Габайдуллина Виктория Витальевна : другие произведения.

Третья ипостась. Часть 2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Когда кажется, что ты совсем одна, позабыта и позаброшена, самое время задуматься о причинах, приведших к плачевному результату. Да вот беда - постоянно что-то мешает! Как сосредоточиться, если мысли ускользают за горизонт, туда, где уже давно скрылось сердце? А еще всякие уроды так и норовят нашпиговать стрелами. Но полный улет еще впереди - оказывается, вас таких двое... Конечно, вдвоем легче справиться с испытанием, уготованным отнюдь не судьбой, а злой волей живого существа. И все получится, даже если вам придется умереть... ПОЛНАЯ РЕДАКЦИЯ ТЕКСТА

ЧАСТЬ 2

КТО Я?

Глава 1

С С Ы Л К А

  
   Вот уже пятый месяц сижу в Парящем, окруженная скалами, тучами и тишиной. Гарнизон крепости невелик, но только Гварлу я вижу около себя достаточно часто, чтобы не забыть ее лица. Совершенно посторонняя женщина, не отходившая от моего одра целый месяц, не захотела уйти с конвоем, пребывая в твердой уверенности, что более всего я нуждаюсь в защитниках, нежели в сторожах, а угроза ближе, чем кажется, ибо таится внутри меня самой. Что ж, я всегда это знала, будучи ярой приверженкой изречения: хочешь сделать что-то хорошо, делай это сам. Кто лучше изведет меня до смерти рвущими душу и разум мыслями, чем моя собственная персона? А вот преданная забота и ласковое отношение моей компаньонки только добавляли душевных мук, потому что я, в свою очередь, считала, что не заслуживаю такого отношения. По причинам, мне не ведомым, добрая женщина прониклась самыми теплыми чувствами к совершенно непонятному существу, и вскоре стало более чем ясно, что только ее присутствие сохраняло рассудок в относительной внятности.
   Каждый новый день я встречала с мыслью о нем, но как не уверяла себя в том, что Апрель еще жив, поддерживая хрупкое душевное здоровье, оторванность от друзей просто убивала. Могли бы дать весточку, хоть как-нибудь, хоть с Пушем! Хотя, не знаю, обозначил ли пес свое присутствие, может, крадется за паладинами, как настоящая тень в ночи. Но ведь они знают, что я способна на неожиданные поступки! Да с меня станет перебить гарнизон и дать деру.
   Ага, ну конечно! Можно подумать, это полуразвалившиеся стены и кучка вышедших в тираж вояк, которых, захоти только, размечу в пять секунд голыми руками, удерживают меня здесь. Моих пут нельзя коснуться, но держат они крепче самых надежных оков. Да, мне довелось расти в жестокое время, и нередко от тех ужасов, что творили некоторые уроды с беззащитными детьми, шевелились волосы на затылке, но лично меня родители любили. Трудно поверить в тот бред, что вывалила на меня чокнутая мачеха Апреля, но я никогда не осмелюсь проверить, насколько серьезной она была, выплевывая свои угрозы бледными до синевы губами.
   Ну, и, не пристало отнимать жизни тому, кто создан вовсе даже для противоположного дела. Не убивать, а защищать я их должна. Только, Боже мой, каждый новый день добавляет очередной пункт к бесконечному списку причин, почему следует заменить второе первым. Будто в ответ на эти размышления вспомнилась одна из эллеровских проповедей.
   "Поверь мне, любить всех людей очень трудно. Никогда не думай о любви к каждому конкретному человеку. Всегда будет кто-то, кто толкнет, обидит, наорет, ударит... Нельзя полюбить всех. Сосредоточься на ком-то наиболее близком, человеке, которого ты любишь как раз за это, за каждый его недостаток. И старайся именно для него, только для него. Представь единственный, самый лучший мир для единственного лучшего человека. И все пойдет как по маслу".
   Странно, тогда мне даже в голову не приходило задуматься, что же знал профессор? Неужели вся моя подноготная была изучена с той тщательностью, с которой он создавал свои проекты? В любом случае, нелегко абстрагироваться от людских недостатков, особенно если любимый человек начисто лишен даже намека на изъян. Ну, правда, не было ни одного! Даже сейчас, спустя столько времени с момента е г о исчезновения, когда в голове мельтешат более-менее трезвые мысли, ничего подобного на ум не приходит. Ни одного порока. Да, для н е г о я бы спасла сотни миров, только подавайте. Тогда. А сейчас... Где ты, бесстрашный глупый мальчишка, взваливший на себя непосильный груз? Что я сделала бы ради тебя? Безусловно, то же самое. Только... не так. Уж больно неодинаковы ваши миры, как и причины, по которым стоит их защищать. С н и м мне было все равно, кто спасется еще, только для н е г о бы старалась, уж больно о н был нереален, так отличался от всех. Апреля я без его мира не представляла. Он так любит свою землю, так старается для своей страны, что нельзя представить его оторванным от них. Парень заработал индульгенцию для всех. Все или ничего для него, все или ничего.
   ***
   Меня заточили в замок, который полностью оправдывал свое название - буквально парил в воздухе, располагаясь на выступающем далеко над бездной скальном отростке. Непонятно, как еще не отвалилось и не рухнуло вниз это немаленькое сооружение, насчитывавшее четыре башни и трехэтажные жилые помещения.
   Парящий неприступен. Ворота выходят на узкий перешеек, прочие стороны замка окружает пустота. Теоретически, можно было проникнуть сюда с воздуха, но в мире, где нет летательных аппаратов, эта теория никогда не станет практикой. Удрать отсюда нереально на тех же основаниях, но только не обладателю в качестве Тени чешуйчатого Адского Пса с милым, не внушающим страха прозвищем Пушок. Пожелай я, Пуш разнесет все двери и ворота вдребезги и пополам, сожрет всех стражников, а я гордо выйду из руин, не запачкав собственных рук, презрительно и брезгливо морща прекрасное лицо, сяду боком на мощную спину своего питомца и унесусь в светлую даль, оставив позади унылые дни заточения. Представляя эти картины, я счастливо жмурилась. Но тут же со вздохом сожаления вспоминала, что мечты так и останутся мечтами: у Пуша с некоторых пор безлюдоедная диета, а я... ну, все уже в курсе.
   Итак, конвой ушел, стражники и Гварла остались. Неприхотливые бытовые занятия занимали считанные минуты, и в свободное время, которого у меня было теперь много, а по правде, только такое и было, я металась по пустым коридорам или застывала на особо приглянувшемся балконе самой высокой башни. За тонкими перилами начиналась пустота, такой широкой и бесконечно глубокой была пропасть, и когда я набиралась смелости глянуть вниз одним глазком, такая же пустота возникала в животе, только она вибрировала, неприятно щекоталась, а внутренности, спасаясь от этой щекотки, испуганно поджимались и поспешно толкали остальное тело поближе к надежной стене.
   Именно от нечего делать я и принялась за откровенно бесполезную, в основном абсолютно неблагодарную деятельность: детальный разбор всех своих действий, начиная с момента пробуждения. Сначала просто витала в воспоминаниях, снова и снова переживая как приятные моменты, так и мгновения настоящего ужаса. Казалось, я живу тут уже много лет, столько событий произошло, дай Бог памяти для каждого. Так и потянуло схватить ручку и записать пару событий. Хотя... вот интересно, если бы я не знала, что никаких ручек нет уже и в помине, жажда приняться за мемуары была бы так же сильна? Ну, по крайней мере, неплохой способ чем-то занять себя.
   Любой каприз за ваши деньги... Среди множества помещений я нашла что-то вроде кабинета: небольшая комната, в прошлом, вероятно, роскошная и очень удобная. Широкие окна с выбитыми стеклами, многочисленные стеллажи, правда, ни одной книги. Я долго копалась в большом секретере, единственном уцелевшем предмете в этом помещении, пока не нашла кипу довольно чистой бумаги и два бутылька с чернилами: красными и зелеными. Емкость с зелеными была побольше, я прикидывала, как лучше применить их, пока меня не осенило.
   Я напишу про все. Вообще про все, ведь история эта началась гораздо раньше того, как я проснулась под пыльной стеклянной крышкой. И так как на самом деле, за этот последний год со мной произошло всякого разного гораздо больше, чем за двадцать два предшествующих стазису, эти события буду описывать зелеными чернилами, а те - красными. Думаю, их хватит, еще и останется.
   С пером было хуже, но тут помогла Гварла: у запасливой служанки, по ходу, все имелось при себе. Заметив тщетные попытки приспособить разные щепочки, она вздохнула, покачала головой и вручила мне отличное перо, очень похожее на те, которые я видела в наборах, предназначенных для черчения, в магазине канцтоваров. Так я приступила к своим записям, которые гордо именовала дневником, хотя никогда в жизни этим не грешила. Куда там, мне для чтения было времени в обрез, а писать... Что ж, сейчас только время у меня и есть. Картинка получалась зловещей.
   Мои почти годичные приключения после пробуждения, наверняка заставили бы зарыдать от зависти Индиану Джонса, Тома Сойера и Аллана Квотермейна, а может, и Натти Бампо, вместе взятых. И это при том, что упомянутые ребята все же литературные, сиречь, вымышленные персонажи, а я как-никак, настоящая до жути. М-м-м-м-м... ну ладно, ладно, может, Индиану Джонса я еще и не сделала, но при моем образе жизни, думаю, до этого уже недалеко. В любом случае, никто из них не воскресал после смерти. Я о настоящей смерти, ведь мистер Сойер просто сбежал из дома.
   Стоя на балконе, я прокручивала все в голове, а потом бежала к столу, чтобы записать, пока не забыла. Перечитывая написанное, я даже грешным делом пожалела, что не смогу это опубликовать, здесь нет издательств и типографий, а то вполне приличный бестселлер бы получился. Я даже над названием поразмышляла. Что-нибудь типа "Жизнь после жизни: из воспоминаний бога". С таким заголовком книжку бы точно расхватали в раз. Но вскоре стало совсем не до смеха.
   Все продолжительней становились периоды полной апатии, во время которых я лежала дни напролет в кровати, свернувшись зародышем, периодически расталкиваемая Гварлой, изредка они сменялись приступами бурной деятельности, я истерично металась по своим покоям, представляя разные жуткие вещи, которые могли сейчас происходить с Апрелем.
   Клубок не беспокоил болевыми ощущениями, он просто замер, периодически разрастаясь и замедляя все внутренние процессы организма, в том числе и дыхание, а как следствие - биение сердца. Именно пугающая тишина в груди стала настоящим мучением, но я не могла избавиться от пушисто-колючего изверга, и состояние перманентной тревоги страшно изводило, отнимая даже физические силы. Это был настоящий Зов - я снова умирала от желания увидеть его, дотронуться, услышать голос, только исходил он уже не из пластмассовой коробочки, а из моей собственной души.
   Пару раз мне казалось, что он пришел. Что он уже в замке, но не может отыскать меня в этих руинах, бегает по бесконечным коридорам, волнуется, зовет. До меня доносился отголосок беспокойного крика, я чувствовала его запах в анфиладах пыльных переходов. В такие моменты пространство вокруг тела сгущалось и пропитывалось тревожным напряжением, покалывающим кожу миллионом тонких иголочек, мешая немедленно сорваться с места. Именно так происходит в страшном сне, когда неведомая сила мешает сбежать от надвигающейся опасности. Я с огромным усилием делала несколько первых шагов, невидимые оковы падали, после чего мчалась, не разбирая дороги, за его тенью, неизменно ускользающей за очередным поворотом. Но любые попытки всегда оказывались одинаково бесполезными: нездоровый транс вдруг развеивался, и я обнаруживала себя в каком-нибудь узком пыльном закуте, тяжело дышащую, с бешено колотящимся сердцем и растрепанными нервами. О, Боже, а кто обещал, что в этот раз будет легче? С чего это мне пришла в голову такая мысль? Может, именно поэтому столько времени гнала от себя даже мысли о личном счастье, чтобы не вляпаться в новый источник страданий? Ну, что ж, не очень-то мне это удалось...
   Единственное средство занять руки и голову - дневник, и я катала так, что любо-дорого почитать. Все, полностью. И совсем не стеснялась ни в выражениях, ни в полном и правдивом описании своих чувств и всех событий, с самого начала. Ведь я прекрасно помню тот день, двадцать шестое августа, за несколько дней до...
   И ведь складно получалось. Оказывается, я помнила все. А раньше казалось, что нет, ведь любая мысль о прежней жизни причиняла сильнейшую боль. Только не сейчас. Боль, сопровождавшая воспоминания, стала сладкой, тихой такой, ничего, кроме удовольствия, она не доставляла. Да не мазохистка я, просто на самом деле... И о н е м вспоминала легко, без надрыва и истерик. Разлюбила? Нет, вряд ли. Просто... ну, это всегда было как влюбиться в кумира. Я не о тех психопатах, которые дежурят у домов и воруют грязные трусы своих идолов. Скорее о тех, которые... поспокойнее. Фигли толку, что он рядом и твердит о своей любви. Я все равно этого не осознаю, но верю, верю ему, больше, чем себе, и любви его верю. И он всегда далеко, хотя рядом стоит и крепко обнимает за талию, нежно целует и так меня знает. Далеко не душой, душой он вообще слипся со мной, одна у нас теперь душа на двоих. Почему же я всматриваюсь в лица окружающих людей? Почему проверяю, видят ли они вообще моего любимого, сознают ли, что рядом со мной кто-то стоит? Да, да! Ведь единственное, в чем я таки не уверена - в его реальном существовании. Настолько он безупречен, что просто не может быть на самом деле. Поэтому и Наталье я обрадовалась, поэтому и приняла ее как подругу так быстро, забыв годы стычек. Ведь она оказалась в таком же положении, полюбив е г о брата. Он был идеалом для нее. Вот что убедило меня, наконец, в реальности происходящего. Вот когда я действительно поверила. Конечно, я люблю е г о до сих пор! Как я могу е г о не любить, воплощение всех моих мечтаний, идеал, который практически никто не встречает в жизни. Именно таков был о н. И таким остался для меня. Идеал.
   А Апрель - ветер. Буря, вихрь, ураган. Он взорвал мой тихий, спокойный, умирающий мирок, смешал мысли, вывернул наизнанку душу, наполнил сумбуром и... жизнью. Он - жизнь. Как я могу не любить его! Все так связалось, так туго перевилось, переплелось и срослось в одно.
   Я храню этот мир, и буду хранить. Ради обоих. Так и записала в дневнике. Так и записала.
   ***
   А замок был страшно запущен. Куда там до Резиденции, по сравнению с Парящим заброшенная королевская крепость выглядела комфортабельными, лишь слегка запылившимися хоромами. Но вид со стен и башен открывался потрясающий. Совершенно дикий горный пейзаж. Но ни одна вершина не была увенчана белой шапкой, а склоны гор густо поросли зеленым ковром растительности. Получается, Апрель не лукавил, он на самом деле никогда не видел снега? Обидно-то как! Слегка улыбаясь, я представила рыхлый снежок, впечатывающийся в его лицо и засыпающий пушистыми хлопьями прекрасные черты. Он смахивает снег и я ловлю на себе взгляд, обещающий немедленную и жестокую расправу, взвизгиваю и улепетывая изо всех сил, потому что его руки уже тянутся за порцией снега... Никогда такого не будет.
   Издалека горы, скалы, хребты казались мягкими складками упавшего на пол разноцветного бархатного полотна, и даже представить себе было трудно, что на самом деле это жесткий камень или вековые леса. Так и хотелось заявить - я куплю это место и буду здесь жить! Да, было бы здорово.
   Парящий располагался на самой границе с Мескадом, как я поняла, в бывших Кавказских горах. Здесь где-то должен быть Эльбрус. Интересно, не на его ли вершину, тоже, к сожалению, лишенную своей снежной короны, я гляжу в этот самый момент? В свое время я не была тут никогда, поэтому сейчас пользовалась моментом, жадно впитывая окружающую атмосферу. Для меня это действительно было впервые.
   Своим приютом я избрала единственную комнату на верхнем этаже, которая все же уцелела, несмотря на общую разруху. С полом, стенами и не протекающим потолком, что оказалось важнее всего: тяжелое небо над замком просто исходило ливнями. И хорошо, ведь иной воды, кроме дождевой, поблизости не было.
   Поначалу стражники с рвением дежурили у моих дверей. По двое, вооруженные до зубов. Потом по одному. Потом только ночью. Потом подходили утром и вечером, тихо стучали, дожидались моего мычания и уходили в караулку. Через неделю после моего водворения в замке постоянно кто-то торчал только возле ворот.
   Я вела себя хорошо. Никаких попыток побега не предпринимала, ничего не выпытывала, не осматривалась воровато, с глубокомысленным видом не хмыкала и не чертила запутанных схем. Я даже во двор не выходила, ограничивалась прогулками по стене.
   Очень странным показалось одно обстоятельство: замок был слишком хорош для того, чтобы бросить его вот так, без присмотра, отдать на потеху каким-то вандалам, считавшим личным оскорблением наличие любого целого элемента конструкции. Сначала Резиденция, потом Парящий... по-моему, королевское интендантство ведет себя весьма расточительно, так никакой недвижимости не напасешься. А потом меня просветила Гварла. Оказывается, это был свадебный подарок Короля своей первой жене, матери Апреля. И женщина уже жила здесь, будучи камеристкой покойной Королевы. Новость меня ошарашила.
   - Но... что же случилось?
   - Новая Королева. Она в кратчайшие сроки избавилась от всего, что было дорого моей милостивой хозяйке. Гарнизон отсюда убрали, начал гнездиться разный сброд.
   - Понятно, почему здесь все выглядит так, будто кто-то специально все разносил. А когда их отсюда вымели?
   - Примерно два года назад. Его Величество хотел тут все отремонтировать, избавился от банды, обитавшей здесь последнее время, но потом отложил почему-то. Только стражу оставил, конечно, не отборные войска, но...
   Ну ясно, Король хотел сослать сюда непутевого сынка, если не исправится. И от столицы далеко, и домишко пока крепкий. Нет, нет, не так. Он хотел защитить сына. Вот так правильно. Он ведь любил его, очень любил. Уж я-то знаю. Он и меня привечал как принцессу крови, в большей мере потому, что сын осуществил мечту его юности, разбудил спящую красавицу... Если бы ему пришлось идти на крайнюю меру, лишить сына титула, здесь, в Парящем, Апрель смог бы укрыться от всего. От позора, от преследования, от немилости нового Короля. Он хотел приготовить сыну тыл, когда самого его уже не будет на свете.
   Гварла несказанно удивилась тому факту, что известие об отложенном ремонте замка вызвало такую реакцию - я разрыдалась и убежала на свой балкон. К счастью, она была женщиной крепкой, и в физическом, и в душевном плане, и ее мои слезы не трогали. Странно, даже Руб не смог сдержаться. А ей хоть бы хны.
   Без смены сезонов, без привычных названий месяцев, определять временные промежутки, было, конечно, тяжеловато. Но, думаю, именно поэтому теперь очень трепетно относились к летоисчислению и в обязательном порядке, даже здесь, в заброшенном замке, строго велся календарь, и наличествовал даже ответственный человек для этого дела. Я с самого начала знала, что приехала сюда в третий день седьмого месяца. Третье июля, отметила я тогда про себя. Лето.
   Сейчас по моему личному календарю было уже семнадцатое октября. Не успеешь оглянуться, полгода стукнет, как я томлюсь тут, не получив ни одной весточки от друзей... от него. Что они подумали, когда обнаружили пустой домик на болоте? Искал ли меня Рубис? Отправился ли он прямиком к принцу, или все-таки последовал за мной и узнал о моем нынешнем местонахождении? В курсе ли они тех условий, которые поставила передо мной Королева? Может, именно поэтому весь орден в полном составе не примчался сюда, чтобы освободить из темницы? Скорее всего, это так. Скорее всего...
   В то утро я долго сидела на своем балконе. С этой высокой башни я могла любоваться не только видом Мескадских гор, с другой ее стороны был еще один балкон, на который можно было перейти через башню. Я редко выходила на эту сторону, не хотела лишнего напоминания о том крае, куда вот уже который месяц стремится сердце. Да и балкон здесь совсем ненадежный, полуразрушенный, и даже ступить на него было страшнее, чем смотреть вниз с другого.
   Но все равно, уходя в башню, чтобы спуститься по ветхой лестнице на крепостную стену, каждый раз бросала мимолетный взгляд на едва видную отсюда дорогу, которая могла привести его ко мне.
   Вот и сейчас, прежде чем поставить ногу на первую ступеньку, через открытый проем мельком глянула туда. Меня шатнуло, я чуть не покатилась кубарем по четырем пролетам, но успела судорожно зацепиться за остатки перил, и эта расщепленная деревяшка уберегла от неминуемого падения, которое наверняка бы закончилась сломанной шеей. Конечно, для меня такой финт не очень страшен, как оказалось, но все равно как-то не хочется. Все эти мысли, тем не менее, быстро вымелись из головы, потому что я, наконец, увидела то, что так долго и тщетно выглядывала все это время. По дороге кто-то ехал. Я подошла к проему и, спрятавшись за стену, изо всех сил вглядывалась вдаль.
   Довольно быстро стало понятно, что это совсем не ожидаемые мной лица. Вскоре удалось рассмотреть синюю форму, телегу с припасами. Наверное, какая-то проверка и снабжение одновременно. Черт, теперь меня снова какое-то время будут пасти, пока новенькие не привыкнут к примерному поведению! А вдруг они надолго задержатся?
   Я поспешила в свою комнату. Наверняка, будут проверять, на месте ли заключенная нелюдь. Я села к столу и записала об этом событии в дневник, присовокупив пару личных - читай ехидных - комментариев.
   Не прошло и часа, как кавалькада, состоящая из трех гвардейцев и офицера, въехала во внутренний двор. Я услышала крики, громкие команды и ржание лошадей. Господи, обязательно устраивать такой шум? Надо пробраться к галерее, нависающей балконом над двором. Чего они так разорались?
   Я шла очень быстро, почти выбежала на широкий балкон, но что-то остановило, заставило спрятаться за деревянную балку. Гарнизонные стражники числом шесть человек уже выстроились во дворе плечом к плечу, а перед ними прохаживался кто-то высокий, худощавый, подтянутый, в хорошо сидящем мундире. Он так орал на бедняг, что мне невольно стало их жалко, несмотря на то, что они никоим образом никогда не демонстрировали своего дружелюбия. За все это время я даже имен их не узнала, довольствуясь лишь обществом своей Гварлы.
   Только через какое-то время я уловила смысл высказываний этого нового горлопана.
   По его словам, вся здешняя команда представляла собой самое жалкое сборище недоумков и недоносков, какое когда-либо видел его опытный глаз, что они являют собой образец расхлябанности и разгильдяйства, что всех их ждет скорейшее разжалование без выходного пособия, но им повезло, и крайняя мера подождет, пока они охраняют "объект".
   Что ж, в этом я с ним была согласна, сборище было еще то.
   Я решила было вернуться к себе, но ухо зацепило одно имя, и будто самостоятельно застыло в воздухе, не пустив дальше и остальное тело. Новоприехавший офицер всласть наорался и теперь, доверительно беседуя с командиром стражников, объяснял, что прибыл на усиление, так как приказ получен однозначный - ни в коем случае не допустить моего побега. А причина - активизация повстанцев и непонятные слухи о принце-предателе Аурелии. Так вот как они заговорили - предатель! Ну как же - ведь его считают отцеубийцей! Вот гады! А рыжая еще говорила, что армия колеблется! Что-то не бросается в глаза, что этот вояка неуверен, напротив, говорит, как режет!
   Он шептал жадно внимавшему стражнику что-то еще, и этих новостей я уже не слышала, но все равно стояла за балкой, едва дыша, будто ждала чего-то. И почти даже не удивилась, когда дождалась. Все еще удерживая собеседника подле себя, офицер будто невзначай повел глазами в сторону, немного вверх, пока не встретился ими с моим тревожным взглядом. Сразу несколько вещей насторожили меня.
   Судя по поведению, офицер был весь из себя такой примерный служака, скрупулезно соблюдавший устав, сам выглядевший молодцевато и подтянуто, требовал от других того же, не терпевший разболтанности, но в то же время в первую очередь пекущийся о личном составе - словом, настоящий отец солдатам. Цепкий острый взгляд, довольно ощутимо царапнувший меня из-под прищуренных век, совсем этому образу не соответствовал.
   И еще - он как-то странно отреагировал на меня. Нельзя забывать о том, насколько я отличаюсь от других людей. И они всегда выдавали свое удивление: слегка расширившиеся глаза, приоткрытый рот, хоть какая-то мимика! А от этого - ноль эмоций, будто половина местного населения выглядела как я. Ладно, это можно списать на то, что человек он военный, бывалый, и никакими золотыми девочками его не проймешь.
   Почему же тогда так защемило сердце? Мне вдруг показалось, что пусть не совсем спокойной, но уже привычной жизни здесь с появлением этого странного офицера пришел конец. Слишком уж очевидно он казался тем, кем выглядел, и, заметив эту легкую фальшь, я уже не верила в реальность всего образа.
   Так, куда я копаю? Может, у него манера такая? Может, он из спецслужб или теперешнего аналога собственной безопасности, приехал проверить, не спелись ли стражники с узницей? Наверное, я стала сверхмнительной, подозреваю всех и каждого, еще сейчас придумаю, что ко мне снова подослали киллера. Господи, что за тупость? Разве тут кому-то еще неведомо, что я неуязвима?! Как бы этот наймит сделал свою работу? Голову бы отпилил?
   Некоторое время я совершенно серьезно размышляла о том, как будет выкручиваться мой организм, если действительно лишится головы. Вырастет новая? Прирастет старая? Может, вообще не отрежется?
   Так, мне надо успокоиться! Но все равно на всякий случай я отступила подальше, в самую тень.
  

Глава 2

Н А Р А С Х В А Т

  
   Несмотря на собственное недоверие к своим подозрениям, стало как-то тревожно. Я даже начала размышлять, как можно защитить себя и гарнизон, а главное - Гварлу, если беспокойство окажется небеспочвенным. Тут же захотелось убедиться, что с ней все в порядке, поэтому я метнулась на кухню. Пробежала, пригнувшись, за перилами длинного балкона, осторожно, стараясь не шуметь, слетела по каменной лестнице, крадучись пробралась через большую трапезную и почти вползла на кухню. С замиранием сердца протискивалась между шкафами, столами, стеллажами и почти хихикала, так мне все это напомнило детскую игру в разведчиков. И доигралась - до смерти перепугала Гварлу, уже занимавшуюся сортировкой привезенных продуктов, когда вынырнула прямо ей под ноги. Она подпрыгнула на месте, резко отшатнулась от меня, и это движение спасло ей жизнь. На этом игры закончились.
   Я пригнулась ниже, увидев торчащую из дверцы шкафа стрелу, древко которой дрожало, потому что еще доли секунды назад эта стрела стремительно летела прямо в грудь служанки. Я скользнула животом по полу, крепко ухватилась за ее лодыжки и с силой дернула к себе. Гварла попыталась ухватиться за какую-то утварь, но та не смогла удержать ее дородное тело и обрушилась вместе с ней на пол, сопроводив сей процесс оглушительным звоном и грохотом. Она попыталась закричать, но я уже была рядом и успела закрыть ее рот ладонью.
   Совершенно испуганная, женщина уже было ухватила какой-то половник, и явно собиралась шарахнуть меня по голове, но я поймала ее ошалелый взгляд и кивнула на стрелу, которая уже перестала дрожать. На удивление быстро сообразив, Гварла несколько раз моргнула. Я убрала руку и помогла ей перевернуться на живот. Потом взгляд мой зацепился за очень нужную в данной ситуации вещь - среди рухнувших предметов кухонного обихода я заметила ручку кочерги, которой Гварла обычно ловко орудовала в печи. Что ж, теперь я ей немного поорудую.
   Я первая поползла к другому выходу из кухни. С непостижимой ловкостью, которой трудно было ожидать от такой грузной фигуры, Гварла последовала за мной, потом перегнала, и нырнула в приоткрытый проем. Я последовала за ней и захлопнула дверь, вскочила, навалившись на нее всем телом, и успела задвинуть засов буквально за мгновенье до того, как с другой стороны в нее с силой толкнулось тяжелое тело.
   Вот и не верь своим предчувствиям! Казачок-то и правда засланный оказался, черт меня дери! Или это я себя сглазила?
   Гварлы в коридоре уже не было. Если она обладает хоть каплей разума, заберется в самую незаметную щель и просидит там до второго пришествия. А мне надо выручать своих стражников.
   Крепко сжимая кочергу, я передвигалась короткими перебежками по сложной системе запутанных коридоров, благо успела ее изучить, осторожно выглядывала из-за множества углов, но никого пока не встретила. Насколько я помнила, все мои стражники еще несколько минут назад толпились во дворе, к ним присоединились и трое приехавших с этим недоделанным казачком, девять плюс я против одного, но скорее всего очень непростого врага. Если постараться, мы его сделаем!
   Ну, что ж, в который уже раз я слишком хорошо подумала о людях. Весь оптимистический расклад рухнул, когда, вылетев во двор с противоположной кухне стороны, я увидела пришлых гвардейцев, накинувшихся на моих родных стражников, двое из которых уже валялись, не подавая признаков жизни. Остальных спасло лишь то, что они все же встречали гостей при полном параде и были вооружены, поэтому смогли дать какой-никакой отпор, но выходило у них хреновато. С чего я вообще решила, что вся эта заезжая шайка не в сговоре, и только "офицер" выдает себя за уполномоченного посланника? Где он, кстати?
   Я ухватила кочергу поудобнее. Руб учил меня использовать преимущества любого предмета, и кочерга еще не самый худший вариант. Ну, пошла!
   Я вихрем вылетела во двор и, недолго думая, сразу кинулась в самую гущу драки. Ага, мне бы только ума еще подкинули вместе с боевыми навыками, поскольку собственные мозги как-то не очень справляются. Это ведь в теории я все знаю, но на практике никогда не дралась с несколькими противниками, мы с Рубом жили одни, и тренироваться особо было не на ком. Ребята эти явно профессионалы убойного дела, хотя до моего наставника им было далеко. Хорошо, что он тренировал Верейнского принца, а не устроился в школу наемных убийц на кафедру расчлененки, тогда бы у меня появилась большая проблема.
   Не скажу, конечно, что сейчас все ровно и гладко, самые первые мои движения носили беспорядочный характер, словно я моментально забыла все уроки своего тренера. Меня мотало из стороны в сторону, несколько раз достали клинки противника, по белой футболке потекли золотые капли. Нападавших это не испугало, и не удивило. Они продолжали свои атаки, и мне становилось все труднее отбиваться. Идиотка, сосредоточься! Не этому меня учили, Руб всегда настаивал на полном спокойствии в бою, а я сейчас просто исходила яростью. И как мне успокоиться, если удары сыплются без передышки, а кочерга уже вся покрылась зазубринами?
   Я сделала резкий выпад в сторону одного душегуба, низко пригнулась, уходя от удара второго, перекатилась через плечо, вскочила на ноги и тут же немыслимо изогнулась, пропуская клинок третьего в непосредственной близости от своих ребер. Ого, как неприятно! От неожиданности я отшатнулась, отступила правой ногой назад и... почувствовала, что теряю равновесие. Это...это камень, мне под ногу попал камень, непонятно как оказавшийся на выметенном дворе. Абсолютно некстати пришла мысль о том, что замок продолжает разрушаться, этот камешек явно только что отвалился, так и стены рухнут, придавив нас во сне. Этот неуместный оптимизм привел в замешательство, но я изо всех сил пыталась сохранить равновесие. Однако сегодня день не задался с самого утра, и даже к обеду не наблюдается никаких улучшений - щиколотка подломилась, а я рухнула на землю лицом вниз. Последнее, что заметила, это неуклонно опускающийся на голову меч, я закрыла глаза и услышала жуткий лязг. Нет, это не об мою голову, она у меня пока не железная, а жаль. Но по голове так ничего и не ударило, поэтому глаза пришлось открыть.
   Один из "гвардейцев" неподвижно лежит в пыли, двое других непроходимо заняты стражниками. Ребята снова вступили в бой: может, они и не очень умелые воины, но упорства им не занимать. Резкий подскок на ноги, щиколотка невозможно болит, но я моментально забываю об этом и... слетаю с катушек.
   Дыхание намертво закоротило, такое ощущение, что все внутренности превратились в нечто плотное и жесткое. Глаза заволокло непроницаемым туманом, я почти ничего не различала, только в общих чертах, позволяющих убедиться, что мой удар достигает цели. Мышцы заныли от невыносимой жажды деятельности, и я не стала препятствовать им, тело взорвалось серией мощных ударов, и мне уже все равно, кого они настигнут.
   Шизофрения подкралась незаметно, будто шарик надулся в голове и вытеснил из нее сознание. А как еще объяснить немыслимое состояние, в котором я со стороны увидела собственное тело, двигавшееся с какой-то звериной повадкой. Это же мои руки выделывают нечто совершенно невообразимое с кочергой, которая с силой взрезает воздух, звонко певший от бешеной пляски черного прута. Тяжелая железяка порхала вокруг меня, быстрые движения вырисовывали замысловатые фигуры, а тело перемещалось так плавно и грациозно, как никогда раньше. И я была внутри себя, я сама управляла им, не было никакого вмешательства извне или чего-то подобного. И я была где-то снаружи, наблюдая за всеми своими движениями, только вот не видела лица, оно никак не могло выйти из размытого пятна, мешавшего различить собственные черты. Я отчетливо распознала только улыбку, зловещую улыбку, больше напоминающую звериный оскал, на мгновенье искривившую губы, перед тем как я нанесла первый удар...
   Это произошло. То, чего я всегда боялась до одурения, все-таки случилось. Сколько я держалась, сколько старалась никому не причинять вреда! Даже Адскому Псу запретила убивать людей, так хотелось сохранить человечность! Но они... они же так и вынуждают поотрывать им головы, мать их, и я сейчас это сделаю!!!
   В глазах потемнело. Я металась, нанося беспорядочные, но нечеловечески сильные удары кочергой, меня заносило от них, я восстанавливала равновесие и снова замахивалась, и опускала толстый железный прут, и он частенько встречал на пути что-то мягкое, податливое, уязвимое. Это приводило в полный восторг, я хотела бесконечно испытывать потрясающее чувство - когда мое оружие уязвляет врага, и он получает по заслугам.
   Я могла бы, наверное, сокрушить весь замок, если бы сквозь подушки в ушах не услышала вопли. Почему-то представилось жутко испуганное загнанное, а может быть и раненое животное, издававшее свой предсмертный крик прямо перед заключительным ударом настигшего его охотника. Этот крик как бита для лапты вшиб осколок моего сознания, висящий сбоку, обратно в голову, каковой факт вычеркнул шизофрению из моего диагноза, поскольку личность перестала двоиться, и туман начал рассеиваться. С большим трудом заставив себя остановиться, я опустила кочергу, и, тяжело дыша, несколько раз моргнула, пытаясь очистить глаза от дымки. Лучше бы я ослепла, ей Богу!
   Старалась я не зря. Враги были мертвы, на них и смотреть-то страшно, так сильно я наносила удары. При взгляде на кровавое месиво, в которое превратились тела, всего пару минут назад бывшие живыми людьми, неестественные позы, пропитанную кровью голубую форму, вылетевшие зубы и болтающиеся глазные яблоки, меня скрутил тошнотный спазм. Я резко развернулась, упала на колени, и меня вывернуло на расколотые плиты двора. Захлебываясь отвратительной массой, я кашляла, от этого тошнило еще сильнее, приступ за приступом, и конца этому не было еще долго.
   Меня еще мутило, когда горевший адским пламенем желудок совершенно опустел, даже желчь иссякла, долгое время еще терзали сухие позывы, подвергавшие обожженное горло просто невыносимым мукам, мышцы живота болели от непрерывных сокращений. Я откатилась от зловонной лужи, полежала некоторое время на спине, после чего обнаружила, что все еще сжимаю в ладони рукоятку кочерги. Ощущение горячего железа вернуло к действительности, с трудом удержавшись от порыва отшвырнуть от себя этот страшный предмет, я чуть приподнялась, опираясь ладонью позади себя. Водя вокруг беспорядочным взглядом, пытаясь сфокусировать его хоть на каком-то предмете, я обнаружила троих оставшихся в живых стражников, среди которых был и капитан, тревожно замерших на некотором отдалении от меня. Заметив, что я таки обратила на них внимание, несчастные отступили на шаг и крепче сжали рукоятки клинков. Я поежилась. Жуткий страх еще не покинул глаз, лицезревших каждый миг моего выступления. Видимо, я действительно погорячилась.
   С трудом поднявшись, я осторожно вытянула руку с кочергой, показывая, что хочу положить ее на землю, а то кинутся еще, а их я убивать не хотела, не для того старалась защитить. Но, не успев ничего сделать дальше, что-то сказать, как-то оправдаться, я замерла, потому что стражники вдруг вскинули свои мечи вверх, салютуя мне. Они не защищаются, запоздало осенило меня, все выглядит так, будто они... благодарят меня?!
   Все еще тяжело дыша, я кивнула, и под это дело не стала выпускать из рук кочергу, но мне пришлось вогнать ее в землю и опереться, как на посох, поскольку ноги вдруг ослабели. Я бессильно опустилась на коленки, обеими руками ухватившись за иззубренное железо, сразу вспоровшее кожу на пальцах и окрасившееся золотым, низко опустила голову, а они, мои воины, встали вокруг спинами ко мне и настороженно оглядывались вокруг, пока я в полном ступоре сидела на земле.
   Произошло нечто совершенно невозможное, полностью противоречащее моей природе. Я пролила человеческую кровь. Я убила, и довольно жестоко, несколько живых, настоящих людей. Я...
   Нет, нет у меня сейчас времени на собственную казнь! Потом выверну себя наизнанку, может, покончу с собой, потому что явно уже не являюсь той, кого из меня мастерили, ведь вместо того, чтобы хранить, я начала убивать их. Наверняка лишившись всех своих привилегий, в том числе и неуязвимости, я не стану выяснять это немедленно, все потом, когда люди, надеющиеся на меня, будут в безопасности.
   Приступ телесной слабости прошел так же внезапно, как и начался, я тяжело поднялась, снова опираясь на мое оружие. Где же киллер?
   Уверена, эти "гвардейцы" просто подручные, самым сильным противником в их четверке был именно казачок. Наверное, они убили настоящих солдат, по меньшей мере, четверых. А может, и больше. Да кто же это замутил?
   Думаю, все же не Королева, оно ей надо? Она хорошо изучила меня, знает, что никуда отсюда не рыпнусь, зачем ей лишние телодвижения. Что же теперь будет? Как нам поступить? Так, где там мой штаб?
   - Э-э-э...
   - Гросс.
   - Что? - я посмотрела на капитана, что-то сказавшего мне.
   - Меня зовут Гросс. Кантер Гросс... Всемогущая. Это Сирис Корт и Малай Мальт.
   Один лет сорока, с рыжеватыми усами, другой низенький, коренастый. Сам капитан очень широкий в средней части, на коротких ножках, почти без шеи. Как их не угробили в первые минуты боя, не понимаю, какие из них вояки? Все, чем они занимались в последние четыре месяца - помогали по хозяйству Гварле и старались сделать так, чтобы замок простоял еще хотя бы одну ночь.
   - Супер! То есть, очень приятно, - поправила я себя. - И что мы предпримем, ребята?
   "Ребята" переглянулись.
   - Э-э-э-э... Всемогущая, где четвертый? Этот офицер?
   - Я-то откуда знаю? Это вы с ним в друзьях!
   - Да мы вовсе... - начал отнекиваться капитан Гросс, но я махнула рукой.
   - Ладно! Надо найти козла и отшибить ему рога!
   - Рога? - изумленно переспросил Корт.
   Так, сейчас меня начнут подозревать в сумасшествии. Надо сказать, почти обоснованно, шизофрения у меня еще под вопросом. Где же искать этого казачка?
   Искать никого не пришлось. С балкона раздался крик, мы все сразу же обернулись на него и увидели "офицера", тащившего перед собой Гварлу. Да что же это такое! Нет предела моему возмущению! А я-то надеялась, что у нее хватит ума спрятаться в самый укромный закуток... хотя не факт, что она смогла туда влезть. Несчастная находилась в полуобморочном состоянии, и я даже мельком подумала, неплохо бы ей все-таки упасть туда, ну, в смысле, в обморок, хоть так она нам немного поможет, выведя себя из уравнения. Это из какого-то фильма, вспомнила я, "стреляй в заложника!". Думаю, почти стокилограммовое тело, обмякшее в беспамятстве, существенно сократит маневренность врага.
   Я даже примерилась, как можно швырнуть кочергу, чтобы слегка не до смерти пришибить ее, но необходимость в этом отпала. Вернее, Гварла все-таки упала, но довольно неудачно, она всем телом навалилась на перила и сломала их. Мы все, включая убийцу, заворожено смотрели, как она, будто в замедленной съемке, побалансировала мгновенье на краю, и рухнула вниз. Точнее, смотрели все мы, кроме Гросса. Капитан моментально сориентировался и ринулся вдруг вперед, а потом совершил невероятное - подхватил крупное падающее тело, но удержаться не смог и рухнул, погребенный роскошными формами служанки.
   Немая сцена продолжилась еще буквально мгновенье. Потом все задвигались. Гварла пришла в себя и скатилась с неподвижного капитана, а потом схватила его за шкирку и оттащила под балкон. Весьма своевременно, потому что киллер начал поливать нас градом стрел. Это было невозможно, но стрелял он гораздо быстрее Тивизы. Я швырнула Мальта за телегу, сама со вторым тоже отпрыгнула под балкон. Подбежав к романтической парочке, я схватила капитана за грудки:
   - Отвечаешь мне за нее головой! - прошипела я, оскалив зубы, потом уточнила. - Все трое отвечаете!
   И побежала в оружейную. Этого врага я с кочергой не возьму. Она пригодится, когда я буду взламывать замок хранилища.
   Вооружившись саблей и прикрывшись круглым выпуклым щитом, укрепленным металлическими пластинами, я осторожно кралась по коридорам старого замка. Щит был небольшим, только башку прикрыть, но даже если стрела воткнется в руку или ногу, это не критично. Наверное.
   Я поднималась все выше и выше, но все еще не могла найти посланного к нам убийцу. Да где же он, черт его раздери!
   Еще коридор. Я прошла его, выглянула за дверь, но отшатнулась, по щеке чиркнула стрела. Блин, почти в глаз! Внимательнее!
   Я резко ушла вниз, перекатилась несколько раз и вскочила за каким-то старым комодом, который мгновенно утыкался стрелами. Да когда же они у него кончатся! Надо добежать до двери, за ней коридор, идущий на крепостную стену. А там как-нибудь разберусь, только бы выбраться из этой ловушки!
   Он гнал меня на мою любимую башню, в этом я уже не сомневалась. Стрелы летали вокруг почти непрерывно, будто он прямо из воздуха доставал новые и новые. Я даже не могла его увидеть, больше занятая тем, чтобы он не попал в меня. Убить не убьет, но я однозначно вырублюсь, а уж там... В щите торчало несколько стрел, снижая маневренность, и я не могла выдернуть их, не открывшись.
   Все ближе и ближе темный провал двери, а потом только несколько пролетов лестницы и маленький балкон. Интересно, если разобьюсь всмятку, я оживу? Не хочу проверять.
   В воздухе снова запели стрелы, показалось, на меня летит целое облако. Я прикрылась щитом, мечтая сжаться до размеров хомячка, несколько наконечников чиркнуло по железному ободу и отскочило, две или три вонзились в плотную кожаную накладку, еще пару я отбила саблей, отметив, что хомячку сроду такого бы не удалось, после чего все же смогла увидеть убийцу. И сразу поняла, откуда у него столько боеприпасов. Он был обмотан с ног до головы чем-то вроде пулеметных лент, только вместо патронов туда были понатыканы стрелы, и он был упакован еще почти по полной. Я поняла, что могу запросто испытать чувство полета, потому что настырный казачок не успокоится, пока не спихнет меня в пропасть. Но это коренным образом шло вразрез с моими интересами, ведь я ответственна за жизнь уцелевших людей, и должна уложить его, чтобы всех спасти.
   Меня обдало ветром. Пахнуло чем-то достаточно противным, чем-то... я долго не могла идентифицировать запах, и, хотя хорошо его помнила, точно определить, где и когда чувствовала подобное амбре, затруднялась. Вроде когда-то очень давно...
   Да, кажется... кажется, так пахло в террариуме зоопарка, мы ходили с Натальей, когда приезжали в столицу в гости к моему брату. Помню, та пришла в восторг от игуаны и все грозилась, что заведет себе такого домашнего питомца, назовет Гуслей и проживет с ним до конца дней своих. Даже сейчас меня передернуло от омерзения.
   Но откуда здесь этот запах?
   Ветер задул сильнее, он овевал резкими порывами, я прикрыла рукой глаза и посмотрела за крепостную стену, отметив, что больше в меня не стреляли.
   Прямо напротив меня в воздухе, непрерывно помахивая кожистыми крыльями, завис люфт. Я некоторое время тупо пялилась на него, соображая, откуда вообще знаю, что это за штука, но потом вспомнила давнишнее происшествие. Все бы ничего, но, провалиться мне на месте, если это был не тот самый зверь, которого еще год назад уделал крутонавороченный принц Аурелий, по крайней мере, коготь на правой передней лапе отсутствовал. А вот шестое крыло явно отросло заново, оно слегка отличалось от остальных. Не знаю, цветом, что ли, посвежее? Похоже, зверь постарался провернуть ускоренную регенерацию. Ящерка, блин...
   И чтобы добить меня уже окончательно, на спине летающей твари сидело несколько человек в черных балахонах - старые знакомые сектанты. Наверное, тоже прикончить меня прилетели. Они что, издеваются? Как-то много у народа претензий ко мне скопилось, никому так не кажется? Слишком большая концентрация недовольных моим существованием на одном квадратном метре. Неужели я успела так наследить за год, что они уже толпами на меня ходят? И что теперь, мне подождать, как надменной красавице, пока они померяются силой между собой, а потом благосклонно принять смерть от победившего?
   Я все еще очумело глядела на новых персонажей, а мой убийца заволновался, ведь добычу утаскивали прямо из-под носа. Да тебе-то какая разница, ну убьет меня кто-то другой, заказ все равно выполнен, и деньги срубишь, и напрягаться сильно не придется. Или он тоже идейный, как эти? По-моему, они собираются совершить ритуальное жертвоприношение со мной в качестве главного и единственного претендента на заклание, брошенного на алтарь какого-то их отвратительного божества. Неужели, правда, подерутся?
   Это было невероятно, но убийца в самом деле попытался обстрелять наездников, однако люфт, понукаемый седоками, меланхолично повернул к нему голову, из ноздрей его вдруг потянулись тонкие струйки дыма, а тварь как-то нехотя раззявила пасть и с огромным напором исторгла из нее поток белого пламени. Ух ты, он и так умеет?!
   Меня опалило жаром. Запахло палеными волосами, казалось, брови и ресницы, а также половина моей копны, мгновенно исчезли с головы, но это последнее, что я буду проверять. Взгляд мой прикипел к единственной точке. На том месте, где только что стоял настырный стрелок, лежала только кучка серебристого пепла, усыпанная какими-то железными фрагментами. Сам человек, и одежда, и арбалет, все сгорело в доли секунды.
   - Стой на месте, исчадие, иначе тебя постигнет его участь! - услышала я хриплый, полный ненависти голос.
   Опять исчадие! Чего они все ругаются?
   - Стою, стою! - поспешно успокоила их я, и даже клинок из руки выпустила, он со звоном упал на камень, а потом глухо стукнулся сползший с левой руки щит.
   Люфт немедленно повернул ко мне голову с огромной пастью, дымок все еще струился из его ноздрей.
   О. Боже. Мой.
   Я смотрела прямо на свою смерть. Никакая неуязвимость не спасет от пламени неизвестно какой высокой температуры, за секунду спалившего человеческое тело до кучки пепла. И ведь ничего не мелькало перед глазами, типа прошлой жизни, я видела только огромные навыкате глаза с вертикальными зрачками, обрамленные кожистыми веками, торчащие на конце морды ноздри и красный зев пасти с длинным языком и острыми, загнутыми внутрь зубами. Тише, тише, тише - навязчиво вертелось в голове, будто я могла мысленно успокоить чудовище и убедить его не сжигать меня дотла. Непонятно зачем подняла руки, сдаваясь на милость победителя. Хорошая...э-э-э ... черт, ну не собачка же! А кто? Кто бы ты ни был, не трогай тетю Афину, пожалуйста!
   Люфт подлетел поближе, навис над стеной, двое сектантов спрыгнули и сразу схватили меня. Я не успела опомниться, как оказалась туго связана, с мешком на голове.
   - И никакого сопротивления! Ты должна принять свою участь! - прошипели мне почти в ухо.
   Кто бы возражал! Похоже, у меня одна участь. Я как переходящий вымпел, кочую из одной тюрьмы в другую. Вряд ли эти хотят просто пригласить меня на чай, тоже вынашивают какие-то коварные планы.
   Я почувствовала, как меня втаскивают на летающую тушу, укладывают на что-то жесткое, привязывают веревками. Что ж, не привыкать. Мелькнула мысль, что Гварла осталась не одна, потом испугалась, не воспримет ли Королева это похищение как попытку помешать ее планам, не причинит ли вреда ребенку? Жила еще во мне надежда, что она все-таки блефовала.
   Последним, о чем я подумала перед беспамятством, было то, что по крутизне я теперь точно сравняюсь с Индианой Джонсом.
  
   Красным.
  
   Ездить в ноябре на мотоцикле - сомнительное удовольствие, да и несколько холодное. Моментально продрогнув, я тесно прижалась к широкой спине моего спасителя, уложила щеку между его лопаткам и закрыла глаза. Меня охватила настоящая нега, полное расслабление после пережитого напряжения. Конечно, я была еще не уверена в мотивах его поступка. Такое ощущение, что он ждал моего звонка, ждал давно и безнадежно. Но это же мои собственные чувства. Может ли такое быть? Я была уверена, что скоро старания Натальи будут вознаграждены и великолепная пара украсит наш школьный быт. В любом случае, я не узнаю, пока мы не поговорим.
   Внезапно мне пришло в голову, что этот момент является для меня абсолютным счастьем. Я постаралась полностью прочувствовать его. Ведь часто бывает, мы узнаем о пережитом счастье постфактум. Не всегда дано разгадать его сразу. Я смогла. И теперь тихо радовалась, прижавшись к спине парня, которого так любила.
   Мы ехали уже долго, и я решила осмотреться. На глаза попалось знакомое здание, сиял светом ночной магазин в трех кварталах от моей улицы, скоро покажется и наша школа. Мы были уже недалеко от моего дома. Видимо, он почувствовал мое шевеление, сбавил скорость и остановился на обочине. Я, пытаясь отхватить кусок побольше, посидела за его спиной еще немного, делая вид, что примерзла к нему, потом отлепилась от кожаной куртки и неуклюже сползла на землю. Он тоже соскочил с сиденья и пошел куда-то в сторону. Я удивилась, потому что он направился к телефонной будке, около которой, как оказалось, остановил мотоцикл. Сунул в щель карточку, набрал короткий номер и быстро проговорил несколько слов, затем повесил трубку. Потом повернулся ко мне. Сердце защемило от прекрасного зрелища - его лицо, казалось, отодвигало темноту ночи своей красотой. Он смотрел мне в глаза, и тут я увидела, что мое божество в ярости. Точеные ноздри раздуты, верхняя губа приподнята, будто он рычит, зубы крепко стиснуты, тяжелый взгляд исподлобья тоже не предвещал ничего хорошего. Сказка кончилась. Наверное, сейчас он меня тоже побьет. Решив защищаться нападением, я быстро проговорила:
   - Извини меня, пожалуйста, за наглость, но я правда... Обещаю, что этого больше никогда не повторится. Даже если повторится, я больше никогда не... И прямо сейчас сотру твой номер и никогда больше... - я глотала слова и, опустив взгляд, говорила все тише, а потом совсем замолкла.
   Сейчас, когда опасность расправы осталась позади, мне стало невыразимо стыдно. Я боялась тех резких слов, которые того и гляди должны были обрушиться на меня. Как я теперь смогу сидеть с ним за одной партой? Ну хоть забирай завтра документы из школы и ломись куда подальше, чтобы не видеть больше ни его, ни Натальи, никого из моего недружелюбного класса.
   Молчание затянулось, и я рискнула поднять на него глаза.
   Он смотрел с отвращением, потом отвернулся и плюнул в сердцах.
   - Никогда, никогда! Господи, какая непроходимая тупость! Я тебе чего сказал - сиди и никуда не рыпайся! Куда тебя понесло? Я просто сейчас прибью тебя сам, чтобы не мучиться, если с тобой что-нибудь еще произойдет. Ты хоть понимаешь, что? я пережил, когда ты сказала, где находишься? А потом еще раз - когда чуть не задавил тебя сам? Неужели на самом деле не догадываешься, что ты для меня значишь? Только слепой не заметил, а ты ходишь с таким видом, будто отвратнее меня зрелища еще не видела! Долго еще будешь меня мучить?
   Он обхватил мои предплечья и слегка потряс, испепеляя яростным взглядом. От мысли, что кто-то из нас сошел с ума, мне снова стало страшно. Видимо, разглядев что-то в моих глазах, он резко убрал руки, спрятал их за спину и шагнул назад. Боится свернуть мне шею, не иначе. Оставаться в неведении больше было невмоготу, и я решила расставить все точки и запятые.
   - Глеб, пардон за пробки в ушах, но я будто бы уловила, что ты там говорил о том, что я для тебя значу?...
   Фраза получилась корявой, но мысли у меня тоже были враскоряку, поэтому я с волнением ждала ответа. Глеб молчал, и это затишье вновь заставляло туго сжиматься распушившийся было клубок.
   Наконец он произнес:
   - Я не могу поверить, что ты не прикалываешься! Хотя и для меня все не совсем очевидно. До сих пор не могу понять... - он снова замолчал.
   Меня его молчание привело в ужас. Что для него не очевидно? Что ему не понять? Его отношение ко мне - неприязнь или отвращение? Чего мне ждать: простое разочарование или полное опустошение? Клубок замер, не зная, во что превратиться. А сама я замерла, глядя в его горящие огнем глаза.
   - Чего ты не можешь понять? - прошептала я задушено.
   - Я просто влюблен в тебя или уже не могу без тебя жить?
   Как обухом по голове. Пробки в ушах наверняка стали еще плотнее.
   Я уставилась куда-то вниз за его спину. Но смотрела я внутрь себя. Я изучала свой клубок - он до сих пор не мог понять, какую, наконец, принять форму. Сама в шоке, согласилась я с клубком. Мое молчание причинило парню боль.
   - Ладно, все ясно, тебе я отвратителен, ты не хочешь со мной общаться, но не знаешь, как сказать это помягче, - в его словах звучала неподдельная горечь, а потом он добавил еле слышно, - если учесть, как люто ты зыркаешь на меня....
   Он как-то поник, отвернулся. Весь вид его излучал такое разочарование, что я чуть не разревелась. И тут что-то рассосалось во мне, что-то жесткое, какой-то панцирь вдруг растворился, и очень захотелось поверить. Пусть даже потом будет больно, но сейчас мне просто великолепно. Клубок тоже определился и зацвел мягкими нежными нарциссами, а потом превратился в одуванчиковый пух и приятно защекотался внутри, вызывая неведомые ранее ощущения. И поэтому, когда Глеб, не глядя на меня, шагнул в сторону мотоцикла, я двинулась за ним и схватила за рукав кожаной куртки. Он остановился, посмотрел сначала на руку, потом поднял глаза на меня. Пламя, бушевавшее в них, окатило яркими волнами, но исходивший от них жар не обжигал - он ласкал мою кожу теплыми мягкими прикосновениями. Я чувствовала его силу. Она успокаивала меня и открывала мне правду.
   - Подожди! - быстро заговорила я. - Ты вовсе мне не отвратителен. Я просто не знаю... Мне трудно, понимаешь? Я никогда ни к кому такого не чувствовала! Просто я не верю, что на самом деле нравлюсь тебе. Черт, да я никому не нравлюсь! Ну что у нас общего? Что?! - я уже кричала, раздраженная его непониманием.
   Он повернулся ко мне, теперь мы стояли и сверлили друг друга тяжелыми взглядами. Потом отвел глаза, и я перестала гореть с ним, но память о том жаре осталась в моем сердце навсегда, хмыкнул, улыбнулся, а затем облегченно рассмеялся. Улыбка сделала его лицо просто невыразимо прекрасным. Я хорошо помнила мотив своего нежелания даже думать о нем, но больше не могла себя сдерживать. Мы одновременно шагнули друг к другу, я уткнулась лбом в его грудь, а он обнял меня, прижал крепко к себе. Хоть это и прозвучит банально, но я могла простоять так вечность. Однако организм, подверженный воздействию низких температур, не мог со мной согласиться, и пришлось пойти у него на поводу. Глеб отвез меня домой. Прощаясь, легко прикоснулся мягкими губами к щеке. Все было просто великолепно.
  
  

Глава 3

Э Т О Г О П Р О С Т О Н Е М О Ж Е Т Б Ы Т Ь!

  
   Мешок с моей головы сорвали в темноте, и лучше без него не стало. Упавшие на лицо наэлектризованные волосы неприятно облепили лоб и щеки, что тоже не добавляло настроения. Но больше всего нервировала неопределенность. Понятное дело, меня хотят прикончить, только вот каким именно способом? Не все на меня действует...
   Несильный толчок в спину - и я лечу в неведомый свет, однако спутанные волосы закрыли обзор, поэтому с грохотом падаю ничком на твердую поверхность. Если связаны и руки и ноги, сохранить равновесие довольно трудно. Ладно, успела сгруппироваться, не зря Руб заставлял снова и снова прыгать с крыши сарая до тех пор, пока не перестали появляться синяки, иначе не избежать мне сейчас расквашенной физиономии. Когда за спиной с силой хлопнуло, треснуло и щелкнуло, а потом стихло даже эхо, вызванное шагами конвоиров, я окончательно утвердилась в мысли, что джентльменов среди них не нашлось - подняться беззащитной девушке никто не помог.
   Беспомощность надоела очень скоро, я начала бешено извиваться, вертеться и кататься по полу, будто мной владели все демоны ада или целый муравейник нашел новый приют в нижнем белье. Да пусть думают, кто что хочет, зато эти резкие телодвижения расслабили веревки, позволив избавиться от пут, я сбросила последние витки, резво вскочила на ноги и откинула свалявшиеся под мешком пряди с лица. Это оказалась довольно большая комната, которую можно было принять за весьма безвкусную спальню и будуар богатой престарелой кокетки или номер в борделе Сан-Франциско. Кричащие тона мебели и обивки, сплошная позолота и жутких размеров кровать, доминирующая в этом большом помещении. Но я забыла обо всем этом великолепии, обнаружив два огромных окна напротив двери. Воспрянув духом, немедленно кинулась к ним.
   Ну, вообще-то я догадывалась, что убежище этих странных людей расположено в горах. Поэтому не удивилась, увидев за окнами каменные стены. Но, только выглянув наружу, стало понятно, почему беспечные похитители спокойно оставили меня здесь одну. За окном была пустота. Это выглядело даже страшнее, чем в Парящем. Снаружи не было ничего, за что можно зацепиться даже глазу, не говоря уже о руках или ногах. Нет пути ни вверх, ни вниз, везде ровные гладкие стены. Сама природа сделала это узилище совершенно неприступным. Нельзя зайти незамеченным, нельзя выйти. Меня не сможет вытащить даже Пуш, если, конечно, не научится лазить по отвесным стенам или не найдет лазейку изнутри.
   Безысходность обволакивала мягким коконом, собираясь переродиться в унылую бабочку апатии. И я не хотела сопротивляться ей. Что бы ни произошло в дальнейшем, сделанного не воротишь, я подняла руку на человека, и нет мне теперь прощенья. Все, что я знала о спасителях человечества - они никогда такого не делали, как бы их не припекало. Они терпели муки, их убивали, казнили, уничтожали, но именно такие страдания и возносили их на недосягаемые высоты, и люди, наконец, проникались...
   Вот именно, проникались, только гораздо позже, горько размышляла я. Люди странные существа, для того, чтобы стать героем в их глазах, нужно сначала умереть, причем, по возможности, от их собственных рук. А сейчас что? Кажется, я потихоньку начинаю понимать смысл происходящих событий.
   Все сильнее меня одолевало ощущение какого-то обмана, мистификации, даже мошенничества. О чем бы ни распинался передо мной профессор, все это выглядело сейчас по-другому, и все было ложью. Спаситель, надо же! Не смешите мои валенки, и как я только могла купиться на это! Я слишком долго гнала от себя эти мысли, но пора уже развеять радужный туман и снять розовые очки: я не стала тем, кого они обещали из меня сделать.
   Господи, да это с самого начала лежало на поверхности, просто я ничего не хотела видеть, цепляясь за спасительные мысли о своем великом предназначении. Хотела хоть как-то оправдать свое паразитическое существование и те надежды, которые возлагали на меня окружающие люди. Я подвела их всех, я обманка, лживое божество, и обкричись теперь, что ничего не знала. А ведь Лека, а потом и Кирилл почти открытым текстом говорили мне об этом. Брат упоминал, что эксперимент со мной не удался, что меня даже хотели уничтожить, а этот племянничек вообще зарядил, что за всем этим стояли военные и еще какие-то странные субъекты. Он же поведал, что меня должны были куда-то забрать, потому эта шайка так торопилась изучить меня. Да они явно не свои разработки использовали, даже мне казалось, что Эллер тыкается почти вслепую. Такое ощущение, что некто просто арендовал полигон и находящееся там оборудование, а так же персонал, для каких-то манипуляций надо мной по своей собственной программе, некто чужой, чуждый... другой. Но тогда напрашивается только один вывод. И страшная правда предстала передо мной во всей своей отвратительной сущности - я вовсе не защита этого мира.
   И дай Бог, чтобы я не оказалась оружием против него.
   Даже в таком, казалось, нужном деле, как стремление овладеть навыками самозащиты, я обманывала себя. Зачем тогда так усиленно тренировалась, будто не хватило просто пары приемов айкидо? Так нет же, позволила превратить себя в машину для убийства, и при первом же удобном случае устроила настоящую бойню, размесив в кашу несколько человек, полностью потеряв рассудок, применила все навыки, и даже больше, не оставив им ни малейшего шанса. И доказывай теперь всем, а в первую очередь - себе, что это было необходимо. Что мне не понравилось. Что я не искала повода... но они пришли сами! Кого я уговариваю! Святые небеса, это так страшно!
   И есть еще один, последний, самый личный вопрос - почему я?...
   Я пластом лежала на кровати, вся во власти горьких размышлений, когда за дверью послышались шаги, щелкнул засов, и она распахнулась. В комнату ворвались двое громил в уже приевшихся балахонах, они подбежали к кровати и довольно грубо схватили меня. Я безвольно повисла в их руках. Делайте, что хотите, я не буду сопротивляться. Кажется, на самом деле для всех будет лучше, если меня не станет.
   Воодушевленные отсутствием сопротивления, конвоиры выволокли меня за дверь и быстро потащили по коридору. Мое бездействие усыпило их бдительность, они передвигались довольно резво, не особо заботясь о моем благополучии. Поэтому резкий удар по голове вывел меня вдруг из пароксизма самоуничтожения. Острая боль в области макушки, совсем как в тот раз, когда мне чуть ли не напополам разрубили голову, освежила воспоминания о том, что я выжила тогда. Что бы они ни собирались со мной сделать, убить все равно не смогут. Мое проклятие - вечная консервация под Куполом, пока существует он и сама планета. Я рискую вообще остаться единственным существом на Земле, ибо подозревала уже, что, к своему несчастью, бессмертна, а если люди исчезнут...
   Почему-то эта мысль привела в бешенство. Я никогда этого не хотела, не планировала жить долго в своем непрекращающемся горе! Ведь перед приглашением в проект только и думала, что о смерти. О самоубийстве я размышлял слишком много, однако ни один вариант не устраивал, а участие в этом безумии обещало гарантированный результат плюс слава спасителя мира - весьма достойный повод уйти из жизни.
   Я приняла решение. Эти ребята так настойчиво ловили меня, может, они и знают, что делают? Вдруг они придумали какой-то способ, ну там, специальную процедуру, которая позволит мне спокойно и безболезненно отойти в мир иной? Ага, особенно безболезненно! Но надо дать им шанс. А уж если они его профукают, я знаю, кто сможет это сделать. Он не должен мне отказать. Он сам предлагал помощь, правда я не поняла тогда, в чем. Теперь-то понятно, что имел в виду мой кошмарный товарищ по несчастью Жорк. Кажется, если и есть тут сила, способная уничтожить меня, она находится в разновеликих руках одноглазого мутанта. Надо будет только добраться до него.
   Меня продолжали тащить по коридору. Я предположила, что он был пробит в толще горы. Грубые необработанные стены смотрелись жутко, особенно на фоне покинутой мной роскошной комнаты. Особый колорит придавали горящие факелы, делая обстановку еще более брутальной и зловещей. Коридор оказался длинным и уходил немного вниз. Потом еще и еще, череда мрачных переходов, казалось, тянулась бесконечно, но неожиданно темнота и теснота сменились очень большим открытым пространством. Оказалось, что это ну просто гигантская пещера, наполненная светом множества факелов и даже костров. Огромные очаги были устроены на высокой ступени, опоясывающей стены по всему периметру, через равные промежутки, метров примерно пяти, именно они давали самый яркий свет.
   И чем дальше меня несли, тем быстрее испарялась безысходность, а на ее место приходило глубокое изумление. Не к добру я поминала Индиану Джонса, не к добру!
   Пещера, в которую меня притащили, самым чудовищным образом напоминала Храм судьбы, в котором геройствовал упомянутый персонаж. Я хорошо запомнила тот антураж, потому что это был один из моих любимых фильмов, и смотрела я его, наверное, раз сорок, если не пятьдесят.
   Конечно, всех наворотов тут не было. Из широкой трещины в полу не вырывались языки адского пламени, под сводом не висел решетчатый футляр, в котором служители жестокого культа опускали свои жертвы в раскаленную лаву. Но стены так же украшали колонны с замысловатым узором, повсюду факелы, факелы, испускаемый ими дым поднимался к потолку. И в высоченной нише вместо ужасной богини Кали стояла статуя женщины с очень знакомыми чертами лица, одетой в какие-то струящиеся одежды. Но убило меня не это. Окончательно доконала поза этой девицы - она вытянула вперед правую руку, совсем как Ленин на броневике, именно таким изображали его чуть ли не все памятники вождю. А эта еще и лихо задрала вверх большой палец, вдохновляя своих адептов на новые подвиги. Да, таких идолов я еще не видела. Пока меня несли мимо, я все таращилась на статую, припоминая, на кого же она все-таки похожа.
   Пещера была набита битком, видимо, мое убиение являлось важным событием в общественной жизни этой секты, а после него им обещали банкет и культурную программу. Ну, и, до кучи, избавление от всех проблем и стопроцентное попадание в рай, или во что там они веруют.
   На небольшом возвышении несколько человек били в гигантские барабаны, и многие подвывали под их ритм высокими голосами. Здесь, в пещере, были не только мужчины, я видела и женские лица. Они все выглядели какими-то одержимыми, пребывая будто в трансе, или под кайфом. Вдоль трещины с достоинством бродил статный мужчина в шлеме с огромными витыми рогами. А вот и главный козел!
   Похоже, опаивать меня зельем или вырывать сердце сектанты не собирались. Так, ладно. Дальше, рядить в белые одежды девственницы вроде тоже. Ннн-да, тут бы они разочаровались! Все шло к тому, что прикончат меня простенько и без затей. А как же законы жанра? Хотя вряд ли они знакомы с этими законами.
   Не знаю, на что я рассчитывала, особенно после этих убийственных размышлений в комнате наверху, но, оказывается, такой близкий конец меня не устраивал. Как, уже? Это... это как-то неожиданно, я вовсе... Нет, не может быть! Сейчас что-то произойдет, кто-то появится и спасет меня, не может же такого быть, чтобы...
   Ничего не объясняя, без лишних разговоров, меня поднесли к широкой трещине посередине пещеры и... швырнули вниз. И даже тогда не поверила. Хотя и промелькнула мысль, как ужасно все вышло с Апрелем, парню просто патологически не везло с невестами, вот и я теперь оставляю его, но полностью додумать не успела. Пропасть оказалась какой-то совсем не бездонной. Я достигла дна довольно быстро и от сильного удара об множество каменных обломков каждую молекулу моего тела пронзила жесточайшая боль...
   Мне снова кто-то трогал лицо. Я даже подумала, что все еще в лесной хижине лежу на своей кровати, а рядом мой любимый, и не было разлуки, смерти, страха. Я сейчас обниму его и поцелую, а потом скажу, что в любом случае поеду вместе с ним, потому что увидела вещий сон, и там все было ужасно! Я вцеплюсь в него крепко-крепко, он не сможет оторвать меня. Я буду следовать везде за ним, как привязанная, а еще лучше, настою на немедленном бракосочетании, чтобы он уж точно не смог отделаться от меня. А, блин, я забыла, ему нет еще восемнадцати! Тогда... тогда мы все равно проведем церемонию, пусть пока неофициально, чтобы он чувствовал свою ответственность. И что бы нам ни было суждено, мы примем участь вместе. Лучше уж погибнуть рядом с любимым, чем...
   - Так, это что за нежности? Ты что, ориентацию поменяла?
   От осознания полной невозможности происходящего я замерла. Оказывается, я еще не совсем пришла в сознание, а уже вовсю с кем-то обнимаюсь, не обращая внимания на чудовищную боль во всем теле, и даже тянулась губами за поцелуем. Но рядом со мной был не любимый. Это не его голос, но вот что ужаснуло меня - он был знаком. И до сего момента была уверена, что его обладательница уже шесть тысяч лет как мертва. Но хрустальные переливы еще отдавались в ушах. В такой обстановке сбрендить немудрено, я давно замечаю за собой некоторые странности... ну, в смысле, кроме очевидных, но подозрения - это одно, а вот когда они подтверждаются доказательствами...
   Я боялась открыть глаза. Боялась даже самой мысли, что это возможно. Вместо этого снова пошевелилась и вот теперь боль заявила о себе по-настоящему!
   - Господи, да что ж я не сдохну-то никак! - пробормотала я сквозь зубы, пытаясь приподняться.
   Глаза все же пришлось открыть, и оказалось, что вокруг очень темно, однако я смогла рассмотреть каменистое дно глубокой узкой щели. Отвесные каменные стены уходили высоко вверх, и где-то там слегка виднелись отблески факельного света - мои несостоявшиеся убийцы завершали свой ритуал, искренне уверенные в успешности предпринятых действий. Что ж, господа, я вынуждена вас огорчить, но вы поторопились с выводами. Я все еще отвратительно жива.
   Потом я опустила голову и вздрогнула, эта судорога усилила болевые ощущения. Рядом со мной, на большом обломке пристроилась фигура опять-таки в темном балахоне, с капюшоном на голове, полностью закрывавшем лицо, и именно ее несколько мгновений назад я страстно домогалась. На другом камне стоял фонарь, горевший очень тусклым светом, он только слегка разгонял царивший здесь мрак. Фигура качнулась ко мне и участливо спросила:
   - Ты как? - офигительно, большое спасибо!
   - Идти можешь? - еще один хороший вопрос!
   Этот голос подстегнул меня, я приподнялась уже в положение полусидя и напряженно всматривалась в складки капюшона, желая, но боясь поверить в чудо. Незнакомец не торопился раскрывать свое инкогнито, он соскользнул с камня и поманил меня за собой. Стараясь не обращать внимания на стон и скрежет ошеломленного таким отношением тела, я двинулась за фигурой.
   Сначала мы брели по этому узкому коридору, пока почти не уткнулись в стену, но мой проводник нырнул куда-то вниз, я с трудом тоже опустилась на карачки и увидела узкий лаз. Не без нехороших предчувствий я нырнула в него и, постанывая от нестерпимой боли, вконец насилуя свое только что ожившее тело, поползла за едва видимым пятном света. Лаз оказался настолько тесным, что иногда приходилось ползти по-пластунски. Были моменты, когда нужно было буквально протискиваться вперед. Я обливалась холодным потом, с ужасом представляя, что могу застрять здесь в кромешной тьме и этот страх толкал вперед, заставлял подтягиваться, цепляясь изодранными пальцами с обломанными ногтями за малейший выступ на неровном полу. Долгое движение в скрюченном виде и угроза оказаться в безвыходном положении, уподобившись злосчастному Винни-Пуху, только усугубляли мои страдания. Я уже была готова намекнуть об этом двигавшейся впереди фигуре, которая, к моей зависти, гораздо легче преодолевала самые тесные места. Она всегда была плоскогрудая! Мстительная мысль мелькнула прежде, чем я осознала ее, всерьез размышляя о возможности, что это на самом деле... По крайней мере, суицидальные настроения отошли на задний план, прежде чем помереть, я должна разобраться, что здесь происходит.
   Внезапно пятки, мелькавшие впереди, исчезли, и свет стал более ярким. С последним рывком я выкатилась в более просторное помещение, села на полу и огляделась.
   Снова каменный мешок. Я скоро стану бледной и слепой, если буду постоянно кантоваться по пещерам. Эта была, в общем-то, неплоха. Тут было даже озерцо, в темноте казавшееся лужей нефти, но падавшая в него из невысокой трещины вода выглядела прозрачной. Свет давали все те же факелы. Ничего нового. Мой сопровождающий между тем путался в своем балахоне, пытаясь вывернуться из него. Время от времени в складках черной ткани мелькало что-то серебристое. Вот, наконец, плащ упал на пол пещеры, и я потеряла дар речи.
   Все-таки это была она. Моя, казалось, давно потерянная единственная, любимая подруга. Я будто в зеркало смотрела, но видела далеко не себя, а какой-то негатив. Ее кожа, волосы и глаза светились чистым серебром, а одежда - длинное платье под горло с широким подолом - была полностью черной. От неожиданности я забыла об осторожности и чуть ее не угробила:
   - Нат!... - серебряная бровь изогнулась и я, вспомнив о запрете, зажала себе руками рот.
   Потом взметнулась с пола и бросилась к ней. Обняв так крепко, как могла, я уткнулась лицом в ее плечо и заплакала.
   - Ну вот! - ее голос дрожал от слез. - А то я подумала, что ты хочешь меня прикончить!
   Я рассмеялась сквозь слезы. Она всегда умела находить повод для шутки в любой ситуации. Шмыгая носом, едва сумела приподнять голову, слегка отодвинулась и обхватила ладонями ее щеки, блуждая не верящим взглядом по точеным чертам, мерцающим платиновым блеском.
   Серебро ее глаз плескалось совсем рядом с моим золотом.
   - Ради всего святого, что ты здесь делаешь?
   - Не благодари меня слишком! - меня снова окатила теплая волна - это она, она, без всякого обмана! - А то загоржусь еще.
   - Ты меня поняла! - с ней можно только так, наезд на наезд, иначе не получится. - На каком основании ты еще жива?
   - На таком же, на каком и ты.
   - Стой, погоди! - я опустила руки и помотала головой, нахмурив брови. - Ничего не понимаю. Ты тоже была на полигоне?
   - А как же! Ты знаешь другой способ?
   Я вдруг пошатнулась. Видимо, напряжение последнего времени, и предшествующее падение сказались, но я, почувствовав головокружение, поковыляла к невысокому каменному уступу и тяжело опустилась на жесткую поверхность. Меня вдруг так скрутило, будто каждый год из тех шести тысяч, которые провела в стазисе, гусеничным трактором проехался по бренному телу, хотя это было невозможно, ведь времени там нет. Закрыв глаза, я опустила голову к коленям и несколько раз сглотнула, предупреждая подступающую тошноту. В этот раз я быстро пришла в себя. Почти мгновенно, если вспомнить, что после того, как маньяк-садист разрубил мне голову, я только через месяц оклемалась. А тут вскочила - и как огурец! Только сил никаких не было, и боль все не унималась.
   - Да, нынешняя жизнь плохо повлияла на твое чувство юмора.
   В ее голосе сарказм, но он дрожит и почти срывается. Нельзя судить ее строго, ну характер такой! Совсем не изменился.
   - Может, у меня было мало поводов для смеха? - я приоткрыла один глаз, глянула на нее, и снова закрыла. - Давай уже, рассказывай. И поподробнее, пожалуйста.
   - Ладно, ладно! С чего бы начать? - она помедлила, потом начала и голос ее снова дрогнул. - Когда ты пропала, я будто умерла. Ты помнишь нас в то время, друг без друга никуда. Тем более, после того как они... ушли. Ну, я побилась в истерике, потом меня накрыла такая депрессия! И я... - она замолчала.
   - Что?... - прошептала я, поднимая голову и открывая глаза.
   Что с ней произошло? Почему она отводит глаза, почему не смотрит на меня? Она буквально слова не может выдавить, хотя обычно ее тяжело заткнуть.
   - Я отравилась, - еле слышно прошелестели губы цвета старого серебра.
   Я ослышалась? Она сделала что?
   Наверное, последние слова я сказала вслух, потому что она ответила громче, все еще не смея взглянуть на меня.
   - Я отравилась... Просто... просто сначала он, потом ты... - она судорожно сжала пальцы, а потом затрещала ими, будто намеревалась то ли сломать, то ли вообще оторвать. - Я же обрела вас почти одновременно. И моя жизнь перестала быть школьной постановкой, наполненной суррогатами чувств и отношений. После той жизни, яркой, насыщенной, окунуться в бездну боли и темноты, и рядом больше никого... я...
   Я уже давно перестала изображать спокойствие, уставившись на нее во все глаза. Может, надо было что-то сказать, как-то успокоить, посочувствовать, но комок, застрявший в горле, перекрыл дыхание, и я не могла выдавить ни слова.
   Не дождавшись от меня никакой реакции, кроме выпучившихся донельзя глаз, она продолжила, расхаживая передо мной туда-сюда:
   - Меня откачали. Но полностью пришла в себя только на полигоне. В лаборатории мне объяснили, что происходит. Я узнала, что с тобой все в порядке. Ну, почти. Ты спала около года. Так больно было видеть тебя, опутанную этими проводами, неподвижную, неживую... Я часами сидела за стеклом в смотровой и сверлила глазами яркий свет, исходящий от капсулы. А в те редкие минуты, когда меня пропускали в бункер, не могла оторваться от твоего лица, твоих широко открытых глаз, не моргая смотревших куда-то внутрь себя. И ни секунды не сомневалась, когда меня признали самым подходящим кандидатом для участия в новом проекте лаборатории. Мы будем вместе, только это имело значение, пусть даже в беспамятстве. Я не могу отвечать за достоверность своей информации, я не ученый. Все только с их слов. У тебя могло не получиться, ну, вроде преодолеть все последствия. Могло не хватить тебя одной. Кто-то должен тебя подстраховывать, помогать. В общем, у Эллера возникла идея создать тебе помощника, поддержку в нелегком деле. Мой проект назывался "Эгида", дорогая, - она остановилась и посмотрела мне в глаза, - я твоя страховка.
   Все это было не таким уж невероятным, просто на фоне недавних выводов картина рисовалась еще более зловещая. Если я оружие, то кого же делали из нее, спусковой крючок? Детонатор? А она, по ходу, еще верит в свое "великое" предназначение!
   Наталья, легко опустившись на корточки напротив меня, продолжала:
   - Это из разряда невероятных совпадений, то, что я подошла. Мы с тобой оказались так похожи! Как будто были созданы для того, чтобы нас связали узы крепчайшей дружбы. Ну что ты молчишь?!
   Она нагнула голову, заглядывая в мое лицо, требовательно отыскивая мой взгляд. В глазах вопрос и... страх? Чего же она боится?
   - Прости, я просто еще в шоке. Я так привыкла к мысли, что все, кого я знала, умерли, и не могу еще до конца поверить.
   Я протянула руку и потрогала ее плечо. Она задрожала, наклонила голову и прижалась щекой к моим пальцам, прикрыв свои чудесные серебристые глаза, густые ресницы трепетали на щеках. И тогда я рванула ее к себе, мы крепко обнялись и зарыдали в голос.
   В этой истерике смешалось все. Весь негатив, скопившийся за время жизни здесь, вся боль, все переживания, а еще и страшные размышления по поводу своей настоящей сущности, все это выплескивалось теперь с моими золотыми слезами на прикрытое черной тканью плечо моей подруги. И я знала, что мою белую футболку орошают ее серебряные слезы. А мне еще и предстоит разочаровать ее: нет никакой спасительницы, и помощь мне не нужна. Как же мне сказать ей? Как?!
  
  
  

Глава 4

Д Л Я Ч Е Г О Н У Ж Н Ы П О Д Р У Г И

  
   Успокоились мы не скоро. Так и сидели, обнявшись, даже после того, как буря уже прошла, только всхлипывали тихонько, шмыгали носами и украдкой вытирали их об одежду друг друга.
   - Ну, ладно, ладно! - наконец, отстранилась я. - Хорош пачкать меня своими соплями!
   - О, боже, как приятно! Ты все еще та язва, какой была всегда!
   - Я старалась только для тебя.
   Мы уже хихикали. Но я улыбалась недолго. Страшная мысль буквально пронзила мозг, сковала мышцы лица, и улыбка моя застыла жутким оскалом. Наталья насторожилась.
   - А... - с каким трудом двигаются челюсти, а язык вдруг и вовсе повел себя как лишний, рудиментарный орган. А может, все дело в вопросе? - О н и... так и не появлялись?
   Я тут же пожалела, что не сдержалась, потому что по серебряной радужке пробежала темная волна. Она помолчала, отводя глаза.
   - Прости! - я схватила ее за руку и сжала так, будто хотела выдавить ее боль.
   Она покачала головой, по губам прошлась легкая успокаивающая улыбка, а потом снова на меня посмотрела.
   - Нет, - наконец ответила Наталья, - даже намека не было.
   Я сжалась, готовясь к взрыву стальных иголок. Мгновенное затишье не обмануло, я все еще ждала, даже когда прошло слишком много времени для наступления боли, боялась развести руки, которыми крепко обхватила себя за живот. Со стороны выглядело, наверное, так, будто меня скрутил приступ гастрита или донимает почечная колика. И только много позже мне стало понятно, что клубок даже не пошевелился. Он не был мягким сейчас, проблем у меня хватало, но той сокрушительной, резко колющей, но в то же время давяще-сосущей боли не ощущалось уже давно. Я была права тогда, в Парящем, я все еще любила е г о, но той одержимой потребности, которая мучила меня все эти годы после е г о исчезновения, уже не было. Апрель. Да, да, это он. Теперь я любила и другого.
   - Ну все, готово! - качая головой, выдала подруга.
   - Что? - я вскинула на нее недоуменный взгляд.
   - А то! Бортовой журнал судна "Всепоглощающая вина Афины Новой Эры" открыт на новой странице! Я думала, тебе надоело.
   - О чем ты, черт тебя дери?
   Вообще ничего не понимаю. Она умеет просто говорить, без метафор?!
   - Да знаю я, о чем ты думаешь! Ты всегда винила себя в том, что он исчез. Так вот, могу тебя огорчить - не тут-то было! Ведь Влад тоже пропал, как и вся их семья, а я вовсе не склонна обвинять в этом себя. Ну, если ты думаешь, что и мой парень из-за тебя слинял...
   - Нет, я не настолько самоуверенна! - улыбнулась я. - Этим ты всегда грешила.
   - Вот-вот! Так что не надо тут мне этого вот. Они ушли... по другой причине.
   Да, и мы до сих пор не знаем, по какой именно.
   - Ты слишком хорошо меня знаешь, подруга! - выдавила я. - Ты права, я думала об этом, не могла успокоиться. Задавала себе вопросы, что бы было, если б я... вдруг, если бы я согласилась поехать с ним в Токио...
   - Я тебя умоляю, ты даже японского не знала! И вообще, хорошо, что не поехала. Я же заснула через год после тебя. В ту весну в Японии происходили не очень хорошие события, настоящая катастрофа. Так что...
   Что ж, я не знала об этом, а Наталья была не в курсе моего нынешнего состояния. Она ошиблась, приняв мой страх за приступ самобичевания. Я задумчиво посмотрела на нее, вот тут-то вина и подкатила. Ведь раньше в ее глазах я видела отражение своей боли. Сейчас боль была только ее.
   - Опаньки! - она всегда была очень наблюдательна и соображала мгновенно, вот и сейчас разобралась в считанные секунды, и ничего не укрылось от ее внимательного взора, ни моя заминка, ни выражение моего лица. - Я что-то пропустила? Ну-ка, ну-ка, рассказывай быстрее!
   Ее глаза вдруг загорелись прежним огнем, и этот огонь вытеснил тоску, сейчас она выглядела совсем как тогда, в те времена, когда мы были юными и делились друг с другом всеми своими переживаниями.
   - Да, я вижу, у нас есть много чего рассказать. Но, может быть, лучше поговорить в другом месте? Что-то тут шумновато.
   Я огляделась, пытаясь определить источник этого шума, который оказывается давно уже стоял в ушах, но до этого я не особо обращала на него внимание. Выяснилось, что пещера была довольно большой, и тот узкий лаз, из которого мы выкатились, выходил во что-то вроде прихожей. Далее пространство расширялось и перед моими ошеломленными глазами предстала большая и благоустроенная комната, по обстановке напоминающая скорее кухню, объединенную со столовой, тут был даже очаг, над которым нависал раструб дымоуловителя, а сама труба уходила куда-то в стену. Здесь было бы очень уютно, если бы не постоянный шум падающей воды. Он совсем не был громким, но голос все равно приходилось повышать, и горло у меня уже слегка саднило. Я заметила проем в стене, и свет оттуда шел более яркий, чем был в этой пещере, несмотря на горящие факелы.
   Наталья кивнула в сторону этого проема. Взяла меня за руку, и мы пошли рядом.
   Я крепко сжала ее пальцы.
   Она обернулась ко мне.
   - Да, я тоже с трудом верю, что ты наконец-то здесь!
   За проемом располагалась комната с окном, широким, прорубленном в такой же гладкой стене, как и в том помещении с большой кроватью. Только сверху нависал широкий карниз, он будто закрывал окно, то ли от падающих камней, то ли от пристального внимания смотрящих сверху.
   Это была гостиная и спальня. Мы опустились на диван и повернулись друг к другу, расположившись боком к спинке и подогнув ноги. Такой непринужденный, естественный жест, ведь мы всегда раньше сидели именно так, когда вели свои девичьи беседы.
   Оказавшись в непосредственной близости от ее лица, я получила, наконец, возможность получше рассмотреть его. Несомненно, черты остались прежними. Тот же разрез глаз, тот же идеальный овал - Наталья всегда была потрясающе красива. Только кожа ее теперь светло серебристая, какого-то даже платинового цвета, а губы, ногти, радужка глаз напоминали старое, уже потемневшее серебро. И такого же цвета родинка на лбу - вытянутый по вертикали ромбик - на том же месте, того же размера, что и у меня. Именно здесь присасывались щупальца жуткого сооружения - комбайна, о котором говорил Кир. Серебристые волосы волнами ниспадали на спину.
   Она тоже пристально разглядывала мое лицо.
   - Слушай, а как ты меня нашла? - нарушила я наше взаимное оцепенение. - По какой неведомой прихоти судьбы ты оказалась первой, кого я увидела там, на дне? Как ты вообще набрела на эти помещения?
   - Я знала, где искать! - она пожала плечами. - И мы сейчас в моих личных покоях.
   - В твоих?! - я была поражена. - Так что, эти, в балахонах, твои соседи? О, тогда может, ты знаешь, чего они ко мне привязались?
   - А, эти! - Наталья отмахнулась. - Это секта. Они хотят тебя прикончить.
   Ну, да! Проще некуда! Какие глупые вопросы я задаю, все ж и так ясно!
   - Пра-а-а-а-вда-а-а? - я постаралась задрать брови как можно выше, а потом задумчиво покивала. - А что, это вариант! То-то они не показались мне слишком дружелюбными в предпоследний раз! Ну, да, они же чуть глотку мне не проткнули! Не слишком миролюбиво, да? И сегодня у них почти вышло! Дай-ка подумать, - я обхватила пальцами подбородок и завела глаза к высокому своду пещеры, а потом вскинула указательный палец вверх. - Ты права! Все указывает на это! - я бросила стебаться и уже вполне серьезно окинула ее яростным взглядом. - Спасибо большое, сама бы я сроду не догадалась! И больше не объясняй мне очевидных вещей! - я даже взвизгнула, так взбесил ее легкомысленный тон. - Мне интересно только - почему? Почему они так ненавидят меня? Фанатики какие-то, я видела, их просто трясло от одного взгляда на меня! Неужели так боятся? Я ведь ничего ужасного не сделала.
   Еще не сделала, тут же поправила я себя. Не знаю, права ли в своих подозрениях насчет себя, но если есть хоть малейший риск, ненависть этих людей обоснована, и лучше бы у них получился этот ритуал.
   - Вообще-то, секту создала я! - донеслось до моих ушей.
   Сначала я подумала, что ослышалась. Твою мать, а можно говорить поотчетливее?! Спасибо! Но нет: она спокойно смотрела на меня и больше ничего не говорила. Сквозь туман в голове золотой рыбкой мимолетно скользнула мысль - а не зря ведь та статуя в пещере показалась мне знакомой, это же вылитая Наталья! И жест этот... она бы точно так сделала. Разинув рот, я глазела на мою лучшую подругу, потом, судорожным усилием собрав с пола все свои челюсти, прохрипела:
   - Но зачем?
   - Ну, ты даешь! Как зачем? Чтобы занять твое место, конечно!
   Она многозначительно помолчала, но, не выдержав, прыснула и расхохоталась во весь голос, звонко, заразительно, как раньше. Никто рядом не мог удержаться от улыбки, когда мы с ней так смеялись. До некоторого времени.
   - Господи, видела бы ты себя! - она еще тихонько хихикала. - Ну сама посуди, я проснулась раньше, и ждать тебя на полигоне не могла. Да и вообще, ты же видишь - мы не похожи на людей, как мне было выжить? Вот и пришлось выдать себя за богиню. А так как по Хроникам таковой являешься ты, пришлось временно узурпировать твое звание. А про меня там вообще ничего! - с обидой закончила она.
   Теперь рассмеялась я.
   - Давай поменяемся по настоящему, я не против.
   - Да ну, на фиг! - она поспешно отмахнулась, будто я предложила ей подержать на своих плечах небесный свод. - Кто на что учился!
   Я млела от удовольствия. Завязалась наша обычная словесная пикировка, доставлявшая невыразимое удовольствие каждой. Будто вернулись прежние времена. Мы сидели и переругивались, а потом Наталья объяснила, что ее "приспешники" давно нашли и благоустроили это место, тем более что при наличии бездонной, как они думали, трещины, грохнуть меня можно, что называется, не отходя от кассы. Какие-то пещеры были образованы естественным образом, что-то было прорублено самостоятельно.
   - Но зачем ты сбила с панталыку столько народа, не понимаю! Я видела и женщин в пещере. Господи, да пока они за мной гонялись, несколько вообще погибли! Разве можно...
   - Прекрати наезжать на меня! Я спасла их от участи, более ужасной. Все эти люди - потомки разбойников, что давно гнездились в этих местах. Они в свое время схватили меня, хотели продать в Иарию, там есть рабство, прикинь! Куда мне было деваться? Ты сама видела, они могут быть очень агрессивными. Пришлось немного их припугнуть.
   Да, я знаю, на что она способна. Она умела посмотреть так, что даже взгляда ее можно было испугаться, а если использовала другие методы...
   Мы учились на экономическом факультете вместе, в одной группе, но это был вынужденный выбор. При той патологической жажде постоянно видеть друг друга рядом, мы не могли посещать разные учебные заведения, и, хотя выбранная специальность не являлась тем делом, которое приносило бы нам удовольствие, тогда это не имело значения. Мы и не собирались работать экономистами, у меня было не мерянное родительское наследство, а Наталья являлась обладательницей части немалого семейного достояния. По крайней мере, такое образование позволило бы нам грамотно управлять имеющимися средствами. Я, например, писала диплом о портфельных инвестициях в отрасли промышленности, а Наталья штурмовала валютные рынки, и не без успеха.
   Однако когда мы еще жили... Я бредила архитектурным, в мечтах создавая сложнейшие конструкции, красивые здания, представляла, как буду участвовать в строительстве городов. А Наталья обожала химию, особенно неорганическую. Ей была прямая дорога в геологи, так она любила свои минералы. И я даже предположила, как она пугала разбойников, наверняка нашла в этих горах все нужное и устроила пару небольших фейерверков. В общем, мне были примерно известны ее методы убеждения.
   - Я объявила тебя ложным божеством и призвала считать меня настоящим, - продолжала она. - Огласила свою предвыборную программу, пришлось конкретно повспоминать из Библии, Корана, кое-что из Бхагавад-гиты и Дао цзан. Самое лучшее выбирала, электорату понравилось.
   Я не удивилась. В выпускном классе Наталья посещала факультатив по мировым религиозным течениям, ей нравилось потом выдавать нам полученные знания. Я на факультативы не ходила, вся поглощенная своей любовью, и на учебу налегала, повышая шансы на получение золотой медали.
   - Но я не подумала о том, что ребята это серьезные, - продолжала подруга, - и если что-то втемяшат себе, то назад хода нет. Они пересмотрели свои взгляды, признали мои доводы убедительными, а потом решили предпринять радикальные меры.
   - Какие именно?
   - Ну, они пошли штурмом на твою Цитадель, а проще - полезли на полигон, вознамерившись уничтожить тебя физически. Я не смогла остановить их, но за тебя не больно переживала, хрен бы они капсулу открыли, не говоря о том, чтобы ее разломать. Больше за них беспокоилась. Кстати, та дыра в стене твоей каморки - их рук дело.
   Я снова обалдела. Меня, оказывается, штурмовали! А я банально все проспала.
   - Блин, я сама виновата, вытащила тебя, а они нашли.
   - Вытащила? - я уже в принципе ничему не удивлялась, но... как?!
   - Понимаешь, меня после капсулы прямо распирало от силы, иногда казалось, на клочки разорвет, если не приложу ее к чему-нибудь. Ну вот, я и искала, к чему бы ее таки приложить... могла ведь лбом стену прошибить, а уж поднять что-то неподъемное - вовсе плевое дело. Капсулы до тех пор стояли в бункере, никто не позаботился вытащить нас. Я вынесла тебя, нашла комнатку поукромней и спрятала там.
   Ага, поукромней! Да это вообще какая-то кладовка для швабр.
   - И стоило так надрываться. Зачем ты...
   - Там же было совсем темно. Представь - все это огромное помещение - и абсолютная темнота. Я еле выход нашла. Очень высоко пришлось подниматься, лифты ведь не работают, ладно хоть лестницы построили, знали, в какой стране живем. Я просто не хотела, чтобы ты проснулась одна, в темноте...
   Она смотрела на меня своими огромными глазами, в которых снова начали собираться слезы. Мое сердце облилось кровью. Она ведь пошла на это из-за меня. Она хотела быть со мной и действительно чуть не заплатила за это жизнью, тогда как я в свой черед поступила эгоистично, оставив ее, малодушно предвкушая близкое окончание агонии, стремясь оказаться в забытье стазиса, а потом и вообще... Я бросила ее. А вот она меня не оставила. Я называла чудовищами мутантов с полигона, люфта, Адского Пса, видела их тени даже в черноте глаз своего возлюбленного принца... но теперь-то я знаю, кто есть самое страшное чудовище здесь.
   Я знаю, как виновата перед ней. Как много я ей задолжала.
   - Потом вытащила и свою капсулу...
   - Зачем же?
   - Ну, а где мне спать-то было? - удивленно спросила она. - Там кроватей не было понатыкано. Я же первое время на полигоне жила, пока думала, куда пойти. Сначала в одной комнате поставила, поближе к тебе, потом там потолок упал, я перетащила ее пониже.
   Я представила себе хрупкую фигурку, таскавшую на себе устройство величиной с легковой автомобиль, а весом раза в три больше, по разрушенным коридорам полигона, одинокую, испуганную, страдающую... Если я возненавижу себя еще сильнее, чем сейчас, то просто выгорю изнутри.
   - Чем же ты питалась?
   - Да в лесу чего находила, то и... - она пожала плечами. - Вот там-то меня и схватили эти бандиты. Оказывается, они часто ныряли в Верейну за добычей. Ну, а потом ты уже знаешь. Я не смогла отговорить их от штурма, но кто-то вмешался. Темно уже было, я видела только какие-то мелькающие тени. Все пыталась остановить своих дурней, но они перли напролом, пока тени их не разогнали. Я долго потом собирала их по лесам. Странно, я ведь часто приходила на полигон, все сидела у капсулы и ждала, когда ты проснешься, но никого не видела.
   - Ты что, не знаешь?...
   - Что?
   - Моя капсула была запрограммирована на шесть тысяч лет, года через полтора она бы открылась сама.
   - Матерь божья! - Наталья уже второй раз за полчаса с трудом выдавливала из себя слова. - Нет... я ничего не знала, думала, что-то случайное произойдет, и ты... а почему именно шесть тысяч лет?
   - Спроси меня! Нам хоть раз чего объясняли? - я пожала плечами. - Да, кстати, когда ты проснулась? И кто тебя разбудил?
   - А никто. Кажется, были подземные толчки, на мою капсулу упала какая-то огромная железная дура и разбила-таки крышку, а ведь я даже не думала, что такое возможно. Все системы уже отрубились, поле исчезло, и я просто не могла больше спать. А эта скотина и пульт в хлам раздолбала, я вообще не знала, как, чего. Поняла только, что интерес к нам как-то подувял, м-м-м-мммм...мягко говоря. До всего пришлось доходить самой, а тут еще этот цвет. Я знала, что не буду обычной, на тебя насмотрелась, но все равно...
   Я в неоплатном долгу перед ней. И каждое ее слово являлось доказательством этому. А самое страшное, не смогу этот долг погасить, могу лишь увеличить его, потому что мне придется открыть ей глаза на страшную правду. Ведь, как и меня, ее тоже обманули и ничего великого в ее существовании нет. И держать в неведении и дальше просто нечестно.
   - Послушай, Таш...
   Ее взметнуло так, что она подпрыгнула на месте, уставившись на меня бешеным взглядом.
   - Так можно называть, - успокаивала я, - ведь...
   - Идиотка, такое имя есть! И оно...
   - Оно не твое. Твое настоящее имя другое. Еще не забыла, как тебя зовут? - я подмигнула.
   Она глубоко задышала, приложив руку к сердцу, всем своим видом демонстрируя, что вот только что на ногах перенесла микроинфаркт.
   Я вздохнула.
   - Так вот, думаю, это ошибка.
   - Что ошибка?
   - Все ошибка. Все это! - я повела рукой вокруг. - Что тебе известно об этом месте?
   - Немного, на самом деле, - она пожала плечами, - академиков среди моих ребят нет, так, только урывки. Среди хлама, который они в свое время награбили, я нашла кое-какие записи, но не много, они их долго не хранили, сжигали в основном. Это были части местной летописи, я поняла, что называются они Хрониками. Знаю, что за это время произошло что-то ужасное, такое ощущение, что на Земле остался только один клочок суши, а все остальное просто исчезло. А я даже не могла пошляться тут нормально, сама поспрашивать. И с погодой что-то непонятное, всегда одна пора. Не поверишь, я так соскучилась по снегу и желтой листве!
   И это Наталья, самое теплолюбивое существо на свете!
   - Я знаю побольше.
   Да, я много могла ей рассказать. Ведь мой собственный брат способствовал всему этому кошмару, мой брат стоял у истоков, и я узнала историю из первых, что называется, рук. Я могла рассказать и о причинах, и о последствиях. Что ж, вперед!
   Таша слушала внимательно, а я попыталась получше скомпоновать то, что услышала из разных источников - от Леки, Короля, Апреля или Кирилла, переплести все это с прочитанным в местной летописи. Да и самой стало понятнее, когда я собрала все воедино. Понятнее, но не легче.
   - Ты знаешь, я многое повидала еще на полигоне, - это был первый ее комментарий по поводу услышанного. - Думаю, могло случиться чего и похуже, я вообще некоторое время была уверена, что произошла третья мировая, только последствием стала не ядерная зима, а ядерное лето. Ну, а выжившие скатились обратно к дикости, вот откуда весь этот бардак. Купол - это еще не худший вариант, и жертвы могли насчитывать миллионы.
   Тут я с ней была согласна, на фоне многих других катастроф...
   - Хотя, о чем я! Если бы произошло что-то подобное, в дело вступили бы мы, и ничего страшного бы не случилось!
   Она задорно подвигала бровями вверх-вниз, а глаза ее лучились от осознания собственной находчивости. Этот энтузиазм убивал меня!
   - Таш, ты не дослушала! Я как раз хочу тебе сказать, что ты была права. Я обманка. Ложное божество, как ты и говорила своим апологетам. Я никак не смогу никому помочь, потому что изначально не была предназначена для этого.
   И тут меня прорвало окончательно, я больше не могла скрывать от нее, поэтому выложила обо всем, что натолкнуло на эти мысли. О Леке, о клоне своего племянника Блае, о том, что они поведали именно обо мне и моей роли в мировой истории. О том, что происходит здесь и сейчас. Обо всех фрагментах головоломки, которые сползлись на свои места только в Парящем, когда у меня появилось время все тщательно обдумать.
   - Это был заказ со стороны, Таш, я была заказом, а вот теперь и ты тоже, и даже не знаю, кто за этим стоял. Ведь все ученые полигона... такое ощущение, что они боялись меня, боялись того, что создали! Они хотели меня уничтожить! Разве так поступают с удачным результатом? Страшусь даже представить, что из нас сотворили!
   Все, выдохлась. Сидела перед ней, опустив голову, и не отваживалась поднять глаза. Невыносимо больно будет увидеть отвращение, исказившее родные черты. Совершенно неожиданно вновь обретя близкого человека через такую прорву времени, мне было страшно потерять ее снова.
   Я долго бы еще бултыхалась в пучине ненависти к себе и отчаяния, захлебываясь в накрывающих с головой черных волнах, если бы мне неожиданно не бросили спасательный круг, причем совершенно невероятным образом. Я услышала придушенный смешок.
   Думая, что словила глюк, я подняла глаза и увидела широкую улыбку во все тридцать два жемчужных зуба. Так, меня, кажется, не поняли. Неужели все придется объяснять еще раз?!
   Я уже набрала воздуху, и приготовилась было начать снова, но она успела раньше.
   - Господи, ну совсем не изменилась! Мне не идет, не идет это платье! - вдруг запищала она и энергично заморгала, выглядя при этом весьма глумливо. - Почему он так сказал, почему, ему что, не понравилась моя прическа?! Что же они подумали обо мне, что, ведь я имела в виду совсем другое! Я не стала, не стала самым могущественным существом в мире, меня нагло обманули!
   Я обалдело слушала эти кривляния. Она что, спятила? При чем тут...
   - Ты всю жизнь была очень мнительной! Я думала, потом ты изжила это качество, но нет, ничего подобного! С одной стороны такое дело не может меня не радовать, ведь это лишнее доказательство того, что ты настоящая, точно прежняя ты, без обмана. Но ведь как трудно жить, постоянно ожидая подвоха! Когда ты встретила... его, я понадеялась, что это прибавит тебе уверенности. Но потом...
   - Таш, но все говорит об этом...
   - Ничего об этом не говорит, совсем ничего!
   - Как я могу хранить их, если начала... я убила людей! - заорала я.
   - А люди убили тебя! - парировала она. - Трудно тебя винить, ты защищалась.
   - Да ни хрена! Я знаю, чем это пахнет! - снова взорвалась я. - Цель оправдывает средства, рубят лес - щепки летят, допустимый уровень потерь и так далее. Я не хочу так! Я не хочу выбирать. Как ты себе это представляешь - сидеть и размышлять, сколькими людьми можно пожертвовать? Я не буду решать, кому жить, а кому умереть! Я должна спасать их всех, независимо от...
   Я уткнулась лицом в ладони. Как она не понимает! Для меня очень важно быть в согласии с собственной совестью. Пусть я и раньше совершала какие-то проступки, но убийство человека...
   Нежные тонкие руки обхватили мои плечи. И когда я прижалась к ней, обняли сильнее, а потом она заговорила.
   - Я не верю в твои догадки, хоть как ты меня убеждай, не верю. Давай даже рассмотрим вот эту конкретную ситуацию. Ты убила убийц. Они пришли ради конкретной цели, и не на чай с блинами, они приготовились, убили предварительно несколько человек, чтобы выдать себя за них, а представь, скольких еще порешили до этого. Ведь они не только тебя бы угробили, но и всех остальных, а ты спасла, пусть не всех, но спасла людей. Выходит, ты поступила полностью в соответствии со своей миссией защитника человечества. Просто в этот раз ты спасала их не от природных катаклизмов, не от оружия массового уничтожения, даже не от инопланетного вторжения, а непосредственно от них самих. Но подумай, ведь и оружие использовали бы люди. А если бы тебе для предотвращения, допустим, взрыва водородной бомбы, пришлось убрать человека, нажимающего на красную кнопку?
   - Ты же знаешь, это работает не так, - всхлипывая, прошептала я. - Если бы была такая угроза, само мое присутствие устранило бы ее. И пусть бы он жал на эту кнопку сколько влезет, бомба все равно бы не взорвалась. И без рукоприкладства...
   - Прекрати, ты сама в это не веришь. Скажи, чего конкретно ты боишься?
   - Я боюсь, что не достойна больше... не скажу, что до этого была праведницей, но...
   - Не замечаешь, что противоречишь сама себе? - Таша уткнулась подбородком мне в плечо. - То ты просто должна присутствовать, то при этом еще и быть образцом добродетели... Все это ерунда! Ты обрела силы, я обрела силы. Она у нас уже есть, независимо от нашей нравственности. Но мы ведь хорошие, верно? А вдруг это и было причиной того, что нас выбрали, а? Наши твердые моральные принципы. Мы - хорошие! Мы никогда не применим силу во вред, будем упираться, чтобы выполнить миссию. Мы не сможем иначе, ну просто совесть не позволит. Вот скажи, разве это... происшествие как-то помешает тебе осуществить предназначенное?
   Я покачала головой. Нет. Конечно, не помешает. Наоборот, теперь я действительно, что называется, буду упираться. Так заискрю, мало не покажется! Даже не из "твердых моральных принципов", а из жуткого всепоглощающего чувства вины перед ними...
   - Вот видишь! - Таша погладила меня по макушке. - Да и вообще, даже если опираться на твои измышления - будь ты "недостойна", разве выжила бы при падении в пропасть? Ну, как сама-то думаешь? И все, перестань психовать. Ты должна быть уверенной и сильной, потому что миру всегда будет нужен герой, который спасет его.
   - Но профессор говорил...
   - Оо-о-о-о-о-ооо! - Таша рычала, закатывая глаза. - Ты все еще веришь этому старому проходимцу? Мало он тебе втирал?! Господи боже, непостижимая доверчивость!
   - Ты хочешь сказать, что не верила ему? - хлопая мокрыми ресницами, уточнила я.
   - Забыла, это ты всему всегда верила! А я только после твердых доказательств! - Таша покачала головой. - Поэтому первой и сперли тебя, к гадалке не ходи, я бы сроду не купилась на его россказни, а ты сразу побежала к этому гробу.
   - Хочешь сказать, ты не прониклась его идеями? - недоумевала я.
   Нет, только не это! Только не...
   - Конечно нет, я прыгнула туда из-за тебя! Кто бы тебе тут сопли вытирал? - Таша подмигнула. - И если ты не прекратишь накручивать себя, я об этом пожалею!
   Я судорожно вздохнула. Нет, нельзя показывать ей всю глубину испытываемого мной чувства вины. И перед людьми. И перед ней. Мне с этим теперь жить до конца. Только мне.
   Приподняв голову, я жадно всматривалась в ее спокойное лицо. Серебристые глаза без зрачков смотрели с нежностью и любовью. И хотя я точно знаю, что мы родились в один год, у нас даже разница была небольшой, я старше всего на месяц, показалось, что это она теперь гораздо меня старше.
   - Я не расслышала, когда ты проснулась? Как давно?
   - Более двухсот лет назад.
   Сказать по правде, я этого совсем не ожидала. Ладно, два года, ладно даже двадцать лет, но двести?!
   - Да, именно так.
   - Но ты совсем не изменилась!
   - Ты думаешь? - она невесело усмехнулась.
   - Спасибо тебе! - я снова уткнулась лицом в ее плечо, а она осторожно перебирала мои волосы. - Знаешь, я на самом деле так в это поверила, что думала, умру от страха.
   - Ну, зачем же еще нужны верные подруги! Обращайся, если что!
   Потом вдруг голос ее пресекся.
   - Прости меня!
   - За что, Господи Боже?
   - Я планировала поймать тебя на лету, посередине этого провала есть щель в стене, я там все приготовила, хотела тебя веревкой за ногу зацепить, но не смогла. Я же не хотела на самом деле, чтоб тебя убили!
   Она вздрогнула.
   - Ты лежала вся разбитая, изломанная, так больно было смотреть. А лицо чистое и такое умиротворенное. Мне кажется, ты даже улыбалась слегка.
   Конечно, улыбалась. Ведь мои последние мысли были о нем, об Апреле. Как же не улыбаться, думая о любимом? Я и сейчас не удержалась.
   И, конечно, Наталья все заметила.
   - А теперь расскажи-ка мне поподробнее про свои похождения. Я ведь точно знаю, что ты тут больше года тусишь без меня.
   - Откуда такая уверенность?
   - Да я постоянно ныряла на полигон, присматривала за тобой.
   - Погоди, а чего ты меня не разбудила?
   - Ну, ты, вообще! - подруга смотрела так, будто я только что явила пример абсолютной тупости. - Чем, пальцем? Мне не показывали, как открывать эти штуковины.
   И тут до нее дошло.
   - Боже, я забыла спросить! - она вытаращила глаза еще шире. - Кто же тебя вынул?
   Хороший вопрос.
   - Ну, все в этой истории настолько взаимосвязано, что надо начинать с самой первой минуты...
   И я снова принялась за рассказ, только теперь уже конкретно о своих похождениях, прямо с того момента, как проснулась под жутко запыленной стеклянной крышкой саркофага, и даже о том, что именно меня разбудило. Совсем недавно зафиксированные в дневнике события легко соскальзывали с языка, поэтому я щебетала как по написанному. Конечно, пропуская то, что катала красным, потому что уж эти события Наталья прекрасно помнила, будучи их непосредственной участницей.
   Я давно вскочила, и ходила перед диваном туда-сюда, изредка присаживаясь на стоящее напротив него кресло. Я размахивала руками, некоторые события изображала в лицах, подробно описала внешность всех встреченных людей, особенно паладинов, Рубиса и покойного Короля. Это дало возможность хоть так, заочно, поприветствовать их.
   Мы снова перешли на кухню, где Таша гоношила поздний ужин. Да уж, сейчас даже смешно вспомнить мои догадки о местном продуктовом наборе. Кладовка ее напоминала лавку на зеленом базаре, сплошные витамины и калории. Пожав плечами, подруга пояснила, что снабжение у нее организовано четко - только авоськи от храмового алтаря таскать успевай. Мы уже заканчивали трапезу, а я кое-как подобралась к концу.
   - Не знаю, Таш, сдержала бы она слово, ведь это ее сын! Как можно убить своего ребенка? Но я так испугалась!
   - И не мудрено! Я бы тоже забилась там, куда пошлют, и сидела тише воды. Черт, я не знала! Не надо было тебя оттуда забирать. Но, с другой стороны, тот киллер... вдруг он бы достал этих стражников и женщину.
   - Да я не дала бы!
   - Но он мог тебя на время вырубить. Ты же говорила, что он поливал стрелами, даже головы не давал поднять.
   - Все равно, я должна выяснить, все ли в порядке с ребенком!
   - Ладно, я зашлю лазутчиков, они все разнюхают.
   Я только вытаращилась на нее. Какая командирша! Вот это номер - манерная Наталья, нежный цветок, и вдруг у нее под началом самое жуткое сборище фанатиков, какое я видела в этом краю. По правде, из фанатиков я только их и видела.
   - А что? - удивилась подруга моему взгляду. - За двести лет не такого нахватаешься!
   Точно, двести лет! Вот я и получила еще одно доказательство своего бессмертия - мы не стареем. Бессмертие, конечно, кажущееся, умрем мы в любом случае. Не может такого быть, что людям не будет грозить опасность полного уничтожения, слишком уж беспокойные существа.
   - Ну и что ты обо всем этом думаешь? - спросила я.
   Молчала она долго. Потом встала, взяла чашку с недопитым чаем и прошлась немного, будто решила размяться, а может просто время тянула.
   - Знаешь, я завидую тебе.
   Я ждала всего, только не такого ответа. Поэтому некоторое время вообще сомневалась, слышала ли она, о чем я тут болтала последние два часа. Завидует мне? Господи Боже, да меня за этот год не пытался убить только ленивый. У всех какие-то претензии вселенского масштаба, будто лично я была виновна во всех бедах этого мира. Хотя, это как посмотреть. Может, и виновата.
   Наталья, улыбаясь, следила за битвой эмоций на моем лице.
   - Не удивляйся, пожалуйста. Просто эти двести лет тянулись бесконечно, рядом не было ни одного человека, кому я могла довериться полностью, без оглядки. А ты не успела проснуться - и пожалуйста: заботливый проводник, верные друзья, добрый Король, клевый парень...
   Что ж, она права. Даже если собрать вместе все мои несчастья, они не затмят тех радостных моментов, которые я пережила. Да ради одного Апреля я готова хоть каждый день прыгать с какой угодно скалы, лишь бы он был рядом!
   - Думаю, он чуть побольше, чем просто парень. А у тебя теперь тоже есть верный друг! - я подняла на нее глаза. - А так как мы с тобой целых пять лет жили как одно существо, все, кого я считаю другом здесь, и твои друзья тоже. Так что ты теперь совсем не одинока, дорогая. Конечно, это не распространяется на моего жениха! - поспешно уточнила я, заметив лукавый блеск ее глаз. - Хотя, не знаю, как все повернется. В Руре неспокойно, он не хочет меня втягивать, а тут видишь, как получилось.
   - Да как всегда получилось! Он действует исходя из того, как сам понимает, что нужно для твоей безопасности. Ведь ты сидела в глуши, в тайном, как он думал, месте. А что бы было, если б ты была не одна? Тебя бы удалось похитить?
   - Наверное, нет. Кого Рубис бы не прибил, Пуш наверняка перепугал бы до смерти.
   - Да, этот твой пес! Конечно, ты просто обожала собак, но так радикально...
   - Вот, и Лека мне пенял! Все говорил, что я принимаю Пуша за своего кота.
   - Вот с Лекой ты зря так! Не надо было закапывать брата, при том, что здесь его сын... ну, почти сын. Давай его отроем и устроим встречу родственников!
   - Прекрасная идея! Он тогда вообще перегорит и больше никогда не загрузится, если учесть состоявшиеся уже давно похороны его сына.
   - Да, тут я погорячилась, - Наталья задумалась, - ну, тогда надо его подготовить заранее.
   - Я даже представляю, как это будет звучать! - с сарказмом воскликнула я. - Лека, ты помнишь, как зарядил сыну подзатыльник, и жалел, что не извинился? Так вот, теперь у тебя есть такая возможность!
   Мы некоторое время оторопело смотрели друг на друга, потом под высокий свод пещеры понеслись громовые раскаты хохота - это ржали две богини.
  
   Красным.
  
   Это был какой-то кошмар. Хорошо еще, что сегодня суббота, и не надо идти в школу. С момента признания Глеба в своих чувствах, во мне проснулись многие девичьи инстинкты, один из которых - хорошо выглядеть. Глеб пригласил меня в субботу вечером встретиться. Поэтому сегодня утром полезла в шкаф. Ни одна вещь, которую я купила в последнее время по настоянию Саши, не нравилась мне.
   За годы, прошедшие после исчезновения родителей, я привыкла к экономии. К крайней экономии. Возможность и необходимость каждой покупки приходилось долго обдумывать, скрупулезно рассчитывать, какой удар она нанесет по бюджету. Поэтому я сильно паниковала, не имея возможности привести себя в порядок.
   Я металась по комнате и топотом пугала нижних соседей. Пока не вспомнила, что теперь я девушка со средствами. И решила прочувствовать, что это значит - иметь возможность ни в чем себе не отказывать.
   Нацепив первые попавшиеся брюки со свитером, я отправилась по магазинам. Как, оказывается, приятно покупать одежду, если она замечательно сидит на тебе и за большими размерами продавщица не бегает на склад, поэтому основательно пощипала свою кредитку. Школьный гардероб, для отдыха, куртка для осени и классный пуховик с меховой опушкой на зиму. А еще сапоги и ботинки. Я еле дотащила ворох пакетов и коробок до такси. Дома выпила чаю и пошла на второй заход. Путь лежал в салон, где мои волосы подравняли, отрезали густую челку и порекомендовали шампунь для блеска волос с какими-то витаминами.
   Я беззаботно шагала по улице, рассматривая витрины модных магазинов, и чувствовала себя... ну, если не королевой мира, то принцессой уж точно. Теперь я могла позволить себе не только зайти в них, но и делать покупки. Взгляд зацепился за вывеску оптики. Я замешкалась перед дверью, но время еще было, и я зашла.
   Раньше я носила контактные линзы, но потом как-то стала обходиться только очками. Поэтому на примерке проявила себя хорошо и вышла обладательницей пары, которая должна была прослужить два месяца.
   К вечеру надела черные джинсы с боковыми шнуровками, черную водолазку и кардиган с короткими рукавами кораллового цвета. Волосы собрала в тугой конский хвост близко к макушке, челка ровно легла на лоб. Лицо без больших окуляров стало совсем другим.
   Звонок в дверь подбросил меня, кое-как добравшись до прихожей, прислонилась к стене, тяжело дыша. Момент истины.
   Глеб стоял за дверью, слегка наклонив голову к плечу. Он восхищенно оглядел меня.
   - Я знал, что ты очень красивая, но...
   Я? Красивая? Никогда мне такого не говорили. Но его слова звучали так убедительно, что я моментально в это поверила. Да, я красивая! Немного беспокоила мысль о понедельнике и школе, одноклассниках, а главное - Наталье! Она не получила Глеба, он теперь мой. Как-то она отреагирует? Одно знала точно - Глеб не даст меня в обиду, надо только держаться поближе к нему, теперь всегда. О том, чтобы отступить, и мысли не возникло. Я решила быть счастливой сейчас. В конце концов, я слишком молода, чтобы заглядывать далеко в будущее.
   Когда в понедельник утром мы вошли в класс вместе, да еще держась за руки, народ замер. Наталья вообще отвесила челюсть до нижней пуговицы. Мы невозмутимо прошли за свою парту, Глеб отодвинул для меня стул и бережно усадил. Вчера мы вместе делали уроки, Глеб оказался очень въедливым и настойчивым, я чуть не психанула, но он принялся объяснять решение уравнений по алгебре так занудно, что я рассмеялась. Напряжение сошло, Глеб бросил этот паскудный тон, мы разобралась с задачей по физике, к тому же разучивание стихотворения Цветаевой превратилось в театральное представление.
   Я училась не обращать внимания на подколы одноклассников, искренне возмущенных моими отношениями с Глебом. Им стало труднее тиранить меня, потому что при всяком намеке на такую ситуацию за спиной молчаливой глыбой вырастала высокая фигура моего парня. Его в классе продолжали уважать, и через некоторое время я заметила, что и ко мне отношение стало меняться. Ведь не может такой парень дружить с кем попало. Значит, они что-то во мне не разглядели. Только Наталья и группка ее приспешниц не сдавали позиций. Они всеми силами создавали ситуации, выставляющие меня в невыгодном свете, пытались скомпрометировать Глеба в моих глазах. Но все их усилия разбивались об то обожание, которое светилось в наших глазах при взгляде друг на друга.
   Учителя тоже сначала настороженно отнеслись к нашим отношениям. Нет, мы не обжимались по углам, единственное, что позволяли себе - держаться за руки. Но я начала поражать всех блестящими ответами на уроках, хотя ранее только небольшой перевес обеспечивал мне отличные оценки. Я становилась безупречной. А учитывая то, что за моей партой сидел круглый отличник, сами собой напрашивались определенные выводы. Пришлось доказывать, что я работаю сама. И это у меня прекрасно получилось. Последней сдалась преподаватель по алгебре. Промурыжив меня у доски почти весь урок, предлагая решить все новые уравнения, она, наконец, отступилась, поставила жирную пятерку и признала, что я действительно знаю материал, а не списываю домашнюю работу и контрольные у Глеба. С этого момента учителя начали относиться ко мне более серьезно. Я даже подумывала, не удаться ли окончить школу с серебряной медалью? На что Глеб ответил - только золото. Я благодарно и восхищенно смотрела на прекрасное лицо - он верил в меня, как никто другой.
   А потом Глеб повел меня к себе. Дом был огромный, из красного кирпича под шоколадной черепицей. Большой двор, уже подготовленный к зимовке. Забор густо увит диким виноградом, листья которого, некоторые еще темно-зеленые, но большинство ярко-красные, красиво оттеняли кирпичные, в цвет дома, стены. Дорожка, ведущая к дому, слегка засыпанная опавшими с рябины листьями, доходила до обрамленного чугунным литьем крыльца. Внутри нас встречали мама и сестра Глеба. Мать, стройная моложавая блондинка, очень приветливо поздоровалась и сразу предложила называть Светланой. Сестра Лиза, лицом и фигурой очень похожая на мать, но только шатенка, пожимая мне руку, задорно подмигнула. Дома отирался и старший брат Глеба, Влад, высокий, широкий в плечах, но очень подвижный молодой мужчина. Я узнала, что он учится и работает в столице, ему двадцать пять лет и он неисправимый ловелас. Папа Глеба был в командировке.
   Я с самого начала стала своей в этой дружной семье. Каждый вечер мы с Глебом вместе делали уроки, ужинали, а потом, если тусили у него, Влад и Глеб отвозили меня домой, а если у меня, старший брат приезжал за Глебом. Через некоторое время я поинтересовалась, почему Влад так задержался здесь. Оказывается, учится парень заочно, а бизнес давно хотел перевести сюда, и теперь будет жить здесь постоянно. Я была рада. Более дружную семью я видела только до исчезновения своих родителей.
  
  

Глава 5

С Т Р А Ш Н А Я Н А Х О Д К А

  
   Наталья все же оценила ситуацию свежим взглядом.
   - Тебе надо послать всех к черту и стать отшельницей! - вот ее категоричное мнение.
   - Уже давно об этом думаю! - вздохнула я. - Но меня постоянно куда-нибудь заточают. Не могу урвать время между сроками! - недобро глянула на нее. - Ты вот тоже постаралась.
   - Это твой характер доводит тебя до цугундера!
   - Да пошла ты!
   - Сама иди! А если серьезно - он поступает, как обычно делают они все. Первым делом самолеты. В смысле - интересы государства. А девушки потом. В смысле - ты. Но мне кажется, он очень трепетно к тебе относится.
   - Я знаю! Просто... это ведь было уже с нами. Да, о н и исчезли насовсем, а где бродит он, мне известно... ну, в общих чертах. Я боюсь повторения истории. Боюсь, сердце просто не выдержит и разорвется, и никакая неуязвимость меня в этот раз не спасет.
   - Не думаю, что он так с тобой поступит. По крайней мере, ему трудно будет скрыться, территория тут ограничена. Прикол! - хихикнула она. - Да парень и правда вляпался, что ни говори!
   Я вытаращилась на нее, отвесив челюсть. Иногда моя подруга выдавала просто поразительные вещи.
   ***
   Разговоры разговорами, но делать что-то было надо. Я задумалась над этим вопросом только на следующий день.
   Вчера отрубилась, сидя на диване, видимо, организм все же вымотался. Бессмертная там или нет, а сплю я как самый обычный человек. Сегодня сразу после завтрака мы залезли в маленькое озерцо, обнаружившееся в пещерке через несколько переходов от жилых помещений Натальи. Устроившись на гладком дне, жевала какой-то сочный фрукт, липкий сок тек по подбородку, я вытирала его рукой, которую тут же споласкивала в чистой теплой воде.
   - Это что, горячий источник?
   - Не очень горячий, как видишь. Но довольно приятный.
   Темнота, слегка рассеянная светом нескольких факелов и свечей, не могла скрыть мягкого сияния наших тел в чистой воде. Я сразу вспомнила о купаниях в маленьком лесном озерце с двумя русалками. Не думаю, что Наталья будет ревновать, но почему-то все равно не спешила рассказывать об этих моментах. Будто хотела пока сохранить их только для себя.
   - А где вообще твои почитатели берут такую вкуснятину? - я дожевала последний сочный кусочек. - Они что, еще промышляют разбоем? На что вы живете?
   - Дурью не майся! - Наталья вытянула под водой ногу и слегка пнула меня в бедро. - Я сделала из них честных людей. Они ведь не живут здесь, в пещерах, тут только храм. Чудо, правда? - оживилась она. - Я старалась, чтобы точно как в фильме. Похоже?
   - Еще как! - содрогнулась я, кожа даже в теплой воде пошла пупырышками. - Думала, в кино попала. А после всего, что с нами произошло, это было бы неудивительно. Я и так ловлю себя на мысли, что прыгаю по страницам фантастического романа, только реального до жути.
   Я не говорила ей, что примеряла на себя лавры Индианы Джонса, а то она меня обсмеет в хвост и в гриву.
   - Мои люди живут на склонах, там у них даже несколько деревенек. Они и сеют, и охотятся, и стада пасут. Торгуют, опять же, потихоньку, в основном сельхозпродукцией. Все очень благопристойно и довольно зажиточно. Мы на территории Мескада, сама уже поняла. Так что, никакого криминала.
   Я поражалась ей. Представить Наталью во главе нескольких поселений людей было, мягко говоря, странно. Ведь до некоторого времени эта девушка не думала ни о ком, кроме своей персоны. Любовь к Владу во многом ее изменила. А теперь... заставить жестокую разбойничью шайку встать на путь истинный, осесть в поселениях, работать честно! Да она и правда настоящая хранительница своего народа. Не то, что некоторые.
   - Ты хранишь всех нас! - вдруг сказала она.
   Я что, высказала последние мысли вслух?
   - Просто у тебя все на лице написано - снова недостойна, не являюсь, не смогу! Мы ведь уже во всем разобрались, понятно? И давай без истерик - я продолжаю настаивать, что твоя сила не зависит от твоей нравственности! - я вскинула на нее испуганный взгляд. - Без истерик, говорю! Ты то, кем ощущаешь себя сама! И если станешь оружием, то только по своей инициативе, а не потому, что не можешь иначе. Но ты не такая. Задумайся, ведь это все не зря! Не зря именно ты, не зря именно я. Наверняка были веские причины. Ну, кроме того, что мы обе безумно милые!
   Она захихикала так комично, что я не могла сдержаться и тоже усмехнулась.
   - Знаешь, я тоже думала об этом. Почему мы?
   - Я не знаю. Но думаю, придет время, и нам все станет известно, - она отвела взгляд в сторону и немного подумав, добавила. - Ну, или не станет.
   - Спасибо, моя добрая подруга! - сложив ладони перед собой, поклонилась я. - Каждое слово твое капля истины из котла мудрости твоей, великий учитель!
   - Зараза! - беззлобно прошипела она.
   Некоторое время мы молчали. Было очень приятно после полугода почти постоянной слежки наслаждаться, наконец, покоем и обществом любимой подруги.
   - Скажи, - медленно проговорила Наталья, отводя глаза, - а ты совсем е г о забыла? Больше не вспоминаешь?
   - Ну что за глупости! Конечно, я помню е г о. И скажу это только тебе - я е г о не разлюбила.
   - А как же твой принц?
   - Я люблю его! - мечтательный взгляд блуждал по потолку, словно в складках жесткого камня рассчитывал найти обожаемые черты. - Пойми, я не порочное создание, просто... О н показал мне, насколько сильны могут быть чувства, как это должно быть в идеале. Меня иногда даже пугало то, что между нами происходило, слишком уж неправдоподобным казалось. И мы ведь даже не дотронулись друг до друга. Тот наш поцелуй после выпускного на фоне восходящего солнца был первым и последним... А Апрель... с ним все по-настоящему. Помнишь, в наше время романтическая литература заложила стереотип - девушки мечтали о возлюбленном с внешностью демона и сердцем ангела. В Апреле нет ничего демонического, совсем ничего! - кого я уговариваю? Нет, я не могу рассказать ей о дымке в бирюзовых глазах, только с его разрешения. - Сердце у него нежное и доброе, а идеальности его черт позавидовали бы и ангелы небесные, а также все мифические существа, которых принято считать воплощением красоты. И это тоже пугает меня, но уже по другой причине. Теперь я боюсь потерять его. Боюсь, что с ним что-то случится, или он разочаруется во мне...
   - Вот, опять! Сколько раз говорить...
   - Ладно, ладно! Никакой мнительности, я поняла!
   ***
   Как бы я не была рада этой неожиданной встрече, невеселые мысли одолевали каждую минуту. Сижу тут, в безопасности, вся довольная, сытая и наслаждаюсь общением с любимой подругой. А он неизвестно, в какой дыре, жив ли, здоров? Чем ему приходится заниматься, ведь перед всеми ними стоит непосильная задача - оправдать принца, признанного отцеубийцей, свергнуть узурпировавшую власть Королеву и ее клику, предотвратить гражданскую войну, да и вообще не допустить глобальных военных действий во всем Руре. Ну просто начать и кончить, никаких проблем! Картинки тягот и лишений, предположительно одолевавших его в эту самую минуту, так и мельтешили перед глазами, отвратительно правдоподобные, а ведь он не один, есть паладины и вообще все, кто поверил и пошел за ним.
   А тут еще и страх за бедного маленького мальчика, который рисковал погибнуть от руки собственной маниакальной мамаши. Мне надо вернуться в Парящий, Боже, обязательно! Может, еще не поздно? Может, успею сделать вид, что никуда не пропадала? Да, точно, мне надо обратно...
   Я бессильно упала обратно в кресло, откуда выпрыгнула секундой ранее. Ни фига не получится. Еще позавчера Таша отправляла в замок своего люфта с наблюдателями, и те обнаружили его пустым: Гварла и оставшиеся в живых стражники покинули жуткое место, наверняка, проклиная свое последнее задание, угробившее их друзей, а больше всего брани определенно направлялось в адрес вашей покорной слуги.
   Разведчики Таши направились по их следам, и вообще разведать обстановку. И уже на следующий день я начала костерить их за медлительность. Ну куда они подевались? В кабаке зависли?
   Мне казалось, что стоит только выйти на дорогу и спросить первого встречного, как тот все выложит в подробностях, и можно уже возвращаться. Ага, будто личная заинтересованность обязывала каждого жителя Рура нырять в гущу событий.
   - Я тебя разочарую, - говорила мне Таша, - все, что сейчас происходит, важно только для тех, кто непосредственно вовлечен в перипетии. Остальных людей мало что волнует, как и всегда, впрочем.
   - Но разве это возможно! - вопила я. - Тут же такая небольшая территория, все на виду! Неужели они не видят, как серьезно все в этот раз?
   - Сдурела? Да когда кого волновало, какие там неприятности у соседа? Ну, только если позлорадствовать над чужой бедой. В этом плане люди остались неизменны. Никому ничего не надо.
   - Но ведь Властелин уже так продвинулся, явно его не только Ламара интересует. Вдруг и в Мескад собирается?
   - Здешний флот наготове, постоянно патрулируют границы. Через сушу не пройдут, это надо Верейну затронуть.
   - Вот-вот, именно! А там сейчас такое творится!
   - Ты просто не в курсе еще, что такое Верейнская граница. Это нечто совершенно отдельное от государства, настолько незыблемое, что никому и в мысли не придет ее нарушать. Ведь мне как раз и попались свитки Хроник, где все это описывается. Верейна не просто так находится в центре Рура, она выполняет функцию хранителя равновесия. А такой гарант сам должен быть стабилен, поэтому граница у них всегда плотно на замке. Что бы ни творилось в столице, здесь все глухо. Там ведь и стража специальная, и снабжение отдельное, и командование! Властелин сейчас бесчинствует не просто так, он выбрал момент, когда основным войскам не до него, внутри бы разобраться. И он прав, твой Декабрь, нельзя позволять этой грымзе сесть на трон окончательно, настоящий Король он, только он сможет навести порядок. Не знаю почему, но Торвенгеймы правда такие крутые правители, и очень, очень справедливые. Будто это у них в крови.
   Она меня не убедила. Я продолжала переживать, просто теперь старалась не демонстрировать этого так явно.
   Но как бы медленно не тянулось время для ожидающего, оно имело одно неизменное свойство - никогда не оставаясь на месте, продолжало течь в единожды установленном ритме, и все, даже кажущиеся очень далекими события, обязательно наступали своим чередом. Вот и мое ожидание закончилось одним невероятно долгим и невеселым днем, когда терпение превратилось в нечто несуществующее, Таша впала в предкоматозное состояние от постоянного нытья и истерик, и только неугасающий оптимизм и недюжинное терпение помешали ей выкинуть меня в окно и освободить, наконец, свои уши и глаза.
   Я клубочком свернулась в мягком кресле, и уныло размышляла о том, помнит ли еще принц Аурелий о своем предложении, сделанном, как теперь подозревала, под влиянием душевного порыва и не совсем серьезно. И хотя одергивала себя, напоминая, что никто не тянул его за язык, и я никогда даже намеком... А потом новая крайность - я начинала ругательски ругать себя за эгоизм и эгоцентризм, в очередной раз обнаружив, что ставлю свои интересы выше всего остального. Даже если все устаканится, никогда он не будет сидеть около моей юбки, дел у Короля невпроворот, и я никоим образом не должна заставлять его делать выбор между собой и государством. Напротив, главной в моей жизни обязанностью станет помогать ему, поддерживать во всем, ведь будучи Королевой, я также перестану принадлежать только себе, как и он.
   В этом месте я отпустила свою фантазию на волю. Вот свадьба, я в белом кружевном платье, твердо говорю "да" на вопрос священника или кто там сейчас брачует. Мы с Апрелем в роскошнейших королевских покоях после первой брачной ночи завтракаем в постели. Я иду в окружении свиты придворных, тех, которые совсем недавно боялись и шарахались только при виде моей фигуры. Я спешу к выходу из дворца, а навстречу уже выбегает секретарь и лопочет: "Госпожа первая леди, борт номер один готов к отлету!"... так, о чем это я? Какой, на хрен, борт? Эх, а ведь так заманчиво...
   Ладно, пока я понимаю его ответственность перед страной, надо привыкать к такому раскладу, если конечно я хочу стать его женой.
   На этой мысли задержалась подольше, постаравшись уловить свои ощущения. Что я чувствую, когда думаю об этом? Хочу ли на самом деле? Я не сомневаюсь в своих чувствах, но все еще не уверена, могу ли позволить себе счастье, достойна ли?
   Я долго сидела, замерев, будто малейшее движение могло сбить какие-то внутренние настройки, благодаря которым вот-вот пойму... Я затаила дыхание, остановив и сердце, но это обстоятельство уже не вызывало особого страха. Я так умею.
   Не знаю, сколько бы я еще так просидела, если бы в помещение не ворвалась Таша. Я бросила на нее раздраженный взгляд, ведь совсем чуть-чуть, и точно бы все поняла. Однако загадочный вид подруги перехватил внимание. Это надо было видеть!
   Она вся надулась, будто известие на самом деле распирало ее, и я постаралась по глазам понять, что же за новость она мне принесла, хотя бы то, не была ли она полнейшим кошмаром. Судя по всему, все же не была.
   Чтобы помучить меня, а то вдруг я в последнее время расслабилась, Таша два раза прошлась туда-сюда маршевым шагом, потом остановилась и бросила на меня восхищенный взгляд. Выглядело все это довольно зловеще.
   - Ну, блин, вообще! - выдала она затем.
   Я снова не дышала.
   - Этот твой Сентябрь, оказывается, крутой чувак!
   Да что же она узнала-то! Я уперла руки в подлокотники и уже начала приподниматься, охватываемая гневом, однако она успокаивающе замахала руками.
   - Ладно, ладно, слушай! Только не отрывай мне голову, именно ей я тебе все сейчас расскажу! - она перевела дух. - Да, парня ты себе нарыла стоящего! Он так развернулся! Скажу тебе, пиар у него мощный! Никто в стране не верит, что убийство Короля - его рук дело. Армия не то что колеблется, уже почти все на его стороне, но тут проблема в том, что Плеяда полностью за Королеву, она им понаобещала всяких бонусов и вольностей. В общем, согласилась ограничить свою власть в их пользу, вот те и повелись! А у этих аристократов стража - что твои вооруженные силы! Мне все это напомнило гвардейцев кардинала и мушкетеров короля, помнишь? Эти две структуры постоянно конфликтовали между собой, вот и тут - королевская гвардия и стражи Плеяды. Короче, все очень серьезно. А твоего видели тут недалеко, на побережье. Только это было давно, несколько месяцев назад.
   - Что он тут делал? - именно это поразило меня сначала, а потом дошло. - Но ведь это совсем недалеко от Парящего! А он даже...
   Меня охватил дикий страх, настоящий ужас! Ведь он проскакал несколько суток, чтобы навестить меня в убежище, несколько суток ради двух дней... и ночей рядом со мной. А сейчас практически в двух шагах... Что же произошло? Он разлюбил меня?
   - Только не надо снова начинать! - раздраженно проговорила Таша, заметив выступившие на моих глазах слезы и дрожащие губы. - Он не на прогулку вышел, а мочил пиратов! Те вступили в сговор с Королевой, и обещали напасть на верный принцу флот. Прикинь, какая дрянь, подтягивает всякую шваль, лишь бы насолить парню! Так что никаких истерик!
   - Поняла, поняла! - всхлипнула я. - Не буду! Но несколько месяцев...
   - Да, это странно! Ведь его сподвижники постоянно где-то светятся, особенно этот бородатый верзила и герцог.
   - Черт, еще в Верейне меня мучили новостями о его смерти! - я поежилась. - Это было ужасно!
   Таша присела на подлокотник и обняла меня за плечи.
   - Я уверена, что с ним все в порядке.
   - Нужно немедленно его найти! - я начала вставать, но подруга опустила руки мне на плечи и с силой надавила, не давая подняться.
   - Не дури! Не говоря уже о том, как ты собираешься путешествовать одна по дорогам в охваченной междоусобицей стране, полной неизвестно кого, и вообще где полагаешь его искать, подумай о том, будет ли он в восторге, если ты снова подвергнешь себя опасности?
   - Но ведь он и сейчас не знает, все ли со мной в порядке! Ладно, он мог слышать, что я сначала попала к Королеве, потом в эти горные развалины, но теперь-то след мой потерялся! - я потерла лоб. - Я... конечно, не претендую на многое... но вдруг он волнуется?
   - Ты вправе претендовать на все его внимание! - прищурившись, покачала головой Таша. - И, думаю, он действительно волнуется. Но он избавил тебя, по крайней мере, от одной головной боли - его брат больше не в Верейне, парень его похитил! Теперь мальчик в безопасности у деда, гарлалонского Короля, можешь не переживать!
   Я вдруг обмякла в кресле, внезапно лишившись всех сил.
   Как могла я в нем сомневаться! Да, Апрель тепло относился к брату, хотел сделать его своим наследником. Не знаю, откуда принцу было известно об этом, но я бесплодна, у меня не будет детей. Это еще Эллер говорил, мать всего мира, так он называл меня, не должна иметь собственного потомства. И тогда меня это устроило, ведь не было того, кому я хотела бы родить ребенка. Конечно, это не была болезнь, и никакой операции мне не делали, профессор сказал, что все произойдет во время преобразования. И парень был в курсе угроз своей мачехи. Значит, он никогда не выпускал меня из виду, всегда заботился обо мне.
   Он слишком хорош для меня, это точно. Стоит только разволноваться, как начинаю думать о нем всякие гадости. Уверена, немаловажную роль сыграло знание им моего характера. Он был уверен, что я переживаю о его брате, и вывел его из уравнения, только каким способом? Не думаю, что ему спокойно отдали мальчика, ребятам явно пришлось постараться.
   - Это было три месяца назад, - продолжала Наталья. - Не знаю, лично ли он все это провернул, или доверил кому-то еще, однако...
   Договорить она не успела. Я еще ничего не услышала, а она вдруг резко вскинула голову, потом вскочила, выдернула меня из кресла, подбежала к большому дивану и швырнула его на пол ножками кверху, после чего начала впихивать меня под него. Я, ничего не понимая, попыталась было отбиться, не пожелав включаться в эту нелепую игру, но вдруг почувствовала содрогание пола под ногами, раздался жуткий треск, с покрывшегося трещинами потолка посыпались камни, один из которых чувствительно стукнул меня по плечу. Я мгновенно все поняла и нырнула под спинку дивана. Таша юркнула следом.
   Тряска продолжалась, пол ходил ходуном, мы чувствовали, как по дну дивана стучат падающие камни, но прекрасно отдавали себе отчет в том, что будь камень покрупнее... хотя бы вон как тот, что рухнул неподалеку, всмятку раздавив комод, только щепки брызнули.
   Интересно, если нас придавит и совсем завалит камнями, сможем ли мы вылезти, или так и останемся здесь, замурованные и отвратительно живые? На фоне продолжающегося камнепада мысль как-то не вдохновляла.
   Кончилось все нескоро. Мы посидели под диваном еще немного, даже после того, как стих последний толчок и по днищу дивана стукнул последний камень. Потом одновременно приподняли спинку и выползли в окружавший нас бедлам.
   Разрушено было все, что создавалось непосильным трудом Таши и верующих в нее горцев. Там, где раньше располагался выход в так называемую прихожую, откуда начинался тот самый узкий лаз, кстати сказать, единственный выход отсюда, высилось хаотичное, но совершенно спрессованное нагромождение раздробленного камня. Даже если мы расчистим его лет через пять, сам лаз наверняка схлопнулся. Зато в кухонной пещере образовалась новая щель - ломаная линия абсолютного мрака, оттуда тянуло каменной пылью и прохладой, и куда она вела, нам еще только предстояло выяснить. В любом случае, это скоро произойдет, если мы не хотим остаться тут навсегда.
   - Черт, третий раз уже! - пробормотала Наталья, а потом оглушительно чихнула.
   - Что? Будь здорова! - мне тоже хотелось чихать, от каменной пыли невыносимо свербело в носу.
   - А-а-а-а... спасибо! - она шмыгнула носом. - Третий раз, говорю, мою квартирку накрывает. Здесь область повышенной сейсмической активности, трясет иногда. Но так сильно только в третий раз.
   - Идиотка, ты сидишь на вулкане? - воскликнула я.
   - Зато здесь очень удобно!
   - Безусловно, очень! - я покивала, расплющив губы в подобие утиного клюва, каковой мимикой попыталась выразить свое истинное отношение к ее словам.
   Наталья только ухмыльнулась.
   - Ладно, давай выбираться. Охренеть, снова придется начинать сначала!
   Я балдела, но ее больше расстроило уничтожение покоев, а не наша возможная... ну, не гибель, а... ладно, ладно, ничего бы нам не было.
   Порывшись в завалах, мы нашли кое-то из еды, набрали воды во фляжки из остатков озерца, вода которого стремительно убывала: видимо, в его дне образовалась трещина. Это было странно, но несколько факелов продолжали торчать из стен, два даже горели. Мы взяли их и осторожно углубились в новый проход.
   ***
   Сказать, что это жутко, значит дать обет молчания. Тут было нереально страшно. Будто ожили все фильмы ужасов, связанные с темными пещерами, кишащими разного рода монстрами. Я так и ждала, что навстречу под колеблющийся свет факела вынырнет белесое чудовище с присоской вместо рта и яростно уставится на меня мутными бельмами глаз с вполне очевидными намерениями: примеряясь, как бы поудобнее пристроиться и высосать мозги. А что? Говорила же, что люблю ужастики...
   Коридор то расширялся в настоящие полноценные пещеры, то становился таким узким, что я снова начинала жалеть о пышности своих форм в некоторых местах. Иногда нам приходилось карабкаться вверх, а бывало, пол резко обрывался, и нам приходилось спускаться по одному, помогая друг другу, поддерживая и подталкивая сначала сверху, потом снизу.
   Первое время, когда уровень еще не колебался так резко, мы могли перекидываться фразами.
   - Да, и когда найдем твоего Ноября, он мне еще за Даффи ответит! - подруга обернулась и бросила укоризненный взгляд. - Зачем было крыло-то срубать? Он только немного попугал...
   - Погоди, какой Даффи?
   - Мой люфт. Думаешь, легко было его приручить? А я ведь его еще головастиком нашла.
   - Я не пойму, о чем ты вообще! Что за головастик...
   Ах, ты ж блин! По ходу, не одна я обрела здесь питомца. Моя Эгида тоже, видимо, порезвилась. У меня пес, у нее... летающая игуана. Как она и мечтала.
   - Как тебя угораздило-то? - ладно, Пуш, он хотя бы не такой здоровый.
   - Ну, так получилось. А с крылом это вы погорячились, малыш его несколько месяцев отращивал. Думаешь, легко такому крупному и одинокому ящеренку жить в этом большом... ну, не очень большом мире?
   Ящеренок, ага! Ящереночек! Я чуть не рассмеялась. Кто бы говорил! А кто считает кобеля размером с молодого слона щеночком? Это у меня издавна, ведь огромного матерого котище, грозу всех местных котов и даже мелкотравчатых собак, черного как ночь, но с трогательным белым пятнышком на горле, я упорно называла котеночком. А может дело именно в этом пятнышке? Вот Пуш, например, забавно припадал на передние лапы, когда хотел меня подразнить. Но разрази меня гром, если можно найти хоть что-то трогательное в огнедышащем ящере! Видимо, мы как всегда тянулись к чему-то настолько отличному от всего, что и питомцами нашими стали жуткие монстры, от одного вида которых обычных людей могла запросто хватить кондрашка. Интересно, как там сейчас Пуш? Справился ли он с моим поручением? И не слез ли с прописанной мной диеты?
   Не знаю, что будет со мной, но хотела бы, чтобы пес не причинял никому вреда, тогда и к нему не будет никаких претензий.
   И еще - наконец прояснился терзавший с момента водворения в паленой теперь квартирке моей подружки вопрос: как именно там оказались предметы мебели, габариты которых явно не позволяли протащить их через тот узкий лаз. Раньше я думала, что люфт слушается только тех погонщиков, однако в свете Ташиных откровений буквально озарило - наверняка этот летающий кошмар счел за удовольствие доставить все на собственном горбу к тому широкому окошку, лишь бы угодить заботливой хозяйке.
   ***
   Когда же закончится эта подземная одиссея?! Очень скоро у меня появилось подозрение, что мы ходим внутри горы по спирали, такими нескончаемыми выглядели эти коридоры. Поэтому, выйдя на более-менее широкое пространство, я снова было подумала, что это очередная пещера внутри горы, широко повела рукой с факелом, но противоположной стены не увидела. Вернее, увидела кое-что, но вовсе не противоположную стену. Это была стенка металлического шкафа.
   Зрелище оказалось настолько неожиданным, нелепым, и вообще невозможным в этом месте и этом времени, что я замерла, загораживая вход, и стояла бы так до морковкина заговенья, если бы Наталья, добравшаяся, наконец, до выхода из лаза, не толкнула меня в спину.
   - Ну чего там...
   Она не договорила, потому что свет второго факела увеличил обзор, и мы увидели то, что скрывала гора.
   Это был склад. Шкафы оказались стеллажами, на которых были аккуратно, каждый в своем гнезде, уложены миллионы единиц стрелкового оружия. Вороненая сталь матово поблескивала в неровном свете факелов, и в этом загадочном блеске скрывалась такая угроза...
   Наталья осталась на месте, а я вошла в узкий проход между стеллажами. Все дальше и дальше, конца не видно. Да сколько же здесь стволов? Бесконечные ряды тянулись и уходили за спину, в темноту, а впереди только новые ячейки.
   Когда мы все-таки добрались до противоположной стены, а путь оказался совсем не близким, обнаружили стоящие вдоль нее стойки с холодным оружием. Ножи, тесаки, мачете... Я вынула один, самый страшный кинжал, с угрожающего вида пилой и широким желобком кровостока, проверила лезвие. В сухую жесткую деревяшку рукоятки факела нож вошел как в желе, практически не встречая сопротивления. Наверное, какой-то новый сплав, металл с голубоватым отливом и мелкими кристаллическими вкраплениями. Я снова засунула его в ножны и заткнула себе за пояс.
   - Талька! - позвала Наталья. - Иди сюда!
   Ну, вот, слава Богу, никаких больше Афин, а ведь я и забыла свое давнее прозвище!
   Я поспешила на голос. Заметила свет в отдалении, ближе, ближе...
   Она замерла около странного сооружения. Какой-то большой контейнер, или ящик, размером чуть ли не с половину вагона, но выше, с жестоко раскуроченной передней стенкой. Внутри он был разделен на вертикальные секции, в каждой из которых стояли другие контейнеры, поменьше, похожие на пузатые желтые чемоданы, поставленные "на попа", каждый размером с два холодильника, пристроенных один поверх другого. Всего три таких штуки, и с левого края зияла одна, последняя ячея, в данный момент настораживающе пустая. Я оглядела все это, потом посмотрела на подругу. Она, не обращая на меня внимания, уставилась в одну точку, и точка эта была где-то там внутри этой тары. Проследив за ее взглядом, я обнаружила нечто непонятное.
   На каждом желтом контейнере, как и на вмещающем их большом камуфляжно-пятнистом ящике, кроме каких-то длиннющих серийных номеров, красовался странный знак. Я сначала было удивилась тому пристальному вниманию, которое Наталья уделила этой графике, но потом присмотрелась повнимательнее и застыла совершенно как она.
   Знак состоял из двух частей. Три черных равносторонних треугольника остриями вверх, один внизу, два сверху - по центру смыкались углами, будто лепестки какого-то геометрического клевера. А справа пониже еще один значок, очень мелкий: черный кружок, в который через равные промежутки воткнулись остриями еще три черных треугольника, один снизу, два чуть выше, чем по бокам. Вот этот знак мне знаком - так в наше время помечали все, связанное с радиацией. Только... только в заброшенном оружейном схроне вряд ли будут храниться просто какие-нибудь радиоактивные отходы. Но что обозначают эти другие треугольники? Не просто ведь так...
   Я вдруг заледенела, в один момент превратилась в неподвижную статую, жуткий страх и нехорошие предчувствия чего-то непоправимого сковали намертво. А вот и причина - я вспомнила, где видела такие картинки: уж не они ли были нарисованы на небольшой желтой бирке, прицепленной к некой железяке конической формы, долженствующей изображать ядерную боеголовку в одной из последних серий Бондианы?
   Ну, тогда у меня есть объяснение, только оно на грани безумия. Получается... нет, в это невозможно поверить! Неужели здесь все это время были припрятаны... что это, какие-то бомбы? Континентальные ракеты? Снаряды? Боеголовки? Целых четыре единицы?!! И где же одна из этих штук?!!!
   Наталья между тем отмерла, осторожно подошла к раскуроченной стенке и потрогала места разлома. Потом обернулась ко мне. Взгляд ее был совершенно беспомощным.
   - Тут были совсем недавно! Кто-то забрался сюда и утащил какую-то страшную штуку. Откуда только тут все это?
   Она снова глянула на пустое место, сделала движение войти в большой контейнер, но я схватила ее за руку.
   - Вдруг там утечка радиации? Облучение получишь...
   Она только отмахнулась, осторожно сняла мою руку со своего предплечья и сунула мне свой факел.
   Наталья прошлась мимо жутких контейнеров, что-то рассматривала там, заглядывала между ними, будто на самом деле что-то в этом понимала. Потом вышла, остановилась около меня.
   - Там разломы вроде свежие, ну, по крайней мере, меньше года точно. Что это, Таля, что это, черт их всех дери?! Ведь на самом деле получается, что отсюда свиснули... бомбу? Да и вообще, откуда тут все это? Как попали такие страшные штуки в горы? Не должны ли они были храниться в каких-нибудь супер-пупер засекреченных хранилищах?...
   И тут до нее дошло.
   - Это и было супер-пупер... их не успели вывезти! Купол разворачивался быстро... И где еще может быть такой ужас?
   - Если бы я знала! - в панике воскликнула я.
   Затаив дыхание, мы испуганно смотрели друг на друга.
   Не знаю, было ли известно кому-нибудь в этом мире, как запустить такую штуку. Ведь там нет бикфордова шнура, или там, я не знаю, устройства дистанционного управления. Все что я об этом знаю, заключается в следующем: должен был быть некий чемоданчик, хранящийся, как правило, где-то очень глубоко, и доступ к нему имели немногие. Чемоданчик открывался двумя ключами, один из которых хранился у президента, а другой у кого-то не ниже министра обороны, с соблюдением определенного протокола. В чемоданчике снова надо было набрать коды безопасности, там же под прозрачным колпачком торчала огромная красная кнопка, и стоило нажать ее, в другом тайном месте открывались шахты, в каждой из которых готовилась к взлету баллистическая ракета...
   Или это образное выражение, а на самом деле все по-другому? Говорю же, не в курсе я! Но тогда напрашивается вопрос - если бы похититель не имел возможности активировать устройство, какой смысл ему был напрягаться и вытаскивать его отсюда? Откуда ему было известно, что искать его надо именно здесь? И что он собирается со всем этим делать?
   А главное, кто это вообще?!!!
  

Глава 6

В С Т Р Е Ч И В П У Т И

  
   Мы еще какое-то время побродили вокруг страшной находки. Потом Наталья выдала неглупую мысль.
   - Трещина, через которую мы вошли сюда, образовалась недавно. Но это хранилище явно имеет и свой выход. Надо найти его.
   Я только вытаращилась на нее.
   - Да, иногда я в ударе! - усмехнулась она.
   - Он, наверное, закрыт.
   - А мы проверим.
   И мы проверили.
   Выход нашелся довольно скоро, это были огромные ворота - толстая металлическая пластина, вставленная в проем пещеры. Некогда они закрывались на кодовый замок, однако в данный момент его панель была безжалостно выломана, сноп разноцветных проводков безнадежно свисал почти до пола. Сама пластина, опускавшаяся сверху, застыла в полутора метрах над полом. Места, чтобы протащить один из желтых контейнеров хватит с лихвой. Мы спокойно пролезли через эту щель и направились по длинному коридору, который закончился небольшим завалом. Даже в не очень ярком свете факелов было заметно, что камни вверху не прилегают к потолку плотно, там виднелся едва заметный просвет, и я первая начала карабкаться по шаткой неровной поверхности на вершину завала, Таша последовала за мной. А потом она завизжала.
   Я резко развернулась, но камень, на который только что встала нога, оказался не очень устойчивым, он начал съезжать вниз, соответственно вместе с ногой. От неожиданности я не смогла удержать равновесие и тоже покатилась по каменному склону, вопя во все горло от страха и боли - острые концы камней тут же разодрали мне бока. Приземлилась я ничком на что-то непонятное, это был не жесткий камень пола, а какая-то труха, будто истлевший матрас. Истлевший тухлый матрас, если точнее, потому что в лицо мне пахнуло чем-то тошнотворно гнилым. Я открыла глаза и заорала так, что горло ободрало, будто напильник проглотила. Выпученными от ужаса глазами увидела прямо перед своим лицом человеческий череп с остатками иссохшей плоти. Глядя в пустые глазницы, я продолжала орать, и череп передразнивал меня, скалясь огромными серыми зубами, только его глотка уже неспособна была издать ни одного звука.
   Не знаю, сколько бы еще орала, если бы Таша за ногу не стащила меня с трупа, на который я собственно и упала. Снова получив способность соображать, я перекатилась на задницу и отползла, шустро перебирая ногами и руками, совсем как паук, пока не уперлась в противоположную стену коридора. Я обхватила руками колени и прижалась спиной к каменной стене как можно плотнее. Зубы выстукивали какую-то немыслимую тарантеллу, руки тряслись, а ноги внезапно ослабли. Таша распласталась по стене недалеко от меня. Не очень скоро мы смогли оторвать взгляды от трупа и переглянуться.
   - Ты чего так орешь?! - вдруг яростно прошептала она.
   - Это ты орешь! - не осталась я в долгу. - Я из-за тебя упала, перепугалась до усрачки! Думала, тот монстр на тебя напал!
   - Какой монстр? - изумилась Таша.
   Твою мать, еще я не делилась с ней своими страхами о белесом чудовище! Она же меня до конца жизни гнобить будет!
   - Ну, не знаю, какой! - отмазывалась я. - Тут вообще может шляться кто угодно!
   - Этот парень, - Таша кивнула на тело, - уже ни на кого не нападет.
   - Это точно.
   Я снова посмотрела в ту сторону, только сейчас обнаружив, что рядом с ним между камнями воткнут факел. Видимо, Таша закрепила его, и только потом обнаружила свою находку. Не знаю, сколько пролежал в коридоре этот труп, но выглядел он... не очень хорошо. Пустые глазницы, оскалившийся рот, обрывки темно серой кожи, налипшие на кости. Упав на него, я проломила иссохшую грудную клетку, но и внутри совсем не осталось влаги, тело будто мумифицировалось. На трупе сохранились остатки какой-то одежды, весьма сильно смахивавшей на форменное обмундирование. Например, форма гвардейцев Верейны синяя с серебром. Эти обрывки ткани были, как будто, черно-красные. На груди виднелась какая-то эмблема, горизонтальный овал, а в нем животное, только уже неизвестно, какое. И кто же у нас носит такую форму?
   Некоторое время спустя, убедившись, что полуистлевший труп не вскакивает, издавая замогильные вопли или демонический смех, мы осмелели настолько, что смогли приблизиться к нему.
   - Кто же это? - прошептала Таша.
   - Наверняка один из тех ребят, что рылись на складе, - выдала я версию, - только от чего он загнулся?
   Таша обошла тело по широкой дуге и посмотрела с другой стороны.
   - Я, конечно, не патологоанатом, но, думаю, могу сказать, что его убило, - Таша указала пальцем на его голову, - по всей вероятности, смерть наступила от удара твердым тупым предметом прямо по макушке.
   Я подошла к ней и действительно увидела довольно большую трещину в черепе, прямо, как и сказала Таша, на самой маковке. Да, с такими ранами не живут... эммм... по крайней мере, не все. Наверное, бедняга не успел пробежать под обвалом, его тюкнуло камнем, и он моментально умер. М-м-мдя-а-а... бедняга! Эти дегенераты, укравшие со склада страшную штуку, заслуживали самого сурового наказания! Но...
   - Мы не можем так его оставить!
   - А чего с ним сделать-то? - изумилась Таша.
   - Не знаю, зарыть, сжечь? - пожала я плечами. - Как они тут хоронят?
   - А вдруг его надо съесть? - иронично прищурилась Таша.
   Меня резко затошнило, я приложила пальцы к губам, сдерживая рвотный позыв. Какая гадость!
   - Извращенка! - сплевывая соленую слюну, выдавила я ехидно ухмыляющейся подруге.
   Мы не стали мудрить и просто наложили на труп камней, возведя небольшой курган. Постояли над ним немного в минуте молчания, потом полезли на верх завала. Я добралась первая, почти прижав макушку к потолку, заглянула в узкий просвет и увидела продолжение коридора. Так, завал не очень широкий, это радует. Я разглядела щель в потолке, видимо оттуда и высыпались эти камни.
   На разбор верхней части завала ушло довольно много времени, особенно тяжело было опускать камни, с трудом балансируя на шаткой поверхности. Но вот, наконец, мы смогли протиснуться между камнями и потолком коридора, после чего продолжили путь наружу. Да, длинный коридорчик они тут устроили! Что Таша, что я, обе совершенно вымотались, когда впереди забрезжил свет.
   Мы вышли в обычный серый день, под белесое, клубящееся низкими облаками небо Рура, жадно вдыхая свежий воздух. Вокруг, куда ни кинь взгляд, простирались оголенные каменные склоны, серые, с коричневыми прослойками. Изломанные хребты, очерченные резкими тенями, лишенные растительности, вздымались одни над другими, в этом месте не пахло свежестью близкого или недавнего дождя, только голый дикий камень, выступы, пропасти и отвесные скалы.
   Обессилено сидя прямо на камнях у створок огромных ворот, мы молчали. А о чем говорить-то? Все и так ясно, черт ее, эту ясность, подери! Нам всем грозит катастрофа! Боже, а я ведь уже подумала... ну, просто помечтала о том, что не придется... хотя бы в ближайшие годы... О, черт, я же обрадовалась, что тут нет оружия или атомных станций! Хрен бы там! Даже после того, как рухнула прежняя жизнь, и люди полностью отошли от технологий, осталось жуткое наследие "цивилизации", способное уничтожить этот очистившийся мир. Да что же это? Почему даже через шестьдесят веков нам приходится расплачиваться за человеческое безумие?
   Меня заколотило. Боже, я успею хотя бы с ним повидаться? Успею взглянуть в чистую бирюзу с золотистыми бликами, успею сказать, что люблю его? Я ведь ни разу еще не... Вдруг уже сейчас? Вдруг мне осталось совсем недолго? Я глянула из-под прикрытых век на Ташу. Нам осталось, поправила я себя.
   - Ну, что ж, попрощаемся, подруга! - голос слегка дрогнул, хотя я изо всех сил старалась не показать волнения. - Мы в деле.
   Она покосилась на меня одним глазом, приподняв бровь.
   - Странно, кажется, избытком пессимизма ты раньше не отличалась. Я собираюсь еще немного покоптить небо.
   - Мы ведь пришли к единому мнению по поводу найденного. Там вроде как не обнаружена одна единица не то ядерного, не то атомного, не то хрен-знает-что-они-потом-еще-придумали, оружия. Представь только, что натворит даже одна такая бомба в этом замкнутом пространстве? Это же как петарда под кастрюлей. Все здесь накроется медным тазом. Что, забыла о Хиросиме? Все, кто не сгорит, облучатся, и тогда живые позавидуют мертвым...
   - Ты увлеклась, дорогая. Сама ведь только сказала, мы этого не допустим.
   Я сжалась. Ну да, и она тоже поняла. Это точно конец. Я даже оглядела себя, не произошло ли каких изменений? Вроде ничего, только я ведь до сих пор не знаю, как все должно выглядеть. Я пристально посмотрела на Ташу. У нее тоже ничего не обнаружила. Когда же, когда?!
   - Перестань сверлить меня глазами. Ты что, правда хочешь отбросить копыта?
   - Какая ты грубая! Я просто...
   - Давай попробуем сначала не такой гибельный вариант.
   - Что ты еще придумала?
   Я резко села. Да лучше сама ее сейчас прикончу!
   - Ох, как с тобой трудно! - тяжело вздохнула Таша. - Ладно, для особо тупых. Не обязательно ждать, когда эта чертова бомба взорвется. Давай, ну, не знаю, найдем ее, что ли? Попробуем украсть у похитителя, спрячем куда-нибудь, обезвредим, или типа того. Исключим возможность взрыва. Тогда еще покувыркаемся.
   - А разве так можно? - выдавила я потерянно. - Мы разве не должны...
   - Ну, вот еще! Не буду я спокойно ждать смерти, если можно этого избежать. Не обязательно стрелять из пушки в воробья.
   - Вот не пойму я, тебя создали меня подстраховывать или ты мой психиатр и чир-лидер в одном лице?
   Таша прыснула. Потом вскочила и сделала вид, что держит в руках огромные помпоны, как у девочек из группы поддержки.
   - Дайте мне А! дайте мне Ф! - орала она во весь голос. - Дайте мне И! Дайте мне Н! дайте мне А-а-а-а! АФИНА! АФИНА! АФИНА!
   Она запрыгала, высоко задирая ноги и размахивая руками.
   - Психопатка! - пробормотала я, но она так заразительно смеялась, что не удержалась тоже. - Насмотрелась всяких глупых фильмов.
   Таша бросила заниматься дурью и снова опустилась на камень. Еще некоторое время мы сидели, поглядывая друг на друга и ухмыляясь. Отсмеявшись, я встала, подошла к куче камней и, взяв один, подтащила его к широким двустворчатым воротам, из которых мы вышли час назад. Подойдя к открытой створке, я навалилась на нее всем телом, но, видимо, моего веса не хватало.
   - Долго я буду ждать помощи? Не видишь, не могу одна!
   - Будь добра, объясни мне смысл своих телодвижений, - отозвалась Таша со своего валуна. - Если кому приспичит, он все равно туда войдет.
   - Я знаю, но если в моих силах хоть как-то помешать, сунуть палку ему в колесо, хоть сучек, я это сделаю!
   - Какая ты беспокойная!
   Таша с кряхтением поднялась, демонстрируя, что я напрягаю пожилую больную женщину, потом побрела, согнувшись в три погибели, к каменной куче, даже положила руку себе на поясницу, симулируя приступ радикулита. Потом молодецки подхватила камень размером с две мои головы, взвалила его на плечо вроде огромного бумбокса, и лихо потащила его к воротам, пританцовывая по дороге, будто и правда слышала звуки заводного R&B.
   Мы не успокоились, пока створки не были завалены собранными со всей округи камнями в несколько слоев. Я любовалась проделанной работой с удовольствием, Таша морщилась, с отвращением разглядывая свою испачканную одежду. Я показала ей язык - моя собственная была девственно чиста и белоснежна.
   - Что будем делать? - спросила она.
   - Думаю, нам все-таки придется найти Апреля. Надо сказать ему, что мы нашли. Он должен знать, что угрожает всему Руру, не только его стране. И не смотри так на меня!
   - А как я смотрю? Никак я не смотрю! - Таша приподняла руки ладонями вперед. - Я считаю, что ты права. Если и есть у кого ресурсы, так это у твоего парня.
   - Хорошо, - я все еще была на взводе, - хорошо! Теперь дело за малым - надо его найти!
   Я воодушевленно потерла ладонями и огляделась. Запал моментально прошел. Мы находились в диких горах. Никаких тропинок, никаких дорожек, сплошной голый камень, камень, камень...
   - А чего это мы загрустили? - насмешливо спросила Таша.
   - Куда нам идти-то?
   - Ты не поверишь, но я знаю эти места.
   - Как тут можно что-то знать? - поразилась я. - Тут все такое одинаковое!
   - Некоторые в пятом классе ходили на спортивное ориентирование, пока другие сидели дома.
   - В пятом классе я читала Мопассана. И не надо мне зубы заговаривать, ты ходила туда, чтобы общаться с клевыми семиклассниками, порочное создание!
   Таша повела на меня бешеным глазом, но не удержалась от улыбки.
   - Мы почти на побережье. И, кстати, как раз тут должно быть то пиратское гнездо, которое ищут уже давно три государства. Я пошлялась тут в свое время, места безлюдные, пугать некого, а уж если и набрела на какого разбойника, и он помер от разрыва сердца, тут уж деваться некуда.
   Таша пожала плечами. Меня этот легкомысленный тон не убедил, хоть ее слова и звучали просто и даже с какими-то ухарскими интонациями, я понимала, что это так, бравада. Она ходила здесь одинокая, неприкаянная, в поисках убежища, потому что не могла показаться людям. Ну, я имею в виду нормальных людей, ведь бандиты приняли ее с удовольствием. По крайней мере, после того, как она их убедила.
   - Я думаю, что пробраться к пиратам можно через горы, - продолжала Наталья. - Там у них хитрая такая бухта, маленький закуток среди неприступных скал. Вроде никакого прохода нет, но куда-то же они прячут награбленное? Представь, заходит туда пиратский корабль после удачного абордажа, скидывают улов и снова пошли. Если их и встретят патрули, у них все в порядке, без палева. И свидетелей они не оставляли.
   - Ты-то откуда знаешь?
   - Неисповедимы мои пути...
   Я уже не слушала ее. Охватившее меня чувство было хорошо знакомо. Мне казалось, что я не стою на месте, а несусь с приличной скоростью по камням, склонам, перепрыгиваю через пропасти...
   - Пуш... - выдохнула я.
   Я почувствовала его ликование. От встречи со мной, от того, что я его узнала. Ну что, ты, сахарок, разве можно тебя забыть!
   Я увидела его глазами знакомый склон и поняла, что он совсем рядом. Тут послышался Ташин вскрик, и мое зрение восстановилось, вокруг уже кружился серый вихрь, я вцепилась в мощную мягкую шею, а огромное тело Адского Пса дрожало под моими руками. Я знала - он настолько счастлив, что грозился немедленно выпрыгнуть из шкуры. При всей своей кошмарной сущности, Пуш сохранил многие собачьи привычки, и теперь вот выражал свой бешеный восторг от встречи с любимой хозяйкой.
   Я гладила его не переставая, теребила уши, заглядывала в жемчужно-черные глаза, сиявшие искренней радостью. И испытала прилив вины за то, что долгое время держала его на расстоянии. Ведь на самом деле, это было единственное существо, обожающее меня совершенно бескорыстно. При всех достоинствах моих остальных друзей, о них такого я сказать не могла. И за это мне было тоже стыдно.
   Погодите-ка... но если он здесь, то значит...
   Нет, просемафорил Пуш, не он. В моих мыслях соткался образ хрупкой девушки с рыжими волосами. Тивиза? Пуш охраняет здесь ее? Но что она тут забыла?
   Раздалось тихое покашливание.
   - А, да! - спохватилась я. - Пуш, это Таша, она же Эгида, она же... еще одно имя, но его называть нельзя. Моя подруга. Я прошу тебя относиться к ней, как ко мне.
   Подскочив к ошеломленной Таше, Пуш с неистовым восторгом облизал ее лицо.
   - Ух, ты! - поразилась я. - Парень и правда проникся! Добро пожаловать в клуб.
   - Спасибо за великую честь! - отплевываясь, прошипела подруга. - Как бы мне не кончиться от восторга!
   - Ну, извини, что это не игуана! - с сарказмом проговорила я.
   - Шутишь! - воскликнула она. - Если бы это была игуана, я бы моментально умерла от разрыва сердца!
   - Пуш, где она? - обернулась я к кобелю.
   Он улегся на камни и приглашающе мотнул головой.
   - О, наконец-то! - обрадовалась я и полезла на широкую спину. - А то я ноги до коленок стерла.
   Таша и не думала двигаться.
   - Давай, давай, все будет нормально, - подбодрила я, - Пуш очень безопасный.
   - Не полезу я на эту страсть! - уперлась Таша.
   Я сделала большие глаза, а Пуш поступил, как всегда, радикально. Он встал, ухватил ее за шкирку, и не успела она даже набрать воздуху для крика, как сидела у меня за спиной, а шипы на шкуре Пуша встопорщились сзади нее, как настоящая спинка кресла. Таша намертво прижалась грудью к моей спине, ее тонкие руки как тиски сдавили мне бока.
   - Вот, видишь, все нормально, и даже удобно, - успокаивала я ее, потом слегка поморщилась и намекающе пошевелилась. - Можно немного полегче, ты меня сейчас надвое пережмешь.
   - Ты знаешь, сколько у него зубов? - полузадушено прошипела Таша мне в ухо, ослабляя хватку.
   - Может, ты удивишься, но скажу прямо - я не считала!
   - А я вот сосчитала, пока он тянулся ко мне пастью. По-моему, их сотни три!
   - Не буду спорить! - поверила я. - И раз мы это выяснили, давай трогаться. Пуш, вперед!
   ***
   Скорчившись в три погибели, мы выглядывали из-за камней. Внизу, освещенная светом многочисленных факелов, располагалась довольно большая площадка, заставленная разного размера ящиками и тюками. Вокруг них кипела жизнь. Странные маргинальные личности, а попросту говоря, самые настоящие пираты, сновали туда-сюда, таскали эти ящики к широкому проему, ведущему на причал, откуда грузили на трехмачтовое судно с мескадским флагом.
   С таким проводником как Пуш, имевшим совершенно сверхъестественное чутье, мы очень быстро узнали все местные секреты. Оказывается, эти ребята обитали в таких же условиях, как Таша, но они не ограничились небольшой квартиркой внутри горы. Как оказалось, под этими скалами скрывался целый пиратский город.
   Бухта у них действительно была, совсем маленькая, как и говорила Таша, однако она хранила один очень важный секрет. С левой стороны под водой, но очень близко к ее поверхности располагался небольшой грот, через него можно было проникнуть в коридор, ведущий к разветвленной сети множества пещер и коридоров, которые и были приспособлены пиратами под убежище. Это на самом деле крайне удобно - если не знать о гроте, найти его практически нельзя. А вот протащить через него награбленное барахло - очень даже можно. А в скалах поди их поищи, там такая запутанная система проходов, за всю жизнь не разберешься. Если бы не Пуш, мы бы сюда и не сунулись никогда. Эта вот площадка как раз и располагалась непосредственно перед гротом, поэтому именно ее приспособили под склад.
   - План действий такой, - прошептала Наталья, - ловим кого-нибудь и вытрясаем, где принц. Потом скармливаем его Пушу...
   - Кого, принца? - я насмешливо глянула на нее.
   Она грозно посмотрела на меня, потом снова задумалась.
   - Ладно, план "Б". Мы захватим судно и поплывем...
   - Бывалые морские волки говорят "пойдем" применительно к передвижению по воде, они считают, что плавает только...
   - Если такая умная, предложи свой план! - возмутилась Таша. - А то чужой всякий может охаять!
   Она нешуточно обиделась.
   - У тебя глаза как, видят? Глянь вон туда, видишь ту проститутку?
   - Вот только проституток мне сейчас и разглядывать!
   - А зря. У нее черные волосы. Но я уверена, это парик.
   - Что тебе до ее прически?
   - А то, что руку даю на отсечение, под париком у нее рыжая копнища. И это совсем не проститутка, а моя подруга и Четвертый Паладин Ордена Золотого Огня. Вот ее-то мы и поймаем.
   Одетая в грязное развратное, да еще и кое-как зашнурованное платье гулящая девица, глупо ухмыляясь, временами призывно хихикая, слонялась по складской площадке, пока не добрела до неширокой трещины в стене. Из нее высунулась рука в белой перчатке и зажала девице рот, а другая обхватила ее за плечи, после чего эти руки втянули замершее от неожиданности тело в узкий проход, начинавшийся за трещиной. Это заметил снующий по площадке громила и бросился к трещине, за ним увязался еще один. Но, пробежав по проходу, они вылетели в помещение, от которого отходили сразу несколько коридоров, и нерешительно остановились. Ни проститутки, ни ее похитителя не было видно, и в какой именно проход они нырнули, заметить никто не успел.
   Как же трудно тащить по узкому коридору бешено сопротивляющееся тело! Хорошо еще, что это не Сорайя, а то нам бы этот трюк не удался. Тивиза была лучницей, боевыми приемами владела не очень хорошо, а вот Сорайя уделала бы нас еще на складе. Выбравшись из коридора, мы закинули закутанное в балахон тело на Пуша, прыгнули на него сами и через несколько минут были уже очень далеко от места похищения. Пушу было без разницы, по камням бегать или по лесу, везде он двигался одинаково быстро.
   Он остановился на месте нашей последней стоянки, в большой пещере, за много километров от пиратского порта. Я спрыгнула с его спины и стащила Тивизу. Она завертелась волчком, плащ отлетел в сторону, а маленькая фигурка в нелепом вульгарном платье и съехавшем парике замерла в боевой стойке. Первой, кого Тивиза увидела, была Наталья. Углядев серебряную девушку, рыжая впала в шок, но смогла проговорить:
   - Опа, это что, вас где-то выводят?
   Наталья, приготовившаяся что-то сказать, подавилась воздухом и закашлялась, а Тивиза, наконец, увидела меня. Секундное замешательство, и вот она уже висит на моей шее, болтая ногами. Блин, я еле на ногах устояла!
   - И когда ты успела пойти по наклонной дорожке, моя дорогая?
   Тивиза отлепилась от меня и, захохотав, стянула парик. Блестящие локоны рассыпались по спине.
   - Точно, рыжая, - удивилась Наталья.
   Тивиза глянула на нее и выразительно посмотрела на меня.
   - А, - опомнилась я, - это вроде как еще одна ненормальная, типа меня. Ее зовут Таша, ты на нее внимания больно не обращай, она тебе еще надоест.
   Наталья злобно оскалилась.
   - Вообще-то вы меня оторвали от серьезной операции! - попеняла нам Тивиза.
   - Какой?
   - Я тут вроде как втираюсь в доверие к пиратам, а через них планирую выйти на одну неугомонную банду. Эти наемники обосновались тут в горах, часто нападают на наши отряды.
   - А мы пиратов искали, - поделилась я.
   - А вам-то они зачем? - поразилась Тиви.
   - Чтобы вас найти, конечно! - а для чего еще-то? Странная она, эта Тивиза. - Мы слышали, что в последний раз вашу компанию видели именно здесь, хотя и давно. Неужели вы с тех пор тут торчите?
   - Неее... это уже второй заход, - махнула ладошкой рыжая. - С прошлого раза они чего-то быстро оклемались.
   Я помолчала. И тут Тивиза задала странный вопрос.
   - А зачем ты нас искала?
   Я непонимающе уставилась на нее.
   - В смысле, ты ведь вроде спокойно жила в горном замке, что тебя оттуда увело?
   Так, про замок они все-таки в курсе! А дальше? Ни про засланных убийц, ни про то, что меня украли сектанты?
   - Вообще-то я волновалась! Я ничего про вас не знала, до меня вообще доходили слухи о гибели Апреля... принца Аурелия. Я не могла уйти раньше, и умирала там от неизвестности, а вы даже ни одной весточки... - голос, постепенно становившийся громче, на последних словах вдруг пропал, и я их смогла только прошептать.
   Тивиза вдруг страшно побледнела.
   - Да, мы знали, где ты и... - она судорожно вздохнула, - и решили, что ты в безопасности. Принц сокрушался, что потом только сообразил. Она не стала бы причинять вред никому, отмеченному вниманием и покровительством Короля. Подозревать тебя в убийстве - крайнее к нему неуважение, она не могла так рисковать. Вместо этого она заявила, что принц украл тебя с непонятными, но явно недобрыми намерениями. Когда Рубис не застал тебя в убежище, он сразу пошел по следам. Уже в столице узнал, что ты в порядке, а тот замок в скалах - место очень надежное и безопасное, ты была под защитой, и не надо было...
   Она осеклась, увидев выражение моего лица.
   - Да, - горько проговорила я, - только не под защитой, а под стражей. Меня там заточили, и, знаешь, это не было так волшебно, как вы себе представляли!
   А потом я сорвалась.
   - И я подыхала от страха, потому что эта... мммммммилостивая Королева пообещала укокошить собственного сына, если сбегу! - я прекрасно понимала, что закатываю скандал как последняя истеричка, но голос сам собой срывался на визг, меня несло не по-детски, и самостоятельно остановиться уже не смогу. - И получается, что вы сперли ребенка для каких-то своих целей, а не из-за этих угроз! Мне этот Хлед всадил топор в голову по рукоятку, потом чуть не нашпиговали стрелами, потом сектанты в пропасть швырнули, где меня размазало по камням...
   Тивиза слушала мои излияния, отвесив челюсть.
   - И теперь ты мне заявляешь, что даже после того, как угроза мальчику миновала, вы решили не нянькаться со мной и не трогать с места, занятые супер-пупер важными делами...
   Это были незаслуженные обвинения, ведь я прекрасно знаю, насколько значимыми были их дела, но жгучая обида так и толкала на язык гневные несправедливые слова и выплескивала яростные слезы из глаз.
   - Кое-что произошло, - безжизненно произнесла Тиви.
   Я чуть не задохнулась от бешенства.
   - Что?! - почему, Боже, ну почему в животе снова вакуум? - Что же могло помешать вам хоть немного меня успокоить? Знаешь, как Королева наехала на меня? И я сидела там как приклеенная, в этих развалинах, не ради своей безопасности, я тряслась от страха! И каждый день ждала... И теперь ты спрашиваешь, почему я оттуда ушла? А я не ушла! Меня снова... как какую-то вещь... как игрушку...
   Истерика, безобразная, отвратительная истерика нашла меня. Никогда я не буду здесь своей! Я будто транзитный пассажир, задержусь ненадолго, чтобы потом унестись в небытие, оставив их и дальше жить своими жизнями, будто меня никогда среди них не было. Конечно, ведь даже эта ситуация расставила все по своим местам - они, не зная наверняка, предпочли думать, что со мной все хорошо, что я не нуждаюсь в их внимании. Да что же это со мной, почему я снова доверчиво попалась в ту же ловушку, которая однажды чуть не убила меня? Неужели жизнь меня ничему не учит?
   Осознание этого факта вышвырнуло в кровь миллионы игольчатых ежей - такой муки мне не причинял даже давно унявшийся клубок! Я скорчилась от приступа настоящей физической боли, когда Наталья вдруг шагнула ко мне и положила ладони на виски. Это прохладное мягкое касание подействовало успокаивающе на горевшую яростным огнем голову. Бешенство ушло, зрение стало четче, перестала клубиться дымка в глазах, даже боль от этого неожиданного удара утихла. Я взглянула в серебряные глаза. Увидев там понимание и глубокое сочувствие, вздохнула и расслабилась, а потом взгляд ее стал жестким, и по нему, как по мосту, я выбралась из пучины боли. Все еще бледная Тивиза застыла рядом. Судя по виду, она была не против продолжения истерики, лишь бы не говорить мне что-то, вероятно, совершенно ужасное.
   - Когда он узнал, что ты во дворце, он... разозлился, - прошептала рыжая, а я заледенела на месте.
   Я поняла, что она хотела сказать. Проснулся монстр, дремавший в глубине его глаз, меня не было рядом, и как в этот раз его усмирили, даже представить было страшно.
   - Потом... - от этого "потом" стало еще страшнее, оно прозвучало так, будто им пришлось пойти на крайние меры, чтобы "потом" все же наступило, - потом он сорвался было, и сам ринулся тебя вытаскивать, но его дед воспротивился, и очень серьезно. Возникли проблемы с поддержавшими нас аристократами, они захотели кое-что себе выторговать под шумок. Принц не должен был все бросать, мы могли потерять больше половины сторонников! Они с Королем Эйдерисом орали друг на друга так долго, мы думали, точно подерутся, но потом вроде договорились. Он должен был задержаться, а потом мы собирались пойти и выкрасть и тебя, и Бахруса, потому что донесения были очень тревожными - для мальчика могло все плохо кончиться. А тут тебя и увезли. Нам сообщили, что тебя отправили в горный замок под надежной защитой, место совершенно безопасное, и решили, что все к лучшему.
   - Что там у вас за лазутчик сидел? - хмуро спросила я.
   - Это Блай, он почти вообще не отходил от тебя, нанялся в слуги. Только он один из всех нас не светился особо при дворе, его не узнали. Он говорил, что ты одно время болела, а потом...
   А вот теперь я возненавидела себя. Права Наталья, тысячу раз права, я жутко мнительная, и этот недостаток заставляет меня терзаться нелепыми подозрениями, думать ужасные вещи о своих друзьях и человеке, которого я люблю! Они не бросали меня. Они бы никогда не бросили меня. Ну почему я так оскорбляю их недоверием, почему, ведь знаю уже - даже когда думаю, что они делают мне больно, они заботятся обо мне!
   Но Тивиза рассказала еще не обо всем.
   - Афина, он... очень изменился. Мне больно, что именно я говорю тебе это. Я боюсь, что он перестал быть прежним принцем. Он сейчас совсем другой.
   - Что ты имеешь в виду?
   Другой? Что значит другой? О чем она вообще?
   - Мы получали сведения, что она кошмарно обращалась с маленьким принцем, мало ли, что могло случиться? Он лично руководил похищением, хоть мы и отговаривали. И там произошло... в общем, он не смог себя сдержать и понесся в королевские покои, хотел ее прикончить. Мы не успели сообразить, задержать его. И тут он наткнулся на Хледа.
   Я содрогнулась. Снова Хлед. Я очень хорошо помнила отвратительное лицо, исказившееся гримасой почти удовлетворенной похоти, когда он всаживал свой топор в мою голову. Неужели этот урод?...
   - Они подрались. Но Хлед очень силен, он гений стали, даже Рубис еле отбился от него, пока мы тащили принца...
   Тащили? Он что?...
   Я уже ничего не слышала. Глаза заволокло пеленой, я снова не дышала. Все остановилось. Я видела силуэты девушек, но не узнавала их. Я хотела что-то сказать, но ком в горле, мешавший дышать, и говорить не позволял. Их слова казались неприятным карканьем, поэтому я не обращала на них внимания. Меня затрясло. Тело содрогалось так, что я почти упала, но меня подхватили две пары тонких рук. Чувствуя их поддержку, я проморгалась и сфокусировала взгляд.
   Меня трясла Наталья, а Тивиза уже замахнулась, чтобы влепить смачную плюху. Я перехватила ее руку и резко крутанула назад, заведя за ее же спину, прижав локоть к позвоночнику и двигая его наверх, к шее. Это очень больно, я знаю. Сама так неоднократно прыгала. Тивиза взвизгнула и заплясала на цыпочках. Я отпустила ее руку, отвернулась. Тихо спросила:
   - Что с ним? Он жив?
   - Да, жив, но... он был ранен. Очень серьезно. Были моменты, когда мы теряли веру.
   Я резко обернулась к ней, поймала взгляд.
   - А что Сорайя? Она не могла помочь?
   - Она, конечно, обладает Талантом, но воскрешать мертвых не в силах! А принц временами казался именно таким.
   - А сейчас?...
   - Сейчас он... почти в порядке.
   Кто бы мог подумать, что я начну люто ненавидеть слова, обычные слова? Сначала "потом", теперь это долбаное "почти". Почти, но не в порядке?
   - Что скрывается за этим твоим "почти", Тиви? - надрывно произнесла я. - Что именно не в порядке?
   Глядя на меня глазами, полными слез, Тивиза едва заметно покачала головой.
   - Где он сейчас?
   - Он... не очень далеко. Сам возглавил штурмовую группу. Они ждут нашей информации.
   - Понятно! - по крайней мере, он на ногах, жив, вот насчет здоров - не уверена.
   Поняла я многое - он на самом деле был при смерти, а меня рядом не было. Он занят важным делом, а я притащилась и собираюсь путаться у него под ногами. Он не хочет видеть меня, а я...
   - У меня к нему важное дело! У нас тоже есть кое-какая информация. И, думаю, как бы он не изменился, мы должны поговорить, потому что я не люблю недосказанности.
   - Я тут с небольшим отрядом. Но мы почти закончили, сегодня я получу последние данные. А потом надо будет передать их ударной группе, и пойдем на штурм. Мы в прошлый раз хорошо пощипали пиратов, но наемники снова укрепили их позиции. Теперь накроем и тех, и других. Подождите до вечера, поедем к нему вместе. После этого рейда мы собираемся выступить на Верейну. Время Королевы закончилось.
   - А что тебе еще надо сделать?
   - А, ничего особенного! Я буду танцевать сегодня в их притоне, меня заметит главарь, а потом пригласит на приватную оргию. Я проникну в его личные покои и выкраду карту с расположением убежища наемников, передам нашим, и они ударят по ним одновременно.
   Всего то! Поверить не могу, как все элементарно!
   - Не слишком ли это... сложно? - офигевая, спросила я рыжую. - И что за маскарад, ну какая из тебя проститутка?
   Тивиза помрачнела.
   - Это вынужденная мера. Мы потеряли уже четверых, но так и не смогли ничего раздобыть. А без карты никак, там так все запутанно, можно месяцами блуждать. Конечно, твой пес очень помог, но и система выходов тоже сложная, мы можем просто их упустить, ведь они не дураки, там везде ловушки и сигналы. Даже если мы и найдем их гнездо, их там уже не будет. Это самая жестокая шайка, они прошлись по всей стране, убивали и грабили, принц просто с ума сходил от ярости. Их надо обязательно нейтрализовать.
   Я подумала еще.
   - Где ты достала это платье?
   - Что? А, платье... Да мы привезли с собой все, что может понадобиться. Я танцевать-то не в нем буду. А что?
   - Тут где-нибудь еще носят паранджу?
   - В Иарии... - протянула Тиви, еще не соображая.
   - Тогда нужно достать еще платье и номер перед пиратами сегодня исполнят две танцовщицы.
   Тивиза все еще не понимала, а Таша, хищно ухмыляясь, приблизилась к нам и уточнила.
   - Трио. Сегодня выступит трио.
  
