Аннотация: Осуществив первую часть своего хитроумного плана, мессер Федерико принимается за вторую. Купец разлучает свою дочь с нищим, вынуждая ее заключить брак с рыцарем.
Чем короче становились дни, тем нежнее вечера. Для мнимого нищего и его настоящей невесты они были по-настоящему сладки. Джованна привыкала к новому житью и мысли о замужестве. Хоть оно и было необычно, но все же складывалось удачно. Потихоньку жили они с Арно, решив откладывать каждую монетку на то, чтобы сочетаться браком. В крайней нужде, но зато без греха. Калека, хотя называл Джованну женой, только целовал ее да обнимал, о большем речи не было. Девушка надивиться не могла тому, как благородно себя ведет оборванец, и подумывала даже, что Арно сам не так уж прост. Но видно, так уж судьба распорядилась. Взглянув со стороны, кто бы мог сказать, кем были эти двое?
"Доверяй, но проверяй" - гласит старая пословица. Вот и Ардженти, несмотря на упоение любовью, которое испытывал в последние дни, все же улучил время, придя к серу Антонио с деликатной просьбой. Рассказав о том, что пережили они вместе с Джованной, хитроумный рыцарь попросил уважаемого купца сделать вид, будто тот сменил гнев на милость и решил дочь в родной дом вернуть. Сказано - сделано.
В один из вечеров, когда Куничка и Арно отдыхали перед домом, послышался шум копыт. Джованна спряталась в доме, подальше от чужих взглядов, чтобы вновь из-за нее не случилась драка, но когда донеслись знакомые голоса, выглянула - и едва не обмерла, увидев отца и обоих братьев.
- Здравствуй, дочь, - сер Антонио спешился, окинул взглядом домишко и его обитателей. - Вот значит, где ты поселилась...
- Здравствуйте, - поклонилась Джованна. Взгляд у нее был как у затравленного зверька. Отцу его поступка простить не смогла. С болью вспоминала, как прогнал ее из дома. Хоть и жили они с Арно в согласии, но то не купца была заслуга. - Зачем вы к нам пожаловали?
Она встала рядом с калекой, рассматривая нарядных родичей. Приезд их был как нож в сердце, всколыхнул обиду.
- За тобой приехал, - сер Антонио обмахнулся платком, пригладил холеную бороду. - Домой тебя забрать хочу. Зла не держу на тебя более. Давай помиримся, Джованна, забудем все, - отец протянул к ней руки, улыбаясь. Стоявшего рядом с ней оборванца он как будто и не замечал.
У девушки навернулись слезы, едва не сделала шаг навстречу, но крепко вместо этого ухватилась за руку Арно, сжала пальцы так, что под ногтями побелело. Вмиг превратилась в злюку, которую нищий когда-то из дома увел.
- Не поеду, - выдавила из себя Джованна, сжав зубы. Две крупные слезы сорвались с ресниц.
- Почему? Нравится тебе, что ли, в этой грязи жить? - удивился купец. - Брось это, Джованна, не будь глупой. Или ты горя мало хлебнула? Я-то думал...
- О чем?! - вспылила девица, перебив его. - Ты меня выгнал, не думая вовсе! Если б не Арно, мне бы уже мертвой быть, - она прижалась к нищему. - А теперь у меня другая жизнь, замужем я!
- За кем? За ним? - сер Антонио вытаращил глаза. Стефано спешился, встал рядом с отцом. - Да он же и обрезка ногтя не стоит, Джованна. Убогий и хромой. Решайся. Бог тебя простит дочь, как и я прощаю.
- Нет! - она спряталась за спиной Арно, обхватив за пояс тонкими руками. - Лучше здесь как жаворонок в поле, чем как гусыня в доме!
- Отцу не дерзи, - отрезал Стефано и, пригрозив коротким широким клинком, попытался отогнать калеку, за которого цеплялась его сестра.
- Но вы же сами отдали ее мне. Девица не вещь. Отдать - забрать нельзя, - возразил Федерико, сам искренне веря в свои слова, как если бы Джованну отнимали у него на самом деле.
- Ничего, перебьешься. Другую себе найдешь. Такую же оборванку! - рассмеялся Карло.
- Другой такой нет, - вздохнул мнимый нищий.
