Мы в самом цвету сна. В тайне от звёзд и созвездий. В тайне от космоса. Ни трещинки ни щели, не тянет никуда. Не пахнет. Не кажется. Мы уверены. Ни в коем случае планеты. Ни за что свет.
Без законов, бескостные, без характерных черт, без власти, безумные, без свойств и качеств: обмен веществ без нужды и веры вечно, филей рая. Это как удовольствие от вытекающих глаз. Отложения икры, облегающей плаценты, очищения кости. Это как удовольствие от ощущения особенно нежных мест под своей кожей, обилия деликатесной вырезки в теле.
Закрыты на обман глаза, и его нет. С лица вода тонет улыбкой, губами, дыханием, словом. Не утолиться жажде с твоего лица. Хочу пить. Хочу лакать вкус твоего языка, хочу симметрию наших скул, бровных дуг, овала лиц. Традиционного бальзамирования. На боку, с поджатыми к груди коленями, немного склонённой головой, и сложенными накрест руками. В специальной нише полной утвари.
Слияния.
Беспамятства.
Мы - это место. Хочу нашу флору и фауну. Наше видовое разнообразие. Высоту до удушья и бездонные впадины внутри воды. Плавания по суеверной карте до личного, своего собственного.
Я пью сверх меры сквозь перечни мышц. Путаю глоток и вдох чудовищной натугой. Раскрытый на столе мягкий переплёт стягивает внимание суглинок с силой пот. Продавлен. Обряд исполняется, его сопровождают множество полусна. Пар как от горячей ванны ночь. Находишь ближе нар склоняющееся в погибель лаской. Дрожью пересажены на нет. С дёрна на нивы. Там вдали талия Млечного пути несёт изгибы прочь от зрения. Можно привыкнуть травой. Ты гладила меня своей жизнью здесь. Можно никогда не расстаться. Можно быть летом травой.
Ощущение массы тела мамонта.
Грудь давит грунт.
Повышенное давление извне эры в жилах. Уплотнение признаков жизни издревле. Опыт неолитической стоянки, опыт жертвоприношения, опыт великого переселения, опыт принятия веры, опыт исповеди. Искушённее на вдох, старше на сновидение и глоток воды. Смена сезонов не значит чрезмерно настроение лить за края. С краешка, переполненный, проточный, дрожит в человеке вода. Хмур зимним днём. До ночи вьюга. Оказан ниже снега, запахнут глухо. Опыт холода. Опыт бури. Личные вещи рабства. Клубни и колпаки.
Стар ветром. Одним взглядом голубой цвет. Водой един с чем бы то ни было. Не уеду и не уйду. Остаюсь до льда. Остаюсь как Надя кормит собак. Остаюсь как дети лепят из глины. Остаюсь как аккуратный кустарник и очередь в поликлинику. И школы, дворы, учреждения и досуг.
Опыт ледникового периода. Групповое сношение по какой-то причине.
Растительное чтение стихов убитых. Истлевших в земле поэтов. Фотосинтез, тишина и ясность флоры. Низость. Окончание пальцев вольным полем. Сфинкс сыра-земля немо.
Он не упускает меня никогда. Сизый, я на коннице видел огромные флаги, сизый, я брёл оберег, я шил самый большой угол трапезной. И кланялся и благодарил и не мог оторвать глаз И я буду спрашивать. Ценность десяти грамм чистого веса? Суть нетто?
Ответ я ощутил руками сухой песок. Россыпи его сквозь пальцы шумели морем. Ослепительно чёрный из-за края света и холодный ответ глубокого густого сфинкса. Что останется тебе. Не растворит печень льва.
Словно змей оскалюсь, и раскаленный блеск стечёт на стекло. Я лишь донор яда.