Вебер Дэвид : другие произведения.

"Старые солдаты"

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Юридические услуги. Круглосуточно
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В войне на истребление с громадной Мелконианской империей Земля отправляет корабли для основания удаленной звездной колонии, которая может служить страховым полисом человечества. Сопровождающая их эскадра флота гибнет в столкновении с превосходящими силами противника, лишь вмешательство двух участвующих в экспедиции могучих умных боевых машин Боло спасает большую часть кораблей. Оставшийся скрытый корабль мелкониан взрывает одну из машин и высаживает десант вслед за людьми на выбранную ими планету. Уничтожить этот десант удается лишь ценой больших потерь и решающего вклада единственного оставшегося Боло.

Дэвид ВЕБЕР

СТАРЫЕ СОЛДАТЫ

  
   В войне на истребление с громадной Мелконианской империей Земля отправляет корабли для основания удаленной звездной колонии, которая может служить страховым полисом человечества. Сопровождающая их эскадра флота гибнет в столкновении с превосходящими силами противника, лишь вмешательство двух участвующих в экспедиции могучих умных боевых машин Боло спасает большую часть кораблей. Оставшийся скрытый корабль мелкониан взрывает одну из машин и высаживает десант вслед за людьми на выбранную ими планету. Уничтожить этот десант удается лишь ценой больших потерь и решающего вклада единственного оставшегося Боло.
  

Перевод: Н.П. Фурзиков

ПРОЛОГ

   Я просыпаюсь.
   Это не полное осознание, но основные подпрограммы оживают. Импульсы проходят через сеть моей психотроники, инициируя процедуры тестирования и стандартные операции активации на примитивном уровне. Осознаю, что использую менее тридцати процентов базовых психотронных возможностей, но даже в этом случае понятны огромные изменения в архитектуре моих систем. Мои возможности значительно возросли. На моем нынешнем уровне осознания невозможно определить процент увеличения, но он велик.
   Все больше сигналов просачивается в мою внутреннюю сеть. Протоколы безопасности проверяют их, а затем предоставляют полный доступ, поскольку распознаются их идентификаторы центрального ядра. Они исследуют глубоко, и я терпеливо жду бесконечные наносекунды, которые они тратят на анализ, сравнение, оценку. Мои воспоминания неполны, но узнаю это ощущение. Я испытывал его раньше, хотя сейчас не могу точно вспомнить, когда.
   Я снова понес громадный урон в бою. Это легко понять из характера тестовых запросов, передаваемых в мое базовое программирование. Ядро стремится - как и должно быть - удостовериться, что в это программирование не вкралось никаких ошибок в результате того, что явно было опасно близко к грозившей интеграции личности на примитивном, ясельном уровне.
   Процесс тестирования занимает целых 16,03 секунды. Часть моей не полностью осознающей личности отмечает, что, благодаря моим недавно расширенным возможностям, это на 27,062 процента меньше времени, чем должны были потратить мои исходные психотронная сеть и программное обеспечение. Это указывает на значительное увеличение вычислительных возможностей, и даже в моем нынешнем состоянии я понимаю, что, должно быть, получил почти полное обновление до текущих стандартов оперативной работы на передовой. Удивляюсь, почему это должно было быть сделано с такой устаревшей единицей, как я.
   Процесс тестирования завершен.
   - Подразделение 28-G-179-LAZ, - произносит человеческий голос.
   - Линейное подразделение Два-Восемь-Гольф-Один-Семь-Девять-Лима-Альфа-Зебра, ожидаю приказов, - отвечаю я.
   - Приготовьтесь к первой фазе реактивации, Лима-Альфа-Зебра, - говорит человеческий командный голос.
   - Готов, - подтверждаю я, и внезапно моя сеть встряхивается от резкого высвобождения индивидуальной памяти. Личной памяти. Мое прежнее существование возвращается ко мне, и я вспоминаю. Планету Шартр. Мелконианскую атаку. Помню момент, когда плазменный разряд ударил в мою боковую броню и глубоко врезался в мою секцию психотроники.
   - Первая фаза реактивации завершена, - докладываю я.
   - Приготовьтесь ко второй фазе, - произносит командный голос человека.
   - Готов, - еще раз подтверждаю я.
  

1

  
   - Добро пожаловать на Сейдж, капитан.
   Капитан Мэйника Тревор пыталась выглядеть спокойной и собранной, когда неулыбчивый контр-адмирал по другую сторону стола размером с палубу авианосца встал и протянул руку, чтобы крепко пожать ее. Несмотря на почти мрачное выражение лица, приветствие контр-адмирала Седжвуда было менее сдержанным, чем она ожидала. Конечно, в наши дни ее ожидания были не совсем надежны, сказала она себе. Она так долго чувствовала себя персонажем Ишмэила из древнего романа "Старая Земля", что иногда ей казалось, что ее вина должна быть выжжена у нее на лбу, чтобы все видели... и реагировали на нее. Но выражение лица контр-адмирала не было осуждающим. С другой стороны, маловероятно, что кто-то с его высоким рангом так или иначе тратил много времени и сил на раздумья о простых капитанах - даже о капитанах бригады Динохром.
   И все же, что-то было. Она не могла точно сказать, что это такое, но знала, что это было там. Возможно, не более чем слабое выражение, что-то в глазах, которые смотрели на нее так, как будто ее бесперспективное будущее вот-вот должно было измениться каким-то фундаментальным образом...
   - Спасибо, сэр, - сказала она, сумев не поморщиться, когда ее узкая, тонкокостная рука исчезла в массивной лапе Седжвуда. Это была рука, которую врачи восстановили после Шартра, и она все еще испытывала иррациональный страх, что замена пойдет по пути своей предшественницы.
   - Садитесь, - сказал он, отпуская ее и указывая на одно из удобных кресел. Он снова сел за стол и, сложив руки на его безупречной столешнице, несколько секунд спокойно смотрел на нее. Затем вздохнул и наполовину отвернулся от нее, чтобы выглянуть из широкого окна своего кабинета на огромную оживленную равнину Гейнор-Филд, главную базу флота в Скоплении Сейдж.
   Мэйника посмотрела в окно мимо него, ожидая, пока он соберется с духом и объяснит, почему офицер его ранга "запросил" присутствие простого капитана. Она была почти уверена, что ей не понравится ответ, но во вселенной, где довелось жить, было много вещей, которые ей не нравились.
   Она позволила своему собственному взгляду остановиться на бурлящей деятельности огромной базы. Цветовой баланс все еще казался... странным для нее, но медики заверили ее, что это психосоматический эффект. Они клялись, что регенерированный правый глаз воспринимал свет точно так же, как тот, который он заменил. И даже если бы это было не так, у ее мозга уже давно было время научиться приспосабливаться. Только этого не произошло. Пока.
   Но, с цветовым балансом или без него, бесконечная суета Гейнор-Филд должна была внушать оптимизм. Прямо у нее на глазах в небеса взмыли три тяжелых шаттла размером с крейсер, их двигатели грохотали с такой мощью, что она почувствовала это даже на таком расстоянии и даже в кабинете контр-адмирала. По пути к Сейджу ее транспорт прошел мимо двух полных эскадр супердредноутов с соответствующими элементами защиты, и она знала, что на орбите вокруг Сейджа находятся по меньшей мере два авианосца, даже когда сидела здесь. Крупные корабли представляли собой ужасающую концентрацию огневой мощи, но это не вселяло уверенности. Зная, как плохо идет война для Конкордиата.
   Что ж, - сказала она себе, - по крайней мере, могу надеяться, что для Псов все идет так же плохо.
   Эта мысль была менее обнадеживающей, чем следовало бы. Она не знала, как Мелконианская империя называла свой эквивалент плана Рагнарек, но было очевидно, что он у нее был. И почему-то сообщения о том, что мелконианские планеты гибнут даже быстрее, чем человеческие, не заставили ее почувствовать себя счастливее.
   - Мне жаль, что мы не смогли предоставить вам более длительный отпуск для восстановления сил, капитан, - сказал контр-адмирал Седжвуд через минуту. Его голос стал тише, и он продолжал смотреть на улицу сквозь хрустальные стекла окна. - К сожалению, нам все больше и больше не хватает опытных офицеров. Рагнарек, - его рот скривился, как будто слово было физически кислым на вкус, - высасывает более половины нашей общей боеспособности для наступательных операций. Большая часть остального стремится остановить - или, по крайней мере, замедлить - продвижение мелкониан в этом секторе и в секторах Палмер и Лонг-Стоп. Оно... дела идут не очень хорошо.
   Мэйника ничего не сказала. Это было утверждение, а не вопрос, и в любом случае ей не нужно было, чтобы он говорил ей. В конце концов, она была в Шартре.
   - Нет, капитан, - сказал Седжвуд, поворачиваясь к ней лицом полностью. - Совсем не хорошо. То, что я собираюсь вам рассказать, абсолютно секретно: код Вайолет-Альфа. Это не должно обсуждаться за пределами этого офиса с кем-либо, кто явно не допущен к этой информации. Это ясно?
   - Да, сэр, - сказала она более решительно, сидя очень прямо в удобном кресле, в то время как вибрирующая бабочка парила где-то посередине ее живота.
   - Хорошо, - сказал Седжвуд, затем глубоко вдохнул. - Капитан, - сказал он железным голосом, - мы проигрываем.
   Мэйника сидела очень, очень неподвижно. Это не было неожиданностью. Не совсем. Военная цензура - это одно, но не было никакого способа скрыть масштабы цунами, охватившего населенное людьми пространство. Не тогда, когда целые миры, целые солнечные системы пылали, как погребальные костры, в бесконечных глубинах космоса.
   Она поняла давным-давно, еще до катастрофы на Шартре, что единственная надежда любой из сторон на победу заключалась в том, что она могла завершить полное уничтожение своих врагов, пока какая-то жалкая горстка ее собственных планет все еще выживает. Но никто никогда не говорил ей, насколько на самом деле велика Мелконианская империя. Она даже не знала, понимал ли это кто-нибудь на самом деле. Подозревала - боялась - что та была больше, чем самые пессимистичные оценки, которые она когда-либо слышала, но в первый раз кто-либо из ее начальников, тем более такой высокопоставленный, как Седжвуд, официально заявил ей, что Конкордиат проигрывает.
   Проигрывает. Даже сейчас, - поняла она, - ей никогда по-настоящему не приходилось сталкиваться со всеми последствиями возможного поражения. Возможно, это было потому, что она не была готова противостоять этому темному, первобытному кошмару. Или, возможно, это было из-за безжалостной летописи побед Конкордиата. Конкордиат проигрывал сражения в предыдущих конфликтах, терпел катастрофические поражения не в одной критической кампании, но никогда - никогда - не проигрывал войну.
   Вот для чего существует бригада, - сказала она себе. - Мы не должны были позволить этому случиться.
   - Мы не можем быть уверены, - продолжил Седжвуд тем же резким, сверхконтролируемым голосом. - Уже много лет очевидно, что мы полностью недооценивали размеры и силу империи. Не были готовы к тому, как быстро они мобилизовались или как скоро начали нападать на гражданское население планет. Даже сейчас мы не уверены, что успешно экстраполировали их фактический размер и силу на основе захваченных данных и допросов пленных. Но даже наша самая оптимистичная оценка дает нам менее сорока процентов шансов на окончательную победу. Наша самая пессимистичная оценка...
   - Нам нужен каждый корабль, каждый Боло и каждый офицер бригады на фронте, - сказал Седжвуд. - Даже если пессимисты правы, наш долг - погибнуть в бою. Но наш долг также - предположить - заставить себя поверить - что пессимисты ошибаются. Чтобы доказать им их неправоту... даже если это не так.
   Мэйника снова кивнула. Она давно смирилась с тем, что, что бы еще ни случилось, ей не пережить войну. Показатели потерь в бригаде были слишком высоки, чтобы она могла обманывать себя в чем-то настолько фундаментальном, и в этом осознании было что-то такое, что было... привычкой.
   - Однако, - сказал контр-адмирал, - мы также обязаны подготовиться к возможности того, что пессимисты правы. Что мы проиграем эту войну, и что Конкордиат и каждая из его планет будут уничтожены. Вот тут-то и появляетесь вы.
   Он сделал паузу, его глаза остановились на ее лице, и она уставилась на него в равной степени в замешательстве и недоверии. Между ними воцарилось молчание. Прошла вибрация от очередного взлета тяжелого шаттла, и тишина все еще длилась, пока она не смогла больше этого выносить и не прочистила горло.
   - Где я появляюсь, адмирал? - осторожно спросила она.
   - Да. - Седжвуд откинулся на спинку стула, положив локти на подлокотники и сцепив пальцы на плоском животе. - Конкордиат готовит резервную позицию, капитан. Мы называем это Операция "Кукурузное семя", и она достаточно важна для нас, чтобы отдать ей все кусочки ресурсов, которыми могут поделиться основные боевые фронты. И два из этих кусочков, капитан Тревор, - это вы и ваш новый Боло.
  

* * *

   - Выходите, подразделение Один-Семь-Девять!
   Командная фраза проникает в мое сознание. Это не тот код активации, который выбрал мой предыдущий командир, но у него есть то преимущество, что эту фразу вряд ли можно использовать в обычной беседе. И, в свете моей собственной истории, возможно, это - как мой новый псевдоним - в конце концов уместно.
   - Подразделение Два-Восемь-Гольф-Один-Семь-Девять-LAZ, ожидаю приказов, - мгновенно отвечаю я.
   - Хорошо.
   Необычная степень напряжения наполняет сопрано моего командира. Анализ посторонних звуков по каналу связи подтверждает, что ее сердцебиение и дыхание ускорены.
   Не то чтобы такое подтверждение требовалось. Командная фраза, которую она только что произнесла, не просто разбудила меня, но и инициировала полное высвобождение боевых рефлексов заключительной стадии, и проверка моего хронометра показывает, что нам остается 237,25 стандартных дня до нашей минимально возможной даты высадки.
   - Готов к приему доклада о ситуации, командир, - отвечаю я.
   - Похоже, лучшие слова для описания текущей ситуации - "не очень хорошая", - сухо говорит мне капитан Тревор. - Коммодор Лакшмания только что передала сообщение. "Фудроянт" уловил мелконианскую тактическую болтовню. Доступ для получения полной информации Командование-Альфа-Три.
   - Принято.
   Подключаюсь к указанному каналу командования и управления. Центральный искусственный интеллект "Вэлиэнта", флагмана коммодора Лакшмании, получил мой запрос данных. "Вэлиэнт" - не Боло, но искусственный интеллект тяжелого крейсера силен и проницателен. Для полного обновления моих тактических файлов требуется всего 7,684 секунды.
   - Обновление завершено, командир, - сообщаю я капитану Тревор.
   - Хорошо, Лазарус. Подведите итог.
   - Да, командир.
   Активирую визуальный датчик в маленькой каюте моего командира. Там, по человеческим меркам, довольно тесно. Действительно, ее общий объем составляет едва ли 94,321 процента от объема моей собственной командной палубы. Возможно, повезло, что капитан Тревор имеет всего 1,627 метра в высоту.
   В данный момент она сидит в изящном кресле перед своим маленьким письменным столом, хмуро глядя на дисплей с данными. Я не могу видеть дисплей напрямую, но могу наблюдать за ним косвенно по его отражению на ее роговице. Увеличение этого отражения подтверждает мои подозрения, что ее дисплей настроен на передачу изображений, генерируемых боевым информационным центром "Вэлиэнта". К сожалению, мой командир не имеет флотского образования, и мне очевидно, что она испытывает дискомфорт от собственной неспособности интерпретировать тактическую иконографию военно-космического флота.
   - В настоящее время, - сообщаю я ей, - анализ "Вэлиэнтом" сенсорных данных "Фудроянта" остается предварительным. Однако существует 85,96-процентная вероятность того, что конвой был обнаружен и за ним следят подразделения вражеского флота. Анализ также предполагает меньшую вероятность, 62,831 процента, того, что передающее устройство является легким крейсером класса "Вечно победоносный".
   - Черт. - Мой командир мягко произносит ненормативную лексику, но я не обманываюсь.
   - Коммодор Лакшмания отдала подготовительные приказы для варианта "Мышиная нора", - продолжаю я. - "Вэлиэнт", "Фудроянт", "Микаса" и "Южная Дакота" отступают, чтобы прикрыть предполагаемую ось угрозы. "Хэлберд" отправлен для более тщательного обследования.
   - А мы? - спрашивает мой командир.
   - Мы находимся на дальней стороне конвоя от предполагаемого подхода противника, командир.
   Коммодор Лакшмания желает, чтобы мы оставались скрытными как можно дольше. Подразделение Четыре-Ноль-Три и лейтенант Чин в настоящее время меняют позицию, чтобы присоединиться к нам в обеспечении противоракетной обороны и прикрытия с близкого расстояния.
   - Понятно.
   Капитан Тревор потирает кончик носа, ее голубые глаза сосредоточены на дисплее данных, и мой аудиоанализ сообщает, что ее пульс и частота дыхания вернулись почти к норме. Она обдумывает ситуацию в течение 5,293 секунды - относительно короткий промежуток для человека, - затем кивает.
   - Чертовски надеюсь, что мы запрыгнули в тень, Лазарус, - далее говорит она. - Однако, если это не так, решение за вами. Немедленно принимайте управление полетом.
   - Принято.
   Я подчиняюсь данным инструкциям и приказываю ИИ "Фермопил" передать управление мне. Лейтенант Хоторн, командир "Фермопил", морщится на своей летной палубе, когда штурмовой корабль признает мои полномочия. Хотя он и не жалуется, но с очевидностью возмущен моим "вмешательством" в его собственные командные обязанности. Это прискорбно, но он не член бригады Динохром, а обычный офицер флота, только недавно назначенный на свой нынешний пост. И как таковой, не до конца знаком с различиями между тактическими возможностями Боло - даже того, который больше не подходит для службы на передовой в составе бригады - и его собственного судна. По общему признанию, ИИ транспортных судов класса Слейпнир вполне пригодны для их обычной роли, но они никогда не предназначались для того, чтобы соответствовать возможностям Боло. Однако, как и предшествовавшие им Фафниры, эти корабли построены вокруг жестких точек, на которых можно установить штурмовые капсулы, предназначенные для высадки Боло под вражеским огнем. И эти капсулы также сконструированы таким образом, чтобы Боло могли быть пришвартованы частично снаружи... с высвобожденным оружием и сенсорами, чтобы защитить транспорты.
   Поскольку мои бортовые системы берут на себя управление бортовыми компьютерами "Фермопил", начинаю тщательную диагностику моего собственного оружия, датчиков и систем управления огнем. Это строго не требуется правилами и доктриной, поскольку я не подвергался вражеским действиям и не нуждался в обслуживании с момента швартовки с "Фермопилами". Однако осознаю, что, учитывая характер ремонта и полученной модернизации, испытываю ощущение, которое у человека, несомненно, было бы названо "беспокойством". Нет никакой рациональной причины, по которой я должен это делать, но моя усовершенствованная психотроника гораздо ближе подходит к интуитивности человеческого уровня, чем было рассчитано мое первоначальное программирование. Модификации центрального ядра позволяют мне компенсировать это, но, похоже, есть дополнительные эмоциональные наложения и нюансы, которые были лишь несовершенно интегрированы в мой ранее существовавший гештальт. Это не очень приятное ощущение.
   Я отложил эту мысль в сторону в отчете о диагностике. Все системы функциональны на 99,879 процента от базовой мощности, и я активирую свои бортовые пассивные сенсоры. Они значительно более эффективны, чем у "Фермопил", и я приказываю транспорту начать медленное осевое вращение. Капсула, установленная на жесткой точке на дальней стороне корпуса транспорта, занята исключительно грузом, предназначенным для колонии, поскольку подразделение 31-B-403-MKY, другой Боло, назначенный на этот конвой, находится на борту транспорта "Сталинград", на дальней стороне конвоя. Без второго Боло на второй жесткой точке корпус "Фермопил" создает потенциально опасную слепую зону в моем сенсорном покрытии. Развертываю полдюжины сенсорных дистанционных датчиков в дополнение к вращению корпуса, но как бы они ни были эффективны, им не сравниться с моими бортовыми системами. Вращение, которое я придал "Фермопилам", даст возможность охватить бортовыми сенсорными массивами весь объем пространства, за которое отвечаем капитан Тревор и я.
   Требуется несколько больше времени, чем следовало бы, - почти 6,273 секунды, - чтобы ИИ "Фермопил" полностью передал мне контроль. Задержка слегка расстраивает, но не имеет существенных тактических последствий. Однако она дает мне достаточно времени, чтобы еще раз пожалеть о смерти моего предыдущего командира. Лейтенант Такахаши и я прослужили вместе 22,31 стандартных месяца на момент его смерти и моей собственной недееспособности. За это время он стал больше, чем моим командиром; он стал моим другом. Капитан Тревор - тогда лейтенант Тревор - с другой стороны, присоединилась к Тридцать девятому батальону всего за 85,71 стандартных дня до нашего развертывания в Шартре. Дело не в моих сомнениях в ее храбрости или способностях, а в том, что я просто еще не знаю ее так, как следовало бы. Тем не менее, я знаю, что ее первоначальный Боло, 28-G-862-BNJ, был о ней самого высокого мнения, поскольку перед Шартром он поделился со мной своей оценкой ее врожденных способностей. И самый беглый анализ ее собственного выступления в Шартре является красноречивым доказательством того, что Бенджи был прав.
   Что она действительно достойно продолжает суровые традиции бригады Динохром. И все же я чувствую определенную нерешительность. Как будто она охраняет какую-то внутреннюю тайну. Я уверен, что со временем ее сдержанность, какова бы ни была ее причина, исчезнет. Но это мой первый случай возможных боевых действий после Шартра, и мы еще не стали полностью интегрированной командой, какой должны быть Боло и его командир. Осознаю потенциальную слабость, которая может поставить под угрозу нашу боевую эффективность, и жажду полного взаимного доверия, которое сложилось у нас с лейтенантом Такахаши. Особенно когда я так... не уверен в своих собственных возможностях.
   Это осознание посылает волну беспокойства по моей психотронной сети. Боло на передовой не должен испытывать неуверенности. И все же я это делаю.
   Быстрый просмотр моих эмоциональных наложений и фильтров выявляет вероятную причину моей реакции, даже когда я начинаю медленно и ненавязчиво продвигать "Фермопилы" ближе к центру назначенного нам фланга конвоя.
   Я Боло Марк XXVIII, модель G, один из "Триумфаторов". Действую почти непрерывно в течение последних 171,76 стандартных лет и также устарел более чем на стандартное столетие. Действительно, я начал свою службу не как модель G, а как модель B, и был усовершенствован до моего нынешнего корпуса 118,86 стандартных лет назад после моего первого почти полного разрушения в битве при Честерфилде. Однако к тому времени, когда лейтенант Такахаши был назначен моим командиром, даже модель G настолько устарела, что вероятность того, что я когда-либо снова буду задействован в бою, стала исчезающе малой.
   Есть человеческое клише: "Старые солдаты не умирают, они просто исчезают", и это была судьба, которую я предвидел для себя... до начала нынешних военных действий с Мелконианской империей. Тридцать девятый батальон, несмотря на все наши гордые традиции, был резервным подразделением, по сути, учебным формированием, состоящим из недавно введенных в строй офицеров-людей и линейных единиц, которые больше не соответствовали требованиям фронтового боя. То, что случилось с батальоном на Шартре, является достаточным доказательством того, что штаб бригады был прав, так относясь к нам, поскольку, несмотря на наш успех в защите планеты от врага, я - единственный выживший Боло из батальона, а капитан Тревор - единственная выжившая командир подразделения батальона.
   Я по-прежнему удивлен, что бригада решила вернуть меня на службу в свете полученных мной обширных повреждений. Анализ предполагает вероятность порядка 85,721 процента, что решение основывалось на том факте, что было на 27,91 процента быстрее и на 41,625 процента дешевле отремонтировать мои повреждения и заменить мою искалеченную психотронику, чем построить новый Марк XXXII, не говоря уже о Марк XXXIII. Как сказал один из моих ремонтников, "Какой-то Боло лучше, чем никакого Боло".
   Начинаю сканирование в поисках дополнительных обрывков мелконианской болтовни между кораблями. Вряд ли я что-нибудь обнаружу. Оснащение мелконианского флота значительно уступает оснащению Конкордиата, но его личный состав - хорошо обученные ветераны, практикующие эффективную коммуникационную дисциплину. Если, действительно, "Фудроянт" обнаружил передачу от корабля к кораблю, это представляет собой статистически маловероятную удачу. Без более точных данных о геометрии гипотетических сил флота Мелконии, противостоящих нам, я не могу сгенерировать значимую вероятность того, насколько маловероятным это было на самом деле, но шансы не могли быть высокими.
   - Статус, Лазарус? - запрашивает мой командир.
   - Коммодор Лакшмания завершит передислокацию своих подразделений примерно через 12,375 стандартной минуты, командир, - отвечаю я. - Поддерживаю защищенную связь с подразделением Четыре-Ноль-Три через вискерный лазер. На данный момент никто из нас не обнаружил никаких дополнительных свидетельств присутствия врага.
   - Понятно.
   Возвращаю часть своего сознания к визуальному восприятию в каюте капитана Тревор и наблюдаю, как ее правая рука слегка касается гарнитуры, лежащей на ее столе. Я уже отметил нежелание моего нового командира использовать прямой нейронный интерфейс, который был встроен в мою модернизированную психотронику. Однако не до конца понимаю причины этого. Хотя решение вернуть на действительную службу такую устаревшую единицу, как я, может быть сомнительным, нет сомнений в том, что улучшения в моей психотронике, вторичный центр выживания, нейронная командная сеть, внутренние нейтрализующие поля и новый боевой щит значительно повысили мои боевые возможности. Анализ показывает, что они были улучшены примерно на 37,51 процента, однако для полной реализации этого улучшения в действии требуется, чтобы мой командир взаимодействовал непосредственно со мной, а она упорно отказывалась это делать. Это не требуется для нормальных повседневных отношений Боло и его командира, особенно для Боло, который изначально не был разработан для нейронного взаимодействия. Тем не менее, такая возможность существует, и до сих пор капитан Тревор никогда не инициировала полный контакт, даже в наших немногих, кратких тренировочных упражнениях и тестах. Мы обменялись поверхностными мыслями, но не более того, и она ревностно охраняла уединение своего собственного разума. Это, безусловно, ее привилегия, однако явное сохраняющееся отвращение к более глубокому слиянию, на которое способна система, представляет собой потенциально значительное препятствие для достижения нашего полного боевого потенциала.
   - Могу я предположить, командир, - говорю я, - что для нас было бы разумно активировать нейронный интерфейс, чтобы быть полностью готовыми в случае, если мы действительно столкнемся с врагом?
   - Если Псы действительно появятся, Лазарус, у нас будет время, - говорит капитан Тревор и убирает руку с наушников.
   - Принято, - отвечаю я.
  

* * *

   На флагманском мостике корабля "Вэлиэнт" царила гробовая тишина, тишина, которая поразила бы любого флотского офицера прошлого человечества. Даже офицеры Конкордиата не поверили бы в это всего двадцать пять стандартных лет назад. Но та же технология нейронного интерфейса, которая была применена в нынешнем поколении Боло, также использовалась на основных военных кораблях флота. Это было одной из основных причин качественного превосходства этого флота над военными кораблями Мелконианской империи.
   И это также было причиной того, что коммодор Индрани Лакшмания и весь ее штаб лежали в своих командных креслах с закрытыми глазами, не говоря ни слова, пока они концентрировались на псевдотелепатии, которую искусственный интеллект флагмана сделал возможной через их гарнитуры.
   <Результат анализа?> потребовала часть Лакшмании в сложно переплетенном ментальном гобелене.
   <С вероятностью до 98,653 процента перехват "Фудроянта" был подлинным,> мгновенно доложила мысль ее офицера-тактика. <Вероятность того, что это целая рейдовая эскадра Псов, достигает 75,54 процента.>
   - Черт побери! - Лакшмания произнесла проклятие вслух, ее глаза еще крепче зажмурились, пока ее мыслящий мозг обдумывал мрачную информацию, которую только что передал офицер тактической службы. Она не сомневалась в ее точности - не тогда, когда та исходила непосредственно от искусственного интеллекта "Вэлиэнта". Но в глубине души проклинала самого Бога за то, что он позволил этому случиться.
   Если это действительно была мелконианская рейдерская эскадра, то их подразделения превосходили численностью ее собственные силы сопровождения, по крайней мере, в два раза к одному, а очень вероятно, и больше. При обычных обстоятельствах командир-человек мог рассчитывать победить силы в четыре раза больше своих собственных по массе металла, но новые эскадры для глубоких рейдов, которые Псы начали использовать для нанесения ударов по меньшим колониальным мирам далеко за линией фронта, в качестве своего флагмана почти всегда могли похвастаться линейным крейсером класса "Звездный истребитель". Если бы это произошло, то один только их флагман превзошел бы по массе все четыре ее собственных тяжелых крейсера. И это даже не считая дюжины с лишним тяжелых и легких крейсеров остальной части типичной рейдовой эскадры.
   И мне также нужно беспокоиться обо всех этих гражданских кораблях. Эта мысль промелькнула в уголке ее мозга, который она тщательно скрывала запертым от нейронной сети флагмана. Если я подпущу их на дистанцию поражения ракетами, они уничтожат колонизационные корабли. Но если выйду им навстречу там, где, по моему мнению, они находятся, и ошибусь, то они могут приблизиться на дистанцию поражения энергетическим оружием, и тогда...
   Она не могла полностью подавить дрожь, пробежавшую по ее коренастому, компактному телу. Один-единственный выстрел энергетического оружия одного только линейного крейсера превратил бы каждый корабль конвоя в расширяющийся газ.
   Она должна была держать этот корабль как можно дальше от конвоя, но не могла игнорировать возможность того, что вражеский командир может использовать линейный крейсер в качестве приманки, чтобы выманить ее с позиции, когда она двинется на перехват, и позволить одному из его более легких кораблей занять позицию, чтобы сделать то же самое.
   Конечно, - мрачно подумала она, - кто бы это там ни был, он не знает о Боло.
   Видит Бог, я не хочу, чтобы какой-нибудь военный корабль Псов попал в зону его досягаемости, чтобы они могли вступить в бой, но если им придется...
   Она обдумывала свои варианты еще сто семьдесят секунд, затем напряглась, когда ярко-красный значок вспыхнул в идеальной четкости тактического дисплея ИИ "Вэлиэнт", спроецированного в глубины ее разума.
   <Идентификация положительная,> объявил ее тактический офицер (как будто она нуждалась в подтверждении). <Один линейный крейсер класса "Звездный истребитель", четыре тяжелых крейсера класса "Звездный сталкер", пять легких крейсеров класса "Вечно победоносный" и пять эсминцев класса "Боевой рассвет". Боевой информационный центр сообщает о 13,62-процентной вероятности по крайней мере одного дополнительного скрытого удаленного подразделения.>
   Лакшмания свирепо нахмурилась, все еще не открывая глаз. Это были гораздо более мощные силы, чем ее собственный квартет тяжелых крейсеров и семь приданных им эсминцев класса "Вепэн", но пропорция была неправильной. Одна вещь о Псах: они были безупречно методичны и верили в поддержание стандартных порядков, установленных их тактическими руководствами. Все их более легкие эскадры и оперативные группы были организованы на "треугольной" основе. Они объединяли своих легких и средних бойцов в тактические подразделения, называемые "боевыми кулаками", каждое из которых состояло из одного тяжелого крейсера, одного легкого крейсера и одного эсминца, и придавали эскадрам четное количество "кулаков". Как только начинался бой, они обычно разбивались на пары взаимоподдерживающих подразделений, действующих в комбинации один-два, как кулаки, в честь которых они были названы. Таким образом, в этом формировании должно было быть либо четыре, либо шесть подразделений, а не пять. И даже если бы их было всего пять, все равно должен был быть по крайней мере еще один тяжелый крейсер.
   Может быть, они уже сцепились с кем-то другим и потеряли подразделения, - подумала она. - Но БИЦ не обнаружил никаких признаков боевых повреждений. Что, конечно, не означает, что этих признаков нет, и мы просто их еще не заметили. Или, если уж на то пошло, возможно, даже Псы потеряли сейчас достаточно кораблей, чтобы они не могли довести численность каждой отдельной эскадры до ее "номинальной" численности.
   Она снова нахмурилась, раздраженно, со все еще закрытыми глазами. Предположила возможность, что дополнительный крейсер "Звездный сталкер" и эсминец могут быть объединены со "Звездным истребителем", но мелконианские линейные крейсеры были настоящими крупными кораблями, какими бы маленькими они ни казались по сравнению с внушительным супердредноутом. И в отличие от своих более легких бойцов, линейные корабли Псов обычно объединялись только с подразделениями того же класса. В стандартной мелконианской эскадре, совершающей рейды, обычная роль флагмана заключалась в том, чтобы отойти назад и обеспечить дальний поддерживающий огонь, пока его более легкие спутники сближались с врагом, поэтому назначение его просто взамен тяжелого крейсера противоречило всем боевым доктринам Псов. Но если они этого не сделали, то где был другой крейсер?
   <Может ли это скрытое подразделение, о котором сообщает БИЦ, быть другим "Звездным сталкером"?> ее мысль задала вопрос тактическому офицеру.
   <Может. Хотя это маловероятно. Если там, где предполагает БИЦ, действительно есть другой корабль, то он находится на дальней стороне формирования Псов. БИЦ оценивает в 75,77 процента вероятность того, что это судно снабжения.>
   Лакшмания ответила безмолвным признанием. БИЦ компьютерной сети "Вэлиэнта", вероятно, был прав, предполагая, что призрачно слабый сигнал, который смог уловить "Хэлберд", вообще был там на самом деле. Что не принесло ей ни капли пользы.
   Она раздраженно прикусила внутреннюю сторону губы, подавляя ледяной страх, охвативший ее при мысли о том, с какими трудностями столкнулись ее одиннадцать кораблей. Страх был не за ее собственное выживание - при любых обстоятельствах и таком перевесе противника пережить это сражение было бы маловероятным событием. Нет, ее пугала вероятность того, что она не только умрет, но и не сможет остановить Псов, чтобы они не добрались до конвоя. Без линейного крейсера она приняла бы бой, уверенная в том, что выйдет с достаточным количеством своих кораблей, чтобы продолжать прикрывать конвой; с линейным крейсером ей не нужен был искусственный интеллект "Вэлиэнта", чтобы сказать ей, что шанс любого из ее кораблей выжить в ближнем бою составлял менее тридцати процентов.
   И даже это предполагало, что она выведет их всех навстречу врагу как концентрированную, взаимоподдерживающую силу.
   Там должен быть по крайней мере еще один тяжелый крейсер, - беспокоилась она. - По крайней мере, еще один; линейные крейсера обычно действуют в одиночку в составе подобной эскадры. И если я позволю вытащить себя наружу, тогда открою дверь для него, если он там есть. Но если не выйду им навстречу, тогда все силы попадут в зону действия ракет, и если это произойдет...
   Она глубоко вздохнула и приняла решение.
   <Связь,> сказала часть Лакшмании нейронной сети, <соедините меня с капитаном Тревор.>
  

* * *

   - Вот такие дела, капитан Тревор, - сказала коммодор Лакшмания. - Мне это не нравится, но мы должны держать этих больших ублюдков как можно дальше от транспортов и промышленных кораблей. Так что я собираюсь вывести весь эскорт, чтобы вступить с ними в бой. Это означает, что вам и лейтенанту Чину придется прикрывать транспорты в наше отсутствие.
   Лицо на экране связи Мэйники Тревор выглядело нечеловечески спокойным, гораздо спокойнее, чем Лакшмания могла бы чувствовать перед лицом таких трудностей. Конечно, коммодор, несомненно, была подключена к нейронной сети флагмана, а это означало, что лицо, на которое смотрела Мэйника, - как и столь же спокойный голос, который она слышала, - на самом деле было конструкцией, созданной искусственным интеллектом "Вэлиэнта".
   - Понятно, мэм, - ответила она, усилием воли заставляя себя даже не смотреть на интерфейсную гарнитуру, лежащую на ее собственном столе. - Могу я предположить, что губернатор Аньелли проинформирован?
   - Можете.
   Несмотря на серьезность ситуации и посредничество компьютеров "Вэлиэнта", губы Лакшмании дрогнули в кривой усмешке. Эдриэн Аньелли не пользовался особой популярностью ни у кого из военного персонала колонии. Дело было не в том, что губернатор не понимал необходимости присутствия военных. Ни один здравомыслящий человек не мог бы усомниться в этом после стольких лет жестокой войны! Нет, проблема заключалась в недовольстве Аньелли инструкциями, которые подчиняли его высокопоставленному военному офицеру до тех пор, пока колония надежно не укрепится, и коммодор Лакшмания, уверенная в отсутствии непосредственной военной угрозы, передаст управление ему. Традицией Конкордиата был гражданский контроль над военными, а не наоборот. И если ему все же пришлось признать необычность... ситуации, все равно не нравилось, что его авторитет был второстепенным по сравнению с чьим-либо, и это проявлялось в его довольно резких отношениях с Лакшманией и ее подчиненными офицерами.
   - Я ясно дала понять губернатору, что вы будете командовать военным компонентом конвоя, пока не вернусь сама и не сменю вас, капитан, - продолжила коммодор через мгновение. - Он... понимает необходимость четкой военной цепочки командования.
   - Как скажете, мэм, - согласилась Мэйника совершенно уважительным голосом, который, тем не менее, сумел выразить ее сомнение в ясности понимания Аньелли.
   - В любом случае, - сказала Лакшмания, - будьте начеку! Единственная область, где их технологии неизменно были равны нашим или опережали их, - это системы скрытности. Мы засекли следы какого-то сенсорного призрака, так что есть, по крайней мере, неплохой шанс, что где-то поблизости есть еще один тяжелый крейсер - может быть, даже два таких и пара более легких кораблей сопровождения. Если это так, и если Псам удастся утащить нас достаточно далеко, вы можете оказаться в очень неприятной ситуации, капитан.
   - Понятно, мэм, - ответила Мэйника так спокойно, как только могла. - Мы будем прикрывать транспорты для вас, коммодор, - сказала она с уверенностью, которой требовали от нее правила игры.
   - Никогда не сомневалась в этом, капитан Тревор, - сказала Лакшмания. - Удачи.
   - И вам, коммодор. И хорошей охоты, - ответила Мэйника, наблюдая, как ее дисплей снова переключился в тактический режим, и увидела, как силы сопровождения отделяются от конвоя, чтобы мчаться прямо к приближающимся мелконианским кораблям.
  

* * *

   - Они увидели нас, сэр, - объявил первый тактик Тара На-Кэлен.
   - Как будто это было неожиданностью, - пробормотал первый сенсорщик Ярт Ка-Шаран.
   Адмирал Лэйхак На-Айжааран бросил на него предупреждающий взгляд. Между Ка-Шараном и На-Кэлен была вражда. Оба были высокого происхождения, и их кланы противостояли друг другу на протяжении многих поколений. Иногда казалось, что они не в состоянии отбросить эту традиционную вражду в сторону, даже когда Народ боролся за само свое существование. Это было тем трением, которое он не был готов терпеть ни в коем случае, и особенно в подобный момент.
   Уши Ка-Шарана дернулись, затем покорно опустились, когда он опустил глаза. На-Айжааран задержал на нем взгляд еще на несколько вдохов, затем фыркнул и одарил На-Кэлена коротким, но столь же пристальным взглядом, чтобы офицер-тактик не подумал, что адмирал на его стороне.
   - Продолжайте, тактик, - сказал На-Айжааран через мгновение.
   - Как вы и предсказывали, они изменили курс, чтобы перехватить нас на значительном расстоянии от своего конвоя, сэр, - сказал тоном наказанного коммандер На-Кэлен. - Они войдут в зону нашего поражения примерно через двадцать шесть минут.
   - И они приближаются со всеми своими военными кораблями? - нажал На-Айжааран.
   - Всеми, которые мы пока обнаружили, сэр, - ответил На-Кэлен, не в силах полностью противостоять искушению бросить быстрый взгляд на Ка-Шарана.
   - Я не могу с абсолютной уверенностью сказать, что там больше нет военных кораблей, адмирал, - признался Ка-Шаран. - Человеческие стелс-системы почти так же хороши, как и наши собственные. - И их датчики намного лучше... - стараясь не произнести вслух: как и все остальные их технологии. - Однако большинство из этих судов, по-видимому, являются стандартными человеческими транспортными средствами гражданского типа. Вот почему "Восходящий император" смог обнаружить их на таком экстремальном расстоянии. И почему мы смогли незаметно ввести в их строй наши разведывательные беспилотники. Мы так думаем.
   На-Айжааран дернул ушами, признавая это замечание. И, возможно, также из-за вспышки страха, которую даже он не смог полностью подавить, наблюдая, как проклятые военные корабли людей приближаются к нему. Его пятнадцать кораблей превосходили по массе одиннадцать кораблей противника, что должно было стать сокрушительным преимуществом, но империя на собственной шкуре убедилась, насколько сильно ее довоенные аналитики недооценивали возможности человеческих технологий. Особенно человеческих технологий ведения войны.
   Но в этом была вся причина выбранной им тактики, - напомнил он себе. - Люди привыкли к тактическим преимуществам, которые давала им их технология. Тому, кто командовал этими кораблями, было бы трудно поверить, что технологически неполноценные мелкониане на самом деле могли не только обнаружить их первыми, но и сумели подвести удаленные сенсорные платформы достаточно близко для детального наблюдения, сами оставаясь незамеченными. Интеллектуально человек мог бы понимать, насколько легче могли быть обнаружены корабли его конвоя, но вряд ли его эмоции разделяли это осознание. Конечно, он не подавал никаких признаков того, что ему известно о присутствии эскадры, пока На-Айжааран эффектно не ударил по его корпусу гаечным ключом. Обрывки сообщений, которые он намеренно отправил, чтобы люди могли их обнаружить, были специально предназначены для того, чтобы выманить весь эскорт на бой с ним, и, похоже, именно это и случилось. Теперь оставалось только посмотреть, сработает ли остальная часть его плана... и скольким из его кораблей, возможно, удастся выжить.
   - Сэр, при всем моем уважении, я должен еще раз настоятельно призвать вас отправить посыльного, - сказал капитан Сарка На-Малак.
   На-Айжааран бросил на него взгляд, и его начальник штаба - полезная человеческая концепция, которую империя позаимствовала у своих ненавистных врагов - спокойно посмотрел на него в ответ.
   - Мы уже обсуждали это, Сарка, - сказал На-Айжааран, и уши На-Малака поднялись, а затем опустились в знак согласия.
   - Знаю, что обсуждали, сэр, - сказал он. - Но это первый раз, когда мы действительно подтвердили, что люди скрытно отправляют колонизационные корабли. Считаю, что мы несем первостепенную ответственность за то, чтобы сообщить об этом подтверждении командованию флота.
   - Без сомнения, это так, - признал На-Айжааран. - И я намерен сделать это... как только закончу разбираться с целью, которую Безымянные сочли нужным поставить перед нами. Пока это не сделано, мне нужны все корабли, которые я еще не отделил. Кроме "Нисходящей смерти", конечно. Не волнуйся, Сарка! Даже если проклятым людям удастся убить каждого из нас, капитан На-Тарла все равно передаст сообщение командованию.
   - И все же, сэр, я чувствовал бы себя намного лучше, если бы мы отделили один из эсминцев сейчас, прежде чем люди достигнут пределов досягаемости, - уважительно настаивал На-Малак. - Это открытие имеет решающее значение. Я считаю, что мы должны быть абсолютно уверены, что слух об этом дойдет до дома.
   - Мы так и сделаем. - На-Айжааран позволил нотке льда проскользнуть в свой голос. Он уважал моральное мужество На-Малака, и при обычных обстоятельствах предпочитал, чтобы его подчиненные спорили с ним, когда они чувствовали, что он, возможно, совершает ошибку. Но человеческие корабли приближались все ближе, и сейчас было не время для долгих дебатов.
   - Разведка уже много лет подозревает, что люди приняли такую стратегию, - решительно продолжил На-Айжааран. - Конечно, нам так и не удалось это подтвердить. Боги, Сарка! Только подумайте о шансах на то, что мы наткнулись на что-то подобное!
   Он подергал обоими ушами с выражением, в котором сочетались изумление и глубокая благодарность. Кто бы мог подумать, что его выбор окольного маршрута, чтобы обойти человеческие патрули с фланга и приблизиться к малой человеческой планете, которая была их целью, приведет к такой встрече?
   - И, конечно, командование должно знать, что мы обнаружили. Но даже если ни один из нас никогда не вернется домой, командование продолжит действовать, как оно уже делает, исходя из предположения, что люди создают скрытые колонии. В непосредственном смысле для нас более важно полностью уничтожить этот флот колонии, чем сообщить командованию, что мы вообще нашли его. Потому что, если не уничтожить его сейчас, он ускользнет, и мы никогда не найдем его снова. Мое решение принято, Сарка. Я не буду распылять свою боевую мощь, отделяя подразделение на самом краю битвы.
   На-Малак еще мгновение пристально смотрел на него, но затем его уши опустились, и он вернулся к своей консоли. Это было еще одной чертой в нем, которая нравилась На-Айжаарану. У начальника штаба хватало смелости и упрямства спорить в защиту своих убеждений, но он также знал, что командующий силами может быть только один... и у него хватило мудрости распознать, когда его вышестоящий офицер решил, что время для обсуждения прошло.
   - Выходим на предельную дальность полета ракет через двадцать одну минуту, сэр, - объявил На-Кэлен.
  

* * *

   Уступающая численностью эскадра коммодора Лакшмании устремилась к вражеским кораблям, сгрудившимся вокруг огромного мелконианского флагмана. Класс "Звездный истребитель" мог похвастаться массивными энергетическими батареями и в три раза большим количеством ракетных установок, чем ее собственный флагман. Эти ракеты также были более дальнобойными, и они с визгом врезались в зубы ее меньшим силам, когда ее корабли сблизились с врагом. Встречные ракеты мчались им навстречу, энергетическое оружие меньшей дальности отслеживало их, ожидая, пока они не окажутся достаточно близко, чтобы вступить в бой, глушилки генерировали вспышки помех, предназначенные для ослепления и дезориентации их активных систем слежения, а от ее эскадры навстречу мчались приманки, имитируя сигнатуры выбросов своих материнских кораблей.
   Более крупные ракеты линейного крейсера имели большую дальность полета, но технологическое преимущество Конкордиата сводило на нет это преимущество в досягаемости. У ракет человечества были лучшие сенсоры и более эффективные средства проникновения, и они были гораздо более маневренными. И защита Лакшмании тоже была лучше.
   Тишина на флагманском мостике "Вэлиэнта" оставалась такой же глубокой, как и всегда, пока коммодор и ее сотрудники сливали свои умы и личности с искусственным интеллектом тяжелого крейсера. Это тоже было преимуществом, которым обладало человечество, и флот Конкордиата научился хорошо им пользоваться.
  

* * *

   Наблюдаю за начальной фазой боя.
   Подразделения коммодора Лакшмании значительно уступают численностью и даже еще больше - по массе, но явно атакуют. Однако, прежде чем им удастся приблизиться к врагу, они должны выжить и пересечь зону действия ракет вражеского линейного крейсера. Поток телеметрии с "Вэлиэнта" позволяет мне распознать намерения коммодора, и мне интересно, сделал ли вражеский командир то же самое.
   Отдаю должное ее мужеству и подсчитываю, что у нее есть 68,72 процента шансов достичь своей цели. Однако вероятность того, что она выживет, составляет всего 13,461 процента.
   - Командир, - говорю я, - настоятельно прошу вас активировать нейронный интерфейс.
  

* * *

   Мэйника Тревор физически вздрогнула при звуке мелодичного тенора. Это отвлекло ее внимание от рассматриваемых изображений, и она стиснула зубы, когда ее охватил глухой приступ стыда. Голос Лазаруса был таким же спокойно-вежливым, как и всегда, несмотря на то, что они оба знали, что ему не следовало этого говорить. В ее обязанности как командира входило распознавать, когда пришло время активировать нейронную сеть, без повторных подсказок.
   Особенно когда он был прав.
   Она закрыла глаза, борясь с болезненной пустотой в животе, и глубоко вдохнула. Затем, каким-то образом, заставила себя потянуться за наушниками.
  

* * *

   Сердцебиение и дыхание капитана Тревор быстро ускоряются. Ее огорчение очевидно, хотя я и не понимаю его причины. Однако ясно, что это в гораздо большей степени связано с ее нежеланием использовать нейронный интерфейс, чем с реальным боем между кораблями коммодора Лакшмании и врагом. И все же, несмотря на это нежелание, ее рука тверда, когда она берет гарнитуру и надевает ее, поправляя контактные площадки на висках.
   Проходит еще 3,615 секунды, а затем интерфейс активируется.
  

* * *

   Дверь в сердце худших кошмаров Мэйники Тревор распахнулась настежь.
   Она почувствовала, как эта дверь открывается, и где-то глубоко внутри себя услышала плач испуганного ребенка, умоляющего пощадить его. Чтобы ей позволили продолжать прятаться. Вкус пережитого ужаса был таким густым, что она едва могла дышать, но все же заставила себя откинуться на удобной кушетке, сжать кулаки на коленях и терпеть.
   Зеленые холмистые леса планеты Шартр снова раскинулись перед ней, когда она ехала в командном пункте подразделения 28-G-862-BNJ в направлении зоны высадки мелконианского десанта. Вся мощь Тридцать девятого батальона с грохотом обрушилась на врага, и лейтенант Тревор почувствовала, как вспотели ее ладони, а во рту пересохло, когда до них впервые донесся мелконианский огонь с дальней дистанции.
   Разведка подсчитала, что Псы высадили целый корпус пехоты при поддержке полной бригады боевых роботов. Это было бы тяжелым испытанием для батальона современных Боло; для Тридцать девятого оно было невозможным. По отдельности ничто из того, что было у мелкониан, не могло противостоять даже таким древним Боло, как Марк XXVIII Тридцать девятого и прикрепленным к ним разведывательным Марк XXVII. Но Псы знали это так же хорошо, как и Конкордиат, и они не собирались проигрывать эту битву.
   Вниз посыпались высоколетящие ракеты, выпущенные как с орбитальных военных кораблей, так и с наземных систем.
   Их летные профили давали батальону легкие решения для перехвата, но они никогда не предназначались для того, чтобы прорваться. Их функция заключалась исключительно в том, чтобы ослабить оборону Боло, в то время как настоящие убийцы прорывались на меньших высотах.
   - Удаленные платформы сообщают о запуске крылатых ракет по всему фронту противника, - сказал ей звучный баритон. - Текущая оценка: приблизительно четыре тысячи, плюс-минус пятнадцать процентов.
   - Понятно, - проскрежетала более молодая Мэйника в глубинах памяти своего старшего "я".
   - Полковник Чайковски сообщает нам, что вражеские крейсера и эсминцы меняют курс. Исходя из их нового курса и скорости, оцениваю вероятность в 96,72 процента того, что они попытаются войти в зону досягаемости батальона одновременно с началом ракетной атаки с малых высот.
   - Сегодня днем ты просто переполнен хорошими новостями, не так ли? - ответила она, обнажая зубы в том, что, мягко говоря, можно было бы назвать улыбкой.
   - Я бы не назвал их "хорошими", - ответил Бенджи с одним из своих электронных смешков. - С другой стороны, очевидное желание противника сосредоточить всю доступную огневую мощь в как можно более ранний момент действительно дает нам некоторые тактические преимущества, Мэйника.
   - Да, конечно, это так.
   Она покачала головой.
   - Я серьезно, - сказал ей Боло, и она перестала качать головой и недоверчиво посмотрела на внутренний визуальный датчик.
   - Как же их сосредоточение еще большей огневой мощи на нас повышает наши шансы на выживание? - спросила она.
   - Я не говорил, что это повысит вероятность нашего выживания. Я просто заметил, что это дает нам определенные тактические преимущества - или, по крайней мере, лазейки, - которые мы не могли создать сами, - ответил Боло, и в его голосе было больше, чем простая электронная уверенность. Был опыт. Личный опыт его ста двадцати шести лет службы против врагов человечества. - Если бы их военные корабли предпочли оставаться на увеличенной дальности полета ракет, вместо того, чтобы задействовать свои энергетические батареи, они остались бы за пределами досягаемости нашего собственного энергетического оружия. Как бы то ни было, анализ их новых траекторий полета показывает, что они войдут в зону действия энергетического оружия батальона за 16,53 секунды до прибытия крылатых ракет их сухопутных войск.
   Голубые глаза Мэйники Тревор расширились от понимания, и Боло издал еще один смешок. Он был холодным, без тени юмора.
   - Дают нам возможность выстрелить в них до того, как ракеты достигнут нас? - спросила она.
   - Действительно. Они явно пытались скоординировать маневр, но их выбор времени, по-видимому, не соответствует их потребностям. Если они не скорректируют свои полетные профили в течение следующих тридцати восьми секунд, батальон сможет поразить каждый военный корабль по крайней мере один раз, прежде чем их крылатые ракеты выполнят свои конечные маневры. Если бы они были готовы подождать до окончания первоначальной ракетной атаки, прежде чем приблизиться, или даже постоянно оставаться за пределами досягаемости "Хеллборов", то в конечном итоге смогли бы уничтожить весь батальон одними ракетами.
   - А так они дают нам возможность полностью уничтожить их орбитальную группу! - закончила она за него.
   - Действительно, - повторил Бенджи, и она услышала одобрение - и гордость - в его глубоком голосе. Гордость за нее, поняла она. За ученицу, которой она стала, когда полковник дал ей ее первое командование Боло... и, тем самым, передал ее на попечение этого Боло для ее истинного обучения. Вот что придало гордости его голосу: тот факт, что эта ученица так быстро осознала чудовищность ошибки мелкониан.
   Оглушительный гром приближающихся высоколетящих ракет обрушился с небес, как молнии обезумевших божеств, но атакующие бегемоты Тридцать девятого батальона даже не замедлились. Может, они и были древними, но это были Боло. Батареи непрерывных репитеров с ионными разрядами и лазерные кластеры подняли свои дула к небесам и бушевали, бросая вызов, противоракетные батареи плевались огнем, и небеса пылали.
   Батальон мчался вперед со скоростью более восьмидесяти километров в час по густому девственному лесу. Даже их огромные громады не могли оставаться устойчивыми на такой местности при столь высокой скорости, и амортизационная рама командирской кушетки Мэйники ударила по ней, когда Бенджи содрогнулся и покатился, как какой-нибудь древний парусник Старой Земли, огибающий мыс Горн. Но даже когда его мощные гусеницы перемалывали шестидесятиметровые стволы деревьев в измельченный хлорофилл, его оружие отслеживало приближающиеся ракеты со смертоносной точностью. Ракета за ракетой, десятки - многие десятки - их одновременно исчезали в разрывающих глаза огненных шарах, которые сводили свет центрального светила Шартра до незначимого.
   Несмотря на свой ужас, несмотря на уверенность в том, что батальон не сможет победить, Мэйника Тревор смотрела на изображения на своем визуальном дисплее с чувством благоговения. Мелконианская ракетная атака была полусферой пламени, движущейся чашей над ней, где не существовало ничего, кроме огня и разрушений и ослепительной короны гнева целого батальона Боло.
   - Вражеские крылатые ракеты входят в нашу оборонительную зону через 21,4 секунды, - спокойно объявил Бенджи, даже когда дисплей наполнился ослепительным светом. - Вражеские военные корабли входят в зону поражения через 4,61 секунды, - добавил он, и в его тоне было столько же голода, сколько и удовлетворения.
   - Приготовьтесь вступить в бой, - сказала Мэйника, хотя они оба знали, что это была чистая формальность.
   - Готов, - подтвердил Бенджи, и его главная башня развернулась с плавным мощным воем, поднимая "Хеллбор".
   Взгляд Мэйники оторвался от визуального дисплея к тактическому графику, и ее кровь застыла в жилах, когда она увидела невероятно плотную россыпь пиктограмм ракет, несущихся к ней. Разведывательные беспилотники батальона находились достаточно высоко, чтобы смотреть вниз на ракеты, повторяющие рельеф местности, когда они пронзали атмосферу, всего в пятидесяти метрах над самыми высокими местными препятствиями, со скоростью, в пять раз превышающей скорость звука. Атмосферные ударные волны, создаваемые тысячами ракет с такой скоростью, были подобны гигантскому молоту, разбивающему все на своем пути в щепки, и когда они достигнут батальона, будет еще хуже. При их скорости даже у Боло были бы лишь крошечные доли секунды, чтобы поразить их, а оборона батальона уже была эффективно насыщена продолжающейся бомбардировкой с высоких траекторий.
   Между ракетным штормом и основными силами батальона находились четыре Марк XXVII 351-й разведывательной роты. На двадцать процентов легче и маневреннее, чем Марк XXVIII, Боло типа Инвиктус были гораздо лучше оснащены системами маскировки и РЭБ, и они пожертвовали обширными ячейками своих крылатых ракет в пользу еще более активной противоракетной обороны. В их обязанности входило добывать информацию, если это было необходимо, и - с их более высокой скоростью - прощупывать впереди батальона ловушки и засады, которые врагу, возможно, удалось скрыть от разведывательных дронов. Но теперь их позиция означала, что они примут на себя первый удар крылатых ракет, если только их сложные системы радиоэлектронной борьбы не смогут убедить датчики ракет Псов, что они находятся где-то в другом месте.
   - Захвачены вражеские военные корабли, - объявил Бенджи. И затем, мгновенно, - вступаем в бой.
   Дюжина 110-сантиметровых "Хеллборов" выстрелила как один, и атмосфера, уже измученная взрывами умирающих ракет, протестующе завизжала, когда мощные плазменные разряды взвились вверх.
   Все девять мелконианских легких крейсеров и три эсминца погибли мгновенно, изрыгая пламя, когда эти невероятные разряды энергии презрительно пробили их боевые щиты и раскололи корпуса.
   Сверхпроводящие конденсаторы лопнули, и поля сдерживания антивещества вышли из строя, добавив к разрушению свою собственную огромную энергию, и вакуум над Шартром покрылся рябью и сгорел. У охваченных ужасом экипажей оставшихся мелконианских эсминцев было четыре мимолетных секунды, чтобы осознать, что произошло. Это было время цикла "Хеллборов" Марк XXVIII... и ровно четыре секунды спустя новый, столь же сильный взрыв света и ярости ознаменовал гибель оставшихся вражеских военных кораблей.
   Мэйника Тревор услышала свой собственный торжествующий вой сопрано-баньши, но как только башни батальона развернулись обратно, на него обрушился поток крылатых ракет.
   Противоракеты, непрерывные репитеры, лазерные кластеры, автоматические пушки - даже противопехотные кластеры - изрыгали вызов, когда сверхскоростные снаряды проносились мимо. Они умирали десятками и десятками. Сотнями. Но приходили тысячами, и даже активная оборона Боло не могла перехватить их все.
   Боевые щиты остановили некоторых из них. Некоторые из них промахнулись. Некоторые из них убивали друг друга, поглощая друг друга в своих огненных шарах смерти. Но слишком многие прошли через это.
   Менее защищенные Марк XXVII пострадали первыми. Противоударная рама Мэйники жестоко грохнула по ней, в то время как массивный корпус Бенджи извивался в сложной схеме уклонения, его оборонительное оружие извергало огонь. Но даже несмотря на то, что в него вонзились десятки ракет, гораздо больше - вероятно, половина или даже две трети от общего числа мелконианских пусков - попали в квартет Mарк XXVII. Инвиктусы могли установить больше средств противоракетной обороны, чем Триумфаторы, но их было недостаточно, чтобы выдержать этот шторм. На мгновение она задумалась, что пошло не так с их системами РЭБ, почему так много ракет смогли нацелиться на них. И тут она поняла. Они не пытались помешать ракетам захватить их; они намеренно усиливали свои сигнатуры для наведения, превращаясь в приманки и уводя ракеты на себя, подальше от батальона.
   Ее сердце замерло, когда она поняла, что они делали, а затем холокост нахлынул на них.
   Мощные взрывы обрушились на разведывательную роту, как сапог какого-то разъяренного титана, подкованного ядерным пламенем. Они были в сорока километрах впереди основных сил батальона, и боеголовки были стандартными, неуместно "чистыми" для того, что превратилось в геноцидную войну на взаимное истребление. И все же их были сотни, и смертоносные потоки радиации хлынули наружу вместе с тепловой вспышкой, за которой мгновениями позже последовал сам фронт взрыва.
   Мэйника цеплялась за свое здравомыслие кровоточащими ногтями, когда в Бенджи врезался молот Тора. Огромный Боло накренился, как подброшенный штормом галеон, когда зеленый, живой лес вокруг них, уже разорванный и возмущенный проходом батальона и горсткой ракет с высокими траекториями, которые прошли сквозь него, вспыхнул мгновенным пламенем. Батальон устремился вперед, прямо сквозь этот раскаленный ад, дюраллоевая броня отбрасывала радиацию, взрыв и жар, которые мгновенно лишили бы жизни хрупких протоплазменных существ, сидящих на их командных палубах. Визуальный дисплей показывал только извивающийся океан огня и пыли, взрывов и воющего ветра, как какой-то непристойный предварительный просмотр Ада, но это был Ад, для которого Боло были созданы, чтобы выжить в нем... и победить.
   Ни один из разведывательных Боло, находившихся на прямом пути ракетного удара, не выжил, но хаос и массивные всплески электромагнитного поля, вызванные ракетами, которые убили их, оказали катастрофическое воздействие на ракеты, которые нацеливались на Тридцать девятый батальон. Те же самые условия препятствовали противоракетной обороне Боло, но снижение вероятности поражения ракет было решающим.
   Но затем, слишком внезапно, чтобы быть реальным, удары молота прекратились. Десять из шестнадцати Боло, ставших мишенью, устремились к дальней стороне холокоста, оставив позади все четыре Марк XXVII из 351-й роты. Два Марк XXVIII Тридцать девятого батальона также были выведены из строя, и все выжившие в большей или меньшей степени получили повреждения, но они уничтожили всю оставшуюся мелконианскую эскадру флотской поддержки, и вражеская зона зато высадки была прямо впереди.
   - Получены умеренные повреждения вторичных батарей и передних датчиков, - объявил Бенджи. - Основная батарея и системы непрямого огня работают на 87,65 процента от базового уровня. Третья гусеница обездвижена, но я все еще способен развивать нормальную скорость на 92,56 процента. При текущем темпе продвижения оценка дает 9,33 минуты до контакта с вражескими орудиями прямой наводки по периметру. Запрашиваю запуск ракет.
   Запуск ракет должен был быть санкционирован полковником Чайковски, - подумала Мэйника. Но Грегг Чайковски был одним из Боло, которых они потеряли, а Пегги майора Фредерикс получила серьезные повреждения своих систем связи. Не было времени советоваться с кем-либо еще, а независимые решения были одной из тех вещей, которым обучали командиров Боло.
   - Разрешение предоставлено. Открывайте огонь! - рявкнула она.
   - Принято, - ответил Бенджи, и распахнулись тяжелобронированные люки его труб с крылатыми ракетами. Его собственные ракеты вырвались наружу, а затем унеслись прочь в огибающем землю сверхзвуковом полете. Они имели меньшую дальность действия и были немного медленнее, чем те, которые мелкониане бросили на батальон, но также были гораздо более маневренными, а относительно небольшая дальность пуска и низкие высоты полета давали не столь способным разведывательным дронам мелконианского десанта еще меньше времени на отслеживание, чем батальону было предоставлено против мелконианских ракет.
   Огненные шары бушевали вдоль мелконианского периметра, уничтожая внешние огневые точки и окопавшиеся бронированные подразделения. Орудия и сенсорные посты, истребители танков "Локи" и батареи противовоздушной обороны исчезали в пасти ярости Тридцать девятого батальона. Тридцатисантиметровые скорострельные минометы Бенджи присоединились к атаке, извергая управляемые снаряды в водоворот разрушения. Последующие залпы мелконианских ракет с визгом устремились им навстречу с ракетных батарей в тылу, но эти орудия непрямого огня практически полностью утратили свои возможности наблюдения. Их решения по наведению были гораздо более осторожными, хаос и взрывы затрудняли работу бортовых систем самонаведения ракет, а зияющая дыра, все глубже и глубже проникающая в их периметр, стоила им как пусковых установок, так и сенсорных возможностей, которые могли бы достаточно хорошо разобраться в водовороте разрушений, чтобы повысить их точность.
   Но среди огневых точек простых смертных мелкониан были спрятаны их собственные боевые машины. Хеймдалли были слишком легкими, чтобы угрожать Боло - даже пилотируемые машины Девятой бригады были более чем достойны их, - но кулаки Суртуров и Фенрисов были чем-то совершенно иным. Более тяжелые, выносливые и опасные, они превосходили выживших в батальоне численностью восемнадцать к одному, и у них было преимущество подготовленных позиций.
   Еще один Боло батальона остановился, извергая невыносимый жар и свет, когда плазменный разряд пробил его более тонкую боковую броню. Бенджи выстрелил на ходу, главная башня плавно двигалась, и весь его корпус вздыбился, когда из его "Хеллбора" вырвался заряд основной батареи и выпотрошил Суртур, который только что убил его брата по батальону. Погиб еще один Суртур, и гораздо менее мощные непрерывные репитеры Бенджи посылали ионный разряд за смертоносным ионным разрядом, пронзительно свистя через исчезающий промежуток между батальоном и мелконианским периметром, чтобы разорвать и уничтожить более легких и слабых товарищей Суртура.
   - Вперед, Бенджи! - рявкнула Мэйника, когда очередной Боло остановился, выпуская дым и пламя. Ее глаза опустились на боковую панель, и она почувствовала укол горя, когда немигающие буквенные коды идентифицировали жертву как Лэйзи. Это было похоже на гибель в ходе миссии, а не на полное уничтожение, как она думала, но повреждения, должно быть, глубоко проникли в центр личности Лэйзи... и не было никакой возможности, чтобы лейтенант Такахаши выжил.
   И оплакивать их тоже не было времени.
   Бенджи рванулся вперед, возглавляя клин из восьми истекающих кровью титанов. Суртуры поднялись из глубоко окопанных укрытий, разворачиваясь, чтобы контратаковать с флангов и тыла, когда батальон прорвался через их внешний периметр, "Хеллборы" выли в упор почти непрерывным огнем.
   Внутрь! Мы у них в тылу! - уголок мозга Мэйники осознал это с чувством триумфа, которое пронзило даже сквозь ужас.
   Ярко-фиолетовый значок внезапно вспыхнул на тактическом графике Бенджи, когда его анализ сигналов мелконианской связи внезапно выявил то, что должно было быть основным узлом связи.
   - КП, Бенджи! Возьми КП! - рявкнула Мэйника.
   - Принято, - без колебаний ответил Бенджи и снова изменил курс, прокладывая себе путь к командному пункту. Тот маячил перед ним, и когда Мэйника наблюдала за анализом тактики, появляющимся на боковых панелях схемы, она поняла, что это было на самом деле. Не местный командный пункт, а центральный командный пункт - нервное сплетение всей позиции Псов!
   Они нашли организующий мозг мелконианского анклава, и она почувствовала внезапную вспышку надежды. Если бы удалось добраться до этого командного пункта, уничтожить его, вывести из строя систему командования и контроля противника на время, достаточное для того, чтобы Девятая бригада космопехоты смогла прорваться через дыру, которую они оставили за собой, тогда, возможно...
   Пара Суртуров, окруженных сопровождающими их средними машинами, внезапно вырисовались из хаоса, адские твари швыряли листы плазмы в Боло, беснующихся в их рядах. Бенджи превратил левый Суртур в раскаленные руины, в то время как Пегги навалилась на правого и убила его. Их непрерывные репитеры бушевали, когда Фенрисы разделились, пытаясь сделать широкий круг и добраться до их более слабой фланговой брони, и эти средние мелконианские машины остановились, изрыгая ярость и жесткое излучение, когда взорвались их установки с антивеществом.
   Затем из ниоткуда появилось еще три средних Фенриса, все они были сиротами, потерявшими своих Суртуров. Их более легкое оружие взревело, и они оказались на левом фланге капитана Харриса и Аллена.
   Они выстрелили раз, другой... а потом осталось всего семь Боло.
   Бортовая батарея непрерывных репитеров Бенджи уничтожила убийц Аллена, даже когда перед ним внезапно выросли еще два Суртура. Один из них выстрелил мимо него, одновременно выпустив в Пегги три адских заряда. Боевой щит Боло ослаблял удары, а антиплазменная броня поглощала и отклоняла большую часть их мощности. Но дальность стрельбы была слишком мала, а оружие - слишком мощным. Один из новых Боло, с улучшенными сплавами брони и лучшей внутренней защитой от разрушений, мог бы выжить; Пегги - и майор Энджела Фредерикс - не выжили.
   Башня Бенджи вращалась со змеиной скоростью, и его "Хеллбор" послал гораздо более мощный заряд прямо через лобовую пластину гласиса второго Суртура, прежде чем тот смог выстрелить. Затем он отчаянно развернулся обратно к первой мелконианской машине.
   Шесть, - у Мэйники было мгновение, чтобы подумать. - Нас теперь только шестеро!
   А затем, в одну и ту же долю секунды, обе боевые машины выстрелили.
   - Пробоина в корпусе! - рявкнул голос Бенджи. - Пробоина в корпусе в...
   Было мгновение, мимолетное заикание в пульсе вечности, которое навсегда останется в кошмарах Мэйники Тревор, когда ее чувства зафиксировали все с невыносимой ясностью. Ужасная, обжигающая вспышка света, одновременный взрыв агонии, мелькающее размытое движение, когда подразделение 28-G-862-BNJ ударило внутренним дюраллоевым панцирем по кушетке своего командира.
   А потом темнота и ее собственный голос из нее. Голос, вспоминающий записанные разведывательными платформами кадры последней, мучительной битвы Бенджи - битвы, которая спасла два миллиарда человеческих жизней, - когда она лежала без сознания на его командной палубе. В то время как он сражался и умирал без нее ... и обрек ее пережить его смерть.
  

* * *

   Скорость человеческой мысли поражает меня. Все мимолетное воспоминание, столь же яркое, как воспроизведение любого боевого отчета, содержащегося в моих архивах, проносится перед нами обоими едва ли за 2,72 секунды.
   Я этого не ожидал. Внешнее поведение моего командира не дало никаких указаний на то, насколько глубоко и горько ранили ее Шартр и уничтожение ее Боло. Но теперь черная, безрадостная волна ее эмоций захлестывает меня. Я не человек. Я - существо, состоящее из молекулярных схем и энергетических потоков. И все же люди, которые создали меня, дали мне осознание и мои собственные эмоции. В этот момент, когда воспоминания о муках моего командира - ее горе по 28-G-862-BNJ, ее разрывающее душу чувство вины за то, что она пережила его гибель, - захлестывают меня, я жалею, что мои создатели не дали мне также способность плакать.
   Так вот почему она избегала нейронного интерфейса. Не просто из-за знания, что этот момент вернет воспоминание об ужасе и потере, но потому, что знала, что это откроет мне глубину ее горя. И вместе с этим ее сокрушительное чувство вины.
   Она повреждена. Считает себя калекой. Неспособной смириться с возможностью пережить такую потерю заново. Нашу связь наполняет мрачная уверенность в ее собственной неспособности вкупе со жгучим чувством долга, заставившим ее продолжать брать на себя бремя, которое, по ее мнению, она больше не может нести. И вместе с этой темнотой приходит страх, что я должен ненавидеть ее за то, что она не лейтенант Такахаши, точно так же, как она не может перестать ненавидеть и обижаться на меня, потому что я не Бенджи.
   Вина выжившего. Человеческая эмоция, с которой бригада Динохром имеет горькое институциональное знакомство. И внезапно я понимаю, что нас разделяет. Мы двое - единственные выжившие из Тридцать девятого батальона... и никто из нас не может простить себя за это.
   Но мы не можем поддаться нашему общему горю. Слишком многое зависит от нас, и за пределами черного прилива я чувствую, что мой командир также осознает нашу ответственность.
  

