Нимфа этой долины всегда танцевала босой.
Зимой ли, летом, умывшись искристым снегом или ночной росой,
Она вновь и вновь продолжала свой почти бесконечный танец.
  И птицы смолкали, а под ногами цвели цветы.
И звери сходились, и столбенели от эдакой красоты:
Движения рук и тела щемили сердце, а всей-то опоры - как просто! - босые пальцы.
  А голос - чарующе-зыбкий - как дымка по-над рекой.
Изгибы тела легко очертив рукой,
Она то искрой взмывала ввысь, а то опадала листвой осенней.
  И солнце теплом своим целовало ее колени.

Однажды явился ветер с высоких гор.
Он был упрямым, был страстен его напор.
И нимфа сдалась, и с ним танцевала всю зиму волшебный танец.
  А вместо цветов под ногами - топазово-льдистый глянец.
Прекрасен Хозяин древнего ледника:
Глаза его - небо, а волосы - облака.
Её полюбил он, но в горы вернуться пришлось весною.
  Она ж из долины уйти не смогла, когда он позвал с собою.
И снова одна танцевала, а всюду цвели цветы.
И ветер шальной - лишь изредка, с высоты -
Шёпотом подпевал да плечи её овевал прохладой.
  Не плата за танец ей, а больше ему награда.

Чуть позже явился Хозяин лесной воды,
И нимфа, не видя в этом большой беды,
В его заглянула глаза и с ним всю весну танцевала.
  А летом - также как с ветром тогда - уйти не смогла и ему отказала.
Ласкает волосы ветер, поёт река.
Глазами зеленого злата из родника
Ей улыбается дух лесной, ничуть ее не ревнуя.
  Да, и - кто бы смог ее ревновать, такую?
Бездонно сердце, открыта ее душа.
Она танцует задумчиво, не спеша,
И снова чарует лес, в волшебном танце плетя узоры.
  А Ветер с Водой от неё почти не отводят взора.

Но третьим явился неистовый дух огня,
Хозяин лесных пожаров, к себе маня
Безудержной пляской безумной и яростно-жаркой силы.
  И нимфа, пленившись танцем, к себе его подпустила.
Он к ней прикоснуться успел лишь раз,
И жгучее пламя оранжево-алых глаз
До тла опалило, а пепел её же волос как саван окутал плечи.
  Но... было ль ей больно от этой - последней - встречи?
Вода и Ветер примчались почти тот час,
Но - Её не стало, а из его зажмуренных глаз
Сочилось пламя по капле, текло как простые слезы.
  Огонь заплакал, кляня порыв свой, но было поздно.

Ей больше не петь и не танцевать босой.
А тело распалось на три кристалла: зеленый как мох, янтарный и инеисто-голубой.
И в них - по кусочку её души да что-то от танца с Ними.
  И духи забрали камни, добавив им по чуть-чуть себя, а позже - еще и имя.

Зеленый поднял Хозяин лесной воды:
Унёс в озёрные, что в глубине, сады,
И там, на пригорке, устроил рядом с собой, где песок и солнце.
  Оно согревает кристалл, всегда находя среди водной травы оконца.
Прозрачный, как лёд - с Хозяином ледника.
Тот часто в него глядит, и его тоска
Стекает холодным седым туманом с горы в Долину.
  И в эти моменты живые глаза Ветра будто стынут.
Янтарный остался с тем, кто творит огонь:
Хозяин лесных пожаров подставил ему ладонь -
И он перетёк к нему сам, как живое пламя.
  И каплей округлой застыл. Так, словно и был он его слезами.

И каждый лелеял ставший родным кристалл.
Беседовал с ним тихонько и силой своей питал,
А век спустя все трое собрались там, где когда-то Её не стало.
  И если покажется будто сто лет это много - не верьте! Мало!
Огонь, Вода и Ветер расселись вокруг костра
Смешением их стихий зажженого, ибо - пришла пора
Вслух произнести когда-то данное кристаллу-потомку имя.
  И пламя в ответ окрасилось в зелень, янтарь и иней.
У Ветра с Водой - наследники. Сыновья.
А девочка, как ни странно - у Огня.
И пламя её - пушистое и живое - редко кого обжигало.
  Но, все же - большей частью души они дети той, что когда-то босой танцевала.

Сейчас уже мало кто помнит, а раньше - покуда еще жила,
Для леса пела, из звонких ручьёв пила,
И умывалась искристым снегом или ночной росой -
  Её называли Ти-Кунн-а-Элле... Та, что танцует босой.

отредактировано 13.11.09