Аннотация: Простая история о простом человеке, который вдруг понял, что всё вокруг слишком просто.
Андрей
Андрей сидел в кресле и смотрел на часы. Как будто в полузабытьи, прикрыв веки и чуть задрав голову, уперевшись затылком в откинутый подголовник, он лениво провожал взглядом синхронизированное движение стрелок: нервное дерганье секундной, плавное перетекание минутной, иллюзорную неподвижность часовой. Веки его чуть заметно подрагивали в такт каждому "тику"; иногда к ним присоединялся и указательный палец правой руки, чуть слышно отбивая ритм о поверхность пластмассового подлокотника. Четырнадцать ноль пять. Время обеда.
Он ждал, когда же, наконец, ему надоест это бессмысленное, отупляющее занятие. Даже самое знаменитое произведение искусства, даже самая красивая женщина не смогли бы так долго удерживать на себе человеческий взгляд: утомленный мозг неизбежно потребовал бы передышки, смены картинки. Но прошло уже полтора часа, даже чуть больше - а Андрей как так и продолжал созерцать поделенный на двенадцать отрезков круг циферблата. Как будто он ожидал, что с висящим на стене механизмом вот-вот произойдет нечто неординарное, то, чего еще никогда не случалось за годы их совместного соседства. Быть может, откуда ни возьмись, появится четвертая стрелка, или три, уже имеющиеся, замедлят ход, или - почему бы и нет - сами часы вдруг сорвутся с удерживавшего их гвоздя и рухнут на пол, разбившись на миллион мелких обломков.
Тем не менее, даже если бы подобная вероятность не входила в список практически невозможных, это все равно не было бы основанием для столь бесцельного времяпровождения.
Андрей не понимал, что происходит. Он не был неисправимым лентяем, Обломовым, готовым тратить свое драгоценное время на занятия, вроде нынешнего. Напротив, наш герой терпеть не мог праздности и каждую свободную минуту старался проводить с пользой. По сути, у него никогда и не было этих самых свободных минут. Дела находились всегда, будь то работа, домашние хлопоты или самосовершенствование. Не одно, так другое - и вопроса, чем заняться, никогда не поднималось. Скорее уж, более актуальным был вопрос, чем заняться в первую очередь. А вот сейчас все дела и планы словно истерлись в памяти: молодой человек, как обычно, проснулся утром, сделал зарядку, позавтракал, оделся - и сел в кресло, чтобы к исходу середины дня так с него и не встать.
Он также не был болен, отнюдь. Андрей с детства отличался крепким здоровьем и следил за своей физической формой: два раза в неделю ходил в спортзал, бегал по вечерам в парке, а иногда играл в баскетбол с ребятами на спортивной площадке. Питался он только дома и только той едой, которую готовил сам из купленных им же продуктов. Свежие овощи, хлеб из пекарни, мясо - исключительно с рынка. Еда и напитки, которые покупались уже в готовом к употреблению виде: закуски, сладости, алкоголь - тщательно проверялись на состав и срок годности. Конечно, иногда Андрею доводилось выбираться вместе с друзьями куда-нибудь посидеть, и тогда - тут уж ничего не поделаешь - приходилось есть другую еду, приготовленную посторонними людьми. Он не отказывался, но делал это без особого удовольствия. Так, долг вежливости, элемент социальной адаптации. Не более. Вообще Андрей очень любил заниматься кулинарией, и друзья в один голос твердили, что он мог бы стать превосходным поваром. Но профессия повара почему-то не воспринималась им всерьез. Действительно, как можно посвятить всю свою жизнь созданию вещей, которые, при всем своем совершенстве, не проживут и часа после рождения и бесследно канут в желудках каких-то толстосумов? Нет, Андрей был настроен на нечто более постоянное, долговечное.
Кстати, о постоянстве и долговечности...
На прошлой неделе Андрей отметил тридцатилетие. Давным-давно, еще будучи ребенком, он спросил у кого-то из взрослых, сколько живет человек. "Сто лет", - ответили ему. С тех пор маленький Андрюша искренне верил, что именно столько и проживет. Сто лет. Сто лет... Это же так много! Можно будет повидать будущее, застать мир в том виде, каким его описывал Булычов! Быть свидетелем побед над болезнями, полета на Марс. Увидеть комету Галлея и дождаться, когда же отменят все визы между странами. За бешеные деньги продать первый подписанный экземпляр книги своего друга, который в будущем наверняка станет известным писателем. Купить себе мобильный телефон, управляемый силой мысли. И еще столько всего...
Тем не менее, по мере взросления и приобретения неизбежно прилагаемого к нему жизненного опыта молодой человек постепенно начал приходить к мысли, что тот взрослый, если и не обманул его, то уж точно был с ним не совсем честен. В десять лет мальчику казалось, что девяносто процентов жизни у него еще впереди. А в тридцать он вдруг осознал, что осталось, в лучшем случае, немногим больше половины. Вне зависимости от поддержания физической формы, рациона питания и количества потребляемого спиртного. Ибо даже если он в самом деле каким-то чудом доживет до ста, едва ли существование свое он сможет назвать жизнью. Скорее это будет просто... Просто нечто очень старое, что когда-то было Андреем. Не Андрей.
