Габер Вячеслав
0000

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:

  

Жизнь, придуманная дважды

  
  
   Вербовали "в органы" на всех факультетах. Спортфак опекали оперативники, филфак пасли ребята гуманитарные. Каждый пятый из потока прошел собеседование.( Если верить агенству "Адна Бабка Сказала" ). Кадровыми сотрудниками КГБ стали единицы. "Под крышей" пришлось и довелось работать многим.
   Теперь, когда прошло тридцать лет после защиты университетских дипломов, Студент может рассказать обо всем.
  
   Сказочник и Студент
   Каждый новый день для Ребенка - не похож на вчерашний. День начинается волшебно, проходит необычно и завершается сном, полным светлых грез. Каждый день насыщен для Человечка игрой. Он осознает себя и познает Жизнь в игре. Философская банальность, не больше. Но в ее рамках каждым из нас начинает осознаваться своя личность.
   Вторая его жизнь начиналась тоже - своеобразной игрой.
   Появился некий загадочно улыбающийся дядя. Назовем его Сказочником. И рассказал первокурснику сказку, от которой у мальчика заблестели глаза. Попутно дядя расспросил о житье-бытье. Не сразу мальчик поймал себя на мысли, что Сказочник знает о нем намного больше, чем иной незнакомец. Поначалу показалось, что тот действительно не только волшебник, но и ясновидящий. Тем более, когда несколько вопросов были о тех вещах, в которых юноша самому себе не признавался. Об онанизме на ночь, или дававшей всем подряд однокласснице Светке.
   Так вот о сказке. О дальней солнечной стране, где всегда лето. И будто бы он, юноша, может свободно туда поехать, чтоб учиться в тамошнем университете. А потом вернется домой, если захочет, и будет здесь работать большим начальником. А не захочет - останется в той стране, и будет работать послом нашей страны.
   Впрочем, передернув плечами, чтоб быстрее сбросить наваждение от сказки, парень выпалил без передыха с десяток вопросов. Почему я, почему райская страна, почему послом, почему... Правда, закончил перечисление "почему" обещани-ем на невысказанную просьбу к нему. "Обещаю выучить их язык в полгода!"
   Волшебник одобрительно улыбнулся, не ответил ни на одно "почему" и исчез на полгода.
   Недоуменно оглянувшись, парень усмехнулся своей детской наивности. Вокруг глубокая жижа типично кавказской зимы. Слякоть, липкий туман, сонная одурь безвременья и ломотного авитаминоза с привкусом вяжущей хурмы "королька. Проснуться бы, увидеть солнце, заглядывающее в окно сквозь цветущую сирень. И забыть о Волшебнике, как о глупом детском сне. Слишком призрачны намеки в его сказке.
  
   Последние дни мая. Полдень. Жарко. Экзамены. Свежая рваная рана в душе от первой, потому безответной, любви.
   Только что закончилась консультация перед завтрашним экзаменом. Громыхающий несписанностью в металлолом трамвай везет студента домой. Нос свербит от пыльного тополиного пуха. Обрадовавшись возможности присесть, студент плюхается на освободившееся место, и вновь уткнулся в учебник. Сидевший позади кто-то наклоняется к его уху со стороны окна и едва слышно произносит на изучаемом вот уже полгода языке " На следующей остановке выйдешь". Едва сдерживаясь, чтоб не обернуться к незнакомцу, парень выполняет просьбу. Идет с полквартала по ходу трамвая. Молодой парень, почти ровесник, догоняет его за первым же поворотом и втискивает в подъезд дома. Вручает авиабилет, вложенный в паспорт, зачетку и деньги на такси. Кратко инструктирует об основных моментах поездки.
   Через шесть часов он входит в другом городе в аудиторию местного университета и в группе с незнакомыми ему "однокурсниками" сдает незнакомому преподавателю экзамен, который должен был сдавать "у себя" наутро. А утром, уже вернувшись, домой, сдает этот же экзамен со своими однокурсниками. В тот же день, ровно через сутки, после встречи в трамвае, парень заходит в назначенное для встречи кафе и сразу узнает сидящего спиной к входу Волшебника. Проходит мимо него, но тот, собираясь встать, едва не ставит ему подножку. После обмена парой вежливых фраз они садятся за этот же столик.
   Вопросы куратора, вроде случайны. Но отвечать надо предельно подробно. О любой зацепившейся мелочи из увиденного в поездке. Услышав о замеченной разнице меж написанием фамилии в паспорте и авиабилете, не сдержавшись одобрительно похлопал по плечу. Рассказ о недовольстве студентов в том городе перенесенным на день позже экзаменом прервал вопросом "Почему перенесли?". Шутку " Меня ждали..." иронично оценил "Догадлив". Реп-лику, мол, фамилия в документах не созвучна национальности обладателя, оборвал: "Другой не было!". Беседу заключил вопросом "Что сказал дома?". Ответ: позвонил из того города и наплел насчет ночевки у друзей на даче, одобрил. После чего встал и, не прощаясь, ушел
   "Ночевки у друзей" периодически повторялись. Каждый раз был новый город, новые условия действий. То в качестве проверяющего из райкома комсомола на сталелитейном заводе, то бич- бомж в заполярном городишке вахтовиков, то первокурсник МГИМО в ялтинском санатории, то сын одного из членов ЦК, то идущий по первой "ходке" воришка.
   На втором курсе университета его зачислили на вечерний "рабфак", как он называл спецподготовку. Четыре вечера, а чаще всего -ночи в неделю он приходил в школу-интернат на окраине громадного города. Огороженное высоченным забором заведение надежно скрывала от ротозеев неплнятные занятия интеллигентных сереньких уителей и "учителок" с десятком юных оболтусов. Иногда каждому из них назначалось условленное, каждый раз новое место в городе. Каждый раз была новая машина с новым молчаливым водителем привозила его в неизвестное для него место. Машины были с "секретом". То стекла были так тонированы, что извне задние места казались пусты, а изнутри внешний мир оказывался невидим. То из салона легко было попасть в багажник. Студент примерно догадывался, в каком районе спецшкола, но где именно, разгадывать было бессмысленно. Иногда занятия проходили в соседних городах, куда университетская учебная группа выезжала на экскурсии.
   Занятия велись только на иностранном языке. Вскоре добавился второй, затем для дыоих из группы основы третьего. Масса тренажеров по всем направлениям подготовки. Неожиданные смены предметов. Непредсказуемое сочетание и одновременное освоение двух тем. Конечно самым интересным была стрельба. Правда, занятий стрельбой было так мало ! "Ваше единственное оружие-мозги"- учили наставники чуть ли не на каждом предмете. А сам "стрелок" в первый же вечер обломил ёвосторг от предстоящих упражнений одного из курсантов "Воспитывай холаднокровное мышление, чтоб не пришлось отстреливаться" И все же, занятия стрельбой была. Наспаплились вволю!! Ночью, на звук, против прожектора, лежа, в прыжке, против солнца, вниз головой, в дождь, из машины, с любым видом оптики, в тумане. Вождение всего что движется, в любое время суток, в городе, в горах, на трассе, в любую погоду.
   А с утра - на занятия в университет. Мог ли догадаться кто из однокурсников Студента о его двойной жизни? Надо быть ясновидящим, чтоб увидеть его вторую жизнь. Как бы ни был вымотан, он не пропускал ни одной пьянки однокурсников. Одна из заповедей гласила : "Непьющий и нетрахающий однокурсниц юноша вызывает подозрение".
   "Домашние задания" он получал всегда неожиданно. Так подсела в читалке девушка с биофака. Невзрачная, малопри-метная, каких десятки вокруг, случайная соседка по рабочему столу, Раскрыла свою "Ботанику" и тут же выпала из твоего внимания. Но эта через полчаса подвинула ему под нос записку : " Волшебник " поручил научить тебя любви". Впору было вытаращить глаза. Но пришлось разыграть по всем правилам психологии нежданное увлечение сверстницей. Да так, что реально увлекся интересной, как оказалось, по - своему привлекательной молодой женщиной, лет на пять старше его. Выпускница медучилища, она великолепно знала потайные особенности человеческого организма. Пройденная с нею "школа", оказывается, была и для нее впервой. Но как-то, на сорвавшийся запретный в их среде вопрос, мол, а ты где этому научилась, прямолинейно брякнула "Там же, где тебя готовят". Учились они не только сексу, во всем его оказавшемся многообразии. Как пить не пьянея. Первая медпомощь. Как остановить сердце противника ударом двух пальцев. Как парализовать. Как ослепить. Множество "как", о которых нормальные люди и не подозревают
   Вскоре они расстались. Ее ухажером стал крепкий малый, интеллектуал и темная по происхождению личность, детдомовец что-ли. Но сказать точно, что тот был "своим", вряд ли можно. А если ответить утвердительно, то выявлялась логическая линия :"контора" подбирала ребят среднего уровня развития, из неполных семей или сирот. Чью потерять могут не заметить...
  
   Все было интересным, захватывающим. Но все более становилось физически утомительным. А еще более угнетало, что происходящее все более напоминало бесконечную игру идиотов в придуманную ими реальность. Кошмарному сну, все чаше думалось, не будет конца.
   Пробуждение оказалось кошмарнее сна.
   Время от времени ему поручалось перевозить в другие города различные невзрачные, но всегда тщательно запечатанные пакты или конверты. Изредка они запечатывались небрежно. Но отказываться от поручений было невозможным. Потому такие, неряшливые, пакеты в нем пробуждали животный страх, а потом с неделю после завершения поручения снились кошмарным сном о неврученной посылке.
   Он уже не первый раз выезжал за границу, В течение суток успевал по одним документам въехать в страну, а по другим вылететь в третью страну, откуда возвращался в Союз. Очередной конверт был упакован старательно. В условленном месте города-миллионера Студент сел в поджидавшее его такси. Выходя через пять кварталов из машины, оставил, как условленно, конвертик на заднем сиденье рядом с неизвестным господином. Тот все время рассматривал в противоположном окне предрождественское полыханье неона. Студент успел прошмыгнуть в двери станции метро, когда за его спиной взметнулся взрыв. Грохот перекрыл гудение застрявших в пробке машин. В вестибюле метро посыпались витринные стекла. Сквозь пустой проем Студент увидел, как вокруг останков только что им покинутого такси ярко- оранжево полыхают легковушки. На обочине беззвучно раззявила рот в предсмертном вое женщина, зажимая рану на разорванном горле...
   Четыре границы домой он пересек вслепую.
   В Шереметьево, вопреки канонам работы, его встретил Сказочник. Догнал в тесном коридоре, уволок из зала прилета в боковое темное помещение. Там крепко обнял, дал выплакаться. Единственное, что куратор произнес: "Мальчик, я все видел - прости нас!". Студент осознал: инстинкт самосохранения не обманули - весь маршрут его вели свои.

