Аннотация: Для тех кто шапки читает только в части рейтинг/пэйринг - я не фанфикер уже давно и по этому фэндому вообще читателем был только, пока Леворукий не дернул написать свое. Наболело, чушь всякую читать Т___Т ешьте, не обляпайтесь)
Название: Глупый поросенок
Автор: Tako Gai
Фэндом: В. Камша "Отблески Этерны"
Пэйринг: АлваДик
Рейтинг: детский
От автора: смерть героя, всем кому АлваДики поперек горла - в лес, размещение со ссылкой. Беты нет и не было, ворд не бета, его не пинать - он не при чем.
Больно впивается в мозг осознание собственного поражения. Куда как проще было, когда ты не знал всего этого, правда? Серость и скука, но без этих ярких всполохов живых настоящих эмоций. Тихое бормотание священника в замковой часовне, а не звон хрусталя, пение скрипок. Или чего уж там, лязг стали, грохот пушек, ржание лошадей. Сейчас ты уже не понимаешь как можно было жить той спокойной и безмятежной, но до зубовного скрежета бессмысленной жизнью в Надоре. И стоит напомнить себе данное когда-то обещание, не поддаться этому, не стать частью этого, как ты осознаешь с болезненной четкостью - проиграл. Предал самого себя. Отца..
Но тяжелее всего даже не то, что тебя увлекла эта жизнь, полная красок, красоток в пышных платьях, с пышными же формами и вкус дорогого вина, а не той кислой водицы, вяжущей язык, что по ошибке принято называть в Надоре вином. И не то, что на твое светское просвещение выделена внушительная сумма из кошелька убийцы твоего отца, хотя тебе ли не знать цену денег. Тебе, прожившему большую часть жизни, чего уж скрывать очевидное, в нищите, но с гордо поднятой лохматой головой. А, герцог? Хотя какой там герцог. Тебя не признали и теперь уже не признают в родном доме. Теперь ты и сам предатель. Служишь под началом того, кого обязан ненавидеть. Нет, тяжелее всего другое. И лишь гордость не дает тебе назвать вещи своими именами.
Тебе больно смотреть в глаза Ее Величеству. Она верит в тебя или умело делает вид, что верит. Ей скучно и ее можно понять. Что остается делать Королеве в отсутствие Его Толстого Величества? Хотя какое там величество, когда всем заправляет ушлый кардинал, чтоб ему шадди поперек горла встало! А она, бедняжка, сидит со своими истеричными фрейлинами и скучает. Ну как тут не начать плести интриги. И надо отдать ей должное, плести умело. Но на ее несчастье, ты оказался умнее, чем всем привык казаться. Это оказалось очень просто - заставить всех поверить, что ты непроходимо глуп и помешан на Чести. А тебе хотелось плюнуть в лицо старому ызаргу, когда тот стал распинаться там в трактире при первой вашей встрече о том, как много он готов сделать для Людей Чести. Вместо этого ты смотрел на него с уважением и почтительностью, как и подобает. Ты окончательно перестал верить еще раньше, а тогда лишь убедился окончательно. Только одно во что ты еще верил тогда, не какая-то сказка о Золотой Анаксии, которой тебе так старательно промывали мозги с детства и пытались воплотить в тебе то, что не удалось твоему отцу. Нет, ты верил в то, что твой отец был предан, пущен на убой, словно пушечное мясо. Его называли лидером, тем кто спасет Людей Чести от гнета тирана и его цепного пса, Алвы. Но ты тогда сидел под тяжелой дубовой дверью и слышал! Слышал, как уговаривали твоего отца пойти против чести и спасти их всех. Ха, спасти! Удар в спину, исподтишка. Это спасение? Такой вот ценой эти сволочи хотели спасти свои жалкие шкуры? А ты сидел там, зажимал рот рукой, чтобы не закричать от отчаяния. И не ворваться туда, не кинуться к отцу, умоляя его не делать этого. Но не закричал и не ворвался. Не помешал ему совершить эту ошибку. И поплатился. А потом было то обещание - отомстить. А вот как отомстить ты не знал, мал был.