Если бы знала Джованна, что весь этот спектакль был тщательно разыгран только для нее, то вероятно еще больше обозлилась. Но пока, хвала Господу, девица о том и подумать не могла. И вот теперь, когда Куничка отчаянно вцепилась в своего ненаглядного оборванца, тот ощущал одновременно торжество и искреннюю тоску от того, что не увидит любимую. Впрочем, говорят, от разлуки истинная любовь только крепчает.
- Коли не подвинешься и девицу не отдашь, то ни ее, ни жизни у тебя не будет. Задай ему, Стефано! - младшему Кастеллани не терпелось свою удаль показать, правда, как это обычно водится, чужими руками.
- Ты слышишь, что тебе говорят, дочка? - с нажимом спросил купец. - Если не хочешь смерти этого несчастного, идем со мной. Все, поупрямилась и хватит.
- Нет! - зло вскрикнула Джованна, и как ртуть скользнула между братом и нищим, его собой заслонив. Клинок теперь направлен был прямо на нее, и Стефано пришлось его отвести. - Не смейте его трогать! - глаза у Джованны стали бешеные. - Что за подлые вы люди?! Как я только раньше не видела?! Тебе, Стефано, до гроба не прощу, если хоть волос с его головы упадет! Прокляну.
Сердце у нее заходилось от страха. Не только от того, что с Арно что-то случится, но и от того, что разлучат их.
- Не страшно, - ответил тот. Спрятав оружие, он проворно ухватил сестру за руки, рванул на себя, а затем толкнул к отцу. Сил у Джованны было как у маленькой пташки, мужчинам не чета.
Из-за плеча отца, который, не теряя времени, уволок ее к Карло, видела она только как Стефано, схватив Арно за грудки, затолкал его в дом и сам следом вошел.
Карло, крепко удерживая сестру поперек седла, поспешил прочь, осыпаемый ругательствами и пинками. От слез Джованна совсем ослепла.
Очнулась она уже в родительском доме, в собственной комнате. Рядом сидела Клара, гладя хозяйку по руке. Лицо у служанки было самое жалостливое, а когда Джованна заплакала, та начала всхлипывать вместе с ней.
- Стефано, должно быть, его убил, - горю девушки не было предела. Клара, укачивая ее как ребенка, уговаривала, что все не так:
- Что вы, госпожа. Не убил, поколотил разве что. Сер Стефано убить-то разве может?
- Аспид, - всхлипнула Джованна.
Плакала она, пока не обессилела и не уснула. Ей приснился бедный ее Арно.
Служанка не отходила от хозяйки, соблюдая наказ сера Антонио. Тот пришел к дочери единожды, но Джованна не открыла и не стала разговаривать, закрывшись в спальне вместе со своим горем. А через два дня, после того как Джованну силой увезли, у дома сера Антонио появился сгорбленный оборванец, опирающийся на костыль. Прохаживаясь туда-сюда под окнами, Арно высматривал свою ненаглядную, дожидаясь удобного случая. Потом подкараулил Клару, чтобы на словах послание передать.
- С чего я должна помогать тебе? - спросила служанка, с недоверием глядя на калеку.
- Мне бы только взглянуть и узнать, что она здорова.
- Не волнуйся. Все с ней в порядке, - ответила Клара, и тон ее голоса отчего-то смягчился, а взгляд стал теплее. - Погоди, вынесу тебе хлеба.
С этими словами она удалилась, а нищий остался ждать, прячась в густой тени под диким виноградом. Время давно перевалило за полдень, и солнце теперь неумолимо клонилось к закату.
Клара тем временем прибежала к Джованне. Убедившись, что оборванец не замышляет дурного, она сообщила девице:
- Он пришел, госпожа. Ваш нищий пришел, - на лице ее отчетливо читалось немалое удивление. - Печется о вашем здоровье, соскучился.
Девушка возликовала душой, лицо ее просветлело, улыбнулась даже. Услыхав, что Арно дожидается вестей, Джованна бросилась к узорчатым окнам, и приоткрыла створку. Из-за ее плеча выглянула и Клара. Беспокоилась служанка, что если сер Стефано этого убогого изловит, то простыми побоями на сей раз дело не обойдется. И стало ей грустно от того, что придется бродягу прогонять и боязно от того, что может учудить вспыльчивая и упрямая Джованна.
- Вон он. Да вон же, в винограде прячется.
