Стас бесшумно подошёл к сидящей за чертёжной доской Ирине и остановился за её спиной. Поглощённая работой женщина не замечала его присутствия, продолжая ловко гонять послушный карандаш по листу ватмана. Незаметно для самого себя и Стас поддался черно-белой магии чертежа. Тонкие, пунктирные, толстые, сплошные линии.... Что может сказать непосвящённому человеку их хитросплетение? Этот стройный воздушный танец графитовых отметин на белоснежном листе? Разве увидит он за ними как ржавый кусок металла превращается в серебристую деталь, освобождаясь от синей змейки-стружки? Или как груда разрозненных деталей, словно по волшебству, соединяется в единое целое, послушно следуя воле конструктора? Нет, для человека со стороны, это так и останется потрёпанными листами испачканной бумаги. Вернувшись в реальность, Стас потёр уставшие глаза и сфокусировал взгляд на Ирине. Его неторопливый расслабленный взгляд опустился в вырез её блузки. Небольшая курносая грудь уютно расположилась в поддерживающих её чашечках бюстгальтера. Вздёрнутые коричневые сосочки дерзко смотрели на Стаса, почти выглядывая из-за бежевого кружева. Практически не стесняемая бюстгальтером грудь, казалось, жила своей собственной, независящей от хозяйки жизнью, как два тёплых зверька-близнеца. Картинка завораживала. Стас наклонился к голове женщины, ощущая её сладковатый, такой запоминающийся запах, и опустил руки на мягкую теплоту груди. Ирина вздрогнула от неожиданности, затем слегка расслабилась, узнавая, но тут же произнесла:
--
Стас, что ты себе позволяешь? Вокруг люди!
--
Какие люди, лапка? Уже пятнадцать минут как закончился рабочий день, все давно разъехались.
--
Всё равно! Ты не должен так делать!
--
Это почему? А если мне этого хочется?
Всегда она так! Можно подумать, ей это не нравится! Но, надо соблюдать правила игры: она - скромная девушка, терпящая настойчивые приставания своего начальника. Стас, не обращая внимания на её слова, нагнулся к ней ещё ближе и, забрав карандаш, расстегнул верхнюю пуговицу блузки. Ирина слегка отстранилась, неодобрительно передёрнув плечами, но Стас её не пустил, прижав к себе ещё сильнее. Сделав для приличия ещё пару попыток освободиться, женщина расслабилась. Поняв, что вырваться не удастся, Ирина откинулась на спинку стула, позволив Стасу ласкать свою грудь. Ей нравилась его уверенность, его сила, с которой он себя вёл. Ей так хотелось расслабиться и отдаться целиком его воле, довериться, почувствовать себя защищённой. Может это обычное желание для женщины, которой уже давно пора выйти замуж и нарожать детей? Но годы шли, надежды таяли. А Стас - это яркое пятно в её серенькой монотонной жизни. Но.... Он давно и счастливо женат, и даже верен своей жене, если не считать изменой их с Ириной почти невинные обжимания и поцелуи. Ирина закрыла глаза, чувствуя, как пальцы Стаса справляются с оставшимися пуговицами её блузки, как щёлкает застёжка бюстгальтера - "анжелики", как обнажается грудь. Она попыталась ещё раз остановить Стаса, или хотя бы закрыть грудь руками, но тот был начеку. Держа её руки за запястья, он опустился перед ней на корточки и тронул языком маленький сосок. Ирина вздрогнула, ощутив лёгкое прикосновение. За первым касанием последовало второе, третье.... Сосок, превратившийся в вишнёвую косточку, заставил Ирину затрепетать, передавая своё возбуждение сладко занывшему низу живота. А когда, наигравшись с одной грудью, Стас освободил от бюстгальтера холмик второй груди.... Громко хлопнувшая дверь в пустынном коридоре отрезвила их обоих.
--
А ты дверь закрыл? - осипшим голосом спросила Ирина
--
Чёрт! Совсем забыл! - раздосадовано сказал Стас, поднимаясь на ноги. - Ладно, сегодня уже поздно, давай по домам, а завтра, поезжай с утра на завод, запустим в производство узел, который ты сегодня закончила.