Тебе нужно было в столицу. Даже за отсутствием плана мести, ты понимал, что ничего не сможешь сделать, сидя в разоренном замке. Лаик случился очень кстати. Если не считать, что время проведенное там было сущим адом, где каждый навозник считал своим долгом ужалить побольней. Там, в каменном загоне, ты и продумал свой план до конца. Безумный, опасный и почти нереальный план. А заключался он в одном - довести дело отца до конца. Тут все в одном - и за отца отомстить, покарав его убийцу, и Людям Чести нос утереть, мол, Окделлы могут. Оставалось только задержаться в Олларии и поступить в оруженосцы к кому-то, при виде кого не захочется перерезать ему горло сразу же, как только он начнет распинаться про Честь и былое величие. Но все пошло не так и стоя там, на площади, под звуки затихающих труб, ты думал, что это конец. Предан, как и твой отец. И хриплый голос твоего будущего эра показался тогда галлюцинацией в толще липкого отчаяния, такого же как в тот день, когда ты услышал голос своего отца за дверью "Согласен". И ты ответил так же, согласен.
Ты бился в панике первые дни. Вот он твой шанс воплотить в жизнь твой план, прямо тут, в этом доме и все равно что будет потом. Войти к нему, закончить все одним ударом кинжала. Но здравый смысл, как бы не издевался твой эр что его у тебя нет, все же возобладал. Ты осознавал, что тебе не хватит ни умения, ни сноровки, чтобы вот так взять и убить человека со славой лучшей шпаги Талига. Да и то, что он в первый же день вылечил тебе руку сыграло свою роль. Хороша была бы благодарность. И ты ждал удобного момента, все сильнее увязая в роскоши столичной жизни. Приемы в кролевском дворце, дуэли, баронесса Капуль-Гизайль с ее чайными розами и черешнями рассыпанными полу.. А еще грустные песни под гитару и алые отблески в бокале вина в руках твоего эра. Ты и сам не заметил тот момент, когда вся твоя решимость сошла на нет и внимательный взгляд этих невероятных синих глаз стал для тебя значить больше, чем месть. Месть за отца, которого ты почти не знал и который принял неверное решение. Он сам сделал свой выбор. А тебе предстояло сделать свой. Но ты медлил, пока не стало слишком поздно. Вот тогда-то ты и понял - это поражение.
А еще были эти сны наяву. Когда ты брел по пустыне собственных грез и натыкался на стены так умело возведенные самим собой. Как слепой котенок, едва научившийся ходить ты пытался вернуться к тому, кто защитит, кто согреет теплом своих рук. Он взъерошил тебе волосы там на поле боя, а ты вдруг понял, что никто и никогда не делал так. Отец лишь благосклонно улыбался, когда ты делал что-то по его мнению правильное и достойное его сына. Ни разу не обняла мать, не провела по волосам вот так же просто, словно это что-то само собой разумеющееся. Ты готов был расплакаться тогда от счастья, разом забыв где ты и кто перед тобой. А он лишь посмотрел как-тот странно, а потом улыбнулся заговорщически и скомандовал двигаться дальше.
Ты смотрел на драку птиц и страх вползал в твое сердце. Ты боялся, что ворон проиграет и не понимал почему ты сжал бока Соны и понесся вслед за эром, смотреть кто одержал верх, когда птицы рухнули в лесную чащу. И ты боялся увидеть разорванную черную тушку. Глупо, по-детски, но ты боялся, что это знак. И на разу тебе тогда не пришло в голову, что так и должно быть. Мертвый Ворон - ни этого ли ты добивался?
А потом были пожары и горы трупов на мостовых ставшей уже такой родной столицы. И снова страх потерять его, когда он словно птица взлетел на балкон и исчез в недрах горящего особняка. Тебя удержали лишь чудом. Вспомнили, герцог, как заходилось ваше сердце, готовое вырваться? Как ломило руки от того, что кто-то выворачивал вам их, чтобы удержать, а вы словно безумный рвались тогда следом? И какое облегчение испытали увидев, что с ним все в порядке. Конечно, помните ведь это то самое доказательство, поставившее крест на ваших сомнениях, что для вас значит этот человек. Этот безумный демон Заката с глазами цвета моря.
