Глава 13.      

Проснулась Крыська в своей кровати, как будто и не было этих дней, впервые в жизни проведённых вне дома. А может, и правда, ей всё приснилось? И Лукерья, и Тень, и ночные полёты сквозь призрачный лес, и Пафнутич с Милестой?
            Нет, Милеста уж точно не приснилась. Стоило девочке пошевелиться, как где-то там, возле ног, сверху одеяла, почувствовалось недовольное шевеление. Почему недовольное - этого Крыська объяснить не могла, но хорошо чувствовала, что оно именно такое. А вскоре показалась и хозяйка недовольства - взлохмаченная, жутко серьезная спросонья Милеста.
            Котёнок важно прошествовал по ногам девочки, по животу, по груди и добрался до края одеяла, подтянутого к самому подбородку. Посмотрел в глаза, и решительно ткнулся головой в хозяйкину щёку.
            - Это что ж мы такие сердитые? - с иронией спросила девочка.
            - А ты думаешь, тебя легко было до дома тащить?
            Епистима стояла в дверях Крыськиной комнаты.
            - Ну, что, нагулялась? И подругу себе нашла, молодец, - девочка не могла определить, серьёзно ли говорит тётка, или иронизирует.
            - А чего меня тащить-то?
            - Так ты спала как мёртвая! - Епистима фыркнула. - Кошка твоя, - тётка кивнула на внимательно слушающую Милесту, - сгрузила тебя посреди комнаты, а дальше? Это в Тени она здоровенная, а в нашем-то мире силёнок у неё пока нет. Пошла меня будить, а я со сна ничего понять не могу, кто меня будит, зачем? А ты как лежала кулём на полу, так и не проснулась, даже когда я тебя на постель переносила.
            - Мда, - протянула Крыська. - А сколько меня дома-то не было?
            - Почти три дня. Так что и отсыпалась ты соответственно.
            - Это сколько же?
            - Почти сутки, без малого кусочка.
            - Как сутки? - ужаснулась Крыська. - Мне Пафнутич сказал, что у меня всего осталось-то два-три дня...
            - два-три дня до чего? - не поняла Епистима.
            - До смерти!
            - До чего? - брови Епистимы взлетели высоко вверх. - До какой, такой смерти? Он чего выдумал? Совсем, что ли у старика в голове всё паутиной заросло? Так, давай быстренько умывайся и за стол, за завтраком мне всё расскажешь. 

 - А знаешь, Пафнутич не так уж и не прав!
            Завтрак закончился, посвежевшая, накормленная Крыська сидела за столом, Епистима мыла посуду.
            - Никакой смерти, по крайней мере в обычном смысле слова тебе не грозит. И насчёт двух дней - это он хватанул лишнего, перестарался.
            - А в чём же он тогда прав? - удивилась девочка.
            - Во всём остальном. Ты действительно, через очень короткое время изменишься, причем настолько основательно, что это  и впрямь, можно посчитать смертью, но это уже вопрос формулировок. Но срок этот, ты назначишь сама, всё свершится тогда, когда ты будешь к этому готова.
            - А чего тянуть-то? - недоумённо пожала плечами Крыська. - Я хоть сейчас могу.
            - Ошибаешься! - Епистима отставила последнюю, вымытую до блеска тарелку и вернулась за стол. - Тебе откроется новый мир, в который ты должна прийти чистой и лёгкой, как лебяжья пушинка. А ты чувствуешь себя такой?
            - Ну..., - девочка замялась, - я как-то не думала об этом, надобности такой не было.
            - А теперь она есть. Ты, когда в Тени была, летать пробовала? - неожиданно поинтересовалась ведьма.
            - Конечно! Мне это очень нравится! - заулыбалась Крыська.
            - А здесь, в нашем мире?
            - Ты что! Разве я смогу?
            - Ну, у меня же получается, а чем ты хуже? Ну же, попробуй!