--
Почти закончила, ещё осталось начертить одну деталь и дописать спецификацию.
--
Хорошо, тогда подъезжай после обеда. Тебя подвезти домой?
Весело насвистывая, Стас шёл к машине. Ирина осталась, чтобы закрыть офис и поставить дверь на сигнализацию. Лёгкое возбуждение приятно окрыляло Стаса. Здорово! Этот флирт с Ириной, длящийся уже третий год, его приятно стимулировал. Что с того, что они ни разу не дошли до секса? Так гораздо лучше! И жене не изменяю и такая мощная сексуальная подпитка, когда всё внутри поёт.... А что секс? Он у него и дома есть. А вот где взять эту недосказанность, недозволенность, запретность, и это чувство полной власти над другим человеком? Чувствуешь себя Господом Богом, или, по крайней мере, бессмертным титаном. А Ирина.... Она далеко не такая простая, какой кажется, или хочет казаться. Дама с гонорком, ершистая. Подчинить такую - это победа. Почему она в свои тридцать восемь ещё не замужем? Желающих не было? Были. Но она всё искала чего-то особенного, предъявляя слишком жёсткие требования к своему избраннику. Вот и осталась одна. А какое это удовольствие, день за днём, месяц за месяцем приручать такую женщину! Шаг, ещё шажок, постепенно, не торопясь, с каждым разом проникая всё глубже и глубже в её интимную сферу, в её фантазии.... Это сложнее и куда приятнее, чем банальный служебный роман.
Вечер у Ирины прошёл как всегда. Ужин перед телевизором, сытая кошка, спящая рядом, мытьё посуды, душ. Теперь, лёжа в темноте, на жаркой простыне и устремив невидящий взор на деревья, шепчущие за окном, она мысленно возвращалась к сегодняшнему эпизоду. Так всегда! Он ворвался в её сознание, шутя, смял робкое сопротивление, подчинил своей воле. Но.... От этого так приятно! Это завораживает, даёт ощущение её востребованности как женщины, чувство того, что она ещё кому-то интересна, кого-то может возбудить. А уж его эрекцию нельзя было не заметить. Раньше он этого стеснялся, старался её скрыть, а сейчас нет. Интересно почему? Значит ли это, что их отношения будут развиваться? Ведь они не могут оставаться на одном, замёрзшем уровне. Они должны или идти дальше, или прекратиться, умереть. Хотя.... Это решать ему, ведь у него семья, ребёнок, а я.... Буду подстраиваться под него. Странно, скажи мне кто-нибудь пять лет назад, что я буду в такой ситуации, наверно бы только посмеялась. А сейчас, меня это вполне устраивает. Это то, что даёт мне возможность чувствовать себя человеком. Это ключ к моему тайному, доступному только мне, миру моих фантазий. Моих грёз. Моих сказок на ночь. Сколько раз, мысленно, я отдавалась ему? Когда распалённое его умелыми ласками тело просило любви. Когда я была готова на всё, только бы он не останавливался в самом начале долгой дороги любви, дал выход моей страсти. Сейчас не так. Я научилась брать то, что он даёт, всё до конца, до последнего звука, до случайного жеста. А потом прокручивать это в своей памяти, добавляя желанные эпизоды, расцвечивая свежими красками, добавляемыми моим вибратором. Какое наслаждение! Какое удовлетворение.... Теперь, я научилась ждать каждый день, как очередную главу любимой книги, с новыми событиями, фантазиями, персонажами...
Когда на следующий день Ирина приехала на завод, работа там кипела вовсю. Стас, как демон ада, носился по всему цеху, заставляя крутиться всю эту махину. Заготовительный участок, токаря, фрезеровка, гильотины, сварочное отделение.... Казалось, он был везде, во всех местах одновременно. Решая текущие вопросы, ставя новые задачи, контролируя выполнение старых. Увидев Ирину, он подлетел к ней, забрал пачку принесённых ею чертежей и снова умчался. Ирина вздохнула и пошла в бытовку переодеваться. Ему сейчас не до меня. Поднявшись на второй этаж, почти под самую крышу цеха, Ирина почувствовала, насколько здесь жарко. На улице лето в самом разгаре, а здесь, в помещении, где работало множество станков, было ещё жарче. Закрыв дверь, Ирина стала переодеваться. Достав из шкафа свой синий халат, она повесила на плечики снятые светлую блузку и юбку. Потом подумала и сняла бюстгальтер, надев халат на голое тело. Да, так гораздо легче. Да и одежда целее будет. В цеху такая пыль, ржавчина, опилки, что потом недостираешься. Сменив свои лёгкие туфли, на рабочие, на толстой твёрдой подошве, Ирина спустилась вниз, в грохочущий цех.