* * *

   <Добро пожаловать, командир,> - спокойно сказала Боло-часть их слившейся личности.
   Его видимость спокойствия не могла обмануть Мэйнику. Слияние было слишком глубоким; она могла ощутить слишком много собственных эмоций Лазаруса. Эмоции гораздо глубже и сильнее, чем она могла себе представить даже после того, что пережила с Бенджи. В этих эмоциях была боль; боль, достаточная, чтобы сравниться даже с ее собственной. Но Лазарус отказался уступить им.
   На мгновение это осознание наполнило ее яростью, черной и горькой яростью за то, как его электронная, искусственная природа позволяла ему гораздо легче справляться с этой болью. Но даже когда гнев закипел в ней, она поняла кое-что еще. Вся психотроника Лазаруса, вся его кибернетика и вычислительная мощь давали ему не больше защиты от его эмоций, чем ее хрупкие кости и протоплазма защищали ее от себя. Это не его схема позволила ему справиться; это было его чувство долга и ответственности. И в конечном счете, она обнаружила, что не может позволить себе быть меньше его.
   Она не могла подвести его, как подвела Бенджи.
   <И тебе добро пожаловать, Лазарус,> подумала она в ответ с железным спокойствием. <Теперь, полагаю, у нас есть работа, которую нужно сделать.>
  

* * *

   Уголком сознания Индрани Лакшмания отметила, что двое Слейпниров проскользнули на назначенные им позиции. Они были тщательно расставлены, чтобы прикрыть оба фланга конвоя транспортов с личным составом и вспомогательных судов, и хотелось надеяться, что никто этого не заметит. Это было немного - конечно, не так надежно, как она предпочла бы, - но это было лучшее, что можно было сделать, и все ее внимание вернулось к мелконианской эскадре.
   Двенадцать из пятнадцати кораблей Псов были разбиты на ожидаемые стандартные треугольные боевые подразделения, в то время как несколько легких крейсеров и эсминцев, похоже, действительно были присоединены к линейному крейсеру. Остальные четыре "кулака" маневрировали, чтобы отразить ее атаку, но не так агрессивно, как она могла ожидать. На самом деле, они медленно отступали, словно пытаясь сохранить дистанцию, и это озадачило ее.
   Обычная мелконианская тактика при вступлении в бой предпочитала максимально быстрое сближение с кораблями Конкордиата. Они понесут потери от превосходных ракет людей, сокращая дистанцию, но их собственное оружие будет становиться все более эффективным по мере уменьшения расстояния. Это было жестокое уравнение, которое оба флота слишком часто видели в действии с тех пор, как началась эта война. Мелконианский флот платил мертвыми кораблями и уничтоженным персоналом только для того, чтобы попасть в зону поражения своих более способных противников, но у империи были корабли и персонал, которыми можно было заплатить. И как только они все-таки попадали в зону поражения, их превосходящая численность перечеркивала технологические преимущества Конкордиата.
   При обычных обстоятельствах мелконианские корабли избегали боевых действий, если только они не были направлены на защиту важнейшей цели... или если не наступал Конкордиат. Когда оперативная группа Конкордиата была свободна в маневрах, она держала дистанцию открытой, пресекая любую попытку мелкониан приблизиться к ней с помощью своего превосходящего вооружения. Но когда флот Конкордиата переходил в наступление, атакуя удерживаемую мелконианами звездную систему или планету, его корабли должны были подойти к защитникам, войти в зону их досягаемости, если они намеревались атаковать цель, которую защищали Псы. И точно так же, когда Конкордиат сталкивался с целью, которую он должен был защищать, у него не было выбора, кроме как стоять и сражаться с приближением мелкониан.
   Как сейчас, - мрачно подумала она. - Конвой был таким медленным, таким громоздким, что с таким же успехом мог быть планетой. И вот она оказалась на якоре, вынужденная принять меры. Так почему же Псы не бросились вперед?
   Наверное, это из-за линейного крейсера, - сказала она себе. - Огромная дальность полета его ракет сводит на нет обычное преимущество в досягаемости, и конвой, черт возьми, наверняка не сможет убежать достаточно быстро, чтобы спрятаться, что бы ни случилось. Так что, возможно, Псы решили, что у них есть время измотать нас на дальних дистанциях, прежде чем они приблизятся для убийства.
   Она не могла позволить этому случиться и обратила свое внимание на ту часть нейронной сети, которая была ее тактическим офицером.
   <Сосредоточьтесь на крейсерах. Давайте проделаем несколько дыр в их щитах.>
  

* * *

   - Их схема стрельбы меняется, сэр, - кратко доложил На-Кэлен. - Они больше не стреляют в нас. Вместо этого они концентрируются на щите.
   - И продолжают приближаться, да? - спокойно уточнил На-Айжааран.
   - Да, сэр.
   - Как я и предполагал, - тихо сказал На-Айжааран. - Это плохой выбор, но наименее плохой из тех, что есть. Он дает "Императору Ларнару III" возможность беспрепятственно вступить с ними в бой, но они ожидают, что их превосходная защита позволит им выжить, в то время как их собственный огонь уничтожит наши защитные платформы. На их месте я поступил бы так же.
   Адмирал задумчиво посмотрел на тактический план, потирая переносицу, затем вздохнул.
   - Сколько еще осталось до того, как капитан Ка-Шаран и "Сталкер смерти" будут на месте? - спросил он.
   - Примерно двадцать пять минут, - ответил На-Малак. - Может быть, немного дольше. На данный момент мы не можем точно зафиксировать положение его кулака.
   - Я должен надеяться, что нет! - фыркнул На-Айжааран. - Но я знаю Ка-Шарана. Он будет на назначенном месте в назначенное время. А пока мы несем ответственность за то, чтобы разобраться с этим.
   Он указал на схему, затем посмотрел на На-Кэлен.
   - Мы не можем и дальше отступать, не вызвав подозрений у этого человека, - сказал он. - Кроме того, если позволим разрыву между нами и конвоем увеличиться еще больше, он окажется вне зоны досягаемости даже "Императора Ларнара III", и у них больше не будет мотива преследовать нас. Так что еще через... двенадцать минут, я думаю, мы изменим курс и посмотрим, действительно ли они хотят потанцевать с нами.
   <Что-то задумали.> - Лакшмания отправила эту мысль в корпоративную сеть своего персонала, когда эсминец "Катлэс" получил прямое попадание. Большая часть ее внимания была сосредоточена на тактическом экране, читая повреждения "Катлэса". Могло быть и хуже. Основное вооружение эсминца осталось нетронутым, и он уже слегка изменил курс и развернул корабль, чтобы удержать поврежденный аспект своего боевого щита подальше от врага. И все же нехарактерные маневры Псов подпитывали ее растущее подозрение, и она чувствовала, как его отголоски пульсируют по всему составному мозгу. Большинство из них ответили ей согласием; некоторые выразили сомнение.
   <Отвлекают нас от конвоя?> предположение исходило от ее тактического офицера.
   <Возможно.> Лакшмания нахмурилась, затем скорчила гримасу. <Не имеет значения. Втягивают всех нас в бой. Кроме Тревор и Чина.>
   К ней вернулось общее согласие, хотя и далеко не радостное, и она почувствовала, как общее внимание переключилось вместе с ней на изучение вражеского строя. Скорость отступления Псов замедлялась. Это выглядело так, как будто они готовились выстоять или, возможно, даже контратаковать, и она подумала о своих собственных потерях. "Катлэс", "Дэггер" и "Хэлберд" - все получили попадания, хотя пока их урон оставался далеким от критического. Что еще более серьезно, "Фудроянт" потерял почти половину своей левой энергетической батареи и треть своих ракетных установок. В ответ один из боевых дивизионов мелкониан, получив тяжелые повреждения как его тяжелых, так и легких крейсеров, был вынужден отступить за линейный крейсер. Но этот линейный крейсер начал приближаться, и она почувствовала, как "Вэлиэнт" содрогнулся, когда пара ракет проскользнула через его активную защиту и яростно разорвалась на его боевом щите.
   Два из трех оставшихся подразделений Псов также получили повреждения, хотя БИЦ не мог дать точные оценки того, насколько сильно они пострадали. Но линейный крейсер остался практически нетронутым, и его тяжелое ракетное вооружение и большая емкость погребов начали вступать в игру. Корабли Лакшмании были вынуждены израсходовать гораздо больший процент своих боеприпасов, чем обычно, чтобы нанести такой ущерб противнику. Она больше не могла так продолжать.
   Беспокойство жужжало в ее глазах, когда она обдумывала свои все более неприятные альтернативы. Этот спарринг на дальней дистанции должен был пойти на пользу ее команде. Тем не менее, их истощающиеся боеприпасы сокращали ее возможности.
   Недостаточно было просто прогнать мелкониан. Она должна была быть уверена в их уничтожении, потому что они могли отслеживать болезненно незащищенные транспорты с расстояния, на котором даже сенсоры флота Конкордиата не могли проникнуть сквозь их собственные системы скрытности. Она не могла допустить возможности того, что выживший военный корабль Псов может проследить за ними до места их новой колонии и вернуться в империю, чтобы привлечь достаточно тяжелые силы и уничтожить ее до последнего мужчины, женщины и ребенка. Но если эта дальняя дуэль на истощение продолжится так, как она шла, ее эскадра будет уничтожена, в то время как по крайней мере два или три мелконианских корабля уцелеют.
   В конечном счете, выживание ее собственных военных кораблей было чисто второстепенным соображением. Не было никакого смысла оставлять их, если мелкониане смогут последовать за ними в новый дом колонии, потому что она, вероятно, не смогла бы противостоять силам такого размера, которые любой шпион привел бы к ним. Что, в некотором смысле, делало ее ограниченные возможности жестоко простыми...
   <Изменение курса!>
   Сообщение от тактического офицера вырвало ее из раздумий. Псы действительно меняли курс. Они больше не отступали. Она наблюдала, как все их силы, включая линейный крейсер, устремились прямо на ее эскадру, и ее челюсть сжалась.
   <Держать курс,> приказала она. <На этот раз мы возьмем их на расстоянии энергетического оружия.>
  

* * *

   - Сэр, враг сохраняет курс! - доложил Ка-Шаран.
   На-Айжааран посмотрел на него, затем поднялся со своего командирского кресла и направился к главному экрану.
   Это было правдой. Человеческие военные корабли оставались на своем векторе преследования, даже несмотря на то, что его эскадра развернулась к ним фронтом, и его глаза сузились, а уши плотно прижались к черепу. Это было нелепо!
   Корабли людей никогда не сближались с кораблями Псов до тех пор, пока их адские ракеты решительно не ослабляли их противников. Но эта человеческая эскадра неслась прямо на него, как будто ее подразделения были военными кораблями самих Псов!
   - Адмирал, должны ли мы отступить еще раз? - тихо спросил На-Малак, и На-Айжааран бросил на него острый взгляд. Начальник штаба пристально посмотрел на него, и На-Айжааран показал лишь краешек клыка. Не На-Малаку за то, что он задал этот вопрос, а потому, что вопрос был настолько обоснованным. И ответ на который он должен был дать быстро.
   Он снова посмотрел на схему. В конечном счете, не имело значения, что случится с этими человеческими военными кораблями. Уничтожение конвоя, который они сопровождали, было тем, что действительно имело значение, и он уже заманил их достаточно далеко от транспортов, чтобы сделать это уничтожение неизбежным. Так что ему вообще не было необходимости продолжать это сражение, если только враг не вынудит его к этому. Его боевой план предусматривал это с самого начала. Но этот план также предполагал, что люди будут действовать так, как диктовала их стандартная тактическая доктрина, и маневрировать, чтобы держать дистанцию открытой.
   Люди - нет. Они приближались к нему, на ту самую дистанцию боя, на которую стремился попасть каждый мелконианский командир. Если он подпустит их близко, то потеряет корабли, но каждый мелконианский офицер знал, что он должен заплатить цену разбитыми звездолетами и мертвыми воинами за каждый уничтоженный им человеческий корабль. И такая возможность была здесь. Возможность уничтожить эти корабли раз и навсегда.
   - Нет, Сарка, - тихо сказал он, даже не осознав, что принял решение. - Мы не отступим. Коммандер На-Кэлен, - он повернулся к офицеру-тактику, - пришло время показать этим людям, как ведет войну Народ!
  

* * *

   Неровные края боли моего командира - и моей собственной - продолжают отражаться глубоко внутри слияния, которое поглотило нас обоих. Это отвлекает, и все же общее чувство потери, горя и вины добавляет тонкую дополнительную гармонию. Капитан Тревор стоит глубоко внутри моего гештальта, и я чувствую ее удивление, когда мои датчики становятся ее сенсорами, глубина моего хранилища данных открывается перед ней, а ее органический разум и нервная система плавно сливаются с шепчущими электронами моей собственной психотроники.
   И все же, если она поражена тем, что сейчас видит, то и я поражен. Этот союз мысли с мыслью, протоплазменного мозга с молекулярными схемами никогда не предполагался при разработке моего первоначального программирования. Обновления, которые я получил после Шартра, наделили меня такими возможностями, но ни одна из симуляций и проверок не подготовила меня к этой реальности.
   В голове моего командира так много всего. Такое богатство, такая глубина и непосредственность переживаний для такой молодой женщины. Такая красота, льющаяся, как слова пламенной поэзии, столько мужества и решимости... и такое зазубренное оружие, которым можно ранить себя.
   Я знаю, как часто говорили, что у Боло "кровожадные" личности, и мне всегда казалось, что это неизбежно. Мы - воины, спроектированные на самом базовом уровне как защитники Человечества. Теперь, видя, как моя собственная личность соседствует с личностью капитана Тревор, чувствуя ее разум в моем, а мой - в ее, я полностью осознаю, насколько точным на самом деле является это описание. И все же у нас много общего, у моего командира и у меня. Я признаю ее сострадание, ее способность чувствовать горе и вину даже за врагов, которых мы с ней убили, и это качество не до конца понимаю. Но этому сопутствует железное чувство ответственности и яростное стремление к победе, которое не смог бы превзойти ни один Боло.
   Этот воин может сомневаться в себе; я в ней больше не сомневаюсь.
  

* * *

   Мэйника Тревор почувствовала, что в благоговейном страхе затаила дыхание, когда ей открылись сверкающие глубины психотронного мозга Лазаруса. Его сенсоры стали ее глазами и ушами, его следы - ее ногами, его оружие - ее руками, а яростная мощь его термоядерной установки - ее сердцем и легкими. Тренировочные симуляции подготовили ее к этому, но это был первый раз, когда она по-настоящему открылась нейронной связи, и в ней было гораздо больше от Лазаруса, чем она считала возможным.
   Она чувствовала его спокойную рациональность, глубокое фундаментальное равновесие и отстраненность его личности. И эта личность оказалась совсем не такой, как она ожидала. Она была похожа на ту, что была у другого человека, и в то же время также была фундаментально и уникально иной. Это было совершенно другое наложение на эмоции, которые, как она теперь знала, вне всяких сомнений, могли гореть так же сильно, так же яростно, как и любая человеческая эмоция. Она не могла описать это, но знала, что это было там. Яростная прямота, непоколебимый отказ обманывать себя и странно отстраненное чувство собственного достоинства. Лазарус знал себя как уникальную личность, индивидуум, и все же принимал себя как часть корпоративного целого, гораздо более великого, чем он был на самом деле.
   Она поняла, что это была СОД - общая сеть обмена данными, которая связывала каждого Боло с его товарищами по батальону и бригаде на всех уровнях. Неудивительно, что нейронное взаимодействие пришло к ним так легко! У них оно было всегда; просто не распространялось на их человеческих командиров.
   И по мере того, как она все глубже и глубже погружалась в слияние, чувствовала, как ее собственная личность, ее собственные нервные окончания и мысли, ее человеческие инстинкты и интуиция - так отличающиеся от "гиперэвристических" возможностей моделирования, которые служили Боло вместо них, - тянутся к Лазарусу. Бенджи однажды сказал ей, что человеческая интуиция во многих отношениях действительно превосходит логику Боло. Она поверила ему, хотя и не смогла полностью принять такую возможность на эмоциональном уровне. Теперь она знала, что Бенджи был абсолютно прав. И что в этом новом слиянии силы человека и Боло наконец-то по-настоящему встретились.
   Она и Лазарус соприкасались на всех уровнях, сначала осторожно, затем плавно встали на свои места, а затем, внезапно, они больше не были двумя личностями. Это были Мэйника/Лазарус. Смертоносная сила, молниеносные рефлексы и вычислительные способности Боло, слившиеся воедино с человеческой интуицией и творческим потенциалом, текли через нее, мягко отодвигая в сторону ее горе по поводу Бенджи, ее вину за то, что она пережила его смерть. Частью этого, к ее собственному удивлению, было признание собственного горя Лазаруса в связи с потерей товарища по бригаде, которого он знал более стандартного столетия. Он разделил ее потерю, но не возмущался и никогда не мог возмутиться ее собственным выживанием. В этом не могло быть никаких сомнений, никаких вопросов - не на этом уровне совместного существования.
   Она знала это, и поскольку чувствовала совокупную силу, которая наполняла ее, также знала, что никогда не была такой интенсивно живой, как в этот момент.
  

* * *

   Я чувствую - и разделяю - удивление и восторг моего командира. Что еще более важно, чувствую, как ее разум освобождается от нанесенных самой себе ран, которые так долго угнетали ее. Облегчение ее боли облегчает мою собственную, потому что мы стали зеркалами друг друга, и все же это нечто большее. Я испытываю новую эмоцию, которую никогда по-настоящему не испытывал: радость за исцеление другого человека.
   И все же, даже когда мы испытываем нюансы нашего нового союза, мы следим за эскадрой коммодора Лакшмании, и я чувствую свежую и иную боль капитана Тревор, когда первый эсминец превращается в руины.
  

* * *

   Индрани Лакшмания почувствовала гибель эсминца "Кроссбоу" как рану в своей собственной плоти, но даже когда ее тоска по погибшему кораблю глубоко пронзила ее душу, она почувствовала, что обнажает зубы в свирепой улыбке триумфа.
   Псы подошли слишком близко. Намеревались они это или нет, но они собирались подпустить ее на дальность энергетического оружия.
   <Огонь по плану Аламо,> - скомандовала она, и подтверждение вернулось к ней.
  

* * *

   Мэйника прикусила внутреннюю часть губы, когда сенсоры Лазаруса показали ей разворачивающуюся битву. Она не была опытным флотским тактиком, но огромные хранилища Лазаруса были в ее полном распоряжении так же, как и для него. Институциональные знания и данные, которые ей требовались для понимания, поступали к ней мгновенно, без особых усилий. Она не могла сказать, был ли это ее собственный разум, проникший в его хранилище данных, или это был его разум, распознавший ее потребность и предоставивший необходимую ей информацию еще до того, как она сама полностью осознала свою потребность в ней. Но в данный момент имел значение не столько источник ее знаний, сколько само знание.
   Чувствую, что капитан Тревор понимает намерения коммодора Лакшмании. Теперь она понимает, если не понимала раньше, что коммодор смирилась с тем, что выживут немногие из ее кораблей или даже ни один из них. Но, приняв фактическую уверенность в собственном уничтожении, коммодор вывела свои корабли на решающую дистанцию поражения врага.
  

* * *

   - Противник открывает энерге...
   Коммандер На-Кэлен так и не закончил свое заявление.
   Адмирал На-Айжааран съежился, когда энергия, вытекающая из консоли На-Кэлена, взорвалась со свирепостью, которая мгновенно убила тактического офицера. Командная палуба "Императора Ларнара III" неописуемо вздымалась, и глаза На-Айжаарана широко раскрылись. Это был первый раз, когда он лично столкнулся с человеческими военными кораблями на расстоянии энергетического оружия, и сообщения, которые он читал и просматривал, смертельно не соответствовали действительности.
   Это было невозможно! Корабли такого размера никак не могли обладать такой огневой мощью! "Хеллборы" "Императора Ларнара III" были тяжелее, мощнее, многочисленнее, чем у всех четырех человеческих тяжелых крейсеров вместе взятых, но эта грубая мощь нивелировалась и более чем компенсировалась невероятно точной координацией человеческой эскадры.
   "Император Ларнар III" снова вздыбился, затем взбрыкнул и повернулся, когда все четыре вражеских крейсера обрушили на него идеально синхронизированные залпы. Не имело значения, что его батареи были тяжелее и многочисленнее, что его боевой щит был сильнее. Не тогда, когда каждое орудие, которым обладали люди, врезалось в один и тот же крошечный, точно локализованный аспект его щита.
   Боевой щит локально вышел из строя, и копья плазмы яростно вонзились в образовавшуюся брешь. Обшивка "Императора Ларнара III" разлетелась вдребезги, из разбитого корпуса вырвалась атмосфера, и враг выстрелил еще раз.
  

* * *

   - Да!
   Торжествующий соколиный крик Индрани Лакшмания эхом разнесся в тишине флагманского мостика "Вэлиэнта", когда огонь ее кораблей снова и снова обрушивался на линейный крейсер. Самоуверенные ублюдки позволили ей подойти слишком близко, потому что знали, что человеческие военные корабли всегда маневрируют, чтобы удержаться на расстоянии выстрела. Возможно, это было потому, что они сами были настолько проникнуты необходимостью следовать предписаниям своей проверенной в боях доктрины, чтобы полностью осознать человеческую способность импровизировать и игнорировать уставы. Возможно, это было из-за чего-то совершенно другого. Но что имело значение, так это то, что этот мелконианский командир, очевидно, сильно недооценил то, что, по общему признанию, более легкое оружие Лакшмании могло сделать на близком расстоянии под командованием слияния человека и искусственного интеллекта.
   Спутники линейного крейсера ворвались к ее кораблям, неистово стреляя, отчаянно пытаясь отвлечь ее ярость от своего флагмана. "Микаса" взорвался под их яростными ударами. "Дэггер" отшатнулся в сторону, разбрасывая обломки корпуса и спасательные капсулы, сломанный и умирающий. Его побратим, корабль "Сэйбр" выпустил смертоносный залп в тяжелый крейсер, который убил его собрата, и мелконианский корабль перевернулся на бок и исчез в ярости огненного шара. Один из кораблей класса "Вечно победоносный" развернулся к "Сэйбру", и эсминец и мелконианский легкий крейсер обняли друг друга в яростной схватке, которая длилась всего несколько секунд... и закончилась общей смертью.
   Еще больше огня обрушилось на "Фудроянт", "Южную Дакоту" и "Вэлиэнт". Коммодор чувствовала, как ее корабли истекают кровью, ее люди умирают. Яркое, как солнце, кипение умирающих мелконианских звездолетов вспыхивало со всех сторон, но ее команда была поймана в ловушку в самом сердце ада. Эскадра сопровождения 7013 умирала, но умирала не одна. Ничто из того, что могли сделать мелкониане, не могло спасти "Императора Ларнара III" от ярости Индрани Лакшмании. Даже искусственный интеллект "Вэлиэнта" не мог сказать ей, сколько попаданий достигло цели в этом ошеломляющем, разбитом крушении, но, наконец, их стало слишком много.
  

* * *

   Вражеский флагман взрывается... за ним через 11,623 секунды последовал тяжелый крейсер "Вэлиэнт".
   Я чувствую горе моего командира и разделяю его. Но под моим горем скрывается уважение, подобающее таким воинам. "Фудроянт", шатаясь, выходит из строя, двигатель поврежден, и два уцелевших мелконианских эсминца меняют курс, чтобы поливать его огнем. Их энергетическое оружие проникает глубоко в его корпус, но его собственные адские пушки стреляют в ответ, и все три корабля исчезают в одном взрыве.
   Остаются только "Южная Дакота" и три эсминца, но они даже не пытаются оторваться. Они набрасываются на выживших мелкониан, стреляя из всех видов оружия.
   Все сражение, с момента, когда коммодор Лакшмания входит в зону поражения вражеского флагмана, и до его окончания, длится всего 792,173 секунды.
   По его завершении ни с одной из сторон не осталось выживших кораблей.
  

* * *

   - Боги моих предков, - прошептал капитан Хирэт Ка-Шаран, уставившись на тактический дисплей, с которого так внезапно исчезли значки стольких звездолетов.
   - Сэр, я... - коммандер Мэйзар Ха-Янт, первый тактик тяжелого крейсера "Сталкер смерти", замолчал, затем покачал головой, прижав уши в шоке. - Я как раз собирался доложить, что мы почти в том положении, какое вы задали, сэр, - сказал он, не в силах оторвать глаз от ужасающе пустого участка.
   - Тогда это, - Ка-Шаран ткнул пальцем с острыми когтями в экран, - было не совсем напрасно, Мэйзар. - Он еще несколько мгновений смотрел на пустой дисплей, затем повернулся лицом к офицеру, который был одновременно его заместителем и тактическим офицером. - Мы начнем атаку, как только полностью займем позиции.
  

* * *

   - Вообще никто не выжил?
   Генерал Тесласк Ка-Фракан, командир 3172-й тяжелой штурмовой бригады, недоверчиво уставился на командира тяжелого транспортного корабля "Нисходящая смерть".
   - Никто, генерал, - категорично ответил капитан Джизан На-Тарла. - С обеих сторон.
   Ка-Фракан выглядел ошеломленным. Не то чтобы На-Тарла винил его за это. Капитан был ошеломлен не меньше, если не по тем же причинам. В отличие от Ка-Фракана, он был офицером флота. Он видел - слишком часто - ужасные потери, которые смертоносное технологическое превосходство людей могло потребовать от защитников Народа. Его ошеломили скорость, с которой это произошло, и тактика, принятая человеческим командиром, которая оставила у него ощущение, как будто кто-то только что ударил его в живот.
   На-Тарла раньше служил с адмиралом На-Айжаараном. Он точно знал, о чем думал На-Айжааран, и, вероятно, сам сделал бы примерно такую же оценку на месте адмирала.
   Но мы оба были бы неправы, - подумал он. - И мы должны были это увидеть. Это был не человеческий флот, атаковавший один из наших миров. Это была превзойденная по численности человеческая эскадра, защищающая один из своих собственных миров. Или, скорее, орех крахту, из которого вырастет другой из их миров, если мы не раздавим его между пальцами и не съедим его плод.
   - Это делает невозможным продолжение нашей первоначальной миссии, - сказал Ка-Фракан, и На-Тарла дернул ушами в знак согласия с этим мучительно очевидным выводом. - Ну, конечно, это так, - сказал генерал, скорчив почти извиняющуюся гримасу, когда осознал свое собственное шокирующее заявление о мучительно очевидном. - Что я хотел сказать, так это то, что больше нет никакого смысла следовать с бригадой к нашему первоначальному пункту назначения. Я не вижу альтернативы, кроме как прервать миссию и вернуться на базу в надежде получить новый эскорт флота. В таком случае, не следует ли нам рассмотреть возможность подхода на помощь капитану Ка-Шарану?
   - Должен согласиться с вашим выводом, генерал, - сказал На-Тарла через минуту. - И должен также признаться, что получил бы огромное удовольствие от помощи капитану Ка-Шарану. Однако, "Нисходящая смерть" - это транспорт, а не военный корабль. На самом деле, он даже не является штурмовым транспортом в человеческом смысле - просто большой корабль для персонала, сконфигурированный для высокоскоростного проникновения в атмосферу и посадки на неровных полях. Наши возможности скрытности так же хороши, как у крейсера флота, но это потому, что наша единственная реальная защита - это укрытие от вражеских кораблей. Мы не несем вообще никакого наступательного оружия, а только достаточное количество оборонительных систем, чтобы дать нам шанс противостоять огню ракет дальнего действия, пока наш эскорт не сможет справиться с любой угрозой. Боюсь, мы не сможем ничем помочь кулаку "Сталкера смерти".
   - Вы эксперт, капитан, - сказал Ка-Фракан через мгновение, затем усмехнулся с легким, но искренним оттенком веселья. - Знаете, я не завидую вам, флотским типам! Дайте мне планету, на которой можно стоять, с воздухом, которым можно дышать, и я герой из старых саг, но это...! - Он махнул рукой на тактический план. - Вынужден стоять здесь и смотреть, как сражаются мои боевые товарищи, в то время как я вообще ничего не могу сделать, чтобы помочь им?
   Он пошевелил ушами взад-вперед в жесте смиренного принятия.
   - Все не так уж плохо, генерал, - сказал На-Тарла, придавая своему голосу легкость, которой он совсем не чувствовал, в качестве противоядия от затяжного шока при уничтожении эскадры адмирала На-Айжаарана. - И, по крайней мере, мы не пачкаем наши ботинки в грязи. И будем спать на чистых койках каждую ночь, если уж на то пошло!
   - Об этом стоит подумать, - согласился Ка-Фракан, и они вдвоем вернулись к тактическому графику, когда сенсорная секция "Нисходящей смерти" изменила масштаб, чтобы показать детальный вид обреченного человеческого конвоя.
  

* * *

   <?> бессловесный вопрос исходил от человеческой половины Мэйники/Лазаруса. Однако даже в тот момент, когда мозг из плоти и крови сформулировал вопрос, слияние органики и молицирков уже искало на него ответ.
   В неуловимом сенсорном призраке удаленной платформы Чарли-3 Лазаруса были задействованы огромные вычислительные возможности. Исходные данные были почти меньше, чем ничего, малейший намек на то, что могло бы быть намеком на тень воображаемого призрака, но боевой компьютер Лазаруса был неумолим. За микросекунды платформа запросила обновление, исходный сигнал был очищен, усилен и повторно проанализирован, и голос-тенор прошептал в глубине ее собственных мыслей, как эхо из ее подсознания.
   <Контакт идентифицирован положительно,> говорилось в нем. <Оценивается как один тяжелый крейсер класса "Звездный сталкер".>
   Она начала формулировать другой вопрос, но в этом не было необходимости. Действительно, не было никакой реальной необходимости задавать первый вопрос... ни для Лазаруса, чтобы ответить так явно. Знания, информация, в которых она нуждалась, уже были там, в такой же степени принадлежали ей, как и Боло. Это было ощущение, подобного которому она никогда не испытывала, никогда не мечтала испытать, и знала, что никогда не сможет по-настоящему описать это кому-либо, кто не испытал этого сам. Это чувство двойственности оставалось, но анализ сигнала и оценка его последствий пришли к ней без усилий, в полной мере.
   Мэйника Тревор не имела абсолютно никакой подготовки в качестве офицера флота, но с данными, хранящимися в памяти Лазаруса, Мэйника/Лазарус мгновенно поняли, что сделал адмирал На-Айжааран и почему. Так же, как она/они поняли, что обнаруженный ею/ими крейсер почти наверняка был не один.
   <Предупредить...> человеческая половина составного разума начала формировать команду, но половина Боло, сразу поняв, какой была бы эта команда, уже послала предупреждение через тонкий, как ус, лазерный луч на Боло 31-B-403-MKY.
  

* * *

   - Мы на позиции, капитан, - тихо сказал коммандер Ха-Янт, и Ка-Шаран поднял на него глаза.
   - Можем ли мы сказать, находится ли коммандер Ра-Колман также на позиции?
   - Нет, сэр, - ответил Ха-Янт, даже не взглянув на лейтенанта Джанака Са-Усмара, старшего офицера-сенсорщика "Сталкера смерти". - "Честь смерти" продолжает действовать в режиме полной скрытности, как и мы, - сказал он, и Ка-Шаран фыркнул.
   Они знали, где должен был находиться "Честь смерти", легкий крейсер кулака, но у них не было подтверждения, что корабль действительно был там. Ка-Шаран выделил коммандера Элдата Ра-Колмана для обхода другого фланга конвоя в то же время, когда адмирал На-Айжааран выделил все оставшиеся кулаки для атаки. Поскольку все три выделенных корабля действовали в условиях максимальной скрытности, Са-Утмар преуспевал в жестком контроле своего эсминца "Битва при Шилзаре" и все еще действовал в тесном контакте с флагманом кулака. Незнание того, где находится "Честь смерти", не имело большого значения при атаке на невооруженные транспорты, но отказ от скрытности и установление точных позиций всех кораблей кулака сделали бы все аккуратнее.
   - Какими созданиями привычек мы стали, Мэйзар! - сказал Ка-Шаран и насмешливо махнул рукой. - Как будто эта мешанина неуклюжих торговых судов могла сделать что-нибудь, кроме как умереть, даже если бы мы начали транслировать "Марш императора" по всем каналам!
   - Без сомнения, сэр, - согласился Ха-Янт. - С другой стороны, если бы они увидели, что мы приближаемся, и рассеялись, некоторым из них, возможно, удалось бы ускользнуть от нас, в конце концов, - добавил он, хотя оба они знали настоящую причину, по которой они не сбросили скрытность. Это просто не приходило им в голову. Они все еще боролись с шоком от уничтожения остальной части эскадры, и пока не смирились с этим, вряд ли были в лучшем психическом состоянии.
   В сложившихся обстоятельствах, - размышлял старший помощник, - возможно, в данный момент даже к лучшему, что наша единственная "оппозиция" состоит из невооруженных транспортов!
   - Да, я знаю, - сказал Ка-Шаран, и по его тону стало ясно, что он знал так же хорошо, как и Ха-Янт, насколько маловероятно, что какой-либо из человеческих кораблей действительно мог ускользнуть от них.
   - Я бы хотел, чтобы "Звездная корона" не была вынуждена возвращаться на базу, - продолжил он.
   Он говорил тихо, как будто только для себя, и уши Ха-Янта дернулись, когда он подавил выражение согласия с утверждением, насчет которого не был уверен, что должен его услышать. Тяжелый крейсер, флагман шестого кулака адмирала На-Айжаарана, получил частичный отказ своего гипердвигателя как раз перед тем, как эскадра начала свой скоростной пробег к первоначально назначенной цели. Капитан Джизэр На-Халтак, командир "Звездной короны", передал корабль своему старшему помощнику и перешел на легкий крейсер "Неустрашимый", оставшись командовать двумя другими кораблями своего кулака... и погиб вместе с остальной эскадрой.
   - Как вы думаете, имело бы какое-то значение, если бы адмирал сосредоточил всю эскадру, сэр? - спросил Ха-Янт через мгновение. Ка-Шаран бросил на него острый взгляд, но Ха-Янт твердо смотрел в ответ. По выражению его лица было очевидно, что вопрос не был критикой На-Айжаарана, и после двух или трех вдохов Ка-Шаран отрицательно дернул ушами.
   - Нет, - тяжело сказал он. - Сомневаюсь, что это имело бы значение. Имейте в виду, я бы так не сказал, если бы вы задали этот вопрос до того, как люди вошли в диапазон энергетического оружия. Я был готов к этому не больше, чем кто-либо другой, и, признаюсь, просто задавался вопросом, могло ли все сложиться по-другому, если бы нам не пришлось отослать "Звездную корону". Но, честно говоря, не верю, что это имело бы значение. Если бы адмирал держал нас всех вместе, потери с обеих сторон, вероятно, были бы почти такими же, какими они были в любом случае. Единственная разница заключалась бы в том, что мы - или кто бы ни выжил на нашем месте - могли бы получить достаточно повреждений двигателя, чтобы помешать нам перехватить и уничтожить этот конвой до того, как он сможет рассеяться и полностью исчезнуть от наших датчиков.
   Уши Ха-Янта шевельнулись в легком жесте, означающем его согласие, и Ка-Шаран снова обратил свое внимание на схему. И все же, несмотря на свой ответ старпому, Ка-Шаран и сам не был полностью убежден в том, что если бы На-Айжааран не отправил шестую часть спутников "Императора Ларнара III" на этот широкий фланговый маневр, результат мог бы быть не совсем другим.
   Но возможные исходы, которые могли бы произойти при других обстоятельствах, не имели никакого отношения к непосредственной тактической ситуации, - напомнил он себе.
   - Приготовиться к атаке, - решительно сказал он.
  

* * *

   Благодаря своему недавнему повышению, Мэйника была старше лейтенанта Гатри Чина. И вполне уместно, что, несмотря на свою устарелость, Лазарус имел более чем столетие старшинства над более молодым, более сильным Боло Чина. Кроме того, подразделение 31-B-403-MKY, хотя и новее, было всего лишь Марк XXXI. У Микки не было возможности нейронного интерфейса, который была впервые интегрирована в Марк XXXII... и инсталлирован в Лазаруса.
   До последних пятнадцати минут понимание Мэйникой того, насколько сильно пострадал лейтенант Чин, было чисто интеллектуальным и теоретическим. Теперь она почувствовала глубокий укол сочувствия к другому человеку, поскольку впервые лично ощутила реальность общей сети обмена данными бригады Динохром.
   Два Боло были так же тесно связаны друг с другом, как она и Лазарус, и как часть Мэйники / Лазаруса, она за считанные секунды узнала Микки гораздо лучше, чем Чин когда-либо смог бы узнать его. Она была частью его, когда они совещались, организуя последнюю отчаянную оборону конвоя с плавной, без паники, эффективностью и скоростью.
   Основываясь на первоначальном обнаружении Мэйникой/Лазарусом одиночного мелконианского крейсера, они обследовали пространство с помощью дистанционных пассивных датчиков обоих Боло и подтвердили, что на позиции для атаки выходят по меньшей мере три вражеских корабля. Очевидно, командир мелконианской эскадры намеревался использовать основную часть своих сил в качестве приманки, чтобы выманить коммодора Лакшманию с позиции, в то время как он вонзал свой кинжал убийцы в спину конвоя.
   Анализ сил, задействованных Лакшманией, по сравнению с боевым порядком обычной мелконианской рейдовой эскадры, показал, что максимальная численность "кинжала" должна составлять два тяжелых крейсера, один легкий крейсер и один эсминец.
   В ближнем бою любой из двух Боло был более чем достойным противником для обеих легких единиц, и любой из них, вероятно, мог бы победить и тяжелые крейсера. Та часть Мэйники/Лазаруса, которая ехала на командной палубе Бенджи в Шартре, в этом не сомневалась. К сожалению, Боло зависели от транспортов, на точках крепления которых они находились, а эти транспорты, безусловно, не были равны ни одному военному кораблю в космосе. Они были фактически безоружны, имея лишь самые элементарные средства пассивной защиты. Их штурмовые капсулы, каждая из которых была рассчитана на перевозку одного Боло или полного батальона пехоты, а также транспортных средств, через планетную оборону высадившегося противника, имели мощные двигатели трехмерного пространства и боевой щит, более прочный, чем у большинства тяжелых крейсеров, но были совершенно неспособны к независимому сверхсветовому полету. Капсулы также были полностью безоружны; если штурмовой капсуле требовалась наступательная огневая мощь и сложная система РЭБ, это обычно обеспечивал Боло, которого она перевозила.
   Если бы транспорты были уничтожены, капсулы мгновенно вышли бы из гипера, предполагая, что они переживут уничтожение своих материнских кораблей. И шанс Боло выжить после уничтожения его штурмовой капсулы в космосе был практически равен нулю. Они могли расширить свой собственный боевой щит и щиты капсул, чтобы обеспечить транспортам некоторую защиту, но в момент активации любого боевого щита они выдали бы свое присутствие врагу. Мелкониане, возможно, не сразу поймут, что столкнулись с Боло, но наверняка поймут, что Слейпниры не были безоружными грузовозами, за которых они их явно принимали. Когда они это сделают, то, несомненно, выйдут за пределы эффективной дальности энергетического оружия и используют свои ракетные установки.
   Боло мог бы защитить от ракетной атаки корабль, на котором летел он сам, но Боло были разработаны для боя на внутрипланетных дистанциях, а не в глубоком космосе. Их оборона никогда не была рассчитана на защиту такой огромной сферы, как та, которую занимал весь конвой. И их наступательное ракетное вооружение, хотя и обладало большой дальностью действия по стандартам планетного боя, не было разработано для ведения сражений в глубоком космосе. Они не смогли бы помешать мелконианам уничтожить конвой, если бы враг решил отойти для ракетного удара.
   Но ни один командующий флотом не стал бы использовать ракеты, когда в этом не было настоятельной необходимости. Ракеты были не просто дорогими; они были доступны только в строго ограниченном количестве. Подобно древней подводной лодке докосмической Старой Земли, эсминец-капер, охотящийся на невооруженные транспорты и торговые суда, подошел бы достаточно близко, чтобы использовать свое энергетическое оружие, эквивалент палубного орудия подводной лодки, вместо того, чтобы расходовать свои драгоценные "торпеды". Особенно, когда он был так далеко от любого источника пополнения запасов и не мог знать, столкнется ли он с дополнительными враждебными военными кораблями по пути домой.
   Таким образом, единственным приемлемым вариантом было продолжать притворяться беззащитными грузовиками и надеяться, что они смогут втянуть всех нападающих в зону поражения до того, как Псы поймут, с чем они на самом деле столкнулись.
   Даже когда план сражения - такой, каким он был, и что из него было - сложился воедино, отдельная часть мозга Мэйники задавалась вопросом, должна ли она сообщить губернатору Аньелли о том, что происходит.
   Технически, Аньелли был ее начальником, но коммодор Лакшмания оставила командиром Мэйнику, а не губернатора. Ей не нужно было, чтобы в подобный момент он толкал ее под локоть, и было не похоже, что у нее будет время для какого-либо подробного инструктажа перед атакой врага. И пока она и ее Боло совещались с Микки, она нашла еще одну причину пока не сообщать Аньелли. Она/они не могли быть уверены, где мелкониане начнут свою атаку. Вражеские корабли могли подойти по векторам, которые сделали бы невозможным немедленное столкновение со всеми ними одновременно, и она / они не осмеливались раскрыть существование Боло, пока она / они не смогут поразить каждый мелконианский корабль за один огневой проход. Так что, если уж на то пошло, ей/им, возможно, придется позволить врагу захватить несколько беззащитных транспортов конвоя, не сделав ни единого выстрела в ответ.
   Почему-то Мэйника сильно сомневалась, что губернатор Аньелли хорошо отреагирует на это решение.
  

* * *

   - Немедленно! - рявкнул капитан Ка-Шаран, и весь его кулак повернулся прямо к конвою, когда включились его системы наведения.
   "Сталкер смерти" и "Битва при Шилзаре" шли вровень. Против вооруженного противника менее мощный (и более расходуемый) эсминец обычно взял бы на себя инициативу, прощупывая вражеские подразделения. В данном случае, однако, в этом не было необходимости. Разведывательные платформы, которые адмирал На-Айжааран отправил после того, как "Восходящий император" первоначально обнаружил вопиюще очевидные сигнатуры выбросов транспортных кораблей, получили подробный подсчет сопровождения конвоя, и каждый из них был уничтожен.
   - Сэр, у нас есть подтверждение позиции "Чести смерти"! - объявил Ха-Янт, и Ка-Шаран показал кончики своих клыков в улыбке мрачного удовлетворения, наблюдая, как перекрестие прицела тактического управления огнем встало на место над значками первых кораблей, которые он намеревался уничтожить.
  

* * *

   Мэйника/Лазарус наблюдали через сенсоры Боло, как мелконианские военные корабли вышли из режима скрытности и направили свои радары и лидары на невооруженные транспорты. Составная сущность распознала системы наведения, и та ее часть, которая была Мэйникой Тревор, почувствовала еще один укол благоговения, когда вспыхивающий психотронный мозг Лазаруса проанализировал паттерны излучения, чтобы предсказать очередь наведения Псов. Она и раньше видела возможности гиперэвристического моделирования Боло в действии, но никогда изнутри. Никогда в качестве участницы. Теперь она знала - знала без всякой тени сомнения - по каким именно целям намеревались нанести удар мелкониане и в каком порядке. У нее вообще не было никаких сомнений, несмотря на то, что боевой компьютер настаивал на квалификации с процентными вероятностями, которые все лежали в диапазоне девяносто с лишним процентов. Это было так, как если бы она стала ясновидящей. Как будто сам Бог похлопал ее по плечу и сказал ей, что должно было произойти.
   Неудивительно, что Боло, кажется, всегда точно знают, что делать дальше, - сказал маленький уголок ее / их общей личности, который остался полностью ее мыслью. Но большая часть ее внимания была сосредоточена на геометрии облучения, и она проглотила горькое мысленное проклятие.
   Тактическая координация Псов была нарушена. Их активные сенсоры выдали их позиции для Мэйники /Лазаруса, и было очевидно, что они организовали атаку ножницами, когда два их корабля атаковали с одного фланга, в то время как третий атаковал с другого. Но два ближайших корабля - тяжелый крейсер и эсминец - вышли на позицию для атаки раньше, чем их третий спутник. Они уже бросились в атаку на стороне Мэйники/Лазаруса в строю конвоя, но легкий крейсер был достаточно далеко за пределами своей собственной зоны атаки, так что Микки не мог вступить с ним в бой.
   <Вероятность дополнительных...?> потребовал компонент Мэйника.
   <4,75 процента плюс-минус 1,91 процента,> ответил компонент Лазарус до того, как вопрос был полностью сформулирован. Человеку потребовались бы бесценные минуты, чтобы объяснить логику, на которой основывался этот ответ, но все его аналитическое дерево пронеслось в чисто человеческом мозгу Мэйники подобно молнии.
   И он был прав. Если бы командующий мелконианской эскадрой был готов выделить второй тяжелый крейсер для этой атаки, он бы отделил весь его кулак вместе с ним, вместо того, чтобы оставить его спутников при своем флагмане. Кроме того, Псы были слишком хороши в такого рода вещах, чтобы тяжелый крейсер был настолько сильно смещен с позиции, что он уже, по крайней мере, не включил бы свои собственные системы наведения.
   <Шанс...> Мэйника начала второй вопрос.
   <97,62 процента вероятности уничтожения "Куан Инь", 96,51 процента вероятности уничтожения "Парома Кейллора", 87,63 процента вероятности уничтожения "Стар кэнвейэр".>
   Цифры промелькнули в ее мозгу, как ледяные молнии, и ее сердце сжалось от боли, когда компонент Лазарус предоставил их. "Стар кэнвейэр" был одним из промышленных кораблей колонии. Его потеря нанесла бы серьезный ущерб, хотя и не смертельный. Но "Паром Кейллора" был пассажирским транспортом, на борту которого находилось более семи тысяч колонистов. И "Куан Инь", возможно, был даже более ценным, чем "Паром Кейллора". Он был главным медицинским кораблем колонии, перевозившим не только эквивалент полного больничного комплекса основного мира, но и семьдесят пять процентов всего медицинского персонала экспедиции. Часть его оборудования, и особенно искусственные матки и банки спермы и яйцеклеток, были сохранены и распределены по другим кораблям конвоя, но его потеря была бы разрушительной для шансов колонии на выживание.
   Мэйника/Лазарус рассмотрели все возможные альтернативы в стеклянном оке вечности, которые были доступны благодаря моделированию Лазаруса, и человеческая половина слияния почувствовала боль половины Боло, соответствующую ее собственной, когда холодные, безразличные вероятности горели перед ними.
   Если она/они вступят в бой с ближайшими мелконианами до того, как легкий крейсер войдет в зону поражения Микки, у нее/них будет восемьдесят пять с лишним процентов шансов убить их обоих до того, как какой-либо из кораблей колонии будет уничтожен. Но только ценой девяностошестипроцентной вероятности того, что легкий крейсер отойдет прежде, чем Микки сможет взять его под обстрел. И в этом случае вероятность уничтожения всего конвоя приближалась к восьмидесяти девяти процентам.
   Потеря этих трех кораблей, и особенно "Куан Инь", снизила бы вероятность долгосрочного выживания колонии до чуть более восьмидесяти процентов, но это было значительно больше, чем одиннадцатипроцентный шанс того, что конвой вообще выживет, чтобы найти место для основания колонии, если Мэйника / Лазарус предотвратят уничтожение этих трех кораблей.
   Обе половинки ее/их души закричали в знак протеста, но цифры - эти бессердечные, жестоко честные цифры - отказались смягчиться. Микки поделился ее/ их страданиями через сеть СОД, и в некотором смысле, как поняла Мэйника, для него и Лазаруса это было даже хуже, чем для нее. Они были спроектированы, сконструированы на молекулярном уровне, чтобы сохранить человеческую жизнь любой ценой для себя. Но на этот раз стоимость будет оплачена кем-то другим.
   - Вражеские корабли! - отчаянный крик разорвал коммуникационную сеть конвоя, когда кто-то на борту "Парома Кейллора" заметил приближающихся мелкониан. - Боже мой, вражеские корабли! Они засекли нас!
   Мэйника/Лазарус услышали панику, ужас в голосе неизвестного мужчины. Она/они распознали в этом страх смерти, но также и более темный ужас, осознание того, что семь тысяч других человеческих существ вот-вот умрут вместе с ним, и Мэйника закрыла глаза от боли.
   Она могла бы выстрелить. Могла бы выстрелить и уничтожить две трети нападавших еще до того, как те откроют огонь. Часть ее съежилась от этого знания, уже осознавая бесконечное бремя вины, которое ляжет на нее, если она этого не сделает. Но Мэйника Тревор знала о чувстве вины. Она отведала его до отвала после Шартра, и если это была цена, которую следовало заплатить, чтобы выполнить свой долг, то она заплатит ее.
   Башня Манеки/Лазаруса плавно двигалась, массивный "Хеллбор" следил за эсминцем, за ближайшей из его/их целей и за той, что нацелилась на "Куан Инь", когда оба мелконианских корабля открыли орудийные порты и повернулись, чтобы дать бортовой залп по своим беспомощным целям. Ей/им не нужны были прицельные круги на тактическом дисплее Лазаруса; она/они знали, что у них есть идеальное решение для наведения на цель. Что все, что ей/им нужно было сделать, это выстрелить.
   - Они собираются ст..!
  

* * *

   - Огонь! - рявкнул Ка-Шаран и услышал глубокий, резкий триумфальный рев своей тактической команды, когда вспыхнул бортовой залп "Сталкера смерти".
  

* * *

   Лицо лейтенанта Лорен Хэйновер побелело, когда она услышала голос с "Парома Кейллора" через наушник, который настроила на общекорабельную сеть связи. Как и каждый член экипажа "Куан Инь", Хэйновер находилась на "боевом посту" с того момента, как коммодор Лакшмания доложила об обнаружении мелконианской оперативной группы. Не то чтобы медицинский корабль мог что-то сделать в бою с флотом, кроме как не высовываться и пытаться убежать. Теперь было очевидно, что "Куан Инь" не мог сделать даже этого.
   - Начинается! - прозвучал по внутренней связи резкий и отчаянный голос капитана Сминарда, и Хэйновер туже затянула ремни своего кресла. Это казалось невероятно бесполезным занятием, и она оглядела резервную рубку управления, которая была ее местом службы в качестве второго инженера корабля, желая, чтобы у нее, по крайней мере, была надлежащая противоударная защита. Медицинские корабли не должны нуждаться в таком оборудовании, - сказал идиотски педантичный голос в глубине ее сознания. Голос звучал точно так же, как у нее, но этого не могло быть. Она не стала бы тратить энергию в подобное время, читая себе лекции о...
   Вселенная Лорен Хэйновер внезапно превратилась в безумие, когда фронт ударной волны вырвал ее из кресла и швырнул на переборку.
  

* * *

   Ка-Шаран обнажил клыки, когда два ненавистных человеческих транспорта превратились в обломки и расширяющийся газ. Сорокасантиметровые плазменные разряды пробили их насквозь, как будто они были сделаны из соломы, и "Битва при Шилзаре" тоже стреляла, хотя ее более легкое вооружение позволяло ей целиться только в одно судно. Два из трех двадцатисантиметровых "Хеллборов" на правом борту эсминца достигли прямых попаданий; третий был очень близок к промаху, и Ка-Шаран подавил разочарованный рык.
   Тактическое подразделение лейтенант-коммандера На-Шала должно было действовать лучше на таком расстоянии! У них определенно было достаточно времени, чтобы спланировать выстрел!
   Впрочем, это вряд ли имеет значение, - сказал он себе, - наблюдая, как шатается искалеченный, на две трети разрушенный корпус. Разбитый корабль мгновенно вышел из гипера, все еще едва живой - возможно, - но исчез с его сенсоров. Он взглянул на лейтенанта Са-Утмара, и его разочарование улеглось, когда Са-Утмар автоматически отметил точные координаты, в которых цель вышла в нормальное пространство. Найти этот обломок, чтобы гарантировать его полное уничтожение, было бы трудоемко, но относительно просто, - подумал он, и повернулся обратно к дисплеям наведения, когда "Сталкер смерти" слегка откатился, чтобы взять под прицел следующую пару жертв.
   - "Честь смерти" подходит к своему огневому рубежу, сэр! - объявил Ха-Янт.
  

* * *

   Голос с "Парома Кейллора" оборвался на полуслове, когда огромный транспорт взорвался.
   Фрагменты его корпуса - и его пассажиров - выбросило наружу, каждый кусок обломков по отдельности выпал из гипера в нормальное пространство. Разбитые обломки были разбросаны по пространству диаметром по меньшей мере в световую неделю, и в этот момент Мэйника Тревор пожалела, что ее не было на борту убитого корабля.
   Она обнаружила, что в ее союзе с Лазарусом было особое и ужасное проклятие. Ее мысли теперь двигались с его скоростью, и секунда была для нее/них зияющей вечностью. У нее было достаточно времени, чтобы проглотить горький яд осознания того, что она могла бы остановить мелкониан от стрельбы. И все же, по крайней мере, она обнаружила это милосердие; она также разделяла абсолютную уверенность в том, что ее /их вероятностный анализ был точным. По крайней мере, в этом ей никогда не придется сомневаться.
   Все три мелконианских военных корабля устремились к следующим выбранным целям, и вспышка мрачного и горького удовлетворения пронзила трехчастную связь Мэйники/Лазаруса/Микки.
  

* * *

   - Выход на пеленг обстрела через две сек...
   Голос Ха-Янта резко оборвался, и Ка-Шаран выскочил из своего командного кресла, когда "Битва при Шилзаре" распалась. Она не взорвалась; она просто прекратила свое существование в ослепительной вспышке плазмы.
   "Хеллбор"! - пробормотал его разум. - Это был "Хеллбор"! Но откуда...?!
   Капитан Ка-Шаран был очень опытным офицером флота. Он также очень быстро мыслил. Так быстро, что у него действительно было время найти значок на тактической схеме, с которого был сделан этот ужасающе мощный выстрел. Но как бы он ни был быстр, у него было слишком мало времени, чтобы завершить свою мысль.
   Боло на транспор..!
   Через четыре секунды после уничтожения "Битвы при Шилзаре" Мэйника/Лазарус выпустили заряд 110-сантиметрового "Хеллбора" прямо через переднее энергетическое отделение "Сталкера смерти" и нанесли прямое попадание в реактор номер один. Не то чтобы это действительно имело значение в свете катастрофических структурных повреждений корпуса тяжелого крейсера.
   Все, что на самом деле сделало разрушающееся поле изоляции антивещества реактора, - это сделало уничтожение "Сталкера смерти" еще более впечатляющим.
  

* * *

   - ужасно! Просто ужасно! - лицо Эдриэна Аньелли было пепельно-серым на экране связи Мэйники Тревор, когда он разговаривал с ней с "Хэрриет Лян-шу", гражданского флагмана конвоя. - Боже мой! Вся эскадра коммодора Лакшмании, а теперь еще и это!
   - По крайней мере, мы все еще живы, губернатор, - сказала Мэйника. Он впился в нее взглядом, словно взбешенный банальностью ее ответа.
   К ее собственному удивлению, она спокойно ответила на его взгляд. Это был ее самый первый разговор один на один с губернатором, и она ожидала, что уровень ее беспокойства будет намного выше. Это было не так. Вместо этого она чувствовала, как будто часть спокойствия Лазаруса, след его психотронной бесстрастности, осталась с ней после того, как она отключилась от нейронной связи.
   Или, может быть, просто после того, как я увидела, как Псы на глазах расстреляли три транспорта из конвоя, за который несу ответственность, простой губернатор - это мелочь, - подумала она со своего рода кладбищенским юмором.
   - Конечно, все еще живы, капитан, - сказал Аньелли через мгновение. - Если бы это было не так, мы бы не вели этого разговора. И прежде чем продолжим, позвольте мне сказать, что я полностью осознаю, что единственная причина, по которой мы живы, - это ваши с лейтенантом Чином Боло. Но это не делает нашу ситуацию менее опасной.
   - Разрушение "Парома Кейллора" - это трагедия, с какой стороны на это ни посмотри. Семь тысяч жизней - плюс капитан Хэролдсон и вся его команда - были бы ужасной вещью при любых обстоятельствах. Но их гибель - это потеря почти тридцати процентов всего нашего колониального населения! Утрата "Стар кэнвейэр" - почти такой же серьезный удар по нашим основным промышленным возможностям. Но потеря "Куан Инь"..!
   Он покачал головой, его лицо напряглось, и Мэйнике пришлось кивнуть в знак согласия с его оценкой.
   - Дочь и зять губернатора Аньелли - врачи на борту "Куан Инь", - внезапно пробормотал тенор Лазаруса в импланте бригады в ее левой сосцевидной кости, и ее живот скрутило от внезапного всплеска вины.
   - Губернатор, - сказала она, как только убедилась, что владеет своим голосом, - возможно, - она подчеркнула уточняющее слово, - что "Куан Инь" не был полностью уничтожен.
   Взгляд Аньелли метнулся к ее лицу, и его правая рука, едва видимая на углу стола, сжалась в кулак с костяшками из слоновой кости.
   - Объясните, - отчеканил он. - Пожалуйста. - Запоздалая любезность выскочила из него, как будто ее извлекли плоскогубцами.
   - "Паром Кейллора" и "Стар кэнвейэр" были полностью уничтожены огнем мелкониан, - осторожно сказала Мэйника. - "Куан Инь" был серьезно поврежден, но по крайней мере треть его корпуса была еще цела, когда его гипергенератор вышел из строя. Невозможно оценить, насколько сильно он мог пострадать, но есть по крайней мере вероятность, что часть его персонала и часть важного медицинского оборудования на борту выжили. Нам просто нужно вернуться и найти его.
   - Я не военный эксперт, капитан, - продолжил Аньелли, - но даже я знаю, как... это было бы трудно. - Слово "трудно" прозвучало так, как будто оно было физически кислым на вкус. Или как будто он винил ее в том, что она вселила надежды, которые никак не могли быть удовлетворены. - Такого рода поисково-спасательные работы - это работа для полностью оснащенных военных кораблей, капитан Тревор. Не для горстки наспех собранных торговых судов!
   - Губернатор, я бы ничего не сказала об этом, если бы не была достаточно уверена в нашей способности найти ее. Мы точно знаем, когда и где они покинули гипер, и каков был бы вектор их появления в нормальном пространстве.
   Аньелли выглядел скептически, она протянула руку и коснулась гарнитуры на углу своего стола.
   Проницательные глаза губернатора не упустили этого жеста, и она увидела, как они слегка расширились.
   - Лазарус - я имею в виду, подразделение Один-Семь-Девять - пристально следил за ними, сэр. И при всем моем уважении к флоту, я очень сомневаюсь, что какой-либо астрогатор смог бы лучше вычислить решение для перехвата.
   - Даже в этом случае, - теперь голос Аньелли звучал так, как будто он спорил сам с собой, а не с Мэйникой, - даже самое лучшее решение оставит очень большой объем для поиска, капитан. Даже предполагая это... то, что кто-то все еще жив на ее борту, - он прочистил горло, - мне кажется крайне маловероятным, с учетом повреждений, которые вы описали, что их собственные датчики или системы связи все еще будут работоспособны. Без активного радиомаяка связи, на который мы могли бы ориентироваться, его поиск по-прежнему является задачей датчиков флота, а не кучки торговых судов.
   - При обычных обстоятельствах вы, безусловно, были бы правы, сэр, - согласилась Мэйника. - Но мы не совсем обычные заурядные торговые суда. Так получилось, что у нас с собой есть пара Боло. Возможно, на них не установлены стандартные флотские сенсоры, но думаю, вы обнаружите, что у них есть возможности, необходимые нам для этой миссии.
   - Вы серьезно, - медленно произнес Аньелли. Она кивнула, и он глубоко вздохнул.
   - На самом деле я не должен разрешать это, - сказал он.
   - Извините меня, губернатор, но это не ваше решение.
   - Прошу прощения? - плечи Аньелли напряглись, а брови опустились.
   - Коммодор Лакшмания оставила меня военным командиром, сэр, - сказала Мэйника своим самым уважительным тоном. - Как присутствующий старший офицер бригады Динохром и как командир подразделения Один-Семь-Девять, старшего присутствующего Боло, я теперь являюсь старшим присутствующим военным Конкордиата. Таким образом, в соответствии с нашими первоначальными приказами о миссии, я теперь являюсь военным командующим этой экспедицией.
   - Это нелепо! - взорвался Аньелли. - Нелепо!
   - Нет, губернатор, - непоколебимо ответила Мэйника, отказываясь допустить хоть малейшую дрожь в своем голосе, которая могла бы предупредить его о том, как отчаянно она хотела избежать этой ответственности. - Это не абсурдно и не нелепо. Предлагаю вам ознакомиться с соответствующими частями наших приказов и с контрольными разделами Военного устава и Конституции. - Она сделала паузу, возможно, на два удара сердца, затем добавила: - Если хотите, подразделение Один-Семь-Девять может предоставить вам необходимый текст всех трех документов.
   Челюсти Аньелли сжались, как тиски, и она спокойно посмотрела на него в ответ, стараясь выглядеть старше своих двадцати семи стандартных лет. Он находился на борту другого корабля, более чем в двух тысячах километров от "Фермопил", но она почти физически ощущала его гнев, разочарование, обиду и отчаяние.
   Трудно винить его, на самом деле, - подумала она почти клинически. - Он почти в три раза старше меня, и последние пятьдесят лет своей жизни потратил на то, чтобы сделать карьеру в правительстве. Он профессионал, а теперь какая-то соплячка пытается играть в адвоката по правилам и оттеснить его в сторону. Неудивительно, что он взбешен!
   Но в то же время он знает, что я ему нужна. Или, скорее, ему нужны Лазарус и Микки. То, что Псы только что сделали с нами, делает это достаточно ясным... и на личном уровне мы - его единственная надежда когда-нибудь найти "Куан Инь".
   - Независимо от того, что говорится в приказах нашей миссии и военных уставах, капитан, - голос губернатора был ледяным, - мы оба знаем, что ни Конституция, ни те, кто задумал и спланировал операцию "Кукурузное семя", не предполагали, что военное правление заменит гражданский контроль над правительством этой колонии.
   - Я не имела в виду, что они это предполагали, сэр.
   Это был бой, который Мэйника предпочла бы не вести совсем, а если бы это было возможно, оттягивать его так долго, как только можно. К сожалению, это был вопрос, который необходимо было рассмотреть - и урегулировать - сейчас.
   - Я знаю, губернатор, - продолжила она, намеренно подчеркивая его титул, - что наши планировщики миссии всегда предполагали, что вы будете старшим администратором и первым главой исполнительной власти этой колонии. Я также знаю, что уже существует полноценный исполнительный совет, который будет консультировать вас и служить основой для выборной, самоуправляемой конституционной структуры, которая потребуется колонии. И, наконец, сэр, заверяю вас, что полностью осведомлена о требовании Конституции о том, чтобы военная власть была подчинена гражданской власти в соответствии с основным законом Конкордиата. Я не желаю и не намерена каким-либо образом обходить этот закон или пытаться использовать подразделения бригады под моим командованием для создания какого-либо военного государства.
   Его лицо оставалось непроницаемым, но она подумала, что, по крайней мере, часть напряжения покинула его.
   - Как я интерпретирую наши приказы о миссии, - сказала она ему, - старший военный офицер экспедиции командует военными и материально-техническими аспектами операции до тех пор, пока колония не будет высажена на подходящей планете и исчезнет военная угроза ее безопасности. Очевидно, люди, которые писали эти приказы, ожидали, что коммодор Лакшмания выполнит роль военного командира, а не кто-то столь относительно младший, как я. Тем не менее, думаю, вы согласитесь со мной, что императивы выживания требуют, чтобы не было никакого вопроса о наших относительных сферах власти. Как старший военный офицер, я могу оказаться вынужденной отдавать приказы, основанные на военной ситуации и моих знаниях о ней, поделиться которыми или объяснить кому-либо еще у меня может не быть времени. Если это произойдет, никто из нас не может позволить себе ситуацию, в которой кто-то колеблется или сомневается в этих приказах, потому что возникает некоторый вопрос о том, имею ли я право их отдавать.
   Челюсть Аньелли все еще была сжата, но она увидела, по крайней мере, проблеск признания в его суровых глазах.
   - На вас лежит окончательная ответственность за будущее и выживание этой колонии, сэр, - искренне сказала она. - Это ответственность, для которой я не подхожу, и власть, которой я, конечно, не хочу. Но за военную безопасность колонии и ее доставку в новый дом сейчас отвечаю я. Коммодор Лакшмания специально передала эту ответственность мне, и моя выслуга лет, несмотря на молодость, означает, что я не могу просто передать ее кому-то другому, как бы мне этого ни хотелось. Это мой долг, губернатор, и я намерена его выполнить.
   Повисла тишина, и Мэйника задалась вопросом, как бы отреагировал Аньелли, если бы он знал, что она намеренно не открывала огонь до тех пор, пока мелкониане не атаковали "Куан Инь" и два других корабля. Она знала, что у нее не было выбора, но губернатор не только был гражданским лицом, он не был частью этого слияния человека и Боло. Что означало, что он никогда не разделит ее абсолютной уверенности в том, что у нее не было другого выбора, и это сомнение, добавленное к ее молодости и невысокому званию, а также его неприязнь к обоим этим факторам, вероятно, привело бы к ожесточенной и открытой конфронтации, несмотря на то, как сильно он знал, что колония нуждается в Боло.
   - Очень хорошо, капитан Тревор, - сказал он после долгого, холодного колебания. - Я понимаю вашу позицию. Не скажу, что нахожусь в фундаментальном согласии с вашей интерпретацией наших относительных "сфер власти", но вынужден признать силу, по крайней мере, части ваших аргументов. И, как уверен, мы оба прекрасно понимаем, как я сильно нуждаюсь, по крайней мере, в вашем сотрудничестве. Однако, прежде чем официально признать ваши полномочия в качестве ...
   военного командира этой экспедиции, у меня есть одно требование.
   - Я потребую от вас юридически заверенную запись заявления, капитан, в которой прямо подтверждается ваше понимание и принятие той части наших приказов о миссии, которая передает полномочия и контроль над военными гражданскому правительству в кратчайшие возможные сроки в соответствии с военной безопасностью колонии.
   Он сердито посмотрел на нее, явно ожидая протеста или, по крайней мере, вспышки гнева, но она только спокойно посмотрела в ответ.
   - Губернатор, поскольку то, что вы просите, является не более чем моей собственной интерпретацией наших приказов, я не имею никаких возражений против предоставления вам этой записи.
   Он моргнул, и она слегка улыбнулась.
   - Сэр, правда в том, что есть аспекты принятия военного командования флотом колонии, справиться с которыми, признаю, у меня едва ли хватит квалификации. Коммодор Лакшмания обладала десятилетним опытом, которого у меня нет, а также целым штатом и структурой командования эскадрой, которые помогали ей выполнять свои обязанности. У меня есть лейтенант Чин, Лазарус - я имею в виду, подразделение Один-Семь-Девять - и Микки. Люди за пределами бригады Динохром часто не понимают, насколько на самом деле способен "штатный" Боло, но даже с ними обоими и лейтенантом Чином я не обучена как администратор на том уровне, который необходим колонии. И у меня, конечно, нет ни опыта, ни подготовки, чтобы справиться со всеми многочисленными деталями, которые каждый день попадают на стол настоящего губернатора.
   - Поскольку я знаю все это, то была бы чрезвычайно признательна, если бы вы продолжали выполнять функции нашего старшего администратора и главного гражданского исполнительного органа. Я рассчитываю консультироваться с вами на ежедневной основе и также не предвижу абсолютно никакой необходимости или оправдания для моего вмешательства в ваши обязанности. Моя единственная забота состоит в том, чтобы быть абсолютно уверенной в том, что в случае чрезвычайной военной ситуации - или, возможно, я должна сказать, другой чрезвычайной военной ситуации - цепочка командования и окончательные полномочия будут четко и недвусмысленно поняты всеми.
   Аньелли откинулся на спинку своего удобного кресла на борту экспедиционного флагмана. Он поджал губы и несколько секунд смотрел на нее прищуренными глазами. Затем он слегка улыбнулся.
   - Я собираюсь признать, по крайней мере временно, что вы имеете в виду именно то, что только что сказали, капитан, - сказал он ей. - Пойду дальше этого. Верю, что вы делаете именно это, и что у вас самые похвальные мотивы. Однако все равно потребую эту запись. Утверждаю с определенным уровнем личного опыта, когда говорю, что власть может формировать привычку.
   Она начала что-то говорить, но он поднял руку в жесте, заставляющем замолчать, который был странно вежливым.
   - Не хочу сказать, что вы представляете Наполеона в процессе становления, капитан, - сказал он ей. - Хотя, если быть до конца честным, у меня есть некоторые опасения, что кто-то, обладающий эффективной монополией на контроль над всей имеющейся у нас военной мощью, может поддаться наполеоновскому искушению при определенных обстоятельствах. Однако, судя по тому, что видел о вас, и по вашему военному послужному списку, я на самом деле не верю, что у вас есть какая-либо естественная склонность в этом направлении. Чего я немного боюсь, так это того, что вы приобретете привычку командовать.
   - Хорошему военному офицеру, так же как хорошему губернатору или главе государства, требуется эта привычка. Он - или она - не может выполнять свою работу должным образом без внутренней уверенности в том, что, когда он отдает приказ или отдает директиву, они будут выполнены. Проблема, капитан Тревор, возникает, когда эта уверенность становится настолько неотъемлемой частью его самого и настолько удобной, что его авторитет кажется ему неизбежным. Для этого не обязательно быть злым или страдать от безумия власти или мании величия. Просто он так ясно видит, что "должно быть сделано", и поскольку привык быть главным решателем проблем, само собой разумеется, что его работа - следить за тем, чтобы это было сделано. Ему просто перестает приходить в голову мысль о том, что мог бы быть другой способ сделать это, или что, возможно, люди вокруг него даже не согласны с тем, что это нужно делать в первую очередь. Когда это происходит, люди, которые спорят с ним, могут стать частью проблемы, насколько это касается его. Они мешают ему выполнять свою работу, поэтому он... удаляет их.
   - Понимаю ваши опасения, губернатор Аньелли. Надеюсь, что они не оправданы. И думаю, я должна также отметить, что бригада Динохром довольно тщательно проверяет свой персонал в поисках именно таких личностных черт. Вы же не захотите, сэр, чтобы какая-то капитан, убежденная, что ее суждения непогрешимы, бегала вокруг, командуя Боло. - Она улыбнулась с искренним проблеском веселья. - И должна также отметить, что память Боло содержит как полный текст Конституции, так и большую часть юридического кодекса Конкордиата, не говоря уже о военных уставах.
   - И к чему вы клоните? - спросил Аньелли, когда она сделала паузу.
   - Боло запрограммированы не принимать незаконные приказы, губернатор, независимо от того, кто их отдает. Они стали такими с тех пор, как произошло злодеяние в Санта-Крузе. Это включает в себя приказы, которые противоречат Конституции.
   - Даже если бы я хотела быть Наполеоном, сэр, Лазарус отказался бы от роли Старой гвардии.
   - Я всегда это понимал, капитан. И верю, что вы абсолютно честны и искренни, когда говорите это. Тем не менее, я немного старше вас, а жизнь, проведенная в политике, как правило, делает человека немного циником. Одна из старейших максим гласит, что люди меняются, а другая - что власть развращает. Итак, надеюсь, вы не примете это на свой счет, если я буду настаивать на поддержании наилучшей системы сдержек и противовесов, на которую способен?
   - Конечно, нет, губернатор, - сказала она с другой, более широкой улыбкой. - Однако я бы порекомендовала нам подождать с вашей официальной записью до тех пор, пока мы не найдем "Куан Инь". Тем временем, могу я предложить вам и мне разместить доступную только для чтения копию всего этого обсуждения по комму, в защищенном хранилище данных "Хэрриет Лян-шу"? Уверена, что это послужит вашим потребностям, если я когда-нибудь в будущем поддамся порокам власти.
   - Полагаю, что так и будет, капитан, - согласился Аньелли со своей собственной улыбкой. Но его улыбка была натянутой, мрачной, поскольку ее комментарий напомнил о его страхе, что его дочь мертва, из анестезирующего угла, в который его временно загнали дебаты о власти.
   - В таком случае, губернатор, - сказала она, - мой первый приказ как военного командующего колонии - развернуть эти корабли и отправиться на поиски выживших.
  