- Вижу, замолчи, - Джованне хотелось окликнуть милого, да побоялась, что услышит кто-нибудь. Арно заметил ее, и несколько долгих мгновений они молча смотрели друг на друга. Купеческая дочь молилась о том, чтобы горемыка не пришел только попрощаться и посмотреть на нее в последний раз. Хоть и говорил, что нельзя Джованну отобрать как вещь, но Стефано силой мог заставить отказаться. Купеческая дочь подумала о том, что отец все равно выдаст ее замуж против воли, раз уж решил вести себя как деспот. И тогда не быть ей себе хозяйкой, хотя станет жить в довольстве и тепле. Решившись, она нахмурилась строго и жестами показала, чтобы Арно пришел, когда будут все спать.
- Ой, монна, как же вы жили с ним, прямо не знаю, - прошептала ей на ухо Клара, рассматривая хромого. - Страшно ж, должно быть... Он же вон какой.
- Молчи, глупая, - Джованна локтем ткнула ее в бок. - Вынеси ему поесть и дай денег. И передай, чтобы ни в коем случае братьям на глаза не попадался.
- Хорошо, - Клара недоверчиво посмотрела на хозяйку, но девушка молча выпроводила ее из комнаты.
После того как Арно ушел, Джованна принялась терпеливо ждать ночи. Клара все равно видела, что хозяйская дочь неспокойна, и стала у нее выспрашивать. Подумав немного, Джованна согласилась наконец. Взяв служанку за руки, усадила рядом с собой.
- Я хочу увидеться с ним. Клара, миленькая, помоги мне. Всего на минуточку выгляну к нему и все.
- Нет, монна, не могу я так. А если случится что с вами? А если отец ваш дознается?
- Не узнает никто - если ты мне поможешь. Только-то и нужно, чтобы ты посмотрела, все ли спят, и проверила дорогу до калитки.
- А если убежите вы?
- Да как я убегу? Ты же будешь со мной.
Клара согласилась. Поздней ночью, когда Арно снова появился под окнами, а служанка отправилась вызнавать дорогу, Джованна открыла окно и немедля спустила на улицу связанные вместе прокрывала и простыни. Высоты девица боялась, но все равно полезла вниз, надеясь, что Клара где-нибудь да замешкается. Таких подвигов от своей возлюбленной Федерико никак не ожидал. Стоя под окном, изображая убогого калеку, он в душе ликовал от того, как ненаглядная его донна Джованна бесстрашно бежала прямо из окна. От удивления Ардженти оторопел даже, потом поймал возлюбленную на руки, как ловят карабкающегося зверька.
- Куничка, - вымолвил, целуя девицу в щеку. Коротко обнявшись и не успев вдоволь насмотреться друг на друга, они были вынуждены бежать.
Вспомнилась Ардженти дорога, которой он вел Джованну к хижине на берегу реки. Замкнулся круг в один оборот колеса изменчивой Фортуны.
- Что же теперь делать будем? - спросил голодранец свою любезную подругу. - Придется из города уходить.
Скоро обнаружив пропажу, Клара подняла крик, монна Леа опять схватилась за сердце, а мужчины дома Кастеллани были вынуждены собираться на поиски. В который раз сер Антонио проклял хитроумную затею будущего зятя, но удачное замужество дочери оказалось важнее собственного покоя и сладких снов.
В свою лачугу беглецы не вернулись, было ясно, что в первую очередь будут их искать именно там.
- Может, в монастырский приют подадимся? - спросил Арно. - Там можно будет на первое время спрятаться. Я продал козу, есть немного деньжат на черный день...
Юной и горячей сердцем донне Джованне и в голову не могло придти, что в словах ее сердечного друга крылся тайный умысел. Ловко разыгранное представление должно было принять очередной оборот. И хотя в чувствах своей возлюбленной Ардженти более не сомневался, нищему необходимо было покинуть сцену, уступив место тому, кто все это время любил, надеялся и ждал благосклонности от строптивой девицы.
- Найдут нас и в приюте, - ответила Джованна, недолго думая. Она крепко держала оборванца за руку, сердце колотилось так сильно, что, казалось, сейчас из груди выпрыгнет. - Но пока что можно и пойти ненадолго. А потом уйдем. Куда - решим после. У нас теперь довольно денег, - быстро улыбнувшись, она пригладила юбку, где спрятала свои дорогие украшения, отцовские подарки. Теперь они и правда ей пригодятся. - Ах, Арно, я так боялась, что тебя убьют!