С полгода, как и пообещали, его не трогали.

   Кошмар на Авеню европейской столицы вскоре казался нереальным, увиденным по чужому телевидению.
   Весной в него влюбилась, с первозданной чистотой, девушка с младшего курса. Студент безоглядно ринулся в водоворот ее обожания. Уверовал, что любит взаимно. Вскоре они, вполне естественно, не только целовались, но и ненасытно трахались. Полученные от медички-биологички навыки, позволили добиться от партнерши чуть ли не наркотической зависимости от постельных утех. Конечно, это окрыляло
   К лету он получил первое в этом году задание - отрастить длинные патлы и не мыть их с месяц. Игривость задания вызвала интуитивную тревогу. Но месяц отдыха с подругой в поселке под Анапой выветрил все опасения. Они часами мотались голышом по песчаным, на километры пустынным пляжам, пили кислое вино, варварски до отупения затрахивали друг- друга. Пока, однажды утром, он уже не смог удовлетворить очередную жажду крепкогрудой подруги..
   В тот день он, вопреки умению не пьянеть, попросту ужрался, а к вечеру всем естеством возненавидел ненасытную суку рядом с собой, бесстыже раскинувшую во сне ноги. Он попросту сбежал. Но когда вышел из пригородного автобуса на Анапском автовокзале, чтоб взять билет на междугородний рейс, его, оказывается, ожидали.
   Вызывающе вульгарная девица окликнула условной фразой и бесцеремонно запихнула в поджидавшую "Ладу". По пути нагло уставилась, минут пять рассматривала. После чего глумливо ухмыльнулась. В аэропорту, вручая документы до Москвы, еще раз ухмыльнулась и хмыкнула: "Вот теперь ты красавчик !".
   В столичном аэропорту его туманно проинструктировал какой-то, явно высокопоставленный, чин. Перелет в киевский Борисполь. Там, в заброшенном ангаре, он двое суток непрерывно восстанавливал навыки стрельбы, изучал новые документы, входил в легенду. Причем, все это время все трое инструкторов разговаривали с ним исключительно на языке страны, куда предстояло выехать. На третьи сутки научили безопасно курить анашу. В ночь на четвертые, полубессоз-нательного, вывезли в Варшаву по паспорту, который он не разглядел. А еще через сутки, по документам, уже отработанным в Борисполе, он вылетел на юг Европы. В той стране, при виде обложки его паспорта и кредитной карточки, любые двери распахивались настежь. Но он, по "происхождению" хиппующий сынок крупного банкира, фешенебельным отелям и дорогим ресторанам предпочел палаточную хижину на пляже среди таких же, как он замызганных бродяг. Дней пять со всеми пьянствовал, трахал невменяемую малолетку и курил-курил до глюков "трубку мира"- кальян. Правда, когда кто-то попытался впихнуть ему в рот, на пробу, "колесо", взбрыкнулся. Обидчик отделался неисправимым раздроблением челюсти. К утру на него навалились двое негров. Задавив, потребовали кредитки на предъявителя. Он безропотно отдал. Но незаметно проследовал за громилами, чтоб через полчаса закопать их в бархане.
   Час, ради которого он приехал, мог наступить в любой миг, а мог не наступить никогда. Но наступил. Студента разбудил мужичок - алкаш в темных рваных шортах, произнес вызыв-ной вопрос, вполне уместный в той обстановке. Выйдя минут через пятнадцать за пределы лагеря, Студент получил в руки сотовый телефон. Нашелкал выученный еще в Борисполе номер и плаксиво проскулил "Папик, забери меня - я охерел здесь !" и назвал место встречи.
   Все остальное прошло без сучка и сбоев, точно по плану. На соседней улице он вышел к перекрестку. Встал, как задумывалось, боком к подъезжавшему "Линкольну", сопровождаемому джипом с охранниками. Выскочившим из лимузина "гориллам" выкрикнул характерную для подлин-ного сынка миллионера фразу. Нырнув к "папочке", захлоп-нул за собой дверь. Оставшихся рядом с "отцом" двух телохранителей уложил четко. Скорострельный браунинг не дал осечки. Застигнутые врасплох два бугая ничего не успели. Вернее - один бабахнул, но мимо, а второй - отвернувшийся на заваруху позади машины, обратно уже не повернулся. Сложнее- с водителем. Шустрый малый рванул бронированную махину вперед и вел ее, уже с дыркой в затылке, еще метров пятьсот. Студент едва сумел всадить пулю покойнику в колено, чтоб тот инстинктивно надавил тормоз. А с "папашей" вообще -мрак. В наступившей тишине тот звучно и вонюче обгадился. Но затем, видимо, сердце прихватило. Подоспевшие боевики, уже расстреляв охрану и собрав всех покойников в джип, набились в лимузин. Один из них шустро вколол что-то банкиру. "Папаша", постепенно, из зеленого порозовел до нормального, даже заулыбался ухмылкой дебила.
   Минут через пять, в укромном переулке, вся шарага переместилась в просторный микроавтобус. Еще минут через пять- в два других. Больше Студент никогда не видел "папашу".
   На месте захвата банкира не осталось ни пятнышка, ни гильз. Так чисто работают только русские, да немцы.
   Когда выехали за город, Студента, наконец, догнало осозна-ние только что происшедшего. Краем глаза он уловил на лохмах капли серо- розового слизи. Машинально понюхал их. От трупного запаха его тут же, в машине, вывернуло. Микро-автобус несся по автостраде к аэропорту, остановка исключалась. Сидевшие впереди два местных боевика брезгливо морщились, но молчали.
   Африканский континент, куда он прилетел через четыре часа, встретил суховеем. Наверное, он нес с собой зной близкой Сахары, настоенный на запахах саванны, раскинувшейся южнее. Но для Студента все было единым: запахом мозгов расстрелянного им водителя. Парень приобрел аллергию к суховею, до конца жизни организм его отравляет даже грамм мяса или просто капля жирного бульона.
   В Союз Студент вернулся в первых числах сентября. Предстояли студенческие сельхозработы - убирать виноград. Куратор, было, заикнулся о санатории- отдохнуть от трудов праведных. Студент тоскливо взвыл. Понимая, что у парня сдвиг, куратор участливо спросил: "Ну хоть что-то тебе хочется ?". "Куклу !"- выпалил студент. Куратору, явно, подумалось: пора парню в Брагуны-дурдом. Но куклу достали. Красавицу в авторском исполнении. Вряд ли знала первая любовь Студента, кому он вручил куклу в день ее рождения, уникальную судьбу и в прямом смысле бесценность подарка. Конечно, посреди виноградников в диком быте студлагеря, красавица с серыми грустными глазами, такими же как у авторши, а теперь и у новой хозяйки, смотрелась дико. До степени неуместности. Новая хозяйка, в обычной для нее ехидной манере обозвала куклу Подкидышем. Страх обнаружить душевный порыв перед чужими глазами был в девочке превыше всего. Потому с деланным равнодушием она упрятала куклу подальше, куда-то меж сменных трусико-лифчиков.
  
   Кураторы все же помогли Студенту. Этот сезон он работал грузчиком. Потому имел возможность бесконтрольно и помногу пить вино. Чихирь- недобродившее вино, свежий воздух, студенческие тусовки спасли парня от безумия. Но уже чрез месяц, дома, посреди слякотного безвременья, его догнало затаившееся.
   Что-то в нем было сломано уже безвозвратно. Недорезав вены, он впал в прострацию, в состоянии которой не нашел ничего лучше, как поздно вечером ввалиться к Первой любви в дом. Лучше б взял себя в руки и шагнул навстречу проле-тавшей мимо легковушке. Его психика сломалась навсегда.
   Сказка закончилась. Но и в реальность он уже не вернулся. Жизнь, что была до сказки, казалось прожитой не им, а выдуманной ему в "легенду"...
   На неизвестной планете. (Кудесник и Десант)
   Жизнь, что была до сказки, казалось прожитой не им, а выдуманной ему в "легенду"...
   Нынешняя, после окончания сказки, казалась еще более нереальной, не для него предназначенной. Не он жил, а кто-то другой, им выдуманный в очередном кошмаре. Тот, ему незнакомый жил теперь двойной жизнью. Окончив институт, работал учителем. Чему он мог научить, если душа мертва ?
   Какой-то кудесник соткал вокруг него паутину, ограждавшую от любой сложности. Надо отработать три года в "оплату" педагогического диплома? Пожалуйста! Престижная школа в пригороде. Неудобная сетка часов? И тяжела нагрузка в старших классах? Пожалте, panove! Плотно скомпонованная сетка в одну смену и только четвертые классы - малявки с неиспорченным ложью взором. И две надбавки, положенные по закону, но получаемые лишь единицами.
   Неведомый Кудесник не мог быть директором школы, хотя без нее ни один вопрос, конечно, не решался. Директором была женщина с мужским характером, откровенно презиравшая подчиненных. Пед. коллектив, в основном женский, она брезгливо величала курятником. При этом морщилась, как от запаха дерьма.
   Прошло время. Вчерашний Студент освоился, трезво приняв школу неизбежной обязаловкой.
  