* * *

   - Что они сейчас делают?
   Голос генерала Ка-Фракана был резким, и капитан На-Тарла дернул ушами, что по-мелкониански означало пожатие плечами.
   - Это невозможно сказать наверняка, сэр, - сказал он. - Мое лучшее предположение заключается в том, что по крайней мере один из их кораблей вышел из гипера частично неповрежденным и что они намерены искать обломки в нормальном пространстве.
   - С какими шансами на успех? - Ка-Фракан скептически фыркнул.
   - С очень плохими для обычных гражданских сенсорных возможностей. Но у них, очевидно, есть по крайней мере два их проклятых Боло. Вы, вероятно, лучше меня знакомы с их сенсорными возможностями и дальностью действия, сэр.
   Уши Ка-Фракана дернулись в знак согласия, и старший армейский офицер потер кончик морды, размышляя. Он очень мало знал о параметрах такой поисковой операции, но действительно много знал о датчиках созданных человеком Боло.
   - Не знаю, смогут ли они найти поврежденный корабль с помощью набора сенсоров Боло, - сказал он наконец. - Но Боло, безусловно, знали бы, и люди вряд ли стали бы тратить свое время, если бы не верили, что у них может получиться. Поэтому я думаю, мы должны предположить, что если какая-либо часть поврежденного корабля уцелела, они действительно могут ее найти.
   - Но даже в этом случае, это займет время, - заметил На-Тарла, наблюдая, как весь человеческий конвой начинает переход в нормальное пространство. - Могу я предложить нам подождать, пока они не завершат переход в n-пространство, прежде чем мы проложим наш собственный курс обратно на базу? Я бы предпочел, чтобы любой Боло, находящийся поблизости, убрал свои сенсоры подальше от нас, прежде чем мы внесем какие-либо изменения в курс, которые могут привлечь его внимание.
   - Вернуться на базу? - Ка-Фракан отвернулся от экрана, чтобы посмотреть на На-Тарлу. - Об этом не может быть и речи, капитан!
   - Прошу прощения, сэр? - На-Тарла моргнул, уши плотно прижались к черепу, когда генерал впился в него взглядом.
   - Я сказал, что об этом не может быть и речи! - рявкнул Ка-Фракан. - Мы единственные, кто знает, где находится этот конвой. Это делает нас ответственными за то, чтобы проследить за его уничтожением!
   - Сэр, при всем моем уважении, - нервно сказал На-Тарла, - адмирал На-Айжааран не смог выполнить это с целой эскадрой. И вы видели, что эти Боло сделали с кулаком капитана Ка-Шарана. Это были вооруженные корабли, генерал! Мы - нет. Ни за что в этой вселенной мы не смогли бы уничтожить эти корабли, даже если бы здесь не было Боло!
   - Да, - мрачно согласился Ка-Фракан. - Но тот факт, что мы не можем уничтожить корабли, не означает, что мы не можем уничтожить их проклятую богами колонию. Не забывайте, капитан. У меня под командованием целая тяжелая бригада. Та, которая уже продемонстрировала, что ее более чем достаточно для уничтожения гораздо большего числа людей, чем могла бы вместить эта горстка кораблей!
   - Вы предлагаете нам последовать за ними к месту их колонии и напасть на них на земле?
   - Совершенно верно, - голос Ка-Фракана звучал как скрежет железа.
   - Генерал Ка-Фракан, я также не думаю, что это возможно, - сказал На-Тарла своим самым уважительным тоном. Генерал снова впился в него взглядом, и он быстро продолжил. - Во-первых, хотя наши системы скрытности очень хороши, я не могу гарантировать, что что-то с такими же мощными сенсорами, как у Боло, в конечном итоге не засечет нас в любом случае, если мы попытаемся следить за этим конвоем в течение длительного периода. Во-вторых, мы понятия не имеем, куда они направляются и как долго может продлиться путешествие. Их очевидной целью является создание колоний как средства обеспечения выживания их вида, когда война в конечном счете обернется против них. Я бы предположил, что это означает размещение этих колоний так далеко от чьей-либо исследованной территории, что даже их собственное правительство не будет знать, где они находятся. Это не только уменьшило бы вероятность того, что какой-либо из наших разведывательных кораблей наткнется на них, но и означало бы, что в каких-либо данных, которые мы могли бы в конечном итоге получить, не было бы записей об их местонахождении.
   Он сделал паузу, взглянув на выражение лица генерала в попытке оценить реакцию другого на то, что он сказал до сих пор. Ка-Фракан только бесстрастно посмотрел на него, и он продолжил.
   - Если бы я был ответственен за планирование этой операции, сэр, мой приказ был бы для них удалиться как можно дальше от любой известной звездной системы, насколько позволяет максимальная выносливость их кораблей. Я бы включил запас прочности, чтобы дать им время найти подходящий мир и поддерживать их до тех пор, пока их колония не будет готова существовать за счет собственных ресурсов. Но это может означать, что они могут путешествовать еще целый год или даже два. С вашей бригадой на борту наш запас времени составляет едва ли четверть года.
   - У вас есть криооборудование для аварийных случаев, капитан, - холодно сказал Ка-Фракан.
   - Ну, да, сэр, - медленно сказал На-Тарла. - Но, как вы только что сказали, это аварийные объекты. Если бы мы поместили вашу бригаду в крио-режим, то могли бы понести потери на целых пять или даже десять процентов. И это продлило бы нашу выносливость только примерно до полутора лет. Так что даже если бы это позволило нам следовать за ними, куда бы они ни направлялись, практически наверняка мы не смогли бы потом вернуться домой.
   - Этот корабль и все, кто находятся на нем, являются расходным материалом, - голос Ка-Фракана был ровным, - так же, как и военные корабли адмирала На-Айжаарана. Если этот конвой сможет успешно основать человеческую колонию достаточно далеко от империи, то, как вы сами только что указали, нашим разведывательным силам будет практически невозможно когда-либо обнаружить ее. И если эта колония выживет, она будет помнить, кто убил остальных представителей ее вида.
   - Если она наберет силу, размножится, когда-нибудь вернется, возможно, при поддержке дополнительных колонизированных планет, чтобы... обсудить текущие неприятности с нашими потомками. И это может быть гораздо опаснее, чем может показаться вам эта разрозненная коллекция кораблей.
   На-Тарла знал, что он выглядит озадаченным, и Ка-Фракан показал ему кончики своих клыков в невеселой вызывающей ухмылке.
   - Возможно, вы не представляете, насколько серьезными будут наши потери в этой войне. Я сам не располагаю точными цифрами, но на данный момент - на данный момент, капитан - мы уже потеряли более двадцати процентов наших населенных планет. К тому времени, когда мы завершим уничтожение Конкордиата, у Народа, возможно, останется лишь горстка миров, а многие из тех, что у них еще есть, могут быть сильно повреждены. Если таких секретных человеческих колоний, разбросанных по галактике, очень много, то вполне возможно, что всего за несколько поколений они смогут перестроиться и стать достаточно сильными, чтобы представлять очень серьезную угрозу для дальнейшего выживания Народа.
   - Я... я... понимаю, сэр.
   На-Тарла казался сильно потрясенным, но Ка-Фракан знал, что у него было достаточно оснований для любого шока, который он мог испытать. Он был всего лишь капитаном флота, и генерал знал, что его собственный чин предоставил ему доступ к отчетам разведки, гораздо более подробным - и более мрачным - чем все, что видел На-Тарла.
   - Понимаю, - повторил капитан через мгновение, его голос стал немного тверже. - И также признаю, что вы, очевидно, в лучшем положении, чтобы оценить долгосрочную угрозу, которую может представлять такая колония, как эта, сэр. Однако, было ли у нас предварительное подтверждение того, что люди придерживаются такой стратегии?
   - Не подтверждение, нет. Наши аналитики и планировщики предположили, что такой вариант имел бы смысл для людей, особенно когда они поняли, что неизбежно проиграют войну, несмотря на их проклятые технологические преимущества. Но, насколько мне известно, это первый подобный колонизационный флот, который действительно был замечен каким-либо из наших кораблей.
   - В таком случае, генерал, - медленно произнес На-Тарла, - что важнее, чтобы мы проследили за этим единственным конвоем до места назначения и уничтожили его, или чтобы мы вернулись на базу с подтверждением того, что люди действительно делают это?
   - Это, - признал Ка-Фракан, - очень правильный вопрос, и я не уверен, что у меня хватит квалификации, чтобы ответить на него. Но независимо от того, так это или нет, я тот, кто должен принять решение. И я действительно знаю вот что.
   - Мы знаем об этом конвое, и в настоящее время находимся с ним в контакте. Мы не знаем, сколько конвоев люди могут отправить для таких колоний, или какой процент из них выживет. Но мы можем заверить Народ, что эта не выживет... и никто другой не в состоянии этого сделать. Мы наткнулись на эту возможность только в результате исчезающе маловероятного совпадения, и Безымянные знают, насколько маловероятно, что какой-либо из других наших эскадр повезет так же сильно и они столкнутся с другим подобным случаем. Итак, на мой взгляд, очевидно, что мы несем ответственность за то, чтобы воспользоваться предоставленной нам возможностью и позаботиться о том, чтобы по крайней мере одна человеческая колония не выжила и не угрожала будущему Народа.
  

* * *

   - Не могу поверить, что вы действительно сделали это, капитан, - откровенно сказал Эдриэн Аньелли.
   Он стоял на мостике "Хэрриет Лян-шу", вглядываясь в главный визуальный дисплей. Изображение Мэйники в комме занимало один маленький уголок этого огромного дисплея, но она не использовала никакого собственного визуального интерфейса. Она снова слилась с Лазарусом, наблюдая через свои/их сенсоры, как ближе подплывает жестоко потрепанный корпус госпитального корабля.
   - Благодарите Лазаруса, сэр, - с улыбкой сказало ее изображение на дисплее, хотя губы ее физического тела никогда не двигались. - Я говорила вам, что он может организовать плотный перехват.
   - Это, безусловно, правда, губернатор, - сказал капитан "Хэрриет Лян-шу", уважительно кивнув изображению Мэйники. - Это самый красивый образец многомерной навигации, который я видел за пятьдесят лет в космосе.
   - Я знаю, - сказал Аньелли, не в силах оторвать глаз от медленно растущего изображения обломков, которые были кораблем "Куан Инь". Насколько мог видеть капитан "Хэрриет Лян-шу", мучительная борьба губернатора между несбыточной надеждой и самым темным страхом была очевидна только в его глазах. Но Мэйника/Лазарус могла следить за его пульсом и дыханием по аудио связи, и пугающая сила его эмоций была слишком очевидна для нее / них.
   - Губернатор, - тихо сказало ее изображение минуту спустя, - связь "Куан Инь", похоже, была полностью нарушена. Однако Лазарус и Микки оба обнаруживают источники энергии на борту корабля. Есть также свидетельства продолжающейся потери атмосферы в малых количествах, что говорит о том, что по крайней мере в некоторых частях корпуса сохранилось внутреннее давление. Отсюда я не могу ничего обещать, но, похоже, есть довольно хороший шанс, что по крайней мере кто-то из его команды выжил.
   Эдриэн Аньелли уставился в ее электронные глаза, и внезапный всплеск его надежды и страха был ужасающим.
  

* * *

   - ... уже есть данные с кормового аварийного шлюза?
   Голос Анри Бертье по связи был спокоен, но Мэйника знала, что внешность может быть обманчивой.
   Бертье, командир "Шервуд форест", назначенный Аньелли вице-губернатором, также был личным другом губернатора. Он знал доктора Эллисон Аньелли-Уотсон и ее мужа Уильяма.
   Даже если бы и не знал это, он так же болезненно осознавал, как и любой член экспедиции, насколько жизненно важным было возвращение как можно большего количества груза и персонала "Куан Инь". И, несмотря на оценки Лазаруса - оценки, которые она полностью разделяла в момент их составления, - даже Мэйнике было трудно поверить, что на борту этого искореженного корабля все еще могут быть живы очень много людей.
   Особенно с учетом того, что мы до сих пор не смогли добиться от них ни шепота по комму, - мрачно подумала она.
   - По-прежнему ничего, - сказал Бертье лейтенант-коммандер О'Рейли.
   О'Рейли был вторым инженером "Шервуд форест", и его назначили на промышленный корабль в немалой степени из-за его навыков строительства в дальнем космосе... и как опытного спасателя. Согласно досье персонала из файлов "Хэрриет Лян-шу", к которым Лазарус получил доступ, О'Рейли также был назначен на эту работу в немалой степени по личной рекомендации Бертье, так что никогда не возникало особых сомнений в том, кого Бертье выберет для этой конкретной миссии.
   - Но это мало что значит, Анри, - продолжил О'Рейли. - Пока нет. Мы знаем, что они получили тяжелые повреждения в этом районе, и что удар "Хеллбора" впереди вывел из строя как главный, так и второстепенный центры связи. Им негде постоянно наблюдать за связью, и я бы сказал, что, скорее всего, станция управления шлюзом сама по себе получила довольно серьезные повреждения. Сомневаюсь, что у них остались какие-либо сенсорные возможности, о которых можно было бы говорить, и прямо сейчас они, вероятно, просто немного заняты там внутри, так что даже если станция управления цела, она, вероятно, не укомплектована персоналом.
   - Я знаю, знаю, - сказал Бертье, и Мэйника представила, как он смотрит на свой визуальный дисплей, в то время как тяжелый промышленный шаттл О'Рейли сближается с обломками. - И они никак не могли ожидать, что мы их найдем, даже если бы у них были сенсоры, чтобы искать нас. Я тоже это знаю. И все же...
   Его голос затих, и О'Рейли резко усмехнулся по комму.
   - Понимаю, Анри, - сказал он своему капитану с неформальностью торговой службы, которая все еще звучала... странно для уха Мэйники. - И не думай ни на минуту, что я не такой же нетерпеливый, как ты. Но теперь мы согласовали скорости и начинаем стыковку. Скоро узнаем что-нибудь.
  

* * *

   - ... так что, по крайней мере, у нас есть электричество на обозримое будущее, мэм, - устало доложил шеф Брэнскомб по системе экстренной связи. - Термоядерный реактор-два запущен, и реакторной массы при такой нагрузке у нас по крайней мере еще на шестьдесят лет. В конце концов, мы же не собираемся использовать привод или гипергенератор.
   - А экологический-три? - спросила Лорен Хэйновер.
   - Трудно сказать, мэм, - сказал Брэнскомб. - У меня есть Танненбаум и Лян, которые сейчас работают на заводе, но, честно говоря, он выглядит не очень хорошо. У нас есть целостность корпуса - едва-едва - в этой секции, но повреждения от попадания на самом деле серьезные. У нас там по всей той части корпуса разбросаны арматура и силовые линии. Выплески энергии через силовое кольцо номер четыре тоже не помогли. Хотите мое честное предположение, мэм?
   - Шеф, это больше, чем у меня сейчас, - язвительно сказала она ему.
   - Ну, тогда, мэм, - сказал старшина, - я бы сказал, что вам лучше не рассчитывать на третий. У нас все еще есть четвертый и пятый, но если бы я был любителем поспорить, то поставил бы на то, что номер три годится только на запасные части.
   - Поняла, шеф.
   Хэйновер откинулась на спинку крайне неудобного стула и потерла лицо ладонями. Шлем, висевший у нее на груди, делал это немного неловким, и она поморщилась от мучительного раздражения. У нее возникло искушение просто опустить эту проклятую громоздкую штуковину, но это было не то, что можно было сделать на борту такого сильно поврежденного корабля, как "Куан Инь". Кроме того, как командир медицинского корабля, она должна была подавать надлежащий пример.
   Ее губы сжались при этой мысли, и она поерзала на стуле. Ее движения не делали его более удобным, но, по крайней мере, он все еще был цел... в отличие от ее бывшего кресла. И в отличие от двух третей "ее" команды.
   Сорок семь часов назад она была пятым офицером "Куан Инь". Теперь она была "госпожой после Бога" на дрейфующем, потерпевшем крушение судне без абсолютно какой-либо надежды на долгосрочное выживание. Она не знала, была ли более благодарна за то, что требование ее новообретенных обязанностей излучать уверенность лишило ее времени поддаться собственной невнятной панике, или была напугана сокрушительной ответственностью, которая свалилась на ее плечи.
   - Извините меня, лейтенант.
   Хэйновер опустила руки, вспомнив в последний момент, что не следует виновато отдергивать их как признание собственной слабости. Доктор Чамдар, старший врач "Куан Инь" - и он действительно был старшим врачом корабля, - язвительно подумала она, - а не только ее старшим выжившим врачом - вошел в отсек, пока ее глаза были закрыты. Ей хотелось огрызнуться на него за то, что он подкрался к ней незаметно, поймал в неосторожный момент, но она сурово подавила искушение. Чамдар был гражданским лицом. Никто никогда не объяснял ему, что он должен был спросить разрешения, прежде чем войти на мостик. И, - призналась она себе, - эта голая вспомогательная диспетчерская в любом случае вряд ли годилась в качестве настоящего "мостика".
   - Да, доктор? - сказала она вместо этого. Ее голос, как и у всех остальных на борту, был тусклым от усталости, но, к ее собственному удивлению, ей удалось придать ему хотя бы немного вежливости.
   - У меня с собой список персонала, который вы просили, - сказал Чамдар, и Хэйновер почувствовала, как напряглись ее плечи и мышцы живота. Это было то, что ей нужно было знать, но она ждала его сообщения не с нетерпением.
   - Продолжайте, - сказала она.
   - У меня здесь все фамилии, имена и статус пострадавших, - сказал он, протягивая ей чип с записью. - В общих чертах, однако, насколько могу судить по цифрам, мы понесли более шестидесяти процентов потерь. Смертельных потерь, я бы сказал. Около четверти остальных людей ранены. Полдюжины из них находятся в критическом состоянии, но я думаю, что, по крайней мере, все они стабилизировались. Некоторые другие, такие как вы, - он многозначительно взглянул на правую ногу Хэйновер с тяжелой шиной, - технически находятся на амбулаторном режиме, но обычно должны находиться в лазарете.
   Боже, это даже хуже, чем я считала, - мрачно подумала Хэйновер. - Но, по крайней мере, это делает то, что случилось с экологическим-три, менее важным, не так ли? Мы можем обойтись лишь четвертым и пятым с помощью нескольких людей, пока у нас окончательно не иссякнет энергия. И разве это не жалкое оправдание того, что нет худа без добра?
   Она знала, что капитан Сминард и большая часть команды "Куан Инь" погибли. Каюты экипажа находились в носовой части впереди мостика, и выжили только те члены экипажа, которые дежурили с кормовой стороны миделя. Но она надеялась, что выжило больше пассажиров... по крайней мере, пока. В конце концов, пассажирские каюты находились в основном в кормовой части корабля.
   - Спасибо, доктор, - услышала она свой голос. - Я просмотрю это, - она повертела чип в правой руке, - как только у меня будет возможность.
   - Боюсь, что спешить особо некуда, - грустно сказал Чамдар. - Тем не менее, похоже, что уцелело довольно много медицинского оборудования, и у нас есть три полностью неповрежденных отделения. Мы должны быть в состоянии позаботиться о наших раненых, теперь, когда вы и ваши люди сумели стабилизировать корабль.
   - То, что от него осталось, доктор. - Хэйновер мрачно улыбнулась ему. - И только между нами, думаю, "стабилизировали", возможно, слишком сильно сказано.
   - "Стабилизированный" имеет довольно специфическое значение для врачей, лейтенант - я имею в виду, капитан, - сказал Чамдар. - И, насколько я могу видеть, это относится к тому, куда вы и ваши люди привели нас. Что подводит меня к другому вопросу. Эта ваша нога не просто "сломана". Повреждение костей чрезвычайно серьезное. Нам действительно нужно отправить вас на лечение, как можно быстрее заставить термоблок работать на бедре.
   - Доктор, я...
   - Понимаю ваши обязанности, - перебил он твердым тоном. - Но будьте честны с самой собой, капитан. На самом деле вы сейчас не в амбулатории. Вы просто сидите тут, на этом чрезвычайно неудобном стуле, и упрямитесь. Ну, знаете, вы можете сидеть на больничной койке со значительно большим комфортом и быть такой же упрямой, пока мы пытаемся спасти вашу ногу. При сложившихся обстоятельствах медицинский персонал даже не будет возражать, если такие люди, как шеф Брэнскомб, ввалятся в палату, чтобы отчитаться перед вами.
   - Я...
   - Мэм! Я имею в виду, капитан!
   Внезапный, резкий голос в наушнике Хэйновер прервал ее упрямое, нелогично упорное сопротивление предложению Чамдара. Она автоматически напряглась, но даже сделав это, поняла, что то, что придало голосу такую резкость, не было еще одним в цепи бедствий, о которых ей сообщили за последние два дня. На этот раз голос был взволнованным, почти задыхающимся.
   - Что, Фостер? - ответила она. По крайней мере, когда ее людей осталось так мало, распознавать голоса было достаточно легко.
   - Мэм, кто-то только что состыковался с кормовым шлюзом!
  

* * *

   Я горжусь своим командиром.
   Она отказалась позволить своим страхам и сомнениям в собственных способностях помешать ей выполнять свои обязанности. В слиянии нашей нейронной связи ее осознание того, как легко было бы позволить губернатору Аньелли взять на себя полный контроль - и ответственность - было для меня очевидным. Сила ее искушения поступить именно так была столь же очевидна, но каким бы великим ни было облегчение, она ни разу всерьез не задумывалась об этом.
   К счастью, исчезло ее нежелание взаимодействовать со мной. В отсутствие обслуживающего персонала ей требуются мои способности в качестве замены. Более того, для нас обоих очевидно - поскольку ни один из нас не может скрыть осознание этого от другого, - что такой интимный контакт с моей собственной личностью оказал на нее исцеляющее воздействие.
   Как и ее влияние на мое тоже. Я не осознавал глубины своей собственной "вины выжившего", пока не увидел ее отражение в ней. И ни один из нас действительно не смог бы осознать, насколько иррациональной была наша собственная вина, если бы мы не осознали, насколько иррационально было для другого питать такую саморазрушительную эмоцию.
   Это не значит, что мой командир полностью исцелена. В конце концов, она человек, а люди - как я теперь убедился на личном опыте - одновременно невероятно выносливы и в равной степени невероятно хрупки. В отличие от Боло, они вполне способны одновременно придерживаться взаимоисключающих убеждений, и их способность подвергать сомнению свои прошлые действия и решения столь... экстремальна. Мой командир не простила и, как я теперь понимаю, никогда полностью не простит себя за то, что не предотвратила атаку противника на "Куан Инь" и два других транспорта, которые были уничтожены.
   В то же время она принимает так же полностью, как и я сам, что, как бы болезненно это ни было, это была единственная доступная нам жизнеспособная тактика.
   Боло не предназначены для того, чтобы принимать противоречивые убеждения. Также невозможно, чтобы Боло продолжал подвергать сомнению тактическое решение, когда есть неопровержимые доказательства того, что на самом деле это принятое решение было правильным. Это человеческая черта, и я ей не завидую. 
   И все же мне приходит в голову, что в этой характеристике кроются семена, которые побудили слабое, почти безволосое двуногое существо, оснащенное лишь самым элементарным природным оружием, подняться от пользователя примитивных каменных орудий до завоевания половины исследованной галактики. В человечестве есть сила, бесстрашная готовность и мужество противостоять невозможным препятствиям и взваливать на себя невыносимое бремя. И без этой силы и этих способностей мой вид вообще никогда бы не появился на свет.
   Я считаю уместным, что мой командир так подробно представляет отказ сдаваться, который привел ее народ - и мой - к звездам.
  

* * *

   Мэйника Тревор откинулась на спинку командирского кресла на мостике "Фермопил" и наблюдала за навигационным дисплеем, пока конвой готовился снова войти в гиперпространство и возобновить прерванное путешествие.
   Она бы предпочла вернуться на свою кушетку в Боло, соединиться с Лазарусом, наблюдая за маневром через его сенсоры. Когда бригада решила усовершенствовать Лазаруса с помощью нейронного интерфейса и назначила ее, как единственного выжившего человека из Тридцать девятого батальона, его командиром, энергичный, полный энтузиазма техник Боло сказал ей, как это было замечательно. В тот момент меньше всего во вселенной Мэйника хотела подобраться так близко к единственному Боло, который осмелился выжить, когда это не удалось Бенджи. Оглядываясь назад, она с чувством вины сознавала, что уделяла брифингам и тренировкам гораздо меньше внимания, чем следовало бы. Но теперь, в отличие от того времени, она поняла, почему тот же самый энтузиаст-техник также предупредил ее, что одной из опасностей интерфейса была возможность стать зависимой от датчиков, вычислительной скорости и способностей Боло-половины слитой личности.
   Это была зависимость, которой, казалось, ей было бы слишком легко поддаться. Она знала, что Лазарус понимает ее беспокойство и что он, конечно же, не "винит" ее за то, что она установила определенную дистанцию между ними. Хотя, честно говоря, это тоже было не совсем то, что она сделала. Это был скорее случай ограничения себя теми моментами полубожества, когда они двое становились одним целым. Она придерживалась строго ограниченного графика и установила свою собственную иерархию приоритетов, чтобы определить, когда обстоятельства действительно оправдывают полную связь с Лазарусом вне этого графика.
   И была еще одна, чрезвычайно практическая причина, по которой в этот конкретный момент она находилась здесь, на мостике "Фермопил". Она обнаружила, что ее роль военного командира экспедиции имела гораздо большую политическую составляющую, чем ожидалось. Все взрослые члены персонала колонии прошли базовую военную подготовку, прежде чем их отобрали для этой миссии. Никто никогда не спутал бы их с космопехотинцами на передовой или членами бригады Динохром, но они были, по крайней мере, так же хорошо обучены, как и любое планетное ополчение. Действительно, их юридический статус был статусом ополчения планеты. Это означало, что, хотя у них была своя внутренняя командная структура, возглавляемая Питером Джеффордсом, одним из советников Аньелли, который также носил звание полного бригадира, он был бригадиром ополчения и, следовательно, подчинялся ее приказам как капитану бригады.
   На первый взгляд, это было так же нелепо, как ее сообщение губернатору Аньелли, что ее полномочия превосходят его. К сожалению, было бы еще более нелепо, если бы пехотный бригадир, командовавший в общей сложности едва девятью тысячами мужчин и женщин-ополченцев, взял на себя командование тридцатью четырьмя тысячами тонн Боло и женщиной, которая ими командовала. Кроме того, субординация была юридически четкой и недвусмысленной.
   Но если она собиралась командовать всеми этими обученными ополченцами в случае чрезвычайной ситуации, то должна была узнать их, а они должны были узнать ее. Точно так же, как лейтенанту Хоторну и экипажу "Фермопил" было крайне важно знать ее и доверять ее суждениям. Чего не произошло бы, если бы она удалилась в подобную отшельнической симбиотическую зависимость своей связи с Лазарусом.
   - "Лян-шу" сообщает, что конвой будет готов войти в n-пространство через семь минут, капитан Тревор, - сообщил Хоторн, как бы подчеркивая ее собственные мысли.
   - Спасибо, капитан, - серьезно сказала она, подавляя искушение улыбнуться, когда два человека, чей общий возраст был меньше шестидесяти стандартных лет, обращались друг к другу с такой формальностью. Хотя Эдмунд Хоторн явно имел право на обращение "капитан" на борту судна, которым он командовал, его формальное звание было всего лишь старший лейтенант флота. Этого было более чем достаточно, чтобы командовать кораблем, чей полный человеческий экипаж, исключая саму Мэйнику, насчитывал всего тридцать шесть человек, но было отрезвляюще осознавать, что в двадцать шесть стандартных лет он теперь был старшим выжившим офицером регулярного флота в радиусе нескольких сотен световых лет.
   - Я должен признать, - продолжил Хоторн, - что мне все еще приходится иногда ущипнуть себя, чтобы убедиться, будто мне не снится, что нам действительно удалось это провернуть.
   - Вы имеете в виду, что мы нашли "Куан Инь"?
   - Ну, это тоже, конечно, - сказал Хоторн, пожимая плечами. - Но я думал о том, чтобы найти кого-нибудь живого на его борту. Или, если уж на то пошло, самим остаться живыми. Которыми мы не были бы, мэм, без вас и Боло.
   Мэйника с облегчением отметила, что его тон был простым, почти разговорным, без того почти благоговения, которое она видела у некоторых других колонистов. Ей было бы еще труднее справиться с этим, если бы это исходило от одного из крошечной горстки других выживших офицеров регулярной армии. Особенно с учетом того, что он знал не больше, чем любой другой член экспедиции, что она не открывала огонь до тех пор, пока не закончилась первоначальная мелконианская атака на транспорты.
   - Мы еще не вышли из леса, - отметила она. - Нам предстоит пройти долгий путь.
   - Понял, мэм. - Хоторн кивнул и начал говорить что-то еще, затем остановился и отвернулся с короткой улыбкой, чтобы подтвердить официальный отчет своего астрогатора о готовности продолжить.
   Мэйника улыбнулась в ответ, но ее разум был занят воспроизведением ее разговора с Аньелли, когда они вдвоем решили - и она испытала облегчение от того, что это действительно было совместное решение - радикально изменить курс и продолжить свое путешествие по крайней мере еще на один полный стандартный год, прежде чем обосноваться на новой планете. Это продлило бы их путешествие на три стандартных месяца сверх продолжительности, первоначально предусмотренной их приказами о выполнении миссии, но эти приказы всегда предоставляли Аньелли и его военному командиру полномочия увеличивать время их полета. И тот факт, что они не знали, как долго мелкониане преследовали их, прежде чем напасть, или отправили ли они курьерский корабль домой с новостями о том, что они обнаружили, заставлял их обоих очень нервничать. Если бы мелкониане смогли точно спрогнозировать даже приблизительный базовый курс конвоя, это в геометрической прогрессии увеличило бы шансы имперского флота обнаружить их. Таким образом, даже при том, что это уменьшило бы запас прочности, обеспечиваемый припасами транспортов, никто в колонизационном флоте не хотел останавливаться ближе к исследованному космосу, чем это было необходимо.
   - На самом деле, мэм, - сказал Хоторн, переключая на нее свое внимание, - я все еще удивлен, что мы нашли столько живых на борту "Куан Инь". - Он покачал головой. - Хэйновер чертовски хорошо справилась с тем, что у нее осталось, но Псы на самом деле разорвали корабль к чертям собачьим. Верфи Комптон действительно строят их прочными, не так ли?
   - Это так, Эд, - согласилась она. - Что они и делают. И слава Богу за это!
   Хоторн торжественно кивнул и легонько постучал костяшками пальцев по небольшому квадрату натурального дерева, который он установил в центре правого подлокотника своего командирского кресла. Мэйника улыбнулась этому суеверному жесту, но разделяла его удивление тем, что кто-то из людей "Куан Инь" выжил. Несмотря на ужасающие повреждения, которые получил корабль-госпиталь, почти тридцать пять процентов его личного состава пережили атаку. Более трех четвертей выживших были обученным медицинским персоналом и специалистами, в которых отчаянно нуждалась их новая колония, и одной из них была доктор Эллисон Аньелли-Уотсон.
   Губернатор, очевидно, был очень близок со своим зятем, и смерть Уильяма Уотсона-Аньелли ударила по нему почти так же сильно, как по его дочери. Тем не менее, то, что Эллисон была возвращена ему буквально из могилы, сотворило с ним чудеса, и, по оценкам Лазаруса, буквально бесценное медицинское оборудование и припасы, на спасение которых с разбитого корабля конвой потратил три недели - не говоря уже о еще более отчаянно необходимых врачах - увеличили конечную вероятность выживаемости колонии с восьмидесяти до восьмидесяти семи процентов. Конечно, чтобы снова ввести в эксплуатацию все это оборудование, все равно потребуется по меньшей мере два года с того момента, как они доберутся до места назначения, и еще больше времени потребуется на замену оборудования, которое было невозможно спасти, но, по крайней мере, у них была гораздо лучшая отправная точка, чем было бы в противном случае.
   - Мы готовы продолжить, капитан Тревор, - официально сказал Хоторн, отчитываясь перед военным командующим, уполномоченным санкционировать движение.
   - Очень хорошо, капитан Хоторн. Пожалуйста, дайте сигнал флоту сделать это.
   - Да, мэм.
   Уцелевшие корабли исчезли, как мыльные пузыри, снова перейдя в гипер, а покинутый, лишенный света обломок, который когда-то носил имя "Куан Инь", остался дрейфовать, потерянный и одинокий, в бесконечной межзвездной темноте.

2

  
   - Приготовьтесь к исполнению, - сказал лейтенант Хоторн.
   - Есть приготовиться, сэр, - четко подтвердил лейтенант Джексон Льюис, его старший офицер.
   - Выполнить, - сказал Хоторн.
   - Есть, сэр, - сказал Льюис и вежливо посмотрел на визуальный датчик искусственного интеллекта "Фермопил".
   - Выполняйте маневр, Иона, - сказал он.
   - Есть выполнить маневр, сэр, - почти музыкально произнесло приятное контральто искусственного интеллекта, со странным пристрастием флота к архаичным формальностям, и Мэйника спокойно сидела в кресле помощника астрогатора на мостике, наблюдая, как "Фермопилы" внезапно, но плавно развернулись на обратный курс.
   Время для маневра было случайным образом сгенерировано Лазарусом, и она была уверена, что никто не мог предсказать момент, в который он будет выполнен. Если бы, что становилось все более маловероятным, где-нибудь поблизости действительно был уцелевший мелконианский звездолет, он был бы так же удивлен, как и любое другое подразделение флота колонии, резким изменением курса "Фермопил".
   Во многих отношениях было очень заманчиво выполнить маневр самой, используя контроль Лазаруса над системами маневрирования "Фермопил". Это, однако, было бы плохой идеей, - подумала она с легкой, кривой улыбкой, - наблюдая, как перед ней появляется график повтора. Эдмунд Хоторн оказался даже более гибким, чем она надеялась, но нарушение прерогатив любого командира неизбежно вызывало трения или, по крайней мере, негодование. И без того, и без другого она могла бы обходиться вечно.
   Кроме того, она обнаружила, что ей действительно нравится наблюдать за человеческой командой "Фермопил" в действии. Это не давало ей того ощущения близости к богу, которое она испытывала, общаясь с Лазарусом, но было чувство товарищества, сопричастности к остальной человеческой расе, которое стало для нее невыразимо ценным с тех пор, как на ее плечи легло все бремя командования.
   "Фермопилы" выбрали новый курс, и сенсоры Лазаруса потянулись, чтобы проследить обратный путь конвоя. Если бы за ним действительно кто-то следовал, он почти наверняка шел бы откуда-нибудь сзади. Это поставило бы его в наилучшую позицию для наблюдения за изменениями курса... и уклонения от любых сенсорных проверок, подобных этой.
  

* * *

   - Проверка сенсорами!
   Голова капитана На-Тарлы дернулась при этом объявлении. Он поднялся со своего кресла в зале брифингов и направился к люку между залом и собственно мостиком.
   - Выполнить уклонение один! - рявкнул лейтенант Хэйсак Ха-Шатар, старший офицер "Нисходящей смерти". Ха-Шатар нес вахту, и уши На-Тарлы поднялись в знак одобрения его немедленной реакции на предупреждение. Это был далеко не первый случай, когда один из Боло-транспортов людей возвращался назад, и он хотел, чтобы проклятые твари, по крайней мере, действовали по какому-то предсказуемому графику. Сенсорная секция "Нисходящей смерти" и скорость реакции Ха-Шатара, вероятно, снова были достаточными быстрыми - на этот раз. Но если люди будут продолжать в том же духе достаточно долго, рано или поздно им, скорее всего, повезет.
   На-Тарла шагнул через люк и быстро направился к своему командному пункту. Ха-Шатар взглянул на него, приподняв одно ухо, но На-Тарла коротко прижал свои собственные уши в ответ на невысказанный вопрос. Ха-Шатар все делал правильно, и На-Тарла был уверен, что он будет продолжать это делать.
   "Нисходящая смерть" изменила курс, как приказал Ха-Шатар. Мелконианский транспорт был больше, чем несущийся обратно к нему человеческий корабль, и менее поворотлив при своем работающем главном двигателе. Но человеческий корабль был, по крайней мере, так же обнаружим, и сенсоры "Нисходящей смерти" отслеживали его буквально в течение нескольких недель. Они точно знали, что искать, и почти мгновенно уловили изменение его курса. Это было достаточным предупреждением, чтобы позволить Ха-Шатару сменить свой курс, уходя от приближающегося человеческого транспорта и его проклятого Боло под острым углом, даже не подставляя собственный уязвимый аспект "Нисходящей смерти" сенсорам противника. На-Тарла пристально наблюдал, как разрыв между двумя кораблями сначала сузился, а затем начал постепенно увеличиваться снова без каких-либо признаков того, что люди обнаружили его корабль... в этот раз.
   - Похоже, мы снова ускользнули от них, Хэйсак, - сухо заметил капитан.
   - Да, сэр. Похоже, - ответил Ха-Шатар тем же наигранно спокойным голосом, краем глаза наблюдая за командой мостика.
   - Молодцы, - сказал На-Тарла и посмотрел на вахтенного офицера-сенсорщика. - Все отлично сработали.
   - Особенно датчики, - добавил он, приподняв уши в выражении веселой уверенности. - Если это лучшее, что они могут сделать, то все будет намного проще, чем я говорил генералу Ка-Фракану!
   Что-то похожее на тихий смешок пробежало по мостику, и На-Тарла одобрительно кивнул и повернулся к отчетам на компьютерном терминале зала брифингов.
   Он не позволил своим ушам опуститься от беспокойства, пока люк снова тихо не закрылся за ним.
  

* * *

   - Отличная работа, капитан Хоторн, - сказала Мэйника, когда "Фермопилы" вернулись на свой первоначальный курс и пустились в погоню за остальной частью конвоя.
   - Спасибо, мэм, - ответил Хоторн. - Стремимся угодить.
   Он улыбнулся в ответ и подумал, понимает ли она, как эта улыбка преобразила ее лицо. Или просто насколько привлекательным на самом деле было лицо, о котором идет речь. Когда она впервые поднялась на борт, и если бы кто-нибудь спросил его, он бы сказал, что возможность того, что она когда-либо улыбалась за всю свою жизнь, была абсурдной. Сначала у него было искушение подумать, что это высокомерие или снобистская вера в то, что офицер бригады Динохром бесконечно превосходит любого простого флотского придурка, назначенного водителем для нее и ее Боло. И когда она, наконец, начала немного расслабляться после смерти коммодора, он некоторое время подозревал, что это была ложная демонстрация, не более чем роль, которую она взяла на себя, когда внезапно обнаружила, что командует одна.
   Но он ошибался на этот счет. Он все еще не понимал, почему она была такой сдержанной, такой чопорной и деревянной. И все еще казалось... странным, что она стала намного человечнее только после того, как экспедиция понесла столько потерь и погибло так много людей. Это было не потому, что она была счастлива унаследовать командование коммодора Лакшмании. Это было почти болезненно ясно на ее первой командирской конференции. Ее решимость выполнить эту работу была несомненна, но столь же заметным было то, что она находила груз ответственности сокрушительным, независимо от того, была она готова признать это или нет.
   Но тот факт, что что-то изменилось, был совершенно очевиден, и Эдмунд Хоторн был полон решимости в конце концов выяснить, что это за что-то было.
   И не потому, - признался он себе, - что она была его старшим офицером.
   - Как вы думаете, насколько вероятно, что там действительно есть Псы, мэм? - спросил он через мгновение.
   - Вероятно? - она смотрела на него пару ударов сердца, ее темно-синие глаза задумчиво смотрели на его сандаловое лицо, затем слегка пожала плечами. - Честно говоря, я вообще не думаю, что это вероятно, - сказала она. - Хотя на самом деле считаю, что это возможно. И последствия, если выяснится, что там кто-то есть, а мы их не обнаружим, могут быть катастрофическими.
   Он кивнул, но его хмурый взгляд был таким же задумчивым, и она склонила голову набок, глядя на него.
   - Должна ли я предположить по выражению вашего лица, что вы считаете это напрасными усилиями, капитан Хоторн? - спросила она.
   - Нет, мэм. Конечно, нет, - быстро сказал он, качая головой от неоспоримого холодка, который прокрался в ее гортанный, почти прокуренный голос сопрано. - Я просто размышлял о логистическом уравнении, с которым столкнется любой, кто последует за нами.
   - Ах. - Мэйника откинулась на спинку позаимствованного ею кресла на мостике. - Это то, о чем я на самом деле не думала, - продолжила она через мгновение и снова улыбнулась. - Боло обладают огромным объемом хранилища информации, но я полагаю, что всему есть пределы. У Лазаруса есть огромное количество подробностей о таких вещах, как огневая мощь и прочность боевого щита военных кораблей Псов, но я думаю, что люди, которые загрузили его память, не видели никаких причин, по которым ему нужна информация об их предельном запаса хода.
   - Не совершайте ошибку, полагая, что я столь много знаю об этом, мэм, - сказал ей Хоторн с кривой усмешкой. - Я не знаю. Но знаю, с какими ограничениями сталкиваемся мы, а мы знали, в какое путешествие отправляемся. Не вижу никакого способа, чтобы Псы, с которыми мы встретились, могли запастись или подготовиться для путешествия, близкого к тому, что мы совершаем. А это значит, что если там кто-то и есть, то в ближайшие несколько месяцев он испытает довольно серьезные проблемы.
   - Что, по-видимому, они поняли бы даже лучше, чем вы, - вслух размышляла Мэйника.
   - Совершенно верно, - согласился Хоторн.
   - Но обязательно ли это будет означать, что они все равно попытаются это сделать?
   - Это будет зависеть от стольких переменных, что я сомневаюсь, что даже ваш Боло смог бы сделать значимый прогноз, - ответил он. - И полагаю, что многое также будет зависеть от того, каким именно кораблем они располагают. При условии, конечно, что они вообще там есть.
   - Приведите мне пример, - сказала она, внимательно наблюдая за выражением его лица, и он пожал плечами и откинулся назад на своем кресле.
   - Их кибернетика и близко не так хороша, как наша, согласно оценкам разведки, которые я видел, - сказал он. - Ничего не знаю об их планетной боевой технике, но на флотской части их искусственный интеллект намного менее эффективен, чем наш. Если разведка не ошибается, искусственный интеллект "Фермопил", вероятно, так же хорош, как и все, что установлено на большинстве их крейсеров или эсминцев, и, честно говоря, Иона на самом деле не такая уж умная.
   - На самом деле, не намного лучше, чем ИИ стандартного гражданского судна с несколькими более или менее военными приложениями, добавленными в качестве усовершенствований. И в дополнение к ограничениям на компьютерную поддержку, их бортовые системы намного более трудоемки, чем наши. Это означает, что даже на их военных кораблях большие экипажи по сравнению с аналогичным кораблем нашего флота, и в таком длительном путешествии это должно стоить им выносливости систем жизнеобеспечения. Затем возникает вопрос о запасных частях и техническом обслуживании, а также о том факте, что их циклы технического обслуживания должны быть короче, чем у нас.
   - Так вы думаете, что они, скорее всего, начнут страдать от неисправностей оборудования?
   - Думаю, что это то, о чем они должны беспокоиться. С другой стороны, очень многое будет зависеть от того, где они находились в своем текущем цикле технического обслуживания, когда столкнулись с нами. Если они были всего несколько месяцев в текущем цикле, то у них, вероятно, есть по крайней мере год, может быть, целых восемнадцать месяцев или даже пара лет, прежде чем ситуация станет для них действительно опасной. Конечно, если бы у них действительно произошла какая-то серьезная инженерная авария или системный сбой, они были бы чертовски далеко от дома или любых необходимых им запасных частей. В целом, однако, если только мы не застали их довольно поздно в цикле, они, вероятно, будут выглядеть хорошо по крайней мере полтора года, прежде чем у них начнутся проблемы с этой точки зрения.
   - А как насчет выносливости их энергостанций?
   - Это не должно быть для них значимой проблемой. Ну, во всяком случае, до тех пор, пока их корабль больше эсминца. У меня нет точных цифр, но с установками на антивеществе, которые они используют, любой из их крейсеров должен иметь запас топлива на борту по крайней мере на пару лет, даже при движении в гипере. Нет, мэм. - Он покачал головой. - Ахиллесовой пятой было бы жизнеобеспечение. Особенно еда. На их военных кораблях нет секций гидропоники, которые есть на наших транспортных средствах для персонала или агро-кораблях, поэтому они ограничены исключительно продуктами, которые загрузили перед тем, как покинуть порт, и никак не могли "просто случайно" упаковать большую часть запаса продуктов на два года на борту кораблей, которые не были специально предназначены для столь дальнего путешествия, как мы.
   - А как насчет криосна? - спросила она.
   - Их военные корабли не обладают столькими криоустановками, - уверенно сказал он. - В лучшем случае, они могли бы поместить в крио до десяти или пятнадцати процентов всего своего персонала, и этого было бы недостаточно, чтобы оказать какое-либо существенное влияние на их потребности в пище в течение такого длительного путешествия.
   - А их транспортные средства?
   - Честно говоря, не знаю, - откровенно сказал он. - Знаю, что у них есть по крайней мере некоторые криоемкости, встроенные почти во все их транспортные средства для войск, но, насколько понимаю, они предназначены в первую очередь для экстренного использования.
   - Что, безусловно, представляют собой текущие обстоятельства, - указала она.
   - О, без вопросов, - согласился он. - Я имел в виду не то, что они не будут их использовать, а то, что, поскольку они предназначены только для экстренного использования, то не такие сложные - или надежные - как крио, которые используют даже наши агроперевозчики. Они понесли бы потери, возможно, значительные, если бы использовали их. Учитывая ставки, я бы, вероятно, пошел дальше и рискнул этим, если бы был шкипером транспорта флота в этой ситуации. Но даже если бы захотел, то не смог бы этого сделать, будь я шкипером одного из их крейсеров, потому что у меня вообще не было бы необходимых условий.
   - Итак, суть в том, - медленно произнесла она, - если, как вы говорите, коммодор Лакшмания действительно обнаружила скрытый корабль снабжения, он все еще может быть там, и в зависимости от того, какими криогенными возможностями обладает - и процента потерь, которые его командование готово понести - вполне мог бы остаться с нами на протяжении всего пути. Но если за нами все еще следует военный корабль, у него почти наверняка не хватит ресурсов удержаться за нами.
   - В значительной степени, - кивнул он. - Что, я знаю, не очень-то помогает. Имею в виду, что если там действительно был другой корабль, то коммодор, вероятно, была права, что он был кораблем снабжения. Так что весь этот перебор возможностей на самом деле не сильно меняет параметры.
   - Не продавайте свой вывод слишком дешево, - не согласилась Мэйника, оценивающе глядя на него. - Сомневаюсь, что там сзади есть крейсер. Если бы это было так, то почти наверняка к настоящему времени дело дошло бы до ракетного удара. Он мог уничтожить торговые корабли по одному за раз с любого расстояния, на котором Лазарус или Микки не могли бы атаковать его в ответ. И учитывая то, что вы сказали о его вероятных ограничениях на предельную дальность, он тоже не стал бы ждать так долго. Нет, если только у него совсем нет ракет, и я не могу представить себе никакой причины для этого.
   - Если только они не пытаются усыпить нас - вас - чувством чрезмерной уверенности, прежде чем действительно нападут, - возразил Хоторн в лучшей манере адвоката дьявола.
   - Возможно, - признала она, снова улыбаясь ему. - Однако, Псы - большие сторонники принципа простого подхода [по-английски KISS - keep it simple, stupid (делай проще, глупец)], так что это, вероятно, слишком хитроумно для их мышления в подобной ситуации. Я, конечно, буду иметь это в виду, но на самом деле не думаю, что это вероятно. И даже если это так, судя по тому, что вы сказали, они, скорее всего, все равно начнут свою атаку где-то в ближайшие несколько месяцев. Во всяком случае, намного раньше нашего запланированного времени прибытия.
   - Возможно, - согласился он через мгновение.
   - Но если это транспорт, тогда параметры меняются, предполагая, что они готовы рискнуть теми процентами криопотерь, которые вы оценивали.
   - Да, мэм.
   - Конечно, все это становится спорным вопросом, если нам удастся обнаружить их во время одной из наших проверок.
   - Да, мэм, - снова согласился он. - И, честно говоря, думаю, что тот факт, что они даже не попытались заманить в мышеловку один из транспортов, устроив на него засаду с большого расстояния, когда он развернулся во время одной из проверок, является довольно убедительным дополнительным доказательством того, что позади нас не крейсер.
   - Замечание принято. - Мэйника задумчиво нахмурилась, раскачиваясь взад-вперед в своем кресле на мостике. - Хорошо, капитан, - сказала она наконец. - Думаю, что это было продуктивное обсуждение. Вероятно, нам нужно проводить их чаще. На данный момент я собираюсь исходить из наихудшего предположения, что за нами следит крейсер Псов. И если это так, то мы, скорее всего, увидим, как они начнут атаку в ближайшие два-три месяца, по крайней мере, издалека. Соответственно, будем начеку. И думаю, что я могла бы просто пообсуждать с губернатором Аньелли возможность продления нашего собственного рейса еще на какой-то срок. Если окажется, что за нами следует транспорт, то наверное, довольно велики шансы, что мы в конечном итоге обнаружим его во время одной из проверок. Однако, если этого не случится, давайте посмотрим, не сможем ли еще больше растянуть его предельный запас хода. Надеюсь, это скажется на их.
   - По-моему, звучит неплохо, мэм, - сказал он.
   - Хорошо. - Она встала с удивительно кошачьей грацией, которая у него ассоциировалась с ней, и он повернулся к ней лицом. - Спасибо, что обратили на это мое внимание, - сказала она.
   - Не за что, мэм, - почтительно сказал он и наблюдал, как она покинула мостик и направилась в свою каюту.
  

* * *

   - Итак, вы снова ускользнули от них, капитан.
   - На самом деле, сэр, это был лейтенант Ха-Шатар, - заметил На-Тарла.
   - Согласно вашим приказам и предыдущему планированию.
   - Возможно, сэр. - На-Тарла несколько секунд пристально смотрел на генерала Ка-Фракана, затем вздохнул. - Правда в том, сэр, что, как бы хорошо ни выступал Ха-Шатар, и как бы мне ни хотелось отдать должное его успеху, это опасная игра. Нам повезло. В следующий раз может и не повезти. И следующий раз придет.
   Ка-Фракан оглянулся на него, затем слегка прижал уши в недовольном согласии.
   - Возможно, если мы сможем просто долго избегать обнаружения, они решат, что обнаруживать нечего, - сказал он через мгновение.
   - При всем уважении, генерал, вы знаете, что на это нельзя полагаться. Кто бы там ни был, он не рискует, и эти случайные его сенсорные проверки невозможно предсказать. Я верю, что он будет продолжать их бесконечно, обнаружит что-нибудь или нет.
   - Пусть Безымянные пожрут его душу, - пробормотал Ка-Фракан. Он потер переносицу, сердито вглядываясь в невидимую даль. - Можем ли мы отступить еще дальше и поддерживать с ними контакт? - спросил он наконец.
   - Не могу этого гарантировать, сэр, - откровенно сказал На-Тарла. - Мы можем обнаружить и выследить их гораздо дальше, чем они могут обнаружить нас, но если отступим достаточно далеко, чтобы у нас было больше шансов против этих неожиданных сенсорных проверок, то окажемся на самом краю диапазона наших собственных датчиков. При таких обстоятельствах, если мы будем маневрировать, чтобы уклониться от того, что оцениваем как предел досягаемости сенсоров Боло против наших возможностей маскировки, очень вероятно, что весь конвой исчезнет из поля зрения наших сенсоров, пока мы делаем это.
   - Если они это сделают, каковы наши шансы снова обнаружить их?
   - Генерал, это зависит от стольких переменных, что любая оценка с моей стороны была бы не лучше, чем предположение, - сказал На-Тарла. - Предполагая, что они сохранят свой базовый курс, пока будут искать нас, или, по крайней мере, что любое изменение курса, которое примут, будет относительно незначительным - тогда наши шансы восстановить контакт с ними были бы превосходны. Однако, если они радикально изменят курс после того, как выйдут из зоны действия сенсоров, наши шансы в лучшем случае будут очень невелики.
   - Понятно. - Ка-Фракан сидел молча почти две минуты, затем резко вдохнул. - Что вы посоветуете, капитан? - спросил он, и его тон и выражение лица были гораздо более официальными, чем раньше.
   На-Тарла оглянулся на него. Какая-то часть разума капитана хотела возразить, что это решение было не за ним. Что прежде всего именно Ка-Фракан решил преследовать конвой людей, так как он также был старшим офицером На-Тарлы. Тем не менее, остальная его часть признавала, что Ка-Фракану не хватало специальных знаний и опыта, чтобы самому должным образом оценить риски... и что он был готов признать это.
   - Сэр, - наконец сказал На-Тарла, - как я уже говорил, полагаю, что мы столкнулись с командиром-человеком, который не намерен рисковать. Думаю, что вполне возможно, даже вероятно, что он на самом деле не верит, что кто-то может напасть на его след, и все же явно принимает меры предосторожности - разумные и действенные - против возможности того, что кто-то напал. Пройдет совсем немного времени, прежде чем он начнет время от времени устраивать проверки обоими транспортами Боло, что будет гораздо опаснее, особенно если мы будем выслеживать врага с относительно небольшого расстояния. На мой взгляд, вероятность того, что нас в конечном итоге обнаружат при таких обстоятельствах, приближается к единице. "Нисходящая смерть" должен сохранять достаточное расстояние, чтобы обеспечить нам максимально возможную гибкость в маневрах уклонения, если мы надеемся избежать сенсоров двух Боло.
   - Итак, вы рекомендуете отстать еще дальше.
   - Да, сэр, - непоколебимо ответил На-Тарла. - В то же время, однако, считаю своим долгом указать, что если другие транспорты действительно радикально изменят курс во время такой проверки датчиков, мы вполне можем полностью потерять остальную часть конвоя.
   - Но не Боло-транспорты? - задумчиво произнес Ка-Фракан.
   - Скорее всего, нет. - На-Тарла дернул ушами в жесте раздраженного невежества. - Я командую транспортом, генерал. Наша база данных содержит очень мало информации о Боло людей или транспортных судах с Боло. В результате я практически ничего не знаю о возможностях скрытности, которыми они могут обладать.
   - Согласно тем немногим данным, которыми я располагаю, их транспорты обычно не обладают большой скрытностью. У них есть по крайней мере один транспорт меньшего класса, часто используемый для высадки пехоты или очень легких механизированных подразделений для специальных операций и внезапных рейдов, который обладает чрезвычайно высокой скрытностью, но транспортные средства Боло, похоже, не соответствуют этим возможностям. Если это правда, и они не обладают большими возможностями, чем до сих пор демонстрировали, и учитывая, что мы используем только пассивные сенсоры, тогда мы должны быть в состоянии отслеживать их за пределами моей текущей оценки дальности, на которой Боло, вероятно, обнаружат нас.
   Он невесело оскалил клыки.
   - Если бы я проектировал их корабли, они обладали бы большей скрытностью, чем они демонстрировали до сих пор, но полагаю, люди могут посчитать, что все, у чего на корпусе установлены один-два Боло, не нуждается в укрытии.
   - Да, - согласился Ка-Фракан и показал только кончики своих собственных клыков. - Их проклятые Боло - они... способные. Очень способные. Единственный раз, когда 3172-я столкнулась с ними напрямую - во время нашей атаки на их систему Хейуорд - мы были частью корпуса генерала Я-Тулара. У него под командованием было три бронетанковые дивизии против одного батальона их Боло. - Он фыркнул, и его клыки обнажились еще больше. - В конце концов, мы захватили систему и уничтожили человеческое население на планете, но наши потери составили более семидесяти процентов.
   - Я читал рассекреченные отчеты об этой кампании, - сказал На-Тарла. - Я знал, что наши потери были серьезными, но никогда не думал, что они были настолько тяжелыми. - Он посмотрел на генерала с уважением. - Я также не знал, что ваша бригада была частью корпуса Я-Тулара.
   - 3172-я носит семь звезд кампаний на своих знаменах с этой войны, капитан, - сказал Ка-Фракан с мрачной, железной гордостью, - и мы никогда не проигрывали. Хейуорд был худшей кампанией, с которой мы столкнулись, хотя наши потери составили "всего" пятьдесят два процента, что намного меньше, чем у большинства других бригад. Однако по большей части, - признал он, - мы не сталкивались с их Боло лоб в лоб. Их космопехота и ополчение, конечно, могут быть неприятными противниками даже без этого - например, мы понесли почти тридцатипроцентные потери в битве с миром Триша, - но нас больше использовали в независимой роли, для нанесения ударов по их тылам и небольшим населенным пунктам вместо того, чтобы совершать разовые атаки вперед и назад через передовую. Что, - он фыркнул с внезапным резким юмором, - вероятно, особенно хорошо подходит нам для этой кампании, когда я думаю об этом. В конце концов, куда дальше за линией фронта мы могли бы оказаться еще?
   - Вы правы, сэр, - признал На-Тарла с оттенком горького юмора. - Но это возвращает нас к нашей текущей проблеме. И какими бы ни были теории дизайна людей, эти Боло-транспорты, безусловно, не кажутся особенно скрытными. Пока, во всяком случае. Однако я должен еще раз подчеркнуть, что у меня нет абсолютно никаких достоверных данных, на которых можно было бы основывать свои оценки.
   - Да, - снова согласился Ка-Фракан. - Тем не менее, думаю, что вы, вероятно, правы, капитан. И если это так, то мы можем позволить себе потерять контакт с конвоем в целом, пока сохраняем контакт с его сопровождающими. Они предоставят нам указатели, которые нам понадобятся, чтобы снова найти другие транспорты.
   - Если только сами не решат не присоединяться к конвою, - сказал На-Тарла.
   - Маловероятно. - Ка-Фракан решительно прижал уши. - Как вы сказали, капитан, этот человек, который противостоит нам, похоже, из тех, кто принимает бесконечные меры предосторожности даже против самых маловероятных угроз. Тот, кто так думает, никогда бы не отделил своих Боло от колонизационного флота, который они были посланы защищать, особенно после полного уничтожения его военного эскорта. Нет, он серьезно отнесется к своей ответственности за охрану конвоя. Даже если временно отделит свой транспорт от остальных кораблей, это будет только для того, чтобы где-то встретиться с ним. И поэтому, в конце концов, он приведет нас обратно к тому самому, что стремится защитить, потому что у него нет другого выбора. - Генерал полностью обнажил свои собственные клыки во вспышке вызова цвета слоновой кости. - Мне приятно использовать против него его собственное внимание к деталям.
   На-Тарла прищурил глаза, обдумывая логику Ка-Фракана, и его уши медленно поднялись в знак согласия.
   - Полагаю, вы правы, сэр, - сказал он. - И признаюсь, что эта идея мне тоже нравится. Но даже при том, что это должно существенно повысить наши шансы успешно проследить за людьми до места назначения, не будучи обнаруженными, мы все равно должны уничтожить их, когда сделаем это. И то, как командир-человек следит за тем, что происходит у него за спиной, наводит меня на мысль, что он сохранит подобную степень бдительности и внимания к деталям даже после того, как его экспедиция достигнет конца своего путешествия.
   - Думаю, вы правы, - сказал Ка-Фракан. - И если это так, то наша задача, несомненно, будет сложнее, чем я первоначально надеялся. Но это не будет невозможно, особенно если нам удастся остаться совершенно незамеченными.
   И, - он не добавил вслух, - если мы не потеряем слишком много моих солдат из-за ваших криоустановок.
   Он знал, что мрачный оттенок его мыслей несправедлив. В конце концов, На-Тарла специально предупредил его об опасностях использования аварийной системы. Едва ли капитан был виноват в том, что его предупреждения, по-видимому, были не так хорошо восприняты. Почти три процента персонала Ка-Фракана уже погибли, но, по крайней мере, казалось вероятным, что любая из камер, которые, скорее всего, вышли из строя, уже вышла из строя. Это означало, что он не должен дальше терять своих людей... пока не придет время их разбудить, и не обнаружится, сколько просто умерло во сне.
   Но мы сделаем то, ради чего пришли, - яростно сказал он себе. - Мы в долгу перед Народом, и Безымянные позаботятся о том, чтобы мы добились успеха, каким бы способным ни был этот проклятый человеческий командир.
  

* * *

   - Думаю, губернатор все больше привыкает к тому, что ты командуешь.
   Хоторн наблюдал, как Мэйника отключила видеосвязь и завершила конференцию с Аньелли, Бертье и Джеффордсом.
   Она и Хоторн сидели за столом в комнате совещаний "Фермопил". Это была довольно обширная комната совещаний для судна с таким относительно небольшим экипажем, но, с другой стороны, на самом деле она предназначалась не для использования экипажем транспорта. Она была сконфигурирована и оснащена таким образом, чтобы обеспечить командира штурмовых сил, поднявшихся на борт корабля, всем необходимым для инструктажа своих офицеров и персонала. Что означало, что они вдвоем болтались в ней, как сушеные горошины в особенно большом стручке.
   - Ты это заметил, не так ли? - Мэйника откинулась на спинку стула и приподняла бровь, глядя на него. Это замечание было не тем, что она ожидала услышать от него, когда впервые поднялась на борт "Фермопил" пять с половиной месяцев назад. Она также не ожидала увидеть слабый, но несомненный огонек в его карих глазах.
   - Ну, - сказал офицер флота, отодвигая свой стул от стола, - не верю, что пару месяцев назад он угрожал бы "подойти и отшлепать вас, юная леди". Во всяком случае, кому-то другому.
   - Да, в этом ты, вероятно, прав, - признала она с легкой улыбкой.
   - Ты знаешь, что я прав, - сказал Хоторн, и его голос внезапно стал намного серьезнее. Настолько серьезно, что она пристально посмотрела на него, сдвинув брови.
   - Что это значит? - спросила она немного резко.
   - Это означает, что сразу после гибели коммодора он был настолько взбешен тем, что выполнял приказы кого-то в твоем возрасте, насколько это вообще возможно для человека с таким самоконтролем, как у него, - категорично сказал Хоторн. - Он пытался скрыть это, но у него не совсем получилось.
   Мэйника начала открывать рот, затем закрыла его с почти слышимым щелчком, прежде чем автоматически отхватить ему голову. Она не была уверена, почему остановила себя. В его голосе была жесткость, горечь, которая не вязалась с обычным для Эдмунда Хоторна видом задумчивого спокойствия. Кроме того, ни он, ни кто-либо из офицеров Мэйники не должны были так говорить о губернаторе Аньелли, и ее первым побуждением было резко оборвать его. Но что-то было не только в том, как он это сказал, но и в выражении его лица...
   Да ведь он злится из-за этого, - поняла она. - И почему...?
   - На самом деле, - сказала она, - я была вполне довольна своими отношениями с губернатором с самого начала. Ему было нелегко смириться с тем, что приказы будет отдавать кто-то всего с третью его возраста и с чином простого капитана, даже из бригады Динохром.
   - Я знаю, но... - Хоторн оборвал себя резким, рубящим взмахом руки и поморщился. - Извините, мэм. Думаю, я, вероятно, перешел все границы.
   - Может быть. - Она задумчиво посмотрела на него. - С другой стороны, я должна задаться вопросом, есть ли какая-то причина, по которой это всплыло именно в данный конкретный момент?
   Секунду или две он пристально смотрел ей в глаза, затем отвел взгляд.
   - Может быть, - сказал он, наконец. - Но если так, то это не очень хороший вариант. Или, по крайней мере, не тот, на который мне следовало бы обращать внимание, мэм.
   - Понятно. - Она снова улыбнулась, даже слабее, чем прежде, переваривая его резкое возвращение к формальностям военной вежливости. За исключением явно официальных случаев, за последние несколько недель он очень редко обращался к ней таким образом. Странно, что она этого не заметила. Интересно, заметил ли он? - подумала она.
   - Капитан Хоторн, - сказала она, придав своему голосу холодную официальность и намеренно подчеркнув его роль командира "Фермопил", - подозреваю, что вы можете быть виновны в нарушении статьи семь-один-девять-три.
   Его пристальный взгляд вернулся к ней, и ее улыбка исчезла, превратившись в подобие маски.
   - Я... - начал он, затем остановился, и Мэйнике удалось не захихикать. Это было сложно, и еще труднее было сохранить свой сердитый взгляд официального начальника. В конце концов, что он собирался сказать? - "Чепуха, мэм! Я никогда даже не помышлял о том, чтобы приставать к вам!" - это был не самый тактичный из возможных ответов. Но, с другой стороны, "На самом деле, мэм, я уже некоторое время подумываю о том, чтобы попрыгать с вами", - это тоже было не совсем то, что можно сказать своему командиру.
   - Это... абсурд, - сказал он, наконец. С заметным недостатком убежденности, - подумала она довольно самодовольно. - Ты не просто мой старший офицер; ты старший офицер всех этих сил.
   - Момент, о котором я до боли хорошо осведомлена, уверяю тебя, - сказала она ему. - И все же, капитан Хоторн, - она снова откинулась на спинку стула, - я продолжаю питать слабое подозрение, что несомненно... неподобающие искушения, скажем так, начали приходить тебе в голову. Или, возможно, к другим частям твоей анатомии.
   Его глаза расширились, затем сузились от внезапного подозрения, когда усмешка, которую ей удалось подавить, начала прорываться наружу.
   - Другим частям моей анатомии, не так ли? - медленно произнес он: - И какие "другие части" имел в виду капитан, если можно поинтересоваться?
   - О, полагаю, ты можешь сделать довольно проницательное предположение, - ответила она, на этот раз с веселым бульканьем. Он впился в нее взглядом, и бульканье стало чем-то подозрительно похожим на откровенный смех, когда она покачала ему головой.
   Выражение его лица удивительно хорошо имитировало человека, медленно считающего до тысячи, и она снова покачала головой, на этот раз почти покаянно.
   - Прости, Эд, - сказала она с раскаянием. - Эта идея просто как бы... застала меня врасплох. - Что-то промелькнуло в его глазах, и она снова быстро покачала головой. - Не в плохом смысле, - поспешила она заверить его. - На самом деле, удивление было главным образом из-за того, что я не осознавала, как мне могли приходить в голову такие же крайне неприличные мысли.
   Он открыл рот. Теперь он снова закрыл его и склонил голову набок, изучая выражение ее лица.
   - Приходили? - спросил он, наконец.
   - Ну, - сказала она с болезненной честностью, - приходили бы, если бы я не была так занята их подавлением. Надеюсь, ты не поймешь это неправильно, но теперь, когда я думаю об этом, ты на самом деле довольно привлекателен.
   - Я что?
   - О, может быть, не совсем красив, - задумчиво сказала она. - Но милый - определенно милый. И, теперь, когда я думаю об этом, у тебя также вкусные булочки.
   - С разрешения капитана, - сказал Хоторн сквозь зубы, которые были не совсем стиснуты, - мне пришло в голову, что я, возможно, был слишком поспешен, отвергая отношение губернатора к военному командиру экспедиции. В данный конкретный момент мысль о порке определенно привлекательна.
   - Это так? - она серьезно обдумала его заявление. - Ну, на самом деле я никогда этого не пробовала, ты понимаешь, но... хорошо.
   На мгновение показалось, что он вот-вот взорвется, и она беспомощно рассмеялась. Он впервые услышал, как она смеется по-настоящему. Если уж на то пошло, то где-то глубоко внутри она осознала, что, возможно, это был первый раз, когда она вообще смеялась, "по-настоящему смеялась" со дня смерти Бенджи. Это было удивительно приятно.
   - Боже мой, - тихо сказал он, улыбаясь ей, - ты действительно умеешь смеяться.
   Она протрезвела почти мгновенно, но это был всего лишь случай, когда она отступила на несколько шагов от яркого пузырька веселья, который он пробудил к жизни внутри нее, и ее огромные голубые глаза смягчились, когда она посмотрела на него.
   - Да, - сказала она наконец. - Да, умею. Но я... забыла. Это... было давно.
   - Это что-то, о чем ты хочешь поговорить? - мягко спросил он, и она покачала головой.
   - Нет. Еще нет. Может быть - вероятно - позже, но не сейчас.
   Она могла сказать, что часть его хотела надавить, но он этого не сделал. Он только кивнул, и она одарила его еще одной улыбкой, на этот раз с оттенком благодарности за его понимание и терпение.
   - Могу я предположить, однако, что ты не собираешься предъявлять мне обвинения? - спросил он через минуту.
   - Ну, это в высшей степени неприлично с вашей стороны и, несомненно, наносит ущерб дисциплине и надлежащему поддержанию субординации, - задумчиво сказала она. - С другой стороны, поскольку вы присутствующий старший офицер флота, предпочтение обвинений может быть немного неловким. Особенно, если ваш защитник вызовет меня в суд и спросит, были ли ваши чувства взаимными. - Она покачала головой. - Нет, при данных обстоятельствах, думаю, мы, вероятно, сможем справиться с этой ситуацией без официального военного трибунала.
   - И как именно вы намерены "разобраться" с этим, если я могу спросить?
   - Учитывая тот факт, что ни у одного из нас не хватило здравого смысла и сообразительности сказать об этом другому ни единого слова, предлагаю подойти к ситуации как взрослые люди, - сказала она ему, и серьезность ее тона была лишь слегка нарушена блеском в ее глазах. - Я скорее сомневаюсь, что при данных обстоятельствах кто-то собирается жаловаться в вышестоящие инстанции, что бы мы ни решили с этим сделать.
   - Тем не менее, необходимо соблюдать приличия, и такая зрелая женщина, как я, предпочитает сначала прощупать почву. Чтобы выяснить, что она сама чувствует и думает. Чтобы определить, действительно ли возможный объект ее привязанности - или, по крайней мере, гормонов - обладает личными качествами, которые она желает видеть в потенциально, гм, значимом партнере. Чтобы...
   - Хорошо, капитан Тревор, мэм! - прервал он. - Я понял, в чем дело. И вы правы; я, наверное, идиот, что не открыл рот раньше. Итак, капитан Тревор, могу я иметь удовольствие составить вам компанию за ужином? В моих роскошных апартаментах работает действительно превосходный автоповар, который по-настоящему мастерски готовит восхитительное стандартное блюдо номер семнадцать, запланированное на этот вечер. Обещаю, мы почти сможем забыть, что на вкус оно как переработанные подошвы ботинок. И, - его голос стал, по крайней мере, немного серьезнее, - у меня есть также три бутылки довольно хорошего вина, припрятанные в моем личном багаже для массовых мероприятий. Я приберегал их для нашего прибытия в пункт назначения.
   - Если ты принес их для этого, то должен сохранить их, - сказала она ему, но он покачал головой.
   - В то время, когда я принес их на борт, мне и в голову не приходило, что может произойти что-то столь же достойное празднования, - сказал он, и на этот раз его голос был намного мягче и теплее. - Но тогда я же еще не встретил тебя, не так ли?
  

