Сбежав со ступенек, Крыська не сразу разглядела на едва заметной тропинке, ведущей в лес, свою трёхцветную попутчицу. В кошачьем окрасе преобладал рыжий цвет, отчего различить её среди охряных листьев, начавших понемногу покрывать землю, было трудно. Но потом девочка увидела торчащий трубой хвост, горделиво возвышающийся над травяной суетой, и прибавила шаг.

Кошка бежала быстро. Девочка даже подумала, о том, что она будет делать, если отстанет, но опасения оказались напрасны. Несколько раз её провожатая останавливалась, поджидая девочку, и компания двигалась дальше.

Следуя за мелькавшим впереди хвостом, девочка постепенно входила во вкус от быстрой ходьбы. Так быстро она никогда по лесу не ходила, просто не было надобности. Тем не менее, она не упускала сейчас ничего из того, что мелькало вокруг, ни одной чёрточки из меняющегося каждый день бескрайнего лесного лика. Каждый год, Крыська хотела поймать тот момент, когда лето заканчивается и наступает осень. И каждый раз его пропускала. Порой начинала чувствовать в воздухе какие-то перемены, какие-то прозрачные дуновения, но нет. После этого ещё несколько недель стояла жаркая, по настоящему летняя погода. Или вдруг, река уже не звала в свои освежающие объятия, а сторонилась, становилась более серьёзной, даже отчуждённой. Но потом снова становилась весёлой и бесшабашной, как лучшая подруга-хохотушка. А когда же действительно наступала осень, Крыська так и не могла сказать, когда это случилось, где именно пролёг тот рубеж, который начал новый сезон.

Вот и сейчас Крыська думала об этом. Осень полностью вступила в свои права, но когда это произошло? Когда, если два дня назад, они с Лиской весь день не вылезали из воды? Тогда ещё было лето, шумное, лёгкое. А сейчас оно ушло. И дело не в ягодах ежевики, оставляющих чернильные поцелуи на ногах девочки, не в едва проклюнувшемся грибном запахе, пока ещё чуждом в сухом лесу. И даже не в первых смелых мазках охрой и киноварью по кронам древесных великанов. Возможно, дело в воздухе, который вдруг стал практически осязаем, который заполнил собой всё свободное пространство, насытил его, дал мириадам расцвеченных листьев силу для обретения абсолютной свободы, свободы последнего полёта. Или дело в лёгком утреннем холодке, который заставляет почувствовать ценность человеческого тепла, уюта жилого дома, глотка горячего травяного чая.

Вскоре лес поредел. Крыська с любопытством огляделась вокруг, пытаясь определить место, куда её привела хвостатая проводница. Прямо под ногами, начиналось некое подобие тропинки, даже скорее заросшей аллеи, ограниченной рядами стройных когда-то, высоких деревьев. Деревья были не лесные, дикие и вольные, а словно взятые из другого мира, где царит строгий, заведённый раз и навсегда порядок, в котором нет места суете и чему-то мелкому. Деревья чужаки. Которых не смогли породнить с лесом ни молодая поросль, робко обнимающая их за ноги-корни, ни высокое небо, общее для всего леса. Эти исполины, стоящие сплочёнными рядами, словно солдаты, навечно оставленные на своём посту, по-прежнему ревниво охраняли доверенную им тропу.

Крыська легко сообразила, что попала в заброшенную княжескую усадьбу, на дорогу, ведущую от барского дома к Старому мосту. Здесь девочка бывала очень редко и то, если доводилось проходить мимо. Всё-таки, идти по аллее, даже такой старой и заросшей, гораздо легче, чем продираться сквозь заросли чертополоха и череды, царапая ноги о цепкие плети ежевики. Но находиться здесь ей было неприятно. Всё вокруг казалось пропитанным старостью и ветхостью, отчего хотелось поскорее проскочить этот участок пути и снова вернуться в живой, солнечный мир. Здесь, как казалось иногда девочке, даже само время текло по иному. Как в комнате у столетней старухи, с её пледом, креслом-качалкой и выверенным, неизменным за многие годы одиночества, распорядком жизни.