   Но с смирением вернулись кошмары: развороченное взрывом такси, дыра в горле случайной прохожей Наутро, читая пятиклашкам рассказ "Судьба человека", он воочию увидел пулевую пробоину в бронированном стекле лимузина. Ноздри распахнулись и он жадно вдохнул вонь брызнувших мозгов убитого им водителя.
   Едва вылетев из класса, долго и судорожно вывора-чивался нутром в широкую кадку фикуса. Тут его нашла директор. Дождалась, пока пришел в себя и молча поволокла в свой кабинет.
   Сбоку от ее стола, но, явно, на правах высокого гостя сидел широколицый и добродушно улыбающийся мужчина. Кроме улыбки и несоразмерно длинных по сравнению с коротким телом рук, в нем ничего не бросалось в глаза. Но и "зацепившееся" вмиг осознавалось обыденным. Из подсознания подобно приступу изжоги выплыло горькое предчувствие. Директриса оставила их наедине. Мужчина, невнятно представившись, долго расспрашивал о работе, учениках, расписании, почасовой нагрузке. Похолодевшим сердцем молодой учитель разгадал предчувствие - дядя "оттуда". "Вот видите, и нагрузка приемлимая и оплата
   достойная, и время свободное найдется! Думаю, Вы сумеете выкроить пару дней и откликнетесь на наши просьбы"- добродушно сказал гость. По-отечески приобнял и стремительно вышел прочь.
   Наметанным взглядом пересмешника Учитель высмотрел в нем следы клички - псевдонима "Кудесник".
   Буквально через миг гостя сменила директриса. Повернула ключ в двери, распахнула сейф. Как по мановению волшебной палочки, оттуда появилась пузатая бутылка и две рюмочки- мензурки. Плеснув в них, директриса звонко чокнула одну об другую и протянула остолбеневшему подчиненному с словами: "Давай, коллега, за Родину". Потом она еще налила, потом еще. Пузатую сменила длинная зауженная посередине. И ее "приговорили". Вытащила и третью, но тут же поставила обратно: "На хрена добро переводить? Ты тоже не хмелеешь...". Сунув ему в карман приличную стопку денежек с хорошими нулями, заставила вызвать такси. По пути напряженно молчала.
   Сперва подъехали к его дому. Директриса вышла вместе с ним. Отвела от машины, крепко обняла и зашептала на ухо:
   " Мальчик, уё___й в армию. Надбавки, все это кудесничество- блеф. Вые...т, высушат, убьют. Я так двух мужей похоронила, третьего - и косточек нет". Стандартной бабе б после этих слов расплакаться. Но ее выдержки хватило б на взвод мужиков.
  
   Кто-то другой, не он пошел служить срочную рядовым, хотя был уже офицером спеслужбы. Правда, то ли в запасе, то ли в мифическом "горячем резерве".. Но с увольнением служба ни одного спеца не заканчивается, Лишь приобретает иную форму. Крышу, как прннято говорить.
  
   Откуда во втором отделении военкомата было знать, что призывник с пятилетннм стажем, верой и правдой, уже служит Родине? Спецслужбы не афишируют никогда "своих", мудро организуя штатным сотрудникам "призыв" в части с двойным номером. А тем, кто под "крышей" - белый билет.
   Учителю наивно показалось, что где - то спецслужба дала сбой. Видимо, просто в голову ее кадровику не могло прийти, что офицер сдуреет и сам пойдет на срочную.. А в военкомате на каждого пацана, с восьмого класса школы, заведен призывной учет. Стоит заикнуться - и - вперед !.
  
   Эшелон шел через громадную Россию тринадцать суток. Пока, поздно ночью, вагоны, наконец в последний раз, дернуло от торможения, уже где-то в Приморье. На приемном пункте вчерашнего учителя сразу отделили от остальной массы. Холодное предчувствие не обмануло. В плотно зашторенном кабинете паровозно курил мечущийся из угла в угол невысокий человек. Когда он обернулся, впору было вытаращить глаза. Кудесник ! Сразу раздраженно заговорил, видимо накопившееся: "Вот видишь, куда меня из-за тебя бросили ? Там .."- он крутанул неопределенно рукой " твой финт одобрили."
   Это был единственный раз, когда куратор "Кудесник" был взвинчен. Видимо, он был ошарашен вынужденной командировкой вслед за пацаном- вчерашним Студентом.
  
   Карантин. Рота. Полигон. Ночные стрельбы. Новый год. Госпиталь-воспаление легких. Вновь рота.
   Теперь он звался Десантом, а еще точнее Пулеметчик. В числе десяти собратьев по экипажу боевой машины пехоты он был единственным. Как "специалист" с высшим образова-нием, как он думал, претендовал не на рядовую должность. К сержантской "должности" прилагался ручной пулемет. Ручной не значит прирученный.
   Десантом звался каждый из десяти. Пулеметчиком был только он. И все матюки в атакующей цепи доставались только ему. К железяке прилагался увесистый сундучок с хищно зубастой лентой, снаряженной крупными патронами. Девять килограммов "от роду" превращались в чугунный центнер после первых ста метров марш-броска, а в атаке, при слабой дыхалке Пулеметчика, страдал весь взвод.
   Чутье Пулеметчика не обмануло. С первых же дней ему стало не по себе, когда выяснилось, что в взводе он один европеец. Якут, бурят, туркмен, чукча, киргиз, кореец, удэге, еще двое, неизвестной нацпринадлежности. О них в роте язвили "Спустились с гор за спичками- забрали в Армию". Молчаливый был тувинцем. Второй вообще, постоянно спал.
   Именно последние трое- кореец, удэге, тувинец- превратили предчувствие в догадку. Начались занятия по основам разговорного китайского. Чуткое ухо Пулеметчика уловило, что голос этих ребят не спотыкается в азиатском польском, как для него зазвучал китайский. Проверяя догадку, в разгар вспыхнувшего спора: "подпустил" контрольную зацепку. Брякнул:" Да тут гласная редуцируется!". Обычно молчаливый тувинец уверенно парировал: "Ты чо- ассимилируется ..". Им обоим достаточно было мимолетного перегляда, чтоб обменяться безмолвным "Привет, брат!". Только филолог мог так грамотно возразить Пулеметчику.
   Второй "тувинец" на занятиях откровенно спал. Когда преподавательница, наконец возмутилась, тот из полудремы пропел ей китайской поговоркой "Кот не проспит самую тихую мышь". А очнувшись, равнодушно признался, что закончил Институт Востока. Владеет четырьмя языками.
   "Азиатский" взвод ничем не выделялся в общей подготовке полка. Цель- южный район подземного города под китайским мегаполисом. В сорок пятом их предшественники молние-носно взяли Муданьцзянь, с севера вышли к Пекину. После его освобождения вернулись в Союз через желтую "промежность"- стык госграниц Кореи, Союза и Китая.
   Дважды в неделю их батальону крутили документальные съемки Министерства обороны Китая. Особенно впечатляли фильм о переправе китайской дивизии через Хуанхе. Фронт дивизий с воздуха напоминал поток термитов в Африке. Но каждый "термит" был росл ( в Армию брали ростом только свыше 185 см.), в надвинутой на уши кепке, в кедах. Подручные средства дополняли мощные пантоны послевоенного советского образца. Воочию тонули, гибли затоптанные собратьями и задавленные тяжелой техникой сотни солдат. Но не более, чем через полчаса Хуанхе была "взята".
   Полк, в котором служил Пулеметчик, располагался в трех с половиной километрах от границы. Меж погранцами и полком был только подземный "укрепрайон", да мифическая энергетическая полоса, в воздухе над которой, по слухам, сгорали птицы. Каждый в штурмовом полку до мелочей знал свое штатное место при взятии подземного города. и мог "работать" машинально и автономно....
   Не раз Пулеметчик улавливал умело скрываемый интерес к нему то бурята Бори, то якута Кеши, то тувинца Вити. Видимо, ощущая неслучайность их сообщества, каждый, как и Пулеметчик, все равно, не мог понять свою роль в взводе.
   Пока все не вскрыл случай. "Дед"- старослужащий из соседней роты "накатил" в столовой на Пулеметчика. "Отволокешь посуду в мойку!" и указал на чужой стол. Пулеметчик не обернулся. Дед, к тому же старшина роты, догнал на выходе и гаркнул своим: "Он нас оскорбил!!". Видимо, эта забава отрабатывалась не раз. Дед отскочил в сторону, а орава в сотню дебилов ринулась на Пулеметчика. Через пару минут куча-мала оставила бы окровавленного "противника" с отбитыми почками или пожизненной хромотой.
   Прижатый к стене, Пулеметчик, смог умять не более пятерых. И этой минуты хватило для того, чтоб рядом с ним, каким-то чудом, оказался его взвод. Полк поголовно обладал серъезной подготовкой по боевому самбо. Но против джиу- джитсу и кунг-фу взвода самбо, явно, не "хляло". Рота превратилась в толпу мешающих друг- другу сосунков.
  
   В тесноте свалки джиу-джитсу бывшего Студента была более приемлима, чем кунг-фу большинства взвода.
   Над головами дерущихся протарахтели автоматных очереди. Подоспевший наряд караула после предупредительной очереди принялся безжалостно глушить кучу-малу прикладами по головам.
   Вместо гаупт- вахты их взвод повезли прочь из полка. В тесной конуре "воронка" все они молча обнялись в единое
   кровное братство. Каждый, наконец, понял, что они в одной команде. Можно было не расспрашивать друг-друга, на каких "языковых курсах" каждый приобрел навыки борьбы.
   Перемахнув очередную сопку, воронок остановился. К взводу втиснулся, как будто свалившийся с небес, Кудесник. Его появление и знакомость остальным братьям, стали для Пулеметчика точкой в утром начавшейся фразы. Конечно же, драка у столовой- один из госэкзаменов их взвода.
  