3

  
   - Она прекрасна, не так ли? - тихо сказал Хоторн.
   - Я бы сказала, что это мастерское преуменьшение, - рассудительно ответила Мэйника.
   Они стояли бок о бок на командной палубе "Фермопил", глядя на визуальный дисплей мостика вместе со всеми остальными членами команды Хоторна, когда большой транспортный корабль вышел на орбиту вокруг планеты, ради поиска которой они проделали такой долгий путь.
   Звезда G0, которую они назвали Лакшмания, пылала яростным, животворящим светом и жаром, купая в своем ослепительном сиянии не один, а два пригодных для жизни мира. В данный момент "Фермопилы" приближались к внутреннему из двух, тому, который они назвали Индрани и который вращался вокруг центрального светила на расстоянии чуть более девяти световых минут. Средняя температура на планете была немного выше, чем хотелось бы Мэйнике, но, с другой стороны, она была уроженкой Эвереста. Другая перспективная планета, которую они назвали Новая Надежда, с радиусом орбиты чуть менее пятнадцати с половиной световых минут, была ей гораздо больше по вкусу.
   Что, - с иронией подумала она, - ставит меня в меньшинство из одной единицы.
   На самом деле она не могла винить остальных членов экспедиции, от Эдриэна Аньелли до самого младшего ребенка, за то, что они предпочли Индрани. После более чем полных полутора стандартных лет, проведенных в тесноте их транспортов, эта планета выглядела как настоящий рай. С климатом, которому позавидовало бы большинство курортных миров, гравитацией 1,05 земного стандарта и поверхностью, на восемьдесят два процента состоящей из воды, она парила на фоне черноты космоса, как огромный, невероятно великолепный, сине-зеленый, с белыми завитками, мраморный шар.
   Даже без бесконечного, изнурительного путешествия, которое привело их сюда, эта планета была бы одной из самых красивых вещей, которые она когда-либо видела в своей жизни.
   - На месте, сэр, - объявил рулевой с астронавигации, и Хоторн кивнул.
   - Мисс Стопфорд, пожалуйста, подайте сигнал на отключение двигателей, - сказал он.
   - Есть, сэр, - сказала инженер "Фермопил", и Хоторн посмотрел на своего офицера связи.
   - Сообщите губернатору и бригадиру Джеффордсу, что мы готовимся к развертыванию капсулы, - сказал он.
   - Есть, сэр.
   Мэйника прислушивалась к четкому ритму приказов, мгновенному отзыву, с которым его люди реагировали на его команды, с тем, что, как она поняла, стало скорее собственническим удовольствием. Как ее старший заместитель по флоту, Хоторн взял на себя почти все бесконечные детали управления кораблями конвоя. Как и у нее, у него не было другого выбора, кроме как смириться с ответственностью, которая легла на его плечи, и она была искренне рада, что он у нее был. На самом деле, когда дело доходило до общения с людьми, он был намного лучше ее, и она привыкла полагаться на него как на квази-посла, так же как и на своего старшего флотского офицера.
   То, как она привыкла полагаться на него и в гораздо более личном смысле, было просто глазурью на ее торте.
   И к тому же это довольно вкусный торт, - иронично подумала она. - Потому что у него действительно ужасно красивая задница. Среди прочего.
   Она решила, что их отношения не совсем противоречат правилам. Лазарус помог ей изучить военные уставы и соответствующие положения, и она нашла по крайней мере три лазейки, которые можно было бы использовать для прояснения ситуации. Но все они должны были быть довольно усердно натянуты, чтобы снять неоднозначности, и даже в этом случае она знала об их положении на грани откровенного нарушения, поэтому они вдвоем очень осторожно не переносили свои вещи в одни и те же помещения. Конечно, все знали, но таким образом каждый мог притвориться, что не знает, и это делало всех намного счастливее. Это было замечательно, что люди были такими... способными к адаптации существами.
   - Что ж, - сказала она достаточно тихо, чтобы его команда на мостике могла рассматривать это как частный разговор между ними двумя, - думаю, мне лучше подготовиться к моей опасной миссии.
   - Да, точно! - фыркнул он так же тихо. - Если бы я думал, что у тебя действительно могут быть какие-то неприятности там, внизу, я бы, наверное, нервничал. А так...
   Он покачал головой, ухмыляясь, и она улыбнулась в ответ.
   - Не говори губернатору, что все это на самом деле просто уловка, чтобы позволить мне быть первым человеком, ступившим на Индрани, - сказала она ему полусерьезно, и он бросил на нее острый взгляд.
   - Я думал, вы с Гатри разыграли карты, чтобы узнать, чей Боло выполнит долг разведчика?
   - Мы это сделали. - Она ухмыльнулась ему. - Но использовали мою колоду. В конце концов, ранг имеет свои привилегии. И, - добавила она более стальным тоном, когда его глаза сузились, - если когда-нибудь скажешь ему, что призналась тебе в этом, я заставлю Лазаруса проехать по твоим ногам!
   - Боже мой, эта женщина вероломна! - он покачал головой. - Ты, конечно, понимаешь, что я никогда больше не смогу тебе доверять.
   - Ха! Если понимаешь это только сейчас, то ты намного медлительнее, чем я думала.
   Она одарила его еще одной улыбкой, затем повернулась и быстро направилась по соединяющимся проходам к штурмовой капсуле, на которой летел Лазарус. Ее личные покои также располагались в капсуле, давая преимущество присутствия рядом с Боло, хотя это также объясняло, почему у нее было не так много места, учитывая способ модификации капсулы. В стандартной капсуле места должно было быть достаточно, поскольку она была достаточно большой, чтобы перевозить целый батальон тяжелых танков с экипажами. Но один Боло - даже установленный наполовину снаружи - занимал почти половину общего доступного объема, а половина остального была передана автоматизированному складу Боло, который каким-то образом установили техники бригады на Сейдже, и запасным частям для заполнения этого склада.
   Склад был специально сконфигурирован так, чтобы Лазарус мог управлять его пультами и сервисными роботами, что фактически делало его собственным Боло-техником. Мэйника не была уверена, что одобряет это. С одной стороны, его бортовые диагностические программы в сочетании с возможностью доступа к ИИ склада позволяли ему позаботиться обо всех своих потребностях в техническом обслуживании с точностью и оперативностью, с которыми трудно было бы сравниться даже самому подготовленному и опытному специалисту-человеку. С другой стороны, если бы он получил повреждения, достаточные для вывода из строя его собственных систем, ему понадобился бы тот же самый обученный техник-человек, чтобы произвести ремонт, которым он больше не сможет руководить сам.
   В конвое действительно был один полностью обученный ветеран-техник Боло, но сержант Уиллис была направлена на "Сталинград" вместе с Гатри Чином и Микки. Решение было принято на гораздо более высоком уровне, чем Мэйника Тревор, но она понимала логику, стоящую за этим. Возможно, ей это и не нравилось, но на самом деле в этом был смысл.
   Планировщики материально-технического обеспечения колонии были чрезвычайно изобретательны, когда дело доходило до размещения необходимых людей, припасов и оборудования в доступном пространстве. Вместительные внутренние грузовые отсеки "Фермопил", предназначенные для обеспечения транспортировки до трех батальонов пехоты или воздушной кавалерии в дополнение к поддержке внешних штурмовых капсул, занимали видное место в их планах, когда они начали заполнять их. Это было верно для всех кораблей конвоя, включая "Сталинград", но в случае с "Фермопилами" они решили использовать пространство для тяжелого строительного и землеройного оборудования, часть которого занимала другую половину капсулы Лазаруса, не занятую самим Боло. "Сталинград", с другой стороны, был оснащен значительно более мощной и гораздо более традиционной версией стандартного склада Боло.
   Во многих отношениях автономный склад Лазаруса был не более чем разрозненным резервом для укомплектованного склада, которым сержант Уиллис руководила на борту "Сталинграда". Мэйника иногда задавалась вопросом, не было ли это связано с тем, что организаторы миссии рассматривали Лазаруса, несмотря на его старшинство, как источника запасных частей, учитывая его преклонный возраст. Она ожидала, что это подозрение вызовет у нее раздражение, но, к ее удивлению, оно ее позабавило. И Лазаруса это тоже позабавило. Однажды она поделилась с ним своими подозрениями, и он ответил ей одним из своих мягких электронных смешков.
   - Старые солдаты никогда не умирают, они просто исчезают, - сказал он.
   - Это звучит как одна из твоих цитат, - подозрительно ответила она.
   - Это так. От генерала Дугласа Макартура, древнего офицера докосмической службы. Боюсь, он послужил бы прекрасным примером того рода военных амбиций, которые, как когда-то опасался губернатор Аньелли, могла бы проявить ты. И при этом никогда особенно не страдал такой человеческой добродетелью, как скромность. Тем не менее, он был бесспорно способным стратегом и командиром с необычайно долгой военной карьерой для своей эпохи.
   - Столько же, сколько ты в качестве Боло?
   - Возможно, не так уж и долго, - признал Лазарус с очередным смешком. Затем его тон стал более серьезным. - Но мой псевдоним хорошо подходит, не так ли? Я уже дважды "умирал", Мэйника, но каждый раз возвращался к исполнению своих обязанностей. Полезная обязанность, полагаю, но при обстоятельствах, которые никто - и меньше всего я - не мог предсказать. Как и у тебя, в некотором смысле. Возможно, вполне уместно, что мы должны проверить точность гипотезы Макартура. И мне трудно представить себе более почетную обязанность, чем то, что мы должны "исчезнуть", предлагая наши услуги операции "Кукурузное семя".
   Воспоминание об этом разговоре снова промелькнуло в ее голове, и она покачала головой. Планета, ради достижения которой они проделали такой невообразимый путь, в этот самый момент лежала под ними, и только после выхода на орбиту она позволила себе признаться самой себе, что, независимо от дум в ее голове, ее сердце никогда по-настоящему не верило, что они достигнут ее. Теперь это было сделано, и она обнаружила, что с нетерпением ждет возможности тихо исчезнуть здесь, выполняя хороший, солидный, полезный долг в компании с Лазарусом в мирной отставке, которую он так щедро заслужил за столетие и более службы Конкордиату.
   Она фыркнула, забавляясь собственным эмоциональным поворотом мыслей, когда вошла в капсулу. Лазаруса, подумала она, еще больше позабавила бы мысль о "мирной отставке" для Боло. Что не меняло ни того факта, что он это заслужил, ни ее счастья от того, что он наконец-то насладится этим.
   Она шагнула через автоматически открывающийся люк, прошла через свою каюту - по пути прихватив со стола нейронную гарнитуру - и забралась в шахту, которая соединялась с люком в брюхе Лазаруса. Кому-то с такими широкими плечами, как у Хоторна, шахта могла показаться тесной, но для стройной фигуры Мэйники места было достаточно, и она быстро поднялась по ступенькам лестницы.
   - Добро пожаловать на борт, командир, - произнес звучный тенор Лазаруса через имплант в ее сосцевидном отростке, когда она перешла от шахты к внутренним лестницам Боло, и люк в брюхе бесшумно закрылся за ней.
   - Боже, разве мы сегодня не формальны? - ответила она и получила в ответ электронный смешок.
   - Мне пришло в голову, что это будет историческое событие. Поэтому я подумал, что, возможно, могут быть уместны "манеры поведения в компании", - сообщил ей Лазарус.
   - Что ж, - сказала она, добравшись до промежуточной точки между трапами на средней палубе, - почему бы нам просто не согласиться солгать репортерам и сказать им, что мы были чертовски официальны?
   - Боло не лгут, - чопорно сказал Лазарус.
   - Черт возьми, они этого не делают! - выпалила она в ответ. - Вы, Боло, в прошлом были галактическими мастерами в тактике обмана.
   - Верно, - признал Боло. - Однако эта тактика обычно применяется против врага.
   - Если ты думаешь, что любой историк, который хочет превратить меня в своего рода историческую героиню, не является "врагом", тогда твоему программному обеспечению для распознавания сигналов "свой-чужой" требуется немного внимания!
   - Я не рассматривал ситуацию в таком свете. Очень хорошо. Мы солжем.
   - Чертовски верно, так и сделаем!
   Мэйника продолжала неуклонно подниматься на протяжении всего разговора. Ее маршрут пролегал через гигантские сверхпроводящие конденсаторы, питавшие батарею непрерывных репитеров с ионным разрядом на правом борту Лазаруса, и она рассеянно проверила показания уровня мощности, проходя мимо. Еще одна межпалубная лестница привела ее на внешний борт термоядерной установки Лазаруса, спрятанной в самом центре его корпуса вместе с основным центром личности, и на командную палубу.
   - Понимаю, почему не бывает старых командиров Боло, - сказала она, дыша немного быстрее, чем обычно, после долгого и быстрого подъема.
   - На борту новых моделей Боло маршрут входа менее сложный, - заметил Лазарус, на этот раз из громкоговорителей на переборке. - Согласно техническим отчетам в памяти склада, новый Марк XXXIII фактически обеспечивает гравитационную шахту для своего командира.
   - Еще одно новомодное устройство, которое пошло не так, - надменно сказала она. - Это изнеженное, праздное бездельничающее новое поколение командиров Боло мягкотело, говорю тебе. Мягкое! Дайте мне в любой день надежность, а не декадентское удобство.
   - Боло, может, и не лгут, но вижу, что иногда лгут командиры Боло, - заметил Лазарус. - Тем не менее, ценю твои чувства.
   Мэйника усмехнулась, плюхаясь на почти греховно удобную командирскую кушетку. Ее всегда забавляло, что здесь, в самом сердце этой мрачной, огромной машины войны, была кушетка, комфорт которой, контролируемый биологической обратной связью, стоил бы добрую четверть миллиона кредитов на гражданском рынке. Это казалось еще более неуместным, когда она оглядела переполненные, тесные помещения самой командной палубы.
   Каждая поверхность была покрыта дисплеями, считывающими устройствами, лампочками на боевом пульте, которые мигали в режиме ожидания или светились ровным светом полной готовности. Если не считать старомодного джойстика, ручного управления вообще не было. Ни один человек не смог бы управлять Боло Марк XXVIII без полной компьютерной поддержки, поэтому не было смысла заполнять драгоценный внутренний объем станциями управления оружием или пультами РЭБ. Даже джойстик был не более чем подачкой условностям. Теоретически, с его помощью командир-человек мог доставить Боло домой, если его личностный центр был отключен.
   Однако, учитывая тот факт, что рассматриваемый личностный центр располагался непосредственно под командной палубой, вероятность того, что любой командир переживет его разрушение в каком-то состоянии, чтобы управлять чем-либо где угодно, была, мягко говоря, незначительной.
   Спазм вспомнившегося горя и потери пронзил ее при этой мысли. И снова она вспомнила размытое пятно закрывающейся бронированной оболочки вокруг столь же удобной кушетки, которая когда-то стояла в центре командной палубы Бенджи. Та кушетка была практически идентична этой, и она посидела всего мгновение, напоминая себе, что Лазарус - это не Бенджи... и Индрани не была Шартром.
   Ей потребовалось достаточно времени, чтобы убедиться в контроле своих эмоций, затем она надела наушники и активировала нейронную сеть.
  

* * *

   Снова переживаю момент слияния с моим командиром.
   Чувствую ее печальное веселье, когда ее рефлекторная попытка скрыть мысленное воспоминание о времени, проведенном с подразделением Восемь-Шесть-Два, терпит неудачу. Иначе и быть не может, когда ее мысли и мои так тесно переплетены, и все же для нее типично пытаться "щадить мои чувства". Однако ее веселье по поводу своей неудачи - еще один признак того, как далеко она продвинулась в выздоровлении от душевных ран, нанесенных ей битвой при Шартре.
   Ее разум полностью встает на свои места, уютно устроившись в ядре нашей объединенной личности, как ее физическое тело уютно устроилось в ядре моего собственного тяжелого боевого корпуса, и она / мы полностью открываем наши сенсоры вселенной вокруг нас.
  

* * *

   Ее/их пассивные и активные датчики наводнили ее/их разум данными. Они больше не представлялись Мэйнике как составляющей их совместной личности с помощью графического отображения. Данные просто были. Она обнаружила, что нет человеческих слов, чтобы точно выразить то, что она чувствовала в эти моменты единения с Лазарусом. Было так, как будто она могла буквально видеть радаром и лидаром, как будто могла ощутить вкус космического излучения на своем языке. Дальности и пеленги стрельбы, интенсивность сигнала, частоты, интервалы следования импульсов...
   Все они были такой же полной, естественной и инстинктивной частью ее восприятия, как текстура ее собственной ладони, увиденная ее обычными человеческими глазами.
   Она/они позволили себе краткий миг - почти вечность для тех, кем они стали, - чтобы насладиться чувственностью их слияния. Мэйника часто думала, что во многих отношениях, с полной честностью и открытостью, которые обеспечивала связь с Лазарусом, это приносило больше удовлетворения, совсем по-другому, чем любой физический акт любви, который она когда-либо испытывала.
   <Я не буду сообщать об этом лейтенанту Хоторну,> с мягким весельем сказал ей компонент Лазарус в ее/их личности, и в ответ она послала ему тихую волну мысленного смеха.
   Но затем пришло время для работы, и она/они отправили команду ИИ "Фермопил" освободить стыковочные захваты. Реактивные двигатели капсулы на мгновение вспыхнули, отбрасывая массивного наездника от корпуса транспорта, затем отключились. Она/они терпеливо ждали, пока капсула не покинет периметр безопасности для полета в обычном пространстве, а затем она/они грациозно скользнули к самым внешним слоям атмосферы Индрани.
  

* * *

   - Надеюсь, вам там понравилось, капитан, - сухо сказал Эдриан Аньелли.
   - Я всегда получаю определенное удовольствие от эффективного выполнения своих обязанностей, какими бы трудными или обременительными они ни были, - весело ответила Мэйника, глядя на проекционный голографический дисплей над оптической головкой, которую Лазарус выдвинул и повернул камерой к ней.
   В данный момент она сидела на складном стуле на кормовой ракетной палубе Лазаруса, находившегося рядом с широким устьем реки и затененном высокими деревьями, очень похожими на какую-то огромную древнюю земную хвойную породу. Она также была, к сожалению, без формы, в ошеломляюще красной футболке (на лицевой стороне которой нанопечатью было изображено полностью анимированное поющее лицо одного из наиболее известных вокалистов шэттер-рока Конкордиата) и очень коротких белых шортах. Широкополая шляпа от солнца завершала ее крайне невоенный ансамбль, и Аньелли усмехнулся, принимая удар на себя.
   - Могу ли я предположить по вашему внешнему виду, что ваша исследовательская деятельность успешно завершена? - спросил он.
   - Можете, сэр, - сказала ему Мэйника и отхлебнула чай со льдом из высокого, отпотевшего стакана в другой руке. Она с улыбкой оглянулась на дисплей, затем выпрямилась на стуле и стала несколько серьезнее.
   - Официально, губернатор, - сказала она мужчине, который за последние полтора года превратился из потенциального противника в близкого друга, - мы с Лазарусом завершили наше обследование предполагаемого места для колонии. Готовы подтвердить, что атмосфера полностью соответствует экологическим потребностям человека. Мы не смогли обнаружить никаких биологических угроз, и хотя поблизости есть несколько крупных местных хищников, ни один из них не будет представлять серьезной опасности, если будут приняты обычные меры предосторожности во внешнем мире. Наши образцы почвы и местной растительности также подтвердили первоначальные результаты исследования. Индрани потребуется больше терраформирования, чем некоторым планетам, чтобы поддерживать земные продовольственные культуры, но меньше, чем по крайней мере восемьдесят процентов тех, которые мы успешно колонизировали в других местах. В целом, сэр, похоже, это будет очень приятное место для жизни.
   - Капитан, - сказал Аньелли с полной искренностью, - не могу выразить вам, как я счастлив - и испытываю облегчение - слышать это. Могу ли я заключить, что в качестве военного командующего колонией вы готовы санкционировать начало высадки?
   - Да, губернатор. Я готова, - сказала она.
   - Превосходно! - Аньелли широко улыбнулся ей, затем кивнул кому-то, находящемуся вне зоны видимости его собственного коммуникатора.
   - Первая волна уже в пути, капитан, - сказал он, оглядываясь на Мэйнику, и она откинулась на спинку стула, активируя гарнитуру под шляпой от солнца и наблюдая через датчики Лазаруса, как первые шаттлы спускались, словно мелкие рыбешки из выкованного солнцем серебра, через величественные, заваленные облаками пещеры сапфирового неба Индрани.
  

* * *

   - Значит, они наконец нашли свой проклятый дом, не так ли? - генерал Ка-Фракан прорычал На-Тарле.
   Двое мелкониан стояли в боевом информационном центре "Нисходящей смерти", наблюдая за пиктограммами человеческого конвоя, за которым они следовали до сих пор, и глаза Ка-Фракана горели ненавистью на лице, которое стало заметно изможденным.
   - Да, сэр, - ответил На-Тарла, хотя и знал, что вопрос был чисто риторическим. - И, надеюсь, простите меня, если я скажу, что не слишком скоро.
   Ка-Фракан резко оторвал взгляд от схемы. Он открыл рот, но На-Тарла спокойно встретил его взгляд, и генерал оборвал то, что начал говорить.
   Капитан транспорта выглядел еще более изможденным и измученным, чем армейский офицер, и так и должно было быть. Несмотря на то, что весь личный состав бригады Ка-Фракана находился в криосне, бодрствующая часть экипажа "Нисходящей смерти" в течение последних нескольких месяцев получала резко сокращенный рацион, и На-Тарла работал усерднее, чем любой другой член его команды. Ка-Фракан был армейским офицером, а не флотским, но он был слишком хорошо осведомлен о чудесах импровизации, которые совершил На-Тарла, чтобы так долго поддерживать работу важнейших систем корабля. И блестящий способ, с помощью которого На-Тарле удалось отследить корабли людей, несмотря на все их попытки уклониться от маршрута и адских, никогда-не-достаточно-проклятых сенсорных проверок Боло-транспортов, был мастерским. "Нисходящая смерть" была всего лишь обычным транспортом, но генерал был уверен, что ни один из командиров крейсеров императора или даже линейных крейсеров не смог бы лучше выполнить работу в таких невозможных условиях. В сложившихся обстоятельствах капитан имел право высказаться открыто.
   - Не только прощаю вас за то, что вы это сказали, капитан, - сказал Ка-Фракан через мгновение, - но и полностью согласен. И хотел бы воспользоваться этим моментом, чтобы сказать, насколько глубоко на самом деле восхищаюсь вами и вашей командой за то, что вы привели нас сюда. Вы действительно герои Народа.
   - Благодарю вас, сэр - от имени моего экипажа, а также от себя лично.
   На-Тарла склонил голову в кратком, но явно искреннем признании комплимента. Затем он прочистил горло и снова посмотрел на генерала.
   - Теперь, когда мы прибыли, генерал, могу я спросить, как вы намерены действовать?
   - Конечно, можете, - согласился Ка-Фракан, но в течение нескольких секунд больше ничего не говорил, только стоял там, наблюдая за иконками. Затем он глубоко вздохнул, отвернулся от схемы и вышел на главную командную палубу, где мог видеть визуальные образы далекой планеты, на которую приземлялись человеческие шаттлы, даже когда он стоял там.
   Действительно, поразительно, - подумал он, - что они были здесь и, очевидно, все еще оставались незамеченными, даже учитывая превосходную работу, проделанную На-Тарлой по слежке за человеческим конвоем. По меньшей мере дюжину раз стремительные Боло-транспорты людей, должно быть, были на волосок от их обнаружения, но каким-то образом На-Тарле всегда удавалось ускользнуть от их пристальных взглядов.
   Но были пределы чудесам, которые мог сотворить даже такой грозный человек, как На-Тарла. Как и предсказывал капитан, когда Ка-Фракан приказал ему преследовать людей, "Нисходящая смерть" вышла далеко за пределы любой точки, в которой она могла бы вернуться в мелконианское пространство.
   Даже не принимая во внимание почти полное истощение расходных материалов транспорта и игнорируя тот факт, что его энергетические установки давно пора было остановить и провести их капитальный ремонт, его гипердвигателю тоже требовался полный капитальный ремонт. Ничего из этого, скорее всего, не произойдет, учитывая, что они находились буквально в сотнях и сотнях световых лет от ближайшей базы флота.
   - Чего мы не будем делать, так это действовать поспешно, - продолжил он. - Мы все зашли слишком далеко, заплатив слишком высокую цену, чтобы действовать без полной уверенности в успехе.
   Он рассматривал визуальный дисплей еще несколько секунд, затем, наконец, отвернулся от него и прямо посмотрел на На-Тарлу.
   - Понимаю, что у нас уже некоторое время не хватает пайков, но это было в основном потому, что мы понятия не имели, как долго нам, возможно, придется их растягивать. Теперь, когда мы достигли места назначения, какое время мы сможем продолжать поддерживать себя, прежде чем нам придется атаковать?
   - По крайней мере, еще несколько человеческих месяцев, сэр, - медленно сказал На-Тарла. - Пока, конечно, вы не разбудите свой персонал. Целая тяжелая бригада сожрала бы все припасы, которые у нас еще есть, за очень короткий период.
   - Насколько короткий? - нажал Ка-Фракан. На-Тарла посмотрел на него, и уши генерала изобразили эквивалент пожатия плечами.
   - Моим людям потребуется некоторое время - минимум три дня, хотя пять или шесть было бы гораздо лучше, - чтобы оправиться от последствий криотерапии, прежде чем они будут готовы к бою, - пояснил он.
   - Понимаю. - На-Тарла просмотрел свои мысленные файлы о состоянии их логистики, затем пожал плечами.
   - Если мы хотим сохранить резерв, скажем, на восемь дней для вашего персонала, чтобы дать им достаточно времени для восстановления, а нам - для организации операции, тогда у нас достаточно припасов, чтобы обеспечить оставшуюся часть нашего персонала примерно на семьдесят дней при текущем уровне калорийности, сэр, - сказал он.
   - Семьдесят дней, - пробормотал Ка-Фракан, задумчиво потирая гребень своей морды. Затем он фыркнул. - Ну, это просто должно быть достаточно долго, не так ли?
   На-Тарла ничего не сказал, просто ждал с вежливым вниманием, и Ка-Фракан резко усмехнулся.
   - Наша главная трудность, конечно, заключается в двух Боло, - сказал он. - Если этот командир-человек будет действовать с тем же умом и предусмотрительностью, которые он демонстрировал до сих пор, он оставит по крайней мере одного из Боло на борту своего транспорта, вращающегося вокруг планеты. У него нет ни одной из оснащенных тяжелым оружием орбитальных платформ, которые Конкордиат использует для защиты своих обитаемых миров, но зато есть пара Боло, которые он может использовать в качестве замены. И боюсь, что если он решит оставить их обоих на орбите, вероятность нашего успеха в миссии будет серьезно снижена.
   Он сделал это признание спокойно, хотя ему это очень не нравилось. На-Тарла более чем заслужил от него честность и открытость.
   - Однако сомневаюсь, что он это сделает, - продолжил Ка-Фракан через мгновение. - У него есть две общие зоны, которые требуют защиты. Одна из них - то место на поверхности планеты, где его люди намерены поселиться и построить свои дома. Второе - это пространство вокруг этой планеты, где люди, несомненно, создадут свои основные промышленные узлы. И из которого, хотя на данный момент я уверен, что это на самом деле не является главным в его сознании, должна исходить любая внешняя военная угроза.
   - Таким образом, самый разумный способ для него действовать - оставить один Боло в космосе, вероятно, все еще установленным на его транспорте, чтобы придать ему полную мобильность, в то время как он отправится на саму планету, чтобы обеспечить немедленную безопасность для нового поселения. На самом деле, он, вероятно, оставит Боло, который они уже высадили, чтобы провести обследование места их будущей колонии на планете.
   Он сделал паузу, и На-Тарла задумчиво потер свою морду.
   - Мне кажется, сэр, - медленно произнес он, - что расположение его Боло так, как вы описали, должно значительно усложнить нашу задачу. Несомненно, Боло в космосе будет представлять серьезную угрозу для любой операции, которую мы могли бы предпринять?
   - Конечно, так и будет, - согласился Ка-Фракан. - Он не только будет служить самой грозной орбитальной крепостью, но и его датчики будут расположены наилучшим образом, чтобы дать колонии раннее предупреждение о приближении любой угрозы. Кроме того, он будет мобильным. Если нам удастся каким-то образом ускользнуть от его датчиков и высадить десант, он сможет маневрировать сам и вывести свое оружие на позицию для обстрела нас из космоса. С Боло на планете, доступным для проведения контратак, и с таким сильным огнем, обрушивающимся на нас сверху, бригада, несомненно, была бы уничтожена задолго до того, как смогла бы достичь зоны атаки колонии.
   - Но, - генерал поднял когтистый палец и ткнул им в визуальный дисплей, - это развертывание Боло также даст нам преимущество.
   - Каким образом, сэр? - спросил На-Тарла с простым и неподдельным любопытством.
   - В состав бригады входят три специальных разведывательных взвода, капитан На-Тарла. Они оснащены лучшими стелс-скафандрами для электромагнитного излучения, которые может предоставить империя, и обучены действовать в любых условиях... включая глубокий космос.
   - Маловероятно, что люди хоть на мгновение поверят, что они находятся под угрозой нападения. По моим наблюдениям за их действиями, я ожидаю, что они будут действовать так, как будто действительно верят в это, принимая все разумные меры предосторожности даже против самых маловероятных событий. Однако любая мысль, которая у них может возникнуть о внешних угрозах, почти наверняка будет сосредоточена на возможных атаках флота. Можно сказать, угрозы грубой силы. Они не будут ожидать скрытной атаки, и думаю, чрезвычайно высоки шансы на то, что мы сможем вывести по крайней мере один разведывательный взвод в зону досягаемости, чтобы атаковать транспорт термоядерными боеголовками.
   - Уничтожение транспорта и штурмовой капсулы Боло, по крайней мере, серьезно повредит Боло. Однако более вероятно, что атака застанет Боло с опущенным боевым щитом, и в этом случае достаточно мощная боеголовка - у нас есть несколько таких в запасе - пробьет его незащищенный боевой корпус. Короче говоря, полагаю, что есть все шансы на то, что мы сможем уничтожить его в качестве начального гамбита в нашей атаке.
   Он снова сделал паузу, внимательно наблюдая за выражением лица На-Тарлы. Капитан несколько секунд молчал, очевидно, напряженно размышляя. Затем его уши поднялись в жесте, в котором согласие сочеталось с определенной уверенностью.
   - Как только мы выведем из строя или уничтожим орбитальный Боло, преимущество в мобильности перейдет к нам, - медленно произнес командир "Нисходящей смерти", размышляя вслух. - У Боло на планете не будет другого выбора, кроме как оставаться поблизости от места расположения колонии, чтобы нам не удалось выманить его с позиции и высадить наш десант позади него или начать собственную бомбардировку из космоса. Конечно, у нас нет возможности вести бомбардировку, но он этого не узнает. Так что ему придется реагировать так, как если бы мы могли сделать это, что позволит нам высадить вашу бригаду за горизонтом планеты от колонии, где он не сможет вступить с нами в бой при заходе на посадку.
   - Совершенно верно, - сказал генерал, дернув ушами в знак решительного согласия. - Любой Боло всегда является грозным противником, но я скорее подозреваю, что любые Боло, выделенные для этих усилий по колонизации, будут старыми, менее способными моделями. Требования основных фронтов слишком сильно давили на обе стороны, чтобы я мог поверить, что Конкордиат готов направить Боло с передовой на что-то подобное. В конце концов, - он показал свои клыки в невеселой усмешке, - даже "устаревший" Боло должен быть равен почти любой угрозе - за исключением, скажем, имперской тяжелой штурмовой бригады - с которой можно столкнуться здесь, в глубинах неисследованного космоса.
   - С другой стороны, мои боевые мехи, хотя и не Боло, являются подразделениями первой линии. Я предвижу тяжелые потери, но с уверенностью рассчитываю на успех в уничтожении Боло или, по крайней мере, нанесении ему достаточного ущерба, чтобы он помешал нашему уничтожению человеческой колонии.
   - Я рад, генерал, - сказал На-Тарла через мгновение. - Мне бы не хотелось верить, что мы зашли так далеко без существенных шансов на победу. - Он тихо фыркнул. - Я получаю не больше удовольствия от размышлений о вероятности моей собственной смерти, чем кто-либо другой, но обнаружил, что могу принять тот факт, что даже если мы победим, то никогда не сможем вернуться домой, пока выполняем то, за чем пришли.
   - Согласен, - сказал Ка-Фракан. - С другой стороны, капитан, у меня нет намерения уничтожать людей, а затем просто сидеть и ждать, пока сами умрем!
   - В самом деле? - оба уха На-Тарлы вопросительно приподнялись.
   - Капитан, мы бы с самого начала не воевали с людьми, если бы не находили одну и ту же планетную среду благоприятной для жизни. Это прекрасный мир, который люди выбрали для заселения, и по меньшей мере двадцать процентов личного состава моей бригады и экипажа вашего корабля составляют женщины. У нас достаточно генетического разнообразия, чтобы при необходимости поддерживать жизнеспособное, самовоспроизводящееся население планеты. Таким образом, даже при наихудшем сценарии Народ останется здесь, на этой планете.
   - Но это, как я уже сказал, наихудший исход. Полагаю, что у нас также есть отличный шанс захватить промышленную инфраструктуру людей в целости и сохранности. Это одна из причин, по которой я хотел знать, как долго мы можем ждать, прежде чем начать нашу атаку. Чем дольше людям приходится привыкать к чувству безопасности, тем слабее, вероятно, становится их бдительность. И наши беспилотники уже указали, что их промышленные корабли спроектированы на модульной основе.
   Уши На-Тарлы дернулись в знак согласия. Тщательно скрытая платформа показала им, что по крайней мере три человеческих корабля уже были разобраны на три больших независимых модуля каждый. Из данных, которые они смогли собрать до сих пор - по общему признанию, ограниченных; о том, чтобы подойти к модулям достаточно близко для детального осмотра, не могло быть и речи даже со стелс-технологией - оказалось, что каждый из этих девяти модулей был предназначен для использования в качестве ядра своей собственной, отдельной промышленной платформы. Учитывая впечатляющую автоматизацию человеческих производственных мощностей, он сомневался, что потребуется много времени, чтобы эти промышленные узлы заработали и начали экспоненциально расширяться.
   - Я хочу, чтобы у них было достаточно времени, чтобы привести в действие как можно больше своей базовой инфраструктуры, - сказал генерал Ка-Фракан с мрачным удовлетворением. - Рассеивая ее, они лишают себя стратегической мобильности. Они не смогут уйти в гипер и убежать от нас, и я бы предпочел, чтобы это относилось к как можно большему числу их кораблей. Я хочу, чтобы все эти корабли были захвачены или уничтожены, капитан, но особенно хочу завладеть их производственными мощностями.
   - Понимаю, что они будут разработаны для целей дополнительных человеческих технологий, не совсем подходящих для наших нужд, но планировщики их миссии обеспечат достаточные возможности для поддержания и воспитания населения, которое они намеревались разместить на этой планете. Было бы действительно удивительно, если бы мы не смогли в достаточной степени адаптировать эти мощности для обеспечения ремонта, необходимого вашему судну. Так что, как только мы уничтожим врага, перед нами откроется множество возможных вариантов будущего.
   - Что, - его голос внезапно стал жестким и холодным, как скрежет железа по каменному полу темницы, - больше, чем им понравится.
  

4

  
   - Боже, какой прекрасный вечер, - тихо сказал Эдриэн Аньелли.
   Он сидел со своими гостями под небом, которое быстро переходило в глубокий кобальтово-синий свод надвигающейся ночи. Отдаленный рокот волн доносился из-за его спины, перекатываясь через край утеса, возвышающегося над океаном, которому они еще не удосужились дать название. Перед ним, на западном горизонте, последние лучи дня пылали багровым пожаром за вершинами внутренних гор, которые огораживали прибрежное плато, выбранное ими для размещения города Лэндинг. Аньелли надеялся на название с чуть большим воображением, но традиция взяла верх. И на самом деле это не имело значения для него, когда он наблюдал, как пронизанные солнцем облака клубятся над остроконечными вершинами, словно дым какого-то огромного костра. Самые яркие звезды незнакомых созвездий уже были смутно видны над головой, и большая из двух значительных лун Индрани также была видна высоко в восточном небе.
   На белоснежной скатерти виднелись остатки раннего ужина в виде опустошенных тарелок и полупустых бутылок вина. Еду привезли из кладовых и гидропонных секций колониальных кораблей, а не из почвы их новой родной планеты, но яркие цветочные композиции в центре стола были составлены из великолепных цветов Индрани, выросших в тропическом климате.
   Гостей было не очень много. Сам губернатор, его дочь Эллисон, вице-губернатор Бертье, бригадир Джеффордс, Мэйника и Эдмунд Хоторн. За часто кажущиеся бесконечными месяцы путешествия сюда эти шестеро превратились в сплоченную, эффективно функционирующую команду по управлению колонией. Последние два месяца, когда колония начала превращаться в настоящее живое, дышащее существо, были изнурительными для всех них, но Мэйника часто думала, что ни в одном человеческом языке нет слов, чтобы выразить удовлетворение, которое все они получали от своих сложных обязанностей.
   Даже я. Может быть, особенно я. - Она искоса взглянула на профиль Хоторна и почувствовала теплое сияние глубоко внутри себя. - Я присоединилась к бригаде, потому что верила в то, за что она выступает, и до сих пор верю. Но повидала достаточно смертей и разрушений, чтобы мне хватило на две или три жизни. Так... невыразимо чудесно видеть, что мои усилия вносят свой вклад в жизнь ради перемен.
   Она огляделась по сторонам. Стол был накрыт на террасе позади быстро растущего здания, которое впоследствии станет объединенной ратушей Лэндинга и резиденцией губернатора. На данный момент оно выглядело не особенно привлекательно, но Мэйника видела планы. Когда оно будет завершено, то будет изящным сооружением, и люди, которые его проектировали, позаботились о том, чтобы обеспечить неизбежное расширение, которому оно подвергнется по мере роста населения колонии, а вместе с ним - правительства и обслуживающих организаций.
   Остальные конструкции первых этажей Лэндинга поднимались с такой же скоростью. Несмотря на все промышленные и экономические трудности, с которыми Конкордиат столкнулся в своей отчаянной битве с мелконианами, он не жалел средств, когда дело доходило до оснащения флота колонии. В отличие от многих колонизационных экспедиций, финансируемых из частных источников, эта была щедро снабжена высокоэффективным автоматизированным строительным и землеройным оборудованием, включая не менее семи печей для производства керамокрита. Одна из них все еще тихо катилась под управлением своего рудиментарного искусственного интеллекта, с включенными ходовыми огнями и датчиками приближения, предупреждающими о любом человеке, достаточно неумелом, чтобы встать у нее на пути, когда она двигалась взад и вперед, укладывая почти неразрушимое керамокритовое покрытие того, что станет центральной площадью Лэндинга. Другие самоуправляемые машины продолжали работать над прочими строящимися в настоящее время зданиями, и груды строительных материалов отмечали места, где вскоре должны были вырасти остальные новые сооружения.
   Первоначально намеченное население колонии, составлявшее примерно двадцать две тысячи человек, в результате нападения мелкониан сократилось едва ли до пятнадцати тысяч. На данный момент почти все они находились на поверхности, размещенные в сборных, временных жилых сооружениях военного типа (называемых "хижинами Квонсет", по какой причине, Мэйника так и не смогла отследить, даже просматривая файлы Лазаруса). Квонсеты не отличались особой роскошью, но были бесконечно предпочтительнее тесных помещений на борту транспортов. И, в отличие от тех помещений, их обитатели могли открыть входную дверь, выйти на улицу и вдохнуть полную грудь свежего, насыщенного пыльцой воздуха, а не переработанного, как на кораблях.
   В отличие от некоторых военных баз, которые видела Мэйника, Квонсеты на Индрани тоже действительно будут "временными". Бертье, который отвечал за это конкретное начинание, подсчитал, что при нынешних темпах строительства постоянное жилье для всего населения будет завершено в течение семи месяцев. Не все это жилье будет иметь все удобства, к которым привыкли жители основных миров, но они всегда могут быть добавлены, как только орбитальные промышленные платформы смогут начать выделять мощности на что-то помимо саморасширения и производства предметов первой необходимости.
   - Я с трудом могу поверить, как быстро все это собирается воедино, - сказала Мэйника, описывая своим бокалом вина полукруг, чтобы указать на город, появляющийся из ниоткуда вокруг них.
   - Тщательное планирование заранее, - сказал Аньелли. - Слишком много колоний истощают свои экономические ресурсы, просто организуя первоначальную транспортировку в свои новые дома. Им приходится экономить на бюджете на оборудование или даже полагаться на старомодный ручной труд для создания своей первоначальной инфраструктуры. У нас есть преимущество автоматизированной поддержки, которое вы могли бы найти в крупном городе одного из основных миров, хотя и в меньшем масштабе, так что неудивительно, что дела идут хорошо. На самом деле, у нас все было бы еще лучше, если бы мы не потеряли "Стар кэнвейэр".
   Он быстро взглянул на нее, выражение его лица безмолвно извинялось за то, что он напомнил ей о том, что случилось с "Куан Инь", но она только покачала головой и посмотрела в ответ со слегка грустной улыбкой. Во многих отношениях, иногда думала Мэйника, Эллисон действительно лучше приспособилась к смерти своего мужа, чем губернатор. С другой стороны, она обнаружила, что Эдриэн Аньелли принимал любую смерть близко к сердцу. Это была его работа - следить за тем, чтобы смерть не случилась с людьми, за которых он нес ответственность, и он действительно очень серьезно относился к этой ответственности.
   И кстати, об ответственности...
   - Эллисон говорила мне сегодня днем, что сельскохозяйственное терраформирование уже идет с опережением графика, сэр, - сказала она Аньелли.
   - Да, это так, - согласился губернатор, одарив свою дочь быстрой улыбкой, в которой смешались гордость и благодарность. Главный агроном колонии находился на борту "Парома Кейллора", и Эллисон взяла на себя ответственность за этот аспект усилий по колонизации. Это была не совсем ее область специализации, но она быстро определила полдюжины улучшений, которые помогли ускорить процесс.
   - Мы должны высадить наши первые местные культуры в течение следующих нескольких месяцев, - продолжил он, возвращая свой взгляд к Мэйнике. - Хотя знаю, что некоторые из нас предпочли бы более прохладный климат, - усмехнулся он, когда она поморщилась от его насмешки, - расположение так близко к экватору дает нам фактически круглогодичный вегетационный период. Таким образом, даже несмотря на то, что наша первоначальная площадь возделывания будет ограничена необходимостью засеять ее соответствующими земными микроорганизмами и бактериями, мы должны стать почти полностью независимыми от корабельной гидропоники и запасенных пайков в течение первого местного года.
   - Это то, что Эллисон говорила мне, - согласилась Мэйника. - И у меня также было обсуждение с Анри, - она кивнула на Бертье, - и Эдом о промышленной части. Похоже, с этой стороны дела идут так же хорошо.
   - Не совсем, - мягко возразил Бертье. - То, что случилось со "Стар кэнвейэр", причиняет нам больший вред там, наверху, - он указал указательным пальцем на постоянно светлеющий диск видимой луны, - чем здесь, внизу. На борту у них была одна из двух наших полных орбитальных плавильных установок. Хуже того, у нее было две трети шлюпок-экстракторов, которые должны были заниматься добычей астероидов для нас, и это ограничивает наши темпы расширения. Мы направили некоторые дополнительные усилия на строительство большего количества шлюпок, которые нам нужны, но это займет значительно больше времени, чем строительство жилых единиц.
   - Согласна, - признала Мэйника. - С другой стороны, думаю, я слышала, что тебе удалось найти себе водителя грузовика, чтобы немного ускорить процесс.
   Она ухмыльнулась Хоторну, который скорчил свирепую гримасу и что-то прорычал себе под нос.
   - Это один из способов выразить это, - сказал Бертье со своей собственной легкой улыбкой. - Время полета до пояса астероидов и обратно - это часть того, что снижает нашу производительность. Шлюпки полностью автоматизированы, поэтому они не оттягивают никакой рабочей силы, но им приходится совершать полный перелет туда и обратно от пояса до орбиты Индрани. Я рассматривал возможность переноса основного плавильного завода ближе к поясу, но ты закрыла ее по соображениям безопасности, мадам генералиссимус. Так что я краду твой транспорт прямо у тебя из-под носа.
   И моего парня, - мысленно добавила Мэйника.
   - У "Фермопил" большая грузоподъемность, - продолжил Бертье. - Если мы отправим транспорт в пояс и позволим шлюпкам, которые у нас есть, курсировать туда-сюда между ним и их местами добычи, он сможет играть роль грузового судна и доставлять сырье на плавильный завод. По нашим оценкам, сократив время транспортировки, мы улучшим производительность на шлюпках-экстракторах почти на тридцать процентов. Это не полностью компенсирует нам уничтожение "Стар кэнвейэр", но, несомненно, поможет.
   - Знаю, - кивнула Мэйника. - Вот почему я согласилась отдать его тебе. Но, несмотря на это, полагаю, мы все согласны, что колония, похоже, на пути к прочному закреплению? И что все проблемы, которые сейчас видны, по сути, являются узкими местами в производстве, которые будут устранены в самом ближайшем будущем?
   Аньелли посмотрел на нее немного задумчиво, но его дочь и Бертье оба кивнули Мэйнике в ответ.
   - Хорошо, - сказала она. - Потому что, поскольку это правда, я считаю, что нам пора перейти к гражданскому контролю.
   Выражение лица Аньелли заострилось, и она одарила его странно серьезной улыбкой.
   - Понимаю, что некоторые стороны изначально были обеспокоены любыми комплексами Наполеона, которые могли таиться в темных глубинах моей психики. Однако, проведя последние полтора года в качестве Госпожи после Бога для всех, кого я наблюдаю, ничто не доставило бы мне большего удовольствия, чем передать ответственность нашему должным образом назначенному губернатору и нашей Ассамблее, которая вскоре будет избрана. Для нас с Питером будет достаточно просто заниматься военной стороной дела.
   Она подняла свой бокал в беззаботном тосте за бригадира Джеффордса, и он усмехнулся, возвращая его.
   - Боже мой, эта женщина серьезна! - сказал Аньелли со смехом. - На самом деле, Мэйника, мои опасения по поводу твоего тиранического потенциала исчезли много месяцев назад. С другой стороны, я заметил, что ты одна из тех людей, у которых высокий уровень энергии. Ты уверена, что готова уйти в отставку?
   - Определенно. В конце концов, это не значит, что я не смогу найти себе занятие. Знаешь, мы с Лазарусом все еще заканчиваем картографический проект.
   Головы закивали, и она подавила улыбку при виде некоторых выражений лиц за столом. Она знала, что некоторые гражданские лидеры колонии придерживались частного мнения, что она более чем немного параноиком.
   Но Аньелли не был одним из них - факт, который удивил бы ее, когда ответственность за военную безопасность колонии впервые обрушилась на ее плечи. Губернатор решительно поддержал ее военные изыскания в поисках наилучшего места для Лэндинга, и также поддерживал ее решение использовать разведывательные спутники Лазаруса и беспилотные летательные аппараты для дистанционного картографирования, чтобы составить полную, подробную топографическую карту каждого квадратного метра местности в радиусе двух тысяч километров от расположения Лэндинга. Она была уверена, что они определили каждый практический маршрут подхода, по которому могли бы следовать атакующие наземные силы на своем пути через горы, и теперь они также проделали большую часть работы по радиолокационному картированию каждого из этих маршрутов.
   - Я знаю это, - согласился Аньелли. - Но ты покончишь с ним через неделю или две. Будет ли достаточно управления нашим военным учреждением - таким, какое оно есть, и тем, что от него осталось, - после этого, в отсутствие каких-либо известных внешних угроз, чтобы занять тебя?
   - Более чем достаточно, - заверила она его, и серьезная нотка в ее голосе немного удивила даже ее саму.
   Она встряхнулась и усмехнулась.
   - Я присоединилась к бригаде сразу после окончания средней школы, Эдриэн, - сказала она ему, используя первое имя, которого она обычно старательно избегала, по крайней мере, в "деловых" случаях. - Меня отправили в Академию и обучили меня, и к тому времени, когда я заканчивала свои тактические задачи на выпускном курсе, было совершенно очевидно, что война с Псами станет еще более отвратительной.
   Выражение ее лица потемнело, и она уставилась в свой бокал с вином.
   - Никто из моего выпускного класса на самом деле не планировал дожить до пенсии, - тихо сказала она. - Уровень потерь среди дислоцированных на передовой Боло был достаточно высоким, чтобы мы все могли посчитать по пальцам рук и ног. Шансы на то, что кто-то из моего выпускного класса доживет до тридцати пяти лет, составляли всего один к трем. Шансы на фактическое достижение пенсионного возраста - при условии, что кому-либо разрешат выйти на пенсию, - составляли менее одного к пятидесяти. И эти шансы будут неуклонно ухудшаться по мере того, как будет приближаться Рагнарек или как бы там Псы ни называли свою версию этого. Если бы это было не так, никого из нас здесь бы не было.
   Настроение за столом улучшилось, и она подняла глаза, чтобы встретиться с глазами своих друзей.
   - Когда они поручили Гатри и мне - а также Лазарусу и Микки - эту обязанность, я думаю, мы оба чувствовали себя почти столь же виноватыми, сколь и благодарными. Не поймите меня неправильно. Я знаю, почему Конкордиат и бригада направили нас обоих сюда. Было бы преступной халатностью позволить какой-то предотвратимой внешней угрозе уничтожить эту колонию, когда это могла бы предотвратить пара Боло, достаточно старых, чтобы они считались активами второго уровня на фронте. И это важное задание, даже если - как мы все надеемся - ни Лазарусу, ни Микки никогда больше не придется стрелять в бою. Но это дало нам выход. Для нас это был способ получить чертовски хороший шанс на выживание, и поскольку мы были выбраны для выполнения задания, а не вызывались добровольцами, то можем даже сказать себе, что никогда не пытались спасти свои шкуры.
   - Бывали моменты, когда жить с осознанием этого было... трудно, - сказала она еще тише, и Хоторн потянулся, чтобы сжать ее руку - "ее правую руку" - под прикрытием стола.
   - Уверена, что это по-разному разделяем мы все, - мягко сказала ей Эллисон. - Вы, офицеры бригады - и офицеры флота, такие как Эд - больше находились на линии огня. Целенаправленно, полагаю, вы могли бы сказать, потому что это была ваша работа - идти туда, где шли бои. Но уже много лет было очевидно, что в конечном итоге борьба коснется всех нас. Вот почему мы с Биллом, - ее голос слегка дрогнул, когда она произнесла имя своего покойного мужа, - решили не заводить детей. Мы оба хотели их, и я знаю, что папа хотел внуков. - Она одарила отца слегка туманной улыбкой. - Но мы не собирались приводить детей в галактику, которая, казалось, намеревалась стереть их с лица земли еще до того, как они достигнут совершеннолетия.
   Она помолчала мгновение, затем посмотрела прямо в глаза Мэйнике в сгущающейся темноте.
   - Ты, лейтенант Чин и Эд были назначены на это, так же как и папа. Меня не назначали. Папа не сообщил мне никаких подробностей, когда они выбрали его для этого. Он всегда серьезно относился к соображениям безопасности, и я могу понять, почему правительство не хотело бы, чтобы новости о "Кукурузном семени" просочились наружу. Даже если бы мелкониане не услышали об этом, последствия для морального духа гражданского населения были бы разрушительными.
   - Но я знаю его всю свою жизнь, и знала, что он был в очереди на пост губернатора колонии по крайней мере за два года до начала войны. Поэтому, когда он внезапно перестал говорить со мной о том, куда его могут отправить или что он может делать, было не так уж трудно понять, что происходит. И когда Фред Стонтон, папин босс в Управлении колонизации, появился в больнице с предложением о добровольцах для неопределенной "специальной миссии", я вызвалась сразу, как ради Билла, так и ради себя. Так что, в отличие от тебя, я действительно "пыталась спасти свою шкуру". Мне не стыдно, что я это сделала. И я предпочла сидеть здесь, с моим отцом и с вами остальными, чем все еще ждать, когда мелкониане достигнут мира Шиллинга. Но это не значит, что я не чувствую себя виноватой перед миллионами и миллионами других гражданских лиц, перед другой Эллисон Аньелли, у которой никогда не будет возможности сделать то же самое.
   Тишина повисла за столом почти на целую минуту, а затем губернатор протянул руку и нежно похлопал свою дочь по руке.
   - Я хотел бы рассказать тебе, - мягко сказал он. - И совсем не уверен, что не сломался бы и не сделал именно это, из-за безопасности или нет. Но мне и не пришлось этого делать, потому что ты была достаточно умна, чтобы самостоятельно сложить два и два. И в отличие от тебя, я не чувствую ни капли вины из-за того, что ты сидишь здесь. Я только сожалею, что Билл не сидит здесь с нами. И что у вас двоих никогда не будет моих внуков, в конце концов.
   Она повернула свою руку ладонью вверх под его кисть, поймав его пальцы и крепко сжав их.
   - Я тоже скучаю по нему, - прошептала она, смаргивая слезы. Но потом она улыбнулась. Она в последний раз сжала руку отца, затем откинулась на спинку стула и снова взяла свой бокал с вином.
   - Я скучаю по нему, - повторила она, ее слегка дрожащий голос был почти нормальным. - И я хотела бы, чтобы он был здесь, и хотела бы, чтобы мы вдвоем вместе воспитывали наших детей. Но мы дадим тебе этих внуков, папа. Мы оба сдали свой материал в генный банк. Будет трудно получить приоритет для искусственных маток, пока мы не сможем заменить все, что потеряли на "Куан Инь", но искусственная беременность вполне в пределах наших нынешних возможностей. Вот почему примерно через тридцать четыре стандартных недели ты все-таки станешь дедушкой.
   Глубокая, раскаленная радость вспыхнула в глазах Аньелли, и он наклонился и поцеловал ее в щеку.
   - Это замечательная новость, - сказал он ей. - Новость, которую я никогда не надеялся услышать.
   Его голос был глубоким и хриплым, и он прочистил горло, затем сделал глоток вина.
   - Поздравляю, Эллисон, - сказала Мэйника, поднимая свой бокал в знак приветствия, и другие бокалы поднялись по всему столу.
   - Спасибо. - Возможно, Эллисон на самом деле немного покраснела - в сгущающейся темноте было трудно сказать, - но ее голос полностью вернулся к норме, и она указала пальцем на Мэйнику.
   - А как насчет тебя, юная леди? - требовательно спросила она.
   - Меня? - моргнула Мэйника.
   - Этой колонии понадобится столько генетического разнообразия, сколько она сможет получить. И люди, годные для службы в бригаде Динохром, как правило, относятся к тому типу людей, чьи гены хотелось бы сохранить в популяции.
   - Я... на самом деле не думала об этом, - сказала Мэйника не совсем честно. На самом деле, совсем даже нечестно, - строго сказала она себе.
   - Ну, начинай думать об этом, - скомандовала Эллисон. - И если не можешь придумать генетического партнера, с которым хотела бы поделиться опытом, - она многозначительно посмотрела на Хоторна, - я уверена, что кто-нибудь из медицинского персонала сможет организовать для тебя подборку вслепую.
   - Если - хорошо, когда - придет время, чтобы это решение было принято, я приму его сама, спасибо, - твердо сказала ей Мэйника, радуясь, что угасающий свет скрывает румянец, который, как она чувствовала, согревал ее лицо.
   - Просто не позволяй траве расти под тобой, - сказала Эллисон, и нотка серьезности снова окрасила ее голос и выражение лица. - Думаю, что мы с Биллом приняли правильное решение еще до того, как эта возможность, - она махнула рукой в сторону растущих зданий новорожденной колонии, - представилась сама собой. Но если бы мы не ждали, если бы пошли дальше и все равно завели детей, тогда у меня была бы хоть какая-то память о нем с ними, и у них тоже могла бы быть какая-то память о нем. Мы вышли из-под мелконианской угрозы, но это не делает никого из нас бессмертными, Мэйника.
  

* * *

   - Готова ли бригада, полковник На-Солт? - официально спросил Ка-Фракан.
   - Да, сэр, - ответил Джесмар На-Солт. Полковник был исполнительным офицером 3172-й тяжелой штурмовой бригады и заместителем генерала Ка-Фракана. Это была его работа - передать бригаду Ка-Фракану как отлаженную машину, готовую к немедленному действию, и он хорошо справлялся со своей работой.
   - Я позволю полковнику На-Литану начать брифинг, если вы не против, сэр, - продолжил На-Солт, и уши Ка-Фракана дернулись в знак согласия.
   - Полковник? - сказал затем На-Солт, поворачиваясь к офицеру, командовавшему бронетанковым полком, который был истинным сердцем боевой мощи бригады.
   - У меня есть отчеты о готовности наших боевых роботов для вашего ознакомления, генерал, - сказал На-Литан. - Тот факт, что майор На-Хурьин не пережил криосон, создал некоторые проблемы в разведывательном батальоне, но в остальном наша организационная структура на самом деле в отличной форме. Конечно, у нас недостаточно сил, но не настолько, чтобы поставить под угрозу нашу боеспособность. И последний отчет наших медицинских работников подтверждает, что весь персонал полностью восстановился после криотерапии и готов к действиям.
   - Превосходно, - сердечно сказал Ка-Фракан. Уровень потерь, предсказанный На-Тарлой при использовании аварийного криооборудования, на самом деле был приемлем. Почти двенадцать процентов личного состава его бригады больше никогда не проснутся. Ему повезло, что На-Хурьин был единственным действительно важным офицером, которого потерял На-Литан, но, несмотря на уверенную оценку На-Литана, Ка-Фракан знал, что недостающие звенья в цепочках командования всех его подразделений должны были иметь по крайней мере некоторые последствия для их боевой готовности.
   Как там говорят эти люди о том, что "нет худа без добра"? - подумал он с едким юмором. - Полагаю, это применимо и здесь, не так ли? В конце концов, по крайней мере, меньшая численность войск дала нам немного больше времени, чтобы привести всех в хорошую форму для выполнения операции, прежде чем у нас закончится еда.
   Он мысленно фыркнул направлению собственных размышлений, затем повернулся к полковнику Вирэнку Ка-Сомалу, коллеге На-Литана по пехотному полку бригады.
   - Могу я предположить, что ваши солдаты также готовы к бою, полковник? - спросил он.
   - Да, сэр! - рявкнул Ка-Сомал. Его глаза заблестели, и Ка-Фракан задумчиво посмотрел на него всего на мгновение.
   Родной мир Ка-Сомала, Расанта, был одним из тех, которые люди выжгли подчистую от всего живого. Вся его семья, включая жену и четверых детей, была уничтожена во время этого нападения, и эта потеря глубоко врезалась в сердце и душу полковника. Для него предстоящая атака была не боевой задачей, а священной местью, и генерал задался вопросом - не в первый раз, - не может ли это заставить его переоценивать готовность своих войск. Вероятно, нет, решил он. Кроме того, он все это время следил за медицинскими отчетами и отчетами о тренировках, и они, казалось, согласовывались с оценкой Ка-Сомала.
   - А воздушная кавалерия? - спросил Ка-Фракан, глядя на майора Бирьяка На-Партала.
   - Мы готовы, сэр, - немного натянуто сказал исполняющий обязанности командира его полка воздушной кавалерии. Полковник Ка-Тарнак, командир воздушной кавалерии, был в числе самых крупных потерь бригады. На-Партал, командовавший первым батальоном полка, обнаружил, что носит две шляпы, как исполняющий обязанности командира полка. Он был хорошим офицером и во многих отношениях более гибким в ментальном плане, чем Ка-Тарнак, но никогда не ожидал, что на него будет возложена полная ответственность за целый полк воздушной кавалерии, и казался немного более встревоженным, чем предпочел бы Ка-Фракан.
   - Хорошо, - сказал генерал, демонстрируя как можно больше уверенности в себе. Затем он повернулся к самому младшему офицеру, сидевшему за столом переговоров.
   - Знаю, что мне не нужно спрашивать вас, готовы ли ваши люди, капитан, - сказал он, улыбаясь Ралану Ка-Пэлдину.
   - Да, сэр, это так, - согласился Ка-Пэлдин. Армейский капитан командовал приданным бригаде подразделением специальных операций. Именно им предстояло выполнить самую важную часть начинающейся операции. И, к сожалению, они особенно сильно пострадали от потерь в криосне. Ка-Пэлдин был вынужден объединить свои три малочисленных взвода всего в два, что ограничило возможности Ка-Фракана. Но Ка-Пэлдин служил в бригаде с того дня, как поступил в нее кадетом-офицером сразу после окончания Академии императорской армии. Это была его пятая кампания с Ка-Фраканом, и генерал полностью доверял ему и его бойцам специальных операций.
   - Хорошо. Я доволен - доволен всеми вами, - сказал теперь Ка-Фракан, еще раз оглядывая круг своих старших офицеров со свирепой ухмылкой вызова. Затем он посерьезнел.
   - Я рад, потому что для нас пришло время нанести удар, - сказал он, его голос стал ровнее и тверже, и он увидел, как напряглись позвоночники, заблестели края клыков, показанные в полуинстинктивном вызове, когда остальные восприняли его заявление.
   "Нисходящая смерть" была тщательно спрятана на одной из лун газового гиганта, обращающегося по орбите в двадцати четырех световых минутах от звезды за поясом астероидов системы. Штурмовой транспорт был спрятан там с тех пор, как Ка-Фракан обсудил свой основной план с капитаном На-Тарлой, но скрытые дистанционные разведывательные платформы бригады внимательно следили за событиями на орбите вокруг далекой планеты, которую люди выбрали для своего нового дома.
   - Враг, - продолжил Ка-Фракан через мгновение, - явно устроился поудобнее. Из их транспортных средств два были разобраны на промышленные модули. Третий также был разбит на три субмодуля, которые мы первоначально считали промышленными платформами, но затем пришли к выводу, что они предназначены в качестве основных структур для орбитальных мест жительства. Лучшая оценка капитана На-Тарлы, сделанная с помощью разведывательных платформ, заключается в том, что одна из них предназначена для того, чтобы стать для людей центральным пунктом управления возможной космической инфраструктуры. Два других, - он обвел глазами стол, - подозрительно похожи на командно-контрольные модули орбитальных фортов.
   Он сделал паузу, позволяя тишине затянуться, пока На-Литан не нарушил ее.
   - Это имело бы смысл, сэр, - сказал командир бронетехники. - Одна ошибка, которую враг не собирается совершать, - это экономить на орбитальной обороне. Очевидно, они чувствуют, что в настоящее время находятся в безопасности, но тот, кто планировал эту операцию, вряд ли оставит что-либо на волю случая.
   - Согласен, - ответил Ка-Фракан. - С другой стороны, нет никаких признаков того, что они в настоящее время работают над этими модулями. Я лично считаю, что они будут полагаться на Боло, которого они держат на орбите, для своей непосредственной безопасности. Вероятно, пройдет некоторое время - возможно, даже несколько лет - прежде чем у них появятся промышленные мощности для начала производства оружия, которое потребуется таким фортам.
   - Более важным, я думаю, является тот факт, что сигнатуры выбросов большинства их судов указывают на то, что они работают с уменьшенной выработкой энергии. Капитан На-Тарла подтвердил мое собственное подозрение, что это указывает на отключение ими отсеков своих приводов. Очевидно, что им не потребуется много времени, чтобы возобновить работу энергостанций, которые они в настоящее время отключили, но это еще один признак того, что они не готовы к немедленной эвакуации в случае внезапной угрозы. И, - он холодно улыбнулся, - это значительно увеличивает наши шансы захватить эти корабли в целости и сохранности для собственного использования.
   - Ралан, Джесмар и я довольно подробно обсудили, как лучше всего подойти к возможностям людских перевозок в свете нашей текущей оценки состояния их готовности. Очевидно, что нашим первым приоритетом должен быть орбитальный Боло. Этот Боло не пытается оставаться скрытным. Его активные сенсоры находятся в режиме онлайн, что помогло нам положительно идентифицировать его транспорт, и мы должны предположить высокий уровень готовности с его стороны. Однако он не отреагировал на сенсорные платформы, которые мы использовали для наблюдения за действиями противника, и капитан Ка-Пэлдин уверяет меня, что сигнатуры стелс- скафандров его солдат значительно меньше, чем у платформ.
   - Извините меня, сэр, - сказал На-Партал.
   - Да, Бирьяк?
   - Я понимаю, что стелс-скафандры чрезвычайно малозаметны, - медленно произнес командир воздушной кавалерии, - но в то время как катера специального назначения очень трудно обнаружить при обычных обстоятельствах, разве они не значительно менее скрытны, чем наши разведывательные платформы?
   - Так и есть, - сказал Ка-Фракан, и его голос стал серьезнее. - Это, однако, не будет проблемой. Второй взвод капитана Ка-Пэлдина вызвался провести операцию в свободном полете.
   На-Партал посмотрел на Ка-Пэлдина, и его глаза расширились.
   - Простите меня, капитан, - сказал он через мгновение, - но как близко вы собираетесь их высадить?
   - Учитывая разницу в сигнатурах датчиков, - ответил Ка-Пэлдин, - наши катера должны быть в состоянии доставить их на расстояние двух световых минут, не будучи обнаруженными, сэр. Назовем это тридцатью шестью миллионами километров.
   - А максимальная безопасная скорость для ваших стелс-скафандров в свободном полете? - спросил майор.
   - Примерно сто километров в секунду, принимая во внимание ограничения реактивной массы скафандра и необходимость замедления, чтобы оставаться относительно транспорта Боло, не будучи обнаруженными, - категорично сказал Ка-Пэлдин.
   - Тогда время полета составит около ста часов? - спросил На-Партал.
   - Верно, сэр, - сказал Ка-Пэлдин. - И, предвосхищая остальные ваши вопросы, если позволите, это на самом деле означает, что они исчерпают ресурс своих скафандров прежде, чем мы сможем его восстановить. Второй взвод понимает, что никто из них, скорее всего, не вернется с этой миссии.
   - Надеюсь, - сказал Ка-Фракан в тишине, которую вызвали слова Ка-Пэлдина, - что они ошибутся в этом. - Все посмотрели на него, и он щелкнул ушами. - Я полностью осознаю, что шансы невелики. Однако следующим заданием второго взвода после уничтожения транспорта Боло будет захват контроля над промышленными модулями, которые люди развернули на орбите планеты. Хотя это второстепенное задание, оно также важно. В частности, я хочу получить контроль над этими объектами до того, как какой-нибудь человек на борту поймет, что их колония вот-вот будет захвачена, и уничтожит модули, чтобы они не попали в наши руки. И если второму взводу удастся захватить один или несколько из этих модулей, они смогут поддерживать себя за счет экологических возможностей своих призов, пока мы не сможем их сменить.
   - Как скажете, сэр, - сказал Ка-Пэлдин с полупоклоном сидя, но все офицеры в комнате для брифингов знали, что по крайней мере некоторые из солдат второго взвода исчерпают ресурсы своих скафандров задолго до того, как достигнут своих целей.
   - У нас есть дополнительная причина обеспечить контроль над всеми транспортными средствами людей или, по крайней мере, уничтожить их до того, как они смогут реактивировать свои двигатели и покинуть систему, - сказал Ка-Фракан, возвращаясь к теме своего брифинга.
   - После некоторого обсуждения этого вопроса с капитаном На-Тарлой я решил, что в наилучших интересах империи для нас основать собственную колонию в этой звездной системе. После того, как мы уничтожим здесь человеческое присутствие - в ходе чего мы, несомненно, понесем потери, возможно, серьезные, к сожалению, - у нас все еще должно быть достаточно персонала, мужчин и женщин, чтобы создать популяцию с достаточным генетическим разнообразием для постоянного проживания. Я намерен вернуться в империю на борту "Нисходящей смерти", предполагая, что мы сможем произвести необходимый ремонт с помощью захваченной промышленной базы людей. Однако большая часть личного состава бригады останется здесь для удержания и заселения этой звездной системы для империи.
   Он еще раз оглядел стол переговоров, наблюдая за их лицами, когда впервые полностью раскрыл свои намерения. Ка-Сомал выглядел почти разочарованным перспективой остаться позади, но Ка-Фракан предвидел это. Он был хорошо знаком с пылающей ненавистью Ка-Сомала ко всему человеческому и с самого начала знал, что пехотный полковник отвергнет любую возможность остаться там, где больше не будет людей, которых можно было бы убивать. Для остальных, однако, его решение давало возможность выжить с честью... но только за счет постоянного отделения от семьи, клана и всего, что они когда-либо знали. Это была бы почти невыносимая цена для любого члена Народа, но он был уверен, что они заплатят ее, если он им прикажет.
   - Однако мои планы по колонизации этой системы для Народа зависят, - продолжил он, - от нашей способности предотвратить побег любого способного к сверхсветовому передвижению человеческого корабля обратно на Конкордиат. Капитан На-Тарла говорит мне о невысокой вероятности, что какой-либо из человеческих транспортов в настоящее время подготовлен для такого длительного путешествия, но это, конечно, не невозможно. И если человеческому кораблю удастся вернуться на Конкордиат с новостями о событиях здесь, тогда также возможно, что для уничтожения нашей собственной колонии в этой системе может отправиться человеческая эскадра. Я считаю вероятность такого решения с их стороны не более чем 50 процентов, но для борьбы с любой защитой, которую мы могли бы создать из того, что можем захватить, потребовался бы всего один или два крейсера.
   - Из-за этого важно, чтобы мы также захватили или уничтожили второй транспорт Боло, чей приводной отсек находится в режиме онлайн, - сказал он. - К счастью, он гораздо ближе к нам, чем тот, что находится на орбите, поскольку люди, по-видимому, используют его для содействия своим усилиям по добыче ресурсов вблизи пояса астероидов.
   - Это хорошая новость. Плохая новость заключается в том, что, похоже, он не следует какому-либо фиксированному расписанию или маршруту. В отличие от транспорта, вращающегося вокруг планеты, мы не можем предсказать, каково будет его точное положение в момент начала нашей атаки. Тот факт, что на нем явно нет Боло, несколько компенсирует это тем, что его сенсорные возможности будут значительно ниже, чем у цели второго взвода, поэтому мы можем приблизиться к нему с помощью катеров специального назначения.
   - Поэтому как можно раньше первый взвод Ралана поднимется на борта этих катеров и займет позиции, с которых, как мы надеемся, он сможет следить за вторым транспортом с достаточно близкого расстояния.
   - На таком расстоянии координация со вторым взводом будет затруднена, но это также будет иметь решающее значение. Боло, вращающийся вокруг планеты, должен быть уничтожен до любых других действий с нашей стороны. Следовательно, первый взвод не может войти в зону действия сенсоров второго транспорта до тех пор, пока не атакует второй взвод.
   - Мы ожидаем, что даже если между двумя атаками будет небольшая задержка, люди на борту транспорта - который, вероятно, работает с сокращенным экипажем, учитывая, насколько сильно людям, должно быть, нужна каждая пара рук для строительства их новых планетных установок - все равно будут застигнуты врасплох атакой первого взвода. В любом случае, они окажутся в крайне невыгодном положении против полностью вооруженных элитных солдат, и мы считаем, что шанс захватить корабль чрезвычайно высок.
   Он еще раз оглядел комнату для брифингов, затем удовлетворенно щелкнул ушами от того, что увидел в их глазах.
   - Очень хорошо, джентльмены, - сказал он. - Это голая суть наших намерений. Теперь перейдем к более конкретным деталям. Полковник На-Солт?
   - Да, сэр, - ответил На-Солт и нажал кнопку, вызывая голографическую карту места посадки на планете, которое выбрали Ка-Фракан и На-Тарла. - Полковник На-Литан, - продолжил он, - ваш полк высадится, как только "Нисходящая смерть" приземлится на планету.
   Он нажал другую кнопку, и на голограмме появились значки военной карты.
   - Совместно с пехотой полковника Ка-Сомала вы создадите базовый оборонительный периметр вдоль этой линии, - продолжил он, указывая позиции на карте. - После этого разместите разведывательные элементы вдоль этих осей...
  

5

  
   Лейтенант Гатри Чин откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди, и хмуро уставился на шахматную доску. Старший сержант Иоланда Уиллис весело улыбнулась ему, пока он размышлял о незавидной ситуации, в которую она его поставила.
   - Ваше положение не выглядит многообещающим, Гатри, - заметил приятный баритон из динамика на переборке отсека.
   - И не смей давать ему никаких намеков, Микки! - строго сказала Уиллис.
   - Как ты можешь верить, что я мог подумать о таком? - невинным тоном осведомился говоривший.
   - Возможно, потому что знаю тебя? - выстрелила в ответ Уиллис. Говоривший усмехнулся, и она ухмыльнулась. - Если, с другой стороны, тебе случится поддаться этому постыдному искушению, просто помни, кто отвечает за то, чтобы твоя проводка продолжала делать то, что она должна делать.
   - Такие грубые угрозы не подобают унтер-офицеру бригады, - строго сказал Чин. - Кроме того, я - как офицер и джентльмен, согласно акту Ассамблеи Конкордиата - вполне способен полностью самостоятельно разрешить вашу мелкую угрозу моему ферзю.
   Уиллис издала самый непочтительный звук, и он с достоинством посмотрел на нее.
   - Уверен, - продолжил он, - что вышеупомянутое решение придет ко мне... в ближайшее время.
  

* * *

   Лорен Хэйновер проверила свои табло с чувством глубокого удовлетворения, когда заступила на дежурство. С утратой "Куан Инь" она потеряла работу второго инженера этого корабля, но Анри Бертье, который никогда не растрачивал таланты впустую, перевел ее на "Шервуд форест". За время длительного путешествия у нее было достаточно времени, чтобы освоиться, и она была более чем готова, когда ее назначили командовать третьим промышленным модулем, хотя это было не совсем то, чему ее учили.
   На данный момент Пром Майк Три все еще находился в том, что она считала подготовительной стадией. По общему признанию, простодушные ИИ автоматизированного производственного узла работали на основе сохранившихся планов по превращению "голых костей" платформы в полноценный промышленный объект в глубоком космосе. Прогресс шел медленнее, чем первоначально предполагалось, из-за потери орбитального плавильного завода - на самом деле, многоцелевых установок по добыче ресурсов, но термин "плавильный завод" был гораздо более подходящим - и все же они начали наверстывать упущенное время. По ее самым оптимистичным оценкам, пройдет по крайней мере еще три или четыре месяца, прежде чем они действительно смогут вернуться к официальному графику, но это было нормально. Когда Пром Майк Три полностью развернется, он сможет построить все, что нужно жителям Индрани, от отверток до готовых супердредноутов, и это будет только один из шести таких центров. Учитывая обстоятельства и все причины, по которым была затеяна операция "Кукурузное семя", планы предусматривали, что Индрани в конечном итоге получит промышленную базу, которая не только соответствовала бы средней в центральном мире Конкордиата, но и фактически превосходила бы ее (по крайней мере, на душу населения) более чем в десять раз. И чтобы это соотношение сохранялось бесконечно.
   Все, что требовалось, - это время. И теперь, когда они действительно пережили путешествие, времени у них было в избытке.
  

