Меч Святогора
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
Меч Святогора
"Ох, ты гой еси, Русь да матушка,
Поклонюсь тебе до сырой земли;
Ты прими мою службу ратную -
Не во славу, а во спасение!"
Алой зарёй просыпалось зябкое майское утро. Тронутые весной деревья словно плыли в зелёной дымке над широкой рекой. "Свиу-свиу-сви-и-ирк!" - летела над водой песнь зарянки, радовавшейся новому дню.
"Хорошо! - вздохнул полной грудью могучий старец. - Красота-то, какая!" Его взор скользнул по ряби могучего Днепра, уносившего свои волны к далёкому морю. Грубая власяница*, в которую был облачён старик, больно кольнула. Почесав широкой ладонью грудь, он смиренно перекрестился. "Сейчас рыбки с божьей помощью наловлю, - глядишь, братия и сыта буде!" - взяв морду, плетёную из ивняка, монах повернулся к реке.
- А-а - а...- раздалось с берега.
"Послышалось?" - старец напряг глаза.
В прибрежных зарослях что-то белело. "Утопленник что ль?" - он торопливо спустился к воде. На речной гальке, рядом с бревном, принесённым волной, лежал человек. Обломок стрелы, торчавший из плеча, почернел от крови. Старец перевернул раненого: "Вот беда какая. Парень - почти дитё ещё! Э-э-э... Неладно. Рана-то как наболела. Ещё немного, и заберёт лихоманка горемычного! Где его угораздило?"
- Малец, малец, очнись! Успеешь помереть-то! - старик легонечко похлопал того по щеке.
- А-а...
- Вот и хорошо, знать, жив найдёныш! - он взвалил паренька на плечи и, тяжело ступая, понёс его в монастырь.
Медленно, как сквозь плотный туман, до ушей Олега начали доноситься звуки: вот зазвонил колокол, где-то неподалёку прошелестели шаги.
-Пить...- юноша с трудом открыл глаза.
-Очнулся, болезный? Ну, слава тебе, Господи! - над пареньком склонилось широкое бородатое лицо старца. - На-ко, испей водицы! - сильная рука приподняла голову бывшего утопленника. Глиняная плошка с холодной водой приблизилась к губам.
- Ну вот, жить будешь! - довольно хмыкнул спаситель.
Поставив посудину на стол, вернулся к княжичу, - держи. - Раскрыл широкую ладонь и протянул раненому наконечник половецкой стрелы. - Она тебя чуть в могилу не свела. - Размашисто перекрестившись, направился к выходу. - Полежи маленько. К заутренней схожу, опосля покормлю.
Всё тело Олега словно одеревенело от неподвижного лежания. Он сделал попытку повернуться на левый бок: "А-а-а!" - молнией ударила жгучая боль в плече. Здоровой правой рукой он нащупал тряпицу, искусно перевязанную вкруг плеча: "Что это?" Слабый запах трав, шедших от тряпицы, успокаивал путавшиеся в голове мысли.
Олег устало закрыл глаза: "Слава богу, дошёл!" А в пелене забытья всплывали картины недавнего прошлого: гордо бряцая доспехами, выступает многочисленная дружина. Его отец, князь Игорь, во главе войска. По правую руку старший сын князя - Владимир, по левую - он, Олег, одиннадцатилетний отрок. Новгородско-северская дружина только-что объединилась с дружиной князя Всеволода. Важно восседая на своём Серко, Олег исподволь посматривает на новенькую кольчугу, поблёскивающую звеньями, на меч, подаренный отцом.
- Ну, сын, доволен, что в поход идёшь? - наклонился к нему князь.
- Еще бы! - от радостного нетерпения у Олега пересохло во рту. - А почему мы одни на степняков вышли, без князя киевского, Святослава?
Отец хитро улыбнулся:
- Зачем добычей делиться? Половцы, знаешь, сколько добра награбили? Всё наше после битвы будет. А паче того, кого по всей Руси славить за победу станут? Нас! - он гордо выпрямился в седле. - Учись, сын, жизни!
"Потом... Что же было потом? - Олег напряг память, и вспомнил! - Небо. Чёрное небо!" - Мальчик словно воочию увидел страшное предзнаменование.
Погожий майский денёк радовал безоблачным небом, солнце ластилось первыми жаркими лучами, играя многими отблесками на доспехах воев... "Смотрите! Знамение! - чей-то крик заставил поднять его голову вверх. Тёмная страшная тень наползала на светило, пожирая его. Холодный ветер пронёсся по степи. Плачущий крик птиц прорезал воздух. Вместо светлого, дарящего тепло диска, на небе свернулся кольцом чёрный зверь. "Дурное знамение! - понёсся ропот по рядам русского войска. - Волхвы предупреждали - нельзя выступать!" Тёмная ночь, укутавшая посреди дня землю, наполнила сердца леденящим ужасом. "Поворачивай назад! - послышался чей-то клич. - Лучше умереть дома, чем в степи, как дикие звери!"