   На авиабазу Кам-Рань прилетели поздно ночью.
   Недаром штурман транспортного АН-12, перебросившего взвод из Липовцев прямиком в Въетнам, бурно изгалялся, на все лады, коверкая наименование советской авиабазы. Самым приличным было Кам- Срань. То, что они попали в дыру на краю света, стало ясно с первых минут. В кромешной темноте даже бетонка под ногами показалась черной. Шедший впереди Кудесник, то и дело растворялся в сизой и липкой на ощупь дымке. Под ногами, временами, звучно чвакало. Пулеметчик едва не наступил на крупную лягушку. Проводник- майор предупредительно остановил "Подождите- гадюка !". Вскоре закружилась голова от густого благоухания ночных цветов.
   Наутро они оказались словно на иной планете. Сочная зелень густо облепляла все, за что могли уцепиться длинные вьюнки, лианы и подобия виноградной лозы. Гроздья цветов широкими и длинными лепестками рассматривали слепящее светило. Склоны близко обступивших гор, пока самолет набирал высоту, напоминали тяжелый бархат темно- зеленого небрежно брошенного покрывала с тяжелыми позолочен-ными кистями по краям. Они прилетели в Мыонг-Шен, откуда следующей ночью взвод пересек вьетнамо-лаосскую границу. Еще через пять суток ночных переходов и двухдневного переезда на угнанном ГАЗ-67 подъехали к переправе через Меконг. Тут начинались трое суток, ради которых они преодолели тысячи километров "автономного плавания". Азиаты, преображенные еще в Камрани в китайцев, должны были изобразить охрану англоязычного мафиози - Пулеметчика. Безупречные документы обеспечивали чистый переход границы. Но Пулеметчик, как старший, внезапно поменял план. За приличную сумму "зелени" они арендовали моторку, на которой ее владелец, явный контрабандист, переправил их под утро на камбоджийский берег.
   Пулеметчик изменил план не случайно. Разглядывая в бинокль погранпункт на проивоположном, он увидел малоза-метную деталь, о которой, явно, еще не знал отправлявший их Кудесник. Вместо УКВ-антенны в ветвях пальмы возле здания была тщательно упрятана спутниковая "тарелочка". Значит, погранцы способны не только передавать факсы и текстовую информацию, но и фотокопии документов пересе-кающих границу. Это был явный "подарок" из близкого отсюда "золотого треугольника" на границе Лаоса, Камбоджи и Таиланда. Наркодельцы, владевшие зоной, оберегали свою неприкосновенность от непрошенных гостей.
   В городке- деревне Менсгха невозможно было появиться незаметно. Потому взвод перекрыл дорогу из него. Перед этим Кеша умело подсыпал нужный порошок в маслопровод самолетного двигателя. Отчего единственный на горном аэродроме биплан, едва пробежав по рулежке, встал. Из выхлопов рвануло магниево- яркое пламя. Цилиндры движка, казалось, были неисправимо прожжены.
   Пассажиру самолета не оставалось ничего иного, как вызвать другой самолет. Для хозяев Менсгха он уже вылетел восвояси. А для взвода наступил звездный час. Вернее- двадцать минут до прилета другого самолета. Бесшумно и почти одновременно были "сняты" охранники пассажира-американца, пилот ослеплен и связан. Одновременно Кеша заменил трубопровод. Надежный "Роллс-Ройс", выпустив густой выхлоп и издав резкий хлопок, заработал ровно и жизнеутверждающе. С пленником в ногах взвод набился в маленький салон, Маленький самолет перед краем пропасти взмыл в небо. Где-то там, позади, к полю на склоне горного хребта приближался второй самолет. Потому пилот - бурят Боря шел по долинам между хребтов на высоте, явно ниже допустимой. Это, едва им не стоило жизни. Граница с Таиландом неожиданно встретила плотным зенитным огнем камбоджийцев. Откуда в этой глухомани зенитки ? Видимо, сами того не ведая, ребята в прямом смысле налетели на новую базу наркодельцов. Но и обитатели базы, оказывается, не ожидали самолета на "бреющей" высоте. Предполагая, что их угроза- штурмовики, лупили по стандартно более высоколетящей цели. А пока перестроились, самолетик был вне досягаемости.
   Впрочем, перелет был не так уж и плох. Изголодавшие за последние несколько суток, десантники накинулись на запасы продуктов а салоне. Пилотировавший самолет Боря, умудрился переорать рев двигателей истошным ревом "Жрать хочу-у-у !!!".
   Потом была вонючая баржа, медленно плывущая вниз по течению Меконга. Пулеметчика с пленником запихнули в тесный тайник у днища. За две недели пути они подружились с американцем. Тот принял его за земляка- агента ФБР.
   Дней десять пленник держался молодцом. Но под конец, вымотанный подхваченными вместе с экипажем малярией и поносом, недостатком воды и воздуха, сломался. Пулемет-чик, жадно вслушиваясь в бред пленника, чем больше тот болтал, все глубже погружался в мистический ужас. Вот почему он не раз ловил себя на ощущении, что где-то уже видел несчастного.
   Оказывается, Пулеметчик действительно прекрасно знал пленника раньше. Именно его роль, сына банкира, он сыграл на юге Европы. Папаша сколотил состояние на кредитовании наркодельцов и мусульманских экстремистов одного из южных соседей Союза. Сынок, в отместку за отца, направил свой бизнес исключительно на поставку наркоты в Россию.
   Что остановило Пулеметчика, чтоб не придушить ровес-ника? Осознавалось, почему, дальновидно, именно его послали во главе взвода азиатов. Только бывший Студент мог доставить дельца в Кам -Рань живым.
  
   Прошло четыре месяца. Наступил сентябрь.

Зарубцевались вскрывшиеся уже в полку тропические язвы, кой- как придавили хроническую малярию. Их откормили. Но обещанная по возвращении турпоездка в Японию осталась мечтой.

   Командир батальона не мог наматериться.. Мол, стоило пацанов отправть в распоряжение штаба округа, как набрались всякой заразы. Замполит. подозрительно распросил медиков, можно ли весной подхватить малярию. Те пожали плечами и замполит растерянно махнул рукой...
  
   Девятого сентября умер великий кормчий.
   В ночь с девятого на десятое в полк из округа, как и весной, пришел целевой приказ на "азиатский" взвод. Комбат сначала взбеленился. Построил "азиатов" в ленкомнате. Минут десять топал взад и вперед. Пять шагов в одну сторону, пять в обратную. Потом, не глядя ни на кого, выкрикнул:"Мужики! Вернитесь... ". Подумалось, что он по-генеральски обнимет каждого. Но комбат, словно сбросив груз, растерянно разулыбался, при этом, развел руками, мол, простите...
   "- Чо эт он нас, похоронил, что ли ? " - вырвалось у кыргиза Аскера уже через полчаса после отъезда из полка.
  
   Кудесник за сутки проинструктировал каждого по отдель-ности. Закончив, собрал всех вместе.
  -- Вы там будете не одни, потому не обессудьте, если на
   своих же напоретесь. Старший - Пулеметчик, у него позывные каждого. Он вам и Родина, и отец, и я, впридачу,
   Границу пересекли в час ночи южнее озера Ханка. А через сутки, уже на "той стороне", напротив расположения "своей" дивизии - разошлись каждый по своему направлению. Все еще странно было видеть ребят в форме сержантов народной Армии. "Ну какие из нас китаезы ?"- подумалось, видимо, каждому. Задача у каждого единая - догнать "свое" китайское подразделение и поставить в его авангарде радиомаячок. По спецсигналу из дивизии активировать аппаратуру личным кодом. По-возможности, через Пулеметчика, дополнительно корректировать огонь нашей стороны, если начнется бой.
   Сканер Пулеметчика, время от времени, принимал импуль-сные сигналы посланцев. Кодовые цифры на дисплее приноси-ли весть "такой-то прошел" определенный рубеж, или такой-то установил маяк. Через полтора часа не отсканировался сигнал туркмена. Еще через пятнадцать минут умолк Боря. Еще через сорок минут удэгеец. Это обозначало единственное: даже захваченный китайским секретом парень свободно подрывал себя запрятанной во рту пластиковой ампулой.
   А потом, за час до рассвета, разверзлась преисподняя..
   Едва Пулеметчик получил спецсигнал с нашей стороны и продублировал оставшимся "азиатам", как горизонт на востоке ярко озарился мощной вспышкой пламени. Как ни странно, все произошло беззвучно. Пулеметчик уже собрался переместиться к болотцу, где был назначен сбор взвода, но невольно обернулся навстречу докатившемуся до сопки звуку. Он был странным не столько своей малозвучностью, сколько похожестью на шорох ползущего по осенней листве крупного тела.. На востоке, зловеще переливаясь синими всполохами, поднимались к небу несколько толстых грибов яркого пламени. "Господи! Ядерные!!"- прошептал Пулеметчик и услышал себя. Но обязательного, по- логике, гула и смерча ударной волны не последовало. А "шелест листвы" растворился, будто его не было...
   К болоту, где спрятался Пулеметчик, приковылял, почти не маскируясь, якут Кеша. Но каким он был !! Клочья формы лишь местами прикрывали усеянное крупными волдырями тело спереди. Сзади, от затылка до пяток, обуглившаяся материя смешалась с сплошным кровавым месивом. Увидев Пулеметчика Кеша рухнул лицом вниз, Боясь, что не успеет рассказать, он начал взахлеб выкрикивать фразы, из которых рисовался пережитый Кешей Апокалипсис.
   Он уже уходил прочь от омаяченного батальона китайцев, когда из-за сопок вылетели и прорезали небосвод, как чер-ные молнии или болиды,. длинные снаряды. Они шли точно на маячки. В метрах пятидесяти от земли лопались как воздушные шарики. При этом разбрызгивали во все стороны что то, вроде мыльной пены. И в следующее мгновение пространство над землей вспыхивало ослепительным пламенем. Только было видно, как тысячи людей, инстин-ктивно заслонившсь от неба рукой, вспыхивают и мгновенно сгорают в адовом пламени.

20

   Якут в те минуты был уже далеко от разверзнувшейся преисподней, но машинально побежал прочь. Нестерпимый жар догнал его. И если б Кеша не успел в последний миг прыгнуть в спасительную лощину, то, наверняка, остался б лежать обугленным месивом костей и плоти.
   Мощный организм позволил якуту пройти с десяток кило-метров по азимуту. Но здесь, возле болота, с каждым выдох-нутым словом, силы и дух оставляли его. Пулеметчик выта-щил припасенный шприц-тюбик пирамидонала и воткнул бойцу в сонную артерию. Надеялся, что инъекция позволит Кеше не проснуться. Но через полчаса заживо зажаренный человек очнулся. Явно агонизируя, Кеша спружинился, чтоб ухватить Пулеметчика за горло. "Убей меня - брат!!"- заорала раззявленная глотка мученика, а обожженные веки, смыкаясь, выдавили крупные слезы. Пулеметчик, хрипя и теряя сознание от удушья, воткнул лезвие штык- ножа Кеше в затылок.
  
   Больше к болоту не вернулся никто.
  
   На нашей стороне Пулеметчика ждали. Первым кинулся к нему Кудесник. Накинул на голову подобие колпака, чтоб погранцы не запомнили лица странного "китайца" в рваной форме. Утащил в распахнутый задний люк БМП. Едва люк захлопнулся, машина рванула прочь.
  -- "Знаю, мальчики, знаю.! Все знаю!! Я вас люблю, всех..."-
   раз двадцать подряд выкрикнул Кудесник одно и то же сквозь рев двигателя. Попытки Пулеметчика что - либо сказать, обрывал, зажимая рот. "Потерпите, мальчики, мы сейчас..."
   Машина, уносившая их от границы, вошла в полосу укрепрайона. Принялась взбираться по склону сопки.
   Как возмездие, свершилось невероятное.
   Намного позже, в госпитале, Пулеметчику рассказали то ли легенду, то ли домысел, то ли все вместе, о том, как все было. Откуда-то сбоку во весь рост выскочил фанатик- диверсант и влупил с гранатомета в двигатель БМП. Китаец был, явно, сумасшедшим. Подбив машину, не скрылся, а радостно завизжал, чуть ли не скача от радости на одной ноге....
   Потерявшая управление машина понеслась вниз. Из всех, кто кинулся через верхний люк прочь из машины, удачно спрыгнул далеко в сторону только Кудесник. Охранники из второго отсека и командир машины погибли под гусеницами. Пулеметчика выбросило резким рывком тормознувшей машины через задний люк. БМП вновь дернулась на метр вниз, и уже останавливаясь насовсем, по инерции корпусом раздавила парня.
   Тут ожил ближайший дзот укрепрайона. Ухнули залпы гранатометов, им вослед выплюнули адскую смесь огнеметы. БМП и земля вокруг вмиг взметнулись к небу одним жарким факелом. Очнувшийся в стороне Кудесник скатился кубарем по склону и уже с нее воздел ввысь обожженые руки, проклиная безумный дзот. Запоздалый всплеск огня вознес Кудесника на небеса.
  