Праздник прошел довольно скромно для столь знаменательной даты. Приезжали родители, брат с женой, сестра. Затем, чуть позже, подтянулись и друзья. Все они поздравляли его с вступлением в новый период, читали напутствия, иногда даже в стихах. Как будто тридцатилетие и вправду было сколько-нибудь значимым событием, а не просто дурацкой цифрой из десятичной системы счисления, подвернувшейся на одной из осей в системе координат его жизни. Андрей верил, что праздники, закрепленные за датами, придумали люди, у кого жизнь настолько скучна, что им и радоваться больше нечему. Вот и ждут от безысходности "красных" дней календаря. К середине застолья тосты, пусть и не многочисленные, изрядно надоели, и именинник, извинившись, покинул квартиру и вышел на улицу. Как сам объяснил, чтобы дойти до магазина. На самом деле - чтобы побыть одному.
Но младший брат, человек, напрочь лишенный хоть какого-нибудь зачаточного чувства такта, без лишних церемоний также вылез из-за стола и последовал за ним.
- Тридцать - это почти как приговор, правда? - заметил он, нагнав его в подъезде. - Теперь ты совсем взрослый дяденька. Что бы там не думал про себя.
- Я давно уже взрослый, - возразил Андрей, пожимая плечами. - Просто стал чуть старше.
- Но дата...
- Не стоит заострять внимание на дате. Ты, кстати, всего на три года моложе, так что не радуйся особо: тебя тоже скоро все это ждет.
- Не просто чуть старше, - его незваный спутник желал точности. - Тридцать - это ведь совсем другая песня! Не двадцать девять, нет. Ты сейчас словно завис меж двух параллельных миров. Еще не старый, но уже не молодой.
- Интересная гипотеза, спасибо.
Он надеялся, что брат останется у подъезда, покурит и вернется обратно, к гостям - но нет.
- Говоря честно, завидую я тебе, братан. У тебя одновременно есть всё... И нет ничего.
- Не понял... - Андрей неодобрительно посмотрел на одно из окон первого этажа: несмотря на сентябрьскую прохладу оно было открыто нараспашку, и оттуда доносились веселые аккорды популярной песни. - Как это у меня есть все, и нет ничего? И почему это повод для зависти?
- Ну, смотри, - брат тоже бросил быстрый взгляд в сторону окна, и, когда они достаточно отдалились, чтобы музыка перестала вынуждать его повышать голос, принялся загибать пальцы. - Начнем с того, что у тебя прекрасное образование. Так?
- Бывает и лучше, - осторожно ответил Андрей, пытаясь сообразить, где скрывается подвох. - Но допустим, не самое плохое.
- У тебя отличная работа, - продолжил родственник.
- На которой я засиживаюсь до восьми, а иногда и до девяти вечера? Смешно, смешно...
- Тем не менее, - его собеседник был непреклонен. - Тебе нравится там работать. Это раз. Офис в двух шагах от дома, не надо вставать в шесть утра, чтобы добраться до него к девяти. Это два. И платят там столько, что...
- Ладно, я тебя понял, - Андрей почувствовал легкое раздражение: о деньгах он тоже не любил распространяться. - Что дальше?
- Дальше ты сам по себе красавчик. Можешь не отнекиваться, так и есть. И за собой следишь... В отличие от меня. Вон, две недели назад ты за мной заезжал на работу, так моя коллега с тех пор все уши прожужжала: дай телефон, дай телефон.
- Ты не дал, надеюсь?
- Я же тебе не враг! - брат рассмеялся. - Она страшная, как я сам! Но и это не всё. Ты занимаешься спортом, ходишь по музеям и театрам, читаешь английских писателей, этого, как его... Не помню. В общем, читаешь писателей в оригинале. Каждый год за границу выбираешься. Иногда даже не по разу.
- И к чему же ты ведешь? - Андрею надоело упоминание собственных достижений, он не понимал, зачем нужно озвучивать то, что и без того прекрасно ему известно. - Во всем, что ты сейчас перечислил, нет ничего экстраординарного.
- Да к тому я это сказал, что ты классный! - в сердцах воскликнул брат. - Ты молодец, живешь полной жизнью! Полной грудью! А вот я... Можно сказать, неудачник. Отучился кое-как, работаю черти где. Женился по дурости в двадцать лет, дети уже... Машина в кредит, ага. Квартиру, которая, кстати, тоже не бесплатная, должны были сдать еще в позапрошлом году - так и не сдали до сих пор! Живем с родителями. Вшестером в трёшке! Разве это жизнь? А про то, как я выгляжу, лучше даже не говорить - один живот чего стоит, висячая скотина... Иногда хочется послать всё к чертям собачьим, плюнуть, растереть - и начать заново. Чтобы по-другому, понимаешь? Но теперь поздно уже... Вот ты - другое дело. У тебя есть все - чтобы жить в удовольствие, для себя. И нет ничего - что могло бы тебе помешать исполнить любую мечту, какая бы ни придумалась. Поэтому я и сказал, что завидую тебе. Купишь мне пива?
Несмотря на всю безрадостность описанного положения, брат Андрея отнюдь не был пессимистом. Он умел радоваться даже тем крохам счастья, что отпускала ему не слишком улыбчивая судьба. И хотя сам Андрей всегда считал, что в сваливающихся на него напастях любимому родственнику следует винить исключительно себя - а кто же еще довел его до такого положения? - сейчас, сидя в удобном компьютерном кресле и уже второй час кряду глядя на стрелки опостылевших часов... Да, в тот момент он завидовал своему брату. Не его образу жизни, нет. Чему-то другому, пока что непонятному, но одновременно настолько нужному, что сама мысль об этом сбила весь его четко выстроенный план на сегодняшний день и усадила в это чертово кресло. Чему-то, что было у брата, и чего не было у него самого.