День шёл как обычно. Ирина просмотрела с заводским технологом операционные карты, сходила в заготовительный участок, в снабжение, определилась с необходимым инструментом.... Когда основная часть работы была проделана, на часах было, почти пять. Народ постепенно расходился, цех пустел. Выходя из инструментальной кладовой, Ирина натолкнулась на Стаса.
--
Задержись немного, сегодня надо закончить с твоим узлом, - сказал он ей.
--
Хорошо.
А почему нет? Она жила недалеко от завода, ей до квартиры идти пятнадцать минут неспешным шагом. Да и что делать дома? Тупо смотреть в экран телевизора? Ирина ещё раз сходила к технологу, затем, вместе с ним, в заготовительный, уточнила недостающий металл. Прошло ещё полчаса. Цех совершенно обезлюдел. Ирина пошла в бытовку, чтобы свериться со своими записями. Поднявшись по крутой лестнице на второй этаж, она остановилась отдышаться, опершись на ограждающие перила. Всё огромное цеховое пространство раскинулось около её ног. Рабочее освещение уже было выключено и цех освещался только лучами вечернего солнца, проникающими сквозь мутные стёкла окон. Нагревшиеся за время дневной работы станки теперь медленно остывали, замерев в сонном оцепенении. Тишину цеха нарушал только лёгкий свист сжатого воздуха, выходящего из открытого на ночь ресивера сетевого компрессора. И этот запах, запах нагретого металла, машинного масла, охлаждающей эмульсии, резины.... Почему говорят, что среди станков женщине не место? А если нравится? Ирине, например, эта атмосфера была привычна и приятна. И даже вселяла чувство уверенности, чувство того, что ты делаешь что-то важное, нужное, вечное, а все твои мелкие проблемы, изматывающие душу и житейские напасти это так, ерунда.
Плавный ход её мыслей нарушил шум заработавшей кран-балки. Посмотрев вниз, Ирина увидела Стаса, перемещающего от токарей на сборочный участок тяжёлый, отливающий чистым металлом вал. Увидев Ирину, он поманил её пальцем. Пока она спускалась вниз, он уже положил его на пол и, сняв стропы, поднял крюк кран-балки вверх, чтобы не мешался.
--
Смотри, - коротко бросил он, и дал Ирине чертёж. Она бегло его просмотрела и вопросительно посмотрела на Стаса.
--
Не видишь? Тогда смотри сборку.
Она подошла к развёрнутому рядом полотну сборочного чертежа. Не может быть! Достав из кармана халата калькулятор, Ирина стала лихорадочно пересчитывать размеры. Точно! Какая детская, нелепая ошибка. Вал оказался ровно на сто миллиметров короче, чем он должен быть. Неисправимый конструкторский брак.
--
И что теперь делать? Ты знаешь, сколько он стоит? Это хорошо, что я сейчас нашёл ошибку, когда он только токарку прошёл. А если бы его полностью изготовили и отдали слесарям на сборку?
--
Стасик, милый, ну ты же видишь, что это просто арифметическая ошибка.
--
Ну и что? Что от этого меняется? Проверять разве не надо?
--
Стас, я...
--
Не пойму, о чём ты думала, если у тебя такие ошибки...
--
Виновата, извини. Накажи меня, раз заслужила...
--
Как наказать? Расстрелять на городской площади? Или повесить? Хотя...
Ирина проследила за его загоревшимся взглядом, остановившемся на крюке кран-балки. Прекрасно зная, что значит такой его взгляд, она с недоумением посмотрела на Стаса.
--
Стасик, ведь ты не...
--
Раздевайся! - приказал Стас
--
Стас, я...