   То что Пулеметчик был под днищем БМП спасло ему, единственному, жизнь.
   В госпитале его приговорили к 45 суткам лежания враскорячку. Он, не зная, как молиться, обращался к Богу без имени с единственным вопросом "Зачем я еще жив ?"

Волшебник и Кукловод

   В госпитале его приговорили к 45 суткам лежания в раскорячку. Он, не зная, как молиться, обращался к Богу без имени с единственным вопросом: "Зачем я еще жив ?".
   Наотрез отказавшись принимать обезболивающие, искале-ченный парень все чаще впадал в беспамятство, теряя над собой контроль. Он слышал, будто со стороны, свой бред из смеси мата, трехстиший, топографических терминов и команд программирования. Но был бессилен прервать словоизвер-жение, сплетенное воедино из русского, китайского, американос и японского языков..
   Но пришел час еще большего безволия. В кольце галлюцинаций перед ним перетекали один в другого отпевавший его священник в черном, допрашивавший контрразведчик в синем, ломающий кривосросшуюся руку хирург в красном от крови и осторожно обмывающая его теплой водой санитарочка в белом...
  
   Осознал себя обязанным жить он через месяц после возвращения домой. Чудом его миновала инвалидность. Машинально потерял и равнодушно принял неизбежное замужество Первой Любви с случайным парнем. Неведомым ангелом- хранителем был сбережен ему разум. Не меньшим даром оказалась возможность уехать из чеченской столицы в приморский город.
  
   Выздоровев, он понял, что обречен на нестандартную жизнь. Потому всем естеством восстал против необходимости идти работать в школу. Рутинная тягомотина среди женских склок в его сознании равнозначны добровольному заточению в клинику для буйнопомешанных.
   Конечно, его приглашали в штат госбезопасности. Но контузия, тем более- приметное пустыми глазницами лицо однозначно оставляли ему роль рутинного бумагомарателя. Работа в комитете комсомола пароходства давала хоть какую-то перспективу выхода в загранку. Догадываясь о коньюктуре "рынка", он пошел в самое пекло - в идеологический отдел. Прикрываясь яркими словесами и попугайно твердя актуальные партлозунги, можно было упростить дорожку "наверх"- в партком пароходства. А "мостить" ситуацию он был уже обучен вполне. Тут пригодился детский грешок студенческих лет - наивное увлечение журналистикой.
   Приобретенный в разведке навык "выведывания", привычка излагать мысль лаконично и грамотность дипломированного филолога, позволили, на удивление быстро, слепить себе яркое Имя. Его публикации отличались актуальностью, глубиной и впечатляли образным языком.
   Как вдруг, едва не споткнулся об отсутствие партбилета. Категорически против его вступления в партию был секретарь комитета комсомола. Прекрасно понимая, что дай подчинен-ному сегодня партбилет, завтра получишь в нем начальника над собой. Тем более, сам он- выпускник журфака, с прихо-дом в комитет комсомола уже третий год не напечатал ни строчки. Яркое имя "публикатора" делало подчиненного, с получением партбилета, более перспективным, чем начальник.
   Подавленный осознанием стены по имени "секретарь", которая, явно, прочнее его лба, брел вчерашний Десантник поздно вечером домой. От бессилия в голову лезла разная дурь. Вот бы завтра взять свой Орден и принести председателю парткомиссии с словами: "Неужели я-орденоносец, не достоин партбилета?!". И тут же себя оборвал. Ордена - нет. Вызвали месяц назад в "контору". Какой-то невзрачный парень в штатском вытащил из сейфа пакет. Из пакета- красный коробок и тонюсенькую книжечку из двух картонок, обтянутых красным. Раскрыл коробок и молча показал на дне его матово блеснувшую лучами темно- красную звезду с светло-серым кружочком посередине. И тут же коробок захлопнул.. Помявшись, нерешительно раскрыл книжечку и начал бубнить: "За выдающееся мужество, проявленное при защите безопасности Советского Союза.... наградить... Орденом Красной Звезды...". Тут парень споткнулся и промямлил "... посмертно". Но быстро оправившись, парень, как стало понятно- кадровик "конторы", бодро заверил: "Извини, разберемся, ошибочка- бывает!". Шустро подсунул какую-то ведомость, приказал расписаться и вместе с коробком и орденской книжкой запихнул в пакет, который тут же запер в сейф..
   Так что- награжден или нет - темный лес!.
  
   Его догнал не по сезону легко одетый подвижный черно-глазый молодой мужчина. Широко улыбаясь, на ходу уставил-ся, то ли изучая, то ли приветствуя. Но опередил миг, после которого можно было его послать подальше.
  -- Завтра в десять поднимитесь к кабинету парткомиссии, я
   Вас будут ждать! -негромко проговорил он. Затем резко повернулся на девяносто градусов и с жизнерадостным смешком, помчался по переходу на другую сторону улицы.
   Так просто. Молодцу радостно жить и он мелет вздор незна-
   комцам, оставляя их в недоумении:"Чо, правда что ль !?".
   Назавтра утром Волшебник действительно ждал возле дверей парткомиссии. У "дедов" был неприемный день, но они собрались. Старейшины вылупились на вошедшего "комсомольца", как на заморскую диковинку. Подтолкнув к столу партийного "синода", Волшебник растворился в пространстве.
  -- "Мальчик, а у Вас, кроме Ордена Красной Звезды, еще
   какие боевые награды ?"- брызгая слюной, проскрипела сидевшая второй от края старушенция.
   Не дав ответить, председатель парткомиссии вспылил:
   - " Ефимия Зигфридовна! Нам же товарищ из органов уже все объяснил!", И окликнул остальных: "Так ! Кто дает герою рекомендацию для вступления кандидатом в члены партии ?"
   Все деды подняли руки "единогласно".
  
   Через трое суток секретарь комитета комсомола изумленно заорал: " Меня завтра в Венгрию посылают !!". Хотя, еще накануне, матерился, что партком уже пятый раз вычеркивает его из списков поезда Дружбы.
   Вернувшийся через две недели, секретарь обалдел, приглашенный присутствовать на внеочередное бюро парткома по утверждению Десантика кандидатом в члены партии.
  
   Через год, новоиспеченный коммунист, бывший Студент и Пулеметчик, входил в свой, теперь персональный, кабинет на третьем этаже парткома. Вечером к нему пришел Волшебник и запер за собой дверь. За год, что куратор избегал встреч с "крестником", он круто изменился. Резким, не терпящим возражений голосом, Волшебник по- хозяйски распорядился: "Рюмки в шкафу, за Марксом, закусь- в моем дипломате". Извлек темный пузырь коньяка, набулькал доверху в рюмки. Не дожидаясь закуски, пхнул посудины друг о друга, мрачно произнес " За нашу работу !" и издали плеснул себе в рот. Долго стоял, зажмурившись. Потом озарился прошлогодней светлой улыбкой и извинительно проговорил " Не столько пить начнешь, сколько охереешь с ней !".
   Видимо, "ею" обозначалась работа.
  
   Реальность - плохо предсказуемое явление. Потому что логике подчиняется только видимое воочию.
   Формально, руководит пароходством его начальник. Ему, помимо замов и конторы- Управления, непосредственно подчинялись начальник порта, директор судоремонтного завода и с десяток им подобных.. Все-таки, крупнейшая в мире государственная судовладельческая компания: сорок тысяч работников, полтораста крупнотоннажных кораблей. Поставь супертанкер поперек Волги- готовая плотина !
   Но начальник пароходства, как "номенклатура" парткома на правах райкома, немало вопросов должен был решать через коллегиальный орган - бюро. Возглавлял бюро секретарь парткома_ человечек маленького роста с пронзительно острым взглядом омутно темных глаз. Вроде, по статусу, был выше начальника пароходства. Но каждый раз на бюро происходило чудо. О нем- чуть позже.
   Выносимый на бюро вопрос готовился комиссионно, во главе с кем-либо из аппаратчиков. Комиссию из человек двадцати специалистов всех направлений хозяйства скромно замыкал малозаметный куратор- кегебешник..
   Раз десять в год бывал председателем комиссии и новоиспеченный выходец из комитета комсомола. "Копал" так глубоко, что волосы дыбом вставали от подробностей и шокирующей откровенности "фигурантов" по делу. Чем быстро, вместе с авторитетом, "схлопотал" кликуху "Гробокопатель".
   Так вот, чудо было в ином.
   Раз за разом "его" проекты постановлений, насыщенные выверенной логикой, на бюро дробились. Когда Гробокопа-тель проанализировал причины, аж присвистнул :как же не увидел очевидного ?. "Хозяином" бюро, а значит и пароходства, был не секретарь парткома, даже, не начальник пароходства, а молчаливый член бюро- глава торгового порта. Пожилой Старейшина отмалчивался до последнего. И, порой, начиналось голосование по постановляющей части, когда "дед" слегка приподнимал над столом широкую ладонь. Враз все менялось. Пихая друг - друга в стремлении восстановить тишину, все -от косноязычного рабочего Зябкина до словоблуда, командира военно-морской базы, контр-адмирала Шмидтбергского, подсолнухами оборачивались к солнышку. Несколько негромких фраз были точкой вопроса. А молчал- вопрос откладывали как неготовый ...
   Уловив реальное положение дел, Гробокопатель стал за сутки до бюро переправлять Старейшине проекты "своих" постановлений. Скольких толковых специалистов и замеча-тельных людей спас "дед" от справедливой, но неправедной кары парткома!
  
   Едва был осознан его фавор от Старейшины, как Гробокопатель пошел в гору.
   Но через год Старейшина допустил явную "оплошность". Толковый Резидент, конечно, не обнародует своего агента. Старейшина, в минуту благодушия, выловил протеже из толпы и подвел к секретарю парткома с рекомендацией: "Возьми в замы, сам видишь - талантливый кукловод".
   "Прокол" или "подстава" были очевидны. Такие вопросы решаются за кофе, будурно - вдвоем, втроем. В крайнем случае, вскользь, по телефону. Но - публично !?
   Ничего не было случайным. Могло быть выпадом старейшины - рекламой своего всемогущества. Но тут было иное.
   Кукловод сразу почувствовал себя марионеткой в неизвестной для себя игре.
  