Олег с волнением посмотрел на отца - что скажет? Князь Игорь окинул взглядом своё войско, привстал в стременах, и его голос полетел над головами роптавших:
- Вы русичи? Я вижу перед собой струсивших юнцов, испугавшихся облака, пробежавшего по небу! Веду вас в поход для того, чтобы раздавить зверя в его логове. Не ждать, когда он вползёт в ваши дома, а уничтожить его здесь, в половецких степях.
В это время солнечный луч, вырвавшийся из тёмного плена, упал на шлем князя и блеснул, разрывая мглу. Все подняли головы к небу. Солнце, борясь с неведомым чудищем, высвобождалось пядь за пядью. Ещё несколько мгновений, и вот уже его диск, как и прежде, слепил глаза.
- Видите? - гремел голос князя. - Солнце показывает вам, что нет того зверя, которого нельзя побороть. Так неужто мы покроем себя позором трусости, и побежим прочь, словно бабы, испугавшиеся страшных баек?
- Веди нас, княже! - послышались голоса. - С тобой готовы идти на степь!
Ах, каким удачным поначалу казался этот поход! Небольшой отряд кочевников, что попался на пути, русское войско с лёгкостью разметало по степи. А добра-то! Ух! Глаза рябило от красок пёстрых ковров, которые не жалеючи бросали в болотную топь, под ноги коням. Золотые монеты тяжёлым ручьём лились в торока и приятно побрякивали по бокам лошадей. "Толи ещё нас ждёт впереди! - гордился князь Игорь. - Вот, сыны! Отец знает, как славу добыть!" Он, лихо гикая, пустил своего Резвого вслед убегавшим степнякам. "Сыны, за мной! Покажем этим собакам, как русскую землю воевать!"
Ох, и стремительной была скачка! Словно птицы летели половецкие кони, но русичи, опьянённые предчувствием скорой победы, не отставали. "Загоняй!" - услышал Олег голос отца. "Успеть, успеть!" - стучало в голове княжича. Странное дикое веселье овладело его душой. Знакомый огонь охотничьего азарта ударил в голову - уже не конь, а сам Олег летел по степи быстрым соколом, настигая убегающую жертву. "Фьююю..." - запела стрела, пущенная умелой рукой княжича. Яростным жалом впилась она в спину беглеца, и обмякшее безжизненное тело упало на круп лошади. "Ого-го!" - голос Олега зазвенел счастливым эхом по степи. "Воин! Теперь я настоящий воин!" - билась в голове радостная мысль.
А русская конница мчалась вперёд. Княжич видел, как она взяла в клещи убегавших половцев, смяла их, и громкий победный клич понесся по степи...
Звёздная ночь принесла прохладу. Воины, ещё не остывшие от недавней схватки, тихонько переговаривались, готовясь ко сну. Олег задумчиво смотрел на реку, блещущую волнами в ярком свете луны.
- Что завтра? - повернулся к отцу.
- Завтра? Утро. Утро, которое принесёт победу! - князь Игорь с гордостью посмотрел на сына. - А ты молодец. Славным воином себя показал ныне. Зоркий сокол из гнезда Ольговичей вылетел!
Юный княжич ещё долго сидел у костра. Его взгляд стремился вдаль, за тёмную высь горы, пытаясь преодолеть её, увидеть то недалёкое будущее, которое манило и радовало...
Будущее разбудило тревожной прохладой майского утра. Торопливо протирая глаза, Олег увидел озабоченное лицо отца. Он с волнением посмотрел вдаль. Степь, ещё вчера зеленевшая свежей травой, почернела, словно, вспаханное поле. Странно колыхаясь, она гудела. Острое ощущение опасности тяжелой волной накатывало на стан русичей.
- Отец, что это? - Олег торопливо вскочил на ноги.
- Половцы, - глубокая морщина, которой раньше Олег не видел, прорезала лоб князя. - Их слишком много! - взгляд серых отцовских глаз остановился на сыне. - Поторопились мы, Олеже! - Его рука тяжело опустилась на плечо княжича. - Запомни, Рюриковичи - слава земли русской. И чем бы нас ни встретил сегодняшний день, мы не дрогнем! Слышишь? - его глаза застыли зимним озером. - Готовься. Выступаем! - Он легко взлетел в седло, и зычный голос прорезал утренний воздух:
- Росичи! Там, впереди, ждёт враг. Он хитёр и коварен. Но вы, сыны земли русской, её отцы и защитники. Ваши прадеды воевали Царь-град. Не посрамим их памяти! Изопьём воды Донской из шеломов! А коль случится живот положить, то умрём вместе, как подобает истым воинам! Да узнает Русь вашу храбрость и доблесть ратную!