Но сейчас Крыська чувствовала всё иначе. Старое место не давило на неё как прежде, а наоборот, манило и даже немного интриговало. Девочка слегка удивилась этому, но лишь пожала плечами и прибавила шаг.

Кошки нигде не было видно, но сбиться с пути, находясь на прямой, широкой аллее, было бы сложно. Вскоре показался огромный круглый газон, заплетённый густо разросшимися одичавшими розами. В его центре проглядывали, бывшие когда-то ажурным фонтаном, обломки белого мрамора, задушенные сочным плющом.

За газоном, насколько знала Крыська, находился сам дом. Вернее дома, как такового, не было. Не было даже развалин. От огромного, величественно расположившегося среди дикого леса особняка, остался только цоколь. Всё, что могло пригодиться в хозяйстве, давно было растащено жителями ближайших деревень, то, что не могло - превратилось в труху. Сам лес приложил немало усилий, чтобы от дома не осталось даже воспоминаний. Весь цоколь был так крепко оплетён корнями молодого подлеска, так задавлен жёсткой, цепкой травой, словно они хотели навечно привязать его к этому месту, не дать уйти, если бы такое было возможно.

Прошло уже много лет, с момента, когда дом потерял свои стены, даже когда потерял свои руины. Но лес всё душил в объятиях его мёртвое тело, всё оплетал новой паутиной колючего кустарника, словно не мог поверить в свою победу. Будто опасался, что каменный старик вдруг шевельнётся в его руках, разорвёт, внезапно ставшие ненадёжными, путы и вновь восстановит своё величие.

Крыська удивлённо огляделась вокруг. Судя по всему, именно сюда её вела кошка. Но где тогда живёт Лукерья? Или они с Епистимой ошиблись, и их утренняя гостья - обычная бродячая охотница, а не ведьмина питомица? Но, словно в опровержение таких мыслей, девочка увидела знакомый хвост, мелькнувший около угла цоколя. Обрадовавшись, девочка бросилась за ним и через мгновение уже завернула за угол.

Кошку она увидела всего на мгновение. Та семенила в своём привычном ритме, шустро перебирая бесшумными лапками. Добежав да середины стены, она прыгнула в какое-то тёмное пятно, находящееся на её пути, и исчезла. Девочка, почти догнавшая свою непоседливую попутчицу, не задумываясь, в азарте погони, прыгнула вслед.

Тёмным пятном оказался проём, образованный между плитами перекрытия, видимо раньше здесь была лестница, ведущая в подвал. Теперь, когда ступени рассыпались, в плите осталась дыра, с полуобрушенными краями, уходящая в темноту. Всё это Крыська поняла самым крепким, задним умом, когда летела вниз, с остановившимся от страха сердцем. К счастью, полёт был недолгим. Вскоре девочка приземлилась на холодный каменный пол, даже не поранив босые ноги.

Внизу было темно. Девочка зажмурилась, давая глазам привыкнуть к отсутствию света, а когда открыла их вновь, то увидела странное зрелище.

Она стояла на небольшой площадке, вниз от которой вела каменная, вполне целая, лестница. По ней медленно, словно ожидая, пока девочка придёт в себя, спускалась кошка. Аккуратно ставя лапы на пыльные ступени, она шла вниз, к слабо освещённому коридору, который просматривался внизу. Не дойдя до него всего несколько ступеней, кошка обернулась и внимательно посмотрела на Крыську, словно желая убедиться, что та наблюдает за ней. Встретившись с ней глазами, она скривила мордочку в улыбке, заставив девочку в удивлении открыть рот, требовательно мяукнула, и прыгнула вперёд.

