..
Привычный земной климат менялся все больше и больше - все везде перемешалось; люди только и говорили о том, что погода "совсем взбесилась". Он понимал: это всего лишь "цветочки". А вот "ягодки" впереди будут такие, что волосы дыбом встанут!..
Однажды пришла страшная догадка в дополнение к уже созданной им в сознании картине будущих событий. Мысль простая и очевидная: если полярные ледники растают и повысится уровень мирового океана, то рекам некуда станет стекать. Они пойдут тогда вширь! Представил как Обь, Енисей, Лена, Амур, Индигирка, Колыма разливаются по сибирским просторам, образуя мелководное пресное море, и подумал:
- А ведь в Сибири почти всегда и было море... Давным-давно здесь стояли тропические джунгли, но позже их накрыло водой; скорее всего, океан занял место джунглей в связи с очередной переполюсовкой. Под давлением морской пучины из остатков деревьев в бескислородной среде образовались со временем обширные залежи угля, нефти и газа. Люди живут здесь лишь последние несколько тысяч лет - пришли с юга за отступающим ледником, сибирскими татарами их потом называли. Нет более древних следов человеческих становищ в Сибири, только от них; зато направо и налево находят морские раковины, следы впечатанных в камень водорослей. Было здесь море... было!..
Вычитал в журнале "Наука и жизнь", что и на самом деле на территории Западной Сибири - так, наверное, и Восточной - в древности было море. Только неглубокое: останки мамонтов в прибрежных осыпях Оби, Томи, Енисея находят невысоко - метрах в тридцати-пятидесяти от нынешнего уровня воды.
- Ничего себе... "неглубокое"! - удивлялся Орлов. - Пятьдесят метров - это высота шестнадцатиэтажки; такая вода скроет все дома, и люди просто утонут. Ну убегут, кто успеет, в Горную Шорию, Алтай, Саяны... "посидят" там немного; перебьют всю живность, потом друг за друга возьмутся. Зачем голодать, когда "мясо" - вон оно, рядом бегает! И все равно погибнут... На острове Пасхи так было: съели друг друга. А наши чем "хуже"? Да-а, дела...
Все тошнее становилось. У Экклезиаста: "Во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь".
Когда представил, что Солнце долго будет закрыто пылью и сажей, наступит стужа, тогда сразу понял и то, что пресное море замерзнет еще скорее соленого. Мысль - как кувалдой в лоб:
- Это же новое Всемирное оледенение! - двадцать тысяч лет назад такое же было. С того времени лед таял, а по сию пору по "северам" вечная мерзлота осталась. И опять тысячи лет таять будет?.. Вот это фо-окус! Нет, надо "дергать" отсюда.
Для себя твердо решил: как в Новосибирске Обь начнет прибывать, нужно убегать в сторону Москвы; иначе железную и автодороги водой зальет, и - "привет родителям"!.. Пешком три с половиной тысячи километров не протопаешь, а самолетами миллионы человек никто вывозить не станет - всех здесь бросят. К тому времени у Москвы своих проблем по горло будет.
Думал дальше:
- Одной Сибирью дело не обойдется: весь юг России и Украина - сплошной чернозем. А чернозем - это донные иловые отложения бывшего моря, потому и плодородный он такой. Значит и Дон, и Днепр, и Дунай разливаться будут... Да конечно, будут! Черное море ведь сообщается с мировым океаном - уровень везде повысится. И Северная Двина, и Печора тогда уж тем более разольются, ведь в сам Ледовитый океан впадают. И выходит, что сухим останется только район Смоленска - Твери - Москвы, то есть Валдайская возвышенность. Точно!.. Все крупные реки вытекают оттуда, потому что это самое высокое плоскогорье Европейской России.
Да... все реки разольются; а вот Волга нет. Станет полноводнее, но уже не так, как Дон или Днепр. Волга и Урал впадают в Каспийское море, - Каспий и сам мелкий, и есть ему куда и дальше разливаться: и казахские степи, и среднеазиатские пустыни - ровный "стол" до самого Памира. Опять бывшее дно моря!..
Надо в Нижний Новгород двигать: и от Волги можно уйти, если разливаться сильно станет, и до Москвы недалеко. А с жильем там много легче, чем в Подмосковье.