Медленной рысью пустились кони. Олег со щемящим волнением смотрел на врага. Ближе, ближе... Чёрный рой стрел взвился вверх, и, описывая дугу, исчез в лавине противника. Да люди ли это? И стрелы их не берут! Там, где был один - появлялось два, три степняка. Их конница стремительной волчьей стаей летела навстречу, готовясь впиться в тело русского войска, растерзать, разметать его по степи...
- Ждать нельзя! Вперёд! - скомандовал князь Игорь и, обнажив меч, отважно ринулся на врага, увлекая за собой дружину.
Ох, и сеча была! Рука Олега без устали отражала удары половцев - уж чему, а искусству боя отец научил! Краем глаза княжич заметил воеводу Михалко - булава того, описывая широкий круг, выбила из седла одного кочевника, зацепила второго и уже неслась навстречу третьему... Справа, слева слышался звон стали, порывистое дыхание, стоны. "Отец, где же отец?" - Олег привстал в стременах, стараясь рассмотреть красный плащ князя. "Что же? - мысли скакали в его голове, что петляющий заяц. - Кто же? Они нас?" Вдруг, русский вой, бившийся рядом, запрокинулся на спину коня - тёмно-красное пятно расплывалось под его кольчугой. Шелом, защищавший хозяина, скатился на землю, и кудри, отливавшие спелой рожью, рассыпались по помертвевшему лбу. Кряжистый, похожий на лешего, степняк, довольно скалясь, направил коня в сторону княжича. Олег поднял для удара руку, но противник не успел добраться до новой жертвы - булава воеводы спасла юного княжича...
Поредевший строй русских воинов медленно, пядь за пядью, отступал к реке Каяле. А оттуда, с другого берега, их встречали вражеские стрелы. Войско русичей оказалось зажатым между молотом и наковальней...
"И-и-и!" - послышалось сбоку. Повернув голову на звук, Олег увидел, как на него несётся степняк. Раскосые глаза нападавшего притягивали, завораживали. Они полыхали каким-то удивительным смертельным весельем. Словно зачарованный, Олег смотрел на противника. Вот, медленно, как во сне, рука нападавшего подняла саблю, плавно пошла назад, и узкое зеркальное лезвие солнечным зайчиком ослепило глаза...
Раздался тяжёлый лязг металла. Чей-то конь с диким ржанием взвился на дыбы.
- Ты что, уснул, что ли? - прогремел над ухом голос отца. - Не подоспей я - тебя бы уже не было! - он указал мечом на замертво упавшего половца.
Судорожно глотая воздух, Олег не сводил глаз с убитого врага. Тот, страшно улыбаясь, смотрел на княжича мёртвыми глазами. В его зверином оскале проглядывало что-то дикое. Волчье.
Князь Игорь окинул взглядом поле боя: вокруг изрядно поредевшей новгородской дружины сжималось плотное кольцо кочевников.
- Их слишком много. Беги, сын, пока не поздно! - прокричал князь.
- Я не оставлю тебя, отец! - Олег подобрал поводья, направляя коня в гущу боя.
Страшная, пронзающая боль в плече остановила княжича. Он уронил меч и бессильно упал на шею коня. Сквозь угасающее сознание Олег услышал пронзительный свист - верный Серко стрелой помчался с поля боя.
"Отец, он спас меня. Что с ним?" - слёзы беззвучно катились по мальчишеским щекам.
- Что, малец, тяжело пришлось? Не тужи, таперича выживешь! - голос вернувшегося со службы старца заставил очнуться Олега.
- Я не малец! Олег имя моё! Я - княжич!
- Ну, княжич, так княжич - воля твоя. А теперь на-ко, поешь малость.
В глиняной плошке, протянутой старцем, парила тонким запахом судака уха. Ах, казалось, уже одного этого аромата довольно! Но голод брал своё. От сильной тупой боли в животе Олега скрутило: "Скорей, скорей!" Дрожа от нетерпения, он поднёс к губам деревянную ложку... Ох! Исхудавшая за время болезни рука разжалась, и ложка глухо ударилась об пол.
- Да ты и поесть сам не можешь! - сокрушился монах. - Дай я тебя покормлю!