--
Раздевайся! Или ты хочешь, чтобы я тебя раздел?
Дрожащими от волнения пальцами, Ирина стала расстёгивать пуговицы халата. Интересно, что он придумал? И насколько он рассержен?
--
Быстрее, - резко сказал Стас, заставив женщину вздрогнуть. Наконец, справившись с пуговицами, Ирина медленно опустила руки, позволяя халату распахнуться, и выжидающе посмотрела на Стаса.
--
Снимай полностью!
Ирина сняла халат и, свернув бросила на верстак, оставшись в одних трусиках. Стас взял клиновой ремень, который рабочие использовали в качестве строп и сложил его петлёй.
- Иди ко мне, - приказал Стас, в упор смотря на Ирину, робко приближающуюся к нему, на её внутреннюю борьбу, легко читающуюся на её лице: закрыть грудь руками, или идти так, что бы ни разозлить Стаса ещё сильнее. - Давай сюда руки, - сказал он, когда женщина подошла вплотную к нему. Ловко накинув приготовленную петлю на протянутые к нему руки, он набросил второй конец на крюк кран-балки, подняв её запястья вверх и взялся за пульт. Заработал электродвигатель, нарушая тишину спящего тёмного цеха, и крюк медленно пополз вверх. Когда женское тело вытянулось в тугую струну и Ирина уже хотела встать на цыпочки, чтобы не было больно рукам, крюк остановился. Стас выпустил из рук пульт.
- Вот так. Удобно? Вот и побудь в таком подвешенном состоянии. Как я, перед заказчиком, за твои ошибки. Справедливо?
Ирина кивнула, закусив губу. Стас подошёл к ней вплотную, настолько, что ощутил запах её тела, и провел рукой по изгибу бедра.
--
А вот это лишнее, - сказал он, натыкаясь на трусики.
--
Стас, перестань! Ты что? Вдруг кто-то зайдёт?
--
И что? Может и зайдёт. И увидит тебя голую, посреди цеха. Красота!
Продолжая улыбаться, Стас ловко стянул с Ирины трусики и бросил их рядом с халатом. Странная вещь. Оглядываясь в прошлое, Стас подумал, что он раньше залез к Ирине в трусики, чем они даже стали целоваться. Почему? Вспомнил, как она почти впадала в ступор, чувствуя его ладонь между своих ног.... Стас положил ладони на прохладные ягодицы женщины, провёл по пояснице, по плавному, мягкому боку, опустился на бёдра, заставив её задышать чуть чаще. Приблизив лицо вплотную к её ушку, он, одновременно накрыл ладонью её лобок, проваливаясь пальцем в увлажнённую щель.
- Нет, так мы не договаривались! - выдохнул он. - Ты уже совсем мокрая, а ведь это наказание! Охладись-ка немного. С этими словами он оставил беспомощно висящую на крюке Ирину и растаял в сумраке цеха. Сначала она слышала его гулкие шаги, но затем и они исчезли. Потекли минуты, похожие друг на друга, как братья близнецы. Совершенно одинаковые, беззвучные, напряжённые. Женщина закрыла глаза. Охватившее было её возбуждение прошло и сменилось тревожным ожиданием. Где Стас? Куда он ушёл? Ведь не бросит он её так на всю ночь? Она конечно виновата, но не настолько, чтобы оставить её здесь до утра. Поднятые вверх руки стали медленно затекать. Ирина чуть приподнялась на носочках, восстанавливая кровообращение и опять приняла прежнее положение. Постепенно в её душу закралась паника. А если он всё-таки не придёт? Сможет ли она достоять так до утра? И как её найдут утром