   Запершись в кабинете, он попросту выпал из времени. Уставился в окно на незамечаемые до этого, уже несколько дней цветущие, деревья внизу. Он прекрасно понимал, что час истины настал. Он- лишь расходный материал в чужой возне. Таким он был, стреляя в банкирского водителя- бессловесной отмычкой. Таким был его взвод в армии - мишенью, подтиркой. Вспоминая погибших ребят, Кукловод в очередной раз осознал- взвод состоял из единственных в семье сыновей и сирот. Потерять таких - запросто !
   Все имеет свое завершение. Но закончить блестящую каръеру половой тряпкой не хотелось.

Фокусник и Слушатель.

   Все имеет свое завершение. Но закончить блестящую каръеру половой тряпкой не хотелось.
   В дверь кабинета постучались.На пороге стоял Лобастый. Непосредственный начальник Кукловода.
  
   Немолодой, невысокий, невзрачный, неприятный в общении. Сплошные"не". Но назвать его недалеким, неряшливым, непрактичным, неталантливым - никак нельзя. Наоборот.
   Он обладал изумительной "анкетой". Прежде всего- изрядным опытом партаппаратной работы. Прошел иезуитскую школу редакционной работы в центральном издании. Еще раньше - работу в прокуратуре. Но прежде всего, шеф обладал сатанинским нюхом на негатив. А еще более -гипертрофированнм садизмом.
   Лобастый писал все доклады секретарю парткома. Ему поручали "раскапывать" самые гнусные сюжеты на заседание бюро. И, готовя очередной вопрос, он то и дело приходил к Кукловоду обкатывать на нем тайны "следствия". "Ну, капитан пхнул ее вниз по трапу, зная - свернет шею. И еще- вытер носовым платком следы ее шлепанцев от своей каюты!" Лобастый млел, рассказывая самые пикантнын подробности группового изнасилования курсанта вышки, или убийства ветераном войны, партии и труда своего сына.
   Понимая, что мерзок, наслаждался своим должностным превосходством.
   С Лобастым у Кукловода шла ожесточенная подковерная борьба интеллектов. Любым способом надо было добиться уважения шефом своего интеллекта! На поддакивании и подобострасном заглядывании в задницу - далеко не уедешь. Мужик был далеко не глуп, по -своему, талантив, и требовался адекватно талантливый шаг.
   Попав в фавор к Старейшине, Кукловод начал действи-тельно ловко заправлять директором судоремоного завода, начальником базы материально- товарного снабжеия, РСУ и прочими, кто невольно пападал в круг его интересов.
   Лобастый криво усмехался "успехам" подчиненого. Наконеч, с ухмылкой буркнул:"Ума большого не надо!". И систематично измывался над технической составляюшей работы Кукловода : "Так компиллятором и помрешь, переде-лывая под толпу Постановления пленумов...!". Кукловод напечатал в центральном журнале толковую статью, взбудора-жившую министерские кабинеты и дошедшую до ЦК партии. Лобастый, получив сигнальный номер журнала, презрительно швырнул Кукловоду на стол с словами: "Глупо ! Буря в унитазе..". Тогда подчиненный подсунул ему в почту болгарский литературный ежемесячник с своим рассказом. Лобастый не проглотил, а от души рассмеялся: "Стишки, рассказики, все эти Чеховы- пустое. Понимаешь - только философская и математическая наука отделяют человека от животного!". "Но- Достоевский и Толстой ?"- попытался возразить Кукловод. Лобастый неожиданно обнял его. Так жалеют недоумка. "Не надо быть гением, чтоб задать гениальные вопросы. А ответить на них у твоих параноиков ума не хватило ...А- любовь, верность, обида- они и у животного есть. Литература выше описания чувств не поднялась "
   Наутро после этого диалога, словно смущаясь вчерашней горькой откровенности, Лобастый приперся, чтоб издеватель-ски выдать латинскую казуистику. Кукловоду пришлось срочно нырнуть в словарь латинских поговорок и пословиц. И уже к концу дня умело парировать шефу. Тот усмехнулся и показал рукой: "Изыди ! ". Но что-то в нем по отношению к Кукловоду изменилось в лучшую сторону, и уже бесповоротно. Как все неординарные, но саркастичные личности, Лобастый был одинок. В семье его творилось неладное. Жена, после рядового скандала, назло ему ушла в море буфетчицей. Сын наркоманил, разбазаривая высокий достаток родителей.
   И повадился Лобастый рассказывать Кукловоду сны предидущей ночи. Их шизоидные детали были на порядок хлеще грязных сюжетов- уксусных помоев, выплескиваемых Лобастым на бюро...
   А Кукловод нетерпеливо переводил стрелки на тему литературы. Глубокомыслящий, широкоэрудированный шеф позволил ему намного реальнее осознать явление литера-туры в становлении человеческой духовности, чем явно ограниченные интеллектом университетские бормотайлы- преподаватели. Святого в душе не разрушилось, хотя и не прибавилось. Пришло осознание, что литература - в процессе
   самоосознания Человеком себя - явление убогое, потому что неизбежно лживо..
   Конечно же шеф прав: игра в мысль, присущая литературе, еще не сама мысль, а нечто мелкое, еще не выросшее из намека на нее.
  
   Сейчас Лобастый стоял на пороге.
   Он, явно, излучал восторг стервятника, учуявшего падаль. "Ты- неглупый, поймешь!"- зашептал шеф. "Я должен избавиться от тебя - конкурента. Но и помогу тебе ! "
   По его совету Кукловод пошел к начальнику одного из отделов Управления пароходства. Никогда не задумываясь о роли этого странного отдела, Кукловод, наконц, осознал догадку - отдел двойного назначения.
  
   В кресле начальника отдела восседал Фокусник - преемник Волшебника, сделавшему ему партбилет.
  
   Он прекрасно был осведомлен о парткомовских перипетиях Кукловода. И четко, по пальчикам перечислил, почему там ему тупик.
  -- Став замом по идеологии, а это уже величина, даже став потом секретарем парткома или, уйдя
   зав.отделом горкома, все равно споткнешья !- убеждал кэгэбешник. "Слишком ты порядочен для этой работы, церемонишься с зависимыми от тебя людьми!"
   А дальше он произнес ключевую фразу, изменившую оставшуюся жизнь Куловода. .
  -- Я был сегодня утром у Старейшины и попросил "завалить" твою каръеру. Вызвал твоего шефа, созвонился с секретарем. Мы даем тебе шанс - переучивайся. Учти, учим самых толковых.
  
   На попытку парировать, мол, толковому человеку одного высшего образования хватит, Фокусник скривился как от явной глупости. "Литературное ? Шестеркой на подачках чужие, эти-... лизать ?". Он был человеком воспитанным и лишь скользящим жестом показал ниже спины
  
   Вместо ожидаемой Северо-Кавказской партшколы его направили слушателем в Ставропольскую зональную. Поначалу это задело - бывший Кукловод привык пользоваться только первосортным. Неожиданно, в качестве преподавателя, объявился Фокусник. По неписанным правилам, лишь встретившись в городе, Слушатель, наконец, спросил: "Какого черта я делаю здесь ?". Ты что не понял?"- искренне удивился тот "Изучай контингент! Кто будет твоим, кто против тебя...". Ответ фокусника успокоил Слушателя. Действительно, в Ставрополе учились партаппаратчики преимущественно из национальных республик. Сначала с радостью, потом, остыв- с настороженностью, он обнаружил немало знакомых лиц: однокашников из школы и универси-тетских однокурсников, в основном с истфака. Нестандартный менталитет нацменов заставлял быть настороже и вооружиться восточным лукавством.
   Самая яркая антисоветщина, до этих пор, окружала Слушателя только в среде кадровых офицеров госбезопас-ности. Гулявший по партшколе фольклер затмевал кегебеш-ников. Да и больше походил на убеждение, чем на провокационное прощупывание собеседника. И впервые трезвый, объектьивный, анализ экономико- политического потенциала социализма Слушатель услышал именно в Ставрополе.
   Закончился месяц. Слушатель, было, собрался писать подробный отчет о результатах "задания", как был остановлен Фокусником. "Простите, молодой человек, это Вам нужно, не нам. Это Ваши знания ! ",
  
   Следующий "курс" обучения был оглушающе жутким.
   В феврале его призвали на военную переподготовку. К тому времени, ему, оказывается, было присвоено уже третье офицерское звание. На сборах выдали серую шинель образца Великой Отечественной войны, хэбэшку начала века, помятую шапку, полевые погоны, серые звезды к ним. Но Слушатель тут же сменил шапку на полевую фуражку с серой кокардой. И враз залюбовался: из зеркала на него пахнуло образом "белой кости" царского времени. "Честь имею".
   В полевой форме он вылетел через две недели в Мурманск. Даже оттепель февральского окна не делало Заполярье курортом. В аэропорту он безропотно переоделся в зимнее- шапку, бушлат, валенки. Встречавший "особист" протянул ему черные очки, подобные забытым Слушателем дома. Осведомленность спеца не удивила- от нее сразу поведало обстоятельностью даже в мелочах Фокусника.
   Мурманский пересыльный пункт открыт настежь- заключенные и расконвоированные "химики" вольготно шастали сквозь тюремные ворота. "Куды мотать- в тундре замерзать ?"- рассмеялся особист. Но корпус, к которому они подъехали, имел для заключенных только вход. Особый корпус подследственных управления госбезопасности.
   Слушателя поместили в отдельные "апартаметры", хорошо отапливаемую камеру с умывалкой, унитазом, койкой и буфетом с посудой и электроплиткой. Вольнонаемная девушка неопределенного звания приволокла восемь томов дела. Слушателю дали трое суток на ознакомление с ними. Организация банды. Подготовка и руководство убийством шести партийных и восьми административных работников, причем четырех изувечил, потом застрелил сосбственноручно. Ограбление ряда инкассаторов. Отказ от сотрудничества с органами ( видимо, органам, до зареза требовался выход на турецкую и иранские разведки). Переправка наркотиков. Слушатель несколько раз машинально возвращался к титульным листам свода дел. Не сразу свыкся, что обилие преступлений относится всего к одному человеку.
   И лишь в заключительном томе, чуть ли не в приговоре суда, Слушатель, словно впервые, вчитался в фамилию преступника. Перечитал и зажмурился, как от острой боли. Этого пожилого человека он знал, с его сыном учился в университете. Но знал ли его в лицо пожилой чеченец, обреченный на расстрел? Ведь всего однажды Слушатель приезжал вместе с однокурсником к их дому. Отказался тогда войти, подождал пару минут около ворот, пока друг заберет какую-то книгу. Отец, провожая сына, лишь на миг увидел лицо Гостя.
   Закрыв последний том, Офицер расписался в ознакомлении. Второй раз ему предстояло расписаться после исполнения приговора.
   Далее все должно было следовать по давно отработанному сценарию. Каждый день, за два часа до ужина, "расстрельных" вели на прогулку одним и тем же маршрутом. Офицером при
   трех караульных сегодня должен был идти Слушатель. Его заранее провели по коридору и показали двери, после которой.... О его миссии конвойные, конечно, не ведали.
   Вряд ли старик мог знать, что сегодняшняя прогулка для него последняя. Но за поворотом в условленный коридор спина горца выпрямилась. Ошеломляюще пронзительно он выкрикнул: "Скажи брату (он назвал имя своего сына), как убил старика !!". "Отец - стреляю в сердце..." -вмиг охрипнув, прошептал Офицер. Старик мгновенно обернулся навстречу пуле. Горец прожил еще несколько минут и смог нашептать суру упокоения... .
  
   На Пулково, где Фокусник передал Слушателю загранпас-порт и билет на самолет в Осло, обрушилась пурга.. Они засели в ресторан, долго и молча вычмокивали невероятно кислый коктейль. Куратор впервые обратился к Слушателю по-новому. "Может, и я б смог, как Вы.."- прокомментировал он скандал, полыхнувший из-за нарушения процедуры в Мурманске. Неизвестно, насколько был искренен куратор, но руку пожал крепко
  
   Ни в какую Швецию гулять он не полетел. На третьи сутки нелетной погоды, опухший рожей Слушатель, вытащил из камеры хранения полевую форму. Укутался в длинную шинель, серую фуражку с высокой тульей засунул за пазуху, и завалился спать в поезд, очнувшись уже на Юге.
  
   Четыре месяца до летних сборов Офицер входил в иную, чем раньше, армейскую жизнь. Дивизия, к которой он оказался приписанным, недавно преобразовали в воздушно-десантную. Привыкший к красным погонам мотострелка, Офицер с недоумением примерял голубые. Привычные эмблемы - звезда в лавровом венке ("сижу в кустах и жду награды" ) сменились крылатым презервативом ( парашют с чем-то крылатым по бокам). В новом было и приятное: возможность свободно расстегнуть крючки кителя, обнажив тельняшку, да сменить сапоги на ранее "неуставные" бертцы- ботинки с высоким "бортами".
   С удивлением он узнал, что назначен заместителем командира батальона. Майорская должность. То ли роль сыграло положение в партиерархии, то ли в очередной раз срабатывали пружины невидимого механизма, в котором он все еще был скрытым от постороннего взгляда винтиком.
   Судьба чужими руками, действительно, вновь начинала неведомую ему игру. Ему было поручено набрать команду в двадцать человек. Получив расписку в получении задания, широколицый громила - особист штаба дивизии, откровенно захихикал- мелко, пискляво. Не было принято задавать вопросы, Замполит смолчал. Но особист, вопреки неписанным нормам, начал говорить сам и тарахтел, чем дальше, тем омерзительнее. Принося очередное дело воина, стоявшего на спецучете, каждого комментировал унижительно гнусно. Наконец, замполиту это надоело и он "послал" особиста. Тот, вовсе не обиделся, но, явно, затаил злобу.
   Выбирать, действительно, было не из кого. Перед ним прошла галерея чем-то похожих личностей: выпускники гуманитарных факультетов трех столичных ВУЗов, каждый своей дорогой пришел в Армию, все прошли "командировки" в Анголу, Никарагуа, Ирак. Регион двух-трех спецопераций каждого даже в этих грифованных делах никак не обозначались. Замполит, изучив почти полсотни подобных дел, все никак не мог найти ответ на вопрос: что предстоит его ребятам. Вначале думалось- Афганистан. Но, как и он сам, каждый из ребят в 79-80-м годах тщетно писал заявление на войну. И каждый раз неведомыми путями все заявления попадали в одни и те же руки. Неведомый особист писал одно и то же "Не соответствует ВУСу - "ос" ( т.е. военно- учетной специальности "ос"), Что ж под этим закодировано? Приносивший личные дела для ознакомления особист равнодушно пожал плечами, скорее всего привычно сделав вид, что не знает "ос"...
   На следующий день Замполиту позвонил неизвестный и жестко вопросил, почему не готов список команды. Металл в голосе собеседника и манера гвоздить обозлили Замполита. В тон мелодике неведомого "Главаря" он флегматично отчеканил в ответ каждое слово отдельно: "Пока... не увижу ...батальон, а заодно и Вас... в лицо,... делать выбор не собираюсь" и бросил трубку. Через час в расположении появились два неприметных майора. Приказали следовать за собой, Так и шли - один впереди, другой - сзади.
   В маленьком подземном кабинете, куда привели Замполита, за маленьким столом сидел крепко сложенный несомненно- офицер, но почему-то в штатском. Конечно, это был "Главарь".
   В маленьком подземном кабинете, куда привели Замполита, за маленьким столом сидел крепко сложенный несомненно- офицер, но почему-то в штатском. Конечно, это был "Главарь".
   Дождавшись, пока дверь за уходящими майорами закроется, он уперся в Замполита взглядом усталого мудреца. Он не улыбался, но непостижимо внятно повеяло добротой старца.
   Скупым жестом хозяин кабинета усадил гостя в тяжелое кресло перед столом, и наконец подал голос. И это не был тот, топорщащийся остриями гвоздей неживой голос. Наоборот - в чем-то неожиданно робко, вслепую нащупывая верную тональность, речь офицера озвучивалась чарующим голосом мягкого, смущенного очкарика. И это, новое его лицо, невольно гипнотизировало. Какие-то Чары. Значит, не Главарь, а Чародей
  -- Вас выбрал я. Каждого из Вас моя виза не пустила на бойню.
   Ваш час -сегодня. И -похлеще Афгана.
   Попытку спросить Чародей погасил улыбкой в усы.
  -- Думаете- тешусь? Вы выберете двадцать. Назад не вернетесь никто. Прости меня, брат...
   Чародей, сдержанно не то хмыкнув, н то вздохнув, замолчал. Молчал и замполит. Но все же, у него, помимо воли, вырвался естественный вопрос: "Почему я?". Чародей выкинул вперед ладонь, останавливая, ответил не сразу. По - прежнему, они смотрели в упор друг на друга.
   Впервые за их разговор, Чародей, наконец, улыбнулся. Но сказанное им с этой улыбкой, проморозило Замполита: "Ты не дал мучиться якуту и сам ездил с похоронкой к его матери, ты дал по-мужски умереть чеченцу. Война, а тебе не дано перейти грань гуманного. И твой Ангел- хранитель! Бережет тебя!"
  
   Замполит получил кодовое имя Ангел.
   Штатный командир батальона- кадровый подполковник, с первых же дней сборов подозрительно исчез. То ли строил командный пункт нового комдива, то ли под шумок лепил себе очередную дачу для продажи. Четыреста тридцать человек остались на попечение некадровых офицеров- резервистов.
   Вторым, кроме Ангела, заместителем комбата - начальником штаба был Коля Соболев. Необычайно обаятельный трудяга- энергетик одного из заводов. Мягко улыбающийся, округлый фигурой и лицом, он, казалось, не сможет и команды толковой подать.
  -- Слушай, ну и бандюг нам набрали шепнул он Ангелу
   Соболев на первом же построении. Тогда они, два старших командира, остались наедине с длинной, в четверть километра, шеренгой крепких "партизан" примерно одногодок возраста 25-27 лет. Стоявшие в строю, действительно, обращали на себя внимание. Большинство- крымские татары, адыгейцы, черкесы, абхазы. Угрюмые, кряжистые, часть- полыхающе рыжеволосы, остальные- брюнеты. Рядом, не менее крепкие, высокие ростом, такие же черноусые, как и кавказцы, казаки.
   Соболев оказался изумительным начштаба. Быстро соориентировался в организационной кухне переподготовки, взвалил на себя львиную долю забот о батальоне.
   Ангел же за пару дней, через замполитов рот, организовал так называемую политработу: оформление ленкомнат, выпуск боевых листков, утвердил графики политинформаций, всяких бесед, заседаний и собраний, распределил литературу. А уже на третий день, взвалив рутинную текучку на безответного секретаря комсомольской организации Васю Чумака, принялся за главное, из-за чего он вообще попал на сборы.
   Ангел быстр понял, что и штатный командир батальона недаром был убран на какие-то "левые" работы, и татаро- казацкий батальон был собран не случайно.
   Начштаба Соболеву в голову, конечно, не могло прийти, чем в действительности, под видом бесед с "партизанами" занимается замполит. Не сразу он обратил внимания на то, что замполит, после беседы с 5-6 солдатами, переводил их без видимой причины в тот взвод, которому наутро на полосу препятствий. Иронично подтрунивая, Соболев, тем не менее уловил суть, подозрительно выговаривая коллеге " Ты как команду для кругосветки собираешь или братию в монастырь!". И эта шутка вывела Ангела на новый уровень поиска. Дав через особиста полка условный сигнал-запрос на встречу, он спросил Чародея в лоб " В каком климатическом поясе будем работать, и...?".
  -- Рявкнув "В любом !", Чародей оборвал попытку спросить
   что-либо еще.
  
   Через три дня десять пар, в каждой из которых было по кавказцу и казаку, были подобраны. С неделю список где-то там утверждался. Еще в течение нескольких дней каждый из утвержденных получил по заверенной печатям и прочим "уважительной" телеграмме и исчез с сборов. Ангела "отозвал" райком партии. для командировки на совещание в ЦК.
   Опять, как когда-то перед заграницей, с ним беседовал неведомый партийный босс, который явно не знал кто перед ним, а, может и не знал, во имя чего. Усталый, импозантно одетый крепкий дядя вальяжно развалился в кресле возле широкого журнального столика в углу просторного кабинета. Правда, вместо стандартных портьер, на окнах были воздушные занавеси голубого цвета, придававшие в общем-то откормленному холеному лицу вид неживой надменной маски.
   Неважно, что чин произносил из дежурного набора напутственных словесных конструкций. Главное, он отговорил положенные пять минут заученного текста и не забыл машинально протянуть на прощание руку, не глядя в глаза изобразить подобие одобряющей улыбки.
  