Андрей вдруг осознал, что хочет перемен. Каких угодно, любых. Сложившийся с годами ход жизни вдруг стал тяготить его, невыносимо тяготить. Определенно, перемены нужны. Но как можно поменять то, что идеально? Идеальная обстановка в квартире, где царит порядок и чистота. Идеальная работа, где достойная зарплата сочетается с карьерным ростом, а главное, Андрей действительно любил то, что делал. Идеальный жизненный уклад, в котором находилось место и для спорта, и для образования, как интеллектуального, так и духовного, и для встреч - пусть и не частых - с близкими людьми. Что здесь можно переставить местами, какую рокировку произвести? Нет, младший был не прав: не так-то просто ему сделать шаг навстречу мечте, даже если мечта эта столь проста и незамысловата, что и мечтой ее назвать сложно - не более, чем каприз, наваждение, блажь. Блажь! Вот самое подходящее слово.
Молодой человек напряг память и попытался вспомнить, когда в последний раз совершал что-нибудь безумное, немыслимое. Попытался - и не смог. Разве что один раз, забыв на турбазе водительское удостоверение, рискнул вернуться за ними на машине. Пятьдесят километров, между прочим! А еще прошедшим летом во Франции, исследуя пригороды Парижа, опоздал на последний автобус и был вынужден ночевать на вокзале в Фонтебло. Тогда к нему пристал местный бомж, который не знал английского, и... Боже мой! Французский бомж! Права! Он ведь всерьез уже приготовился записать эти истории себе в актив! Тот же брат в прошлом году ушел с друзьями в поход на Урал - к перевалу Дятлова. Две недели вдали от цивилизации, на полном самообеспечении. Грелись у костра, кормились рыбалкой и собирательством. Спали в палатках, пережили грозу, видели настоящего медведя, косулю, лосей. А он им - про французского бомжа.
Для чего было проживать эти тридцать лет, если по их истечении даже вспомнить нечего? То есть, вспомнить-то как раз есть, что... Но какой толк, если всё пережитое не уходит дальше собственной головы? Если все твои знания, воспоминания и чувства складываются в аккуратненькую копилочку, которая, безусловная полезна для твоей личности... И которая благополучно сгинет вместе с тобой через три-четыре десятилетия. И не с кем поделиться, некому рассказать. Нет того, кто бы понял.
Одиночество. Вот кто пришел к Андрею. Маленький хитрый демон, скрывающийся под личиной доброго духа по имени Уединение и перерождающийся из него в самый неожиданный момент. Когда ты меньше всего готов. Когда ты меньше всего этого хочешь. Например, в тот момент, когда ты делаешь коротенькую остановку, оглядываешься назад и вдруг понимаешь, что какая-то часть твоей успешной и прогрессивной жизни медленно, но верно идет под откос.
У Андрея не было девушки. Точнее, когда-то она у него была, и даже не одна, но неудачный опыт отношений семилетней давности привел его к стойкому убеждению, что женщин следует держать от себя на некотором расстоянии. Чтобы они не могли вредить. Ведь женщины, да не обидятся последние, в самом деле, чем-то напоминают ядовитых змей: если их яд попадает в кровь, то никакая сыворотка не сможет вывести его оттуда целиком. И ужаленный обречен, если не на смерть, то на долгое, мучительное выздоровление. У Андрея было немало друзей противоположного пола, но ни одну из них он даже не рассматривал в качестве возможной спутницы жизни или, хотя бы, как кандидатуру на построение новых отношений. Он излечился от своего укуса и теперь искренне не понимал, как можно впустить постороннего, хотя и глубоко симпатичного человека в свой мирок, где все давно уже разложено по полочкам и нет места для вновь прибывших. Чтобы этот человек смог войти, придется выкинуть из жизни что-нибудь другое. Что-нибудь ценное, важное. Ведь барахла в своем мирке Андрей не держал. Там были только нужные вещи: знания, интересы, опыт. Он словно ходячая энциклопедия. Книга, которую никто не возьмется читать просто из интереса или любопытства.
Мысль о девушке сразу же всколыхнула в памяти молодого человека одно имя: Ольга. Ольга была очень привлекательной молодой особой двадцати пяти лет, и отношение Андрея к ней на фоне прочих женщин, можно сказать, было особенным. Они познакомились с два года назад и с тех пор очень сдружились. Жила Ольга, правда, в соседнем городе, и поэтому видеться у них получалось не чаще, чем раз в несколько месяцев, да и то, в основном, когда она приезжала в его город по работе. Тем не менее, молодые люди довольно много переписывались в социальных сетях, что, вообще-то, было для Андрея исключением: обычно подобной ерундой он не занимался. Но общаться с Ольгой ему нравилось. Она была образованной, достаточно эрудированной, кроме того, их вкусы и пристрастия во многом совпадали. Встречаясь, друзья, как правило, шли в музей на какую-нибудь новую выставку, в театр или в кино - если показывали что-нибудь достойное внимания. Занятно, но во время их встреч они, как правило, практически не разговаривали друг с другом, оставляя болтовню на откуп свиданиям в интернете.
Вспомнив об Ольге, Андрей решил позвонить и пригласить ее в эти выходные на новый фильм - детище их любимого режиссера, - который как раз выходил в прокат. Сегодня суббота, но есть небольшой шанс, что завтра девушка будет свободна и примет его предложение. Почему-то Андрею остро захотелось, чтобы она оказалась рядом. Наверное, в этом ощущении было что-то большее. Что-то новое. Молодой человек потянулся за телефоном, нашел нужный номер - и только сейчас понял, что наконец-то оторвал свой взгляд от часов.
"Надо будет выбросить их и купить новые", - подумал он, вслушиваясь в исходившие из трубки длинные гудки.