Оборачиваясь на каждый шум и остерегаясь сторожей, добрались они к утру до францисканской обители, где располагался приют. Платье на Джованне было самое скромное, хотя и из дорогой ткани. Кто разберет в потемках, хорошее оно или плохонькое? Арно накинул на нее латаный плащ, и так оказались они под кровом. Нищих здесь было предостаточно, им с Арно пришлось держаться немного наособицу, чтобы Джованну никто, упаси Бог, не разглядел.
- Следующей ночью надо будет уйти, - прошептала она, глубже натягивая капюшон. - Я боюсь родичей, Арно, и того, что они могут с нами сделать, если поймают. Стефано тебя убьет, а я буду счастлива, если в монастыре окажусь.
В том, что отец Джованны и ее братья заявятся в приют, Федерико не сомневался. Беглецам не удалось уйти следующей ночью. Потому что теперь сер Антонио действовал более решительно и резко, чем в прошлый раз. Когда двор монастыря осветили факелы и послышался лязг оружия, Куничка поняла, что пришла беда. Нищий и девица бросились было бежать, но дорогу сестре преградил гарцевавший на лошади Стефано. Арно пихнули так, что тот упал на мощеную камнем землю, едва не отшибив бок. Перед тем как Джованну увезли из обители, она видела, как Стефано во главе вооруженных людей понукает хромого оборванца, грозя придать нищего суду. Один из монахов, фра Адриано, обещал вступиться за несчастного, обратившись за помощью к старшему брату, имя которого было Федерико дельи Адимари. Надежды у донны Джованны оставалось меньше, чем отчаяния, ибо ее в который раз вынудили подчиниться воле родителей.
- Гнить в тюрьме проходимцу, - заверил сер Антонио Джованну, которая проклинала его всю дорогу. Мнимый оборванец тем временем, поблагодарив брата, Стефано Кастеллани и добрых друзей, переодевшись в простую но добротную одежду, отправился в город иным путем. На следующий день две новости, передаваемые из уст в уста, облетели Флоренцию: вернулся из молитвенного уединения мессер Федерико Ардженти, строптивицу Джованну сер Антонио Кастеллани собирается как можно скорее спровадить под венец.
Купеческой дочери впору заламывать руки от отчаяния, да не тут-то было. Во всяком случае, серу Антонио и его домочадцам легче не стало. Джованна, казалось, попритихла, но это было не смирение. Так наступает перед бурей затишье. Даже шутник и задира Карло не решался трогать сестру, хотя обидно ему было, что та смотрит на него с презрением. Только мягкая и добрая как Дева Мария мона Леа могла беседовать с дочерью, не боясь навлечь на себя ее недовольство. Джованна стала строже, как будто за эти дни повзрослела на несколько лет. Однако характер у нее почти не переменился, оставалась такой же вспыльчивой, как и была. Дождавшись возвращения Ардженти, Джованна в тот же день послала ему письмо, предупреждая о своем визите. Действовала без ведома отца. Тот отказался смягчиться и вызволить Арно из тюрьмы, куда беднягу бросили, обвинив в похищении девицы. О том, чтобы навестить его, не могло быть и речи.
В назначенный час Джованна в сопровождении дуэньи явилась к рыцарю. Она ничем сейчас не напоминала ни прежнюю капризную красавицу, ни Куничку, которая была мила сердцу Арно. Перед рыцарем предстала строгая, тонкая как ветка ивы девушка в темно-фиолетовом и бордовом бархате. Несколько месяцев простой жизни изменили и Федерико. Он не выглядел посвежевшим, все перипетии оставили свой след. Рыцарь, встретивший донну Джованну, был молчалив и сдержан.
- Здравствуйте, мессер Федерико, - Джованна поклонилась. Казалось ей, что вся Флоренция знает о том, что происходило с нею и ее семьей, но понимала, что и с Ардженти придется объясниться. Сейчас пришел его черед посмеяться над той, которая ему отказала, Джованна молилась, чтобы он оказался добрее ее и не дал ей в отместку отказ.
- Здравствуйте, донна Джованна, - Ардженти чуть заметно улыбнулся и поспешил разогнать лоснящихся, проворных гончих псов, которых до этого кормил с руки. Недовольно фыркнув, обнюхав гостью, собаки выскользнули из покоев все, кроме одного. Любимец, молодой кобель по кличке Фьеро, соскучившись за долгое время отсутствия, лез под хозяйскую руку, чтобы его потрепали по лбу. - Не ожидал увидеть вас здесь, - заметил Федерико. За спокойной улыбкой было сложно разобрать, что чувствует рыцарь - радость или грусть.