люди, в таком виде? Господи! Пусть Стас придёт скорее, пожалуйста! Ну что тебе стоит? Внезапно раздался сухой щелчок и цех осветился красным, тусклым светом. "Кто-то включил дежурное освещение", - догадалась Ирина. "Но кто"? Обманчивый свет, слишком слабый для такого большого пространства, равномерно разлился по цеху, выхватывая отдельные его фрагменты в тех местах, где сумрак был не такой густой. В Иринином же сознании, подавленном паникой, рисовались ужасные картины, ещё больше пугающие её. Обычно такие знакомые части цеха, когда он весь залит ярким светом, теперь приобретали иной, зловещий смысл. Ирина попыталась собрать свою волю в кулак, но не смогла. Со всех сторон, из каждого сумрачного угла, на неё, казалось, смотрели сотни и сотни глаз. И это там, где она могла видеть. А что творится за её спиной? Ирину бросило в пот. Она попыталась повернуться на крюке, заставив его вращаться вместе со своим телом, но безуспешно. Или сил у неё не хватало, или положение было неудобное. "Так, хватит!" - приказала себе Ирина. "Сколько тебе лет? Тридцать восемь или четыре? Нельзя так малодушничать"! На какое то время Ирина успокоилась и затихла. Тогда появились они. Эти ужасные, скребущие звуки. Откуда-то из-под железных плит пола, на котором она стояла. Десятки острых коготков царапали что-то твёрдое, сопровождая это еле слышным сопением. Ирина прислушивалась до боли в ушах. Потом две лёгкие, бесплотные тени прошмыгнули возле самых её ног. Женщина хотела закричать, но не смогла, настолько всё произошло мгновенно. "Крысы"! - догадалась она, одновременно чувствуя громадное облегчение, ведь они хоть и мерзкие, но реальные, живые. Опять успокоившись, Ирина расслабилась, уже почти с интересом прислушиваясь к возне ночных хозяев цеха. Наблюдая за крысами, деловито снующими по всему огромному пространству, Ирина увлеклась и не сразу услышала лёгкие крадущиеся шаги за своей спиной. Сердце опять тревожно застучало. Шаги приближались. Ирина снова попыталась повернуться на встречу новой опасности, но опять не смогла. Теперь шаги были не крадущимися, а уверенными, неумолимыми. Женщина вся внутренне сжалась, не в силах ничего сделать.
--
Стас, это ты?
Тишина. Только шаги, но уже рядом.
--
Стаааас!
Опять тишина. Отголосок её крика взлетел под самые потолочные перекрытия и разбился там, на множество мелких шепотков. Теперь Ирина чувствовала тяжёлое сопящее дыхание у себя за спиной, уже самым затылком. Чья то рука легла на её бок, под самой грудью, в нос ударил запах старого машинного масла и собачей шерсти. У Ирины закружилась голова. Кто это может быть? Неужели Стас не закрыл ворота в цех и сюда пожаловал какой-то бомж? Но нет. Запахи конечно резкие, но от бомжа пахнет совсем не так.... Тем временем, незнакомец, убедившись в своей безнаказанности, уже вовсю орудовал на подвластном ему теперь, беззащитном теле женщины. Грубые руки жадно бегали по нежной коже, царапая её. Ирина попыталась скосить глаза вниз, чтобы увидеть хоть что-то, но не смогла. Зато почувствовала, как ней всем телом прижался человек-ночь. Его губы коснулись её шеи, лёгкий, такой знакомый поцелуй...
--
Стас?
