Он бежал. Где-то позади раздавался гулкий собачий лай и едва слышные крики этих невежественных крестьян.
Он бежал, и легкие разрывало от нестерпимой боли, колотьё в боку становилось просто невыносимым. Лохматые ветви деревьев векового леса больно стегали по лицу, оставляя глубокие саднящие царапины.
Он бежал, путаясь в траве и колючем лесном кустарнике, расцарапав руки в кровь, а одежду в клочья. А где-то позади по-прежнему раздавались фанатичные крики преследователей.
Он бежал, не отдавая себе отчета куда, как вдруг рычащая тень выскочила из темноты и повалила его в грязь, а сил подняться и защитить себя уже совсем не осталось.
- Он здесь! Я поймал его! - раздался чей-то басовитый окрик, и что-то острое уткнулось в грудь. - Теперь никуда не денешься, голубчик.
Он лишь горько усмехнулся одними губами и прижал ладонь к ране у виска, из которой не прекращала сочиться теплая кровь.
Совсем близко послышались торопливые шаги примерно дюжины людей, треск ломаемых сучьев и раздвигающихся ветвей. Крики. Удары, сыплющиеся как горох из мешка на уже перестающее что-либо ощущать тело.
- Имирэль... - прошептал он еле слышно.
И вдруг, будто почудившийся, звонкий, как колокольчик, девичий голосок: