Диван
"Когда-то, в стародавние времена... Нет, не так... Давным-давно, когда на Земле еще не было людей... Тривиально... Ну хорошо, попробую иначе ... В некотором царстве, некотором государстве... Тьфу ты, напасть какая! Ни одной свежей мысли, все давно использованные"!
Баба-Яга писала роман. Броское название, твердая суперобложка, бумага высшего качества терпеливо дожидались одного - красивых героев, закрученного сюжета и хотя бы одной написанной страницы для начала. Аккуратно заточенные карандаши (целая пачка знаменитой чешкой марки "Кохинор", прикупленных по случаю во время давнего путешествия в Москву шестидесятых годов двадцатого века) лежали стопочкой на столе. Мягкая белая резинка той же марки то и дело подхватывалась скрюченными старушечьими пальцами и уничтожала очередные неуклюжие строчки.
- Хорошо, что ватман взяла, - бормотала вполголоса старушка, одолеваемая зудом писательства, - хоть до дыр бумагу не протру.
Баба-Яга была очень бережлива, почти скуповата. Первые литературные опыты она начинала, выводя мелом романтические стихи на пнях вековых деревьев. По собственному мнению Поэт из нее получился. Но тот, кому адресовались пылкие и восторженные послания, не смог по достоинству оценить их. Судите сами, каким недюжинным умом надо обладать, чтобы свести воедино стих, разбросанный по одной букве в густой чаще леса на пнях в радиусе километра, а то и более.
Убедившись, что властитель её горячего сердца и бессонных дум, гордый и неподкупный Кащей, впитывал стихи исключительно не той частью тела, поэтесса закончила истязать пни и уничтожать запасы ближайшего мелового известняка. Какому автору будет приятно увидеть свои нетленки впечатанными в ягодицы, а не в голову? Именно так и "читал" стихи Кащей, в силу своей природной немощи отдыхающий на всех пнях в округе, а потом с возмущением заявлявший древней подруге, что пока он спал, какая-то сволочь опять нарисовала мелом сзади на его штанах сзади то "Л", то "Ю",
то "Б" и чуть ли не весь алфавит, да ещё и зеркально.
- Ирод проклятущий, нечего по полгода храпака давить, - приговаривала старушка, сметая веником буквы с худосочного задика невнимательного друга, зная, что тот все равно не услышит, разве что в ухо проорать.
- Ась? - поворачивался Кащей, улавливая шевеление воздуха, и тут же успокаивался, видя мелькающий из стороны в сторону задрипанный веник.
С карандашами писательское дело пошло быстрее. Но вдохновившаяся новыми орудиями труда писательница опасалась, что они быстро закончатся, и стала тратить больше времени на обдумывание, дабы растянуть сокровища Кохинора, так как метла её давно потеряла магические свойства переноса в любое время и точку пространства: подергай-ка прутья для веника каждые полгода, любой транспорт откажет, это как если бы вырезАть автомобильные покрышки по кусочку и пытаться ездить на продыдрявленных. Перебрав несколько вариантов начала будущего шедевра, Баба-Яга остановилась, наконец-то, на самом простом и понятном "Жили - были...".
О! Этот роман переиздавался уже более сотни раз. Герои и их судьбы прочно переплелись с собственной судьбой автора, читатели называли его самым читаемым писателем века, а вездесущие журналисты безуспешно пытались приоткрыть завесу тайны в биографии неуловимого писателя.
Кто-то по-мышиному тихо и вкрадчиво заскрёбся за входной дверью.
- Входи, Кащей, чего уж там, - не оборачиваясь и с неохотой прервав сладкие мечты, буркнула недовольная Яга.
- Откуда узнала, что я?
- По запаху! Мыться надо чаще и носки менять!
- Злыдня ты! Злыдней была и злыдней осталась! Эх, не нашел я ту девицу, которая мне на штанах "Люблю" писала, пока я спал...
- С чего ты взял, что "Люблю"?
- Так не дурак, азбуку знаю.
- А если я? - голос Яги задрожал еле скрываемой минорной нотой.