Впервые за все время их знакомства, оказавшись рядом с Ольгой, Андрей больше думал о ней, нежели об объекте, которому сегодня посвящено их совместное времяпровождение. Тем более, давно ожидаемый фильм на деле показался ему чрезвычайно скучным, практически беспомощным. Банальный сюжет, нелепые планы, безжизненные лица героев, глупые диалоги. Как столь уважаемый, заслуженный человек мог снять и выпустить подобную чушь? Тем не менее, он отчаянно пытался изобразить заинтересованность в происходящем на экране и лишь изредка позволял себе украдкой поглядывать в сторону Ольги. Последняя никак не реагировала на его плохо скрываемую нервозность и сидела прямо, словно спица, устремив взгляд своих светло-голубых глаз строго перед собой - на белое полотно кинопростыни. "Совсем как я вчера", - с досадой подумал Андрей. Казалось, она видела что-то, недоступное ему, некий элемент, превращавший бездарную халтуру, замаскированную под арт-хаус, в подлинный шедевр современного кинематографа. Ее длинные светло-русые волосы сейчас были заплетены в причудливый тугой узел: такая прическа придавала лицу выражение строгости и даже некоторой холодности. Андрей отметил про себя, что никогда не видел ее с распущенными волосами. С еще большим удивлением подумалось ему, что, будь возможность, он прямо сейчас выдернул бы все заколки и невидимки из этих роскошных прядей и сполна насладился бы желаемым видом.
Время тянулось предательски медленно. Молодой хотел поговорить с Ольгой до начала сеанса, очень хотел услышать ее голос. Но Ольга опоздала, а, появившись, бросила лишь короткое "привет" и скрылась в полумраке кинозала. Когда Андрей спешно последовал за ней, на экране уже мелькали начальные титры, и разговаривать в такой ситуации было бы верхом невежливости. Потому ему ничего не оставалось, кроме как разместиться на своем кресле и приготовиться к полуторачасовой пытке.
Оставалось еще пятнадцать минут, пятнадцать бесконечно долгих минут. Ей-богу, даже бесцельное разглядывание часов сейчас казалось менее мучительным.
- У меня появился парень, - чуть слышно произнесла Ольга, не поворачивая головы.
В тот момент сидевшему на третьем ряду Андрею показалась, что взгляды немногочисленных зрителей, словно прожекторы, все до единого сошлись в районе его затылка. Как раз разворачивалась одна из кульминационных сцен фильма (если можно назвать кульминационной сцену, в которой главный герой мастерит бумажный кораблик из старого, полученного много лет назад письма), и сразу стало очевидным: Ольге точно так же, как и ему, наплевать на фильм. Восемьдесят минут она ждала лишь момента, чтобы произнести эту фразу.
- Замечательно, - нарочито спокойным голосом ответил он, с удивлением почувствовав, как похолодела кровь у него в груди.
- Ты рад? - на лице девушки не дрогнула ни единая жилка.
- Конечно, я рад за тебя, - как и положено вежливому человеку и другу произнес Андрей. - И кто же он?
- Ты его не знаешь, - сказала она таким тоном, словно речь шла о завтрашнем походе в магазин. - Мы вместе работаем. Просто теперь... Мы с тобой какое-то время не сможем видеться.
- Мы и так не очень часто видимся, - заметил молодой человек.
Словно подсказывал, в какую сторону следует уводить разговор.
- И переписываться тоже.
- Понятно.
- Ты не обижаешься?
Он сделал положенную секундную паузу, которая убедила бы ее, что ответ действительно был тщательно взвешен и обдуман, после чего произнес:
- Нет повода.
Они досмотрели фильм, после чего пошли в ресторанчик через дорогу. Андрей заказал себе горячее, хотя обычно никогда этого не делал, так как не любил есть в общественных местах, ограничиваясь легкими закусками. Не сразу понял он, что сделал это лишь для того, чтобы блюдо готовили как можно дольше, и чтобы Ольга не ушла. Даже сама Ольга, должно быть, догадалась об этом раньше. Но девушка сидела, уткнувшись в телефон, и не обращала ни малейшего внимания на своего кавалера. Она увлеченно набирала сообщение за сообщением.
- Как тебе фильм? - наконец, спросил он, когда понял, что если промолчит еще хотя бы минуту, то и вовсе забудет, зачем находится здесь.
- Ужасный, - призналась Ольга, подняв глаза и чуть улыбнувшись. - Я ждала большего.
- Я тоже...
- А главный герой... Господи, где они находят таких инфантильных чудиков? Ему в детских мюзиклах играть нужно!
- Или в Ералаше.
- Нет, в Ералаш я бы его не пустила. Мне кажется, это не его профиль. Вот какой-нибудь ТЮЗ...
- Ну, можно и в ТЮЗ...
- Ты, наверное, что-то хочешь узнать? - догадалась она по его выражению лица.
- Да... Наверное... - неуверенно начал Андрей, сам испугавшись, что они так быстро перешли к волнующей его теме. - У тебя серьезно с тем парнем?
- Не знаю, - девушка равнодушно пожала плечами и поправила воротник светло-розового платья, в которое была одета. - Посмотрим. Всё ведь только началось.
- Как вы познакомились?
- Да просто познакомились. Пересекались иногда столовой, а на прошлой неделе в пятницу он подошел ко мне и пригласил вечером в театр, - Ольга задумалась ненадолго, после чего решила добавить: -
Он говорит, что у него ко мне чувства.
- А у тебя к нему?
Вырвавшиеся слова опередили разумную мысль об их неуместности.
- Это похоже на допрос, - вежливая улыбка сменилась коротким смешком. - Не знаю. Возможно.
- Возможно?
- Ну, да. Не исключено.
- Вот как...