Еще одно тревожило: воевать придется. К Москве ведь не только русские рванут, когда Черное море нахлынет с юга и станет соединяться с Каспийским; весь Кавказ и вся Украина в Россию попрут. Индийский океан с юга до кавказских гор дойдет, в ту сторону не убежишь; в самом высокогорье в стуже, тьме и и голоде - верная смерть. А в Европе своих хватает, беженцев из Украины туда не сильно-то пустят. Привычная дорога для всех - в Россию, в Москву.
- Жестокие бои будут... - догадывался Александр. - Русским хоть бы часть своих спасти, куда тут до чужих. Землетрясениями города вровень сметет, ураганами выдует; хоть квартира, хоть сельский дом уцелеет - в стоградусный мороз все равно никакой печкой не обогреешь. В стылых снегах надежда останется только на заготовленные заранее запасы и хоть какое-то серьезное убежище. В землю уходить будут!.. В любые подземные укрытия, трясясь там над каждым кусочком пищи. Чужим места не останется... жестокие будут бои.
Он уже ясно понимал трагическую неизбежность надвигавшейся беды. Тревожить никого больше не стал; кого пытался предупредить - не верили, отмахивались:
- Да ты придумал все, ничего такого не будет!
Стал жить дальше со своей Валентиной и ждать опасных известий из Новосибирска. Раньше времени убегать не хотел: решил терпеть до предела, втайне даже от себя надеясь, что ошибся... что все как-то, и правда, образуется - уж не будет так фатально.
В бога не верил и просить у него пощады, колотясь лбом в церкви, не собирался.
3
Зажили теперь Леха и Александр вдвоем в спасительном бункере. И сутки, и вторые спали, ели, пили чай, курили, перебрасывались простыми, ничего не значащими словами - все друг о друге и так было понятно. Снова спали, ели, пили чай.
Стрельбы больше нигде не слышалось. Ребята поняли: для них уже кончилась война... Недалеко от Тулы, где они очутились, в сотне-полусотне километров стояли свои - фронт подпитывался резервами ближних к Москве боевых частей, их огневыми и продовольственными припасами. Совсем близко, в последних судорогах еще шевелились омертвелые от стужи и голода щупальца страшного спрута, облапавшего половину России, только их это уже не касалось.
Возле бункера не осталось ничего живого: наступавшие просто издохли... изошли бессильной немочью в попытках отбить тепло и еду. Мороз сделал свое суровое дело.
Орлов вспоминал иногда своих товарищей; понимал, что надо бы сходить к вокзалу, посмотреть - что там, да как. Но вымотанный последними неделями отступления, он гнал от себя эту необходимость, занятый сейчас самым важным: жадным накоплением сил на вольных лехиных хлебах.
Печка являлась сейчас центром всего мироздания!.. Держала возле себя, щедро ласкала теплом, поплевывая в мертвящую мглу веселыми плевочками дыма через трубу. Согревала и тело, и новую пищу для него.
Лехе и подавно идти никуда не хотелось. Зачем куда-то идти?.. Здесь все есть и ничего больше не надо. Че мы там не видали, на вокзале этом?.. Надо здесь сидеть: тепло, светло и мухи не кусают.
Сильный и уверенный своей приземленностью, он привычно и деловито хозяйствовал в бункере: расшибал пожарным топориком стеллажи, готовя дрова, подтаскивал из темных казематов банки и коробки с "шамовкой", крупу в мешочках, копал снег на воду. Дырку в потолке тогда еще заделал; руководил теперь распорядком на правах хозяина и ветерана бункерной жизни.
Сразу перед первой ночевкой он приказал Александру раздеться догола и заставил мыться, дав смену белья; всю одежду и обувь Орлова выкинул в каземат, на проморозку. Бормотал при этом, как кот Матроскин из старого мультика:
- Нам с Муськой вошь не нужна-а... нам она вредная будет!
Нагрев воды, пояснил, что мыть надо голову, мотню и подмышки. Сунул в руку флакончик с мазью:
- Намочи сначала все, а потом намажь... Посиди так минут пять, после смоешь.
- "Бензилбензоат", - прочел Орлов на флакончике. - Знакомая штука: "термоядерная" для вшей.
Сидел потом на топчане в женских кофтах, безразмерных ватных штанах, накинув сверху невесть откуда взявшееся здесь толстое драповое пальто. Пригревшись задремал, и спал потом напролет и день, и ночь, вставая только пообедать да оправиться в одну из нескольких пустых алюминиевых фляг, поставленных Лехой за стеной каптерки.