- Не смей! - превозмогая слабость, княжич поднял ложку, и медленно, наслаждаясь каждым глотком, стал есть уху.
Старец с неведомым доселе умилением смотрел на паренька:
- Не жадничай! Много нельзя! - он торопливо отвернулся и, обратившись к святому лику, беззвучно начал шептать молитву...
А лето уже вступило в свои права. Запели перелётные птицы, рощи зашумели потемневшей листвой, свежий ветерок принёс запах цветущих трав.
Душный сумрак кельи давил на княжича. Его юная порывистая душа просила солнца.
- Илья, проводи меня за околицу, - попросил как-то.
- Идти сможешь?
- Смогу! Я воздуха свежего хочу!
Опираясь на плечо старца, с трудом вышел за ограду монастыря.
- Посиди, княжич на травке, погрейся на солнышке. - Илья с шумом вдохнул июньский воздух. - Хорошо!
Олег окинул взором могучую реку, катившую рябью волн; холмы, зеленевшие над ней июньской сочной травой; большой город, укрывшийся за высокой стеной. Его слух с наслаждением ловил стрекотание кузнечика, радовавшегося солнышку; шелест листвы, потревоженной лёгким ветерком; звуки далёкой кузницы, знакомые с детства. Звон колокола, донесшийся из собора, нарушил недолгое молчание.
- Где я?
- Где? В Киеве конечно! Видишь, Днепр внизу разлился.
- А ты кто? Монах?
- Инок. А приют тебе дал Печерский монастырь.
Илья пытливо посмотрел на отрока:
- Теперь твой черёд. Сказывай, каких земель княжич, и откуда тебя Днепр принёс?
Олег гордо выпрямился:
- Новгород-Северский наша вотчина. Отец мой - храбрый князь Игорь Святославович!
- Это который нонешней весной против хана Кончака пошёл?
- Тот самый!
- И ты, никак, в дружине был?
- Рядом с отцом, как положено! И не жалею об этом!
- Эхма, - тяжело вздохнул старец. - Сколько душ зазря загубили!
- Как ты смеешь, старик! Не тебе судить дела княжеские! Что ты знаешь о военных походах?!
- Да где уж мне, мы всё в молитвах, в молитвах.
Внезапный порывистый ветер принёс чёрную тучу. Крупная капля тяжело упала на нос княжича и повисла на его кончике, словно раздумывая - побыть здесь ещё немного, или скатиться дальше, вниз. Олег резко тряхнул головой. Своенравная дождинка не желала поддаваться чужой воле. Она взлетела вверх, и смачно шлёпнула Олега по лбу. Фыркнув, словно конь, тот сердито смахнул её с лица.
Илья, пряча усмешку в бороде, поторапливал:
- Пора, вояка, сейчас дождь начнётся! - Он подхватил, вспыхнувшего от обиды княжича, и поспешил к монастырской ограде.
А упругие струи уже хлестали по лицу, плечам, спинам. Дождь, словно озорной мальчишка, резвился, играл с подросшими лопухами, и, расходясь всё больше, стучал по крышам Печерской Лавры...
Добравшись до кельи, инок торопливо раздел паренька и начал растирать:
- Тебе сейчас только лихоманки не хватало! Надень сухую одёжу-то!
Олег блаженно растянулся на лавке; и вдруг его брови от удивления поползли вверх - глядя на переодевавшегося старца, он заметил многочисленные рубцы, покрывавшие его могучее тело.
- Илья, ты, никак, в боях был?
Инок торопливо одёрнул схиму:
- Показалось тебе. В келье ишь, потёмки, вот и блазнится разное!
- Я удары меча хорошо знаю! Отец всю жизнь в походах - следы боевых ран ни с чем не спутаю!
- В прошлом всё, говорить о том нечего! - нахмурился старец.
В это время в келью, тяжело ступая, вошёл старый воин:
- Здорово, Илья! Кто это у тебя?
Тот оглянулся:
- Мал, ты? Что, дружина Святослава вернулась?
- Князь в Новгороде-Северском задержался. Город, слышь, совсем без защиты остался, степняки вокруг так и рыщут. Святослав решил пужануть их маленько. А меня с сотней в Киев послал - узнать всё ли здесь спокойно. Что скажешь, друже?
- Да тихо пока.
Олег напряжённо приподнялся на здоровой руке:
- Что с князем Игорем, ведаете?
Мал удивлённо обернулся:
- А тебе, щегол, что до того? В плену он у половцев. И поделом - в другой раз вперёд соваться не станет!
Возмущённый княжич хотел резко ответить, но Илья опустил тяжёлую руку на плечо Олега:
- Не обращай внимания, Мал. Не в себе паренёк.