- От тебя, старой карги, дождешься доброго словечка! Ничего не видишь дальше своего носа! Вот, опять бумагу мараешь.
- Роман пишу! Это ты полгода спишь, потом полгода рыщешь по чащам, людей пугаешь своим видом! Никакого от тебя проку нет, - всерьёз обиделась близорукости незваного гостя Баба-Яга.
- Роман? Ой, держите меня, ой, умру..., - забулькал сдавленным смехом согнувшийся в пояснице Кащей.
- Чем ржать, лучше помог бы с сюжетом. Жизненно чтоб было.
- С Сюж Етом? Это кто такая?
- Была у тебя одна извилина, да и та выпрямилась! Иди отсюда, бескультурщина! Не мешай творить! - Яга демонстративно отвернулась и придвинула к себе затертый, перетёртый лист с единственной карандашной строчкой.
- Да я! Да я зато знаю, что здесь нарисовано! - Кащей рывком выдернул лист ватмана у оторопевшей от такой наглости писательницы.
- Отдай!
- Нет! Я принес этот лист, я и заберу.
- Кащеюшка, что тебе стоит, только-только роман начал вырисовываться..., - заныла Баба-Яга.
- Вот-вот! Глянь, что на обороте уже нарисовано.
- Дис-танц-и-он-на-я курс-о-вертикаль, - с трудом прочла она, разбивая слова по понятному ей смыслу. - Про танцы что-то.
- Танцы..., - вновь захлебнулся смехом гость. - Ты же чокнутая в последнее время на писанине стала! Как схватила лист, так давай маракать, не глядя на обратную сторону.
- Тьфу на тебя! - Яга в сердцах переломила карандаш пополам, кинула в развёрстый закопченный зев печи, демонстративно громко загремела щепой, нервно зачиркала спичками, пытаясь сжечь ненужные теперь половинки.
Согнутый палец Кащея тем временем ползал по листу, повторяя линии и изгибы непонятного рисунка: довольное хмыканье и счастливые возгласы сопровождали это кропотливое исследование. Незадавшаяся писательница, переломав половину коробка спичек, бросила ненужную затею с поджогом, с сожалением вытащила обломки карандаша, сдула с них прилипшую золу и повернулась к Кащею с твёрдым намерением забрать ватман.
- Я так полагаю, что это машина времени нарисована, - горделиво приосанился он перед ней.
- Не хвастай тем, чего нет! Мне и моей ступы хватает в любое место перенестись, просто я занята. Сам-то хоть соображаешь, что здесь нарисовано?
- Пока нет, но, если ты не заберешь этот лист обратно, разберусь. Мы, мужчины, с техникой на одной ноге...
- И можем сделать машину времени одной левой, - язвительно добавила Баба-Яга.
- Смотри, какое название, - упирался Кащей.
- Дистанционная - значит, дистанция, курсо - есть курс, вертикаль - наверх! А что там наверху? Другие времена.
- Небеса обетованные, - фыркнула собеседница.
- Вот! Я когда этот лист для тебя тырил, слышал, как про чертёж говорили, что это самый гениальный проект, почти машина времени.
- Не смеши, дурень! У кого стащил?
- У дипломника.
- Не подумал, что ему придется новый рисовать?
- Выброшенный, в урне взял. Вот сварганю машину времени, и сразу в другое время можно перенестись.
- Детишек малых пугать? Не к ночи будь сказано, тобой и так во все времена пугают. Верни роман, добром прошу.
Обиженная, разозлившаяся женщина может смести любые преграды в желании достичь чего-либо, позарез нужного здесь и сейчас. Поэтому Кащей не стал больше спорить, протянул злополучный предмет спора Бабе-Яге и молча ушёл. Она тут же схватила лист, отвернулась к столу, уткнулась в работу, и с этого момента внешний мир перестал для неё существовать.