Прыжок был замысловатый и совсем не кошачий, хотя девочку это уже не удивило. Вместо того, чтобы мягко приземлиться внизу, гибкое кошачье тело свернулось в тугую пружину, сделало полный оборот в воздухе и начало снижаться. Но снижалось как-то медленно, словно неохотно. Кошачья шерсть поднялась дыбом, с отдельных волосков, а особенно с кончиков усов, с треском отрывались и тут же гасли маленькие голубые искорки, очень яркие в темноте подвала, а потом Крыську ослепила яркая вспышка. Когда же она снова обрела возможность видеть, вместо кошки, внизу стояла Лукерья, и с усмешкой смотрела на девочку.
- Ну и как? - поинтересовалась она, поправляя руками спутавшиеся длинные волосы.
Крыська настолько справилась с удивлением, что смогла ответить совершенно спокойным голосом:

- Эффектно! И так каждый раз?

Лукерья внимательно посмотрела на девочку, сделала, было серьёзное лицо, но потом не выдержала и прыснула.

- Ну, ты и фрукт! Конечно же, нет! Просто хотелось произвести на тебя впечатление.

- Понятно, - Крыська начала медленно спускаться вниз, - мне тётка говорила, про тягу ведьм к театральным эффектам. Это у всех бывает?

- А ты молодец! - женщина уважительно посмотрела на Крыську, - И ты действительно быстро растёшь, никакого почтения к старшим, тут Епка права. Только я считаю, что это к лучшему, нечего без повода сюсюкать. Ну, давай, спускайся, покажу тебе свои владения.

Крыська легко сбежала по лестнице, и ступила на неожиданно тёплый мозаичный пол коридора. Дождавшись её, ведьма повернулась и пошла вперёд, по змеившемуся каменному лабиринту. Идя за Лукерьей, девочка с интересом осматривалась вокруг. Потолок коридора был высоким, почти в четыре человеческих роста, и сводчатым. Иногда, ведьмы проходили под огромными, потемневшими от времени стропилами, с укреплёнными на них факелами, воткнутыми в массивные кованые кронштейны. Факелы давали спокойный, мягкий свет, достаточный для того, чтобы не натыкаться на стены. Крыська, хотела было спросить, кто же зажигает и гасит факелы, находящиеся так высоко от пола, но вскоре вопрос отпал сам собой.
Коридор закончился высокой каменной аркой, Лукерья чуть замедлила шаг, проходя через неё, и хлопнула в ладоши. Тотчас впереди вспыхнуло множество свечей, озарив огромную залу, в которую они вошли.

Зала имела жилой вид настолько, насколько это вообще возможно для помещения, способного уместить несколько сотен человек. Если первоначальное назначение залы было трудно угадать, то Лукерья вообще, превратила его в нечто трудноопределимое. Здесь было всё. И спальня, с огромной кроватью под высоким балдахином, и будуар по соседству, с множеством зеркал, полочек, пуфиков, подушечек. И что-то среднее между кухней и лабораторией безумного алхимика. Но больше всего, Крыську удивило освещение. Если сначала, стоило Лукерье переступить порог, вся зала полностью озарилась, не оставив ни одного тёмного угла, то теперь, светло было лишь в той части, где находились ведьмы. Причём, стоило Лукерье пересечь обширное залы и усесться на один из бархатных пуфиков, как освещение тут же последовало за ней, услужливым солнечным зайчиком.

Лукерья проследила за изумлённым Крыськиным взглядом и усмехнулась.

- Чему ты удивляешься? Обычный белый огонь. Он же часть меня, поэтому знает, что мне нужно в этот момент.

- Это всё белый огонь? - удивилась девочка, - а мне Епистима говорила, чтобы я его экономила, не тратила попусту.