   Красным.
  
   В то утро около подъезда меня поджидал не Глеб. Выскочив на улицу, я приготовилась увидеть родное лицо, но на дороге стоял огромный черный джип - тачка Влада. Сам он замер около пассажирской двери. От неожиданности я слегка попятилась, потом поискала глазами Глеба и не нашла. Влад слегка улыбнулся и открыл дверцу.
   - Давай, малыш, запрыгивай! Глебу пришлось срочно уехать, но он взял с меня клятву, что я не спущу с тебя глаз.
   - Куда же он уехал? - оторопело спросила я.
   Мы расстались вчера вечером, никакого разговора об отъезде не было.
   - Ему пришлось выехать ночью, он не смог тебе позвонить, а сейчас уже в таком месте, где телефон не ловит. Это семейные дела, вернется - сам тебе расскажет. Ну как, ты едешь в школу?
   Какая, к черту, школа! Но не поехать я не могла. Забралась на высокое сиденье, пристегнулась. Машина Влада производила впечатление. К школе я подкатила с шиком. Влад выскочил первым и открыл дверцу с моей стороны. Я сползла на асфальт. Оглядевшись, заметила ошеломленный взгляд Натальи. Ну все, подумает, что я пошла вразнос.
   - Во сколько ты заканчиваешь?
   - Ну что ты, нет никакой необходимости...
   - Просто скажи, во сколько?
   - В два пятнадцать, - сдалась я.
   - Здорово! Я как раз успею забрать Лизу.
   Лиза училась в музыкальной школе в центре города. Она играла на клавишных инструментах, по-моему, просто гениально.
   На переменах я пыталась дозвониться до Глеба. Ничего. Его телефон и правда не ловил. Наталья не преминула заметить, что стоило Глебу не прийти, как я сменяла его на другого, видимо, более перспективного, с машиной. Я молчала. Продолжать Наталья не рискнула, Глеб был достаточно однозначен в стремлении меня защитить. Неделя прошла в страшном сне. Влад с Лизой каждый день забирали меня из школы, потом мы обедали в каком-нибудь ресторане. Спорить с этой семейкой было бесполезно, а о Глебе они отмалчивались. Мне приходилось довольствоваться их беззаботным видом. Если бы с Глебом было что-то не в порядке, размышляла я, они не были бы такими спокойными.
   В субботу утром зазвонил телефон. Увидев абонента, я мигом схватила аппарат. Я так и не изменила контакт, по-прежнему именовавшийся "ОН".
   - Глеб!
   - Привет, кроха!
   - Глеб, ты где?
   - Я уже дома, приехал ночью.
   - Господи, я так соскучилась! Я просто не знаю... Я волновалась! - не хватало слов.
   Голос перехватывало, он приехал!
   Про поездку Глеб много не рассказывал. У него есть престарелая эксцентричная тетушка, живущая в глубинке, в такой глуши, что там нет ни связи, ни коммуникаций. Тетушка разводила цесарок и недавно вышла на связь: несколько курочек подхватили инфекцию, и Глеб срочно повез ей вакцину. Он подоспел вовремя, не дав распространиться заразе, но не хотел тревожить меня ночными звонками, именно поэтому не успел предупредить о поездке. Обдумав все, я поблагодарила его - он действительно хорошо меня изучил. И еще - я млела от того, как он заботится обо мне.
   Все пошло по-прежнему. Наталья обнамекалась, что в отсутствие Глеба меня подвозил другой. Глеб не обращал на нее никакого внимания, что крайне ее бесило.
   Близился новогодний бал. К моему удивлению, Влад выразил желание присутствовать на нем. Каждый ученик выпускного класса мог пригласить пару со стороны. Поэтому мы решили, что я пойду как бы с Владом, а Глеб с Лизой. И все смогут повеселиться. Я чувствовала себя Наташей Ростовой. Это тоже был мой первый бал. Поэтому решила надеть платье в греческом стиле. За три недели до бала я пошла к портнихе, чье объявление нашла в газете и заказала платье из плотного атласа (все-таки зима) цвета слоновой кости. Мы с одноклассниками сами украшали спортивный зал, по-моему, вышло неплохо. Елка стояла посередине зала, чтобы водить хоровод. Прическу мне делали в салоне, который открылся недавно в первом подъезде моего дома, я на самом деле была похожа на греческую богиню: волосы, туго накрученные на бигуди, мастер собрала на затылке в ажурную корону, выпустив из нее несколько прядей. Челку зачесала назад, открыв лицо, которое по бокам тоже обрамляли волнистые локоны. Платье дополнило образ. С V-образным вырезом, завышенной талией, оно спускалось мягкими складками, спереди едва доходило до коленей, плавно удлинялось сзади, достигая средины икры. К платью полагались сливочного цвета туфли на платформе и карамельные колготки. Когда я услышала звонок в дверь, медленно и спокойно прошла к двери, открыла ее, и только после этого подняла глаза на Глеба. Он стоял ошеломленный, и мне даже показалось, что в его глазах мелькнул страх. Но он совладал с собой, улыбнулся, поцеловал мою руку и подал пуховик. Волшебство начиналось.
  

Глава 7

Б Е Н Е Ф И С

  
   - Поверить не могу, что мы это делаем! - разорялась Тивиза, выряженная в костюм исполнительницы танца живота.
   На ней были полупрозрачные розовые с блестками шаровары, туника, вся расшитая золотой нитью и плотное покрывало на голове, закрепленное обручем. Мы с Ташей приоделись почти также, только она в голубой наряд, а я в желтый. Покопавшись в реквизите, я обнаружила связку тонких длинных цепочек, по виду золотых, и мы щедро обмотали ими щиколотки, шею, талию, руки унизали десятками браслетов, все это богатство звенело и бряцало при каждом нашем движении.
   Во время танца только Тивиза откроет лицо, по вполне понятным причинам. Наше инкогнито объясним тем, что такая красота предназначена только для глаз главного пирата. Надо посильнее его завести. Боюсь, однако, если он все же увидит наши лица, ближайший дурдом пополнится пожизненным пациентом. Хотя думаю, самое близкое учреждение подобной специализации находится за пределами Купола.
   - Как вы уговорили меня, не пойму! - обреченно бормотала рыжая. - Он ведь убьет меня! Он меня точно убьет! Прикончит! Уроет за одну только мысль... закопает, потом снова выроет и убьет еще много раз, за то, что все же решилась...
   - Ладно, успокойся! - прервала я терзания Тиви. - Не такой уж он извращенец! Если что-то пойдет не так, мы их раскидаем, и все дела. Боже, я чувствую себя Ангелом Чарли!
   В крови уже бурлил адреналин. Я ощущала приятное возбуждение. Было так обалденно здорово чувствовать себя живой, нужной... О своих подозрениях по поводу Апреля подумаю завтра, а сейчас...
   - Чего застыли, идите дрыгайтесь! - заорал круглый малорослый тип, наружностью крайне напоминающий евнуха средней руки гарема. - Откуда только взялись такие?
   Тивиза зарычала, я схватила ее за руку. И как, интересно, она собралась выступать тут одна, при таком характере ее давно бы выгнали с позором, если бы предварительно не пристукнули за строптивость!
   Зазвучала музыка, которую с натяжкой можно было назвать восточной. Эти странные заунывные звуки издавал оркестр из нескольких струнных и духовых инструментов, еще один карлик, свисавший из-под потолка на держателе для факелов, потряхивал каким-то бубенцом, вроде румбы. Мы все одновременно резко выдохнули и выбежали на сцену...
   Это заведение культурно-развлекательного направления явно переживало не лучшие дни. Расположенное, как и все здесь, под сводами пещер, оно было мрачным, факелы немилосердно дымили, контингент собирался самый устрашающий, повсюду царила грязь, а отвратительная вонища - смесь паров гонимого здесь же кошмарного самогона, перегара, тухлой солонины, годами немытых тел - могла свести с ума человека, даже просто имеющего обоняние. Лично мне в ту же минуту захотелось его потерять навсегда. И ведь живут же рядом с морем - неужели нельзя банально окунуться? Ну конечно, это же настоящие морские волки, а такие ребята не любят воду, ни соленую, ни пресную, даже пьют только ром. Об этом еще Стивенсон писал. Они что, тоже читали "Остров сокровищ"?
   Выскочив на сцену, я оторопела, увидев, что творилось в питейном заведении. Рядом так же потерянно застыли и остальные дебютантки. Да тут сегодня просто аншлаг, народу в зале было навалом, кажется, праздновался удачный рейд одного из фрегатов, некоторые уже успели прилично набраться, не менее трех индивидов продолжали праздник под столами. Те же, кто все еще держался на ногах, представляли собой сборище подлинных оборванцев, о криминальном прошлом и настоящем которых весьма доступно рассказывали терзающие их телесные пороки, начиная с простых шрамов и заканчивая нарушениями анатомической целостности организма. Наверное, все искатели счастья, покровительствуемые "Веселым Роджером", выглядели подобным образом и со времен Тортуги отмечали удачные походы пьянками до изумления, драками до крови и сомнительными удовольствиями продажной любви. Для этих целей в заведении присутствовали также несколько настоящих шлюх, и я поняла, что Тивиза, изображавшая давеча девицу легкого поведения, в своем платье являла собой образец скромности и целомудрия.
   Мы все еще недоуменно и испуганно переглядывались, когда Сур, тот самый как бы евнух, заведующий здесь культмассовым сектором, заорал сзади:
   - Ну, давайте! Ну же, а то продам на плантации!
   Да, а я уже и запамятовала, что платой за возможность станцевать здесь сегодня послужило обещание позволить беспрепятственно продать себя в Иарию, правда, в лучшие гаремы столицы. Это Тивиза так договорилась, и, если честно, мы с Ташей, узнав об этом, чуть ее не убили.
   - Да ладно, мы же не собираемся на самом деле в рабство. И вообще, Сур сообщил, что ту, которая понравится тутошнему заправиле больше всех, тот оставит себе. И я собираюсь постараться!
   Мы с Ташей переглянулись, и, казалось, некоторое время серьезно размышляли, чья именно рука придушит рыжую.
   Но, с другой стороны, в рабство мы действительно, не собирались.
   Окрик импресарио вывел нас из ступора, и мы начали танец, отрепетированный наскоро в той же пещере, куда ранее притащили Тивизу. Характерные волнообразные движения бедрами удавались каждой с разной степенью гибкости, и нам с Ташей помогало то, что в свое время мы вместе посетили несколько занятий в танцевальной студии, готовясь к выпускному балу. У Тиви дела шли хуже, но она брала постепенным обнажением, сначала выскользнула из туники, под которой обнаружилась коротенькая кофточка, оставляющая открытым живот с воткнутым в пупок кусочком горного хрусталя. Если она будет продолжать так резко дергаться, этот осколок точно выпадет из ямки и вся красота насмарку.
   Потом на пол полетело покрывало, Тиви не забыла о парике, и взору ценителей открылась замечательная черная грива, зрители засвистели, захлопали и заулюлюкали.
   Ух ты! Мы пользуемся успехом! Так вот что это значит - слава, признание, поклонение толпы, овации! Никогда я не думала о шоу-бизнесе, но теперь мне стало понятно, отчего в мое время туда лезли все, у кого имелся хоть маломальский талант или крупная сумма денег. Восторги наших неискушенных "поклонников" оказались настолько приятными, что я даже пожалела о невозможности продолжить танцевальную карьеру, а ведь я еще и пою неплохо... Нет, ну о чем я вообще? Совсем чокнулась!
   Решив срочно отвлечься, я начала выяснять, кому же мы достанемся сегодня ночью, выискивая самое лучшее место заведения. Оно обнаружилось почти напротив сцены, у противоположной стены. Большой диван с двумя углами, накрытый самыми роскошными шкурами, перед ним стоял низкий столик, уставленный яствами из более изысканного меню, нежели на других столах. Да и напитки, судя по форме бутылок, явно благороднее. Вот так всегда, тот, кто у власти, получает самое лучшее.
   На этом диване и развалился местный атаман, он же капитан корсаров. Я невольно засмотрелась на него.
   В мое время подобный молодчик запросто прошел бы кастинг на роль цыганского барона или отважного искателя приключений. В принципе, таким вот авантюристом он и являлся на самом деле.
   Я не могла определить его возраст, но в черной шевелюре и короткой курчавой бородке не было заметно седины, однако и юношескими черты его лица назвать было трудно. Скорее, лет тридцати пяти - сорока. То есть, мужчина в самом расцвете сил. И доказательствами его сил являлись сразу три гулящие девицы, наверное, фаворитки, которым достались лучшие наряды.
   А он еще хотел оставить кого-то из нас! Не слишком ли переоценивает свои возможности?! Белая рубаха была распахнута на его широкой груди, густо поросшей черными же волосами, две девицы, прильнувшие к нему непосредственно, шаловливо перебирали пальчиками завитки. Третья сидела на ковре у его ног и держала тарелочку с какой-то закуской, время от времени он опускал руку и поглаживал ее шею и грудь. Но взгляд, которым этот человек следил за нашим выступлением, был внимательным и острым.
   Похоже, Таша тоже хорошо разглядела нашего предполагаемого работодателя, и решила подпортить рыжей малину. Проделав несколько замысловатых скачков, она вытеснила бедняжку из центра сцены и начала так интенсивно крутить задницей, что будь к ней привязана металлическая мочалка, только подставляй днища кастрюль и сковородок - даже самое закопченное было бы начищено до зеркального блеска. Я подивилась подскочившему энтузиазму подруги. Она чего, правда решила тут остаться? Глянув на Тиви, я поняла причину этой рокировки.
   Оказывается, пока я размышляла о сексуальных возможностях атамана, рыжая подвернула-таки ногу. А Таша, в отличие от меня, это заметила, и теперь прикрывала ее. Вот какая у нас команда!
   Так, пора заканчивать эту самодеятельность. Тивиза уже была вся липкая от масленых взглядов зрителей, мы тоже получили свою долю внимания. Но народ не спешил набрасываться на свежее мясо, ждали, когда скажет свое слово атаман. Мы торопливо поклонились, сорвав еще несколько хлопков, и поспешили убраться со сцены.
   Сур был доволен, хотя и старался не показывать виду, и даже поругивал нас, называя коровами и ягнящимися овцами. Он отвел нас во что-то вроде приемной или прихожей перед обиталищем атамана и приказал безропотно ждать решения хозяина.
   Тивиза без сил опустилась на оттоманку.
   - Хорошо, что я отговорила Сорайю идти со мной. Она бы уже всех переубивала! А нам нужны тишина и приватность.
   Это точно. Воительница никому не спустила бы тех взглядов и выкриков, сопровождавших все наше выступление. Короче, из кабака никто живым бы не вышел, факт!
   Послышались твердые шаги, Тиви вскочила, занавеси колыхнулись, в помещение стремительно вошел атаман, за которым семенил Сур с самым подобострастным выражением на круглом лице. Вблизи корсарский вожак оказался еще более притягательным. В голове метались обрывки из любовных романов и учебников по биологии, что-то о мужском начале и доминирующем поведении, потом промелькнуло затертое в мое время выражение "альфа-самец". Я поняла, что вижу перед собой как раз такого альфа-самца, и меня потянуло немедленно подчиниться всем его требованиям, какими бы они не были. Я даже мечтала об этом. Вот сейчас он...
   Так, стоп, стоп, стоп! Чего это я? Это просто мужчина, ну да, большой, сильный, обладающий властью, но все равно человек. И вообще, у меня есть жених, и пусть он успел накосячить, все равно я люблю его. Образ Апреля, хмуро грозящего мне пальцем, развеял нездоровый дурман, я уже спокойно смотрела сквозь платок на этого самца, который мял пальцами подбородок Тиви. Тело рыжей напряглось от едва сдерживаемой ярости, она благоразумно прикрыла веками глаза, чтобы пират не увидел молнии бешенства, вовсе не подобающие покорной рабыне, и я молилась, чтобы она не сорвалась. Однако и сама едва держалась, с трудом вынося хозяйское поведение этого негодяя.
   Черт, почему Сур не сваливает? Ведь сейчас от нас потребуют снять платки! Мы вообще-то надеялись, что он оставит всех троих для веселой групповушки, и прежде чем дело дойдет до обнажения, свет гореть уже не будет.
   - Ты! - вдруг резко повернулся он ко мне и ткнул пальцем в мою сторону. - Иди туда!
   Он указал на проход, ведущий, наверное, в его спальню.
   Я помедлила только мгновение.
   Это была действительно роскошная комната, без всяких оговорок. Настоящая дикая красота. Голый необработанный камень стен, факелы в витиеватых держателях, сейчас они не горели, зато было зажжено несколько свечей в таких же ажурных подсвечниках. Весь пол был полностью устлан белыми пушистыми шкурами, а посередине стояла такая великолепная кровать, какой мне не доводилось видеть даже в королевском дворце Верейны. Это было очень большое, но выглядящее столь изысканно сооружение, что казалось просто игрушкой в этой варварской обстановке. Деревянные столбики покрыты тонкой резьбой, балдахин из легкой ткани светлой расцветки, атласное стеганое покрывало цвета слоновой кости. Да на такой кровати и королю не стыдно провести первую брачную ночь. Этот парень настоящий гедонист.
   К моим плечам прикоснулись чьи-то руки. Настойчивые. Чужие. Я сильно вздрогнула, а потом оцепенела от страха.
   - Что же скрыто под этим покрывалом? - проговорил незнакомый густой голос.
   Я медленно обернулась. И сразу встретилась взглядом с совершенно черными глазами. Пират, так взволновавший меня своей мужественностью, пристально вглядывался, будто хотел проникнуть сквозь покрывало. Испуганная, но и заинтригованная, я замерла в его руках.
   - Твои глаза сияют даже сквозь эту плотную ткань. Я не ошибся в выборе.
   Я запаниковала, потому что одна его рука медленно потянула за край покрывала, и вот оно уже неудержимо сползает с моей головы. Ну что за дура, надо было свечи загасить, так нет же, стояла, пялилась на эту койку, будто и правда планировала возлечь на нее сегодня ночью!
   Но до конца испугаться не успела, неожиданный порыв сквозняка взметнул тонкие занавеси, погасил большее количество свечей, а потом я услышала глухой стук, рука на плече дрогнула, и крупное тело медленно осело к моим ногам.
   Я оторопело провожала его взглядом, поэтому не сразу заметила, что за мощным корпусом хозяина апартаментов стояла другая фигура, не менее крупная. В темноте я не смогла рассмотреть, кто это.
   - Размечтался, козел! - услышала я дрожащий от ярости голос. - Это мой выбор!
   И тогда я его узнала. Принц шагнул ко мне в темноте, и успел даже поймать, когда глаза начали закатываться под веки, и я вознамерилась растянуться на шкурах, прямо рядышком с моим несостоявшимся любовником.
   ***
   Проснувшись, я сразу зашарила рукой вокруг себя. Ладонь ощущала мягкую ткань постельного белья, выходит, я покоюсь на кровати. Почему же меня не оставляет стойкое подозрение, что рядом непременно должен кто-то лежать?
   - Ну, ну, ты будто точно уверена, что заснула не одна! - я застонала, услышав до отвращения знакомый голос.
   Я нашарила подушку, и, не открывая глаз, надвинула ее себе на голову.
   - Уйди! - промычала я. - Сгинь, изыди!
   - Вот это называется подруга! - Таша откровенно надсмехалась надо мной.
   Делать нечего, я откинула подушку и гневно уставилась на нее. Подруга смотрела радостно, чуть встревожено, и с некоторой долей жалости. Что ж, мне и самой было себя немного жаль. Да, он пришел и спас меня, но что-то не давало мне покоя.
   - Где мы? - я огляделась.
   Место было незнакомое, небольшая комната с простой обстановкой, через темные шторы пробивается свет.
   - Это небольшой охотничий домик, мы уже в Верейне.
   Я приподнялась, положила подушку повыше и устроилась поудобнее.
   - А где...
   - Они скоро будут. Ты когда сковырнулась, он тебя подхватил и все бегал, как курица с яйцом, не знал, куда пристроить. Я предложила на кровать, так он меня чуть взглядом не порвал. Ревнивый, черт! Потом Пуш подоспел, тебя уложили на него. Тут этот кобель полудохлый валяется, я не о Пуше, а о флибустьере этом недоделанном. Его и припрятать нельзя, и оставить тоже, сразу насторожатся, все расчухают и сорвутся в другое место. Пришлось действовать быстро: нашли карты, потом накрыли пиратское гнездо одним махом. И, чтобы второй раз не ходить, сразу пошли за наемниками.
   - Всех пиратов уничтожили? - тихо спросила я.
   - Нет, не всех. Многие начали разбегаться. Он орал им вслед, что когда станет Королем, пусть приходят, обещал каждому помочь встать на ноги и начать работать честно.
   - Ты могла бы дать ему пару советов по этому поводу, опыт у тебя огромный. Задвинь что-нибудь из Дао цзан полезное.
   - Да он и без меня справляется. Мы с тобой ждали в небольшой пещере, как все закончится, потом они вернулись. Твоя вторая местная подруга, Сорайя, что ли, немного ранена.
   - Ранена! - вскинулась я. - Как? Куда?...
   - Не переживай, все в порядке, руку ей задело. Все остальные живы. Гнезда пиратские завалили, я немного поспособствовала.
   - Снова сделала порох? - возмутилась я.
   - Ничего страшного, я секрета не выдала. Рано им еще с такими игрушками играть. Тебя Пуш сторожил. Потом я вернулась, и мы поскакали сюда.
   - Сколько же я провалялась в отключке?
   - Достаточно, хотя все и провернулось очень быстро. Я не ожидала, но он и правда крутой командир.
   - Он с детства такой, мне Тиви говорила.
   - М-м-да-а-а... - промычала Таша.
   - Что ты скрываешь от меня?
   - Знаешь, Тивиза не обманывала, когда говорила, что он изменился. По крайней мере, по сравнению с тем, что ты мне о нем рассказывала.
   - Ну что вы обе меня пугаете! - взорвалась я. - Он пришел за мной, спас от этого сластолюбца, больше я ничего знать не хочу.
   Я с вызовом глянула в серебряные глаза, и теперь ничего кроме жалости там не увидела.
   ***
   Я встала и искупалась в протекавшем неподалеку лесном ручье, и уже расчесывала волосы, когда Пуш, лежавший у двери, поднял голову.
   Я тоже прислушалась, но, видимо, то, что он услышал, было за гранью моего слуха. Заплела простую косу и собралась выйти в коридор, но Пуш вдруг вылетел передо мной, за дверью послышался возглас, от которого сердце мое засбоило. Я резко отступила от двери. А в проеме уже возникла высокая фигура.
   Он вошел, низко опустив голову, будто боялся споткнуться о порог или стеснялся чего-то, и сначала я удивилась этой робости, но потом он начал медленно поднимать лицо.
   Я смотрела на любимого.
   Я смотрела...
   Идеальные черты были изуродованы безобразными шрамами. Правый глаз закрывала черная кожаная латка, из-под нее змеился широкий рубец, проходивший по всей щеке до нижней челюсти и задевавший уголок рта, крививший его в вечной хмурой ухмылке, которая теперь будет внушать страх всем его врагам, предвещая им скорую гибель. Еще один шрам тянулся по чистому ранее лбу, будто с него пытались снять скальп. Он проходил над ухом полоской голой кожи. Голова его была пострижена очень коротко, практически обрита, светлый нимб пушистых волос исчез. Теперь он больше напоминал демона, тогда как ранее меня завораживали его ангельские черты. И взгляд единственного уцелевшего глаза вместо наивно-детского стал тяжелым, жестким, в нем полыхала неистовая ярость, будто каждое мгновение жизни приводило его в бешенство. Я искала и не видела в нем прежнего Апреля. А вглядевшись внимательнее, замерла. Его глаз... Раньше внутри чистой радужки сверкали золотистые искры, ставшие моим личным солнцем в этом вечно пасмурном краю. Теперь в бирюзовой глубине, ставшей обжигающе ледяной, клубилась темная дымка. Да это же... я отшатнулась, ожидая, что сейчас глаз превратится в черную дыру, но этого не произошло.
   А он вдруг поморщился, и по лицу его пробежала волна отчаяния. Но оно быстро снова превратилось в неподвижную маску. Он что же, подумал, что мне отвратительны его шрамы? Но ведь испугалась я не его лица! Я снова подалась к нему, но он уже отвернулся.
   - Ты хотела видеть меня?
   - Да, это так, - меня приводил в ужас его мертвый голос.
   И даже никакого "здрасте".
   Во взгляде ни следа былой нежности, только холодная ярость и густая серая мгла.
   - Что ты хотела?
   Во рту внезапно стало неимоверно сухо, я судорожно сглотнула, но эта мера не помогла. Почему он разговаривает, как чужой? Я столько вытерпела, думая, что он мертв, так хотела увидеть его, и вот теперь, когда мы вместе, совсем его не узнаю. И дело не в изменившейся внешности, мне наплевать на уродовавшие его лицо шрамы. Он будто... больше не любил меня, был ко мне совершенно равнодушен. Это ранило сильнее всего. И одновременно взбесило.
   - Вообще-то мне неоднократно говорили, что ты погиб, - стараясь сдержать рвущийся наружу гнев, я говорила сквозь зубы. - Но я теперь редко верю на слово, поэтому решила спросить у тебя лично - правда ли ты умер?
   Уголок рта дернулся - еле видно - но я заметила. Не так все плохо.
   - Не знаю, кто приносил тебе эти слухи. Со мной все в порядке, как видишь.
   Вижу я, в каком ты порядке! На минуту оставь, и уже весь в шрамах!
   - Я вижу.
   Конечно, он знает, что не обманул меня нарочито равнодушным тоном. И я знаю, что ему больно, и каждое мгновенье готова кинуться к нему и крепко обнять, расцеловать каждый миллиметр его лица, и никакие шрамы меня не пугают...
   Видимо, он почувствовал мой порыв, потому что отступил немного назад и сложил руки на груди; массивные мускулы неприступным барьером отгородили напряженное тело от всего мира... и от меня.
   - Я сейчас должен ехать к деду, в Гарлалон. Близится конец всему этому безобразию. Я бы не хотел, чтобы ты оказалась в этой мешанине. Поэтому, очень прошу, послушай меня, скройся в безопасном месте. Не знаю, как долго все это продлится, но если... когда взойду на трон, обеспечу тебе достойную жизнь.
   Он обжег меня взглядом настолько яростным, что я невольно попятилась. У нас никогда не было ровных отношений, оба испытывали друг к другу множество чувств самого широкого спектра: он раздражал меня, приводил в бешенство, заставлял ненавидеть себя, но, несмотря на это, я отчаянно влюбилась в него со всем пылом раненой когда-то, но возродившейся души. Я тосковала по нему, злилась, переживала... Но никогда, никогда не боялась. Даже приступы одержимости не особо беспокоили в плане собственной безопасности: я была уверена, что уж меня-то он не тронет, и ни разу не ошиблась. Однако этот новый бесчувственный взгляд перепугал до холодной испарины, которая не замедлила выступить на лбу. В самом страшном кошмаре не могло присниться такого поворота: после всего, что мы пережили вместе, после взаимных признаний и откровенных разговоров передо мной вновь стоял незнакомец, одолеваемый безумием и не очень понятными целями. Перманентно переходное состояние мешало сосредоточиться на нем самом, серая дымка так и притягивала взгляд, и я ненавидела себя за то, что была не в силах абстрагироваться от нее.
   Мой страх явно смутил принца, он отвел взор, но я успела заметить проблеск былого характера, осветляющего дымку и наполняющего бирюзу сияющим восхищением. Не удержавшись, шагнула к нему, пытаясь разглядеть, не обманывают ли меня глаза, но снова натолкнулась на глухую крепкую стену.
   - Прошу тебя как можно быстрее покинуть эти места, здесь опасно. Не отсылай своего пса, он лучше многих защитит тебя. Идите в горы, к твоей серебряной подруге. Все, мне пора. Имею честь!
   - Подожди! - голос позорно сорвался, но я не чувствовала никакого унижения, цепляясь за последний оставшийся у меня шанс. - Я хочу сообщить тебе кое-что! - это действительно конец, ведь я заманиваю его какими-то сведениями, только он бы остался еще на минутку. - Мы с Ташей... с Эгидой то есть, шли внутри горы и наткнулись на старый склад. В мое время было оружие, очень мощное. Если его применить, то весь Рур может пострадать. Так вот, там, в этом хранилище, кто-то недавно побывал и стянул одну единицу. Мы нашли труп в коридоре, какой-то парень в черно-красной одежде...
   При упоминании об этом Апрель слегка дернулся.
   - Это цвета Аахронды. Не знаю, что они могли делать в мескадских горах!
   - Говорю тебе, они украли ядерный заряд! И это самое безобидное предположение, все может быть гораздо...
   - У меня сейчас одна забота - моя страна. Аахрондой я займусь потом.
   - Ты не понимаешь... будет всем плохо!
   - Повторяю, я сейчас не могу! - упорно повторил он, помолчал, потом вдруг пристально посмотрел на меня, так, будто хотел впитать весь облик, навсегда впечатать его в свою память...
   Будто он точно знает, что больше мы не увидимся. А потом, буквально отодрав от меня взгляд, быстрыми шагами направился к двери, и не успела я ничего сказать, скрылся за широкой створкой.
   Я хотела было броситься за ним вслед, остановить, объяснить, что, глядя в его лицо, не вижу никаких шрамов, а только прежние его прекрасные черты. Нужно всего лишь положить руку на его лоб и заставить исчезнуть мутную дымку, чтобы растаял лед и по чистой бирюзе скользили солнечные блики, чтобы он снова любил меня.
   Но ноги вдруг налились чем-то тяжелым. Я не смогла их даже от пола оторвать, а потом тело словно лишилось всех костей, я обмякла и обессилено опустилась на пол, тупо глядя перед собой застывшим взглядом. Слезы - мое спасение от боли и душевных мук, они пролились по щекам, но, как это бывало довольно часто, облегчения мне не принесли. Я просто сидела на полу, полностью опустошенная, и плакала, в очередной раз прощаясь со своей любовью.
  

Глава 8

С О Ю З Н И Ц Ы

  
   Давно уже меня обнимали чьи-то руки, но долгое время я не обращала на это внимания. Он ушел, и не оставалось ничего другого, как снова мечтать о смерти. А внутри пекло и ворочалось что-то совершенно невообразимое, будто все мои мучители в момент ожили и принялись по новой доказывать, какое я ничтожное существо. Зачем так стараться, мысленно увещевала я клубок и стальные ежики в крови, если и сама все прекрасно знаю! Да, я осознанно загнала себя в эту ловушку, снова позволила думать, что у меня может быть что-то так же, как у людей. А это не так, не так!
   Какая я глупая! Ведь Эллер открытым текстом говорил: я подошла им, в том числе и потому, что пережила такое страшное разочарование. Так зачем же здесь, в этом месте, разрешила себе испытать это сильное чувство, забыв о последствиях, пренебрегая своими непосредственными обязанностями? Я не должна была делать этого, только не после всего... мне нельзя... Сколько раз он говорил - счастливый человек туп, инертен, и радуется своей тупости, он похож на животное, довольствующееся крышей над головой и полной кормушкой. Но, чтобы сохранить разум, человек должен страдать. Только рвущие душу муки толкают его, позволяют хоть как-то приостановить вырождение, тогда как счастье только провоцирует его. И моя жизнь - мгновенная агония, яркая вспышка, а больше ничего.
   Что ж, такими темпами я точно не деградирую. Душа горела любо-дорого, как у самого развитого индивида. Того и гляди, расколю какую-нибудь замысловатую теорему.
   - Все образуется, - прошептал в ухо тихий голос.
   Услышать именно этот голос я совсем не ожидала... разве они уже не ушли? Оторвав лицо от ладоней, я обернулась и встретила серо-зеленый сочувственный взгляд.
   - Что ты тут делаешь?
   Тивиза пожала плечами.
   - Я осталась с тобой.
   - Это я вижу. Но почему?
   Тиви смутилась.
   - Не то чтобы я подслушивала...
   - Так, это что, никакой личной жизни, что ли? - слабо возмутилась я. - Как же, не подслушивала!
   - Я не собиралась... не специально... то есть... Ну ладно, - сдалась она, - я проходила мимо окна, шла к колодцу налить воды, и совершенно случайно услышала уже конец вашего разговора, по поводу найденного в пещере трупа... я заинтересовалась. Расскажи подробнее?
   - Ты осталась только из-за упоминания о трупе? - я повернулась к ней уже всем телом. - А как же Орден, и вообще...
   - Ну, мы же не рабы! Я никого не предала, он знает, что я осталась и... кажется, рад этому!
   - Рад? Он что, оставил тебя сторожить меня?! - я начинала закипать.
   - Ну не говори глупости! Не сторожить. Я сама отпросилась на время.
   Отпросилась? Что за детский сад?! Я вас умоляю, отпросилась!
   - Хочу выяснить поподробней, что вы нашли в горе. Хоть принц и не обратил на это внимание, думаю, находка важная. И связь с Аахрондой. Это все очень странно, ведь официально Властелин еще не вошел в Мескад.
   Я подняла на нее взгляд:
   - Как давно у него это, с глазами... с глазом?
   - Сразу, как очнулся после ранения. Мы сначала думали, еще один приступ, приготовились, а оно не прошло. И теперь он всегда как в переходном состоянии.
   Тивиза невидяще смотрела поверх моей головы.
   - И мы не знаем, кто говорит с нами, - голос звучал глухо, слова с трудом выдавливались обкусанными губами - она выдавала самое сокровенное.
   Вдруг она опустила глаза и с ужасом прошептала:
   - Мы все ждем - когда это завладеет им полностью. И не знаем, что делать. Но мы не оставим его.
   Она крепко схватила мою руку. Я знаю, что они его не оставят. Они вместе еще практически с детства, уж Рубис-то точно, а еще Гарс, его кузен. Кир обладает опытом восьмидесятилетнего старца, именно в таком возрасте умер мой настоящий племянник, принц ему вообще как внук. Они не оставят его, факт. И я не оставлю.
   - Тиви!
   - Да?
   - Не говори... не говори ему о том, что я тебе рассказала... ну, о своих неприятностях. Со мной все в порядке, а у него и так проблем хватает. Я знаю, что бы он ни говорил, все равно будет беспокоиться. Ладно?
   Тонкие пальцы снова сжали мою ладонь. Я облегченно вздохнула.
   - Сильно тебе досталось? - спросила я.
   - Ты знаешь, когда он все-таки оправился от шока, увидев тебя в пиратском гнезде в одежде гаремной одалиски, я заметила, что он с трудом сдерживается! - Тивиза хихикнула, я недоуменно обернулась к ней. - Но Таша меня отмазала. Она сказала принцу пару ласковых, тот аж отпрянул. Вот уж у кого не язык, а бритва, даже покруче твоего! Ну, а потом весь запал у него и прошел.
   Таша повздорила с Апрелем? Блин, не очень хорошо! Надо будет их помирить... ммм-да, если я его еще хоть раз увижу.
   Я с кряхтением встала, потянулась затекшим телом, сделала по несколько поворотов в разные стороны.
   - Где Таша?
   - Во дворе с Пушем играет.
   Надо же, собачница какая!
   - Тут вроде должно быть озеро?
   Тиви кивнула.
   - Пойдем, вспомним былые деньки!
   ***
   - Так ты говоришь, что пока мы там голые резвились, нас охранял Адский Пес?! - взвизгнула Тивиза.
   Я покатилась от смеха, наблюдая ее искренний ужас. Думаю, не стоит напоминать, что он и сейчас бродит неподалеку.
   - А чего такого? Нас хоть раз кто-то потревожил?
   - Но он же...
   - Во-первых, он гермафродит! Это значит, в нем присутствует и мужское и женское начало. А во-вторых, и не человек вовсе. Вон на дереве птичка сидит, ты и ее стесняешься?
   Тивиза не пришла еще в себя от факта пребывания Пуша около озера, когда новая новость о странной физиологии пса окончательно ввергла ее в шок.
   - Ладно, не парься, все нормально, - успокоила я ее. - Ничего лишнего он не видел, а даже если видел, никому не расскажет.
   Тивиза смотрела на меня, отвесив челюсть.
   - Не пугай ребенка, - попеняла мне Таша. - Смотри, до чего ты ее довела...
   ***
   Только вечером, после ужина, я пришла к более-менее внятному решению. Днем мы с Ташей выложили Тивизе обо всех наших пещерных приключениях. А о находке на складе и обнаруженном трупе я повторила несколько раз. Тивиза крепко задумалась. И я тоже.
   После ужина решили начать обсуждение.
   - Уважаемые дамы... - я покосилась на Пуша, - и господа! Давайте я вам сейчас все выскажу, а потом выслушаю вас, идет?
   Возражений не поступило.
   - Итак! Я, конечно, не допущу, чтобы эта мерзость взорвалась. Но и доводить до крайности тоже не хочу, - я кивнула Таше, та довольно жмурилась. - Нам нужно знать, кто конкретно в Аахронде слямзил бомбу, и для каких таких коварных замыслов. Что замыслы коварные, думаю, ни у кого сомнений не вызывает. Для этого не вижу иного пути, кроме как отправиться туда самолично и все выяснить на месте. Основным препятствием, по моему мнению, является наш с Ташей необычный внешний вид и... - я помолчала, - в какой хоть она стороне?
   Во-во! Северный полюс в данный момент некоторым образом недоступен, поэтому с компасом облом, и со звездами, кстати, тоже. Лично я могла сориентироваться лишь в момент рассвета и заката, только тогда успевала заметить, где именно появляется и исчезает свет, а днем и ночью свет и тьма полностью захватывали все небо.
   Таша, кивавшая прежде на каждое мое слово, недоуменно задрала брови. Явно, даже эта специалистка не очень себе представляет предстоящее путешествие.
   - Не такие уж и препятствия, - пробормотала Тиви. - Вам можно надеть плащи с капюшонами, там этим никого не удивишь.
   - Ого, откуда ты знаешь? - поразилась я.
   - Ну, я вроде как сама оттуда!
   Вот блин!
   К своему стыду, я не знала этого. Надо же, мы ведь о многом говорили, но теперь я понимала, что предметом разговоров всегда являлась я, я и только я. А ничего нового о рыжей за это время не узнала. Только промелькнуло раз, что она сбежала из дома, вроде папаша у нее был абсолютный псих, и больше ничего. Но тогда получается, что Тиви моя землячка, ведь еще в Верейне, разглядывая карту, я определила, что мой город находился на этой вражеской территории.
   - И ты там все знаешь? - уточнила Таша.
   - Я родилась в столице, мои родители жили во дворце Властелина, конечно, я там все ходы-выходы знаю! - Тиви посмотрела на меня. - Я ведь и осталась специально, уверена была, что ты наверняка туда полезешь. Принц, конечно, этого от нас не ожидает, хрен бы он нас тогда оставил.
   На мгновенье я пожалела, что не выложила ему о своих планах, ведь уже тогда подумывала об этом путешествии. Тогда бы он был сейчас рядом. Пусть не вместе, но рядом...
   Я тряхнула головой, отгоняя заманчивые мысли. Нет, у меня уже есть цель. У нас.
  
   Красным.
  
   Вечер был сказочный. Станцевав с Владом первый танец, я потом ни на шаг не отходила от Глеба. Лиза танцевала с разными парнями, приглашали ее охотно, потому что двигалась она просто великолепно. А присутствие двух старших братьев ограждало ее от слишком назойливого внимания. Кружась в объятиях Глеба, я рассеянно водила взглядом по залу и вдруг наткнулась на невероятную картину: Влад крепко прижимал к себе в танце... Наталью! Та двигалась медленно, томно, прикрыв глаза от удовольствия. Я в замешательстве посмотрела на Глеба. Он улыбался:
   - А зачем еще он так рвался на этот бал? Он увидел ее еще когда подвозил тебя. Ты разве не заметила, что она больше к тебе не цепляется?
   Да, я заметила. Но Влад... Он вроде не отличается постоянством. Несмотря на травлю, я не хотела, чтобы ее обидели. Глеб, как всегда, понял меня без слов:
   - Не переживай за нее, по-моему, Влад серьезно увлекся. Но он в любом случае ее не обидит. Не переживай.
   Но я переживала. Если Влад будет встречаться с Натальей, мне придется терпеть постоянное присутствие неприятного человека. Не уверена, что смогу, особенно после всего, что она мне сделала.
   Мы танцевали много. Быстрые, медленные танцы. Я заметила, что некоторые парни вьются вокруг нас, выбирая момент, чтобы пригласить меня на очередной танец. Но Глеб не отходил ни на секунду. Он был даже как-то раздражен. Его рука крепко обнимала мою талию, а на Алексея Гладышева, рискнувшего пригласить меня на танец, он так зыркнул, что парень отшатнулся от яростного взгляда и поспешно пошел прочь, смешиваясь с толпой. Да что с ним? Все указывало на то, что Глеб ревновал, но я не могла в это поверить. Что, разве незаметно, как я смотрю на него? Неужели можно допустить даже тень мысли, что меня может заинтересовать кто-то другой? Это просто нереально, но парень и правда ревновал.
   Да, этот бал оправдал все мои ожидания. Не знаю, как мои соученики и гости, но я по пути домой все еще находилась под впечатлением от той атмосферы праздника, которую создали мы сами.
   На новогодние каникулы приехал брат. Необходимость знакомства назрела уже давно, поэтому Варисовы пригласили нас на рождественский ужин.
   Когда мы с Сашей приехали домой, я поняла, что брат не то чтобы не рад за меня, но как-то насторожен, будто не совсем доверяет Глебу. Я решила выяснить все сразу, потому что планировала провести с Глебом, по меньшей мере, всю свою жизнь. Именно, по меньшей мере.
   - Да что ты! Ничего такого! - Саша даже испугался моего вопроса. - Ты взрослый и зрелый для своего возраста человек. Ты многое перенесла, и я не хочу новых потрясений.
   Он помолчал.
   - И ты моя младшая сестренка! Это не касается конкретно твоего парня, я относился бы настороженно к любому. Вижу, Глеб влюблен в тебя, но как долго продлится эта влюбленность? Он очень умный парень, сможет учиться в любом заведении мира - у семьи есть деньги. Ты тоже не бедная, я не к этому. Вдруг он уедет куда-нибудь в США, Англию или Францию? А ты?
   - Да, конечно, я ведь такая тупая! Спасибо, что повысил мою самооценку! Ценю, уважаю!
   - Ну Пельмень, ладно тебе, не цепляй за язык.
   - Если хочешь знать, Глеб занимается со мной! И спроси учителей о моих успехах! Французский с детского сада. А по-английски говорю теперь лучше тебя! И вообще, могу окончить школу с золотой медалью. Меня уже принимают всерьез, мне классная сама сказала. Если я в третьей и четвертой четвертях, и на выпускных получу только пятерки, у меня будет медаль! И тогда...
   - Да ну, не заводись! Ты умная и красивая!
   - Отвали!
   - Ну, Пельмень! Ну, Пельме-е-ееешек!
   - Не подлизывайся, Лека-бебека! И прекрати говорить гадости про Глеба. Если любишь меня, относись к нему прилично!
   - Как к неизбежному злу!
   - Прилично, сказала! - я обхватила руками его шею и слегка сжала ее.
   - Я вынужден подчиниться грубой силе!
   - Вот и подчиняйся! И вообще, ты далеко, я одна, и еще чинишь мне всякие препятствия! - я всхлипнула, нижняя губа задрожала. - Чуть больше чем через год мне будет восемнадцать, ты хочешь, чтобы я с нетерпением ждала этого дня, чтобы избавиться от излишней опеки? А потом пущусь во все тяжкие!
   Это был удар ниже пояса, но я не могла рисковать Глебом. Саша нахмурился, подсел ко мне поближе и обнял за плечи.
   - Прости, прости! Просто я не хочу... я боюсь... ну не плачь, родная! Я полюблю твоего Глеба, всю его семью и даже собаку!
   Я обернулась к нему, слез как не бывало.
   - Собаку не надо, уж больно она злая!
   - Ах ты, хитрюга! Ну, погоди!
   Разговор закончился потасовкой, после которой Саша потирал бок, а я прихрамывала на ушибленную ногу.
   У нас с братом хорошие, но странные отношения.
  