Некоторое время спустя, какое именно, неизвестно, потому что часов в избушке не было... итак, некоторое время спустя заскрипела дверь. Петли перекосившегося дверного полотна издавали долгий натужный звук, с трудом и под влиянием чужой воли сбрасывая сонную леность. Следом в ржавый скрип петель вплёлся скрежет продавливаемой в проём непонятной мебели. Она смутно напоминала диван без подлокотников с одной хромированной ручкой справа, на ручке красовались моргающая кнопка.
"Герой моего романа не стар и не молод" - дописывала в это время Баба-Яга, посторонние звуки не доходили до её поглощённого сознания.
- Хозяйка! Принимай мебель для отдыха, - обратился Кащей, заталкивающий внутрь мебельное недоразумение.
Недовольная тем, что ее оторвали от любимого занятия, писательница обратила внимание на необычный предмет. Избушка оказалась в плену нового подарка. Диван, если можно было его так назвать, упирался одним боком в спину Бабы-Яги, а другим в дарителя, стоявшего на пороге.
- Что это?
- Для отдыха тебе.
- У студентов слямзил, как тот ватман?
- В офисе каком-то мебель меняли, а этот на свалку, выбросили. Сам слышал, как сказали - допотопный двадцатый век.
- А кнопка?
- Для красоты, наверно. Моргает себе и моргает.
Утомленная событиями сегодняшнего дня и пораженная заботой Кащея, Баба-Яга с размаху присела на диван. Заботливый Кащей ринулся к столу и схватил злополучный лист ватмана. Хозяйка аж подпрыгнула от такой неприкрытой наглости благотворителя, нечаянно попала острым локотком в кнопку и исчезла вместе с диваном.
На ежегодной книжной ярмарке большая часть посетителей столпилась возле прилавка с книгами популярной писательницы Марьи Лесной. Нос горбинкой, чуть вьющиеся черные с проседью волосы - женщина выглядела моложаво, если бы не руки. Ушлые папарацци подглядели, что под элегантными кружевными перчатками скрываются натруженные кисти с выступающими венами и шишковатыми пальцами. Эта писательница появилась словно ниоткуда года два назад, но ее книги вытеснили многих давно издающихся авторов и сразу завладели умами читателей, особенно читательниц. Тайна появления популярной беллетристки будоражила многих, но никому не удалось докопаться до конкретных фактов её биографии. Толпа вокруг прилавка объяснялась еще и интригой: известный журналист поспорил со своими коллегами, что раскрутит сегодня Марью Лесную, многопечатницу любовно-детективных историй, на откровенное интервью.
- Он без мыла в игольное ушко влезет. Сегодня мы всё узнаем про самозванку! - шёпот алчущей и жаждущей свиты сопровождал длинного, тощего, остроносого мужчину.
Марья Лесная уверенно отвечала на вопросы, но ничего по существу о себе не говорила.
- Да, пишет о любви, потому что страдания от неразделённого чувства вдохновляют и позволяют ей и читательницам с подобной судьбой испытать возможность счастья хотя бы в книгах.
- Да, любила писать простыми карандашами, но современное качество её не устраивает, потому перешла на ноутбук.
Вопрос, как она относится к машине времени, не застал писательницу врасплох. Впрочем, некоторые зрители утверждали, что она пришла в заметное волнение, и если до этого отвечала, сидя вольготно, то в тот момент крепко сжала подлокотник модернового дивана. Тут появляются противоречивые показания. Одни говорят, что писательница не растерялась и сразу же ответила так,
- Хорошо отношусь, и, кстати, пишу фантастические рассказы.
Другие утверждают, что она ничего не ответила, только встала, потом снова присела и исчезла вместе с диваном и журналистом, а на пол со звоном что-то упало...
Но были двое, которые знали точно, что произошло. Марья Лесная сказала,
- Хорошо отношусь. Пишу фантастический рассказ под названием "Диван".
Затем толкнула корреспондента, прошипела ему в ухо, - Верни ватман, аспид! Это мой первый роман был.
Журналист плюхнулся на диван, и все трое исчезли, причём на месте дивана осталась металлическая табличка.
Любопытствующие подняли её:
"ДИВАН" - Дезинтеграционный Имитатор Временной Аппроксимации Насущности.
|