            Крыська недоверчиво посмотрела на тётку.
            - Думаешь, не получится? - спросила Епистима, - и правильно думаешь. У тебя есть ещё незаконченные дела, они-то тебя и держат, к земле тянут. Пока их не завершишь, об инициации лучше и не думать, иначе всё испортишь, не получишь того, что по праву рождения твоё.
            - Это, какие дела?
            - Прежде всего - твоя мать. Это самый большой груз.
            - А что мне с ней делать? Ну, живёт себе тётка, в лесу, в своё удовольствие, кому это мешает? Я ей в судьи не набивалась, что мне от её нравственности и прочих бабских слабостей?
            - Погоди, не кипятись - прервала ведьма начавшую было распаляться Крыську. - Тебе она мешает! Тебе! А ты ей, хоть она тебя никогда и не видела. И будет это продолжаться, пока вы связаны невидимой пуповиной, перерезать которую можешь только ты. Она не отторгла тебя, она чувствует ответственность, как странно бы это ни звучало. А покуда есть такой человек, ты не можешь стать абсолютно свободной.
            - И что мне теперь делать? - растерянно спросила девочка.
            - Отпустить! Если помнишь, она и сама об этом просила. Неосознанно, во сне, она интуитивно пытается сбросить с себя эти путы. Помоги себе и ей.
            - Но как? Что я должна сделать?
            Епистима развела руками.
            - Не знаю, решай сама, я думаю, ты всё сделаешь правильно. Просто слушай своё сердце, оно у тебя мудрое.
            Крыська сидела глубоко задумавшись.
            - Но это только первое дело, которое тебе нужно завершить, а есть ещё и второе, не менее важное.
            - Что, отца найти?
            - Нет, - улыбнулась ведьма, - это ни к чему.
            - А что же?
            - Ты должна сходить к Арукуну.
            Крыська наморщила лоб.
            - Что-то я такое слышала, кто-то мне про него говорил... По-моему...  точно, Лукерья меня спрашивала, ходила я к нему или нет.
            - Вот видишь! Значит, не одна я считаю, что это важно.
            - А кто это такой, Арукун? Мне Лукерья ничего не объяснила.
            - Потому, что это не так просто сделать, хотя бы потому, что не знаешь, с чего нужно начинать, с каких давних времён.
            - Это что, божество какое-то?
            - Нет, это гораздо старше. Гораздо, гораздо старше. И совсем не похоже.
            - Так что же это такое?
            - Если всё сильно упростить, то это душа леса, его разум, его сила. Иногда его называют Отец-Лес. Это не что-то конечное, имеющее границы или, хотя бы количественное выражение. Это..., - Епистима задумалась, пытаясь подобрать более точное определение, - это как муравейник.
            - Как кто? - удивилась Крыська.
            - Муравейник. Помнишь, я тебе рассказывала, что муравьи, обладают общим, одним на всех разумом, вернее чем-то, что заменяет им разум, что согласовывает их действия, что решает каждодневные задачи: охрана муравейника, строительные работы, добыча пропитания. Каждый по отдельности, они ничего собой не представляют, но когда их тысячи - становятся единым целым, одним гигантским живым организмом.
            - А...
            - Арукун - это нечто подобное, только вместо муравьёв там деревья, кусты, река, камни... Это не существо, это не бог, это просто сила. Древняя, мудрая, вечная сила.
            - А зачем он мне нужен? - спросила девочка. - Понятно, что я-то ему без надобности, какое ему до меня дело, но и мне он вроде ни к чему?
            Епистима неопределённо пожала плечами.
            - Как сказать... Я бы не была так уверена, что ты ему безразлична. Ты и сейчас имеешь силу, а после того как обретёшь имя, тебя нельзя будет не замечать.
            - Вот как? - хмыкнула девочка. - Но всё-таки, что мне ему говорить, о чём просить, да и где найти-то его?