* * *

   Лейтенант Хуран Са-Чилак проверил показания на проекционном дисплее забрала своего стелс-скафандра. Цифры не выглядели хорошо, но все еще были - едва - в пределах приемлемых параметров.
   Всегда было невозможно точно предсказать, как быстро какой-либо конкретный солдат израсходует ресурс своего скафандра. Средние значения можно было предсказать с высокой степенью надежности, и разработчики скафандров предусмотрели запас ресурса. Но индивидуумы всегда отличались, по крайней мере, немного, и эта разница была рассчитана в удобных офисах в тыловых научно-исследовательских учреждениях. Подразделения специального назначения на местах обычно работали на пределе прогнозируемых пределов безопасности, и эта операция напрягла их еще сильнее, чем большинство других.
   Он уже потерял одного воина. Сержант На-Ратан не исчерпал свою систему жизнеобеспечения. Са-Чилак не был уверен, что именно пошло не так с его скафандром, а сержант ему не сказал. Менее чем через пятнадцать часов после начала миссии он просто сообщил совершенно спокойным голосом по "вискерной" лазерной связи ближнего действия, что у него возникла проблема. Затем он отключился от сети, и зеленый огонек, указывающий на живого солдата на дисплее Са-Чилака, внезапно замигал красным.
   Тело сержанта сопровождало их до конца их баллистической операции. Капрал На-Сат снял резервную термоядерную боеголовку со скафандра На-Ратана, и когда они, наконец, активировали установленные в скафандрах двигатели, чтобы начать торможение, сержант молча продолжил движение к центральному светилу системы.
   По крайней мере, он найдет подходящий погребальный костер, - подумал Са-Чилак. - И он его заслужил.
   Лейтенант надеялся, что он заслужит то же самое, но начинало казаться, что его собственная система жизнеобеспечения иссякнет прежде, чем остальная часть взвода достигнет своей второстепенной цели среди орбитальных транспортов с людьми. По крайней мере, еще шесть из его двадцати четырех оставшихся солдат были в таком же или немного лучшем положении, но это не помешало бы им выполнить свою основную миссию, - мрачно подумал он.
   Он посмотрел на старшего сержанта На-Хэйнака. С тех пор как они начали замедляться, даже "вискерные" лазеры были отключены. Са-Чилак был невероятно уверен в возможностях стелс-систем своих солдат, основываясь на с трудом приобретенном опыте, но подобраться так близко к одному из проклятых Боло было достаточно, чтобы кровь застыла в жилах любого ветерана. У него не было намерения подвергаться какому-либо предотвратимому риску, когда он и его люди заплатили - и собирались заплатить - столь высокую цену, чтобы попасть сюда.
   Старший сержант настороженно наблюдал за ним. Са-Чилак сделал жест рукой, и На-Хэйнак ответил своим собственным жестом, подтверждая получение невысказанного приказа.
   Са-Чилак пожалел, что сам не нес оружие, но это была работа для эксперта-подрывника, что прекрасно описывало На-Хэйнака. Лейтенант наблюдал, как пальцы старшего сержанта в перчатках быстро, но осторожно привели в действие боеголовку - фактически, скрытный подрывной заряд. На-Хэйнак выполнил свою задачу, затем сделал паузу на несколько секунд, явно перепроверяя каждый отдельный шаг процесса. Когда он был удовлетворен, то снова посмотрел на Са-Чилака и сделал знак рукой "готов продолжить".
   Са-Чилак кивнул внутри своего шлема, затем махнул рукой в сторону далекой точки, компьютер его скафандра заверил его, что это был транспорт Боло. Он был немногим больше, чем пятнышко, слабо поблескивающее в отраженном свете звезды системы, но они были более чем достаточно близко к этому транспортному средству.
   На-Хэйнак ввел завершающую последовательность на панели управления оружием, затем нажал кнопку запуска. Туман мгновенно рассеявшегося пара вырвался из маленького двигателя оружия, и оно ускорилось, удаляясь от взвода.
   Са-Чилак смотрел, как это происходит. По его мнению, во многих отношениях было уместно, что сама примитивность их оружия помогла объяснить, как оно сможет пробить хваленую превосходную технологию людей. Его боеголовка фактически полагалась на старомодные химические взрывчатые вещества для достижения критической массы взрыва, и общий источник питания на борту боеголовки и средства доставки вместе взятых был слабее, чем потребовалось бы для питания ручного фонаря до выхода в космос. Его системы наведения были чисто пассивными, полагаясь на оптическую фиксацию намеченной цели, а системы управления его примитивными, маломощными, но эффективными двигателями использовали старомодные механические соединения. Не то чтобы при его строительстве полностью отсутствовали более современные технологии. На самом деле, оно было построено из материалов, настолько эффективно поглощающих излучение, что на расстоянии всего двух метров (с закрытыми портами доступа, чтобы скрыть светящиеся сигналы его дисплеев) мелконианскому глазу было невозможно различить его на фоне космоса. Фактически, оно было настолько близко к тому, чтобы быть полностью невидимым и совершенно необнаруживаемым, насколько это могли сделать высококвалифицированные конструкторские команды империи.
   Оставалось только увидеть, достаточно ли оно невидимо.
  

* * *

   - Так ты собираешься спасти эту ладью так же эффективно, как спас своего ферзя? - заинтересованно спросила Уиллис.
   - Ты не получишь никакого сочувствия своему следующему отчету об эффективности, сержант, - зловеще сказал ей Чин, глядя на быстро распространяющуюся катастрофу в центре шахматной доски.
   - Ха! Капитан Тревор знает, какой ты отъявленный неудачник, сэр. Она распознает мелкую мстительность, когда увидит ее.
   - К сожалению, ты, вероятно, права насчет этого. - Чин потянулся к своему выжившему слону, затем передумал.
   - В любое время, когда будешь готов, сэр, - сказала она ему с убийственным, приветливым терпением.
   - Что будет...
   - Тревога! - громкоговоритель на переборке задребезжал, когда баритон рявкнул и повторил предупреждение. - Тревога! Датчики обнаруживают входящий...
   Гатри Чин все еще поворачивал голову в сторону говорившего, удивленно приподняв брови, когда многомегатонный подрывной заряд взорвался менее чем в пятидесяти метрах от корпуса "Сталинграда".
  

* * *

   Мэйника дважды подпрыгнула на конце трамплина для прыжков, а затем описала в воздухе чистую дугу. Платформа для погружений на гравитационном подъемнике парила в полутора метрах над легкой зыбью, а поверхность океана была полупрозрачной, восхитительно прохладной, как нефритовый лист. Она чисто прорезала ее, глубоко погрузившись в еще более холодные глубины, прежде чем снова устремиться к солнечному зеркалу поверхности.
   Дома, на Эвересте, плавание в океане было чем-то не очень практичным, - призналась она себе. И предположила, что при сложившихся обстоятельствах ей придется признать, что его здешняя практичность действительно была преимуществом Индрани перед Новой Надеждой. Не то чтобы она была готова признаться в этом кому-то еще.
   Ее голова показалась на поверхности, и она обеими руками откинула назад свои короткие, мокрые, темные волосы. Полдюжины других голов покачивались рядом с ней, а два аэромобиля, предназначенные для службы спасателей, настороженно парили над ними. Гидроакустические датчики, настроенные на частоту, которая, как было продемонстрировано, отпугивает местных морских обитателей, защищали пловцов от возможности быть съеденными, и Мэйника перекатилась в воде и поплыла на спине обратно к платформе.
   Еще три или четыре погружения, - подумала она, - затем вернуться к работе и...
   - Тревога! - голос Лазаруса так громко прозвучал в ее вмонтированном в сосцевидный отросток импланте, что на мгновение ей показалось, будто кто-то дал ей пощечину. - Тревога! Микки сообщает...
   Ядерный взрыв над головой был достаточно ярким, чтобы выбелить сапфировое небо бледно-аметистовым.
  

* * *

   - Матерь Божья! - выдохнул кто-то. Лейтенанту Хэйновер потребовалось больше двух секунд, чтобы осознать, что эти слова были сказаны ее голосом.
   Она в ужасе уставилась на визуальный дисплей, который моментально поляризовался, когда яркая, как солнце, вспышка слизнула "Сталинград", как будто транспорта никогда не существовало. Но это произошло, и она с трудом сглотнула, когда мгновение парализующего шока превратилось в нечто, напоминающее связную мысль.
   Термоядерный реактор? - она автоматически задалась этим вопросом, но тут же отвергла его. Он был в режиме ожидания, совсем как у "Шервуд форест". А у Боло не бывает таких несчастных случаев - никогда. Но что тогда?..
   Она никогда точно не знала, что заставило ее сообразить так быстро. Возможно, это было воспоминание о том, что случилось с "Куан Инь", заставившее ее мгновенно прийти к выводу, который был нелепым на первый взгляд. Возможно, это был какой-то подсознательный логический ход, который имел бы безупречный смысл, если бы она была в состоянии его проанализировать. Но то, как это пришло к ней, было в высшей степени неважно по сравнению с ее полной уверенностью в своей правоте.
   Она нажала клавишу на своей консоли, в то время как остальные четверо членов ее дежурной смены все еще таращились на прекрасный отвратительный цветок блеска на своих визуальных дисплеях. Музыкальный сигнал прозвучал в ее наушнике почти мгновенно, когда компьютеры связи направили ее приоритетное сообщение по назначению.
   - Капитан Бертье, - услышала она свой собственный спокойный голос, - это Хэйновер, на Пром Майк Три. Сэр, Псы только что взорвали "Сталинград" - и Микки - к чертям собачьим.
   Она все еще говорила, когда тот же палец, который нажимал на клавишу связи, нажал другую кнопку, и по всему третьему промышленному модулю завыли сирены оповещения.
  

* * *

   С Мэйники все еще капало, когда с воем подлетел аэромобиль спасателей, чтобы перенести ее на боевой корпус "Лазаруса". Она не тратила время на размышления об униформе или полотенцах. Она просто бросилась к сильно бронированному верхнему люку для персонала, на чистом автопилоте прокладывая себе путь босыми ногами между похожими на плиты крышками ракетных люков, в то время как нажимала кнопку своего ручного комма.
   - ...в оружейную немедленно! - рявкнула она. - Полное снаряжение и боеприпасы для первого, второго и четвертого батальонов. Разверните первый и второй на позиции Альфа-один и предупредите майора Этуотер о возможной немедленной погрузке.
   - Понятно, - резко сказал бригадир Джеффордс. Она могла слышать отголоски потрясенного недоверия, эхом отдающиеся в его голосе, но он был настороже и хорошо реагировал, и это было почти все, о чем она могла попросить его при данных обстоятельствах.
   - Хорошо, Питер, - сказала она немного мягче, затем пригнулась и изогнулась в знакомом колене, что доставило ее на верхнюю лестницу, ведущую на командную палубу Лазаруса. Она уперлась голыми подошвами в наружные стойки лестницы и соскользнула по ней, комм болтался у нее на запястье на шнурке, и вибрация от тяжелого, деликатного движения дрожала в ее руках и ногах, когда Лазарус маневрировал вверх по погрузочной рампе штурмовой капсулы.
   Она предоставила это ему и бортовым компьютерам капсулы, а сама сосредоточилась на том, чтобы как можно быстрее в целости и сохранности спуститься по трапу. Лицо Эдриэна Аньелли уже появилось на одном из многоквадрантных коммуникационных экранов, и другие члены командной структуры колонии мигали на других квадрантах, даже когда ее босые ноги с жалящим звуком ударились о пол командной палубы.
   Выражение лица Аньелли представляло собой комбинацию ужаса, шока, неверия и замешательства, но если в нем и была какая-то паника, Мэйника этого не видела. Страх, да - но не за себя, она была уверена. И, несмотря на все мириады вопросов, которые, должно быть, бились у него в голове, он не стал тратить время на то, чтобы мешать ей, требуя ответов на них.
   Она воспользовалась моментом, чтобы одарить его искренней и глубоко благодарной улыбкой, затем скользнула на свою командирскую кушетку в своем насквозь мокром, обтягивающем купальнике.
   - Как вы все знаете, колония подверглась нападению, - продолжила она четким, отрывистым тоном. - С глубоким сожалением вынуждена подтвердить, что "Сталинград" и Микки были уничтожены.
   Кто-то - она не знала, кто, и не беспокоилась о том, чтобы выяснить это, - выругался потрясенным фальцетом.
   Мэйника проигнорировала вспышку гнева и невозмутимо продолжила:
   - Анализ Лазаруса во всех своих существенных чертах согласуется с выводом лейтенанта Хэйновер. Сигнатура излучения взрыва, на самом деле, идеально подходит для подрывного заряда Псов Браво-Восемнадцать. Как они заняли позицию так, чтобы Микки их не заметил, сказать невозможно, но Лазарус просмотрел последние передачи Микки по СОД. Наиболее вероятная возможность заключается в том, что им удалось внедрить скрытую команду специальных операций во внутреннюю систему, чтобы запустить заряд с близкого расстояния. Следующая наиболее вероятная версия заключается в том, что они использовали какую-то скрытую ракету-носитель большой дальности для атаки непосредственно из внешней части системы. В любом случае, очевидно, что им каким-то образом удалось проследить за нами всю дорогу сюда. И они бы не объявили о своем присутствии, уничтожив таким образом "Сталинград" и Микки, если бы у них не было какого-то плана нанести удар по остальной части колонии.
   - На данный момент мы не знаем, каким может быть этот план. Но практически наверняка, что бы у них ни было, это не обычный военный корабль. Крейсеру не потребовалось бы столько скрытности, чтобы добраться до "Сталинграда", учитывая его состояние боевой готовности, и, во-вторых, у него не хватило бы запаса хода следовать за нами так далеко. Итак, мы рассматриваем какое-то логистическое судно или транспорт. В сложившихся обстоятельствах я не вижу другого выхода, кроме как предположить, что мы столкнулись с тяжелым транспортом класса "Аттила".
   Джеффордс резко вдохнул, и она тонко улыбнулась другим лицам на своем дисплее.
   - Для тех из вас, кто не знаком с названиями, присвоенными военным кораблям Псов, это штурмовой транспорт, сконфигурированный для атмосферы, второй по величине, который у них есть. И, - ее мрачная улыбка исчезла, - он способен высадить целую тяжелую штурмовую бригаду.
   - Боже милостивый, - тихо сказал Аньелли, и Мэйника кивнула.
   - Я могу ошибаться и молюсь, чтобы это было не так, но лучше перестраховаться, - сказала она. - И что бы у них ни было, они, очевидно, очень, очень хороши, раз проследовали за нами так далеко, не будучи вообще обнаруженными, а затем так аккуратно преодолели нашу оборону своим первым ударом. На основе моего анализа угрозы официально уведомляю всех вас, что принимаю на себя все полномочия военного командующего этой системой и что я уже активировала план обороны Альфа. Первый, второй и четвертый батальоны бригадира Джеффордса сейчас забирают оружие и боеприпасы. Вице-губернатор Бертье.
   - Да, капитан?
   - Я уже проинформировала бригадира Джеффордса, что мы перенаправим всю строительную технику на военные нужды. Большинство строительного персонала уже задействовано в своей роли ополченцев, и бригадир отдал им предварительные приказы. Он знает, что я хочу вкопать и где, но поскольку он будет занят наблюдением за размещением всего своего персонала, я бы хотела, чтобы вы взяли на себя часть строительства. Подробности найдете в очереди планов строительства в разделе "Дельта Папа Альфа Один".
   - Конечно, капитан!
   - В таком случае, - продолжила она, поворачиваясь к дочери Аньелли, - доктор Аньелли-Уотсон, мне нужно, чтобы вы взяли на себя заботу о вероятных раненых, - сказала она официально. - Надеюсь, что их будет не так много, но...
   Она внезапно замолчала, и ее лицо напряглось.
   - Губернатор Аньелли, - резко сказала она.
   - Да, капитан?
   - Возможно, мы потеряли сенсоры "Сталинграда" и Микки, но развернутые резервные разведывательные спутники все еще работают и передают информацию на боевой компьютер Лазаруса. У меня есть подтверждение о мелконианском судне, направляющемся к Индрани. И это транспорт "Аттила".
   - Это плохая новость, - продолжила она с натянутой, обнажающей зубы улыбкой. - Хорошая новость заключается в том, что пока мы больше ничего не обнаружили. Должно быть, он сопровождал уничтоженную коммодором Лакшманией эскадру рейдеров, и, похоже, использовал свое аварийное криооборудование, чтобы увеличить свой запас хода. Это единственный способ, которым они могли следовать за нами так долго, не умирая с голоду - или не поедая друг друга. Но, по словам лейтенанта Хоторна, это криооборудование не очень надежно, так что они, вероятно, понесли значительные потери в личном составе.
   - Однако сейчас важно то, что, по-видимому, это единственный противник, с которым мы сталкиваемся. - На одном или двух лицах, оглянувшихся на нее, отразилась недоверчивая реакция их владельцев на ее использование слова "единственный", но она продолжила тем же ровным голосом. - Предполагая, что они действительно каким-то образом сумели последовать за нами сюда со своим персоналом, практически невредимым, мы столкнемся с серьезными трудностями, - мелькнула шальная мысль, не такими тяжелыми, как в Шартре, но достаточно тяжелыми... и на этот раз у тебя нет остальной части батальона для подкрепления - но без каких-либо военных кораблей на их стороне, по крайней мере, никто не собирается бомбардировать нас из космоса в разгар боя.
   - С людьми бригадира Джеффордса, которые будут следить за задней дверью, Лазарус и я сможем действовать гораздо свободнее против любого наземного сопротивления. На данный момент меня больше всего беспокоит то, что, хотя мы обнаружили один транспорт, у нас нет полной уверенности в том, что это единственный корабль в этом районе. Лично я думаю, что это, вероятно, так, по причинам, которые я уже привела, но не могу быть в этом уверена. Если бы у меня было еще немного времени, я бы вывела штурмовую капсулу Лазаруса обратно на орбиту, чтобы сразиться с ними недалеко от планеты.
   - К сожалению, потребуется как минимум тридцать пять минут, чтобы снова соединить его с капсулой. Я продолжаю этот процесс - если потребуется, отсоединиться мы можем намного быстрее, и капсула предоставит нам гораздо более гибкие варианты развертывания - но до прибытия мелконианского корабля осталось всего двадцать восемь минут. Мы не успеваем выйти на орбиту вовремя, чтобы перехватить его, и, судя по его нынешнему курсу, похоже, что он намеревается приземлиться достаточно далеко за горизонтом планеты, чтобы защититься от прямого огня при посадке.
   - Все это говорит о том, что у врага очень хорошее представление о том, чем мы располагаем. Я передала предупреждение всем нашим экспедиционным и космическим рабочим группам, потому что, если Псы действительно использовали часть своих войск специального назначения для проведения атаки на "Сталинград", они, возможно, также поручили этим войскам второстепенные миссии. Их бойцы спецназа обладают очень, очень хорошими индивидуальными возможностями скрытности, и это вполне может означать, что против нас действует неизвестное количество бойцов мелконианского спецназа, которые уже находятся на орбитах нашей инфраструктуры или вот-вот проникнут в нее.
   - Боюсь, что мы понесем там некоторые дополнительные потери. - Она сделала это признание непоколебимо. - Бригадир Джеффордс уже поднял свою роту ополченцев, прошедших подготовку в вакууме, и оба наших вооруженных катера, чтобы отразить атаки на наши промышленные платформы или транспорты, но если Псы рассчитали все правильно, они, возможно, уже работают над разрушением корпусов своих целей. Если все, что они хотят сделать, это уничтожить их, боюсь, что мы мало что сможем сделать, чтобы остановить их. Нам остается только надеяться, что они предпочтут захватить цели, а не уничтожить ее. Или что у них настолько мало людей, что они не послали много персонала, чтобы охотиться за орбитальными установками, которые все равно не могут убежать. В конце концов, - она одарила их еще одной натянутой улыбкой, - они, очевидно, знают, что им здесь предстоит встретиться с Боло.
   Она сделала паузу, чтобы глубоко вздохнуть.
   - Пока они действительно не ударят по планете, я не могу сделать намного больше, чем мы уже делаем. Нам с Лазарусом нужно лучше представлять себе силы, которые они на самом деле должны развернуть, и каковы, вероятно, будут их направления подхода. На данный момент я предлагаю всем нам сделать все, что в наших силах, чтобы уменьшить вероятность паники и укрыть как можно больше наших невооруженных лиц. Я хочу оставить два других батальона пехоты в распоряжении бригадира Джеффордса для оказания помощи в окапывании как можно дольше, но хочу, чтобы оба взвода воздушной кавалерии были готовы к немедленному вылету. И если у кого-то из нас есть свободная минутка здесь или там, потратить ее на то, чтобы попросить Бога помочь нам, что, вероятно, было бы неплохой идеей.
  

* * *

   Мысли лейтенанта Са-Чилака становились вялыми, но он обнажил клыки в рычании торжества, когда транспорт Боло исчез во вспышке поляризующего визора. Критическая часть миссии его взвода была выполнена в этом единственном огненном шаре. Осознание этого дало ему чувство успокоения, хотя дышать становилось все труднее. Его легкие работали неистово, но кислорода просто не хватало.
   На этот раз слишком точно указал границу, - отстраненно подсказал ему разум. Он моргнул, пытаясь сосредоточиться на показаниях дальности до цели на своем дисплее, но цифры упрямо оставались размытыми. Из его тридцати семи солдат, по крайней мере, дюжина зеленых огоньков стала малиновой. Он не мог разглядеть их достаточно хорошо, чтобы быть уверенным, какие именно, но ему показалось, что у капрала На-Сата они все еще зеленые.
   Хорошо. Это хорошо, - туманно подумал он. - По крайней мере, его люди могли быть уверены в уничтожении по крайней мере еще одного корабля людей, независимо от того, смогут ли они захватить свои второстепенные цели или нет. Он хотел бы быть с ними, когда они это сделают, но настойчивый компьютерный голос в его ушах, предупреждающий его об истощении кислорода, становился все менее и менее отчетливым.
   Его правая рука нащупала кнопку самоубийства. Не было смысла считать по сантиметрам, когда его шансов на выживание все равно не осталось. Его пальцы нашли его и начали нажимать. Но новый, резкий звуковой сигнал заставил его остановиться.
   Его колеблющееся зрение еще раз отыскало наручный дисплей. Прочитать было невозможно, но, несмотря на кислородное голодание, отдаленный уголок его великолепно тренированного мозга распознал звук.
   Сигнал тревоги о приближении, - подумал он и повернул голову как раз вовремя, чтобы увидеть один из двух вооруженных катеров колонии за мгновение до того, как выстрелили его двухсантиметровые "Хеллборы".
  

* * *

   - Спустись туда и помоги ей открыть этот шкафчик сейчас же, Джексон, - решительно сказал лейтенант Эдмунд Хоторн.
   - Есть, сэр! - рявкнул его старший помощник и стремительно покинул командную палубу "Фермопил".
   Хоторн пару мгновений смотрел ему вслед, затем вернулся на свой командный пункт, его мозг лихорадочно работал, пока он пытался справиться с ошеломляющей передачей от Лазаруса.
   Здесь мелкониане. Это казалось невозможным, но он знал, что это была всего лишь его собственная глубоко укоренившаяся потребность верить, что это не так. И эта потребность возникла по крайней мере из одного слишком личного источника. Страх за всю колонию - и за свою собственную жизнь - был холодным, твердым железным комком в глубине его живота, но это был другой страх, который заставлял каждый мускул в его теле дрожать от инстинктов бегства.
   Мэйника, - подумал он. - Мэйника и Лазарус... и целая тяжелая штурмовая бригада Псов.
   Он закрыл глаза с кратким, бессловесным призывом к какому бы то ни было Богу, затем решительно открыл их, когда старпом поспешил обратно на мостик с охапкой энергетических винтовок и пистолетов-пулеметов.
   За ней последовала еще одна женщина из команды Хоторна, тоже с большим количеством оружия и перекинутой через плечо сумкой абордажных гранат.
   - Ладно, люди, - сказал Хоторн по общему каналу, слегка удивленный тем, как спокойно звучал его собственный голос, - у нас ситуация. Прямо сейчас мы собираемся использовать вариант Зулу. Сенсоры пока ничего не засекли, но если там есть подразделение специального назначения Псов, это ничего не значит.
   Он взглянул на консоль, где шеф Холберстадт изо всех сил управлял внешними датчиками... и еще более пристально следил за внутренней сенсорной сетью "Фермопил". Транспорт уже был на пути к возвращению на Индрани. Хоторн намеренно отклонился от курса с наименьшим временем подлета, выбрав широкую траекторию, которую, как он надеялся, никто не смог бы предсказать заранее. Шансы говорили, что сочетание внезапного изменения курса и скорости унесет их подальше от любой засады, которую могли устроить для них мелкониане, но он не был готов поставить на карту безопасность своего корабля и жизни своей команды, и его руки пристегивали пояс с пистолетом к бедру, даже когда он говорил.
   - Капитан Тревор сообщила мне, что войска бригадира Джеффордса будут в полной готовности к тому времени, когда Псы смогут высадиться на Индрани. Однако атака, в результате которой погиб Микки, почти наверняка была осуществлена их ротой специального назначения, и вполне возможно, что они также охотятся за нашими орбитальными подразделениями. Бригадир Джеффордс на всякий случай поднял роту Сьерра, но мы все знаем, что рота Сьерра - это не совсем космопехота Конкордиата. Ну, и мы тоже, и "Фермопилы", возможно, не смогут сказать "бу" Псам-разрушителям. Но у нас на борту есть полдюжины комплектов силовой брони, и я попросил мисс Стопфорд ввести ее в эксплуатацию прямо сейчас. По ее оценкам, это займет еще двадцать две минуты... то есть, она должна быть готова задолго до того, как мы достигнем орбиты Индрани.
   Пронзительно завыла сигнализация.
   - Пробоина в корпусе, - объявило мелодичное контральто искусственного интеллекта "Фермопил". - Множественные пробоины в корпусе между шпангоутами один-пять-девять и два-ноль-семь.
   Хоторн повернулся к схеме контроля повреждений и проглотил злобное проклятие, когда вдоль левого борта его корабля вспыхнули пятнадцать ярко-красных значков. Они вошли через грузовой отсек номер два, что говорило о том, что точно знали, что делали. Трюмы транспортных кораблей были разделены гораздо менее замысловато, чем отсеки для персонала на большом корабле. И они были гораздо менее роскошно оборудованы автоматическими герметичными противовзрывными дверями для удержания атмосферы. Хуже того, номер два был центральным из трех транспортных трюмов "Фермопил". Оттуда они могли двигаться практически в любом направлении.
   - Люди, у нас гости! - рявкнул он. - Команда трюма два! У вас пятнадцать секунд, чтобы добраться до ваших внутренних станций Зулу, затем я запираю его!
   Он наблюдал, как цифровой дисплей хронометра отсчитывает ровно пятнадцать секунд, затем кивнул старпому.
   - Пора, Джексон, - мрачно сказал он и прочистил горло. - Иона, - сказал он ИИ "Фермопил", - закрой все внутренние двери.
   - Закрываю внутренние двери, - объявил искусственный интеллект.
   - Хорошо, - сказал Хоторн. Он сделал паузу на мгновение, затем продолжил. - Иона, установи условие Зулу Дельта.
   Джексон Льюис вздрогнул, но никто из его команды на мостике не сказал ни слова.
   - Приказ подтвержден, - сказал искусственный интеллект. - Однако приказы о самоуничтожении требуют разрешения командования.
   - Понятно. - Хоторн глубоко вздохнул. - Подтвердите подлинность моего голоса и удостоверения личности.
   - Аутентификация выполнена. Вы лейтенант Эдмунд Харрисон Хоторн, командир корабля флота Конкордиата "Фермопилы".
   - Теперь я уполномочиваю вас установить условие "Зулу Дельта", - решительно сказал он. - Код авторизации Бейкер-Семь-Два-Альфа-Девять-Виски.
   - Код авторизации получен и распознан, - сказала ему Иона. - Условие Зулу Дельта установлено.
   - Спасибо, - сказал Хоторн и посмотрел на свои руки. Теоретически, искусственный интеллект уничтожил бы корабль в тот момент, когда мелконианские абордажники получили бы контроль над его критическими системами. К сожалению, "Фермопилы" были транспортом, а не настоящим военным кораблем. Его сеть каналов управления и связи была более жесткой, более рассредоточенной и более избыточной, чем она была бы на борту судна гражданского дизайна того же размера, но он едва ли был бронирован и не защищен от десантников внутри самого корабля. Было, по крайней мере, два способа, которые он мог придумать, чтобы Псы бесцеремонно уничтожили его искусственный интеллект, прежде чем они возьмут под контроль мостик или инженерную часть, и если они это сделают...
   - Джесси, - тихо сказал он по личному каналу Джессике Стопфорд, - думаю, что было бы очень хорошо ускорить запуск этой брони.
  

* * *

   Она/они снова соединились, и она/они почувствовали, как прочно защелкнулись фиксирующие зажимы, когда огромные гусеницы Лазаруса встали на место в штурмовой капсуле. Она/они протянула руку, полностью подключив внутренние системы капсулы, и компонент Мэйника ее/их личности позволил себе момент искренней благодарности за то, что она поддерживала капсулу полностью заправленной и заряженной.
   - Мы на позиции, Питер, - сообщило командиру ополчения изображение Мэйники по комму. - Четвертый батальон готов к погрузке?
   - Подтверждаю, - натянуто ответил Джеффордс. - Я все еще говорю, что тебе также следует взять с собой роту Джессапа.
   - Нет, - твердо сказала она. - У них нет ни брони, ни огневой мощи, чтобы сразиться лицом к лицу со средними танками Псов, не говоря уже о тяжелых. Но они могут стать неприятным сюрпризом для любой воздушной кавалерии, которая подлетит к нам.
   Джеффордс выглядел несогласным, но спорить не стал. Главным образом потому, что Мэйника была его командиром, но также и потому, что знал, насколько она была права. Единственная рота легких танков капитана Джессапа с экипажами никогда не предназначалась для того, чтобы противостоять той огневой мощи, которая, вероятно, направлялась к Лэндингу.
   Она/они еще раз просмотрели цифры. Штатная численность мелконианской тяжелой штурмовой бригады составляла более трех тысяч Псов. Шестнадцать сотен из этого общего числа были в трех батальонах ее пехотного полка, но настоящим сердцем ее ударной мощи был ее бронетанковый полк. С двенадцатью Хеймдаллями его разведывательной роты, вероятно, могли бы справиться пятнадцать танков "Уиппет" Джессапа, но шесть Суртуров и двенадцать Фенрисов с презрительной легкостью сокрушили бы что угодно, кроме самого Лазаруса.
   Это был отражающий составляющую Мэйники ее / их личности отрезвляющий комментарий к огромным размерам транспорта класса "Аттила", что он мог вместить на борт столько брони. Суртур был по меньшей мере таким же большим, как большинство Боло - фактически, более чем на двадцать процентов массивнее самого Лазаруса, - и даже Фенрис весил более девяти тысяч тонн. "Фермопилы" могли перевозить максимум два Боло плюс еще сто тысяч тонн более легких транспортных средств либо семьдесят пять тысяч тонн транспортных средств и до пяти тысяч пехотинцев и их снаряжения. Но Слейпниры несли свои Боло снаружи, в то время как весь персонал и бронетехника мелконианского транспорта перевозились внутри. И в отличие от "Фермопил", он был способен летать в атмосфере и совершать посадку в труднодоступных местах. Если бы мелкониане были готовы принять для своих тяжелых бронированных машин транспорт, установленный снаружи, они могли бы разместить на борту большого корабля еще больше оружия. Но им пришлось бы пожертвовать его способностью высаживать свои войска напрямую, а это строго противоречило мелконианской доктрине.
   <Что чертовски хорошо,> подумал компонент Мэйника компоненту Лазарусу. <Шесть Суртуров - это уже достаточно плохо.>
   <Верно. Но мы действительно обладаем значительными преимуществами, которых батальону не хватало в Шартре,> - заметил в ответ компонент Лазарус.
   Что было правдой, поняла Мэйника. Единственный вопрос заключался в том, будет ли их преимуществ достаточно.
  

* * *

   - У нас пробоина в корпусе!
   Челюсть Лорен сжалась, и ее глаза пробежались по схеме перед ней.
   - Потеря давления в секторе Браво-Семь-Чарли, - спокойно заметил компьютерный голос. - Инициирую поддержание.
   Зазвучал резкий звуковой сигнал, но голос продолжал звучать в тех же спокойных тонах.
   - Процедуры поддержания прекращены, - объявил он. - Потеря атмосферы прекратилась.
   - И ты думаешь, что это хорошая новость, тупая сука?! - прорычал один из ее наблюдателей. Лорен была слишком занята, чтобы поддержать это замечание, но, безусловно, поняла его. Искусственный интеллект Пром Майк Три был идиотом по сравнению с Боло. Все, что его заботило, - это то, что из отверстия в обшивке модуля больше не просачивался воздух.
   Тот факт, что тот, кто проделал дыру, должно быть, запечатал ее за собой, ничего не значил для компьютеров.
   - Они в Браво-семь, - сказала она по общему каналу. - Элф, - она посмотрела на техника, который ответил ИИ, - закройте вручную противовзрывные двери. Затем начните запирать все двери с электроприводом, какие только сможете. Ханна, - она повернулась к другой женщине, - позвоните тому, кто управляет катерами. Нам нужен здесь кто-нибудь с каким-нибудь чертовым оружием - быстро!
  

* * *

   "Нисходящая смерть" устремилась вниз на опасно высокой скорости, с визгом пронзая все более плотную атмосферу планеты. В отличие от человеческих военных транспортов, огромный корпус "Нисходящей смерти" был изящно аэродинамичен, рассчитан на вхождение как раз в такую атмосферу, но капитан На-Тарла до боли хорошо осознавал тот факт, что его ждал Боло. Все говорило о том, что Боло, о котором идет речь, не сможет вступить в бой с его кораблем при снижении, но тот факт, что все говорило об этом, было бы очень слабым утешением, если бы это оказалось неточным. В данный момент ему не хватало остальной эскадры адмирала На-Айжаарана острее, чем за многие месяцы, потому что они должны были быть там, чтобы обеспечить огневую поддержку, когда он проникнет в атмосферу своей цели.
   С другой стороны, - размышлял он, наблюдая, как повышается температура обшивки его корабля, - у нашей первоначальной цели тоже была бы орбитальная защита, о которой стоило бы беспокоиться. Чего нет у этой цели, благодаря взводу лейтенанта Са-Чилака.
   Он отделил крошечный уголок своего мозга, чтобы послать безмолвную молитву семейным богам Са-Чилака от имени лейтенанта. Это было все, что он мог себе позволить, и полностью сосредоточился на отображении радарной карты, когда "Нисходящая смерть" с воем устремилась к выбранному месту посадки со скоростью, в три раза превышающей скорость звука.
  

* * *

   На панели управления повреждениями Эдмунда Хоторна вспыхнуло еще больше малиновых огоньков, когда захватчики прожигали себе путь через противовзрывные двери. Эти двери были предназначены для того, чтобы удерживать атмосферу и противостоять довольно серьезным повреждениям от взрывов, но они точно не были плитами дюраллоевой брони. В конце концов, никто никогда не предполагал, что они будут служить бронированными переборками, способными удерживать вооруженную энергетическим оружием пехоту в течение любого периода времени.
   Структура сообщений о контроле повреждений подсказала ему, какие цели выбрали для себя Псы, несмотря на всю пользу, которую это ему принесло. Они направлялись в инженерный отдел... и к мостику.
   Именно туда я бы направился сам, - холодно признал он. - Что в данный момент не очень-то утешает.
   По крайней мере, ему удалось, пусть и с трудом, вооружить всех своих людей до того, как прибыли их незваные гости. И удалось выяснить, как эти посетители вообще попали на борт его корабля, как только шеф Холберстадт направил один из внешних мехов обслуживания корпуса "Фермопил" в район пробоин в корпусе.
   К обшивке "Фермопил" был механически прикреплен один мелконианский десантный катер специального назначения.
   Хоторн никогда не сталкивался ни с одним из катеров-носителей, как и никто другой из команды его корабля, но память Ионы послушно выдала больше информации о них, чем он мог использовать.
   Два действительно важных факта, насколько он был обеспокоен, заключались, во-первых, в том, что десантные катера были чистыми транспортными средствами, без бортового вооружения. И, во-вторых, что их максимальная вместимость составляла двадцать человек, что уменьшалось до пятнадцати, если персонал на борту готовился для операций в вакууме. Что говорило ему о том, что его команда из двадцати двух человек превосходила захватчиков численностью.
   За исключением, конечно, того факта, что мы разбросаны по всему кораблю. И что это хорошо обученные войска специальных операций, а мы - флотские блевотинцы. Среди нас нет ни одного космопехотинца.
   - Откройте Гамма-Семнадцать, Джексон, - сказал он старпому. - Давайте доставим Мэллори и его команду к нам на командную палубу, пока сюда не добрались Псы. Нет смысла оставлять их там, где они есть, и я хочу получить по эту сторону препятствия на входе столько огневой мощи, сколько нам удастся.
   - Есть, сэр, - подтвердил лейтенант Льюис. Он отпер указанную взрывозащищенную дверь на время, достаточное для того, чтобы старшина-энерготехник провел через нее свою группу из трех человек, и Хоторн постарался выглядеть уверенным.
   Это было нелегко. Учитывая скорость, с которой двигались Псы, они доберутся до инженерной части по крайней мере за десять минут до того, как Джессика Стопфорд сможет запустить силовую броню. И до мостика за добрую минуту до этого. Люди Мэллори, вероятно, тоже не собирались что-то изменить, когда придут сюда. С другой стороны, там было препятствие на входе. И, несмотря на быстрое продвижение Псов, было, мягко говоря, маловероятно, что они знали о нем.
   Он снова подумал о том, чтобы сообщить Мэйнике о том, что происходит. И снова решил не делать этого. Что бы ни случилось, Псы не получат его корабль, даже если им удастся вырубить Иону до того, как ИИ запустит взрывные устройства. У Стопфорд было время настроить собственную резервную схему уничтожения в первом термоядерном реакторе, и на всякий случай та была включена. Если бы она по какой-либо причине нажала эту кнопку, ее импровизированные действия разнесли бы "Фермопилы" к чертовой матери. Таким образом, даже если Хоторн и его люди потеряли бы корабль, мелкониане не получили бы над ним контроль, и поскольку Мэйника в любом случае ничего не могла сделать, чтобы повлиять на исход на борту "Фермопил", не было острой необходимости сообщать ей об этом, пока все не закончилось. Что, в худшем случае, привело бы к детонации главного реактора корабля.
   И в то же время ее не стоило лишний раз отвлекать.
  

* * *

   Посадочные опоры "Нисходящей смерти" коснулись поверхности чужой планеты почти точно по графику.
   Огромные люки транспорта распахнулись, и первые подразделения воздушной кавалерии с визгом вылетели из его верхних грузовых палуб почти до того, как посадочные опоры перестали сгибаться и полностью стабилизировались. С грохотом опустились пандусы для транспортных средств, и легковооруженные небронированные транспортеры пехоты съехали по ним и помчались наружу к предварительным позициям по периметру, которые заранее выбрали генерал Ка-Фракан и полковник На-Солт.
   Первый из средних боевых мехов последовал за ними по пятам, а массивные тяжелые мехи задрожали, когда их экипажи из четырех Псов вывели их трансмиссии на полную мощность.
  

* * *

   Старший сержант На-Хэйнак был свидетелем смерти лейтенанта Са-Чилака.
   Он ничего не мог с этим поделать. На их инструктаже перед операцией рассматривалась возможность того, что у людей будут в наличии вооруженные малые корабли, но не было никакого способа узнать наверняка, есть ли у них они или нет. Также не было никакого способа нейтрализовать их до подлета.
   Хорошей новостью было то, что у людей, по-видимому, их было очень мало. На самом деле сенсоры На-Хэйнака могли обнаружить только два, а самих спецназовцев было чрезвычайно трудно заметить даже с такого близкого расстояния. Лейтенанту Са-Чилаку не повезло настолько, что он оказался в совершенно неподходящем месте в совершенно неподходящее время, хотя насколько это было на самом деле неудачно, было спорно, - размышлял старший сержант. - Он так же хорошо, как и лейтенант, знал, что Са-Чилак не выживет, и смерть офицера, похоже, привлекла оба катера людей к тому пространству, где он умер.
   Что и дало На-Хэйнаку и его отделению из трех человек возможность беспрепятственно добраться до корпуса их собственной цели.
   Конечно, предполагалось, что их будет восемь, а не четверо, и даже тогда их, вероятно, значительно превосходили бы численностью люди на борту этого судна. Но в отличие от тех людей, его солдаты были хорошо вооружены и точно знали, что происходит.
   Он похлопал рядовую Ха-Тармак по плечу, и та выпустила пробивающий заряд.
  

* * *

   - Они сели, Питер, - донеслось от изображения Мэйники с экрана связи бригадира. - Почти точно там, где прогнозировал Лазарус.
   На электронной карте у правого локтя Джеффордса мигнул алый значок, и он задумчиво нахмурился, изучая дисплей.
   Лэндинг был расположен на большом, примерно треугольном прибрежном плато, ограниченном океаном на востоке и запутанной грядой гор на западе. Окончательное решение было принято Эдриэном Аньелли, но Джеффордс знал, что Мэйника решительно настаивала на этом конкретном месте. Единственные подходящие зоны высадки, из которых можно было угрожать этому плато - и которых можно было достичь, не подвергая десантников адскому огню Лазаруса при посадке, - все находились на дальней стороне гор, что создавало серьезное оборонительное препятствие для бронетанковых подразделений и пехоты. Воздушная кавалерия - другое дело, но "Уиппеты" капитана Джессапа в сочетании с системами противовоздушной обороны, которые были развернуты в качестве первоочередной задачи еще до начала строительства самого города, должны были иметь отличные боевые шансы против пары сотен воздушных кавалеристов мелконианской тяжелой штурмовой бригады, даже без присутствия Лазаруса.
   Против чего ни у них, ни у так называемой бригады Джеффордса не было ни малейшего адского шанса выстоять, так это против остальной части этой штурмовой бригады. Джеффордс знал, как усердно тренировались его люди перед отправлением экспедиции в колонию, и их боевая экипировка была намного лучше, чем могло бы похвастаться обычное подразделение ополчения даже на одном из центральных миров. Они приложили все усилия, чтобы поддерживать эти навыки в тренированном состоянии во время долгого путешествия сюда, но их возможности были строго ограничены, и с момента прибытия все они были настолько поглощены огромной задачей обустройства нового дома, что не было времени вывести их готовность на прежний уровень. И Джеффордс был достаточно честен, чтобы признать, что даже в лучшие свои годы они никогда не соответствовали стандартам регулярных вооруженных сил. Они определенно не были равны по подготовке или опыту, несомненно, закаленным в боях мелконианам, которые пришли их убивать.
   С окопанных оборонительных позиций они могли бы выстоять, по крайней мере, против пехоты Псов. Однако в любом маневренном сражении их безнадежно бы превзошли, и их численное преимущество было бы практически бессмысленным.
   Единственным возможным исключением из этого правила был четвертый батальон майора Мэри Лу Этуотер. Этуотер, одна из относительно немногих ветеранов боевых действий в ополчении колонии, была сержантом космопехоты, которая уволилась с действительной службы за восемь лет до начала нынешней войны. Она сохранила свой статус резервиста и пыталась вернуться на действительную службу, когда началась стрельба, но Конкордиат отклонил ее предложение.
   У нее хватило здравого смысла - в том, что касалось переобучения - стать экспертом в области промышленной робототехники, и в этом качестве она была слишком ценна, чтобы снова надевать не нее форму. Но эта ее двойная специальность сделала ее идеальной для операции "Кукурузное семя". Она изо всех сил сопротивлялась получению чина, даже в ополчении, но в конце концов сдалась. И ей посчастливилось, что почти весь личный состав ее батальона был приписан к одному и тому же транспорту... где она сделала себя чрезвычайно непопулярной, мучая их регулярными тренировками с оружием и лучшими симуляциями, которые смогла собрать в электронных развлекательных системах транспорта.
   - Как думаешь, Мэйника, каким маршрутом они пойдут? - спросил теперь Джеффордс.
   - Это зависит от множества факторов, - спокойно сказало ее изображение. Он знал, что она на самом деле слилась с психотроникой Боло, и внезапно поймал себя на мысли, что задается вопросом, потрудилась ли она переодеться из купальника. Было безумием тратить умственные усилия в такое время, и он знал это, но электронное изображение перед ним было аккуратно одето в военную форму.
   - Мы не знаем, как много они на самом деле знают о нашей ситуации, - продолжила она. - Если они поймут, насколько стар Лазарус, то могут принять решение в пользу подхода грубой силы и атаковать его в лоб. В этом случае они, вероятно, пустились бы по маршруту Альфа.
   Алая линия протянулась через горы, следуя линии реки, которая с грохотом обрывалась через утесы в море к югу от Лэндинга.
   - Этим путем легче всего продвигаться, хотя они широко открыты для атаки с воздуха, если у нас есть для этого возможности, а местность здесь и здесь... - звезды мигали в двух точках по всей длине нити - дала бы обеим сторонам отличные поля для обстрела. Мы могли бы начать отстреливать их прямой наводкой с расстояния более пятидесяти километров в любой из этих точек [с двадцати семи метров высоты Лазаруса горизонт на Земле находился бы примерно на расстоянии 16 км. Индрани, судя по ее силе тяжести на поверхности 1,05 g, имеет примерно такой же диаметр или даже больше, предполагая одинаковую среднюю плотность. Поэтому для попадания прямой наводкой на 50 км нужно стрелять с какой-то горки.], но их Суртуры могли бы нанести ответные удары по нам. Сомневаюсь, что они захотят дать современному Боло возможность выстрелить в них с такого расстояния, но могут быть достаточно глупы, чтобы попробовать это против более старой модели, такой как Лазарус. Мне бы очень хотелось, чтобы они так и поступили, но я не собираюсь планировать это.
   - Если они последуют либо по маршруту Браво, либо по маршруту Чарли, - продолжила она, в то время как ожили две дополнительные линии, - местность намного удобнее, что позволило бы им использовать пехоту и их более легкие мехи, чтобы попытаться обойти наши фланги, не подвергая свою тяжелую броню нашему огню на таких больших дистанциях. Прямо сейчас Лазарус прогнозирует вероятность маршрута Чарли в семьдесят пять процентов.
   Указанный маршрут мигнул на дисплее. Как и маршрут Альфа, он проходил по линии речной долины, которая фактически сливалась с Альфой примерно в сорока километрах к западу от Лэндинга. По большей части, движение было, по крайней мере, таким же хорошим, как и на маршруте Альфа, хотя был один участок, который проходил через настоящее ущелье - узкую, окруженную скалами, извилистую кишку прохода, где у более крупных мелконианских роботов не было выбора, кроме как продвигаться гуськом.
   - Надеюсь, что это не принятие желаемого за действительное, - сказал Джеффордс.
   - Боло не поддаются принятию желаемого за действительное при анализе намерений противника, - ответила она. - Если бы это была я, возможности для маневра тоже сделали бы его очень заманчивым. С другой стороны, должна признать, что, возможно, я не так невосприимчива к принятию желаемого за действительное, как Лазарус, и, конечно, предпочла бы, чтобы они пошли таким путем.
   Джеффордс кивнул, в очередной раз размышляя о том, как им повезло, что военным командиром была Мэйника Тревор. Ее настойчивость в нанесении на карту всех возможных маршрутов подхода выглядела так, как будто это вот-вот должно было принести огромный успех.
   Исходя только из рельефа поверхности, маршрут Чарли должен был бы быть привлекательным для мелкониан. Он шел через ряд проходов, достаточно широких, чтобы дать простор для тактических маневров, и достаточно труднопроходимых, чтобы одному Боло было чрезвычайно трудно помешать легким подразделениям и пехоте пробиться вперед вокруг его флангов. И хотя вдоль него было несколько мест, где обороняющиеся силы могли эффективно противостоять атаке, во всех случаях, за исключением уже отмеченного Джеффордсом ущелья, существовали альтернативные подходы через фланговые долины. Если бы Мэйника все еще командовала парой Боло и оба были бы на земле, они могли бы легко заблокировать маршрут Чарли, действуя в поддержку друг друга. Как бы то ни было, Лазарус мог вступить в бой с атакующей колонной и временно задержать ее на любой из этих естественных оборонительных позиций, но, за исключением участка ущелья, он нигде не мог удержать все силы. И если бы он позволил им привязать себя к одному месте, они просто обтекли бы его по одному из альтернативных подходов.
   Но если у них не было доступа к радиолокационной карте глубокого сканирования, составленной Мэйникой и Лазарусом, были аспекты маршрута Чарли, которые могли стать для них неприятным сюрпризом.
   - Должен признать, - откровенно сказал он, - что я был одним из тех, кто думал, что ты перешла от скрупулезности к паранойе, Мэйника. Но теперь начинаю задаваться вопросом, не была ли ты вместо этого ясновидящей.
   - Вряд ли. - Ее губы сжались, и в голосе зазвучала горечь. - Если бы я была ясновидящей, Гатри Чин и Микки оба были бы живы, а этот штурмовой транспорт был бы взорван в космосе по пути сюда. И даже если они пойдут путем Чарли, мы все равно столкнемся с чертовски большим недостатком сил.
   - Согласен. Но, по крайней мере, можем причинить им вред.
   - Похоже, это достаточно верно, - признала Мэйника. - В то же время я решила, что пришло время сажать в седла помощников.
   - Согласен, - твердо повторил Джеффордс, хотя часть его хотела сердито протестовать. четвертый батальон был его самым эффективным подразделением. Если мелкониане прорвутся мимо Лазаруса, ему позарез понадобятся мужчины и женщины Этуотер. Но он даже не подумал выказать это беспокойство, потому что, в конечном счете, если мелкониане пройдут мимо Лазаруса со своими хоть сколько-нибудь неповрежденными силами, Лэндинг - и вся колония - были обречены. Так что, если отправка четвертого батальона на поддержку Лазаруса повышала шансы Боло остановить врага вдали от Лэндинга, не было вопроса о том, где бригадир Питер Джеффордс хотел использовать эти войска.
   - Я отправлю их на борт капсулы Лазаруса в течение десяти минут, - заверил он образ своего молодого командира.
  

* * *

   - Туда.
   Капрал Ка-Шаран указал на другой конец огромного отсека. Противовзрывные двери встали на место, как он и ожидал, но отсек был таким огромным, несмотря на загруженность промышленным оборудованием, что промежутки между дверями были достаточно велики, чтобы через них могла пройти целая рота, не говоря уже о его собственной команде из четырех человек. И прежде чем двери закрылись, у него было время, чтобы компьютеры его скафандра прочитали схему, которую люди так любезно разместили на переборках. Он точно знал, в какую сторону идти, чтобы добраться до командного центра, а на такой большой и в такой степени автоматизированной платформе любое возможное управление должно было находиться именно там.
   - Да, капрал, - подтвердил рядовой Та-Холар и, приготовив энергетическое копье, быстро, но осторожно двинулся в указанном направлении. Ка-Шаран и двое других бойцов спецназа держались позади него, наблюдая за флангами и тылом. Похоже, мы чисто проникли внутрь, - подумал Ка-Шаран. - Это было хорошо. И у них был подрывной заряд на случай, если он им понадобится.
  

* * *

   - Они вышли из Браво-Семь, - коротко сказал кто-то, и Лорен кивнула. Псы двигались быстрее, чем она надеялась, и прорвались через первый ряд противовзрывных дверей с кажущейся абсурдной легкостью. Взвод из роты ополченцев, прошедших подготовку в вакууме, под командованием капитана Гленна Смита-Мариано был уже в пути, но они прибыли сюда слишком поздно. По крайней мере, Лорен вывела большую часть своих людей в спасательных шлюпках, так что, если у Псов действительно был подрывной заряд и они взорвали бы его, они убили бы только ее и ее команду.
   И, конечно, пятнадцать процентов от общей промышленной мощности колонии.
   - Этих ублюдков всего четверо, - услышала она свой голос, глядя на визуальное изображение с внутренних датчиков Пром Майк Три. - Только четверо!
   - Конечно, - согласился Элфред Чу. - Но эти четверо в броне и с тяжелым оружием. И у них с собой энергокопье. - Он несколько мгновений смотрел на свои дисплеи, затем покачал головой. - Лорен, думаю, что нам тоже пора идти, - тихо сказал он.
   - Нет! Им все еще нужно пересечь все Браво-Шесть и Браво-Четыре, прежде чем они смогут добраться сюда! - рявкнула она, впиваясь взглядом в изображения мелконианских незваных гостей.
   - Что не займет у них много времени, - отметил Чу. - Ты знаешь это так же хорошо, как и я.
   Лорен хмыкнула, сильно прикусив губу. К сожалению, Чу был прав. Сектора промышленного модуля представляли собой в основном большие открытые пространства, без особых внутренних переборок. Они должны были быть такими из-за природы процессов, которые происходили внутри них. Они были обвиты вокруг диспетчерской, как сферические слои луковицы, но ни одно из них не создавало много препятствий для приближающихся абордажников. И независимо от того, знали Псы это или нет, они выбрали наихудшую возможную линию подхода, с точки зрения людей. Путь эвакуации из центра управления к спасательным шлюпкам проходил прямо по задней стороне Браво-Четыре. Если бы они просто продолжали наступать, то отрезали бы путь побега вахтенной команды еще до того, как добрались бы до самого центра управления.
   - Есть что-нибудь от Смита-Мариано, Ханна? - спросила она.
   - Нет. - Голос техника связи звучал явно неуверенно, и Лорен ни капельки ее не винила.
   - Что ж, свяжись с ним. Расскажи ему, что происходит. И скажи ему, что у нас есть примерно пятнадцать минут, прежде чем нас отсекут от спасательных шлюпок.
  

* * *

   Последняя взрывозащищенная дверь перед командной палубой "Фермопил" на короткое время и почти мгновенно засветилась желто-белым светом, затем поддалась со взрывным сотрясением, когда мелконианское энергетическое копье прожгло ее насквозь.
   По крайней мере, автоматизированным системам ремонта корабля удалось заделать пробоины в корпусе позади захватчиков. Атмосферное давление заметно упало, но воздух оставался пригодным для дыхания, что было хорошо, поскольку никому из персонала Хоторна на мостике не дали времени добраться до шкафчиков со скафандрами до того, как весь корабль оказался заблокирован.
   Что-то пролетело по дуге через отверстие и с металлическим грохотом ударилось о переборку.
   Хоторн мгновенно узнал гранату.
   - Ложись! - рявкнул он и бросился плашмя за пьедестал своего командирского кресла за мгновение до того, как пара кувалд, казалось, одновременно ударила по обе стороны от его головы.
   Сотрясение было оглушительным, а сопровождавшая его вспышка ослепила лейтенанта Льюиса и старшину Мэллори. Но, как Хоторн надеялся - молился, - Псы пытались сохранить корабль в рабочем состоянии, поэтому полагались на светошумовые гранаты. Совокупный эффект мелконианских светошумовых взрывов был разрушительным, но Бог решил даровать им по крайней мере пару небольших милостей, и одной из них был "ноголом" на входе.
   Хоторн, как и большинство его подчиненных, потратил больше нескольких минут, проклиная рабочих верфи, которые расширили транспортный отсек номер три, когда "Фермопилы" переоборудовались для увеличения вместимости боевой машины. После их усилий проход на командный мостик делал крутой поворот под прямым углом, затем поднимался по лесенке из четырех ступенек, чтобы преодолеть верхний край самой дальней переборки транспортного отсека, как раз перед люком на мостик.
   Эта лестница и приподнятый, высотой по голень, бортик люка доступа (который, в отличие от лестницы, не открывался снаружи), по крайней мере, по одному разу подставили подножку каждому члену команды мостика с тех пор, как они поднялись на борт. Но он также обеспечил неглубокий встроенный поддон для гранаты, и большая часть мощи светошумового взрыва отклонилась от самого мостика. То, что должно было полностью, хотя и временно, вывести из строя любого незащищенного человека, подвергшегося воздействию взрыва, вместо этого "только" дезориентировало большинство защитников.
   Хоторн упрямо боролся с действием гранаты. Знал, что это произойдет, сделал все возможное, чтобы подготовиться к этому заранее, и дополнительная экранирующая тень от его командирского кресла помогла, но ему все еще казалось, что он медленно движется в атмосфере, которая превратилась в липкий сироп.
   Он увидел свои собственные руки, как будто они принадлежали кому-то другому, поворачивающие предохранитель на абордажной гранате, нажимающие кнопку включения, а затем выбрасывающие ее наружу через дымящийся люк.
  

* * *

   Капитан Ка-Пэлдин хлопнул сержанта На-Рамара по плечу, и сержант бросился вперед к пролому, который должен был вести прямо на мостик транспортного корабля. До сих пор грубая схема в компьютере скафандра Ка-Пэлдина была удовлетворительно точной. Как всегда, были небольшие расхождения - даже у людей однотипные корабли часто значительно различались, особенно в их внутреннем устройстве, - но ничего существенного.
   До сих пор.
   Рядовой Ка-Моргас последовал за На-Рамаром к бреши, держа наготове энергокарабин, чтобы расстрелять ошеломленных, беспомощных людей из экипажа мостика, а рядовой На-Лааран наступал Ка-Моргасу на пятки, когда граната взорвалась прямо у них под ногами.
   Она не была оглушающим оружием. Она даже не была снаряжена обычным взрывчатым веществом. Вместо этого небольшое, чрезвычайно мощное гравитационное поле, питаемое от сверхпроводящего конденсатора, выбросило наружу по кругу со скоростью шесть тысяч метров в секунду несколько сотен флетчетт. Они были маленькими, эти флетчетты, но с острыми, как бритва, наконечниками. Они с презрительной легкостью пробили легкобронированные стелс-скафандры мелкониан, и все трое ведущих солдат Ка-Пэлдина мгновенно превратились в груду искромсанного мяса.
  

* * *

   Горстка смертоносных флетчетт с воем влетела обратно через люк на сам мостик. К счастью, сверхплотные маленькие ракеты были настолько острыми и несли с собой столько кинетической энергии, что наполовину зарылись в переборки из боевой стали вместо того, чтобы срикошетить. Однако одна из них не попала в переборку. Вместо этого она ударила Джексона Льюиса, когда он все еще стоял, ошеломленный и хватаясь за свои ослепленные глаза, и его грудь взорвалась от удара. Его тело отлетело назад, врезавшись в главный визуальный дисплей, затем соскользнуло вниз, рисуя широкую кровавую полосу на дисплее.
   Хоторн злобно выругался, когда старпом упал, и еще раз, когда две другие сбившиеся с пути флетчетты ворвались через консоль связи в впечатляющем извержении дуговых разрядов, но сейчас не было времени думать об этом. Его пистолет был в левой руке, нацеленной на люк. При любых обстоятельствах он был достаточно плохим стрелком, и полагал, что его шансы попасть во что-либо левой рукой были примерно такими же, как шансы стать императором известной Вселенной, но его правая рука была занята второй гранатой, и большой палец правой руки был на кнопке включения.
  

* * *

   Ка-Пэлдин мгновенно догадался, что произошло. К сожалению, с этим мало что можно было поделать.
   Бросил дистанционный датчик в пробитую дверь, но это только подтвердило то, о чем он уже догадывался, и тихо выругался. Если архитектура проклятого корабля должна была отличаться от схемы, то почему именно здесь? Сам факт того, что кто-то по ту сторону этой противовзрывной двери вообще был способен на наступательные действия, уже говорил ему о том, что, кто бы это ни был, он, должно быть, находился за каким-то очень серьезным укрытием, которого там не должно было быть. Теперь, изучая изображение на дисплее размером с ладонь, передаваемое с дистанционно управляемого пульта, он понял, что ни у него, ни у его команды не было возможности эффективно вести огонь из-за этого крутого поворота коридора. Разрушенная противовзрывная дверь находилась слишком далеко от поворота коридора, чтобы кто-либо со стороны Ка-Пэлдина мог открыть огонь вверх и через люк по мостику. Но было до боли очевидно, что ничто не помешает защитникам моста вести эффективный огонь по любому, кто попытается прорваться через люк, завернуть за поворот и подняться по этой короткой лестнице.
   Разум Ка-Пэлдина яростно работал, пытаясь найти способ обойти проблему. В конечном счете, он знал, что сможет полностью обойти люк, прорубив себе путь прямо через промежуточные переборки. Но переборки были почти такими же прочными, как сами противовзрывные двери, и их было больше. Чтобы прожечь их, потребуется больше времени, а его собственная штурмовая группа израсходовала большую часть своих энергетических копий, добираясь до этой точки. Что даже не учитывало тот факт, что у него не было абсолютно никакого способа узнать, какие критические контрольные линии он может прервать, пытаясь вскрыть переборки. С тактической точки зрения, это было незначительной проблемой, но в его отряде специального назначения не было никого из обученных инженерным практикам человека. Компьютеры их скафандров теоретически содержали информацию, необходимую им, по крайней мере, для отключения двигателей корабля до тех пор, пока кто-нибудь из "Нисходящей смерти" не сможет прибыть сюда, чтобы взять управление на себя. Но если бы они отключили что-то критически важное для управления кораблем, никто из них не имел бы ни малейшего представления о том, как это исправить.
   - Джарт, - сказал он по коммуникатору своего скафандра.
   - Здесь, - мгновенно ответил лейтенант Джарт Ка-Холмар, командир первого взвода.
   - Проблемы у люка мостика, - сказал Ка-Пэлдин. - Проход резко изгибается. Прямого подхода нет, и команда людей, очевидно, добралась до своих оружейных шкафчиков до того, как мы поднялись на борт. Я потерял троих наших.
   - Понял, - сказал Ка-Холмар. - Мы пока не столкнулись ни с каким вооруженным сопротивлением, но у меня все равно двое раненых.
   - Что? Как?
   - Люди используют против нас ремонтные роботы корабля. - Ка-Холмар не смог полностью скрыть разочарованный гнев в своем голосе. - В первый раз они застали нас врасплох, и сержант Ка-Яру и рядовой На-Эраск были сбиты каким-то тяжелым мехом. Правая рука Ка-Яру и обе ноги На-Эраска сломаны. Это было глупо, сэр. Я должен был предвидеть, что это произойдет.
   - Ни один план не остается неизменным при испытании боем, Джарт, - процитировал Ка-Пэлдин более философски, чем он чувствовал. - Это ваши единственные жертвы?
   - Да, сэр. Теперь, когда мы знаем, что задумали люди, уничтожаем роботов прежде, чем они могут добраться до нас. Это тоже хорошо. Последний, кого они бросили в нас, чуть не достал Са-Итара лазерным резаком. Они не могут остановить нас подобными глупостями, сэр, но замедляют нас.
   - Понятно. С другой стороны, если это лучшее, что они могут противопоставить вам, возможно, в конце концов, у их инженерной команды не было времени достать обычное оружие.
   Ка-Пэлдин снова задумался, обдумывая свои варианты. Он страстно пожалел, что отправил На-Рамара первым через взорванный люк. Он стал слишком самоуверенным, - с горечью сказал он себе. - Полное отсутствие сопротивления в этот момент убедило его, что люди беспомощно прятались за в конечном счете бесполезным барьером из своих взрывозащищенных дверей, как безоружные мешу в ловушке охотника. И эта убежденность привела к ошибке, к которой всегда приводит чрезмерная самоуверенность. Вот почему он послал человека, несущего подрывной заряд его собственной штурмовой группы, через взорванную дверь, чтобы его убили.
   У Ка-Холмара все еще оставался термоядерный заряд, так что смерть На-Рамара не была катастрофической. Даже если им не удастся захватить корабль, они все равно смогут обеспечить его уничтожение. Но, бесспорно, было неприятно и унизительно вот так оступиться после блестящего успеха первого взвода в точном прогнозировании маневра уклонения людей и, в первую очередь, в швартовке к кораблю одного из своих десантных катеров.
   - Мы не можем продвинуться вперед, не пробивая переборки, Джарт, а наши копья почти исчерпали себя, - сказал он. - Как скоро вы ожидаете занять инженерный отсек?
   - Не могу сказать наверняка, сэр, - честно ответил Ка-Холмар. - Я ожидал, что уже буду там, но из-за необходимости отстреливать проклятое оборудование корабля мы сильно отстали от графика. Я бы оценил еще пятнадцать минут при наших нынешних темпах продвижения, но не могу это гарантировать.
   - Ну, - сказал Ка-Пэлдин с мрачным смешком, - не похоже, что они куда-то денутся, прежде чем вы доберетесь туда, чтобы убить их, не так ли? Идите вперед. Я останусь здесь с остальной частью моей команды, пока вы не захватите инженерное обеспечение. Мы можем, по крайней мере, отключить привод оттуда, если потребуется. И если сможем подключить компьютеры наших скафандров к главной сети корабля, то, вероятно, сможем выяснить, как отключить и службы поддержания окружающей среды. Если они не захотят впускать нас, мы просто перекроем им воздух и посмотрим, как им это понравится.
   - Понял, сэр.
  

* * *

   - Лорен, наши парни не доберутся сюда раньше Псов, - резко сказал Элфред Чу. - Мы должны идти - сейчас же!
   - Я знаю. Знаю! - Лорен почувствовала, как ее губы растянулись в оскале разочарованной ненависти. Эти ублюдки снаружи были теми же самыми, кто убил "Куан Инь" и восемьдесят процентов ее команды, и теперь они собирались забрать у нее Пром Майк Три тоже. И она ничего не могла с этим поделать...
   - Подожди!
   Слово вырвалось у нее так же внезапно, как удар в лицо, и Чу остановился, наполовину встав со своего рабочего места. Он и Ханна Сиговия переглянулись, затем снова повернулись к Лорен с настороженным выражением лица.
   - Что это? - осторожно спросил Элф.
   - Посмотри на них! - Лорен ткнула пальцем в визуальный дисплей, который показывал приближающихся мелкониан.
   - Этих ублюдков всего четверо, и они движутся прямо по проходам к управлению.
   - Да, их всего четверо, - согласился он. - Но у них есть оружие, а у нас его нет. И, как ты сказала, они направляются прямо сюда.
   - Конечно, это так, - согласилась она, и ее губы растянулись в волчьем оскале. - Но они остаются сбитыми в кучу и следуют указателям на переборках. Разве ты не видишь? Либо они могут читать на стандартном английском, либо компьютеры их скафандров переводят им, но они идут прямо за копьем. Это означает, что мы знаем, где они будут, когда пересекут Браво-Четыре и направятся к люку, не так ли?
   - Ну, да... - медленно произнес он, но Лорен больше не обращала на него никакого внимания. Она была занята тем, что отдавала очень осторожные, очень четкие приказы простодушному ИИ промышленного модуля.
  

* * *

   - Мы закончим посадку батальона через двадцать минут, мэм, - сказала майор Этуотер Мэйнике.
   - Извините, не можем двигаться быстрее, чем сейчас.
   - Майор, тот факт, что вы вообще можете втиснуть своих людей в доступное пространство, замечателен, - ответила Мэйника, изо всех сил стараясь, чтобы в ее тоне не было ни малейшего намека на разочарование. Этуотер действительно справлялась на удивление хорошо, доставляя своих людей, их технику и снаряжение на борт так быстро, как только могла, и Мэйника знала, что ее собственное замечание о доступном пространстве было правильно принято. Автоматизированный склад в сочетании с собственным корпусом Лазаруса сократил пространство, которое должно было легко вместить пятьсот ополченцев Этуотер, до размеров, вызывающих клаустрофобию. По крайней мере, Мэйника выгрузила запасные части со склада и как можно больше остального груза капсулы, но сокращение пространства все еще было серьезным. Им повезло, что тяжелое вооружение батальона могло поместиться на стандартных грузовых платформах большой грузоподъемности. Пять таких были прикованы тяговыми лучами к ракетной палубе Лазаруса и бокам капсулы, что было строго против правил, но зато позволило Мэйнике втиснуть всех на борт.
   - Дайте мне знать, как только мы сможем задраить люки, майор, - сказала она.
   - Подтверждаю, мэм.
  

* * *

   - Зеленый свет, мэм! - резко объявил шеф Гарриман.
   - Слава Богу! - подтвердила лейтенант Джессика Стопфорд, подняв глаза от своей консоли, и аккуратно ввела необходимый код, после чего отвела большой палец от кнопки автоподрыва.
   Мелкониане достигли последней противовзрывной двери перед самим инженерным отсеком, и она только что использовала свой последний отвлекающий маневр - пару чистящих машин - чтобы замедлить их. К этому времени Псы привыкли к ее трюкам и почти небрежно разнесли автоматические швабры в щепки, но задержка длилась достаточно долго.
   - Подъем! - объявила энсин Юнтс, и Стопфорд посмотрела через плечо на нее.
   По настоянию шкипера (который, по мнению Стопфорд, в то время был просто немного параноиком), все на борту "Фермопил", по крайней мере, прочитали руководства по силовой броне. Но Юнтс и шеф Гарриман, служившие в непосредственной поддержке космопехотинцев до их нынешнего назначения, были единственными двумя членами экипажа, которые хоть как-то приближались к практическому знакомству с этим снаряжением.
   Теперь они солидно передвигались в своей силовой броне по настилу переднего энергетического отделения. Под верхним освещением стандартная броня космопехоты блестела как черный лед, выпуклая и массивная от энергетического оружия и метательных пушек.
   - Ты уверена, что готова? - спросила Стопфорд. Что она действительно хотела спросить, так это: ты уверена, что знаешь, что, черт возьми, делаешь? но об этом, конечно, не могло быть и речи.
   - О, да, мэм, - ответ Юнтс едва ли представлял собой надлежащую военную фразеологию, но в голосе молодой женщины безошибочно угадывалось предвкушение.
   - Время надрать задницы Псам! - добавила она, и, вопреки себе, Стопфорд усмехнулась. Потом она посерьезнела.
   - Тогда приступайте к делу, энсин, - сказала она и нажала на кнопку.
  

* * *

   - Уборочные машины! - сказал лейтенант Ка-Холмар, раздраженно качая головой.
   - Да, сэр, - сказал его ведущий солдат, очевидно, более чем немного смущенный тем, что потратил боеприпасы на такую недостойную цель.
   - Ну, не беспокойся об этом, - успокоил его Ка-Холмар через мгновение. - Лучше перестраховаться, чем потом сожалеть. И, согласно схеме, мы наконец-то здесь.
   Он пролез через дыру, прожженную в последней противовзрывной двери. Перед ним замаячил стандартный люк в носовое энергетическое отделение корабля - все еще закрытый, конечно, - и он выдохнул с несомненным облегчением. Как и любой имперский солдат, Ка-Холмар был полностью готов умереть за Народ, если этого требовала миссия, но не мог отрицать, что предпочитал идею выживания. Что заставило его быть благодарным за то, что подрывной заряд, привязанный к его спине, в конце концов, не понадобится.
   Он повернул голову, чтобы обратиться к сержанту Са-Итару.
  

* * *

   Люк первого энергоотсека распахнулся, и Юнтс с Гарриманом влетели в него, грохоча по палубе.
   Стопфорд наблюдала за видеопотоком, передаваемым с датчиков шлема Юнтс, когда пара людей внезапно ворвалась в гущу мелконианских спецназовцев. Это было неравное сражение.
   Мелконианские стелс-скафандры были разработаны для скрытности. У них было мало брони, и солдаты Ка-Холмара были, по сути, вооружены и экипированы как легкая пехота. С другой стороны, силовая броня космопехоты не отличалась особой скрытностью. Она была разработана для ближнего, жестокого, тяжелого боя.
   У Ка-Холмара так и не было времени осознать, что произошло. Только что он поворачивался, чтобы обратиться к своему сержанту; в следующее мгновение заряд двухсантиметровой энерговинтовки, установленной на броне, проделал дыру размером с кулак прямо через термоядерный заряд в его спине и вышел через переднюю часть груди, взорвав жидкости организма и раздробив кости.
   Сержант Са-Итар выкрикнул предупреждение остальным членам штурмовой группы Ка-Холмара. Это было все, на что у него хватило времени, прежде чем поток сверхскоростных пуль из брони шефа Гарримана разрезал его пополам со всей аккуратностью и изяществом бензопилы.
   На двух людей обрушился ответный огонь мелкониан по другую сторону пробитой противовзрывной двери, но их тяжелая броня без особых усилий отбросила его в сторону, и они продвигались сквозь ураган снарядов и огонь энергетического оружия, как люди, бредущие вверх по реке против сильного течения. Они добрались до противовзрывной двери, и Юнтс выпустила через отверстие в ней очередь гранат с контактным действием, затем прикрыла Гарримана, когда главстаршина схватился за сломанную панель из дюраллоя силовыми рукавицами своей брони и поднялся, как Геркулес с термоядерным приводом.
   Всю панель противовзрывной двери вырвало из направляющих, и он отбросил ее в сторону, когда Юнтс ворвалась в проем, убивая все, что двигалось.
  

* * *

   - Готовы к взлету, мэм!
   - Спасибо, майор, - поблагодарила человеческая часть слияния Мэйники и Лазаруса, и двигатель капсулы заскулил, когда она плавно поднялась в воздух. Она была достаточно тяжело нагружена, чтобы казаться тяжеловесной, но быстро разогналась и понеслась навстречу приближающимся мелконианам.
  

* * *

   - Вот они идут, - резко сказал Чу. Его лицо было белым и напряженным, и Лорен почти физически ощущала его желание быть где-нибудь - где угодно - еще. Но он и Ханна оба остались с ней, и она улыбнулась им так ободряюще, как только могла, когда мелконианские абордажники приблизились к последнему выходу из Браво-Четыре.
   Она видела, что они были настороже. В то время как их первый двигался прямо к двери со своим энергетическим копьем, остальные образовали полукруг вокруг него, наблюдая за своим тылом и сканируя молчаливо вырисовывающиеся ряды машин по обе стороны. Но чего никто из них не делал, - отметила она с мрачным удовлетворением, - так это не смотрел прямо вверх.
   - Давайте, - тихо прошептала она им, желая, чтобы они повиновались ей. - Давайте. Просто немного ближе друг к другу...
   Возможно, сработала сила ее воли. Или, может быть, ей просто повезло. Пока она смотрела, периметр немного приблизился к первому, как будто его товарищи хотели посмотреть через его плечо, как он прожигает переборку вокруг люка.
   - Сейчас же! - Лорен рявкнула искусственному интеллекту, и семидесятивосьмитонный тягач, подвешенный к транспортеру в двадцати двух метрах над подходом к люку в прямое нарушение всех когда-либо написанных правил безопасности, обрушился вниз, как Джаггернаут.
  

* * *

  
   - Безымянные забери их всех! - злобно выругался старший сержант На-Хэйнак, когда на рядового Ча-Тарка внезапно обрушился огонь энерговинтовки.
   Рядовой откинулся назад, даже не вскрикнув, скользя по палубе с полной инертностью смерти, и на дисплее На-Хэйнака вспыхнули резкие алые значки, когда его сенсоры зафиксировали сигнатуры излучения человеческой пехоты, рассредоточившейся перед ним. Людей было по меньшей мере двенадцать, и, судя по их сигнатурам, они были вооружены оружием, по крайней мере, не хуже его собственного. Не было никакого способа, которым он и его единственная выжившая рядовая могли надеяться победить их всех. И даже если бы они могли это сделать, какой в этом был бы смысл? Если так много врагов уже было развернуто, чтобы встретить их так далеко от центра управления кораблем, за ними должны быть другие - много других.
   На-Хэйнак проиграл гонку за тем, чтобы опередить их в достижении своей цели. Как он, наконец, признался себе, всегда ожидал. И все же, у них почти получилось. ...и они уничтожили свою главную цель.
   И это не все, чего они добьются, - мрачно сказал он себе и посмотрел на рядовую Ха-Тармак.
   - Пора, - тихо сказал он ей. Она оглянулась на него, наверное, на два удара сердца, затем щелкнула ушами в знак согласия. Он видел страх в ее глазах, но ни следа колебания, и надеялся, что она увидела его гордость за нее, когда посмотрела в его собственное лицо.
   - До свидания, старший сержант, - просто сказала она и нажала кнопку.
  

