Аннотация: Небольшая-пренебольшая пародия на признание догхантера.
Боюсь потерять после признания большинство друзей, но я не могу больше держать это в себе и ни с кем не поделиться.
Дело в том, что я хотдогхантер. Я ненавижу хот-доги и уничтожаю их всеми доступными способами. И я не один такой. Нас тысячи. В каждом городе, в каждом посёлке есть своя ячейка хотдогхантеров. Пусть небольшая, два-три человека, если надо - каждый из нас придёт на выручку друзьям.
Я не родился хотдогхантером. Я рос добрым, тихим ребенком, ходил в художественную школу. Играл на гитаре, дружил с девочкой. Но в мае 1994 года на меня набросился бродячий продавец хот-догов и продал булочку с китайской консервированной сосиской "Великая стена", завернутую в пропитанную комбижиром туалетную бумагу. Я не мог её выбросить, продавец не сводил с меня глаз, и откусил небольшой кусочек. Только один, и почувствовал тошноту и головокружение, а продавец мерзко хохотал и кричал, что я должен вернуться, покупателю одного хот-дога - второй бесплатно. Из последних сил я шёл к телефону-автомату, а когда открыл дверь будки - увидел оборванный телефоный провод и листовку с рекламой "Московской" горчицы, идеально сочетающейся с хот-догами.
От отравления ангидридом серной кислоты, используемым китайцами в качестве консерванта, меня спасли. Из больницы я вышел через два месяца. Другим человеком. Я научился ценить настоящую дружбу, девушку, что каждый день навещала меня и приносила домашние котлеты и борщ с пампушками. И я ненавидел хот-доги.
Скоро я понял, что не один такой. Я научился узнавать в любой толпе единомышленников по взглядам, которые они бросали на пожирателей булочек с сосиской. Я стал замечать граффити хотдогхантеров на автобусных остановках, а однажды увидел написанное от руки объявление с номером телефона. Позвонил и меня позвали в команду.
С тех пор прошёл двадцать один год, а моё чувство ненависти такое же сильное, как в тот день, когда я выбросил в урну свой первый хот-дог. Более того, теперь я ненавижу и булочки, и людей, которые их пекут, этих мерзких жирных бабищ в серых от кипячения в жесткой воде косынках. Меня тянет блевать, когда одна из них открывает дверку печи, чтобы смазать булочки яичным белком для блестящей румяной корочки. Я готов вырвать у неё эту грязную вонючую метелку из перьев и забить в гнилозубую пасть.
Я рассказал правду о себе, и знаете - мне стало легче. Да, сейчас вы начнёте меня осуждать, но не сможете погасить то светлое чувство, которое посетило меня и навсегда осталось огоньком светлячка в уголке моей тёмной души.