- А ты уши и развесила? - опять улыбнулась ведьма, принимаясь расчёсывать свои длинные, иссиня-чёрные волосы. - Она тебе и не такого наговорит, но у тебя же своя голова есть, правда? Сама подумай, вот у вас за банькой течёт ручей, так ты же не боишься, что в нём вся вода закончится? А она и днём течёт, и ночью, и даже утром. Так почему твой белый огонь должен иссякнуть? Наоборот, чем больше ты тратишь свою энергию, тем больше её к тебе придёт.

- А почему тогда, тётка так сказала? - удивилась девочка, наблюдая как костяной гребень гонит перед собой смоляную волну ведьминых волос.

- А кто её знает, значит, нужно было. Ты запомни одно. Никогда не принимай на веру чьи-то советы. Ты на этом свете одна, ведьма - всегда одна. Это не значит, что ты должна жить в лесу, не иметь друзей, и никому не доверять. Совсем нет. Просто ведьма одинока по своей сути. Есть моменты, когда есть только ты и вечность, один на один, без дураков и советчиков. Любой творец, также одинок, и не важно кто он: художник, писатель, музыкант.... Есть только ты и твой гений. И никто, даже из самых близких людей, не сможет стать с тобой рядом и чем-то помочь. Потому, что это только твоё. Обычный человек тоже одинок. Одинок в момент рождения, смерти, принятия важного решения.... Да мало ли? Только люди не любят одиночество, боятся, что тогда им может открыться нечто не вписывающееся в их жизнь. А они не хотят ничего, что может изменить их сонное, уютное прозябание. Но для ведьмы одиночество - это сила. Поняла?

Крыська села на стоящий рядом маленький колченогий диванчик и кивнула.

- Поняла. И так же, как другие советы пропустила мимо ушей.
Лукерья одобрительно хмыкнула.

- Ты действительно из другого теста, чем Епистима, или даже я. Ты рождена ведьмой, хочешь ты этого, или нет. И мне очень, - Лукерья мечтательно мурлыкнула, - очень интересно посмотреть, что из тебя получится. А теперь давай займёмся тем, ради чего ты пришла.

- Выберем котёнка? - у девочки загорелись глаза. - А у тебя их много?

- Кого, котят? Ни одного!

- Это как? Тётка сказала, что ты кошатница, а значит и кошки у тебя есть.

- Ни одной! Да это и не важно, мы же кошку не здесь будем искать.

- А где?

- Конечно в Тени, где же ещё?

- В Тени? - удивилась девочка, - а почему там? Я думала, в крайнем случае, мы пойдём в деревню.

- Там, потому, что кошки живут одновременно в двух мирах, в нашем, и в Тени, причём только там, можно рассмотреть истинную кошачью сущность. А ты не знала?

- Нет, - Крыська удивлённо покачала головой.

- А мне Епка говорила, что ты научилась входить в слой нижних Гармоний.

- Куда-куда?

- В слой нижних Гармоний. Ты же ей рассказывала про ручейки и потоки, которые научилась видеть? Вот это оно и есть.

- Нижних Гармоний? А что, есть ещё и верхние?

- Конечно! Нижний слой - это материализованные знания, они неизменны, непоколебимы и абсолютно устойчивы. Когда ты пропускаешь через себя такой поток, то получаешь знания, которые он несёт. Ведь ты так уже делала? Вот и молодец! Так ты сможешь узнать ответы на многие свои вопросы, это своего рода, ведьмина библиотека.

- Угу, - Крыська кивнула, - с этим понятно. А что такое верхний слой?

- Там всё по-другому. Всё зыбко и ненадёжно, непостоянно и воздушно. Там всё только зарождается. В той сфере витают ещё не написанные книги, не высказанные мысли, не обросшая звуками музыка. Там слова сплетаются в магические цепочки и становятся стихами. Там рождаются законы, по которым возникают новые вселенные. Поняла?

- Интересно! А как это всё выглядит? Тоже как ручейки?

- Не знаю. Каждый это видит по-своему.

- Это как? Если что-то существует, то оно имеет и вполне определённый вид. Разве не так?