   Две недели в них освежали знания латинос: смеси американского английского с винегретом из вульгарного мексикано-испанского. Нарядили и снарядили: одежда, мелочовка из спичек, носовых платков, скомканных проездных билетов, шелухи арахиса в швах карманов, толковые документы, ширпортребные булавки, сигареты, очки, нищенские кредитки и мелкие деньги. Сложнее было с вхождением в "этнику": правила пользования мотелями, супермаркетами, визитов в костел, особенности дорожного движения и переезда на автобусах и поведения в аэропорту. К концу третьей недели лопотали на должном уровне, сжились с содержимым карманов и кошельков, а от этики пухла голова.
   Для акклиматизации порознь переместились на Кубу.
   За двухнедельное пребывание в Гаване и двух маленьких городках небольшого Острова Свободы обнаружился первый прокол. Рядовая перепалка одной из пар после рюмочки текилы закончилась поножовщиной. В ней, в итоге, приняли участие все, кто был в кабачке. Конечно, ребята из спецгруппы отделались царапинами. Но несколько завсегдатаев, видимо, не без помощи расшалившихся чужаков, то есть подопечных Ангела, отдали богу душу.
   Это был сигнал " кони застоялись".
  
   И гонка началась !.
   Старт был в Суринаме. "Город утренней зари" Парамарибо оказался городишком посреди джунглей. Какое там море! Мутная река, нанизав на себя город, лениво двигалась к океану довольно долго. Ни зари утренней. Солнце рухнуло на город, обнаружившись уже в зените. Час попалило. Скрылось в обед за обвальным ливнем. Ни вечерней зари! А когда небесный водопад иссяк, то края прорех в ползущих на запад облаков окрасились лучами уже закатившегося за горизонт светила.
   Интересным был состав жителей - вавилонская башня с конфетти расцветок кожи. В разноплеменной толпе Ангел за два часа брожения по банановому рынку, увидел издали одну за одной все пары спецгруппы. Вряд ли в них можно было признать европейское происхождение - типичные латинос.
   Ангел разложил по заранее условленных тайничкам письма-инструкции, в свою очередь полученные им в тайнике. Следующим городом встречи группы был венесуэльский Макараибо. Портовская сутолока позволила даже перекинуться с некоторыми из ребят одобряющими взглядами. Может, это нарушение неписанных правил, было ошибкой Ангела. На следующую встречу не пришла одна из "спарок". Не получив инструкций Ангела, ребята затаились. Благо, всеобщий балдеж и безалаберность позволяли бездельничать задаром. Алкашей вокруг бродило навалом! Вечерняя газета в криминальной хронике маленькой заметулечкой известила о гибели двух парней, врезавшихся на машине в крайнем опьянении в дерево. "Похоже, мои.."-вхдохнул Ангел. И понеслась гонка из города в город, из страны в страну, дальше. Всякие там Панамы и Гондурасы проскочили "сквозняком". Пока не очнулись в мексиканском Монтерео.
  Месикано- американскую границу переходили скрытно. Казалось, что проще! Подкупи полицейского в приграничном городке Мексики, или втиснись в очередную группку отправляющихся в Штаты на заработки. На худой конец- контрабандисты шастают по Мексиканскому заливу. Какой путь избрали двое, не дошедшие до очередной встречи? Неведомо.
   Вполне могли и ФБР сдаться. Ребята отчаянные- ничего святого за душой. И, похоже, догадка Ангела была недалека от истины. В очередном городе мало того, что был пуст тайник, но и у нескольких мотелей среднего пошиба, в каких ребята обычно останавливались, демонстративно торчала "наружка". Цель - заставит паниковать. Но кого? Не исключено, что началась охота на него, Ангела, самого, как ключевую фигуру гонки. В таких случаях операция сворачивалась и каждый уходил из страны одним из, ведомых ему и "конторе" в Москве, путем. Ангелу предстояло еще дважды обратиться к тайникам в этом городе. Конечно, в иных местах, чем первый. Но пустой третий обязывал уходить немедленно.
   Инструкция была во втором. Группа в порядке, проинструктирована по запасному варианту, встреча тогда-то и там-то. Еще такой-то пары там не будет. Неведомый кто-то не только подстраховывал каждый их шаг, но, как почувствовал Ангел повел собственную игру. Так оно и оказалось. Инструкция из тайника в следующем контрольном городе потребовала неожиданного, казалось невозможного: сдай ФБР такую-то пару. Еще через пару пунктов пришлось подставить еще одну пару.
   Это было в Хъюстоне. Красивый, крупный город с мощной промышленной базой и наукоемкой инфраструктурой. Ангел, парализованный очередной необходимостью жертвовать людьми неизвестно во имя чего, валялся в гостиничном номере и одебело уставился в телевизор. На экране смаковался поединок советского вертолета с американским стингером в небе Афганистана. Вертушка, выпаливая вокруг себя космы тепловых фейерверков, пыталась улизнуть от ручной ракеты. Один Стингер обманулся, второй, но два одновременные выстрела ракет разнесли зеленую стрекозу вдребезги. Ангела осенило: сданные ФБР парни тоже были тепловым фейерверком. Конечной цели "вояжа" группы никто из них не знал. Так что толку американцам от них был мало. Видимо, вся их роль сводилась к отвлечению контрразведчиков в сторону.
   Но от чего, от какой цели в сторону? Ангелу становилось все более не по себе. Не следующий ли он сам в очереди статистов "для сдачи" в неведомой далеко не карточной игре. "Блин, а не объявиться ли самому в ФБР?"- лихорадочно мелькнула дикая мысль. И тут же сменилась циничной самооценкой " Ну, дебил, что с такого возьмешь. Штаты- великая воровская малина. Антиноев ковчег, на котором по пути к Сатане,собрался всемирный сброд. Где по определению нет нормальных людей. Либо шакал, готовый за доллар сожрать маму-родительницу. Либо дебилы, у которых вместо мозгов сплошной жир, пополам с лапшой о демократии и свободе. И что, в этот мир, где я уже через месяц буду стоить гроши, искать счастье ? Своими скудными сведениями о неизвестной мне конечной цели задания? Конечно, зараза американизма придет и на нашу землю. И мы ее впустим, как впускает в себя сифилитимка шлюха- пошире раскинув ноги. Так было при татаро-монголах, так вошли в Россию большевики. Но, пока Родина моя еще носит имя Россия, не хер мне делать на обристанном кафеле сортира, под именем Штаты. Бандюглй мне быть не дано- потому что я русский, православный. Сбив с ног, подам противнику руку. Здесь руку помощи и сочувствия понимают к5ак повод дернуть соперника на пол, чтоб сладострастно затоптать ее подавшего. А обжиривать свои мозги тоже не смогу- потому что интеллигент русский, на Тургеневе и Чехове воспитан, с. Нате Вам, выкусите, ребятушки - американушки... Показав телевизору с очередной неизменной блядью за дикторским пультом, Ангел успокоился.
  
   Следующей инструкцией его обязывали переместиться на побережье Тихого океана. "Вот оно настоящее!" - ахнул Ангел в душе. На побережье он возглавил команду из пяти кубинских боевиков. Задача: выйти к устью такой-то речки, впадающей в океан, и обеспечить беспрепятственный уход в море двух боевых аквалангистов. Это значит, огонь по всему, что приблизится к бухточке в устье со стороны суши, в воздухе, или возникнет из моря..А открытие огня в погранзоне не предполагает скрытого отступления. Бой максимум пятнадцать минут, потом самоподрыв, потому что в ответном огненном шквале береговой охраны и национальной гвардии брода нет.
   Но за километров двадцать до цели по передатчику был передан отбой операции.
   Через сутки Ангел был в южнокорейской столице Сеуле. На одной из станций метро ему предстояло увидеть человека, появление которого означало основной вариант ухода в Союз. Непоявление - запасной. Главным условием встречи было то, что они прекрасно друг=друга знают. В условленное время человек появился. Ангел его сразу узнал. Юрка Морозов! Они были в школе братьями- шесть лет за одной партой. Только вот Юра ушел в свою мечту- летное училище. А Ангел - в университет. Мчаться навстречу другу из конца в конец платформы, чтоб выразить восторг, воспрещалось. Тем более, узнав его, брат демонстративно закусил губу. В следующий миг к Юрию кинулись из толпы двое дебелых парней, выдав собой присутствие наружного наблюдения. Отработанным броском сбили его с ног и кинули под приближающийся поезд.
   Еще неделю Ангел добирался в Владивосток. Встречавшего его куратора из военно-морской разведки, не утерпев, спросил, почему, зная о слежке за собой, Юра пришел на встречу. "Потомственный офицер. В крови:- сам погибай, но товарища не бросай. Знал- не увидев никого, пойдете по запасному коридору. А там- засада..."
   Уже дома меня скрутилро. Все-таки, подхватил какую-то заразу. В крови обнаружили тропирческого паразита, обещавшего вскоре превратить в решето мои вены. Очнулся поздно ночью в окружном госпитале Около соседней койки сидели двое, как потом догадался "особисты". Они загораживали от меня кого- то, рассказывавшего им едва слышным голосом поныне невероятную для меня историю.
   "...Еще двоих потеряли в Мексике. Видимо, пограничники уложили. Мы с Миге-лем пришли в район вовремя. Пока неделю лежали в болоте, все было спокойно. Думаю, нас засекли, когда переходили к лиману, в плавни. Обычно как : постреляют по камышам, минут десять пошмаляют с миномета и уходят. А они после того пошли прочесывать. Камыш там невысокий : идут и рубят по болоту мачете крест - накрест. Меня только сбоку зацепило, повезло - я под клубок гадюк залег. А Мигеля насмерть. Видимо, торопились, а то б его обязательно нашли...".
   Долго говорить рассказчик не мог. Буквально несколькими фразами доложил, как еще дней десять отсиживался в плавнях, пытался водяной лилией и какими - то травами заживлять рану от мачете. Потом, четыре дня болтался наплаву далеко в море, в ожидании какого- то "объекта". Несколько оживилась его речь, когда рассказывал о том, как снимал, видимо с американского, корабля - " вояки " какую - то аппаратуру... С ужасом и восторгом я вслушивался в голос с соседней койки, струдом узнавая в его хозяине одного из потерянных мной еще до Штатов ребят. Все-таки, доселе незнакомое мне задание задание было выполнено. !
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"