- Не в себе! Ишь! Глазищами так и зыркает! А чего зыркать-то? Дело говорю! За добычей княже погнался - мало того, что позор нажил - столько добрых воинов положил! - он горестно вздохнул. - В одном только его почитать можно - простых воев на смерть не оставил. Рядом бился, до конца. Три дни, слыш-ко, сражение вели - на вечерней заре князей в полон взяли. Каяла, говорят, ещё долго потом кровавые волны несла...
Печально молчание повисло в келье. Тихий треск свечи, да писк залетевшего на тепло комара нарушали его. Олег беззвучно глотал слёзы...
Мал, очнувшись от тяжких дум, тряхнул головой, и повернулся к Илье:
- А сам по бранной жизни не скучаешь? Ох и гуляли мы с тобой по степи! Эх! - притопнул он ногой от полноты нахлынувших воспоминаний.
Старец покачал головой:
- У меня теперь другие заботы.
- Дяденька, а кто он, Илья? - снова подал голос Олег.
- Как кто? -Мал даже охрип от удивления. - Так Илья Муромец! Слыхал о таком, щегол?
- Ну, будет! Разболтались дюже! - инок раздосадовано встал. - Пошли на улицу, там договорим.
Пока его не было, Олег не находил себе покоя - уже второй месяц он живёт рядом со знаменитым богатырём и только теперь узнаёт об этом! Ох, сколько спросить у него надо! Ещё будучи совсем маленьким, княжич часами мог слушать рассказы отца о походах. А уж Муромец-то о многом мог поведать! Слава о его ратных подвигах давно летела по Руси в сказаниях боянов.
- Илья, это правда?! - вскричал Олег, когда старец вернулся.
- Потом, некогда мне! - недовольно проворчал инок. - На-ко, испей настою травяного, чем болтать попусту! - он протянул плошку с горько пахнущим напитком. - Не морщись, не морщись, княжич! В нём сила твоя будущая. Правду говорю! - и, забрав у Олега пустую посудину, снова вышёл.
Утром, едва дождавшись, когда старец закончит молитву, Олег засыпал его вопросами:
- Илья, ну почему ты здесь? Ведь ты ещё сильный. Неужели схима дороже воинской славы?
А тот уже умело менял повязку на плече княжича:
- На лад дело идёт! - довольно хмыкнул он. - Ранка-то ужо подзатянулась!
- Слышишь, о чём я? - Олег требовательно смотрел ему в глаза.
Недовольно крякнув, инок повернулся к собеседнику:
- Да ты, часом, ожил? Ну, тогда бери кузов - вон под лавкой стоит - пойдём в лес, грибы брать будем.
- Ты шутишь, Илья?
- Это вам, князьям, шутить да воевать - других забот не знать. А нам никто припасу не даёт - что бог пошлёт, тем и живы! Поторапливайся, княжич!
Олег с недоумением плёлся за старцем. Гроза всей степи - Илья Муромец - с корзинкой, по грибы? О таком лучше молчать - засмеют!
- Илья, - Олега распирало любопытство, - скажи, ты Святогора видел? А меч его? Какой он? Правда до семи пудов будет?
- Экий ты сполошный, княжич! Ну да ладно, лета твои такие - до всего пытливые.
Морщины на старческом лице разгладились. Блеснувшие воспоминанием глаза устремились куда-то вдаль, словно пытаясь оживить картины минувших дней:
- Видал я Святогора. Богатырь был. Теперь таких нет. Меч, говоришь? Немало до него охотников находилось по Руси. Да редкому человеку он в руки даётся: веришь ли - сам себе хозяина выбирает. Тем, кто лишь до бранной славы охочь, не видать его!
- Но ты, смог его взять, Илья? Где он? Неужто отдал кому?
- Откуда взял, туда и положил.
- А мне покажешь?
Старец остановился и тяжело посмотрел на Олега:
- Да тебе, знать, не только в плечо стрелой попали, но и по голове булавой, приладили? О чём говорю? Не бирюлька это для показу - придёт время он сам хозяина найдёт.
- А какое время?
- Когда без него не обойтись станет. Коли найдётся такой богатырь, который себя забудет, чтобы землю русскую спасти; не для славы и выгоды, а за люд наш жизни не пожалеет, вот ему меч и покажется.
Олег с удивлением слушал слова старца. Отец с детства приучал его не чураться боя. "Помни, - не раз говорил он, - лишь тот достоин уважения, кто воинской славой себя покрыл, кто мечом своё богатство нажил!" В молчаливом раздумье шёл он за Ильёй, который, как бы между делом, успевал наполнять корзину то боровиками, то обабками.