- Только если речь идёт о материальных предметах. А в иных материях, всё гораздо сложнее. Вспомни хотя бы вино, которое я тебе подарила. Или Марухона.

- Кого? - удивилась девочка.

- На шабаше, он рядом со мной был. Неужели не заметила?
Крыська наморщила лоб, припоминая события, которые, как ей казалось, были уже очень давно.

- Это такое непонятное, с шестью лапами и крысиным тельцем?

- Оно самое, - хихикнула Лукерья. - Только на самом деле, ни лапок, ни тельца, а уж тем более крысиного, у него нет.

- Но я же видела! - недоумённо подняла брови девочка. - Лица я, правда, не разглядела, но это оттого, что было темно.

- Не было! И не спорь. Просто ты видела нечто, и тебе хотелось, чтобы оно имело какую-то форму, вернее так тебе было бы привычно. Вот твой разум и подсовывал тебе разные наиболее похожие картинки. То, с чем ты могла бы сравнивать увиденное. А на самом деле, Марухон так не выглядит, вернее он никак не выглядит.

- А кто же он такой?

- Просто очень древнее существо. Когда-то был богом, потом его забыли, потом забыли людей, которые его забыли.... Так бывает. Иногда смерть - это недостижимая роскошь.

Лукерья посмотрела на совершенно потерянную Крыську, переваривающую услышанные слова. Потом встала и прошла в "кухонную" часть залы.

- Ничего, со временем разберешься, что к чему, а пока не забивай себе голову такими пустяками. Подумаешь, живого бога увидела! Ещё насмотришься.

Но Крыська уже не слушала ведьму. Она с интересом прислушивалась к тому, что творилось у неё внутри. События последних дней настолько закалили молодую ведьму, что выбить её из привычной колеи теперь было очень сложно. Девочка чувствовала, что из очередного потрясения, которое на неё сваливалось, она выходила более сильной и уверенной в своих силах, и это уже становилось новым законом её жизни. Законом, который очень скупо, но точно задала Лукерья: "слишком много не бывает!"

Крыська задумчиво наблюдала за ведьмой, которая возилась около печи с какой-то посудой. Как заметила девочка ещё в самом начале, Лукерья всегда много и охотно улыбалась, причём подкупающе открыто и искренне. И только сейчас, Крыська поняла причину. Ей всё, абсолютно всё доставляло удовольствие, любое событие, которое происходило с ней или около неё. Это была улыбка уверенного в себе человека, сильного, способного принять всё в своей жизни. Улыбка совершенно свободного существа, живущего по собственным, верным только для неё, законам.

Сейчас Крыська испытывала нечто похожее. Ей, как в ту ночь, когда они с Епистимой летели над сонным лесом, хотелось крикнуть: "Ещё, ещё!", подставляясь под дождь новых приключений, испытаний или просто изменений привычного уклада жизни. Она начинала понимать, что значит абсолютная свобода. Пока только как нечто призрачное, как лёгкий аромат, как намёк. Но непоседливая душа уже начинала трепетать от этого многообещающего, кружащего голову, запаха.

А в воздухе действительно начал проявляться густой, плотный аромат. Крыська встрепенулась, освобождаясь от хоровода мыслей, и подошла к Лукерье. Та стояла возле огня, помешивая тоненькой узорной ложкой, густую чёрную жидкость в маленькой, сужающейся к верху посуде. Девочка с интересом наблюдала, как ложка закручивает поверхность варева в тугие, маслянистые спирали, словно далёкие, неведомые галактики.

Лукерья отложила ложку, спирали замедлили свой бег, успокоились, а потом и вовсе замерли. Вскоре, на их месте образовалось подобие ароматной шапки, живой и неровно дышащей. Женщина водила возле огня тонкими, длинными пальцами, рисуя в воздухе какие-то замысловатые фигуры. Подчиняясь её воле, огонь, цветущий под узкогорлой посудиной, то ярко вспыхивал, то еле дышал своим жаром на её дно, то становился плотным, словно комок тополиного пуха. Теперь шапка стала плотной, выпуклой и походила скорее на белужью икру, лежащую в хрустальной розетке. Наконец ведьма удовлетворительно крякнула и, щёлкнув пальцами, потушила огонь.