            - С кем это ты говорить собралась? - рассмеялась ведьма. - С Аруконом? Это всё равно, что разговаривать с ветром. У него нет ни голоса, ни тела, как ты себе это представляешь?
            - А как же я к нему пойду? Ничего не понимаю!
            - Давай всё будет по порядку? Начни с самой большой проблемы, с матери, а остальное само приложится. Вспомни, я всегда тебе говорила: всему своё время. Это очень мудрое заклинание. 

Весь остаток дня Крыська помогала тётке по хозяйству. Работы было много, длительное отсутствие Инсара было ощутимым, но на все просьбы уработавшейся девочки вернуть его домой, ведьма только махала рукой: не время.
          Так пролетели несколько дней. За это время Крыська отдохнула, набралась сил, скорее душевных, уложив на аккуратные внутренние полочки, все недавние события. Закончив к обеду все каждодневные хозяйственные дела, девочка бежала на речку, к своей рыжеволосой подруге Лиске, за которой успела соскучиться.
            Лиска, сперва настороженно встретившая подругу, вскоре растаяла, и отношения вернулись в прежнее, тёплое русло.  Ни о каких купаниях речь уже не шла, слишком по-осеннему серьёзной стала река, но и без того, развлечений хватало. Одни Крыськины рассказы про Пафнутича чего стоили! Но всё равно, сквозь смех и веселье незатейливых девчачьих забав, Крыська нет-нет, да и замечала настороженный, брошенный украдкой взгляд, она просто кожей ощущала беспокойство и неуверенность, исходящую от Лиски. Сначала она списывала это на предстоящую зимнюю разлуку с подругой, но потом засомневалась и спросила напрямик.
            - Ты чего сама не своя? Что за мысли угнездились в твоей рыжей головке?
            - Ну..., - Лиска попыталась уйти от ответа, - скоро совсем похолодает, река замёрзнет, мы с тобой до самой весны не увидимся...
            - Так и что? Это случается каждый год. Давай, выкладывай!
            Лиска насупилась, выискивая в своих густых волосах несуществующие водоросли.
            - Давай говори! Чего жилы из меня тянешь?
            - Вот видишь? - тихо сказала русалка. - Раньше ты такой не была.
            - Какой такой? - удивилась девочка.
            - Не знаю... Жёсткой какой-то, строгой... Я даже не знаю, как к тебе обращаться, всё ожидаю, что ты на меня цыкнешь.
            - Вот выдумала! - рассмеялась Крыська. - Я какой была, такой и осталась. Да и сколько меня не было-то? Меньше недели!
            - Иногда измениться можно за несколько минут, да и вообще, при чём тут время? Ты вернулась совсем другая, я при виде тебя робею, и... жду твоего приказа, чтобы броситься его выполнять. Это...
            - Чего ты выдумала? - вытаращила глаза девочка. - Какие приказы? О чём ты говоришь? Я тебе когда-нибудь что-нибудь приказывала?
            - Ты нет, а Епистима, да. И ещё Лукерья, совсем иногда, правда. А теперь вот и ты будешь...
            - Да с чего ты взяла? Мы же с тобой подруги!
            - Знаешь, мне кажется, что той Крыськи, с которой я дружила всю жизнь, больше нет. Есть другая девочка, почти девушка, очень похожая на неё, но не она. Более взрослая, более сильная, более... мудрая, что ли...
            - Так, всё ясно. Запомни: ничего не изменилось, да ничего и не могло измениться, мы как были вместе, так и будем. А всё, что ты мне наговорила - просто твои выдумки!
            - Нет, - Лиска грустно улыбнулась, - это не выдумки, это правда. Я это чувствую, это сильнее меня. Ты стала старше, ты просто переросла меня, переросла, и скоро выбросишь, как старую, не нужную игрушку.
            На глазах Лиски выступили слёзы. Крыська пересела поближе, и обняла русалку за холодные плечи.
            - Перестань. Никогда я не выброшу мою старую подругу за ненадобностью. Я это тебе обещаю.