- Погоди, княжич! - остановил его старец.
Неподалёку раздалось тяжёлое фырканье. Илья поманил к себе Олега и взглядом указал на поляну: огромный медведь, не замечая ничего вокруг, деловито разорял пчелиное гнездо. Рассвирепевшие пчёлы с гудением летали над ним, безжалостно жаля в нос, уши, лапы, но прогнать не могли. Бурый лакомка лишь отмахивался от них. Он закрывал глаза, мотал головой, громко фыркал, если какая-нибудь пчела попадала ему в нос, но упорно продолжал своё чёрное дело.
Олег растерянно оглянулся. Он понимал, что незамеченными не уйти - с медведем шутки плохи, а с собой ни лука со стрелами, ни меча, ни даже рогатины! Илья успокаивающе кивнул. Затем поднял большой камень, лежавший под ногами, и, прицелившись, метнул в сторону медведя. "Эх, промазал!" - с разочарованием подумал княжич, видя, что снаряд летит выше цели.
Ничего не подозревавший мишка, закрыв глаза, с наслаждением смаковал мёд. Вдруг, раздался шум, толстый увесистый сук хрястнул и с треском свалился на голову хозяину леса. "Фьи-и-ить!" - пронзил воздух раскатистый богатырский свист. Хрюкнув от неожиданности, косолапый подскочил, и ринулся в лесную чащу, сметая всё на своём пути. Таких трусливых гигантских прыжков Олегу ещё не доводилось видеть. По поляне поплыл резкий неприятный запах, а за удиравшим медведем осталась широкая дорога из примятых кустов и сломанных тонких осинок. Обезумевшие пчёлы ринулись вслед грабителю, словно пытаясь отобрать похищенное...
Олег с удивлением смотрел в след медведю:
- Это он что же? Испужался, что ли?
Уж чего-чего, а такого от грозного хищника он не ожидал.
- А то! Редко, конечно, но бывает. Свезло нам с тобой! - Илья утёр рукавом вспотевший лоб.
- А пахнет то чем?
- Чем, чем! Про медвежью болезнь, слыхал? - старец указал на ряд лепёшек, усеявших тропинку, проторенную беглецом. - Вот это она самая и есть!
От пережитого напряжения ноги Олега подрагивали. Опершись о ствол липы, он тихонечко сполз на землю.
- Э, да ты, вижу, притомился совсем! Посиди, я пока медок соберу. Считай, что угостил нас косолапый! - Илья протянул руку за корзиной Олега. - Давай кузов-то - мой полон.
Он заглянул в корзину княжича и хмыкнул:
- Добытчик... С тобой с голоду помереть недолго!
- У нас дома грибы лишь девки дворовые собирают! - слабо возмутился Олег.
- Знаю, знаю! Вы же, князья, всё больше по охотам разъезжаете! Ладно, не обижайся! Глянь-ко - полный кузов мёду набрали, вот это дело!
Всю обратную дорогу они вспоминали про медведя:
- Илья, нет, ты помнишь, как он подскочил - точно ошпаренный! Ой, не могу! Это ж надо - медведь, точно заяц скачет! - Олег от смеха согнулся пополам. - Нет, а лепёшек, лепёшек наложил, что корова на выпасе! - Он рукавом вытер накатившие от смеха слёзы.- Ну и медведь!
Даже скупой до веселья Илья не удержался:
- Да, оплошал мишка-то! Сейчас, наверно, лежит под кустом, дух переводит.
- Илья, а завалить бы его не получилось? Я слыхал, ты с голыми руками на медведя хаживал!
- Опять за своё, княжич! Зачем завалить-то? Пост теперь - мяса есть нельзя, зверя к чему зазря жизни лишать?
- А представляешь, мы бы сейчас вернулись со шкурой медведя - вот бы народ подивился!
Старец тяжело вздохнул:
- Смотрю на тебя - вроде ты княжич, а всё больше на скомороха сходишь. Всё тебе славы хочется. Вокруг посмотри - не славой народ жив, а любовью, верой. Ты с отцом на половцев ходил, а зачем?
- Степняков проучить, добычу взять. - Олег непонимающе уставился на старца.
- И как, получилось? - нахмурился Илья.
- Ты же знаешь, в плену отец! - погрустнел юноша.
- А людей простых много положили? - свёл брови старец.
- Дело воина - воевать и погибнуть, если придётся! - княжич не понимал, к чему Илья клонит.
- Так-то оно так, но у каждого семья есть: мать-старуха, такой малец, как ты. Коли за них воевать - дело святое, а за славу и выгоду семьи сиротить - пустое это! Понял, почему дружина полегла ваша?