- Я рада, что ваше уединение закончилось. Мои родители рады так же, и шлют вам сердечный привет.
Что-то до боли знакомое почудилось в его облике, но Джованна отмахнулась от этой мысли как от назойливой мухи. Не стоит искать желаемое там, где этого нет.
Слуга принес фрукты и вино. Сентябрьское солнце то выглядывало из-за туч, то снова прятало свой лик. Воздух казался как стекло прозрачным. Землю будто все еще согревало летнее тепло, но уже чувствовалось неизбежное увядание. В ту пору, когда Федерико носил грязное тряпье, было куда легче. Теперь глядел он на Джованну и чувствовал щемящую тоску от того, что не может любимую обнять. Ожидая, что скажет Джованна, Ардженти стоял в пол оборота к окну, и блики света делали его лицо жестким, словно высеченным из камня.
- Я пришла к вам по делу, которое не терпит отлагательств, - признала Джованна, делая шаг к рыцарю. Она отметила, что он бледен, и невольно пожалела. Видимо, Ардженти не только молился, но и постился строго, и причиной тому мог быть ее отказ. До этой минуты девушка даже не знала с чего начать, но сейчас слова нашлись сами собой. - В прошлую нашу встречу я обошлась с вами очень жестоко, мессер. И прежде всего, хочу попросить у вас прощения за неучтивость моего отказа, - опустив глаза, Джованна поклонилась снова, но уже ниже, чем когда приветствовала. Может быть, теперь Ардженти едва на нее смотрит, но все же она должна была облегчить свою совесть. Федерико рассеянно гладил пса и не спешил с ответными словами, ожидая, что скажет Джованна еще. Они будто поменялись местами, и теперь когда-то просивший ее руки рыцарь был готов слушать, о чем будет просить купеческая дочь.
- Мне жаль, что я делаю это только теперь, но раньше не было возможности. Я надеюсь, вы не откажете мне в одной просьбе, исполнение которой для вас не составит труда... Хотя бы ради тех чувств, в которых вы уверяли меня весной, - не сдержавшись, Джованна опустилась на колено перед Федерико и горячо попросила. - Пусть отпустят из тюрьмы человека, который отзывается на имя Арно. Его обвиняют в том, что он украл меня. Но он не крал, это клевета.
Она не знала, что будет после, но чувствовала, что никогда больше они с милым не увидятся. С нее не спустят глаз, калеку выпроводят из города, и он снова отправится топтать дорогу, неприкаянный и одинокий. Но если не любовь, то хотя бы свобода станет для него последним подарком.
Ардженти наклонился, протягивая руку, чтобы купеческая дочь более не стояла перед ним на коленях. Фьеро гостья понравилась. С любопытством обнюхивал ее платье, он увивался подле и заглядывал в глаза.
- Я более не держу на вас зла, донна Джованна, - ответил Федерико, отпуская ладонь девицы и не глядя в ее глаза. - И хоть воспоминания об этом болезненны до сих пор, вы были в своем праве не верить и отказать.
Отойдя, он взял кубок, пригубил, промочив горло вином. Прежде сладкий и приятный вкус отчего-то казался горьким. Рыцарь взглянул на девицу через плечо:
- Вы предлагаете мне вступиться за него? Это значит, я должен свидетельствовать ради вас, что этот человек не совершил ничего дурного. Свидетельствовать своим именем... задиры и повесы? - губы Ардженти изогнулись в грустной и ироничной улыбке.
Неспешно он сделал несколько шагов, подходя к Джованне. Чуть склонившись, заглянул в ее глаза.
- Почему я должен ручаться? Отчего вы просите за него? - Ардженти говорил тихо, почти шепотом. - Почему этот оборванец вам так дорог? И что я получу взамен?