            - Правда?
            В глазах Лиски было столько надежды, столько желания и веры в чудо, что иначе ответить было просто нельзя.
            - Правда. И время покажет, что я тебя не обманываю, я от своих подруг не отворачиваюсь. 

Вернувшись домой, Крыська зашла в курятник, проверить обстановку. Сейчас там было пятеро молодых петушков, один драчливее другого, постоянно выясняющие свои, петушиные отношения. От этого всё в курятнике частенько бывало вверх дном: и поилка, и лоток с кормом и помёт, вперемешку с выдранными перьями. Тут уж никакая магия не помогала, приходилось постоянно убираться. Вот и сейчас, девочка увидела то, что и ожидала увидеть. Вздохнув, она вытащила перепачканную кормушку и пошла в сарай, за зерном и порубленной ещё утром, травой.
            Проходя мимо избы, она краем глаза увидела, мелькнувший между деревьями, знакомый пышно-зелёный хвост. Девочка удивлённо пожала плечами. Чего это у них Пафнутичу понадобилось?
            Убравшись в курятнике, девочка сбегала к запруде около бани, вымыла руки, а заодно набрала два ведра воды. Поднявшись по ступенькам в избу и поставив вёдра в сенцах, девочка услышала голоса Лукерьи и тётки. "Что за новости?" - удивилась Крыська, - "просто день свиданий, какой-то. Сперва Пафнутич, теперь Лукерья...". Подталкиваемая проснувшимся любопытством, девочка подошла к двери, и чуть приоткрыв её, заглянула вовнутрь.
            В комнате действительно была Лукерья, он сидела за столом, наблюдая, как Епистима разливает по чашкам дымящийся травяной чай.
            - Так, что там случилось-то? - как всегда невозмутимо, даже с некой ленцой, поинтересовалась она.
            Епистима, уселась напротив гостьи, смотря, как Лукерья кладёт в чашку два кубика рафинада, как помешивает маленькой серебряной ложечкой чай, как неспешно раздумывает, на чём же остановиться: на терновом варенье, или сливках. Остановившись на терпком варенье, Лукерья, наконец, взглянула на хозяйку.
            - Ну, так, что там?
            - Я тебе поражаюсь! - хмыкнула Епистима. - Тебя хоть, что-то может вывести из себя?
            - Ну, - Лукерья неопределённо пожала плечами, - наверное, может. Но уж не навьи, это точно!
            Епистима удивлённо вскинула брови.
            - Так ты уже знаешь?
            Лукерья фыркнула.
            - Вы с Пафнутичем всю Тень так переполошили, бегая, друг к дружке за советами, что наверно, про это уже все знают, вплоть до бабки Нюры.
            - До кого?
            - По крайней мере, она готовится, как может.
            - И что прикажешь делать?
            - А зачем? - удивилась Лукерья.
            - Как зачем?  Ты, наверно, не поняла, нынче совсем не навьин день, до весны ещё далеко.
            - Да? - Лукерья  положила полную ложку варенья в рот, и даже зажмурилась, от удовольствия.
            - Нет, ты меня порой просто выводишь из себя! - пыхнула ведьма. - Ей говорят, что в деревню пришли навьи, причём  не в свой срок, причём все до самого последнего, умершего ещё триста лет назад, причём дальше, они собираются в город, а это уже совсем не шуточки! И ничего с ними я сделать не могу! Ничего на них не действует! А она сидит, и в ус не дует!
            Лукерья аккуратно вытащила изо рта круглую терновую косточку и потянулась за новой порцией варенья.
            - Если я тебя раздражаю, то дело не во мне, я всегда такая, а вот ты, расходилась не на шутку. Не стыдно?
            Епистима недовольно поморщилась.
            - Оох! Мне сейчас не до твоих нравоучений! Вроде не время, а?
            - Самое время! Самое, что ни на есть время успокоиться, прийти в себя, и начать действовать, а не бегать, как истеричная барышня.