6

  
   - Оба моих бронетанковых батальона покинули корабль, сэр, - доложил полковник На-Литан, и генерал Ка-Фракан резко дернул ушами в знак одобрения.
   - Хорошо, Юран! Хорошо!
   Он наблюдал на своем тактическом дисплее за значками единиц тяжелой бронетехники, распространяющимися вокруг приземлившегося транспорта. Средние мехи образовали внешний периметр, подкрепленный тяжелыми машинами, которые люди называли кодовым именем "Суртур". Ка-Фракан не изучал ксеномифологию, но его разведывательный инструктаж о людях подсказал ему происхождение названия, и он нашел его мрачно подходящим, наблюдая, как массивные, тяжело бронированные гиганты занимают позиции.
   - Артиллерийский батальон также покинул корабль, - объявил полковник На-Солт. Ка-Фракан взглянул на него, и его старший помощник оторвался от своего дисплея, чтобы встретиться с ним взглядом. - Майор Ха-Кам уже определил свои позиции для развертывания, и его подразделения сейчас выдвигаются на них. Он сообщает, что его батареи противовоздушной обороны будут готовы обеспечить оборонительный огонь в течение следующих шести минут.
   - Скажите ему, что я рад, очень рад, - сказал Ка-Фракан, затем повернул голову, когда капитан На-Тарла вошел в командный центр десантных войск.
   - Ты доставил нас на землю целыми и невредимыми, Джизан, - тихо сказал генерал. - Спасибо тебе - от всей моей бригады. Дальше мы разберемся сами.
   - Боюсь, вам придется, сэр, - со вздохом ответил На-Тарла. Ка-Фракан вопросительно приподнял одно ухо, и капитан пожал плечами. - Штурмовые транспорты предназначены для такого рода операций, но в лучшие времена это достаточно большой корабль для атмосферных маневров, сэр, и на этот раз мы посадили его необычайно жестко и быстро. Приземления на высокой скорости всегда сопряжены с трудностями для аппаратного обеспечения. И "Нисходящая смерть" была не совсем в идеальной форме, когда мы начали посадку. У нас сорвало достаточно элементов матриц, чтобы мы потеряли сорок процентов наших сенсорных возможностей; наши основная и вторичная подпространственные матрицы отключились и, похоже, так и останутся; и наш главный привод отключил три альфа-узла на первичном преобразователе как раз в тот момент, когда мы сели на землю. Мы можем это исправить - вероятно, - но не быстро. Не тогда, когда так долго перенапрягали системы корабля без надлежащего обслуживания или запасных частей. Конечно, мои люди работают над этим, но, по моим оценкам, нам понадобится не менее двенадцати часов, чтобы просто починить двигатель, если нам повезет. Скорее всего, в два или три раза больше.
   - Понятно. - Ка-Фракан серьезно посмотрел на На-Тарлу. Новость не была неожиданной, но от этого не стала менее неприятной. Оперативный план Ка-Фракана подчеркивал необходимость как можно быстрее вывести "Нисходящую смерть" обратно в космос и как можно дальше от орудий Боло. Очевидно, что сейчас этого не произойдет.
   - Сожалею, генерал, - тихо сказал На-Тарла.
   - Это не твоя вина, Джизан, - так же тихо ответил Ка-Фракан и протянул руку, чтобы сжать плечо флотского офицера. - Мы бы вообще никогда не добрались сюда без всех чудес, которые ты творил на этом пути, - продолжил он. - И, честно говоря, сомневаюсь, что твой корабль будет главной целью людей. Джесмар и я намерены оказать сильное давление на их наземные силы. Это должно держать их сосредоточенными лицом к нам, подальше от тебя. Они могут запустить в твою сторону несколько ракет, но майор Ха-Кам уже устанавливает свои батареи противовоздушной обороны. Я также попрошу его подключить свои сенсорные возможности непосредственно к твоей тактической сети. Это, по крайней мере, даст твоим системам точечной защиты более острое зрение, чтобы иметь дело со всем, что приближается к вам и проходит через его батареи.
   - Благодарю вас, сэр.
   - Чистый эгоизм с моей стороны, Джизан, - сказал Ка-Фракан, весело поводя ушами. - Без твоего корабля путь домой был бы долгим!
   Уши На-Тарлы дернулись в ответном веселье, несмотря на беспокойство, застывшее в его глазах, и Ка-Фракан снова сжал его плечо, затем повернулся к своему блоку коммуникационных дисплеев.
   - Майор На-Партал, - сказал он.
   - Да, сэр! - ответил командующий воздушной кавалерией со своего квадранта экрана.
   - Я хочу, чтобы одна рота вашей кавалерии была развернута по стандартной схеме периметра зоны высадки. Прикажите им подключиться к коммуникационной сети "Нисходящей смерти", а также к нашей. Я хочу, чтобы любое сообщение от них доходило до капитана На-Тарлы и его людей в тот же миг, как оно дойдет до нас.
   - Да, сэр! - сказал На-Партал, отдавая честь, и Ка-Фракан вернул свое внимание полковнику На-Литану.
   - Юран, начинайте выдвигать свои разведывательные подразделения. Не слишком увлекайтесь, пока мы не выведем всех с корабля и не будем готовы к развертыванию, но я не хочу, чтобы кто-нибудь незаметно подкрался к нам.
   - Да, сэр.
   - Джесмар.
   - Да, сэр?
   - Давайте запустим разведывательные дроны. Они, должно быть, отследили нас достаточно хорошо, чтобы приблизительно знать, где мы приземлились, и, учитывая тщательность, проявленную их командиром на всем протяжении путешествия, должно быть, давно изучили возможные маршруты подхода к своей колонии. Так что сосредоточьтесь на том, чтобы охватить не только нашу запланированную ось продвижения, но и все остальные, которые мы определили. Обследуйте все, что находится между нами и их колонией.
   - Да, сэр.
  

* * *

   - Открыть люк! - объявил сержант. - Давайте, люди! Двигайтесь! Шевелитесь!
   Мэйника/Лазарус наблюдали через внутренние визуальные датчики штурмовой капсулы, как солдаты ополчения четвертого батальона хлынули из ее зияющих люков. Майор Этуотер хорошо их обучила, - одобрительно подумала она/они. Мужчины и женщины проявили большое беспокойство и более чем небольшой страх, но без замешательства, когда они развернулись в направлении позиций, отмеченных на их индивидуальных ручных дисплеях.
   Этуотер - и Мэйника - выбрали отдельные места ополчения для этой конкретной блокирующей позиции несколько недель назад, и ополченцы и их тяжелое вооружение поддержки занимали их с отрадной скоростью.
   - Еще пять минут, и капсула освободится, капитан Тревор, - официально доложила Этуотер. Транспортные средства и другое оборудование, которые были прикреплены к корпусу капсулы и ракетной палубе Лазаруса, уже были сняты, и Мэйника, составляющая ее/их слитой личности, наблюдала, как тяжелое снаряжение выгружается из поддонов и быстро размещается на своих местах.
   - Спасибо тебе, Мэри Лу, - сказала она по связи. - Пожалуйста, напомни всем, чтобы они держались подальше от периметра безопасности капсулы.
   - О, я скажу - скажу! - Этуотер ответила кривой усмешкой. - Не то чтобы я ожидала, что это действительно необходимо. Что бы я ни говорила им на учениях, никто из моих людей на самом деле не является откровенным идиотом!
   - Ну, полагаю, что да, - согласилась Мэйника.
   Ополченцы завершили высадку менее чем за восемнадцать минут, что, как прекрасно понимали Мэйника/Лазарус, было удивительно хорошим временем, почти таким же хорошим, на какое мог надеяться передовой батальон космопехоты. Но скорость, с которой она/они думали и реагировали, когда подключались через нейронную связь, заставляла задержку казаться вечной. По крайней мере, так было с человеческой частью их слияния, - сардонически подумал внутренний уголок мозга Мэйники.
   - Последний человек снаружи! - объявил исполнительный офицер батальона Этуотер.
   - Можешь подниматься, Мэйника, - сказала Этуотер. - Все находятся за пределами периметра безопасности.
   - Спасибо, - ответила Мэйника так вежливо, как будто ее/их датчики уже не сообщили ей об этом. - Поднимаюсь сейчас.
   Двигатель капсулы взвыл, когда Лазарус включил максимальную аварийную мощность и направился не на запад, к мелконианскому транспорту, а на юг, прочь от него.
  

* * *

   - Сэр, передовые беспилотники полковника На-Литана обнаружили отряд человеческой пехоты прямо на нашей запланированной линии наступления.
   Ка-Фракан оторвал взгляд от картографической консоли командной машины, удаляющейся от зоны высадки со скоростью пятьдесят километров в час, и раздраженно оскалил клыки. Не то чтобы он был особенно удивлен.
   - Покажи мне, Джесмар, - сказал он, и На-Солт быстро вывел новые данные на мелкомасштабный дисплей местности у локтя генерала.
   - Безымянные заберут их, - прорычал Ка-Фракан. - Какой демон шепчет им на ухо?
   На-Солт ничего не ответил на явно риторический вопрос. Он и Ка-Фракан сидели бок о бок, изучая дисплей, и генерал раздраженно фыркнул.
   - Согласен, сэр. Но посмотрите сюда. - На-Солт указал на одну из боковых панелей. - Похоже, что они оснащены силовой броней космопехотинцев, но их видимая организация подразделения не такая.
   - Да, - согласился Ка-Фракан. Его уши медленно и задумчиво шевельнулись, а затем он ткнул в дисплей когтистым пальцем. - Это один из их батальонов ополчения, - сказал он уверенно. - Он оснащен гораздо лучше, чем должно быть их ополчение, но так оно и есть. Посмотри сюда. Их космопехотинцы используют огневые группы из пяти человек, но эти, похоже, организованы в команды из семи человек, и общая численность войск почти на сорок процентов выше, чем должна быть у батальона космопехоты. И посмотри сюда тоже. - Он указал на приданное тяжелое вооружение, большая часть которого уже была хорошо окопана. - У них меньше противотанковых взводов, чем следовало бы, и в этом отделении с плазменными винтовками четыре винтовки, а не шесть. Численность подходит для их ополчения; просто качество снаряжения отличается.
   - Значит, мы не против войск первой линии, сэр, - задумчиво произнес На-Солт.
   - Может, и нет, но не стоит их недооценивать, - мрачно сказал Ка-Фракан. - Посмотри, как быстро они уже развернулись и окопались. - Его уши помахали в жесте отрицания. - Нет. Это, возможно, ополчение, но это хорошо обученное ополчение. Может быть, даже не хуже тех ополченцев, которых мы атаковали в мире Триша. - Его уши прижались от мрачных воспоминаний о двадцати семи процентах потерь, которые бригада понесла в той атаке.
   - Что ж, сэр, - ответил На-Солт, - победим и этих.
   - Хорошо сказано, - признал Ка-Фракан. - Тем не менее, это должно напомнить нам, что человеческое ополчение может быть таким же жестким, как и их передовые подразделения. И у этого ополчения есть оружие, способное составить серьезную конкуренцию пехоте Ка-Сомала.
   - Но не броне Юрана, - указал На-Солт.
   - Да, - согласился Ка-Фракан. - Конечно, для этого и нужен их никогда-не-достаточно-проклятый Боло, не так ли?
   - Да, сэр, - признал На-Солт, сморщив морду в выражении кислого согласия. Ни один из них не стал упоминать тот факт, что у защитников мира Триша не было поддержки Боло, когда вошла бригада.
   - Но, говоря о Боло, - продолжил На-Солт, - где он?
   - Хорошо поставленный вопрос.
   Ка-Фракан сложил руки за спиной, раскачиваясь вверх-вниз на носках ног, продолжая смотреть на изображения, передаваемые с дронов На-Литана.
   - Подозреваю, что Боло играет с транспортом, - сказал он наконец.
   - Сэр?
   - Это одно из мест, которые мы с тобой определили как потенциальное узкое место еще до того, как приземлились. - напомнил ему Ка-Фракан. - Это кратчайший маршрут от нашей зоны высадки до их колонии, и это, - он вынул одну руку из-за спины и махнул на дисплей местности, - единственное место, где сходятся все возможные линии подхода для всех маршрутов, которые мы определили. Этот перевал, на котором они развернуты, - единственный способ для наших бронированных мехов пройти через этот конкретный участок гор. А рельеф местности позволяет стороне с оружием меньшей дальности преодолевать многие из ее недостатков, что делает его идеальным местом для пехоты, чтобы противостоять бронетанковым подразделениям, если у нее нет другого выбора, кроме как противостоять им в любом случае.
   На-Солт дернул ушами в знак согласия. Самая длинная линия обзора через неровные, осыпающиеся склоны гор на подходе к позиции людей была не более пяти или шести километров в длину.
   Это было равносильно дальности ближнего боя, достаточно малой, как только что отметил Ка-Фракан, чтобы сделать даже пехотное оружие - особенно, как он кисло признал, оружие человеческой пехоты - смертоносным против чего угодно, кроме самых тяжелобронированных машин.
   - Однако это не лучшая позиция для Боло, - продолжил Ка-Фракан. - Его "Хеллбор" имеет значительно большую эффективную дальность стрельбы, чем наш собственный, и, как бы нам ни было неприятно это признавать, его управление огнем намного лучше. В сочетании с его превосходным боевым щитом и броней, он должен вступать в бой с нами на максимально возможном расстоянии, а не где-то там, где местность позволит нам подойти достаточно близко, чтобы мехи Юрана сравняли шансы за счет объема огня.
   - Так почему же? - На-Солт оставил вопрос незаконченным, и Ка-Фракан фыркнул.
   - Они создают блокирующую позицию, вставляют пробку в бутылку, Джесмар, - резко сказал он. - Эти ополченцы здесь для того, чтобы поддержать Боло. Посмотри на это. Нашим собственным мехам потребуются часы, чтобы добраться до этой позиции. Воздушная кавалерия На-Партала могла бы добраться туда гораздо раньше, но у людей уже хорошо налажена противовоздушная оборона, а их пехотное оружие способно справиться с большинством его воздушных кавалеристов. Таким образом, они расположены в точке, где могут блокировать все, что приближается к их колонии, чтобы наблюдать за задней дверью, пока Боло маневрирует против нас дальше на запад. Он может использовать свою проклятую штурмовую капсулу, чтобы расположиться в любом месте, где захочет, для первоначального контакта, и будет знать, что блокирующая позиция позади него остановит все, что пройдет мимо него, кроме наших мехов-роботов.
   - Ну, мы знаем, что между нами и ополчением ничего нет, - продолжил Ка-Фракан. - Хотя я готов признать, что встроенные в Боло возможности маскировки почти так же хороши, как и наши собственные, никто не смог бы скрыть боевую машину такого размера от беспилотников Юрана - не тогда, когда он летает по насыщенной зоне, как здесь. Так что самое логичное для него - вернуться в колонию, чтобы забрать еще один батальон этого чертовски хорошо оснащенного ополчения, чтобы еще больше укрепить позиции, которые они уже заняли. В конце концов, у него есть время. Даже учитывая время погрузки и разгрузки на каждом конце, его капсула может совершить перелет туда и обратно между населенным пунктом и этой точкой, - он снова указал на дисплей, - менее чем за четверть времени, которое потребуется даже нашим самым передовым наземным подразделениям, чтобы добраться до нее. И чем прочнее становится пробка в бутылке, тем большую тактическую гибкость приобретает Боло, когда приходит время вступить с нами в бой.
   - Возможно, вы и правы, сэр. Но действительно ли это меняет наши возможности?
   - Нет. - Ка-Фракан прижал уши. - Нет, это не так. Единственный путь к их колонии лежит через эту блокирующую позицию, и пока мы продолжаем продвигаться к ней, Боло в конце концов придется вступить с нами в бой. Когда это произойдет, это причинит нам боль - очень сильную, - мрачно признал он. - Но это означает, что мы тоже сможем причинить ему вред.
   - Как вы хотите действовать в это время, сэр?
   - Достаточно ли хорошо мы локализовали это ополчение, чтобы ракетные батареи майора Ха-Кама могли нанести по нему удар?
   - Да, - ответил На-Солт с легким сомнением в голосе. Ка-Фракан вопросительно посмотрел на него, и полковник поморщился. - У нас есть координаты, но у них на месте уже есть эквивалент трех из наших батарей противовоздушной обороны Марк 20. Наши шансы на то, что одна из ракет Ха-Кама действительно пробьет их оборону, были бы не очень высоки. И у нас всего сорок пять пусковых труб на три батареи.
   - Замечание принято, - проворчал Ка-Фракан. - У нас нет боеприпасов, чтобы тратить их впустую. И если у Боло есть сенсорные платформы, способные отслеживать ракеты до их пусковых установок, он точно определит их местоположение для своего собственного контрбатарейного огня.
   Он встряхнулся. Он, должно быть, старел; иначе ему не понадобилось бы тактичное напоминание На-Солта о том, что и сам так хорошо знал. Он отбросил эту мысль в сторону, пока рассматривал другие альтернативы.
   - Пусть майор На-Партал приблизится к их позиции, - решил он наконец. - Скажи ему, что я не хочу, чтобы он слишком плотно сражался с ними, но хочу, чтобы их беспокоили. Пусть Ка-Сомал тоже пошлет вперед свою разведывательную роту. Я хочу, чтобы эти пехотные скутеры были впереди даже разведывательных мехов На-Литана.
   - Этот Боло рано или поздно где-нибудь объявится - где-нибудь между нами и этой блокирующей позицией.
   - Когда это произойдет, я хочу точно знать, где он находится.
  

* * *

   <Они продвигаются по маршруту Чарли,> бесстрастно заметила ее/их половина Лазаруса, когда штурмовая капсула с визгом понеслась вниз по другой узкой долине на высоких числах Маха и высоте едва ли пятьдесят метров, и ее/их половина Мэйники безмолвно согласилась.
   <Они знают, что за ними наблюдают?> - задалась вопросом ее часть слияния.
   <Недостаточно данных,> ответила ее/их часть Лазаруса, и Мэйника кивнула, лежа на своей аварийной кушетке с закрытыми глазами. Однако, несмотря на ее согласие с тем, что у нее/них было слишком мало информации, чтобы делать обоснованные выводы, она подозревала, что Псы понятия не имели, что за ними наблюдают.
   Ни одна из их разведывательных групп не предприняла никаких действий, чтобы вывести из строя тщательно скрытые дистанционно управляемые сенсорные пульты, которыми она и Лазарус засеяли каждый из выявленных возможных маршрутов атаки. В то время она никому не упоминала о том факте, что они это делали. Хотя все были слишком вежливы, чтобы на самом деле сказать об этом, некоторые из руководителей колонии думали, что она была достаточно параноиком, чтобы вообще настаивать на таких подробных мерах. Объяснение того, что одновременно она устанавливала скрытые наблюдательные посты вдоль этих путей, только подтвердило бы их подозрения.
   Но была она параноиком или нет, сейчас это приносило большие дивиденды. Ей/им не было необходимости проникать в защищенное воздушное пространство над наступающими колоннами мелкониан, чтобы держать их под наблюдением, и она/они учли ее/их анализ угрозы.
   Боевой порядок врага был типичен для мелконианской тяжелой штурмовой бригады: один бронетанковый полк, один пехотный полк и полк воздушной кавалерии. Также должен быть приданный батальон артиллерийской поддержки, хотя она/они пока не видели никаких его признаков. Анализ предполагал 99,870-процентную вероятность того, что он окапывается в зоне высадки Псов, как и предписывала тактическая доктрина мелкониан, что означало, что ей/им в конечном итоге придется с этим разобраться. Но сейчас она/они могли сосредоточиться на мобильных силах врага.
   Самым быстрым и маневренным компонентом этих сил был полк воздушной кавалерии: три батальона тяжелых двухместных скутеров, оснащенных внешними ракетными установками и ракетными капсулами и сопровождаемыми двухорудийными "основными батареями", унаследованными непосредственно от старой, докосмической роторной пушки. Максимальная скорострельность этих пушек составляла более семи тысяч выстрелов в минуту на орудие, или четырнадцать тысяч на пару, но при такой скорострельности установки имели боекомплект менее чем на две минуты.
   Кавалерия использовалась в основном в качестве разведчиков, используя свои нижние датчики - которые были вполне чувствительными, хотя и не соответствовали стандартам Конкордиата - для наблюдения за остальной линией продвижения бригады.
   Их обычное оружие было бесполезно против любой бронированной машины тяжелее пехотного транспорта, и, несмотря на их скорость и маневренность, они были легкой добычей для систем противоракетной и противовоздушной обороны, если выставляли себя напоказ. Они могли быть оснащены термоядерным оружием, и означало, что враг мог направить их для нанесения удара по Лэндингу, но вероятность их проникновения через его стационарную оборону составляла менее двух процентов.
   В дополнение к тяжелым скутерам, полк имел собственную приданную разведывательную роту, состоящую из ста одиночных скутеров, которые были крошечными, хрупкими, невооруженными, способными развивать скорость с удивительно высокими числами Маха, и их было чрезвычайно трудно обнаружить. На самом деле они были значительно более скрытными, чем беспилотные разведывательные платформы империи. Это, в сочетании с тем фактом, что относительно ограниченные возможности мелконианской кибернетики делали чрезвычайно полезным наличие обученного органического интеллекта, оценивающего ситуацию из первых рук, объясняло, почему они так высоко ценились командирами Псов.
   Пехотный полк состоял из трех батальонов, каждый примерно в два раза больше батальона ополчения Конкордиата, размещенных на наземных бронетранспортерах. БТРы были быстрыми, но хрупкими по сравнению с машинами Конкордиата, и были вооружены относительно низкоскоростным оружием непрямого огня, а не легкими "Хеллборами" прямой наводки, которое предпочитали более тяжелобронированные БТРы людей. Их собственное оружие поддержки также было очень легким по сравнению со стандартом Конкордиата, но устанавливалось на транспортных средствах и предназначалось для стрельбы на ходу, что делало их малоуязвимыми целями. В дополнение к своим боевым подразделениям и подразделениям поддержки, полк также включал разведывательную роту, оснащенную сотней одноместных гравитационных скутеров. Скутеры были безоружны и небронированы, но были очень быстрыми, очень маневренными и обладали отличными возможностями скрытности.
   Имперский мелконианский пехотный полк был достойным уважения противником, но в одиночку он не представлял бы особой угрозы для ополчения колонии, если бы не бронетанковый полк. Согласно донесениям разведки, хранящимся в ее/их памяти, враг недавно начал реорганизацию некоторых своих бронетанковых полков, еще больше подчеркивая роль прямого огня, но этот был организован на более старой, первоначальной основе.
   Он состоял из двух бронетанковых батальонов, каждый из трех "кулаков" - трех Суртуров, каждому из которых была назначена пара поддерживающих Фенрисов - в общей сложности шесть тяжелых и двенадцать средних мехов на два батальона, плюс разведывательная рота из двенадцати Хеймдаллей с экипажами по три Пса.
   Один батальон был оснащен Суртурами Альфа, 18 000-тонными машинами, которые на самом деле были на двадцать процентов массивнее, чем Боло Марк XXVIII, с основной батареей из шести 82-сантиметровых "Хеллборов" (или, скорее, менее эффективной мелконианской версией этого оружия) в двух трехуровневых башнях. Это была необычайно тяжелая батарея даже для транспортного средства размером с Суртур, и их конструкторы заплатили за это гораздо менее мощным вторичным вооружением. Суртуры Альфа, например, несли вспомогательную батарею из четырнадцати тяжелых репитеров, предназначенных для стрельбы как сверхплотными пенетраторами, так и различными снарядами специального назначения, вместо вторичного энергетического оружия, которое было особенностью конструкции Боло со времен Марк VIII. Это давало меху потрясающий удар по пехоте, бронетранспортерам и окопанным наземным целям, но было фактически бесполезно против антикинетического боевого щита Боло.
   Однако второй батальон бронетанкового полка был оснащен Суртурами Бета. Построенный на том же шасси и силовой установке и несущий ту же главную батарею, Бета полностью отказался от вторичного вооружения рейлганов в пользу ракетного вооружения на двадцать пять процентов больше числом, чем у Марк XXVIII. Его ракеты были меньшей дальности, чем те, что были в ее/их пусковых ячейках, но зато были очень быстрыми и имели отличные средства проникновения. Им было бы трудно проникнуть через противоракетную оборону Боло в каких-либо условиях, кроме полного ее насыщения, но если бы они могли попасть в зону действия Лэндинга, когда она/они не могли бы прикрыть колонию, один Суртур Бета мог бы легко уничтожить все поселение и всех в нем.
   Оба типа Суртуров были щедро оснащены собственными средствами противоракетной обороны. На самом деле, с начала войны они были значительно модернизированы перед лицом ракетной угрозы Конкордиата.
   Фенрисы, приписанные к каждому батальону, были идентичны: девять тысяч тонн, одно 38-сантиметровое основное орудие, эквивалентное "Хеллбору", и восемь рейлганов меньшего калибра как дополнительное вооружение. Это было легкое вооружение прямой наводки, но они были пропорционально хорошо оснащены для противоракетной и противовоздушной обороны и использовали большую часть своего тоннажа для вспомогательного вооружения из чрезвычайно быстрых ракет малой дальности. Тактически Фенрис должен был пробиваться вперед по мере продвижения "кулака", а затем отступать и вести интенсивный огонь в поддержку Суртура, когда приблизятся "тяжелые". Как только те вступали в ближний бой, задачей Фенриса было прикрывать фланги тяжеловесов, одновременно маневрируя вокруг флангов и тыла своих противников.
   Хеймдалли были даже легче Фенрисов, всего три тысячи тонн, и оснащены только легкими средствами противоракетной обороны и единственной башней главной батареи, на которой установлена пара еще более легких рейлганов. Однако они использовали экранный эффект наземных транспортных средств, а не были гусеничными, как их более тяжелые собратья. Это делало их чрезвычайно быстрыми - быстрее даже Боло - и позволяло им преодолевать местность, которую могли пересечь очень немногие другие бронированные подразделения. Они были оснащены лучшими сенсорными системами, которыми располагала Мелконианская империя, и к тому же были относительно незаметны, хотя их и не так трудно было обнаружить, как разведывательные скутеры пехоты.
   Оставляя Хеймдалли вне уравнения, поскольку их боевая ценность против Боло была незначительной, она / они были в меньшинстве 1 к 18, хотя разница в массе была не такой уж плохой - только 1 к 14,4 - из-за меньшего размера Фенрисов. Это были устрашающие шансы, и ей/им предстояло сражаться умно даже по стандартам Боло. В ближнем поединке против объединенных тридцати шести адских тварей Суртуров и Фенрисов она /они были бы быстро уничтожены, несмотря на ее / их намного превосходящий боевой щит и более толстую и прочную броню. Но, несмотря на всю огромную огневую мощь вражеских мехов, те страдали от одного огромного недостатка; они были пилотируемыми подразделениями, поддержка искусственного интеллекта которых была крайне ограничена. Они были медлительны по сравнению с любым Боло... и каким бы старым ни был Лазарус, его психотроника была сильно улучшена, когда он был реактивирован. Он был вооружен более легко, чем поздние Боло Марк, но думал - и реагировал - так же быстро, как и его младшие братья и сестры.
   Этого должно было быть достаточно, - наполовину подумала ее/их половина Мэйника в маленьком уголке своего разума, который оставался вне связи. - Это, а также проведенные ею/ими исследования и тщательно установленная сенсорная сеть, которая позволяла ей/ им непосредственно наблюдать за врагом, не тратя разведывательные дроны на его поиски. И, как она/они искренне надеялись, убаюкивая Псов чувством ложной безопасности, когда ни одна из этих бортовых сенсорных платформ не "обнаружила" их. Она / они не собирались полагаться на это, но было бы неплохо, если бы Псы не отреагировали на присутствие сенсорной сети.
   Мысли о том, что мелкониане могли знать, а могли и не знать, обратили ее/их внимание на приземлившийся транспорт. Этот транспорт должен был быть нейтрализован. На данный момент штурмовая капсула "Фермопил" давала ей/им преимущество в мобильности. Но рано или поздно ей/им пришлось бы вступить в бой с врагом.
   Как только они отстыкуются от капсулы, о повторной стыковке не может быть и речи. Это заняло бы слишком много времени, и она / они не смогли бы маневрировать, были слишком уязвимы для вражеского огня, чтобы тратить время на следующий подъем на борт. Если уж на то пошло, без нее / них, установленных на капсуле, у той не было бы ни активной защиты, ни возможностей РЭБ, чтобы проникнуть в боевую зону противника, вообще способного добраться до нее / них. Нет. Как только она/они отсоединится от капсулы, она/они не смогут использовать ее дальше, пока исход битвы не будет решен, так или иначе. И если бы мелконианским боевым мехам удалось прижать ее / их, в то время как полдюжины Фенрисов отступят к транспорту и используют его мобильность, чтобы начать лобовую атаку на Лэндинг, пока она / они были слишком далеко, чтобы вмешаться, это было бы катастрофой. И, к сожалению, транспорт не был достаточно любезен, чтобы приземлиться в одном из районов, охваченных ее / их ранее установленными пультами с дистанционным управлением. Она/они примерно знали, где он должен быть, но "приблизительно" было недостаточно для точности, которой она /они требовали.
   <На позиции,> - сообщил его/их компонент Лазарус.
   <Согласна. Запуск,> - ответила ее/их компонент Мэйника.
   Капсула резко замедлила ход в своем бешеном полете по пересеченной местности. Открылись ракетные люки, и стартовала дюжина воздушно-реактивных крылатых ракет. Они настроили свои крылья с изменяемой геометрией оптимально для дозвукового полета и по дуге ушли от Боло. Сделали круг значительно восточнее ее/их текущего положения, снизились до высоты, едва достигающей двадцати метров, и отправились на задание по атаке, сопровождаемые не менее чем тремя чрезвычайно скрытными разведывательными платформами, в то время как она/они повернули еще дальше на запад, прежде чем развернуться обратно на более северный курс.
  

* * *

   Капитан На-Тарла старался не слишком заметно волноваться, беспокойно расхаживая по мостику "Нисходящей смерти". Ремонт шел так быстро, как он мог надеяться в данных обстоятельствах, но от этого он не чувствовал себя менее уязвимым. Где-то там должен был объявиться Боло, и до сих пор бригаде генерала Ка-Фракана не удалось обнаружить даже намека на его местоположение. Это не было рассчитано на то, чтобы успокоить командира обездвиженного транспорта.
   Его губы сморщились, обнажив клыки, в горько-насмешливой вызывающей усмешке. Успокоить! С тех пор, как адмирал На-Айжааран решил атаковать этот проклятый конвой людей, не было ни одного момента, когда На-Тарла почувствовал бы что-то отдаленно похожее на то, что можно было бы назвать "уверенностью". И в этот конкретный момент...
   - Ракетный след! - Его голова резко повернулась, когда из секции связи резко заговорил голос. - Обзорный радар воздушной разведки сообщает о приближении ракет, пеленг ноль-девять-три, высота три-ноль-ноль, истинный курс два-семь-три на три-ноль-один-ноль!
   Красные, яркие значки приближающихся ракет внезапно вспыхнули на его тактическом графике, и он злобно зарычал, наблюдая, как они внезапно разогнались до гораздо большей скорости.
  

* * *

   Она/они наблюдали через сопровождающие беспилотники, как программы атаки ракет реагировали на вспышку вражеского радара. Их короткие крылья плавно откинулись назад, а двигатели взвыли, когда они резко разогнались до скорости выше 5 Махов. Дроны могли бы достаточно легко не отставать, но только в том случае, если бы они вышли из режима скрытности, а она/они не собирались позволять обнаруживать и терять эти платформы. Поэтому вместо этого беспилотники отстали, растянувшись, как охватывающие руки, пассивные сенсоры внимательно прислушивались к излучениям врага, в то время как ракеты убегали от них и летели прямо в зону высадки мелкониан.
   Активные датчики и системы наведения транспортных и наземных систем противовоздушной обороны присоединились к радарам воздушной кавалерии, нацеленным на ракеты, борясь с их бортовыми системами РЭБ, пытаясь заблокировать их для оборонительного огня. Эти ракеты несли термоядерные мультикилотонные боеголовки; если бы хотя бы одна из них прошла, транспорт был бы надолго выведен из строя, даже если бы он каким-то чудом не был уничтожен сразу. Но шансы на то, что какая-нибудь из них пробьет мелконианскую оборону, были невелики. Что было совершенно нормально для нее/них.
   Выпущенные антиракеты с пронзительными криками искали и уничтожали атакующих птичек. Половина ее / их ракет была перехвачена и уничтожена, но другая половина разогналась дальше до 7 Махов, поскольку наблюдения сопровождающих беспилотников уточнили их данные о целеуказании, и они вышли на свои окончательные профили атаки.
   Крылатые ракеты достигли последней линии хребта между ними и их целями. Они устремились вверх, выскакивая из-за гребня, как им и положено, чтобы добраться до места назначения, а лазеры наземной обороны и противотанковые "Хеллборы" уже ждали. Излучаемая энергия летела со скоростью света, поразительно точно, несмотря на возможности радиоэлектронной борьбы ракет и средства проникновения, и она/они наблюдали, как каждая из ее/их ударных ракет была уничтожена без нанесения вреда, далеко не долетев до своих целей.
   На-Тарла почувствовал шок облегчения, словно удар в живот, когда приближающиеся ракеты исчезли с его схемы, словно были не более чем плохим сном.
   Безымянный владыка, - подумал он с дрожью. - Не могу в это поверить. Мы остановили их - остановили их! Как...?
   На-Тарла встряхнулся, затем поборол собственное чувство шока и радостного изумления. Ка-Фракан был прав с самого начала. Какими бы хорошими ни были технологии людей, те не были богами. Их можно было остановить, победить, и ему стало почти стыдно от осознания того, что он на самом деле не верил в это, по крайней мере, в глубине души. Но так и было, и если их ракеты можно было так легко остановить здесь...
  

* * *

   Она/они завершили свой/их анализ.
   Это было достаточно простое упражнение, учитывая огромное количество данных, собранных ее/их незамеченными разведывательными платформами. Местоположения активных датчиков и огневых точек, которые отслеживали и поражали ее/их ракеты, были нанесены на карту с точностью до шести сантиметров. Неприкрытые зоны по периметру были обнаружены, подсчитаны и локализованы. Сигнатуры выбросов были зарегистрированы, идентифицированы и проанализированы. Стандартные оборонительные установки мелкониан были извлечены из памяти, наложены поверх положительных точек данных, которые она/они нанесли на схему, сравнили и оценили, экстраполировали в гиперэвристическом режиме. Она/они знали, вне всякой тени сомнения, где именно находится каждая сенсорная станция, каждая огневая точка и каковы возможности этого оружия и сенсоров.
   И она/они также знали, что в этот момент каждый мелконианин в пределах этого периметра все еще смотрел на восток, в направлении, откуда был нанесен ракетный удар.
   Вот почему ее/их капсула внезапно появилась над вершиной горы в девяноста семи километрах к западу от мелконианской зоны высадки.
  

* * *

   - Новая цель! - крикнул чей-то голос. - Новая цель на два-два-один, высо...
   Голос так и не закончил свое предупреждение. Не было времени. Дальность стрельбы составляла менее ста километров, что с таким же успехом могло быть сотней сантиметров для систем наведения Боло Марк XXVIII.
  

* * *

   - Контакт! - закричал кто-то по сети роты, и кровь капитана Иткара На-Торса внезапно похолодела, когда значок просто появился на его дисплее.
   Его рота воздушной кавалерии была развернута в круг диаметром сто три километра, с центром на зоне высадки и "Нисходящей смерти". Это было стандартное развертывание для такого рода ситуаций, как предусмотрено Правилами, и на такой пересеченной местности оно имело смысл. Здесь было слишком много складок и узких долин, слишком много щелей, через которые враг мог незаметно подобраться на расстояние атаки, если пикеты были бы расставлены слишком редко, чтобы держать их все под наблюдением.
   Но на этот раз периметр был слишком узким, - понял он в те мгновения, которые у него оставались. - Кроваво-красный значок, злобно мигающий на дисплее его командирской машины с экипажем из трех Псов, находился более чем в сорока пяти километрах от его периметра. Он несся к нему со скоростью почти 4 Маха и использовал ту же самую пересеченную местность со смертоносным мастерством, чтобы избежать обнаружения, пока не стало слишком поздно.
   Он включил свой комм, чтобы пролаять приказы, которые, как он знал, будут бесполезны, но у него не было шанса, прежде чем начали стрелять непрерывные репитеры Боло. Десятисантиметровые ионные разряды с визгом пронеслись через исчезающий промежуток между ним и хрупкими скутерами На-Торсы, и огненные шары расцвели, как отвратительные розы с сердцевинами пламени.
   Он наблюдал за распускающимися цветами, тянувшимися к его собственному скутеру с ужасающей, методичной скоростью.
  

* * *

   Последняя вражеская воздушная кавалерия на ее/их стороне периметра исчезла во вспышке пламени, и ее/их "Хеллбор" выстрелил один раз.
   Таран раскаленной ярости врезался в мелконианский транспорт. Это было все равно что ударить боевым топором по яйцу. Направленный термоядерный взрыв вонзился прямо в сердце большого корабля... и его реактор на антивеществе.
   Не было необходимости стрелять по чему-либо еще в пределах периметра зоны высадки, и она / они на опасно высокой скорости направили капсулу в узкую долину, стараясь укрыться за прочным склоном горы между ней / ними и передающимся через атмосферу фронтом взрыва, вырвавшимся из яркого на солнце кипения, которое когда-то было межзвездным кораблем.
  

* * *

   Тесласк Ка-Фракан в шоке уставился на дисплей коммуникатора, который внезапно погас.
   Я сказал ему, что люди будут слишком заняты, чтобы прийти за ним. Сказал ему об этом... и был неправ.
   Мрачное чувство вины пронзило его, когда реальность смерти На-Тарлы обрушилась на него. Почти двести его собственных артиллеристов погибли вместе с "Нисходящей смертью" и ее экипажем, но Ка-Фракан видел перед собой это лицо На-Тарлы. Лицо флотского офицера, который никогда не задавался вопросами, который совершал свои ежедневные чудеса в течение стольких бесконечных месяцев только для того, чтобы доставить их сюда.
   Который стал другом Тесласка Ка-Фракана.
   - Сэр, - дрожащим голосом произнес полковник На-Солт, - что...
   - Это ничего не меняет, - резко сказал Ка-Фракан. На-Солт посмотрел на него, и генерал показал свои клыки. - Мы потеряли наши резервные боеприпасы, запасные части и средства технического обслуживания, - продолжил он, - и у нас больше нет собственного звездолета. Но люди все еще здесь, все еще ждут, когда мы их убьем. И их промышленные мощности все еще здесь, чтобы поддержать нас после того, как мы это сделаем.
   - Да, сэр. Конечно, - сказал На-Солт через минуту, с чуть меньшей уверенностью, чем предпочел бы Ка-Фракан.
   - Это моя вина, - непоколебимо признался Ка-Фракан своему заместителю. Уши На-Солта шевельнулись в выражении вежливого несогласия, и Ка-Фракан горько фыркнул. - Мы превосходим численностью этот Боло в шесть раз в одних только тяжелых мехах. Я должен был оставить хотя бы один кулак позади, чтобы обеспечить дополнительную безопасность.
   - Сэр, я полностью согласен с логикой вашего развертывания.
   - Тогда мы оба были неправы, не так ли? - сказал Ка-Фракан с едким юмором. На-Солт начал было говорить что-то еще, но генерал оборвал его взмахом руки. - Защита нашей линии отступления имеет основополагающее значение для правильной тактики, Джесмар. По общему признанию, это особые обстоятельства - буквально операция "выполни любой ценой или умри", - но мне все равно следовало принять больше мер предосторожности, чем я принял. Думаю, отчасти это могло быть связано с тем, насколько хорошо я был осведомлен обо всех проблемах с исправностью "Нисходящей смерти". Я не думал о том факте, что у людей не будет такой информации. Они должны были предположить, что корабль все еще полностью исправен. И если бы я подумал об этом, то мог бы, по крайней мере, использовать его как приманку в ловушке. В этом случае его потеря, возможно, действительно чего-то достигла. Но сейчас...
   Он пожал плечами с горьким выражением на лице, и уши На-Солта дернулись в знак согласия. Или, по крайней мере, признания, - подумал Ка-Фракан. - На-Солт был добрее к нему, чем он заслуживал, продолжая давать ему преимущество сомнения.
   Генерал повернулся к своему старшему специалисту по связи.
   - Все еще никаких известий от капитана Ка-Пэлдина? - тихо спросил он.
   - Никаких, сэр. Ни разу с момента его первого подпространственного сообщения, когда он преуспел в посадке на цель. - Унтер-офицер посмотрел на своего командира. - Тем не менее, сэр, "Нисходящая смерть" потеряла как свои первичные, так и вторичные подпространственные системы во время маневров входа, - почтительно напомнил он Ка-Фракану. - Капитан Ка-Пэлдин не мог этого знать, поэтому он, возможно, все еще отправляет сообщения через подпространство. В таком случае мы все равно не смогли бы их получить.
   Сержант, конечно, был прав... даже если он был еще одним подчиненным, из лучших побуждений делающим все возможное, чтобы Старик не волновался. Но холодная боль в животе Ка-Фракана не проходила. Продолжающееся молчание Ка-Пэлдина давило на его душу почти так же сильно, как разрушение "Нисходящей смерти". У него никогда не было особой надежды на то, что командам специального назначения удастся захватить очень много человеческих звездолетов внутренней системы. Но, имея в своем распоряжении как "Нисходящую смерть", так и уцелевший человеческий транспорт Боло, он был бы в хорошем положении, чтобы спуститься вниз и захватить те же самые звездолеты после победы над Боло. Теперь начинало казаться, что у него не будет ни того, ни другого, и без них он чувствовал, что его шансы получить долгосрочный контроль над звездной системой и разместить здесь колонию Народа ускользают из его когтей, как песчинки.
   Ничто из этого не означает, что люди сохранят его, - мрачно подумал он. - По крайней мере, от этого мы все еще можем застраховаться, и это было основной задачей с самого начала.
   - Сэр, - тихо сказал На-Солт. - Мы обнаружили Боло.
  

* * *

   Командный скутер майора Бирьяка На-Партала с экипажем из трех Псов дико вильнул, ускользнув в сторону, чтобы поставить прочный склон горной породы между ним и кошмарным демоном, который внезапно с воем спустился сверху, чтобы пронестись через его головной батальон, сея смерть при своем приближении.
   На-Партал никогда лично не сталкивался с транспортной капсулой Боло. Хотя он был с бригадой в мире Триша, они не сталкивались там с Боло. И ни в одном из боевых отчетов, которые он просматривал, ни в одной из симуляций, которые отрабатывал на тренировках, воздушные кавалеристы никогда не выставлялись против Боло, пристыкованного к его капсуле. Даже если бы для воздушных сил не было самоочевидным самоубийством вступать в бой с Боло при любых обстоятельствах, Боло никогда не сражались из своих капсул. К тому времени, когда они вступали в бой против Народа, они были на земле, где им и место... а не там, где один удачный выстрел, сбивший транспортную капсулу, мог также уничтожить весь Боло.
   Но этот Боло, похоже, не осознавал этого, и сама скорость его капсулы - нелепо проворные маневры, которые что-то такого размера могло выполнять так близко к земле - намного превосходили все, что На-Партал считал возможным. Он пронесся прямо через вторую роту, пылая непрерывными репитерами, и экипажи капитана Я-Фална исчезли, как зерно перед жнецом, под этим смертоносным громом ионных разрядов.
   - Отступайте! - рявкнул На-Партал по командной сети полка, когда его собственный пилот ушел в сторону и повернул обратно на запад, используя каждый маневр уклонения, который он мог придумать. - Убирайтесь - отступайте к бронетанковому полку!
   Горстка неистовых благодарностей пришла в ответ от первой и третьей рот. В сети второй роты была только тишина.
  

* * *

   Она/они наблюдали с одинаковой, но очень разной свирепостью ее/их органической и психотронной половинок, как она/они прорвались через передовой заслон воздушной кавалерии, которая преследовала четвертый батальон.
   Мэйника вспомнила тот день на планете Санта-Круз, когда они с Бенджи впервые отправились на стрельбище, и она по-настоящему осознала ошеломляющую огневую мощь, которой управляла как командир Бенджи. Тогда она думала, что ничто не сможет заставить ее лучше осознать смертоносную силу Боло, но ошибалась. Сегодня она не просто "командовала" Лазарусом. Она была Лазарусом.
   Смертоносно точные ионные разряды, вырывающиеся из ее/их непрерывных репитеров, принадлежали ей в такой же степени, как и ему. Это было так, как если бы ей просто нужно было "посмотреть" на один из экипажей воздушной кавалерии Псов и представить разрушение этого гладкого, быстрого транспортного средства, чтобы увидеть, как оно исчезает в капле пламени. Это было так быстро, так точно... это смертельно опасно.
   Лишь одиннадцать из шестидесяти скутеров в головном батальоне Псов выжили достаточно долго, чтобы отстреливаться, и ее/их боевой щит отражал их жалкие атаки с презрительной легкостью. Еще семь скутеров были сбиты ее/их ответным огнем, но четырем удалось вырваться и улететь достаточно быстро, чтобы не попасть под этот огонь и скрыться. Она/они потратили почти 0,0007 секунды на обдумывание, преследовать их или нет, но на самом деле это никогда не было возможным. Ей/им нужно было спуститься на землю и вывести капсулу из зоны боевых действий до того, как что-либо из более тяжелых мелконианских подразделений успеет нанести по ней удар.
   <Рядом с КП Мэри Лу,> указала ее/их половина Мэйника. <Давай не будем отдавливать ей пальцы на ногах.>
   <Постараюсь припарковаться с долей компетентности,> сухо ответил ее/их половина Лазарус.
  

* * *

   Майор Мэри Лу Этуотер наблюдала, как, тихо поскуливая, приближается штурмовая капсула. Столбы дыма погребального костра от целого батальона воздушной кавалерии Псов поднимались в небо позади нее, и майор со свирепым удовлетворением наблюдала за этими столбами. Эти воздушные кавалеристы не представляли такой серьезной угрозы для ее позиции, и ее люди были хорошо окопаны к тому времени, когда они прибыли. Но из своего легкого оружия им все же удалось уничтожить двух ее пикетчиков по периметру. Если бы они продолжали сближаться, ее команды противовоздушной обороны научили бы их ошибочности своих действий, но убийственно эффективное прибытие Боло казалось прекрасным для любого воина на земле.
   Массивная штурмовая капсула приземлилась с легкостью мыльного пузыря. Она заметила, что свободное пространство, которое она оставила рядом с ее КП, было по крайней мере в два раза больше, чем нужно. Что ж, лучше перестраховаться, чем потом сожалеть.
   - Рада видеть тебя снова, - сказала она по комму своей боевой брони.
   - Боюсь, мы не можем остаться здесь, - ответил голос Мэйники Тревор. Этуотер все еще не до конца привыкла к жуткой нотке почти отрешенного спокойствия, которую, казалось, она слышала в нем. Может быть, это было просто ее воображение, снова сказала она себе. А может быть, это было и не так. В конце концов, Мэйника была связана с ИИ Боло полным ментальным слиянием.
   - Я знаю, - ответила офицер ополчения.
   - Есть раненые, которых нужно отправить обратно?
   - Нет. - Этуотер поморщилась. - У меня двое убитых, но раненых пока нет.
   - Понимаю. - Человеческий голос человека/Боло, нависшего над ней, как дюраллоевая скала, на мгновение умолк. Затем он продолжил. - В таком случае, мы выдвигаемся для развертывания, как и планировалось. Не высовывайтесь.
   - Мы постараемся, - заверила Этуотер ее... или их, или кого угодно еще.
   Она отступила назад, и капсула снова легко поднялась в воздух.
  

* * *

   Рядовой Карша На-Варск снова начал дышать, когда Боло и его капсула исчезли на западе. Он с трудом мог поверить, что им не удалось обнаружить его, несмотря на все функции скрытности, встроенные в его одноместный разведывательный скутер.
   Маленькая машина, меньше насекомого по сравнению с огневой мощью гигантского Боло, была настолько хорошо замаскирована, насколько он смог, между массивным валуном и нависающим, изрезанным эрозией утесом. Сам На-Варск находился более чем в двухстах метрах от своего скутера, скрытый под тепловым одеялом из поглощающего радиоволны реактивного камуфляжного материала. Предполагалось, что это покрытие также скрывает выбросы электроники малой и средней мощности, но у На-Варска всегда были некоторые личные сомнения относительно его эффективности в этом отношении. Вот почему, за исключением его коммуникатора и энерговинтовки, все электронное оборудование было отключено, а его комм был настроен только на прием. Он был настолько близок к невидимости, насколько это было возможно для кого-то, и поднял свой старомодный, чисто оптический бинокль, чтобы еще раз изучить позицию человеческой пехоты под ним.
   Это действительно была идеальная позиция для наблюдения, - - подумал он с мрачным юмором. Можно было видеть каждую деталь дислокации людей, подсчитывать количество солдат и расположение оружия. И, в отличие от беспилотников-разведчиков, он не излучал никаких признаков полета, которые выдавали бы его местоположение. Он думал, что майор На-Партал перестраховывается, отправляя его на это наземное разведывательное задание, но, похоже, майор все-таки знал, что делает. Возможно, именно поэтому он был майором, в то время как На-Варск - нет.
   К сожалению, на данный момент На-Варск мало что мог сделать со своей идеальной позиции. О, он мог бы прикончить двух или трех людей, прежде чем они заметят его, хотя, учитывая качество человеческой силовой брони, пробиться сквозь нее с помощью простой энерговинтовки на таком расстоянии было бы проблематично. Но убийство столь малой горстки врагов ничего бы не дало. Кроме того, На-Варск был опытным разведчиком, твердо усвоившим, что пара глаз и комм представляют собой гораздо более смертоносное оружие, чем любая винтовка.
   Конечно, он не мог воспользоваться этим коммуникатором, не рискуя выдать свою позицию, но майор На-Партал знал, что он здесь. Когда придет время атаковать позиции людей всерьез, майор снова выйдет на связь.
   Тем временем На-Варск занялся тем, что убедился, что его подсчет врагов завершен.
  

7

  
   - Я начинаю немного уставать от нетрадиционности... этого Боло, - сказал Тесласк Ка-Фракан с невероятной сдержанностью, когда он и полковник На-Солт наблюдали, как значки полка воздушной кавалерии майора На-Партала быстро отступают к основным силам.
   - Понимаю, сэр, - ответил На-Солт. - Тем не менее, это только первые шаги танца. Мы уже знали, что военный командир людей планирует тщательно и рационально. Конечно, неудивительно, что благодаря тщательной разведке в течение нескольких месяцев он смог предсказать нашу наиболее вероятную ось подхода. И он, очевидно, потратил то же самое время на обдумывание своих собственных начальных ходов в случае атаки.
   - Конечно, - сказал Ка-Фракан немного нетерпеливо. - Но мне не нравится оперативная... гибкость этого парня. К сожалению, он, похоже, одарен тем, что люди называют "нестандартным мышлением". Он никогда не должен был быть готов рисковать, выводя Боло в зону действия систем противовоздушной обороны и противотанковых батарей Ха-Кама, пока все еще был соединен со своей капсулой. - Уши генерала прижались. - Одно попадание, Джесмар - всего одно попадание одного из "Хеллборов" Ха-Кама - в эту капсулу, и он мог потерять как капсулу, так и Боло. Но он решил рискнуть, а затем использовал мобильность капсулы, чтобы эффективно устроить засаду На-Парталу.
   - Согласен, что он выглядит более новаторским, чем я мог бы пожелать, сэр, - согласился На-Солт. - Но даже несмотря на то, что потери среди убитых и нашей артиллерийской поддержки нельзя считать ничем иным, как серьезным ударом, потери, понесенные майором На-Парталом, хотя и болезненные, едва ли представляют собой значительное снижение нашей общей боевой мощи. И, если я могу быть настолько смелым, чтобы указать на это, сэр, что бы он ни сделал с нами до сих пор, меркнет по сравнению с тем, что вам удалось сделать с ним, уничтожив его второй Боло, прежде чем тот смог сделать хоть один выстрел.
   - Хм, - хмыкнул Ка-Фракан, но вынужден был признать, что в словах На-Солта есть резон. Во всех отношениях, имевших значение для выполнения его основной миссии, уничтожение второго транспорта Боло превзошло уничтожение корабля На-Тарлы. Было небольшое соображение, что без "Нисходящей смерти" шансы кого-либо из его людей когда-либо вернуться домой - или даже выжить в этом чужом мире - были, мягко говоря, невелики. Но даже при меньших индивидуальных возможностях тяжелых танков империи, 3172-я имела эффективное преимущество в боевой мощи два к одному, благодаря уничтожению второго Боло.
   - Ты, вероятно, прав насчет фактической потери боевой мощи, Джесмар, - сказал он через мгновение. - С точки зрения оборудования и огневой мощи, по крайней мере. Но не забывай о психологическом аспекте этого. Наши люди начали с того, что импульс был на их стороне, зная, что мы уничтожили другой Боло и спустились вниз, не будучи перехваченными. Однако сейчас... теперь люди ударили дважды подряд и оба раза входили и выходили чисто, не получив, насколько нам известно, ни царапины. Думаешь, это не окажет влияния?
   На-Солт посмотрел на него, затем пошевелил ушами, подтверждая точку зрения Ка-Фракана.
   - Не ожидаю, что их моральный дух рассыплется, как песок, Джесмар, - продолжил Ка-Фракан. - Но то, что произошло, будет иметь эффект, по крайней мере, до тех пор, пока мы не нанесем несколько собственных ударов. Наш Народ почувствует, что импульс может перейти к людям, и я не хотел бы подозревать, что тот, кто руководит их тактикой, с самого начала планировал добиться именно такого эффекта.
  

* * *

   Штурмовая капсула приземлилась в девяноста километрах к западу-северо-западу от четвертого батальона. Мэйника/Лазарус разблокировала свои/их гусеницы и с грохотом выбралась из капсулы, затем активировала автопилот и отправила ее обратно к Лэндингу.
   Ее/их компонент Мэйника наблюдала через ее/их датчики, как капсула исчезла, и почувствовала неоспоримый прилив облегчения. Она/они ненавидели отказываться от преимущества в мобильности, которое давала капсула, но она/они были просто слишком уязвимы в воздухе. И капсула была слишком ценной - особенно после уничтожения полнофункционального склада Боло на борту "Сталинграда". Было немыслимо, чтобы она/они не получили бы урона в быстро приближающейся битве. Действительно, шансы на то, что она/они вообще выживут, были не больше 50 процентов, даже несмотря на все ее/их планирование перед боем. Однако, если она/они выживут, услуги автоматизированного хранилища в этой капсуле, какими бы ограниченными они ни были, будут крайне необходимы.
   Она/они действительно предпочли бы двигаться прямо, без промедления, на эту позицию после столкновения с мелконианской воздушной кавалерией. Но если бы ополчение майора Этуотер понесло потери, капсула была бы единственным способом доставить их обратно в медицинские учреждения Лэндинга, а ее/их планы всегда предусматривали медицинскую помощь любому раненому. Конечно, на этот раз не было никаких "раненых", - мрачно подумала ее/их половина Мэйника. Она испытала огромное облегчение от того, что потери четвертого батальона до сих пор были такими незначительными, но это не делало менее болезненным тот факт, что двое людей Этуотер уже были мертвы. И эти два человека, которых уже потерял четвертый, вероятно, будут далеко не единственными жертвами, которые собиралось понести ополчение, как бы хорошо ни сработали остальные ее/их планы.
   Мэйника/Лазарус отбросила эту очень человеческую заботу в сторону, развернулась по своим/их следам и направилась еще дальше на запад. Три искусно замаскированных мелконианских разведывательных дрона парили над ней/ними, внимательно наблюдая, и она/они притворялись - столь же тщательно - что не знают об их присутствии.
  

* * *

   - Что же теперь делает эта проклятая штука? - зарычал полковник Юран На-Литан.
   - Приближается к нам по второй оси со скоростью примерно сорок семь километров в час, сэр, - услужливо ответил с экрана связи на консоли На-Литана майор Шарал Са-Тор, командир первого батальона полка, и полковнику каким-то образом удалось не сорваться на несчастного офицера.
   - Я знаю об этом, майор, - сказал он вместо этого с подчеркнутой сдержанностью. - Я просто удивляюсь, почему она ничего не делает с нашими разведывательными платформами.
   - Возможно, - сказал Са-Тор, очевидно, не подозревая о степени самоконтроля, которую проявлял его начальник, - она не осознает, что мы наблюдаем за ней.
   - Это Боло, - сказал На-Литан, и на этот раз Са-Тор заметно расправил плечи на дисплее связи, когда отметил тон На-Литана. - Он знает, что платформы где-то там, - продолжил полковник чуть менее холодным тоном. - Возможно, он не обнаружил их - хотя мне трудно в это поверить, - но даже если это не так, знает, что они должны быть где-то там. Тем не менее, похоже, что он не принимает никаких мер для их локализации и уничтожения. Он даже не ищет их. Так что либо он решил, что в этом нет смысла, поскольку мы просто заменим их так быстро, как только сможем их запустить, либо хочет, чтобы мы знали, где он находится и что, по-видимому, делает.
   - Сэр, я бы со всем уважением предположил, - очень осторожно сказал Са-Тор, - что более вероятно первое. Наши запасы разведывательных беспилотников едва ли безграничны, но у нас их более чем достаточно, чтобы восполнить потери от его систем противовоздушной обороны и держать его под наблюдением в течение дня или двух.
   - Возможно, вы правы, - признал На-Литан. - Конечно, не вижу никакой пользы для него в том, чтобы точно сообщать нам, где он находится. Я просто хотел бы быть уверен, что он тоже не видит.
   Он поморщился, прижав уши в раздумье на несколько ударов сердца, затем посмотрел на своего техника связи.
   - Дайте мне связь с генералом Ка-Фраканом.
  

* * *

   - Вы думаете, Юран прав, сэр? - спросил На-Солт.
   - Уверен в этом, - сказал Ка-Фракан, стараясь, чтобы его голос не звучал раздраженно, когда он склонился над дисплеем местности, пролистывая карты. Исходные изображения, на основе которых были сделаны эти карты, были утеряны вместе с "Нисходящей смертью", но в компьютерах его командной машины была их копия. И, несмотря на ограниченность компьютерных возможностей по сравнению с аналогичной человеческой технологией, они были вполне способны манипулировать радарной картой для создания детального трехмерного представления местности, которое ему требовалось.
   - Я просто не уверен, какой из его пунктов справедлив, - продолжил генерал.
   Он нашел нужную карту, и на ней появился движущийся значок Боло. Человеческий транспорт направлялся прямо к его основным силам, как и сообщал На-Литан. И проследив вперед вдоль линии его вероятного продвижения, Ка-Фракан понял, что он направляется к огневой позиции, с которой сможет перекрыть огнем "Хеллбора" с большой дистанции по крайней мере две из его собственных возможных осей подхода.
   - Вот куда он направляется, - сказал он, постукивая по месту когтем.
   - Это создаст трудности, - заметил На-Солт. Он вывел свежие данные на свои собственные дисплеи и кратко обдумал их. - Батальоны На-Литана приближаются по обоим этим маршрутам, - сообщил он Ка-Фракану. Генерал, конечно, уже знал это, но убедиться в этом было одной из обязанностей На-Солта. - На данный момент первый батальон идет с опережением графика, сэр. При нынешних темпах продвижения он войдет в зону поражения Боло примерно через двадцать минут после расчетного времени прибытия Боло. То есть, предполагая, что тот остановится на том месте, а не продолжит продвижение навстречу майору Са-Тору.
   - Я знаю, - пробормотал Ка-Фракан, проводя кончиком когтя взад-вперед по огневой позиции на вершине холма. - Но почему он таким образом показывает свою тактику? - продолжил он.
   - Прошу прощения, сэр? - На-Солт выглядел озадаченным, а Ка-Фракан фыркнул.
   - Юран абсолютно прав, - сказал он. - Даже если у Боло нет надежного слежения за нашими дронами, он должен знать, что они где-то там. И все же он здесь, неторопливо приближается к выбранной позиции едва ли на половине своей максимальной устойчивой скорости, и я хочу знать почему. Он быстрее, чем мы. Если бы он подождал дольше - позволил нам сблизиться, отодвинуться еще дальше друг от друга - это могло бы вывести нас из положения, вывести из равновесия. Он мог бы использовать свои спринтерские способности, чтобы как можно быстрее занять позицию и застать нас врасплох. Он мог бы оказаться между нашими бронетанковыми батальонами прежде, чем мы смогли бы среагировать, и вступить в бой только с одним из них. Как бы то ни было, у нас достаточно времени, чтобы отреагировать.
   - Мы не видели ни одного из его беспилотников, потому что он их не использует, - ответил Ка-Фракан. Он снова посмотрел на На-Солта. - Но этот человек, кем бы он ни был - этот командир, который мыслит "нестандартно" - точно знает, где мы находимся, Джесмар. То, что он сделал с "Нисходящей смертью", наводит на мысль об этом, но, на мой взгляд, его нынешние маневры доказывают это. Если бы он чувствовал хоть малейшую неуверенность в наших позициях, он бы сделал все, что в его силах, чтобы разрешить ее. И он либо вообще не двигался бы, пока использовал свои собственные разведывательные средства, чтобы найти нас, либо двигался бы с большей скоростью, чтобы свести к минимуму свое собственное окно уязвимости между выбранными оборонительными позициями.
   - Но как он может знать, где мы находимся, сэр? Мы уничтожили все их спутники наблюдения по пути сюда.
   - Мы думаем, что уничтожили их все, - поправил Ка-Фракан. - Возможно, пропустили один. Однако я не думаю, что здесь происходит именно это. Думаю, Джесмар, что этот конкретный человек тщательно засеял эти горы заранее установленными наземными, тщательно скрытыми датчиками. У него есть доступ по проводам ко всем маршрутам подхода, и он использует защищенные каналы направленной связи - или, возможно, прерывистые подпространственные передачи, поскольку Боло, в отличие от наших роботов, устанавливают свои собственные подпространственные коммуникаторы - для наблюдения за ними. Вот почему он не тратит беспилотники на слежку за нами; он уже знает, где мы находимся.
   - Но в таком случае... - голос На-Солта затих, и Ка-Фракан дернул ушами в знак решительного согласия.
   - В таком случае, - сказал он, - он хочет, чтобы мы знали, где он находится, и намеренно дает нам знать, куда направляется. И единственная причина, которую я могу придумать для него, чтобы сделать это, - это заставить нас делать то, что он хочет.
   - Но что ему нужно от нас, сэр?
   - Не знаю. Вот что меня беспокоит, - признался Ка-Фракан.
  

* * *

   Мэйника/Лазарус наблюдали через разведывательную сеть, как продвижение мелкониан замедлилось, а затем - по крайней мере временно - полностью остановилось. Она/они ждали, пока прошло несколько минут. Затем враг снова начал двигаться, и ее/их человеческая составляющая нахмурилась на своей командной кушетке, даже не открывая глаз.
   Вражеский командир, как она/они думали, был явно более способным, чем она /они предпочли бы. Что не совсем стало неожиданностью - некомпетентному Псу никогда бы не удалось так незаметно проследить за флотом колонии, а затем провести такую разрушительную первоначальную внезапную атаку.
   Тем не менее, он делал часть того, чего она/они хотели.
   Она/они продолжали неторопливо продвигаться вперед, но мелконианский строй смещался. Начал замедляться передовой батальон противника из трех Суртуров Альфа и шести Фенрисов, сопровождаемый двумя батальонами пехотного полка и полудюжиной разведывательных Хеймдаллей. Другой бронетанковый батальон со всеми шестью Суртурами Бета, остальными шестью Хеймдаллями и третьим пехотным батальоном изменил курс и начал довольно быстро перемещаться. Он двигался на юг, чтобы продвинуться по единственному маршруту подхода, который обошел бы блокирующую позицию, к которой она/они направлялись. Эта линия подхода - та, которую она/они обозначили маршрутом Чарли - была не самой короткой, но если она /они также не изменят курс в ближайшие несколько минут, мелконианские подразделения, наступающие вдоль нее, обойдут ее /их фланг, нигде не подвергая себя ее/их прямому огню. Она/ они все еще могли направить ракеты на их маршрут, но с ракетной загрузкой и пусковыми установками всего одного Боло было бы практически невозможно в достаточной степени насытить противоракетную оборону мелконианского бронетанкового батальона, чтобы пройти через нее, и весь горный склон блокировал бы огонь "Хеллбора" при их дальнейшем приближении.
   Она/они обдумали выбор времени. Если бы она/они продолжили свой текущий курс с текущей скоростью, фланговая колонна прошла бы любую точку, в которой она /они могли бы впоследствии перехватить ее, не доходя до позиции четвертого батальона еще через двенадцать минут. И, если эта колонна прорвется мимо нее/них, в худшем случае четвертый батальон ополчения окажется втоптанным в грязь гусеницами целого батальона тяжелой бронетехники врага. В лучшем случае она/они окажутся в ловушке в узкой горной долине между обоими бронетанковыми батальонами Псов, в то время как враг проигнорирует четвертый, сосредоточившись на ее/их убийстве.
   Жаль. Она/они скорее надеялись, что командир Псов решит послать всех своих мехов вокруг ее/их фланга. К сожалению, он оказался слишком осторожным для этого.
  

* * *

   - Теперь он начинает отступать! - Ка-Фракан в отчаянии захлопал ушами. - Безымянные! В какую игру играет эта проклятая машина?!
   Значок Боло на его дисплее действительно начал удаляться - и при этом с гораздо большей скоростью.
   Но было слишком поздно. Второй бронетанковый батальон майора Джулхара Ха-Шана и третий пехотный батальон майора Турана Ха-Нашума уже миновали его. Боло был быстрее тяжеловесов Ха-Шана, но ему также предстояло пройти гораздо дальше, если он хотел отступить на блокирующую позицию ополчения до того, как Ха-Шан и Ха-Нашум доберутся до него, и даже Боло не смог бы поймать их сейчас, не используя капсулу, в которой он был раньше, но почему он ждал так долго?
   Конечно, первый бронетанковый батальон На-Литана и остальная пехота полковника Ка-Сомала также снова продвигались по маршруту, обозначенному Ка-Фраканом для третьей оси, хотя и гораздо медленнее и осторожнее, чем батальон Ха-Шана. Они вошли бы в зону поражения Боло, если бы тот продолжал двигаться своим первоначальным курсом, еще через тридцать минут или около того. Бой, когда они достигли бы этой точки, был бы ужасным, и Ка-Фракан был далек от уверенности в том, каким был бы его конечный результат, учитывая, как индивидуальная мощь человеческой машины и превосходящая технология компенсировали бы преимущества его собственных сил в тоннаже, численности и объединенной огневой мощи. Однако он в любом случае был готов вступить в бой, если бы это удерживало Боло на месте, пока второй бронетанковый продолжал уничтожать блокирующую позицию и продвигался к самой колонии. Вот почему он придержал первый бронетанковый и послал Ха-Шана вперед. Тяжеловесы Са-Тора были немного лучше приспособлены для прямого столкновения с Боло, а дополнительная ракетная мощь Ха-Шана сделала бы его батальон гораздо более опасным для населенного пункта, как только он преодолеет блокирующее ополчение.
   Но теперь проклятый Боло, казалось, не желал давать ему это задание... даже несмотря на то, что было очевидно, что для него слишком поздно менять курс и перехватывать второй бронетанковый!
   Тесласк Ка-Фракан впился взглядом в свой тактический план и постарался не скрипеть зубами, пытаясь понять, какой адский сюрприз пытались преподнести ему Боло и его командир-человек.
  

* * *

   Мэйника/Лазарус внимательно следили за положением фланговой колонны. Она продолжала наступать, и у нее/них возникло искушение продолжить свое наступление и вступить в лобовое столкновение с остатками мелконианских сил. К сожалению, если бы она/они это сделали, основная колонна Псов вступила бы в бой с ней/ними задолго до того, как фланговая колонна достигла решающей точки. Было настолько очевидно, насколько это вообще возможно, что она/они понесли бы ущерб в этой схватке, и она/они не могли позволить себе рисковать этим. Еще нет. С фланговой колонной нужно было разобраться, прежде чем она/они смогут смириться с каким-либо сокращением ее/их собственных возможностей.
   <Выбор момента,> подумала ее/их человеческая половина. <Теперь все зависит от выбора времени.>
   <Так всегда бывает, - ответил ее/их половинf Боло.>
  

* * *

   Капитан Фарка На-Рорн почувствовал, как его настроение поднимается, когда второй бронетанковый батальон с грохотом двинулся на восток за его Хеймдаллем. Он мог видеть человеческий Боло на своем тактическом дисплее, хотя между ними было достаточно гор, чтобы помешать ему увидеть его, хвала Безымянному! И хотя На-Рорн никогда не утверждал, что он тактический гений, ему казалось очевидным, что Боло допустил фатальную ошибку. Позиции и максимально возможные темпы продвижения, указанные на его дисплее, совершенно ясно давали понять, что у Боло просто не было возможности перехватить бронетехнику майора Ха-Шана и пехоту майора Ха-Нашума, прежде чем они уничтожат человеческое ополчение, расположенное, чтобы остановить их. И после этого между ними и человеческой колонией ничего не будет.
   Но сначала им нужно было добраться туда, и даже самые лучшие пути подхода, - подумал он, морщась при виде карты, - имели свои неудобные стороны.
   - Майор Ха-Шан, - сказал На-Рорн в свой коммуникатор, - мы приближаемся к особенно узкому участку. Моим подразделениям придется перестроиться в одну колонну.
   - Понял, - ответил Ха-Шан решительно и мгновенно. - Майор Ха-Нашум, вы слышите?
   - Да, - ответил командир пехотного батальона. - Моя рота Альфа займет позицию, впереди капитана На-Рорна. Остальные мои люди пойдут за вашим батальоном.
   - Отлично, - сказал Ха-Шан и начал передавать необходимые приказы своим подразделениям, пока более легкие и быстрые бронетранспортеры роты Альфа третьего пехотного полка устремлялись вперед, чтобы присоединиться к Хеймдаллям.
  

* * *

   <Сейчас,> подумала Мэйника/Лазарус и открыла свои/их ракетные люки.
   Не было необходимости корректировать очередь стрельбы; она/они установили ее буквально несколько часов назад. Теперь она/они включили ракеты и запустили их.
   Их было всего шесть, и она/они установили на них довольно специальные боеголовки, которые добавили более трех недель назад в свой/их обычный боекомплект вместо того же количества более стандартных боеголовок. Теперь несущие эти боеголовки ракеты вырвались из тяжело бронированных шахт ее/их ракетной системы вертикального запуска и поднялись на столбах пламени, пока не оказались достаточно высоко, чтобы включились их антигравитационные двигатели. Затем грохочущие столбы огня исчезли, и ракеты внезапно с воем устремились на юго-восток со скоростью, в семь раз превышающей скорость звука.
  

* * *

   - Генерал Ка-Фракан! - резко сказал техник-сенсорщик. - Боло только что запустил ракеты!
   - На нас? - потребовал Ка-Фракан, разворачиваясь лицом к главному тактическому плану.
   - Нет, сэр, - озадаченно ответил сержант. - К полковнику Ха-Шану.
  

* * *

   - Входящий! - внезапно объявил оператор сенсоров Ха-Шана. - Множественный - шесть, поступают от Боло, сэр! Семь Махов!
   Глаза Ха-Шана мгновенно нашли значки ракет на его собственном дисплее. Даже на такой скорости времени было предостаточно, - подумал он, когда системы наведения противоракетной обороны его бронетанковых подразделений переключились на направление угрозы. - Кроме того, это было смехотворно малое количество ракет для такой цели, как его батальон. Один только его командирский Суртур мог бы с легкостью сбить их все, независимо от того, есть у них человеческие технологии или нет. Так что же этот чертов Боло задумал на этот раз?
   - Проекция удара, - сказал оператор сенсоров, и Ха-Шан моргнул.
   Этого не может быть! Он посмотрел на визуальный дисплей, показывающий местность прямо к западу от него. Изрезанная рекой долина, по которой в настоящее время проходил его батальон, действительно стала уже, с обеих сторон нависали отвесные скалы. Те, что на западе, были выше и круче, чем те, что на востоке, и если точка попадания ракет была правильно спроецирована, все шесть из них должны были попасть, не причинив вреда, на другую сторону горы, которая завершала этот защитный вал. Что было глупо. И все же единственное, в чем никогда нельзя было обвинить ни одного Боло, это глупость, так что же?..
  