  

Глава 9

Н А С Л Е Д Н И К В Л А С Т Е Л И Н А

  
   Черные стволы и скрюченные ветви деревьев Мертвой Лощины нависали над густой темной водой. Ее идеально гладкая маслянистая поверхность нарушалась редко, и только наша лодка вспарывала ее, бесшумно скользя среди притонувших полуразложившихся трупов, которых мы с Ташей уже не боялись, а Тиви и вовсе ни разу не обратила внимания. Я даже не хотела думать, откуда здесь эти трупы. Вонь, стоявшая в воздухе, заставила бы сблевать и видавшего виды патологоанатома. Но это был, как уверяла Тивиза, самый простой способ проникнуть в столицу. Лощина слыла таким страшным и гиблым местом, что возле нее даже постов не ставили, полностью доверяя ее жуткой славе, лучше всех охранявшей этот проход к долине. Ни один человек еще не прошел через нее.
   Тивиза комментировала тихим голосом. Это одна из обманок Лощины. Наряду с чудовищами и хитроумными ловушками, мерзейший запах отгонял слабых духом путников. Для более смелых существовали другие методы. Человек, не побоявшийся перейти незримую границу, подвергался изощренным обманам. На окраине Лощины периодически, с неравными интервалами, струился белесый туман, высоко поднимая свои удушливые клубы. Попав в такой туман, человек терял разум и навсегда пропадал в проклятом месте. Они получили наглядное тому доказательство, когда какой-то великовозрастный придурок однажды на спор прыгнул в него, предварительно обвязав себя веревкой. Когда раздался первый его крик, полный животного ужаса, друзья, такие же раздолбаи, вытянули недоумка на открытое место. Тот продолжал орать и метаться, кричал что-то о чудовищах, в этот самый момент пожирающих его тело. А потом умер. Умер от страха. Больше в Лощину никто проникнуть не пытался. Кроме Тивизы, потому что она знала, как там выжить. Конечно, она же фантом. С таким Талантом всюду можно проскользнуть. Лично у меня все эти ее рассказы вызывали ассоциации с некой полосой препятствий на тренировочном полигоне для коммандос. Ловушки, обманки, а этот туман наводил на мысли о нервнопаралитическом газе. Люди давно покинули это место, а тренажеры все еще испытывали на прочность совершенно неготовых к этому рекрутов. Ну, для меня такое объяснение казалось более реальным, нежели отсылка к чему-то сверхъестественному, хотя такая позиция больше подходила Таше.
   Путешествовать по Руру в обществе Тивизы и Пуша оказалось гораздо удобнее и приятнее, чем без них. Хотя, конечно, я, наверное, все-таки обменяла бы их двоих на одного юного мерзавца, иногда приводившего меня в бешенство, но такого любимого... Да, я знаю, что он уже совсем не тот Апрель, но от этого не стал менее дорог мне. И все равно, что теперь он считает меня пустышкой, ведущейся на красивое лицо, он сделал ошибочные выводы, и мне нужно только его переубедить.
   Начало было очень даже неплохим: мы с Ташей на Пуше, Тивиза на небольшой гнедой лошадке, припасов много не брали, полностью доверив снабжение некоему крайне удачливому охотнику. Вскоре, однако, выяснилось, что взятый темп слишком медленный и не позволит достигнуть цели так быстро, как мы рассчитывали вначале. Конечно, никакая лошадь не сравнится по скорости с Адским Псом, но рыжая категорически отказывалась воспользоваться услугами нашего скакуна.
   И она доигралась. Так разгонять лошадь на пересеченной местности воистину граничит с безумием. И неизбежное произошло - левая передняя нога животного провалилась в замаскированную травой нору почти по колено, сухой треск ломающейся кости прогремел настоящим громом, отметающим надежду на менее трагичный исход. Тивиза слетела со спины отчаянно кричавшей от боли лошади и покатилась по земле, ловко сгруппировавшись.
   Не надо быть ветеринаром, чтобы понять - лошадь больше не жилец. Во время падения она сломала и вторую ногу, на левой перелом оказался открытым, из раны торчал белоснежный осколок кости. И шея явно повреждена, голова прямо свернулась на бок. Бедняга тяжело со стонами дышала, ее бока резко вздымались и опадали, но язык уже бессильно вывалился, а чудесные сливовые глаза закатились под веки, выставив напоказ беззащитные склеры. Тивиза билась в истерике, и Таша увела ее подальше от места трагедии. Рядом остался только Пуш. Мы с псом переглянулись.
   Это был единственный выход, и как бы ни щемило сердце, для лошади это будет спасением, по крайней мере, избавит от мук.
   Я тяжело кивнула и пошла вслед за девушками.
   Догнавший нас через некоторое время Пуш выглядел так, будто ничего и не произошло, однако эта скотина даже не пыталась скрыть свое сытое блаженство и сделать виноватый вид. Пришлось Тивизе продолжать путь на собаке. Надо сказать, Пуша нисколько не смутило увеличившееся число наездников. И дело пошло веселее. Это, конечно, баловство, но на нем можно было даже спать во время скачки. Не знаю, расслабились ли до такого хоть раз мои подруги, а я пару раз кемарнула.
   Рыжей пришлось вспомнить свои воровские навыки, ведь черных плащей, о которых она упоминала, у нас не было, да и о деньгах мы не позаботились.
   - Какой деловой! - разорялась Таша на Апреля. - Идите в горы! А ведь квартирка наша - ку-ку - накрылась! Нас вообще могло завалить, а ему хоть бы хны! Конечно, мои ребята все уже снова устроили, однако...
   - Погоди! - перебила я ее витийства. - Как это устроили? Они что, все разгребли?
   - Да нет, что ты! Я же тебе говорила, это уже в третий раз. У нас заведено, что если я исчезаю после толчков, значит, мне надо найти новое место, иначе я скроюсь навсегда. Ну, я, конечно, пугаю, куда я без них!
   - А сами-то они целы? А то мы с тобой свалили, вдруг они тоже пострадали?
   - Нет, это ведь я им указала места, где селиться, специально выбирала самые безопасные!
   Я который раз подивилась продуманности и заботливости подруги. И обо мне она сейчас заботилась. Мои долги неудержимо растут, и что же произойдет, когда счет будет предъявлен к оплате? Боюсь, кредитора устроит только самая высокая цена.
   Чем ближе мы подходили к границе, тем сильнее портилось настроение рыжей, она мрачнела и хмурилась, никакого блеска в глазах, даже волосы будто потускнели и неопрятно обвисли. И так невысокого роста, она сутулилась и беспокойно озиралась, судорожно передергивала плечами, словно усиленно пыталась увидеть что-то, постоянно ускользающее от глаз. Ни с того ни с сего вскакивала, потом успокаивалась. Но непонятное напряжение сковывало ее все сильнее, она будто каменела на глазах, и вскоре мне стало казаться, стоит дотронуться до нее - рассыплется мелкими осколками. Что бы ни произошло с ней в родной стране, это наверняка было ужасно.
   Пуша мы оставили по ту сторону границы. В долине ему трудно будет скрываться, и с дичью там, по словам Тивизы, был напряг, все живое старалось держаться подальше от этих гиблых мест, а мне не хотелось, чтобы он голодал. Но что меня поразило, пес и сам не больно-то горел желанием лезть под своды скрюченных деревьев Лощины. Зловещая лесополоса явно внушала ему конкретный страх, и, если бы он мог, не пустил бы меня сюда ни под каким видом. Вот тебе и пожалуйста, еще одно место, пугавшее Адского Пса, кроме полигона и мутантского гнезда. Может, я права насчет нервнопаралитического газа?
   Лодка ткнулась носом в илистый берег, мы выпрыгнули на большой плоский камень, одним боком утонувший в ядовитой воде. Верх камня блестел, гладко отполированный подошвами, наверное, Тиви частенько им пользовалась. Она накинула веревку на толстый колышек, воткнутый недалеко от берега, сбросила капюшон с головы и пошла вверх по почти незаметной тропинке, то и дело отцепляя полы длинного плаща от колючих веток густо росшего вокруг кустарника, мы с Ташей молча последовали за ней, но капюшоны не снимали, хотя с кустарником у нас тоже возникли проблемы. Обогнув группку кучно росших тонких нездоровых деревьев, мы вышли на неожиданно открывавшееся пустое от растительности пространство, круглую полянку, окруженную тесно стоящими корявыми стволами.
   Перейдя через нее, снова углубились в этот болезненный лес, но дорога теперь шла в гору, мы поднимались по довольно крутому склону высокого холма, а потом последовали по тропинке, бегущей в обход вершины. И когда, наконец, ее обогнули, нашим глазам предстало страшное, но захватывающее зрелище.
   Все здесь выглядело как бы противовесом Верейне. Если Город был построен из белого камня, наполнен светом и зеленью, и расходился исполинскими ступенями от самой высокой точки - королевского дворца, то столица Аахронды Сарим казалась черной вороной в выгребной яме на коровьем трупе. Она пристроилась в низине между двумя холмистыми грядами и была настолько мрачной, что даже обычный, такой же, как и везде, день без солнца казался здесь зловещими сумерками.
   Дворец Властелина был построен на склоне холма, словно нависая над городом, и я не могла понять, как этот мрачный конгломерат залов, башен и галерей можно было назвать домом. Может, я и придираюсь, но сооружение это вызывало чувство омерзения, уж больно стены его и башни напоминали сегменты тела насекомого, а ведь я боюсь их до икоты. Хотелось выкрикнуть пресловутый вопрос: "Кто так строит?!". Если столица - ворона, то дворец смахивал на скорпиона, подкравшегося к лакомившейся тухлятиной птице.
   Я глянула на Тивизу. Девушка смотрела на город и дворец со свирепой ненавистью, ее глаза сверкали яростью, ноздри бешено раздувались. Меня кольнуло чувство вины - не стоило тащить ее сюда. Ну и что, что она сама вызвалась, и лучшей кандидатуры нам было не найти. Только сейчас я вспомнила то, о чем упоминала рыжая давным-давно, еще в убежище - каждый из них пришел в Орден, имея за спиной тяжкий груз каких-то невзгод. А я тогда даже не уточнила, каких именно, вся захваченная развитием отношений с Апрелем. Еще одно доказательство моей черствости и эгоизма. Что же пережила здесь хрупкая лучница, ставшая впоследствии Четвертым Паладином? Хотя, о чем это я? Разве в таком месте может происходить что-то хорошее?
   На ночлег остановились уже в долине. Вернее, было еще совсем светло для попытки проникнуть в город, ведь на этот раз мы затеяли темное дело, и совершать его надо было только под покровом ночи. Хотя, как уверяла Тивиза, с незаметным проникновением проблем не возникнет. Ладно, она фантом, ей виднее. По крайней мере, ловушки мы обойдем.
   Мы закусили всухомятку, глотнули воды из фляжек и, закутавшись в плащи, улеглись вокруг толстого черного, как и все здесь, ствола дерева. Я моментально отрубилась.
   ...Отец давал бал. Странно, впервые в жизни он решил организовать такое действо, потому что это был не просто бал, а бал-маскарад. Все придворные - и откуда столько взялось? - нарядились в яркие костюмы, маски поражали разнообразием форм и цвета. Наполняющие большой зал гости танцевали под медленную красивую мелодию очень сложный танец с множеством разворотов и изящных поклонов. Цветные фигуры застывали на несколько секунд в самых красивых позах, а затем непринужденно продолжали свои затейливые движения, будто не было ничего проще этого танца. Все двигались слаженно, в едином ритме, словно танцевали так вечно. Я стояла на балконе рядом с отцом, мое пышное тяжелое облачение резко отличалось от его простой одежды, единственное, в чем они были схожи - цвет. Черный. Только тонкий золотой венец говорил о его высоком положении. Моя корона поблескивала черным металлом.
   Сверху танцующие выглядели как диковинные яркие цветы, и это сильно контрастировало с окружающей обстановкой. Все в большом зале, как и вообще во дворце, было черного цвета. Стены сложены из больших брусков черного камня, который матово поблескивал, ловя отсветы факельного пламени. Черные шторы, черная мебель. Наш с отцом любимый цвет. Всегда только черное, я привыкла к этому с рождения. Поэтому всегда прятала свои яркие волосы. Поэтому наряды приглашенных своей многоцветностью резали мне глаза. Поэтому все они умрут...
   Отец предложил руку, и я с удовольствием и трепетом оперлась на нее. Мы вместе, шагая в ногу, спускались по ступеням вниз, в крутящийся водоворот множества красок и торжественной музыки, сердца наши бились в унисон. В прорези масок смотрели абсолютно одинаковые глаза. Мы были одним целым, с одними помыслами, идеями, стремлениями. Едва наши ноги ступили на черные каменные плиты главного замкового зала, установилась тревожная тишина. Мы продолжали идти, будто открывали официальную часть празднества или собирались стать первыми фигурами нового танца. Но вести за собой было некого - стоило пройти мимо гостей, как одежды их блекли, лица серели и застывшие при нашем появлении фигуры осыпались хлопьями легкого пепла. Скоро весь зал был покрыт его серыми сугробами, и подолы наших мантий разрыхляли чистые дорожки в этом ровном покрове. Мы с отцом дошли до главных ворот и повернулись лицом к залу. Тишина. Не осталось никого, как я и ожидала. Мы победно переглянулись - и я громко расхохоталась, подняв лицо к высокому сводчатому потолку. Отец гордился мной! Он ценит меня как равную. И нет для меня награды выше. Мы будем править вечно! Вечно! Вечно!!!
   Хохот перешел в крик. Я лежала с закрытыми глазами и орала. Открывать их было страшно - вдруг я еще в черном зале и вокруг пепел, а рядом тот страшный мрачный человек, чьи злобные мысли я считала и своими. Боже, я была его дочерью, и он гордился мной...
   Множество цепких рук ухватили меня, я билась, стараясь скинуть их со своего тела, но руки, отпустив одно место, тут же хватались за другое, и они не стремились сделать это аккуратно. Осознав, что буйствую с закрытыми глазами, я резко их распахнула и...
   Черт, не надо было этого делать. Увиденное не прибавило позитива - вокруг пестрели черно-красные цвета стражи Аахронды. Я даже сначала подумала, что тут не меньше дивизии, так много было народу. Таша и Тивиза тоже не наслаждались свободой, крепко схваченные подкатившими к нам милитаристами, каковое зрелище привело меня в неистовство, я сильнее забилась, пытаясь освободиться, но только затянула свои путы. И только тогда, наконец, обратила внимание на то, что сковывало мои движения.
   Нет, ребята, ну что за мода! Опять сети! С одной стороны, конечно, очень лестно, что вы так меня боитесь, но эти постоянные намеки... Я не зверь, чтобы постоянно биться в силках!
   Как бы то ни было, своим бултыханием я только сильнее запуталась и стянула сеть так, что даже дышать стало трудно, но больше заботило положение девушек.
   Таша держалась молодцом, она дергалась как ненормальная, удерживать ее становилось все труднее, а уж слова, которыми она поливала агрессоров, были недопустимы даже в обществе крайне неприличном. Однако достойное похвал сопротивление пропало втуне, вскоре ее скрутили, а нагромождения мата будто пролетали мимо ушей напавших, хотя, скорее всего нападавшие не слишком шарили в высококачественном русском сквернословии.
   А вот Тивиза меня удивила. Конечно, она не так хорошо дралась, как, например, Сорайя, но я не видела ее раньше ни разу вот в таком состоянии - обмякшая, сдавшаяся, а глаза полны ужаса и смотрят в одну сторону. Я проследила за ее взглядом.
   Она уставилась на некоего человека, он не выделялся вроде ничем от остальных стражников, но держался очень властно. А потом я разглядела знак отличия - на груди была вышита эмблема, в черном поле какой-то зверь. Не волк, не собака... Что-то похожее на росомаху, но не уверена. Это что, руководство? Начинаем переговоры?
   Не обращая на меня или Ташу никакого внимания, этот властный субъект прошел непосредственно к Тивизе, встал напротив и продолжал рассматривать неверящим, злорадным, но вместе с тем каким-то восхищенным взглядом.
   Я возмутилась. Что за игнор? Вообще-то, это у меня здесь конкретное дело и личные вопросы, а Тивиза нас просто проводила... Я закатила глаза, обалдев от собственной наглости. Вот скотина, а! Нет, ну даже в такой ситуации все тяну на себя! Прямо пуп земли какой-то, не иначе! Но откуда же он знает рыжую? Насколько я поняла, она сбежала отсюда совсем ребенком, кто будет помнить какую-то малышку, дочь супружеской четы слуг. Если только ее родители на самом деле были слугами, это мои догадки, а Тивиза не больно делилась своей родословной.
   Я с новым интересом уставилась на рыжую. Кто же она?
   - Не верю своим глазам! - между тем восхищенно воскликнул командир. - Это вы!
   Тивиза закрыла глаза и низко опустила голову.
   Я тоже не верила тому, что вижу.
   - Ну, что ж, вас давно ждут дома! - да он прямо-таки торжествует.
   Ташу связали, Тивиза вообще не подавала признаков жизни, я даже забеспокоилась, не впала ли она в кому. Таким вот образом нас и транспортировали во дворец Властелина.
   Вблизи все выглядело еще хуже и страшнее. Во всем преобладал черный цвет, прямо зацикленность какая-то. Что за стереотипы, если агрессивное государство с властным и жестоким правителем - все обязательно черное! Хоть бы как-то замаскировались, что ли.
   А потом я поняла простую вещь - Властелину не нужна маскировка. Он не скрывает своих намерений, он гордится ими и выпячивает напоказ! Неужели все его предки были такими? Постоянно черная овца среди нормальных государств? Или люди не могут иначе - обязательно должно быть воплощение всего злого и ужасного, что-то конкретное, будь то человек или даже страна. Интересно, какой же наследничек у этого Властелина? Как он его воспитывает, заставляет топить котят? Душить канареек? Поит его кровью врагов? Что ж, моя кровь выжжет ему все внутренности, уж я постараюсь!
   За этими мыслями я и не заметила, как наша большая теплая компания миновала расстояние, отделявшее нас от дворца, а когда опомнилась, нас уже тащили по мрачным коридорам с высокими сводчатыми потолками. Черные стены неприятно лоснились, и это лишний раз напомнило о сходстве с маслянисто поблескивающей поверхностью панцирей насекомых, или еще омерзительнее - с тельцем огромной гусеницы, ползшей однажды по моему плечу. Мне пришлось дотронуться до нее, чтобы скинуть с себя, после чего я грохнулась в обморок, страшно перепугав маму.
   Коридоры были пустынны, хотя чему удивляться, время вообще-то ночь. Факелы сильно чадили, и не давали достаточно света, чтобы хорошенько рассмотреть окружающее пространство, темно и темно, и я успокаивала себя тем, что смотреть тут не на что.
   Но потом вдруг поймала себя на мысли, что даже увиденное в темноте странно знакомо. Не именно эти коридоры, а общий стиль, концепция... где я могла такое видеть?
   Сразу же вспомнился ночной кошмар, приснившийся накануне. Ведь это место будто выплыло из него, я даже ненароком подумала, что еще сплю, что каким-то образом торжественное мероприятие переросло в потасовку и пленение. А что, иногда и не такое снилось! Кто же тогда тот человек, которого я считала своим отцом? В данный момент одна эта мысль сводила меня с ума, ведь мужчина внушал жуткое чувство страха, несмотря на то, что...
   Я вдруг споткнулась и припала на колено, сети дернули так сильно, что чуть не разрезали меня надвое, грудь сдавило, будто слишком усердная горничная затягивала на мне железный корсет. Невыносимая боль перехватила дыхание, и я поняла, что это все же не сон. От такой боли можно было проснуться уже сто раз. Нас на самом деле схватили и теперь тащат по этим пугающим коридорам, но вот прибывать в место назначения категорически не хотелось. Однако хрен кому тут было интересно мое мнение вкупе с моими желаниями.
   Нас втащили в огромный зал: многочисленные факелы и огромная люстра-колесо на тысячу свечей довольно интенсивно освещали немалое помещение, позволяя увидеть стены и высокий потолок, балконы, лестницы... не-еееет, не может быть! Как такое вообще...
   Точно, ошибки нет, если только широко открытые глаза не начали свою игру и теперь беззастенчиво лгут мне. Именно здесь танцевали живописные пары, которые рассыпались пеплом от одного моего присутствия, воскрешая в памяти ужасные мысли о моем настоящем предназначении. А я надменно ступала по нему, прекрасно зная, что совсем недавно эти сугробы были живыми людьми.
   Меня прошибло холодом. Никогда раньше не видела я пророческих снов. По крайней мере, которые показывали бы, что произойдет в будущем. Хотя было такое, что сон сбывался с точностью до наоборот - все события имели характер, отличный от тех, которые предвещало сновидение. Интересно, это считается? А сейчас что, какая-то новая функция из тех наворотов, обещанных мне Кириллом? Да пусть он засунет их...
   У подножия самой широкой лестницы, той самой, по которой я спускалась во сне, застыла небольшая группа людей, и нас вели именно к ним. И вот теперь-то меня охватил настоящий ужас. Даже попыталась упереться ногами в плитки пола, чтобы хоть как-то притормозить, но толчок в спину почти сбил с ног, и точно заставил бы растянуться на каменном полу, иди я сама. Вместо этого только обвисла, немилосердно стянутая сетью, и ноги беспомощно волочились по полу. Но я не обращала внимания на все свои мелкие неприятности, потому что впереди ждала одна, но весьма крупная проблема: среди той группы ожидающих нас мелькнуло одно знакомое лицо. Это был он, человек из сна, с пугающим взглядом, в темных одеждах, одержимый недобрыми желаниями... мой отец. Невысокого роста, коренастый, черты его лица могли бы считаться приятными, если бы не выглядели навсегда застывшими маской абсолютного равнодушия. Будто у него вообще не было души, и ничто не могло поколебать неподвижности этих черт. Ну просто Фантомас какой-то, только не лысый и не трупно-серый. На черных волосах покоился простой тонкий золотой венец. Он стоял по центру, на второй ступеньке широкой лестницы, будто даже в такой мелочи старался выглядеть выше окружавших его на некотором расстоянии людей, подчеркнуть свое положение. По всей вероятности, это и был местный правитель, хозяин этого дворца, Властелин Аахронды. И, провалиться мне, если я не видела его где-то раньше. Не во сне, а еще раньше. Будто совсем даже близко...
   Не успели нас подтащить к этим людям, послышался шум. По недоуменному виду группы встречающих я поняла, что звуки эти не запланированы и сейчас происходит что-то, выходящее за рамки установленного ими регламента. С трудом повернув голову на звук, я обнаружила, что доносится он из-за высоких дверей справа. Скоро уже различались отдельные составляющие: многоголосый вопль, жуткий треск и звон стали, будто там сражались две армии, по пути сокрушая все вокруг. Мужчина из сна бросил раздраженный взгляд на Тивизу, и даже сделал было попытку опуститься на первую ступень, будто хотел приблизиться к ней, но передумал. Я забилась в путах, и в этот момент в двери кто-то сильно двинул снаружи, они с треском распахнулись и в зал с шумом и помпой ворвались новые действующие лица.
   Они что, издеваются?! Я моментально забыла об устрашающем мужике из сновидения и чуть не заорала, увидев, что нарушителями спокойствия оказались не кто иные, как принц Аурелий и герцог Вермон, в миру Апрель и Гарс. Это было немыслимо, но меня встревожило совсем не то, что они только вдвоем ворвались в полный стражи дворец на вражеской территории. Я перепугалась, что он явился сюда с единственной целью - самолично оторвать мне голову, не в силах больше терпеть эти фокусы. Или у них тут саммит организовался? Встреча в верхах? Но разве так входят с официальным визитом государственные деятели? Но потом до меня дошло-таки окончательно...
   Что за...?!!! Откуда они здесь вообще?!
   - О, какие гости! - отмер мужчина в венце, вновь напомнив о себе. - Ну, дочь моя, добро пожаловать домой!
   На секунду, на одну короткую секунду показалось, что он действительно разговаривает со мной. Я уже хотела обратить его внимание, что вовсе не прихожусь ему дочерью, но заметила взгляд, направленный мимо моего лица. Он смотрел на Тивизу.
   Тивиза - его дочь? Что за бред? Ее родители же... хотя да, рыжая никогда не говорила, кем конкретно во дворце были ее родители. Неужели это правда?! Но тогда...
   Тут вперед выступил вдруг некто в роскошной одежде с большим тяжелым посохом, и, будто желая добавить абсурда в эту бредовую ситуацию, провозгласил громовым голосом:
   - Тивизия Фарлейм, наследная принцесса Аахрондская!
   И три раза громко стукнул своей палкой о гранитные плиты пола.
   Звук получился ядреный, гулкий такой, внушительный. С таким же успехом он мог бы шарахнуть этой дубиной по моей голове - смысл произнесенной фразы ускользал, не желая быть пойманным.
   А мажордом не унимался.
   - Король Верейнский Аурелий Торвенгейм! Герцог Гарсиал Вермон! - надрывался он, вероятно, сам балдея от уносящихся под высокий потолок звуков своего голоса.
   Гарсиал? Гарсиал?! Я чуть не прыснула. Ну и имечко! Понятно, почему... мм-да-а, ладно. А вот что действительно здорово - Апреля тут все-таки считают Королем! Да это же круто!
   Указанные лица тоже были в шоке от открывшегося инкогнито Четвертого Паладина, хотя, правда, не все. Апрель вовсе не выглядел удивленным, вот герцог - тот действительно пребывал в оглушенной прострации. Я засекла выражение почти детского недоверия, потом он осознал жуткую правду, но почти сразу же черты его исказились ненавистью. Как бы то ни было, когда мы выберемся отсюда, их ждет серьезный и не очень приятный разговор. Если мы выберемся...
   На этом представление присутствующих, собственно, закончилось. Я глянула на Ташу - даже крепко стиснутая стражниками, вся ее фигура излучала недовольство и разочарование - снова в пролете!
   И тут я в который уже раз поймала себя на том, что думаю вовсе не о безвыходности сложившейся ситуации. Ведь, получается, Тивиза и являлась его нареченной невестой! И она все это время была рядом... видела своими глазами, как ее жених влюбился в другую девушку. Она мне даже рассказала, как именно выглядят наши отношения со стороны. И я знала, что сама она без памяти влюблена в Гарса. И не без взаимности, насколько теперь ясно. Только вот выдержит ли его любовь открывшуюся правду?
   - Да, дочь моя, неплохую компанию ты привела ко мне в гости! - Властелин, отец из моего сновидения, слегка усмехнулся. - Как же вы прошли сюда одни? - обратился он к паладинам.
   Те еще тяжело дышали, однако оружие опустили, окруженные не менее чем пятьюдесятью стражниками, вооруженными с ног до головы.
   - А кто сказал, что мы одни? - дерзко бросил Апрель, и в зал влетела серая тень.
   Ну конечно, как без него! Где же они встретились? Главное, чтобы у Пуша не сорвало крышу, а то он такое устроит! Только бойни тут не хватало!
   Внезапно из-за широкой лестницы неторопливо вышла еще одна группа стражников и застыла полукругом за спиной Властелина и иже с ним. Эти были полностью в черном, все очень высокого роста, практически одинакового телосложения. Их было ровно десять, этих темных фигур, замерших за спиной своего повелителя. По виду - галимые эсесовцы, прямо как в кино. Морды квадратные, взгляд кажется застывшим, но белесые глаза видят все вокруг, нижние челюсти выдвинуты вперед в какой-то брезгливой гримасе, так и мечтают загнать всех в концлагерь. По ходу, личная гвардия Властелина
   А вот это уже стремно! В руке одной из высоких фигур я заметила уже знакомый ствол. Точно такой же штукой те синие дистрофики на полигоне спеленали Пуша. Но откуда она здесь, в Аахронде? Я даже не думала, что при уже имеющихся проблемах мне станет еще хуже. Ан нет - стало. Ледяные волны ужаса окатывали одна за одной от макушки до самых пяток, а навстречу им - от пяток до макушки поднимались волны жара, а потом они начали по очереди встречаться друг с другом. Холод и жар. От этого невероятного сочетания я почти потеряла сознание, только одна мысль удерживала на плаву, она, как пепел Клааса, стучала в голове, не давая забыть - мои близкие люди в опасности, и мне ни в коем случае нельзя превращаться в овощ ни на секунду.
   Но, Боже мой, неужели они как-то связаны? Две эти непонятные, но такие значительные силы объединились?! Против кого же они дружат? Верейна, весь Рур или...я?
   Потом меня чуть успокоило то, что в руках "эсесовца" всего лишь сеть, хотя вдруг в этот раз они решились на радикальные меры?
   Нет, все же сеть. В ней забились несколько стражников, потому что от первого и второго выстрелов Пуш ловко увернулся, но третий все же достал его. Убедившись, что кобель плотно спеленат, фигуры замерли вокруг группы придворных. Я забарахталась с новой силой, так, что вывалилась-таки из своих пут, а державшие меня стражники с перепуга отскочили назад, тогда как остальные сомкнули ряды и напряглись.
   Неудачно приложившись подбородком о каменный пол, я сильно прикусила губу, поэтому поднявшись, вытерла сочащуюся из нее кровь. Властелин зачарованно смотрел на золотые капли. Потом вскинул взгляд к моим глазам. Вижу, он не верил слухам обо мне. Но цвет моей крови заронил в его душу сомнения.
   - Что же вас так тянуло сюда, что оказалось важнее опасности оказаться в моей власти? - задумчиво проговорил он. - Хотя... уже все равно. Надо это как-то использовать! Когда ты внедрилась в окружение принца, я подумал, что не зря воспитывал тебя, - обратился он к Тивизе, - но теперь ты поднялась в моих глазах!
   Тивиза все еще висела, поддерживаемая за руки двумя стражниками, не поднимая головы. Я посмотрела на ее беспомощное тело, выражающее такое отчаяние, что самой впору было заплакать. Она могла сотни раз предать нас всех. Предать их. Почему же именно сейчас?
   Чем дальше я думала об этом, тем менее вероятной казалась мне ее измена. Слишком уж удобно подобран момент. У меня возникло дело в Аахронде, а потом, наверное, принцу кто-то шепнул, куда направились три подружки, тот и прилетел на всех парах. Да, я знаю, есть такая поговорка: если животное выглядит, как собака, пахнет, как собака, лает, как собака, то это точно собака. Но только...
   Тивиза это сделать не могла. Я просто это знаю, и все. Прийти сюда - моя идея, рыжая вообще могла не узнать об этом, не услышав случайно мой разговор с принцем. И вообще... Нельзя было сыграть то, что я видела в ее глазах в Резиденции, в те минуты на озере, на кухне, когда я до мяса сожгла себе руку, в убежище, когда мы болтали о пустяках, как две обычные девчонки, а так же ужас и боль, охватывавшие ее по мере приближения к "родному" дому. Такой сложной гаммы чувств нельзя было исполнить, ни разу не сфальшивив, каким бы злобным ублюдком не являлся ее отец. И она этого не делала.
   А указывало все это на что, что подставил нас кто-то другой, и личность эту еще предстояло выяснить. Но это потом, сейчас надо всех отсюда вытаскивать. Только как?!
   Я напряглась. Вдруг, если хорошо сконцентрируюсь, или очень сильно захочу, то смогу высвободить хоть толику своих сил, хоть малую их часть, которая позволит нам свалить отсюда? Я даже глаза зажмурила, а от напряжения зазвенело в ушах. Поэтому и пропустила начало перепалки принца и Властелина.
   - У тебя все хорошо шло, мальчик, даже мне стало завидно! Я не смог бы так быстро сколотить столько народа!
   - Надо уметь грамотно выбирать соратников! - высокомерно бросил Апрель.
   - Но пощипать тебя все же пощипали! - отпарировал Властелин.
   Принц побагровел. Боже, только не это! Нельзя ему так волноваться, или разъяряться, в общем, нельзя! Он же может выпустить на волю живущую в нем ярость, и тогда мало никому не покажется, каждый огребет больше, чем сможет унести. Нельзя этого допустить! Но что же придумать, что?!
   И тут...
   Нет, силы мои не проснулись. И в высоченные окна зала не вломились спецназовцы в камуфляже, висящие на тросах. Просто...
   Я видела в кино про Лас-Вегас, игральные автоматы, так называемые "однорукие бандиты", кинешь в такой монеты, и в трех окошечках начинают бешено вертеться картинки. А потом дергаешь рычаг вниз, и ждешь. Вот в левом окошке застыла вишенка, сочная, наливная такая, кожица натянута туго-туго, сидит там, зараза, и надсмехается над твоими надеждами. Потом замирает и среднее окошко и там оказывается еще одна вишня. Она сама немного ошеломлена, а ее соседке и вовсе уже не до смеха, но дело за третьим окошком. А ты уже замираешь в предчувствии, боясь верить, боясь сглазить, ждешь, затаив дыхание, а там все крутится, все мелькает... и останавливается, и ты, уже наученный горьким предыдущим опытом, ожидаешь увидеть там червивое яблоко, однако глазам предстает еще одна ярко-красная сладкая вишенка...
   У меня было сейчас точно такое же состояние. Ура! Джек-пот! Бинго! Очко! Го-о-о-о-о-ол!!!
   Я даже засмеялась, весело, звонко, и неслышимые никогда ранее в этом месте звуки разнеслись по всему залу, стремясь немедленно обжить незнакомую территорию. А потом огляделась.
   Народ разглядывал меня с разной степенью недоумения. Властелин отшатнулся, торопливо поднялся на третью ступеньку, стража тоже подалась назад, даже "эсесовцы" чувствовали себя неуютно, хоть и пытались сохранить невозмутимость. Таша, закрыв глаза, шевелила губами, и я не могла понять, матерится она или молится, лицо Апреля стало таким недоуменно-беспомощным, что я чуть снова не прыснула, даже Тивиза подняла голову и смотрела на меня, отвесив челюсть. Так вот, почему Властелин показался мне знакомым - они с Тиви были очень похожи.
   Разрез глаз, очертание губ... только вот форма лица совсем разная - личико моей подруги с острым подбородком и высокими скулами разительно отличалось от квадратной челюсти ее отца. Ее лицо жило тысячью эмоций. И выражение глаз - такого абсолютного бездушия, как у Властелина, я не замечала еще ни у кого, хотя успела пообщаться здесь с не самыми положительными персонажами. Во взгляде Королевы бушевало безумие, ей бы посидеть на транквилизаторах, может, и успокоилась бы. Сандр Хлед... равнодушным он не был. Наоборот, он истекал яростным восторгом, когда причинял боль. Этому маньяку ничего уже не поможет, только крыло для буйно-помешанных или лоботомия. Да, отец и дочь были похожи, но... двух более разных людей я не встречала.
   Что же сделать, как сыграть на слабостях Властелина, если все, что я о них знаю, может уместиться на молекуле. Актрисой же всегда была никудышной, частенько даже сама себе была готова крикнуть "не верю!", однако мало кто здесь знал об этом. Только бы получилось.
   - Вы же знаете, кто я.
   Я не спрашивала. Конечно, он знал. И это не было с моей стороны рисовкой или высокомерием, просто констатация.
   - Я много слышал, но не знаю, во что верить. И почему я должен верить? - он хмыкнул. - Предпочитаю сам заботиться о себе, нежели поручать эту миссию кому-либо... даже такому "сильному" существу!
   - Это разумный подход, - я постаралась не обращать внимания на явную издевку, - и характеризует вас как человека сильного и уверенного в себе. Истинного Властелина. Но не стоит отрицать очевидное только из-за того, что вы не верите.
   Он долго молчал. И от этой тишины становилось страшно. Похоже, придется идти ва-банк, иное на него не повлияет.
   - Но почему же вы тогда позволили захватить себя и своих друзей? Почему не сопротивлялись?
   - У нас говорили, не стоит размениваться по мелочам.
   - Пленение для вас мелочь? - широкая бровь заломилась знакомым изгибом, я его удивила, и это неплохо.
   Дальше.
   - А может, мне просто надо было попасть к вам во дворец? - я сделала лицо как можно насмешливее, вспоминая принципы Станиславского. - А ваши слуги были так любезны, что привели нас прямо сюда.
   Можно позволить себе улыбнуться. Не верю! Не верю! Давай поправдоподобнее, дилетантка, это твой единственный спектакль, провалишься - сдохнешь!
   - А про вашу дочь мне давно известно! - беззаботно махнула ладошкой и сделала такое скучающее лицо, того и гляди, зазеваю - сущая безделица - вспомнила концерт симфонической музыки, на который сопровождала бабушку, помогло, зевота стала натуральной. - Я все время приглядывала за ней, никогда не доверяла. Так что...
   Аплодисменты! Таша уже чуть не ржет - то ли от моего сумасшедшего поведения, то ли комедию вспомнила какую... Своего я добилась, Властелин насторожился. Он отвернулся, долго молчал.
   - Ну и зачем вам это нужно?
   Ладно, а теперь серьезно.
   - Мне надо знать, что вы затеяли с этой штукой из подземного хранилища в Мескаде! - припечатала я, прищурившись. - И кто вас на него навел.
   Я наблюдала невиданную картину - на лице Властелина появились эмоции - недоумение и растерянность. Будто даже кожа затрещала, так давно уже не искажалось это лицо человеческой мимикой. Да, да, подумай, откуда я знаю такие вещи!
   - Даже если я скажу, вы все равно не помешаете им.
   Мне показалось, или голос этого бездушного человека действительно звучит до странности обреченно? И что-то вовсе непонятное с его лицом, будто одновременно десятки жестко подавляемых ранее эмоций пробегали по нему, мгновенно сменяясь одна на другую.
   - Вот они-то явили мне свои силы, - покивал он, а мышца под левым глазом мелко задергалась нервным тиком, приведя Тивизу в состояние глубокого шока. - Этот предмет отвезен в Иарию, в пустыню за приморскими скалами.
   Что-то быстро он раскололся! Неинтересно даже, может, брешет? Да нет, вряд ли. Я слышу страх в его голосе. Вижу на его лице, в его глазах. Понятно, конечно, что это дистрофики постарались. Что же такое они показали этому человеку, смелость которого доказана уже тем, что он живет в таком жутком месте? Какие силы они ему явили? Господи, от чего же спас меня Жорк, уничтожив в пыль жутких созданий неизвестно какого бога?
   И на кой бес им Рур-то уничтожать? Меня терзали немыслимые догадки о том, кто они, но чем им не угодил этот мир? Разве непонятно, что ядерный взрыв тут все разнесет к едреням, а до чего не достанет, загнется само в самом ближайшем времени после него. И как нам искать эту бомбу, всю пустыню прочесывать? Я пока не стала строить таких далеко идущих планов - отсюда бы свалить.
   Помолчав недолгое время, я резко выдохнула, дернула бровями вверх, потерла ладони друг о друга и попятилась, всеми силами изображая крайнее смущение от того, что позволила себе побеспокоить столь занятого человека своими пустяками. Все нужное выяснила, бомбы тут нет, а значит, и оставаться незачем.
   Я ослепительно улыбнулась.
   - Ладно, что ж... А теперь позвольте нам всем откланяться, не смеем вам больше надоедать.
   Ну, давай же, клюй!
   - И как, позвольте спросить, вы это сделаете?
   - Вы нас отпустите сами. Всех. Прямо сейчас.
   Я твердо смотрела ему прямо в глаза, и больше не улыбалась.
   - Да ну! И что же меня заставит? - он еще и глумится, гад!
   - Вы хотели демонстрации моей силы? Извольте! - я сделала несколько шагов к нему, стража напряглась. - Я родилась шесть тысяч девятнадцать лет назад, и мне дали имя задолго до составления запретного списка. Вы же знаете эту историю? О проклятии?
   - Что мне старые истории!
   Все-таки придется это сделать. Да, однажды мне чуть не развалили голову на две половинки, но это было физическое вмешательство. Смогут ли мозги выдержать натиск миллионов нано-частиц, стремящихся сделать из них омлет?
   - Но вы все равно не называете детей этими именами, значит, верите в проклятие. А теперь слушайте...
   - Не смей! - низкий яростный голос Апреля, он клокочет так, что все его тело вибрирует. - Слышишь, не смей!
   Под полуопущенными ресницами я скосила на него глаза. Его собственный единственный глаз стал белым от ужаса. Да, понимаю, мне и самой страшно. Но иного выхода, кроме как проверить на прочность собственное серое вещество, не вижу. Решать надо быстро, а в голову больше ничего не приходит. Дай Бог, чтобы после реализации безумной идеи туда смогло вообще прийти хоть что-то. Ладно, плюсы и минусы взвешу после, когда мы выберемся из этой дыры. А сейчас...
   - Меня зовут Виталина Алексеевна Соболева!
   Голос звучит твердо, но внутри трясусь от страха - вдруг не прокатит? Вдруг с этой напастью мой организм все же не справится? Или для этой миссии вовсе не обязательно мне быть вменяемой? Подумаешь, ну и ладно, что мозгов нет, тело-то осталось! А потом стало не до чего. Вернее...
   Я оказалась в странном месте. Здесь ничего не было, совсем ничего, что можно было бы описать. Но одновременно было все, и это не поддавалось никакому описанию. Я ничего не видела. Но слышала.
   Я слышала их. Слышала всех, их голоса звучали в моей голове. Нет, не в голове. Это я витала между ними, и никакой головы у меня не было. Как и у них. Странно, как это нет головы? А что тогда есть?
   Они манили меня. С ними было очень хорошо, они уже целую вечность не слышали никого нового, поэтому мне были очень рады. Они окружили меня и не хотели отпускать. А я не хотела уходить от них. Их было много, и все они разные. Они кружили вокруг и изучали меня, а мне давали узнать все о себе. Их было много. Их было очень много... У каждого было имя. И они знали мое. Они звали, звали меня. Виталина, Виталина, Вита...
   Я с трудом сфокусировала взгляд. Все тот же мрачный большой зал инсектоидного вида, высокая фигура на ступенях, удерживаемые стражей друзья. Только... Апрель почему-то на полу, он извивается и рычит, на него навалилось сразу несколько стражников, да и все остальные выглядят какими-то обалдевшими. Даже Властелин вытаращил глаза, смотрит потрясенно. Что это с ними?
   Почувствовала очень неприятное ощущение, будто по подбородку что-то стекает. Вытерла рукой, посмотрела - я что, пускаю слюни? То слюни, то кровь... Я, наверное, выгляжу как пугало!
   - Да, приятного мало, - пробормотала я. - Так о чем мы, э-э-э... Ваше Величество? Отпустите ли вы нас по добру по здорову, или мне позволить проклятию поглотить еще несколько имен, в том числе и...
   - Стража! - выпалил Властелин, и его голос чудом не сорвался на визг, я поняла, каких трудов ему это стоило. - Немедленно проводить к выходу из дворца! Нам тут зараза не нужна!
   Ладно, ладно, делай свою мину! Партия все равно не твоя!
   - И ее! - я беспардонно ткнула пальцем в Тивизу. - У меня к ней очень длинный и серьезный разговор!
   Я сказала это голосом, не предвещавшим ничего хорошего, и если Властелин планировал сам поиздеваться над дочерью, он быстро передумал, убедив себя, что уж я-то подвергну ее более изысканным и мучительным пыткам. Подмигнув так, что укрепила самые смелые его надежды, я отвернулась и пошла на выход - к тем дверям, через которые нас бесславно протащили некоторое время назад. Остальные потащились за мной с разной степенью подавленности. И только Пуш, обрадованный освобождением из пут, был оживлен и весело галопировал впереди нашей процессии.
   Мы молчали, пока шли по коридорам, балконам и переходам. Тивиза, уже крепко стоявшая на ногах, но мрачная и испуганная, вела нас к конюшне, все попрыгали в седла, мы с Ташей привычно уселись на широкую спину пса, и поскакали совсем не в ту сторону, откуда подбирались к столице. Это хорошо, второго визита в Лощину мне не выдержать.
   Неотрывно уставясь на одну из чешуек на шее Пуша, я боялась оторвать от нее взгляд. Но периферийным зрением заметила, как мы покинули город, провожаемые недоуменными взглядами стражи, пересекли пустынную долину и достигли первых холмов, за которыми недалеко было и до леса.
   Я ни на кого не смотрела, изо всех сил пытаясь держать глаза открытыми. Только бы продержаться, только бы не упасть на виду врага. Новые приступы слабости накатывали волнами. Голоса все еще витали в голове, все еще звали меня, и сопротивляться им было трудно.
   Я выдержала. И только за первыми деревьями расслабилась, глаза сами начали закрываться, голова горела огнем. Даже если не выдержу, мы вырвались. Дальше они справятся и без меня.
   Уже соскальзывая в небытие на полном скаку, я услышала вскрик, потом почувствовала твердую руку, обхватившую за талию, и все поглотила тьма.
  

Глава 10

Р Е Ш Е Н И Е

  
   Они снова были вокруг. Только теперь не просто изучали и знакомились со мной. Они называли мне свои имена. Эти слова так и летали вокруг, и казалось, что меня знакомят с целым городом: Ирина, Павел, Сергей, Татьяна, Денис, Валерий, Светлана, Олег, Александра... Сотни, тысячи, десятки тысяч.
   Все имена, когда-либо слышанные мной давным-давно, снова звучали в ушах, я слушала их и наслаждалась этими звуками. Все они, каждое из них повторялось неоднократно, по многу раз, будто это были разные люди. А потом я поняла, что действительно разные. Это были они, все те, кого настиг жестокий Шерлок, устроивший повальные чистки, наказывая подозреваемых по собственному усмотрению. Он превратил их обладателей в овощи, и все думали, что он убивает мозг, но это не так, он каким-то образом поглощал человеческое сознание. И эти люди вот уже целую вечность витают здесь. Конечно, они узнали все друг о друге, во всех подробностях, поэтому так рады новенькой, никак не отстанут. Ребята, простите, но я не по зубам вашему церберу.
   Теперь ясно, что программа-ищейка взяла на себя полностью все карательные функции. Поиск преступника, его идентификация, вынесение приговора... содержание под стражей. Все в одном флаконе. Все они были здесь преступниками по версии Шерлока.
   Голоса становились все настойчивее. Они убеждали меня в чем-то, просили, требовали. Они тревожно кружили вокруг, проникая в уши, глаза, даже в нос. Они щекотались в голове, падали на язык, прося произнести их. И я, наконец, поняла, что им нужно. Я очень постараюсь, обещаю! Думаю, они уже искупили всю свою вину, какой бы она не была. Я сделаю все возможное, чтобы освободить вас! Придумаю, как расправиться с этим Шерлоком, и вашими именами снова начнут называть детей. Вы не будете последними...
   Они поняли меня. Потому что вдруг заклубились над моей головой, интонации стали благодарными, повитали еще немного сверху, потом резко поднялись и растворились в белесом тумане.
   Я открыла глаза. Странно. Надо мной нависал потолок собственной палатки, давно, казалось, потерянной в предыдущих странствиях. А-а-а... да, я привезла ее в убежище, но оттуда меня выкрали, как-то не позаботившись прихватить и мои вещи. И сюда ее мог притащить только он...
   Я огляделась. Так, а вот и необычный элемент. Уж кого-кого, а Ташу я точно в этой палатке еще не видела. Подруга прикорнула рядом со мной, ее серебряные волосы рассыпались по матрасу, личико казалось изможденным, будто она не ела несколько суток или столько же проплакала. Мое движение не разбудило ее, я осторожно перебралась к клапану и выглянула наружу.
   Судя по всему, уже наступил ранний вечер. Палатка стояла на живописной полянке, я слышала журчание ручья, в стороне горел костерок. Все как и прежде, когда мы путешествовали с Апрелем, вон даже Пуш развалился неподалеку. Только у костра сидят двое, Апрель и Гарс, а где же...
   - Где Тивиза? - спросила я хриплым спросонок голосом.
   Ко мне обернулось два ошеломленных лица. Гарс просто раззявил рот, Апрель вскочил, он хотел было что-то мне сказать, но я остановила его выставленной вперед ладонью. Тогда он молча указал в сторону, за деревья.
   Одинокая фигурка скорчилась на толстенном поваленном стволе. Сколько же она так сидит? При виде меня Тивиза сползла с дерева, мы лишь на секунду встретились взглядом, потом она сразу же отвернулась, но меня обожгло чувство вины, испытываемое этой девушкой. Она что, на самом деле думает, что я буду ей мстить или там, пытать? Вот чокнутая...
   Взвизгнув, я бросилась к ней. Не знаю, что она думала, я сделаю, но вид у рыжей был крайне испуганный, когда я налетела на нее и обняла, крепко прижимая к себе.
   - Господи, разве можно так пугать людей! Ты почему не сказала мне сразу, глупая? - я судорожно сжимала ее спину. - Разве я потащила бы тебя туда, если бы знала... В логово врага всем скопом! Вот он, наверное, обрадовался?
   - Еще как! - прошептала Тиви и ее тонкие руки несмело охватили меня.
   Девушка вдруг зарыдала, ее худенькое тело содрогалось, а руки неожиданно сильно стиснули мою спину. Я тоже обняла ее покрепче, успокаивающе гладила по плечу, шептала в ухо разные ласковые слова, пока дрожь не унялась. Потом отодвинула ее от себя и внимательно рассмотрела.
   - Сплошные вокруг принцы и принцессы! - пробормотала я. - Чувствую себя плебейкой!
   - Не говори так! - прошептала Тиви.
   - Ладно, пошли! Может кто-нибудь приготовил чего-нибудь поесть, сейчас с голоду помру.
   Обернувшись, мы увидели всех остальных, они столпились за моей спиной, даже Таша проснулась и выскочила из палатки.
   - Почему вы не сказали ребенку, что никто не собирается ее пытать? - накинулась я на них. - Видели бы вы ее лицо!
   - Да говорили мы! - воскликнул Гарс. - Но она и слушать не хотела.
   Я внимательно пригляделась к герцогу. Там, во дворце, он буквально ненавидел ее, однако сейчас я ничего такого не заметила. Что ж, ему же лучше. Вот только увижу, только засеку, хоть один косой взгляд на нее - все, ему не жить! Да я его... Ладно, ладно, полегче! В мыслях я уже стерла герцога в порошок, а ведь он ведет себя вполне прилично. На самом деле, Гарс бросал на рыжую очень заинтересованные и виноватые взгляды. Думаю, парень будет подходящим консортом, ну, если только они оставят друг друга в живых достаточно надолго, чтобы успеть пожениться.
   - Откуда же они узнали, где нас искать? - уже сидя у костра и обгладывая чью-то ножку, спросила я.
   - Да это я виновата! - воскликнула слегка успокоившаяся Тивиза. - Ума не хватило догадаться, что после моего побега там все-таки поставят наблюдателя. Вот и попались!
   - Но ты же фантом! - недоумевала я. - Как же ты не увидела?
   - У меня иногда бывают такие провалы, - призналась Тиви, - обычно в отношении людей, которые... ну, чувства к которым слишком сильны. Любые чувства. Чаще всего они связаны с... отцом. Только он может застать меня врасплох. Вот и в этот раз...
   Я пожала плечами. Все равно удалось уйти. Чего уж теперь...
   Апрель тихо и молча посиживал напротив, на меня не смотрел, старательно отводя взгляд при любом намеке на визуальный контакт. Ну чего опять-то? Или он посчитал, что вытащил меня, избавившись от чувства невыполненного долга, как от занозы в заднице, и теперь намерен вновь бросить, отослав в мифическое "безопасное" место? А вот хрен он угадал! И сидит ведь, спокойный, как слон, и даже не обращает на меня никакого внимания!
   Мгновенно взбеленившись, и даже не успев до конца понять, что творю, я кинула в него только что обглоданную кость. Она стукнула прямо по бритой макушке и отскочила в траву. Парень растерянно пощупал место удара, поднял на меня взгляд... О Боже, он меня сейчас укокошит!
   Взвизгнув, я подскочила и бросилась в лес. Не знаю, что это было - реальный испуг или ребячливое заигрывание, но, кажется, в первую минуту я действительно струхнула. Но ломиться по серьезному все же не стала, так, отбежала для приличия за деревья, стремясь придать выяснению отношений хоть намек на интимность. И сопротивлялась только для вида, когда он, к вящему моему удовольствию, все-таки настиг свою добычу.
   Я резко развернулась в его руках. Обалдеть, как уютно-то! Я уже почти забыла, как это - когда тебя обнимает любимый человек. Постаралась прижаться к нему как можно плотнее, буквально шарила носом по широкой груди, вдыхая родной запах. Пока он не начал отодвигаться от меня. Ну что еще?!
   - Мы ведь уже все обговорили с тобой. Я...
   Нет, он точно издевается! Отодвинувшись как можно дальше, он попытался снова высказать свои доводы. Но не тут-то было
   Собрав в кулак силу и смелость, в наличии которых уже начинала сомневаться, я заорала:
   - Значит, ты все решил, да?! Значит, ты все про меня знаешь? - думала, что голос сорвется на визг, но он не подвел меня - прогремел как надо, прямо глас божий. - Я помню твои слова. Но почему ты не дал сказать мне? Не знаю, что ты там себе придумал и как ко мне относишься. Освежу твою память - я пообещала тебе быть рядом. И я держу свои обещания. А ты, помниться, грозился положить жизнь, чтобы я не пожалела об этом. И даже предложение сделал. Я... я ничего не понимаю! Не знала, что принцы так легко отказываются от своих слов! - я сделала вид, что ошеломлена именно этим фактом. Недоуменно пожала плечами, беспомощно уронила руки. - Куда делись нравственные устои особ королевской крови, которые своим поведением должны являть пример для подданных? Где благородство, где чистота помыслов? Неужели все рушится, неужели уже нет в мире правды?... Что же изменилось между нами? Ты кого-то встретил?...
   На этом жутком предположении голос задрожал. То, что началось полушутливым стремлением развести заблудшего жениха на откровенный разговор с целью выведать настоящие чувства, перешло в настоящий ужас, стоило заподозрить его в новом увлечении. Меня слегка заколотило, поэтому крепко сжала ладони, надеясь унять тряску обезумевшего от страха тела. Тонкая грань, отделявшая от нервного срыва, вибрировала, готовая полностью исчезнуть, и я постаралась перевести мысли в другое русло. Это оказалось так же сложно, как пустить всю кровь организма в обратную сторону. И, конечно, не получилось.
   Знаю, он не ушел, хотя давно повернулась к нему спиной. И когда кончились слова, несколько мгновений боялась обернуться. Если шанс упущен, ничто не спасет меня. И смысл в поисках бомбы отпадет - незачем будет сохранять видимость жизни, уж лучше прекратить все одним махом, отдав ее на благо человечества. Терпеть неизвестность стало невмоготу, зачем продлевать агонию лихорадочных предположений? Глубоко вздохнув, я полностью развернулась к нему.
   Оказывается, он тоже стоял ко мне спиной, будто уже собирался уйти, но какое-то слово привлекло его внимание. Неужели я права? Неужели он подбирает слова, чтобы обрушить на меня ужасную правду...
   Из круговорота панических мыслей вырвало одно наблюдение: широкая рельефная спина колотилась в судорогах. О... нет! Неужели это я довела его до очередного приступа своими разборками? Черт, сколько раз исходила раздражением, глядя на истеричных девиц и устраиваемые ими скандалы, радуясь, что сама совершенно неконфликтна, наоборот, боюсь ругачек до икоты. А сейчас с такой радостью ухватилась за возможность устроить бузу на почве ревности, несмотря на то, что парень не дал ни малейшего повода. И теперь по моей вине он снова охвачен безумием. Молодец, хорошо постаралась, Вита, блестящая работа! Да ты сама хуже любой бомбы!
   Похолодев, я сделала несколько заплетающихся шагов, потом оттаяла и бросилась к нему, обхватила за плечи и развернула к себе, готовясь увидеть страшное.
   Принц смеялся. Он давился смехом, но увидев, что я рассекретила его, заржал во весь голос. От неожиданности я отшатнулась. Он закатился сильнее и даже показывал на меня пальцем, пытаясь что-то сказать, но только хрюкал и брызгал слюной. Я задохнулась от злости и набросилась на него с кулаками. Колотила по чугунной груди и плечам, отшибала руки и вдруг разрыдалась по-настоящему. Смех сразу умолк, он рывком прижал меня к себе.
   - Прости, любимая! Прости дурака! - с надрывом умолял взволнованный голос, даже грудь, в которую я уткнулась лицом, приятно вибрировала от клокочущих в ней чувств. - Но прошу тебя, никогда даже не думай, что я смогу... хоть на кого-то... Только ты, всегда, с тех пор, как смахнул пыль со старого свитка в библиотеке, - я подняла лицо и высоко вскинула брови, - да, да, уже так давно! Я просто боялся, я ведь сейчас не...
   - Замолчи! - с трудом выговорила я. - Не оскорбляй меня еще больше! Я не пустышка, чтобы вестись на смазливое лицо!
   - Прости!
   Я обхватила широкую нижнюю челюсть ладонями, зафиксировав его лицо, и начала пристальное изучение. Скользила жадным взглядом, внимательно разглядывая новые черты, каждую линию. Он замер, еще немного тревожно, но уже не так обреченно, а сам наблюдал за мной, будто заново полностью вбирал в себя.
   Потом я выдала результат:
   - Ну, все к лучшему. Рядом с тобой у меня был комплекс неполноценности. Ты был и красивее меня, и сильнее. А сейчас я самая красивая! И сильная!
   - Точно, сильная! Я еще помню, как ты чуть не вырубила меня, - его улыбка осталась прежней, несмотря на шрам, задевший губы.
   Окатила теплая волна - я ведь боялась, что никогда больше не увижу ее.
   - Не прикидывайся, Руб наверняка утаил от меня пару приемчиков!
   Он уже не улыбался. Выражение лица стало совершенно серьезным, он что-то хотел сказать, но я больше не собиралась ничего слушать.
   - Только не начинай снова, ладно? - раздраженно попросила я, а потом решительно наклонила его голову к себе и поцеловала его.
   К его чести, соображал он всегда быстро. Мы не успели далеко убежать от места стоянки, поэтому он легко подхватил меня на руки и понес куда-то в сторону, а потом усадил на упавший толстый древесный ствол, и никаких возражений с моей стороны не последовало.
   На теле его тоже были шрамы, и я поцеловала каждый, после чего он окончательно поверил мне. Думаю, что шрамы, полосовавшие его душу, рассосались в этот момент, по крайней мере, большая их часть. Я не допущу, чтобы он страдал. Никогда больше.
   Когда мы вернулись на поляну, около костра одиноко сидела Таша, компанию ей составлял только Пуш. Куда же делась еще одна парочка?
   Еще в Резиденции, когда у меня появилась возможность познакомиться с ними поближе, я поняла, кто на кого запал. И если у Кира и Сорайи отношения были ровными, особенно после того, как девушка выяснила, кем я прихожусь ее возлюбленному, то между герцогом и рыжей всегда пролетали искры. Они постоянно цепляли друг друга, затевали перепалки, которые были слишком яростными для людей равнодушных. И даже я, казалось, полностью поглощенная развитием собственных отношений, отчетливо видела это, однако что-то мешало им сделать решительные шаги. Но сейчас, когда между ними больше не было секретов, думаю, все перейдет на другой уровень. Очень надеюсь на это!
   У меня буквально отлегло на душе, когда с противоположной стороны леса к костру, держась за руки, вышли Тивиза с Гарсом. По тому, как эти двое пялились друг на друга, я поняла, что решающее объяснение прошло успешно. И облегченно вздохнула, чувствуя себя виноватой. Даже вдвойне виноватой, потому что сначала увела у подруги жениха, и теперь сижу и радуюсь тому, что она все-таки не осталась одна. Все, хватит копаться в себе, сама едва-едва вернула себе счастье!
   Я подмигнула рыжей. Та зарделась и спрятала лицо, уткнувшись в плечо герцога.
   - Пуш, только мы с тобой остались в одиночестве! - воскликнула Таша. - Давай заключим пакт - никаких шашней ни с кем, дадим обет безбрачия!
   Пуш посмотрел на нее удивленно, потом фыркнул и отошел подальше. Будто опасался заразиться сумасшествием.
   - И ты, Брут! - провозгласила Таша замогильным голосом, потом втянула голову в плечи и испуганно обернулась. - Тут никакого Брута поблизости нет? А то...
   - Да, кстати, - вспомнила Тивиза, устраиваясь у костра, - а как это у тебя получилось с проклятьем? Тебя правда так зовут, или...
   - Правда! - мрачно подтвердила Таша. - И меня чуть кондрашка не шарахнула от твоего выкрутаса! Хоть бы предупредила! И часто ты так?
   - В первый раз, - пряча глаза, прошептала я.
   - Да ну? А откуда ты знала...
   - А она не знала! - услышала я сдавленный от едва сдерживаемого гнева голос Апреля.
   Мы тоже сидели у костра, я удобно расположилась, прижавшись спиной к его мощному теплому торсу, голова покоилась на его груди. Я накрыла его руку ладонью. Сильные пальцы на секунду крепко сжали ее, потом расслабились.
   - Не смей больше так меня пугать, слышишь! - ого, не просьба, а приказ!
   - Я бы рада, любимый, но так было надо. Мы не смогли бы выбраться оттуда без жертв. А так... - я помолчала немного. - Как это выглядело?
   Апрель мрачно молчал. Тивиза отводила глаза, Гарс будто и вовсе не слышал вопроса, занятый игрой с рыжим локоном.
   - Как-как! Жутко! Было похоже, что ты стала вдруг идиотом, - живописала Таша. - Не идиоткой, каковой, впрочем, и являешься, в именно идиотом, самой глубокой степенью слабоумия. Ты зашаталась, у тебя потекли слюни, глаза разъехались в разные стороны, а черты лица расплылись вдруг, стали какими-то одутловатыми, просто ужасными!
   Она содрогнулась. Принц тоже.
   - Подумаешь, ничего страшного! - отмахнулась я. - Все образовалось, и ничего мне не стало. Меня больше волнует, что Властелин скорешился с этими дистрофанами.
   - Да кто они такие? - вытаращилась на меня Таша. - Ты только говоришь о них, но кроме тебя, их, по ходу, никто не видел.
   - Пуш вон видел! Этой сетью его уже второй раз опутывают! - Пуш лениво кивнул. - Я не знаю, кто они, но думаю, что не люди. Скорее всего, какие-то пришельцы, не иначе!
   - Ты чего, Гамильтона перечитала? - насмешливо спросила Таша. - Какие пришельцы?
   - Инопланетные! Вспомни, это ты всегда была насильственной материалисткой. Но ты же видела их оружие!
   - Я не знаю, что я видела! - заявила она.
   Зануда!
   - Ладно, ты слышала, Властелин ответил мне открытым текстом - эти "друзья", которые явили ему свои силы, подсказали, где и что взять. Наверняка, и бомбу смогут взорвать без всякого ядерного чемоданчика.
   - Я не знаю, может, эти бомбы уже не фурычат? Ну, там, скопытились, срок годности вышел...
   - Ты же химией увлекалась! Что там про радиоактивные материалы? Я только помню про какие-то периоды распада и полураспада...
   - Медалистка! - язвительно прошипела Таша.
   - Да я химию никогда не любила! - взорвалась я. - Ты знаешь, на что я налегала!
   - О-о-о... да, это я знаю! - воскликнула она намекающе.
   Яростно дыша, смотрела на нее несколько секунд, пытаясь... а, какого черта?! Конечно, я не собиралась серьезно ее тузить, но слегка помять не помешает, совсем обнаглела! Нас разняли.
   Я тяжело дышала, крепко прижатая к Апрелю, Тивиза поднимала и отряхивала Ташу.
   - Я думаю, это про тебя мне Афина рассказывала, она говорила, что ближе тебя у нее никого не было? - уточнила рыжая.
   - Я тебя умоляю, какая она Афина! - воскликнула Таша еще распаленно, но тут же успокоилась. - Конечно, про меня! И у меня тоже, кстати, никого ближе! - потом добавила тихо. - С некоторого времени...
   - Но тогда почему вы деретесь? - недоумевала Тиви. - У вас так было принято?
   - Ага, как же! Это она демонстрирует свое превосходство и доминирующее положение! - выдала Таша, потом оглядев непонимающие лица, пояснила. - Показывает, кто тут главный!
   Они закивали - это поняли все.
   - А скажи-ка мне дорогой, как это вы с герцогом образовались во дворце Властелина? - вкрадчиво спросила я. - Ты вроде ушел, отправил меня в горы...
   - Ага, как же! - с сарказмом воскликнул принц. - Так я и оставил вас без присмотра! Это ведь надо было только додуматься!
   Он с превеликим недоумением разглядывал нас троих и качал головой.
   - Пробраться тайком в Сарим - самый охраняемый город Рура, чтобы прояснить какой-то вопрос и не придумать ничего проще, кроме как подкатить с ним к самому Властелину! - он снова оглядел нас, теперь с каким-то даже восхищением. - Ну ладно они, но ты, Тивиза, как ты-то на это согласилась? Я ведь прекрасно помню, в каком ты была состоянии, когда мы повстречались. Ты же от страха чуть не визжала и клялась чем угодно, что сроду туда не вернешься!
   Мы только виновато переглядывались. Сейчас мне и самой было не очень понятно, как мы собирались выяснять о бомбе, а главное - у кого? Такое ощущение, что решение принималось в каком-то бреду! Будто затмение в мозгах, поверить не могу, а ведь тогда все казалось таким обоснованным, да мы все трое были уверены, что только так и надо поступить, что после этого визита все станет предельно ясно!
   - Я как узнал, что Тивиза захотела остаться, сразу понял, что неспроста все это! - продолжал Апрель. - Вы трое - очень опасная команда! Одна стрелы мечет без промаха, другая хоть кого уделает в драке... уж даже боюсь представить, что умеет Таша!
   Услышав такой отзыв о своих предполагаемых талантах, подруга надулась от гордости.
   - Вот что значит репутация! - самодовольно воскликнула она.
   - Она у нас танцует красиво! - не выдержала я.
   Таша сдулась на глазах, остальные захихикали.
   - Ну и язва ты, Соболева! - укоризненно попеняла она мне. - Как еще жива осталась с такими замашками...
   Она замерла, испуганно оглянулась.
   - А теперь можно тебя называть так? В смысле, он насовсем отстал, или...
   - Отстал, отстал! - успокоила я ее.
   Не знаю, почему, но я была уверена в том, что Шерлок больше не потревожит меня. Хотя внутри некоторое время держался неприятный холодок, исчезнувший, однако, когда спустя время я поняла, что ничего не происходит.
   - Так теперь можно звать тебя по имени?
   Я кивнула.
   - Виталина! - она с некоторой опаской оглянулась, будто ожидала увидеть что-то необычное, потом уже смелее. - Виталина! Виталинка! Виталюся! Витка! Виталька! Талька! Талечка-а-а-а-а!
   Она бросилась ко мне и крепко обняла. Толчок был сильный, я почувствовала, как вышибло воздух из Апреля, сидящего позади меня, а уж сама была спрессована между этими двумя и ощущала себя кусочком салями в закрытом бутерброде.
   - Ладно, ладно! - отпихивалась я. - Ты меня задавишь.
   Но не смогла удержаться от улыбки - так восторженно смотрели серебряные глаза. Я чмокнула ее в нос, и Таша отползла на свое место. Она уже хотела что-то сказать, но я опередила ее.
   - Тебе экспериментировать не советую! Мало ли...
   Она выдохнула воздух и укоризненно на меня посмотрела.
   - Ну вот, так всегда! Только что-нибудь придумаешь, а ты со своими запретами! Не прокалывай пупок, не участвуй в гонках на ночном проспекте, не лезь на доску для серфинга! Только и слышу это от тебя!
   Она надулась.
   - Зато ты до сих пор жива!
   - Да, это точно! - подтвердила она. - Только поэтому!
   - И что, за нами кто-то следил? - снова обратилась я к Апрелю.
   - Не то чтобы следил, - ответил он. - Просто приглядывали.
   - И ты бросил свою армию? - я повернулась к нему.
   Принц засмущался, отвернулся, но я схватила его за подбородок и повернула к себе. Дымка все еще струилась где-то в глубине его глаза, но сейчас он был спокоен, и она была почти не видна. Зато я видела теперь кое-что другое. Конечно, он никогда не переставал любить меня, и равнодушным хотел только казаться. Слишком сильна была его боль, и, видя в глазах окружающих жалость, он не хотел терпеть эту жалость и от меня. С самого начала, едва мы познакомились, я поражалась его чрезмерной гордости. Он не мог допустить ни одного сомнения в своей силе, ни одного крошечного намека на свою уязвимость. Именно эта гордость не позволяла ему считать, что между нами все осталось по-прежнему. И я признала - да, ничего прежнего на самом деле не осталось. Но появилось новое, гораздо лучше, сильнее, необузданней. Я показала ему это сегодня по максимуму, и, думаю, он все понял. По крайней мере, сейчас я получила доказательство этому.
   - Если для тебя это так важно, мы пойдем в Иарию, хоть куда, мы перелопатим все пустыни Рура, но найдем тот предмет, что так испугал тебя. Я не хочу, чтобы ты боялась...
   - Хорошо! - мягко ответила я. - Но только после того, как ты вернешь корону.
   Он покачал головой и открыл было рот, но я приложила к его губам свои пальцы.
   - Ты прав, нельзя больше медлить, нужно уже установить порядок. Не знаю, как долго мы проищем эту гадость, ты будешь дергаться... Армии нужен командующий, и ни за кем, кроме тебя, они не пойдут!
   Я старалась говорить как можно убедительнее, чтобы он согласился со мной. И меня поддержали.
   - Она права, мой принц! - включился в беседу Гарс.
   Надо же, я думала, он уже заснул.
   - Давай уже все закончим, - продолжал герцог, - а потом я пойду за тобой куда угодно... мой Король!
   Неужели? Если честно, я не ожидала такого, приготовившись к продолжительным увещеваниям, и даже подумала об альтернативных методах воздействия. Вот где палатка как нельзя кстати! Но аргумент друга детства убедил принца, он кивнул и накрыл мою руку, все еще касавшуюся его лица, своей ладонью, целуя мои пальцы.
   Удивительно, а раньше мы с Первым паладином не очень ладили, да что там, долгое время он меня и человеком-то не считал. Но за эти слова я моментально все ему простила. Апрелю была необходима такая поддержка, ведь Гарс не просто его друг, он принадлежит к древнему роду, представители которого вот уже много поколений входят в Плеяду. А для принца жизненно важно, чтобы в его правах на трон никто не сомневался, особенно по причине этих нелепых обвинений в убийстве собственного отца. В связи со значимым статусом правителей Верейны, если имеются хоть малейшие сомнения, коронация не состоится. Мне Тивиза как-то упоминала об этом, церемонию проводит самый уважаемый аристократ в государстве, именуемый просто и незатейливо - "делатель Королей". Это крайне почетно, и носитель подобного звания никогда не допустит, чтобы на трон взошел убийца. Доброе имя принца практически восстановлено - народ верит ему, осталось лишь "уговорить" аристократов, тех, кто еще сомневается. Ну, а Королева... она всегда была в курсе, кто совершил убийство. Даже три попытки не понадобилось.
   Хм-м-м-м... Делатель Королей! Где-то я такое уже слышала! Не иначе, без Хроник не обошлось!
   - Итак, решено! - воскликнула я, потирая руки. - Сначала идем на Верейну, решаем там все дела, а потом в пустыню с ситом!
   - С ситом? - рыжая недоуменно свела брови.
   - Песок будем просеивать! - уточнила я.
   Таша загрустила. Я ее понимаю, подруга намеревалась как можно быстрее найти бомбу или что там стащили с того склада, собираясь "еще немного покоптить небо", как выразилась сама, и такая задержка вряд ли могла ее обрадовать, но она с самого начала согласилась, что с помощью принца шансы наши возрастут.
   - Только не отсылай меня! - попросила я Апреля. - Я больше от тебя никуда! Уже ведь говорила, что самое безопасное место - рядом с тобой!
   - И не собирался! - уверил он меня. - Мне так даже спокойнее. А то все нервы себе...