Впервые за долгое время Андрей почувствовал, что готов выйти из себя. Не просто почувствовать раздражение или дискомфорт, а именно вспылить. Это было странное, уже порядком подзабытое ощущение, и оттого еще более неприятное. К тому же, быстро избавиться от него не получилось. Вообще не получилось избавиться.
- Я не понимаю, что тебя так тревожит, - Ольга убрала телефон в сумочку и посмотрела ему прямо в глаза. - Ты расстроен, что мы какое-то время не сможем общаться?
Конечно, он был расстроен совсем не поэтому, но статус воспитанного человека требовал согласиться с озвученным предположением. Тем не менее, Андрей отрицательно покачал головой.
- Нет, я расстроился совсем по другому поводу.
- По какому же? - Ольга нервно рассмеялась. - Ну же, не пугай меня! Что-то не так?
- Возможно.
- Возможно?
- Ну, да. Не исключено.
- Андрей! - она поняла, что он передразнивает ее, и начала злиться. - Кажется, я догадываюсь, к чему ты клонишь. Мне не нравится этот разговор!
- Мне тоже, - признался он.
- Может, тогда прекратим его? И вообще забудем тот факт, что ты впервые за все время нашего знакомства куда-то пригласил меня просто так? А не по случаю, что я оказалась в вашем городе. Давай просто посидим?
- Давай.
- Вот и замечательно, - Ольга дружелюбно улыбнулась, как будто не было только что неловкости, и не было резковатых слов. - Скоро должны принести твою курицу. Ты покушаешь и станешь похож на человека.
- Я и так похож на человека, поняла? Я и есть человек.
С этими словами Андрей поднялся со своего места и, подхватив с вешалки куртку, вышел вон.
Андрей шел по людному проспекту и не переставал удивляться накатывавшим на него чувствам. Вчера он желал быть с Ольгой - и ушел от нее. Только что он снова хотел остаться один. Всего пять минут назад - и вот он уже четко понял, что это не так. Он нуждается в человеческом обществе. Но не в том абстрактном обществе, что сейчас окружало его - а в определенном обществе. Пусть это будет один, всего лишь один человек - но только чтобы рядом с ним было хорошо, чтобы было уютно. Чтобы этот один человек на время стал единственным.
Но возвращаться к Ольге он не собирался. Во-первых, она наверняка уже ушла, а во-вторых, даже если бы выяснилось, что она до сих пор там, ему пришлось бы извиняться за свое поведение. Но Андрей не хотел извиняться. Ему было наплевать, что подумает о нем подруга, пусть даже больше она никогда не напишет ему и не ответит на его сообщение - просить прощения он не собирался.
Но куда в таком случае податься?
Он вышел на набережную, где не так шумели машины, и позвонил друзьям: одному, второму - разумеется, все они были заняты своими делами. Набрал брату - тот не ответил вовсе. Коллеги, с которыми в прошлом месяце так весело гудели на корпоративе... Нет, видеться с ними он не хотел. Но не возвращаться же в одиночестве домой! Что там делать? Готовить еду на самого себя? Или читать книжку, которую он мучает уже месяц и не бросает лишь из-за взятого за правило принципа все доделывать до конца? Или посмотреть рецензии на увиденный фильм, чтобы убедиться, что снявший его мастер "уже не тот"? Как назло, словно в насмешку над его мрачным настроением, пугливое осеннее солнце показалось из-за облаков и осветило крыши и улицы серого города. Сразу стало теплее, стих прохладный ветерок. Многие прохожие, как по команде, подняли головы кверху, дружно заулыбались. Поняв, что их улыбки угнетают его еще сильнее, Андрей совсем впал в уныние.
Была не была, решился он и заговорил с первой попавшейся навстречу девушкой.
- Здравствуйте! Позволите с вами познакомиться?
Девушка, которая до того, как к ней обратился Андрей, неторопливо прогуливалась по набережной, с некоторым удивлением посмотрела на него и, только убедившись, что обращаются действительно к ней, вынула наушники из ушей и тихим голосом ответила:
- Здравствуйте.
Ни "да", ни "нет". И как это понимать? Она была не очень красивой, но и страшненькой ее назвать было нельзя. Симпатичная. Невысокая, с продолговатым лицом, нос чуть заметной горбинкой, большие серые глаза. Рыжеватые волосы ее были заплетены в неаккуратную косу: из-под уложенных завитков наружу во все стороны торчали выбившиеся пряди. Одета так же, как каждая вторая ее ровесница: в синие джинсы и короткую кожанку, шея обмотана легким демисезонным шарфом. Просто прелесть, решил про себя Андрей и вдруг понял, что понятия не имеет, какие слова нужно говорить дальше. Он ни разу не знакомился на улице.
Неловкая пауза рисковала затянуться.
- Вы никогда... - начал он, надеясь додумать вопрос по ходу. - Вы никогда не задумывались о самоубийстве?
- Что? - она шарахнулась от него, как от прокаженного, интерес в глазах сменился испугом. - Что вы такое говорите?
- Ну, просто я... - он понял, что сморозил глупость, и поспешил исправиться. - Просто я подумал.
- Да нет, похоже, вы как раз не подумали, - перебила она его, отступив еще на шаг назад.
- В чем дело? - проходивший мимо мужчина обратил внимание на странную парочку и остановился. - Он тебя обижает?
- Я пока не знаю, - честно призналась девушка. - Может быть.
- Молодой человек?
- Простите, - бросил Андрей и быстрым шагом удалился прочь, преследуемый пристальным взглядом подозрительного незнакомца, который только что сорвал ему первое в его жизни знакомство на улице.