Олег опустил голову:
- Илья, ты всегда только за людей воевал? А слава? Муромца не только на Руси знают - вся степь от твоего имени гнётся!
- Я славы не искал. У неё своя дорога, у меня своя.
Так в заботах пролетали летние дни. За разговорами с мудрым богатырём мужал княжич. Не телом, душой взрослел Олег - учился любить землю русскую; ценить жизнь, чью - бы то ни было: человека ли, зверя ли, птахи ли малой.
Отзвенели соловьиными песнями июньские дни, июль пролетел бурными грозами, спелым яблоком налился урожайный август. Окреп княжич. Рана, нанесённая половцами, почти не беспокоила.
- Пора мне домой, Илья, в Новгород. Как там без отца? - засобирался Олег.
- Пора, так пора, - погрустнел бывший богатырь. - Попривык я к тебе. Ну да ничего, дело твоё молодое - жить, а моё стариковское - молиться.
- Илья, пойдём на Днепр, поплаваем напоследок!
День выдался пригожим. Ласково светило солнышко, где-то высоко в небе пел жаворонок. Дорога пролегала по краю поля. Тяжелые, налившиеся червлёным золотом колосья, гнулись к земле, покачиваясь на ветру. Олег огляделся вокруг: то там, то здесь крестьянки торопливо жали поспевшую рожь.
- Илья, смотри, а почему одни бабы хлеб убирают?
- Степняки опять расшалились, вот князь Святослав и забрал мужиков, тех, кого ноги держат - унимать половцев отправился. А хлебушек ждать не может, его собрать надобно. Вот бабоньки с ребятишками и успевают!
- Ай! - раздалось рядом.
Послышались причитания и детский плач:
- Мамонька, меня змея укусила - ужо как больно!
Старец бросился на помощь. Мгновение спустя в его руке извивалась чёрная змея.
- Тю, не плачь, маленькая! - Илья отшвырнул змею в сторону. - То ужака был - видала пятна на голове жёлтые? Он не ядовит. Поболит ранка маленько и пройдёт.
Подоспевшая мать девочки перевела дух:
- Слава, тебе Господи, я спужалась - думала гадюка!
- Мала дочка, чтоб в поле брать, - Илья гладил девочку по голове, - небось, оставить не с кем?
Женщина горестно покачала головой:
- Мужик мой в дружине со Святославом ушёл, бабка ещё в прошлом годе померла, так и маемся вдвоём. А хлебушка ноне вдвое больше уродилось. Почитай, целый день в поле гнёмся.
Илья посадил в тенёк притихшую девочку:
- Тебя как величать, работная?
- Оленькой кличут, - опустила та глаза.
- Вот что, Оленька. Ты тут посиди, а я подмогну мамке-то.
Женщина, довольная таким поворотом дела, заулыбалась.
Старец обернулся к Олегу:
- Вот что, княжич...
А тот уже засучил рукава:
- Вдвоём поможем! Только впервой мне.
Илья одобрительно хмыкнул:
- Вот это гоже! Начали?
До самого вечера княжич со старцем помогали в поле. Тяжёлые ржаные колосья ложились под серпом, пьяня сытным духом русского поля. Руки Олега, неловкие до мужицкой работы, торопливо собирали сноп, но вязка*, словно живая, крутилась вьюном, не желая слушаться паренька.
- Да будь ты неладна! - разметал он горсть колосьев.
Девчоночий смех звонким колокольчиком прозвучал рядом:
- Дядь, экий ты неумеха! Снопик - и тот тебе не даётся! - Оленька, подоткнув сарафан, как у матери, подошла к княжичу и подняла на него голубые глаза.
- С хлебушком так нельзя, дяденька! С ним ласково надобно! - сказала враз построжевшим голоском.
Маленькими, но уже узнавшими мозоли ручками, она быстро собрала разбросанные Олегом колосья и ловко скрутила их в длинную верёвку:
- Держи охапочку, дяденька!
Княжич и глазом моргнуть не успел, как доселе непослушные колоски, покорной ленточкой обвились вокруг духмяного снопа.
- Вот и всё, - в глазах девочки запрыгали смешливые зайчики. - Понял, дяденька, как надобно?
Олег собрал несколько горстей колосьев, бережно скрутил вязку и, минуту спустя, его первый толстый ржаной снопик лежал рядом с Оленькиным.
- Гей! - радостно притопнул он сапогом. - Ладно получилось? - Оленька, довольно улыбаясь, кивнула головкой.