Все казалось так просто решить. Поступиться всеми своими принципами и прекратить уже эту муку. Стать наконец свободным, от всех обещаний и клятв. И так удачно старый ызарг дал повод. Но не суждено было сбыться его надеждам. Ты знал, что не сделаешь того о чем он тебя просит, когда брал кольцо. И он знал, каким бы гадким Штанцлер не был, а глупцом никогда. Закралась было мысль, что так изначально и было задумано, но тебе было все равно.
Ты не стал писать в Надор. Зачем? Ты никогда не был близок со своей семьей. Ты не стал писать Катари. Она возможно расстроилась бы, узнав что ее пешка вдруг решила покинуть игру. Или не расстроилась бы, тебе и это было уже все равно. Выпить бокал вина казалось сушим пустяком, не опусти ты тогда туда те две крупинки и ты разозлился, Окделлы может и были гордыми глупцами, но трусами никогда! И выпил.. залпом, едва почувствовав, что вино стало заметно горчить. Еще удивился, как не заметил бы Ворон этот привкус, решись он и в самом деле осуществить задуманное кансильером.
Что заставило тебя прийти к своему эру, когда осталось совсем немного времени? То, что ты смог признать лишь в последний момент.
- И долго вы собрались подпирать дверь, юноша? - насмешливый голос вырвал Ричарда из бурого потока мыслей и он, борясь с сонливостью, решил, что терять все равно уже нечего. - Входите, раз уж пришли. И налейте себе вина. Мне тоже.
Ворон был уже порядком пьян, хотя по меркам номального человека от такого количества выпитого им все тот же нормальный человек уже должен был свалиться. А у него всего то, что глаза блестели чуть сильнее обычного и смягчились черты лица. Дику нравилось видеть его таким, расслабленным и совсем незлобным. А от мысли, что он видит своего эра вообще последний раз он скривился, словно проглотил жука. От чуткого взгляда Роке конечно же не укрылось, что его оруженосец странно себя ведет, но Ричард очень предусмотрительно прихватил с собой бутылку Слезы. Пусть спишет все на то, что тот тоже пьян.
- О, я вижу вы тоже сегодня решили что-то отпраздновать. - усмехнулся демон и поднял с пола бутылку Черной крови, бокалами он сегодня явно пренебрег. - Могу я узнать, что именно?
- Ничего. - ответил Дикон и поморщился, услышав свой собственный голос, который резанул по слуху словно скрип давно не смазанных петель.
- В любом случае, юноша, пить в одиночестве плохой моветон. - тоном ментора из Лаик заметил Роке и, посморев на бутылку с своей руке, добавил с улыбкой - Мне можно.
Дальше пили в молчании, только откуда-то в руках Ворона появилась гитара и ее мелодичные переливы поплыли в сухой тишине. Дик слушал и все сильнее понимал, что все это в последний раз. Слеза, хоть и не такая крепкая, как Черная кровь, все же взяла свое и мир перед глазами поплыл. Может сказывалось, что несколько часов назад он перерезал себе путь к отступлению или может то, что его эр сегодня не язвил и не издевался над ним, а лишь внимательно изучая его, перебирал струны, но Дикону было так спокойно как не было еще никогда.
- Дик. - почему-то шепотом позвал Ворон и судя по шороху одежды поднялся. Только тут Ричард понял, что уже давно не звучит музыка. - Дикон, посмотри на меня.
С трудом оторвавшись от созерцания пляшущих язычков огня в камине, гипнотизировавших его и выжигающих все мысли, он повиновался и повернул голову, с трудом сфокусировав взгляд слезящихся глаз. Роке казался задумчивым и.. взволнованным?
- Сколько ты уже выпил сегодня? - почему-то спросил он.
Ричард указал взглядом на не до конца допитую бутылку Слезы. И тут же пожалел. Его эр не дурак и поймет, что не мог он так напиться с одной бутылки. Но и это уже было ему безразлично. В затуманненый мозг закралась мысль, что не стоило приходить. Лучше было уйти куда -то подальше от дома, но его словно тянуло к Роке. И не хотелось, отчаянно не хотелось умирать в одиночестве. Лучше так, рядом с ним. С его проклятьем. Умирать? Дикон усмехнулся и от этого по всему его телу прошла дрожь.