Перейдя по пешеходному мосту на другую сторону реки, он отыскал свободную скамейку и плюхнулся на нее, полный мрачных мыслей. Эта скамейка, в отличие от прочих, стоявших по соседству, располагалась в тени, поэтому была не занята. Лучи солнца не могли преодолеть плотную завесу листвы росшего над ней клена, и дерево, словно извиняясь перед Андреем за доставленные неудобства, уронило ему на голову несколько отсвечивающих краснотой листочков. Резким жестом сбросив их с себя, молодой человек подумал, что на самом деле в испорченном знакомстве виноват не прохожий, а он сам. Додумался же спросить про суицид!
- Ты бы еще про наркотики у нее спросил, - пробурчал он себе под нос и скептически покачал головой.
Следовало попытаться еще раз, но богатый на открытия день припас для него еще один сюрприз: Андрей понял, что влюбился. В ту самую девушку, которую он впервые увидел пять минут назад. Нужно было вернуться, попробовать заговорить с ней еще раз! Скорее, пока она не ушла, и он не потерял ее навсегда!
Но прошло еще пять минут, затем еще десять, а наш герой так и не сдвинулся с места. "Эффект часов" снова захватил его, с той лишь разницей, что теперь ему даже не требовался объект, на который можно было бы смотреть, не отводя глаз. Он просто уставился в пространство перед собой, сфокусировавшись на вымышленной точке примерно на таком расстоянии от себя, как будто там находилась стена с висевшими на ней часами. Удобно. Только бы никто не помешал...
- Простите, у вас не занято?
Да, вот он минус улицы: при всем желании здесь нельзя остаться одному, хотя бы даже ненадолго. Вот и сейчас к нему подкатил потасканного вида мужик в синем спортивном костюме и в теплой шапке, нахлобученной на самые уши. От мужика ощутимо разило немытым телом и нестиранной одеждой.
- Не занято, - Андрей спешно поднялся с нагретого места и сделал шаг в сторону. - Но тут тень, смотрите...
- Ничего, - отмахнулся незнакомец. - Не на пляже. А ты куда? Места же хватит.
- Нет, спасибо, я пойду...
- Да куда ты пойдешь, парень? - насмешливо поинтересовался его новый собеседник. - Домой, что ли?
- Может, и домой, - отозвался Андрей.
- Да хрен тебе с мозолью. Не пойдешь ты домой.
Он говорил так уверенно, словно умел читать мысли. Однако, даже если бы это и оказалось правдой, Андрей все равно не собирался спорить с человеком, у которого вообще едва ли имелся собственный дом. Нужно было просто молча уйти, не ввязываясь в бесполезную дискуссию.
- До свидания, - попрощался молодой человек.
- Стой, - осадил его мужчина. - Выпьешь со мной?
И протянул пластиковый стаканчик до половины наполненный какой-то мутноватой жидкостью. Самогон, догадался Андрей. Местная бормотуха, разлитая в одном из ближайших подъездов какой-нибудь бабкой. Что гонит брагу из подобранных возле рынка полусгнивших яблок, которые были выброшены продавцами за непригодностью. Нет уж, увольте, брезгливо поморщившись, отозвался на предложение подозрительного мужчины годами оттачиваемый ум.
- А почему бы и нет, - беззаботно произнес рот, чем привел в ужас весь остальной организм.
Но слово не воробей!
Стаканчик с мутноватой жидкостью перекочевал в руку Андрея.
- Смотри, закуси нет.
- Ничего, я так. Ух... Ооох...
- Ну, ты мужик! - восхитился пьяница, проворно выхватывая из его ослабевших пальцев грозивший вывалиться стаканчик. - Точно не хочешь присесть?
- Точно...
Андрей поразился, что смог выдавить из себя хотя бы одно членораздельное слово. Его сложило пополам, он изо всех сил пытался сдержать подкатившую к горлу тошноту. Но спазмы не прекращались, желудок буквально выворачивало наизнанку - настолько омерзительным оказалось пойло. Горло полыхало адским пламенем, будто туда залили жидкий металл, который сейчас медленно растекался по внутренностям, медленно разъедая их. Дикая боль. Глаза невыносимо слезились, Андрей поднес к ним руку, чтобы вытереть слезы, и вдруг понял, что ничего не видит. Словно погас весь свет, и мир погрузился в кромешную темноту. Мелькнула жуткая мысль: "Метанол". Его отравили!
Когда зрение, наконец, вернулось, мужчины на скамейке уже не было. Вместо него Андрей с ужасом увидел перед собой облаченную в темную форму фигуру милиционера.
- Лейтенант Курашов, - козырнул тот и глубоко втянул носом воздух. - Ваши документы, пожалуйста.
- А у меня... - Андрей машинально прикрыл рукой рот, боясь, что наружу вырвется пламя. - У меня нету документов... Не обязан носить.
- Что ж, - равнодушно протянул офицер. - Раз не обязаны носить, предоставьте эту обязанность нам. Задерживаю вас на три часа для выявления личности и составления протокола о нахождении в общественном месте в состоянии опьянения.
Андрей попробовал возмутиться, что было довольно сложно, учитывая, что то и дело приходилось вытирать слезы.
- Я не... Я не пьяный!
Человек в форме коротко хмыкнул.
- Действительно, так и есть. Наверное, пьяный я.
- Не знаю насчет вас... Но я трезвый!
- Похоже, что, - сочувственно заметил лейтенант. - Ваше определение трезвости немного не совпадает с тем, что закреплено в законодательстве.
- Честное слово! - молодой человек понял, что сейчас его задержат, и не на шутку перепугался. - Я выпил лишь... Лишь стакан!
- Стакан чего?
- Не знаю... Дряни. Мне какой-то мужик предложил.