- А говорили, что не держите зла, - Джованна опустила глаза, когда Федерико напомнил ее же собственные слова. Видно, обида глубоко засела в сердце рыцаря и молитвы не утихомирили ее. - Этот человек заботился обо мне, - девушка нарочно смотрела только в сторону, боялась встретиться взглядом с Ардженти, увидеть презрение или насмешку. - Он спас меня, когда я была совсем одна, и поделился всем, что было. Пусть он беднее церковной мыши, но зато благороден душой и по-христиански добр, - Джованна почувствовала, как защипало глаза и сморгнула непрошеные слезы. - Он дорог мне, но кроме того, совершенно ни в чем не повинен. И если его свобода это вопрос цены, то назовите ее, - Джованна наконец обратила к рыцарю бледное личико с решительно сжатыми губами. Купеческая дочь не сказала, что оборванец ей мил, но теперь это и так стало бы ясно любому. Нет красноречивее признания, чем готовность уплатить любую цену. Ардженти с интересом разглядывал стоявшую перед ним девицу. Такой, исполненной мужества и решимости, он ее тоже любил. Находиться так близко и не иметь возможности коснуться было мучительно.
- Хорошо. Я помогу вам. И это будет, надеюсь, достойным подарком к свадьбе? Прошлые, помнится мне, показались недостойными вас. Думаю, этот не разочарует, потому что я снова стану просить вашей руки.
Цена была назначена. И еще больнее было Ардженти произносить эти слова. Глядеть, как меняется острое личико Джованны. Девушка вздрогнула, хотя и ожидала чего-то подобного. Отец так настойчиво и яро подталкивал ее к этому браку, и все обстоятельства сложились один к одному; теперь она не могла отказать Ардженти. Как нищий когда-то ловил в силок птиц, так и она оказалась связанной по рукам и ногам. Счастливо ли будет жить Арно без нее? Слова рыцаря прозвучали как насмешка, хотя он едва ли осознавал это.
- Я добьюсь освобождения этого человека, внесу за него выкуп. И после этого он будет жить счастливо, - как если бы заключал торговый договор, Федерико протянул украшенную перстнями, крепкую руку. Вряд ли купеческая дочь подозревала о том, что ныне решалась не только судьба вымышленного нищего, но и того, к кому она пришла просить об одолжении. Джованне вспомнили песни, которые пел ей калека, и как называл ее голубкой, когда они миловались летом. Только теперь настала осень, и их любовь была словно дерево, которое теряет листву.
- Я согласна быть вашей, - нарушила она томительное молчание и вложила руку в протянутую ладонь, смиряясь с неизбежным. - Но прежде, чем мы заключим союз, я хочу удостовериться в том, что Арно обрел свободу.
Как она сможет теперь взглянуть на него? Под венец идти в богатом убранстве, с красивым женихом. Да только душой не с ним, у алтаря, а где-то на осеннем бездорожье рядом с хромым. Есть с серебра, пить дорогое вино с мыслью о том, что бедный Арно обделен куском хлеба. Лучше бы им не знать друг друга вовсе! Несчастен двойне век тех, кто потерял родное сердце.
Любому другому это могло показаться изощренной местью, и было бы таковой, если бы Федерико сам так сильно не любил Джованну. И спор был почти выигран, и то, чего добивался, он почти получил. Оставалось самую малость - признаться.
- Обещаю, донна. Мы вместе убедимся, что с вашим другом все хорошо, - заверил Ардженти. Еще бы! Купеческая дочь и представить себе не могла, что ей предстояло увидеть. Федерико захотелось зажмуриться, когда он подумал о том, что Джованна может учудить в ответ.
Как только купеческая дочь и ее дуэнья покинули палаццо Ардженти, к хозяину пришел Мауро. С любопытством взглянул на строгое лицо Федерико. Спросил, согласна ли девица на замужество. Ардженти сдержанно кивнул и нахмурился еще больше.
- Не мытьем так катаньем, господин, - Мауро улыбнулся и почесал нос. - Вас можно поздравить с победой?
- Рано еще, - отмахнулся Федерико. Потрепав по холке Фьеро, он добавил: - Пусть оседлают коня.
- Куда это вы собрались без меня? - подбоченился оруженосец. Видя, что Ардженти мрачен словно туча и как ноябрьский дождь уныл, тщетно пытался подбодрить.
- Освежить память, мой добрый друг.
Сказав это, рыцарь не мешкая отправился в дорогу. Надел простой плащ и спрятал лицо в тени капюшона. Память о жарком лете повела Федерико к лесной хижине, где он был счастлив. Привязав к дереву вороного коня, до самого заката сидел Ардженти у лачуги, вспоминая, как счастливы были они здесь с Джованной, словно у Христа за пазухой, чистые и искренние как дети.