            - Ну, началось!
            - Если бы ты свои мудрые, действительно мудрые советы применяла к самой себе, то давно уже была бы ого-го!
            - Как будто это мне мешает! - Епистима театрально всплеснула руками. - Это же ты у нас без нервов! А я и так буду и ого-го и ага-га.
            - Ты ведьма! - Лукерья словно не слышала слов подруги, - не забывай этого! Опытная, могущественная ведьма, - Лукерья ловко избавилась ещё от одной косточки, - и  даже больше, чем ведьма. Когда же ты совсем перестанешь быть человеком? Лукерья усмехнулась, - варенье-то у тебя вон, какое замечательное, а ты по пустякам переживаешь, да крыльями хлопаешь.
            - Да, какие же пустяки? - уже спокойнее поинтересовалась Епистима, - на моей памяти, такого никогда не было!
            - Да, ну?  - Лукерья также всплеснула руками, передразнивая подругу. - Прям, вот так вот, и в первый раз? Всего триста лет прошло, и уже не по плану! И что же делать? Куда бежать? Кого звать? Кому в ноги падать... - в голосе ведьмы было столько сарказма, столько откровенной издёвки, что Епистима пришла в минутное замешательство: то ли обидеться, то ли улыбнуться Лукерьиному шутовству.
            - В общем-то не в первый, это ты права, но...
            - Что значит "но"? Никаких "но"! Это не в первый раз, и смею уверить не в последний. И ещё, самое главное. Ты какой пример - Лукерья едва заметно кивнула на дверь, за которой стояла Крыська - другим подаёшь? А то глядишь, скоро и Пафнутич от этих мертвяков прятаться будет, или с рогатиной на них бросаться начнёт, как на медведя.
            Лукерья плавным, грациозным движением руки, провела по своим длинным волосам. То ли устраняя видимый только ей беспорядок причёски, то ли успокаиваясь, то ли награждая себя за терпение. Потом продолжила.
              - Теперь не время прошлое ворошить, но ведь я тебя предупреждала, и не раз, правда?
                Епистима язвительно усмехнулась.
            - Ты меня о стольких вещах предупреждала, что всего и не упомню. Ты о чём?
            - О звезде Аль-Хайда, о чём же ещё! За все чудеса нужно платить, видимо этот час и пробил.
            - Глупости! Если ты о том, что в деревне так давно никто не умирает, что даже нет своего кладбища, так это напрасно. Я всё это предвидела, и навий, и их ежегодные визиты сюда, где они жили. Я к этому готова!
            - Так что же ты переживаешь?
            - Так мои методы не работают! - Епистима развела руками. - В баню, они не идут, на заклинания, практически не реагируют. Пафнутич, бабке Нюре рубашку с рунами подбросил, чтобы та догадалась, что к чему, да попробовала старые способы защиты - тоже не помогает. Так что делать? Я нашла останки только двоих, которые в Каменном броду заблудились, да померли, а что толку? Навью косточку сожгла, их не стало, но остальные-то? Ты посчитай, сколько душ за триста лет набралось?
            - Стало быть, Нюрка не сама дотумкала, что делать нужно?
            Епистима иронично хмыкнула.
            - Ну, спасибо тебе, совсем меня за дуру держишь! Нюрка и та поняла, что к чему, а я нет. Так, что ли?
            - Ладно тебе! Просто я привыкла, что раз человек нервный - значит глупый. Вот невольно о тебе и стала думать как о простушке.
            - Ах, так? - не поверила ведьма, - и ты это говоришь, после стольких лет знакомства?
            Епистима начала кипятиться, не на шутку обидевшись на подругу, но, кинув гневный взгляд на откровенно хихикающую Лукерью, мигом остыла.
            - Вот так, значит? Всё-таки посчитала, что встряска мне просто необходима, да? А то у меня и действительно, жизнь какая-то скучная, последнее время.