Глава 11

В О С С О Е Д И Н Е Н И Е

  
   Я уже путешествовала по Верейне, и, хотя, пробираясь от полигона к столице, мы с принцем не стремились обнаруживать себя и выбирали места нехоженые, поселения нет-нет, но появлялись на нашем пути. Живописные деревеньки и городки очаровывали, и я не раз просила своего спутника хоть немного задержаться, стараясь вдоволь насладиться зрелищем, доказывающим существование спокойной, размеренной повседневной жизни. Раз уж у самой все сложилось с точностью наоборот. А сейчас...
   Страна была разорена. Узнав о том, что большинство провинций сочувствуют опальному принцу и вступают в его армию, Королева жестоко карала мирные поселения собственных граждан. Наша кавалькада часто натыкалась на опустевшие разрушенные деревеньки, люди прятались по замкам своих лордов, спасаясь от банд вооруженных наемников, широко используемых Королевой для подавления мятежа в стране. Я с большой тревогой наблюдала за Апрелем, парень очень остро реагировал на творимый беспредел, и это понятно, но тряслась от страха, не имевшего никакого отношения к результату предпринимаемых нами действий. Я боялась, что очередные обгорелые трубы или выжженные посевы таки окажутся последней каплей, и зрелище это вытянет наружу серый туман, клубившийся в глубине его глаза. Знаю уже давно - он не мыслит себя без своей страны, и я не позволю ему метаться между собой и монаршим долгом. Он не должен выбирать. Он должен получить все, этот парень, самый достойный человек из всех, с кем сводила меня судьба. Поэтому сейчас покорно следовала за ним на последнюю решающую битву, отложив вопрос собственного выживания на потом. Он не оставит меня без помощи. Вместе мы справимся.
   Столицу охраняли стражи Плеяды, которых с подачи Таши я продолжала называть "гвардейцами кардинала", а так же значительная часть королевской гвардии, прельщенная какими-то обещаниями Королевы.
   За "наших" стояли несколько гвардейских полков и народное ополчение, в основном славное своей численностью, потому как, по словам того же Апреля, военных учений среди мирного населения не проводилось уже очень давно. Судя по тону, он собирался возродить эту славную, незаслуженно забытую традицию.
   Мы с Ташей не стали менять способ передвижения по причине крайнего удобства путешествия на Пушевой спине, а также немало способствовал тот факт, что обладатель этой спины достаточно ревниво относился к нам как к наездницам, и мы рисковали лишиться всего лошадиного поголовья, если бы решились променять пса на гнедого или вороного. Видимо, лошади чувствовали, что им грозит, поэтому долгое время не могли успокоиться в его присутствии, а уж если Пуш и проходил рядом с какой кобылкой, та буквально в истерику впадала и норовила сорваться вперед не разбирая дороги, лишь бы подальше от этого ходячего кошмара. Однако мало-помалу все успокоилось - когда хотел, пес мог быть удивительно милым. А может, это он их бдительность усыплял?
   Как бы то ни было, мы спокойно ехали и никого не трогали, я обозревала проносящиеся мимо пейзажи и терзалась достаточно ясными сомнениями, что уже бывала здесь. А вскоре вместо сомнений обрела полную уверенность в этом. Я заерзала, завертела головой в поисках самого широкоплечего всадника. Он обнаружился немного позади нас, и сразу подъехал, увидев мое беспокойство.
   - Апрель, мы чего, были уже здесь?
   Он огляделся задумчиво, покусал губу. Потом хлопнул себя по лбу.
   - Конечно, ведь вон там, - он махнул рукой куда-то назад и слегка вправо, - стоит Заброшенная Цитадель.
   Ух ты! Да мы рядом с домом! Я оглянулась и поймала Ташин взгляд, та слегка скривилась и пожала плечами. Да, у меня тоже не было желания туда наведываться. Просто вспомнила об одном своем обещании.
   - А мы дальше можем поехать той же дорогой, по которой шли тогда с тобой?
   Я не имела в виду ничего такого, а его взгляд вдруг залучился нежностью.
   - Ностальгия замучила? - насмешливо поинтересовался он.
   - Что? А-а-а... да, точно, она! - господи, как он доволен этим напоминанием! Не буду его разочаровывать. - Помнишь, как было тогда чудесно!
   - Ага! Помню! - теперь его голос исходил сарказмом. - Я еле отбил тебя от чудовищ и уже держал на поводке, а потом нас вообще чуть люфт не сожрал!
   - А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а... - заорала вдруг Таша. - То-то я помню, чего-то я упустила! Ну, держись, Ваше Величество! - она сделала вид, что засучивает рукава. - Ты почто мою животинку обидел? Даффи ничего такого не имел в виду! Он просто играл! А ты его мечом! Да еще крыло срубил! И коготь! А дыра в боку?! Вам что, лопать было нечего?
   Апрель даже отшатнулся в страхе, так грозно смотрелась моя подруга.
   - Отстань, ничего твоему Даку не грозило! - я бросилась на защиту. - Крыло он уже отрастил. И вообще, на игру это было мало похоже - накинулся, как голодный! А ты, ехидна, его не кормила!
   - Да я... да ты... он вообще... - от возмущения она не могла закончить ни одной фразы. - Эй, это мой наезд, попрошу не вмешиваться!
   - Вы вообще о чем, девчонки? - растерянно спросил Апрель.
   Мы одновременно обернулись к нему, парень даже рукой прикрылся от объединенной силы золота и серебра. И именно этот момент был выбран новыми действующими лицами, чтобы появиться на сцене.
   Я заметила две верховые фигуры, появившиеся из-за леса, а спустя секунды пулей летела вперед, как с горки соскользнув по передней ноге Пуша. И вот уже болтаю в воздухе ногами, подхваченная сильными руками племянника.
   - Кир! Я так соскучилась, Кир! - и крепко обнимала его за шею.
   Мне было все равно, клон он или не клон. Вот он, рядом, теплый, живой! Какая разница-то!
   - Ну здравствуй! - прошептал он. - Как сама?
   - Да нормально! А ты? - я перевела взгляд на подошедшую к нам с Киром Сорайю. - О, прошу, не убивай меня сразу! Я ведь по-родственному!
   Смуглянка скупо улыбнулась, а потом вдруг склонила голову в особом приветствии. Я буквально застыла, потому что раньше она кивала так только принцу. Поэтому, отмерев, высвободилась из объятий племянника и тоже поклонилась ей. Вот это да, какие достижения! Такое ощущение, они уже считают меня Королевой.
   Паладины объяснили, что вышли нам навстречу два дня назад, но армия продолжает двигаться к столице, поэтому нам еще догонять и догонять, хотя, надо учесть, что перемещаемся мы все-таки проворней многотысячного войска.
   Я представила Ташу новоприбывшим. Кир улыбался.
   - Да, с тобой я тоже работал, - кивнул он.
   Вот ведь негодяй! А мне ни полслова!
   - Серьезно? - обрадовалась Таша. - Слава Богу! Слава тебе, Господи, наконец-то хоть кто-то меня знает! - кричала она в небо. - А то сплошной игнор!
   Она похлопала Кира по широкому плечу и сделала вид, что утирает пальцем скупую слезу счастья и стряхивает ее на дорогу. Апрель и Тивиза даже проследили за ее рукой и наивно уставились на землю, будто реально ожидали увидеть серебряные капли в пыли.
   Да, давненько мы так не смеялись! С ветвей близко растущих деревьев сорвалась стайка каких-то ворон, испуганные нашим громовым хохотом, птицы гневно каркали, уносясь подальше от странной компании.
   Теперь я точно знаю, что мы идем по уже пройденному ранее маршруту. Когда показалось место, ставшее ареной нашумевшей драки с игривым Даффи, мы с Апрелем переглянулись и приглушенно захихикали, решив не озвучивать причин своего внезапного веселья, дабы не спровоцировать очередную Ташину истерику по поводу побитой "игуаны".
   А через некоторое время меня будто торкнуло. Я подтянулась к Пушевому уху.
   - Помнишь пещеру, где мы Леку зарыли?
   Пуш кивнул. Интересно, я узнаю когда-нибудь, кем же на самом деле является мой пес? Мозги у него явно не собачьи. По-моему, и человеческим до них далеко.
   Я помахала Апрелю.
   - Нам с Ташей надо в одно место, это ненадолго! - он насторожился, я похлопала его по руке. - Все будет хорошо, мы правда очень быстро, ты даже соскучиться не успеешь!
   - Я уже скучаю! - прошептал он жалобно, а я свесилась с высокой спины пса и поцеловала мягкие губы, стараясь хоть чуть-чуть облегчить его тоску.
   Пуш слегка отошел в сторону, поцелуй прервался, Апрель раздраженно поморщился, а я не удержалась от улыбки. Ничего не изменилось, эти двое все так же терпеть друг друга не могут.
   - Ревнивая скотина! - пробормотал принц.
   Я подмигнула ему и Пуш, резко взяв с места, в три прыжка оторвался от кавалькады, а через пять, обернувшись назад, я уже никого увидела.
   - Что ты еще придумала! - раздраженно спросила Наталья.
   Она явно кемарила за моей спиной, а резкие движения разбудили ее.
   - Ты же сама советовала мне откопать Леку, - бросила я назад. - Вот сейчас и займемся!
   - Ух ты! - сразу оживилась она. - Так мы что, идем по местам боевой славы?
   - Да, мы уже прошли тот овраг, - я махнула рукой назад, - где Пуш нашелся, а тут мы найдем Леку.
   Конечно, в пещере все было по-прежнему. Я прошла к самой дальней стенке, постояла немного, потом опустилась на колени и начала разрыхлять руками сухой песок, бросив назад:
   - Чего торчишь за спиной, как моррисвильское привидение! Давай помогай уже!
   - Я тебе что, гастарбайтер? - оскорбилась Таша.
   - Нет, ну что ты за человек! - я даже песок разгребать прекратила и гневно уставилась на нее. - Почему ты такая поперечная? Все бы тебе огрызаться...
   - Ладно, ладно, - примирительно бормотала она, опускаясь на колени рядом, и заработала руками, как землеройка.
   Песок вроде был такой же сухой, как и в прошлый раз, хотя я мало что помню, ведь тогда в голове ревел Зов, грызла тоска по отсутствующему Апрелю, и вообще я только начинала делать первые робкие шаги в этом вроде знакомом, но таком чужом мире...
   - Ух ты, и правда что-то есть! - воскликнула Таша, зацепившись кончиками пальцев за мягкий водонепроницаемый чехол.
   Мы активнее задвигали руками, и вот уже весь корпус прибора был очищен от песка и вытащен из ямы. Я отогнула клапан и вытащила ноут. И он сам, и батареи выглядели совершенно обычно, никаких явных повреждений вроде не заметно. Посмотрев на Ташу, я поразилась тому голодному выражению, которое увидела в ее глазах. Она буквально пожирала взглядом черную коробку.
   Да, понимаю. Таша, в отличие от меня, была компьютерной фанаткой. Они с моим братом в наши частые визиты к нему в столицу могли на пару часами копаться в "железе" или до хрипоты спорить о превосходстве той или иной операционной системы. Мне их суахили не было понятно, поэтому я коротала эти часы за книжкой или в пенной ванне - две страсти, которые прошли со мной всю мою жизнь.
   После двухсот лет средневековья увидеть здесь ноутбук... В общем, я ее понимаю.
   - Батареи, наверно, разрядились, надо на свету их подержать пару часов.
   - Пошли тогда, а то скоро стемнеет.
   Таша оглядывала теперь пещеру, задирала брови и двигала губами.
   - Так это и есть памятные места, одна из стоянок в первом твоем путешествии после пробуждения? - она покачала головой, зябко передернула плечами. - Как ты, нормально?
   Она подошла и приобняла меня за плечи. Вот оно - как бы мы не собачились, как бы не ругались и не дрались, важно было вот это - обе всегда знали, когда ситуация становилась серьезной, знали, когда нужна шутка, а когда помощь и сочувствие.
   - Все хорошо! - улыбнулась я. - Я тогда была уже не одна.
   Я кивнула на огромную змеевидную голову, просунувшуюся в этот момент в пещеру. И Апрель был тогда со мной, еще не любимый, но уже такой необходимый...
   Мы нашли их, когда отряд уже остановился на стоянку. Неплохое местечко на зеленой траве. Когда Пуш возник между паладинами, устраивающими лагерь, уже почти никто не испугался, Апрель мгновенно подскочил, и я упала в его объятия.
   - Ты меня обманула! - прошептал он мне в губы, потом поцеловал крепко-крепко. - Я соскучился тысячу раз!
   - Вот такие, мы, девушки, обманщицы! - я обхватила его шею обеими руками и вернула долг.
   - Эй, народ, возьмите палатку и идите уже отсюда! - снова этот язвительный тон, как я его ненавижу!
   - Не завидуй! - пробормотала я.
   - Заберите кто-нибудь у меня эту железку! - снова завопила Таша.
   Апрель посмотрел на нее поверх моей головы, потом глаз его расширился, и он ошеломленно повернулся ко мне.
   - Ты...
   Я пожала плечами.
   - Я отходчивая!
   - Вижу! - он покачал головой. - То есть, если мы поссоримся, ты через годик-другой меня простишь?
   - Не советую со мной ссориться! - я погрозила ему пальцем. - А на Леку я просто обиделась.
   Гарс уже забрал у Таши ноут, помог ей спуститься с Пуша. Тот кивнул мне и исчез за деревьями. Апрель неохотно отпустил меня, и я торопливо вытащила батареи и уложила на открытом месте.
   - А где Кир? - как бы он раньше времени не обрадовался.
   - На охоту пошел, - Сорайя перебирала свои кинжалы. - Совсем недавно.
   Так, батареи зарядиться успеют. Скажу честно, меня немного потряхивало. Да, Кир знает, что его отец, то есть его сознание, сейчас в ноутбуке и закопан мной в какой-то пещере. Но все равно, встретиться через такую прорву лет? Что они скажут друг другу?
   Когда небо начало постепенно темнеть, я с некоторым душевным трепетом присоединила батареи и нажала кнопку. Я приготовилась вроде ко всему, к его обиде, ругани, жалости или равнодушию. Но чтобы вот так!
   Стоило только экрану загрузиться, как перекошенное лицо возникло сразу, полностью, никакой сиреневой точки на этот раз. Лека орал.
   - ...я говорю, не выключай так, у меня голова болит от таких выключений, что за...
   Он осекся, потому что на его вопль сбежались все, кто был в лагере. Виртуальные глаза выпучились так, что я подумала, вылетят на пружинках, как в мультиках у некоторых очень удивленных персонажей. Может, и он так умеет?
   - Где ты их всех понабрала? - шокировано спросил брат.
   - Сами прибились! - оправдывалась я. - Оказалось, что я здесь очень популярна.
   - Что у тебя с лицом? - спросил он вдруг, глядя мимо меня.
   Обернувшись, я заметила Апреля за своим плечом. Только бы не обиделся!
   - Порезался, когда брился! - вдруг выдал принц.
   У меня челюсть отвисла. Это правда он сказал? Он прикалывается с моим братом?
   Лека улыбался. Вот это да! И не просто кривил губы, а от уха до уха, как положено! Да что же это, значит, я была достойна только легкой ухмылки, а теперь вот пожалуйста!...
   - О-о-о... Лекс, как сам? - вклинился еще один голос.
   - Таша, друг! - я слышу восхищение?
   Да что они, сговорились? Он теперь со всеми в хороших отношениях, только для меня становится угрюмым старым занудой?
   - Не заводись, Пельмень! - ага, дошло до него. - Ташу я тоже давно не видел!
   - Почему ты не сказал мне, что она тоже была на полигоне? - просто так не сдамся.
   - Нуууууууу... - он замялся. - Я не хотел тебя волновать!
   - Да ну?!!! - вот теперь я точно в шоке.
   Никогда он особой тактичностью не отличался. Нет, вру, один раз было, было! И как раз в тот момент, когда я нуждалась в этом больше всего.
   Вся моя злость мгновенно ушла.
   - Извини, Лек, я немного устала! - пробормотала я.
   - Я не обиделся! - он помолчал. - И сколько прошло времени после того, как?...
   - Больше года.
   Он своротил губы в сторону, опустив веки. Покивал задумчиво.
   - Ммм-д-аа! И чего ты тут без меня натворила?
   - Ээээ... - запаниковав, я беспомощно оглянулась на Апреля.
   - Она обещала выйти за меня замуж! - поспешно вставил он.
   Самоубийца!
   - У меня что-то с рецепторами? Что, прости, ты сказал? - ласково переспросил Лека, приподняв брови.
   Я затаила дыхание, вся во власти дурных предчувствий.
   - Замуж... за меня... - как-то уже неуверенно повторил принц.
   Да он заткнется, наконец!
   - Обещала, значит! - Лека покивал, а потом все-таки запестрел всплесками.
   Я приготовилась к настоящей катастрофе, например, взрыву, который истребит все живое в радиусе двадцати метров, но виртуальные глаза вдруг вполне спокойно посмотрели на моего чудом только что выжившего жениха. Не знаю, вот вроде он сидит в коробке, но такой страх внушает. Сразу пропадает желание попасть ему под горячую руку, не смотря на то, что рук-то и нет...
   - И как ты собираешься содержать мою сестру? Чем ты занимаешься?
   Это прозвучало очень строго. Испуганно обернувшись, я заметила, что остальных вымело от экрана, а Апрель принял вид школьника, отвечающего на экзамене.
   - Ну, я Король Верейны... вернее, скоро им стану, надо только утрясти кое-какие последние вопросы...
   Я очень ясно видела, как Лека судорожно пытается удержать челюсть на месте, но скорее всего, у него не получится. Нет, смотри-ка, вышло! Справившись с лицом, он небрежно кивнул, будто занятие так себе, но на первое время покатит. Потом остро, с новым интересом глянул сначала на меня, затем на принца. На этот раз пронесло!
   - Что ж, желаю счастья ммммм... и здоровья! - он пожевал губами. - Надеюсь, на свадьбу пригласите?
   - Обязательно! - с жаром пообещала я.
   Брату предстояла еще одна важная встреча, и сейчас я пообещала бы ему все, что угодно.
   Потом к нему подсела Таша. Она сделала несколько вращательных движений плечами, вытянула вперед руки, переплетя пальцы, резко вывернула их ладонями вперед. Послышался сухой глуховатый треск суставов. Потом развела руки и побарахтала пальцами, будто играла на фортепьяно какую-то бравурную мелодию. Не прошло и нескольких секунд, как ее разработанные этими манипуляциями пальцы уже ловко порхали над клавиатурой со странными значками. Да, а вот меня он сразу предупредил, чтобы я ничего, кроме пусковой кнопки, не трогала! В принципе, не больно и хотелось.
   Повинуясь Ташиным командам, экран выделывал разные штуки. То Лекино лицо начинало плавать по черному полю, оставляя за собой сиреневый след, как червячок в яблоке. То вдруг размножилось и замостило, как плиткой, весь экран. То стало обычной головой, даже с волосами, и вообще с остальным телом. Лека был одет в привычные джинсы и футболку с длинными рукавами, кроссовки, из-за ушей выглядывали дужки темных очков - у брата была привычка носить их задом наперед, стеклами на затылке.
   Маленькая фигурка деловито прохаживалась по экрану, Таша подсовывала ему ступеньки, стульчики, шведские стенки. Тот с удовольствием использовал любой инвентарь. Ну все, она теперь долго не оставит в покое этот тетрис!
   - Народ, я с добычей! - услышала я голос Кира.
   Фигурка на экране застыла.
   - Ну, чего, как? - продолжал болтать племянник. - О, Вит, вы уже прикатили? Скоро ужинать будем!
   - Кирилл! - Лека сказал это таким тоном, будто в последний раз видел сына всего час назад, и тот выделывал нечто совершенно непотребное. - Во-первых, как ты разговариваешь с тетей? И потом, почему по имени?
   Под строгим взглядом Кир вытянулся, подобрался, а потом принял вид очень виноватый и немного пришибленный. Наверняка раньше, когда он был ребенком, отец орал на него постоянно, и всегда было за что. Вот и сейчас он заковырял носком сапога землю и потупился, будто и правда был в чем-то виноват.
   - Пап, я... это... она не возражала! - он обернулся ко мне, приглашая подтвердить, и я быстро закивала головой. - А называть ее по имени можно, потому что она не пустила ищейку к себе в голову!
   Лека задумался, будто решая, стоит ли все-таки наказать неслушника, или на этот раз не связываться.
   - Как это не пустила? - он строго взглянул на меня. - Тебя кто-то назвал?!
   Он обвел грозным взглядом всю аудиторию.
   - Нет, я сама!
   А то заставит всех снимать портки и пороть друг дружку розгами.
   - Опять? Ты опять пыталась себя убить?!
   - Да не ори ты так! - воровато оглядываясь, шептала я. - Там ситуация была такая, я тебе все расскажу, успокойся! И вовсе не опять! Я ни разу...
   - А то я не знаю, о чем ты думала! - поморщился он. - Ладно, это потом! Сын, у меня к тебе серьезный разговор!
   Обреченно морщась, Кир взял ноут и пошел в сторону, бросив на меня взгляд одновременно затравленный и укоряющий. Да, он был явно не готов к встрече со строгим родителем. Может, зря я его откопала?
   Я бочком отошла к стоящим в стороне Таше и Апрелю.
   - Блин, вот я Кира подставила! Всегда вот он так - старший брат, старший брат! - я передразнила Лекины интонации. - Просто он сам просил отрыть отца, вот и...
   - Не переживай, все будет нормально! - Апрель обнял меня, успокаивая, погладил по спине и прижал к себе покрепче.
   - Я все вижу!!! - прогремел механический голос.
   Я дернулась, прикусив язык, истерично взвизгнула, и, схватив Апреля за руку, потащила его в сторону леса. Оглядываясь, заметила, как Кир ходит туда-сюда мимо поставленного на чурбачок ноута, что-то доказывает, размахивая руками, потом вдруг уставился на экран с совершенно ошарашенным видом, поднял глаза на меня и ехидно ухмыльнулся.
   Зарычав, понеслась еще быстрее, Апрель безропотно плелся за мной, но я слышала за спиной его сдавленные смешки.
   Мужики!
  
   Красным.
  
   Близился выпускной. Я была поглощена водоворотом проблем, приуроченных к определенной дате. На первом месте, что для меня очень странно, была учеба. Да, сюрприз, сюрприз! Кто бы мог подумать! Но возможность получить медаль служила для меня морковкой, как для того осла, с тех пор, как я поверила в возможность этого. Вернее, с тех пор, как Глеб заставил меня поверить.
   Да, и представить раньше было смешно, что я и золотая медаль окажемся где-то рядом. А Глеб...
   Наши отношения... я даже не знала, как можно было их охарактеризовать. Будто мы уже давно были женаты, причем еще даже не целовались по-настоящему. Не говоря про остальное. Легкие касания губами щек, лба, носа, виска - не в счет, конечно. Но мы понимали друг друга с полуслова, с полувзгляда. Сами достаточно разные, мы органично дополняли друг друга. Одно его присутствие будто наполняло меня, как если бы я была наполовину пустой до встречи с ним.
   Я... не знаю, ну не видела раньше никогда, чтобы кто-то так относился к кому-то, как Глеб относился ко мне. И, если честно, меня иногда пугала его одержимость мной, а еще больше пугала моя одержимость им.
   Смешно, я много читала о любви. Ну, когда было время. Я читала о большом, чистом чувстве, о яростных отношениях, но все это было несравнимо с тем, что я испытала в реальности.
   А может, все дело в том, что раньше я не любила? Может, так и бывает у всех? Может, у всех одинаково по-разному?
   По крайней мере, у Влада и Натальи тоже было что-то подобное. И, глядя в ее лицо, я видела на нем отражение своих чувств.
   Мы не стали подругами. Не скажу, что мы лишь терпели друг друга, нет, довольно хорошо общались, она даже попыталась извиниться за свое поведение, но я попросила ее больше никогда не вспоминать этого, и тема была закрыта.
   Еще меня тревожило будущее. Я была обеспечена, умна... красива. Да, я поверила и этому. Передо мной открывался практически весь мир. И мне нужна только та его часть, где был Глеб, но совместить мечту о будущем и Глеба оказалось трудновато. Я хотела остаться в стране, а ему приспичило уехать в Токио. Ну что мне там делать, я даже японского не знаю! И потом, это так далеко от дома. Да, здесь не было никого, кто удерживал бы меня сейчас, мое место рядом с Глебом, но тут меня окружали воспоминания о родителях, бабушке...
   Мы спорили до хрипоты, но в этом вопросе никто не хотел уступать. Глеб предложил компромисс: дождаться результатов выпускных экзаменов и там решить окончательно. Чувствую, битва предстоит жаркая!
   Ну а на закуску - платье к выпускному. Я удивлялась себе - так беспокоиться о тряпке, причем волноваться о том, что не понравлюсь своему парню, было совсем необязательно - он любил меня любую, и это вовсе не праздная болтовня.
   Но школьный выпускной бывает раз в жизни, как и, я надеялась, моя свадьба с Глебом, и хотя бы для фотографий нужно постараться.
   А перед всем этим мне исполнилось семнадцать. День рождения справили весело, с розыгрышами, сюрпризами и подарками. Даже Наталья, немного смущаясь, но довольно крепко обняла меня, и в этом жесте не было ничего формального, напротив, она показалась очень искренней. А потом они с Владом презентовали мне полное собрание сочинений Стивена Кинга. Я чуть не задохнулась от восторга - все произведения любимого писателя на полках моей библиотеки!
   А росший во дворе дома пышный куст жасмина вдруг своеобразно отреагировал на раннюю весну - обильно зацвел своими белыми цветками-звездочками, преподнеся еще один замечательный подарок, потому что я обожала их аромат.
   С экзаменами я не подкачала. Твердые пятерки, "потрясающее по художественной силе" сочинение (клянусь, я цитирую свою учительницу). Я писала по "Мастеру и Маргарите", всегда любила этот роман.
   Мое воздушное платье кораллового цвета и блестящую волну волос оценили все. Глеб уже не ревновал меня так бешено, он был во мне уверен, но иногда казалось, что по всему его телу проскальзывали мелкие искры. Обычно это происходило в минуты сильного волнения - когда мы спорили, когда он за меня волновался. Впервые я заметила что-то в ту ночь, когда он спас меня, сразу после драки по его телу проносились зеленоватые молнии. Я списала все на шоковые галлюцинации, пока это не повторилось. Тогда я предпочла считать, что для меня мой парень всегда самый необычный, и покончила с этим.
   Я получила медаль. Когда поднялась за ней на сцену актового зала, вдруг так захотелось плакать. Видели бы меня родители! Я давно уже размышляла на тему, а вдруг встреча с Глебом - это своего рода компенсация от судьбы за потерю родителей и бабушки? Мысли эти стали страшными, когда я начала задумываться, а если бы я знала заранее, что так будет и могла решать, кого бы я выбрала? Я никогда до конца не додумывала эти мысли...
   Потом был бал и потрясающая прогулка по городу. Мы вчетвером (с Владом и Натальей) наняли лимузин и колесили до утра, веселясь и попивая шампанское. А перед рассветом приехали на небольшой холм в степи и встретили там восход солнца. И когда огненный шар, кажущийся таким огромным на безграничном небе, полностью вышел и лишь касался нижним краем горизонта, Глеб прижал меня к себе и поцеловал. По-настоящему, в губы. В первый раз. Его прикосновения были легкими, будто он боялся испугать меня. Будто он мог испугать. Эта мысль показалась до того абсурдной и смешной, что я даже захотела как-то его подбодрить и крепко обхватила руками за шею. Он замер, но я, будто действительно зная, как себя вести, легко провела пальцами по его затылку и шее. Он задрожал и прижал меня еще крепче, и тут я получила, наконец, настоящий поцелуй. Мелькнула мысль - где он научился? - но потом голова опустела. Значит, правду писали в книгах? Поцелуй был сладок до неприличия. Извивающимся языком он гладил мои губы, язык, десны. Когда он коснулся нёба, что-то екнуло в низу живота и напряглась грудь. Я забывала дышать, но иногда делала судорожный вздох, чтобы только не упасть в обморок, хотя все равно была на грани этого. Его руки гладили спину, но ниже не опускались, а меня, к моему стыду, это слегка разочаровывало.
   Наконец, он оторвался от губ, и ощущение покинутости и одиночества охватило меня. Но Глеб поймал глазами мой взгляд. Такого восхищения и любви в нем я еще не видела. Он будто говорил глазами, что я - это все в его жизни, а без меня ее просто нет. Поодаль так же самозабвенно целовались Влад с Натальей.
   Я вошла в квартиру часов в семь утра. И, сполоснувшись в душе, упала в кровать.
   Меня разбудили звонки мобильника. Глеб, наверное, соскучился. Я с трудом открыла глаза.
   - М-м-м...
   - Привет, это Наташа. Ты что, спишь?
   - Ага.
   - Глебу не звонила?
   - Да когда? Мы же только расстались!
   - Ты его видела?
   - Ну да!
   - Когда?
   - О, ты чего? Мы же вместе ехали с выпускного!
   - Ты что, с тех пор не просыпалась?
   - Нет, а что?
   - Прошло больше суток, ты проспала весь день, ночь и половину следующего. Сейчас полтретьего!
   - Да ладно! - я широко раскрыла глаза и уставилась на часы: полтретьего.
   В окнах светло - день. Я включила телевизор и в правом нижнем углу канала новостей увидела дату - через день после выпускного. Вот это я устала!
   Ну и что с того? Я выдохлась в последнее время, и отоспаться не помешает. Вот только... почему Глеб не звонил?
   - Ты еще там? - Наталья не отключилась.
   - А-а-а, да! - я зевнула. - Нет, Глеб не звонил, я сейчас сама.
   - Я просто... я звоню Владу уже давно, у него телефон отключен. И домашний. И Лизин. Позвони Глебу.
   Мне стало как-то нехорошо. Отключившись, я набрала быстрый набор - двойку. "Аппарат абонента отключен или находится вне зоны действия сети. Попробуйте..."
   Телефон Глеба ответил мне так только раз - когда он уезжал в тайгу. Двести шестьдесят два повторных набора за следующие сутки дали тот же ответ. Наталья приехала ко мне, и мы вместе звонили на все известные их телефоны. А потом поехали к ним домой.
  

Глава 12

П О С Л Е Д Н И Е П Р И Г О Т О В Л Е Н И Я

  
   В лагерь повстанцев мы пришли ночью. Я и Таша, плотно закутанные в плащи с низко надвинутыми капюшонами, выглядели подозрительно и зловеще, и только сопровождение самого принца и его самых близких соратников спасало нас от немедленной расправы без выяснения, а ну как мы вражеские лазутчики, или, не дай Бог, диверсанты? Апрель не стремился афишировать присутствие таких странных особ, и я его понимала - после того, как на меня реагировал народ во дворце, а ведь это вроде образованные аристократы, простые люди явно тоже не зайдутся в восторге.
   Его шатер, ярко освещенный окружавшими его кострами, возвышался в центре лагеря, играя роль здешнего присутственного места, штаба, мозгового центра, если угодно. Поэтому для отдыха принцу установили еще одну небольшую палатку, в нее-то мы с Ташей и ввалились полуживые, с капитально затекшими задами, потому что последние сутки не слазили с Пуша.
   Я прошлась, оглядываясь, по палатке. Это было большое полотно, особым образом скрепленное и поддерживаемое снизу несколькими высокими шестами. Таша тут же плюхнулась на широкую лавку, заваленную ворохом шкур, моментально свила в них гнездо и уснула. Да, конечно, спина Пуша очень удобна для путешествий, и даже на большие расстояния, но после такого испытания все равно хотелось некоторое время побыть в покое и, желательно, в горизонтальном положении.
   Апрель, едва устроив нас, исчез, скрылся в штабной палатке. Я решила последовать Ташиному примеру и, скинув куртку и сапоги, легла рядом с ней на оставшееся узкое пространство лавки, потолкалась немного, отодвинув ее ближе к стенке. Таша и во сне пыталась мне возражать, несмотря на то, что заняла больше половины ложа, протестующе бормотала и упиралась. Но мне удалось все-таки отвоевать себе достаточно места.
   Я легла на бок и приготовилась к длительному бодрствованию в темноте, грустно размышляя о том, что же ждет нас всех дальше. Ничего позитивного в голову не приходило, и вообще было такое состояние, как перед важным и тяжелым экзаменом. Такое неприятное сосущее ожидание, которое полностью завладевает всеми мыслями и чувствами, остальные события проходят как-то стороной, очень далеко, и зачастую я даже не помнила, что творилось со мной в этот период - все затмевала предстоящая экзекуция. Я испытывала подобное только во время выпускных экзаменов, а вот после мне стал совершенно безразличен этот процесс, я считала, что самое страшное уже произошло - меня покинул сам смысл жизни.
   И сейчас вернувшиеся чувства с одной стороны несказанно радовали, ибо были доказательством моей полной жизни, но постоянно терзающая тревога истощала все силы, душевные и физические. Незаметно я заснула, причем достаточно крепко, а когда открыла глаза, увидела довольно яркий свет, проникающий под полог из прорезанных очень высоко небольших окошек. Я некоторое время с недоумением пялилась на них, запрокинув вверх лицо. Зачем же так высоко?
   - Чтобы не заглядывал кто попало! - услышала я и резко обернулась.
   Я думала, что за спиной все еще дрыхнет Таша, но нет, это был Апрель. Когда уж он принял пост, и где сейчас моя подруга, неизвестно. И еще. Наверное, он спал, потому что латка сейчас не закрывала поврежденный глаз, и я, наконец, увидела то, что она прятала. Осознав это, он помрачнел, по лицу будто тень пролетела, и быстро приложил ладонь, закрывая, по его мнению, жуткое зрелище. Я, качнув головой, взяла его запястье и осторожно потянула. Он напрягся было, но потом с какой-то безнадежной покорностью дал мне отвести свою руку.
   Приятным зрелище, конечно, не было, но и откровенно уродливым тоже. Не надо забывать, что после ранения прошло не так много времени, рубцы не успели окончательно зажить и выглядели слегка воспаленными. Удар, причинивший это увечье, разрубил его лицо почти пополам, шрам начинался от брови, проходил через пустую глазницу, закрытую рваным веком, и дальше по всей щеке, касаясь уголка рта, до самого подбородка. Я испугалась этого при первом взгляде, казалось, он кривит его рот в постоянной злобной ухмылке, и я никогда больше не увижу на этом лице радости, нежности или восторга. Все оказалось не так, то выражение было отражением эмоций, бушевавших в нем именно в тот момент: горечь, мука, обида, нерешительность, а главное - страх, ведь он боялся того, что я отвернусь от него. Но я доказала, что не сделаю этого никогда. Поэтому сейчас при взгляде на меня его лицо озарялось по-прежнему, ко мне вновь вернулся мой милый принц, мой Апрель, и для меня он останется таким навсегда.
   Я осторожно прикоснулась к его шраму кончиком пальца, наклонила к себе его голову и поцеловала бровь, веко, щеку, уголок рта, подбородок, затронутые рубцом, а потом решительно приникла к нему, подавшись вперед всем телом. И меня уже не волновало, где кто, может ли кто-нибудь войти в палатку, и в какой момент, только его лицо, его губы, невыносимо медленно скользящие по моей коже, и руки, крепко стиснувшие мое тело.
   Видимо, потом я снова задремала, но он никуда не ушел, лежал рядом и обнимал мои плечи. Окончательно проснувшись, я нашла взглядом его лицо и улыбнулась.
   - Все прохлаждаешься?
   - Я всю ночь работал! - обиженно возразил он, потом улыбнулся. - Знаешь, как с ними со всеми трудно?
   Я пожала плечами и покачала головой.
   - И что дальше? Какие у нас планы?
   - Ну, все уже готово в основном, - он тоже пожал плечами. - Завтра выступаем к столице.
   - Так, а как мы-то с Ташей поедем? - всполошилась я. - В масках?
   - Не говори глупостей, я что-нибудь придумаю!
   - Придумаешь? Но что?
   Я откинула меховое одеяло, вскочила и забегала по палатке. Господи, да что же это! Я ведь хочу помочь, но постоянно забываю о своей неординарной внешности, о том, что многие боятся меня до одурения. А теперь вот и Таша вдали от своих фанатов, а местное население настроено не слишком дружелюбно. Тут бы не помешать, вдруг мы отпугнем кого-то, вдруг народу не понравится, что принц, за которым они идут, якшается с демоническими существами! Может, нам вообще лучше слинять потихоньку, не доводя до беды?
   Я некоторое время металась, размахивая руками, пока не поняла, что между нами установилась плотная тишина. Ну что еще?! Медленно подняла глаза. Таким откровенно обалделым и восторженным взглядом на меня никогда не смотрели, он даже на руке приподнялся, одеяло сползло с широкого торса, обнажив четко очерченные плитки мышц. Недоуменно оглядевшись, я опустила глаза на себя и оцепенела. Выскакивая из постели, я не задумалась о том, что, мягко говоря, не одета, поэтому стояла сейчас на свету в чем мать родила. И только потом вспомнила, что вот так, в полный рост, при свете дня, ни перед кем и никогда еще не представала полностью обнаженной. Я имею в виду особей мужского пола, даже кот или Пуш не имели такого удовольствия, хотя уж последнего-то, строго говоря, совершенно мужским полом назвать было нельзя. Ведь прежде даже Апрель, охваченный страстью, изучал мое тело далеко не глазами, когда мы снимали одежду, самым чувствительным местом становилась поверхность кожи, а все остальное отходило на второй план, тут не до разглядывания. А жаль... Записать в ежедневнике - обязательно наверстать упущенное.
   И чтобы еще сильнее смутить меня, полог палатки мотнулся, и внутрь влетела Таша со словами: "Хорош дрыхнуть, тетери, все на свете проспите!". Картина маслом!
   Первой среагировала Таша.
   - А парень-то качек! - воскликнула она, откровенно пялясь на моего жениха.
   Я подлетела к кровати и схватила... нет, не одеяло! - подушку, которую с силой швырнула в наглое отвратительно ухмыляющееся серебряное рыльце. Та неожиданно ловко ухватила снаряд практически у своего носа и обиженно просопела:
   - Я же просто посмотрела!
   - Я тебя придушу сейчас! - шипела я, хватая вторую подушку.
   - Все, все! Я ничего не вижу! - завопила она и прикрыла глаза ладонью. - Просто там уже народ с учений возвращается, и Тиви нам обед несет.
   - Вот блин! - я беспомощно огляделась в поисках своих шмоток, ловя на себе восхищенный и лукавый бирюзовый взгляд.
   Ситуация какая-то пародийная, в палатку того и гляди нагрянет куча народа, а я не могу найти свои трусы!
   Апрель уже натягивал штаны под одеялом, он нашел искомый мной предмет туалета в складках меха, я выхватила белую ткань из его пальцев и поспешно натянула, потом нырнула в майку. Фу-х, даже полегчало! Я подняла взгляд на принца, но он уже не веселился. Взгляд его был... жаждущим. Тяжелым. Настойчивым. Похоже, он хочет меня до умопомрачения. И я не облегчила ему жизни, послав такой же точно взгляд. В следующую секунду я поняла, что у парня железная воля, потому что он, хоть и с трудом, но смог взять себя в руки и продолжил одеваться, только улыбнулся смущенно. Если бы все зависело от меня, я пинками бы выгнала серебрянку за полог палатки, присовокупив пару советов, что Тивиза может сделать с обедом, и мне было плевать, куда они обе денутся. Его взгляд обещал так много! Я чуть не застонала вслух. Дай мне Боже сил выдержать все это!
   Когда в палатку вошла Тивиза с котелком и свертком, мы все уже приобрели приличный вид, только Апрель силился сохранить серьезность, а Таша зловеще похихикивала.
   Котелок установили на широкую табуретку, и мы вчетвером принялись уплетать вкусную наваристую мясную похлебку. Остальные паладины, оказывается с утра пораньше уже проводили учения среди мобилизованного населения, а Таша с Тивизой коротали время в штабной палатке, дав нам с Апрелем немного времени побыть друг с другом. Я благодарно посмотрела на девушек. Таша кивнула, ласково глянув из-под ресниц. Она знает, что для нее я сделала бы то же самое.
   Мы уже заканчивали обед, когда услышали какой-то шум, доносящийся снаружи. Несколько голосов спорили, один настаивал, два других, в том числе узнанный мной голос Гарса, возражали. Насколько я поняла, кто-то пытался прорваться в палатку, а герцог его не пускал. Но посетитель оказался слишком настойчивым. Я услышала вскрик "Куда?! Стой!", Апрель напрягся и вскочил, мы с Ташей с испугом отклонились назад. Полог взметнулся так же высоко, как раньше, и в палатку влетел субъект, показавшийся мне странно знакомым.
   Он дезориентировано огляделся, потом нашел глазами Апреля и обрадовано сделал к нему шаг. Следом за ним уже входили Гарс и Кир.
   - Мой Король!... - начал посетитель, преклоняя колено, но вдруг осекся.
   Апрель стоял к нему лицом, развернувшись полностью, и его огромная фигура закрыла сидящую на лавке Ташу, но вот меня было видно во всей красе. Ладно, хоть одетую.
   Странно, но ощущение, что я где-то видела этого навязчивого посетителя, не оставляло. Я задумчиво разглядывала его, а мужчина вдруг пошатнулся и отпрянул назад, будто его оттолкнула воздушная волна, отчего он со всего маху шлепнулся на задницу, сохраняя на лице выражение крайнего ужаса.
   Тут не надо было обладать гипертрофированными самомнением и тщеславием, и так понятно, что служака узнал меня. И я даже со спины заметила едва сдерживаемый гнев Апреля. А потом я тоже узнала. Передо мной был не кто иной, как Малай Мальт, один из троих оставшихся в живых стражников Парящего, тот, который с усами. Как он тут очутился? И чего так испугался-то?
   Но мгновенье спустя лицо Мальта, к моему возрастающему изумлению, вдруг приняло другое выражение - совершеннейший восторг. Все еще сидя на полу, он сотворил рукой в воздухе перед собой какой-то знак, после чего выдавил:
   - Клянусь Великой Цитаделью, вы живы!
   Окончание фразы одновременно можно было принять и за вопрос и за констатацию.
   - Конечно, я жива, Мальт! - уверенно произнесла я. - С чего ты решил...
   Ах, да! Меня же сперли прямо с крепостной стены религиозные фанатики на верховом люфте!
   - Да, да, все нормально! - поспешно ответила я. - У меня везде связи.
   - Госпожа...госпожа Всемогущая помнит мое имя? - полузадушено выдавил Мальт.
   Кажется, именно этот факт поразил его больше всего.
   - Конечно, я помню! До маразма еще далеко.
   А вот в этом я совсем не уверена.
   - Но значит, вы с нами? - будто не веря, уточнил Мальт.
   - Со всеми потрохами! - подтвердила я. - То есть целиком и полностью!
   Он помедлил несколько мгновений, после чего вскочил и вдруг подпрыгнул почти под потолок высокой палатки.
   - Всемогущая с нами! - заорал он восторженно и вылетел за полог, по пути чуть не сбив Первого и Третьего паладинов.
   - Всемогущая! Всемогущая с нами! - орал он, и судя по тому, что этот вопль раздавался то с одной, то с другой стороны, бедняга бегал по лагерю кругами и восьмерками, сея между людьми панику и вызывая восторг.
   - Вы знакомы? - ревниво спросил обернувшийся ко мне Апрель.
   - Да! - неохотно ответила я. - Он из Парящего, типа меня сторожил.
   - Сторожил? - неверяще переспросил Апрель. - Тебя там содержали взаперти?!
   - В смысле? - переспросила я.
   О чем он вообще? А что там должны были со мной делать? И тут я поймала выразительный взгляд Тивизы и вспомнила, что она мне говорила: и принц, и паладины, все они были уверены, что меня отправили туда просто подальше от опасностей восстания, памятуя о моих хороших отношениях с покойным Королем. Они не знали о том, что меня убил Хлед, ну, по крайней мере, пытался. И о шантаже Королевы тоже не были в курсе.
   - Не начинай! - раздраженно попросила я его. - А ты думал что, меня на курорт отправили? Я там полгода парилась... То есть, томилась. Пока меня не украли.
   Апрель странно смотрел на меня. По выражению его лица стало понятно, что он осознал наконец факт сокрытия мной множества подробностей обо всех приключениях, которые я пережила без него. Да, после того, как мы выбрались из Аахронды, я кое-что рассказала ему, но далеко не все. И никогда он не узнает, по крайней мере, от меня, что я умирала уже целых два раза. А то и три, если считать Шерлока, но тогда все происходило на его глазах, и я уверила его, что все было легко и просто. Он сделал вид, что поверил мне. Но... Ему и так досталось, не стоит вываливать на него еще и остальное.
   - А чего он так обрадовался? - со вздохом спросил принц.
   - Я вроде как его спасла.
   Глаз Апреля расширился.
   - Ты ему скажи, как! - посоветовала Таша.
   Она снова сидела обиженная. Ага, сейчас начнет возмущаться: вся она такая незаметная и неизвестная, ее не узнают и не восхваляют! А то, что она бандитов перевоспитала, и они теперь молятся на нее в буквальном смысле слова, это вроде не считается.
   - Не скажу! - уперлась я.
   Апрель хотел было настоять, но я одним взглядом пресекла его попытки. Не хочу об этом вспоминать больше никогда!
   - В любом случае, теперь придется тебе показаться им! - со вздохом констатировал принц.
   - Да мне все равно! - пожала я плечами. - Просто я помню, как реагировал на меня народ во дворце, как бы и эти не устроили аутодафе.
   Апрель, улыбаясь, покачал головой.
   - Я же говорил тебе! Не все они боятся, многие на самом деле видят в тебе Всемогущую богиню и рады твоему существованию. Боюсь только, нам придется выдержать митинг, а еще некоторые наверняка захотят к тебе прикоснуться, - он помрачнел, - не уверен, что выдержу это!
   - Главное, чтобы колено не целовали! - пробормотала я.
   Таша прыснула.
   За полотняными стенами палатки нарастала волна восторженных криков. Гарс и Кир выскочили наружу, наверное, сдерживать натиск моих поклонников, а может быть, и линчевателей.
   - Ты не бойся, я буду всегда рядом! - успокаивал меня Апрель, убирая с лица упавшую прядь.
   - Я просто боюсь все испортить! - тревожно ответила я. - Ведь многое поставлено на карту! Вдруг я кого-то отпугну?
   - Ну, что ты!
   - Но ведь ты не спешил обнаруживать мое присутствие!
   - Только потому, что не хотел использовать тебя в этих целях! - ответил Апрель. - Народ должен поверить мне, мне, принцу, будущему Королю, и я должен сам...
   - Ты уже все сделал сам! - твердо сказала я. - Я появилась в самый последний момент, на все готовенькое! Не преуменьшай свои заслуги!
   - Я не заслужил тебя! - качая головой, пробормотал Апрель.
   - Еще как заслужил! - успокоила я и поцеловала его.
   Это я тебя не заслужила.
   - Смотри, - громко сказала Тиви Таше, - они уже никого не стесняются, совсем стыд потеряли, целуются на глазах у людей!
   - И не говори! - поддержала ее Таша. - И знаешь, сегодня я получила доказательства того, что они не только целуются!
   Мы с Апрелем не могли сдержать смех, увидев ошеломленное лицо Четвертого паладина.
   ***
   Мы взошли на тот самый холмик, с которого я сама в первый свой визит любовалась на Город. Ну, да, второй раз меня сюда притащили связанную, а потом вообще убили, тут не до красот. А тогда я просидела тут несколько часов, сопровождаемая беспокоящейся Тивизой. Как выяснилось потом, беспокоилась она не напрасно. Но сейчас я будто видела его впервые. Конечно, ведь раньше это было просто красивое место, никаких личных ассоциаций, никакого душевного трепета. Но теперь все совсем по-другому. Этот город скоро станет моим домом, надо только выгнать наводнивших его паразитов, и тогда все будет хорошо.
   Я услышала рядом восхищенный вздох.
   - Минас Тирит! - с придыханием прошептала Таша. - Город Королей!
   Да, я тоже в первый момент так и подумала, Верейна была очень похожа на вымышленную, но от этого не менее красивую столицу одного из государств Средиземья. И хотя по фильму она была похожа на выступающий из скалы нос огромного океанского лайнера, а Верейна скорее напоминала гигантский многоярусный торт с единственной свечкой-башней по центру, установленный на вершине холма, на зеленой скатерти вековых лесов, обе производили одинаковое впечатление величия, монументальности и какой-то возвышенной чистоты, что ли? Ведь Город основан века назад, и, судя по всему, простоит еще гораздо дольше. И этого восхищения он заслуживал.
   Мы подошли к стенам столицы позавчера. Все ворота наглухо задраены, такое ощущение, что его обитатели, не дыша, притаились за белыми стенами и усиленно делали вид, что никого нет дома, а по самой внешней стене горела цепочка огней. Тут любой допетрит, как напряженно ждали здесь нашего появления.
   Меня познакомили со схемой предстоящей битвы, правда, в общих чертах. По законам тактики сначала неплохо было бы провести артиллеристскую подготовку, но Апрель не хотел разрушать древние прекрасные стены своего города, поэтому никакого камнеметания, подкопов и огненных стрел запланировано не было. Да и зачем что-то рыть, если все что надо было вырыто уже давно - тот самый потайной ход, через который мы смылись из дворца после убийства Короля. Штурмовой отряд, состоящий из самого принца, Гарса, Кира, меня и еще тридцати лучших воинов должен был пробраться во дворец втихаря, и начать заваруху. Все остальные войска в это время уже будут штурмовать ворота. Командование стремилось не допустить больших жертв, особенно среди горожан, иначе все, за что мы боролись, будет достигнуто слишком высокой ценой.
   После того, как меня обнаружили, я и правда стала достаточно популярной фигурой. Никто не шугался от меня, а мощная PR-акция Мальта и второго стражника, Корта, тоже оказавшегося здесь, проведенная в рекордно короткие сроки, вообще вознесла меня на недосягаемую высоту. Я морщилась, но заткнуть им рты не имела никакой возможности. И в очень скором времени до сведения Апреля было доведено все, что произошло в Парящем.
   - Кочергой, значит? - уточнил он только, задумчиво глядя на меня.
   Я потупилась. Судя по выражению лица, он сейчас притащит указанный предмет и начнет приставать с мольбами продемонстрировать пару ударов.
   - Пойми, я не горжусь этим! - в моих глазах стояли слезы. - Я не должна никого убивать!
   Он обязан понять меня!
   И он понял. Обнял очень крепко и поцеловал в макушку.
   - Я прослежу, чтобы ты никогда больше не брала в руку ничего колющего, режущего или бьющего, но обещаю подумать насчет столового ножа, а если будешь хорошо себя вести, получишь даже вилку.
   Улыбаясь, я вытащила из-за пояса кинжал, который вынесла из подземного хранилища. На него уже давно пускали слюни как сам принц, так и почти все его паладины, и я решила все же избавиться от него, от греха подальше.
   Он обрадовался подарку, как ребенок пожарной машине. Да о чем я, в мое время парень его возраста не отходил бы от компа, играя в игры и качая порнуху. А у него другие игры...
   Периодически я посещала штабную палатку и присутствовала на обсуждениях, во время которых окончательно шлифовалась наступательная доктрина повстанцев. В эти споры я благоразумно не лезла - Боже упаси! - сидела себе в уголке, притворяясь предметом интерьера. Я поняла одно - с "ними" действительно было трудно, но и узнала, что принц умеет жестко отстаивать свои позиции.
   Меня только немного удивляло исчезновение Треда Рубиса. Пока добирались к Городу, мы даже вспомнили былые деньки и устроили пару тренировок, но потом он будто испарился, даже не предупредив, а спросить у принца я не решалась, видя, как он вымотан последними приготовлениями.
   Когда начинался детальный разбор операции, я покидала штаб и скрывалась в укромном местечке, немного в стороне от центра лагеря, откуда тоже открывался хороший вид на город.
   За несколько дней осады я часто приходила сюда, стараясь не мешаться под ногами, пока остальные решают дела особой государственной важности. Мое относительное спокойствие объяснялось полной уверенностью в нем - раз он обещал, что я пойду с ним, значит, все так и будет. Поэтому наслаждалась сейчас последними мгновениями затишья. Иногда, в сгустившихся сумерках, рядом со мной на траву опускалась Таша, но сегодня подруга решила подслушивать до конца, ведь на штурм она не пойдет. По поводу подслушивания - она попросила установить нашу палатку стенка к стенке со штабной, и так как путешествовала в закрытой кибитке, стремилась хотя бы таким образом получать достоверную информацию. Она часами просиживала, замерев у стенки, "слушая тестостерон", как сама комментировала, а так же набираясь местных матерных выражений, потому как ей надоело, что никто не понимает ее ругани. Поэтому сейчас я сидела в одиночестве. Но недолго.
   Услышав шаги, я обернулась, но в почти полной темноте не узнала приближающуюся фигуру. Бояться не боялась, ведь я все-таки на территории хорошо охраняемого лагеря, да и шаги показались мне знакомыми.
   Поэтому сильный удар по голове удивил на ту секунду, которую я еще оставалась в сознании, после чего окончательно из него выпала.
  
  

Глава 13

Б И Т В А В О Д В О Р Ц Е

  
   Первой мыслью после того, как я окончательно пришла в себя, было - и почему я не удивлена? А оглядевшись, еще сильнее утвердилась в сформировавшемся ранее мнении - меня постоянно куда-нибудь заточают и конца этому пока не видно.
   Сочащиеся влагой стены отдавали могильным холодом. Лежащая на ледяном полу охапка гнилой соломы не вызывала никакого желания вновь присесть после того как я с воплем вскочила с нее, провалившись задницей в лужу воды, скопившейся на полу под этим "ложем". Стоя посередине погреба, я не могла согреться, хотя уже битый час танцевала хип-хоп, подпевая себе речитативом из репертуара Эминема. Я знала наизусть много его вещей, ведь в свои долгие одинокие прогулки слушала в основном эти надрывные ритмичные композиции.
   До этого склепа не доходил ни единый звук извне, ко мне никто не приходил, и до кучи я жутко проголодалась, что тоже не настроило на добродушный лад. Хотя люк находился посередине потолка, я все равно пыталась до него добраться, для чего изрыла все стены единственным имевшимся у меня инструментом - своими руками. Только когда на них не осталось живого места, а стены покрылись золотым налетом, я прекратила попытки. Мне ведь в любом случае не добраться до люка по потолку. Но, видимо, и правда в жизни нет ничего бесполезного, это копошение меня немного согрело. Теперь вот танцы. Когда выбьюсь из сил, придумаю еще что-нибудь. А там руки заживут. Не хочу загадывать слишком далеко, события в моей нынешней жизни имеют обыкновение происходить очень быстро, порой приводя меня в состояние шока разной степени тяжести. Я даже ловила себя на мысли, что иногда, оказываясь в каком-нибудь неожиданном месте, не помнила, каким образом там очутилась. Вот и в этот раз то же самое.
   Как бы ни было мне холодно и больно, самым страшным испытанием стала тишина. Конечно, абсолютной она не была, я слышала биение своего сердца и бег крови по венам, в ушах стучал пульс, ритм которого все время менялся в зависимости от моего настроения, ну, то есть его колебания от обычного страха до предсмертного ужаса. Но я не слышала ни одного движения человеческого организма, да и вообще какого-нибудь другого живого существа. Тут не было даже крыс, а мне обещали, что уж эти-то твари водятся везде и выживут даже во время ядерной зимы. Совершенно не предполагая, сколько уже копошусь здесь, я терзалась мыслями о предстоящем штурме. А вдруг все уже произошло и у повстанцев не получилось?
   И еще. Где-то там, непосредственно рядом с любимым человеком и всеми моими друзьями затаился шпион, вражеский диверсант, который усыпил их бдительность и теперь готовит следующий удар. Для чего меня выкрали? Явно готовятся разменять на неприкосновенность города. Но ведь они знают, что ничего не смогут со мной сделать. И догадываются, что Апрель знает. А вдруг, все-таки можно? И здесь замаячат эти странные вытянутые синюшные личности, знавшие, казалось, абсолютно все, и сговорившиеся со всеми моими врагами.
   Где-то на грани слуха возник шум. Я стояла, замерев, и вопрошала себя, уподобившись легендарной фрекен Бок, в каком ухе у меня жужжит. Шум усиливался, теперь я отчетливо слышала зубодробительный скрежет. Будто по каменному полу волокли что-то крайне тяжелое. С лязгом откинулась крышка люка. Какой-то огромный, странный предмет стоял прямо около него. Я с опаской вглядывалась в темное пятно, и тут вокруг талии опоясала полоса огня - всего лишь бич, но будто сжимающийся раскаленный обруч. Теперь понятно, кто пришел за мной. Этого амбала я видела, когда несколько стражей волокли меня по коридорам и лестницам к погребу. Я дернулась и смогла вырвать из захвата одну руку, но в ту же секунду что-то обожгло мое лицо. Сначала подумала, ужалила оса. Потом - какие здесь осы? Тут нет даже тараканов. Вокруг послышались торжествующие вопли. Моя кровь осыпалась вокруг золотыми шариками. Амбал пальцем снял с конца своего кнута золотую каплю и осмотрел ее, а затем провел на своей щеке блестящую полоску. Меня опускали в погреб без нежностей, просто спихнули, и я упала неудачно, прямо головой вниз. Да, да, сама понимаю, что ей уже многовато, но что поделаешь! Уже в своей темнице я потрогала лицо, продолжавшее пылать огнем. Щека была глубоко рассечена. Она зажила не сразу, но вскоре кожа снова стала гладкой. Только память об огне осталась.
   Бич дернулся и потащил меня вверх. По пути я хорошо приложилась затылком о потолок погреба, но смогла оттолкнуться пятками от края, выгнулась в воздухе и выскочила через люк уже практически сама, опустилась на ноги, готовая к атаке, но сильнейший удар в живот застал меня врасплох. Я полетела куда-то спиной вперед, пока не шмякнулась всем телом обо что-то твердое и не отключилась.
   Очнулась я от нежного поглаживания по щеке. Касания были настолько мягкими, что я невольно потянулась за этой теплой рукой, и только потом открыла глаза. Я сразу подскочила и села, потому что увидела, где именно развалилась, в панике огляделась, недоумевая, кто же привел меня в чувство. Ага... Вот кого-кого, а ее я увидеть совсем не ожидала. Рядом со мной на корточках примостилась Гварла, и вид у бедняжки был крайне вымотанный.
   - Гварла, вы! - я подалась к ней, поморщившись от боли в многострадальном животе. - Откуда?... Как?...
   - Тише, моя госпожа, тише! - прошептала она еле слышно, слегка придерживая меня за руку.
   Она посидела еще немного с закрытыми глазами, будто набиралась сил. На круглом лице выступили крупные капли пота. Она что, больна?
   Оглядевшись, я пришла в еще большее недоумение. Несколько человек в форме стражей Плеяды, темно-синей с желтым, валялись вокруг в разных замысловатых позах, на лицах выражение полного отсутствия малейших признаков мозговой активности. Даже амбал лежал у стенки, у того вообще текли слюни. Я обернулась к Гварле. Если бы время и место было другое, я подумала бы, что они все сожрали не менее полкило героина, но здесь... И что с моим добрым ангелом-хранителем, ради всего святого?
   Около люка, ведущего в мое недавнее узилище, стояла огромная клетка из толстых железных прутьев. Это, наверное, ей так сильно скрежетали, подтягивая в это помещение. Карета подана!
   Наконец Гварла открыла глаза, тяжело поднялась, опираясь на руку, я вскочила на ноги и помогла ей подняться.
   - Пойдемте, моя госпожа, нас уже ждут!
   Я слишком доверяю людям, знаю, но безропотно прошла вслед за дородной фигурой. С каждым шагом поступь служанки становилась все тверже, она уже не дышала так тяжело, а скоро уже почти бежала, волоча меня за руку, ловко вписываясь в повороты коридоров. Безусловно, она очень уверенно чувствовала себя во дворце, и я размышляла, почему же не встретила ее раньше, еще в первый свой визит, ведь тогда я провела во дворце не меньше полутора месяцев.
   - Это ненадолго! - говорила она на бегу. - Я бы раньше пришла, но их было слишком много, а мой Талант ограничен...
   Точно! Я чуть не хлопнула себя по лбу. Талант! Явно не обошлось без местных штучек.
   - Что у вас за Талант?
   - Я на время убираю все мысли из головы. А без мыслей что можно делать? Только валяйся и слюни пускай!
   - Но почему же тогда, в горном замке, этот киллер так хорошо соображал? - недоумевала я.
   - Мне надо сосредоточиться! А тот наскочил неожиданно, я сначала не поняла ничего, а потом перепугалась до смерти! Какой там Талант!
   Она пожала плечами.
   Мы неслись какими-то совершенно узкими и темными коридорами, и конца этой анфиладе не было видно.
   - Прямо там, в Парящем, Кантер сделал мне предложение, - слегка зардевшись, поведала мне Гварла. - Это тот капитан Гросс самый. Мы вернулись сюда с докладом, чего тут творилось, вы себе не представляете! Принца Бахруса похитили, вас вроде убили, половину стражи Парящего тоже. Конечно, Кантера выгнали без пособия, как и его ребят. Пришлось мне снова пойти в услужение, а они потихоньку ушли, ребята сейчас в войске принца Аурелия, а Кантер здесь воду мутит, пытается перетянуть стражников, тех, кого знает. Очень уж на них повлияло ваше поведение там, в Парящем. Кантер говорил, все бы заключенные так себя вели. И такая печальная-печальная вы были, аж сердце заходилось, а все равно нас защитили! Тогда-то и поняли они, что вы на самом деле Всемогущая, и дело ваше правое... А эти чего удумали, хотели вас в клетку посадить и выставить на обозрение - вот, мол, ваша Всемогущая, ничем вам не помогает! И кто же вас сюда притащил?
   Вот и мне интересно!
   Потом до меня дошел смысл всех ее слов. Вон оно что! Это я их подвигла присоединиться к мятежу! Вот и мне есть чем похвалиться - я тоже вдохновляю людей! Только бы этот путь не оказался гибельным для них. Тогда на моей совести будет гораздо больше грехов, чем я смогу выдержать.
   Между тем мы выскочили было в еще один коридор, но Гварла резко дернула меня за руку и мы отступили в темную нишу. Мимо промчался отряд стражей. Я слышала какой-то шум, крики, треск, грохот. Похоже, повстанцы уже вовсю штурмуют внутренние стены.
   Еще одна высокая дверь, я влетаю в нее первая и тут же оказываюсь в крепких объятиях.
   - Ты! - только и смогла выкрикнуть, увидев слегка затемненную дымкой бирюзу.
   - Ну что мне с тобой делать? - яростно прошептал он. - Привязать к себе?
   - Привяжи... привяжи... - шептала я, на миг отрывая губы от его лица.
   Потом крепко обняла за шею и прижалась лицом к груди. Нельзя, чтобы он видел мои слезы. Не сейчас.
   Слегка отодвинувшись, я увидела, с кем он пришел. Мне улыбалась Тивиза, кивал Гарс, из низкой дверцы выходили еще трое человек, я не знала их имен, но видела в лагере. Я уже хотела спросить, как они пробрались сюда, но и сама уже увидела, что эта самая дверца вела в тот чуланчик с топчаном, скрывавшим лаз в потайной ход из дворца. Или, как в данном случае, во дворец. Здесь я узнала, что Король Верейнский подло убит собственной женой. Но у меня с этим местом было связано еще и другое, более приятное воспоминание - первый поцелуй любимого.
   И тут я вспомнила...
   - Апрель, меня похитил кто-то из наших, я вроде узнала...
   За спиной принца раздались крики, звон металла, глухой стук. Апрель резко развернулся, закидывая меня к себе за спину, но я успела увидеть глубоко изумившую меня картину. Трое незнакомых воинов лежали на полу, Тивиза застыла в полнейшем шоке, а Гарс резко отпрыгнул к высокой двери, через которую вошли мы с Гварлой, и выставил перед собой бедную служанку, приставив к ее шее свой окровавленный клинок.
   Немая сцена продолжалась несколько секунд.
   - Но почему? - какая мука в голосе принца! - Гарс, друг, почему?...
   Да, вопрос на засыпку.
   Только теперь, когда я увидела все своими глазами, куски еще одной головоломки сложились воедино. Ведь это ясно как день: от самого полигона нас пасли. И те ребята, напавшие самыми первыми, они били принца на поражение, мы с Пушем еле успели его спасти, а потом он чуть не умер у меня на руках. А вот Натальины сектанты не тронули его, просто связали, у тех только ко мне были претензии.
   Дальше больше: сообщить Королю о дивной находке, спровоцировать переезд в столицу, создав все условия для того, чтобы Королева смогла подставить принца, убив его отца... И в Аахронду он с принцем потащился, надеясь, что уж там-то, в гостеприимных, но слишком крепких объятиях Властелина, с ним наверняка произойдет что-то нехорошее... А вдруг и в тот раз, когда Хлед чуть не убил принца, пробравшего во дворец за своим братом, вдруг и тогда не обошлось без Гарса? Неужели кто-то способен так поступить с человеком, называя его другом? Неужели можно всю жизнь лгать? Ведь никто, кроме Гарса, самого близкого человека буквально с младенчества, не знал всех целей, надежд и окончательных решений принца, разве только он сам.
   Так и получается, что целью его подрывной деятельности является именно Апрель, а я была инструментом, а иногда и откровенной помехой. Хотя, тот обстрел в Верейне тоже можно списать на таинственных сообщников Гарса, ведь тогда еще не все были в курсе моей неуязвимости, в том числе и я сама. Ну, должны же они были попытаться... И тогда вопрос "почему?" приобретает более громкое звучание. Вот тебе и друг детства! Тут и порадуешься, что мы с Натальей в детстве терпеть друг друга не могли.
   Конечно, было бы гораздо лучше, если бы понимание озарило меня не в такой авральной обстановке. И даже сейчас пара моментов остались невыясненными - тот Зов во дворце, от которого я избавилась, только получив тяжкую травму, и убийцы в Парящем. Не вписывались они в подрывную деятельность Гарса, хоть убей, не его это методы. Зов был мощнейшим, куда сильнее прежнего, и это при том, что тогда он тянул к парню, который уже начинал мне нравиться. Из Города же меня влекло в никуда - наверняка, аппаратура поновей, а может, вовсе и нездешняя. А что до киллера... Никакого практического смысла в бесполезной попытке моего уничтожения не было, если только предпринял ее некто, не знавший об этой моей особенности. А может и наоборот, решили еще разок попытаться, чем черт не шутит?
   Мысли пронеслись мгновенно, а Гарс не стал утруждать себя объяснениями. Он только ухмыльнулся жутко, и бросил Тивизе:
   - Было бы много проще, если бы ты унаследовала характер отца, детка! А так... очень жаль...
   Это было невероятно, но в глазах его и правда мелькнуло сожаление, быстро, однако, вытесненное очень жестким выражением, он швырнул безвольное тело служанки на Апреля и вылетел за дверь. А мы не сразу пришли в себя.
   Апрель осторожно уложил Гварлу на пол у стены, я немедленно присела рядом с ней. Тивиза, все еще в полной прострации, стояла и смотрела расширившимися глазами на дверь, за которой скрылся человек, предавший не только своего принца и Орден, но в первую очередь, ее доверие и любовь. Это тяжкий удар, как же она теперь...
   Апрель подошел к ней.
   - Тиви... не молчи! Как ты? - он потряс ее за плечи, не очень бережно, но тут не до нежностей. - Тивиза Фарлейм, ты нужна нам! Давай, давай, все потом, мы найдем его, вытрясем душу, но сначала надо закончить дело. Тивиза!
   Она дернулась, моргнула, сфокусировала взгляд на его лице, черты ее смялись на мгновенье, будто она сейчас заплачет, но жутким усилием она загнала истерику внутрь. Потом так потом.
   Мы услышали топот множества ног по коридору. Наверное, предатель возвращался с подмогой. Апрель с Тивизой переглянулись и бросились к дверям. Закрыли засов, начали подтаскивать к ним неподъемный шкаф. Оставив потерявшую сознание женщину, я ринулась к ним на помощь.
   Мы трое с огромным трудом сдвинули этот шкаф с места, а когда он оказался у дверей, я обессилено сползла по его дверце на пол. Происходящие в данный момент вещи просто не укладывались в голове. Уж я-то в каком шоке, а на Тиви вообще посмотреть было страшно - она на глазах осунулась, побледнела до синевы, только глаза ее, ушедшие, казалось, глубоко под брови, горели лихорадочным огнем, и я буквально видела, какую бешеную карусель устроили беспорядочно мечущиеся мысли, все как одна - о нем. Я содрогнулась. Да, у меня тоже были неприятные моменты, но так никто не предавал. Как она справится? Что будет с ней, когда отпадет необходимость концентрироваться на неотложных делах? Да как он мог вообще?!...
   Апрель вдруг отвел взгляд и приложил ладонь к левому уху.
   - Блай! - проорал он так громко, что я подпрыгнула на месте.
   Он или сошел с ума... или у него в ухе переговорное устройство!
   - Блай, это Гарс, повторяю, Гарс предатель! Тут у нас заваруха! Но смотри, и в лазе они могут засесть, будь осторожен!
   В дверь сильно толкнулись. Шкаф держался молодцом, даже не дрогнул.
   Апрель, все еще смотря в никуда, как обычно бывает, когда при разговоре не видишь собеседника, подошел ко мне и протянул руку. Качая головой, я взялась за его ладонь, он рывком поднял меня. В этот момент в дверь толкнулись сильнее, шкаф остался на месте, однако одна из дверец его с треском распахнулась.
   - Блай, давай быстрее! - торопил Апрель. - У нас тут еще женщина без сознания!
   Он наконец-то посмотрел на меня, и выглядел при этом очень виноватым. Я не облегчила ему объяснение, нахмурившись и сложив на груди руки.
   - Это Блай притащил, какие-то странные штуки! - он развел руками. - Четыре всего, у него самого, у меня, Тивизы и Рубиса. Остальные в курсе, но мы привыкли молчать об этом.
   Я подошла к нему, схватилась за мочку уха и, притянув к себе, посмотрела внутрь. За таким кругленьким выступом, который вроде зовется козелок, примостилась маленькая штучка размером с половинку горошины, телесного цвета, совсем неприметная, если не приглядываться.
   - И давно это у вас?
   - Давно! - подтвердил принц. - Как только Блай появился.
   Я кивнула. Привыкли, так привыкли, черт с ними! Главное, это поможет привести нам помощь, а все остальное не важно. Вот и открылась тайна их загадочных "весточек": двое паладинов всегда были на связи с магистром и наставником. Но почему же тогда в убежище эти штуки не работали? Тиви даже пришлось самой тащиться на их поиски. Не знаю, может, они вышли из "зоны действия сети"? Вот, блин, приехали, радиосвязь в средневековье!
   Гварла зашевелилась и застонала. Я подскочила к ней и помогла подняться.
   - Простите меня, опять перепугалась до смерти! - бормотала женщина.
   - Ничего, ничего, все нормально, - успокаивая ее, я осторожно поднимала грузное тело, - вставайте потихоньку!
   Я отряхнула ее платье и проводила женщину в каморку. Кажется, в этой комнате скоро будет жарко.
   Двери сотрясались уже постоянно, шкаф не то чтобы трясся, он ходил ходуном. Апрель и Тивиза стояли напротив, принц крепко сжимал меч, лучница уже зарядила свой арбалет. Кончик стрелы мелко подрагивал - рыжая еще не совсем отошла от потрясения. И не знаю, оправится ли она вообще когда-нибудь.
   Я подошла к трупу и осторожно, стараясь не потревожить покойника, вытянула из его ножен саблю. Столь неожиданно было предательство - даже опытные воины не успели достать оружие. Потом встала с другой стороны от Тиви.
   Я крепко ухватилась за удобную рукоятку, с одобрением отметив широкую гарду, защищающую пальцы, несколько раз крутанула кистью, разрабатывая сустав, проделала пару финтов, сталь со звоном взрезала воздух.
   - Тебе не нужно это делать, - тихо сказал Апрель, - сейчас Блай прибудет с подмогой.
   - Вот когда прибудет, тогда и не буду...
   Шкаф отлетел от дверей, те с треском распахнулись, в комнату вбежало десятка два стражей и снова Гарс собственной персоной.
   - Ого! - насмешливо воскликнул он, углядев мою воинственную фигуру. - Статуэтка вооружилась!
   - Закройся, гнида! - ответствовала я высокомерно, немного подумала, и выдала длинную непечатную фразу.
   Может, они и не поняли ничего, но прозвучало это солидно.
   Гарс кивнул, и стражники ринулись на нас.
   Могу сказать только то, что скоро герцог перестал улыбаться. Конечно, никто не удосужился сообщить ему, что Рубис полгода меня тренировал. Другое дело, что я старалась просто вырубить противника, тогда как широкий меч Апреля разил без вариантов, как и стрелы Тивизы. Но я, после того раза, когда, будучи до крайности разъяренной, убила двоих бандитов в Парящем, даже представить не могла, что сделаю это снова.
   Вскоре стражей стало гораздо меньше, чем в начале, Гарс и остатки его воинства начали снова отступать к дверям, но мы, распаленные победой, неотступно следовали за ними. Будет неплохо, мельком подумала я, если Гварла хоть в этот раз сумеет спрятаться.
   Вот мы уже в коридорах, из некоторых боковых дверей появляются новые стражи, и наши с Апрелем руки продолжают вертеться, как крылья мельницы, сталь оглушающе звенит и скрежещет, высекая снопы мелких искр. Тивиза из-за наших спин без промаха разит самых настырных. До нас доносятся громкие звуки снаружи дворца: оглушительные вопли, удары, треск ломаемых ворот. Да, бой уже идет на городских улицах, по-моему, повстанцы добрались и до его стен, и теперь сражаются с последними защитниками узурпаторов.
   А мы неслись по дворцовым покоям, стараясь побыстрее захватить как можно больше помещений и добраться, наконец, до главных виновников творящегося вокруг безумия. Нас давно догнал отряд Блая, тридцать человек гвардии, плюс Сорайя - это мощная сила. Мы уже нигде не встречали сопротивления. Но оружия из рук я еще не выпустила.
   В редкие минуты затишья, когда становилось возможным хоть чуть-чуть перевести дух, я узнавала некогда роскошные коридоры, сейчас разрушенные и забрызганные кровью, стены утыканы стрелами, изящная мебель разломана. Картина ужасала, становилось страшно от мысли, что я никогда больше не увижу это место прежним. Того фантомного дворца сказочного короля, ошеломительно роскошного, многолюдного, кипящего жизнью, больше не было. Сейчас здесь будто смерч прокатился, все сломал, разрушил, уничтожил. Но это неправда. Все это совершено руками человека.
   Ничего, все наладится, все придет в норму, все... Я успокаивала себя так, когда вдруг в одном из боковых проходов заметила одно лицо. Сказать честно, я мечтала встретить его обладателя. И еще честнее, я с удовольствием убью его. Я распорю ему брюхо и буду смотреть, как он ползет, разматывая метры своих гнилых кишок, его черное сердце будет трепыхаться в моих окровавленных ладонях, и я с наслаждением сожму их, чтобы прекратить всякое движение. Но мечтать легче, чем сделать. Пока я витала в сладких видениях, Сандр Хлед, гадко ухмыльнувшись, скрылся в темноте. Я ринулась за ним, не обращая внимания на вопли Апреля и Блая. Этот гад задолжал мне по-крупному, и я не буду снисходительным кредитором.
   Я неслась по коридорам, только интуитивно определяя, куда бежит наемник. И интуиция не подвела, как и потом, когда, почти вбежав в какой-то широкий коридор, я отшатнулась назад, и вовремя, потому что широкое лезвие гильотиной опустилось почти на нос. К счастью, длиной эта часть моего лица никогда не отличалась, поэтому осталась цела. Вот так, потрешься рядом с фантомом, и сама начнешь предугадывать события.
   Когда я снова сунулась в коридор, Хлед стоял лицом ко мне и ждал. Усмешка делала черты его еще непригляднее, если это возможно.
   - Что, получила своего красавца? - ехидно поинтересовался он.
   Я читала, что не стоит говорить с врагом, которого собираешься убить, только вот забыла, почему. Лично я просто отказывала этому существу в праве называться человеком. Его слова звучали для меня бреханьем бешеного пса, уничтожить которого благо, а не преступление. Не знаю, может я искала лазейку в своих принципах, договаривалась со своей совестью, или просто ненавидела его чистой ненавистью, но то, что он говорил дальше, не понимала. А он говорил, я видела шевелящиеся губы, но исходящие звуки слышались немыслимой какофонией. Я немного постояла, успокаивая сбившееся дыхание, а потом пошла на него.
   Многого из этой схватки я потом так и не вспомнила. Хлед на самом деле оказался гением оружия, и я на своей шкуре убедилась в этом. Он начал играючи, несколько молниеносных движений, и мой клинок уже летит ему за спину, а его меч приставлен к моей груди. Но он забыл, что однажды уже убил меня. Больше этого не повторится!
   Я как можно ниже откинулась назад, почти упала на спину, а потом вытянула руки над головой и сделала переворот, попутно зарядив подъемом ноги по вражескому подбородку. Боль от этого дикая, по себе знаю. Он отшатнулся, шипя совсем по-змеиному, я восстановила равновесие и скользнула к нему, приготовившись атаковать.
   Я виртуозно увертывалась, ныряла под проносящимся над головой острым клинком, старалась достать, если он открывался, хоть пальцем, хоть ногтем чиркнуть. Что скрывать, противник оказался сильнейшим, однако я танцевала перед ним совершенно невредимая, и видимо этот факт его и доконал. Он начал злиться. А я и до Рубиса знала, что злость плохой помощник во всем.
   Отскок, отскок, с силой блокирую руку с мечом прямо у своей шеи, ухожу в сторону, и совершенно случайно вижу в пределах досягаемости свою саблю, потерянную в самом начале схватки. Да! Да! Наконец-то! Должно же хоть когда-то повезти! А Хлед вдруг яростно зарычал, решив, будто я специально пробиралась к этому месту. Ага, если бы... Конечно, он и безоружную меня достать не смог, а с клинком...
   Легче не стало. Какая разница, с саблей или без, если тот факт, что я еще жива, до сих пор приводил в замешательство обе сражающиеся стороны. Не знаю, что именно спасало - неистовое желание сквитаться за Апреля, или безупречное владение техникой фехтования... Не льсти себе, дорогая! Рядом с этим парнем спасует и электромясорубка, куда тебе с твоими вялыми пассами. Чудо, только чудо берегло меня до сего момента, что, однако, не может являться препятствием для осуществления замысла прикончить мерзавца.
   Избегая мощной атаки, я низко пригнулась, присев на одно колено и почти потеряла равновесие. Вот и все. Ошибка слишком явная, чтобы опытный рубака не заметил, и такая глупая, что грех не воспользоваться. Тем более наемнику, приемы которого далеки от благородства. Единственное, что я еще смогу - постараться умереть достойно. Сейчас он вырубит меня, потом искромсает на мелкие кусочки, скорее всего, в натуральный фарш (черт меня дернул вспоминать о мясорубке!). Вдруг это сработает? Может, Эллер до такого просто не додумался?
   Изо всех сил пытаясь не упасть, я резко выбросила руку с саблей в сторону, перемещая центр тяжести, и почувствовала сопротивление. Молниеносного удара не последовало, и я не стала дожидаться пригласительного на гербовой бумаге, поспешно откатилась, подивившись неплотному блоку противника. А когда обернулась - увидела, что это вовсе не блок.
   Видимо, его подвела сила собственного удара - просто не успел закрыться. Хлед стоял, замерев, одна ладонь все еще держала рукоятку меча, другая прижималась к животу, а сквозь пальцы уже обильно струилась кровь, клинок со звоном упал на плиты пола, и вторая рука тоже пыталась теперь остановить неизбежное. Он упал сначала на колени, от толчка ручейки превратились в потоки, темные струи полностью окрасили пальцы. Потом начал неудержимо крениться набок, локоть уперся в пол, подогнулся...
   Теперь он лежал на боку, кровь собралась в большую лужу рядом с корчившимся телом. Что ж, мои мечты оказались пророческими, ведь он всеми угасающими силами стремился удержать на месте внутренности, не понимая еще, что попытки эти бесполезны.
   Я, все еще тяжело дыша, неотрывно смотрела на человека, только что обреченного мной на жуткую смерть. Не очень разбираясь в медицине, все же была в курсе, что ранения живота чрезвычайно опасны. Они более всего подвержены воспалению и загниванию, ведь там, в кишечнике, обитают просто кошмарные бактерии. Они же в большинстве своем остались обычными людьми, и перитонита еще никто не отменял, а вот как здесь насчет пенициллина? Скорее всего он тихо умрет от потери крови, или в страшных муках, рассматривая свою заживо гниющую плоть.
   Уж кто-кто, а Хлед знал все это получше, чем я, явно не раз видел такое. Он вскинул обезумевшие от страха глаза. Видимо, мгновенное осознание неотвратимого конца заглушило даже нестерпимую боль открытой и глубокой раны на животе. Да это же почти вскрытие!
   - Убей! - прохрипел он.
   - Я не захватила милосердие! - ответ прозвучал жестко, я развернулась и пошла к выходу.
   Я слышала его хрипы, шевеление агонизирующего тела. Но не это остановило меня. Снова воспоминания... Еще давно, когда училась в школе, я прочитала одну занимательную статью. Автор утверждал, что все те, кого неотвязно преследовали лютые враги, сами и спровоцировали эту одержимость. Поступком ли своим, бездействием ли, уже не важно. Что-то происходило в прошлом, что-то, повлекшее нынешние проблемы. И я не собиралась оставлять незаконченное дело. Это воспоминание замедлило шаги, я задумалась, а потом и засомневалась.
   Горячка боя схлынула, накатили усталость и вина. Какая разница, кто он и что сделал, я снова сорвалась. Да, он бы убил меня, не колеблясь, ну, если бы смог. А вот я...
   Я вернулась, присела рядом с раненым, не понимая, что тут можно сделать. Здесь нет высококвалифицированных хирургов, нельзя вызвать неотложку. Этот человек уже мертв, хотя еще движется и пребывает в сознании, последние крупицы жизни вытекают из него на загаженный пол оскверненного Королевского дворца.
   Я совсем не удивилась бы, вытащи он откуда-то кинжал и пырни меня под ребро. Просто он прекрасно знал, что ничего из этого не выйдет. А лишняя суета не присуща воину, пусть даже пошедшему по темной дорожке.
   Я положила ладонь на его руку, он нашарил ее окровавленными пальцами и крепко ухватил, я переплела с ними свои пальцы. Он что-то бормотал, очень тихо и бесконечно долго. Я не священник, но мне показалось, что он исповедуется, слишком длинной и путанной была его речь. Но вот шепот его совсем стих, содрогания прекратились, вторая рука, до сих пор напряженно прижимавшаяся к животу, бессильно опустилась, черты лица разгладились, и стали даже почти приятными. Такое ощущение, что именно выражение лица уродовало его, исключительно жестокая гримаса, искажавшая черты практически неузнаваемо.
   Я посидела рядом еще несколько мгновений, потом потрогала шею, запястье, приложила ладонь к груди. Ничего не билось и не пульсировало. Вздохнув, я решительно поднялась, подхватила свою саблю и побежала назад, туда, где все еще кипела битва за город. Свои обиды я ему простила.
   Даже если встречавшиеся на пути слуги, одинокие гвардейцы или стражи и были как-то удивлены, виду они не подавали, проносясь мимо как реактивные по своим собственным, не менее важным, чем мои, делам. Я бежала туда, где откололась от остальных, надеясь найти их по следам. В том, что следы будут, я не сомневалась, очень уж беспокойные они ребята, и оказалась совершенно права. Следов было не меряно.
   Трупы, трупы... трупы. Совсем они взбесились, что ли? Разве можно так буйствовать! Оставь вот их на минуту!
   Я неслась через забрызганные кровью коридоры, терзаемая рвотными позывами, а конца и края побоищу не было видно. Более того, вылетев к лестнице, я поняла, что штурмовой отряд зачем-то потащился наверх, в Башню. Насколько я знала, на самом верху, куда, собственно, и вели следы битвы, почти под шпилем Башни располагался огромный круглый балкон. Я не знала, каково его практическое назначение, и какую он выполнял функцию, кроме постоянной угрозы обвалиться и произвести как можно больше разрушений, пока не поднялась наверх.
   Лестница привела меня на площадку, огороженную высокими толстыми стеклами, и около каждого было установлено какое-то довольно сложное устройство. Они напоминали керосиновые лампы, но гигантские! Вместительные емкости, наверное, с горючим веществом, большой плетеный фитиль. Таких устройств было шесть, как и стекол, возле которых они стояли. А периметр самой площадки оказался октаэдром, потому-что она имела еще две стороны - выходы, расположенные друг напротив друга. Больше всего это сооружение напомнило мне маяк. Только вот зачем он здесь, в сотнях километров от ближайшего моря?!
   Но, как бы то ни было, вылетев на эту площадку, я через один из выходов выскочила на сам балкон, и сразу забыла о предполагаемом назначении маяка. Думаю, финал битвы за город происходил именно здесь.
   Не успела я появиться, как сразу же была грубо схвачена за руку и оттащена куда-то в сторону. Я начала было отбиваться, но в ухо мне рыкнул знакомый голос, я обернулась и увидела, что это Кирилл скрутил меня, почти полностью обездвижив. И тогда я слегка расслабилась. Интересно, почему он стоит здесь и ничего не делает?
   Оглядевшись, я поняла, что так вот, почти прижавшись к бортику балкона и стеклянным стенкам маяка, стояли все - повстанцы, гвардейцы, стражи, несколько человек в богатых, но разодранных одеждах, даже Королева была здесь, и все они с разным выражением лиц наблюдали за двумя фигурами, которые, собственно, и сражались между собой.
   Апрель и Гарс. Принц Аурелий Торвенгейм и герцог Вермон. Два друга детства, по какой-то причине ставшие врагами. Я посмотрела за перила и поразилась: даже там, далеко внизу, на широкой площадке перед парадной дверью и на вытоптанных газонах никто не сражался уже, люди замерли, ошеломленно наблюдая, чем закончится схватка.
   Я снова посмотрела на сражающихся. Как это часто бывало, исход одной битвы решал, чем закончится война, так и здесь, эта схватка была заключительным штрихом во всей этой эпопее. И тогда я вспомнила другую драку между этими двумя. Тогда принц, охваченный своим приступом безумия, дрался как одержимый, а герцог только оборонялся, но весьма успешно. Сейчас Апрель тоже не был спокойным, но и Гарс выкладывался по полной. Ледяная волна страха окатила меня, вызвав лихорадочную дрожь во всем теле. Даже мне, не слишком опытному бойцу, было заметно, что Апрель начинает уступать.
   А потом увидела его глаз. Никакой чистой бирюзы, даже о легкой серой дымке речи не шло, это было совершенно черное нечто, в этот раз поглотившее не только радужку, а даже всю склеру. Это было похоже на глаза Пуша, только их жемчужная чернота пестрела множеством оттенков, в глазу же принца клубилась только тьма. У меня возникло такое чувство, что на этот раз и я не смогу развеять ее своим светом.
   Поединок продолжался, и я все яснее видела, что герцог превосходит соперника, а вскоре это стало слишком очевидно. Видимо, зря принц в детстве торчал в библиотеке, лучше бы побольше упражнялся! Вот Гарс явно не терял время, сволота, наверняка готовился к этому моменту всю жизнь. Я задергалась в сильных руках племянника, но он стиснул меня так, что и дохнуть стало невозможно. Да что же это такое, неужели ни один не двинется? Неужели они позволят его убить?...
   И тут произошло нечто странное. Гарс вдруг оступился. Это была такая нелепая ошибка, однако даже самый опытный воин от нее не застрахован. Но эта ошибка повлекла за собой тяжкие последствия. Тяжелый двуручник принца неумолимо опускался на очень удобно подставленную шею противника, я видела, как дернулась его рука, пытаясь предотвратить удар, но сделать ничего уже было нельзя. Это неуловимое движение наполнило меня надеждой. Он пытался сопротивляться где-то там, как и в прошлый раз. Главное, чтобы никто больше не заметил его состояния, по крайней мере, кроме меня и паладинов.
   В абсолютной тишине раздался громкий хруст с влажным прихлюпом, тяжелый меч от силы удара со звоном рубанул каменные перила, на застывшее лицо принца брызнули густые темные капли. Отрубленная голова герцога пролетела над перилами и исчезла в темноте. Тело его тяжело рухнуло к ногам победителя. Краем глаза я увидела стиснутую Сорайей хрупкую фигурку Тивизы, рыжая обмякла, а рука воительницы плотно зажимала ее рот. Только по глазам лучницы, выпученным сверх всякой меры, можно было понять, что творится в ее душе - они стали цвета тучи, с минуты на минуту готовящейся разразиться ливнем - сплошной водоворот ужаса и боли. Права, права Сорайя, сейчас нельзя издать ни одного звука, не рискуя подвергнуться нападению. Апрель стоял, низко опустив голову, и я знала, что тьма не покинула его. Не так все легко и просто. Он всего лишь выбирает новую жертву.
   Когда принц поднял голову, первой, с кем он встретился взглядом, была Королева. Я видела, как бледное лицо стало восковым, красивая некогда женщина вдруг постарела на несколько лет, она задрожала, беспомощно и испуганно обернулась, но за спиной ее была лишь пустота. И вдруг...
   Вдруг черты ее лица страшно исказились, она засмеялась абсолютно сумасшедшим смехом и повернулась лицом к перилам балкона.
   - Получите же, что заслужили, безумцы, безумца на троне! - проорала она в небо, и не успел никто отреагировать, как она ловко перемахнула через перила и рухнула вниз, на каменные плиты двора, с высоты этажа примерно девятого жилой многоэтажки.
   Несколько мгновений тишина стояла просто гробовая. А потом...
   Потом я поняла, что первый пошевелившийся будет немедленно атакован сидящим в принце монстром, его болезнь или что там это такое, будет раскрыта, и наступят времена еще более черные. И будь что будет, пусть я привлеку к себе лишнее внимание, чем допущу это. Я спасала не их сейчас, не окружавших меня людей, от ярости монстра. Я спасала любимого от душевных мук, не желая допустить, чтобы он убил кого-то еще, повинуясь приказам чудовища.
   Я угрем выскользнула из захвата Кира и несколькими скользящими шагами приблизилась к нему. Я приложила ладонь к его глазам, как тогда, но тело его не спешило расслабляться. Более того, он вдруг положил руки мне на плечи, крепко вцепился в них скрюченными пальцами, и я сполна ощутила на себе его силу. Черт, как же больно! Такое ощущение, что пальцы сейчас проткнут мою кожу и проникнут в плоть. Не работает! Не работает! Наверное, в этот раз точно передоз, ведь он сейчас раздавит меня голыми руками. Потом я вспомнила. Он же сам научил меня.
   - Апрель! Любимый, иди ко мне! - тихо-тихо прошептала я. - Мой милый принц, иди ко мне! Я здесь... я рядом...
   Я не знала, что еще говорить, поэтому бормотала всякую ерунду, и он на самом деле расслабился. Сначала разжались судорожно сжатые пальцы, его руки дрогнули и перестали ломать мои плечи, а потом обняли меня слегка, я рискнула убрать свою руку и по маковку окунулась в бирюзу. Нет, дымка никуда не делась окончательно, тень ее была заметна, но в остальном...
   Я прижалась к нему, он уже крепче обнял меня одной рукой, второй помахал людям далеко внизу, и в следующую секунду до нас донесся торжествующий рев - народ приветствовал нового Короля.
  

Глава 14

С О М Н Е Н И Я

  
   Мы не остались в Городе. Я, Таша, Тивиза и Гварла на следующий же день уехали в Резиденцию. Пуш чуть не довел служанку до инфаркта, ведь она раньше не видела таких домашних питомцев. Но коронацию мы застали.
   В большом тронном зале, оказавшемся, как ни странно, совсем нетронутым, принца и остальную толпу поджидали Рубис и какой-то представительный мужчина среднего возраста, с небольшой, но полностью седой бородкой. Так вот куда пропал гигант, наверняка это очень важный человек, ведь его сопровождение было доверено одному из сильнейших воинов Рура. Подойдя к седобородому, Апрель преклонил колено, и мужчина возложил ему на голову золотой венец, который я не раз видела на Короле. Понятно, это тот самый "делатель королей", Тивиза называла его граф Лересс. Не было сказано ни одного слова, но поднялся Апрель уже Королем. И теперь вот остался в столице, верша свои королевские дела первостепенной важности. А я ведь знала, что это неизбежно, и только осознание данного факта не позволяло мне утонуть в черной депрессии.
   О первых распоряжениях Короля я уже знала. Он приказал снести с лица Города дома всех десяти лордов Плеяды и навсегда упразднил этот орган. Вместо этого учредил новый - Совет безупречных, который будет состоять из самых уважаемых и мудрых людей государства, и не обязательно даже аристократов. Главой первого Совета был назначен граф Лересс, что совершенно никого не удивило.
   Меня охватывала всепоглощающая нежность, стоило только подумать о нем. Мой реформатор! В принципе, на этом нежность заканчивалась, дальше было все нецензурно.
   Скотина! Гад! Я ругалась так всю дорогу до старого замка. Нет, ну это надо же! Я еще не сказала ему окончательного "да", а он прямо там, на балконе, объявил меня будущей Королевой.
   - Ты согласилась! - упрямо талдычил он.
   - Хочешь восстания в первый же день своего правления? - вопила я, но он только усмехался и призывал меня успокоиться и думать только о приятном.
   А чтобы мне было, о чем думать, утащил в сторонку и поцеловал так страстно, что я и правда забыла обо всем другом. Как жаль, что на большее нет времени, да и места приличного тоже не найти.
   И вот теперь мы, то есть я с вышеуказанными персонами, в сопровождении отряда из двадцати человек и лично Треда Рубиса, почти уже подъехали к нашему временному пристанищу. Вскоре дорога вывела нас к дикому парку, окружавшему замок, и восточная башня выросла перед глазами, все с такой же разрушенной крышей и облупившимися стенами. Я судорожно вздохнула, потому что меня сразу закружило в водовороте воспоминаний. Именно здесь я поняла, что люблю его. Для меня это место всегда будет самым памятным.
   Нам повезло, что сюда не нагрянули никакие наемники или мародеры, все было так же, как в тот вечер, когда мы покинули это место, обнаруженные покойным Королем.
   За всю дорогу я не проронила ни слова, и сейчас, когда гвардейцы осмотрели замок и подтвердили, что все чисто, я соскользнула с Пуша и пронеслась в свою бывшую комнату. Захлопнула дверь и обессилено прижалась к ней спиной. Все, я одна, в первый раз за уже очень долгое время. Сползла на пол, будто меня не держали ноги, но это был приступ не физической слабости - я вовсе не устала. Меня окатывал страх, волна за волной, словно беспокойство по поводу штурма столицы служило своеобразной плотиной, удерживающей другие тревожные мысли, а теперь вот она рухнула, и в мозг хлынул накопившийся беспокойный рой.
   В любую минуту могло произойти неизбежное. Каждое мгновенье бомба или что это была за хрень, она могла взорваться или нагадить каким-нибудь другим способом. И мне не на кого было жаловаться - я так решила сама и ничуть не жалела об этом решении. Только вот... да, от этого вовсе не легче.
   Я кое-как доползла до кровати, взобралась на пышную перину и разрыдалась. В этот раз немного полегчало.
   Я успела отдохнуть и успокоиться, когда обо мне, наконец, вспомнили. Какие тактичные у меня подруги! Предложение Тивизы привело меня в восторг - вспомнить старые добрые времена в замечательном кристально-чистом озере с водопадом.
   Вместо Сорайи теперь бултыхалась Таша, и надо сказать, подруга плавала лучше нас всех, вместе взятых. Она мелькала где-то у дна настоящей серебристой рыбкой, а мы с Тиви завистливо наблюдали за ней с нашего камня.
   Тиви... только в этом месте она немного вышла из того ступора, в который ввело ее предательство, а потом и гибель Гарса. У меня чуток отлегло, ведь я опасалась иного. Где как не здесь они проводили так много времени вместе, где зародились ее чувства к нему, где она имела возможность быть к нему ближе, в противовес столице, где Гарс в первую очередь являлся надменным аристократом, тогда как в Резиденции парень вел себя как обычный шалопай его возраста. Тивиза, однако, возразила, что как раз из-за этого именно здесь она может отрешиться от всего произошедшего во дворце, именно здесь воспоминания о нем приобретали характер тихой скорби, в отличие от обдирающей душу ярости, терзавшей ее в Городе.
   - Не хочу возвращаться туда! - качала она головой. - Так и придется выпросить у принца этот замок, и жить тут, выращивая овощи и охотясь.
   Воспользовавшись очередным заплывом Таши, я не удержалась.
   - Тиви, скажи, а ты не жалеешь?... - она сразу поняла меня.
   - Я знала о том, что принц мой жених с самого начала, отец всегда об этом говорил с удовольствием, - она пожала плечами, - и когда я с ним познакомилась, не могла понять, как отношусь к нему. Какие-то теплые чувства, но любовью это не было. И мы решили сделать так: подождать, ведь время у нас было, посмотреть, как и что, и если мы не встретим никого, кто бы... тогда и подумаем об этом серьезно. А потом... я увидела его позже, чем остальных, он куда-то уезжал по делам семьи, но когда наши глаза встретились, я поняла, что это произошло - я влюбилась. Я понимала, что все это невозможно, что такой парень как Гарс, герцог Вермон, никогда не обратит внимания на замухрышку типа меня. Ведь я никому не сказала, кем являюсь, только принцу. А он обратил. И теперь я не могу понять, пал ли он совсем низко и сделал ли это потому, что уже знал, кто я, или остатки чести все же были в нем, и он на самом деле узнал только потом?
   Тиви качала головой. Потом усмехнулась.
   - Только не начинай придумывать, что лишила меня жениха! - предупредила она, улыбаясь. - А то знаю я тебя!
   Да, точно, она меня знает. Потому что мысль эта уже давно неотступно преследовала меня. Если бы не я...
   Я уткнулась лбом в ее плечо.
   - О чем митингуем? - поинтересовалась внезапно вынырнувшая прямо перед нами Таша.
   - Тиви исполняет твою роль, устроила мне сеанс психоанализа.
   - Тиви, не ешь мой хлеб! - строго пригрозила рыжей Таша, а потом расхохоталась. - Знаешь, я не против делить с кем-то этот тяжкий груз, быть личным аналитиком Всемогущей в одиночку невыносимо!
   Мы смеялись уже вместе.
   Потом вспомнили о Сорайе. Воительница не пожелала оставить без присмотра кипящий событиями дворец, а скорее всего конкретного человека - Блая. Я уже знала, что эти двое решили пожениться. Апрель назначил моего племянника командиром дворцовой гвардии, и у того хлопот было невпроворот. Прощаясь, я подколола его:
   - Вот что значит заводить правильные знакомства! Не прошло и нескольких лет - и ты начальник!
   Кир дал мне щелбан по лбу, я запрыгала вокруг него, обозначая атаки, а потом просто замахала руками как крыльями мельницы - моя самая лучшая защита от нападений брата, он просто не мог подойти ко мне в такие моменты.
   Кстати, о брате. Вечером я загрузила его и рассказала обо всех событиях, произошедших во время штурма.
   - Ты точно теперь слишком крутая! - серьезно покивало виртуальное лицо. - Крутой пельмень! Или нет, нет - пельмень, сваренный вкрутую, вот так надо!
   Я убедилась, что виртуальный смех звучит весьма оригинально.
   Потом мы с девушками начали потихоньку обсуждать предстоящее путешествие. Сейчас я уже сомневалась, что Апрель пойдет с нами. Оказывается, я на самом деле не подозревала, сколько забот у самого главного человека в государстве. А уж когда страна должна оправиться от последствий гражданской войны... Я всегда считала такую войну самой бессмысленной и жестокой, ведь один и тот же народ уничтожал сам себя. А для Верейны это опасно вдвойне, поскольку она гарант равновесия в Руре. Поэтому, как только Апрель был коронован, он послал войска в Ламару и Бер-Карнас, и армия Властелина, не дожидаясь, пока им накостыляют, убралась на место, в свой жуткий город. Это сообщение Тивиза получила через четыре дня после нашего водворения в Резиденции. И вот вроде все успокоилось, но как тревожно на душе!
   - Я вообще не знаю, где мы будем ее искать! - разорялась Таша. - Этот Пластилин обманул нас! Ничего важного он не сказал и так ловко вывернулся, что мы ушли ни с чем! В жизни не видела такого скользкого и гнусного человека... извини, Тиви!
   Таша выглядела виноватой, а Тивиза качала головой.
   - Нет, ничего! Никто не может сравниться в ненависти к нему со мной! Одно меня только радует - он не может лишить меня наследства, законы крови в нашей стране нерушимы! Это не Верейна, даже если я прикончу его, все равно стану Властительницей! - глаза Тивизы горели прямо каким-то маниакальным огнем. - Как бы он не старался, но он смертен, и настанет день, когда я взойду на трон в Черном дворце, и это будет его последний день! Я разрушу все, что он создал, я перенесу столицу в совершенно другое место, а там велю все сравнять с землей и густо засадить деревьями, так, что никто даже шагу туда ступить не сможет, чтобы люди навсегда забыли об этом страшном месте!
   Не прав был Гарс, Тивиза теперь часто напоминала мне своего отца. Нет, она не стала злобной или мрачной, или, еще хуже, бездушной, ее хрустальный смех частенько звучал в пыльных коридорах. Но иногда она вот так пугала меня, произнося эти страстные тирады, показывающие всю глубину ее ненависти к человеку, давшему жизнь ей, но отнявшему ее у многих других, в том числе и своей собственной жены. Когда Тиви говорила нам об этом, голос ее стал хрупким, как железо при минус семьдесят.
   - Моя мама не вынесла жизни в этом мрачном месте, она умерла рано, и никто не знает, от чего, - с неподвижным лицом, едва шевеля губами, шептала она. - Я знала, что отец не любил ее. Я знала, что он ее ненавидел. И я уверена, что это он ее убил. Нет в Руре человека, которого я бы ненавидела больше, чем своего отца!
   Вот эти слова она почти прошипела, и лицо ее исказилось от ненависти. Я даже посочувствовала Властелину, правда в самой глубине души. Вот еще один пример достоверности прочитанной мной статьи, которую я вспоминала рядом с умирающим Хледом - Властелин сам породил самого ярого своего преследователя, причем на этот раз в самом прямом смысле этого слова. Если бы он любил дочь, разве стремилась бы она уничтожить его самого и дело его жизни? Вот и не верь печатному слову... Единственное, на что я надеялась, может она все-таки со временем успокоится, буйство ее утихнет, и... да ладно, я сама-то в это верю? Она обвиняет его в смерти матери - какое тут спокойствие?
   А некоторое время спустя у всех нас появилась проблема. Гварла, похоже, поставила перед собой цель в одиночку полностью вычистить весь замок, она так и сновала по комнатам и вообще по всем помещениям дворца то с ведром, то со щеткой, и я, не имевшая никакого желания заняться подобной деятельностью, постоянно испытывала чувство вины и считала себя совершеннейшим лодырем. Чтобы избавиться от этого ощущения, я попыталась стащить ее в бездну своего порока и настаивала, чтобы она оставила свою затею. Гварла не поддалась, более того, она и всех нас припахала к этому процессу. Я посоветую Апрелю назначить ее экономкой королевского дворца, вот тогда-то тот и примет самый величественный вид, какой когда-либо имел. А пока мы со скрипом, но помогали ей приводить в порядок эти руины, и, надо сказать, весьма успешно.
   Во время такой трудотерапии Гварла немного рассказала мне о тех событиях штурма столицы, которые я пропустила. О том, как подошедшие к воротам повстанцы с удивлением поняли, что битва уже ведется, только с обратной стороны, за городскими стенами - это жители Верейны сделали свой выбор. Как мой давний знакомец Мальт первым полез на стену, подавая пример и стремясь помочь кое-как вооруженным горожанам. Когда ворота открылись, и соединенная армия ворвалась в Город, вспыхнули ожесточенные бои на улицах, но с каждым домом, с каждым кварталом, с каждыми новыми взятыми внутренними воротами, повстанцы приближались к сердцу столицы - Королевскому дворцу. Отряд Корта, еще одного бывшего стражника Парящего, первым ворвался во дворец, оглашая его воинственными воплями и скандированием имени принца. Услышав это, к ним примкнули несколько гвардейских отрядов. А потом все и увидели схватку на балконе, бои постепенно затихли, все, затаив дыхание, ждали ее исхода, но Гварла уверяла меня, что даже при самом страшном раскладе они бы не отступили. О том, что она имела в виду, говоря о самом страшном раскладе, я и подумать боялась. И с еще большим усердием принялась отлынивать от работы, опасаясь, как бы она снова не завела этот разговор.
   Единственным местом, где мы могли спрятаться от ее хозяйственного ока и неизменных поручений, было наше озеро с водопадом. Не надо быть гением, чтобы сообразить: из воды мы почти не вылезали. Нет, ну конечно, иногда мы ей помогали... когда она заставала нас врасплох и отвертеться было просто невозможно.
   Однако, возвращаясь к разговору...
   - Давай предположим, что мы нашли ее, - предложила я, - что нам с ней делать?
   - Давай предположим, что это классическая ситуация, - в тон мне ответила Таша, - ну там, типа, синий и красный провод, и нужно только решить, какой перерезать маникюрными ножницами!
   Я с отвращением посмотрела на нее.
   - Какая непроходимая тупость! Ну где ты видела здесь маникюрные ножницы? - прошипела я.
   Мы некоторое время сверлили друг друга яростными взглядами, потом расхохотались.
   - Я не знаю, что мы будем с ней делать, - успокоившись, ответила Таша, - и не знаю, найдем ли вообще. Но и на месте сидеть не можем...
   - Об этом речи нет! - твердо сказала я. - Мы все уже решили, и мы это сделаем!
   Но как всегда, сказать гораздо легче...
   Оставив подруг на камне, я соскользнула в воду и поплыла к водопаду. Я частенько заплывала за прозрачный водный занавес, в тот маленький грот, скрывавшийся под камнем, с которого и стекал неширокий поток. Там было достаточно светло, чтобы разглядеть высоко на камне, под самым потоком, какие-то символы. Все выглядело так, будто камень этот являлся осколком видневшегося вдали склона, отвалившимся в незапамятные времена и укатившимся на это место, а потом протекавший недалеко ручей сменил русло и встретил его на своем пути.
   Я довольно долго торчала под водопадом, но так и не смогла приподняться достаточно высоко, чтобы рассмотреть надпись. Придется воспользоваться помощью друга.
   Я глубоко нырнула, наслаждаясь ласковой прохладой, и проплыла под водой все расстояние до камня. Снова перестала дышать, сердце, как всегда, остановилась, но ощущение было отвратительным, поэтому, выскочив из воды, я сначала вздохнула и с облегчением ощутила мерные удары, потом снова опустила голову в воду, чтобы убрать с лица облепившие его мокрые волосы.
   - Таш, давай я залезу к тебе на плечи, а ты поднимешь меня повыше, я хочу...
   - Звучит, конечно, заманчиво...
   От неожиданности я снова ушла под воду, потому что ответила мне вовсе не Таша, и точно утонула бы, если б сильная рука не подхватила меня подмышку и не вытащила из воды. Я испуганно уставилась в насмешливый бирюзовый глаз.
   - Нет, пока ты не скажешь, что хотела делать на Ташинх плечах, утонуть я тебе не дам! - он едва сдерживал смех. - И... нельзя ли мне заменить ее?
   Я брызнула в него водой. Перепугал, черт! Он не стал уклоняться от брызг, встал на камне во весь рост, и я снова чуть не ушла под воду - он был полностью обнажен. Надеюсь, он не напугал девушек и предупредил их о своем приближении?
   Боже мой, может ли парень, сложенный, как Геркулес, не выглядеть неуклюжей горой мускулов и двигаться так пластично и грациозно, словно гимнастка или пантера? Он будто перетекал из одного положения в другое - вот еще лениво развалился на теплой поверхности камня, а вот уже стоит на самом его краю, напряженный, как тетива, чтобы через мгновение прыгнуть и красиво, практически без брызг войти в воду.
   Я подождала, пока он вынырнул и подплыл ко мне. Под камнем дно резко уходило вниз, я балансировала на цыпочках, из воды выступали только голова и шея. Когда он встал рядом, я положила руки ему на плечи и высунулась почти по пояс. Он со стоном прижал меня к себе, а я уже жадно целовала его мягкие губы...
   До грота мы все-таки дошли... правда, много позже. Надо сказать, на его плечах мне было гораздо удобнее, чем на Ташиных. И конечно, ей бы даже в голову не пришло изводить меня, лаская внутреннюю поверхность моих бедер, оказавшихся в непосредственной близости от его губ.
   - Ну перестань! - извивалась я. - Мне щекотно!
   - Ах, всего лишь щекотно! - прорычал он, стаскивая меня и усаживая на камень, торчавший под самыми струями.
   Вода ласково массировала мне спину, пока нетерпеливые руки и губы любимого, соскучившегося от долгой разлуки, ублажали остальные части моего тела.
   - Мне точно придется воспользоваться Ташиной помощью! - упрекнула я его, восстановив дыхание. - Меня же любопытство сожрет, я просто должна увидеть эти древние письмена!
   - Ну, ладно, давай, обещаю, на этот раз без рук! - он выглядел подозрительно честным.
   Я, прищурившись, наблюдала, как он присел в воде, недоверчиво постояла, после чего все же полезла на его плечи. Большая ошибка!
   В конце концов он все же поднял меня. Затаив дыхание, я провела рукой по камню, всматриваясь в неровные линии...
   "Вася и Коля, Сыктывкар. Мы были здесь! 200...".
   Чтоб мне! Я приложила столько усилий, чтобы рассмотреть образец "современной" наскальной живописи! Лично я никогда не понимала стремления некоторых индивидов на века фиксировать факт своего пребывания в каком-либо месте. Но, с другой стороны, шесть тысяч лет с хвостиком прошло, этих Васи и Коли давно нет, а я вот читаю их имена...
   Я даже прикинула, а не стоит ли и мне... ну, просто так, мало ли...
   - Ну, чего там? - спросил заинтригованный принц.
   Я сползла с его плеч, подняла задумчивый взгляд к вершине камня.
   - Знаешь, мне больше пришлись по душе все наши попытки добраться до надписи, чем ее текст.
   Он расплылся в довольной улыбке.
   - Я знал, что тебе понравится!
   ***
   - Как ты думаешь, почему он сделал это? - спросила я Апреля глубокой ночью, когда мы уже лежали в постели.
   Он напрягся, потому что сразу понял, о ком я. Думаю, он никогда не избавится от боли, которую причинило ему предательство друга детства. Но еще сильнее его терзал этот вопрос, почему, почему так произошло, когда именно появилась эта трещина? Неужели Гарс всю жизнь притворялся, находясь рядом, постоянно строил козни против своего друга и будущего Короля? Не могу представить, как можно вообще так жить.
   - Все, что я понял из его выкриков, пока мы сражались, это замутил его дядя, лорд Гордрис, помнишь, тот самый, которого отец будто бы назначил Регентом. Такое ощущение, что это готовилось уже давно, еще до нашего с Гарсом рождения. Мы дружили с младенчества, да, но я часто пропадал в библиотеке, и Гарс не всегда торчал рядом. Получается, в это время дядя обрабатывал его.
   Он вздохнул и прижал меня к себе покрепче. Я положила голову на его плечо, пальцами нежно касалась шеи.
   - Думаю, из него делали оружие против меня, и у них все получилось, - тихо продолжил принц. - Тебя он похитил, чтобы заманить во дворец меня одного. Это же он принес весть о твоем исчезновении. Все торопил, говорил, некогда собирать народ, но Тиви услышала и увязалась и троих гвардейцев мы встретили по дороге. Я уже на бегу Блая предупредил. Нас должны были взять теплыми уже в коридорах, в попытках тебя отыскать. Но мы случайно наткнулись на госпожу Гварлу, и она рассказала, чем сможет помочь. Все было настолько просто, что он не посмел возражать. Вот мы и вернулись к ходу, если бы все пошло как надо, просто дождались бы отряд и - дальше по плану. И он явно не ожидал, что ты узнала его.
   - Я не его узнала, - возразила я, - мне просто показались знакомыми приближающиеся шаги. И я не ожидала, что в центре нашего лагеря...
   - Все равно, он сорвался. Понял, что ты вот-вот сорвешь его личину. И мне сейчас было бы гораздо тяжелее, если... он ведь... - он вдруг крепко прижал меня к себе, огромное тело судорожно дернулось, и, кажется, я услышала всхлип. - Знаешь, он ведь передумал. Наверное, нелегко это - всю жизнь притворяться. В самую последнюю секунду он принял окончательное решение, выбрал сторону.
   Его надрывный голос рвал мне сердце, но помочь ему я была не способна, могла лишь облегчить его боль. Я изо всех сил обняла его, провела рукой по короткому ежику волос, успокаивающе поцеловала в висок, и тихо баюкала, пока он не перестал дрожать. Только через несколько минут я слегка ослабила руки и приподняла голову, стараясь в полной темноте встретить его взгляд.
   - Что ты имеешь в виду?
   - Гарс был сильнее меня как боец, и мы оба это знали, - он погладил меня по голове. - Я видел его последний взгляд, он раскаивался! И он специально остановился, замер, он ждал мой удар!
   Так вот почему он, хоть и с трудом, но все же утихомирился там, на балконе. Ведь какое-то время мне казалось, что даже мой зов не вытащит его из тьмы. Да, это предательство было слишком неожиданным, такое потрясение... Не знаю, что могло бы ударить его сильнее? Ну, допустим, если бы я переспала со всей Плеядой? Я закатила глаза - что за странные фантазии? Ладно хоть он не видит выражения моего лица.
   - Как Тивиза? - спросил он. - Переживает?
   - Конечно! - ответила я. - Она ведь правда его любила, уж мне-то было видно! Особенно после того, как они объяснились. Боюсь даже представить, что она чувствует!
   Мне не надо было ничего представлять - я и так все прекрасно знаю. Уже давно я пропустила через себя эти чувства, и все вопросы, которые кружат перед тобой, самый главный из которых все тот же - почему? Почему он так со мной, неужели я этого заслужила?! Почему именно со мной? На свое "почему" я не получила ответа до сих пор.
   - Ну, что, ты готова? - спросил он вдруг. - Можем выдвигаться в любой момент!
   Я замерла.
   - Ты... серьезно?
   - Конечно, серьезно! Я же обещал! А Короли держат слово, это самое главное правило! - с гордостью выдал он.
   Я боялась поверить. Так долго переживала по поводу нашего похода, а теперь вот не верю, что слышу это.
   - Я готова в любую минуту! - наконец ответила я.
   - А с чего начать, мысли есть?
   - Нет, - я пожала плечами, - я надеюсь, ты придумаешь.
   - Ну, вот! Не успел стать Королем, и все рассчитывают только на меня! - посетовал Апрель.
   Он прижал меня и чмокнул в лоб.
   - Я шучу! Думаю, надо начать с пограничных к скалам селений. В любом случае, кто-то да увидел приметную группу людей со странным предметом, может, они проводника брали, тогда вообще славно...
   Вот так, все и устроилось. Не прошло и нескольких дней, как наш отряд, включавший уже знакомые лица, выступил из Резиденции.
   - Не понимаю, как тебя отпустили? - недоумевала я. - Без году неделя Король, и уже сматываешься! А не решит ли твой Совет, что ты слишком юн для этого?
   - Не боись, все нормально! Лорд Лересс очень честный и уважаемый человек, его слушают! А Король... главное, что он есть. То есть, я. А уж где он - на троне просиживает штаны, или шляется неизвестно где - это уже второстепенный вопрос!
   Я только головой покачала - вряд ли это правда. Он просто успокаивает меня, на самом деле наверняка было неимоверно трудно уйти из столицы именно сейчас. Но он обещал...
   Мы с Ташей как обычно, верхом на Пуше. Еще в Резиденции Гварла по моей просьбе пришила к чехлу лямки из широких лент, и я сама носила ноут на спине. А еще служанка (по-моему, Апрель точно назначит ее экономкой королевского дворца, парень просто дара речи лишился, когда увидел результаты ее трудов в Резиденции), отозвав меня в сторону перед отъездом, смущенно сунула мне в руку пачку каких-то листов.
   - Это ваши записи, - проговорила она, - вы не смогли их забрать...
   Я оторопела, перебирая листочки, на которых самозабвенно катала о своих приключениях, где основной текст, написанный зелеными чернилами, перемежался небольшими красными вставками. Потом посмотрела на нее.
   - Я подумала, вдруг это важно, - пожала она плечами, потом испуганно вскинула на меня глаза, - вы не подумайте, я не читала...
   Всхлипнув, я обняла ее. Сначала она напряглась и застыла, видимо, совершенно не представляя, что делать, потом ее руки несмело обхватили мою спину. Я прижалась к ней сильнее.
   - Спасибо, Гварла. Вы мой ангел-хранитель. Знайте, я погибла бы, если б не вы.
   - Что вы, что вы, моя госпожа! - она похлопала меня по спине. - Вы гораздо сильнее, чем кажетесь.
   Ага, если бы!
   Это путешествие не было нудным и тяжелым, ведь рядом только близкие мне люди. Но вот туманная цель его уверенности не вселяла. И, хотя мы наметили путь еще в Резиденции, многое слишком сильно зависело от случайностей.
   В данный момент мы направлялись к побережью бывшего Черного моря, там уже должен был ждать корабль, который перевезет нас в Иарию. А дальше - по обстоятельствам. Что ни говори, а путешествовать с правящим Королем - занятие довольно комфортное.
   Ну вот, все мы да мы, настал черед огласить весь список сопровождающих меня лиц. Конечно, Таша и Апрель. Кир и Сорайя. Тивиза. И-и-и-и-и... кто бы мог подумать - Тред Рубис! Да, да, все те же, самые родные лица. Чего еще можно желать? Только удачного окончания путешествия...
   И Пуш. Как же я забыла о своей Тени? Нет, нет, о нем надо было сказать в первую очередь, ведь я по-прежнему где-то глубоко считала его самым близким существом, но об этом они только догадываются. Мы с Ташей верхом на удобной спине, Апрель почти всегда рядом, хотя его жеребцу такое соседство категорически не нравилось, каковое отношение он демонстрировал громким фырканьем и нервными подскоками, сбиваясь с красивой иноходи. Пуш периодически бросал на него плотоядные взгляды, думаю, просто так, для острастки, чтобы норовистая скотина не забывала, кого бояться.
   - О, послушай! - вспомнила я. - Давно хотела спросить. А что, разве Башня во дворце - это маяк?
   Апрель непонимающе смотрел на меня.
   - Ну, да-а-аа... а ты что, не знала?
   - Да откуда? - я высоко задрала брови. - Я тут у вас на историческом не училась, что успела нахватать...
   - Да, прости! Конечно, это маяк!
   - Но зачем он тут? - недоумевала я. - В лесном краю, до ближайшего моря ехать и ехать!... Я всегда представляла, что маяки высятся на каменистом диком берегу штормящего моря, на высоченном утесе...
   - Ты знаешь, зачем вообще нужны маяки? - насмешливо поинтересовался принц.
   - Ну, они указывают путь, когда с видимостью проблемы, служат ориентиром... - я будто урок отвечаю. - Чем ярче свет и выше башня, тем лучше его видно. Когда шторм или туман, путешественник всегда...
   - ...найдет путь туда, где он сможет согреться и получить кров. Туда, где ему окажут помощь...
   О, теперь дошло! Маяк в Верейне - это символ. Потому что здесь помогут всем, кому это требуется. Любой может добраться сюда, как заблудившийся корабль с разорванными бурей парусами, любой может прийти на свет ее маяка, и не останется без помощи.
   Через несколько дней, на вечернем привале, я решила пообщаться с Лекой. Живописуя ему о последних событиях, я заметила слишком уж угрюмое выражение на виртуальном лице. Странно, он и в последние дни в Резиденции был так же подавлен, и больше не смеялся, даже над самыми забавными историями. Я тогда, вся захваченная предстоящим путешествием, попросту не обратила на это внимание, но что же с ним все-таки происходит?
   - Лек, ты чего такой смурной?
   Тяжелый вздох. Такое чувство, будто его на части раздирают какие-то противоречия. Вдруг он вскинул на меня глаза и решительно произнес:
   - Мы можем поговорить наедине?
   Звучит зловеще!
   - Да, конечно! - я обернулась к друзьям. - Эй, ребята, я отойду!
   Апрель кивнул мне, я подхватила ноут и прошла подальше за деревья, провожаемая недоуменным Ташиным взглядом.
   Решив, что ушла достаточно далеко, я установила прибор на ствол поваленного дерева и решительно уселась перед ним по-турецки.
   - О чем ты...
   Виртуальное лицо скорчилось, будто испытывало невыносимую боль.
   - Я должен рассказать тебе правду, - выдавил он, - но самое ужасное в том, что я совсем не уверен, правда ли это. Никогда мне ничего не открывали полностью. Сначала я думал, что это в целях безопасности. Потом начал догадываться, что никто вообще не знал всего процесса. Но кое-что со временем мне стало известно.
   Все было подстроено. Почему-то, по какой-то непонятной причине, им была нужна именно ты. И она. И тебя, и Ташу вели с рождения. Не знаю, почему, но кодовым рубежом был визит родителей в Мурманск на какую-то конференцию. Мама тогда уже была беременна тобой. Что там произошло, тоже покрыто мраком тайны. Через три года родители Таши переехали из Мурманска в наш город. Надо было свести вас рядом, поэтому и были созданы условия для этого переезда, их поселили в одном районе с нами - и вуаля - вы в одном классе. Я долго размышлял, случайно ли вы оказались ровесницами? По-видимому, все-таки нет. Разница у вас мизерная, ты старше на месяц - поэтому ли Афина ты? Или были еще причины?
   Заказчики снабжали необходимой информацией о вас, готовились приборы, принимались меры... Сейчас самое страшное - я узнал уже потом: наши родители - их рук дело! Они...
   О, нет! Нет! Нет, нет, нет! Что бы сейчас не прозвучало, не хочу этого слышать! Неужели он хочет доконать меня? Если да, получается неплохо, но черт всех дери, в этом нет и капли радости.
   - ...они устроили аварию, самолет упал в Тихий океан, с ними погибла еще куча народу.
   Я была раздавлена. Да что там, я почти умерла! А он продолжал терзать меня.
   - Вот вроде и все, руки развязаны, но тут новая трудность - ты влюбилась...
   Страшная догадка...
   - Так и Варисовы тоже?...
   - Не уверен! - он успокаивает меня, или на самом деле они уехали и остались живы? - Я ничего об этом не слышал. Это вообще была очень странная семья, что-то с ними было не так. Но потом, когда они уехали, на полигоне решили, что это даже к лучшему, что ты любила так сильно. Бездна твоего отчаяния была так бесконечно глубока, что ты чуть не бегом бежала к капсуле. Эллер был просто в восторге! Я не могу перечислить всех злодеяний этого человека! То, что он втирал тебе, его проповеди, все это было такой чушью, что у остальных просто уши заворачивались. Но ты слушала и верила... и успокаивалась. Он дал тебе понять, что именно он руководитель проекта, и сам изобрел все приборы, но это было не так. Даже заказчики не были в курсе всего. На самом деле всем заправляли какие-то странные личности, их было четверо, высокие, худые и бледные до синевы.
   Ага, знакомое описание! Это же мои дистрофики. Я давно подозревала их во внеземном происхождении, и теперь только уверилась в этом. Для чего-то им понадобилось запихать в капсулу именно меня, что-то им от меня требовалось, да так, что даже через шесть тысяч лет они не оставили своей затеи.
   - На самом деле тебе сказали только одну правдивую вещь - ты просто должна быть. Все дело в твоем существовании. А твои желания тут не причем. Поэтому все эти его монологи о любви и самопожертвовании... может, слушать и прикольно, но совершенно бесполезно. Тебя можно было и силком засунуть в капсулу, но профессор рассудил, что если ты пойдешь сама, многие проблемы просто не возникнут. А потом и Таша... она пришла из-за тебя. Ведь и ваша дружба тоже стала приятным, но совсем не обязательным дополнением. Она должна была стать почти такой, как ты.
   И она стала. Боже, вы были великолепны! Даже Эллер не ожидал. Он сам ходил в шоке, а потом начал писать свой дневник. Вернее, он вел два дневника. В один заносил все свои научные выкладки, все свои идеи. А в другой - наблюдения в хронологическом порядке. И только я знал, что на самом деле у Эллера было три дневника. И вот в этом, в последнем, он записывал правду. Все, как было на самом деле. Как все началось, с чего, что было причиной. И почему выбор пал на вас. Я не читал его, - быстро проговорил он, предвидя мой вопрос, - я... не успел. Только пролистал, чтобы убедиться. Я знаю, что первый дневник он уничтожил, а второй, скорее всего, забрал с собой за Купол. Третий я у него стащил и спрятал, еще когда передвигался самостоятельно. Помню, он очень всполошился, но открыто заявить о пропаже не мог - нам всем было строго запрещено вести какие-либо записи. Вот все, что мне известно. Сам не знаю, многое ли из этого правда, но и скрывать больше не могу. Прости!
  
   Красным.
  
   Дом был пуст. Дело даже не в том, что там никого не было. Он казался абсолютно нежилым и заброшенным, причем уже давно. Мы с Натальей постояли около забора, потом пробрались во двор и бродили там молча, надеясь найти хоть что-то, что могло подсказать, куда исчезли его обитатели. Ничего. Ни одного предмета, так или иначе связанного с этой семьей, ни забытого стульчика, ни лейки. Окна наглухо закрыты ролль-ставнями, железные двери - на кодовых замках. Безликая чистота, царящая на участке, убеждала в длительном отсутствии каких бы то ни было жильцов, но мы знали обратное - вплоть до позавчерашнего дня этот страшный сейчас дом был обитаем.
   Внезапно от забора послышался гневный голос:
   - Эй, вы, чего тут забыли? А ну-ка, убирайтесь отсюда, это частная собственность!
   От калитки по дорожке к нам спешил сосед дядя Миша. Приближаясь, он узнал нас и перестал кричать.
   - А... это вы, девочки! Что случилось? Забыли чего?
   - Дядя Миша, а где Варисовы? Они уехали... ненадолго? - отчаянная надежда звучала в Натальином голосе. - Они сказали, когда вернутся?
   Пожилой человек пристально посмотрел на нас.
   - Они же переехали на совсем. Разве вы не знали? Борису предложили работу за границей, то ли в Бразилии, то ли в Аргентине, где-то в этой стороне. Они выехали за несколько часов. Дом уже продан, через неделю приедут новые хозяева, - он настороженно разглядывал нас, - они вас что, не предупредили? Странно, вы ведь дружили с мальчиками Варисовыми, они не могли...
   Они не могли! Это в первую очередь пришло нам в голову. Естественно, не могли. Это какая-то глупая ошибка. Скоро все прояснится, они позвонят, скинут эсэмэску, напишут в ящик. Может, уже пытались, но был какой-то сбой, письмо не дошло, звонок не пробился. Ну, конечно! Я чуть не рассмеялась от облегчения. Увидела, что Наталья думает так же. Быстрее, быстрее домой, Господи, может, там уже...
   Ничего не было. Ни сегодня, ни на следующий день, ни через неделю.
   Выходит, могли. Чудовищная реальность происходящего постепенно доходила до нас, жуткая правда оглушала - они нас бросили, не сказав ни слова, не намекнув. Все кончено.
   Вот тогда-то я и познакомилась с ужасающими образами, которые научился принимать мой клубок. Сначала даже подумала, что заработала язву желудка, пока не поняла, что эта физическая боль имеет совсем другую природу - так страдал мой организм, получается, самостоятельно, отдельно от души. И я поняла, насколько сильно любила, даже тело мое страдало от разлуки. И только присутствие рядом раньше абсолютно чужого, даже неприятного, человека сохраняло мой рассудок от помутнения.
   В это время мы с Натальей не могли друг без друга. Мы практически не расставались. Одновременно застывали в полной неподвижности, уставившись в одну точку, стоило шевельнуться одной, вторая начинала двигаться тоже. Ночевали друг у друга по очереди, вызывая у родственников страх по поводу нашего душевного здоровья. И было от чего бояться - мы на самом деле выглядели ненормальными. Периоды полной апатии сменялись истерически бурной деятельностью.
   Мы успокоились не сразу. Пытались проследить по продаже дома. Новые хозяева на контакт пошли, но помочь ничем не смогли. Они платили наличными, таково было условие продавца. Узнавали в аэропорту и на вокзале. Всеми правдами и неправдами, врали напропалую, придумывали истории о пропавших родственниках, украденных младенцах, выслеживали, даже угрожали. Ничего. Никаких следов.
   Я была благодарна брату, что он не выскакивал с фразами типа "Я предупреждал!". Он просто обнял меня за плечи и попросил не придумывать ничего экстремального. Я пообещала, в глубине души не надеясь выполнить его просьбу.
   Мы продолжали жить. Но жить могли только вместе. Перенесенная потеря будто сплавила нас в одного человека, разделила все жизненно важные органы на две части. Половина у меня, половина у нее. И нет жизни врозь.
   Мы поступили в один институт. Мы учились в одной группе. Мы жили в моей квартире. Купили на двоих одну машину. На нас косились, подозревая в нетрадиционной ориентации. Но Натальины родители и Саша были в курсе, а остальным мы предоставили право думать что угодно, совершенно безразличные к этим мыслям.
   Так мы просуществовали пять лет. Жизнь была обычной, с такими же, как у других людей проблемами, достижениями, неудачами. Но на самом деле жизни не было. Каждый день одна застывшая картина. Нечего ждать. Не на что надеяться. Никаких желаний, кроме одного... Несбыточного. Жизнь продолжалась. Целых пять лет не-жизни.
   Я начала замечать, что за мной вроде кто-то следит. Само по себе это открытие нисколько меня не взволновало. Уже давно меня ничего не могло вывести из себя. Одногруппники поражались - при защите диплома мы с Натальей были спокойные, как танки, будто нас совсем не заботил исход. Просто удивляло, кому это надо - следить? Я не допускала даже мысли, что это могут быть... они.
   Однажды, возвращаясь из библиотеки (мы поступили в аспирантуру), я почувствовала на себе взгляд. Не придав этому большого значения, я продолжала путь домой. Поэтому, накинутый на голову мешок стал для меня полной неожиданностью. Сказать честно, испугалась. Но ненадолго. Меня теперь мало что могло напугать. Я молча ждала, что будет дальше. Меня погрузили в какой-то транспорт и повезли. Долго везли, я потеряла счет времени, даже поспала, проснулась все еще в мешке. Потом снова уснула и проснулась от того, что меня уже несли. Несли, несли, потом уложили на что-то не очень мягкое. Я уже давно хотела в туалет, поэтому с нетерпением ждала, когда же снимут мешок и можно будет попроситься.
   Мешок сняли в большом помещении, залитом ярким светом, поэтому глаза привыкали долго. Я проморгалась и увидела рядом незнакомого человека в белом халате, с лысиной на макушке, обрамленной темными с проседью волосами, в больших роговых очках с толстыми линзами. Я сидела на кушетке, а помещение оказалось чем-то вроде процедурного кабинета в больнице, в таких берут кровь, делают уколы. Вдоль выложенных белым кафелем стен стояли стальные тележки на резиновых колесиках, накрытые кипенно-белыми простынями. Не хотелось выглядеть испуганной жертвой, поэтому я молчала и смотрела на лысого. Он тоже молча кружился по кабинету, перебирая металлические инструменты, от одного вида которых сосало под ложечкой. Потом вдруг остановился и рассмеялся.
   - Ну и характер! Сильный характер, то, что нужно! Будем знакомы, меня зовут Григорий Маркович Эллер. А кто ты - я знаю, не трудись представляться.
   Я молча рассматривала этого Эллера. Зачем тратить слова, если видно, что его прямо надирает все мне рассказать. Он снова рассмеялся.
   - Хороший характер, да, да! Я все знаю о тебе. Все! Не буду тебя утомлять предисловиями. У меня есть, что тебе предложить. Кое-что важное для всего мира, всех людей.
   Я слушала, и передо мной открывались возможности настолько фантастические, что я не верила ни одному его слову, но где-то в глубине сознания, неимоверно глубоко, замаячила мысль - я соглашусь на все, если этот доктор пообещает мне избавление от моих страданий.
   ***
   Я согласилась на все. Это гибельный для меня путь, что бы ни произошло, что бы ни случилось. Но я согласилась, потому что не хотела такой жизни, которую влачила сейчас. Поэтому терпеливо вынесла все, что делали со мной Эллер и его помощники. И спокойно, как избавление, приняла мысль о том, что доживаю последние свои дни.
   Только одно тревожило меня - я не могла ничего сообщить Саше и, главное - Наталье. А может, это и хорошо. И ладно. Пусть ничего не знают обо мне. Это гораздо лучше, чем если бы я, например, отравилась у них на глазах, или еще чего похуже.
   Итак, все решено. Старательно очистив мозг, без единой мысли, я вошла в бункер, как входила уже неоднократно, и если все пойдет, как запланировано, я не выйду отсюда еще очень долго. Одетая только в короткий белый халат с завязками на спине, я прошла к капсуле, стоящей в центре огромного помещения. Вокруг нее по всему полу змеились тысячи разноцветных проводов, подключенные к неведомым приборам. Я осторожно перешагивала через них - еще током долбанет. Стоящий около боковой части капсулы Эллер колдовал над пультом, экраны рябили цветными брызгами. Он обернулся ко мне и легкая улыбка скользнула по губам.
   - Готова?
   - Нет, но давайте начинать!
   - Браво, браво! Характер!
   Чего прицепился к моему характеру? Он подал мне руку, и я с его помощью по приставной лесенке взобралась в капсулу. Я чувствовала себя Марией-Антуанеттой, хотя разница все же была - мгновенный холод гильотины или долгие годы на шелковой подушке. Мой эшафот был необыкновенно удобен, ведь его делали специально под меня. Я улеглась и поерзала, устраиваясь. Мягко, хорошо. Можно провести тут пару-тройку лет. Крышка опустилась, она отсекла все звуки и в ушах зазвенела тишина. Через прозрачный верх я видела необыкновенно далекий ребристый потолок бункера. Над моей головой нависла жирафья шея какого-то гигантского аппарата, словно робот-трансформер занес надо мной свою мощную длань. Я попыталась сосредоточиться на переплетении стальных деталей, смахивающих на обтянутый мышцами костяк инопланетного монстра, все они были соединены настолько органично, что я воочию представила, как бы мог выглядеть подобный организм. И тут я зажмурилась от ярких вспышек: вокруг капсулы во все стороны брызнули белые искры. Я приподняла голову и попыталась узнать, что происходит. Забегали фигуры в белых халатах, кто-то нес красный огнетушитель. В боковой стенке капсулы, обтянутой белой гладкой тканью, прямо напротив моего левого уха был встроен маленький динамик. Из него послышался голос Эллера:
   - Спокойно, спокойно! Все под контролем! Ничего страшного, небольшой перепад напряжения, сейчас все исправим.
   Я откинулась на подушку. Нормально так нормально. Ну и ладно! Меня начала охватывать истома. Как наркоз. Глаза закрывались. Последним, что я увидела, была нависавшая над капсулой штанга, прозванная мной "жирафьей шеей", которая пошатнулась, дала крен, словно это на самом деле была рука, опустившаяся, чтобы подхватить капсулу, и начала падать прямо на меня. Как завороженная я наблюдала ее замедленное приближение и вдруг расстроилась - моя великая карьера сейчас закончится не начавшись. В одном профессор был прав: я обязательно погибну. Я зажмурилась.
   Темнота.
  

Глава 15

Ф Е Н И К С

  
   Что я могу ему ответить? Банальное - ты ни в чем не виноват? Не могу, я так не думаю. А обманывать его?... Между нами и так слишком много лжи. А что самое смешное, я даже не удивилась. И правда, после того, что уже произошло со мной, ну как еще можно удивить, испугать или обидеть меня? Просто еще один кусочек мозаики, и то какой-то корявый, не лезущий ни в одну ячейку.
   - Мне надо подумать, - сказала я брату и, взяв ноут, просто схлопнула его створки.
   Странно, но Лека не закричал, как в прошлый раз, а просто молча смотрел на меня, и мне стало очевидно, что его виртуальная головная боль ничто по сравнению с теми муками, которые он испытывает сейчас.
   Лекин рассказ подействовал на меня... странно. Будто мне вкатили, причем внутривенно, какой-то транквилизатор. Я сразу впала в анабиоз, и, хотя двигалась без проблем, мозги как-то странно отставали, зависая на несколько секунд, и скоро таких задержек накопилось достаточно много. Как иначе объяснить, что я вдруг обнаружила себя, уже продевшей руки в лямки, а в ушах все еще стояли его слова. Они звучали снова и снова, каждое намертво впечаталось в память, и не знаю, долго бы я еще простояла здесь, в отдалении от лагеря, затягиваемая в воронку отчаяния и страха, если бы ушей моих не достиг громкий крик. Сначала просто кто-то вскрикнул, будто от неожиданности, а потом раздался ужасный вопль боли. И кричали с нашей стоянки. Замерев на одно лишь мгновение, я понеслась туда.
   Кричала Сорайя, она с ужасом смотрела на свою обожженную руку, уже покрывшуюся волдырями. Не иначе как ожег второй степени, сразу вспомнив тошнотворную картинку из учебника по ОБЖ, определила я, и еще удивилась, с чего это девушка сунула руку в огонь? Но она стояла очень далеко от костра, как же вообще все это получилось?... А потом я увидела нечто странное.
   Горела Таша. Она стояла очень близко от Сорайи, видимо они держались за руки или что-то в этом роде, но именно Таша горела очень жарким серебристым пламенем, его языки скользили по всему ее телу, не причиняя, однако пока ему вреда, хотя одежда ее уже сгорела, она вся была будто укрыта этими искрящимися всполохами. Я с ужасом смотрела на погибающую у меня на глазах подругу.
   А Таша сначала ничего не поняла. Она недоуменно оглядывала себя, подняла руки к лицу, языки пламени постепенно окутывали ее все плотнее, но я видела, что боли она не чувствует, только безмерное удивление. А потом она подняла глаза на меня.
   "Неужели это все?" - спрашивал ее взгляд, серебряные губы шевелились, но я не слышала ни звука.
   Не обращая внимания на жар, я сделала несколько шагов к ней, но тут она закричала. Я по-прежнему ничего не слышала, но, судя по тому, какой мукой исказилось ее лицо, боль была адская. Она бросила на меня последний, исполненный боли и страха взгляд, после чего пламя полностью ее поглотило, оно вспыхнуло совершенно нестерпимым светом, я отшатнулась и закрыла рукой лицо, а когда снова посмотрела на то место, там уже ничего не было, ни пламени, ни самой Таши... только небольшая горка серебристого пепла.
   Несколько мгновений я, застыв, смотрела на этот пепел безумными глазами, а потом до меня достучалась неумолимая очевидность происходящего. Я ее потеряла. Я потеряла свою подругу, смысл последних лет моей человеческой жизни, единственное существо, настолько близкое мне, каким не сможет быть никто и никогда, даже мой любимый принц. Она исполнила свой долг...
   И я исполню.
   Я упала на колени и запрокинула лицо в затянутое плотным слоем облаков небо, я заорала так, что даже облака эти раздвинулись на мгновенье, открыв что-то темное, бесконечно глубокое и непонятное... что бы не находилось сейчас там, наверху, над облаками, это было не небо.
   Вот этого я совсем не ожидала. Что она станет первой. Я наивно надеялась, что сначала придется выступить мне, а уж потом, если я не справлюсь, в игру и вступит Таша, именовавшаяся Эгидой, созданная аккурат на такой случай. Но я не собиралась этого допускать. Я рассчитывала хоть этаким образом искупить свою вину перед ней, чтобы она продолжала жить в избавленном от опасностей мире. Не знаю, как я намеревалась это провернуть, но если бы все зависело от меня, сейчас именно мои останки лежали бы на траве, а Таша... Почему же все происходит совсем по-другому?! Кто это придумал, кто?!!! Почему сначала она?!
   Мой хриплый крик перешел в рыдания, я уткнулась лбом в траву и некоторое время не могла разогнуться, настолько сокрушительным был удар.
   А потом я все же нашла в себе силы поднять голову и оглядела всех своих спутников. Всех, кто еще остался...
   Они смотрели на меня с разным выражением.
   Кир с глубоким сожалением - я все-таки исполню предназначенное.
   Сорайя с сочувствием - мы не были особо близки, но она первая приветствовала меня как Королеву.
   Тред Рубис с гордостью - он воспитал воина.
   Тивиза с ужасом - мы с ней и правда стали подругами.
   Пуш - настороженно, но почему-то очень спокойно.
   Апрель...
   Я задержала на нем взгляд. Я увидела что-то... его окружал какой-то мутный ореол, будто темное облако полностью окутывало его мощную фигуру, не видимое ранее, но сейчас прекрасно различимое. Я даже прищурилась, пытаясь разглядеть, что же это такое, но оно словно пыталось ускользнуть от моего взгляда. Я провела перед глазами рукой - так обычно вытирают запотевшее стекло, совершенно неосознанный жест, но после него видимость и правда улучшилась.
   Это было на самом деле темное облако, но теперь я хорошо видела его и даже поняла, что это за штука. Ужасная штука, на самом деле.
   Надо же, а ведь я не сразу догадалась, что среди мутантов-людей на полигоне были не только физиологические уроды. Некоторые выглядели абсолютно нормальными людьми, будучи внутри еще более устрашающими монстрами, чем остальные. Они покинули бестиарий вместе со всеми, но в отличие от тех, других, смогли затеряться среди людей, и даже жить более-менее нормальной жизнью. И именно от них появились эти самые так называемые Таланты - ничего случайного или сверхъестественного, все пошло именно оттуда, с полигона.
   И у Апреля был такой Талант. Если можно так назвать то черное нечто, изредка овладевавшее его сознанием. Наверняка проект этот назывался как-нибудь типа "Мистер Хайд". Будто на полигоне действительно научились разделять доброе и злое начала, которые составляют единую природу человека, и периодически под влиянием какого-либо фактора, злобная часть натуры подчиняла себе тело человека полностью, не меняя, однако, весь его облик, только по глазам и можно было определить, кто именно сейчас "у власти".
   Я покачала головой - ну не уроды? Есть ли предел человеческому "любопытству"? Ну, нет, вот тут они не угадали!
   Я сделала резкое хватательное движение пальцами, будто ловила комара, снова совершенно неосознанно, и каково же было мое удивление, когда я поняла, что и правда что-то поймала. Я потянула это на себя.
   Темное нечто, захваченное мной, сотрясалось в страшных корчах, бешено сопротивлялось, не желая покидать насиженное, почти подчинившееся ему местечко, такого удобного носителя. А потом оно задергалось, запаниковало, потому что я не собиралась просто его убрать, я хотела его уничтожить. Я перебирала пальцами, втягивая темноту в ладонь, а бирюзовый взгляд становился все чище и светлее, пока не стал таким, как до его ранения. Тьма никогда больше не завладеет им.
   Последний клочок тьмы, буйно трепыхаясь, с трудом втянулся в мой кулак. Я посмотрела на него, сжала еще крепче, после чего резко раскрыла пальцы и легонько подула на пустую ладонь. Все.
   Я сделала еще шаг ему навстречу.
   - Прости меня! - попросила я, качая головой. - Я не могу стать твоей женой. Спасибо... Спасибо за то, что позволил мне поверить, что это возможно.
   - Нет! - вдруг твердо сказал он. - Нет, этого не будет! Я не допущу! Я все сделаю...
   - Глупый! - я, наконец, сделала последний шаг и замерла теперь совсем рядом. - Ты сделал уже так много...
   Он слегка щурился, его глазам было больно смотреть на меня. Только сейчас я обратила внимание - я искрила. Все выглядело именно так, как рассказывал Лека, только не слишком ярко, иначе их глаза давно бы выгорели. Я искрила, а это значит, процесс уже идет, и обратить его невозможно. Подозреваю, что своей гибелью моя Эгида выиграла для меня это время, и неизвестно, минуты или часы. Только в одном я уверена твердо - мне надо уйти от них как можно дальше, да и вообще покинуть жилые места. По-хорошему, надо куда-нибудь в горы, в пещеру, чтобы каменные стены хоть немного ограничили мой огонь.
   - Ты совершил невозможное! - продолжала я. - Ты возродил мое сердце и мою душу из тех мелких осколков, в которые они превратились шесть тысяч лет назад. Ты наполнил мою жизнь новым смыслом. Знай, любимый, твой мир должен благодарить тебя за то, что я сохраню его. Всех вас! - я кивнула в сторону друзей, но не отвела взгляда от его лица. - Вы сделали меня неравнодушной.
   Я искрила все сильнее и видела, что как трудно ему смотреть на меня.
   - Так вот оно какое, солнце? - тихо спросил он. - Я не мог понять, когда ты рассказывала мне. Теперь я знаю, как было...
   Все. Пора. А то у них выгорят глаза от этого света.
   Я сделала шаг назад. А потом не выдержала.
   - Закрой глаза! - попросила я, и когда он выполнил мою просьбу, прильнула к нему и поцеловала.
   Теперь это был точно последний поцелуй. И, самое странное, мне не было больно. Не было ни клубка, ни стальных морских ежей, я купалась в нежности его губ и дарила ему свою последнюю ласку. Он будет жить. Все они. Я так хочу.
   И еще кое-что, я ведь никогда не говорила ему...
   - Я люблю тебя!
   - Я всегда это знал! - прошептал он с закрытыми глазами. - Я всегда в тебя верил...
   Я отбежала уже довольно далеко. Прихваченный с собой плотный черный плащ почти не пропускал потоков исходящего от меня света. Этот свет был такой же насыщенный, как тогда, в пещере мутантов, только совершенно не жегся и позволял мне все видеть.
   Теперь я не бежала, а просто шла, бездумно, не зная, куда, пока хотела только отойти от них подальше. Я нисколько не устала от бега, и ходьба напрямки по пересеченной местности не выматывала меня уже так, как раньше. Но с другой стороны, сориентироваться-то мне не помешает.
   Я постепенно замедляла шаги, потом остановилась и присела на пенек.
   Вот и все, закончилась моя история. Да, конечно, я всегда знала, что когда-нибудь это произойдет, и только поэтому тоска и разочарование не выплескивались через край, а только навязчиво фонили где-то на периферии сознания. Мне страшно, потому что я не знаю, как все произойдет. Мне грустно, потому что я не хочу оставлять Апреля. Мне стыдно, потому что моя Эгида, моя Наталья, погибла раньше меня, сгорела, выгадав мне некоторое время, а я не смогла помешать этому.
   Что же мне делать, куда идти? Как это узнать?
   Я почувствовала, что верчу в пальцах какой-то предмет, причем уже давно, что-то совершенно забытое, и даже не совсем реальное... Посмотрев на свои руки, я недоуменно застыла.
   Я держала пачку сигарет. Увидеть здесь, где уже тысячи лет никто не курит фабричные сигареты, пачку с тонкими белыми палочками, да еще и завернутую в прозрачную пленку, запечатанную, будто только что купленную в магазине пачку?! Откуда она появилась?
   Я недоуменно оглянулась, даже наверх посмотрела. Нет, ничего такого я не увидела, никакого табачного ларька, и с неба на меня ничего не падало.
   Мы с Натальей начали курить тем летом, после школьного выпускного, а последнюю затяжку я сделала прямо непосредственно перед стазисом. И, странное дело, после пробуждения я даже ни разу не вспомнила об этой вредной привычке, а ведь иногда мы с ней выкуривали по пачке на двоих за вечер.
   Я привычными, даже какими-то механическими движениями сорвала пленку и вытащила сигарету. Зажала ее губами и даже похлопала себя по карманам в поисках... Ну, конечно, какие спички, а уж про зажигалку-то и вообще заикаться не стоит. Усмехнувшись, я хотела вынуть сигарету изо рта, но вдруг замерла - на кончике указательного пальца левой руки горел небольшой огонек.
   Совершенно обалдев, я прикурила от него, отметив, что никакого жара на пальце не ощущаю. Первую сигарету я выкурила в несколько затяжек, сразу прикурила вторую прямо от бычка, потому что не очень представляла, откуда взялся тот огонек. Третью уже просто смаковала. Тщательно притушив последний окурок, я решительно встала. Стоило мне немного успокоиться и посидеть на месте, как я все поняла. У меня внутри будто радар включился. Я сразу запеленговала направление. Теперь я точно знаю, где именно спрятана злополучная бомба и когда она взорвется. Довольно скоро, на самом деле.
   В принципе, мне не надо было подходить к ней непосредственно близко и накрывать своим телом. Мне можно было даже просто подождать на этом самом пеньке, покуривая сигареты одну за другой. Но я вдруг ощутила немыслимую жажду движения. Идти, бежать, ползти... только не сидеть. Выжать напоследок из своего значительно окрепшего тела максимум, в последний раз почувствовать себя живым человеком. Я настоящая, понятно! Вы, все те, кто не верил в меня, вы были не правы! Я настоящая, и скоро меня по-настоящему не станет.
   Как же чертовски не хочется умирать, тем более сейчас, когда моя жизнь перестала быть пустым одиноким существованием, когда ее наполнили важные события и любимые люди. Но тут и весь вопрос в том, или я или... И я не уступлю, не отрекусь от того, что сделать обязана в силу своей новой природы, а в первую очередь - ради них.
   Предаваясь грустным размышлениям, я как бульдозер ломилась сквозь бурелом, пока не выскочила неожиданно на дорогу. Это были непонятно как сохранившиеся остатки магистралей, я уже давно заметила, что к асфальту они не имели никакого отношения.
   Надо же, она тянется прямо мне по пути! Пойду с комфортом...
   Не успела я подумать об этом, как рядом, почти мне на голову, и снова непонятно откуда на дорогу упала... легковая машина. Ну, упала не в буквальном смысле, просто она возникла над покрытием и легонько опустилась на него. И это была не просто машина, а алый седан, почти такой же, который...
   Это определенно была Шустра, наша с Натальей тачка. Я убедилась в этом, когда уселась за руль. В салоне пахло моими духами, древесно-цитрусовый аромат, на заднем стекле прилепился смешной мягкий медвежонок, а кожаный чехол на руле был поцарапан справа, это я однажды задела ключом.
   Я глубоко вздохнула, прикрыла глаза и будто на самом деле оказалась в своем времени, когда еще не знала о проекте и даже не предполагала, что меня ждет не длинное нудное и пустое существование, а короткая вспышка, во время которой я снова почувствую себя живой.
   Ключ был на месте, брелок в виде небольшого гладкого металлического цилиндра слегка болтался от моих движений, я без колебаний завела автомобиль. Панель ожила, и, совсем уже не удивляясь, я заметила, что бак полон, несколько раз газанула и тронулась с места.
   Вот это абсурд, восторгалась я. Тут даже огнестрельного оружия еще нет, Ташины пара взрывов не в счет, а я спокойно еду на тачке с сотней лошадей под капотом. Ветер, врывающийся в открытое окно, трепал мои волосы, но я не обращала на это внимания. Моя кожа продолжала издавать интенсивный свет, а сама я напоминала себе одного из всадников апокалипсиса, понимая, что еще немного, и я просто сойду с ума, не в силах выдержать дикую мешанину разных реальностей, каждую из которых мне удалось узнать не понаслышке. Ведь они, эти реальности, полностью исключали возможность существования друг друга в одном времени.
   Порывшись в дисках, я нашла подходящую музычку, салон наполнили звуки тяжелого металла и хриплые крики вокалиста, я даже головой задергала по привычке. Вот так весело, непринужденно, с соответствующим звуковым сопровождением, я внезапно соскочила с трассы и, пролетев несколько метров над просевшей землей, устремилась в противоположную стенку довольно широкого провала, всеми фибрами души стремясь избежать превращения в законсервированную лепешку.
   Жутко перепугавшись зрелища стремительно приближающейся каменной стены, я успела зажмуриться и насчитать несколько ударов сердца. А потом крайне удивилась не очень сильному толчку, такое ощущение, что я просто упала на каменный пол. Озадачившись, я решила выяснить все немедля и приоткрыла один глаз. Потом и второй открыла, не поверив увиденному.
   Я валялась на каменном полу в Натальиной пещерной квартирке, наполовину засыпанной недавним землетрясением, из которой мы выбрались по вновь возникшей трещине в скале. Я медленно перевернулась, приподнимаясь на руках, потому что рухнула ничком, сначала присела на бок, потом поднялась на ноги и стоя, огляделась еще раз. С того момента, как мы ушли, здесь ничего не изменилось, новых толчков не было, а пробраться сюда как-либо еще, кроме того нашего пути, было невозможно.
   Так, теперь ясно. Еще один бонус. Я уже знала, что могу каким-то образом материализовать разные предметы, теперь вот телепортация. А что я еще могу? Решив избрать своеобразным полигоном эту полузаваленную пещерку, я... а что делать-то? Как мне проверить, что я еще могу?
   Сотворить еще что-то? Ну-у-у-у-у-у-у-у...
   Съев две порции мороженного, я приняла горячую ванну с пеной и выпила бокал вина. Потом мне надоело так развлекаться, я уселась в кресло и решила дописать в свой дневник последние события. Конечно, чернил не было, но я вынула из воздуха две гелевые ручки - зеленую и красную, уже не удивляясь некой сомнительности происходящего. Так, что там у нас стряслось?
   Я писала очень быстро, несколько чистых листочков быстро кончились, и я доставала прямо из воздуха новые и новые...
   "... и вот сижу сейчас здесь, в моем последнем пристанище. Тивиза, прости за все! Передай ему, что...". Что? Что до самого конца я буду о нем думать? Что, сгорая, буду смеяться, зная, что он в безопасности? Не знаю, не знаю... Он знает, что я люблю его. А остальное...
   Я и сама не заметила, что писала эти строки, обращаясь к рыжей. Надо как-то передать ей. Задумчиво перебирая пальцами хрупкие листочки, я подумала, что не плохо бы они были покрепче, а то рассыплются, чернила выцветут, и тогда все мои старания пойдут прахом. Я пристально уставилась на листы, а потом осторожно потрогала. Поверхность самого верхнего стала очень гладкой, она напоминала тонкий лист пластмассы, спрессованной из еще более тонких слоев, а чернила, казалось, намертво зафиксировались между ними. Вот это другое дело. Теперь им ничего не грозит.
   Я убрала записи в карман, тяжело вздохнула и уныло опустила подбородок на сомкнутые ладони. Как же мне еще проверить себя? Тут взгляд мой зацепился за ту трещину, я вспомнила, как мы шли по этому коридору с Ташей... еще живой Ташей, и нашли...
   Я вскочила. Вот оно. Нельзя оставлять здесь этот склад, полный смерти. Меня ведь... нас уже не будет, вдруг кто-нибудь найдет его снова? От этой мысли меня бросило в дрожь. Да, меня не будет, кто защитит его тогда? Их всех? И вообще, надо проверить, вдруг есть еще такие помещения, вдруг здесь не одно хранилище? Я...
   Я увидела все. Мой взгляд словно сканировал всю поверхность и все недра, но за пределы Купола проникнуть не мог. Я видела залежи разных руд, только не знала, каких именно, ведь рядом не было увлеченного химика. Я видела пустоты, заполненные, видимо, природным газом, и нефтяные месторождения. Все это лежало глубоко и никогда не будет обнаружено. Много чего я увидела, в том числе и то, что искала. Еще три хранилища, битком набитые орудиями смерти, но в них не было ничего чересчур убийственного, только стволы. Ну и все равно не хрен им тут быть.
   Я хлопнула ладонями. И не увидела больше никаких хранилищ.
   Одновременно с этим внезапно осенила догадка, а потом пришла и твердая уверенность - для совершения любых действий, даже на расстоянии, мне не требуется абсолютно никаких усилий. Не надо напрягаться, не надо совершать особых манипуляций. Даже этот хлопок, в принципе, был совсем не нужен, просто я хотела хоть как-то отметить совершаемый акт, доказать в первую очередь себе, что я способна на это, что это именно моя заслуга. А так, мне стоило только подумать о любом деле или предмете, и - вуаля!
   Я, конечно, не претендую слишком на многое, но неужели меня и правда наделили силами, сходными с божественными? Как там, и стал свет? Бр-р-р... так можно до многого додуматься! Но ведь не зря меня назвали Афиной?
   Что ж, мне стоит только проверить, на самом ли деле склады уничтожены, и тогда я буду окончательно убеждена. Я должна все увидеть собственными глазами. Поэтому решительно вошла в трещину в скале. На этот раз мне и факела не было нужно, я и сама нехило светилась, поэтому шла довольно быстро, но на всякий случай все равно заранее позаботилась и сделала пол совершенно ровным.
   Вылетев в огромное пустое помещение бывшего склада, я несколько мгновений приходила в себя от величины пространства, скрытого под горой. Да, тут определенно можно испытать приступ агорафобии, даже потолок терялся где-то неизмеримо далеко. Тогда, в темноте, только лишь слегка рассеянной светом факелов, мы не заценили истинных размеров пещеры. А сейчас даже бьющий из меня свет не полностью заполнял ее. И никакого намека на оружие. Это, безусловно, хорошая новость, однако я не могла ничего поделать с той одной, единственной бомбой, которая уже отсчитывала последние минуты этого мира, по крайней мере, пока она не взорвется. Тем хуже для меня...
   Теперь можно и ворота разблокировать, мало ли, кому может понадобиться это место. Все, еще одно последнее дело, и я готова.
   Я сняла со спины чехол с ноутом и включила его в последний раз.
   - Привет, брат!
   - Я все-таки надеялся... - безнадежно прошептал он, даже не вспомнив, как я его выключила накануне. - Я думал...
   - Ничего! - примирительно проговорила я. - Я уже свыклась с этой мыслью. У меня к тебе осталось последнее дело, - я помедлила немного. - Слушай, а тебе не надоело зависеть от пластмассовой коробки? Такой хрупкой, каждый может...сломать? - я с намеком водила пальцем вокруг клавиатуры, не глядя на экран. - Хотелось бы тебе обрести тело, хоть какое-нибудь? Ты еще помнишь ощущения от движения: ходить, бегать, брать руками? Все эти годы, проведенные взаперти, мучили ли тебя воспоминания, как сокращаются мышцы при любом, даже самом мимолетном, движении?
   - О чем ты говоришь?! - выдавил он. - Что ты затеяла?...
   Его лицо свела настоящая судорога, он заметался по экрану, но, естественно, дальше его границ, выбраться не мог. Я бесстрастно смотрела на сиреневые росчерки.
   - Ну так как же, Александр?
   Сиреневое лицо застыло маской ужаса, рот перекосило. Лека захрипел, его глаза метались вокруг, обозревая доступное им пространство. Но он бы все равно ничего не увидел. Потому что программа-ищейка состояла из частиц, размером в несколько молекул. А вот я прекрасно увидела легкое облачко, стремительным роем несущееся откуда-то сверху. Оно спикировало к корпусу ноутбука, заклубилось вокруг него и начало обволакивать со всех сторон. Пока я не вмешалась.
   Я повела указательным пальцем в сторону облака, и оно замерло, не успев подобраться к Леке достаточно близко. С любопытством я рассматривала составные частицы смертельно опасного продукта разработок сдвинутого ученого. Миллионы частиц, и каждое напоминало мушку с двумя крылышками, все двигались синхронно, но в тоже время каждая была самостоятельным субъектом. Я невольно залюбовалась плавными, перетекающими движениями роя, он напоминал шарик ртути, двигающийся по изменяющей наклон поверхности. Рой чутко реагировал на движения моего пальца, принимая разные замысловатые формы, а я не могла остановиться, заставляя его двигаться все быстрее. Из транса меня вывел раздраженный, но уже не такой панический голос Леки:
   - Может, уже хватит?! Потешила себя, удовлетворила свое ущемленное самолюбие? Давай теперь, делай, что задумала и покончим с этим!
   Да я понятия не имею, что собралась сделать. Подчиняясь своей обострившейся интуиции, я помахала ладонью, будто разгоняя комаров. Кровожадный рой замер в форме вытянутого вертикального овала, пока я внимательно рассматривала каждый его элемент. А потом мне стало все понятно. Это открытие заставило меня рассмеяться.
   - Ах ты, старый поганец, - пробормотала я, делая большим и указательным пальцами левой руки движение, как будто растирала между ними щепотку соли.
   Малютки сначала хаотично задвигались, потом заклубились у самой поверхности пола, и вдруг накинулись на ноутбук. Лека, с интересом наблюдавший за реакцией роя на мои манипуляции, издал последний полузадушенный вопль, экран погас. Батарея ноутбука заискрила и взорвалась, превращая его в спекшийся комок пластмассы.
   Расправившись с аппаратом, рой поднялся метра на полтора и завис над каменным полом, постепенно насыщаясь сиреневым свечением. Некоторое время он не мог определиться с формой, потом начал вытягиваться вверх и вниз, приобретая очертания гуманоидной фигуры. Последними обозначились голова и плечи, оформились черты лица.
   Теперь бывшая ищейка содержала в себе только одно сознание, моего брата, а все другие, ранее заточенные в ней, вырвались на свободу. Я только хотела, чтобы об этом узнали люди Рура и стали называть их именами своих детей. И я знаю, кто поможет мне.
   - Привет, братишка! - я протянула руку фигуре, одетой в мешковатые джинсы, футболку с закатанными до локтя рукавами, из-за ушей выглядывают дужки надетых задом наперед очков.
   - В следующий раз я тебя за такие шуточки так отделаю, что... что... - Лека явно не находил слов и, если бы мог, брызгал бы слюной.
   - Да не старайся ты, - я скучающе изучала свои ногти, - кстати, все кровожадные свойства я убрала.
   - Что?!
   - Ну, ты не сможешь проникать в мозг и вырывать из людей сознание. А еще они умели, прикинь, запускать процесс разложения тканей, - покачала головой. - Ты не в курсе, никто не умирал от проказы или гангрены, когда назывались их имена? Этого, кстати, ты тоже не сможешь. Ну как, устраивает тебя такое квази-тело?
   Лека застыл. Кажется, только сейчас он понял, что я сделала. Он висел в воздухе, переливаясь и мерцая.
   - Я даже не знаю, что сказать, - начал он.
   - Ничего не надо говорить. Это мой последний подарок.
   Я знаю, что уже скоро.
   - Саш, выполни мою просьбу, а? - попросила я его. - Найди их и объясни все, скажи, что проклятья больше нет, и все имена снова чисты. И еще, - я достала из кармана куртки пачку своих записей и протянула ему, полупрозрачная рука спокойно взяла их, - передай Тивизе, ладно? Я хочу, чтобы она это хранила у себя. Передай им всем мой последний привет. Все, уходи, уходи!
   Он вроде сделал движение к выходу, но все же вернулся и неожиданно крепко обнял меня. Я похлопала его по спине.
   Все.
   Я долго провожала взглядом сиреневое свечение, постепенно гаснущее в непроглядной тьме.
   Все.
   А теперь самое последнее. Я даже издала смешок. Все последнее и последнее. Как говорится, перед смертью не надышишься, однако лишь теперь я поняла истинный смысл этого выражения. Но вот это на самом деле последнее. Просто невыносима сама мысль о том, что нас больше не будет. Оставить свой след, как те парни из Сыктывкара, я ведь позавидовала тогда тому, что их имена сохранились в веках на камне. Ладно, хоть так, пусть это варварство, но я не смогла отказать себе в этом последнем желании, какой бы глупостью оно не казалось мне самой.
   Я пристально смотрела на высокую каменную стену, и под моим взглядом на ней начали появляться огромные буквы.
   ВИТА И НАТАША. МЫ БЫЛИ...
   ***
   Я не боюсь больше. Видит Бог, я многого в жизни боялась. Но только до тех пор, пока не познакомилась с настоящим страхом. Теперь я не боюсь даже этого. Почему? Все плохое, что могло со мной приключиться, уже произошло. Как и все самое замечательное. Обманываю ли я себя? Не знаю, вряд ли. Пусто внутри, ничего не хочу. Дышать уже трудно, но я знаю, это ненадолго. Скоро все кончится. Я лишь надеюсь, что все это не зря. Эта дорога для меня в любом случае была в одну сторону. Боже, зачем я обманываю себя! Надежда была всегда: безумная, она не умирала, вдруг что-нибудь случится, и я останусь жива. Особенно, когда появилась Эгида. Вот и сейчас - не может быть, все не так. Но именно так оно и есть: я не выберусь отсюда. Моя Эгида уничтожена. Все, то я делала, вело к этому результату, как ни крути. Горжусь ли я собой? Ни в коем случае, скорее жалею. Но жалеть себя - неблагодарное занятие. Так можно и с пути свернуть. Ага, будто я могу себе это позволить! Нееееет, не выйдет. Так получилось. Так надо. Не только мне. Всем. Но от этого не легче. Глупый вопрос - почему я? Банальный ответ - если не ты, то кто? Не хочу размышлять на эту тему. Дальше, вперед. Только бы быстрее все кончилось. Только бы дольше не кончалось! Я противоречу себе - надо же, какая жалость. Дальше, дальше от всех, никому нельзя быть рядом, я убиваю своим присутствием. Не зря я попала именно в это место, здесь и сгорю, спасая тех, что стали самыми дорогими. Все последние мысли только о нем. Апрель... Тяжело, тяжело-то как! Я погубила и тебя. Нельзя было сближаться ни с кем, с моим-то предназначеньем. Кого винить? Никого не буду. Для этого я здесь появилась. Ничего не хочу для себя, только бы он... Все, горячо, горю! Живите, люди!!! Но, господи, как хочется и мне...жи-и-и-и-и-ить!!!
   ***
   Золотое пламя будто выплеснулось изнутри маленькой фигурки, скорчившейся на каменном полу огромной пещеры в самом сердце горы, подняло ее в воздух, и она зависла, раскинув в стороны руки, задрав лицо и раскрыв рот в диком крике боли, от которого содрогнулись древние скалы. Ураганный ветер понесся по всем коридорам пещеры, расширяя их, создавая новые, выходящему потоку энергии просто не хватало места, огромные валуны легко катились и выстреливали наружу, провоцируя многочисленные обвалы. А ветер несся за море, в пустыню, туда, где набухал гигантский огненный гриб, грозя гибелью всему живому в Руре, а достигнув его, начал окутывать белой пеленой, не давая разрастаться, сжимая, комкая, и не справляясь сначала с мощью взрыва. Но вот гриб замедлил рост, застыл, а потом ветер завертел его воронкой, превращая в смерч, который все истончался, пока вовсе не сошел на нет. Ничего не осталось - ни ветра, ни огня, ни дыма. Только в месте самого взрыва, в самом сердце пустыни застыла навеки воронка песка, превратившегося в стекло от предельно высоких температур, ставшая памятником великому подвигу и свидетельством самого низкого коварства.
   Объятая огнем фигурка еще некоторое время висела посередине буйства стихии, потом ветер стих и вокруг нее, а на пол пещеры с тихим шорохом осыпалась горсть золотистого пепла - все, что осталось от той, кто своей жизнью предотвратил уничтожение мира.
   Долгое время в пещере царила тишина. Внезапно вокруг рассыпанного пепла образовался круг света. Потом он сформировался в небольшую сферу, сначала прозрачную, потом внутри заплясали языки пламени, вокруг которых клубился золотистый пепел. Сфера пульсировала, сжималась и расширялась, будто живая, напоминая движения работающего сердца, внутри нее шла какая-то серьезная работа. Еще несколько судорожных движений и сфера разлетелась в разные стороны серебряными блестками, сразу исчезнувшими в воздухе. Раздался шорох, пепел зашевелился. В центре золотистой горки возникли очертания маленького тельца. Вот остатки пепла осыпались с нежной розовой кожи, на каменном полу, подергивая ручками и ножками, лежал младенец - девочка. Ребенок открыл глаза цвета охры. Шло время, видимо, ребенку было тепло и мягко на подушке из пепла, потому что девочка лежала тихо. Но все-таки природа взяла свое, голод растревожил малышку, и она захныкала, все громче и громче. И ее услышали. Послышались быстрые шаги, отдававшиеся эхом от каменных стен, из широкого коридора показалось сначала пятно света, потом в пещеру вошел высокий человек в блестящих сапогах и меховом плаще, он высоко поднимал факел, пытаясь рассмотреть, куда привели его странные и неожиданные в этих местах звуки. Оглядевшись, он кинулся к золотистому пеплу, ставшему колыбелью, упал на колени. Мужчина долго разглядывал удивительного ребенка, потом скинул свой плащ, снял с себя рубаху и закутал маленькое тельце в материю, еще теплую от его тела, а потом вышел из пещеры. Он думал о том, что его добрая жена будет очень любить найденыша, а он теперь должен подумать о благополучии своей неожиданно разросшейся семьи.
  
  
   Аллан Квотермейн -- литературный персонаж, главный герой цикла приключенческих романов Райдера Хаггарда.
   Натаниэль (Натти) Бампо -- литературный персонаж, главный герой историко-приключенческой пенталогии Фенимора Купера. Впервые появляется в романе "Зверобой" (1841). Охотник, знаток индейских обычаев.
   Портфельные инвестиции - вложения капитала в группу проектов, например, приобретение ценных бумаг различных предприятий.
   "Бхагавад-гита" -- памятник древнеиндийской литературы на санскрите, состоит из 700 стихов, является одним из священных текстов индуизма, в котором представлена основная суть индуистской философии.
   Дао цзан -- полное собрание религиозной и философской литературы даосизма, в буквальном переводе -- "Сокровищница Дао".
   Делатель королей -- человек или группа лиц, которые обладают большим влиянием на то, кто придёт к власти, но при этом сами непосредственно прийти к власти не могут.
   М.А. Булгаков, "Мастер и Маргарита". На Великом Балу у Сатаны, где Маргарита была хозяйкой, все приглашенные, приветствуя, целовали ей колено.
   Минас Тирит -- в трилогии Дж.Р.Р. Толкина "Властелин колец" столица Гондора. Крепость располагалась на семи террасах, каждая из которых примыкала к склону горы, и у каждой была своя стена с воротами.
   Виталина имеет в виду мизерикордию -- "кинжал милосердия", европейский стилет, служащий для добивания поверженного противника и избавления его от смертельных мучений, трехгранный, длиной 360 мм.
  
   Октаэдр (от греч. okto - восемь и hedra - основание) - правильный восьмигранник.
   Персонаж произведения Роберта Льюиса Стивенсона "Странная история доктора Джекила и мистера Хайда", олицетворяющий злую сторону натуры доктора Джекила.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  

129

  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"