- Дряни? Какой-то мужик предложил? - милиционер рассмеялся. - Ну, ты даешь! Ты бы еще вон из речки попил! Или из туалета. Ладно, пойдем, сказочник.
- Да вон же он!
- Где?
В тот момент, когда лейтенант Курашов повернул голову по направлению вытянутой руки, Андрей совершил, должно быть, самый безумный поступок в своей жизни: в несколько длинных шагов преодолев расстояние, отделявшее его от края гранитной набережной, он сходу перескочил через перила и, не раздумывая, сиганул в холодную сентябрьскую воду.
- Стой! Стой же, дебил!
Но Андрей не остановился: изо всех сил он греб в сторону противоположного берега. Плавал он превосходно еще с времен школы, и это умение, как никогда, пригодилось ему именно сейчас. Одежда моментально намокла, тянула вниз, но это не мешало мощным гребкам, увлекающим тренированное тело вперед, навстречу свободе. Стоило раз окунуться с головой, как сразу же перестали слезиться глаза. Андрей боялся только, что от резкого перепада температур у него сведет руку или ногу. Ну, и всяких живущих в воде гадостей он тоже опасался - речка-то городская. Быстрое течение сносило его в сторону, но это даже было к лучшему: дальше от бетонированной набережной, где прохожие могли бы тыкать в него пальцами и вслух комментировать его выходку. Дальше от моста, по которому его преследователь мог бы перебраться на противоположный берег. Дальше от всех.
Впрочем, никто не стал гнаться за ним. Милиционер так и остался стоять, где стоял, изредка поглядывая по сторонам. А, убедившись, что его несостоявшийся арестант успешно преодолел неширокий поток и благополучно выбрался на мелкое место, он махнул рукой и направился восвояси. У лейтенанта Курашова хватало и своих забот.
Солнце садилось. На берегу речки, прямо на пожухшей траве, сидел человек, облаченный в мокрое пальто и брюки. Хотя он пребывал в таком положении уже больше четверти часа, с одежды, которую человек даже не потрудился отжать, продолжала капать вода. Справа высились трубы завода, отгороженного от остального города двухметровым бетонным забором, составленным из плотно подогнанных друг к другу квадратных плит. Слева, чуть поодаль, шумела оживленная набережная: там гуляли мамы с колясками и влюбленные парочки, катались роллеры, а дельцы торговали всевозможными вкусностями. Здесь же пролегала граница между промышленной и культурной зонами - прямо на этом самом месте. Поросший камышом берег, разбросанный мусор, следы чьих-то недавних посиделок. Человек меж двух миров. Ничего особенного. Никакой сакральности или скрытого смысла - очередное праздное наблюдение.
Солнце садилось. Человек смеялся.
Вместе с дневным светилом уходили и остатки тепла. Андрея пробирал холод, он дрожал, как комнатная собачка, но он не предпринимал никаких попыток согреться. Он просто сидел и тихонько хихикал себе под нос, словно спятивший. Ему было смешно. Следовало срочно подниматься, бежать домой, чтобы в ванной комнате встать под теплый душ и... И черт его знает, что дальше. Стоять там до скончания времен. Пока не иссякнет вода в земных океанах, а эмалированная ёмкость не превратится в горстку ржавой трухи. Зачем? Он понимал, что как только откроется кран, и оттуда польется очищенная хлором вода, жизнь его потеряет всякий смысл. Поход домой - последняя значимая цель, которую он смог поставить перед собой. И потому Андрей оттягивал ее исполнение, как только мог. Пусть даже ценой неизбежного замерзания.
- Идиот, - радостно шептал он себе под нос. - Какой же идиот! Просто ненормальный!
А ведь каких-то тридцать часов назад всё было хорошо, всё было, как обычно. Но теперь... Вколотил себе в голову какую-то ересь, испортил настроение, сломал режим. Перемен ему захотелось. Новых ощущений. Зачем-то накричал на Ольгу, приревновал ее к парню, которого даже в глаза не видел. Ушел, как дурак, не попрощавшись. Пристал к девушке на улице, выпил с бомжом, сбежал от милиции. Искупался одетым в грязной речке - то еще удовольствие! Телефон можно выбрасывать, одежду, в принципе, тоже. И вот теперь сидишь тут один на берегу, что тебе Наполеон на Эльбе. Хотел перемен - нате, милости прошу. Получите, проверьте комплектацию, не забудьте расписаться здесь и здесь. Всего доброго. Наслаждайтесь приобретением.
Темнеет. Завтра будет новый день, а этот, пожалуй, не задался. Не стоит заносить его к себе в актив. Жизнь не кончается. Нужно просто пойти домой. Чтобы завтра начать все сначала.
А как же перемены?
Андрей плохо помнил, как добрался до своей квартиры: все усилия были направлены на то, чтобы не привлекать к себе внимание. Старался не показываться в людных местах, шел через скверы, дворы. Холод пробирал уже нешуточно, в туфлях отвратительно хлюпало, а влажный драп начинал ощутимо пованивать "мокрой овцой". Несмотря на сгущавшиеся сумерки и обходные маневры, его странный вид замечали и несколько раз тыкали пальцем вдогонку. Ну и ладно. Лишь бы не встретить знакомых.
Четвертый подъезд, второй этаж, от лестницы направо. Прямо в одежде, как был, молодой человек прошествовал в ванную, включил горячую воду... Вот и все. Осталось только забраться внутрь и постараться ни о чем не думать. Хотя бы, до завтра.
И вдруг в дверь позвонили.