Но нет. От незнакомца просто разило табаком, а Стас не курит. И руки у него не такие шершавые.... Грубоватые ласки насильника путали её и без того беспорядочные мысли, не давая сосредоточиться. Но постепенно Ирина расслабилась. И даже сама этому удивилась. Она что, совсем без ума? Её, беззащитно связанную, лапает грубыми ручищами какой-то мужлан, а она абсолютно спокойна. И даже начинает получать удовольствие. Это что? Клиника? Руки незнакомца уже не казались такими заскорузлыми, а легко скользили по телу, даря почти приятные ощущения, заставляя кожу порозоветь, то ли от такого массажа, то ли от возбуждения. Грудь, умело возбуждаемая им, налилась, соски приятно затвердели. Нет, это не бомж. Разве он может вот так неспешно, как она любит, пройтись по её животу, по внутренней стороне бёдер, по пояснице, по округлым ягодицам...? Ах, какая разница кто он?! Если то, что он делает так приятно! Ирина отбросила остатки мыслей и, закрыв глаза, отдалась неспешным, но настойчивым ласкам. Его пальцы дошли до щетинки её лобка, поиграли чуть с белокурой растительностью и поднялись выше, к ямке пупка. "Странно", - подумала Ирина, "А почему он всё время сзади меня, почему не зайдёт спереди"? Но и эта мысль растаяла, после того, как пальцы мужчины провалились во влажную пустоту её влагалища. Подчинённое положение, в котором она находилась, зависимость от чужого человека, вызывали из Ирининого подсознания странные яркие образы, освещая скрытые ранее, неведомые даже для неё самой тёмные закоулки её психики. Сейчас Ирину дико возбуждал сам факт принятия ею чужой воли, чужих решений, чужих действий. Ей больше не нужно думать о себе, не нужно ничего хотеть. Всё решат за неё. Не спрашивая её согласия. От этого становилось так легко! И когда, наконец, жёсткий член грубо вошёл в её глубину, она подалась навстречу ему со всей силой, со всей страстью, на которую только была способна. Чувствуя, как с каждым его движением, тугая пружина, сжатая в её темноте, сжимается ещё сильнее, до самого последнего предела, до .... Взрыв! Свет! Абсолютная, звенящая тишина, затопившая уши! Звездная карусель Вселенной, странно уместившейся в её маленьком теле, ставшим в одно мгновение таким чудовищно огромным, пространство, разрывающееся на мельчайшие куски, не воспринимаемые глазом. И чувство зарождающейся лёгкости, в которое ещё нельзя поверить, там, где раньше давили жёсткие витки...
Когда Ирина пришла в себя, незнакомец ещё трудился за её спиной. Женщина чуть сжала ноги, делая его фрикции более чувствительными и вскоре, он, ускорив свой темп, излился в Ирину, подавив готовый сорваться стон. С благодарностью приняв его груз, Ирина почти с сожалением почувствовала пустоту, оставшуюся после выскользнувшего из неё члена. Шорох одежды, удаляющиеся шаги и Ирина опять осталась одна. Женщина закрыла глаза, медленно приходя в себя, а когда открыла их вновь, то увидела Стаса, бодро идущего к ней.
- Извини, чуть задержался, - он начал говорить едва подойдя к ней. - Кузьмич мне позвонил на трубку, сказал, что видел, как кто-то прошмыгнул мимо сторожки. Пришлось ходить с ним проверять все ворота. Хотя я ему говорю, что раз собаки не лаяли, значит, ему померещилось, старику то в обед - сто лет. А чего ты такая растрёпанная? Устала? Пока Стас освобождал Ирину, опуская крюк, пока снимал ремень с затёкших рук, она тихо всхлипывала, не в силах справиться с нахлынувшими эмоциями.
- Ну что ты? Да меня не было пятнадцать минут! Чего ты плачешь? Руки затекли? Давай разотру. Рассказать ему о том, что произошло? Или не надо? Как он на это отреагирует? Станет себя винить, просить прощения? Или кинется искать незнакомца? Или просто не поверит? - Ну, как лучше? - слова, обращённые к ней, вернули в реальность. - Давай наверх переодевайся, и иди к машине, а я сейчас проверю склад и тоже подойду. Едва покинув женщину, Стас завернул за угол, нащупал оставленный там свёрток и поспешил к сторожке. Войдя в накуренное помещение, он отпихнул, кинувшегося было целоваться Дружка, и протянул свёрток сторожу. - Держи Кузьмич, спасибо за куртку.
- А чего она тебе понадобилась-то? - откладывая газету, спросил Кузьмич
- Да понимаешь, показалось, что радиатор потек, пришлось под машину заглядывать. Ну не в чистом же? А в бытовку карабкаться под самый потолок, по такой жаре...
- А.... Ну тогда кинь на топчан, я её сейчас всё равно не одеваю, - зевнул сторож.
- Ну, народ, - ворчал Кузьмич, глядя в спину удаляющегося от сторожки Стаса, пружинисто идущего к машине, возле которой уже топталась Ирина. - Под машину он лазил. Ну-ну. Это в своих-то белых брюках! Значит, если Кузьмичу за восемьдесят, и он тут сторожует, так его за дурака держать можно? А ведь я ещё вам молодым фору дам! И девке этой, чего голову морочит? А ещё инженеры! Тьфу...