Юноша не заметил, как Роке оказался рядом и почти не понял, что происходит когда тот перекинул его через плечо и потащил куда-то через всю комнату. Угасающим сознанием он понимал, что Ворон догадался и наверное пытается его спасти. Стало смешно. Он как-то ухитрился поймать того за руку и не отпускать, не дать время. Вот и сбылась твоя тайная мечта, поймать и не отпускать. И Ворон понял. Сел рядом на кровать и сжал ладонь.
- Зачем? - едва слышно спросил он. Но Ричард услышал.
- Я устал. - едва шевеля губами, ответил Окделл.
- От чего? - еще тише спросил Ворон. И Дик увидел во взгляде своего эра то, чего не ожидал увидеть. Боль. Боль и отчаяние. И Ричард собрался с силами, теми что еще остались, хотя и чувствовал, что время утекает словно вода из дырявого ведра. И он заговорил, тихо, на грани слышимости. И говорил, говорил, пока не охрип окончательно. Про Надор, про отца, про старого ызарга, про Людей Чести и про него, про Ворона, склевавшего его сердце. А когда он замолчал и из глаз его потекли слезы, Роке наклонился и легким касанием губ собрал с его щек соленую влагу. Было так хорошо, так свободно, словно после исповеди. Но на исповеди не скажешь всего. А на смертном одре можно и только ему, тому кого должно ненавидеть, а хочется только любить. Любить? Да, Окделл, любить. Вот ты и назвал вещи своими именами, да только слишком поздно.
Не было больше слов. Не было слезных прощаний и глупых признаний. Все что можно было сказать - сказано. Сказано и услышано. И тьма подбирается со всех сторон, заволакивая бархатом окружающий мир. И остались только руки, прижимающие к себе и рваное дыхание на плече, словно тому кто обнимает тебя тяжело дышать. И из последних сил, пока еще не померк свет, ты поднимаешь руку и касаешься черных волос, так похожих на перья, но таких мягких. Тебе так не хватало вот такой малости, человеческих прикосновений, тепла чужого тела рядом. Ты никак не мог согреться, с тех пор как матушка заперла тебя в башне, в северном крыле за то, что ты без спроса залез в гербовую комнату. Отстегала отцовским ремнем и с грохотом захлопнула дверь, оставив тебя в насквозь промерзшей каменной коробке, где с потолка неустанно лилась вода. В ту ночь была гроза. И с тех пор ты не переносишь грозу и не можешь согреться. Не мог, пока не встретил этого человека. И вот он прижимает тебя к себе, держит крепко, словно боясь потерять и дарит такое нужное тебе тепло. Поздно. Гладит по спине, успокаивает. А за окном начинает раскрываться око бури, словно время повернулось вспять и настала та самая ночь.Струи воды хлещут в окно, ветер кидается ветками, будто пытаясь прорваться к своему Повелителю.
- Эр.. Роке. - тебе уже не страшно. Тебе кажется, что нужно обязательно сказать что-то. Признаться, извиниться, поблагодарить. Вот, точно, поблагодарить. - Спасибо вам.
А он прижимает тебя еще сильнее к себе и говорит что-то на канеллийском. Ты не понимаешь, разбираешь только одно одно. Так Хуан постоянно говорил, когда Дик вытворял что-то совсем глупое, дабы подкрепить славу непроходимого идиота. Как-то он поинтересовался у эра, что же все таки это значит, а тот засмеялся и пояснил, что точного перевода нет, но на талиг звучит примерно как "глупый поросенок". Да, Ричард Окдел, ты глупый поросенок, а не какой-то вепрь с родового герба. Глупый поросенок, который не смог и не захотел быть тем, кем должен. Глупый поросенок, который отдал все за то, чтобы остаться с гордым Вороном.
Ветер яростно бился в окно, к своему Повелителю, который баюкал в руках того, кого зарекся любить и полюбил, обрекая его на смерть. Проклятье Ринальди еще никому из рода Алва не удавалось обмануть. Ты проиграл, Роке. Програл снова. Только в прошлый раз тебе удалось забыть, унять рвущуюся боль, залить вином и кровью. В этот раз ты точно знаешь, что забыть этого глупого поросенка не получится.