Они не думали, день снаружи или ночь. Время и дату сверяли по часам Орлова, хотя Лехе они были "до лампочки": никакого календаря он не вел, зарубок на деревяшках не делал. Крепкая родовая натура не позволяла ему заниматься такими "глупостями"; он просто жил и жил - плевать, где и в каком году.
И вот на четвертый день Александр почувствовал себя здоровым и полным сил. Не выдержал:
- Леха... пошли!
- Куда?
- На вокзал.
- Зачем?
- Посмотреть - вдруг из наших кто-то жив еще.
- Сдурел?.. В такой мороз никто не может выжить.
- Мы там в подвале костры жгли, перебивались.
- Никуда я не пойду! Иди один, если хочешь.
- Я приказываю...
- Во, блин, командир какой.
- Я приказываю!
- А я - отказываю. Че, стрелять будешь?.. "Ролики" свои, с "шариками" собери! Во, неблагодарность какая... Ну, дур-ра-ак! Да, Муська?
- Не ори!.. Не буду стрелять.
Сели, закурили. Друг на друга не смотрели.
- Леха... ну давай "по дружбе"? Пойми, надо это.
- Да понимаю я! - взвился пружиной Хорьков. - Конечно, надо... По дружбе - другое дело. Пойдем, че не пойти? Вдруг, и правда, кто живой! Раненый, может... Тока, думаю, никого там нет - все замерзли.
Снарядились быстро; Мусю оставили "дневалить".
Выбрались через потайной лаз. Ветром шибануло в лицо, вокруг мгла; вроде и не совсем черное небо, а видимости никакой: метров на пять, не более. И пыль... пыль со снегом - на земле и в воздухе; закручивается ветром, будто в водовороты.
Орлов протер рукавом очки, медленно, осторожно пошел вперед, совершенно не представляя, в какую сторону вообще надо идти. Леха сзади корректировал: правее... левее!
В снег проваливались сначала по колено, потом - на "железке" - уже по щиколотку. Шли правильно: Орлов уже дважды запнулся о рельсы, лежавшие неглубоко под снегом, постоянно сдуваемым ветром. Встретить "чертей" не боялись, понимая, что те все уже вымерзли; но оружие держали наизготовку.
Александр оглядывался, видел сзади огромный, черный покачивающийся ком, увенчанный треухом. Лицо Лехи было закутано полотенцами, очки - не специальные "полярные", а простые мотоциклетные - не очень-то подходили для такой погоды. Он прикрывал их от снега свободной рукой в большой рукавице, и тихонько матерился.
Шли долго... минут сорок. Когда Орлов уперся в откинутую наотмашь "руку" железнодорожной стрелки, понял: пришли; за стрелкой здание "сортировки", а дальше пакгауз и сам вокзал. Уже сразу за стрелкой наткнулись на двух убитых - их окоченевшие трупы намертво вмерзли в снег. Только по одежде разобрали, что это чужие: у наших "полярки", а эти в полушубках на бушлат и валенках. Наверное, склад какой-то ограбили... Автоматов рядом не было.
Дальше двинулись осторожнее. Жгучий ветер задувал снег в лицо, сек пылинками по очкам; Александр подтянул замок капюшона.
В здании сортировки живых не нашли - только пару десятков трупов, разбросанных на этажах и переметаемых снегом через разбитые окна. Орлов стряхивал снег рукавицей, снова по одежде определял: "наш", "не наш". Стылых лиц в мглистой тьме не разобрать - подсвечивал зажигалкой, поднимал "намордники", вглядывался... У всех бороды, все одинаково оскалены.
- У нас только Васька Рогалев да я брились... - размышлял солдат. Узнал все же Сережку Чекалина, Сашку Крынкина, Витьку Дубова, еще других. - Стой, подожди-ка! - встрепенулся он. - А Дуб-то с нами в разведку ходил... Успели значит назад добежать, а следом "духи" ввалились. Эх, ребята, ребята!.. Быть бы и мне с вами, если бы не случай. Лежите здесь пока; потеплеет, всех похороним.
Оружие собирать не стали. Зачем оно теперь?..
В вокзальном корпусе было то же, только трупов больше. Перед входом и за ним - прямо грудой навалены.