            - Да, - просто ответила Лукерья. - Это всем иногда полезно. А ты действительно раздёрганная вся, забеганная, а это просто непозволительная роскошь, особенно когда наступают сложные времена!
            - Вот видишь! Сама ведь признала, какие времена настали!
            - Какие? Они такими случаются с завидной регулярностью, это, всего лишь, очередная проверка на прочность. Всего лишь.
            - Ну, знаешь...
            - Знаю, потому и говорю.
            Женщины замолчали, думая каждая о своём. Лукерья первая нарушила молчание.
            - Так расскажи поподробнее, что там, с навьями-то?
            Епистима хотела было подковырнуть подругу, но, посмотрев в её серьёзное лицо, осеклась.
            - Ничего. Пришли, все как один, как позвал кто. И старые, которые уже в птиц превратились, и совсем свеженькие, которым всего по несколько лет. Дед Коля, например, помнишь, такого?
            - Помню.
            - Те, что свежие, норовят в свои избы попасть, с родными свидеться, пугают, почём зря. Старые, пернатые уже, по деревьям расселись, за людьми наблюдают. Молчат. В отдельные стаи сбиваются. Хорошо, хоть баб беременных в деревне нет, а то напророчили бы младенцу...
            - А ты что?
            - Да, ничего! Пернатые, уже ведь и приходить не должны, они давно успокоены и прожиты. А тут, на тебе! Расселись серыми гроздьями по всем деревьям, нахохлились и молчат.
            - В баню не идут?
            - Совсем. А ведь должны! У меня с ними и хлопот никогда не было. Я ночную баню протоплю, всё как положено по обряду, на травах, уважу покойничков, и все довольны. Обычно, в навий день, я только пар навожу, а они уже тут как тут, переминаются рядышком, подтягиваются поближе, хочется им парком, мёртвые кости пощекотать.
            - А в деревне как?
            - Почти нормально. Я бабку Нюрку обработала, она своими словами соседям всё объяснила, сказала, что бояться нечего, это просто от экологии паршивой. Надо потерпеть, и всё пройдёт.
            - Поверили?
            - Как сказать... Паники нет, и то хлеб.
            - Это ты маханула, конечно. Экологией объяснить появление в деревне мёртвых родичей.
            - Ну, я конечно их обработала немного... Ну...
            - Чего, ну? Заклинание Брохна?
            - Я его над Крыськиной шкатулкой прочитала, там, на крышке, тоже звезда Аль-Хайда вырезана, вот оно на всю деревню и перешло, очень даже неплохо получилось.
            - Тогда чего переживаешь? Ты всё сделала как нужно, я и сама бы так поступила.
            - Как чего? Ты не поняла главного! Они собираются идти на город!
            - С чего вдруг? И зачем?
            - Да в этом-то и причина! Что-то сорвало их со старых мест, что-то дало им силы для дальнего путешествия. А теперь им нужна ещё энергия, для перерождения, для перехода в новое состояние. А где её взять, как не в городе?
            - А с чего ты решила, что они собрались в кого-то перевоплощаться? И в кого? И зачем?
            Епистима криво усмехнулась.
            - Что-то ты недавно про глупость говорила. Не напомнишь?
            Лукерья удивлённо подняла брови, не понимая, о чём идёт речь.
            - Я о том, что все мы бываем порой глупыми, просто не нужно бояться в этом признаваться, хотя бы самой себе.
            - Ладно, считай, что отыгралась, - Лукерья мурлыкнула. - Итак?
            Епистима налила чай в опустевшие чашки и продолжила.
            - В кого они будут перевоплощаться, я не знаю. В принципе, навьи создания примитивные, но вхожие в слой Нижних гармоний. Что уж им на ум взбредёт, я не знаю.
            - А с чего же ты решила...