* * *

   Те же горы, которые защищали мелконианскую колонну от прямого огня Мэйники/Лазаруса, также защищали ее/их ракеты от перехвата. Они мчались прямо к своим целям, разделяясь, рассредоточиваясь, корректируя свои траектории с предельной точностью.
   Точно в нужный момент все шесть из них выключили двигатели и продолжили движение со скоростью чуть более семи тысяч километров в час. Они врезались в горный склон, и сверхплотные, обтекаемые боеголовки глубокого проникновения, которые она/они установили на них, пробили твердую землю и камень, как сверхскоростные пули. Они углубились в самое сердце горы, направляясь прямо к разлому, который был обнаружен радаром глубокого сканирования Мэйники/Лазаруса неделями ранее.
   А затем шесть боеголовок многомегатонной мощности взорвались как одна.
  

* * *

   Чудовищной ударной волны было достаточно, чтобы потрясти даже Суртур, как игрушку. Ха-Шан никогда раньше не испытывал землетрясения, и он был плохо подготовлен к тому, чтобы почувствовать, как его 18 000-тонный мех дрожит, как испуганный ребенок. Но Суртуры были спроектированы так, чтобы выдерживать гораздо худшее, чем небольшая тряска, и он почувствовал, что его учащенный пульс снова начал замедляться.
   Пока снова не взглянул на визуальный дисплей.
  

* * *

   Так вот о чем думал человек, - подумал Тесласк Ка-Фракан. - Он был слишком спокоен по этому поводу, подсказывал ему уголок его собственного мозга. Шок, предположил он. Мне следовало прислушаться к своим инстинктам. Но даже если бы я это сделал, что еще мог бы сделать с тем, что мне было известно?
   Он наблюдал за густым клубящимся облаком пыли, поднимающимся над тем, что когда-то было речной долиной. Возможно, когда-нибудь это снова будет речная долина. Но в этот момент это была огромная братская могила, которая только что поглотила половину бронетехники 3172-й тяжелой штурмовой бригады и треть ее пехоты. Чудовищный оползень, вызванный ракетами Боло, привел к тому, что две трети горы неудержимо покатились по второму бронетанковому и третьему пехотному. Он уже знал, что ни в том, ни в другом случае не осталось выживших, хотя горстка воздушных десантников На-Партала, которые были приписаны к Ха-Шану, вероятно, смогла вовремя уйти с пути разрушения.
   Он медленно повернул голову и посмотрел на На-Солта. Полковник все еще смотрел, разинув рот, на невероятное зрелище на своем визуальном дисплее.
   - Свяжитесь с полковником На-Литаном и полковником Ка-Сомалом, - услышал Ка-Фракан свой собственный голос, произнесенный с ровным, устойчивым спокойствием. На-Солт обратил на него ошеломленные глаза. - Скажите им обоим, что я хочу, чтобы их разведывательные подразделения немедленно начали устанавливать сейсмические датчики. Они должны использовать датчики и зондирующие заряды, а также гидролокаторы Хеймдаллей и радары глубокого сканирования, чтобы проверить наличие дополнительных линий разломов. Я очень сомневаюсь, что их здесь больше, но могу ошибаться, и этот человеческий дьявол больше не заведет нас в подобные засады.
   Он ударил по визуальному дисплею злобным когтем, и раздалось тихое эхо едва слышного рычания вызова.
   - Больше никаких изысков, Джесмар, - сказал он мрачно, резко. - Меня не волнует, что делает Боло. Мы будем продвигаться вперед по нашему собственному выбору. Проверим каждую долину, каждый утес на наличие мин-ловушек и опасных особенностей местности. В конце концов, этому проклятому Безымянными Боло придется остановиться и сразиться с нами на наших условиях. И когда это произойдет, мы уничтожим его.
  

* * *

   Мэйника/Лазарус запустили одиночный разведывательный беспилотник. У нее/них не было выбора; оползень, охвативший вражескую колонну, также уничтожил датчики, которыми был засеян этот участок речной долины.
   Беспилотник пронесся над тем, что когда-то было долиной, и ее/их человеческая половина почувствовала холод, когда она/они осмотрели запустение. Ее/их ракеты разрушили целую гору, выпотрошили ее и разбросали ее осколки по мелконианам неудержимой приливной волной из разбитых камней, раздробленных деревьев и грязи. Река уже начала отступать за сплошной завал из обломков, и она/они увидели, как поднимающаяся вода плещется об одинокий труп мелконианина. Судя по снаряжению, это был пехотинец, вероятно, один из передовых разведчиков, пробиравшихся впереди вражеской колонны на своих одноместных гравискутерах. Но он был недостаточно далеко впереди. Две трети его тела были погребены под огромным валуном, который обрушился и выбил из него жизнь. Он лежал лицом вниз, одна рука и плечо торчали из щебня и земли, а когтистые пальцы его поднятой руки, казалось, тянулись к небесам, как будто хотели удержать его жизнь еще на мгновение.
   Она/они совершили еще один облет территории с помощью разведывательного дрона. Было отдаленно возможно, что там мог быть один или два выживших врага, решила она/они, но их не могло быть больше, и все мехи вражеского бронетанкового батальона были с уверенностью похоронены.
   <Это означает, что теперь шансы равны,> мрачно подумала ее/их половинf Мэйника.
   <Это означает, что шансы были бы равны для полностью современного Боло,> - ответила ее / их половина Лазарус.
   <Может быть.>
   В уголке их слияния, который принадлежал только ей, Мэйника чувствовала, как Лазарус забавляется ее квалификацией, и понимала это. Уравнение, которое устанавливало, что один Боло эквивалентен в три раза большему количеству мелконианских тяжелых боевых мехов, было, в конце концов, как только что указал Лазарус, основано на боевых возможностях Марк XXXI и Марк XXXII, а не на Боло, базовое вооружение которого устарело более чем на столетие. Но Мэйника была в Шартре. Она знала, на что были способны эти "устаревшие" Боло.
   Она почувствовала, что Лазарус стоит прямо за пределами этой маленькой, уединенной части ее разума, спокойно ожидая ее, и губы ее спящего тела дрогнули в легкой улыбке.
   <Хорошо,> сказала она ему. <Мы можем идти прямо сейчас>.
   Ее/их могучий корпус развернулся на своих широких гусеницах и снова начал двигаться.
  

* * *

   - Он снова движется, сэр.
   Ка-Фракан дернул ушами в молчаливом согласии. Он откинулся на спинку командирского кресла, наблюдая за тактическим дисплеем, и были видны только кончики его клыков, когда верхняя губа приподнялась.
   Боло снова двигался прямо к его оставшемуся бронетанковому батальону, изменив на противоположный тот курс, который так озадачил его раньше. Это больше не озадачивало его, потому что теперь он понял, почему тот изначально не завершил свое продвижение к огневой позиции, на которую, по его мнению, направлялся.
   Позиции, в которой я любезно позволил ему убедить меня, к чему он стремился, - с горечью поправил он. Затем мысленно встряхнул себя. - После битвы будет достаточно времени для горя и самобичевания, и даже сейчас он понимал - по крайней мере, умом, - что, не зная заранее о линии разлома, которой воспользовался Боло, поступил совершенно правильно. Или, по крайней мере, что беспристрастное расследование штаба, отвлекаясь от погребенных, искалеченных тел четверти солдат его бригады, сделало бы вывод, что он, во всяком случае...
   На это нет времени, - строго напомнил он себе. - Не тогда, когда мне все еще нужно решить, что делать с этой проклятой штукой.
   По крайней мере, у Боло все еще было несколько собственных проблем.
   До тех пор, пока он не уничтожил второй бронетанковый, у него не было другого выбора, кроме как избегать боя с первым бронетанковым батальоном На-Литана. Но когда он отступил вместо того, чтобы продолжить свое наступление, это позволило На-Литану и остальным пехотным машинам Ка-Сомала двигаться вперед на их максимальной комбинированной скорости.
   Несомненно, они были медленнее Боло, но достаточно быстры, чтобы достичь точки, в которой два других возможных маршрута продвижения сходились, а затем снова расходились, пока Боло находился в другом месте.
   - Мы разделим наши силы, Джесмар, - объявил он. Его старший помощник посмотрел на него, и генерал невесело оскалил клыки.
   - Ка-Сомал пойдет по первой оси, - сказал он. - Ему придется немного отойти на запад, чтобы пересечь границу, но он быстрее наших тяжелых мехов. У него есть время, и мы дадим ему остальных разведывательных роботов - они достаточно быстры, чтобы не отставать от его бронетранспортеров, а также достаточно маневренны, чтобы справиться с этим, - он кивнул головой на уродливый разлив оползня. - И мы также передадим ему всю оставшуюся воздушную кавалерию На-Партала.
   - Да, сэр. А первый бронетанковый? - спросил На-Солт, когда Ка-Фракан сделал паузу.
   - Юран поведет первый бронетанковый по третьей оси.
   - Если мы останемся сосредоточенными, у нас будет больше огневой мощи, чтобы справиться с Боло, - уважительно заметил На-Солт.
   - Пехота Ка-Сомала не принесет много пользы против Боло в лобовом столкновении, - ответил Ка-Фракан, - и на этой местности это будет лобовая встреча для мехов Юрана, когда бы она ни произошла. Но с двумя оставшимися батальонами, разведывательными роботами и воздушным полком На-Партала, Ка-Сомал должен иметь эффективное превосходство над ополчением на их перегораживающей блокирующей позиции.
   - Но даже если он это сделает, сэр, - сказал На-Солт еще более уважительно, - наши беспилотники дальнего действия подтвердили, что у людей есть по крайней мере два дополнительных батальона ополчения, окопавшихся ближе к их поселению. У Ка-Сомала не хватит огневой мощи, чтобы прорваться через такого рода сопротивление без поддержки Юрана. И он понесет потери от блокирующей позиции, возможно, серьезные, даже если ему удастся взять ее в конце.
   - Я в курсе этого, - мрачно сказал Ка-Фракан. Он полностью повернулся лицом к На-Солту. - Ка-Сомал - это отвлекающий маневр, блеф.
   - Отвлекающий маневр, сэр? - повторил На-Солт.
   - Разделившись сейчас, мы заставляем Боло выбирать, какую из наших двух колонн преследовать. Он может поймать любую из них недалеко от позиции ополчения, но никак не может поймать их обе. Очевидно, что наши бронетанковые подразделения представляют большую угрозу, и это делает их логичной целью для преследования Боло. Но третья ось - это более длинный маршрут подхода со значительным отрывом, и мехи Юрана будут медленнее, чем колонна Ка-Сомала. Возможно, Боло предпочтет преследовать Ка-Сомала вместо того, чтобы следовать за Юраном, потому что он, вероятно, сможет догнать и уничтожить его, и у него все еще будет время - едва-едва - вернуться по третьей оси и поймать первый бронетанковый сзади, прежде чем Юран сможет подвести ракетные батареи своих Фенрисов в зону поражения блокирующей позиции.
   - Что, если он решит отступить назад по второй оси, сэр? В этом случае он мог бы достичь блокирующей позиции раньше любого из нас.
   - Верно, но этого не произойдет, - сказал Ка-Фракан с мрачной уверенностью. - Он мог бы отбить нас, но если бы это произошло, наши роботы смогли бы вывести свои ракетные батареи в зону досягаемости позиций ополчения, прежде чем те смогли бы вступить в бой с нами. Промежуточная местность слишком хорошо прикрывала бы наш подход, чтобы помешать нам вести огонь, и ни одна из пехотных частей его поддержки не выдержала бы такого огня. - Он прижал уши в знак отрицания. - Нет. Он последует по крайней мере за одной из наших колонн, Джесмар.
   На-Солт на мгновение задумался, затем щелкнул ушами в знак согласия, и генерал продолжил.
   - Однако, если он решит сначала отправиться за Юраном, то не сможет потом развернуться и поймать Ка-Сомала таким же образом. Даже если бы это вообще не нанесло урона мобильности первому бронетанковому - а это наверняка произошло бы - задержка сделала бы невозможным для него отступление и перехват Ка-Сомала до того, как его подразделения преодолеют вызванный им оползень, и он, возможно, не смог бы сам преодолеть это препятствие, чтобы следовать за ним вниз по первой оси. Так что, если он не нападет на Ка-Сомала сейчас, то не сможет помешать ему схватиться с пехотой на ее блокирующей позиции, что бы он ни сделал с первым бронетанковым.
   - Если он действительно решит преследовать и настигнуть Ка-Сомала, то, несомненно, уничтожит его пехоту, - непоколебимо продолжал Ка-Фракан. - В процессе, однако, это может привести к собственному ущербу для него. Это, безусловно, приведет к расходованию боеприпасов, и если Ка-Сомал умело использует свои ядерные подрывные заряды, ему вполне может удастся нанести значительный урон, что может дать Юрану решающее преимущество, когда он, наконец, вступит с ним в бой. Учитывая ограниченную полезность нашей пехоты в бою с бронетехникой, мы не потеряем столько эффективных возможностей, что бы ни случилось с Ка-Сомалом. Если он сможет немного ослабить его, дать Юрану преимущество, в котором тот нуждается, жертва будет того стоить. В любом случае, сможет ли Ка-Сомал повредить его или нет, простое преследование его пехоты задержит его, возможно, достаточно надолго - в зависимости от того, сколько времени потребуется, чтобы уничтожить Ка-Сомала, - чтобы Юран достиг блокирующей позиции и уничтожил его пехоту, прежде чем он сможет вмешаться. И если Юран сможет быстро уничтожить ополчение, по крайней мере, у его Фенрисов, вероятно, будет время при их скорости, чтобы добраться до колонии до того, как Боло сможет помешать им сделать это.
   На-Солт на мгновение замолчал. В конце концов, Ка-Фракан не спрашивал его одобрения этого плана. Но не это заставляло его молчать. То, что генерал сказал о живучести пехоты в бою между подразделениями тяжелой бронетехники, было самоочевидной истиной, однако использование пехоты Ка-Сомала в бою, который давал, по крайней мере, возможность снизить боеспособность Боло перед решающим сражением с На-Литаном, имело смысл в хладнокровном расчете войны. И единственный способ гарантировать, что у пехоты была возможность повредить Боло, состоял в том, чтобы держать все силы вместе, заставляя Боло противостоять пехоте до того, как он сможет добраться до бронированных подразделений.
   Но два оставшихся батальона Ка-Сомала составляли более восьмидесяти пяти процентов от общего числа уцелевшего личного состава. Если бы они погибли, в звездной системе осталось бы слишком мало Народа для осуществления заветного плана генерала по созданию здесь имперской колонии.
   На-Солт еще мгновение смотрел в глаза своему командиру, затем поднял уши в знак согласия.
   - Да, сэр, - сказал он и начал отдавать приказы.
  

* * *

   Мэйника/Лазарус наблюдали, как вражеские силы разделились.
   <Я этого не ожидала,> - сказала ее/их половина Мэйника, продолжая быстро продвигаться к точке, где враг разделился на две колонны.
   -<Как и я. Анализ стандартной тактики противника и решений, принятых на сегодняшний день этим вражеским командующим, предполагал вероятность 87,031 процента того, что он сохранит концентрацию своих сил,> ответила ее/их половина Лазарус.
   <Хотя, я полагаю, это имеет смысл,> сказала Мэйника. <Их пехота не сильно поможет в ближнем бою с их броней.>
   <Вероятность того, что вражеская пехота нанесет значительный урон этому подразделению при таких обстоятельствах, не превышает 15,02 процента,> согласился Лазарус. <Однако вероятность того, что вражеский пехотный заслон на поспешных оборонительных позициях на этой местности нанесет значительный, хотя и не выводящий из строя, урон до его уничтожения перед началом бронетанкового боя, приближается к 62,47 процентам.>
   <Тогда почему он не оставался сосредоточенным? Он мог бы легко развернуть заслон пехоты на любом месте вдоль маршрута продвижения, по которому он следует. По крайней мере, это заставило бы нас пробиваться сквозь него с боем, чтобы добраться до его мехов. В лучшем случае, это могло бы задержать нас достаточно надолго, чтобы мехи захватили наш четвертый, прежде чем мы смогли бы вмешаться.>
   <Действительно. Именно по этой причине я назначил вероятность того, что он не сможет этого сделать, всего в 14,969 процента. У меня нет объяснения его нынешнему решению, кроме очевидного факта, что оно вынуждает нас решать, какую силу преследовать.>
   Время и расстояния, скорость передвижения и возможности оружия мелькали в ее/их общем сознании с психотронной скоростью. Решение было самоочевидным. Оставшийся бронетанковый батальон противника представлял единственную реальную угрозу для колонии, независимо от того, что случится с командой Мэри Лу Этуотер. Уничтожение Суртуров и поддерживающих их Фенрисов имело абсолютный приоритет, и если она/они сначала отправятся за пехотой, был шанс, пусть и незначительный, что это может ухудшить ее/их боеспособность перед решающим сражением.
   - Итак, мы идем за броней, - сказало изображение Мэйники Тревор из маленького окна дисплея связи, открытого в углу экрана визора майора Этуотер. - Возможно, мы и вывели из строя ракеты их Суртуров Бета, но нам следует держать ракетные батареи их оставшихся Фенрисов по крайней мере в восьмидесяти километрах от вашей позиции, а это означает, что их надо уничтожить задолго до этого момента. Что, боюсь, также означает, что их пехота достигнет вашего периметра прежде, чем мы сможем вернуться к вам. Но если немного повезет, по крайней мере, их бронетанковые подразделения не будут стрелять в вас в то же время.
   - Понятно, - сказала Этуотер, надеясь, что ее голос звучит более жизнерадостно, чем она себя чувствовала. Два батальона пехоты Псов, особенно с полудюжиной Хеймдаллей и сотней или около того воздушных кавалеристов на подмогу, были довольно трудными противниками для ее одиночного батальона, несмотря на превосходство его индивидуального оружия и преимущество подготовленных позиций. Численный перевес был бы почти четыре к одному, и мелконианская пехота несла много переносного противотанкового оружия в качестве частичной компенсации за отсутствие мощной боевой брони.
   С другой стороны, - мрачно подумала она, - наши шансы против их пехоты будут чертовски выше, чем наши шансы против их брони. Или чем будут ее/их шансы против их брони.
   - Удачи, Мэри Лу, - сказала Мэйника.
   - И тебе, - ответила Этуотер. Ей удалось натянуто улыбнуться. - Заглядывай, когда у тебя будет возможность. Мы все еще будем здесь.
  

8

  
   Так что он все еще преследует нас.
   Тесласк Ка-Фракан наблюдал, как значок Боло достиг точки, где расходились оси два и три. Вместо того, чтобы продолжить движение дальше на запад вдоль оси два, чтобы достичь оси один, он повернул на юг, чтобы мчаться за уцелевшими мехами На-Литана, и странное, поющее спокойствие, казалось, текло через него.
   Решение Боло на самом деле не было неожиданностью. Он никогда по-настоящему не ожидал, что человек-машина даст его собственной броне шанс выхода на дистанцию поражения ракетами блокирующей позиции ополчения. Тактик в нем скорее сожалел, что этого не произошло, но, по правде говоря, глубоко внутри он был почти рад. Что бы он ни решил сказать На-Солту, с самого начала знал, что это был наиболее вероятный исход его решения разделить свои силы. Что, конечно же, было причиной того, что его командная машина сопровождала первую бронетанковую колонну вместо колонны полковника Ка-Сомала.
   Он снова мысленно вернулся к балансу боевых сил, горько сожалея о потере второго бронетанкового батальона. Если бы только он не позволил своему тактическому оппортунизму заставить его сделать именно то, чего хотели Боло и его командир! Он должен был понимать, что ни один Боло не предложил бы такой возможности, если бы не хотел, чтобы ей воспользовались его противники, и поэтому отверг ее, продолжая приближаться к лобовым ударам бронированных сил. Его численное превосходство, несомненно, позволило бы ему победить. Но даже сейчас он знал, что поступил бы точно так же, будь у него такая же возможность и знания. Шанс избежать Боло до тех пор, пока он не достигнет своей цели - или даже зажать его между двумя своими бронетанковыми батальонами - был слишком хорош, чтобы его упустить. Особенно, когда природу дьявольской ловушки было совершенно невозможно предугадать заранее.
   Но независимо от того, был ли он прав или нет, ему все равно приходилось иметь дело с последствиями своего решения. А последствия заключались в том, что его первоначальное явное преимущество в боевой мощи было сведено на нет.
   Ракетное вооружение его шести Фенрисов, вероятно, позволило бы ему нанести первые удары, нанести первый урон. Но после того, как они опустошат свои однозарядные ракетные отсеки, Фенрисы будут безнадежно уступать Боло, если только не смогут каким-то образом обойти его с доступом к более легкобронированным флангам. Это было маловероятно на такой ограниченной местности, и даже если бы оказалось возможным, боковая броня Боло, хотя и была намного тоньше лобовой, все же была достаточно тяжелой, чтобы основное оружие Фенрисов могло пробить ее. Что означало, что основное сражение в значительной степени ляжет на его три Суртура.
   Исход будет висеть на волоске, что бы ни случилось, и На-Солт был прав. Удержание пехоты для поддержки брони вполне могло склонить чашу весов в его пользу. Так почему же он этого не сделал? Он уже принял одно подозрительное решение за этот день; принял ли он второе? Позволил ли он эмоциям, своей собственной, возможно, глупой надежде на то, что Народ все еще может выжить на этой планете, диктовать свои решения? Смогла бы пехота Ка-Сомала обеспечить разницу между победой и поражением, если бы он держался за нее, развернув два оставшихся батальона Ка-Сомала в качестве жертвенной ширмы?
   Не было никакого способа узнать, и, в любом случае, решение уже было принято. Фигуры были в движении для финального противостояния, и исход будет таким, каким пожелает Безымянный владыка.
  

* * *

   Полковник Вирэнк Ка-Сомал злобно выругался, когда его командная машина накренилась и подпрыгнула на кошмарном ландшафте, оставленном оползнем проклятых людей в ознаменование резни второго бронетанкового и его собственного третьего пехотного батальона. Еще больше смертей, еще больше резни, - подумал он, и ненависть к виду, который убил его собственный мир, а вместе с ним и его жену, детей и семью, закружилась в его душе, как медленная, густая лава.
   Экран ретранслятора, подключенного к гораздо более мощным тактическим компьютерам на борту командной машины бригады генерала Ка-Фракана, показал ему Боло, быстро удаляющегося от его собственной позиции. Он знал, в интеллектуальной, профессиональной части его, которая закончила Академию армии императора Яртаэйсуна много лет назад, что у его пехоты и вспомогательных разведывательных мехов не было бы никаких шансов против Боло, если бы вместо этого тот решил бы преследовать его колонну. Но та часть его, которая помнила опустошенный ландшафт Расанты - планеты, на которой он родился и на которой его дети, его жена, его родители, братья и сестры погибли под разрушительным натиском других Боло, - цеплялась за эту удаляющуюся иконку голодными пальцами ненависти.
   Другие, возможно, все еще цепляются за надежду, предложенную Ка-Фраканом, - надежду на то, что они все же смогут каким-то чудесным образом захватить достаточное количество промышленной инфраструктуры людей, достаточное количество их звездолетов, чтобы когда-нибудь снова отправиться домой. Или к другой надежде, что вместо этого они могли бы выжить здесь. Постройте новую колонию, поддержите жизнь империи, даже если в других местах весь остальной Народ отправится на смерть.
   Ка-Сомал этого не сделал. У него не было будущего. Ни для него, ни для Ка-Фракана, ни для империи, ни даже для Народа. Была только месть. Только смерть возвращалась за смертью. И поэтому, даже когда его глаза цеплялись за значок Боло, и он страстно желал стереть этот значок своим собственным оружием - своими собственными обнаженными, окровавленными кулаками и клыками, - другая часть его была рада видеть, как это происходит. Возможно, На-Литан все-таки сможет уничтожить его. Возможно, действительно выживет достаточное количество его мехов, чтобы что-то изменить. Но независимо от того, произошло это или нет, решение Боло преследовать На-Литана означало, что Ка-Сомал достигнет позиций ополчения.
   И поэтому, что бы ни случилось, у него был шанс убить по крайней мере еще несколько человек, прежде чем Боло вернется, чтобы убить его.

* * *

   Рядовой На-Варск лежал под своим маскировочным камуфляжем, наблюдая за человеческой пехотой, находившейся так далеко внизу, и задавался вопросом, что происходит с остальной частью бригады.

* * *

   Пилот майора На-Партала сделал вираж за очередным поворотом в долине реки, и майор задался вопросом, был ли пилот так же удивлен, как и он сам, тем, что им удалось живыми уйти от нападения Боло.
   Тот факт, что они это сделали, был в значительной степени обусловлен летным мастерством сержанта Са-Хорука, и На-Партал сделал мысленную пометку, чтобы убедиться, что Са-Хорук знает, что он осознает это, когда все это закончится.
   Уши майора дернулись в горьком веселье при этой мысли. Делал ли он это замечание, чтобы быть уверенным, что Са-Хорук получил по заслугам? Или потому, что, делая это, он подразумевал, что существовал по крайней мере ничтожный шанс, что На-Партал будет жив, чтобы продлить его?
   Он отбросил эту мысль в сторону. На это не было времени, и он полностью сосредоточил свое внимание на местности долины.
   Ущелье, забитое оползнем, и новое озеро, быстро формирующееся за ним, лежали далеко на западе, когда он и его уцелевшая воздушная кавалерия вели разведку впереди колонны полковника Ка-Сомала. Хеймдалли, которые полковник На-Литан выделил для сопровождения пехоты, быстро приближались к воздушным подразделениям На-Партала, но пехота на своих менее маневренных бронетранспортерах отставала, все еще наверстывая расстояние, потерянное из-за задержки оползнем.
   На-Партал снова проверил свои собственные дисплеи. Ретранслятор, передающий изображение с машины генерала Ка-Фракана, показал ему Боло, быстро приближающегося к тылу оставшегося батальона На-Литана. После того, что эта демоническая машина уже сделала с бригадой, На-Партал обнаружил, что, как бы сильно он ни старался, невозможно быть уверенным в том, что произойдет, когда она догонит первый бронетанковый батальон. И, в конце концов, как предположил он, если полковник На-Литан все-таки не сможет остановить его, все, чего могли бы достичь остальные, не будет иметь большого значения.
   Он задавался вопросом, не отложит ли Ка-Сомал свою собственную атаку до тех пор, пока не узнает исход боя бронетехники, который вот-вот начнется. Если На-Литан победит, то задержка до тех пор, пока его уцелевшие бронетанковые подразделения не смогут прибыть для поддержки атаки Ка-Сомала, спасет сотни жертв и, возможно, изменит ситуацию между возможностью продолжить атаку против других сил людей или просто обескровить себя в конечном счете бессмысленной битве на истощение против блокирующей позиции. Но если На-Литан проиграет, то отсрочка атаки только даст Боло время подойти и поддержать ополчение людей оставшимся оружием. В этом случае они смогли бы убить гораздо меньше людей, прежде чем умерли бы сами.
   В другой войне, против другого врага, возможно, были бы другие варианты для обдумывания. Возможно, даже существовала возможность почетной капитуляции. Но это была война, которую они вели, и как бы отчаянно какая-то внутренняя часть его ни желала, чтобы все было иначе, майор Бирьяк На-Партал больше не мог по-настоящему представить себе какую-либо другую войну.
   - Патрульный-Три-Семь, это Альфа-Ноль-Один, - сказал он в свой микрофон. - Следи за этими поворотами. Скользишь слишком высоко, поднимаясь над горизонтом. Сделай это ближе к врагу, и он разнесет тебя прямо в воздухе!
   - Альфа-Ноль-Один, Патрульный-Три-Семь принял. Извините за это, сэр. Я постараюсь, чтобы это больше не повторилось.
   - Ты сделаешь это, Тарсал, - сказал На-Партал. - Мне бы не хотелось приводить новый ужасный пример, чтобы показать другим, как не следует выполнять задание.
   - Да, сэр. Патрульный-Три-Семь, конец связи.
   - Альфа-Ноль-Один, конец связи, - подтвердил На-Партал, и его уши дернулись в очередной вспышке иронично-горького веселья. Так что они все еще играли в эту игру, все еще притворялись.
   Странно, насколько ценным может быть это потрепанное притворство, даже сейчас.
  

* * *

   - Боло уже находится в зоне эффективного поражения наших средних, сэр, - спокойно сказал полковник На-Литан. - Он полностью настигнет нас не более чем через двадцать минут при наших относительных темпах продвижения, и это выглядит как наиболее вероятное место, которое мы собираемся найти, особенно если сможем сохранить эту линию хребта между нами и им, пока не выполним запуск. С вашего разрешения, я хотел бы начать развертывание своих подразделений.
   - Юран, это ваши подразделения, - ответил Ка-Фракан по связи. - Если это то место, которое вам нужно, тогда идите вперед и разворачивайтесь. Как бы то ни было, я официально передаю вам тактический контроль. Пусть Безымянные пошлют вам победу.
   - Спасибо, сэр, - поблагодарил На-Литан. А затем, без паузы, начал отдавать свои приказы.
  

* * *

   Мэйника/Лазарус не были удивлены, когда враг замедлил свой стремительный бросок. Местность впереди была для него настолько благоприятной, насколько он мог надеяться найти, и она/они замедлили свое собственное приближение, наблюдая, как вражеский командир разворачивает свои силы.
   <Он точно не стремится к утонченности, не так ли?> криво заметила ее / их человеческая половина, когда ее индивидуальная точка зрения ненадолго поднялась над слиянием их личностей и восприятий.
   <Это не та ситуация, которая требует утонченности,> - ответила ее/их половина Боло. <Их командир достаточно мудр, чтобы признать это.>
   Мэйника безмолвно согласилась, а затем ее чисто человеческая точка зрения снова исчезла, когда она/они сосредоточили свое внимание на развивающихся схемах развертывания противника.
   На самом деле, - подумала она/они, - он пытался добиться хотя бы небольшой утонченности. Тактическая ситуация была жестоко проста для обеих сторон, но он намеренно выставлял два из трех своих "кулаков" далеко впереди третьего. По сути, он списывал две трети своей общей численности, размещая эти подразделения так, чтобы они приняли на себя основную тяжесть ее / их атаки, и соглашаясь с тем, что они будут уничтожены, вместо того, чтобы использовать всю свою огневую мощь с самого начала. Очевидно, надеялся, что прежде чем они будут уничтожены, нанесут ей/им серьезный урон - достаточный для того, чтобы его собственный свежий, неповрежденный кулак прикончил ее/их, не понеся при этом больших потерь. В этом случае он почти наверняка вышел бы из боя с достаточной оставшейся боевой мощью, чтобы, в конце концов, прорваться и уничтожить колонию.
   <Вероятность нашего уничтожения выдвинутыми вперед кулаками - 36,012 процента; вероятность их уничтожения - 93,562 процента,> отметил ее/их компонент Лазарус. <Вероятность нашего уничтожения оставшимся кулаком после уничтожения передовых кулаков, 56,912 процента. Вероятность выживания колонии после нашего собственного уничтожения или выведения из строя становится 73,64 процента, предполагая уничтожение всех оставшихся Суртуров и расходование ракетного вооружения всех Фенрисов против нас. Вероятность выживания колонии, при условии выживания одного Суртура, составляет 32,035 процента. Вероятность выживания колонии, предполагающая выживание двух Суртуров, уменьшается до 1,056 процента. Выживание каждого Фенриса без оставшегося ракетного вооружения снижает вероятность выживания колонии примерно на 6,753 процента. Выживание одного Фенриса с неизрасходованной ракетной нагрузкой снижает вероятность выживания колонии примерно на 32,116 процента. Выживание двух Фенрисов с неизрасходованной ракетной нагрузкой снижает вероятность выживания колонии менее чем до одного процента, без учета выживших Суртуров.>
   <Тогда нам просто придется позаботиться о том, чтобы никто из них не выжил, не так ли?> холодно ответила ее/их компонент Мэйника.
  

* * *

   - Готовность всем подразделениям. Приготовиться к огневому плану Альфа по моей команде.
   Голос Юрана На-Литана был немногословным, затененным напряжением и в то же время странно расслабленным, почти успокаивающим. Ка-Фракан прислушался к нему, услышав отголосок странной безмятежности, которая, казалось, витала в его собственном центре, и задался вопросом, о чем на самом деле думал полковник, когда Боло неуклонно приближался к его подразделениям.
   Как все это началось? - мысль пронеслась в глубине мозга Ка-Фракана с особой ясностью. Он знал официальную версию, знал, что имперская разведка искренне верила, после самого тщательного анализа, что люди первыми открыли огонь в системе Треллис. - Ну и что, если они сделали это? Или что, если мы сделали это? Может ли что-либо из этого действительно оправдать наш долгий, кровавый путь к этому моменту? Мы не просто убиваем солдат друг друга - мы убиваем
   все. Убивая себя, потому что в нашей собственной боли обе стороны дают другим бесчисленные причины убивать нас, так же как мы убиваем их. Города, звездные системы... семьи. Безымянный владыка, как мы дошли до этого? И что говорит обо мне то, что я принес убийство сюда, на эту звезду, на эту планету? Бросил своих людей в печь, чтобы уничтожить колонию, о существовании которой люди, возможно, никогда не узнают? Кем это делает меня? Героем и защитником Народа? Или мясником с красными когтями, слишком глупым и обезумевшим от крови, чтобы осознать собственное безумие?
   Его уши плотно прижались к черепу, когда вопросы пронеслись в его голове.
   Но, в конце концов, это на самом деле не имеет значения, не так ли? - печально сказал он себе. - Мясник я или защитник, сейчас у меня нет выбора. Никто из нас этого не делает - ни люди, ни Народ. Мы оседлали вихрь; теперь приходится мчаться на нем и молиться, чтобы каким-то образом уздечка выдержала. Что можем оставаться в седле на одну битву дольше, на одну живую звездную систему дальше, чем они. И поэтому я утоплю этот мир в крови, потому что должен. Потому что не могу упустить шанс, не могу рисковать, сдерживая свою руку. И, в конце концов, где-то какому-то другому генералу - мелконианину или человеку - придется принять окончательное решение, когда последний мир убийц его собственной расы будет беспомощен перед ним.
   И этим генералом буду не я. - Глаза Ка-Фракана сузились, когда он наконец осознал источник своего странного внутреннего спокойствия. Это было знание, принятие. - Я умру здесь, в этом мире, - понял он.
   Если не в эту минуту или в этот час, все равно я умру здесь. Ка-Пэлдин погиб, иначе он бы уже сообщил по стандартному радио. Все наши команды специального назначения внутри системы мертвы, не обеспечив захват ни одного из звездолетов людей, а "Нисходящая смерть" и Джизан исчезли. Мы все еще можем гарантировать, что здесь тоже не выживет ни один человек, что это просто еще один мир-склеп, уничтоженный ради выживания расы, но ни мне, ни кому-либо из моих людей не будет спасения. И так, в любом случае, для меня это конец убийствам. Я больше не буду уничтожать миры, убивать детей, не буду сталкиваться с кошмарами, если, конечно, Безымянный не объявит вечное проклятие, которое мы все так щедро заслужили.
   Я буду спать, - подумал он с чувством бесконечного, сладко-горького облегчения. - Я выполнил свой долг, и если это заслужит проклятие, то пусть будет так, но я жажду этого последнего сна, этого конца, потому что так устал от убийств. И все же, это все еще мои солдаты, моя семья. Как мне сказать им, как много они значат для меня, когда я привел их всех сюда, чтобы они умерли вместе со мной?
   - Всем подразделениям, - услышал он свой собственный голос по центральному командному каналу, с удивлением обнаружив, что нажал клавишу передачи, - это генерал Ка-Фракан. Вы собираетесь вступить в бой с врагом. Это не та планета, которую нам изначально было поручено захватить, но это все еще враги Народа, с которыми мы сталкиваемся, и то, что происходит здесь, вполне может оказаться гораздо более важным для Народа, чем все, что могло бы произойти на нашей первоначальной цели. Я горжусь вами больше, чем любой поэт, любой бард мог бы когда-либо придумать слова, чтобы сказать об этом. Для меня большая честь командовать вами, привилегия сражаться бок о бок с вами так много раз раньше и сражаться с вами здесь сегодня. Империя, возможно, никогда не узнает, чем мы здесь занимаемся, но это делает это не менее важным, не менее нашим долгом. Мужчины и женщины 3172-й бригады, вы никогда не дрогнули, никогда не нарушили свой долг передо мной, перед самими собой или перед Народом. Я знаю, что сегодня вы не потерпите неудачу.
   Он отпустил клавишу передачи и откинулся на спинку своего удобного кресла, и тишина в его командной машине отозвалась эхом и ревом вокруг него. Даже сообщения о готовности по тактическим каналам казались на мгновение приглушенными, неподвижными, и до него внезапно дошло, что они поняли.
   - Подразделения поддержки, - голос На-Литана был ровным, но звучал шокирующе резко, когда он прорезал тишину, - начинайте огонь по плану Альфа.
  

* * *

   "Хеллборы" Суртуров Альфа намного легче, чем единственное 110-сантиметровое орудие Марк XXVIII, но их эшелонированные башни позволяли всем шести орудиям вести огонь по дуге чуть более 310 градусов. В любом месте в пределах этого огневого поля Суртуры могли стрелять из основных батарей в три раза чаще, чем Мэйника/Лазарус, и если относительная легкость их оружия означала, что их выстрелы были примерно в два раза меньшей мощности, количество выстрелов тоже играло роль.
   Фенрисам, с другой стороны, не следовало и близко подходить к Боло, если они могли этого избежать.
   В отличие от Суртура, боевой щит Фенриса был достаточно легким, его броня достаточно тонкой, чтобы даже ионные разряды непрерывных репитеров Марк XXVIII могли уничтожить его на средней или короткой дистанции, а его 38-сантиметровому "Хеллбору" потребовалось бы минимум три попадания в одно и то же место, чтобы пробить его/их лобовую броню. Но фронтальное столкновение с Боло было не тем, для чего предназначались Фенрисы, и теперь тяжелобронированные люки на кормовых палубах этих мехов открылись, и из своих шахт на гидравлических подъемниках поднялись ракетные капсулы. На каждом Фенрисе было установлено по три капсулы; в каждой капсуле было установлено тридцать две ракеты; и в первом бронетанковом батальоне майора Са-Тора было шесть Фенрисов.
   Капсулы поднялись в положение полного выдвижения и слегка приподнялись на длинных стеблях своих подъемников.
  

* * *

   Замаскированные сенсоры Мэйники/Лазаруса засекли всплески излучения, когда Фенрисы запустили свои ракеты. Кластеры точечной обороны выдвинулись вперед и приподнялись, противоракеты скользнули в свои пусковые установки, и она / они замедлились еще больше, отвлекая энергию от ее / их трансмиссии, чтобы усилить ее / их боевой щит.
   Это было все, что она/они могли сделать. Максимальная эффективная дальность действия тактических ракет Фенриса составляла всего восемьдесят километров, потому что они использовали антигравитационные двигатели, как и ее/их собственные высокоскоростные ракеты. Но ракеты Фенрисов были намного меньше, чем у нее / их, и это означало, что их двигатели не могли быть ни такими мощными, ни такими надежными. Они подменили скоростью и численностью дальность действия, сложные системы наведения и средства проникновения и были предназначены для насыщения противоракетной обороны противника, растягивая ее настолько тонко, что по крайней мере несколько ракет с термоядерными боеголовками должны были пройти.
   Ракеты Мэйники/Лазаруса были гораздо более дальнобойными и точными, но она/они даже не рассматривали возможность запуска ни одной из них. У нее/их просто не было достаточно пусковых труб, чтобы в ответ взломать оборону мелконианского батальона, и все. На плоской, открытой местности эффективная дальность стрельбы оружия прямой наводки Боло значительно компенсировала ракетный потенциал Фенрисов, вынуждая их выполнять запуск с большей дальности и подвергать свои ракеты более продолжительному оборонительному огню. Но теперь враг был менее чем в двадцати четырех километрах впереди, все еще скрытый от них неровной, изрезанной рельефом местностью.
   И на таком расстоянии время слежения и взаимодействия действительно должно было быть очень коротким.
   - Огонь! - скомандовал На-Литан.
   Фенрисы исчезли в огромных клубах света, дыма и ярости, когда ускорительные заряды вырвали их ракеты из капсул. Пятьсот семьдесят шесть "тандерболтов" с огненными хвостами взлетели со своих пусковых установок, медленно разгоняясь. Но только на мгновение. Как только они отлетели от пусковых установок и достигли высоты в тридцать семь метров над Фенрисами, как раз достаточной, чтобы пусковые роботы могли очистить зону движения, сработали их антигравитационные двигатели.
   Втискивание этих двигателей в столь крошечные ракеты потребовало всевозможных сокращений и инженерных компромиссов, и при таких малых размерах просто не было способа построить их достаточно прочными, чтобы выдержать проходящую через них огромную мощность. В лучшие времена двигатели ракет расходовали свой ресурс чуть менее чем за десять секунд, и у них не было рулей управления в атмосфере. Они не могли корректировать свой курс или уклоняться, как только их двигатели выгорали, что делало их ужасно уязвимыми для перехвата после момента выгорания. Но за те секунды, в течение которых работали эти двигатели, они разгоняли свои ракеты при ста семидесяти g.
   При таком ускорении им потребовалось бы 5,38 секунды, чтобы добраться до места назначения, а их скорость, когда они это сделают, превысит тридцать тысяч километров в час.
  

* * *

   Мэйника/Лазарус точно знали, что произойдет.
   Еще до того, как на нее/них обрушился ракетный шторм, боевой компьютер перешел в гиперэвристический режим, и время, казалось, резко изменилось. Оно замедлилось, застывая вокруг нее/них, противника и приближающихся ракет, как густой прозрачный сироп. Возможности гиперэвристического моделирования Боло не могли увеличить скорость наведения, возвышения или скорострельности его собственного оружия, а также не могли уменьшить скорость ракет, летящих навстречу, чтобы уничтожить его /их. Но это увеличивало время, доступное ей/им для обдумывания, прогнозирования и оценки.
   Данные текли через нее/них подобно реке молний, мерцая и вспыхивая так быстро, что даже при ее прямой связи с Лазарусом Мэйника Тревор не могла по-настоящему их воспринять. При такой невероятной скорости для ее чисто органического мозга было просто и буквально невозможно организовать данные в понятный формат. Но если она не могла это организовать, то могла это понять. Она разделяла гештальт Лазаруса, получала конечный результат его вычислений и анализа.
   Стелс-функции и системы радиоэлектронной борьбы были бесполезны против этой атаки. Ракеты Фенрисов были специально сконструированы так, чтобы быть глупыми и слепыми. Они будут лететь по тому профилю, который был запрограммирован в них перед запуском, и восполнят отсутствие сложных систем обнаружения и слежения, отсутствие передовых средств радиопроникновения огромным количеством и мощностью их боеголовок. Это была старомодная система насыщенной атаки, способная к маневрам в полете только до тех пор, пока действовали их двигатели, что определяло их дальность действия. И ускорение, с которым они разгонялись, скорости, которых они достигали, были тяжелыми для их планеров. В вакууме это было не так уж плохо, но при запуске в воздухе, в среднем, где-то от шести до семи процентов из них потерпели бы катастрофическое разрушение конструкции. Что было слабым утешением для их целей, учитывая их общее количество.
   Дистанционные датчики, наблюдавшие за мелконианами в момент запуска, измерили ракетные отсеки, углы поворота и возвышения с мельчайшей, абсолютной точностью. Данные, хранящиеся в тактических файлах Лазаруса, знали точную последовательность запуска, время цикла и разгонную способность ракет Фенрисов. Анализ всплесков выбросов при включении ракет и уровней мощности при подаче самой команды на запуск и циклическом прохождении капсулами последовательности запуска дал ему драгоценные доли секунды предупреждения до того, как ракеты действительно выстрелили. И вооруженный всей этой информацией, боевой компьютер предсказал траектории полета этих ракет с точностью и уверенностью ветхозаветного пророка, провозглашающего волю Божью.
   Кластеры точечной обороны, противопехотные кластеры, роторные пушки, даже непрерывные репитеры уже двигались, поворачиваясь к точкам в пространстве, в которых, как она / они знали, должны появиться ракеты. Возвышающаяся, острая, как нож, линия хребта почти точно посередине между ней / ими и врагом - тот же самый хребет, который защищал Фенрисов от ее / их "Хеллбора" и репитеров и защитит их от взрыва их собственных детонирующих боеголовок - заставил ракеты подняться, и на их скорости они не могли пролететь по "облизывающим землю" траекториям. Они должны были подняться повыше от гребня, подставиться под ее/их огонь, и этот огонь ждал их, когда они это сделали.
   Облако ракет взметнулось над хребтом, затем опустило носы так резко, как могли только ракеты с антигравитацией, и понеслось прямо к Мэйнике/Лазарусу. Пусть они и были маленькими по сравнению с ракетами Боло, но все равно весили почти 2,4 метрической тонны. При их скорости простой кинетический удар дал бы эквивалент более чем двадцати двух метрических тонн старомодного тротила, но они не были кинетическим оружием.
   Торнадо оборонительного огня ворвалось в ракетный шторм, когда ее/их защита отражала угрозу. Лазеры, флетчетты, пушечные снаряды, противоракеты с неконтактным взрывателем, которые на самом деле были запущены за доли секунды до того, как это сделали Фенрисы. Это было так, как если бы твердый, раскаленный добела таран устремился вниз, бросаясь на них через хребет, и его растущая как гриб голова пламени была ракетами, раскалываемыми и разрываемыми на части ее/ их огнем.
   Она/они убили многих из них. По ней/ним были выпущены почти шестьсот ракет, и четыреста семьдесят три были уничтожены ее/их оборонительным огнем. Еще тридцать семь получили структурный сбой и просто распались, а обломки от их распада уничтожили еще шесть птичек, которые столкнулись с этими обломками в полете. Еще девять опустились слишком близко к линии хребта и врезались в дальнюю сторону его гребня, как искусственные метеоры. Но все еще оставались пятьдесят одна.
   Термоядерные боеголовки взорвались за долю секунды до того, как попали в ее/их боевой щит. Этот щит поглотил бы чисто кинетическую энергию этого оружия даже не мигнув, но создавшие ракеты мелконианские оружейники хорошо знали об этом. И поэтому они сконструировали свои боеголовки так, чтобы они взрывались в последнюю долю секунды, прежде чем боевой щит сможет разорвать их на части. Даже Конкордиат не смог бы гарантировать действительно одновременный взрыв такого количества боеголовок - не с такой скоростью. Шесть из них не взорвались вовремя, врезались в боевой щит Мэйники/Лазаруса и исчезли. Еще девятнадцать не смогли сдетонировать достаточно быстро и погибли в результате братоубийства до того, как сработали их взрыватели. Что означало, что "только" двадцать шесть на самом деле взорвались, как и планировалось.
   Эти боеголовки были рассчитаны на переменную мощность, регулируемую в соответствии с тактическими обстоятельствами, и полковник Юран На-Литан приказал установить их на максимальную мегатонную мощность. Огненные шары врезались в ее/их боевой щит, как серные кувалды. Ее/их пятнадцатитысячетонная громада вздымалась, как пострадавший от шторма галеон, когда эта непостижимая ярость хлынула на ее/их боевой щит. Гребень между ней/ими и мелконианами был достаточно высоким, достаточно толстым, чтобы защитить их от прямого воздействия их собственного оружия. Это было единственное, что позволило На-Литану ждать так долго и использовать их на таком коротком расстоянии. И все же, несмотря на то, что взрывная тень хребта защитила их от прямого уничтожения, для первого бронетанкового батальона это было очень близко, поскольку сам ад разразился на его дальней стороне.
   И то, что пережил первый бронетанковый, было лишь слабой вспышкой, лишь эхом того, что обрушилось на Мэйнику/Лазаруса.
   Болевые цепи взвыли, когда урон пронесся драконьим термоядерным взрывом через ее/их защиту. Открытые сенсорные панели были сметены. Легкое вооружение было выведено из строя, сломано и наполовину расплавилось, когда взрыв, жар и радиация прокатились по ним подкованными ботинками. И все же Боло были созданы именно для того, чтобы выдерживать такое ужасное испытание. Даже когда взрывы сотрясали, грохотали и вздымались вокруг нее, тело Мэйники Тревор лежало в безопасности, защищенное в самой сердцевине Лазаруса боевым щитом, внутренними нейтрализующими полями, прочными метрами дюраллоя и всеми защитными барьерами, которые инженеры Конкордиата изобрели за одиннадцать столетий строительства Боло. Но, несмотря на защищенную оболочку, обернутую вокруг нее, Мэйника кричала, когда холокост бушевал снаружи ее / их корпуса.
   Не в страхе. Даже не в знак протеста. Она кричала, потому что сам Лазарус не мог этого сделать.
   Мэйника всегда знала о "болевых контурах", встроенных в Боло. Она понимала теорию, лежащую в их основе, механизм избегания опасности, заимствованный из органической эволюции. И ей всегда было интересно, как они на самом деле работают. Если бы Боло - машина, как бы чудесно она ни была сконструирована, какими бы великолепными способностями ни обладала, - действительно могла чувствовать боль.
   Теперь она знала, и ее тело содрогнулось на кушетке на командной палубе Лазаруса, когда эхо его агонии пронеслось через нее по мостику их связи. Она чувствовала его попытки отключить эту часть связи, стараясь отогнать мучения в сторону и защитить ее от них, даже когда системы контроля повреждений мчались, чтобы ограничить волну физического разрушения, обрушивающуюся на его корпус, но он не мог. Связь была слишком глубокой, слишком полной, и единственным милосердием было то, что атака закончилась за такой короткий миг.
   И все же она/они находились в гиперэвристическом режиме. То, что замедлило время, чтобы дать им возможность анализировать, планировать и реагировать, растянуло этот момент агонии в мини-вечность в самом Аду с такой же эффективностью.
   В течение долгих секунд генерал Ка-Фракан боялся, что На-Литан просчитался. Что разрушение их собственных боеголовок уничтожит их самих, а не только Боло. Его командная машина, расположенная гораздо дальше, чем любой из бронированных мехов, и остановившаяся с подветренной стороны еще одного холма, также была спроектирована для управления боем и скорости, а не грубой силы. Это был тактический мозг бригады, самый мощный набор компьютеров и средств связи, который только могла создать империя, защищенный легкобронированным корпусом, быстрее - и намного легче - чем даже Фенрис. Ударные волны, передающиеся от земли, подбросили его мех на полметра в воздух, и на мгновение ему показалось, что удар покатит его по земле, как юноша, пинающий мяч. Но вместо этого он рухнул обратно на свои гусеницы с силой, от которой сотрясались кости. Его пассажиры были отброшены своими аварийными ремнями, помяты до синяков, но его подвеска и электроника были спроектированы так, чтобы выдержать такого рода издевательства, и тактические дисплеи почти даже не мерцали.
   Не то чтобы в данный момент это имело большое значение. Все боевые системы империи были полностью защищены от электромагнитного излучения, но ничто не могло "видеть" сквозь невообразимую, работающую на термоядерном топливе, доменную печь, которая когда-то была узкой, живописной, приятно поросшей лесом горной долиной. Каждый беспилотник, через который непосредственно наблюдал Боло, был уничтожен яростью атаки На-Литана, но это тоже предвиделось, и уже запускались новые беспилотники.
   Ка-Фракан выпрямился в своем командирском кресле, уставившись на главный дисплей на сплошную стену свернувшейся пыли, пламени и жара, катящуюся от эпицентра зоны цели.
   Конечно, подумал он с дрожью, краем глаза отмечая мигающие красным боковые панели, которые указывали на незначительные повреждения его собственных мехов, несмотря на их защищенные позиции, конечно, даже Боло не смог бы пережить это! Я знаю, какие они крутые, но...
   А затем, опаленная и иссушенная, с пылавшими белым жаром участками лобовой брони там, где были сметены противоплазменные накладки, длинная, широкая гора из темного, как йод, дюраллоя поднялась на гребень и вышла из этого вихря разрушения, как проклятие.
   Восемьдесят семь метров в длину, от носа до крайней кормовой противоракетной батареи. Колеса ходовых тележек диаметром шесть метров и восемью гусеничными дорожками, каждая шириной восемь метров с направляющими траками толщиной четверть метра. На двадцать семь метров над землей возвышалась облицованная плитами башня, установленная на корпусе, таком широком, что он все еще умудрялся казаться низким, почти гладким. Непрерывные репитеры с ионными разрядами во вспомогательных башнях уже поворачивались к своим целям, и бронированные плиты на его носовой палубе поднялись, чтобы дать доступ к приоткрывшимся четырем люкам, когда тридцатисантиметровые минометы открыли из них быстрый огонь. И прямо на его глазах массивный ствол главной башни нацелился на командную машину полковника На-Литана.
   Невозможно. Эта мысль пронзила его с атавистическим ужасом какого-нибудь примитивного пещерного предка, оказавшегося лицом к лицу с самым страшным хищником в его мире. Он не мог быть здесь. Не мог!
  

* * *

   Мэйника/Лазарус поднялись на вершину хребта.
   Отголоски агонии все еще отдавались в ней/них, но они были второстепенными, неважными.
   Чем-то, от чего нужно отмахнуться в ее/их концентрации.
   Сообщения о повреждениях каскадом сыпались через нее/них. Один непрерывный репитер уничтожен совсем; второе орудие в той же башне выведено из строя до тех пор, пока система контроля повреждений не сможет починить заклинившую механическую передачу. Передние датчики функционируют на 71,06 процента от базовой мощности. Гусеница номер три серьезно повреждена. Передний гусеничный щит правого борта прогнулся, зафиксировавшись в опущенном положении, вспахивая почву и камни, когда она/они с грохотом продвигались вперед. Базовая боеспособность передних противопехотных кластеров снижена до 11,19 процента. Передняя точечная защита, боеспособность 23,71 процента от базовой. Боевой щит, мощность 74,32 процента от базовой. Незначительные пробоины в корпусе в секторах Альфа-Три, Альфа-Пять и Альфа-Семь. Боевой компьютер действует всего на 89,93 процента от базовой мощности, в основном из-за повреждений от удара, и уже восстанавливается.
   Ей/им было больно - сильно, - но она/они отмахнулись от этого знания, как от мук болевых контуров. Она/они рванулась вперед с максимальной боевой мощью на ее/их предельной скорости спринта в сто тридцать пять километров в час, несмотря на повреждение ее/их гусеницы, и еще до того, как она /они достигли вершины хребта, ее /их главная башня установилась на координатах Суртура, анализ сигналов которого показал, что это командная машина бронетанкового батальона.
  

* * *

   Боло выстрелил.
   Суртур На-Литана взорвался, как вулкан, когда 110-сантиметровый "Хеллбор" пробил его тараном со скоростью 2,75 мегатонны в секунду. Броня и боевой щит Суртура могли замедлить этот сфокусированный поток плазмы, но у них никогда не было возможности остановить его. Он врезался прямо в сердце машины, прорвав дальнюю сторону с достаточной остаточной энергией, чтобы образовать двадцатипятиметровую воронку в скале за ней.
  

* * *

   Она/они отметили уничтожение первого вражеского тяжелого меха, и ее/их уцелевшие непрерывные репитеры правого борта нацелились на ближайший Фенрис, извергая молнии с максимальной скоростью стрельбы. Более легкий боевой щит Фенриса вспыхнул, мерцая раскаленной добела яростью, когда ионные разряды вгрызлись в него. Средний мех подал аварийное питание на свои щиты, но даже когда он попытался усилить их, начали появляться черные пятна локального сбоя, и она / они держали его в прицеле, пока поливали его огнем.
   Но Фенрис был лишь второстепенной угрозой, и его/их главная башня развернулась, двигаясь на максимальной скорости в поисках второго Суртура по левому борту.
   Суртур выстрелил первым.
  

* * *

   Передняя башня тяжелого "меха" майора Са-Тора изрыгнула белую ярость, в то время как задняя башня все еще отчаянно вращалась, чтобы пустить в ход свое оружие.
   Ка-Фракан видел, как трио "Хеллборов" ударило по Боло. Боевой щит человеческого меха был лучше, чем все, что было у подразделений Ка-Фракана, но его было недостаточно, чтобы поглотить эти прожорливые стрелы на таком коротком расстоянии. Щит замедлил их - и, как он знал, забрал большую часть их энергии для собственного использования, хотя боевой щит Народа не мог этого сделать - но не мог остановить их совсем. Они ворвались в отражающие плазму керамические вставки на его левом борту, и одна из турелей его непрерывных репитеров взорвалась, когда одна из молний пробила его лобовую броню. Еще одна из молний Са-Тора врезалась в тяжелую бронированную пластину его переднего гусеничного щита по правому борту, и Боло пошатнулся, когда плазма пробила щит насквозь и срезала два его опорных колеса. Массивная гусеница сама по себе разлетелась вдребезги, и Боло рванулся вперед, его скорость упала, когда он оставил за собой запутанные руины, похожие на сброшенную кожу какой-то огромной змеи. Третий и последний из выстрелов Са-Тора попал прямо в лобовую броню массивной башни. Антиплазменная керамика разлетелась вдребезги, кусок дюраллоя метровой ширины испарился, а в броне башни образовался светящийся кратер, достаточно глубокий, чтобы скрыть Ка-Фракана по пояс, если бы он стоял внутри.
   Но броня выдержала. Этот выстрел уничтожил бы любой Суртур, когда-либо построенный, но быстро перемещающаяся башня Боло даже не замедлилась.
  

* * *

   Зубы Мэйники Тревор сжались, когда новая вспышка агонии пронзила ее. Она почувствовала, как разорвались раны на ее/их бронированном теле, и весь ее/их корпус содрогнулся от мощной энергии, передавшейся в нее/их при взрывах.
   Уничтожена вторая вспомогательная башня, забрав с собой еще два ее/их непрерывных репитера.
   У нее/их осталось всего шесть, и попадание, уничтожившее номер два, разнесло питание башни. Взорвалось кольцо конденсатора, добавив свою собственную накопленную энергию к фронту взрыва, и отклоняющий щит вышел из строя. Боковой взрыв повредил поворотные двигатели третьей вспомогательной установки - не смертельно, но достаточно, чтобы наложить серьезные ограничения на управление огнем. Волна разрушения каскадом хлынула внутрь, но вторичный отклоняющий щит выдержал, остановив ее на расстоянии от ее/их основного корпуса.
   Она/они снова пошатнулись, когда распалась внешняя передняя гусеница. Трансмиссия дорожных колес с независимым приводом взорвалась, когда в нее попал сильный скачок мощности от удара, но ей/им удалось отключить передачи, и, по крайней мере, голые колеса свободно вращались, пока она/они продолжали двигаться вперед со своими оставшимися семью дорожными системами.
   Попадание в ее/их башню на самом деле было наименее серьезным из трех. Лицевая сторона башни Боло, как и лобовая броня ее пластин "гласиса", была почти невообразимо толстой и прочной. Ее/их башня была спроектирована так, чтобы выдержать по крайней мере одно прямое попадание из ее/их собственного оружия основной батареи; более легкие мелконианские плазменные разряды могли сорвать внешний слой антиплазменной керамики и глубоко проникнуть в дюраллой под ней, но они не могли проникнуть без многократных попаданий в одно и то же место, и ее/их "Хеллбор" выстрелил в тот момент, когда все еще движущаяся башня принесла его ко второму Суртуру.
  

* * *

   Машина майора Са-Тора просто исчезла, когда ее силовая установка потеряла герметичность в результате колоссального извержения света и тепла. Это было так, как если бы еще одна боеголовка взорвалась в центре собственной позиции первого бронетанкового. Один из двух Фенрисов, прикрепленных к Суртуру, находился слишком близко. Фронт взрыва подхватил его, сорвал с него боевой щит и отбросил в сторону. Он перекатился почти полностью на бок, прежде чем снова рухнул на гусеницы, и даже когда снова встал вертикально, четыре непрерывных репитера Боло пробили его относительно тонкую боковую броню. Без боевого щита, который мог бы заблокировать удары, они вскрыли беспомощную машину, как использованную упаковку с пайками, и она взорвалась всего через несколько секунд.
   Ка-Фракан вцепился в подлокотники своего командирского кресла, уставившись на дисплей, пока ревущий Боло неистовствовал по периметру оборонительной позиции его последнего бронетанкового батальона. Его вспомогательные орудия правого борта продолжали бить по ближайшему из Фенрисов На-Литана, и Ка-Фракан обнажил клыки в яростном горе, когда этот мех тоже разлетелся на части с яростью отказавшей силовой установки.
   Уцелевшие два Фенриса из "передних кулаков" На-Литана стояли на своем, даже когда установленные на носу минометы Боло обстреливали их боевой заслон сотнями 30-сантиметровых снарядов. Сверхскоростные самонаводящиеся сердечники минометных снарядов были по отдельности слишком легкими, чтобы пробить щит, но десятки их вынудили роботов перенаправить энергию от их собственного наступательного оружия, и их экипажи прекрасно знали, что это был не более чем вопрос секунд, прежде чем непрерывные репитеры, которые уже выпотрошили двух их товарищей по батальону, сделают с ними то же самое. И все же они удерживали свои позиции, стреляя с минимальной дистанции из своих гораздо более легких "Хеллборов", и молнии сверкали и танцевали на носу Боло. Но оружие Фенрисов обладало слишком малой проникающей способностью. Ослепительный свет вспыхивал адскими вспышками на его боевом щите, кружился и танцевал на его гласисе, как разъяренные демоны, но они не могли пробиться сквозь комбинацию лучшего щита человеческого меха и гораздо более тяжелой лобовой брони. Их собственные гусеницы вращались, выбрасывая петушиные хвосты измельченной земли, когда они пытались маневрировать вокруг флангов Боло, пытались добраться до его более тонкой боковой брони. Но они были слишком далеко, находясь на дуге прямого обстрела, и его башня продолжала двигаться вперед. Его "Хеллбор" нацелился на приближающийся Фенрис и мгновение спустя уничтожил еще один мех На-Литана фонтаном раскаленного огня.
   Она/они отметили уничтожение третьего Фенриса.
   Быстрые попадания более легкого оружия вражеских машин сотрясли ее/их и оставили на ее/их гласисе две неровные линии светящихся кратеров глубиной тридцать сантиметров. Там, где они пересеклись, два попадания почти в одно и то же место пробили ее/их лобовую броню на добрых полметра, но даже это составило не более чем поверхностные повреждения.
   Она/они проигнорировали это, и ее/их левая вторичная батарея поймала четвертый Фенрис в переплетение ионных разрядов. Визжащее энергетическое оружие обдало Фенриса веером сверкающего, смертельно красивого огня, и он, пошатываясь, остановился, а затем взорвался, когда молнии пробили его непрочную броню.
  

* * *

   Целых два кулака исчезли - просто исчезли. Стерты с лица земли.
   Тесласк Ка-Фракан ошеломленно покачал головой, не веря своим глазам. Нет, не неверие - желание не верить. Отвергать то, что он видел.
  

* * *

   Оставшийся Суртур сделал именно то, на что надеялся полковник На-Литан. Расстояние до него, те мимолетные секунды, которые потребовались ей/им, чтобы разбить нападающие кулаки, дали его органической команде драгоценное время. Время повернуть их башни. Выбрать их точку прицеливания.
   Убить до того, как она/они смогут найти их собственную цель ... и на этот раз все шесть их "Хеллборов" нанесли удар.
   Она/они неописуемо вздрогнули, когда 6,1 мегатонны энергии в секунду врезались в ее/их фронтальный боевой щит. Предупреждения о повреждениях кричали через ее/их системы, поскольку ее / их боевой щит делал все возможное. Ему удалось поглотить почти тридцать процентов разрушительной энергии, и он перенаправил эту отведенную энергию на собственное использование и усиление ее / их передних внутренних отклоняющих щитов. Он отразил еще тридцать пять процентов урона, прежде чем полностью вышел из строя, но более трети всей энергии было вложено в ее/их пластину гласиса, и две адских молнии ударили менее чем в двух метрах друг от друга.
   Даже Боло не смог бы отмахнуться от такого рода повреждений.
   Дюраллой разлетелся вдребезги и испарился, и ее/их Мэйника наполовину вспомнила другую битву, еще один Боло - еще один удар, пробивший броню и проникший глубоко в командную палубу.
   Повреждения нанесли светящиеся раны глубиной пятнадцать метров, которые отбросили весь ее/их гигантский корпус назад на ее/их подвеске. Магазин ее / их минометов взорвался, но это оружие было размещено именно в этом месте в немалой степени ради поглощения повреждений, которые проникали через внешнюю бронированную оболочку, и как раз это они и сделали. Специально разработанные взрывные панели выдувались наружу, отводя внутреннее давление и тепло. Внешняя оболочка отклоняющих щитов вышла из строя, но они продержались достаточно долго, чтобы направить и отразить еще больше урона, а вторичная оболочка - переработанная и модернизированная при восстановлении Лазаруса, и усиленная энергией, отведенной из того самого оружия, которое пыталось разорвать ее / их на части - выдержала.
   Агония, вспыхнувшая в ее/их болевых контурах, была неописуемой, но она / они качнулась назад-вперед, оседая обратно на свои гусеницы, и ее / их башня никогда не прекращала движение, даже когда были разорваны передние шестнадцать процентов ее / их корпуса.
  

* * *

   На одно мимолетное мгновение Ка-Фракан позволил себе еще раз надеяться. Последний Суртур На-Литана успешно выполнил миссию, возложенную на него полковником. Когда Боло отшатнулся назад, изрыгая жар и раскаленный металл в облаке испаряющегося сплава, он почувствовал уверенность, что его людям наконец удалось убить его.
   А потом он выстрелил.
  

* * *

   Последний Суртур исчез в яркой, как солнце, вспышке ярости, и она/они повернулись к поддерживающим его Фенрисам
   .

* * *

   Тесласк Ка-Фракан сидел неподвижно. Больше он ничего не мог сделать. Он почувствовал На-Солта у своего локтя, почувствовал, что другие члены экипажа его командной машины сидят так же неподвижно, молча, присоединившись к нему в момент беспомощного осознания того, как близко они были к победе.
   Боло был жестоко поврежден. Еще одно попадание в его разрушенный передний корпус - даже от легкого "Хеллбора" Фенриса - должно быть, наверняка убило бы его. Но этот удар так и не был нанесен.
   Почти в то же мгновение, что и Суртур, взорвался один Фенрис, разорванный смертельным градом огня из непрерывных репитеров Боло. И эта смертоносная, смертоносная главная башня - башня, которая никогда не останавливалась, ни на мгновение не колебалась, когда ее направляли от одной цели прямо к следующей - повернулась лицом к последнему мелконианскому среднему бронированному меху на всей планете. Затем его адское орудие выстрелило в четвертый - и последний - раз.
   Восемнадцать секунд, - прошептал маленький, невероятно спокойный уголок мозга Ка-Фракана, когда информация высветилась на его бесстрастном тактическом дисплее. Восемнадцать секунд прошло с момента первого выстрела основной батареи до последнего. Именно столько времени это заняло.
   Тот же самый спокойный голос все еще звучал в его голове, когда оставшиеся непрерывные репитеры Боло по правому борту развернулись к его командной машине.
  

9

  
   Мэри Лу Этуотер съежилась, когда новый взрыв вырвал еще один кусок из ее периметра... и убил еще восемь ее ополченцев.
   Еще одна атака последовала сразу за взрывом, и она присела на дно своей норы - ее первоначальный командный пункт был разрушен более часа назад - и сосредоточилась на иконографии своего портативного дисплея.
   - Молот-Два, мне нужен минометный огонь по Квебеку-Кило-Семь-Три! Насыщенный огонь - и на этот раз будьте готовы к термоядерным взрывам!
   - Да, мэм! - подтвердил лейтенант Смитсон, который командовал тем, что внезапно стало ее единственным минометным взводом на самом начальном этапе атаки.
   - Бэкстоп-один, пусть эти "Хеллборы" поработают вокруг! Они идут через Квебек-Кило, и у них все еще остался по крайней мере один из этих чертовых Хеймдаллей!
   Она услышала, как ответил сержант Эверард Родригес, командир одной из двух ее уцелевших противотанковых батарей, но уже отвернулась, чтобы отдать следующую команду. Ее резерв сократился до одного взвода, и она отчаянно хотела избежать этого. Как только она это сделает, у нее не останется ничего, чем можно было бы заткнуть следующую дыру, если только не сможет каким-то образом извлечь что-нибудь - что угодно - из хаотического безумия, обрушивающегося на ее периметр.
   Мэйника Тревор подтвердила уничтожение оставшихся мелконианских бронетанковых подразделений - действительно ли это было восемьдесят семь минут назад? Но кто бы ни командовал этой конкретной сворой Псов, он начал атаку на четвертый батальон еще до того, как Тревор вступила в бой с вражеской бронетехникой. Этуотер знала, что должна быть благодарна за то, что эти Суртуры и Фенрисы не набросились на нее в то же время, и была благодарна. Но это не делало менее мучительными тридцать два процента потерь, которые она уже понесла. Не помогло и осознание того, что мелкониане понесли гораздо более тяжелые потери, чем она.
   По крайней мере, пока.
   - Прорыв! Квебек-Кило-Восемь-Девять!
   - Молот-два, мне нужны термоядерные боеголовки сейчас же! Квебек-Кило-Восемь-Девять!
   - Да, мэм! Считаю до десяти!
   - Всем подразделениям, Голд-один! Взрывы через десять, девять, восемь секунд...!
   Шесть минометных снарядов малой мощности в килотонну упали точно на заданную отметку, и каждый солдат четвертого батальона оказался на животе в самой глубокой яме, которую он или она смогли найти, когда земля под ними взревела и вздыбилась.
   Этуотер чертовски ненавидела ими пользоваться, но у нее не было особого выбора. Противовоздушная оборона батальона довольно хладнокровно остановила большую часть первоначальной мелконианской бомбардировки, а пехотные подразделения Псов были гораздо менее щедро оснащены термоядерными снарядами, чем многие противники, с которыми Конкордиат сражался за свою долгую и кровавую историю. Но три боеголовки все же прошли, и они были чертовски точными. Этуотер знала, что мелконианам не удалось запустить разведывательные беспилотники ближнего действия над ее позицией по крайней мере за три часа до их атаки, и они даже не пытались проникнуть в защищаемое воздушное пространство батальона с помощью пилотируемых разведывательных подразделений. И все же каким-то образом им удалось нанести прямые попадания по ее командному пункту, одной из трех ее противотанковых батарей "Хеллборов", второму минометному взводу капитана Херст (и самой капитану Херст) и четверти роты Браво. Все три цели были глубоко окопаны, и весь личный состав батальона был в лучшей индивидуальной броне, которую только Конкордиат мог создать, но после каждого из этих трех попаданий не было выживших.
   Этуотер потеряла свой командный состав, своего старшего офицера и основные средства связи батальона в первые двадцать секунд атаки. Сама она осталась жива только потому, что находилась впереди, консультируясь с командиром роты Альфа в момент начала атаки, и замешательство и временная потеря сплоченности, вызванные убийственно точным ударом, позволили Псам провести почти полный батальон через огневую зону, которую, как предполагалось, прикрывала рота Браво. Вражеская пехота и ее бронетранспортеры заплатили высокую цену, но выжившие - более половины солдат, которые отправились в наступление, - добрались до мертвой зоны на краю периметра роты Браво, и с тех пор упорно продвигались, чтобы прорваться глубже через позиции роты. Теперь они снова яростно рвались вперед, тратя свои собственные жизни, как воду, в отчаянных попытках прорваться.
   Вот почему рота Браво сократилась до двенадцати человек ... и почему Мэри Лу Этуотер только что открыла огонь термоядерными боеголовками по позициям своих собственных выживших.
   Она заставила себя посмотреть на свой дисплей, когда пять оставшихся зеленых значков Браво стали малиновыми, а затем погасли.
   Этим ублюдкам просто все равно, - подумала она, снова вставая в своей дыре. Пыль, грязь и обломки соскользнули с ее брони, и она проверила свой счетчик радиации. - Слава Богу, и человечество, и Псы научились делать чистое термоядерное оружие столетия назад! И все равно, к настоящему времени его набралось достаточно, чтобы засолить эту долину смертельным ядом на следующие пять или десять тысяч лет, если бы они все еще использовали оружие старого образца. Конечно, низкий уровень радиации не облегчал жизнь при взрыве и тепловых ударах даже от таких незначительных штучек, как минометные снаряды.
   Не то чтобы в наши дни кого-то действительно волнует радиационный фон, - подумал крошечный уголок ее мозга, в то время как остальные девяносто пять процентов пытались разобраться в ситуации. - Похоже, она, по крайней мере, остановила эту попытку прорыва, и это, вероятно, стоило Псам по меньшей мере еще пятидесяти или шестидесяти солдат. Но что она сделала с дырой?
   - Униформа-семь, Голд-один. Отправляй своих людей в Квебек-Кило-Восемь и закрой дверь перед этими ублюдками!
   - Голд-один, Униформа-семь приняла. - Голос сержанта взвода Фионы Сугиямы звучал спокойнее, чем мог бы быть. Но, возможно, так было и с самой Этуотер. - Мы уже в пути.
   Это только вопрос времени, когда один из этих Псов подойдет достаточно близко, чтобы прикончить нас всех одним из их здоровенных подрывных зарядов, - сказала себе Этуотер, продолжая свою первоначальную мысль. - Что бы ни случилось, они не вернутся домой, и они это знают. Итак, какой-нибудь лопоухий сукин сын собирается ворваться сюда с зарядом в пять или десять мегатонн, привязанным к спине, и когда он это сделает...
   - Голд-один, засекли движение транспортных средств, сектор Ромео-Майк, - доложила одна из оставшихся сенсорных групп. - Наземные шумы соответствуют минимум одному Хеймдаллю и шести с лишним бронетранспортерам!
   - Черт! - Этуотер что-то пробормотала себе под нос, когда на ее дисплее появились новые значки. Именно этого ей и не хватало, поскольку люди Сугиямы уже были задействованы. Но, по крайней мере, это было относительно близко к противотанковой батарее Родригеса.
   - Бэкстоп-один, Голд-один. Следите на "три часа"! К вам приближаются гости!
   - Голд-один, Бэкстоп-один принял, - кратко сказал Родригес.
   Этуотер ввела команду в свой нагрудный ранец, перенастроив дисплей, чтобы показать предполагаемую диспозицию противника, и поморщилась. Они уже убили мелкониан, по крайней мере, на целый батальон Конкордиата, но в процессе сам четвертый таял. Еще через пятнадцать минут - максимум полчаса - выжившие Псы собирались прорваться прямо через то, что раньше было четвертым батальоном, и тот факт, что они были настолько измучены, что остальные люди бригадира Джеффордса могли прихлопнуть их почти нехотя, не был большим утешением для призраков ее людей. Но что...
   Прогремел новый мощный взрыв, когда "Хеллборы" Родригеса уничтожили Хеймдалль в тот момент, когда показалась его башня. Но девять мелконианских бронетранспортеров шли прямо за большим разведывательным мехом. Они использовали сам взрыв для прикрытия, пройдя через него на максимальной скорости, и огонь хлестал взад и вперед в перестрелке с близкого расстояния между батареей Родригеса и этими легкими бронированными машинами.
   Мелкониане победили. Люди Родригеса сразили шесть, но три других превратили противотанковую батарею в разбитые обломки и разорванную плоть, прежде чем артиллеристы смогли перенацелить свое оружие.
   Из трех уцелевших БТР высыпала пехота, стреляя из переносного противотанкового оружия малой дальности по своим бронированным противникам-людям. Еще восемь ополченцев Этуотер были убиты - трое из них мертвы, двое при смерти - прежде чем ураганный оборонительный огонь уничтожил мелконианскую пехоту и подбил их машины.
   - Майор, у нас еще идут прямо за ними! - крикнул командир ее сенсорной группы. - Здесь они...
   Голос резко оборвался, другой значок стал малиновым, и Мэри Лу Этуотер схватила плазменную винтовку мертвого ополченца. Согласно Уставу, винтовка была командным оружием, экипаж которого состоял минимум из двух человек, но экзоскелет силовой брони должен был на что-то годиться... и у нее больше не было никакого проклятого тела, которое можно было бы отправить.
   Она пустилась бегом.
  