- Видишь, княже, и у простого люда можно кой-чему поучиться! - раздался рядом голос Ильи.
Раньше бы, услышав такое, Олег взъярился, не хуже дикого волка! А теперь... Теперь эти слова наполнили его сердце какой-то странной радостью. Она росла внутри, заполняла каждый уголочек, и вот, ей уже не хватало места - громкой песней она прорвалась наружу и полетела над полем, подхваченная ветром...
Илья, с одобрением наблюдавший за княжичем, умело ставил пятерик*. Мать девочки мостила к нему ещё один сноп, другой, третий - и вот уже целая вереница ржаных куч* встала посреди поля.
- Уж и не знаю, как вас благодарить! - радовалась мать девочки. - Одной бы мне не управиться! Доченька, сбегай, принеси из-под кусточка крынку!
Никогда ещё Олег не пил такого душистого молока, а скудная краюха хлеба, которую они поделили, казалась вкусней пшеничных булок, что пекли в княжеском тереме по праздникам.
- Вот, глядишь, день не зазря прошёл! - Илья поклонился. - Прощевайте, хозяюшки!
Олег присел на корточки перед девочкой:
- На, Оленька, тебе подарочек, - он протянул свистульку, которую вырезал на коротком отдыхе. - Не плачь больше!
Благодарные искорки, вспыхнувшие в глазах девочки, отозвались в его сердце незнакомым доселе чувством. В нём была и печаль, и радость, и какая-то щемящая братская нежность.
- Княжич, пошли, искупаться напоследок забыли! - бывший богатырь кивнул в сторону реки.
Прогретый за день солнышком Днепр ласково обнял их волнами. Его тёплые воды нежными ладошками гладили Олега по лицу, плечам, смывая навалившуюся за день усталость.
- Красота! - фыркал Илья. - А ну, княжич, кто до того островка первый доплывёт?
- Нет, - Олег покачал головой, - не по силам мне, рука побаливает. Плыви один, а я раков на ужин словлю. Здесь место подходящее. Вечером такой пир устроим!
- Смотри. А я тряхну стариной! - и, плавно разрезая воду, старец устремился вперёд.
Тихо покойно было на душе у Олега. Выбравшись на берег, он окинул взглядом ширь Днепра. Почти у самого островка, что белел одинокой берёзкой посреди реки, виднелся пловец. "И вовсе он ещё не старый, наш Илья. Шутка ли - до середины Днепра доплыть. Такое не всякому молодому сможется!" - княжич, увидев, как Муромец ступил на островок, радостно замахал рукой. "Эге-е-й!" - полетел его крик. Поднявшийся во весь богатырский рост Илья, поднял руку в ответ. "Эй-эй!" - понеслось по реке, подхватилось вечерним ветерком и поднялось к верхушкам деревьев. Солнце, уже было спрятавшееся за горизонтом, выглянуло на минутку, и сверкнуло в ответ закатным лучом. Розовые, золотистые искры побежали по реке, разлились в воздухе ликующим светом, и ровное тёплое сияние окутало Илью с головы до ног. "Точно святой!" - Олег заворожённо смотрел на старого богатыря. А солнце, будто решив поиграть, швырнуло горсть лучей на реку. И вот уже весь простор Днепра, лес по левому берегу, небо - всё заиграло, заискрилось малиново-золотым блеском, заливаясь радостным счастьем августовского вечера.
Густой сумрак спустился на землю, когда Илья возвращался к берегу. Странные звуки донеслись до него. "Лошади? Нешто дружина вернулась?" - старец напряжённо вслушивался. Его уши уловили смех и чужую речь, перемежающуюся русскими словами: "Степняки? Где княжич-то?" Он осторожно выглянул из-за кустов: босой Олег в мокрой рубашке стоял на берегу. А рядом с ним, на лошадях, кружили три половца.
- Говори, урус, где дружина киевская? - пытали они паренька.
Сжав кулаки, княжич молчал.
- Ай, урус, говорить разучился? Я тебя быстро заставлю язык развязать! - один из степняков хлестнул паренька по лицу. - Говори!
- Брось, Боняка! - вмешался другой степняк. - Привяжи его к конскому хвосту - отвезём к хану, тот умеет рты развязывать!
"Супостаты! С мальчонкой, точно с зайцем играют!" - Илья торопливо шарил глазами по берегу. Его взгляд упал на сапоги княжича. "Да, легковаты, но мы это сейчас поправим!" - Илья выбрал булыжники поувесистей и затолкал по паре в каждый сапог. "Не булава конечно, но Господу и на том спасибо!"
- Сейчас мы тебя, русский щенок, учить бегать будем! - послышался смех половцев.