"Должно быть, кто-то из соседей, - подумал он. - Что им на этот раз? Перфоратор? Мука? Пароль от wi-fi? Ну их к лешему всех. Не хочу никого видеть".
Но настойчивые звонки не прекращались. Как будто бы и вправду что-то важное. Андрей почувствовал, что снова выходит из себя. Сколько можно? Неужели не понятно, что если не открывают, значит, не хотят? Кому там неймется?
Тихонько, чтобы не услышали снаружи, он подкрался к двери и посмотрел в глазок. Потом тщательно протер ладонью по глазам - и еще раз посмотрел. После чего повернул ключ в замке.
- Здравствуйте.
- Добрый вечер, - поздоровался молодой человек, про себя думая, что, видимо, в какой-то момент он немного оторвался от реальности.
Девушка. Та самая, к которой он подходил знакомиться. Рыженькая, с косой. Смотрит испуганно, словно ждет, что хозяин квартиры вот-вот выхватит из-за спины здоровенный окровавленный топор и бросится на нее. Но не уходит. Смотрит.
- Здравствуйте, - повторила она и добавила, тщательно подбирая слово за словом: - Я зашла... Убедиться, что у вас всё хорошо.
Может, на самом деле он не пошел домой, а уснул прямо там, на берегу? Или, еще вероятнее, на скамейке в парке, под сенью желтеющего клена. И не было ни бомжа, ни самогона, ни заплыва... И ее тоже нет. Это лишь фантом, порождение больного мозга. Так и есть! Можно ли представить себя наяву в подобном виде, а еще, чтобы рядом находилась девушка, которая тебе так понравилась?
- Убедиться, в чем, простите? - не понял Андрей, не сразу вынырнув из собственных мыслей.
- Ну, понимаете, - начала объяснять девушка. - Когда вы подошли ко мне и спросили про самоубийство, я сначала не поняла. Думала, вы так пытаетесь оригинальность изобразить, заигрываете. Но потом вы так резко ушли, ничего не сказав. И мне показалось... Я подумала...
- Вы следили за мной?! - обомлел молодой человек.
- Да... Немного... - призналась она. - Я осталась стоять на набережной, только чуть в стороне... Я видела, как вы неподвижно сидели на скамейке. Как разговаривали с тем мужчиной, как он предложил вам выпить... Как вам стало плохо. Затем вы побежали от милиционера и переплыли реку.
- То есть, вы все это видели, - Андрей почувствовал, что буквально краснеет от смущения.
- Понимаете, вы вели себя, как ненормальный. Но при этом были прилично одеты, и, когда подходили ко мне, я не заметила в вашем образе чего-то подозрительного. Кроме слов. И тогда я подумала...
- Что я собираюсь покончить с собой, - догадался Андрей.
Девушка кивнула.
- Поэтому я решила присмотреть за вами, чтобы... Чтобы вы не сделали чего-нибудь с собой. Вы долго сидели на берегу, но потом куда-то пошли. Я тихонько шла за вами, я боялась, что вы решились и можете направиться на какую-нибудь крышу. Я не хотела вмешиваться... До поры. Но когда вы вошли в квартиру и включили воду - тут я поняла, что не смогу помешать вам... И начала звонить.
- Вот оно что, - Андрей засмеялся, чем снова привел собеседницу в состояние легкой нервозности. - Разгадка в глупых словах. А я-то уж было решил, что понравился вам. Не переживайте. Я не собираюсь топиться, прыгать с крыши или резать себе вены. Просто неудачный день. Всё хорошо.
- Точно?
"Не верит. Я и сам бы себе сейчас не поверил. Дожил, блин: на суицидника похож".
- Точно. Честно.
- Ладно, - девушка попыталась улыбнуться, но вышло довольно неестественно. - Тогда я, пожалуй, пойду... Извините, что потревожила.
- Ничего страшного, - к молодому человеку потихоньку начало возвращаться его прежнее самообладание, он уже даже не так сильно стыдился своего вида. - Было бы хуже, если бы вы встретили настоящего самоубийцу и прошли мимо. Знаете, мне кажется, сегодняшний день, хоть я и назвал его неудачным, был, наверное, самым необычным днем в моей жизни. Честное слово, ничего подобного раньше со мной не случалось. Рассказать кому...
- Охотно верю, - она уже почти повернулась к лестнице. - Столько новых впечатлений и ощущений! Главное, чтобы они пошли вам на пользу, а не во вред. Ладно, всего доброго!
- Меня Андреем зовут, - вдруг сказал он, надеясь в ответ тоже услышать имя.
Сказал удаляющейся спине.
- А я Настя, - она остановилась возле лифта и вдруг рассмеялась. - Знаете, Андрей, мне кажется... Если вы действительно хотите, чтобы этот день чему-нибудь вас научил и не остался в памяти просто дурацким днем... Вам, я думаю, следует перестать мяться и пригласить меня на чай.
Это сон, точно сон, окончательно убедился наш герой.
- Я сейчас в таком непрезентабельном виде... - начал было он. - Но поверьте, если бы...
- Тогда, - оборвав смех, Настя пожала плечами. - Я сейчас уйду, и мы с вами больше никогда не встретимся.
- Пожалуй, вы правы, - после секундного раздумья согласился с ней Андрей. - Беда в том, что я не умею приглашать девушек на чай. Представляете? Дожил до тридцати, и вот... Нет, стойте, не уходите! Я все понял! Не желаете ли чаю?
- Видите, как просто, - она снова рассмеялась, и он улыбнулся ей в ответ. - А вы обещаете, что я не пожалею, если приму ваше приглашение?
- Если пожалеете, - ответил молодой человек. - Я подарю вам свои часы. Это ведь они привели меня к встрече с вами.