- Как ни странно, это зелье я училась варить дольше всего. Наверно потому, что у него есть своя душа, непоседливая, непостоянная, а иногда просто взбалмошная. Но оно того стоит!

- А что это? - поинтересовалась девочка.

- Как что? Конечно, кофе! А что, тебя тётка никогда не угощала?

- Нет, - Крыська виновато пожала плечами.

- Значит, я буду первая, кто угостит тебя этим чудом.

Ведьма налила напиток в крошечные фарфоровые чашки, одну из них протянула Крыське. Вернувшись на свой любимый пуфик, сделала небольшой глоток и вопросительно посмотрела на девочку.

- Пробуй-пробуй! Чего глазками стреляешь? Это мой самый любимый рецепт, с корицей. Нравится? То-то!

Крыське действительно понравилось. Вкус был очень необычный и полный, или просто сравнивать ей было не с чем. Не с малиновым же чаем? Напиток был горячим, сладким и крепким. В том смысле, что основной его аромат был стоек и крепок. Крыська отставила пустую чашку на столик, и выжидающе посмотрела на ведьму.

- Не терпится? - усмехнулась та, - ладно, сейчас допью и отправимся.

- Куда, в Тень? - поинтересовалась Крыська, - а я не умею!

- Это как так? - не поняла Лукерья, - мне Епка говорила, что ты Инсара по Тени гоняла, как воровливую собаку. Ты чего выдумываешь?

- Ничего я не выдумываю! Я правда не умею! А как тогда в неё попала - не имею понятия, неосознанно как-то.

- И ничего не помнишь?
Крыська помотала головой.

- Ничегошеньки.

- Тогда слушай, я тебе немного расскажу, чтобы ты в Тени делом занималась, а не вопросами меня донимала.

Лукерья отставила опустевшую чашку рядом с Крыськиной и немного задумалась.

- Наверно, всё я тебе рассказывать не буду, сама разбирайся. Хочешь, войди в слой нижних Гармоний, там поброди, я думаю, узнаешь много интересного. Но к первому сознательному походу в Тень, тебя всё же подготовить нужно. Во-первых, ничему не удивляйся, воспринимай всё как забавное приключение. Во-вторых, помни - каждое существо, даже каждый предмет нашего мира имеет в Тени двойника, но он не обязательно выглядит точно также, даже, скорее всего совсем не так. И, в-третьих, в Тени, ты в полной безопасности, поэтому ничего не бойся. Это в нашем мире, с тобой может случиться всё что угодно. Или дорогу перейдёшь кому-то из древних, или завистник какой у тебя найдётся, так бывает. Своё право на жизнь порой нужно доказывать, тем более в самом начале пути, пока ты ещё беззубый щенок и прихлопнуть тебя можно как муху на стекле, легко и не напрягаясь. А там, в Тени...

Внезапно Лукерья замолчала, её глаза широко распахнулись, взгляд устремился куда-то вверх, над Крыськиной головой. Доли секунды понадобились девочке, чтобы почуять неладное и повернуть голову в том же направлении. Время остановилось или, по крайней мере, замедлилось, потому, что огромный каменный блок, весом в сотню крысек, падал на девочку настолько медленно, что она успела не только рассмотреть все щербинки на его гранях, но и увидеть руну, начертанную чёрной краской на его основании. До самого последнего момента, Крыська пыталась разгадать её значение, словно от этого зависело её спасение. Старалась выдернуть из глубины памяти короткое, едва существующее воспоминание о где-то виденном таком же сплетении смелых мазков кистью по камню.