            - Всё просто! Навьи - это же не конечная форма, это эмбрион, кокон, как у бабочки. Что уж вылупится из него, когда, зачем... На эти вопросы нет ответа. Чаще всего, со временем, навьи просто растворяются в Тени, распадаются в прах, не получив должного развития, не имея собственной, внутренней силы. Навьи - это возможность, а будет она реализована или нет, кто знает...
            - В нашем случае, стало быть, они силу имеют, - подытожила Лукерья.
            - Имеют, - вздохнула Епистима. - И пришли они не спроста.
            - Угу, - Лукерья задумалась. - Значит так, они получили толчок, нарушивший их равновесие и приведший сюда. Так? Ты опасаешься, что они в любой момент могут начать процесс перевоплощения во что-то, а скорее каждый, во что-то своё. Для этого, им нужна ещё энергия, которую они могут получить только в городе, где живут тысячи людей, на которых можно паразитировать. Верно?
            - Абсолютно, - утвердительно кивнула Епистима.
            - А чего же они тянут? Что их тут держит?
            Ведьма устало пожала плечами.
            - Даже не знаю. Или их что-то не пускает, какое-то древнее заклинание, возможно из тех, которые накладываешь машинально, по традиции, хотя надобности в нём нет, или если оно в составе какого-нибудь большого ритуала. Кто знает?
            - Или?
            Ведьма немного помолчала.
            - Или они чего-то ждут.
            - Вот как? И чего же? Есть мысли?
            - Не знаю. Уже всю голову сломала, от того и нервная стала, на всех злюсь, а самое главное, на саму себя.
            - Это пустое.
            - Мне нужно понять, что происходит на самом деле. Если они решат идти на город, я должна знать, как их остановить. Иначе наступит хаос!
            - А не проще ли их взять, и уничтожить? Раз и навсегда? Зачем нянчится? Их убыль, никакого вреда не принесёт, только дышать легче станет.
            - Как? Думаешь, я не пробовала? Как уничтожить навью трёхсотлетней выдержки? Его и встретить нигде нельзя, он просто уже не должен существовать! Нигде ни заклинаний, ни советов, ни даже намёков никаких нет, я все книги перерыла и в нашем мире, и по другим прошлась. Пусто!
            - Значит, нужно придумать самим. А знаешь что, - Лукерья прищурила глаза, став похожей на большую кошку, - вот ты говоришь, что у них появилась сила, тебя это ни на что не наталкивает? Ни на какие размышления?
            - Постой... Гм!
            - Я не утверждаю, но что-то в этом есть.
            - Есть, есть, есть, - Епистима даже встала со стула. - Поэтому и заклинаний никаких нет! Ведь незачем уничтожать то, что уже и так не имеет силы! Правильно? Оно просто не может нанести вред, а стало быть, и бороться с ним не нужно.
            - Правильно! Но на наш случай, это никак не распространяется. У наших навий, силёнки есть!
            - Зато можно попробовать разные способы, забыв, на мгновение, что перед нами никому не нужные навьи.
            Лукерья иронично хмыкнула.
            - И сколько лет, ты будешь подбирать нужное заклинание? А потом его нужно будет переписать для нашего случая, не забыла? Проверить, убедиться, что всё будет так, как ты задумала...
            - Мда, - Епистима глубоко вздохнула. - По крайней мере, мы нашли нужное направление.
            - Ничего мы пока не нашли! Не годится это всё!
            - Что же ты предлагаешь?
            - Ещё думать.
             Лукерья отодвинула от себя пустую чашку, и потянулась за сливками.
            - А хлеба гостье не предложишь? - поинтересовалась она, - совсем я проголодалась, измотала ты меня...
            Епистима потянулась за плетёнкой с хлебом, а когда повернулась, увидела Лукерью, с замершей на полпути до рта, ложкой со сливками.
            - Ты чего? - удивлённо поинтересовалась она.
            - А давай, - задумчиво протянула подруга, - мы их кому-нибудь скормим?

(C) Фролов Вячеслав Владимирович     май 2007 г.