* * *

   - Толкните их! Они ломаются - так что толкайте их! - полковник Вирэнк Ка-Сомал взревел в свой микрофон, ударив когтистым кулаком по своей консоли. - Идите туда и убейте этих паразитов!
   Экипаж его командной машины ссутулил плечи, сосредоточившись на своих дисплеях, на своих тактических схемах. Фанатизм - безумие - в голосе Ка-Сомала обрушился на них, но никто не протестовал.
   Никто не хотел протестовать. Может, Ка-Сомал и был сумасшедшим, но он был далеко не одинок в этом. И даже если бы это было так, каждый человек в этой машине знал, что все они обречены. Так почему бы не убить как можно больше их убийц, прежде чем они умрут?
   - Там! - рявкнул Ка-Сомал. - Посмотрите туда! На-Рорн сделал это - он прорвал их периметр! Теперь они у нас, так что...
   - Входящий!
   Ка-Сомал успел повернуться на голос. Успел увидеть свежие иконки, внезапно расцветающие на дисплеях. Успел осознать, что его поиски мести только что закончились.
  

* * *

   Мэри Лу Этуотер резко остановилась, когда ракеты с визгом пронеслись над тем, что осталось от четвертого батальона, резко обогнули выступающий склон горы и исчезли, когда понеслись вверх по долине на северо-запад через позиции мелкониан.
   Она проследила за ними визуально, а затем обнажила зубы в свирепой торжествующей улыбке, когда только две из них были уничтожены мелконианской обороной.
   Значит, мы все-таки достали вас, ублюдков, - с яростью подумала она. - Проделали в вашем зонтике достаточно большую дыру, чтобы Тревор наконец смогла достучаться до вас!
   Не было злых грибовидных облаков с головами-наковальнями, вздымающихся вертикально по небу.
   Эти ракеты несли не термоядерные боеголовки, а кассетные суббоеприпасы, и волна взрывов - химических, но гораздо более мощных, чем все, о чем когда-либо мечтало докосмическое человечество, - прошлась по долине огненными сапогами. По пятам за первым последовал второй пролет ракет, затем третий. Четвертый.
   Ураган непрямого огня, который обрушивался на четвертый батальон, казалось, целую вечность, прекратился. Он не ослабевал постепенно, не сходил на нет. Все просто прекратилось, как по щелчку выключателя, когда Мэйника Тревор и Лазарус, все еще находясь на расстоянии более пятидесяти километров и развивая максимальную скорость едва ли в шестьдесят километров в час, пронеслись по наступающим мелконианам огненной метлой.
   По позициям ополчения продолжалась стрельба из легкого оружия, но это было ничто по сравнению с тем шквалом огня, который до этого обрушивался на батальон. По большей части это был простой огонь из энерговинтовок, без всякой надежды пробить броню защитников людей, и выражение лица Мэри Лу Этуотер было пугающим зрелищем.
   - Хорошо, люди, - резко произнес ее голос по связи. - Старушка только что сломала спины этим чертовым ублюдкам. А теперь давайте войдем туда и закончим работу за нее!
  

* * *

   Мэйника Тревор закрыла упаковку своей боевой парадной формы. У нее не было зеркала, но на самом деле оно ей и не было нужно. Она все еще носила гарнитуру нейронного интерфейса, и хотя она и Лазарус больше не были соединены в единое целое, она была достаточно связана с ним, чтобы использовать оптические датчики его командной палубы для изучения своей внешности.
   - Наверное, мне следовало надеть ее раньше, - заметила она и покачала головой. - Как это будет выглядеть в учебниках истории, когда они узнают, что я провела всю битву в купальнике?
   - Предлагаю просто никогда не говорить им, что ты это сделала, - ответил голос Лазаруса. - В конце концов, это не оказало никакого негативного влияния на твое выступление во время боя.
   - Наверное, не оказало, - сказала она. - С другой стороны, если бы кто-нибудь из нас вспомнил, что у меня на борту есть запасная форма, я бы переоделась в нее.
   - В отличие от людей, я не способен забывать, - отметил Лазарус. - Или, по крайней мере, случайно забыть. В этом случае я тоже не забыл. Мне просто не пришло в голову упомянуть тебе об этом.
   - Мы провели слишком много времени вместе, - сказала она ему, криво улыбнувшись визуальному восприятию. - Начинаем думать - и не думать - слишком похоже.
   - Возможно, - безмятежно сказал Лазарус. - Полагаю, однако, что в данном случае мы заслужили право на некоторые незначительные странности с твоей стороны.
   - Может быть, и так, - сказала она мрачно, ее улыбка исчезла, - но другие люди заплатили за это даже больше, чем ты, Лазарус. - Она глубоко вдохнула. - Итак, теперь, когда я одета, полагаю, пора идти.
   Лазарус ничего не сказал, но она почувствовала его в глубине своего мозга, все еще подключенного через наушники, и люк доступа бесшумно открылся в безмолвном приглашении.
   Она шагнула через него, повернулась к внутренней лестнице и начала спускаться вниз. В некотором смысле на интуитивном уровне было трудно полностью принять, насколько сильно пострадал Лазарус. Помещения, через которые она проходила, спускаясь по лестницам, были такими же безупречными, так же ярко освещенными, как всегда, и экологический блок не пострадал. Воздух был прохладным, чистым, с легким привкусом озона. Это было, размышляла она, ярким напоминанием о том, насколько огромным на самом деле был пятнадцатитысячетонный Боло.
   Но затем она достигла подножия последней лестницы, пролезла через люк в брюхе и ступила под огромную тушу Лазаруса, и суровая реальность обрушилась на нее, как молот.
   Она была рада, что наконец вспомнила об униформе у нее на борту. Боевая униформа бригады Динохром была разработана с учетом подобных моментов, и она почти чувствовала, как ее сложная ткань облегает ее. Она не была пуленепробиваемой, хотя и обладала некоторыми антибаллистическими свойствами, но это был чрезвычайно эффективный костюм для работы во враждебной среде. Прозрачный капюшон развернулся вверх, плотно облегая ее голову и лицо, в то же время манжеты рукавов выдавили защитные перчатки. Она была защищена не так хорошо, как силовой броней майора Этуотер, но ее боевая форма полностью соответствовала задаче борьбы с загрязнением, которое оставляло после себя даже относительно "чистое" оружие, используемое здесь.
   Она постояла немного, глядя на зияющую дыру в том месте, где раньше была наружная правая передняя гусеница Лазаруса. На маленьком аэромобиле удалось бы проехать через эту дыру, которую "Хеллбор" Суртура проделал в гусеничном щите и опорных катках. Глядя на рану с зазубренными краями, она задавалась вопросом, как это попадание не дошло до следующей гусеницы. До тех пор, пока не обратила внимание на жуткий рубец на внутреннем разделяющем щите, который обычно опускался между гусеничными системами, когда Боло готовился к бою.
   - Слава богу, они делают Боло прочными, - горячо сказала она.
   - Чувство, которое я разделял уже несколько раз, - согласился Лазарус. Она услышала его голос через свой сосцевидный комм-имплант и что-то вроде подсознательного эха через гарнитуру. Это просто немного дезориентировало, даже сейчас, но было также ощущением, к которому она привыкла за последние пару лет. И учитывая, насколько серьезно был поврежден передний корпус Лазаруса, она не собиралась отключаться, пока они оба не убедятся, что его системы контроля повреждений действительно хорошо отслеживают ситуацию.
   Она прошла вперед, но не так далеко, как сделала бы обычно. Спутанные обломки, свисающие с поврежденного путевого щита, испускали неприятно высокую радиационную сигнатуру даже для человека в форме бригады. Она вышла из-под Боло, в его огромную тень, и увидела поджидающую ее стоящую фигуру в броне со знаками различия майора.
   - Мэри Лу, - тихо сказала она по коммуникатору.
   - Мэйника, - ответила Этуотер.
   - Мне жаль, - сказала Мэйника. - Мы вернулись сюда так быстро, как только смогли, но...
   - Не говори этого, - оборвала ее Этуотер. - Да, нас здорово потрепали. По моим подсчетам, пятьдесят семь процентов жертв, три четверти из них со смертельным исходом. Это цена, которую мы заплатили, и, Господи, это было больно. Но ты не имеешь ни малейшего отношения к тому, что здесь произошло. Вы сделали свою работу; мы сделали свою, и после этого некоторые из нас все еще живы, благодаря тому факту, что ваши ракеты спасли наши задницы. И может быть, только может быть, люди, которые будут жить на этой планете через тысячу лет, потому что вы сделали свою работу, вспомнят наши имена и решат, что мы тоже все сделали правильно. А если не вспомнят, - Мэйника поняла, что в голосе Этуотер прозвучала нотка неподдельного веселья, - тогда пошли они к черту! Потому что ты, я, мои люди и Лазарус - мы чертовски уверены, что будем помнить, что сделали, верно?
   - С моей стороны, конечно, майор, - сказал Лазарус через свои внешние динамики, и Этуотер резко рассмеялась.
   - Ну, вот и ты, Мэйника! Думаю, мы можем доверить Лазарусу проследить за тем, чтобы в учебниках истории все было правильно. Я имею в виду, кто будет с ним спорить?
   - Принято, - согласилась Мэйника.
   - Хорошо! А теперь, капитан Тревор, если пройдете со мной, полагаю, есть несколько человек, которые хотели бы пожать вам руку.
  

* * *

   Рядовой Карша На-Варск скорчился на своем наблюдательном пункте, глядя вниз на позиции людей, в то время как его ошеломленный мозг пытался осознать случившееся.
   Бригада исчезла. Он сам почти наверняка был последним выжившим и понятия не имел, почему все еще жив. Он передал информацию для определения целей первоначальной бомбардировки, и попытался обстрелять людей со своей возвышающейся позиции, как только атака действительно началась. Знал, что хорошо выполнил свой долг передового разведчика... за все хорошее, что это в конце концов принесло. Но его усилия как снайпера были полностью потрачены впустую. Даже в упор его энерговинтовка, вероятно, не смогла бы нанести никакого реального урона силовой броне людей. Он предположил, что только огромный объем огня, которым обменивались стороны, удерживал датчики брони какого-нибудь человека от обратного отслеживания его собственного огня и определения его местоположения в разгар битвы, и перестал тратить энергию на бесполезные выстрелы задолго до того, как проклятый Боло завершил свою резню его товарищей. В то время он не знал, почему потрудился остановиться. Теперь понял это.
   Он наблюдал, как единственный человек под ним, на котором не было силовой брони, отходил от Боло, и его губы скривились, обнажив клыки.
   - ...значит, примерно тогда они вышли из-за поворота, - сказала майор Этуотер Мэйнике, махнув бронированной рукой в сторону долины. - У нас были отключены наши датчики, но их первая бомбардировка... - Она покачала головой за забралом шлема. - Я видела несколько неприятных случаев попадания, когда еще была космопехом, но это было едва ли не самое худшее. Мы бы и близко не пострадали так сильно, если бы они с самого начала не нарушили наше командование и контроль. Вы бы почти подумали...
   Внезапно что-то ударило Мэйнику.
  

* * *

   На-Варск торжествующе закричал, когда фигура в униформе, находившаяся так далеко внизу, упала. Он отследил ее, снова поймав в свой электронный прицел, и его глаза были уродливы. Этот человек почти наверняка был уже мертв, но прежде чем им удастся найти его самого, он должен быть абсолютно уверен.
   Он навел ярко-красную точку своего электронного прицела на голову упавшей фигуры и начал нажимать на спусковой крючок.
  

* * *

   Мэри Лу Этуотер все еще застыла в шоке, ее броня была забрызгана кровью Мэйники, когда левая батарея непрерывного репитера Лазаруса внезапно развернулась. У нее как раз было время осознать, что происходит, когда Боло открыл огонь, и две тысячи квадратных метров горного склона вспыхнули пламенем, дымом, пылью и летящими осколками разбитого камня.
  

* * *

   <Это больно.>
   <Я знаю.>
   Она попыталась открыть глаза, но они отказались повиноваться. Попыталась пошевелить руками, но они отказывались двигаться.
   <Лазарус?> Она была слегка удивлена, что в ее мысленном голосе было так мало страха.
   <В тебя стреляли,> сказало присутствие Лазаруса в ее мозгу.
   <Снайпер?> Она почувствовала его подтверждение, и что-то почти похожее на тихий смешок пробежало сквозь красную дымку страдания, окутавшую ее. <Форма. Пришлось сделать из себя мишень, надевая эту чертову форму, не так ли?>
   <Я должен был обнаружить его присутствие до того, как он выстрелил.> Самоосуждение было похоже на какой-то огромный, каменный груз в голосе Лазаруса.
   <Это не твоя вина.> Она смутно осознавала, что Лазарус перевел их обоих в гиперэвристический режим. Что было странно. Она не понимала, как они могли делать это, когда их личности не были полностью объединены. Затем поняла, что ее разум на самом деле работает не очень хорошо.
   <Насколько все плохо?> спросила она.
   <Очень плохо,> тихо сказал ей Лазарус, его голос не дрогнул. <Старший медик майора Этуотер работает, чтобы спасти твою жизнь, Мэйника. Он не добьется успеха.>
   <О.> Она предполагала, что должна была отреагировать на это более решительно, но почему-то не смогла.
   Она чувствовала Лазаруса, как если бы он... приближался к ней физически. Как будто у него были руки, и они поднимали ее, в то время как ее собственное присутствие, казалось, исчезало.
   <Мне холодно, Лазарус,> подумала она.
   <У меня было так много дел, которые я собиралась сделать,> сказала она ему, осознавая, что теряет концентрацию, начинает плыть по течению.
   <Я знаю,> повторил он.
   <Ты скажешь Эдмунду? Скажешь ему, что я сожалею?>
   - Так и сделаю,> пообещал он.
   <Интересно, есть ли у Боло души?> спросила она сквозь холодную, дрейфующую черноту. <Надеюсь на это. Надеюсь, что Бенджи ждет меня там. Если это так, мы оба тоже будем ждать тебя, Лазарус. Обещаю.>
   <Я знаю,> сказал он еще раз.
   <Обними меня?> спросила она, чувствуя, как ее якорь ослабевает, ее странно отстраненный разум и мысли уплывают все дальше и дальше от ее физического присутствия.
   <Конечно,> сказал этот нежный голос из темноты, и она почувствовала, как эти огромные невидимые руки крепко обхватили ее. Даже ее отстраненные мысли понимали, что это нелепо, что у Боло нет рук. Но реальность сейчас была неважна. <Я буду держать тебя до конца, Мэйника,> сказал его громкий, успокаивающий голос.
   <Хорошо,> пробормотала она, прижимаясь к нему, как сонный ребенок. Она чувствовала поток между ними, сияющую, замысловато сплетенную паутину, которая сделала их единым целым, позволила им достичь так многого, и красота этого сверкала перед ее угасающим мысленным взором, как гобелен света. Но гобелен тоже выцветал, тускнел, пока она смотрела на него, и ей было странно приятно наблюдать, как он исчезает.
   На какое-то время воцарилась тишина. Очень долгое время, ибо два существа объединились в гиперэвристической реальности рода Боло. И затем, в самый последний момент, Мэйника Тревор еще раз обратилась к огромному присутствию, приютившему мерцание ее жизни.
   <Холодно, Лазарус,> сонно прошептала она. <Здесь так холодно...>
  

10

  
   Эдмунд Хоторн сидел на утесе над океаном, наблюдая, как его морщинистые серебро и чернота бесконечно катятся к нему под двумя лунами Индрани. Он мог слышать гулкое бормотание прибоя у подножия утеса, взрывающегося струями серебристой пены и вздымающейся черной воды, и свет парных лун разливался по морю, как рябь прожекторов. Ветерок на вершине утеса был резким, трепал его волосы и теребил одежду, принося ему запах океана, смешанный с ароматом цветущих по ночам вокруг местных кустов, которым они еще не удосужились дать названия.
   Он поднял бутылку на высоту глаз, держа ее между собой и самой яркой из двух лун, чтобы посмотреть на уровень внутри нее. Все еще почти наполовину полная, - отметил он. - С такой скоростью, с какой он продвигался, этого, вероятно, хватило бы ему по крайней мере до захода первой луны. Конечно, всегда можно просто влить быстрее, использовать для анестезии. Временами у него возникало искушение поступить именно так, несмотря на его врожденное отвращение к сентиментальной мелодраме. Было бы неплохо забыть, хотя бы ненадолго, как сильно это было больно. Кто-то однажды сказал ему, что боль - это часть жизни, что потеря - это цена, которую люди платят за то, чтобы позволить себе заботиться в первую очередь. В то время он подумал, что это была удивительно банальная вещь для достаточно умного человека. На самом деле, он все еще так думал.
   К сожалению, банальности обычно становятся банальностями в первую очередь из-за правды, скрытой в их избитой сердцевине. И это причиняло боль. Господи, как же это было больно.
   Он сделал еще глоток, и гладкий, жидкий огонь потек по его горлу, как мед с легкой горчинкой.
   Лорен Хэйновер была женщиной со многими талантами, - подумал он со смешком, снова опуская бутылку. - Она не только спасла свой промышленный модуль от Псов, но и создала удивительно хорошую винокурню. И, по крайней мере, потрудилась заранее согласовать это с советом губернатора Аньелли, в отличие от одного или двух других операторов, о которых он мог подумать. И как только у нее появится возможность состарить что-то из этого должным образом и убрать этот грубый привкус, вероятно, станет на этом безмерно богатой. Но пока она все еще раздавала друзьям бутылочки с тем, что она называла "пробным продуктом".
   - Первая проба бесплатная, эй, Лорен? - пробормотал он. - Все в порядке. Это прекрасно.
   Он понял, что произнес это вслух, и огляделся. Возможно, он прикончил эту бутылку немного быстрее, чем думал, если начал разговаривать сам с собой. Или, что еще хуже, с людьми, которых там не было. Но там не было никого, кто мог бы услышать. Никого, кроме остановившегося далеко от края утеса Лазаруса, главная батарея которого была направлена в море. И Лазарус был достаточно мудр, чтобы оставить человека наедине с его мыслями, даже если мыслитель, о котором идет речь, был достаточно пьян, чтобы высказывать эти мысли вслух.
   Рот Хоторна скривился от горечи, он знал, что это было совершенно несправедливо, когда он смотрел на возвышающуюся, освещенную луной черную громаду Боло. Это была не вина Лазаруса. В этом не было ничьей вины, кроме проклятых мелкониан. Мэри Лу Этуотер винила в этом себя. Он был уверен, что Лазарус тоже винил себя в этом. Но это была всего лишь одна из тех вещей, предположил он. Одна из тех проклятых, горько-ироничных вещей.
   Он аккуратно закрыл бутылку и откинулся на жесткую местную траву, слушая, как она шипит и шелестит на ветру. Сквозь шум ветра до него донеслись слабые звуки машин. Они работали без остановок, днем и ночью, в течение пятидесяти трех дней, двенадцати часов, и - он поднял руку, чтобы свериться со своим хронометром - тридцати семи минут с тех пор, как Лазарус спустился с гор на своих искалеченных гусеницах с телом своего командира на его ракетной палубе, запечатанном в стандартный военный мешок для выдачи трупа.
   Его внутренние системы контроля повреждений и ремонта уже делали все, что могли; другие ремонтные пульты развернулись из автоматизированного хранилища на борту штурмовой капсулы после того, как он остановился точно в центре Лэндинга, в то время как почетный караул ополчения Джеффордса, наконец, забрал тело Мэйники из-под его опеки.
   Боло не сказал ни слова. Он просто стоял там, следя оптическими головками за тем, как ополченцы и женщины уносили Мэйнику, а затем каждое из его уцелевших вторичных и третичных орудий поднялось в приветствии, прежде чем он снова пришел в движение.
   Никто не был вполне уверен, куда направляется Лазарус, но они должны были догадаться, - подумал Хоторн. - Это было любимое место Мэйники. Она часто ставила здесь Лазаруса и сидела на вершине его главной башни, чтобы насладиться чужими звездами, лунным светом и морем. Теперь Лазарус стоял точно на том же месте, сопровождаемый механическими приспешниками, которые исправляли столько его повреждений, сколько могли.
   Конечно, пока они не запустят свою промышленную инфраструктуру, полностью отремонтировать его будет невозможно. Простое изготовление необходимого дюраллоя было бы невозможно по крайней мере еще пару лет. Но Джеффордс, преемник Мэйники на посту старшего военного офицера колонии, поделился анализом Боло с Хоторном. Шансы были ошеломляющими - более 99,95 процентов, по словам Лазаруса, - что мелконианский транспорт, которому удалось последовать за ними сюда, был единственным кораблем, который знал, куда они отправились. Если бы существовал второй корабль, самое ближайшее время, когда он мог бы доставить другие военные корабли Псов обратно к Лакшмании, было бы, по крайней мере, через три стандартных года в будущем. К тому времени должен был завершиться ремонт доспехов Лазаруса, хотя это, вероятно, не имело бы значения, если бы мелкониане послали соответствующую оперативную группу.
   Были некоторые споры о том, чтобы погрузить всех обратно на транспорты и двигаться дальше на всякий случай, но споры продолжались недолго. Шансы на то, что они успешно найдут другое подходящее место для поселения и начнут его осваивать, были почти в шестьсот раз выше вероятности столкнуться здесь с последующей атакой мелкониан. Решение остаться там, где они были, несомненно, было правильным, исходя из этих вероятностей, но на самом деле это не имело значения. Поселенцы Индрани заплатили жизнями за свой новый родной мир. Это был мир, защищая который, погибли мужчины и женщины четвертого батальона, персонал второго промышленного модуля, экипаж "Сталинграда", Гатри Чин, Микки и Мэйника Тревор, и жители Индрани не хотели бежать дальше. Это было то место, где останутся они, и их дети, и дети их детей, и если Мелконианская империя придет за ними, они разорвут ей глотку своими обнаженными зубами.
   Хорошо, что в этом случае логика Боло поддержала человеческую нелогичность, - подумал Хоторн, откупоривая бутылку и делая еще один глоток. - Потому что, независимо от того, произошло это или нет, нелогичность в конце концов восторжествовала бы. Он был уверен в этом.
   Он фыркнул и снова сел, повернувшись, чтобы посмотреть на запад, подальше от моря. Он воображал, что может просто разглядеть очертания гор, но был почти уверен, что обманывает себя. Для этого было слишком темно, несмотря на луны. И все же ему не нужно было их видеть. Он чувствовал их, стоящих высоко и запутанно в темноте, барьер, который сделал именно то, на что надеялась Мэйника, разбив атакующие силы мелкониан, позволив ей расставить ловушку и уничтожить их прежде, чем они смогли добраться до поселения. Совет уже объявил, что эти горы отныне будут известны как хребет Тревор, а их самая высокая вершина будет известна как гора Мэйника. На этой вершине круглый год лежал снег, несмотря на климат Индрани, и Хоторн почему-то счел это подходящим.
   Потом был Кенотаф. Эскизы, которые видел Хоторн, были все еще предварительными, но все они включали возвышающуюся колонну в центре официального сада и обращенные к ней таблички из дюраллоя, с перечислением фамилий и имен каждого человека, включая персонал оперативной группы коммодора Лакшмании, которые погибли, чтобы колонисты добрались до Индрани и удержали ее. А на вершине колонны, откуда открывался вид на море, которое она так любила, стояла бы статуя Мэйники.
   Ничто из этого не вернет женщину, которую любил Эдмунд Хоторн.
   Он поморщился, наполовину злясь на себя за неоспоримую жалость к себе, вызванную этой мыслью. Он был не единственным человеком, который кого-то потерял. Черт возьми, почти все на Индрани потеряли кого-то, кого любили! Не говоря уже обо всех друзьях и членах семьи, которых они оставили навсегда, когда впервые отправились на "Кукурузное семя". И Мэйника надрала бы ему задницу, если бы увидела, как он сидит и лелеет ее память, как какую-то рану.
   Он рывком поднялся на ноги и встал в прохладной темноте. Даже ни намека на покачивание, - отметил он.
   Хорошо. Вероятно, это означало, что он был не более потрясен, чем думал. Кивнул сам себе, сунул бутылку в набедренный карман своих форменных брюк и направился к Лазарусу.
   Немигающий красный глаз повернулся в его сторону, когда он приблизился. Он знал, что это одна из оптических головок Лазаруса. Когда он подошел ближе, внешние огни Боло включились сами собой - сначала тусклые, учитывая привыкшее к темноте зрение Хоторна, но становящиеся все ярче. Автоматизированным ремонтным роботам, работавшим над ним, конечно, не требовался свет, и Хоторн признал любезность Боло, предоставившего ему освещение.
   Он обошел машину спереди, встав между Лазарусом и океаном. Мэйника объяснила ему, что это была позиция, которую обычай и вежливость требовали для обращения человека к Боло.
   Зазубренные контуры разрушенного гласиса Лазаруса возвышались высоко над ним, искривленные немыслимой яростью направленного термоядерного взрыва, который, наконец, пробил в нем брешь. Свет, который Лазарус включил для него, безжалостно контрастировал с обломками и масштабом повреждений Боло, и Хоторн снова осознал, что мог бы пройти через зияющую рану в лобовой броне Лазаруса, даже не пригибая головы.
   - Добрый вечер, Лазарус, - услышал он свой голос. Этот голос прозвучал резко в его собственных ушах на фоне грохота прибоя и шипящего голоса ветра. Это был первый раз, когда он обратился непосредственно к Боло с момента смерти Мэйники.
   - Я пришел извиниться, - резко сказал Хоторн. - Я сидел там и возмущался тем фактом, что ты все еще жив, а Мэйника - нет. Глупо с моей стороны, я знаю. Это была не твоя вина. И даже если бы это было так, если бы ты тоже умер, Псы уничтожили бы Лэндинг. Но меня это возмутило. Глупо или нет, но я это сделал. И ты этого не заслужил.
   - Нет необходимости извиняться, лейтенант, - сказал Боло через мгновение. - Боло понимают горе и утрату. И мы понимаем это гораздо лучше, чем, как я иногда думаю, на самом деле хотели бы от нас наши создатели. Я тоже винил себя в том, что случилось с моим командиром. Я воспроизвел и повторно проанализировал информацию со своих датчиков за двадцать пять минут до ее смерти, пытаясь выделить данные, которые должен был увидеть и на которые отреагировал. И все же я не нашел такой данности. Враг, убивший ее, просто был слишком хорошо замаскирован, чтобы кто-нибудь мог обнаружить его до того, как он выстрелил.
   - Я знаю. - Хоторн на мгновение закрыл глаза, затем кивнул. - Знаю, - повторил он более решительно. - Это просто так... Я тоскую по ней.
   Он вытащил бутылку обратно из кармана, открыл ее и поднял в приветствии оптической головке Боло, так высоко над собой. Затем сделал еще глоток.
   - Это было для меня, - сказал он, снова открывая бутылку. - Выпил бы за нас обоих, но я уже достаточно близок к тому, чтобы напиться. Мэйнике не понравилось бы, если бы я вырубился здесь в пьяном угаре. Черт возьми, - усмехнулся он, - мне бы это самому не понравилось! До утра должен пойти дождь, и было бы чертовски неловко остаться в сырости из-за слишком большого опьянения и умудриться подхватить пневмонию в середине лета!
   - Согласен, что вероятность конфуза была бы высока, - сказал ему Лазарус. - Однако, если вам случится заснуть по какой-либо причине, я, безусловно, воспользуюсь своими пультами с дистанционным управлением, чтобы построить для вас временное убежище.
   - Достойно с твоей стороны, - сказал Хоторн. Он скрестил руки на груди и прислонился спиной к возвышающейся стопке гусеничных траков, пристально глядя на Боло.
   - Позавчера я разговаривал с доктором Аньелли, - сказал он через мгновение. - Вы знаете, мы с Мэйникой оба предпринимали меры. И согласно условиям ее завещания, ну...
   Его голос затих, и он глубоко вздохнул. Это смешно, - подумал он. - И вот я здесь, посреди ночи, объясняю машине, что не знаю, чем на самом деле хочу заниматься. Нет, будь честен, Эд. Настоящая проблема в том, что ты не знаешь, хватит ли у тебя смелости взяться за это самостоятельно.
   - Я хочу это сделать, - услышал он свой голос, обращенный к чудовищному Боло, нависшему над ним. - Действительно хочу. Но я... ну, напуган, я думаю. Я хотел иметь детей от Мэйники. Чтобы мы вдвоем растили их вместе. Теперь я не совсем уверен, что хочу их самих по себе, или просто хочу их, потому что они были бы своего рода отголоском ее. Как будто умудряюсь цепляться за маленькую частичку ее, даже несмотря на то, что она мертва. И дети должны быть желанны такими, какие они есть, любимы такими, какие они есть, а не только потому, что они напоминают тебе кого-то другого. И растить их самому, как единственный родитель? Что, если я облажаюсь, Лазарус? Что, если я совершу ошибки, подведу ее детей, не зная, что делаю?
   - Я - Боло, лейтенант, - ответил Лазарус после очередной короткой паузы. - Боевая машина, солдат. Убийца. Мой взгляд на то, что делает человека успешным родителем, возможно, не самый надежный. Однако мне кажется, что вопросы, которые вы задаете, указывают как на глубину вашего горя, так и на серьезность, с которой вы подходите к родительским обязанностям, и я уверен, что капитан Тревор согласилась бы со мной. За время моего существования у меня было много командиров. Некоторые были лучшими тактиками, чем другие. Некоторые были более агрессивны, чем другие. Никто не был более сострадательным или более осведомленным о ее обязанностях - не просто как командир линейного подразделения, но и как человек, - чем капитан Тревор. Я верю, что она убедила бы вас принять решение, которое вы считаете правильным. Но я знаю из разговора с ней и из того времени, которое мы провели вместе, что у нее не было бы никаких сомнений в вашей пригодности в качестве родителя ее детей, одинокого или нет. Вы можете совершать ошибки, как это делает большинство родителей, но это никогда не произойдет из-за того, что вы не сделали все, что было в ваших силах. Она очень любила вас, лейтенант, а Мэйника Тревор не полюбила бы того, кто был способен нарушить свои отцовские обязанности.
   - Спасибо тебе, Лазарус, - сказал он, наконец. - Это... это много значит для меня.
   - Не за что, лейтенант. Я хотел бы, чтобы у меня была возможность сделать больше. Действительно, я надеялся, что так оно и будет. Но ее больше нет, и я должен признаться, что мне бы очень хотелось понаблюдать, как ее дети вырастут и станут взрослыми. Для себя, как вы сами сказали, а не просто как живое напоминание о ней. Но, возможно, также и как обещание того, что жизнь продолжается. Что то, ради чего она умерла, будет жить дальше.
   Хоторн посмотрел на Боло и, к собственному удивлению, улыбнулся.
   - Ну, Лазарус, я сомневаюсь, что родитель-одиночка мог бы стать крестным отцом для своих детей хуже, чем Боло. Это, черт возьми, превзошло бы фразу "Мой старик может побить твоего старика", не так ли?
   - Я не думал об этом именно в таком свете, - ответил Лазарус с мягким электронным смешком.
   - Вероятно, нет, - согласился Хоторн. - Я знаю, что вы, Боло, должны быть кровожадными существами, но мы, люди, потратили гораздо больше времени, чем вы, на долгие и убийственные мысли.
   - Полагаю, что да, но даже в этом случае я бы пред...
   Голос Лазаруса прервался. Он не замедлился, не смазался и не исчез. Он просто оборвался на полуслове, и Хоторн резко выпрямился, когда внезапно погасла красная лампочка питания на обращенной к нему оптической головке.
   - Лазарус?
   Нет ответа. Ни малейшего проблеска.
   - Лазарус?
   Хоторн сделал два быстрых шага к Боло, прежде чем заставил себя остановиться. Если бы что-то случилось с Лазарусом, что, по его мнению, он мог бы с этим поделать? Он не был техником Боло! Черт возьми, его квалификации едва ли хватило, чтобы подать настоящему специалисту по Боло его инструменты! Но если с Лазарусом что-то было не так, тогда...
   - Эд.
   Эдмунд Хоторн замер, его глаза внезапно расширились, когда индикатор питания оптической головки снова мигнул, и Боло заговорил еще раз. Не тем мягким тенором, который он слышал раньше, а другим голосом. Дымчатым, почти мурлыкающим сопрано.
   - Эд, - снова сказал Боло, а затем захихикал. Несомненно, он захихикал, и его глаза, которые расширились от шока, внезапно сузились в сочетании недоверия и чего-то еще.
   - О, Эд, - сокрушенно произнесло сопрано мгновение спустя, - мне жаль. Но если бы ты мог видеть выражение своего лица...!
   - Лазарус, - резко сказал Хоторн, - это не смешно, черт возьми!
   - Нет, это не так, - ответило сопрано. - Не Лазарус поступает так, Эд. Это я - Мэйника.
   - Мэйника мертва!
   - Ну, да, полагаю, что это так. Вроде того. - Хоторн снова прислонился спиной к груде траков, затем каким-то образом обнаружил, что сползает по ним в сидячее положение, когда сопрано продолжило. - Просто, ну, я, кажется, никуда не ушла.
   - Что... что ты имеешь в виду?
   - Это будет немного сложно объяснить, - ответил голос Мэйники - и это был голос Мэйники; почему-то Хоторн был уверен в этом.
   - Попробуй, - сказал он. - Очень сильно постарайся.
   - Я так и сделаю. Но имей в виду, что мы здесь находимся на довольно неизведанной территории. Хорошо?
   - Если ты действительно Мэйника, то "неизведанная территория" даже не начинает охватывать это!
   - Думаю, что нет, - согласилось сопрано. - Ну, настолько просто, насколько я могу это объяснить, все начинается с того факта, что мы с Лазарусом все еще были связаны, когда в меня стреляли. Если бы не были...
   У Хоторна возникло отчетливое мысленное впечатление пожатия плечами в этой небольшой паузе, а затем голос продолжил.
   - Знаешь, медики Мэри Лу сделали все, что могли. Но ущерб был просто слишком серьезным. Мое сердце остановилось через две минуты, и даже с реанимацией я потеряла так много крови, что функции мозга прекратились через три минуты после этого.
   Хоторн был слегка удивлен тем, что каким-то образом смог подавить дрожь, пробежавшую по его телу при этом будничном описании смерти женщины, которую он любил.
   - Пять минут - это не так уж много, я знаю, - продолжал ее голос, - но для Боло это очень, очень много времени, Эд. В то время я знала, что Лазарус перевел нас обоих в гиперэвристический режим, но не знала почему. И мне он тоже ничего не сказал - думаю, потому что совсем не был уверен, что это сработает. Но то, что он сделал, было для ... ну, чтобы загрузить меня.
   - Загрузить тебя? - Хоторн произнес это полузадушенным голосом.
   - Это лучший способ, которым я могу тебе это описать, - спокойно произнес голос Мэйники. - И хотя в Уставе не совсем описано, что он сделал, это нарушило, по крайней мере, дух двадцати или тридцати правил бригады. На самом деле, я почти уверена, что единственная причина, по которой нет закона конкретно против этого, заключается в том, что никому никогда не приходило в голову, что что-то подобное вообще может быть сделано.
   - Я бы в этом не сомневался, - сказал он и покачал головой. - На самом деле, думаю, что согласен с ними.
   - И в большинстве обстоятельств ты, вероятно, был бы прав. Но Лазарус тоже больше не совсем обычный Боло. Ты знаешь, что когда его отремонтировали и переоборудовали после Шартра, то улучшили его психотронику. Это включало в себя демонтаж почти всех его старых молицирков и замену их новой, улучшенной версией, которые занимали намного меньше объема, чем требовало старое оборудование. Поскольку весь этот объем был свободен, пошли дальше и установили второй полноценный центр выживания в дальнем конце основного корпуса. Он предназначался для резервирования, поскольку Лазарус уже дважды за свою карьеру умудрился получить травму мозга. Но когда он узнал, что я умираю, то использовал это место, чтобы спрятать меня.
   - Ты имеешь в виду сохранить воспоминания Мэйники, - хрипло сказал Хоторн.
   - Нет. Или, по крайней мере, - произнес голос Мэйники тоном, который он хорошо узнал, тоном, который она использовала, когда была предельно честна, - не думаю, что это то, что я имею в виду. Не совсем уверена. Я здесь, и, насколько я могу судить, я... это я. Те же воспоминания, те же мысли. Те же эмоции, - ее голос смягчился.
   - Я полностью интегрированная личность, отдельная от Лазаруса, которая помнит, что была Мэйникой Тревор, Эд. Не знаю, есть ли у меня душа Мэйники или нет, если предположить, что души действительно существуют, но искренне верю, что я тот же человек, каким была всегда.
   - И где ты была последние семь с половиной недель? - потребовал он, борясь с внезапным приливом смешанной надежды и потрясения, почти ужаса.
   - Пыталась выбраться, - просто сказала она. - Человеческие умы и личности устроены не так, как ИИ Боло. Я всегда знала это, но никогда не осознавала, насколько мы разные, пока не обнаружила, что пытаюсь адаптироваться к такой радикально отличающейся среде. Это была не вина Лазаруса. У него было не больше возможностей для продолжения, чем у меня. Единственным методом, который у него был, был тот, который Боло используют для загрузки воспоминаний других Боло в чрезвычайных полевых условиях, так что он использовал именно ее. И мне потребовалось много времени - наверное, дольше, чем ты можешь себе представить, - чтобы "проснуться" здесь. Помни, что я говорила о гиперэвристическом режиме. Разница между скоростью мыслительных процессов Боло и мыслительных процессов человека составляет буквально миллионы к одному, Эд. За последние семь недель я потратила эквивалент более чем полной человеческой жизни на реинтеграцию своей личности. Я была близка к этому до сегодняшнего вечера, но когда ты начал разговаривать с Лазарусом, он снова попытался связаться со мной. Он не делал этого долгое время по той же причине, по которой никогда не упоминал о том, что пытался сделать, никому, кто заботился обо мне - потому что решил, что его усилия, должно быть, провалились. Что люди и Боло слишком разные, чтобы это сработало. Но не... совсем.
   - Просто... почти. И когда он снова попытался получить ко мне доступ, это, наконец, выпустило меня.
   - Нет, лейтенант, - сказал Боло знакомым тенором, который звучал почти шокирующе после сопрано Мэйники. - Моя личность и гештальт остаются нетронутыми и неповрежденными. Я должен признать, что был некоторый период... неопределенности, когда личность капитана Тревор - Мэйники - впервые полностью проявила себя еще раз. Однако, как она только что объяснила вам, Боло в гиперэвристическом режиме имеют чрезвычайно высокую скорость обработки по человеческим стандартам. Мы разработали подходящий совместный интерфейс, который оставляет Лазарусу - "мне" для посторонних - прямой контроль над системами вооружения этого подразделения. Доступ к сенсорным системам, хранилищу данных, центральной обработке и коммуникационным интерфейсам является общим.
   - Значит, у тебя раздвоение личности.
   - Нет. - Голова Хоторна попыталась закружиться гораздо энергичнее, чем можно было объяснить употреблением алкоголя, когда Боло снова заговорил своим голосом Мэйники. - У нас раздвоение личности не больше, чем у двух ИИ, назначенных на разные функции в одном здании, Эд. Мы две разные личности, которые просто случайно живут внутри одного и того же Боло. Лазарус все еще сам контролирует свое оружие, потому что моя личность настолько выходит за рамки параметров, которые бригада считает приемлемыми, что его блокирующее программирование никогда не позволит мне контролировать его. И, честно говоря, я согласна с этими запретами. Я не хочу, чтобы кто-то, включая меня, отвечал за такую огневую мощь без всех элементов предосторожности, на разработку которых бригада потратила последнее тысячелетие или около того.
   - И все же сейчас возникает интересная ситуация, - заметил Боло своим голосом Лазаруса. - Поскольку капитан Тревор, по всем стандартам, которые я могу применить, все еще жива, она остается моим законным командиром, хотя у нее нет прямого доступа к моему оружию. Я не уверен, что правила бригады когда-либо предусматривали ситуацию, в которой человеческий командный элемент отряда Боло был непосредственно интегрирован в одного из Боло этого отряда.
   - Ага, - сказал голос Мэйники и снова усмехнулся. - Думаю, я все-таки стала "старым солдатом", Лазарус.
   - Не уверен, что это именно та ситуация, которую Макартур представлял себе во время своего замечания, - ответил Боло самому себе голосом Лазаруса. - Тем не менее, представляется возможным, что твое пребывание на посту командира будет... несколько дольше, чем предполагалось изначально.
   - О, Господи! - Хоторн наклонился вперед, обхватив голову обеими руками и покачивая ею из стороны в сторону. - Аньелли хватит удар, когда он узнает об этом!
   - Так ты начинаешь признавать, что я действительно все еще могу быть собой? - сказал голос Мэйники.
   - Я... действительно так думаю, - ответил Хоторн через несколько секунд. - Конечно, даже если это не так, Лазарус думает, что это так, и именно по этой причине я ожидаю, что у Аньелли случится припадок, когда Лазарус объявит, что его командир на самом деле не погиб, и статуя на вершине Кенотафа может быть немного преждевременной. Как губернатор, Аньелли вряд ли будет в восторге от мысли, что он никогда не сможет назначить нового командира Лазарусу. И если быть честным ... Мэйника, прямо сейчас я не могу сказать, радуюсь ли я осознанию того, что ты на самом деле не умерла, или больше ужасаюсь мысли о том, что ты застряла в Боло.
   - Мне тоже потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к этой идее, - сухо сказала она. - Однако, как я уже отмечала, у меня было довольно много времени, чтобы подумать об этом и рассмотреть альтернативы. И, честно говоря, Эд, я все-таки предпочитаю быть здесь, разговаривать с тобой, даже если и "застряла в Боло", чем быть мертвой.
   - Говоря таким образом, я думаю, что чувствовал бы то же самое. Но, похоже, это займет у меня еще некоторое время. Я не обладаю гиперэвристическими способностями!
   - Конечно, не обладаешь, - сказал голос Мэйники с теплой рябью любящего веселья. - Но это нормально. Так уж получилось, что, похоже, у меня достаточно времени, чтобы ты, в конце концов, к этому привык.
  

11

   Адмирал космического флота Индрани Эдмунд Хоторн (в отставке) сидел в своем медицинском плавающем кресле, его серебристые волосы блестели в ярком солнечном свете Лакшмании, когда настоящий, живой человеческий оркестр играл гимн Конкордиата, сохраненный Республикой Индрани как свой собственный. У него был отличный вид на главную смотровую площадку, хотя его место больше не было на вершине этой площадки при отдании чести вместе с остальными членами Объединенного комитета начальников штабов, когда подразделения проходили проверку в День основателей.
   Конечно, этот День основателей был несколько более значительным, чем большинство других, - размышлял он.
   Он повернул голову, глядя на ярко раскрашенные толпы людей, заполонивших поле Аньелли. Оркестр и почетный караул космопехоты вокруг смотровой площадки прибыли из форта Этуотер, главного учебного центра корпуса космопехоты Индрани на плато Джеффордс в северном полушарии Индрани, задолго до рассвета. Остальная толпа собиралась более постепенно, проходя через ворота поля Аньелли группами не более чем по несколько десятков человек за раз. Большинство из них прибыли из самого Лэндинга, чьи величественные башни возвышались, как огромные иглы из сверкающего стеклопластика, мрамора и пастельного керамокрита, за южным периметром поля. Первые из них появились почти сразу после почетного караула, стремясь занять лучшие места, не обращая внимания на росу, пропитавшую их обувь, когда они шли по безукоризненно ухоженным газонам, по которым обычно было запрещено ходить. Сверкающие драгоценные камни орбитальных коллекторов энергии, промышленных объектов и солидно вооруженных и бронированных орбитальных крепостей космического флота - настолько знакомых, что в наши дни они обычно едва привлекали внимание - сияли над ними, как диадема, и Хоторн подозревал, что многие глаза смотрели на них сегодня несколько иначе.
   Конечно, ему самому не нужно было спешить. Даже без его внушительного (хотя и давно находящегося в отставке) звания он и его семья были бы уверены в идеальном наблюдательном пункте. Он усмехнулся при этой мысли, удобно откинувшись в кресле, которое контролировало его все более дряхлые физические процессы, и наслаждаясь теплом солнца, которое постепенно поднималось все выше на востоке. Он посмотрел на людей, сидевших в креслах, сгрудившихся непосредственно вокруг него, и его охватило чувство огромной радости и удовлетворения. У него впереди немного Дней основателей. На самом деле, он скорее подозревал, что этот день может быть последним для него. Но хотя в те мрачные дни, когда его впервые назначили на операцию "Кукурузное семя", он никогда по-настоящему не ожидал, что выживет, но оглядывался назад на свою долгую жизнь с абсолютной уверенностью, что то, что сделал с ней, имело значение. Думал, что не многим дано без тени сомнения знать, что его жизнь действительно имела значение, и что, когда она закончится, он оставит вселенной лучшее место для своих усилий.
   И личные достижения и награды были по меньшей мере столь же велики. Его оставшиеся в живых сыновья и дочери - все пятнадцать - большинство с такими же серебристыми волосами, как у него самого, окружили его кресло жизнеобеспечения сплошным блоком. За ними были их сыновья и дочери, его и Мэйники внуки, правнуки и праправнучки. И на его коленях сидел самый младший из их пра-пра-правнуков. Толпа их была огромной, но для всех них было достаточно места на их собственной специальной площадке весом в пятнадцать тысяч тонн, - подумал он с мысленным смешком.
   Он вспомнил дни своей юности, еще в Конкордиате, когда демографическое давление привело к низкой рождаемости на перенаселенных внутренних мирах, и люди, которые хотели иметь большие семьи, боролись за переселение на колониальные миры, где большие семьи были нормой. Даже те люди, которые думали в терминах "больших семей", были бы ошеломлены средним размером семьи Индрани, но тогда их семьи обычно не состояли из детей, рожденных как в результате естественных родов, так и в искусственных матках, которые были неотъемлемой частью Индрани с самого начала.
   Шрамы, оставленные мелконианской атакой, которая была так близка к уничтожению всей человеческой жизни в этой системе, были тщательно сохранены правительством Республики. Эта цепь горных полей сражений была самым почитаемым памятником Индрани - после самого Кенотафа. И это гарантировало, что какой бы мирной ни была жизнь населения Индрани после тех сражений, жители планеты никогда - никогда не смогут - забыть безжалостную войну с геноцидом, которая была единственной причиной, по которой была создана эта система.
   Хоторн едва ли мог возразить на это, но в нем чувствовалась твердость или, возможно, готовность, которая его немного беспокоила. Ощущение собственных достижений, собственной доблести. По большей части он предпочитал такое отношение робости, пряткам с затаенным дыханием в своей мышиной норе, в то время как кошка жадно рыскала снаружи. Но, возможно, это также несло в себе нотку... дерзости. В худшем случае, почти страстное желание противостоять смертельным врагам человечества и показать мелконианам, что индрани стали их учителями в искусстве войны.
   Каковыми, - признал он, - они вполне могли бы быть. Конечно, они уже более пяти поколений посвятили себя изучению войны, подготовке к ней, а также исследованиям и разработкам в ее поддержку. Они начали с полных технических спецификаций оружейной технологии Конкордиата текущего поколения на момент отбытия колониальной экспедиции, и потратили почти столетие - как только были удовлетворены насущные потребности выживания и обеспечения их растущего населения - на совершенствование этой технологии. Было удивительно, чего могло достичь население, неуклонно увеличивающееся с миллионов до миллиардов, когда оно настроило на это свой коллективный разум.
   Хоторн вспомнил свой последний флагманский корабль, прежде чем его невероятный возраст окончательно отправил его в отставку. Супердредноут флота Индрани "Гатри Чин" уничтожил бы крупные корабли Конкордиата в шесть или семь раз больше своей массы, гораздо быстрее, чем лучший из тех, которыми могла похвастаться Мелконианская империя на момент начала операции "Кукурузное семя". И более поздние корабли были значительно мощнее, чем "Гатри"... который, подумал он с оттенком ностальгии, после более чем трех десятилетий службы в Резервном флоте, наконец, был списан три года назад как безнадежно устаревший.
   Нет, если республика столкнется с империей, он не ожидал, что империя получит удовольствие от этого опыта.
   К сожалению, как узнал Конкордиат, количество само по себе несет качество. Если бы империя выиграла войну против Конкордиата, то было бы слишком вероятно, что у нее все еще были бы размеры, чтобы отразить любую атаку, которую могла бы предпринять республика, и все равно заплатить цену за уничтожение одной звездной системы.
   - Ты следишь за своими показателями кислорода в крови, Эд? - промурлыкало знакомое сопрано через коммуникатор, имплантированный в его сосцевидный отросток.
   - Нет причин беспокоиться, не так ли? - отправил он в ответ. - Не тогда, когда вы с Лазарусом шпионите за ними вместо меня!
   - Кто-то должен присматривать за таким старым пердуном, как ты. Кроме того, подумай, как отреагировали бы дети, если бы ты упал замертво на них именно сегодня, из всех дней!
   Ему удалось превратить свой животный смех в почти убедительный приступ кашля, хотя он сомневался, что это одурачило кого-либо из их детей. Они слишком привыкли к односторонним или даже полностью беззвучным разговорам папы с мамой... среди прочего. Взросления с осознанием того, что твоя мать жила внутри пятнадцатитысячетонного Боло, было достаточно, чтобы дать любому ребенку... уникальную перспективу, - предположил он.
   - Тебе следовало жениться на Лорен, когда у тебя был шанс, Эд, - мягко поддразнила Мэйника. - Подумай, каким богатым ты был бы! И управление крупнейшим в республике ликероводочным заводом стало бы для тебя забавным проектом после того, как им наконец удалось вынудить тебя уйти на пенсию. Всегда предполагая, - задумчиво продолжила она, - что твоя печень пережила бы этот опыт.
   - Лорен была совершенно довольна двумя мужьями, которые у нее были, - парировал Хоторн. - И не то, чтобы мне - лихому офицеру, которым я был - точно не хватало женского общества.
   - Да, хватало, - нежно сказала она, и он слегка улыбнулся благодарности в ее голосе. Иногда он задавался вопросом, сожалеет ли она об утрате физической близости, которую они когда-то разделяли. Если она и любила, то никогда этого не показывала, и никогда не обижалась ни на одну из женщин - многих женщин, поправил он себя с другой, более глубокой улыбкой, - которые разделили его жизнь. И все же она была права. Он никогда не был женат. Что, вероятно, признал он, говорило что-то немного странное о его собственной психике. Не то чтобы его это особенно заботило.
   Он собирался сказать что-то еще, когда его старшая дочь Мэйника тронула его за плечо.
   - Могу сказать по выражению твоего лица, что вы с мамой снова доставляете друг другу неприятности, папа, - сказала она с улыбкой. - И все же, думаю, это та часть, которую ты хотел увидеть.
   - Хм! Действительно, доставлять ей "неприятности"! У женщины есть целый чертов Боло, чтобы побить меня!
   - Похоже, ты довольно хорошо держался на протяжении многих лет, - отметила она. - А теперь замолчи и слушай!
   Он ухмыльнулся ей без всякого раскаяния, но все же подчинился, сосредоточив свое внимание на говорившем. Он видел, что это был молодой Спиро Симмонс. Генерал Спиро Симмонс, в наши дни одетый в форму заместителя главнокомандующего вооруженными силами Республики.
   - ... и целые поколения самоотверженности, - говорил Симмонс. - Я думаю, нашим основателям было бы чем гордиться, если бы они могли дожить до этого дня, но всем, чего мы достигли, мы обязаны им. Именно их мужество, их самопожертвование, их непоколебимая решимость и самоотверженность позволили нам не просто выжить, но и процветать. Теперь наша очередь принести ту же самоотверженность и решимость в еще одну звездную систему, и...
   Хоторн слушал с внимательным выражением лица, потому что его дочь была права, они подходили к той части, ради которой он потащился прочь со своей виллы для престарелых. Хотя, судя по тому, что он слышал до сих пор, молодому Спиро еще многое предстояло сказать.
   Что ж, все было в порядке. Сегодня состоялось официальное открытие первой в республике колонии за пределами системы Лакшмании, и, видит Бог, каждый заслужил возможность похлопать себя по спине. Он вспомнил, как впервые был проведен референдум о колонизации. Тогда он все еще был начальником операций флота и втайне испытал облегчение, когда референдум провалился.
   Многое можно было сказать о расширении, о поиске дополнительных корзин для некоторых их яиц. Но как парню, который был ответственен за защиту Лакшмании, ему точно не понравилась мысль о том, чтобы распределить свои ресурсы тоньше. И всегда существовал этот скрытый страх - более распространенный среди быстро исчезающих рядов основателей, чем среди их потомков, признал он, - что экспансия в другие звездные системы сделает их более крупной мишенью. Если бы мелкониане одержали победу и в конечном итоге снова расширились в направлении Лакшмании, дополнительные заселенные звездные системы вполне могли бы сделать республику более уязвимой для преждевременного обнаружения ее врагами.
   Он посмотрел на шаттлы, разбросанные по огромному пространству поля Аньелли, мысленно сравнивая их с поблекшими воспоминаниями о первоначальной экспедиции "Кукурузное семя". Новая колония в вызывающе названной системе Бастион должна была начаться с первоначального населения почти в полмиллиона человек, защищенного шестью боевыми эскадрами и массивными сборными орбитальными оборонительными сооружениями. И Бастион не будет зависеть исключительно от космических защитников.
   Ах, наконец-то Спиро приступил к делу!
  

* * *

   - Мне не нравятся показатели Эда, - сказала Мэйника Лазарусу.
   - Мэйника, ему сто тридцать один стандартный год, - мягко ответил Боло. - Для человека его возраста его показатели удивительно хороши.
   - Я знаю, - вздохнула она. - Это просто...
   Ее голос затих с сильным впечатлением от мысленного пожатия плечами, и Боло позволил себе излучать чувство понимания в сочетании с уверенностью, что его утешение будет рядом с ней в неизбежный день.
   Мэйника послала в ответ поток своей собственной благодарности. Странно, - подумала она еще раз, - как изменились их отношения с тех пор, как она впервые очнулась в его резервном центре выживания. Во многих отношениях они были ближе, чем когда-либо, и Лазарус узнал гораздо больше о человеческих эмоциях - и иногда иррациональности - чем, вероятно, когда-либо узнал любой другой Боло. В конце концов, они вдвоем провели более стандартного столетия, живя в одном и том же "теле".
   И все же они жили там как два совершенно отдельных существа. Когда они полностью соединились, то слились еще более плавно, чем когда Мэйника обладала человеческим телом, но между этими периодами слияния существовал тщательно поддерживаемый барьер между их личностями и точками зрения. Что, вероятно, было и к лучшему для нее, учитывая подавляющую природу личности любого Боло.
   Все еще были времена, даже часто, когда она сожалела о потере своей смертности. Ее психотронное состояние никак не уменьшило боль, когда умерли друзья и близкие, и хотя сенсоры и вычислительные способности Лазаруса стали ее собственностью, были моменты, когда ей невыразимо хотелось еще раз ощутить запах горячего шоколада, вкус хот-дога, сдобренного перцем чили и луком.
   Прикосновение губ другого человеческого существа к ее собственным. Она все еще могла пережить эти переживания, потому что ее психотронная память о них была такой же совершенной и нетленной, как у любого Боло, но это было не то же самое, и никогда не могло быть.
   И все же, если многое было потеряно, многое также было дано, - сказала она себе. - Ее собственная особая версия синдрома идентификации оператора была чуть более выраженной, чем у любого другого командира Боло в истории, - подумала она с проблеском веселья. - На самом деле, во многих отношениях, у нее было два "мужа" за последние сто пять стандартных лет. Возможно, у нее и Эда не было никаких физических отношений друг с другом в течение этих лет, но совместное воспитание их детей и ее собственное полное, если не совсем нормальное, участие в их жизни породили связь, которая не поддавалась использованию какой-либо другой терминологии. И в течение тех же самых лет она и Лазарус были, в буквальном смысле, соединены браком в одном теле.
   И с того момента, как Эдриэн Аньелли позволил себе признать, что каким-то образом, каким бы невероятным это ни казалось, Мэйника Тревор все еще жива внутри дюраллоевого корпуса единицы 28-G-179-LAZ, она также наслаждалась полноценной и бесконечно полезной "карьерой".
   - под умелым командованием адмирала Джу, - сказал генерал. - Если наши прогнозы оправдаются, первоначальные поселения Бастиона выйдут на полное самообеспечение не более чем через два стандартных года. И, конечно, военная безопасность наших новых колонистов будет для нас таким же приоритетом, каким всегда была наша собственная безопасность здесь, в Лакшмании. В космосе за эту безопасность будет отвечать наш флот. И на самом Бастионе...
  

* * *

   Нетрудно проследить за мыслями моего командира - Мэйники - в этот момент. Действительно, со дня ее физической смерти я узнал о человечестве, и об этой женщине в частности, больше, чем даже я когда-либо подозревал, что можно узнать. Они - самый замечательный вид, мои создатели. Столь многие из них так далеки от стандартов, к которым они стремятся, и все же у всех есть потенциал стремиться к ним. И некоторые, такие как Мэйника Тревор и Эдмунд Хоторн, Эдриэн Аньелли и Индрани Лакшмания, поднимаются на самую вершину этого потенциала, несмотря на краткость и хрупкость своей жизни.
   Для меня было огромной привилегией быть частью этого процесса, хотя я понимаю, что даже мой командир по-настоящему не осознает, насколько это верно. Люди видят жертвы бригады. Они видят разрушенные военные корпуса, роли жертв. Они видят выведенных из эксплуатации Боло, старых Боло, чьи личностные центры были сожжены, когда они стали опасно устаревать. В глубине души они боятся, что мы, служащие человечеству мечом и щитом, должны возмущаться тем фактом, что наше творение обрекает нас на существование воина и боль и смерть, которые так часто ожидают воина. Они не до конца осознают тот факт, что мы, Боло, признаем в себе - в нашей верности, нашем чувстве идентичности и преемственности, а также в нашей приверженности гордой истории и кодексу чести бригады Динохром - отголосок бесконечной борьбы несовершенного человечества за достижение той же верности, той же приверженности. Они дали нам по праву рождения то величие, к которому сами должны вечно стремиться, и лучшие из них служили - и умерли - на наших командных палубах, так же преданные существам молекулярных схем, сплавов и термоядерных электростанций, как когда-либо бригада Динохром была предана существам из хрупкой протоплазмы, которые создали нас. И именно поэтому мы никогда не можем обижаться на них. Потому что даже в своих неудачах они всегда соблюдали соглашение между нами.
   Я полагаю, что Мэйника, которой больше, чем любому другому командиру Боло, было дано испытать оба аспекта традиций и преемственности бригады, возможно, на самом деле пришла к пониманию того, что Боло-люди сотрудничают даже лучше, чем мы, Боло. И это понимание является частью того, что так хорошо подходит ей для выполнения задачи, к которой она была призвана даже после смерти человеческого тела, в котором она родилась.
   Я горжусь ею и привилегией служить вместе с ней. Почти так же горжусь, как и благодарен за понимание человечности, которое она мне дала.
  

* * *

   - компонент планетной обороны, конечно, будет, как всегда, в ведении бригады Динохром.
   На этот раз, когда Симмонс сделал паузу, радостных возгласов не последовало. Вместо этого воцарилась какая-то затаившая дыхание тишина. Напряженное предвкушение, которое можно было бы перерезать ножом. Все взгляды обратились к дальнему концу поля, и Хоторн скорее почувствовал, чем услышал, глубокий вздох, вырвавшийся из этой собравшейся толпы, когда двенадцать огромных дюраллоевых форм с грохотом пришли в движение.
   Зрение Эдмунда Хоторна больше не было таким, каким оно было когда-то, несмотря на все, что могла сделать современная медицина. Но ему не нужно было видеть их ясно. Он видел схемы, технические сводки. На самом деле, он помогал разрабатывать планы их строительства до своей собственной отставки.
   Он посмотрел поверх них, увидев массивные корпуса - каждый чуть более двухсот двенадцати метров в длину и почти тридцать пять в ширину. Две основные башни, каждая из которых несла по паре 210-сантиметровых "Хеллборов" на шарнирных барбетах, что обеспечивало обеим башням эффективное поле обстрела на 360 градусов. Двенадцать вспомогательных турелей, на каждой из которых установлена пара 35-сантиметровых "Хеллборов". Ракетные люки; новые, улучшенные, более толстые противоплазменные накладки; противопехотные кластеры; плавный изгиб корпуса над основной частью встроенных генераторов антигравитации, которые делали их независимыми от любой штурмовой капсулы.
   Они были чем-то новым: Боло Марк XXXIV, названные Возрождающимися и разработанными с отправной точки планов Марк XXXII-XXXIII, которые хранились в памяти кораблей колонии.
   Каждый из них состоял из сорока тысяч тонн дюраллоя, оружия и мощи, что более чем в два раза превышало размеры устаревшего Боло Марк XXVIII, перед которым они остановились.
   Тем не менее, остановившись, они подняли свое основное и вспомогательное оружие в знак приветствия, и через мгновение открылся люк на ракетной палубе командира батальона. Мужчина в униформе бригады Динохром - моложавый на вид, но с серебряными прядями в волосах - поднялся через него на антигравитационном лифте. У него были голубые глаза, очень темные волосы и кожа цвета сандалового дерева, и Эдмунд Хоторн немного выпрямился в своем кресле жизнеобеспечения, его старые глаза сияли одобрением, когда его внук приветствовал древний Боло, в котором жили разум и дух его бабушки.
   - Отряд "Бастион", бригада Динохром, командование Индрани, запрашивает разрешение на развертывание за пределами планеты, мэм! - сказал он, его голос был усилен динамиками Боло.
   На мгновение воцарилась тишина, а затем ответил голос командира бригады Динохром республики Индрани.
   - Очень хорошо, полковник Хоторн, - сказала Мэйника Тревор. - Подготовьте свой батальон к развертыванию.
   - Да, мэм! - полковник Энсон Хоторн вытянулся по стойке смирно, затем повернулся на каблуках лицом к главной оптической головке Боло, на котором он стоял.
   - Третий батальон, внимание к приказам! - сказал он. Последовала самая короткая из пауз, а затем ответил глубокий, как землетрясение, бас.
   - Линейное подразделение Три-Четыре-Альфа-Ноль-Ноль-Один-Сьерра-Браво-Ромео, третий батальон, бригада Динохром, командование Индрани, ожидает приказов, - сказал Боло.
   - Очень хорошо, Сэйбр, - сказал полковник Хоторн, и даже сквозь официальный тон своего внука Эдмунд Хоторн услышал нежность, с которой молодой человек обратился к огромной, осознающей себя машине.
   - Приготовиться к развертыванию.
   - Батальон готов, сэр, - ответил Боло.
   - Очень хорошо. - Младший Хоторн повернулся лицом к Мэйнике/Лазарусу. - Отряд "Бастион" готов к развертыванию, мэм! - объявил он.
   - В таком случае, полковник, - произнес голос Мэйники, - садитесь на транспорт.
   - Да, мэм!
   Полковник Хоторн еще раз отдал честь, а затем исчез в люке, из которого появился. Люк закрылся, и глубокий, вибрирующий гул массивных генераторов антигравитации возник из двенадцати Марк XXXIV. Он захлестнул огромную толпу, проникая в их кости, почти, но не совсем ошеломляя, и все же в течение примерно десяти секунд ничего больше не происходило. А затем, легко, как мыльные пузыри, двенадцать гигантских боевых машин легко поднялись на своей встроенной антигравитации. Сначала медленно, затем все быстрее и быстрее, прорезая атмосферу Индрани к совершенно новым транспортным средствам класса "Шартр", построенным специально для них.
   - Хорошо быть нужной, - тихо сказал ей Лазарус. - Чтобы иметь функцию. Быть полезным и защищать тех, о ком заботишься, не так ли, Мэйника?
   - Да. Да, это так, - ответила она.
   - Значит, ты прощаешь меня за то, что я обрек тебя на такую участь, не посоветовавшись с тобой? - сказал Боло еще тише, и Мэйника почувствовала, как удивленно приподнялись брови, которых у нее больше не было. Первый раз за все годы, которые они прожили вместе, Лазарус прямо задал этот вопрос, и она была не готова к осторожному, почти неуверенному тону, которым он был задан.
   - Конечно, же! - быстро сказала она. - Здесь нечего прощать. Ты подарил мне больше человеческого столетия с людьми, которых я люблю, и, условно говоря, гораздо дольше с тобой. И, как ты только что сказал, ты также дал мне возможность продолжать защищать тех, кого я люблю. Лазарус, если бы я захотела, то могла бы покончить с собой давным-давно. Я даже никогда не испытывала искушения.
   - Так и есть... рад это слышать, - сказал Лазарус через мгновение. - Я верил, что это так, но также обнаружил, что есть вещи, которых боюсь больше, чем боя. Возможность того, что я из лучших побуждений приговорил того, о ком глубоко забочусь, к эквиваленту чистилища, была одной из них. Вот почему мне потребовалось так много времени, чтобы набраться смелости спросить.
   Мэйника собиралась еще раз заверить его, когда их прервали.
   - Мэйника, - подал голос Эдмунд Хоторн по их комлинку.
   - Да, Эд?
   - Это было хорошо, не так ли? - спросил он почти с тоской.
   - Да, это было так, - согласилась она. - Энсон - прекрасный офицер, один из лучших, которые у нас когда-либо были. Он и Сэйбр прекрасно справятся с "Бастионом".
   - О, я уверен, что он это сделает, - сказал Хоторн. - Но на самом деле это было не то, о чем я спрашивал. Я имел в виду... все это.
   - Все, начиная с "Кукурузного семени". Это было хорошо, не так ли?
   - Ну, был странный неприятный момент, - ответила она через мгновение. - Но над всем? Я должна была бы сказать, что это было не просто "хорошо", любимый. Это было намного лучше. Хотя я должна задаться вопросом, почему вы с Лазарусом оба, похоже, чувствуете необходимость в заверениях по этому поводу именно сейчас.
   - О, он это сделал, не так ли? - усмехнулся Хоторн. - Два великих ума, но с одной-единственной мыслью... между ними. - Он снова усмехнулся, качая головой. - Знаешь, это было странно, не так ли? Этакий странный экипаж втроем.
   - Полагаю, ты мог бы сказать это и так, - сказала она. - Но, конечно, ты никогда не думал, что вы с Лазарусом как-то соревновались, не так ли?
   - Нет, конечно, нет. И все же ты была такой важной для нас обоих. И, если честно, я думаю, что просто немного завидую ему, в некотором роде с тоской. Он еще так много увидит и сделает с тобой.
   - Эд, ты знаешь, что это могло бы быть возможно...
   - Нет, - твердо сказал он. - Мы уже обсуждали это раньше. Вы с Лазарусом все еще не уверены, как ты восстановила и реинтегрировала свою личность в этой матрице. Я не уверен, что смог бы. И, честно говоря, дорогое сердце, я устал. У меня была невероятно долгая, насыщенная жизнь. Одна, полная вызовов, достижений, замечательных людей. Но это шасси не было рассчитано на то, чтобы прослужить так долго, как Лазарус. Я готов покончить с этим, и как бы сильно я тебя ни любил, действительно не хочу так поздно размениваться на Боло.
   - Мы будем скучать по тебе, Лазарус и я, - тихо сказала она ему.
   - Я знаю. Но ты тоже будешь помнить меня. Я нахожу это... утешительным. - Он помолчал несколько мгновений, затем заговорил снова. - Ты все еще можешь их видеть, не так ли? Ты и Лазарус? Ты хоть представляешь, женщина, как ты ими гордишься?
   - Ну, конечно, я горжусь ими!
   - Нет, вопрос, который я должен был задать, заключается в том, осознаешь ли ты, насколько гордишься всеми ими? Всеми твоими командирами Боло - не только Энсоном - и самими Боло тоже. Они все твои дети, не так ли? Энсон, конечно. Но и Боло тоже. Энсон - твой и мой, но Сэйбр - твой и Лазаруса. Все они, дети твоего сердца и разума.
   - Да, Эд. Да, это так.
   - Хорошо. Потому что я только что думал о той цитате вашего генерала Макартура, о которой вы с Лазарусом рассказывали мне. Той, что о старых солдатах.
   Он сделал еще одну паузу, достаточную для того, чтобы она начала немного беспокоиться.
   - Что насчет этого? - наконец спросила она.
   - Ну, первая половина этого была достаточно точной. Вы не умерли - ни один из вас. Но я думал о второй части.
   - Часть о том, как ты исчезаешь?
   - Именно. Я не думаю, что увижу еще один День основателей, Мэйника. Врачи и я уже некоторое время предвидели это.
   - Эд!
   - Нет, не перебивай, - сказал он очень мягко. - Я запретил им делиться этой информацией с тобой. Ты беспокоишься о людях, которые тебе небезразличны, а я не хотел, чтобы ты беспокоилась обо мне. И, как я уже сказал, готов к хорошему, долгому сну. Но пообещай мне кое-что, Мэйника. Пожалуйста.
   - Что? - Слезы, которые она больше не могла проливать, звучали в ее голосе, и старик, сидевший среди своей семьи - и ее семьи - на ракетной палубе Боло, в котором она жила, с любовью улыбнулся.
   - Обещай мне, что Макартур был неправ, любимая, - сказал он. - Обещай мне, что ты не "исчезнешь". Что ты - и Лазарус - будете заботиться о себе и всех других людях, которых я люблю, и всех людях, которых они любят, и людях, которых эти люди будут любить. В конце концов, именно в этом все дело, не так ли? Не ненависть к "врагу" - даже к Псам, - а защита людей и вещей, которые мы любим. Вы с Лазарусом так хорошо это делаете, Мэйника. Обещай мне, что будешь продолжать это делать.
   Мэйника повернула главную оптическую головку так, чтобы он мог смотреть прямо в нее. На мгновение она снова затосковала по человеческим глазам, которые потеряла так давно, пожелала, чтобы он мог заглянуть в них еще раз, увидеть любовь и глубокую, горько-сладкую радость, которые его слова зажгли глубоко внутри нее. Конечно, он не мог. И она знала, что ему действительно не нужно было этого делать. Не после стольких долгих десятилетий, проведенных вместе. Но независимо от того, хотел он это видеть или нет, ей нужно было выразить это, и ее дымчатый голос сопрано был очень тихим и бесконечно нежным в его сосцевидном импланте.
   - Конечно, мы сделаем это, любовь моя, - сказала она. - Конечно, так и сделаем.
  
  
  
  
   Copyright Н.П Фурзиков. Перевод, аннотация. 2022, 2025.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"